Если осмелишься

Глава 34

– По-вашему, это яйца? – обратилась Оливия к Аннелии, ковыряя вилкой в тарелке, и наклонилась, чтобы рассмотреть их. – Но они совсем не похожи на яйца.

Оторвав взгляд от тарелки, Оливия увидела, что Аннелия опять приложила руку ко рту и лицо ее побледнело. Если Аннелия и дальше не будет ничего есть, Оливии придется что-то предпринять.

Она вынуждена будет сказать Алексу, что его сестра заболела, в то время как Оливия должна была заботиться о ней. Перед отъездом Алекс отозвал Оливию в сторону, ее, а не Итана и не Эрскина, и попросил позаботиться об Аннелии. Оливия с удивлением смотрела на него, пытаясь понять, чего он хотел на самом деле, и пришла к выводу, что Алекс ей доверяет.

– Как вы тут живете? – спросила Оливия, отодвигая тарелку.– Я почти ничего не ем с тех пор, как мы попали в Англию.

Сидя в кровати в ночной рубашке, Аннелия подтянула колени к груди.

– Маккаррик часто посылал за моими любимыми блюдами, – сказала она, и нижняя губа у нее при этом задрожала.

Оливия улыбнулась.

– Когда я выйду замуж за вашего брата, у меня будет кухня, полная всевозможных припасов. Самых дорогих, – она взяла книгу из стопки принесенных из библиотеки книг, послюнявила палец и начала ее листать, – и у нас будет испанский повар. И еще он будет петь оперные арии.

Аннелия прищурилась и внимательно посмотрела на сидевшую напротив нее молодую женщину.

– Я поняла, что вы делаете. Хотя мне трудно в это поверить. Каждый раз, когда вы видите, что я готова заплакать, вы придумываете что-то, чтобы меня отвлечь.

Именно так Оливия и поступала. Ради Алекса она делала все, чтобы его сестра не заболела и не сошла с ума. Когда Аннелия проснулась в то первое утро и спустилась вниз, разыскивая Корта и Алекса, Оливия терпеливо ей объяснила, что они уехали рано и надеются вернуться с победой.

– Просил ли Корт что-то передать мне?

– Что они там задержатся на несколько недель. И что Итан отправит нас домой, когда там станет безопасно.

Все это ей сказал Лоренте, Маккаррик ничего подобного не говорил. А когда Оливия спросила его, что передать Аннелии – а она действительно задала ему этот вопрос, – он в ответ проворчал:

– Если вы, Оливия, обидите ее...

Так что со времени их отъезда Оливии приходилось приукрашивать правду и при каждом намеке на слезы менять тему разговора. Однако большого успеха ей достигнуть не удавалось, и глаза у Аннелии не просыхали от слез.

Разозлившись, Оливия стукнула книгой по столу.

– Этого я совсем не ожидала. Бесконечные слезы. Как вам не стыдно!

– А как бы вы чувствовали себя на моем месте? – спросила Аннелия. – Человек, которого я люблю, позволяет мне уйти, хотя я думала, что мы всегда будем вместе. Я только вчера узнала, что он предал моего брата и засадил его в тюрьму. Меня чуть не убили. И в довершение ко всему он уезжает, даже не попрощавшись со мной.

– Еще раз повторяю: ваш брат был бы давно мертв, если бы Маккаррик тогда не убрал его с поля боя. Он вам не врал, просто промолчал. Я сама так делаю, когда надо сказать что-нибудь неприятное. Он не попрощался? Он пробыл рядом с вами всю ночь перед отъездом. И наверняка успел вам многое сказать. – Оливия укоризненно взглянула на Аннелию.

– Он мог оставить мне записку.

– Что за глупости! Только поэты пишут любовные послания. А Маккаррик – наемник. Что он мог написать? «Анна, я тебя люблю?»... бррр.

Не обратив внимания на последние слова Оливии, Аннелия продолжала:

– Я хотела запомнить эту ночь. Все перепуталось. Никогда еще я не чувствовала себя так ужасно. – Аннелия прижала руку ко лбу. – Не понимаю, как вы можете спокойно относиться к происходящему?

Оливия как ни в чем не бывало продолжала пилочкой обрабатывать ногти.

– Я нисколько не тревожусь о судьбе вашего брата.

– Почему? – Аннелия резко повернула голову.

– Маккаррик будет за ним присматривать. Ради вас, – объяснила Оливия. Она также надеялась, что Маккаррик тоже не пострадает. И оба вернутся.

– Будь вы на моем месте, неужели не плакали бы? – спросила Аннелия.

– Ни за что. Я бы нашла что-нибудь съедобное в этом чертовом доме, чтобы не отощать и чтобы глаза не опухли от слез, когда Маккаррик вернется. И еще выяснила бы все, что возможно, о Маккаррике. Во всяком случае, попыталась бы.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Аннелия.

– Поговорила бы со слугами. Они всегда все знают.

– Я пыталась. Кортленд часто произносит какую-то фразу на своем языке, в ней есть что-то важное, я это чувствую. Я повторила ее дворецкому, повару, горничной, однако они отказались объяснить мне ее смысл.

– А вы еще попытайтесь.

– Каким образом? Перевернуть их вниз головой и поливать кипятком, пока они не скажут правду?

– Разумеется, нет, – вполне серьезно ответила Оливия, – вместо кипятка лучше использовать кипящее масло.

Аннелия тяжело вздохнула и, помолчав, спросила:

– Вы так хорошо ко мне относитесь, Оливия! Почему?

– Я просто притворяюсь. Ваш брат считает, что я недостаточно внимательна к вам. – Оливия снова занялась своими ногтями.

Аннелия заметила, что Оливия будет выглядеть более привлекательной с такими острыми ногтями. Оливия подозрительно взглянула на сестру Алекса, считая, что ногти не имеют ничего общего с привлекательностью.

– Я просто пытаюсь проверить правильность теории Лоренте, – объяснила Оливия.

– Вы рассказывали мне о вашей так называемой помолвке, но разве не знали, что Алекс поклялся никогда больше не жениться?

– Знала. Но к его счастью, он повстречал меня и ему пришлось изменить решение.

Аннелия улыбнулась.

– Я вижу, вы со мной согласны. Оливия тоже улыбнулась.

– Если вы сделаете Алекса счастливым, я приму его решение.

– Можно подумать, что для меня это так важно, – возмутилась Оливия, однако Аннелия не отреагировала на ее тон.

С грустью вспоминая прошедшие дни, она проговорила:

– Маккаррик никогда не признавался мне в любви.

– А что отвечал на ваши признания? Аннелия промолчала.

– Или вы тоже не говорили ему о своей любви?

– Только собиралась. – Она поднялась с кровати и стала мерить шагами комнату. – Ждала подходящего момента. Но так и не решилась.

– А вы бы решились сказать ему, если бы оказались беременной? Ведь это вполне возможно.

– Нет, невозможно. У нас не может быть детей.

В шоке Оливия открыла рот и выронила пилочку. Ситуация усугублялась. Молодая женщина понятия не имела, что беременна и что поэтому у нее плохое самочувствие.

Оливия была уверена, что Аннелия просто держит это пока в секрете, но ошиблась. Теперь придется все объяснить Аннелии. Объяснить деликатно. Ей предстояла нелегкая задача, и Оливия надеялась, что Алекс не останется перед ней в долгу.

– Я думаю, это хорошо, – продолжала Аннелия, – потому что Маккаррик все равно намерен со мной расстаться.

– Но вы-то этого не хотите. – Оливия наклонилась к ней. – Ни в коем случае не отпускайте его.

– Не отпускать? – нахмурилась. – Вы именно так поступили с Алексом?

Оливия откинулась на стуле, положив ноги в красивых туфлях на стол.

– До сих пор все получалось. А куда ему деваться, если у меня в заложниках его сестра? – Сказав это, она приложила палец к губам. – Я просто хотела сказать, что я опекаю его любимую сестричку и этим смогу завоевать его доверие.

Аннелия несколько раз прошла по комнате и остановилась.

– Это все-таки лучше, чем плакать, – сказала она.

– А я что говорила? Но вам легче, чем мне. Лоренте меня не любит. Пока. А Маккаррик вас любит.

Помолчав, Аннелия сказала:

– Да, любит. Хоть опыта у меня маловато, но я это чувствовала. Мужчина не может притворяться, правда ведь?

Оливия хорошо знала, что может, но была уверена, что это не тот случай.

– Разумеется, – подтвердила она. – А сейчас вы поразмышляйте о том, как вам вести себя дальше, а я пойду поищу подходящую еду. Если мы собираемся питаться только чаем с бисквитами, то следует запастись ими в большом количестве. – Уже в дверях Оливия обернулась: – Если я вернусь и застану вас плачущей, Аннелия, – она угрожающе пошевелила своими острыми ноготками, – я постараюсь сделать так, чтобы у вас появилась веская причина для слез.

Пока Оливии не было, Аннелия успела принять ванну, одеться и решить два важных вопроса. Во-первых, она просто так не отпустит Маккаррика. Не позволит ему растоптать все то хорошее, что было между ними. Она сама будет вершить свою судьбу. Эта мысль казалась весьма заманчивой.

Во-вторых, Аннелия пришла к выводу, что, не ругай ее Оливия с утра до вечера, она наверняка лишилась бы рассудка в этом чужом для нее доме.

Вскоре появилась Оливия, нагруженная огромным количеством коробок с бисквитами. Засунув коробки в гардероб, Оливия достала из кармана маленькую коробочку и протянула ее Аннелии.

Коробочка была от ювелира и адресована Корту Маккаррику.

– Охранники внизу, конечно, открыли ее. Но я не видела, что там. Посмотрите скорее.

В обитой бархатом коробочке лежал камень матери Аннелии, но уже без колье. Камень был приделан к изящной цепочке, тонкой, как паутинка.

Оливия взяла у Аннелии цепочку, но вместо того, чтобы рассматривать ее, повернула Аннелию к зеркалу и надела ей на шею цепочку.

Аннелия не отрываясь смотрела в зеркало. Корт почувствовал, что этот камень очень дорог ей, но причиняет боль, и, переделав, превратил его в источник радости. Боже! Как она истосковалась по Маккаррику!

Неужели это прощальный подарок?

– Я знаю перевод фразы, которую вы не могли понять, – сказала Оливия. Она смотрела на отражение своих пальцев в зеркале, на которые надела лежавшие на столике кольца. – Что вы мне дадите взамен, если я скажу, что она значит? Не пожалеете одно из этих старинных колец?

– Могу лишь пообещать, что не стукну вас. Все зависит от смысла фразы.

– Хорошо, я скажу. – Она выдержала драматическую паузу. – «Ты принадлежишь мне». Тот, кто переводил, уверяет, что это означает скорую свадьбу.

– Не может быть, – возразила взволнованная Аннелия. – Вы лжете.

– Я спросила шотландскую даму, которую встретила внизу. Я бы не морочила ей голову, если бы не надеялась, что вы мне подарите одно из этих колец.

– Что за шотландская дама?

– Не знаю. Никогда ее не видела. – Глядя в зеркало, Оливия встретилась взглядом с Аннелией. – Клянусь вам, это чистая правда, – сказала Оливия.

Аннелия отвернулась от зеркала. Ее била дрожь. Значит, он хотел, чтобы они были вместе. Почему же не сказал ей?

Она помнила, что эту фразу он говорил ей много раз. Но на своем языке, которого она не понимала. В то утро, когда он уехал, ей приснилось, будто он подошел к ней, нежно убрал локоны с лица. А может быть, это был не сон?

В животе было какое-то неприятное ощущение. Вероятно, она вчера съела что-то копченое, или недожаренное, или что-то непривычное для нее, и вот результат.

– Так это вы принадлежите Кортленду? – раздался приятный женский голос у нее за спиной. – Слуги мне писали об этом, но я не верила.

Аннелия резко обернулась, и у нее закружилась голова. Перед ней стояла высокая, очень красивая женщина, та, которую Аннелия видела на портрете.

– Я его мать, леди Фиона. – Женщина протянула руку, выражение ее лица было доброжелательным, однако глаза оставались пустыми и безжизненными, а во взгляде сквозила подозрительность. – А вы леди Лоренте. Я пыталась узнать о вас у Оливии, но никакой информации не получила, зато ей многое рассказала.

Поскольку выражение лица Оливии было совершенно невинным, леди Фиона перевела взгляд на Аннелию. Наклонив голову, она внимательно, с интересом рассматривала ее, словно какое-нибудь диковинное животное.

– Вот уж не думала, что Корт влюбится в хрупкую уроженку Кастилии. Даже такую хорошенькую, как вы. Но, судя по всему и по его собственным словам, это произошло. – Выражение лица пожилой дамы стало серьезным и значительно более жестким. – Но это ничего не значит, милочка. Вы, вероятно, понимаете, что он не может вам принадлежать?

И леди Аннелия, которая великолепно вела себя в самых сложных ситуациях и разбиралась в вопросах этикета, не смогла сдержаться, и ее вырвало прямо на юбку стоявшей в дверях дамы.