Эти странные шотландцы

ПРАВИТЕЛЬСТВО

В 1998 году, спустя почти 300 лет с того дня, как парламент Шотландии проголосовал за самороспуск и за объединение с Англией, шотландцы вновь высказываются за собственный парламент, хотя и с ограниченными внутренними правами. Для многих из них это — первый шаг на пути воссоздания государственной независимости, хотя другая часть считает, что это — резкий шаг в сторону от Англо-шотландской унии 1707 года и начало развала Соединенного Королевства.

В Шотландии, занимающей почти по всем политическим вопросам более левую позицию, чем Англия, политические различия проходят отнюдь не по обычному водоразделу "левый — правый". Три левоцентристских партии соревнуются между собой за право сформировать шотландскую "исполнительную власть", как здесь официально называется правительство. Разница между ними заключается в их отношении к национализму. Шотландская национальная партия выступает за полное политическое отделение от Англии. Рабочая и Либерально-демократическая партии не имеют ничего против нынешнего состояния ограниченного самоуправления. В этом их поддерживают небольшие группы консерваторов.

Восстановление внутреннего управления — пока что новая тенденция среди шотландцев. Ранее они могли свободно критиковать лондонский парламент, в котором преобладали англичане, за игнорирование их чаяний. Теперь же шотландцы сами перекраивают свою жизнь, и критика уступила место бурным дебатам.

Избирательная система Шотландии настолько запутанна, что практически ни одна партия не может добиться абсолютного большинства. Неизбежно создание коалиционных правительств. Однако это не мешает партнерам по коалиции клеймить друг друга на первом же заседании парламента. И все же коалиционная политика постепенно становится нормой и изменяет стиль политических деятелей. Возможно, когда-нибудь они начнут слушать друг друга.

Демократия лежит на шотландцах тяжелым бременем. Им приходится нести на плечах пять слоев администрации: районный совет, региональный совет, шотландский парламент, британский парламент и комиссию и парламент ЕС. Для голосования используются по меньшей мере три различных системы, в которых следует хорошо разбираться, чтобы выбрать именно то, что нужно.

В сельских областях политика — дело пристойное, по крайнее мере, внешне. В городах же страсти вспыхивают как спичка. Например, в Глазго лорду-провосту (именно такой титул носят мэры крупных шотландских городов) однажды даже пришлось забаррикадироваться в своем фешенебельном офисе от взбешенных членов его собственной партии, а над городским советом Пейсли смеялся весь народ, когда непримиримые Лейбористская и Националистическая партии осыпали друг друга оскорблениями, неожиданно возвысив до парламентских высот обычное детское ругательство "дурак!".

На советы смотрят с подозрением. Мало кто верит, что основной движущей силой для членов местного совета являются чистый идеализм и желание послужить народу. Шотландская клановость приводит к тому, что многие политики и политические партии надолго устраиваются у кормила власти и начинают считать себя «шефами» по праву, а не по выбору. А шефы всегда расточают милости своим преданным сторонникам.

Как ни странно, несмотря на многослойность правительства, большая часть государственных дел вершится никем не избираемыми так называемыми "кванго" (квазиавтономными неправительственными организациями, которые финансируются государством). Эти органы: от Шотландского совета искусств до местных медицинских и водоочистных учреждений — тратят огромные средства из общественных фондов. Управляют ими профессионалы, но контролируют их политические назначенцы от "великих мира сего". В результате создается благоприятная атмосфера для взаимных похвал и придирок, за которыми с циничной ухмылкой наблюдает остальная часть населения, не имеющая доступа к кругленьким счетам и торжественным обедам. Пока еще не ясно, сможет ли парламент, занятый самоутверждением своей роли в жизни нации, изменить существующую политическую культуру или же он просто вольется в нее.

Шотландия — одно из старейших королевств в Европе. Ее корона и скипетр, известные здесь как Честь Шотландии, выставлены в Эдинбургском замке. В 1603 году шотландский король Яков VI, сын знаменитой королевы Марии Стюарт, отправился в Лондон и воссел на английский престол, объединив обе страны, как того хотела другая королева — не имевшая наследников Елизавета I.

Шотландцы любят напоминать иностранцам, что их монархи называются королем и королевой шотландцев, а не Шотландии: они лидеры нации, а не собственники земли. К националистическим и левым течениям в шотландской политике примешиваются и сильные республиканские настроения. Популярность королевской семьи постоянно падает, на них смотрят, как на чужаков, а не как на выразителей интересов нации. Официальная резиденция английских королей в Шотландии — Холирудхаус — большую часть года пустует. Но для большинства шотландцев, особенно когда они смотрят на депутатов и размышляют о том, как бы они себя повели, если бы их выбрали в президенты, вопрос "Монархия или республика?" далеко не животрепещущий, хотя есть и такие, кто выступает с лозунгом: "Шона Коннери в короли!"

Закон — это еще одна сфера, где шотландцы наслаждаются своими отличиями от других народов. При заключении унии между Шотландией и Англией закон и церковь объединению не подлежали, так что шотландский закон стоит особняком, он ближе к Римскому праву континентальной Европы, чем к общему праву Англии.

Страна поделена на графства, во главе которых стоит судья-шериф. Это квалифицированный юрист, имеющий право судить все дела, за исключением самых серьезных. Последние рассматриваются Сессионным судом, то есть высшим гражданским судом Шотландии, который находится в Эдинбурге, но проводит выездные сессии в разных крупных городах. Несмотря на свое высокое положение, члены Сессионного суда не имеют права вести себя столь вызывающе, как это делали их предшественники в 18-м веке, когда, например, лорд Брэксфилд и его коллеги во время длительных судебных разбирательств преспокойненько потягивали портвейн для поддержания себя в рабочем состоянии.

В каждом местном суде есть свой прокурор либо следователь, и эти суды имеют право выносить уникальный вердикт: "Не доказано" — благодаря которому обвиняемый свободно уходит из суда, с четкой формулировкой, что он (или она) ничуть не лучше, чем он (или она) должны быть.

По шотландскому законодательству, человек волен распоряжаться своей персоной, как ему заблагорассудится. Поэтому попытка самоубийства — не преступление. Существуют и чисто шотландские правонарушения вроде "взлома и избиения человека в его собственном доме".

Шотландский закон вызывает к жизни чрезвычайно колоритные фигуры, особенно в адвокатской среде. Некоторые из них пытаются воздействовать на присяжных не только фактами, но и своим импозантным видом и ораторским искусством. Одного из них, убедившего присяжных своей страстной речью признать невиновным известного преступника, последний поздравил такими словами: "Вы почти убедили меня в моей невиновности".