Если завтра война

Любые технологии воздействия на общество и его группы должны иметь целевую аудиторию. Или фокус-группы. В зависимости от особенностей этих групп будут применяться разные методы и способы воздействия на них с целью получения нужного результата. Каждая из таких групп рассматривается как отдельное и значимое звено в планах демонтажа власти и государственности. В качестве примера можно взглянуть на три очень значимых для российских мегаполисов группы, на которых сосредоточено очень серьёзное внимание технологов демонтажа.

«Белая лента» или рассерженные горожане

Очень серьёзная и во многом критическая линия разлома современной России сконцентрирована вокруг явления, которое обобщённо носит название «Белая лента» – по имени московского движения, стихийно возникшего после выборов в Госдуму 10 декабря 2011 года. Степень стихийности его, правда, разные люди оценивают по-разному – но в целом можно констатировать, что объективные факторы его возникновения явно превалируют над субъективными.

За разговорами и обвинениями о «руке госдепа» и «проплаченных нашистах», которыми вяло сопровождались перепалки сторонников и противников «Белой ленты», каких-либо попыток осмыслить причины, вызвавшие появление вполне приличной массы недовольных людей из относительно небедного слоя жителей мегаполиса, так и не случилось. Точнее, их было много, и даже с избытком – но как-то цельной картины этих причин так и не сложилось.

Проблема в том, что эти причины есть – вне зависимости от того, как к ним относиться, и насколько тщательно их игнорировать. Они не исчезли и не собираются исчезать. И уже поэтому протестная активность весьма немалого числа жителей стратегически важных мегаполисов страны никуда не делась. И именно эта группа населения является очень лакомой добычей технологов сноса страны.

Чудовищное преступление, произошедшее в начале 2013 года – убийство собственной жены-журналистки с последующим ее хладнокровным расчленением неким Кабановым – можно, безусловно, списать на неадекватную психику. Можно проигнорировать, а можно и попедалировать тему сочувствия Кабанова к движению «Белая лента», активным участником которой он был. Вспомнить о его активной деятельности в соцсетях. Но если отрешиться от неких эмоциональных и политических пристрастий, фигура Кабанова – если не знаковая, то предельно типичная и во многом адекватно отражающая суть того слоя, который и составляет основу массового протестного движения в мегаполисах. Либерально-западнического, националистического, левацко-радикального – неважно, к какому политическому течению оно себя относит.

Основная масса недовольных – это жители мегаполиса первого-второго поколения. «Понаехавшие», как их принято называть. Креативный класс, мобильные и во многом активные люди. Приехав из провинции или родившись в семье таких «понаехавших» – в основном на учебу в столичные вузы – они так или иначе, но остались, осели, нашли востребовавшую их работу – в основном офисную и в сфере услуг. Семья Кабановых в этом смысле – как раз из таких. Жена – гражданка Украины. Муж-убийца закончил в 1991 году среднюю школу в Азербайджане, в 1993 году закончил обучение в московском РГГУ. Много и довольно тяжело работая, так и не сумели скопить средств на квартиру. Перебивались относительно случайными заработками, собственный бизнес прогорел, попасть в крупные корпорации или госструктуры не могли. При этом по московским меркам не бедствовали – но и только. Трое детей окончательно лишили семью каких-либо перспектив. Существенная доля доходов уходила на аренду жилья, пропитание и детей.

К 40 годам жизни итог получился неутешительный – съемное жилье, прогоревший бизнес, случайные заработки. Плоская и скукоживающаяся экономика страны сделала этих людей фактически ненужными – сфера, в которой они нашли себя, съёживается, переизбыток подобных людей в мегаполисах создаёт между ними конкуренцию, в которой у «понаехавших» преимуществ значительно меньше, чем у коренных жителей столиц – либо у тех, кто успел на волне успеха укорениться. Давление со стороны миллионов гастарбайтеров не даёт возможность этим людям найти себя в менее креативных сферах. Недовольство копится и находит выход в поиске виновных. Ими становятся «чёрные», «зажравшиеся москвичи», «путинские воры», «попы-гундяевцы»… Неважно кто – важно то, что социальный протест объективен и готов к канализации в любом направлении.

Что характерно – в значительной степени этот протест не имеет конструктивной составляющей. Просто потому, что под недовольством нет и не может быть социального запроса на изменения. Есть запрос лишь на перераспределение. Недовольство вызывают москвичи – несправедливо по праву рождения владеющие недвижимостью, живущие на ренту от сдачи ее в непосильный наём. Недовольство вызывают «чёрные» с их низкими социальными запросами, вышибающие с рынка обладающих более высокими требованиями «креативных работников». Недовольство вызывает власть – обрубившая социальные лифты и не пускающая в себя никого со стороны. И уж тем более «понаехавших».

Поэтому не сформулированная, но явно выраженная цель протеста – перераспределение. Перераспределение власти и собственности. Без смены существующего строя, парадигмы развития, этики. Именно поэтому «белоленточное движение» удалось оседлать тем радикальным политическим группам, которые точно так же не имеют никакой вменяемой и конструктивной программы – но призывающие к перераспределению в свою пользу всего.

«Движение за честные выборы» – вот, собственно, основа для объединения. Любые выборы, на которых победят не они – нечестны.

Демократия понимается этим классом только так и не иначе.

Базовые основы экономики, общественного устройства, социальной политики эту группу населения вполне устраивают – её не устраивает лишь собственное место в них.

Проблема в том, что выхода для этой группы нет. В обычных условиях власть она не получит, экономические позиции не займёт, в социальном плане они обречены. Их единственный выход – бунт. Не революция – которая должна снести сложившуюся систему общественных, социальных и политических отношений – а именно бунт. В результате которого они смогут сменить стоящих сегодня у руля.

Проблема еще и в том, что власть не может этой группе дать ничего. Социальные подачки в виде пособий эту группу не интересуют. Она привыкла жить на вполне себе московские зарплаты – и никакое пособие не в состоянии их заменить. Подвинуться власть тоже не может – самой тесно. Съёжившийся во время кризиса пирог и возросшие аппетиты самой элиты вынуждают её саму проводить чистки внутри себя и создали ситуацию фактического разделения элиты и двоевластия – еще одна линия разлома страны.

Именно поэтому тлеющее недовольство весьма приличной части населения мегаполисов объективно. Оно безвекторно и готово поддержать любого, кто даст им надежду на «смену караула». Оно является одной из базовых групп, на которые будут опираться технологи сноса страны – неважно, что его нельзя использовать в качестве боевой силы. Важно то, что оно есть, оно готово к протесту, оно готово отвлечь на себя внимание и усилия власти в нужный момент.

Как именно и по какому именно поводу будет разогреваться недовольство этой группы – абсолютно неважно. Повод не играет роли. Роль играет лишь расшатывание ситуации. Создание «привычки бунтовать». При этом главное требование к поводу – его абстрактность. Что есть «честные выборы» – собирающиеся на Болотной представляют смутно и каждый по-своему. Что есть «протест против запрета на усыновление» – тем более непонятно большинству. Собственно, это никого и не интересует.

Понятно, что социальное устройство этой группы населения мегаполисов гораздо сложнее – в ней есть и коренные жители, и относительно успешные работники офисной сферы – но в целом эта группа населения уже сформировалась как социально активная часть общества, она недовольна существующим положением вещей и представляет из себя прекрасный протестный материал.

«Этночужаки»

Вторая по значимости протестная фокус-группа мегаполисов – это, безусловно, некоренная популяция. Не просто «понаехавшие» жители провинции – а самые что ни на есть настоящие чужаки. Причины их появления различны, но в целом их можно определить как две основные. В процессе перераспределения власти и собственности начала 90-х этнические группы, как наиболее сплоченные и обладающие жесткой структурой традиционных связей и отношений, рекрутировали из родных мест «пехоту» для захвата наиболее лакомых мест и кусков оставшейся безхозной собственности. В результате криминальных войн 90-х годов они сумели отвоевать свое место под солнцем – и стали составной частью действительности мегаполисов. Этнически состав крупнейших городов страны существенно изменился.

При этом в руки и под контроль «чужаков» перешли целые сектора и отрасли экономики мегаполисов – от финансовых институтов до торговли, связи, транспорта, строительства. Неизбежно эта группа вошла во власть – и стала ее частью. Как раз сращивание этой части с властью и делает ее относительно безопасной для устойчивости страны – им есть что терять. Любая война, любое перераспределение власти опасно для них – приобрести можно немногое, потерять можно всё. Это не отменяет спорадически вспыхивающих межэтнических конфликтов в этой среде – но в целом это больше криминальная проблема, чем политическая и социальная.

Однако есть и вторая группа «чужаков» – трудовые мигранты. Приехавшие позже, не занявшие своё место в сложной социальной системе мегаполисов, готовые работать за гроши и уже поэтому объективно выдавливающие с трудового рынка местных. И вот у этой группы в существующей системе нет перспектив – в этом она совершенно точно сходится с «креативным классом» мегаполисов. Однако никакой классовой солидарности между этими социальными аутсайдерами быть не может – между ними слишком велики и практически непреодолимы культурные различия.

«Чужаки» второй группы не ассимилируемы и недоговороспособны. Им нет иного места, кроме жестко определенного низа социальной лестницы. И не будет в существующем устройстве. Именно это делает эту группу опасной для стабильности страны и государства, а полная культурная и ментальная несовместимость с коренной популяцией неизбежно накапливает агрессию, направленную как на неё, так и из неё.

Но вот внутри этой группы есть один объединяющий её признак – ислам. Основная часть «этночужаков» – выходцы из исламских регионов и стран. В значительной степени малограмотные, плохо образованные, с накапливающимся раздражением и ненавистью к местным жителям и власти. Положение пока спасает ротация этой группы – немалая часть людей приезжает на заработки, работает, уезжает. Затем возвращается вновь. Недовольство купируется определенным сбросом негатива вне мегаполисов. Тем не менее, как раз эта группа и является предметом интереса сторонников радикальных исламских идей.

Если отвлечься от демонизации исламских радикальных идей, то определенная здравая идея в них присутствует. Идея социального равенства и справедливости, возврата к изначальным ценностям, очищение от скверны бид'а (новшеств). Будь это идеология отшельнических общин в пустыне – возможно, они несли бы конструктивное начало. Более того – как раз эти идеи и стали идеологическим обоснованием для сборки целого государства – Саудовской Аравии, так что обвинять салафизм в неконструктивизме как минимум некорректно.

Проблема в том, что Россия – не Саудовская Аравия. И сторонники радикальных исламских идей сталкиваются с задачей внедрения себя в совершенно иные чуждые и враждебные им условия. Мало того – даже конфессионально близкие мусульмане иных мазхабов враждебны им ничуть не меньше – а во многом и гораздо сильнее. Внутривидовая борьба, как известно, всегда ожесточеннее межвидовой.

При всём при этом для России угроза распространения радикальных исламистских идей не выглядит фатальной. В традиционных исламских регионах привносимые извне идеи исламского радикализма практически нежизнеспособны – так как носят вненациональный характер. Сталкиваясь с жестким национализмом и идеями сепаратизма местных исламистов, вненациональные идеи неизбежно становятся аутсайдерами – и на примере Чечни можно сказать, что «ваххабизм» так и не сумел прижиться на её почве. Видимо, и в Поволжье угроза внешнего влияния радикальных идей слишком демонизирована – как и всё чуждое и непонятное. Местные элиты охотно используют угрозу радикального исламизма в борьбе с федеральной властью – однако при этом отдают себе отчёт в бесперспективности этих идей по сравнению с националистическими и местническими.

Единственная группа, распространение идей радикального ислама в которой выглядит угрожающей – это как раз этночужаки мегаполисов. Как раз для них национальные различия имеют меньшее значение (хотя оно существует и весьма велико), чем объединяющий признак единой веры. Во всяком случае, в столкновениях между собой национальный признак превалирует – и мы видим массовые драки узбеков и киргизов в Москве, однако в противостоянии с коренным населением национальные отличия уходят на второй план.

Пока угроза со стороны этой группы невелика – однако продолжение кризиса вызывает выдавливание с рынка труда местных и увеличение конфронтации между этими двумя группами социальных аутсайдеров. Ожесточение будет только нарастать – и в этом случае сплоченность этночужаков вокруг объединяющих радикальных идей может оказаться решающим фактором для взрыва.

В этой среде активно и успешно работают запрещенные экстремистские организации. Пока реализуется лишь фаза структуризации и вербовки сторонников. Однако тревожные факты периодических арестов активных сторонников этих организаций, вооруженных не только экстремистской литературой, но и вполне вещественным оружием, становятся всё более привычным явлением.

Прекрасным примером, иллюстрирующим эту группу и опасность, исходящую от неё, является прошедшая в феврале 2013 года в Санкт-Петербурге операция по задержанию незаконных мигрантов на территории рынка «Апраксин двор». Подавляющая часть задержанных оказались незаконными мигрантами. Они были задержаны на территории неких «молельных комнат», где непонятные по происхождению «имамы» обрабатывали их в духе чуждой российскому традиционному исламу установок. По сути, вся страна стала свидетелем существования вербовочной, мобилизующей и мотивирующей ячейки – в которой происходила подготовка значительного количества этночужаков к последующим действиям в рамках, указанных этими «имамами». Этих людей можно послать в Турцию – где они пройдут подготовку как боевики и будут переброшены в Сирию. Этих людей можно перебросить в любой город России – как в качестве бессловесных рабов, так и в качестве боевой пехоты. Всё зависит от текущих потребностей их руководителей. Абсолютно понятно, что деятельность таких ячеек немыслима без связей во властных структурах – как через представителей своей этнической группы, так и через коррумпированных российских чиновников.