Эскадренные миноносцы типа Форель (1898-1925)

ПРОЕКТИРОВАНИЕ

В апреле 1898 года французские заводы Нормана и общества "Форж и Шаньтье де ла Медитерранне" получили предложение построить несколько миноносцев для русского флота.

Дополнительно, в записке МТК к "Программе для составления проектов эскадренного миноносца", указывалось, что в связи с ростом водоизмещения истребителей[1] до 300 тонн и более необходимо ускорить принятие лучшего типа кораблей и "заказать истребители на тех верфях, которые сами занимаются их постройкой и создают типы истребителей с полным успехом в отношении их морских качеств". В числе ряда таких верфей назывались и упомянутые выше французские заводы, получившие окончательный заказ на постройку.

Норману предлагалось сделать заказ "По тем же условиям, что для французского флота, но с артиллерийским орудием калибром не менее 75 миллиметров". "Форж и Шаньтье де ла Медитерранне" было предложено использовать в основе проекта "Программу…" МТК. За разработку обоих проектов взялся в итоге завод Нормана.

За основу проекта были взяты французские миноносцы типа "Пик" и "Эпз". Конструкторы изменили планировку ряда внутренних помещений и состав минного вооружения. Предварительно ходовые качества миноносца оценивались, согласно пояснительной записке, как "превышающие 26 узлов". Особое внимание уделялось устойчивости и "большему погружению винтов в воду".

Миноносец "Стерлядь" во Франции

В июне 1898 года МТК рассмотрело предоставленные чертежи и спецификации истребителей. Было отмечено, что проекты почти одинаковы и "в основном соответствуют заданиям МТК". Однако комитет предложил заводам унифицировать два проекта в один, "чтобы недостающее у одной фирмы было пополнено у другой". Решение этого, казалось бы, немудреного вопроса тем не менее затянулось до сентября. Не менее трудно шло и согласование статей контракта: в ходе долгих переговоров заводчики добились отмены пункта о штрафах за несвоевременную сдачу кораблей по причине рабочих стачек. Не было принято и предложение МТК об испытании на водонепроницаемость переборок "наливом воды до верхней палубы".

В ходе "продолжительных и упорных" обсуждений русская сторона вынуждена была отступить и от своих первоначальных требований о возможном отсутствии дерева во внутренних помещениях". Жертвой обсуждений пало и столь необходимое в нашем северном климате внутреннее паровое отопление корабля. Пользуясь расплывчатостью формулировок, "исполнитель" добился и сокращения главнейшего компонента боевого корабля — вооружения. Уменьшением штатного вооружения на одно 75мм орудие ещё на стадии проектирования японские миноносцы, оснащенные двумя орудиями аналогичного калибра получили заведомый огневой перевес над "русскими французами". На такую жертву пришлось пойти ради удержания строительной перегрузки в разумных пределах, так как по первоначальному проекту водоизмещение не должно было превышать 300 тонн.

Миноносец "Внимательный" (б. "Форель") за границей

Небрежность и расплывчатость требований МТК, буквально потопившего французскую сторону в противоречивых уточнениях и дополнениях, не позволили отделить главное от второстепенного и зачастую топили первое во втором. Потерявший терпение Ожюстин Норман настоял на личной встрече с генерал-адмиралом великим князем Алексеем Александровичем и высказал свое недоумение по этому поводу. Только после этого дело наконец сдвинулось и в начале ноября русский военно-морской атташе во Франции, капитан 2-го ранга С П. Шеин получает разрешение на заключение контракта с обоими заводами. Подписанный 5 декабря 1898 года, он предусматривал постройку двух истребителей миноносцев по цене 1 520 тысяч франков заводом Нормана и трех, по 1 510 тысяч франков, соответственно, заводом "Форж и Шантье". Их спецификации были полностью идентичны. В июне 1898 года завод Нормана приступил к работам.

Десятого ноября 1898 года капитан 2 ранга Лебедев получил приказ о назначении наблюдающим за постройкой эсминцев. Его помощниками были назначены старшие инженер-механики: в Гавре — Боровский, а на завод Лерда и в Гавре — старший инженер-механик Боклевский.

ПОСТРОЙКА

При полном водоизмещении в 312 тонн корабли имели длину 56,6 (между перпендикулярами), наибольшую ширину 5,6 и осадку 1,97 метра. Корпус, выполненный из никелевой стали высокого сопротивления полностью подлежал оцинковке. Т олщина же пояса килевого набора, составлявшая в средине 6,8 мм, к концам уменьшалась до 5 мм. По чертежу руль не выходил полностью из воды даже при возможном оголении винтов. Округление бортов способствовало более плавной качке, а полные кормовые обводы — обеспечению предельного хода в неспокойном море. Переборки выполнялись стальными, жилая палуба и платформы деревянными, со стальными вставками (над патронны ми погребами), боевая же рубка была сформирована из стальных листов обшивки толщиной 4–5 миллиметров. Матросские кубрики располагались в носовой части, кондукторские — в корме. Пять офицерских кают и две кают-компании, отделанные полированным тиком, занимали восьмой отсек.

Отличительным признаком "французов" стала "возвышенная палуба". Образуя род мостика из легких решетчатых щитов, она была укреплена на стальных угольниках и стойках на высоте 0,5 м от верхней палубы. Это позволило во многом избежать общего для истребителей своего времени загромождения палубы и облегчить действия расчетов пушек и минных аппаратов. На возвышенную палубу вывели сходные люки, что позволяло держать их открытыми даже при значительном волнении. Это, в свою очередь, гарантировало устойчивую вентиляцию внутренних помещений.

В то же время отсутствие на французских "истребителях" носового ходового мостика (как и на русских истребителях типа "Сокол") сильно затрудняло их управление. Нередко командир был вынужден находится в боевой рубке или за ней, у поста машинного телеграфа, сильно проигрывая в обзоре горизонта. На швартовках командиры часто вели командование даже с платформы 75-мм орудия, где вообще отсутствовали приборы управления. Кормовой же мостик подвергался сильному задымлению, от которого не спасала и установленная позднее парусиновая защита.

Вооружение по проекту должны были составить: одно 75-мм орудие, пять 47-мм пушек Готчкисса и два поворотных 38-см минных палубных аппарата. Боекомплект мин Уайтхеда составляли 4 торпеды[2]. Первая пара хранилась непосредственно в постоянно заряженных торпедных аппаратах, а запасные в цилиндрических кранцах верхней палубы.

С целью увеличения живучести корабля четыре котла типа Нормана развели в две (кормовую и носовую) группы. Носовая располагалась в четвертом, а кормовая в седьмом отсеках. Пятый и шестой отсеки занимали две паровые машины тройного расширения. Завод Нормана дополнительно обещал довести их работу "до возможной тишины". Водоотливную систему составляли восемь эжекторов, производительностью 100 тонн в час, и двух дополнительных, по двадцать тонн в час. Внутреннюю электрическую сеть корабля должны были составить 20 десятисвечевых ламп. Прожектор крепился на площадке, за орудийной платформой.

11 января 1899 года "нормановские" корабли зачислили в списки Российского флота как "Форель" и "Стерлядь", а начатые постройкой заводом "Форж и Шантье" — соответственно как "Осетр", "Кефаль" и "Лосось".

Постройка кораблей, как это обычно бывало в русском флоте, затягивалась и здесь. Завод Нормана не укладывался в сроки по причине несвоевременной поставки ему никелевой стали и паровых машин. В результате, к 1 февраля 1900 года готовность кораблей по корпусу составила: для "Форели" 29,3 %, а для "Стерляди" 22 %. По ходу постройки пришлось отказаться от грот-мачты по причине "полной невозможности её установки". Завод предлагал отказаться и от установки на кораблях таранов, но МТК настоял на сохранении их "для тараненья миноносцев". 28 января 1901 года в Петербург был направлен запрос на отправку снарядов для проведения артиллерийских испытаний эсминца "Стерлядь": 10 75-мм и 50 47-мм. Для "Кефали" и "Лосося" отправку снарядов попросили задержать по причине задержки в постройке и невозможности их хранения в порту.

Перед дальним плаванием

К концу 1899 года — в ответ на запрос адмирала Авелана из Гавра сообщили о расчете числа членов экипажа, исходя из которого производится оборудование жилых помещений: 6 офицеров, семь кондукторов и унтер- офицеров и 47 нижних чинов.

"Форель", "Осетр" и "Стерлядь" были спущены на воду, соответственно, 25 ноября 1900, 10 января и 23 февраля 1901 года. "Лосось" и "Кефаль" планировали спустить в мае. Но и этот срок не удалось выдержать, так как комиссия МТК забраковала 14 из 20 машинных станин. Позднее сдача еще больше затянулась из-за забастовок на заводах. В итоге "Кефаль" спустили 15 ноября 1901, а "Лосось" позднее всех — 26 февраля 1902 года.

Уже в марте 1901 года прошли приёмные испытания первые три эсминца. Скорость полного хода определялась на 6-часовом пробеге. Достигнув постоянной скорости в 22 узла, эсминцы должны были, не позднее чем через два часа достигнуть и максимальной скорости 26 узлов и удерживать её не менее часа. Расчетная же дальность плаванья должна была составить 1860 миль при 10-узловом ходе. Все три "испытуемых" легко развили контрактную скорость и превысили её, доведя до 28 узлов. Двадцать восьмого июня эсминцы прошли испытания артиллерии и 15 августа 1901 г. вступили в кампанию.

Но, еще не выйдя в море, "Форель" потерпел аварию прямо в гавани Гавра. Переходя из одного заводского бассейна в другой, истребитель налетел на цепи разводного моста, по недосмотру не стравленные при разводке моста. Порвав цепи и намотав их на винт и погнув кронштейн гребного вала, корабль на две недели встал в сухой док. Мелкие неполадки в механизмах "Стерляди" и особенно "Осетра" задержали общий выход отряда в Кронштадт.

29 июня первым в Кронштадт пришел "Стерлядь". В переходе участвовали четыре офицера, десять унтер-офицеров и 41 нижний чин — всего 55 человек. На его борту находилось и 100 тонн угля (почти 30 % водоизмещения)! Это стало возможно по причине отсутствия на корабле артиллерии и "минных припасов".

11 сентября 1901 года "Осетр" вышел из Гавра в Россию. Планировалось, что, проведя в России незначительные (как казалось) дополнительные работы, он направится на Дальний Восток, доставив в Гавр комплектующие для "Стерляди" и "Форели", и в дальнейший путь к Порт-Артуру должны были выйти все три эсминца. Но в последний момент из Петербурга пришло разрешение на оплату (500 франков) командировки на борту эсминца до Копенгагена трех заводских техников. И это не оказалось излишним. Уже через 30 мин по выходу из гавани в машинном отделении раздался резкий треск и свист выходящего из машины пара. Механики срочно стравили пар и осмотрелись в отсеках. Травил клапан цилиндра низкого давления.

По мнению старшего механика, механизм незаметно для вахты перегрелся на малых ходах при длительном маневрировании в гавани. При первом же более подробном осмотре разочарованные механики докладывали: "… При осмотре отмечена общая небрежность сборки и следы невычищенного, при вводе машин, минерального масла. …Вообще, сама машина собрана и работает очень недурно, но вся арматура рыночной работы собрана небрежно, клапана и краны плохо притерты, а многие прямо со станка… "

Миноносец "Осетр" во Франции (вверху) и "Грозовой" (б. "Лосось") в Алжире

22 сентября 1901 года старший инженер-механик эсминца Онищенко докладывал из Гавра в МТК: "Все трубопроводы бестолково расположены и крайне неудобны. В кочегарнях же трубопровод просто безобразен. Нет никакого сравнения с миноносцами завода Нормана, где всё удобно и с очень большим расчетом расположено, все клапаны и краны вполне доступны. На "Осетре" же, при остановках, когда приходится, пуская циркуляционную помпу, быстро закрывать задний клинкет холодильника, человеку приходится, лежа животом на трубе головой книзу и ногами кверху, в продолжение 2–3 минут вертеть маховик и при жаре в машине легко получить обморок от прилива крови к голове".

Но не это было и оставалось главной проблемой русских моряков. Будто "крик души" вырвался из груди этого честного флотского инженера: "…Нет средств, а главное умелых людей, так как настоящих машинистов только двое. Кочегары же совсем плохи. Даже унтер-офицеры, кочегарные таковы, что никогда не работали, и дать им малейшей работы без надзора машиниста нельзя… Если бы было ещё хоть двое более или менее опытных машинистов и кочегаров!".

Все эти многочисленные проблемы по доводке корабля заставили Морское ведомство отказаться от совместного выхода кораблей в Кронштадт. Решили отправить в Россию только "Форель" (вышла в Киль 28 сентября 1901 г.), оставив "Осетр" и "Стерлядь" до полного исправления заводских дефектов во Франции. И в очередной раз на корабле требуют "опытных людей" в команды и продолжают настаивать на дополнительных выходах кораблей в море — с заводскими механиками на борту для практики машинной команды.

По прибытии "Форели" в Россию, комиссия МТК освидетельствовала корабль и наметила ряд дополнений мер. Но из-за дефицита времени перед уходом корабля на Тихий океан осуществить их удалось только частично. Так, на истребитель был установлен опреснитель системы Круга (массой 6 тонн). Это было связано с тем, что в ходе первых плаваний была обнаружена недостаточная производительность машинных кипятильников (опреснителей). Их пришлось сменить на более мощные. Производительность их увеличивалась с 7,2 до 12 тонн воды в сутки. Два таких же комплекта были отправлены в Гавр по железной дороге для установки на кораблях отряда.

ПУТЬ НА ВОСТОК

Возвращаясь в Гавр, "Форель" приняла на борт минный (четыре торпеды) и артиллерийский боекомплект для вооружения во Франции "Осетра" и "Стерляди". В октябре после внезапной смерти командира лейтенанта Кедрова командиром "Форели" был назначен капитан 2-го ранга Александр Сухомлин.

Сразу же по выходу (30 октября 1901 г.) "Форель" попала в жестокий девятибалльный шторм. Крен временами превышал 40°, началось обледенение носовой части и орудийной платформы. Перегрузка давала себя знать, положение становилось угрожающим, и истребитель был вынужден укрыться от шторма за островом Готланд. Только 6 ноября он вошел в Кильскую бухту.

Но и здесь его ожидали новые неприятности, которые хорошо описаны в рапорте командира капитана 2 ранга А. Сухомлина. Вина проводившего корабль лоцмана была очевидна. Но при более тщательном рассмотрении дела Адмиралтейство рекомендовало не возбуждать судебного дела, так как даже при выигрыше дела, согласно утвержденному "Положению о Куксгафенских лоцманах от 5 мая 1893 года", ни лоцманская компания, ни лоцман Гэтиэнс не несли в данном случае ни какой материальной ответственности.

Но "злоключения" эсминца не закончились! … В Гамбурге при постановке в док его поставили на опорные конструкции настолько небрежно, что кормовая часть корпуса получила значительную деформацию в трех листах. Прогибь оказалась так велика, что было сломано угловое железо за листами обшивки и образовалась течь на заклепках… Призванные эксперты Гамбургской товарной палаты подтвердили безусловную вину судоремонтного завода во "вторичной" аварии эсминца. Но по "неясным" для МГШ причинам капитан 2 ранга Сухомлин, не дожидаясь юридического оформления акта и наскоро "подлатав" корпус, спешно вышел в Гавр 2 декабря, даже не составив "окончательного" акта.

По прибытии же в Гавр (7 декабря 1901 г.) корабль сразу встал на текущий ремонт. В ходе его значительная часть исправлений, сделанных в Гамбурге, была переделана ввиду "небрежности их исполнения". К этому времени по железной дороге в Гавр прибыли заказанные опреснители Круга. Но когда завод приступил к их установке на кораблях (20 ноября 1901 г.), обнаружилось, что новые опреснители имеют размеры более положенного по штату и не могут быть установлены на свои места. Пришлось отправлять во Францию ещё один комплект опреснителей! Что же касается времени, то его уже давно никто не учитывал.

Опасения вызывала и прочность корпусов "Форели" и "Стерляди" в районе машинных люков в связи с предстоящим переходом отряда через Индийский и Тихий океан. Как отмечалось в отчете от 19 октября 1901 г., "…В этом месте палуба прервана люками почти на половину своей ширины и расчетное напряжение стали достигает здесь величины 5 тонн на квадратный дециметр площади. К этому необходимо учесть и продольный разнос котлов относительно корпуса…" Предлагалось усилить продольные связи корпуса наложением стальных пластин размером 6000 х 400 х 6 миллиметров с каждого борта. МГШ "не возражал" против этой доработки и рекомендовал подготовить документацию на проведение работ… в Порт-Артуре! Тем не менее они были установлены во Франции. Завод Нормана выполнил поступившее 21 ноября 1901 г. из Петербурга разрешение провести "указанные работы" в течение десяти рабочих дней.

20 января все три корабля вышли из Гавра, под общим командованием капитана 2 ранга В. К. Ержирковского, державшего флаг на эсминце "Стерлядь". Они следовали в Пирей для соединения с отрядом контр-адмирала А.Х. Кригера. Но совместному плаванию не довелось быть долгим. Сразу по уходу лоцмана на "Осетре" сработал предохранительный клапан холодильника левой машины, и корабль вернулся в порт.

14 ноября после благополучного прохода Кольским каналом, в 7 часов 30 минут вечера, подошёл к выходу из канала и у шлюза Брунсбюттель взял лоцмана, чтобы под его проводкой идти в Куксгафен, вышел в устье реки (в 8 часов вечера) Эльба. Ветер дул порывами, иногда до 6–7 баллов и по временам моросил мелкий дождь, но, благодаря полнолунию, ночь была светлая, и огни были видны. Отливное течение с направлением на Куксгафен было в полной своей силе.

Тотчас по выходу из бассейна канала лоцман просил прибавить ход до полного, но я приказал иметь 150 оборотов, то есть 12 узлов хода, что и было сказано лоцману. Он кивнул головой и стал править миноносцем, склоняя то немного вправо, то немного влево по приметным знакам, только одному ему понятным и видимым, но насколько возможным по компасу Я мог определить, что курс взят к плавучему маяку Ostbiif. Обогнув маяк в 8 ч 30 мин вечера, оставили его с правой стороны, не мог рассмотреть за нашедшим дождем створных огней, от которых до 8 часов поворачивали к Куксгафену, но лоцман рассмотрел огни, попросил лечь на курс W1/2N. Курс по компасу в это время был NN 70\ и, когда руль ещё не был положен вправо, чтобы привести на требуемый лоцманом курс, лоцман, продолжая рассматривать огни, открывшиеся по носу влево, принимая, как он потом сказал, за рыбачьи, стоявшие южнее фарватера, крикнул держать правее.

Сбежавши с мостика в боевую рубку к компасу лейтенант Лепко крикнул лоцману, что на компасе ещё только NN 70° и до курса W1/2N надо склониться влево. Но лоцман, смотря в бинокль, кричал: "Держать правее и ещё — более лево руля." Приказания лоцмана следовали быстро, одно за другим, и трудно было следить за ними тотчас по карте. В 8 ч 35 мин при входе в гавань почувствовали мягкий толчок кормою, а потому были остановлены обе машины. Лот показал 12 футов. Лоцман растерялся окончательно и, бегая по мостику, кричал: "Лево на борт!". Очевидно, он и теперь не знал места и считал, что миноносец коснулся южной банки. Когда машинистом был дан задний ход, миноносец опять коснулся грунта, причём за кормой было 10 футов.

Остановив машины, стали обмерять глубину, миноносец дрейфовал, и течением его несло на глубину, которая, продолжая увеличиваться, вскоре достигла 24 футов. На этой глубине отдал якорь и сделал самый тщательный осмотр трюмов. Никаких повреждений и течей не оказалось, но руль с некоторым усилием клался на правый борт, причем его совершенно нельзя было довести до 18° Опасаясь оставаться долго на малой глубине при начавшемся отливе, снялся с якоря и, правя на плавучий маяк, перешел на глубину, где встал снова на якорь, так как сильный дождь с ветром затрудняли рассматривать огни, и я не решился идти в пасмурности. Потеряв доверие к лоцману, определили по пеленгам своё якорное место: плавучий маяк истинный NO 68°30′ и красный береговой огонь истинный SO 38^30': в 1 ч 25 мин ночи пошёл по огням в Куксгафен, отстранив лоцмана от управления.

В 4 часа 20 минут вошёл в гавань Куксгафен и отшвартовался у стенки. Лоцман в присутствии вахтенного офицера признал себя виновным, что уклонился вправо от первоначального курса, и, кроме того, не сказал, что не уверен в огнях и надо было встать на якорь.

Капитан 2 ранга Сухомлин

Очередной "сюрприз" преподнесли уже артиллерийские станки. Во время сборки компрессора 47-мм артиллерийской установки на "Осетре" оказалось невозможным снять передние кольца крепления штока. Их разрезали и заменили, но "ввиду непонятности причины и осторожности" МТК рекомендовал из орудия не стрелять, а снять его и отправить в Россию вместе со станком и уже "на месте" разобраться в причине этого явления. Взамен разрешили поставить аналогичную артиллерийскую установку, сняв её с других кораблей, строящихся во Франции — с крейсера "Баян" или броненосца "Цесаревич".

Миноносец типа “Форель” 1904 г.

(продольный разрез (отсчет шпангоутов в нос и корму от мидель-шпангоута), планы трюма, верхней палубы и проекция “корпус" теоретического чертежа)

1 — 47-мм пушка Готчкисса; 2 — компас; 3 — световой люк. 4 — минный аппарат; 5 — дымовая труба; 6 — запасная мина Уайтхеда; 7 — вентиляторная головка; 8-мачта; 9 — прожекторная площадка; 10 — 75-мм орудие; 11 — штурвал; 12 якорь; 13—бушприт (буфер); 14 — буксирная брага; 15 — кубрик команды; 16 — патронный погреб; 17 — носовое котельное отделение; 18 — машинное отделение; 19 — кормовое котельное отделение; 20 — офицерские помещения; 21 — перо руля. 22 — гребной винт; 23 — угольная яма; 24 — камбуз; 25 — сходной люк; 26 — сходной трап; 27 — шлюпка; 28 — машинный люк, 29 — канатный стопор, 30 — ограждение гребного винта; 31 — кормовой ходовой мостик; 32 — решетчатые щиты ''возвышенной палубы".

Испытания же "Кефали", спущенной в Гавре на воду 16 ноября 1901 г., и "Лосося" начались только в январе 1902 г. И только к лету 1902 года, показав максимальную скорость 28 и 28,4 узла, соответственно, они закончили их 22 июня 1902 года — последние "форели" официально вступили в кампанию.

Снаряды для испытания артиллерийских установок подлежали поставке из России. При этом в письме от 4 февраля 1902 г. наблюдающий за постройкой Лебедев категорически потребовал, чтобы в документах на груз снаряды были названы "снарядами". А не "железными изделиями" (Fer-ronneries), как это было сделано в прошлый раз. Это создало такие проблемы на французской таможне, что для их разрешения потребовалось личное вмешательство адмирала Антуани — начальника порта Гавр.

9 марта 1902 года все "птичье- рыбьи" названия 43 миноносцев русского флота были заменены на "имена прилагательные". Новые имена получили и "французы": "Внимательный" ("Форель"), "Выносливый" ("Стерлядь"), "Властный" ("Кефаль"), "Внушительный" ("Осетр") и "Грозовой" ("Лосось").

Задержки всякого рода шли потоком, цепляясь одна за одну: снаряды, направленные в Гавр, согласно документации, 9 марта туда всё ещё не прибыли. Но даже их прибытие 14 мая уже не имело значения, так как запрошенные только 30 апреля из России комендоры во главе с лейтенантом Пеллем могли прибыть в Гавр не ранее 2 июня. При этом, несмотря на более чем годовую задержку в сдаче кораблей, Адмиралтейств-Совет решил, что "казна убытков и затруднений не понесла", и постановил не начислять заводу штраф за "задержку".

26 июля 1902 г. "Властный" вступил в кампанию, имея на борту 57 человек экипажа (4 офицера, 12 унтер-офицеров и 41 матроса).

Но "хроническая болезнь" русского парового флота — некомплектность и неопытность машинно-котельной команды — очередной раз проявила себя: на "Грозовом" (б. "Лосось") по недосмотру пережгли трубки четвертого котла. Так, обнаружив падение уровня воды в котле № 4, кочегарный квартирмейстер[3] Зотов ничего не предпринимая, послал за кочегарным квартирмейстером Юрьевым. Юрьев послал за машинистом Ушановичем. Уже втроём убедившись в "падении уровня", они послали за судовым механиком Николаем Гебрихом. Ко времени прибытия последнего котел "благополучно" перегорел и вышел из строя.

Воздушный змей на разведывательной службе во флоте. По рис.

Проведя первичный ремонт в Христианзанде (Норвегия), "Грозовой" двинулся далее на буксире срочно вызванного из Кронштадта крейсера "Азия". Только в Копенгагене удалось поднять пары в двух котлах. По прибытии в Копенгаген был закончен и примерный расчет фактического расхода угля на одну милю для эсминцев типа "Форель".

Результаты оказались следующими: при 12 узлах — 49 кг, 15 узлах (экономический ход) — 45 кг, 17 узлах — 65 кг.

Придя в Кронштадт 3 и 4 августа 1902 года, "Грозовой" и "Властный" сразу начали подготовку к походу в Тихий океан. Ввиду необычной длительности и сложности предстоящего похода в штаты каждого эсминца был включен "дополнительный" старший квартирмейстер и фельдшер. Флагману соединения капитану 2 ранга Григорию Беляеву было указано на возможное сбережение машин и их ресурсов.

Для этого "рекомендовалось" во время стоянок в портах паров в котлах не иметь, освещение использовать только масляное или свечное, опреснители не включать, воду брать только с берега. Зачисление кораблей в состав эскадры Тихого океана исчислялось с прихода в Аден.

В Порт-Артур оба истребителя вышли уже 24 сентября 1902 года. Экипаж каждого составили 58 человек (41\42 рядовых, 12\11 унтер-офицеров и по пять офицеров, соответственно, на "Грозовом" и на "Властном"). Сверх штата на борт "Властного" был принят заводской техник. Каждый нес на борту две мины Уайтхеда и четыре запала к ним.

До Киля миноносцы шли 16-узловым ходом, имея в работе кормовые котлы. Зайдя ненадолго в Шербур для устранения незначительной поломки правой машины "Грозового", они ушли в Палермо, а оттуда 20 ноября в Пирей.

В Палермо же собрался наконец весь отряд Ержиковича. С марта 1902 года три других эсминца без движения стояли там из-за постоянных поломок на "Внимательном" (б. Форель). В Пирее корабли "застряли" в очередной раз — теперь уже в ожидании отряда контр-адмирала Э.А. Штакельберга.

Эскадренный броненосецъ „Ослябя" и флотилия миноносцевъ въ Красномъ моръ. „Ослябя" построенъ въ 1898 г. въ Петербургъ: длина 426 фут., ширина 71 фут.; водоизмъщение-12.674 тонны; скорость хода -18 узловъ.

За исключением предпринятого в 1891 году совместного похода кораблей (сопровождение крейсера "Память Азов" с цесаревичем на борту), русские корабли десятилетиями переходили на Тихий океан, сохраняя при этом лишь условную боеготовность. В 1903 году русский флот предпринял попытку послать на Тихий океан полноценную боевую эскадру. Предполагалось, что соединение (2 эскадренных броненосца, 4 крейсера и 7 эсминцев) проделает путь на Дальний Восток в "условиях, максимально приближенных к военному времени", и составит в Порт-Артуре сплаванное и боеспособное ядро Тихоокеанского флота.

Но высокая аварийность новейших кораблей и недостаточная подготовленность личного состава не оставили камня на камне от "благих намерений". Дальнейший путь на Восток очень быстро превратился в раздельное плаванье одиночных кораблей, с непрерывным ремонтом механической части на каждой стоянке.

А ведь экспедиция Штакельберга могла бы стать "генеральной репетицией" похода 2-й Тихоокеанской эскадры З.П. Рожественского!

В ПОРТ-АРТУРЕ

5 мая 1903 года "Властный" и "Грозовой" пришли в Порт-Артур, и менее чем через месяц, 1 июня 1903 года вступили в вооруженный резерв. Организационно эсминцы типа "Форели" вошли в состав 1 — го отряда эскадренных миноносцев (13 единиц) под командованием капитана 1-го ранга М. А. Матусевича. В сентябре 1903 года все миноносцы эскадры Тихого Океана были перекрашены в "боевой" серо-оливковый цвет.

Война приближалась, на эскадре все это чувствовали, но боевая подготовка кораблей не отличалась интенсивностью, и большую часть осенне-зимнего сезона эсминцы провели в вооруженном резерве. На 1 января 1904 года в кампании из всего отряда находились лишь "Выносливый" и "Бесстрашный".

В то же время в связи с резким обострением русско-японских отношений Порт-Артурская эскадра с запозданием, но все же стала усиливать боевую подготовку. Несмотря на зиму, 18 января корабли эскадры Тихого океана досрочно вступили в кампанию во всех портах, где они находились. Но, "сбитые с ноги" бестолковыми указания из Петербурга и штаба Наместника, они не успели пройти даже первичные ее задачи.

Японская атака 27 января (9 февраля по новому стилю) застала корабли эскадры Тихого океана на этапе боевого развертывания — выведенными на внешний рейд, но не приведенными в полную боевую готовность. Два эскадренных броненосца и крейсер были надолго выведены из строя. И, хотя ни один из русских кораблей не был уничтожен, японский флот с первого дня войны получил преимущество и овладел морем.

Почти каждую ночь эсминцы выходили в дозор и в крейсерство для атаки неприятеля. Также, они охраняли подступы к внешнему рейду, досматривали подозрительные джонки, ставили мины, вели траление, выполняли функции посыльных судов.

Командир 1-го отряда миноносцев капитан 1 ранга Н.А. Матусевич преимущественно держал брейд-вымпел на "Внимательном", лично выводя его в море.

На начало военных действий в период с 26 января по 27 февраля 1904 г. эсминцами типа "Форель" командовали, в звании лейтенантов, следующие офицеры:

Но отсутствие должного опыта команд и недостаточная техническая оснащенность портовых служб "делали своё черное дело". Когда на второй день войны миноносец "Боевой" получил подводную пробоину (столкновение) прямо в гавани Порт-Артура, места для ремонта в сухом доке не оказалось. Миноносец, имеющий затопленное машинное отделение, пришлось ремонтировать буквально "на коленках" при помощи срочно подготовленного деревянного кессона.

13 февраля 1904 г. "Форели" понесли первую потерю: в ходе ночной вылазки восьми русских миноносцев был потерян эсминец "Внушительный". Вместе с эсминцем "Бесстрашный" они не успели с рассветом вернутся из бухты Кинджоу и были отрезаны от Порт-Артура подошедшим японским флотом. Развив полный ход "Бесстрашный" успел проскочить на рейд на виду у противника. Командовавший же "Внушительным" лейтенант Михаил Семенович Подушкин ошибочно, считая себя отрезанным, повернул назад. Не имея угля "до вечера" и укрытия, корабль был обречен. Придя в Голубиную бухту, "Внушительный" отдал якорь и был спешно оставлен экипажем. Ни убитых, ни раненых в составе экипажа не оказалось. В середине дня полностью боеспособный корабль был расстрелян японскими крейсером "Иоссино". По уходу японцев команда попыталась его спасти, но не достигла успеха. К утру севший на грунт эсминец погрузился по верхнюю палубу. Попытки подъёма "Внушительного" продолжались до мая и были прекращены только с падением Кинджоужской позиции.

Через две недели — ранним утром 26 февраля 1904 все "форели" (за исключением "Грозового", заменённого "Бесстрашным") срочно выходят в море. Подозревая, что дежурные эсминцы "Решительный" и "Стерегущий" находятся в опасности, вице-адмирал С.О. Макаров посылает эсминцы 1-го отряда для их поддержки. К сожалению, опасения оказались обоснованными: один из отрядов японских эсминцев перехватил "Стерегущий". В ходе героического боя эсминец погиб почти со всем экипажем. Его подвиг стал одной из самых героических страниц войны, но эскадра потеряла ещё один корабль.

В это же время русский отряд, ведомый НА. Матусевичем, имеющим брейд-вымпел на "Выносливом", обнаружил четыре вражеских миноносца. Находясь в береговой тени и оставаясь незамеченными противником, русские корабли приблизились на дистанцию 8 кабельтовых и в 3 ч 30 мин открыли огонь на поражение.

КОМАНД. МИНОНОСЦА «Выносливый» ЛЕЙТ. П. А. РИХТЕРЪ 1-й

Погибъ при выловливанiи японскихъ минъ 11 августа у Портъ-Артура.

Застигнутые врасплох японские корабли (отряд эсминцев в составе "Сиракумо" "Асасиво" "Касуми" и "Акацуки" под общим командованием капитана 1- го ранга С. Асая) тем не менее легли на боевой курс и открыли интенсивный огонь. Дистанция была минимальна, но предрассветная тьма скрывала цели, а вспышки выстрелов слепили комендоров обеих сторон. Пользуясь двукратным превосходством в 76-мм орудиях, противник сосредоточил огонь на "Выносливом" и "Властном". Особенно тяжело пришлось флагману. На нем сосредоточили огонь "Касуми" и "Асасиво". Японский снаряд попал в машинное отделение, и "Выносливый" на некоторое время лишился хода. Пользуясь его бедственным положением, японские корабли окружили миноносец с трех сторон и осыпали его снарядами. "Выносливый" яростно отстреливался. Хотя его огонь наносил врагу урон, миноносец находился на краю гибели.

В кормовой части полыхал пожар. Примерно в 3 ч 45 мин снарядом, попавшим в боевую рубку, был ранен начальник отряда Н.А. Матусевич. Трубы отработанного пара обеих машин корабля были перебиты взрывом.

В этот критический момент на помощь подоспел миноносец "Властный". Ведя яростный огонь по противнику корабль под командованием лейтенанта В.А. Карцева приблизился к неприятелю вплотную с намерением таранить "Асасиво". Уворачиваясь от удара, "Асасиво" застопорил машины, но "Властный" резко отвернул, произведя залп обеими торпедными аппаратами. Русская сторона доложила, по окончании боя, о поражении "Асасиво" торпедой и его гибели, но японская не подтвердила это сообщение. Весь "скоротечный огневой контакт" занял не более полутора минут.

Восемь миноносцев кружили во тьме, искали врага и сходились в стремительных и яростных схватках. Пару минут спустя "Властный" осветил "Касуми". В ходе нового короткого столкновения японцы не выдержали огня и, погасив прожектор, резко сменили курс.

Шедшие же концевыми "Внимательный" и "Бесстрашный" с первых выстрелов (3 ч 45 мин) сосредоточили огонь на замыкающем японском миноносце "Акацуки". Очень скоро метким огнем была перебита главная паровая магистраль, и потерявший ход "Акацуки" оказался почти в том же положении, что и "Выносливый". И только своевременная поддержка миноносцем "Касуми" спасла его, как несколько минут назад "Властный" спас "Выносливого". Силы уравнялись и в ходе перестрелки — противники потеряли друг друга во тьме.

По окончании боя русские корабли поодиночке вышли в оговоренную ранее точку рандеву. Убедившись, что все корабли собраны, Матусевич приказал "Внимательному" взять наиболее пострадавший в бою "Выносливый" на буксир.

Но здесь снова обнаружился недостаточный уровень подготовки соединения: "Внимательный" не рассчитал циркуляции и столкнулся с "Властным", нанеся ему пробоину по левому борту. К счастью, через образовавшуюся пробоину левого борта оказался затоплен только один машинный отсек, и "Властный" на одной машине добрался до порт-артурской бухты.

С рассветом был подведен общий итог боя: русские потеряли трех человек убитыми (Машинист Посолодин на "Выносливом", на "Властном" машинный квартирмейстер Потехин и комендор Обидин) и 21 ранеными. Японцы, как выяснилось позднее, потеряли, соответственно, семь и десять человек. По "официальным признанным японским данным" 8 попаданий получил "Асасиво", свыше десятка "Касуми". Учитывая, что японцы имели в этом бою двукратное превосходство в весе артиллерийского залпа, действия русских моряков нельзя не признать вполне успешными.

В течение следующего месяца миноносцы 1-го отряда продолжали активно действовать на подступах к Порт-Артуру.

Очередной раз "форели" отличились 13 марта. Миноносцы "Боевой", "Внимательный" и "Грозовой" под брейд-вымпелом капитана 2 ранга Ф.Р. Скорупо вместе с крейсером "Новик" были посланы С.О. Макаровым для обследования островов Мяотао и поиска неприятельских судов. В 9 ч 05 мин у острова Тоцзи-дао они встретили небольшой японский пароход "Ханъйен Мару", с китайской джонкой на буксире. После предупредительных выстрелов "Внимательного" пароход остановился. На его борту обнаружили много шифрованных телеграмм, неисправную мину Уайтхеда (вероятно, подобранную в море). Один из переодетых японцев пытался выдать себя за китайца, но это ему не удалось. После того, как люди были сняты, "Новик" несколькими выстрелами пустил ко дну пароход и джонку.

Эскадра всё больше проникалась победоносным макаровским духом, всё больше обретала веру в себя. Она готовилась побеждать!

И тем чудовищнее стала катастрофа, разразившаяся 31 марта 1904 года. Подрыв на мине "Петропавловска" и гибель адмирала С. О. Макарова роковым образом сказались на дальнейшем ходе войны. Рухнуло все… Катастрофа была тем ужасней, что вместе с Макаровым погиб почти весь его штаб: лучшие люди флота, уже собранные им вокруг себя: Шульц, Мякишев, Кроун, Молас, — и этот список можно продолжить. Макаров, вступив в командование эскадрой в рассвете своего таланта собирал вокруг себя тех, кому всего через несколько месяцев предстояло стать представителями "школы Макарова". Погибни он в июле, при сражении в Желтом море — его смерть уже не изменила бы ничего. Уже нашлись бы люди, принявшие "его знамя". Но удар судьбы был безжалостно точен, и большая часть его учеников погибла вместе с ним. Со смертью Макарова войну уже проиграли. Возвышенный макаровский дух сменился состоянием всеобщей подавленности. Резко снизилась и активность использования миноносцев: весь апрель они вели только сторожевую службу, не отходя дальше зоны огня батарей береговой артиллерии. Умелый и решительный противник воспользовался этим немедленно, и 22 апреля началась большая десантная операция в заливе Энтоа, в ходе которой было задействовано более 80 (!) японских транспортов — идеальный объект для торпедной атаки!

Но нерешительность В.К. Витгефта привела к тому, что этот шанс упустили, и японская армия высадилась в Манджурии. Поведя наступление на Порт-Артур, она быстро отрезала его от России. Началась сухопутная блокада крепости.

Но военное счастье ещё раз улыбнулось России. В ночь на 1 мая минный транспорт "Амур" вышел на минную поставку. Как указал в рапорте командовавший им капитан 2-го ранга П.Ф. Иванов, видя временное отсутствие дозорных японских кораблей, он решился осуществить минную постановку гораздо дальше, чем это делалось обычно — в 11 милях к юго-востоку от входа в порт-артурскую гавань. Непосредственное прикрытие этой минной постановки вели "Внимательный" и "Выносливый".

Проведенная "Амуром" минная постановка стала самой успешной операцией русского флота за всю эту "странную войну". Утром 2 мая на виду всего ликующего Порт-Артура японские корабли оказались на минном заграждении и броненосец "Яшима" затонул в течение нескольких минут, а имеющий большой крен "Хатсусе" на буксире медленно повели от русского берега. О его гибели на переходе к базе стало известно только после войны.

Эта победа оказалась совершенно нежданной и для русской эскадры. Прошло бесценное время, прежде чем эсминцы смогли выйти из гавани для атаки. В 13 ч 00 мин на внешний рейд вышли все 16 истребителей обоих миноносных отрядов. Первым отрядом командовал его новый начальник капитан 2 ранга Е. П. Елисеев (брейд-вымпел на "Боевом"). Поведя атаку, русские эсминцы попытались приблизится к отступающему противнику на торпедный выстрел, но момент был уже упущен: атакующие были встречены огнем с крейсеров "Касаги" и "Такасаго" и повернули назад.

Японцы погнались за ними, обстреливая их с большой дистанции, пока в дело не вступили русские береговые батареи. Противники разошлись не добившись попаданий. Лишь во "Внимательный" и "Бесстрашный" угодило несколько осколков, не нанесших им никакого вреда. Но очередной душевный подъём, вызванный (последней, как оказалось) серьёзной русской победой быстро иссяк и "странная война" снова вернулась в прежнее пораженческое русло.

от 29 февраля 1904 г. № 128

При схватке наших миноносцев с неприятельскими, в ночь на 26 февраля, начальник первого отряда капитан 1 ранга Матусевич легко ранен; на миноносце "Выносливый”, мичман Заев ранен тяжело, помощник старшего инженер- механика Блинов получил ожоги рук, нижних чинов: убито 1, тяжело ранено 4, легко 5; на миноносце "Властный”, мичман Александров ранен легко, нижних чинов: убито 1, тяжело ранено 2, легко 3; на миноносце "Решительный”, нижних чинов тяжело ранено 1, легко 1; на утопленном миноносце "Стерегущий”, под командой лейтенанта Сергеева 2-го, были лейтенант Головизнин 2-й, мичман Кудревич, младший инженер-механик Анастасов и 54 нижних чина; на "Решительном” — легко ранен 1.

Вице — адмирал Макаров

от 2 марта 1904 г. № 153

Разобрав подробно донесения начальника первого отряда миноносцев капитана 1 ранга Матусевича и командиров, бывших с ним в деле в ночь на 26 февраля, миноносцев — ”Выносливый”, ”Властный”, ”Внимательный” и ”Бесстрашный”, осмотрев пробоины и опросив офицеров и команду, пришел к заключению, что дело это было молодецкое. Командиры, офицеры и команды работали со знанием дела и хладнокровием, исправив в самый короткий срок повреждения, в паровых трубах, рулевых приводах и других жизненных частях. В этом случае инженер- механик Блинов с обожженными руками и лицом не останавливался в работе до самого входа в гавань. А посему сегодня, именем его императорского величества, наградил по представлениям командиров знаками отличия Военного ордена четвертой степени отличившихся нижних чинов в следующем числе: миноносца ”Выносливый” — 21 крест, "Властный” — 20 крестов, "Внимательный” — 10 крестов, "Бесстрашный” — 10 крестов. О командирах и офицерах вхожу с представлением, к которому приложу подлинные донесения.

Вице-адмирал Макаров

1 марта 1904 г. № 104

Во исполнение словесного приказания вашего превосходительства, доношу, что в дополнение рапорта капитана 1 ранга Матусевича от 29 минувшего февраля за № 124, из рассмотрения всех донесений и из личного расспроса командиров миноносцев мною выяснено следующее: 26 февраля в начале 3-го часа ночи, отряд миноносцев: ”Выносливый”, ”Внимательный”, ”Властный” и "Бесстрашный”, под командой заведующего миноносцами капитана 1 ранга Матусевича, находившегося на головном миноносце ”Выносливый”, вышел в море для исполнения поручения, согласно инструкции вашего превосходительства. Следуя по рейду сомкнутым кильватерным строем, отряд заметил несколько вспыхивающих огоньков, осмотрел их и, убедивших их безопасности, направился к Ляотишану.

В исходе 4-го часа по направлению к югу от Ляотишанского маяка, увидели огни; по словам командиров это были сигнальные вспышки, которые поочередно появлялись в нескольких направлениях, и на правом фланге этих огонь ков был замечен зеленый, а несколько левее красный огонь. Остальные огни все были левее.

Капитан 1 ранга Матусевич, убедившись, что это были огни неприятельских миноносцев, сделал условный знак фонарем Ла-Ратьера: "Вижу неприятеля слева” и "атаковать неприятеля”.

По этому сигналу, все четыре миноносца повернули на неприятеля и дали полный ход. Головной миноносец "Выносливый” направился на фланговый миноносец, имевший зеленый огонь, а "Властный” — на следующий, имевший красный огонь.

Наши миноносцы, находясь на расстоянии 8-10 кабельтовое, первые открыли огонь по неприятелю, по-видимому, для него неожиданный. Завязался горячий бой, продолжавшийся около 20 минут, подробно описанный в донесении капитана 1 ранга Матусевича и командиров миноносцев, из которых видно, что на долю наших двух головных миноносцев выпало наиболее деятельное участие. Эти миноносцы в самом начале боя имели значительные повреждения: "Выносливый”, с первых же выстрелов, имел повреждения в машине, а "Властный” — рулевого привода, причем руль был временно задержан в положении — "лево руля”. В таком состоянии оба миноносца маневрировали между неприятельскими судами, число которых было не менее четырех, а по мнению лейтенанта Карцева — не менее шести, отстреливаясь по временам с обоих бортов и стараясь все время сближаться с неприятелем и, по возможности, таранить его. В одном из таких моментов боя с миноносца "Властный”, распоряжением судового механика инженер-механика Воробьева, заменившего раненого офицера мичмана Александрова, были выпущены две мины из двух бортовых аппаратов. Одна из этих двух мин взорвала неприятельский миноносец; это был 4-х трубный миноносец типа "Бойкий”, но больше его.

Имея раненых и убитых офицеров и нижних чинов и значительные повреждения корпуса и машины, а также пожар, на "Выносливом” офицеры и команда сами заменяли выбывающих из строя товарищей и вели бой до тех пор, пока неприятель не удалился.

Оба концевых миноносца ”Внимательный” и ”Бесстрашный”, также по сигналу капитана 1 ранга Матусевича, полным ходом бросились на неприятеля, но на их долю выпало вести бой с более далекого расстояния, и они меньше других пострадали, так как неприятель, по-видимому, направил все свои силы на два головных миноносца ”Выносливый” и ”Властный”.

По окончании боя, все 4 миноносца соединились у Ляотишана и пошли в Порт-Артур.

Подробное описание ранения офицеров и нижних чинов приложено к рапорту капитана 1 ранга Матусевича. К этому же рапорту приложено подробное описание повреждений миноносцев.

На миноносцах "Внимательный” и "Бесстрашный” не было ни повреждений, ни убитых, ни раненых.

В заключение я должен прибавить, что, как я выяснил себе из рассмотрения всех донесений и из расспроса командиров, личный состав всего отряда вел себя безукоризненно и храбро. Более других посчастливилось отличиться двум головным миноносцам ''Выносливый” (лейтенант Рихтер) и ’’Властный” (лейтенант Карцев), где каждому судовому офицеру пришлось выполнять самые разнообразные обязанности, не только своей, но и других специальностей, под жарким огнем отстреливаясь с обоих бортов, заделывать пробоины, тушить пожары, исправлять повреждения, помогать раненым и т. д., и все они вполне заслуживают наград, согласно заявлению командиров, за выдержанный ими славный бой.

Гг. офицеры и нижние чины, особенно отличившиеся, указаны в донесениях капитана 1 ранга Матусевича и командиров миноносцев.

Контр-адмирал князь Ухтомский

– ---

Миноносец "Грозовой" (б. "Лосось") в Порт-Артуре

29 февраля 1904 г. № 124

26 февраля около 1 часа ночи, получив через мичмана Эллиса приказание вашего превосходительства, приготовил к выходу в море миноносцы: ’’Выносливый”, ”Властный”, ”Внимательный” и ”Бесстрашный”, а сам отправился на крейсере ”Аскольд” для получения инструкций от вашего превосходительства.

В 2 ч 15 мин вернулся на миноносец ’’Выносливый”, который тотчас отдал швартовы и, соединенно с названными миноносцами, вышел в море в строе кильватерной колонны и дал средний ход.

Вскоре на SO было замечено несколько вспыхивающих огоньков, по направлению на которые и взял курс. Подойдя к ним и убедившись, что ничего кроме огоньков нет, отошел к берегу, так как постоянно был освещаем прожекторами наших батарей. Почти одновременно с этим увидел по горизонту подозрительные яркие вспышки, а вскоре еще и ряд огоньков, идущих по направлению к мысу Ляотишан.

Придерживаясь берега и следя за видимыми огнями, которые постепенно становились все яснее, определил 4 судовых огня. Около Ляотишана мы сошлись настолько близко, что можно было решить, что эти огни принадлежат четырем неприятельским миноносцам, которые идут в кильватерной колонне. Сделав условный сигнал секретным фонарем Ла-Ратьера: ”вижу неприятеля слева”, а затем ”атака”, дал полный ход и пошел на неприятеля, с которым стал быстро сближаться.

С расстояния 8-10 кабельтовов по головному кораблю сделал выстрел, который послужил сигналом начать бой следующим за мной миноносцам. Неприятель открыл огонь несколько позднее.

Командир миноносца ”Выносливый” устремился на головной и завязал с ним артиллерийский бой, желая как можно ближе сойтись с ним, поражая его носовыми орудиями, но получил повреждение в машине, что лишило его хода и возможности управляться. Этим воспользовался неприятель и отошел влево. Другие неприятельские суда прошли за кормой ”Выносливого” и, перерезав строй, вступили в бой с остальными нашими миноносцами.

Приняв второй неприятельский миноносец в огонь своих орудий правого борта, командир миноносца ”Выносливый” заставил его отойти, причем неприятельский миноносец сильно парил. Вскоре миноносец ''Выносливый” был окружен тремя неприятельскими судами, стрелявшими по нем с носу и левого борта, а третье, шедшее по правой стороне с видимым намерением таранить миноносец. Но, вероятно, получив повреждение и потеряв возможность управляться, прошло очень близко за кормой, осыпая миноносец снарядами, которые произвели пожар в кормовой части миноносца. При проходе неприятельского судна на нем видели пожар, и оно уже больше не вступало в бой. Остальные два неприятеля частым и метким огнем не были допущены до миноносца ближе 3–4 кабельтовов и были принуждены отойти и прекратить бой. После этого неприятель больше не приближался.

К этому времени по моему приказанию лейтенант Давыдов очень быстро прекратил пожар в кормовом отделении и заделал самые большие пробоины близ ватерлинии. Помощником инженера-механика Блиновым с полным самоотвержением велись обследования повреждений в машинах, причем они были наполнены паром.

В 4 часа 15 минут утра, т. е. через четверть часа после прекращения боя, механик Блинов доложил командиру, что, принятыми им мерами, можно дать ход одной правой машине, причем, так как трубы отработанного пара были перебиты, то вся машинная команда была выведена из машинного отделения, и отработанный пар выходил в машину. Левой же машине, вследствие больших повреждений, нельзя было дать ход. Имея около 5 узлов хода, командир миноносца ”Выносливый” направился к берегу, следуя вдоль которого, соединился с остальными тремя миноносцами и, по моему приказанию, пошел в Порт-Артур, куда прибыл в 7 часов утра.

Деятельность остальных миноносцев во время боя, согласно прилагаемым донесениям командиров, заключалась в следующем: миноносец ”Властный”, как второй в колонне, почти одновременно с головным миноносцем вступил в бой на ближайшем расстоянии с неприятелем, причем, выпущенной миной один из неприятельских миноносцев был взорван и затонул. Миноносцы ''Внимательный” и ”Бесстрашный” вели артиллерийский бой с неприятелем на более далеком расстоянии, который к ним не приближался, сосредоточив все свои силы на миноносце ”Выносливый”, как потерявшем ход.

Окончив описание хода 20-минутного боя с неприятелем, я считаю долгом доложить вашему превосходительству, что миноносец ”Выносливый” сохранился и мог вернуться, благодаря выдающемуся хладнокровию и распорядительности командира лейтенанта Рихтера, который ни на минуту не упускал из виду все движения неприятеля и всегда смело и энергично противоставил ему действие своей артиллерии, чем заставил три неприятельских миноносца прекратить бой и удалиться от стоящего без движения миноносца.

Помощник старшего инженер-механика Блинов, имея обваренные обе руки и рану у левого виска, ни на минуту не оставил машины и служил лучшим примером машинной команде при работах во время боя. Столь беззаветное самоотвержение, выказанное названным механиком по исправлению и приведению хотя одной машины в состояние дать ход, дало возможность миноносцу присоединиться к своему отряду и вернуться в Порт-Артур без помощи буксира.

Не могу не засвидетельствовать ту распорядительность и хладнокровие, выказанные во время боя состоявшим при мне лейтенантом Овандером, который, после получения раны мичманом Заевым, принял управление носовой артиллерией, так как лейтенант Давыдов в это время, занятый тушением пожара, управлял кормовыми орудиями. Команды в бою вели себя с поразительным хладнокровием и присущей им храбростью. О более достойных и выдающихся своей храбростью нижних чинах, имею честь представить на благоусмотрение вашего превосходительства список, представленный командирами миноносцев, бывших в бою под моим начальством.

Капитан 1 ранга Матусевич

Миноносцы перед выходом в море. Порт-Артур. 1904 г.

6 марта 1904 г. № 141 Рапортом за № 124 от 29 февраля с. г., докладывая его превосходительству командующему флотом о произведенной отрядом миноносцев под моей командой атаке шести японских миноносцев, не указал на храбрость, находчивость и энергичное ведение боя, выказанное командиром миноносца ”Властный” лейтенантом Карцевым, а также и о смелом и правильном маневрировании командиров миноносцев ''Внимательный” — лейтенанта Стеценко и миноносца ’’Бесстрашный” — лейтенанта Скороходова, которые, идя в атаку, дали совершенно правильную оценку положению неприятельских судов, быстро атаковали два концевых неприятельских миноносца и, действуя своей артиллерией, не допустили их соединиться с четырьмя передовыми неприятельскими миноносцами, заставя их отступить и уйти, чем способствовали миноносцам ”Выносливый” и ’’Властный” также заставить неприятеля прекратить бой.

Донося о вышеизложенном вашему превосходительству, прошу предоставить на благоусмотрение Командующего флотом о столь достойных и примерных действиях командиров названных миноносцев. Капитан 1 ранга Матусевич.

26 февраля 1904 г. № 126 В 2 ч 10 мин вследствие словесного приказания вашего высокоблагородия, снялся со швартовов и, следуя в кильватер миноносцу ”Выносливый”, вышел на рейд. Пройдя затопленные пароходы, увидел на горизонте вспышки.

Подойдя к этим огням ближе, различили, должно быть, патроны фосфористого кальция. Я видел около этих огней темные предметы вроде анкерок, а по заявлению стоящего на юте мичмана Черкасова, это были мины Уайтхеда, не имевшие движения. Продолжая идти в кильватер ”Выносливому”, лег параллельно берегу к Ляотишану. Подойдя к SO- му мысу полуострова, увидели на левом крамболе ряды белых вспышек, пройдя еще немного берегом, повернул за ”Выносливым” на эти вспышки. Вспышки все делались чаще, и в скором времени в бинокль можно было различить силуэты судов. Было около 3-х часов. С ”Выносливого” был сделан сигнал: ”вижу неприятеля слева”, который я лично передал по линии.

По сигналу с ”Выносливого”: ”атаковать неприятеля”, сделанного вскоре после этого, я, передав его по линии, положил право руля и, прибавив ход до полного, направился на неприятельский миноносец, носивший красный огонь за кормой. Правее этого огня виден был миноносец, носивший зеленый кормовой огонь, на который направился ”Выносливый”. В расстоянии 2–2,5 кабельтовов я открыл огонь с левого борта по миноносцу с красным огнем, который только после второго моего выстрела стал отвечать. Я сблизился с расчетом нанести таранный удар. Неприятель, увидя это, остановился, вследствие чего я положил право на борт. Но, заметив, что неприятель дал ход вперед, переложил руль лево на борт. Мой маневр не удался, и я прошел под его кормой в расстоянии от четырех до пяти сажен; зато, когда миноносец вошел под угол обстрела обоих бортовых аппаратов, были выпущены с правого борта, в расстоянии 15–20 саженей, в правый же борт неприятеля обе мины, из коих одна взорвалась под кочегарными отделениями.

Ослепительное действие боевого фонаря, коим он нас освещал, а равно и ослепляющий блеск и грохот выстрелов и разрывающихся снарядов, как наших орудий, так и его, помешали мне лично убедиться во взрыве, который был произведен несколько секунд до того, как я резал его корму. По донесениям мичмана Черкасова и Александрова и по опросу нижних чинов, видевших как самый взрыв, так и его последствия, и по личным моим отрывочным впечатлениям, — обстоятельства этого взрыва были нижеследующие: после минных выстрелов, которые были произведены один очень скоро вслед за другим, одна из мин взорвалась около задних труб; поднялся столб воды, и за ним из всех дымовых труб, равно как и из верхней палубы, выбросило столбы пара и дыма с искрами.

Миноносец, накренившись на правый борт и осевши на корму, стал быстро погружаться, причем нос сильно поднялся. Луч боевого фонаря, коим он нас освещал, спустя несколько секунд направился вверх, но он почти сейчас же погас, ровно как и другие огни. Стрельба с него прекратилась, и он спустил вверх невысокую тонкую ракету, которая, разорвавшись, дала букет маленьких блесток, причем кормовая часть его уже сравнялась с водой. Это был 4-х трубный миноносец типа ”Бойкий”, но по размерам больше его. Все это произошло в промежуток времени, пока я успел с момента выпуска мин сделать полциркуляции при 18-ти узловом ходе, из чего заключаю, что все вышеописанное продолжалось около 1 м 15 сек. После чего миноносца не стало видно.

В то время, когда я, имея лево на борт, циркулировал вдоль левого борта неприятельского миноносца, к нам в жилую палубу попал 75-мм снаряд, разорвавшись там, поранил людей подачи, перебил паровые трубы рулевой машины, причем газами отшибло рулевого от штурвала, и он, вылетев из рубки, доложил мне, что рулевая машинка не действует.

Под управлением мичмана Черкасова были заложены румпель-тали, после чего был сообщен кормовой штурвал. Прислуга же минных аппаратов пробанила и готовила мины в аппараты. Вся эта работа происходила в то время, когда, по подъеме вверх луча боевого фонаря тонущего миноносца, меня осветил другой неприятельский миноносец с зеленым кормовым огнем, на который, управляясь машинами, я и направился, открыв по нему огонь из носового орудия. Держа меня в луче своего фонаря, он уходил, отстреливаясь, и, так как я имел больший ход, то, нагнав его, прошел вдоль левого его борта и, так как в то время катился вправо, обрезал ему нос на расстоянии не более 20-и саженей, расстреливая его продольно 75-мм орудиями и всеми пушками правого борта. Орудия же левого борта стреляли в другой миноносец (третий), находившийся невдалеке и имевший 2 белых огня. Сейчас же эти два миноносца прекратили стрельбу, закрыв все огни.

Пройдя немного, я остановил машины; кругом все было тихо. К этому времени я уже имел возможность управляться с кормового мостика. Этот момент замечен был по часам спустившимся в машину помощником старшего инженер-механика Воробьевым — 3 ч 20 мин. В то время выяснилось, что снарядом, попавшим в левый борт и влетевшим в переднюю (правую) машину, убило наповал машинного квартирмейстера 2 ст. Трофима Потехина; в носовом же плутонге оказались ранеными: хозяин трюмных отсеков Иван Сенников, которому перебило левую ногу в бедре, комендор левой носовой 47-мм пушки Федор Обидин со смертельной раной в правом паху, машинист 1 ст. Павел Алкаев, бывший 3-м номером у той же пушки, ранен в правую голень, кок Дмитрий Степанов, бывший при носовой подаче в левую сторону груди, в область 6-го ребра навылет, минер Ефим Матвеев, исправлявший совместно с минным квартирмейстером Мухортовым перебитую цепь боевого фонаря и носовой подводки, ранен в правое плечо, кочегар 1 ст. Михаил Розанов получил незначительные поранения пальцев правой руки, и подшкипер Павел Михайлов получил несколько ссадин в правом плече. Немедленно же было приступлено к переноске в кают-компанию и перевязке раненых, которым были произведены перевязки помощником старшего инженер-механика Воробьевым, и.д. минно-артиллерийского содержателя Борисом Сорокиным и матросом 1 ст. Гавриилом Юшаковым.

Простояв около 10 минут на месте и осмотревшись, я направился малым ходом под южный берег Ляотишана, где вскоре и заметил миноносец ”Бесстрашный” и через короткий промежуток времени миноносец ”Внимательный”. Минуты через 3 или 4 подошел миноносец ”Выносливый”. В это время мичман Черкасов доложил мне, что мичман Александров, которому мною было поручено смотреть вперед, ранен. Я приказал мичману Черкасову его сменить. Оказалось, что мичман Александров ранен осколком в верхнюю треть правого бедра.

Миноносцы держались до рассвета соединенно, причем, маневрируя, миноносец ”Внимательный” близко приблизился и нанес вверенному мне миноносцу таранный удар в отделение передней (правой) машины, у кочегарной переборки, между 4 и 5 носовыми шпангоутами. Был подведен пластырь, но вследствие того, что он был во многих местах прострелен, эжектор не успевал откачивать, и это отделение наполнилось водою. Под одной левой машиной я, совместно с остальными миноносцами, вернулся в гавань Порт-Артура и отшвартовался у броненосца ”Полтава” около 7 ч утра. Здесь же была подана врачами помощь раненым, которые были потом свезены в госпиталь, кроме 3-х, а именно: кочегара 1 ст. Михаила Рязанова, и.д. подшкипера Павла Михайлова и минера Ефима Матвеева, которые, вследствие незначительности ран, остались в строю. Минер Ефим Матвеев в 10 ч утра был отправлен в портовый лазарет. Полученный с ”Полтавы” пластырь был подведен, и вода из машинного отделения выкачана. Все повреждения, полученные миноносцем, находятся преимущественно в носовой части; список их при сем представляю. Полагаю, что, при усиленной помощи порта, повреждения могут быть исправлены в 10-дневный срок.

Вообще, я всегда считал экипаж моего корабля примерным, а теперь увидел, на какой нравственной высоте он стоит и насколько он проникнут чувством исполнения долга. Мичман Георгий Александров, будучи почти в самом начале дела ранен, стоял на своем посту и, перемогая боль, помогал мне в управлении кораблем. Мичман Петр Черкасов своей хладнокровной и толковой распорядительностью под выстрелами быстро завел сперва румпель-тали, а потом произвел с не меньшей быстротой сложный переход с парового на ручной штурвал. Что касается и.д. старшего инженер-механика Павла Воробьева, находчивость его, равно как и спокойно обдуманные и целесообразные действия, вполне характеризуют этого доблестного офицера. Мичман Александров отозван был мной от своих прямых обязанностей по расписанию, чтобы помочь мне в управлении кораблем; помощник старшего инженер-механика Воробьев вступил в обязанности этого офицера, и, лишь благодаря его распорядительности, были своевременно выпущены мины. Когда телеграф правой машины и одновременно с ним рулевая отказались действовать, он немедленно устроил передачу, чем дал мне возможность, управляясь машинами, атаковать неприятеля с зеленым фонарем. Он своевременно подумал первый и оказал помощь раненым.

О нижних чинах скажу, что в их спокойствии и примерной исполнительности я черпал решительность для своих поступков. Офицеры и нижние чины были достойны друг друга.

С чувством особой гордости привожу имена следующих нижних чинов: машинные квартирмейстеры 1 ст. Алексей Сафронов и Ермолай Бобур; минно-машинный квартирмейстер 1 ст. Николай Кузнецов; кочегарные квартирмейстеры 2 ст. Григорий Приходьков и Александр Корельский; минные машинисты Александр Новиков и Василий Сухонин; минеры Василий Савчира и Яков Майсос; рулевые Семен Зубков и Степан Просвирин; кочегар 1 ст. Степан Казенов, хозяин трюмных отсеков Сергей Нечипуренко, и.д. минно-артиллерийского содержателя Борис Сорокин, боцманмат Григорий Кошелев и комендоры Андрей Огородников и Максим Захаров.

Люди эти своей хладнокровной и умелой работой служили примером своим товарищам.

Лейтенант Карпов

28 февраля 1904 г. № 153

Согласно приказанию вашего высокоблагородия, в два часа 15 минут ночи 26 февраля, отдав швартовы, пошел в море. Отойдя от затопленных пароходов от 20–25 кабельтовов, заметил огоньки по направлению SO от Артура, увеличил ход и пошел на них.

Огоньки быстро приближались и оказались вспыхивающими на воде огоньками, весьма напоминающими огоньки, образуемыми фосфористым кальцием. Полагая, что это поставленное минное заграждение, положил лево на борт и пошел к южному берегу Ляотишана. Выйдя за пределы освещения батарей, которые весьма мешают ночным операциям, освещая все время миноносцы, заметил впереди и влево зеленые и красные огни, на которые и взял курс. Известил по приказанию начальника отряда капитана 1 ранга Матусевича остальные миноносцы сигналом фонаря Ла-Ратьера, что вижу неприятеля слева и ”атаковать”, дал полный ход и, подойдя на дистанцию около 10 кабельтовов и видя миноносцы, открыл по ним огонь из 75мм пушки. Видя впереди себя идущий поперек миноносец, направился на него с намерением таранить, что, к сожалению, не удалось, потому что уже в это время оказалась испорченной машина.

Потеряв возможность управляться и дать ход, был окружен тремя миноносцами, от которых отстреливался. В это время, около 4 ч 45 мин, увидели упавшего капитана 1 ранга Матусевича, которому осколком снаряда, разбившегося на боевой рубке, ранило руку и контузило спину. Послав перевязать его, пошел к машинному отделению, чтобы узнать о повреждениях. Около машины увидел помощника старшего инженер-механика Блинова с обожженными руками, распоряжавшегося починкой повреждений и давшего через некоторое время ход машине; в это же время узнал, что ранен мичман Заев. В продолжение около 10 мин под огнем трех судов, из которых одно шло с явным намерением потопить таранным ударом, но, вероятно, удачным выстрелом получив повреждение в рулевых приводах, прошло под кормой. Из показаний прислуги кормовых орудий выясняется, что это был миноносец, значительно больший наших.

Выбывшего из строя мичмана Заева заменил лейтенант Овандер, который управлял носовой артиллерией. Лейтенант Давыдов 3-й был занят заделкой пробоины в кают-компании и унтер-офицерском помещении и тушением пожара в подшкиперской.

В начале пятого часа (точно определить время не могу, так как часы в рубке были разрывом испорчены) неприятель стал отступать по направлению к островам Миаотоу. К 4 ч 30 мин подошли остальные миноносцы.

С особой похвалой должен отозваться о выдающемся поведении инженер-механика Блинова, который, будучи сильно обожжен, не покидал своего поста и настолько исправил машину, что мне удалось без посторонней помощи подойти к Порт-Артуру и стать на якорь под кормой лодки ”Отважный”.

Поведение в бою и после него лейтенанта Давыдова отличалось хладнокровием и мужеством, полной распорядительностью при тушении пожара и заделке пробоин. Мичман Заев до последней минуты еще управлял огнем и подбадривал комендоров и уже раненый, падая, крикнул: ”стреляй по левому”. Нижние чины вели себя превосходно, и трудно отдать предпочтение кому бы то не было. Больше всего работы выпало на долю машинной команды, которая поголовно работала в пару и горячей воде, выходившей из пробитых частей машины.

Рулевой Савва, за спиной которого в рубке разорвался снаряд, и осколками его заклинило машинку, будучи ранен, исправил это повреждение и оставался без перевязки, не отходя от руля, до прихода в Порт-Артур. Хозяин трюмных отсеков Науменко, перевязав сам себе рану руки, помогал заделке пробоин и тушению пожара. Комендоры вели себя превосходно.

Подшкипер Суслов, под огнем при взорвавшемся в офицерском отделении снаряде, делал перевязку раненым, число которых достигло до 9. Боцманмат Мечетин сам заделывал пробоины в унтер-офицерском отделении и в подшкиперской, где направлял в то время тушение пожара. Сигнальщики Сергеев и Тяпкин, будучи на боевой рубке, спокойно приготовили на место фонарьТабулевича и делали сигналы и наблюдали за неприятельскими судами. Минный квартирмейстер Никитин и машинно-минный квартирмейстер Карасев дважды успели поправить повреждение в электрическом освещении.

Вообще поведение нижних чинов было выше отличного.

Лейтенант Рихтер

26 февраля 1904 г. № 166

Около часу ночи 26 февраля получил словесное приказание поднять пары и быть готовым к походу вместе с миноносцами ”Выносливый”, ”Властный” и ”Внимательный”. В случае похода выходить последним, после ”Внимательного”.

В 2 ч 15 мин ночи отдал швартовы и в кильватер ”Внимательному” вышел на внешний рейд концевым и приготовился к бою. Выйдя на внешний рейд, взял направление SO. Пройдя около 20 минут, заметил с левой стороны по носу мигающие огоньки, и склонились на них. Приблизившись к месту появления огоньков, заметили, что они похожи на вспышки фосфористого кальция. В то время нас осветили боевым фонарем с батареи. Повернули к Ляотишану. Все время шли под лучами прожекторов. Пройдя Ляотишан, повернули к N. Шли средним ходом. В исходе 4 часов заметили огни неприятельских миноносцев и повернули на них. По сигналу с ’Выносливого”: ”Бел. Кр. Зел”, приготовились к атаке. По первому выстрелу с ”Выносливого” начали бой приблизительно с расстояния около 10 кабельтовов, продолжавшийся около 20 мин; за это время сделали по неприятелю по два выстрела 75-мм и 23 выстрела 47-мм.

К концу боя склонился влево и, потеряв из виду свои миноносцы, подошел под берег Ляотишана, куда минут через десять подошел миноносец ”Властный”, затем ”Внимательный” и ’Выносливый”, с которыми переговорил опознавательными. Держались у Ляотишана до начала рассвета. В это время миноносец ”Внимательный”, разворачиваясь, таранил в середину левого борта ”Властный”. Миноносец ”Властный” повернул к берегу, а я подошел к нему с предложением помощи и получил просьбу конвоировать его, и малым ходом совместно пошел к Артуру.

В 6 ч 20 мин подошел, по сигналу, к крейсеру ”Аскольд” и получил приказание идти в бассейн.

Убитых и раненых нет; попаданий неприятельских снарядов не было. Во время боя неприятель светил фонарями. Некоторые нижние чины заявляют, что между неприятельскими судами видели взрыв.

Офицеры и команда вели себя безукоризненно и без суеты. Особенно отличался своим спокойствием и хладнокровными указаниями комендорам мичман Владимир Иениш 2-й. Судовой механик помощник старшего инженер- механика Василий Черкасов с поразительным спокойствием распоряжался в машине.

Во время боя на руле стоял рулевой Клемашенко, который, кроме управления рулем, помогал отличать неприятельские миноносцы и вполне достоин всякой похвалы и награды за полное присутствие духа.

Из комендоров выделялись своей стрельбой комендоры Борисов и Немов. Из машинной команды заслуживает особого внимания и поощрения машинный кондуктор Хоперский и кочегарный квартирмейстер 1 ст. Петр Гужва.

О чем вашему высокоблагородию доношу.

Лейтенант Скороходов

По приказанию Заведующего 1-м отрядом, около 2 час. отдал швартовы и вышел в море в строе кильватера. В 2 ч 45 мин повернул параллельно к берегу и, пройдя траверз мыса Ляотишан, усмотрел огни, по-видимому, неприятельских миноносцев и в скором времени силуэты их.

С миноносца начальника отряда получил сигнал: ”вижу неприятеля слева”.

Следуя движению ”Выносливого”, дал полный ход и взял курс на неприятельские миноносцы.

В 3 ч 45 мин открыл, следуя движению ”Выносливого”, огонь по неприятелю.

В 4 часа, разойдясь с неприятелем контр-галсами, лег на обратный курс к мысу Ляотишан, и затем изменил курс влево, параллельно берегу. Пробежавши этим курсом 15 минут, повернул к Порт-Артуру и усмотрел миноносец ”Выносливый”, а затем ”Властный” и ”Бесстрашный”.

По приказанию заведующего отрядом, подходя к ”Выносливому”, чтобы взять его на буксир, не рассчитав циркуляции, ударил носом ”Властный”. Данный машинам задний ход не успел остановить миноносца.

По приказанию заведующего первым отрядом, взял курс на Порт-Артур, где и бросил якорь в Восточном бассейне и отшвартовался с кормы в 7 ч 30 мин утра.

Убыли в людях и повреждений на миноносце нет.

Лейтенант Стеценко 2-й

Поврежден стопор правого якорного каната.

Перебит правый якорный канат.

Пробит правый борт в жилом помещении команды, в верхней части.

Пробита во многих местах перегородка и дверь камбуза.

В камбузе пробит котел для варки пищи в 3-х местах, а также его крышка.

Перебита дымовая труба камбуза в пяти местах.

Перебиты трубы свежего и отработанного пара к командному самовару и котлу.

Перебита паровая труба к эжектору № 3.

Непроницаемая переборка, между жилой палубой и носовой кочегаркой, перебита в 15 местах.

Перебит железный сходный трап в жилой палубе.

Разбита жилая помпа от питьевой цистерны.

Боевая рубка пробита в одном месте с левой стороны.

Пробит левый борт у командного камбуза в 2-х местах.

Пробита внизу тумба правой носовой 47-мм пушки.

Пробита водосточная труба от умывальника.

Перебиты две трубы с проводниками к боевому фонарю и носовой цепи.

Вмята палуба над носовой кочегаркой, причем немного разошелся шов.

Пробит носовой кочегарный кожух в 6 местах.

Пробита первая дымовая труба внизу и вторая по середине.

Пробита цистерна к командному умывальнику.

Пробита цистерна для мытья кочегаров в 2-х местах.

Пробита выгородка люка за котлом № 2 в 2-х местах.

Пробита выгородка выходного люка правой машины в 2-х местах.

Пробита верхняя палуба над правой машиной.

Подбито три стойки под носовым минным аппаратом.

В правой машине перебита труба парового отопления, электрические проводники, проволока правого телеграфа; перебит бимс в 3-х местах и передний конус холодильника; пробита труба машинного питания и немного вмята стальная главная паропроводная труба.

Подбита направляющая дорожка у носового аппарата в расстоянии 38,5 сантиметров от конца совка.

Подбит трап с левого борта.

Сломан задержник у левого румпеля.

Пробит левый борт в отделении правой машины (передней) у кочегарной переборки, между 5 и 6 носовыми шпангоутами, таранным ударом миноносца ”Внимательный”.

Повреждения эти, я полагаю, могут быть исправлены при усиленной работе порта в 14-дневный срок.

Капитан 1 ранга Матусевич

I. Одна подводная пробоина в 7-м отсеке, в помещении офицерского WC и буфета, причем пробита переборка между 7 и 8, 8 и 9 отсеками (7 отсек — кают-компании, 8 — унтер-офицерское помещение).

II. Семь надводных пробоин без особых внутренних повреждений, кроме отделения машин. Начавшийся пожар в подшкиперской каюте и унтер- офицерском отделении был немедленно прекращен.

III. Повреждения в механизмах:

1. Правая машина: пробита труба отработанного пара главной машины.

2. Пробита переборка между машинами.

3. Левая машина: пробита труба отработанного пара главной машины.

4. Отбит угол золотниковой коробки ЦНД с левой стороны, отбита часть фланца, скрепляющего между собой корпуса цилиндров среднего и низкого давления.

5. Пробит промежуточный резервуар у цилиндра среднего давления.

6. Перебита труба рабочего пара вспомогательных механизмов.

7. Перебита одна труба парового отопления и несколько трубок нагревания рубашки.

8. Разбит угол теплого ящика и масляная цистерна.

9. Разбиты поршневые кольца и пружины.

IV. По снабжению:

1. Пробит вельбот.

2. Разбиты и испорчены запасные части 75-мм пушки Канэ.

3. Пробит учебный пластырь.

4. Разбит запасной якорь.

5. Испорчены запасы в шкиперской каюте.

6. Обожжены и перебиты карты, судовые чертежи, приведены в негодность все штурманские инструменты.

Кроме того, в числе повреждений нужно считать одну мину, пробитую осколком в хвостовую часть.

Лейтенант Рихтер

В страстную субботу адмирал Макаров приказал миноносцам ’Грозовой” и ’Выносливый” приготовиться к походу и перед выходом в море подойти к флагманскому кораблю. Перед заходом солнца оба миноносца отшвартовались у борта броненосца ”Петропавловск”. Вскоре появился адмирал Макаров и приказал всей команде собраться на палубе и его окружить. Тут адмирал, со свойственной ему особенной серьезностью и сердечностью, обратился к нам с кратким словом, что ”наступает Св. Праздник Воскресения Христова, наш наибольший христианский праздник, но сейчас война, и вот я вас избрал в эту ночь охранять всех нас, дабы все остальные могли на короткое время забыть войну и сосредоточиться в молитве. Дай Бог вам исполнить этот святой долг”!

Как засверкали во всех глазах энтузиазм, гордость и радость за такое доверие. Обоим командирам — Шельтингу и Рихтеру он пожал руку и ушел на свой корабль, а мы в море. Какая была темная ночь! Только легкая рябь покрывала море, и густые облака только изредка пропускали свет звезд.

Но в нас было светло, никогда еще мы так жадно не ожидали увидеть неприятеля и накинуться на него, как в эти часы. Мы почему-то были уверены, что в эту ночь непременно будет стычка с ним, либо миноносцы появятся, или вновь брандера, но проходил час за часом. Около полуночи к нам прибыл сам адмирал Макаров и провел два часа на ”Выносливом”, а потом пересел к нам на ”Грозовой”. Стоит на мостике, иногда пройдется по палубе, осматривает орудия и минные аппараты и везде разжигает восторг и внимание. Час проходит за часом, и на востоке появляется светлая полоса.

Внимание всех обращено на темный западный горизонт, с надеждой, что, может быть, покажется неприятель, но и это тщетно. Адмирал приказывает идти в гавань, высаживается на ”Петропавловск” и, прощаясь говорит: ”Через час буду у вас разговляться”. Вновь охватывает всех восторг. Не чувствуется усталость напряженной ночи.

Вот появляется священник, откуда-то куличик и яйца, и уже по набережной приближается адмирал, кивает священнику и радостно, торжествующе раздается: ”Христос Воскресе из мертвых!.. ” И эти же люди, которые только что ночью не только готовы были жертвовать своею жизнью, но даже досадовали, что всё еще не было неприятеля, теперь рады, что живы и невредимы, и славят Господа Бога своим пением ”Христос Воскресе”!

По окончании богослужения адмирал сказал, что Господь был милостив, что охранял нас эту ночь от кровопролития, потом похристосовался со всеми и оставил неизгладимую память у всех нас, участвующих.

Это была моя самая лучшая Пасха!

Капитан 1 ранга барон Мирбах

ГИБЕЛЬ ЭСКАДРЫ

Не прошло и двух недель, как погибла следующая "форель" — "Внимательный" погиб ещё более нелепо и бездарно, чем "Внушительный".

13 мая командиры девяти миноносцев получили приказ: обогнуть Квантунский полуостров с запада и осмотреть остров Мурчисон, поскольку существовало предположение, что там укрываются японские канонерки, появляющиеся в заливе Кинчжоу для артиллерийской поддержки своих войск. Миноносцы перешли в Голубиную бухту, и в 23 ч 00 мин отправились на задание.

В состав 1-го отряда входили "Внимательный" (брейд-вымпел капитана 2 ранга Е.П. Елисеева), "Выносливый", "Властный" и "Бесстрашный.

В 1 ч 10 мин ночи 14 мая 1-й отряд шел 12- узловым ходом у острова Мурчисон, когда с флагманского "Внимательного" прямо по курсу увидели буруны. Команда: "Полный назад!" запоздала, и корабль налетел на камни. Подошедшие миноносцы нашли его сидящим на мели с креном на правый борт. Снять его тросами, поданными на "Властный", не удалось. Ничего не дала и разгрузка носовой части с одновременным затоплением отсека в корме. Крен на правый борт достигал 40°. Примерно в 3 ч 00 мин на горизонте был замечен свет прожектора и начальник 1-го отряда решил, что оставаться дальше на этом месте становится опасно.

В 3 ч 15 мин Елисеев отдал приказ оставить судно, но предварительно выбросить из пушек замки, вывести из строя торпеды и "выпустить из котлов воду, не выгребая жар" (т. е. пережечь их). Дополнительно Елисеев приказал командиру "Выносливого" лейтенанту А.И.Непенину (будущий командующий Балтийским флотом) торпедировать корабль. После двух выпущенных мин от несчастного судна, по словам офицеров, "не осталось никакого следа".

Следственная комиссия пришла к выводу, что аварию следует "приписать несчастной случайности, столь возможной в море". Действия начальника 1 — го отряда и командира миноносца признали правильными. Единственная претензия к ним заключалась в утере ряда важных документов, включая вахтенный журнал и свод опознавательных сигналов для переговоров с крепостью. Но комиссия не стала акцентировать внимание на этой "недостаче".

Однако несколько дней спустя начали выявляться "крайне неприятные" обстоятельства. Среди местных жителей стали появляться "вещи с русского корабля". По рассказам допрошенных китайцев, близ одного из островов на камнях стоит "брошенный пароход". 27 мая солдаты обошли местные фанзы и обнаружили большое количество продуктов, матросскую и офицерскую форму, электрические лампочки, провода, приемный аппарат радиотелеграфа и даже Андреевский флаг! Все это было снято с "Внимательного", причем судя по тому, что крупа и мука не были подмочены, миноносец даже не затонул. Правда, найти корабль помешал разыгравшийся затем шторм. Следственная комиссия была вынуждена продолжить свою работу.

"Почему начальник отряда считал появление на горизонте проблесков электрических фонарей опасным для девяти миноносцев, посланных атаковать неприятеля? Почему требовалась такая поспешность? Почему начальник отряда не удостоверился лично в уничтожении миноносца, а отдал распоряжение выстрелить миной? Почему он выстрелил миной зная, что глубина мала?.." — вопрошал командующий эскадрой.

Ответ Е. П. Алексеева был долог и неубедителен. А из японских источников выяснилось, что замеченный "свет прожектора" в действительности принадлежал отряду под командованием капитана 2 ранга Нисияма в составе старых судов береговой обороны "Цукуба", "Хайен" и канонерок "Акаги" и "Чокай" — то есть как раз тем кораблям, которые и должен был атаковать Алексеев. Командир "Выносливого" лейтенант А. И. Непенин отвечал, что "не видел корабля" после взрыва торпед и, получив тот же ответ от своих офицеров, счел его уничтоженным и последовал в Голубиную бухту.

Но правда, как выяснилось позднее, оказалась ещё неприглядней. Торпеды взорвались на камнях, не дойдя до цели. К утру начался прилив, и корабль всплыл сам. Ветром "летучий голландец" отнесло на 10 миль к северу, и он вторично сел на мель у мыса Ридж. Здесь его и обнаружил 26 мая японский дозорный миноносец № 42. Судно к тому времени было основательно расхищено китайским населением, но повреждения корпуса и главных механизмов оказались незначительными (!). 9 июня специальная аварийная партия под командованием капитана 2 ранга Фудзимото приступила к спасательным работам. Но к этому времени удары волн разбили днище, обнаружились новые пробоины. Откачать воду из трюмов не удалось, и работы пришлось приостановить. Начался шторм, "Внимательный" вторично сам снялся с камней и затем затонул.

Дело "замяли", к ответственности никто не привлекался. История осталась совершенно непонятной и неестественной. Все "виновники" и до и после имели заслуженную репутацию храбрых и умелых командиров. "Пантелеич", как звали порт-артурцы Е.П.Елисеева, среди моряков пользовался заслуженным авторитетом; мичман (впоследствии контр-адмирал) Б.П. Дудоров называл его "всеобщим любимцем" и характеризовал как одного из самых лучших морских офицеров порт-артурской эскадры. А.И. Непенин прибыл из Шанхая с интернированной там канонерской лодки "Манджур", был назначен на "Выносливый" вместо раненого мичмана А.Н.Заева, а 10 мая стал командиром этого корабля, и поход к острову Мурчисон стал его первым плаванием в новой должности. Всего через три месяца — 31 августа 1904 года, командуя двумя катерами, Непенин атаковал и взял на абордаж большой минный катер флагманского японского броненосца "Микаса", вышедшего ночью к Порт-Артуру для проведения минной постановки. Катер был захвачен и приведен в Порт-Артур. "Катер можно исправить и приспособить для траления и нужд порта", — докладывал по этому поводу в Царское село главнокомандующий А.Е. Алексеев.

Сам по себе факт по меньшей мере трёхкратного, в ходе войны, уничтожения собственных кораблей в отсутствие какой бы то ни было угрозы со стороны противника (крейсер "Боярин", эсминец "Внимательный" и, наконец крейсер "Изумруд" из состава эскадры Рожественского) невероятен настолько, что мог бы быть сочтен, в наши дни, применением некоего "психотропного оружия". Эти таинственные случаи, безусловно, ждут своего тщательного изучения.

Во второй половине мая обстановка у Порт-Артура обострилась — с падением Кинчжоуской позиции японские войска начали блокаду крепости. Сухопутная связь с ней прервалась. Теперь к боевым задачам эсминцев добавились прорывы сквозь вражескую блокаду с депешами и донесениями, так как планируемая к установке в Чифу на территории русского консульства радиостанция для прямой связи с Порт-Артуром так и не была введена в действие. Другой задачей порт-артурской эскадры, стала артиллерийская поддержка сухопутных войск и борьба с вражескими канонерскими лодками. При этом наши корабли нередко вступали в перестрелку со своими соперниками, выполняющими аналогичные задачи.

Такими были бои 1 и 10 июня. И если в первом из них стороны вели огонь без потерь с обоих сторон, то во втором случае флагманский эсминец "Боевой" под брейд-вымпелом капитана 2 ранга Е.П. Елисеева почти сразу же получил два серьёзных попадания 76-мм снарядов, начальника отряда ранило, и русские корабли отошли вглубь бухты. В этом же бою незначительное, но "экзотическое" повреждение получил "Выносливый" — трехдюймовый японский снаряд поразил кормовой гальюн и остался там, не взорвавшись.

Днем того же 10 июня состоялся первый выход в море всей русской эскадры, закончившей наконец ремонт поврежденных в первый день войны кораблей. Но Витгефт, встретив противника, повернул назад, не решившись на задуманный прорыв во Владивосток. Миноносцы сопровождали эскадру, но в бой не вступали. Опасным моментом для них было начало операции, когда по шедшим с тралами истребителям открыли огонь японские крейсера. Рядом с "Властным" взорвался 203-мм снаряд, повредивший лопасть одного из гребных винтов.

В этот период войны корабли 1-го отряда и "форели", в частности, использовались очень интенсивно. При этом корабли продолжали нести сторожевую службу в пределах внешнего рейда. Но "небоевые" потери продолжали преследовать русские корабли. После ночного боя в бухте Тахэ "Грозовой" при буксировке к берегу тяжело поврежденного "Лейтенанта Буракова" зацепил винтами за грунт, погнул гребные валы и потерял ход. Ремонт его оказался не слишком долгим, и все три "форели" приняли участие в выходе эскадры 28 июля и последовавшем за ним сражении в Желтом море. Одинаково ожесточенное для обеих сторон сражение закончилось с наступлением ночи. Его результат остался неопределенным, но русские корабли не только не пробились во Владивосток, но и потеряли часть кораблей при возвращении в Порт-Артур. Большая часть их прорвалась в нейтральные порты, где они были интернированы до конца войны.

Японский флот получил решающее превосходство над Порт-Артурской эскадрой. К этому добавилось тяжелое поражение русских крейсеров в Японском море 1 августа 1904 года, выведшее из строя Владивостокский крейсерский отряд до конца войны.

Определив, что основные силы эскадры возвращаются в Порт-Артур, туда же направились "Властный" и "Выносливый". Но "Грозовой" же ушел за прорвавшимся на юг крейсером "Диана". Утром на "Грозовом" потекли холодильники, упал ход, и командир "Дианы" приказал ему следовать в Киао-Чао (Циндао). Уйдя от преследования японского крейсера, миноносец с трудом добрался до Шанхая. Там уже стоял прибывший ранее крейсер "Аскольд" под флагом командира крейсерского отряда Н.К. Рейценштейна.

Верный своему характеру Николай Карлович Рейценштейн рвался в бой, но Верховное командование, поколебавшись, отдало приказ разоружиться. Выполняя его, "Грозовой" разоружился первым.

Это включало: спуск флага, сдачу орудийных замков, прицелов (пушечных и минных), всех винтовок и револьверов, боевых припасов, зарядных отделений торпед, всего пироксилина и некоторые части ходовых машин. Через несколько дней разоружился и "Аскольд".

Положение же Порт-Артура становилось всё безнадежней. Восемь оставшихся "в строю" эсминцев эскадры уже почти не рисковали выходить из-под прикрытия батарей береговой обороны. Японцы времени не теряли, и море вокруг крепости буквально кишело минами.

11 августа для охраны тралящего каравана на внешний рейд отправились "Выносливый", "Разящий" и "Расторопный". Примерно в 18 ч 00 мин "Разящий" наткнулся на мину, но остался на плаву. К нему поспешил "Выносливый" — и на циркуляции тоже коснулся бортом мины. От сильнейшего взрыва корабль разломился пополам. Носовая часть затонула через полминуты, кормовая же чуть позже встала вертикально и ушла в воду с вращающимися винтами. Погибли командир лейтенант П. А. Рихтер 1-й, вахтенный начальник лейтенант А.А. Кашерининов и 10 матросов.

"Властный" — единственный оставшийся в строю эсминец типа "форель" в последующие месяцы агонии эскадры и крепости практически не принимал участия в боевых действиях из-за износа механизмов и нарастающей нехватки угля.

Первого октября корабли фактически разоружились, отдав крепости 5 000 снарядов. Порт уже не мог вести никаких ремонтных работ, превращаясь в братскую могилу эскадры. Выдержав штурм 10–17 октября (в ходе его японская артиллерия выпустила до 30 000 снарядов), крепость исчерпала свои последние резервы. Положение не могла спасти даже налаженная в крепости отливка снарядов, доведенная к 20 ноября до 50 штук в день. Кончалось всё: запасы солонины, масла, сухарей, чаю, сахара и пр. С конца ноября дневное движение по Новому городу стало невозможно из- за артобстрелов. По взятии ключевой позиции обороны (горы Высокой) счет пошел на часы. Осадная 11-дм. артиллерия каждый день прицельно делала по 250 выстрелов.

Поздним вечером 19 декабря командиры эсминцев были собраны для совещания на "Сильном". Здесь они получили приказ на исполнение "Секретного предписания от 28 ноября 1904 г. за № 589" заведующего морской и минной обороной крепости, предписания о действиях при возможной сдаче крепости.

Совещание утвердило порядок прорыва оставшихся кораблей, опознавательные сигналы и порт интернирования (Чифу). Местом начала прорыва была выбрана бухта Белого волка. Уходя на прорыв, "Властный" взял на буксир катер (на случай гибели эсминца).

Забрав документы и знамена частей, малым ходом, погасив огни, уходили последние корабли эскадры. За их спиной навсегда таял Порт-Артур — немеркнущая и горькая слава российского оружия. Мешали следить за морем крепостные прожектора. Временами всё освещалось громадным заревом подрываемых кораблей. "Властный" уже два месяца не развивал полного хода. Скрывая демаскирующие факелы пламени из труб, сбавили ход и потеряли отряд. До Чифу дошли самостоятельно, не встретив в море ни своих, ни чужих. Здесь корабли разоружились и были "сданы на хранение китайскому правительству до окончания военных действий.

Так прошло восемь месяцев.

15 мая 1904 г. № 201 13 сего мая в 11 часов утра, во исполнение сигнала, вышел на внешний рейд с миноносцами порученного отряда: ”Внимательный”, ”Выносливый”, ”Властный”, ”Бесстрашный” и ”Грозовой” (я сам находился на ”Внимательном”) и пошел для осмотра в бухту Меланхэ. Так как неприятельских судов обнаружено не было, то вернулся со всем отрядом в Тахэ, где находился крейсер ”Новик” и, согласно полученного с Золотой горы семафора: ”оставаться в Тахэ до 5 часов вечера”, встал на якорь около ”Новика”.

В 4 ч 30 мин вечера, согласно сигналу с ”Новика”, снялся с якоря и пошел в Порт-Артур, но при подходе разобрали сигнал с Золотой горы: ”миноносцам оставаться на внешнем рейде, прибыть в штаб начальникам отрядов”, — а потому на миноносце ”Внимательный” пошел в гавань, оставив остальных на рейде.

Получив словесное приказание вашего превосходительства, на том же ”Внимательном” вышел на рейд и, присоединив к себе миноносцы, ожидавшие на рейде, пошел в Голубиную бухту (куда вслед за мной пришел также и Н-й отряд миноносцев), где в 7 ч вечера встал на якорь в ожидании дальнейших распоряжений вашего превосходительства посредством телефона на береговом посту.

В 9 ч был вызван к телефону на берег и получил приказание лично от вашего превосходительства осмотреть ночью остров Мурчисон после чего возвратиться в Голубиную бухту, а если к возвращению начнет рассветать, то идти прямо в Артур, во исполнение чего собрал командиров и совместно с начальником ll-го отряда условились выйти в 11 ч вечера, идя 12-узловым ходом вдоль берега до островка Левен, после чего идти по курсу NO 60°, сделать всего от Голубиной бухты 18 миль, а затем идти оттуда курсом NW 55° к Мурчисону и там, если кого встретим, атаковать. Курсы были расположены таким образом для того, чтобы, подходя к Мурчисону, луна находилась впереди нас, а не сзади; ночь была очень светлая, берега видны были миль на 10.

В 10 ч 45 мин вечера начали сниматься с якоря и, построившись в строй кильватера, пошли согласно вышеизложенному.

В 11 ч 55 мин прошли остров Левен, взяли курс NO 60°, в 12 часов 40 минут повернули на Мурчисон.

В 1 ч 5 мин, подойдя правее Мурчисона, изменили курс вдоль южного его берега

В 1 ч 10 мин, пройдя юго-восточный его мыс в расстоянии полумили, заметили под носом, саженях в 20, буруны, дали полный ход назад, как миноносец выскочил на камень, лег на правый борт градусов на 15 и, сколько не работали задним ходом, сойти с камня не мог, пробоина оказалась только в одной угольной яме, на правой стороне; шел отлив, после 3 часов должна была быть малая вода. Остальные миноносцы, услышав свистки, дали все задний ход, и хотя все весьма сблизились, но обошлось дело без столкновения между собой и без замешательства. Я решил завести буксиры, что, по моему приказанию, исполнил весьма умело, хотя и с опасностью для себя, миноносец ” Властный”.

Всего было подано 4 буксира, из них 2 стальных; для облегчения носа были сброшены якоря, а в кормовую подшкиперскую налита вода, и в 2 ч 30 мин ”Властный” дал ход, ”Внимательный” работал полным ходом назад, но никакого шевеления не получилось. Была небольшая зыбь и довольно быстрое течение, миноносец било о камень, с каждым ударом увеличивался крен, так что к 3 ч крен был больше 40°. В это время на SW был виден свет прожектора, а потому решил продолжать попытку стянуть миноносец с камня до 3 ч 15 мин, после чего считал опасным удерживать другие миноносцы в этом месте, ожидая с рассветом появления неприятеля, а потому в 3 ч 15 мин, видя, что миноносец назад не поддается, приказал снять с него команду на другие миноносцы, выбросить из пушек замки, испортить мины и выпустить воду из котлов, не выгребая жар; все это было исполнено к 3 ч 30 мин, при этом я с командиром переехал на ”Властный”, после чего приказал ”Выносливому” взорвать ’Внимательный” миной Уайтхеда, чтобы он не мог достаться в руки японцев.

В рупор передал на миноносцы — построиться и идти в Голубиную бухту, и сам на ”Властном” дал ход. При подходе к Голубиной бухте совсем уже рассвело, и там ожидал прихода ”Выносливого”, который, придя, сообщил, что ”Внимательный” взорвали двумя минами так, что не осталось никакого следа, после чего пошел с обоими отрядами в Артур, куда и прибыл в 8 ч утра.

Выходя из Голубиной бухты, против мыса Rase, в 2,53 кабельтовых видели одну нашу мину над поверхностью, по-видимому, не плавающую. Во время стаскивания миноносца с камня были перевезены на другие миноносцы все секретные книги, карты и приказы; из имущества перевезен был при съезде команды только один пулемет, все имущество офицеров и команды погибло.

Донося о вышеизложенном вашему превосходительству, присовокупляю, что курсы были назначены мною, и вся ответственность за происшедшее должна лечь не на командира ”Внимательного” лейтенанта Стеценко, а на меня.

Капитан 2 ранга Елисеев

17 мая 1904 г.

13 мая вышел в море в 11 часов утра с миноносцами порученного мне отряда — ”Внимательный”, ”Выносливый”, ”Властный” и ”Бесстрашный”; я сам был на ”Внимательном”. Сходил в бухту Меланхэ, не найдя неприятеля, вернулся в Тахэ и встал на якорь около стоявшего там ”Новика” до 4 ч 45 мин вечера, когда по сигналу от него снялся и пошел в Артур. Подойдя ко входу, по сигналу с Золотой горы трем миноносцам велел дожидаться меня на рейде, а сам на ”Внимательном” пошел в гавань для получения приказания от Адмирала. Получил приказание совместно с Начальником И-го отряда идти с миноносцами в Голубиную бухту и ожидать там дальнейших распоряжений, а о приходе туда сообщить на ”Севастополь” по телефону. Согласно этого приказания вышел на рейд и, присоединив прочие миноносцы, отправился по назначению и, прибыв в 7 ч в Голубиную бухту, встал на якорь и послал офицера на берег сообщить о приходе по телефону. В 8 ч 40 мин получил телефонограмму о том, что я приглашаюсь лично к телефону, что и исполнил.

Получил от Начальника эскадры следующее приказание: так как неприятельские канонерские лодки и миноносцы отошли от Кинь-джоу, то поход миноносцев туда более не нужен, а потому мне предлагается осмотреть остров Мурчисон и, если там кто встретиться, то атаковать. Во исполнение этого, по возвращении на миноносец собрал командиров своего отряда и Заведующего II отрядом и передал им приказание; условились расположить курсы таким образом: ввиду того, что было очень светло и луна должна была быть на меридиане около 11 ч, следует подходить у Мурчисону из О половины, а потому, пройдя вдоль по берегу до острова Leven, возьмем курс NO 60° и, сделав всего от Голубиной бухты 18 миль, возьмем курс на Мурчисон (кажется NW 55°) и, подойдя к нему на милю, если никого не встретим, возвратимся в Голубиную бухту. Время съемки с якоря было назначено в 10 ч 45 мин так, чтобы к 11 ч 15 мин все были уже построившись, и тогда войдем 12-узловым ходом.

Согласно вышеизложенного, в 11 ч 15 мин все уже были в пути, пройдя Leven, взяли курс по компасу NO 62° и в 12 ч 45 мин должны были прийти в точку поворота на Мурчисон. По-видимому, ход был несколько больше 12 узлов (140 оборотов), а потому решил повернуть на 5 минут ранее, т. е. в 12 ч 40 мин, что и исполнили, взяв курс на Мурчисон, а затем, имея некоторый запас времени, велел взять несколько правее, на следующий остров, который был хорошо виден, чтобы быть подальше от луны. В 1 ч 5 мин лег вдоль Мурчисона (южного его берега) в расстоянии от него около 5 кабельтовых и, пройдя его SO мыс, находясь против середины бухточки, видя, что там никого нет, начал склоняться влево, чтобы возвращаться в Голубиную бухту, как вдруг, саженях 20 от носа, был замечен бурун. Командир дал полный задний ход, но, наверное, машина еще не начала работать назад, как миноносец выскочил на камень, весь сильно поднявшись и накренившись на правый борт, градусов на 15. Против середины справа и слева видны были камни. Это было около 1 ч 10 мин или 1 ч 15 мин. Шедший сзади миноносец ”Выносливый”, услышав свистки, дал задний ход, но так как держались друг от друга близко, то проскочил с правой стороны, далее середины ”Внимательного” и за камни не задел, а потому полагаю, если бы я шел к берегу ближе, то на камень не сел бы, хотя тогда сел бы кто-нибудь из следовавших за мной 9 миноносцев. Остальные миноносцы в это время тоже все сблизились и, будучи большинство сзади и справа, никто на риф не сел, из чего следует, что мы прошли в хорошем расстоянии риф, идущий от SO оконечности Мурчисона, и я утверждаю, что это расстояние не меньше 5 кабельтовых.

Давая задний ход (полный), миноносец не сходил, а потому стал подавать буксир на ”Властный”, 2 тросовых и два стальных, и в то же время свезли на него секретные книги, карты и приказы, хранившиеся в мешках. Я считал, что малая вода будет после 2-х часов, а потому предполагал в то время начать стаскивать машинами и буксирами, но продолжал эту попытку не далее, как до 3 ч 15 мин, так как в это время был виден луч прожектора на SW, очевидно неприятельского и задержка подвергала опасности остальные 9 миноносцев. Пробоина была в угольной яме на правой стороне, была зыбь, которой миноносец не особенно сильно било о камень, и с каждым ударам увеличивался крен, так что в 3 ч 15 мин крен стал более 40°. Видя безуспешность работы, приказал перевозить команду, выпустить из котлов воду, выбросить замки из пушек. После 3 ч 30 мин команда была перевезена, в то время восток уже начал светлеть, прожектор на SW по временам был виден. Передал рупором на миноносцы, что возвращаемся в Голубиную бухту, а ”Выносливому” приказал взорвать ”Внимательный” миной Уайтхеда, боясь, что с полной водой неприятель его может сдернуть с камня.

Когда в Голубиной бухте присоединился ”Выносливый”, то он известил, что двумя минами взорвал его так, что не осталось следа.

По сборе всех миноносцев пошел в Артур, я на ”Властном”. Проходя мимо маяка Ляотишан, было оттуда передано семафором, что видны на S 4 военные судна и миноносцы, очевидно, неприятельские и, вероятно, были те, чей свет прожекторов был виден. Вдоль всех берегов Квантунга ходили вплотную к берегу, чтобы не попасть на минные заграждения, впрочем, одну мину видели очень близко, кабельтовых в 3–4 от южного мыса Голубиной бухты.

Капитан 2 ранга Елисеев

17 мая 1904 г.

13 сего мая снялся с якоря из Голубиной бухты для следования, согласно словесной инструкции заведующего 1-м отрядом эскадренных миноносцев капитана 2 ранга Елисеева, который лично находился на миноносце. Инструкция заключалась в следующем: пройти 12-узловым ходом до о-ва Leven, затем лечь на NO 60° и, когда о-в Мурчисон будет виден на NW 55°, взять курс на него и, дойдя до острова Мурчисон и считая себя в расстоянии, большем полумили от берега, изменить курс к берегу Квантунга, видя о- в Iron немного правее курса.

Около части ночи усмотрел впереди себя, саженях в 20, буруны и дал полный назад обеим машинам, но маши ны еще не успели заработать, как миноносец выскочил на камень и стал крениться на правый борт. По осмотре трюмов пробоина оказалась только в правой угольной яме.

Подавши буксиры на подошедший миноносец ”Властный”, работал обеими машинами полным задним ходом и, для увеличения дифферента, отдал якорь, залил водой кормовое отделение, но миноносец не трогался, а вода шла на убыль. Ввиду приближения прожекторов неприятеля и наступавшего рассвета, около 3 ч 15 мин, по приказанию заведующего отрядом, перевез команду на другие миноносцы, и сам пересел на миноносец ”Властный”, на котором и прибыл в Порт-Артур.

В феврале сего года, на том же миноносце ”Внимательный”, в отряде капитана 1-го ранга Матусевича, подходя курсом от о-ва Ashton к южной оконечности Мурчисона, видел гряду камней недалеко от второго мыса южной оконечности острова, местоположение которой не соответствовало карте. На эту ли гряду камней или на другое место наскочил миноносец, сказать не могу.

Вахтенный журнал миноносца не спасен. Распоряжения об уничтожении миноносца взрывом мины с миноносца ”Выносливой” сделаны Заведующим отрядом.

Лейтенант Стеценко

17 мая 1904 г.

Около 11 ч вечера, 13 сего мая, миноносец ”Внимательный” снялся с якоря и пошел из Голубиной бухты вдоль NW берега Квантунга. Около 11 ч 15 мин отряд миноносцев вступил нам в кильватер, и мы пошли в строе кильватера головным, имея 140 оборотов обеими машинами. Около 12 ч взяли курс по компасу NO 64° и прежним ходом пошли по этому курсу. Я все это время находился на юте или на переднем мостике. Перед переменой курса на острова Мурчисон я спустился в кают-компанию, где и оставался до момента посадки миноносца на камни. О существовании рифа у острова Мурчисон мне было известно, но я предполагал, что он расположен ближе к берегу, приблизительно в 2–3 кабельтовых, а мы сели на риф в расстоянии 5–7 кабельтовых. После посадки миноносца на камни я оставался на юте. Затем, по приказанию командира, спустил вельбот, на котором отвалил мичман Кашерининов, завести перлиня на миноносец ”Властный”. Когда стало очевидно, что миноносец ”Властный” нас стянуть не может, перлиня были отданы, и командир приказал выбросить затворы орудий и боевые припасы, и я пошел осмотреть орудия, все ли затворы вынуты. В это время, т. е. около 3 ч, начальник отряда приказал прислать шлюпки с миноносцев для своза команды. Мины из аппаратов выбросить за борт не удалось, так как аппараты были заклинены от сильного крена на правый борт, но ударники, капсюли и запальные стаканы были вынуты из мин. В начале 4-го часа команда миноносца по приказанию начальника отряда села на присланные шлюпки и отвалила от борта.

Миноносец все больше уходил носом и кренился на правый борт, корма же обнажалась. На последней шлюпке отвалил от борта начальник отряда, командир, мичман Кашерининов, инженер-механик Кравченко и я. Между 2–3 часами над горизонтом, на W, были видны три прожектора.

мичмана Пини

17 мая 1904 г.

Около 1 1 ч вечера, 13 сего мая, миноносец ”Внимательный”, на котором находился начальник 1-го отряда миноносцев капитан 2 ранга Елисеев, снялся с якоря в Голубиной бухте и, дождавшись, когда и другие миноносцы снимутся, пошел вдоль NW берега Квантунгского полуострова. За все время похода я почти беспрерывно находился на верхнем мостике. Все время имели 140 оборотов, что соответствует приблизительно 12,5 узлам.

Около 12 ч 30 мин повернули на остров Мурчисон и, приблизившись к нему на расстоянии от 1 до 2 мили, пошли вдоль его южного берега, рассматривая, нет ли неприятеля в бухте. Около часа ночи командир закричал ”полный назад” и дал ряд коротких свистков, чтобы оповестить сзади шедшие миноносцы. Так как я ничего не видел, то первое время совершенно не понимал в чем дело, но сейчас же и прежде чем машина успела заработать, миноносец плавно въехал на камни и накренился. Был дан полный ход назад, но миноносец нисколько не тронулся. Крен увеличивался, так как вода спадала, но течи в первый момент замечено не было. Затем я отправился на вельботе заводить перлиня на миноносец ”Властный” и все время, до 3 часов, провел на вельботе. На ”Властный” были поданы 4 перлиня. ”Властный” работал машинами, ”Внимательный” давал полный ход назад, но никакого результата не было заметно. Около 3 часов приказано было отдать буксиры, а вельботу подойти к борту.

Когда я пристал и вылез на миноносец, команде было приказано садиться на шлюпки и отправляться на другие миноносцы. Миноносец в это время был гораздо сильнее накренившись, чем когда я его только что оставил, и корма на весу.

В море, на W, были видны три или два прожектора. Я пробыл на миноносце 5-10 минут. В это время выбрасывали замки из орудий, спасали секретные документы и карты, а команда переезжала на другие миноносцы. Около 3 ч 15 мин, на последней шлюпке, переехали на ”Властный” офицеры, командир и начальник отряда. ”Властный” пошел в Голубиную бухту, а ”Выносливому” начальник отряда приказал взорвать миноносец ”Внимательный”.

Мичман Кашерининов

28 мая 1904 г.

В момент постановки миноносца ”Внимательный” на риф у острова Мурчисон, отряд миноносцев катился влево, меняя курс. Заметив, что начали сильно сближаться, уменьшил ход. ”Внимательный стал давать тревожные свистки, и мне голосом крикнули ’полный назад”. Дал полный назад и вышел рядом, вправо от ”Внимательного”, правее и рядом вышел ’Властный”. Так как ’Властный” был слишком близко, то на время застопорил машину и затем постепенно отошел и держался, пока ”Властный” пытался снять ”Внимательный” и снимал команду. Свезя команду на ”Властный”, мне было приказано Заведующим миноносцами 1-го отряда капитаном 2 ранга Елисеевым взорвать ”Внимательный”.

Я немедленно стал подходить. Первое время мне мешали миноносцы, которые подходили спросить, как и что с ”Внимательным”. Когда миноносцы отошли, приблизился на расстояние 5–6 кабельтовых и произвел выстрел из носового аппарата. Мина взяла влево по выходе из аппарата, но потом выправилась и попала в нос или в скалу у миноносца. Эффект взрыва был не велик, силуэт миноносца хорошо виден, миноносец этой миной не мог быть поврежден серьезно.

Тогда подошел кабельтова на 3 и произвел второй выстрел из кормового аппарата, мина попала в середину миноносца, вслед за очень глухим взрывом показался густой черный столб (белый внизу); в это время кругом меня послышалось несколько голосов — ”ничего от ”Внимательного” не осталось”.

На мой вопрос, обращенный к находившимся на мостике офицерам лейтенанту Быкову 4 и младшему инженер-механику Титову, видят ли они ”Внимательный”, оба ответили, что от ”Внимательного” ничего не видно. Я сам больше миноносца не видел. Дал ход и следовал в Голубиную бухту.

Лейтенант Непенин

28 мая 1904 г.

18-го или 19-го сего мая, застава из 20 человек в бухте Изыкоу нашла небольшую китайскую шаланду, нагруженную нашими морскими вещами, как то; грелками от парового отопления, штаговым и топовым фонарями, матросским бушлатом, тентом и т. п. Я доложил об этом в Штаб крепости и в управление порта, куда и были на другой день отправлены вышеозначенные вещи. Вчера 27 мая, пять охотников из нижних чинов 28-го полка, на шаланде, отправились на остров, на котором, по сведениям китайцев, стоит на камнях пароход. Лишь только они подошли к берегу, китайское население из деревни разбежалось и солдаты зашли в фанзы, в которых нашли массу вещей. Вывезены ими были матросские голанки, тельники, койки и офицерский китель и сюртук, провода, электрические лампочки, индикатор, электроскоп, приемный аппарат для беспроволочного телеграфирования, грелки от парового отопления, фонари и т. п. мелкие вещи. Сегодня 28-го мая, в 4 часа утра, отправился на этот же остров сухопутный офицер с пятью человеками для того, чтобы узнать, если там миноносец, виден ли он и в каком положении находится. С берега бухты за дальностью, ничего не видно и только в очень ясную погоду у О-го берега острова виднеется темный силуэт, но камень ли это, или миноносец — сказать нельзя.

Мичман Дудкин

1904 года 28 мая следственная комиссия, рассмотрев показания свидетелей и переписку, относящуюся к делу гибели миноносца ”Внимательный” 13 мая, признала выяснившимся следующее: получив приказание осмотреть остров Мурчисон, Заведующий l-м отрядом миноносцев капитан 2 ранга Елисеев, следуя на миноносце ”Внимательный”, приказал в 12 ч 40 мин ночи повернуть на остров Мурчисон. В 1 ч 5 мин, подойдя несколько правее Мурчисона, изменили курс вдоль южного берега. В 1 ч 10 мин, в то время, как миноносец ”Внимательный” проходил в расстоянии полумили от берега, под носом миноносца, саженях в 20-ти, сигнальщик заметил буруны; немедленно, по приказанию командующего миноносцем лейтенанта Стеценко, был дан полный ход назад и свистки, но машина еще не успела заработать назад, как миноносец выскочил на камни. Все попытки снять миноносец с камней, при помощи буксиров с миноносца ”Властный”, оказались неудачными. При большом течении и небольшой зыби миноносец било о камни, и к3 ч ночи крен был больше 40°.

В это время, на SW, был усмотрен свет неприятельского прожектора. Капитан 2 ранга Елисеев, имея в виду, что после 3 ч должна быть малая вода, что дальнейшие попытки снять миноносец с камня могли подвергнуть остальные миноносцы опасности быть замеченными с рассветом неприятелем, приказал снять с него команду на другие миноносцы, выбросить из пушек замки, испортить мины и выпустить воду из котлов, не выгребая жар. Все это было исполнено к 3 ч 30 мин. Во время стаскивания миноносца с камня были перевезены на другие миноносцы секретные книги, карты и приказы. Желая устранить возможность миноносцу ”Внимательный” достаться в руки неприятеля, капитан 2 ранга Елисеев отдал приказание командующему миноносцем ”Выносливой” лейтенанту Непенину взорвать миноносец ”Внимательный” миной Уайтхеда.

На основании всего вышеизложенного, следственная комиссия, приняв во внимание, что миноносец ”Внимательный” сел на камень, находившийся в полумиле от острова Мурчисона, не нанесенный на судовую карту, пришла к заключению, что гибель миноносца произошла от не счастной случайности, столь возможной в море. Переходя к обсуждению распоряжений капитана 2 ранга Елисеева относительно снятия миноносца с камней и взрыва его миной, комиссия признает их правильными и полагает, что уничтожение миноносца было вызвано военной необходимостью. Не усматривая чей-либо виновности, комиссия постановила: следственное производство по делу о гибели миноносца ”Внимательный” предоставить Командующему эскадрой Тихого океана.

Подписали:

Члены следственной комиссии:

Подполковник Эй кар Кап. 2-го ранга Римский-Корсаков

Председатель: Капитан 1-го ранга Щенснович

29 мая 1904 г. № 52

Предлагаю вашему высокоблагородию дополнить следствие о гибели миноносца ”Внимательный” следующими вопросами:

1) Почему начальник отряда, произведя осмотр острова, проходил мимо него 12-узл. ходом, а не идя малым ходом на него; во всяком случае, почему не уменьшил ход, проходя или приближаясь к острову.

2) Почему начальник отряда считал появление на горизонте проблесков электрических фонарей опасным для 9-ти миноносцев, посланных атаковать неприятеля.

3) Почему требовалась такая поспешность для уничтожения миноносца, не приняв каких-либо мер к спасению орудий и других вещей, когда и теперь вещи легко достаются с эсминца.

4) Если была необходимость взорвать миноносец, почему начальник отряда не удостоверился лично в его уничтожении, а отдал распоряжение выстрелить миной.

5) Почему он выстрелил миной по миноносцу, стоящему на камнях, считал достаточным для уничтожения миноносца, зная, что глубина мала.

6) Почему не был спасен вахтенный журнал.

7) Где все спасенные секретные книги и документы и проверено ли, что все спасены.

Предлагаю дополнить дознание.

Контр-адмирал Витгефт

31 мая 1904 г.

1) Весь путь совершался по условию, 12-узловым ходом, так как такой ход удобен для миноносцев, необременителен, и из труб не выкидывает искр. Так как шли к о- ву Мурчисон с целью отыскания неприятеля, а не для научных изысканий, то тактическая сторона вопроса не требовала уменьшения хода, так как, идя 12-узловым ходом, неприятель был бы также открыт, как и 6-узловым. С точки зрения навигационной и подавно уменьшать ход не предполагал, так как по карте опасность острова идет только на 2 кабельтова, а я шел в 5, т. е. в 2,5 раза дальше. Вообще же плавание вдоль берегов, в течение всей войны, совершается около 1–1,5 кабельтовых от берега, и потому явилась привычка не бояться близких расстояний.

Во всяком случае твердо убежден, что если бы карта была верна, то этого случая не произошло бы. Найденная банка находится не против мыса, а против бухты, следовательно, если бы я шел с юга прямо на бухту, все равно мог бы сесть на эту банку, а в смысле освещения, она была бы видна еще хуже, так как весь путь был избран так, чтобы быть в темной стороне неба относительно неприятеля, а тогда было бы наоборот, и эта банка оказалась бы в темной стороне, т. е. также была бы не замечена. Кроме того, такой способ отыскания неприятеля, чтобы подходить потихоньку к острову Мурчисон с юга, противоречил бы составленному плану, по которому, именно, требовался подход от SO, чтобы быть в темной стороне неба.

2) Мною было поручено приказание начальника эскадры посмотреть, нет ли у Мурчисона трех японских судов, которые вечером отошли к W от Кинь-чжоуской бухты, и если их найду, то атаковать.

После этого я по телефону переговорил с дежурным флаг-офицером и от него узнал, что бой на Кинь-чжоуской позиции вечером прекратился, что позиция осталась за нами, а потому я имел полную уверенность в том, что на другой день с утра бой там начнется и японские суда, следовательно, тоже вернутся, а так как, по сообщению, они отошли вечером на W, то, возвращаясь утром, они должны были увидеть наши миноносцы. Если бы я знал, что в это время Кинь-чжоуская позиция была уже нами оставлена, то я, пожалуй, счел бы себя в праве рискнуть и остаться с миноносцами до полной воды в том предположении, что японским судам более не к чему возвращаться, и последствия показывают, что это было бы правильно, но, так как я не был об этом осведомлен, то считал себя вынужденным поступить иначе. Видимый на SW свет прожектора, который не мог быть никаким кроме неприятельского, так как русские суда уже много месяцев не бывали в этом месте, оправдывал мое предположение. В поиски за неприятелем и для атаки его я был послан ночью, к утру должен был вернуться в Голубиную бухту, следовательно, и отдававший мне это поручение адмирал не сомневался в том, что неприятельские суда могут быть опасными десяти миноносцам днем, у меня тоже не было в этом сомнения да и нет такой тактики, которая учила бы противному, иначе миноносцы посылались бы днем, а не ночью.

3) Вышеизложенное относится, отчасти, и к третьему вопросу; остается добавить только расчет времени, который я мог употребить на попытку спасти миноносец. В мае-месяце, в этой широте, заметно светает около 3 ч 30 мин утра, и это я считал крайним сроком, а потому о поспешности не может быть и речи. Если бы светало в 7 часов утра, то я остался бы там до 7 часов. На спасение вещей не хватило времени т. к. в это время команда была занята подачей буксиров тросовых и стальных, что при течении и зыби вещь очень нелегкая, а для спасения тяжелых вещей, как пушки, не было при том состоянии моря и средств, так как вручную их на шлюпки не подать, а крен более 40° не позволял даже ходить по палубе не держась. С какой легкостью и кем снимаются эти предметы теперь, мне не известно.

4) распоряжение, отданное командиру миноносца ”Выносливый”, считал достаточной гарантией того, что оно будет исполнено в точности, а потому счел возможным, встав во главе отряда, продолжать путь с тем, что оставшийся затем догонит.

5) Я не отдавал приказание сделать выстрел миной по миноносцу, а приказал минами уничтожить миноносец. Командир меня, очевидно, понял правильно, так как выпустили не одну мину, а две. Глубина этому помешать не может, если стрелять с расстояния меньшего 300 футов, как у нас установлен рулевой стопор, и в ожидании встречи с неприятельскими миноносцами, на этом основании, мы тоже будем стрелять. С какого расстояния стрелять, как целить и других деталей я командиру ”Выносливого” не давал, так же как не придется дать таковых и при встрече с неприятелем, это каждый должен сам уметь.

6) и 7) Касаются больше командира, чем меня. Мною было приказано свезти секретные книги и документы, которые хранятся на миноносцах в мешках с грузом на случай выбрасывания их за борт. Эти мешки и были в моем присутствии перевезены на шлюпке, а затем сданы командиром миноносца Командиру Порт-Артура.

31 мая 1904 г.

В дополнение показанному мной ранее, на поставленный мне вопрос, ”почему я не удостоверился лично, в каком положении был миноносец после второй мины”, излагаю нижеследующее:

Я получил от заведующего миноносцами 1-го отряда приказание взорвать миноносец ’Внимательный”. Приказание это я понял так, что я должен взрывами мин Уайтхеда привести миноносец в такое состояние, чтобы он не мог достаться неприятелю. После второго взрыва, как я показывал раньше, показался черный густой столб, после которого миноносца не было видно. Проверив свое личное впечатление опросом младшего инженер-механика Титова, лейтенанта Быкова 4-го и бывшей кругом команды, пришел к тому заключению, что миноносец взорван, так что неприятелю ничем существенным воспользоваться нельзя. Взрывать было очень трудно, было довольно свежо, ветер в берег, так что разворачиваться миноносцу малыми ходами и против ветра трудно.

У Мурчисона я был в первый раз, также в первый раз был в самостоятельной роли командира. Не зная берега и рифа у Мурчисона, направление которого могло быть любое (рифа на карте нет и мореплавателям он неизвестен), я маневрировал с постоянной мыслью, что я могу начать свое командование, посадив вверенный мне впервые миноносец. Когда был произведен второй выстрел, оставалось 15–20 минут до рассвета, на SW были перед этим видны неприятельские прожектора, оставаться дольше было, по-моему, рискованно да и не нужно, потому что характер взрыва приводил не только меня, но и остальных офицером миноносца к заключению, что миноносец приведен в такое состояние, что неприятелю ничего существенного не может остаться.

Лейтенант Непенин

2 июня 1904 г.

Вахтенный журнал миноносца ”Внимательный” не спасен, и не помню, чтобы о спасении его мною было отдано приказание кому-либо из состава миноносца. Секретные дела, хранившиеся в особом мешке, приготовленном к уничтожению, вместе с сигнальными книгами с миноносца сняты и, по составлению им списка, в Штаб эскадры представлены. Спасение вахтенного журнала считал своей обязанностью, но главнее этой обязанности полагал необходимым вынуть замки у орудий и снять пулемет. Список секретных документов у меня был неточный, почему и проверить название секретных документов не могу. Из наиболее важных документов опасаюсь только за недостачу опознавательных с крепостями за те месяцы, которых недостает в представленных мною в Штаб эскадры.

Лейтенант Стеценко

2 июня 1904 г.

Относительно миноносца узнал следующее: ротой 28-го полка была задержана шаланда с вещами военного судна (это было видно по вещам). Вызвались охотники поехать на острова. Поехали и нашли у китайцев на островах много вещей с миноносца ”Внимательный”, но миноносца не видели. После этого поехал на эти острова поручик Заленский (28 полка), который привез тоже массу вещей, в том числе и Андреевский флаг, но к тому месту, где находился миноносец (по его предположению) подойти не мог, т. к. была буря.

Поручик Заленский говорит, что он уверен, что миноносец цел, т. к. вещи даже не подмочены, как например: сахар, белье, мука. Эти вещи видел и я сам. Приезжал мичман за вещами (фамилию не знаю), который говорил при капитане Сахацком и при мне, что миноносец взорван, но когда узнал наши предположения, что миноносец цел, он сказал, что поедет туда и взорвет его (мичман с погибшего ”Внимательного”). Значит, они сами не уверены, что мины достигли своего назначения.

Поручик Ендрживский

ОТ ВОЙНЫ ДО ВОЙНЫ

После заключения Портсмутского мира интернированные в Китае корабли начали подготовку к возвращению домой. На стоявший в Чифу под "китайским присмотром" "Властный" вернулись прежние хозяева. "В каком состоянии корабли?" — направил запрос Петербург 20 августа 1905 года командиру эсминца.

Корабль оказался изрядно запущен. Отсутствие на местах многих вещей бросалось в глаза и стало ещё более очевидным по составлении "ведомости недостающих вещей". Вкусы воров были традиционны и незамысловаты: в массе пропавших вещей совершенно ясно выделились группы "полезных в хозяйстве" предметов: 1."Одежда" всякого рода: спасательные пояса (20 штук) и дождевики, зюйдвестки (по 30 шт), 20 шинелей, 20 простыней, парусиновые койки и разнообразнейшие чехлы.

2. "Цветной металл": медные уключины, бронзовые барашки иллюминаторов (27 шт), внутренние медные мебельные замки с ключами (32 шт).

3. "Для хозяйства": полный комплект молотков артиллерийской части (6 медных, 6 стальных) и масса инструментов и комплектующих — отверток, масленок, гаечных ключей, напильников, шурупов, вкладышей и т. д.

4. "Посуда": рюмок "всех видов" 126 штук, ложек накладного серебра 52 шт., вилок 60, чайных ложек 48 и т. д.

5. "Для рыбалки": 7 шлюпочных компасов, 14 фонарей и 8 спиртовок.

И, наконец, в комплекте флагов выяснилось отсутствие следующих: китайского, германского, американского, португальского и английского.

Вполне знакомая по столь недавним временам "перестройки" картина.

Высказывалось, правда, мнение, что так как корабль не принимался на хранение "по акту", то многие предметы могли покинуть свои "штатные места" ещё в Порт-Артуре. Русская сторона настаивала, китайская возражала, но "Петербург" решительно закрыл дело. "Исходя из соображений политического характера" МИД рекомендовал МГШ требование к китайскому правительству о возмещении убытков не предъявлять. И это тоже так реально и зримо роднит "времена перестройки" с 1905 годом.

На переход во Владивосток без предварительного ремонта оказался способен только "Властный". Для вывода из Чифу остальных, имеющих боевые повреждения эсминцев надворный советник Тиндерман (русский консул в Чифу) запросил пароход с припасами и офицеров для доукомплектования личного состава.

Спустя месяц, 28 сентября, коллежский ассессор Кристи отчитывался о состоянии дел: "Всё крайне запущено хозяйствованием китайцев, многое украдено. Работы медленны и неряшливы, наших к ним не допускают". Так проходили месяц за месяцем. В феврале 1906 года командир "Властного" запросил в Циндао трубки для ремонта холодильников. Ему ответили:

"Во избежание заграничных трат" окончательный ремонт и замену трубок следует произвести во Владивостоке. Там "Властный" и "Грозовой" — единственные "форели", пережившие войну, были включены в состав минной бригады Сибирской флотилии.

В 1912–1913 годах оба корабля прошли перевооружение. В целом их модернизация имела целью "подгонку" к послевоенному (1906 год) типу эсминцев типа "Лейтенант Бураков", являвшихся дальнейшим развитием проекта "форели".

В ходе модернизации с обоих кораблей сняли все 47-мм орудия, сняли второй (запасной) комплект мин Уайтхеда. Место их заняла вторая 76-мм пушка и 6 пулеметов. Ходовой мостик сместили на прожекторную площадку, сам прожектор передвинули в корму. На обоих кораблях установили радиостанции, а для антенн на каждом — грот-мачту и стеньги для их растяжки. Согласно циркуляру МТК, их корпуса и "все, что может быть видимо издали" перекрасили в "шаро-зеленый" цвет.

Служба кораблей в эти годы была однообразна. Большую часть года эсминцы находились в вооруженном резерве. С началом первой мировой войны их служба в Сибирской флотилии мало изменилась. Война с первых недель шла вдали от берегов Приморья и по мере уничтожения рейдеров и захватов германских колоний отодвигалась всё дальше от Владивостока. Так продолжалось до 1916 года.

В связи с угрозой появления у северного побережья России немецких подводных лодок и надводных рейдеров русское правительство было вынуждено пойти на создание "Флотилии Северного Ледовитого Океана". Но возможности её формирования были крайне ограничены в виду блокады Балтийского и Черного морей немецко-турецкими силами.

Эти обстоятельства и стали причиной запроса МГШ о возможности "выделения из состава Сибирской флотилии двух эскадренных миноносцев для усиления флотилии Северного Ледовитого океана". Выбор пал на "Властный" и "Грозовой", а транспорт "Ксения" назначили для сопровождения отряда в длительном плавании в Европу. К началу 1916 года был подготовлен план перехода, предусматривающий выход отряда в январе и прибытия его в Александровскую гавань (г. Полярный) 20 июня 1916 года. Общее командование отрядом принял командир "Ксении" капитан 2 ранга Зилов. Ему предписывалось тщательно следить за секретностью экспедиции, подавая только шифрованные сообщения и только по одному условленному адресу. Телеграммы должны были подаваться без подписи. В самом крайнем случае разрешалась подпись — "nomer". Категорически запрещалась подача любой корреспонденции из портов (за исключением передачи через официальных лиц и не ранее, чем через 24 часа по выходу кораблей в море). Все "входящие" письма подлежали отправке на Мальту и только в "исключительных случаях" через МГШ в один из портов по маршруту движения.

И на эти меры предосторожности были веские причины: из министерства иностранных дел в ГМШ поступило секретное отношение. Командирам русских кораблей рекомендовалось в ходе стоянок на Мальте не пользоваться услугами торговых домов "Кутарьяр" и "Иосиф Каруан и сыновья", как подозреваемых в шпионаже в пользу Германии.

К выходу, на "Ксении" были оборудованы снарядные погреба и установлены два 47-мм орудия и 2 пулемета. Особое внимание МГШ обращал на "возможно большее" сохранение механизмов судов, "предназначенных для дальнейшей службы на Севере". Предписывалось "до крайности" избегать больших ходов машин и "по возможности" вести эсминцы на буксире "Ксении".

Выйдя 27 января из Владивостока, отряд поддерживал на переходах скорость в 9-12 узлов. "Без приключений" не обошлось: на подходе к Нагасаки с "Грозного" был смыт деревянный трап, а на "Ксении" при швартовке сломалась шлюпбалка. Пройдя Тихий и Индийский океаны, отряд проследовал через Суэц 10 апреля. Оттуда же была послана просьба о подготовке возможной замены трубок холодильников в одном из портов Атлантики.

Почты на Мальте не оказалось. Продолжая движение, Зилов попросил направить её в Александровск-на-Мурмане. Выйдя с Мальты 27 апреля в Тулон, "Ксения" приняла "груз" для крейсера "Аскольд", стоящего там на ремонте. Там же на эсминцах провели ремонт холодильников и щелочение котлов.

Теперь путь отряда проходил в районе активных действий германских подводных лодок: в Лионском заливе и на подходе к Лиссабону отряд трижды подвергался атакам "неизвестных" подводных лодок. Всё, что могли предпринять корабли при обнаружении перископа — это "Увеличить ход, повернуть на 16 румбов вправо (т. е. на 180°) и выполнять противолодочный зигзаг"! Но, тем не менее, атаки лодок оказались безуспешны. Благополучно миновав Атлантику, 25 июля отряд встал на якорь в Александровской гавани. До осени эсминцы прошли дополнительный ремонт и перевооружение в Архангельске, где партии с "Грозового" (32 человека) довелось принять участие в тушении портового пожара. Здесь же корабли были оснащены новейшим оружием — противолодочными глубинными бомбами.

"ВЛАСТНЫЙ” И "ГРОЗОВОЙ" НА СЕВЕРЕ

Наиболее вероятным противником североморцев считались немецкие подводные лодки. Опасения Адмиралтейства были не напрасны. И сегодняшние североморцы — вчерашние тихокеанцы не подозревали, как скоро заговорят по- боевому пушки их миноносцев.

Всего через два месяца по прибытии на Север, 24 сентября 1916 года "Властный" под командованием лейтенанта С. А. Бутвиловского и ледокол "Вайгач" несли патрульную службу у входа в Кольский залив. Корабль всё ещё находился под впечатлением от посещения его морским министром адмиралом И.К. Григоровичем. Всего три дня назад, 21 сентября, в ходе инспекционной поездки на Север последний царский министр осмотрел так памятные ему по "Порт-Артурской страде" "форели". В месте с сопровождавшими его контр-адмиралом Кербером, вице-адмиралом Угрюмовым (командующим Архангельского и Беломорского районов), главным морским начальником в Кольском заливе капитаном 1 ранга Кротковым И.К. Григорович провел смотр и совершил короткий выход в море на "Властном". Никогда еще в долгой жизни корабля в его неширокой рубке не теснилось столько адмиралов. И каждому матросу было понятно, что внимание министра — знак каких-то близких и важных событий.

В 13 ч 00 мин эти воспоминания были нарушены докладом берегового радиотелеграфного наблюдательного поста, сообщившего о приближении противника — пришло время совершить то дело, ради которого корабль прошел три океана — атаковать врага! Как и в давнем 1904 году новый враг превосходил по мощи своей артиллерии пару трехдюймовок "Властного" и числом и силой: со стороны мыса Сеть-Наволок к Кольскому заливу приближались германские подводные лодки.

Около 14 ч 30 мин сигнальщики обнаружили противника визуально — две большие подводные лодки шли встречным курсом на дистанции 50 кабельтовых. Сберегая топливо, они шли под парусами, в надводном положении. Каждая из них несла одну 105 — и одну 88- миллиметровую пушку.

И так же, как когда-то под Порт-Артуром "Властный" принял артиллерийский бой! Удача сопутствовала нашим морякам: первыми цель накрыли комендоры "Властного". Один из снарядов поразил вражескую субмарину, на ней загорелись паруса. На лодке прекратили огонь и спешно погрузились. Находясь за тысячи миль от своих баз, "корсары кайзера Вильгельма" не могли позволить себе рисковать в открытом бою.

"Властный" же прошел над местом их предполагаемого нахождения и сбросил глубинные бомбы, впервые применив новое оружие на русском Севере. Теперь он мог не уходить от опасности и не делать "поворот вправо на 16 румбов", как три месяца назад!

Не прошло и месяца, как 20 октября заслуженные "форели" нанесли очередное поражение германским подводникам. Миноносец "Грозовой", вместе с посыльным судном "Купава" и тральщиком Т-13, сопровождал шедший из Норвегии конвой. Было 12 часов дня. Согласно внутреннему корабельному распорядку, пришло время обеда. Но в этот момент! Впрочем, предоставим слово вахтенному журналу "Грозового":

12.10. Застопорил машины. С "Купавы" сообщили о показавшейся подводной лодке. Поручил "Купаве" охранять караван. Увидел на Ost, в двух милях от меня всплывшую подводную лодку без флага, по типу немецкой U 29.

12.15. Дали ход и пошли на сближение с лодкой.

12.20. Привели лодку на курсовой угол 45° правого борта.

12.25 Легли курсом прямо на лодку. Опознали подводную лодку типа U 29–35, немецкая. Провели лодку на курсовой угол 45° левого борта.

12.30 Открыли огонь с 5 кабельтовых. "Купава" легла в кильватер и открыла огонь. На дистанции 1,5–2 кабельтовых заметили попадание в рубку. Два попадания в корму, под ватерлинией вызвали повторный взрыв, произошло попадание между рубкой и кормовой пушкой. Лодка стала постепенно погружаться кормой вниз и затонула.

12.36. Прекратил огонь.

13.00. "Купава" открыла огонь. Подошли к "Купаве". Стали крейсировать средним ходом, ожидая возвращения судов конвоя.

13.20. Прибыли на место боя и обнаружили большое масляное пятно, площадью около 1 квадратной мили. Обследовали замеченное пятно. Были обнаружены выходящие из воды пузыри, всплывающее масло, сильный запах бензина…

16.00. Отбой боевой тревоги. …

И только в 16 часов (по отбою боевой тревоги!) усталая и гордая своей победой команда приступила к запоздавшему обеду.

Так погибла большая подводная лодка U-56, вступившая в строй германского флота всего четыре месяца назад. Из описания боя можно предполагать, что её командир решил избежать боя и срочно уйти на погружение. Можно предполагать и какую-либо неисправность на борту U-56, задержавшую погружение. Но этого мы уже не узнаем.

Возраст "форелей" сказывался всё больше. В феврале 1917 года "Грозовой" и "Властный" ушли на очередной ремонт в Англию. Последовавший вскоре выход России из войны и переговоры с Германией спровоцировали англичан на захват ремонтировавшихся у них русских кораблей.

В ноябре 1917 года на "Грозовом", "Властном", крейсере "Варяг" и других русских кораблях были подняты британские военно-морские флаги, а их экипажи арестованы.

В августе 1918 года "форели" прибыли в Архангельск под английским флагом и с английской командой. Здесь они занимались эскортированием транспортов с грузами для Белой армии. С эвакуацией английских сил с Севера они были уведены в Англию, навсегда покинув Россию. Только в ходе частичного возврата русских кораблей в 1921 году "Властный" вернули представителям Советской России 14 мая того же года, но, как устаревший, в строй он уже не вводился и был продан на слом в Германию.

Окончательная судьба "Грозового" точно не известна. По одним сведениям, его разобрали на металл в Англии, по другим — сдали на слом во Франции в 1923–1924 годах.

Так завершилась судьба третьей серии "французских" эсминцев русского флота.