Этическая мысль

Но еще раньше, в 1844 году, вышла в свет работа "Понятие страха", посвященная психологическому обоснованию христианской веры и нравственности. По своей проблематике "Болезнь к смерти", последовавшая за "Заключительным ненаучным послесловием", тем не менее примыкает как раз к "Понятию страха". Чем же можно объяснить желание Кьеркегора вновь вернуться к рассмотрению психологических аспектов христианского вероучения? Не менее правомерен здесь и другой вопрос: не противоречит ли психологическое обоснование христианской этики экзистенциалистскому? На наш взгляд, в "Болезни к смерти" мы сталкиваемся с религиозно-психологической версией прежней идеи Кьеркегора о трех стадиях человеческого существования, выдвинутой еще в работе "Или - или" (а затем развитой в целом ряде других произведений). В этом своем раннем сочинении Кьеркегор предложил экзистенциальную аналитику трех основных поведенческих установок: эстетической, этической и религиозной.

Наконец, следует заметить, что углубленный интерес к исследованию психической жизни никогда не являлся для Кьеркегора самоцелью. В его так называемых "психологических" произведениях анализируются негативные состояния духовной жизни: страх, тревога, досада, беспокойство и т. п. И это не случайно. Кьеркегор рассматривал их в качестве решающей силы в обращении человека к христианству, да и к религиозной вере вообще. Но все дело в том, что экзистенциалистское истолкование негативных психических состояний на этом не завершается. Уже в "Понятии страха" эти экстремальные состояния оцениваются им как исключительно важные в жизни человека лишь в той мере, в какой в них способна нравственно проявиться его свобода. Проявиться же нравственно - то есть в соответствии с божественным словом и божественной волей - она может только негативно по отношению к психическому. Ведь любое, даже вполне самобытное явление человеческой психики принадлежит сущему, а не божественному, запредельному и потому оказывается ловушкой. Бог требует от верующего максимума его "человечности", а это означает на языке Кьеркегора - не-предмет-ности, свободы от причинной, природной и социальной зависимости. Тем самым этическое учение Кьеркегора усматривает в личности истинно человеческое содержание лишь постольку, поскольку ей удается преодолеть состояние, когда свободный моральный выбор жестко обусловлен - пусть даже и собственной психикой человека, ее объективными природными особенностями. Из этого, между прочим, следует вывод, что этике Кьеркегора свойственно не нагнетание и культивирование страха, тревоги и беспокойства, но, напротив, требование ясного осознания личной ответственности за выбор и готовности противопоставить им "всю тотальность" своего Я. Потому и всевозможные, часто ошибочные поступки человека являются в конечном счете продуктивными, так как позволяют ему испытать реальность собственной свободы и в полной мере ощутить свои внутренние границы. Оказывается, ему действительно дано многое: он обладает чем-то конкретным и ему есть чем распорядиться. При этом исходная аксиома христианства, гласящая, что источником всего истинно доброго в человеке может быть только Бог, а все собственно человеческое изначально греховно, принимается тут без каких-либо оговорок.

Безусловно, "Болезнь к смерти" - книга о нравственности, о том, что понимает под нравственностью христианство. И вместе с тем - это психологический трактат, в котором дана своеобразная типология человеческого поведения. Как исследователь человеческой души, Кьеркегор предстает удивительно тонким наблюдателем и злободневным мыслителем. Его аналитические выкладки и жизненные впечатления о мотивах человеческих поступков, особенностях характеров и ценностных ориентации поражают точностью и скрупулезностью описания, а также последовательностью в их нравственной оценке. Свою эпоху Кьеркегор обвинял в моральной скудости, философские системы - в этическом безразличии, а большинство современников - в бездуховности. И потому он полагал, что такое общество нуждается прежде всего в моральной корректировке, которая должна пронизать собою всю его повседневную жизнь.

Для Кьеркегора альфа и омега христианской этики - это догмат о первородном грехе, об изначальной и неустранимой ничтожности человека перед Богом. Но именно эта негативность человеческого бытия в отношении к абсолютному добру, каким является Бог, признается автором "Болезни к смерти" и в качестве онтологической предпосылки его нравственной наполненности. И потому христианская этика, согласно Кьеркегору, есть не что иное, как "моральная диалектика": осознание собственной греховности становится единственной отправной точкой движения человека к добру. Отсюда же берет начало одна из центральных идей "Болезни к смерти": противоположностью греха является не добродетель, а вера. Только Бог источник доброго в мире, и потому нравственность может состоять только в том, чтобы быть с Богом: как учит Кьеркегорова диалектика греха, нравственность - всегда лишь следствие веры.

Подобная установка прямо указывает на преемственность экзистенциалистской интерпретации нравственного выбора с концепцией свободы воли у Мартина Лютера. Надаром в "Понятии страха" трагическое самоосознание и самоопределение человека по отношению ко всему земному признается единственно нравственным и истинно христианским. Этот взгляд Кьеркегор обосновывает, последовательно экзистенциалистски истолковывая и другие основополагающие христианские догматы; о боговоплощении, об искупительной жертве Иисуса Христа, о воскрешении... Итогом стало определение человеческого существования как неизбежного отчаяния - осознанного или значительно чаще - скрытого. Однако своеобразие Кьеркегорова подхода к традиционной в христианстве теме "временности" или "конечности" жизни состоит в том, что отчаяние расценивается одновременно и как единственная возможность прорыва к Богу.

Отчаяние - лишь оборотная сторона догмата о первородном грехе, содержание которого - в моральной императивности религиозной веры. Поэтому тотальность отчаяния - это лишь следствие тотальности греховной природы человека ("никто не свободен от отчаяния"). Тем не менее Кьеркегор посчитал необходимым подробно рассмотреть различные типы жизненных позиций и человеческих характеров, повсюду обнаруживая признаки отчаяния и меру его проявления. Точнее, он уже начинает свой анализ, исходя из наличия двух основных видов отчаяния: осознанного и неосознанного.

Принимая во внимание христианское определение человеческой сущности как греховной, можно понять, почему автор "Болезни к смерти" считает человека, лишенного рефлексии самосознания или же безразличного к выяснению вопроса о смысле собственного существования, этически неразвитым, "естественным". Как наиболее распространенный, массовый тип, он являет собой пример отчаяния скрытого и - по этой причине - весьма далекого от спасения. Ведь до тех пор пока "эстетик" [1], как еще называет его Кьеркегор, не придет к осознанию своего положения в мире как отчаянного, не появится и надежда на спасение; между тем время идет, и шансы обрести свое истинное Я уменьшаются.

1 "Эстетик" здесь - тот, кто находится на первой ступени духовного развития - эстетической; ее понимание у Кьеркегора в значительной степени связано с идеями немецкого романтизма, главным образом - в сфере искусства. Отсюда - и наименование ее как эстетической. Эстетизм как способ существования - это попытка человека организовать свою жизнь, основываясь целиком на собственных силах, причем возможное здесь приобретает абсолютное значение, а вопрос о его реализации оказывается несущественным. Иллюзорность эстетизма обусловлена тем, что то Я, которым обладает индивид, находясь в сфере эстетического, есть "просто возможность".

Иное дело, когда отчаяние осознается, что уже оценивается Кьеркегором как "попытка выйти к духовности". Но и здесь не так-то все просто, поскольку возможны разные уровни подобного осознания. Прежде всего речь идет об "отчаянии-слабости", которое еще не выводит индивида из сферы эстетического существования в этическую. Ему свойственно желание избавиться от собственного Я - другими словами, желание обрести вместо него некое другое Я. Представляется, что страницы "Болезни к смерти", посвященные психологическому, этическому и, в известной мере, социальному анализу такого типа отчаяния, - одни из самых интересных в книге Кьеркегора; они, кроме того, включают рассмотрение всех этих аспектов как в возрастном, так и в половом срезе.

Духовную, нравственную слабость эстетического существования Кьеркегор видит в осознанном нежелании индивида принять себя таким, каким он является в действительности: его больше устраивают другие Я, обладающие, с его точки зрения, каким-либо преимуществом: красотой, умом, силой, удачливостью, талантом... Такой человек в своем воображении подменяет свое действительное Я другим, и некоторое время ему удается так существовать. "В ожидании "счастливого" случая и надеясь на перемены, - пишет Кьеркегор, - он совершает, так сказать, лишь краткие визиты к своему Я, желая удостовериться, не начались ли уже долгожданные изменения".

Ясно, что с нравственной точки зрения этот поведенческий тип еще безнадежнее, чем так называемый "естественный". И с религиозной также: отчаянное желание не быть самим собой приводит к ситуации, когда, собственно, спасать просто нечего - Я при этом, как говорит Кьеркегор, неизбежно "рассыпается в песок мгновений". Разрозненные "вспышки" эстетически значимого существования лишены последовательности и единства, они ничем не скреплены друг с другом, случайны и оторваны от реалий окружающей индивида действительности. И потому вместо определенности Я здесь наличествуют так и не состоявшиеся возможности и миражи воображения, гипертрофированная безличность и в конечном счете - аморализм.

Качественно новую и более высокую ступень развития индивида представляет "отчаяние-вызов", или "мужественное отчаяние", которое Кьеркегор относит к сфере уже собственно нравственного желания быть самим собой. Иначе говоря, здесь - в противоположность эстетическому существованию - высшую ценность составляет "непрерывность" Я. Тем, что не дает этическому Я рассыпаться на отдельные, разрозненные моменты, является моральная ответственность: здесь Я - уже не то, что случается с индивидом в силу тех или иных жизненных обстоятельств, но результат его сознательного выбора и потому - принадлежащая ему реальность. Такое Я требует постоянных усилий, так как его реализация зависит не от мечтаний и грез, но от поведенческой последовательности в любых заданных условиях. Поэтому, например, прошлое, принадлежащее конкретному индивиду, не становится для него "прошедшим": моральная ответственность, взятая им на себя, связывает его внутреннюю сущность и поведение в одну конкретную определенность, которая именуется личностью.

И все же именно "отчаяние-вызов" квалифицируется автором "Болезни к смерти" как "самое насыщенное и сгущенное из всех". Объяснение этому Кьеркегор находит прежде всего в самонадеянности "этика", возомнившего, будто его собственных - человеческих - сил достаточно для воплощения нравственности. Речь, по сути, идет об одном из семи признаваемых христианством смертных грехов - гордыне: полагаясь только на себя, на свои способности и честолюбивое упорство в создании собственного Я, человек "не хочет ничего знать о вечности". Или, как еше говорит Кьеркегор, "мужественное отчаяние" преувеличивает значение временного, преходящего в ущерб "возвышению до "Бога".

К числу ярких проявлений безрелигиозного этического существования Кьеркегор относит демонический "герметизм" личности, поставившей своей главной жизненной задачей "существовать благодаря самому себе". Здесь стремление к самосовершенствованию вызывает у самого индивида наслаждение собою как произведением собственного сознательного творчества, а у окружающих - восхищение его самообладанием, последовательностью, неизменному поклонению избранным ценностям. Кьеркегор называет такого человека "постановщиком опытов" с собственным Я - опытов, печальным результатом которых оказывается одиночество и гипертрофированная, обманчивая серьезность. К тому же все, что он так долго и с таким завидным упорством строил (а ведь речь шла о самом важном - его собственном Я), способно в любое мгновение обратиться в ничто. Предлагая свою диалектику нравственности, Кьеркегор поясняет, что наряду с возрастанием отчаяния, переходящего от пассивности к активному действию, возрастает и степень осознания отдельным человеком своего Я. Однако, по мнению Кьеркегора, большая часть людей, пребывающих в отчаянии, остается в рамках чисто человеческого взгляда на свое положение, то есть в конечном счете ограничивается психологическим объяснением. И только когда человек возвышается до понимания себя как отчаявшегося перед Богом, он приходит к осознанию своей греховности, то есть - к христианству. Как пишет Кьеркегор, "отчаяние во грехе, которое никогда не перестает быть диалектическим, понимается здесь как движение по направлению к вере". Именно христианство, как полагает датский богослов, делает каждого человека личностью, отдельным и неповторимым индивидом, превращая его в грешника перед Богом, - в грешника, который будет отдельно судим и, возможно, отдельно прощен. Христос, как это ни парадоксально, сам выступает гарантом возможности греха - так же, как и возможности спасения, ибо именно Господь даровал человеку свободную волю как условие подлинной индивидуальности.

Вместе с тем Кьеркегорова этика отчаяния представляет собой и обоснование высшего нравственного идеала христианина. Таковым оказывается смирение или самоуничижение (разумеется, перед Богом), которое питается "неизбывным страхом и неизбывным трепетом" перед возможностью упустить зыбкую надежду на вечную жизнь. Именно отчаяние, согласно Кьеркегору, должно подтолкнуть человека к вере в абсурдное с точки зрения здравого смысла евангельское слово о том, что "для Бога все возможно", даже победа над смертью. Если Бог заключил новый союз с человечеством (а значит, и с каждым отдельным человеком) благодаря искупительной жертве Христа, то каждому человеку дано надеяться достичь обещанной ему милости, но для этого необходимо через отчаяние и сознание своей греховности обрести веру. Здесь - сердцевина психологических штудий Кьеркегора, по мысли которого осознанный трагизм жизни должен не просто дополнять, но и укреплять надежду и нравственную силу человека.

Обосновывая в "Болезни к смерти" "истинную формулу отчаяния", Кьеркегор отвергает любые формы лишь внешнего, "наружного", как он говорит, проявления морали. Но и наличие этической рефлексии, с его точки зрения, также недостаточно, ибо она есть просто некое приближение к духовности. Только религиозное отчаяние признается им в качестве силы, способной вызвать неутомимую работу человеческого духа, вырвать его из абсурда и бессмыслицы существования.

Лишая человека и окружающий его мир какой бы то ни было незыблемости, Кьеркегор как бы отсекает даже малейший намек на возможность укорениться в чем-либо земном. Его этический ригоризм проведен в "Болезни к смерти" со скрупулезной методичностью, но одновременно - со страстью, как бы повинуясь не логике, а сердцу. В этом тоже можно усмотреть своеобразие мысли Кьеркегора. Но, пожалуй, основная отличительная черта его творчества состоит в способе обоснования пути к высшим нравственным ценностям. Согласно его моральной диалектике только грешнику доступны истинная духовность, нравственность и вера.

И дело тут, разумеется, не в том, что у Кьеркегора императивность нравственного принуждения приобрела вид конкретного религиозного требования. Гораздо важнее, что самоуничижение в экзистенциалистской интерпретации стало нести в себе мотив личного выбора: здесь идея человеческого достоинства совместилась с идеей ответственности.

НАШИ АВТОРЫ

БИБЛЕР Владимир Соломонович - кандидат философских наук, старший научный сотрудник НИИ обшей и педагогической психологии АПН РСФСР, специалист в области содержательной логики и философии культуры. Автор книг: "О системе категорий логики", "Мышление как творчество" и др.

ГУСЕЙНОВ Абдусалам Абдулкеримович - доктор философских наук, профессор, заведующий сектором этики Института философии АН СССР. Специализируется в области истории этики и общих проблем философии морали. Автор книг: "Социальная природа нравственности", "Золотое правило нравственности", "Введение в этику", "Краткая история этики" и др.

ДАВЫДОВ Юрий Николаевич - доктор философских наук, профессор, заведующий сектором исследований немарксистской социологии Института социологии АН СССР Специализируется в области истории философии и социологии, этики и эстетики Автор книг "Труд и свобода", "Искусство и элита", "Искусство как социологический феномен", "Эстетика нигилизма", "Бегство от свободы. Философское мифотворчество и литературный авангардизм", "Этика любви и метафизика своеволия"" и др.

ЗУБЕЦ Ольга Прокофьевна - кандидат философских наук, научный сотрудник сектора этики Института философии АН СССР, специализируется в области общих проблем философии морали. Автор книг; "Возраст: особенности нравственной жизни", "Динамика нравственной жизни. Ценностное сознание и социальное время"

ИСАЕВ Сергей Александрович - кандидат философских наук, доцент, ректор Государственного института театрального искусства им. А. В. Луначарского, специализируется в области современной западной философии.

КОН Игорь Семенович - доктор философских наук, академик АПН СССР, профессор, ведущий научный сотрудник Института этнографии АН СССР, специалист в области философии истории, социологии, психологии, этики; основатель ряда научных направлений в нашей стране - психологии юношества, этнографии детства, теоретической сексологии Автор книг: "Социология личности", "Открытие Я", "В поисках себя", "Дружба" и др.

КОНОВАЛОВА Людмила Васильевна - доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии АН СССР, специалист в области современной западной этики, общей теории морали и нравственного воспитания Автор книг: "Долг - важнейшая категория марксистско-ленинской этики", "Мораль и познание", "Растерянное общество" и др.

МИЛТС Август Антонович - кандидат философских наук, профессор Латвийского государственного университета им. П. Стучки, специалист в области аксиологии морали и философской антропологии; автор работ, посвященных нравственным противоречиям личности: "Гармоническое и дисгармоническое в человеке" и др.

ОГАНЕСЯН Амаяк Константинович - кандидат философских наук, старший научный сотрудник Ереванского государственного университета, специализируется в области политической философии и этики США.

ПЕЧЕНЕВ Вадим Алексеевич - доктор философских наук, профессор Московской высшей партийной школы, специализируется в области философии истории, этики и теории социализма Автор книг: "Социалистический идеал и реальный социализм", "Истина и справедливость" и др.

ПОКУЛЕНКО Татьяна Александровна - кандидат философских наук, специализируется в области экологической этики.

СОГОМОНОВ Александр Юрьевич - кандидат исторических наук, научный сотрудник Института социологии АН СССР, специализируется в области исторической социологии нравов.