Это — вызов

Глава 14

«Как ты?» — пишу я Глебу, между тем осматриваясь по сторонам в поисках Яны.

Это рыжеволосое (или же оранжеволосое) чудо сказала мне, что уже рядом, однако я стою уже возле галереи десять минут, а её всё нет. Очевидно, её «рядом» мое «далеко».

Я вздыхаю, когда в течение минуты не получаю ответа от Глеба.

Он уехал еще вчера утром, а приехать должен в субботу. Мы не виделись всего сутки, однако я скучаю. Должно быть, я Баринозависима, если такая болезнь вообще есть. Они играли в другой области. Насколько я поняла, это были их главные соперники. Два дня без Баринова не кажется таким уже большим сроком, но мне почему-то все равно не по себе.

— Бу, — вдруг кто-то схватил меня за плечо, что заставило меня вскрикнуть и обернуться.

Я недовольно поморщилась, а затем закатила глаза.

— Я тебя уже десять минут тут жду, — пробурчала я.

Девушка лишь пожала плечами, после чего обняла меня и произнесла:

— Извини, замоталась. Идем?

— Ага, — загорелась я тотчас же и, схватив Яну за руки, потащила к входу в галерею.

Благо, билеты покупать не пришлось. Им дала нам бабушка, а ей какой-то знакомый художник. Я не столь любила выставки, тем более современного искусства, но мне нравилась сама атмосфера и общество. Тихо, спокойно, утонченно, нет громких криков, здесь вряд ли услышишь: «Галя, быстрее шевели поршнями», или что-то в этом роде. Пусть я снобка, ну и ладно.

Не прошло и десяти минут, как Яна уже успела все раскритиковать. Впрочем, в некотором роде, я была с ней согласна. Хотя, были и достойные работы.

— Не понимаю я этой живописи, которые сиськами рисуют. Ужас какой, неужели кисти такие дорогие?! — возмутилась подруга, когда мы подошли к картине, между прочим, известной художницы, которая рисовала весьма пикантной частью своего тела.

Я не сумела сдержать смешок.

— Ну, видит она так. Это ж какие должны быть, чтобы такие «цветочки» нарисовать, — пробурчала я, внимательно присматриваясь, а затем, посмотрев на свою грудь, вздохнула.

Яна цокнула, а после произнесла:

— Не вздыхай так. У тебя хоть что-то есть, а у меня, — кинула она недовольный взгляд на свою грудь, — тьфу ты, вообще ничего. Слушай, может, поэтому я Дане не нравлюсь?

Я пожала плечами, отводя глаза. Мне было несколько стыдно, что я знала некоторые детали жизни Данила, но ни в коем случае не собиралась ей рассказывать.

— Да, забей ты уже на него, — посоветовала я, переходя к какой-то скульптуре, весьма, сомнительного вида.

— Не могу, — несколько грустно прозвучал ее голос.

— Попробуй переключиться на кого-то другого. На Егорку, например, — подмигнул я ей, на что та недовольно на меня взглянула.

— Егор друг, приятель. Не знаю, какой-то он странный немного. Вроде и милый парень, но что-то в нем не так, — задумчиво пробормотал Яна.

— Ну, не знаю. Парень, как парень.

— Может быть, но он не Данил. Понимаешь, я столько лет люблю его. И что я только не пробовала, он все равно меня не замечает, — сказала она отчаянно.

— Даже и не знаю, что сказать, — пробормотал я.

— Слушай, а у него с этой девчонкой серьезно? — заинтересованно поинтересовалась Яна.

Я поджала губы, не зная, что ответить. Я не хочу лгать, да и не мое это дело вовсе. Но с другой стороны, Яна же моя подруга, верно?! Я приняла единственное верное решение.

— Да, — отвечаю я, насколько это возможно, уверенно, дабы в её голове не зародились сомнения.

Я вижу, что её плечи поникли, а губы дрогнули, однако она продолжала держаться достойно, лишь тихо прошептала «спасибо», а затем, лучезарно улыбнувшись, прошла к следующему «творению». Я же последовала за ней.

Мы бродили по галерее еще, должно быть, час, прежде чем Янины нервы не выдержали, и она не начала настаивать покинуть выставку и уехать домой.

Впрочем, я была «за». Я, откровенно говоря, ожидала большего.

На улице шел дождь, и мы, переглянувшись с Яной, решили, что лучшим вариантом будет такси. Оно приехало быстро, что не могло не радовать. Болеть не входило в мои планы.

Стоило нам только сесть, как мой телефон тут же оповестили о сообщении, на что я радостно улыбнувшись, полезла в сумку. Подруга лишь закатила глаза, уже успев привыкнуть, что мы с Бариновым порой даже на уроках обменивались смс. Она даже в шутку нас называла «сиамскими близнецами».

«Хорошо, а ты? Уже на выставке?» — писал парень.

«Уже домой едем, когда игра?»

«Через полчаса. Будешь за меня болеть?;)»

Я качаю головой.

Будто он и правда не знает, что буду, однако решаю немного его подразнить.

«Даже и не знаю…» — пишу я с ухмылкой.

«Больше никаких поцелуев, мисс: (»

Я тихо хихикаю, за что получаю странный взгляд от Яны, я на это лишь пожимаю плечами.

«Ну и ладно;)»

«Ах, вот как!!! Ну, держись. Получишь по своей заднице!»

«Это ты вообще-то не можешь прожить без моих поцелуев»

«Ладно, сдаюсь! Не могу:)» — получаю в ответ.

Мое сердце быстро бьется, а настроение для такого пасмурного вечера неприлично солнечное.

«И я сдаюсь: * Удачи на игре, я всегда за тебя болею)»

«Я знаю, зайка) Я побежал, целую: *»

«И я тебя: *» — дописываю, а затем, вздохнув, откидываюсь на сиденье.

Через несколько минут мы будем около моего дома, где меня поджидает вечер в приятной компании с вкусностями.

***

Мы с Яной уже успели распить бутылку вина, за победу «Гладиаторов». 3:0 выгнали в сухую, впрочем, я нисколько не сомневалась в моем мальчике. Я уже была достаточно пьяна, да и что мне надо. Пью я редко, так что полбутылки вина для меня лошадиная доза.

Яна не была такой пьяной, как я. Полагаю, её организм крепче. Хоть и впечатление она такое не производила.

— Что мне делать? — прошептала подруга, смотря стеклянными глазами в стену.

Я повернулась и, не обнаружив на стене ничего интересного, за исключением обоев, насупилась.

— Ты о сем? — несколько невнятно пробормотал я.

— Все о том же, — вздохнула она, а затем отхлебнула из горла.

Я удивленно уставилась на нее. Ну дает. Полагаю, в очередной раз она страдала о парне, который того не заслуживал. М-да, любовь зла.

— Я уже говорила, переключиться на другого, — пробурчала я, забирая бутылку, к которой присосалась эта мадмуазель.

— Пф-ф, да ну тебя, — кинула рыжеволосая, а после, поднявшись, подошла к музыкальному центру и, подключив телефон, включила музыку и закричала, что ненормальная, — давай танцевать!!!

***

— Слушай, Камила, ты уверена, что здесь можно купаться? — с сомнением взглянула на меня Яна.

— Пф-ф, конечно! — воскликнула я, а затем полезла в фонтан.

Отчего-то было душно.

— Давай ко мне, трусиха, — громко смеюсь я, пока захожу все дальше и дальше, махая, словно ненормальная, руками.

— Ай, ладно, — залезает Яна, хихикая.

Я брызгаю в нее водой, и внезапно на всю улицу слышится вопль, а затем брызги уже летят в меня.

— Дурочка! Хватит! Хватит! — пищу я уже мокрая до нитки, пытаясь убежать от брызг.

— А вот и нет! — смеется эта чертовка.

— Девушки! Девушки! — прерывает какой-то неизвестный наше веселье.

Мы в недоумении одновременно поворачиваем головы на голос и тотчас же впадаем в ступор, когда замечаем двух полицейских около фонтана.

— Черт! — шиплю я.

— А ну вылезайте! — снова откликается этот голос.

Я поджимаю губы и понимаю, что ничем хорошим это не закончится. Впрочем, чего мы ожидали, решив искупаться в фонтане в центре города.

Мы переглядываемся с подругой, и я понуро опустив голову с кислым лицом, уже собираюсь сдаться, однако у рыжей, очевидно, иные планы.

— Бежим! — шепчет она, между тем хватая меня за руку.

Я не успеваю сориентироваться и от неожиданности плюхаюсь в воду, разве что не нырнув.

— Дерьмо! — возмущаюсь я, поднимаясь и наблюдая за тем, как полицейские бегут вокруг фонтана, дабы словить Яну.

— Быстрей! — кричит она мне, на что я подрываюсь с места и буквально за секунду оказываюсь рядом с ней.

Мы осматриваемся и бежим в сторону, где полицейским нас не застать.

Мы вылезаем из фонтана, а затем бежим в первый попавшийся переулок.

— Остановитесь! — кричат нам вслед, на что мы громко хохочем, между тем заворачивая в очередной квартал.

Голова кружится, и, похоже, я плохо соображаю. Я словно на карусели. Благо, меня не рвет.

Мы оказываемся в тупике. За нами полиция. Напротив только стеклянная витрина. Мы оба тяжело дышим.

— Попались! — где-то отдаленно слышится.

Я ухмыляюсь.

«Не так быстро», — проносится в моей голове, а затем я делаю самую безрассудную вещь в своей жизни.

Я беру в руки булыжник, что валяется на земле, а после со всего размаху, кидаю в стекло. Я слышу, как оно трещит, прежде чем развалиться на множество мелких осколков. Яна смотрит на меня ошалевшим взглядом. Слышится звук сигнализации, однако меня это не останавливает, я хватаю подругу за руку и залезаю в магазин. Она пытается сопротивляться, но дьявол, что в меня вселился, ей этого не позволяет.

Нам удается пробежать всего два метра, прежде чем мы попадаемся в руки охраннику.

Позади нас полиция.

— Попались девочки, — говорит работник правоохранительных органов, надевая на нас наручники.

Все словно в тумане. Непонятные разговоры, машина, деревья, участок.

***

— Вы понимаете, что натворили, девочки? — спрашивает нас парень лет двадцати пяти.

Полагаю, я бы оценила, насколько он крут, если бы не была так разочарована собой, а вот Яна, похоже, оценила.

Впрочем, парень был, что надо. Высокий, подтянутый. На удивление, он не в форме, но кобура при нем. Короткие темные волосы, темные глаза, неброская щетина. Ему бы в модели, а не следователи.

— Кхм, да, — бормочу я, смотря на свои руки.

Благо, как только полицейские убедились, что мы не наркоманки, не проститутки и не опасны, а также у меня был с собой паспорт, что подтвердил мою личность, с нас сняли наручники. Яне, полагаю, за компанию, ну или за красивые глазки.

— А мы можем сделать один звонок? — спрашивает Яна.

Я кидаю на нее непонимающий взгляд.

Кому она собралась звонить? Я уж точно не собираюсь сообщать бабушке о таком «инциденте». Да и рыжая вряд ли родителям собирается звонить.

Я предполагала, что нам придется заплатить штраф за разбитую витрину, ну или несколько суток или что там по закону за мелкое хулиганство. Впрочем, может и больше, за порчу имущества. Плохо дело.

Молоденький следователь подзывает кого-то к себе, а затем нам подают коробку с вещами, из которой Яна достает мой телефон.

— Звони Баринову, — говорит она, протягивая его мне.

Я отрицательно верчу головой.

Она вздыхает и произносит:

— Нам больше не к кому обратиться.

Я делаю жалостливое лицо, а после беру телефон в руки.

Как только я его включаю, тотчас же замечаю двенадцать пропущенных от Глеба и семь сообщений. Должно быть, волнуется.

Стоит мне только нажать на звонок вызова, как я замираю, трубку снимают.

— Алло, Глебушка?

***

— Поверить не могу! — восклицает Баринов, между тем поддерживая для нас с Яной дверь, в то время пока мы, сунув голову в плечи, выходим из отдела.

Сказать, что парень был удивлен, ничего не сказать. Как только из моих уст прозвучало: «я в полиции, забери нас отсюда», как мой рыцарь приехал на своем железном коне через двадцать минут. Он сперва не поверил и подумал, что я его разыгрываю, однако как только я передала трубку следователю, ему пришлось. Я не знаю, как ему удалось, но уже через пятнадцать минут нас выпустили, а Баринову сказали, чтобы он лучше следил за своей девушкой и ее подругой.

Мне было стыдно. Глеб только приехал, а я уже на голову ему со своими проблемами свалилась.

— Это ж надо было, разбить витрину! Зайка, в следующий раз, когда я приеду, ты окажешься террористкой? — все возмущался сероглазый, пока мы залезали в машину.

— Прости, Глеб, — все же подала я голос, когда парень уселся на водительское сидение, — я, кхм, не ожидала, что так выйдет.

— Ладно, проехали, — махнул он рукой, — сейчас Яну домой завезем и разберемся с твоим наказанием, — подмигнул черноволосый.

Я попыталась выдавить слабую улыбку.

Все было не так уж плохо, как я того ожидала. В любом случае, насколько я могла судить, Глеб не злился.

Я обернулась посмотреть на рыжую. Та уже почти спала. Ночь выдалась тяжелой. В участок мы попали в четыре утра, а сейчас было десять. Мы просидели там со всякими бомжами в камере, по меньшей мере, три часа, прежде чем нас начали допрашивать и водить по всему отделу. Полагаю, нас приняли за наркоманок. Каков стыд! Мне поскорее хотелось смыть с себя этот запах, да и вообще ужас прошлой ночи.

Яна пробормотал свой адрес, и, довезя ее, мы попрощались, а затем снова поехали.

— Мы куда? — взволнованно спросила я, замечая, что едем в противоположную сторону от моего дома.

— Ко мне, — без колебаний невозмутимо отвечает Глеб.

— Зачем? — хмуро, интересуюсь я.

Парень вскидывает брови ввысь, а после фыркает и говорит:

— Я не оставлю тебя одну. Во-первых, кто знает, что ты еще вытворишь, — я не могу не закатить глаза, — а во-вторых, я соскучился.

На моем измученном лице расплылась улыбка.

— Я тоже.

Спустя пятнадцать минут мы были дома.

Нас, по обыкновению, встретил полураздетый Тим. Он, как всегда в своем репертуаре, подмигнул, а после удалился.

Мы прошли в комнату Глеба. Я уже по-хозяйски плюхнулась в кресло.

— Устала? — спросил Баринов, между тем роясь в комоде.

Сил хватило лишь, на то чтобы кивнуть.

— Держи, — кинул он мне футболку.

Я на удивление ее подхватила, а затем отправилась в душ.

Холодная вода мне помогла немного прийти в себя. Должно быть, вот что бывает, когда всю жизнь стараешься быть паинькой. Порой моя темная сторона дает о себе знать. Может, алкоголь на меня так скверно действует?!

Я не думала, что дружеские посиделки могут закончитьс, чем-то вроде этого. В голове назревает вопрос, чтобы я делала, если бы не Глеб?! Как бы выкручивалась?! Полагаю, я теперь ему обязана. Впрочем, наверное, это и есть отношения. Помогать друг другу, поддерживать, когда в этом нуждается твой любимый человек. Чувства с каждым днем становилось сильнее. Словно маленькое посаженное зернышко превращалось в крепкий дуб. Вроде того фильма про Джека и волшебные бобы. Наш с Бариновым дуб рос также стремительно.

Я начинала чувствовать некую ответственность, некую привязанность. Глеб сегодня оказал мне поддержку, в который раз доказывая, что он уже мужчина, а не мальчишка.

Я вышла из душа. Похоже, у Баринова все такие большие футболки или же это я такая маленькая.

Я зашла в комнату, парень лежал на кровати, что-то щелкая в телефоне.

— Я все, — пробурчала.

Он окинул меня внимательным взглядом, особое внимание уделяя моим голым ногам и груди, которая, к слову, была без лифчика. Я дернулась, а по спине табуном пробежали мурашки. Его взгляд был до неприличия откровенным, однако Глеб лишь сглотнул и поднялся с кровати, несколько сконфуженно улыбаясь.

— Идем перекусим, я голодный как волк, да и ты, наверное.

Я кивнула, полностью с ним соглашаясь.

Однако, как только парень открыл дверь, и я уже собиралась выйти, как сероглазый застыл.

Он покачал головой сам себе, а после, щелкнув пальцами, промолвил:

— Ты не пойдешь так. Это только для меня.

Я вопросительно на него посмотрела, но Баринов лишь достал из комода свои спортивные штаны и протянул мне.

Я закатила глаза.

Они были мне на несколько размеров больше. Благо, были веревочки, поэтому потуже их затянув, направилась вниз, Глеб, довольно улыбнувшись, последовал за мной.

Полагаю, будь его воля, я бы носила паранджу.

Мы вместе приготовили омлет, салат, а также я заварила Глебу черный кофе, а себе чай.

Мы тихо переговаривались. Я заметила несколько новых синяков. Не знаю, что это было. Но я чувствовала боль за него. Словно синяки были на мне, а не на нем, в то время как черноволосый их, похоже, и вовсе не замечал.

— Глеб, — тихо произнесла я, смотря в тарелку, не осмеливаясь поднять на него глаза.

— М-м? — отозвался он.

Я прикусила губу, а после робко промолвила:

— Не говори бабушке.

Я чувствовала его внимательный взор.

— Хорошо, — согласился без раздумий парень, на что я облегченно выдохнула.

— Спасибо, — подняла я на него глаза, а затем чмокнула в щечку, однако Баринову этого оказалось мало, поэтому он незамедлительно вытянул меня в поцелуй с привкусом кофе. И, несмотря, на мое отвращение к этому напитку, казалось, в этот миг, я его полюбила всем сердцем. Теперь, я действительно ощутила, насколько сильно сероглазый по мне соскучился.

— А теперь рассказывай, как вас угораздило, — оторвавшись от меня, проговорил Глеб мне в губы.

Я сделала жалостливое лицо, однако на парня это не подействовало, и начала свой рассказ.

Я рассказала, что мы вполне себе сносно отдыхали. Пили вино, болтали, а потом в какой-то момент начали танцевать. Все бы ничего, да и танцы почти нормальные были, за исключением того, что мы вазу разбили, конечно, но теперь на фоне всего это казалось мелочью. Затем соседи начали жаловаться, поэтому мы приняли, как нам казалось, самое лучшее решение. Пошли на улицу. Незаметно, оказались в самом центре, около фонтана и нас потянуло купаться. Ну, а там полиция, побег и стекло. Самое удивительное, что парня больше волновало, что мы одни гуляли ночью, а не то, что натворили.

— Ой, ну подумаешь, ничего бы с нами не случилось, — махнула я рукой на его дурацкое предположение о маньяках, между тем моя посуду.

— Да что ты?! Ты не должна гулять одна ночью, а если уж так захочется, позвони мне, — сурово сказал Глеб.

Я лишь закатила глаза, чмокнула его в губы и продолжила мыть тарелки.

Как только с посудой было покончено, мы с Бариновым поднялись в комнату, парень тотчас же меня покинул, направившись в душ, а я между тем сняла его штаны и легла.

Я думала, что как только моя голова коснется подушки, я в тот же миг засну, однако осознание того, что Глеб рядом и не со мною, не позволяло мне этого сделать. Поэтому я ждала парня.

В этот раз он не надевал полотенце на бедра, но был лишь в одних боксерах.

— Ты чего не спишь? — закрывая дверь, а после подходя к окну, поинтересовался черноволосый

Я пожала плечами и проговорила, зевая:

— Тебя жду.

Он улыбнулся и, закрыв шторы, лег рядом, обнимая меня за талию и прижимая к себе.

— Глеб, — произнесла я тихо, — а как тебе удалось все уладить?

Парень поцеловал меня в шею.

— Ваш следователь мой хороший знакомый, — усмехнулся он.

— О, ясно, — пробормотала я.

— Спи, зайка, — прошептал сероглазый мне в шею.

Глаза постепенно слипались, и я, последний раз зевнув, закрыла глаза, проваливаясь в сон.

***

Когда я проснулась, на улице уже было темно. Моя рука и нога затекли.

Я немного приподнялась.

Мое бедро, как и в палатке, было, весьма, неоднозначно закинуто на Баринова. Я чувствовала выпуклость под собой.

Господи! Баринов «младший» спит вообще когда-нибудь?!

Но самое ужасное было даже не в моей ноге (это мы уже проходили), а в руке! Она лежала рядом с моим бедром, буквально касаясь его «друга». Я сглотнула и попыталась пошевелиться.

Глеб простонал, а после зашипел.

— Зайка, ты уже закончила лапать меня?

Кажется, все слова вылетели из моей головы. Я не способна была выдать и двух слов, бормоча несвязные «ээ» и «ну».

— Я не лапаю тебя, — возмущенно полушепотом визгнула я, убирая свою руку.

— Ну да, конечно, — закатил он глаза, и даже в темноте я видела, как парень пошевелил бровями, — не то, чтобы мне это не нравилось. Но я же, не железный. И не святой, по крайне мере, с тобой желание быть святым уж точно не возникает во мне.

Я откашлялась, сняла свою ногу с его бедра, а затем попыталась отстраниться.

Я видела, как Глеб сильно зажмурил глаза, словно пытаясь обуздать себя.

Должно быть, действие алкоголя не прошло, или, возможно, это бушующие гормоны во мне, но я положила руки ему обратно на грудь, а после наклонилась к лицу.

Баринов резко открыл свои изумленные серые глаза, взирая на меня с непониманием.

Я подняла свою руку к его лицу и, нежно ее погладив, зарылась ею в его волосы, притягивая к себе. Наши губы соединились. Я первой начала поцелуй, а затем Глеб рыкнул и перевернул меня под себя. Его язык эротично обвел контур моих губ.

— Что ты делаешь? — прошептал он мне в губы.

— А на что это похоже? — проговорила я, между тем проводя рукой по его голой груди.

Черноволосый вздрогнул.

— Камила, — прошептал парень.

Я притянула его к себе, затыкая рот очередным поцелуем.

Сероглазый выдохнул мне в рот, прижимаясь ближе. Его рука поползла по моему бедру, нежно его поглаживая. Наши языки соединились, вытанцовывая старый танец. Его рука прошлась по моему боку, и я простонала ему в рот, на что парень дернул бедрами ко мне.

Губы Глеба постепенно перешли на мою шею, тем самым оставляя на ней влажный след. Он прикусил мою мочку уха, на что я сильнее сжала его бедрами

и потерлась, не в силах совладать с собой. Его руки скользнули под футболку, он пальцами прошелся по моему боку, по ребрам, а после по ложбинке между грудью. Я выгнулась.

Я чувствовала, как была напряжена. Казалось, все клеточки мои горели от странного тягучего предвкушения. Я поцеловала его в шею и провела руками по кубикам, обводя каждый.

— Камила? — оторвался от меня парень.

Я разочарованно захныкала.

— Ты… — он сглотнул, — ты уверена? Я не хочу, чтобы ты пожалела.

— Да, Глеб. Я уверена, — я сказала это внятно и четко, смотря ему в глаза.

Мне легко было ему в этом признаться, в особенности, когда его глаза горели таким неистовым желанием, а крепкое тело дрожало на каждое мое прикосновение.

— Нам придется это снять, — лукаво и вместе с тем ободряюще, промолвил черноволосый.

Я приподнялась и села, а затем потянулась к краю футболки, однако стоило мне пополнять ее до половины, как крепкие руки меня остановили, тем самым, перехватывая инициативу на себя.

Я приподняла руки, давая парню возможность снять ее с меня, и как только я оказалась обнаженной по пояс, попыталась руками прикрыть грудь.

Ни один из парней не видел меня такой. Это было столь интимно. Я стеснялась, ведь видела девушек, с которыми он спал.

— Не нужно, — почти прорычал Глеб, нежно отводя мои руки в стороны, а затем ложась на меня и прижимая их к верху.

Он прошелся другой рукой по моей груди и сжал ее, а затем другую начал осыпать поцелуями.

Я ахнула от нахлынувших на меня ощущений, а после его рот сжался вокруг моего соска.

Я выгнулась дугой, и его рука прошлась вниз по моему животу, чем вызвала бабочек. Глеб прошелся по внутренней стороне моего бедра, а затем его рука прошлась в опасной близости от моих трусиков. Прям там, где я хотела его больше всего. Еще чуть-чуть, и мне казалось я встану на мостик, но делать этого мне не пришлось. Баринов перешел на другую грудь, вместе с тем, ныряя в мои трусики.

Весь мир замер. Я была влажной.

Он аккуратно вошел в меня одним пальцем, и я простонала не своим голосом.

— Глеб, — прошептала я, не в силах больше ждать.

Он поднялся выше, по-прежнему скользя во мне, и прижался своим лбом ко мне.

Парень внимательно наблюдал за моими эмоциями и присоединил второй палец, а затем и третий.

Мои руки начали затекать, и я ими пошевелила. Глеб, наконец, отпустил их, и я смогла обнять его шею, между тем осыпая ключицу поцелуями. Мои трусики скользнули вниз по ногам, и поняла, что момент настал.

— Секунду, — пробормотал Глеб, отстраняясь от меня.

Он встал с кровати и, открыв тумбочку, что-то оттуда достал.

Я услышала звук фольги.

Он разорвал ее зубами, а затем посмотрел на меня.

— Ты на этот раз не будешь отворачивается? — ухмыльнулся Баринов.

Я словно зачарованная покачала головой.

Черноволосый, ни разу не стесняясь, поддел резинку трусов, будто устраивая какое-то шоу, а затем они упали к его ногам. Я наблюдала, как зачарованная, как он скользит руками, одевая презерватив. Было в этом что-то изощренно сексуальное. Я всегда думала, что секс это неловко, но Баринов делал его особенным. Комфортным, интимным и возбуждающим.

— Если тебе так нравится, ты можешь его даже потрогать. Обещаю, он не кусается, — подмигнул Глеб, между тем, оперся коленом в кровать, а после снова оказался на мне.

Я, осмелев, прошлась рукой по его груди, прессу, а затем сжала в руке член.

Сероглазый всхлипнул, словно не ожидал, что я и правда это сделаю, но мне не хотелось быть уж совсем бревном. Это был Глеб, он никогда меня не осудит и не станет смеяться.

Его руки развели мои бедра шире, и я впервые почувствовала его кожа к коже. Это ни с чем несравнимые ощущения. Между нами не было никаких преград. И было так тягуче сладко ощущать, как его тело движется напротив моего.

Его пальцы, снова оказались во мне, и я двинулась на них сама, простонав, между тем, ненароком сжав его достоинство сильнее, однако не настолько, чтобы было больно.

Глеб вытащил из меня пальцы, и я чувствовала его член напротив моего входа.

— Будет больно, — предупредил парень, внимательно на меня, смотря.

— Хорошо, я доверяю тебе, — прошептала я.

Он убрал мою руку, а затем нежно двинул бедрами, аккуратно входя.

Я почувствовала странную наполненность и дискомфорт, но больно не было. Он продвинулся еще немного и остановился у преграды. Его глаза поймали мои, а после он одним резким движением двинулся. Это заставило дернуться меня от боли. Она была резкая, не то, что бы невыносимо больно, однако не приятно. Я поморщилась.

— Ты как? — спросил черноволосый.

— Я нормально, — прошептала я.

Через полминуты боль отошла, и я сама попыталась немного двинуться. Глеб понял меня и начал двигаться в такт вместе со мной. Я по-прежнему ощущала дискомфорт, но вместе с тем приятное, ранее неизвестное чувство. С каждым разом его становилось все больше и больше. Когда этого чувства стало больше боли, я схватилась крепче за плечи Глеба, сжимая их.

Баринов начал раскачиваться быстрее, между тем покрываю мою грудь, лицо, плечи, шею, поцелуями и засосами. Его губы нашли мои, и я уже стонала, не в силах сдерживать себя.

Его рука протиснулась между нами, и он нашел мой центр, начиная его поглаживать в такт нашим движениям. Я застонала и выгнулась, прижимая его крепче себе. Узел завязывался и завязывался во мне. Я начала видеть звезды и, не совладав с эмоциями, укусила парня за плечо.

— Глеб! — простонала я.

Он толкнулся еще раз, и я распалась на тысячи мелких кусочков. Моя голова кружилась, я никогда прежде не ощущала свое тело таким.

Парень сделал еще пару толчков и последовал за мной, утыкаясь мне в шею, низко простонав.

Мы оба тяжело дышали, и спустя секунд двадцать Баринов проговорил:

— Камила, я понимаю, что любимый кусочек, но ты сейчас откусишь мне плечо.

Я ахнула, а затем отстранилась.

— Прости, — улыбнулась я, как блаженная. Впрочем, я ей и была.

— Ничего, — прошептал парень, скатываясь с меня.

Наши ноги переплелись, Глеб взял мою ладонь, а затем, переплетая наши пальцы, начал целовать мой каждый пальчик.

Я легла на бок.

— Я не о чем не жалею, — сказала я.

Сероглазый потерся своим носом о мой.

— Хорошо, потому что я намерен повторить.

Я засмеялась и стукнула засранца по груди. Парень схватил мои руки, и они снова оказались в его плену, а затем навис надо мной. Его лицо внезапно стало серьезным.

— Я много занимался сексом, Камила. Очень много, — произнес он, а я между тем насупилась, но Баринов продолжил, — но никогда не занимался любовью. Это лучшая ночь. Спасибо тебе за это.

Эти слова были особенные. В них так много хранилось. И пусть я пропустила свои подростковые годы, и пусть в двадцать я была девственницей, но если это означало, что я получу такую награду в виде этого моего личного «проклятья», то я готова проживать так каждую жизнь.

— Хорошо, — прошептала я, — потому что я намерена повторить.

Мы синхронно улыбнулись, а затем его губы накрыли мои в проникновенном поцелуе.