Эта смертельная спираль

Глава 9

К тому моменту, как Коул заканчивает мыть посуду, я расчесала волосы, вычистила грязь из-под ногтей и теперь расхаживаю по гостиной. Его слова крутятся в голове, но меня беспокоит не то, что он сказал. Мне не дает покоя то, насколько холодно и зло звучал его голос.

Коул говорил как хорошо подготовленный солдат «Картакса». Истинно верующий и преданный своему конгломерату, захватившему планету. Он не походил на отступника, готового рискнуть жизнью ради короткой записки, из-за которой отправился в самоволку.

Как бы там ни было, создается впечатление, что Коул совершенно не любил папу.

Тогда какого черта он делает здесь?

Сомнение пожирает меня изнутри как огонь, который вспыхнул еще тогда, когда Коул упомянул, что хакеры «Небес» взломали серверы «Картакса» и уничтожили код вакцины. Это просто смешно. Скорее всего, я лучший программист, который есть у «Небес», но даже мне не по силам устроить такой взлом. Но если это не «Небеса», то кто? Кажется, в «Картаксе» решили разыграть какую-то большую партию, которую мне пока не понять. Все, что я знаю: папа умер, но перед этим оставил сообщение для Коула.

По крайней мере, я видела доказательства этому. Держала их в руках.

И теперь нужно решить, что делать с Коулом. Взгляд скользит по сверкающим наручникам, которые лежат на столике в гостиной. Может, он ждет, пока я расшифрую вакцину, чтобы утащить меня в «Картакс», где они снова смогут взять ее под контроль? Последние два года я пряталась от таких, как он. Так почему папа думал, что я стану с ним работать?

– Готова?

Вздрогнув, я поворачиваюсь к Коулу; он выходит из кухни с моим маленьким потрепанным генкитом в руке.

– Где ты его взял?

– Он валялся на полу. – Он протягивает мне генкит. – Я убрал его с дороги, когда вносил свои вещи. Думаю, он тебе понадобится, если ты хочешь влезть в мою панель.

Я осторожно забираю генкит, и в голове вспыхивает безумная идея. Компьютер хранит резервные копии всех фрагментов кода, которые я когда-либо писала. Каждый алгоритм, каждый отрывок, разработанный мной для «Небес». Но это еще не все. В нем хранятся вирусы и вредоносные программы, которые можно запустить голосовой командой. Если я смогу закачать одну из них в панель Коула, у меня появится шанс сбежать от него, когда он предаст меня.

Может, именно этого и хотел папа. Чтобы я не работала с Коулом, а сражалась с ним. Контролировала его. Чтобы противостояла этому ходячему и дышащему оружию.

– Готова сделать это? – спрашивает Коул.

Я быстро киваю и отворачиваюсь.

– Да, абсолютно готова. Давай спустимся в лабораторию.

Сырые бетонные ступени в задней части хижины ведут в лабораторию, которую папа оборудовал в подвале. Когда я вхожу, срабатывают датчики на двери и, мигая, оживают древние флуоресцентные лампы на потолке.

Здесь полный бардак. На полу разбросаны обрывки заплесневелой бумаги, свидетельствующие о папиной любви к старомодным записям. Черный стеллаж вдоль стены уставлен грязными стаканами и металлическими канистрами с белком, подготовленным к лазерному кодированию. В углу валяется куча разбитых чашек Петри и пробирок, а по полу тянутся провода распотрошенного генкита.

Это минное поле из разбитого стекла и токсичных материалов. Мое самое любимое место в хижине.

– Здесь опасно находиться, – оглядывая комнату, говорит Коул.

Я киваю на метлу у дальней стены.

– Мне нужно несколько минут, чтобы подготовиться. Не стесняйся, если захочешь прибраться.

Он поднимает бровь и прислоняется к дверному косяку.

– Ни за что, Катарина.

Я улыбаюсь, подхожу к рабочему столу и опускаю генкит. Трещина в углу его тусклого экрана неаккуратно заклеена изолентой. Это обычная базовая модель ноутбука, которую покупают, когда решают начать заниматься кодированием, но не хотят тратить слишком много денег. Профессиональные генкиты могут занимать целую комнату и предназначены для выполнения расчетов по всем возможным перестановкам в геноме человека. У моего генкита есть только экран и клавиатура, поэтому такие модели большинство людей использует для обучения, прежде чем перейти на менее проблемный и более быстрый интерфейс VR. Я десятки раз пыталась подключить слабенькую видеокарту своей панели к потоку VR с генкита, но это только приводило к техническому сбою. Однажды я найду способ обновить процессоры на своей панели, но до тех пор мне приходится довольствоваться примитивным неуклюжим и простейшим генкитом.

Медленным, поломанным, склеенным генкитом, который я люблю всем сердцем.

Он загружается, и загорается синий экран. Через плечо я бросаю взгляд на Коула, а потом быстро просматриваю файлы, пытаясь отыскать вирус, который смогу загрузить в его панель. Большинство из них предназначены для атак компьютерных систем, но некоторые вредоносны и для гентеха. Своеобразное тайное оружие, поражающее тело. Я написала их после вспышки, когда мир катился в ад. Тогда я была одинока и напугана, а единственное имеющееся у меня оружие – папина винтовка, которой я даже не умела пользоваться.

Но я знала, как программировать.

Троян размером в сорок килобайт бросается мне в глаза – алгоритм, который вызовет короткое замыкание в проводах Коула и вырубит его, если я назову кодовое слово: «рекумбентибус»[17]. Он такой маленький, что проскользнет мимо его систем безопасности, зато даст достаточно времени, если мне оно понадобится.

Я достаю метровый кабель подключения, который намотан на нижнюю панель генкита, и размахиваю им перед Коулом. На конце поблескивает хромированная двухсантиметровая игла.

– Ладно, солдат. Давай подключимся к тебе.

Он распрямляет плечи.

– С помощью иглы?

– Не будь ребенком. Давай руку.

Он с недоверием смотрит на сверкающую иглу, но подходит ближе. Коул не первый, кто так настороженно относится к кабелю – большинство людей их ненавидит. Чаще всего панели обновляются или проверяются по беспроводному соединению, но существуют модули, для работы которых необходимо создавать новую сеть для нанитов, вот тогда и используется кабель. Игла на его кончике полая, и через нее можно пропустить физраствор, в маленькой капле которого содержатся тысячи нанитов. Я всегда использую провод, когда пишу коды. Такое соединение работает быстрее, и не приходится беспокоиться об электромагнитных помехах.

Коул неохотно подходит ближе, не сводя взгляда с изоленты на экране генкита.

– Ты уверена, что это безопасно?

– Он отлично работает. Просто старый и немного медлительный.

Мои слова его не убедили.

– Ты точно знаешь, что делаешь?

Я пристально смотрю на него. Если бы я не наблюдала за ним некоторое время, то подумала бы, что он боится. Но смешно так думать о человеке, который за считаные секунды может убить меня голыми руками.

Ну, было бы смешно, если бы я не планировала закачать трояна в его панель, как только подключусь к ней.

– Конечно, я знаю, что делаю, – отвечаю я. – Сколько раз тебе это повторять?

– Да, да, – перебивает он меня. – Ты всезнайка Агатта, я помню. Но все еще не верю, что ты сможешь обойти систему защиты.

– Посмотрим.

Я переключаю устройство в режим чтения данных, берусь за руку Коула и, перевернув ее панелью вверх, подтягиваю к себе. Панель светится под кожей, а линия светодиодов тянется от запястья до сгиба локтя с внутренней стороны. Под ней, прямо поверх мышц, находится плотный, но мягкий слой силикона, который выращен из зародыша платы, введенной Коулу через несколько дней после рождения. Пока зародыш прорастает в руке, как растение прорастает из семечка, он перенаправляет нервы и вены вокруг себя. Функциональные ядра внутри силикона действуют как крошечные фабрики по производству нанитов, которые выстраивают и разрушают ленты синтетической ДНК. Они так же могут соединяться в металл или пластик, чтобы создать модули внутри тела. В титан, чтобы обернуть кости, сделать их невероятно крепкими. В оптоволоконные провода, чтобы передавать команды пальцам со скоростью света.

Я умею взламывать и перепрограммировать панели с помощью гудящего генкита, я могу сделать практически что угодно с телом Коула. Остановить его сердце. Отключить подачу кислорода. Отключить все его модули.

Неудивительно, что сейчас ему не по себе. Я подношу иглу к его панели. Кончик на мгновение вспыхивает, и кабель вырывается из моих пальцев, впиваясь в его руку. Он вздрагивает, когда игла исчезает под кожей, а на экране генкита появляется белый текст: «ТРЕВОГА. Несанкционированное использование данного программного обеспечения запрещено».

– Видишь? – спрашивает Коул и тянется к проводу. – Я не знаю пароля, а ты не сможешь обойти эту защиту.

– Тише, – шлепнув его по руке, говорю я. – Дай сосредоточиться. Помолчи немного.

Пальцы танцуют по клавиатуре, я приступаю к работе. Загрузив библиотеки, принимаюсь прощупывать основную структуру системы безопасности. Я пока не собираюсь запускать в него троян. Моя первоочередная задача – взломать систему безопасности и получить доступ к его памяти. Когда все получится, я проверю панель на наличие файлов, оставленных папой, а затем загружу троян, скрыв команду отправки за безобидными нажатиями клавиш. Сложнее всего пробраться внутрь – надо определить, какие алгоритмы запустить, попытаться вспомнить эффективные методы атаки панели.

Я уже давно этого не делала. В последний раз взламывала свою панель, и это было почти три года назад. На тот момент Дакс жил с нами в хижине уже месяц, и я успела влюбиться в него по уши. И хотя мы постоянно флиртовали, еще ни разу не целовались. Сейчас я понимаю, что этого не случилось потому, что мне было пятнадцать, а он боялся моего отца. Но тогда мне казалось, что это потому, что я не очень красивая.

У девочек, с которыми я жила в школе-интернате, была атласная загорелая кожа, идеальные розовые ногти, ресницы, которые росли по четыре из одной фолликулы и так хорошо, что их приходилось подрезать. Рядом с ними я чувствовала себя обычным серым голубем – скучным и неприметным, – поэтому изменила косметический модуль, чтобы он подходил людям с гипергенезом. Но папа отказался тестировать его. «Слишком опасно», – сказал он. А когда я начала упрашивать, рассказал мне, как умерла мама. Как доктор, пытаясь помочь, дал ей шприц с исцеляющим модулем, после ввода которого она умерла за четырнадцать секунд. Как распадались ее клетки, словно миллиард кричащих ртов, пока она не задохнулась от крови, наполнившей легкие.

Папа не собирался мне помогать, но я считала, что разбираюсь в этом лучше него. Поэтому однажды ночью взломала свою панель и загрузила модуль.

А через тридцать семь секунд поняла, что сгораю изнутри.

Остаток ночи прошел как в тумане. Папа утащил меня вниз и подключил к своему навороченному генкиту. Ему пришлось перезагрузить мою панель, чтобы сохранить мне жизнь. Опустившись на колени рядом со мной, он остановил и перезапустил мое сердце, а затем промыл систему, уничтожая все следы вредоносных нанитов. Я выжила не без помощи Дакса. Он помогал мне, пока я восстанавливалась, лежа в подвале, пока кожа на моей спине покрывалась волдырями и отваливалась кусками.

Это был последний раз, когда я ослушалась папу, и последний раз, когда взломала свою панель. Я убедилась на собственном опыте, что в жизни есть вещи, которые не стоит менять. На память об этом у меня остался уродливый шрам вдоль позвоночника, но Дакса, похоже, это не слишком заботило. Он сказал, что именно той ночью понял, как влюблен в меня.

От этого воспоминания шрам начинает покалывать, пока я продираюсь сквозь систему защиты Коула, прощупывая панель. Я тестировала алгоритмы и готовилась к взлому своей панели несколько дней, а сама атака заняла больше часа. Но если мне повезет, то эту панель я взломаю за несколько секунд. Потому что когда я прошла сквозь систему защиты в своей руке, то нашла уязвимость в системе питания. Правда, чтобы ею воспользоваться, мне придется довольно сильно ударить Коула током, но зато я смогу очень быстро взломать защиту.

Первый этап: отвлечь сканер системы безопасности. У Коула в руку вшит искусственный интеллект, который постоянно сканирует панель на атаки и учится защищать себя. Я загружаю вирус в чип коммуникатора и наблюдаю, как ИИ бросается к нему и выстраивает вокруг защиту.

Теперь я могу атаковать батарею.

У каждой панели есть своя система питания – иногда она расположена в предплечье, иногда в груди. Она заряжается с помощью кинетической энергии и метаболизма: получает энергию, когда тело переваривает пищу. Это означает, что можно с легкостью поедать гамбургеры, когда запущены энергоемкие процессы ВР, но если при себе только питательные батончики, то придется есть их очень часто. Как только сканер ИИ отвлекся, я подаю с генкита команду послать серию электрических импульсов в руку Коула.

– Так, потерпи немного, – говорю я. – Может быть больно…

– Что? – спрашивает Коул, его глаза сверкают. – Это хоть безопасно? Не уверен, что ты должна…

Рука Коула напрягается, когда его пронзает электрический ток, тело начинает дергаться, а глаза закатываются, на долю секунды заполняясь чернотой.

– Что за… – выдыхает он, на его виске начинает пульсировать вена.

Он тянется к кабелю генкита, но я снова шлепаю его по руке.

– Сработало, – говорю я. – Подожди, мне нужно сделать это снова.

– Нет… – начинает он, но слишком поздно.

Я уже запустила команду. Ток снова пронзает его тело, отчего глаза Коула становятся просто огромными, а рот открывается в беззвучном крике.

Он сгибается пополам, мышцы яростно подергиваются. Вероятно, его сердце не приспособлено к подобному стрессу, и, уверена, сейчас десятки модулей близки к короткому замыканию, но этот удар током вывел его систему защиты из строя, и последний барьер падает на моих глазах…

Она отключилась. Всего на секунду. Но мне хватает этого времени, чтобы отправить одну команду и бежать. ИИ в бешенстве отпускает чип коммуникатора, и я выключаю генкит, чтобы не повредить его.

Лоб Коула блестит от пота.

– Какого черта ты творишь, Катарина?

– Просто подожди, – говорю я. – Для сброса системы безопасности нужно какое-то время.

– Ты не будешь больше этого делать, – Он тянется к своей руке за кабелем. – Я не позволю тебе больше бить меня током.

Хватаю его за запястье и вкладываю в свой взгляд всю уверенность, которую только могу в себе найти. Я не позволю ему вытащить кабель. Я еще не залезла в его панель и не проверила файлы на вакцину. Еще не загрузила троян, чтобы обеспечить себе преимущество.

– Я сказала, подожди, солдат.

Я протягиваю руку и включаю генкит.

«ТРЕВОГА. Несанкционированное использование данного программного обеспечения запрещено».

– Видишь? – спрашивает он. – Тебе не удалось обойти защиту. Я же говорил.

Не обращая на него внимания, я печатаю свободной рукой и отпускаю его запястье.

– Я только что сменила пароль. Теперь это мое имя – Катарина.

Он смотрит на меня, затем на экран.

– Святые угодники – выдыхает он. – Ты сделала это.

Генкит пищит, и на экране появляется меню панели. Список алгоритмов, загруженных «Картаксом», мелькает так быстро, что с трудом можно что-то прочитать. Стоит признать, что большинство из них относятся к стандартным обновлениям, но встречаются и те, о которых я никогда не слышала. Защита аорты от токсинов. Новая полость ячейки. Один из них называется «Вакцина гидры», и при виде ее сердце начинает биться чаще, вот только она зашифрована. Я не могу запустить ее. Даже не могу оценить ее размер или разобраться, как она работает.

Взлом такого файла потребует больше времени, чем несколько ударов тока.

– Есть какие-то скрытые файлы?

Кожа Коула покраснела и блестит от пота после того, что ему пришлось пережить по моей вине.

– Секундочку, – говорю я, и мои пальцы порхают по клавиатуре.

Я вбиваю команду, чтобы отправить трояна в его панель, завернув в лучший камуфляж, который только возможен. Его система безопасности отключена, но за то время, которое мне требуется на создание и передачу кода, она начинает восстанавливаться. Желудок сжимается от страха.

– Что ты делаешь? – резко спрашивает Коул.

– Я провожу сканирование. Расслабься.

И пристально смотрю на экран. Его система защиты полностью восстановилась, но, похоже, она не атаковала троян. А сканирует память, вероятно, проводя обычную проверку после смены пароля.

– Сканируешь что?

Я с трудом сглатываю, быстро вбиваю очередную команду и поворачиваю экран к Коулу.

– Ищу скрытые файлы, как ты и просил. Результаты появятся прямо сейчас.

Коул переводит взгляд на экран. Там появляются результаты сканирования, и в списке есть штук шесть текстовых файлов.

Один из них называется «Для_Катарины». И от этого у меня мурашки бегут по коже. Я нажимаю на файл, и экран заполняется текстом.

Покачнувшись, я отступаю на шаг, пока слова крутятся в моей голове.

– Ты видел это? – Я поворачиваюсь к Коулу, но его глаза стеклянные, а лоб нахмурен от сосредоточенности. – Коул? Ты вообще это читаешь?

Он вздрагивает и моргает, завершая сеанс VR.

– Ты видел это? – затаив дыхание, спрашиваю я. – Я знаю, что хотел от нас папа.

Глаза Коула сужаются. Он бросает быстрый взгляд на экран и с противным металлическим звоном вырывает провод из своей панели.

– Господи, – отступив, выдыхаю я. – Что случилось?

– Что случилось? Система безопасности только что прислала мне отчет.

Я закрываю глаза. Троян. Видимо, панель обнаружила его, поэтому Коул выглядит так, словно хочет разорвать меня на части. Папа написал, что нам придется работать вместе, а я только что нарушила зарождающееся между нами доверие.

Я делаю шаг назад и поднимаю руки.

– Коул, я вытащу его оттуда. Извини, я просто…

– Не хочу ничего слышать, Катарина, – перебивает он, резко взмахнув рукой. – Или, может, стоит звать тебя Рысь?

Воздух застывает. Мое прозвище для «Небес».

– Подожди, о чем ты?

– Система безопасности проверила твой генкит и прислала мне отчет. Ты тот хакер, о котором все говорят.

О нет. Дело не в том дурацком маленьком трояне. Он узнал, что я хакер «Небес».

И это намного, намного хуже.

– Коул, я могу объяснить…

– Именно ты запустила тот вирус, который убил Лаклана. Именно ты все разрушила.

– Что? – Я отступаю и врезаюсь плечом в стену. – Нет, это была не я, и даже не «Небеса», клянусь. Как ты мог подумать, что я навредила бы папе?

– Ты террорист.

– Мы не террористы. И не имеем никакого отношения к нападению на лабораторию. – На подкашивающихся ногах я делаю шаг в сторону, но он тут же хватает меня за плечо и толкает обратно к стене.

– Послушай! – съежившись, кричу я. – Просто послушай, хорошо? Папа оставил нам план действий. Тебе просто нужно прочитать его записку.

– Ты взломала нашу базу, – рычит он. – И убила собственного отца. Я отвезу тебя в «Картакс», и пусть они сами решают, как с тобой поступить.

– Подожди, – впиваясь в его руку, прошу я.

Но он вытаскивает серебряные наручники из кармана и открывает их. Должно быть, он засунул их в карман, когда я отвернулась.

– Просто проверь свою панель, – говорю я. – Там есть файл…

– Я больше не стану слушать твою ложь.

Он с такой скоростью хватает меня за запястье, что взгляд не успевает уследить за его движением.

И я понимаю, что у меня в запасе только доли секунды до того, как он застегнет на мне наручники и утащит в клетку «Картакса». Я загрузила троян в его руку, и не знаю, успел ли он установиться, но, похоже, сейчас самое время это проверить.

– Рекумбентибус, – молясь, чтобы код сработал, шепчу я.

Светодиоды на панели Коула гаснут, и он падает на пол.