Полет по маршруту прошел спокойно. В такую скверную погоду наши летчики могли не опасаться атак вражеских истребителей. Друзей беспокоило другое - позволит ли погода сфотографировать полосу обороны. В районе цели погода улучшилась. Дождь прекратился, но высота облаков все же не превышала 200 метров.

Лейтенант Примакин вел пару под облаками. Едва штурмовики приблизились к передовой, как к ним потянулись пулеметные трассы. Ведущий приказал ведомому атаковать зенитные установки, а сам начал заходить на фотографирование полосы обороны противника.

Немного бывает заданий более неприятных для летчика, чем аэрофотосъемка с малых высот, да еще такого объекта, как передовые позиции противника! Чтобы снимки были хорошими, необходимо лететь строго по прямой, на одной неизменной высоте, точно выдерживая определенный курс. Нарушение хотя бы одного из этих элементов приводит к невыполнению задания.

Иван Примакин понимал, что зенитчикам очень легко стрелять по его неманеврирующему самолету, и все же вел штурмовик строго по прямой, ни на метр не изменяя высоты и скорости. Между тем фашисты усилили огонь по самолету. Вместо только что подавленных Логвиненко зенитных пулеметов, гитлеровцы вводили в строй новые, начали стрелять по "илу" и танки. Один из них добился прямого попадания. В правой стороне центроплана штурмовика появилась огромная пробоина. Самолет стало сильно кренить вправо и тянуть на нос. "Что делать дальше? Выходить из боя и идти на аэродром?" мелькнула у летчика мысль. Но он ее тут же отбросил. Ведь совсем недавно на партийном собрании дал слово выполнить приказ в любык условиях.

Лейтенант по радио приказал ведомому: - Прикрой! Напрягая все силы, Примакин продолжал удерживать самолет на заданной высоте и скорости до тех пор, пока не кончился участок фотографирования. Съемка закончена. Ведущий пары еще раз бросил взгляд на изувеченную правую сторону самолета. Как же долететь на такой машине до аэродрома? По всем законам нужно немедленно производить посадку, пока штурмовик не потерял управляемости. Но задание считается выполненным только в том случае, если пленка доставлена адресату. А что фотоаппарат не пострадал, летчик был уверен. В левую сторону центроплана, где он установлен, прямых попаданий не было, контрольная лампочка убедительно свидетельствовала о нормальном ходе фотосъемки на всем боевом курсе, в том числе и после попадания в "ил" вражеского снаряда. "Надо довести "ил" до аэродрома, надо", - повторял себе летчик.

Полет до аэродрома был самым сложным экзаменом летного мастерства молодого командира звена. Ведомый, следуя за его машиной, видел, как трудно приходится Примакину. Самолет неумолимо кренило и тянуло к земле, и летчику стоило невероятных усилий снова вводить штурмовик в режим горизонтального полета. Отважный и упорный летчик-коммунист преодолел все трудности и довел свой искалеченный штурмовик до аэродрома.

Проявление фотопленки, изготовление фотопланшета и расшифровка снимков заняли немного времени. И вот уже перед начальником штаба авиационного корпуса во всю ширину стола, отливая глянцем, лежит фотосхема переднего края обороны противника, мастерски заснятого с самолета. Вся оборонительная линия была видна как на ладони: и маленькие тупые головки дзотов с черными глазницами амбразур, и темные полосы противотанковых рвов, и зигзагообразные щели, и крохотные окопчики. Даже танки, укрывшиеся в рощице, не ускользнули от объектива фотоаппарата.

Закончив изучение фотопланшета, генерал взглянул на правый угол монтажа, где меленько была написана фамилия летчика, сделавшего снимки: Примакин.

- Немедленно один экземпляр фотопланшета отправьте самолетом в штаб армии, - распорядился он. - Подготовьте приказ на действия по выявленным целям. Летчика представьте к награде. Около самолета Ивана Примашна собрались однополчане. Каждому хотелось взглянуть на штурмовик, который прилетел, по сути дела, без правой стороны центроплана, перекрыв все границы живучести. Началось обсуждение, можно ли в условиях фронтового аэродрома восстановить машину. Многие убежденно говорили, что самое лучшее решение - списать самолет и не тратить напрасно силы на его ремонт. Некоторые придерживались противоположного мнения, но считали, что ремонт продлится очень долго. Командир звена с грустным видом молча стоял около своего "ила". Он видел, что состояние самолета почти безнадежное. И в это время к нему подошел старший техник эскадрильи коммунист Савенков. Он твердо заверил Примакина: - Сделаем все возможное и невозможное, а самолет будет введен в строй.

Технический состав приступил к работе. Не обращая внимания на холод и ветер, стоя почти по колено в воде и грязи, техники и механики пилили, резали, клепали. Прошло немного времени, и огромная пробоина была заделана. Штурмовик снова вошел в строй боевых машин. За восстановление в полевых условиях самолетов техник-лейтенант С. Мараховский, старший техник-лейтенант П. Савенков, старшина Д. Горелов и сержант К. Гизатулин быт и награждены орденами.

В результате отлично проведенной Иваном Примакиным и Алексеем Логвиненко фоторазведки переднего края, за что ведущий был награжден орденом Красного Знамени, а ведомый - орденом Отечественной войны I степени, командование советских войск смогло принять меры для ослабления вражеской линии обороны. Несмотря на раскисшие аэродромы и плохие метеорологические условия, одна группа штурмовиков за другой вылетала для бомбо-штурмовых ударов по целям обнаруженным отважными товарищами. Успешно выполнили задание и без потерь возвратились на свой аэродром.

Повторить удар на следующий день не удалось. С утра по аэродрому волнами плыл густой туман. Летчики, находившиеся в эскадрильской землянке, уже потеряли всякую надежду на вылет. И вдруг зазвонил телефон. На командный пункт полка вызвали Германа Одноценова.

- Вам предстоит произвести разведку тылов врага, - сказал ему майор Красночубенко. Лицо лейтенанта расплылось в улыбке, глаза выражали неподдельную радость. В полку все знали, что с особой охотой Одноценов выполняет именно разведывательные задания. - Полет серьезный и ответственный. Нужно углубиться на восемьдесят - сто километров на территорию, занятую противником, и разведать его оборонительные сооружения между озерами Балатон и Веленце. По возможности основные участки сфотографируйте. Истребительного прикрытия у вас не будет. Скрытности добивайтесь за счет использования малых высот полета, облачности, особенностей рельефа местности.

На стоянке самолетов Одноценова уже дожидался ведомый Павел Маракулин.

- Летим, Павел, и летим далеко, - обрадовал лейтенант своего боевого товарища.

Летчики еще раз продумали план выполнения задания, проинструктировали воздушных стрелков.

- Какие взрыватели ставить? - спросил ведущего механик по вооружению старшина Паршин.

- С замедлением, и не менее семи секунд! Погоду над целью обещают плохую, бомбы бросать придется с малой высоты. Нужно время, чтобы отлететь на безопасное расстояние от места взрыва, - пояснил Одноценов.

Первую часть маршрута до линии фронта разведчики летели параллельно шоссе, на некотором удалении от него, на малой высоте. Погода была по-прежнему плохой. На некоторых участках дождь усиливался, уменьшая и без того ограниченную видимость. Линию фронта пересекли на бреющем полете, буквально в нескольких метрах от земли, и так быстро, что противник не успел сделать по самолетам ни одного выстрела. Удалось избежать противодействия врага и после доворота на северо-запад. Придерживаясь восточной стороны канала Шарвиз, который упирался северным концом в межозерье Веленце - Балатон, летчики внимательно просматривали каждую складку местности, каждый населенный пункт и связывающие их дороги. Примерно на половине пути Одноценов заметил колонну танков, автомашин и бронетранспортеров, продвигавшуюся по направлению к нашему плацдарму. Район городка Цеце сразу попал на карту разведчиков.

- Подсчитайте, сколько в колонне танков и бронетранспортеров, да не забудьте записать, - приказал летчик воздушному стрелку сержанту Ворханову.

- Я уже подсчитал, товарищ командир, и сейчас записываю.

- Может, ударим, очень уж хорошая цель, - услышал ведущий голос своего ведомого.

- Атаку отставить, не забывать об основной задаче. Следовать за мной!

На подходах к основному району разведки погода после небольшого улучшения опять испортилась. Снова вперемежку с дождем шел мокрый снег. Наплывший откуда-то туман скрыл от разведчиков канал Шарвиз и тянувшуюся вдоль него дорогу. Ведущий решил опять, как перед линией фронта, снизиться до бреющего полета. Ведомый еще плотнее прижался к самолету Одноценова.

- Товарищ командир! Справа фашисты роют окопы, - доложил зоркий и бдительный Ворханов.

- Вижу, вижу...

Советские самолеты, появившиеся в межозерье на предельно малой высоте и в такую плохую погоду, оказались для работавших на строительстве укреплений полной неожиданностью. Увидев самолеты, люди кинулись кто куда. Летчики еще раз, теперь с востока на запад, просмотрели район разведки, и лишь после этого Одноценов передал Маракулину, что можно использовать взятые с собой бомбы для удара по оборонительным укреплениям.

Задание выполнено. Можно со спокойной совестью возвращаться на свой аэродром. На обратном пути Одноценов заметил в одном из населенных пунктов большое движение людей и машин. Воздушный стрелок уточнил, что в поселке он насчитал до сорока танков, и сделал об этом соответствующую пометку. Пока два советских штурмовика летали над тыловыми районами врага, в районе линии фронта погода заметно улучшилась. Туман поднялся, поредели облака. Проскочить линию фронта незамеченными стало невозможно. Ведущий предупредил ведомого о необходимости маневрировать по высоте и курсу.

И едва гитлеровцы открыли из зенитных пулеметов и орудий огонь по прилетевшим из их тыла штурмовикам, как оба ринулись вниз, вильнули вправо, влево и оказались уже вне зоны досягаемости огня, за линией фронта. Оба "ильюшиных" благополучно, без единой пробоины, приземлились на своем аэродроме.

Вскоре после посадки разведчиков с аэродрома поднялись группы штурмовиков. Используя данные Одноценова и Маракулина, они нанесли мощный удар по вражеским танкам, автомашинам и пехоте. Именно здесь, в Венгрии, эскадрилья совершила свой тысячный боевой вылет. Он был выполнен 7 ноября, в день 27-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.

После торжественного митинга честь совершить тысячный боевой вылет выпала лейтенанту Примакину. Его ведомым, как обычно, был младший лейтенант Логвиненко. Они атаковали в этот день железнодорожный состав с техникой и боеприпасами. Мастер фоторазведки, Примакин запечатлел на пленке результаты атаки: сплошные пожары на станции. На обратном пути летчики нанесли удар по автомашинам противника.

Вслед за Примакиным в боевой полет ушли лейтенанты Головко и Рыбак. Летчики без труда обнаружили станцию, по которой уже нанесли удар их товарищи, и с первого захода накрыли бомбами паровоз. Затем с бреющего полета они расстреливали уцелевшие вагоны. Тысяча вылетов! Тысяча мощных ударов с воздуха по врагу, тысяча штурмовок, проходивших очень часто в тяжелой метеорологической обстановке, под огнем противника. Тысяча воздушных атак, в результате которых фашисты понесли огромные потери. Тысяча вылетов - это более 6000 сброшенных на гитлеровцев бомб, 4000 выпущенных по ним реактивных снарядов, 20000 пушечных снарядов и многие десятки тысяч пуль.

Особое задание

Прорвав оборону немцев в районе города Батин, войска 3-го Украинского фронта начали стремительное наступление одновременно в западном и северном направлениях. Продвигаясь вдоль западного берега Дуная, они вскоре подошли к восточной стороне озера Веленце, раскинувшегося в 50 километрах от Будапешта, а в конце декабря 1944 года - вплотную к самой столице Венгрии и соединились с войсками 2-го Украинского фронта. Таким образом, 180-тысячная будапештская группировка противника оказалась в железном кольце.

Немецко-фашистское командование понимало, что разгром и уничтожение будапештской группировки будет означать потерю Венгрии как союзника в войне, откроет советским войскам пути для наступления в Австрию и центральные районы Чехословакии. Поэтому оно предприняло ряд сильных контрударов, стремясь разорвать кольцо окружения, отбросить советские войска и восстановить линию обороны по берегу Дуная. Советские войска сорвали все вражеские планы. В этих жестоких боях приняла участие и 2-я эскадрилья.

Во время подготовки к контрудару гитлеровцы начали массовую переброску войск из Пешта - восточной части столицы Венгрии в Буду - западную ее часть. Основными транспортными артериями гитлеровцев через Дунай между этими двумя частями города являлись знаменитые будапештские мосты, и главным образом Елизабетен-мост, находящийся в центре города. Задачу всячески препятствовать этим переброскам возложили на 10-й штурмовой авиационный корпус. Разрушить мосты - это был бы самый простой и легкий путь решения такой задачи. Но советское командование из-за гуманных соображений не пошло по такому пути. Командир корпуса, учитывая, что 2-я эскадрилья имеет наибольший опыт действий по мостам и переправам, приказал создать на ее базе специальную авиагруппу. Все экипажи, включенные в группу, были предупреждены о необходимости действовать так, чтобы не нанести будапештским мостам, являющимся ценными архитектурно-художественными памятниками венгерской столицы, серьезных повреждений.

Много вариантов в поисках лучших путей решения задачи обсудили летчики эскадрильи. В конце концов пришли к выводу наносить удары гитлеровцам на подходе их к переправам, а те группы противника, которым удастся прорваться через мосты, уничтожать на западном берегу Дуная.

Местом нового базирования полка вновь стал остров на Дунае. Преимущество такого базирования было лишь одно - такой хороший линейный ориентир, как река, в любых условиях помогал легко найти свой аэродром. Отрицательных сторон островные аэродромы имели множество, и наиболее существенный недостаток - опасность захода на посадку и взлета, в случае если самолет имел повреждения.

Действия по будапештской группировке врага начались сразу после перебазирования на остров. Здесь после длительного периода очень успешных вылетов личному составу пришлось вкусить и горечь неудач. Три вылета подряд на штурмовку скоплений фашистов на подходе к мостам прошли не совсем удачно. Зенитная артиллерия, установленная на высотах западного берега реки, господствовавших над всей местностью, не позволяла прицельно сбросить бомбы. Особенно донимали зенитки, установленные на горе Гелерт, недалеко от Елизабетен-моста, по которому шло наиболее интенсивное передвижение фашистских войск. Экипажи меняли способы бомбометания, но результаты атак по-прежнему были не блестящими. Недостаточно эффективное блокирование мостов, по которым противник продолжал перебрасывать на запад подкрепления, влияло в определенной степени на ход всей операции советских войск против будапештской группировки.

В полк прибыл командующий воздушной армией генерал-полковник авиации В. А. Судец. Он поставил перед эскадрильей задачу: во что бы то ни стало приостановить передвижение немцев с восточного берега Дуная на западный. И снова, в который уже раз, летчики ломали голову над тем, какой способ атаки еще применить. Бомбили с пикирования, сбрасывали бомбы одиночно, серийно, залпом, а ощутимых результатов пока не добились.

Один из летчиков, глядя на план города, говорил: - Может, будем наносить удары со средних высот. Эффективность зенитного огня с поднятием на высоту уменьшается, да и прицеливаться нам более удобно.

- Это не подойдет, - не согласился с предложением Михаил Рыбак. - При увеличении высоты по самолету будут стрелять не только зенитные батареи, прикрывающие Елизабетен-мост, но и те, которые расположены в других местах.

- А какой же выход? У тебя-то есть предложение? - обратился к другу Павел Маракулин.

- Есть, слушайте. - Летчик склонился над планом города и начал излагать свое предложение: - Большая часть зенитных средств, прикрывающих мост, расположена на возвышенности, господствующей над местностью. Восточный же берег для зениток неуязвим, если только...

- Все ясно, - не дослушав Рыбака, воскликнул Маракулин. - Заходим вдоль улиц, с восточного берега...

- Правильно, уловил суть, - продолжал Рыбак, водя пальцем по плану города. - Используя хотя бы вот эту широкую улицу, можно незаметно выйти в тыл врага, пролететь по улице на бреющем, а около моста сделать "горку", сбросить бомбы и таким образом создать пробку, а потом уже навалиться на врага всей эскадрильей.

- Это, по-моему, разумное предложение, - согласился Иван Примакин. - Я летал в этом районе, улицы там широкие, вдоль них вполне можно идти на бреющем. И для зениток мы будем недосягаемы.

Командир полка поддержал смелое предложение. Оно было детально разработано и дополнено. Для того чтобы уменьшить противодействие вражеской зенитной артиллерии, было решено в это же время нанести удар по зенитным батареям врага, расположенным на горе Гелерт, ибо они могли нанести атакующей группе серьезный урон при выходе самолетов из атаки.

...Один за другим взлетали штурмовики с островного аэродрома. Каждый имел несколько бомб. Так как атаки решили выполнять с минимальной высоты, взрыватели на бомбах были поставлены с замедлением. Первым в боевом порядке колонны одиночных самолетов повел свой штурмовик Михаил Рыбак - его идея, ему и честь первому осуществить ее.

Стремительно неслись грозные машины над улицами города, едва не задевая за провода. Фашисты заметили головной самолет колонны с опозданием, стрелять по нему зенитчики не могли, так как он был ниже крыш домов. Таким образом, до самого моста штурмовики долетели беспрепятственно. Лейтенант Рыбак вывел свой самолет к цели, когда большая колонна немецко-фашистских войск готовилась к переправе через мост. Летчик плавно взял ручку на себя и, выполнив классическую "горку", обрушил вниз бомбовый груз.

В это же мгновение вражеские зенитчики из Буды открыли по советскому самолету, вынырнувшему из улицы, яростный огонь из скорострельных пушек. Лейтенант Рыбак решил повторить заход, с тем чтобы обстрелять вражескую колонну бортовым огнем. Но осуществить это намерение не удалось. Во время маневра самолет резко вздрогнул и сразу стал крениться на левое крыло. Врагу удалось добиться прямого попадания. На месте левого элерона зияла большая пробоина. Летчик приложил все свое умение и силы, чтобы вывести машину из крена. Это ему удалось, но через минуту самолет снова сильно накренился. Лейтенанту опять удалось вывести его в горизонтальное положение. И так повторялось несколько раз. К счастью летчика, аэродром был близко. На повышенной скорости, под углом к посадочному знаку летчик искусно подвел штурмовик к земле. Выпрыгнув из кабины, Михаил Рыбак сразу почувствовал страшную усталость. Пилотирование почти неуправляемого самолета потребовало от него не только предельных физических усилий, но и огромного нервного напряжения. Покалеченная машина могла в какой-то момент не послушаться управления. Пришлось бы производить посадку на территории, занятой врагом. И тогда... Летчик машинально притронулся к висевшему на поясе пистолету. То ли случайно, то ли он сделал это сам, но кобура оказалась расстегнутой.

Вслед за самолетом Рыбака над улицами Будапешта вывел к мосту свой самолет младший лейтенант Алексей Логвиненко. Он видел, как взорвались перед мостом бомбы, сброшенные с впереди летевшего штурмовика, видел и то, как самолет товарища уходил от цели с большим креном. Но проследить за ним не было времени. Привычным движением ручки и педалей Логвиненко ввел свой "ил" в разворот для выхода на боевой курс. В это время воздушный стрелок доложил: - Товарищ командир, выше и правее нас четверка "илов".

- Хорошо, продолжайте наблюдать за воздухом.

Младший лейтенант знал, что это группа лейтенанта Примакина, посланная для удара по зениткам врага, расположенным на горе Гелерт. Значит, противодействие фашистов будет меньше.

Самолет уже пронесся вдоль улицы, и подошло время набора высоты для бомбометания. Выбрав ориентир, Логвиненко точно прицелился, сбросил бомбы и начал выводить самолет из атаки. В это время осколок зенитного снаряда ударил в переднее бронестекло кабины. По нему сразу поползли лучики. Летчику пришлось наблюдать за обстановкой лишь через боковые стекла и форточку кабины. Через мгновение Логвиненко почувствовал резкий толчок, а за ним подряд еще два. Самолет стало тянуть вверх, прямо на гору Гелерт. Летчик попытался отвернуть в сторону и не мог. Штурмовик перестал слушаться управления и медленно продолжал идти вверх. Воздушный стрелок доложил: Правая сторона стабилизатора повреждена. Наверное, пробит маслобак: у меня в кабине появилось масло. Летчик бросил взгляд на приборную доску. Стрелка давления масла находилась уже внизу. В кабине стало жарко, как в бане, верный признак перегрева мотора. А штурмовик, не слушаясь управления, продолжал идти вверх. В голове Логвиненко промелькнула страшная догадка: "Заклинило рули управления. Еще минута такого полета, и неизбежен срыв в штопор из-за потери скорости".

В этой труднейшей обстановке младший лейтенант Логвиненко не потерял присутствия духа. Он сумел ввести самолет в режим горизонтального полета и, несмотря на перебои в работе мотора, довел его до аэродрома. Посадку ему пришлось выполнять, не выпуская шасси, на фюзеляж.

Так как переднее стекло кабины, разбитое снарядом, не позволяло хорошо просмотреть местность и приближавшуюся землю, летчик сам открыл фонарь кабины и так удачно приземлил штурмовик, что ни сам, ни воздушный стрелок не пострадали. Прибежавшие к месту посадки летчики и техники сразу забросали вопросами, Но Логвиненко лишь теребил снятый с головы шлемофон. Напряжение последних минут полета и трудная посадка с открытым фонарем кабины отняли все силы...

Более удачно прошли остальные вылеты. Четверка Примакина хорошо поработала над горой Гелерт. Многие зенитные точки фашистов были подавлены, часть уничтожена. Экипажи штурмовиков уже при меньших помехах сбрасывали на врага бомбы, довершая так хорошо начатый их товарищами - Михаилом Рыбаком и Алексеем Логвиненко - удар. Их бомбы легли точно в цель. Перед мостом образовалась большая пробка из вражеских автомашин, орудий и повозок, готовящихся к переправе на другой берег.

Штурмовики совершили еще ряд налетов на противника в районе Елизабетен-моста, прочно и надежно заблокировав его с воздуха. Разведчик Пе-2 подтвердил, что специальное задание эскадрилья выполнила успешно. Мост цел, но движение по нему приостановлено. Командующий воздушной армией объявил личному составу эскадрильи благодарность за мужество и мастерство, проявленные при выполнении задания. К сожалению, спасти мосты все же не удалось. Гитлеровцы, охваченные бессильной злобой, перед своим отходом взорвали их. Восстанавливали мосты жители столицы при помощи и участии частей Советской Армии.

В успешном выполнении эскадрильей особого задания по блокировке мостов, как обычно, отличились коммунисты. Они показали всему личному составу пример, мужества и высокого летного и тактического мастерства.

Трудные дни

В конце 1944 года советское командование, стремясь избежать излишнего кровопролития, направило окруженному в Будапеште гарнизону предложение сложить оружие. Фашисты его не приняли и зверски расстреляли советских парламентеров. На помощь окруженным в столице Венгрии войскам была брошена мощная группировка. Гитлер решил взять реванш за поражения 1944 года. Будапешт должен был стать тем местом, где он решил осуществить этот реванш. Успех наступления, как полагало гитлеровское командование, должен был вселить дух уверенности в фашистские войска и на других участках советско-германского фронта.

- В район прорыва немцы подтянули пять танковых, две пехотные дивизии и одну кавалерийскую бригаду. Отборные эсэсовские дивизии "Викинг" и "Мертвая голова" должны были возглавить прорыв. Одновременно из Будапешта планировали начать встречное наступление части окруженной там группировки фашистских войск. Чтобы сковать наши силы, помешать советскому командованию перебросить резервы на север к месту главного удара фашистов, гитлеровцы усилили активность и в других районах.

Так командир полка коротко объяснил летному составу обстановку, сложившуюся к 1 января 1945 года. Весь личный состав эскадрильи понял, что предстоят очень тяжелые бои, хотя на фронте стояло затишье.

Наступление немецко-фашистеких дивизий началось ночью 2 января. Ценой больших потерь им удалось вклиниться в оборону советских войск. Головные части врага подошли к окруженной в Будапеште группировке на расстояние всего 18-20 километров и продолжали пробиваться вперед. Нужно было любой ценой остановить, а затем уничтожить вклинившиеся фашистские войска.

Бои принимали все более ожесточенный характер. 2-й эскадрилье, как и всему полку, была поставлена задача: бомбо-штурмовыми ударами уничтожать прежде всего головные танки фашистских колонн, создавать на дорогах пробки, дезорганизовать ближние войсковые тылы врага.

Погода и в начале 1945 года не благоприятствовала действиям авиации. Шли дожди, в долинах стояла дымка, облака как будто приросли к вершинам гор. Но ждать улучшения метеообстановки было нельзя. Чуть только забрезжил рассвет, старший лейтенант Головко повел первую шестерку самолетов 2-й эскадрильи в бой.

Штурмовики взяли курс в сторону "адовой долины", как летчики окрестили район, где развернулись наиболее тяжелые, кровопролитные бои. Обгоревшие танки и автомашины, перевернутые артиллерийские орудия и повозки на дорогах и в кюветах свидетельствовали об ожесточенности сражения, развернувшегося на правом фланге наших войск. С воздуха экипажи видели советские части, форсированным маршем двигавшиеся на помощь подразделениям, боровшимся с превосходящими силами врага.

Особенно мощный удар немецко-фашистские танковые части наносили в направлении железнодорожной станции Бичке, чтобы прорваться к Будапешту в обход. Именно в этом районе группа Головко обнаружила большую колонну фашистских танков, самоходных орудий и бронетранспортеров. Летчики с ходу атаковали врага. Они действовали уверенно и смело, сбрасывали бомбы, тщательно прицелившись. Экипажи с воздуха отчетливо видели, как метались гитлеровцы из танкового десанта, пытаясь скрыться в лесу и кустарнике. Однако танки врага продолжали продвигаться вперед. Они стремились с флангов обойти советские части, оборонявшие этот участок.

Летчики, израсходовав бомбы, в следующих заходах вели по танкам огонь из пушек, били по ним реактивными снарядами. Гитлеровцы ожесточенно отстреливались. Во время выхода звена старшего лейтенанта Павла Головко из атаки фашистам удалось подбить самолет Николая Воронина, нашего "тульского оружейника", как в эскадрилье любовно называли веселого туляка, бесстрашного в бою старшего летчика. Мотор штурмовика задымил. Все ждали, что Воронин выйдет из боя, попытается перетянуть линию фронта и там выпрыгнет с парашютом. Однако подожженный самолет остался в строю.

Выйдя из первой атаки, в результате которой загорелся головной танк врага, Воронин набирал высоту для нового удара. В этот момент из-под радиатора "ила" показалось пламя. Двигатель остановился. Огонь перебросился на плоскости и фюзеляж, но Воронин продолжал выполнение маневра, как будто с его самолетом ничего не случилось. Все летчики группы с волнением наблюдали, как объятый пламенем Ил-2 начал стремительно пикировать на цель, извергая на врага сплошной поток пушечного огня. Прошло еще мгновение, и объятый пламенем штурмовик врезался в тяжелый танк врага.

Героический подвиг молодого коммуниста Николая Михайловича Воронина словно вдохнул новые силы во все экипажи. Презирая опасность, они еще яростнее обрушились на врага, стреляли и бомбили до тех пор, пока не кончились бомбы, реактивные снаряды и боеприпасы к пушкам. Это был боевой салют летчиков лейтенанту Воронину. Так прощались они с фронтовым товарищем, повторившим подвиг Петра Зубко и своего ведущего в период боев на Курской дуге - коммуниста Василия Азарнова.

Под впечатлением рассказа возвратившихся из полета экипажей группы Головко о героической смерти Воронина поднялись в воздух экипажи второй группы штурмовиков эскадрильи. В район цели следовало прибыть как можно быстрее. Поэтому был выбран хотя и небезопасный, но зато самый короткий маршрут. Группа шла на высоте 250 метров с повышенной скоростью. Истребителей прикрытия она не имела: была низкая облачность, в которой легко было потерять друг друга. Кроме того, экипажи штурмовиков уже научились успешно вести бои на малой высоте с истребителями врага.

Пролетая над "адовой долиной", летчики увидели, что бой переместился северо-восточнее того места, где героически погиб Николай Воронин. Стало ясно, что противник, не считаясь с большими потерями, все же рвется к Будапешту, продолжает теснить советские части. С небольшой высоты хорошо была видна колонна вражеских войск, двигавшаяся на восток.

Низкая облачность и моросящий дождь затрудняли группе маневрирование. Поэтому пришлось атаковать наиболее сильно защищенную зенитной артиллерией головную часть колонны прямо с ходу. Как положено в трудных случаях, первым зашел в атаку и сбросил бомбы на цель ведущий. Началась яростная штурмовка колонны. В результате мощного удара только за один этот вылет удалось уничтожить и поджечь до десятка вражеских танков и автомашин, истребить пулеметно-пушечным огнем много немецких солдат и офицеров.

Так же активно действовали против врага другие эскадрильи полка и все части сухопутных войск. Благодаря этому прорыв противника к Будапешту со стороны Комарно, через станцию Бичке, был ликвидирован. Прежняя линия фронта здесь была восстановлена. Но враг не унимался. Немецко-фашистское командование развернуло активные боевые действия на других направлениях и в межозерье Веленце - Балатон с той же основной задачей - прорваться к Будапешту.

Летчики, ежедневно наносившие линию фронта на свои полетные карты, видели, что к 10 января противник сумел вновь на ряде участков вклиниться в оборону наших войск. Создалась угроза и переправам войск 3-го Украинского фронта на Дунае, что грозило серьезными последствиями. Танковые группы врага наносили нашим частям серьезные потери. Бои приближались к самому аэродрому. На стоянках самолетов была слышна артиллерийская канонада. Но это мало беспокоило уже обстрелянных летчиков, техников, механиков. Эскадрилья жила обычной напряженной жизнью. Людей тревожила больше неблагоприятная погода - часто выпадавшие дожди и снег, что мешало вести поиск танков и прицеливание по ним. Экипажи стремились использовать любую возможность для вылета и удара по прорвавшимся войскам противника, а также по вражеской группировке, окруженной в Будапеште. Только за один день 10 января эскадрилья совершила 66 боевых вылетов.

Чтобы сэкономить время и нанести немецко-фашистским частям "сверхплановый удар", летчики сами помогали техническому составу быстрее готовить самолеты к боевым вылетам. Завтракали, обедали, а зачастую и ужинали экипажи под плоскостью штурмовика, куда привозили пищу из столовой. Все это позволило довести интенсивность боевой деятельности до максимума. Некоторые экипажи успевали побывать над целью 8-9 раз в сутки.

Надо сказать, что материальная часть действовала безотказно. Особенно отличились специалисты, возглавляемые техник-лейтенантом Мараховским. На партийном собрании он дал слово, что технический состав его звена будет первым в выполнении задачи, поставленной командованием. Свое обещание коммунист Мараховский сдержал. В течение трех суток личный состав звена работал днем и ночью и обеспечил максимальное количество вылетов. Не было случая, чтобы самолет хотя бы на минуту задержался на аэродроме по вине технического состава звена. Механик самолета коммунист Горелов трижды за этот короткий срок успевал устранить серьезные повреждения, которые получал в бою самолет, закрепленный за старшиной. В ногу с коммунистами Мараховским и Гореловым шел молодой техник звена, член бюро ВЛКСМ полка старшина Бровкин. И у него высокие темпы работы сочетались с отличным качеством обслуживания техники.

- Если самолет готовил к вылету комсомолец Бровкин, - говорили летчики, - мы уверены, что материальная часть не подведет в полете. На передовых людей равнялись все техники и механики. Самолет лейтенанта Рыбака во время удара по танкам был атакован двумя истребителями противника. Воздушный стрелок старший сержант Корытов одного из них сбил. Врагу удалось ранить стрелка, нанести штурмовику сильные повреждения в правой стороне центроплана. Но экипаж не покинул самолет. Раненый стрелок проявил высокое мужество и стойкость. Несмотря на боль и потерю крови, комсомолец не выпустил оружия из рук. Он отбил все атаки второго истребителя и тем самым помог летчику довести искалеченный самолет до аэродрома.

Агитаторы рассказали личному составу о подвиге комсомольца Корытова и призвали всех так же самоотверженно выполнять воинский долг. Авиационные специалисты делом ответили на этот призыв. Они без отдыха трудились вечер и ночь. К утру самолет Рыбака был отремонтирован и снова ушел в бой. Весь технический состав работал с предельным напряжением сил. В эти трудные дни люди проявляли чудеса изобретательности, смекалки и инициативы. Многие ремонтные работы, которые, как считалось, можно осуществить только в хорошо оборудованных стационарных мастерских, техники и механики эскадрильи успешно выполнили в полевых условиях.

Спасая командира

Напряженные бои в районе озера Балатон и столицы Венгрии длились больше месяца. Немецко-фашистское командование, несмотря на крупные потери в живой силе и технике, продолжало снова и снова предпринимать отчаянные попытки освободить окруженную в Будапеште группировку своих войск. Кровопролитное сражение шло одновременно и на внешнем, и на внутреннем фронте окружения. Особенно напряженные бои развернулись в районе города Секешфехервар. Летчики эскадрильи получили задачу бороться с танками противника, стремившимися из района городов Замоль и Секешфехервар пробиться в Будапешт.

Погода, как и в первые дни января 1945 года, стояла плохая. Низкая облачность, малая видимость, изморось затрудняли действия штурмовиков. Особенно опасна была изморось. Оседая на поверхности самолетов, она замерзала, образовывалась тонкая ледяная корка, сильно ухудшавшая аэродинамические качества машин. Но и эти трудности экипажи научились преодолевать. Сознание необходимости активнее, действеннее помогать нашим наземным войскам отражать контрудары фашистов, не дать им соединиться в Будапеште, приблизить день полного разгрома гитлеровцев в Венгрии двигало людей на подвиги. И как обычно, именно в трудные дни особенно ярко проявились высокие морально-боевые качества советских воинов, их мужество, крепкая боевая дружба, верность долгу и войсковое товариществе.

Командир звена лейтенант Одноценов и его ведомый младший лейтенант Маракулин получили задание нанести удар по немецким танкам в районе Секешфехервара. Перед самым вылетом командир дивизии полковник Иванов вручил Одноценову и Маракулину ордена Красного Знамени за отличное выполнение заданий в 1944 году. Принимая награду, молодые офицеры пережили глубокое чувство искренней благодарности Советскому правительству, так высоко оценившему их ратный труд. И хотя это были уже не первые награды, оба летчика были в радостном, приподнятом настроении.

Боевая пара быстро достигла района цели и подготовилась к атаке врага. Острые глаза летчиков внимательно просматривали местность, отыскивая вражеские танки, фиксировали попутно расположение войск и наличие оборонительных сооружений. На помощь летчикам в район цели пришла и станция наведения: - "Орел", "Орел", сообщите ваши позывные. Лейтенант Одноценов ответил. С земли тут же последовал приказ: - Атакуйте танки на восточной стороне города Секешфехервар! Не успел ведущий запросить у станции пароль, как сам увидел, что к позициям наших войск ползут, изрыгая огонь, восемь танков противника. По их конфигурации и размерам летчик определил - идут "тигры" и "пантеры". Времени для разговоров с землей уже не было. Подав ведомому команду "Атакуем танки!", лейтенант Одноценов первым пошел на цель. Младший лейтенант уже научился понимать намерения командира с полуслова, по эволюциям самолета. Поэтому он мгновенно последовал примеру ведущего. Первая атака была очень удачной. Два фашистских танка превратились в пылающие факелы.

Тотчас заговорила зенитная артиллерия противника. Вокруг штурмовиков начали появляться темные шапки разрывов снарядов. Но вдруг зенитный огонь прекратился. Летчики сразу поняли: сейчас последует атака вражеских истребителей. Так свидетельствовал прошлый опыт. Действительно, два фашистских истребителя мчались сверху сзади на штурмовиков. Воздушные стрелки старшина Уфимцев и сержант Усик уже заметили врага и приготовились к отражению атакии Над полем боя началась схватка двух советских штурмовиков с двумя "мессершмиттами". Отбивая атаки истребителей, лейтенант Одноценов одновременно наносил удары и по танкам противника, которые снова двинулись к переднему краю обороны советских частей. Ему удалось поджечь "пантеру". На земле горело уже три немецких танка.

Во время выхода штурмовиков из атаки по танкам фашистскому истребителю удалось повредить самолет Одноценова и ранить воздушного стрелка. Раненый сержант Уфимцев успел выпустить очередь по атакующему и поджег его. "Мессершмитт" задымил и вышел из боя, но второй истребитель остался. Он решил добить поврежденную советскую машину, мотор которой работал с перебоями. Защиту штурмовика, со снижением планировавшего в сторону наших войск, взял на себя лейтенант Маракулин.

На самолете Одноценова мотор окончательно отказал. Летчик изо всех сил старался перетянуть линию фронта. Но самолет уже потерял запас скорости и высоты. Земля приближалась с неумолимой быстротой. Одноценову ничего не оставалось, как садиться прямо перед собой, хотя окопы противника были совсем близко. Произведя посадку на нейтральную полосу, летчик быстро выбрался из кабины и вытащил из самолета раненого Уфимцева.

В это время Павел Маракулин бросал свой штурмовик то против фашистского истребителя, который пытался атаковать Германа Одноценова, то против вражеских танков, которые устремились к советскому самолету, совершившему вынужденную посадку на "ничейной" земле. Одна из контратак увенчалась успехом. Фашистский истребитель, с которым младший лейтенант сошелся "в лоб", получил изрядную долю свинца и ушел на свою сторону. Маракулин вновь атаковал танки, продолжавшие продвигаться к советскому штурмовику. Эта помощь была очень необходима в эту минуту. Прикрываясь броней мотора, летчик успел сделать стрелку перевязку и прикинуть, как удобнее перенести Уфимцева в безопасное место. Но опасность оказаться в руках врага была еще очень большой.

- Оставьте меня, товарищ командир, спасайтесь сами и отомстите за меня, - говорил раненый Уфимцев.

Советский офицер, конечно, не оставил в беде подчиненного. Летчик взвалил стрелка на плечи и пополз по изрытому снарядами полю к нашим позициям. Младший лейтенант Маракулин с воздуха заметил это и еще более настойчиво начал атаковывать танки, мешая им приблизиться к самолету, вести огонь по Одноценову и Уфимцеву. Взбешенные этими атаками, фашисты перенесли весь огонь на самолет Маракулина. Им удалось поджечь штурмовик. Тогда Маракулин развернул свой горящий самолет и направил его на фашистский танк, наиболее приблизившийся к Одноценову. Через секунду штурмовик врезался в этот танк и уничтожил его, похоронив под собой и весь десант, находившийся на броне.

Так, спасая командира, героически погиб молодой коммунист Павел Маракулин. Память о нем, отличном, храбром летчике, прекрасном товарище, умевшем сохранять бодрость даже в периоды больших трудностей и лишений, заразить этой бодростью других, навсегда осталась в сердцах всех его сослуживцев.

Свой подвиг младший лейтенант Маракулин совершил на глазах многих сотен советских бойцов, отражавших вражескую атаку. Видел его и лейтенант Одноценов, который с раненым стрелком на спине полз по "ничейной" земле. Заметив, что танк с десантом на броне уже недалеко, летчик укрыл в воронке потерявшего сознание Уфиадцева и достал пистолет. И в этот момент услышал свист несущегося к земле горящего самолета. Через секунду штурмовик врезался в тот самый танк, который преследовал Одноценова. Раздался огромной силы взрыв. Летчик снова взвалил раненого на плечи и пополз дальше.

Добравшись до своих, Одноценов позаботился прежде всего о том, чтобы отправить Уфимцева в госпиталь. При этом он хотел лично, что называется с рук на руки, передать докторам раненого воздушного стрелка. Но в госпитале задержали и самого Одноценова. Врачи исследовали летчика, сделали перевязку. Все же летчик добился заключения, что состояние его здоровья не препятствует полетам, и поспешил в полк.

..К эскадрильской землянке подошел летчик с перевязанной головой, в разорванной меховой куртке. Он остановился перед плакатом: "Отомстим фашистам за смерть младшего лейтенанта Павла Маракулина!" Одноценов снял шлемофон и долго стоял опустив голову.

Не дожидаясь полного выздоровления, Одноценов снова включился в боевую работу. Она в те дни была очень напряженной. Экипажи летали в составе больших эскадрильских групп, звеньев, пар и одиночно, летали в простых и сложных метеорологических условиях, в дождь и непогоду, словом не думая ни об отдыхе, ни об опасности. Летчики стремились все время держать под воздействием фашистские части, уничтожить как можно больше танков, автомашин, орудий, живой силы.

Главной целью в этот период были танки. С их помощью враг старался вбить клинья в наши войска, выручить фашистскую группировку, окруженную в Будапеште. И, пожалуй, не было вылета, в котором летчики эскадрильи не отыскали бы фашистские танки и не нанесли по ним удар. "Уничтожить немецкие танки, атакующие наши наземные войска в районе населенного пункта Шерегельеш", - такая задача, поставленная перед эскадрильей, была типична для второй половины января и начала февраля 1945 года. - Наземная и воздушная обстановка в районе цели ожидается очень сложная, - предупредил перед вылетом командир полка. - Противник ввел в действие большое количество танков, чтобы прорваться к переправам советских войск через Дунай. Цели, которые предстоит штурмовать, сильно прикрыты зенитным огнем. В воздухе возможны истребители-охотники врага.

В соответствии с обстановкой избиралась тактика действий. И в этот февральский день звено под командованием лейтенанта Одноценова было специально выделено для подавления наземных средств ПВО врага. Командиры остальных звеньев, которым поручалось наносить удары непосредственно по танкам, прежде всего заботились о том, чтобы техник по вооружению Данила Олифиренко сверх нормы добавил на их самолеты по нескольку противотанковых авиационных бомб.

Вооруженцы в эти дни показали себя большими умельцами. При укладке противотанковых бомб они умудрялись положить в бомболюк 8-10 "гостинцев" сверх положенных по инструкции. Это "пересечение границы" нормативов позволяло летчикам уничтожить за вылет еще больше техники врага. Маленькие, полуторакилограммовые бомбочки были очень эффективным средством против танков, автомашин и самоходных орудий. Мало того, воздушные стрелки брали с собой такие бомбы в кабину и выбрасывали их руками во время атаки мотомеханизированных колонн противника.

- Для уничтожения фашистов все средства хороши, можно и камни бросать, они тоже с высоты могут голову проломить, - оправдывали летчики и стрелки такие отступления от инструкции.

Характерной для конца 1944 года и начала 1945 года была высокая боеготовность экипажей и звеньев. Подготовка к вылету после получения задания занимала в этот период минимальное время. Взлет и сбор группы в воздухе производился очень быстро. К району цели летели, как правило, кратчайшим путем. Люди всюду экономили время, чтобы успеть совершить дополнительный вылет. Ведущие уже на подходе к линии фронта устанавливали связь со станцией наведения. Это помогало сразу находить наиболее важную в данный момент цель. И в этот раз с пункта наведения эскадрильи передали распоряжение: действовать по танкам противника, сосредоточенным на окраине населенного пункта Шерегельеш. Найти врага помог ведущему и лейтенант Одноценов.

- Товарищ командир! - передал он по радио. - Танки стоят на южной окраине села.

Не теряя ни секунды, ударная группа пошла в атаку. В то же мгновение заговорили вражеские зенитки. Их огонь был очень плотным. Но ни один экипаж не свернул с боевого курса. Первая серия противотанковых бомб пошла вниз. На земле вспыхивал один очаг пожара за другим. Звено Одноценова обрушило на зенитки реактивные снаряды и огонь пушек - взятые сверх нормы противотанковые бомбы лейтенант приберегал для танков.

Группа снова и снова заходила в атаку на танки. Фашисты, убедившись в том, что только зенитным огнем нельзя отразить удар, вызвали на помощь истребители. Пара "Мессершмиттов-109" обошла район схватки наших истребителей прикрытия с истребителями врага, защищавшими Шерегельеш, и с ходу атаковала основную группу штурмовиков. Фашистские летчики надеялись добиться успеха за счет внезапности. Но их расчеты не оправдались. Экипажи штурмовиков к этому времени накопили богатый опыт борьбы с вражескими истребителями. "Мессершмитты" были своевременно обнаружены, и боевой порядок группы сразу же уплотнился. Стрелки открыли заградительный огонь. Все атаки врага закончились безрезультатно.

Четкие действия ударной и обеспечивающей групп принесли эскадрилье большой успех. За один налет штурмовики подожгли восемь немецких танков. Всем участникам боя командование наземных войск объявило благодарность.

Каких только подарков во время войны не получал личный состав действующей армии и флота от тружеников Советской страны! Любовно вышитые женскими руками полотенца и кисеты, теплые носки и перчатки, украшенные затейливой резьбой портсигары и зажигалки, опасные и безопасные бритвы... Эти простые подарки для советских воинов были дороже самых ценных сувениров. Каждый боец и командир видел в них любовь и заботу великого народа, благословившего своих сынов на ратный труд во имя Родины, во имя победы над черными силами фашизма. Много таких подарков получила и 2-я эскадрилья.

Как-то на аэродром прибыл продолговатой формы довольно увесистый ящик. В нем оказались миниатюрные, отлитые из алюминия модели штурмовиков. Моделей было ровно столько, сколько эскадрилье положено иметь боевых самолетов. Подарок пришел от комсомольцев самолетостроительного завода, который строил Ил-2. Радовались комсомольскому подарку все командиры подразделений, но особенно майор Красночубенко.

- Теперь уже не придется показывать на пальцах, как нужно правильно строить тот или иной боевой порядок, производить перестроения в воздухе, соблюдать свое место в составе группы, - говорил командир полка, поглаживая модели. - Ведь эти игрушки - замечательное учебное пособие.

Так "вошла в строй" "алюминиевая" эскадрилья. А вскоре личный состав полка узнал о большой новости. Командир дивизии полковник Иванов позвонил на аэродром и многозначительно произнес: - К вам летят еще подарки. Встречайте!..

- Что это за "летающие подарки"? - спрашивали друг друга летчики. Таких еще не приходилось видеть.

Без специального оповещения весь личный состав полка, свободный от нарядов в помещениях, высыпал на аэродром. Зоркие глаза авиаторов пытливо всматривались в серое сумеречное небо, ожидая увидеть транспортный самолет. Но вместо него из-за холмов появилась группа Ил-2 и пошла на посадку. На фюзеляже каждой машины четко выделялась надпись: "Колхозник Ошской области".

- Вот это подарок так подарок! - радостно ахнули летчики, стрелки, техники, механики.

Самолеты были новенькие, только что с завода. Их построили на деньги, собранные тружениками сельского хозяйства Советской Киргизии. Командование решило вручить эти самолеты 2-й эскадрилье. Чтобы никто не помешал торжеству - на войне всякое бывает, - в воздухе над аэродромом барражировали истребители. Начальник штаба дивизии зачитал приказ командира корпуса о вручении лучшей эскадрилье боевых самолетов-штурмовиков - подарка членов сельскохозяйственных артелей Ошской области Киргизской ССР. Затем начальник политотдела корпуса прочитал личному составу письмо, в котором рассказывалось об успехах, одержанных колхозниками области на трудовом фронте, и давался наказ нам, летчикам, еще крепче бить врага. С вручением дорогого подарка эскадрилью поздравили и пожелали ей новых боевых успехов командир корпуса генерал-лейтенант авиации О. В. Толстяков, командир дивизии полковник А. В. Иванов.

Личный состав 2-й эскадрильи передал самую горячую, самую искреннюю благодарность колхозникам Ошской области за их бесценный дар. В переданных самолетах авиаторы видели одно из ярких проявлений заботы советского народа о своих Вооруженных Силах. Летчики заверили представителей колхозников Ошской области и командование в том, что с честью оправдают доверие народа, будут с новой силой громить гитлеровских захватчиков.

После митинга в подразделении состоялось партийное собрание. На повестке стоял один вопрос: прием в партию. Коммунисты рассмотрели заявления лейтенанта Гладких, младшего лейтенанта Самойлова, старшины Минькова и сержанта Павлищева о приеме их в ряды Коммунистической партии. Выступавшие подчеркивали, что все четверо заслужили в эскадрилье славу передовых воинов, показали себя в боевой обстановке верными, бесстрашными сынами социалистической Родины. Собрание единодушно решило принять боевых товарищей в ряды ленинской партии.

Едва коммунисты успели дойти после собрания до самолетных стоянок, как эскадрилья получила срочное задание: вылететь на штурмовку вражеских войск, перебрасываемых по шоссе Комарно - Секешфехервар с северного участка фронта на южный. Прошло немного времени, и сверкающие свежей краской штурмовики с надписью вдоль фюзеляжа "Колхозник Ошской области" начали выруливать на старт. Истребители прикрытия уже были в воздухе и пристроились к боевому порядку "илов" во время полета к цели.

До шоссе Комарно - Секешфехервар было недалеко. Группа покрыла это расстояние менее чем за полчаса. В районе цели ведущий заметил в воздухе самолеты противника. Одновременно о них предупредил командира Николай Скоморохов, ведущий группы истребителей прикрытия: - "Орлы", - передавал он по радио, - будьте внимательны. В воздухе "мессершмитты".

Группа Скоморохова связала боем истребителей врага, а штурмовики пошли в это время в атаку на фашистскую колонну. Поскольку воздушный бой развернулся несколько в стороне, зенитки противника открыли заградительный огонь. Ведущий приказал звену Примакина - мастерам удара по средствам ПВО подавить зенитную артиллерию, а основные силы повел в атаку на колонну.

С земли по штурмовикам вели огонь "эрликоны" и счетверенные зенитные пулеметы, несколько орудий среднего и даже крупного калибра. Для того чтобы лучше выполнить поставленную задачу и в то же время избежать излишних потерь, ударная группа оттянулась несколько к северу. Здесь насыщенность средствами противовоздушной обороны была меньшей, а рельеф местности облегчал достижение внезапного выхода на цель. Перехватывая противника на горных дорогах, в узких дефиле, создавая здесь пробки и заторы, можно было нанести гитлеровцам наибольший урон.

Этот план, осуществленный энергично и решительно, полностью оправдался. После первых же атак на дорогах появились очаги пожаров, разбитая техника создала заторы. Летчики смело штурмовали автомашины, орудия, бронетранспортеры и танки. Особенно храбро действовал Герман Одноценов, вылетевший на задание второй раз после того, как вернулся с "ничейной земли", где сгорел его самолет. Несмотря на ураганный огонь с земли, он делал один заход за другим.

Враг вызвал на помощь дополнительное воздушное прикрытие. Четверке "фокке-вульфов" удалось проскочить мимо наших истребителей, которые вели жаркий бой с основными силами противника. Экипажи штурмовиков видели огненную "карусель", образовавшуюся несколько в стороне от шоссе, были свидетелями, как из нее вывалились два горящих самолета. Как потом стало известно, они были сбиты Героями Советского Союза Долгаревым и Кирилюком. Однако "скорая помощь" фашистов опоздала. Штурмовики уже завершали разгром обнаруженных колонн и, маскируясь складками местности, стали отходить в сторону своих войск. Именно в этот момент их и атаковала четверка "Фокке-Вульф-190".

Фашистские летчики попытались одним ударом расстроить боевой порядок штурмовиков. Но дружный огонь стрелков сорвал этот план. Тогда "фокке-вульфы" ринулись в атаку на самолет Павленко, несколько отставший от общего строя. И дорого бы поплатился за свою оплошность молодой летчик, если бы к нему в трудный момент на помощь не пришел младший лейтенант Логвиненко. Огнем своих пушек он отогнал фашистов и тем спас Павленко.

Вторично потерпев неудачу, гитлеровцы стали действовать более осторожно, но по-прежнему довольно настойчиво. Они упорно искали лазейки, чтобы проникнуть внутрь боевого порядка штурмовиков. Но летчики эскадрильи хорошо выдерживали боевой порядок "круг". Еще более сократив дистанцию между самолетами, группа оттягивалась на свою территорию. Фашисты поняли этот замысел и усилили атаки. Им удалось ранить двух воздушных стрелков, пробить правую плоскость, вывести из строя несколько патрубков двигателя и повредить винт на самолете Логвиненко. Много пробоин было и в машине Павленко. За этот частичный урон экипажи эскадрильи сторицею отомстили противнику. Младший лейтенант Алексей Логвиненко огнем своих пушек сбил фашистский истребитель. Второй вражеский самолет был поврежден групповым огнем. После того как он вышел из боя, прекратила атаки и оставшаяся пара "фокке-вульфов".

Недалеко от Дуная к штурмовикам пристроились наши истребители прикрытия. Пробоины в их крыльях и фюзеляжах свидетельствовали об ожесточенности только что закончившейся схватки. Истребители первыми пошли на посадку, так как горючего оставалось буквально капли. Для прикрытия посадки штурмовиков пришлось поднять в воздух резервное звено истребителей.

Летчики не успели еще "остыть" от недавнего боя, поделиться о нем впечатлениями, как Одноценова и Примакина вызвали на командный пункт полка. Новая задача, которую предстояло выполнить звеньям лейтенантов Одноценова и Примакина, была очень сложной и несколько необычной. Советское командование получило сведения, что в лесу севернее города Веспрем фашисты создали большой склад боеприпасов. Этот склад уже искали штурмовики других частей, но обнаружить не смогли. Теперь эту задачу возложили на 2-ю эскадрилью.

- Прикрывать звенья с воздуха будут восемь Ла-5 во главе со знакомым вам летчиком - Героем Советского Союза Долгаревым, - сообщил командир полка.

Экипажи обоих звеньев тщательно изучили данные о наземной и воздушной обстановке, разработали план выполнения задания. Взлетев звеньями, штурмовики сразу же взяли курс к Веспрему. Истребители прикрытия пристроились к штурмовикам на маршруте. Полет осуществлялся на вьгсоте 500-600 метров. Линию фронта пересекли благополучно и вскоре были в районе цели. Слева находился город Веспрем, справа - железная дорога. Недалеко от нее, где-то в лесу, находился фашистский склад боеприпасов.

Где он?

Сколько ни всматривались экипажи, никаких признаков склада не обнаруживали. Группа сделала второй круг, третий, а цели все не видно. Но вот внимание ведущего группы привлекли пять порожних грузовиков, остановившихся под деревьями на обочине шоссе, круто сворачивавшего в лес. Шоферы, очевидно, ждали, когда пролетят советские самолеты. Ведущий не стал сразу менять маневр. Группа завершила очередной круг и снова появилась над пустынным шоссе. Грузовиков на обочине уже не было. Стало ясно, что они ушли по лесной дороге дальше. Одноценов повел группу над лесной дорогой и вскоре увидел грузовые машины. Они стояли около каких-то ворот. Ведущий снизился до бреющего и сквозь кроны деревьев рассмотрел несколько невысоких, складского типа зданий, стоявших на расстоянии 20-30 метров одно от другого.

Цель найдена! Фашисты выдали себя, решив, что группа ушла в другую сторону. Штурмовики вновь набрали высоту и начали маневр для захода на бомбометание. В эту же минуту несколько зенитных батарей открыли интенсивный огонь. Но он, как всегда, не остановил советских летчиков. Лейтенант Одноценов первым перевел штурмовик в крутое планирование. Через несколько секунд четыре бомбы пошли к земле, туда, где, возможно, лежали такие же бомбы врага. По команде ведущего отбомбилась вся группа. Когда штурмовики выполняли второй заход, над складом уже стоял непрекращающийся, слышный даже в кабинах самолетов грохот рвущихся боеприпасов. Сквозь дым, закрывший половину леса, прорывались рыжие изыми пламени.

Завершив вторую атаку, Одноценов стал искать истребители прикрытия. Ла-5 были недалеко. В нескольких километрах от склада они вели бой с вражескими истребителями, не допуская их к району действий штурмовиков.

Лейтенант Долгарев, ведущий группы прикрытия, увидел, что штурмовики завершили разгром склада и взяли курс к аэродрому. Тогда истребители искусным маневром вышли из боя и плотно прикрыли "илы".

Так уничтожением вражеского склада фронтового значения закончился первый боевой день летчиков эскадрильи, действовавших на новых самолетах, подаренных колхозниками Ошской области. На этих самолетах экипажи 2-й эскадрильи совершили до конца войны еще много десятков боевых вылетов, уничтожили большое количество вражеских танков, автомашин и другой боевой техники, истребили не одну сотню гитлеровских солдат и офицеров.

Особенно интенсивно эскадрилье пришлось поработать в период наступления наших наземных войск в Западной Венгрии. На австро-венгерской границе, на участке между озером Найзидлер и отрогами Восточных Альп, гитлеровцы сконцентрировали крупные силы. За укрепленный пограничный венгерский город Шапрон развернулись ожесточенные бои. Приняв в них участие, экипажи эскадрильи пересекли еще одну, теперь венгерско-австрийскую, границу. На ее рубеже летчики уничтожили немало танков и автомашин фашистов. Только при ударе по фашистской танковой колонне, двигавшейся в контратаку на советские войска по юго-восточной окраине города Шапрон, было уничтожено и повреждено около десятка танков противника. Контратака врага была сорвана. Наземное командование объявило всем летчикам эскадрильи благодарность за умелые и отважные действия.

В шесть часов вечера после войны

Кто смотрел кинофильм "В шесть часов вечера после войны", очевидно, помнит, что его герои офицер Кудряшов и Варя, назначившие на Красной площади встречу в первый день после окончания войны, нашли друг друга в праздничной ликующей толпе москвичей, отмечавших День Победы. Личный состав 2-й эскадрильи встречал праздник далеко от Москвы, встречал не за праздничным столом, не в семье и даже не на земле. В тот самый момент, когда стрелки часов на Спасской башне Кремля показывали 6 часов, штурмовики 2-й эскадрильи оторвались от аэродрома на территории Австрии и ушли в предвечернее небо. Двенадцать штурмовиков прикрывали двадцать четыре истребителя, которые вели Герои Советского Союза Долгарев и Кирилюк.

Вся группа летела в четком и плотном строю, крыло в крыло, как на параде. Но штурмовики и истребители летели не на праздничный парад. На борту "илов" находился полный боекомплект снарядов и патронов к пушкам и пулеметам, в их бомболюках лежали осколочно-фугасные бомбы, а под плоскостями висели сигарообразные реактивные снаряды. Эскадрилья летела в бой... Какие же могут быть боевые действия, если накануне фашистская Германия приняла все условия капитуляции? Да, могут быть! Уже после подписания капитуляции утром 9 мая 1945 года эскадрилья получила приказ: "От самолетов не отходить, находиться в полной боевой готовности". Томительно тянулся для экипажей этот день. Проще и легче сразу уйти в полет, чем сидеть на аэродроме и ждать.

- Штаб полка?! Когда же вылет? Оттуда отвечали: - Ожидайте, сообщим. Отбоя вышестоящий штаб не дает. Будьте наготове.

Лишь после обеда, который был доставлен прямо к самолетам, штаб полка дал задание на вылет. Оказалось, что по шоссейной магистрали Вена - Линц, между австрийскими городами Санкт-Пельтен и Альштеттен, отступают на запад не сложившие оружия и не признавшие капитуляции некоторые части 8-й и 6-й танковой фашистской армий. - Старые знакомые, - заметил кто-то из летчиков, отмечая на карте район предстоящего боя.

Экипажам 2-й эскадрильи уже приходилось иметь дело с этими вражескими армиями группировки Шернера. Действуя по личному приказу Гитлера, она должна была осуществить на территории Чехословакии дьявольский план "выжженной земли", предать огню и разрушению чехословацкие города и села, истребить как можно больше мирного населения. Советская Армия, осуществив стремительное наступление, сорвала этот план. Летчики эскадрильи уничтожали гитлеровцев из этой группировки еще в районе Праги и Брно. Всего десять дней назад штурмовики наносили по ним удар в Зноймо, где скрещивались несколько железнодорожных и шоссейных магистралей, Свой узел обороны фашисты прикрывали значительным количеством зениток. Но несмотря на сильное огневое противодействие, советские штурмовики за три стремительных налета, один сокрушительнее другого, нанесли врагу огромные потери. Теперь полку поставили задачу: помешать врагу увести боевую технику, уйти от возмездия.

В последний боевой вылет крыло в крыло с ветеранами, такими, как Иван Примакин и Михаил Рыбак, летят молодые воины - Федотов, Мурашко, Егоров. На их счету совсем мало боевых вылетов. Но молодежь хорошо держит свое место в строю, хотя плоскости машин мокры от дождя. Чтобы облегчить молодежи пилотирование штурмовиков, ведущий принял решение пробить облака вверх. Наши отличные самолеты легко набрали высоту. И вот уже внизу вспененное облачное море. Далеко впереди над его волнами чернеют островерхие пики гор. Это - знаменитые Австрийские Альпы. Вскоре группа миновала Вену. Близко город Санкт-Пельтен. Из него на запад уходит фашистская группировка, рассчитывая на то, что мощный облачный потолок предохранит ее от ударов с воздуха.

Но и природа в этот раз восстала против гитлеровцев, осквернивших своими разбойничыми действиями землю. В облачности появились "окна", а затем она неожиданно, будто отрезанная ножом, оборвалась. Летчики отчетливо увидели широкое шоссе, по которому, растянувшись километров на десять, двигались фашистские колонны.

Перед атакой командир по укоренившейся привычке осмотрел весь горизонт. Немного выше и сзади штурмовиков следовала первая группа истребителей прикрытия, а еще выше - вторая. С запада появились четыре быстро приближавшиеся точки. Что это? "Мессершмитты", "фокке-вульфы"? Нет, силуэты не похожи. Вскоре выяснилось, что к штурмовикам приближались американские истребители "лайтинг". С какой целью они здесь появились, осталось неясным. "Лайтинги" развернулись и быстро ушли на запад.

С крутого планирования, почти пикируя, вся эскадрилья пошла в атаку. На фашистскую колонну обрушились фугасно-осколочные бомбы и реактивные снаряды, отрезая врагу путь на запад. На земле ярким пламенем вспыхнули автомашины и цистерны с горючим. Колонна остановилась. Штурмовики повторили атаку, сбрасывая оставшиеся бомбы, поливая колонну огнем из бортовых пушек и пулеметов. Вслед за штурмовиками фашистов атаковали истребители. Это был последний из многих, многих десятков боев, проведенных эскадрильей в годы Великой Отечественной войны.

Задание выполнено! Этим традиционным рапортом 9 мая 1945 года была завершена боевая история 2-й эскадрильи 951-го Нижнеднестровского ордена Красного Знамени и ордена Суворова III степени штурмового авиационного полка. Окончилась война. Не трудно произнести или написать эти два слова, но сколько заключено в них глубочайшего значения и содержания! Окончилась война, самая кровопролитная и опустошительная в истории человечества. Советское социалистическое государство вышло победителем из смертельной схватки с гитлеровской Германией, угрожавшей поработить весь мир и уже оккупировавшей почти всю Европу.

Всемирно-историческая победа советского народа и его Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне показала, каким прочным, несокрушимым является единство партии и народа, какой могучей силой и жизнеспособностью обладает наш социалистический общественный и государственный строй. Созданные и руководимые партией, Советские Вооруженные Силы в тяжелых сражениях еще больше закалились, показали свое превосходство над врагом.

Родина щедро наградила своих сынов, беззаветно сражавшихся на фронтах Отечественной войны. За мужество и героизм, проявленные в боях с фашистскими захватчиками, Президиум Верховного Совета СССР в июне и августе 1945 года присвоил летчикам 2-й эскадрильи старшему лейтенанту Павлу Головко, старшему лейтенанту Ивану Примакину, старшему лейтенанту Михаилу Рыбаку, лейтенанту Герману Одноценову и лейтенанту Алексею Логвиненко звание Героя Советского Союза.

Наша страна, верная своей миролюбивой политике, приступила к сокращению армии. В числе расформированных частей оказался и 951-й штурмовой авиационный полк.

Где же теперь герои боев, как они живут и трудятся?

Во все концы страны разъехались авиаторы 2-й эскадрильи. В Киеве трудятся старший техник-лейтенант П. А. Савенков и младший лейтенант М. М. Маслянский. Работником лесничества на Кубани стал Герой Советского Союза П. Ф. Головко, в Ленинграде трудится Герой Советского Союза И. В. Примакин. Многие офицеры эскадрильи продолжают служить в Вооруженных Силах. Летчик В. В. Гладилин окончил Краснознаменную Военно-воздушную академию и стал командиром авиационного полка. Летчик И. Г. Павленко командует эскадрильей. Такую же должность занимает Герой Советского Союза Алексей Логвиненко, окончивший также Военно-воздушную академию. Штурманом части служит Герой Советского Союза Михаил Рыбак. Вместе с ним служит летчик М. П. Петраков. Старший техник-лейтенант Н. В. Гришин и бывший парторг эскадрильи техник-лейтенант Д. С. Олифиренко закончили курсы усовершенствования и теперь выполняют работу инженеров в авиационных частях.

Вместе со всей страной они бдительно следят за происками империалистов, вновь бряцающих оружием, готовящихся развязать войну против Советского Союза и стран социалистического лагеря, и присоединяют свой голос к предупреждению, сделанному Никитой Сергеевичем Хрущевым 8 июля 1961 года в речи на приеме выпускников военных академий.

"Советские Вооруженные Силы имеют сейчас все необходимые возможности для успешного решения поставленных... задач. Они располагают необходимым количеством термоядерного оружия, самыми совершенными средствами доставки ракетами ближнего и среднего боя, межконтинентальными ракетами.

Пусть те, кто помышляет о войне, не думают, что их спасет расстояние. Нет, если империалисты развяжут войну, она закончится полным разгромом и гибелью империализма. Человечество раз и навсегда покончит с тем строем, который порождает захватнические войны".

Бывшие воины 2-й эскадрильи сердцем и душой восприняли принятую XXII съездом Программу Коммунистической партии Советского Союза. Они помнят ее указание о том, что, поскольку остается военная опасность, исходящая от империалистического лагеря, не достигнуто полное и всеобщее разоружение, КПСС считает необходимым поддерживать оборонную мощь Советского государства, боевую готовность его Вооруженных Сил на уровне, обеспечивающем решительный и полный разгром любого врага, который осмелится посягнуть на Советскую Родину. Офицеры, сержанты и солдаты, служившие в годы войны во 2-й эскадрилье 951-го Нижнеднестровского Краснознаменного ордена Суворова штурмового авиационного полка, отдают все свои силы и способности повышению могущества нашей любимой Родины, строящей коммунизм. Каждый из них, работает ли он в промышленности, в сельском хозяйстве или служит в Вооруженных Силах страны, в любую минуту всегда готов встать на защиту государственных интересов Советского Союза.

Примечания

{1} Автор книги Герой Советского Союза Николай Евгеньевич Платонов командовал 2-й эскадрильей 951-го штурмового авиационного полка с 1943 по 10 мая 1945 года. Он совершил 208 боевых вылетов и в воздушных боях лично сбил два самолета противника. (Прим. ред.)

Загрузка...