Джек Уильямсон Это мрачнее, чем вы думаете

1. ДЕВУШКА В БЕЛОЙ ШУБКЕ

Она подошла к Вилли Бэрби, когда тот стоял возле терминала нового городского аэропорта Кларендона. Стоял и смотрел в затянутое облаками небо в надежде увидеть заходящий на посадку самолет. У Вилли даже мурашки побежали по спине. Без всякой видимой причины. Ну, разве что случайный порыв холодного восточного ветра…

Она выглядела безупречно прекрасной и такой же холодной — словно новенький холодильник.

Она имела на миллион долларов восхитительных рыжих волос. Белое, нежное и такое серьезное лицо — ошалелый Вилли понял, что не ошибся. Ему и вправду встретилась девушка редкая и совершенно необыкновенная. Они встретились взглядом, и на волшебных губах девушки появилась улыбка.

С замиранием сердца Бэрби повернулся к ней. Он снова посмотрел в ее серьезные и одновременно веселые глаза — они к тому же оказались зелеными. Вилли пытался найти причину холодка тревоги, которым инстинкт предупредил его о грозящей опасности. Но кроме странной, необъяснимой тяги к этой удивительной девушке ничего в себе не обнаружил. Мягко говоря, непривычно… Жизнь, как казалось Бэрби, выработала у него стойкий иммунитет к женщинам. А тут на тебе…

Ее зеленый габардиновый деловой костюм был в меру строг, явно очень дорог, и искусно подобран так, чтобы выгодно подчеркнуть изумительный цвет ее глаз. От холодного ветра пасмурного октябрьского утра девушку защищала короткая шубка из густого белого меха. «Похоже, полярный волк», — решил Вилли.

А вот котенок действительно был необычным.

Маленький и удивительно симпатичный, он выглядывал из висящей на руке у девушки сумочки из змеиной кожи. Совершенно очаровательный и абсолютно черный. Он щеголял в широкой красной ленте, завязанной аккуратным двойным бантом на шее.

Вместе они смотрелись совершенно потрясающе. Уже хотя бы потому, что моргающий на яркие огни терминала котенок совершенно не вязался со всем остальным. Глядя на эту девушку, никому бы в голову не пришло, что она может ахать и охать над каким бы то ни было, пусть и весьма милым, зверьком. И никакая деловая женщина, а эта пташка на сто пятьдесят процентов принадлежала к их числу, не включит даже самого черного и самого симпатичного на свете котенка в число предметов своей уличной экипировки.

Вилли попытался забыть о холодке и о непонятной тревоге. Интересно, откуда она его знает? Кларендон не так уж велик, а репортер не сидит на одном месте. Да и эти рыжие волосы, раз увидев, забудешь не скоро. Вилли опять посмотрел на девушку: так и есть — она глядит именно на него.

— Бэрби?

Голос четкий и энергичный. Мягкий и гортанный, он казался странно возбуждающим — как и рыжие волосы, и изумрудные глаза. Сама девушка оставалась совершенно бесстрастной.

— Да, я Вилли Бэрби, — кивнул Вилли, — репортер из «Кларендон Стар».

Заинтригованный, он решил кое-что к этому добавить. Возможно, ему хотелось разобраться, отчего он сперва почувствовал тревогу. И уж, во всяком случае, ему не хотелось, чтобы девушка ушла.

— Сегодня, — начал он, — мой редактор решил одним силком поймать сразу двух зайцев. Первый — полковник Валравен. Он уже двадцать лет, как в отставке, но все равно любит, чтобы его называли полковником. Так вот, Валравен только что заполучил себе теплое местечко в Вашингтоне и теперь летит домой добиваться избрания в Сенат. Впрочем, сейчас он вряд ли станет разговаривать с прессой. Во всяком случае, до того, как встретится с Престоном Троем.

Девушка все еще слушала. Котенок сонно зевал на мигающие огни взлетно-посадочной полосы, на толпу встречающих у проволочного заграждения вокруг летного поля, на одетых в белое работников аэродрома, готовых подкатить трап к самолету. А зеленые глаза девушки не отрывались от Вилли, и волшебный голосок нежно проворковал:

— А кто же ваш второй заяц?

— Доктор Ламарк Мондрик, — ответил Вилли. — Большая шишка из Фонда Исследования Человека. Он и его небольшая экспедиция тоже прилетают сегодня. Чартерным рейсом. Они были в Гоби… Да вы, наверно, все это и так прекрасно знаете.

— Нет, — сказала девушка, и пульс у Вилли стал значительно чаще. — И чем же они занимаются?

— Они археологи, — объяснил репортер. — До войны копали в Монголии. Когда в сорок пятом японцы капитулировали, они чего только не делали, лишь бы поскорее туда вернуться. Сэм Квейн, правая рука Мондрика, служил с военной миссией в Китае. Он-то все и сделал… Я не знаю, что они там искали, но, видимо, нечто весьма любопытное.

Девушке, похоже, было интересно, и Вилли продолжал:

— Все они — наши местные ребята. Возвращаются домой после двух лет песчаных бурь, скорпионов и схваток с бандитами в далекой, дикой Монголии. Говорят, их находки сделают настоящий переворот в археологии.

— А что это за находки?

— Вот за этим-то меня сюда и прислали, — ответил Бэрби, исподтишка изучая свою собеседницу. Черный котенок блаженно моргал. Почему же Вилли было не по себе? Сейчас девушка казалась какой-то отрешенной, и Бэрби боялся, что она уйдет. Он судорожно сглотнул.

— Мы с вами знакомы?

— Я ваш конкурент, — внезапно девушка стала не такой холодной, как раньше. Даже, можно сказать, дружелюбной. — Меня зовут Април Белл. Я из «Кларендон Трибьюн», — она показала зажатый в левой руке маленький черный блокнотик. — Мне советовали быть с вами поосторожнее.

— Понятно, — кивнул он. — А я-то боялся, что у вас в Кларендоне просто пересадка на пути в Голливуд или на Бродвей, — Вилли показал на группу пассажиров, терпеливо дожидавшихся посадки у стеклянных дверей терминала. — Вы что, правда работаете в «Трибьюн»?

Он еще раз посмотрел на ее огненно-рыжие волосы и восхищенно покачал головой.

— Я никогда вас там не видел.

— А я новенькая, — сказала девушка. — По правде говоря, я и журналистский диплом-то получила только этим летом. А работать в «Трибьюн» начала в прошлый понедельник. Это мое первое самостоятельное задание. — Ее голос звучал по-детски доверительно. — Боюсь, я еще не до конца освоилась в Кларендоне, хотя и родилась здесь. Совсем маленькой, вместе с родителями, я уехала в Калифорнию.

Ее белоснежные зубы сверкнули в улыбке.

— Я и вправду совсем-совсем новенькая, — тихо поделилась она, — и мне очень хочется произвести хорошее впечатление в «Трибьюн». Мне надо написать репортаж об этой экспедиции доктора Мондрика. Все звучит так таинственно и так заманчиво. Вот только в колледже нас не слишком-то учили всяким там «логиям». Вы не возражаете, если я задам вам несколько глупых вопросов?

Бэрби никак не мог оторвать глаз от ее зубов. Ровные, сильные и совершенно белые — такими зубами красивые женщины в рекламе зубной пасты перекусывали бутафорские кости. Април Белл, грызущая настоящую окровавленную кость… Вилли решил, что на это действительно стоило бы посмотреть.

— Так вы не против?

Вилли сглотнул и усилием воли вернулся к действительности. Он улыбнулся. Ему казалось, он начинает кое-что понимать. Она была новичком в репортерском дела. Новенькая, но хитра, как Лилит. Котенок, несомненно, должен был дополнить трогательный образ беспомощной женственности. Он наверняка добьет тех мужчин, кто невесть каким чудом устоит против волшебных глаз и сногсшибательных волос Април.

— Мы же конкуренты, — как мог, сурово напомнил Вилли и, выдержав ее укоризненный взгляд, бессердечно добавил. — И зовут вас, я уверен, вовсе не Април Белл.

— Вообще-то, я Сьюзен, — ее зеленые глаза и надеялись, и умоляли.

— Просто мне казалось, что имя «Април Белл» будет лучше выглядеть под моим самым первым репортажем… Ну, пожалуйста, расскажите мне об этой экспедиции… Доктор Мондрик, видимо, очень знаменит, раз газеты так им заинтересовались?

— Материал, действительно, может получиться интересным, — согласился Вилли. — Вся экспедиция доктора Мондрика состоит из четырех человек. И на их долю, ничуть в этом не сомневаюсь, выпало достаточно приключений. Да просто добраться до места раскопок и обратно — одно это чего стоит! У Сэма Квейна в Китае остались друзья, наверно, они помогли…

Вынув из сумочки маленькую авторучку, девушка быстро чиркала в своем блокнотике. Ловкие, грациозные движения ее белых рук наводили Вилли на мысль о каком-то диком зверьке, непоседливом и пугливом.

— Друзья в Китае, — записывая, пробормотала она и снова подняла на Бэрби умоляющие глаза. — Вы и правда не знаете, что они там нашли?

— Не имею ни малейшего представления, — честно ответил Вилли. — Сегодня вечером к нам в редакцию позвонили из Фонда. Доктор Мондрик, мол, возвращается в Кларендон. Чартерный рейс, прибытие ровно в семь. И еще, он, дескать, хочет сделать заявление для прессы — какое-то крупное научное открытие. Доктор приглашал фоторепортеров и научных обозревателей. Обычно «Стар» не лезет в большую науку, но на этот раз… Короче, послали меня и поручили осветить и прилет Валравена, и возвращение Мондрика.

Вилли пытался вспомнить, как звали ту волшебницу из мифа об Одиссее. Она была сказочно прекрасна, ну совсем, как Април Белл. А впридачу к красоте имела неприятную привычку превращать в свиней очарованных ею мужчин. Как же все-таки ее звали… Цирцея?

Вилли не произнес этого имени вслух. В этом он ничуть не сомневался. Но насмешливая ухмылка, проскользнувшая по губам девушки, слегка хищный и одновременно веселый прищур ее зеленых глаз на какой-то сумасшедший миг заставили Вилли поверить, что она его услышала… А он и сам не знал, почему ему вдруг вспомнилась эта мифическая волшебница.

Бэрби пытался разобраться в этом странном феномене. В свое время он читал кое-что из Меннингера и Фрейда и понимал, что символизм мифов отражает страхи и надежды древних людей. И то, что он вдруг вспомнил Цирцею, что-то говорило о работе его подсознания. Но что именно, он не знал, и, по правде говоря, знать не хотел.

Вилли рассмеялся.

— Я расскажу вам все, что знаю, — сказал он. — Хотя, боюсь, мне не поздоровится, когда Престон Трой прочтет мой репортаж еще и в «Трибьюн». Может, мне вам прямо все написать?

— Нет, спасибо. Вы, главное, рассказывайте… Я неплохая стенографистка.

— Ну, ладно… Когда-то в университете Кларендона работал очень известный антрополог — доктор Мондрик. Никто не назвал бы его узким специалистом. Совсем наоборот. Все, кому доводилось с ним сталкиваться, соглашались, что он самый разносторонне эрудированный исследователь человека в мире. Биология, психология, антропология, археология, социология, этнология — он знал абсолютно все, что хоть как-то было связано с его любимым объектом: человечеством. А десять лет тому назад он вдруг взял да и уволился. И основал свой собственный Фонд.

— Он сам добывает деньги на исследования. Сам, без лишнего шума, их распределяет. И нигде особо не распространяется, какие именно проекты он финансирует. Известно только, что Мондрик провел три археологические экспедиции в Гоби. Но закончить раскопки помешала война. Экспедиция доктора работала в юго-восточной части пустыни, в районе Ала-Шан. Более сухое, жаркое и негостеприимное место трудно даже и вообразить.

— Пожалуйста, продолжайте, — нетерпеливо попросила девушка, быстро водя ручкой в своем блокноте. — Все это ужасно интересно. Но что же все-таки они искали?

— Об этом я знаю не больше вас, — улыбнулся Вилли. — Давайте гадать вместе — и пусть победит сильнейший! Но что бы это ни было, Мондрик шел к своей находке двадцать лет. Он и Фонд-то основал с одной единственной целью — найти это таинственное «нечто». Он посвятил этому всю свою жизнь, а дело жизни такого человека, как Мондрик, заслуживает самого серьезного внимания.

Стоявшие у стальной загородки встречающие заволновались. Какой-то мальчишка, дергая свою мать за руку, затыкал пальцем в затянутое серыми тучами небо. Послышался глухой гул моторов.

Бэрби посмотрел на часы.

— Пять сорок, — сообщил он. — Диспетчер сказал, что рейсовый прилетит никак не раньше шести. Наверно, это чартерный, Мондрика.

— Уже? — В зеленых глазах девушки горело детское нетерпение. Но смотрела она по-прежнему на Вилли. — А остальных вы знаете? Ну, тех, кто работает с доктором Мондриком?

Волна воспоминаний с головой захлестнула Бэрби. Перед его мысленным взором возникли три когда-то таких родных лица; гул собравшейся в аэропорту толпы превратился в эхо когда-то таких знакомых голосов. Он печально кивнул.

— Да, я их знаю.

— Расскажите, пожалуйста…

Деловой голос Април Белл заставил его вернуться к действительности. Держа авторучку наготове, она терпеливо ждала рассказа…

Бэрби прекрасно понимал, что ему не следовало бы раскрывать все свои карты перед репортером конкурирующей газеты. Но огонь волос и тепло странно удлиненных глаз растопили холодок опасений.

— В сорок пятом в Монголию вместе с Мондриком отправились Сэм Квейн, Ник Спивак и Рэкс Читтум. Это мои старые друзья. Мы одновременно поступили в Университет, где тогда еще преподавал Мондрик. Вместе записались на его курс. Мы с Сэмом даже квартировались у него почти два года, пока не переехали в студенческое общежитие в Троян Холл к Нику и Рэксу. Мы занимались вчетвером, и вот…

Бэрби замялся. Старая боль, пробудившись, кошачьей лапой царапнула его по сердцу.

— Продолжайте, пожалуйста, — ободряюще улыбнулась девушка, быстро водя авторучкой.

— Видите ли, Мондрик уже тогда подбирал себе учеников. Судя по всему, тогда-то он и задумал создать свой Фонд, хотя официально все оформилось уже после того, как я окончил Университет. В те годы, как мне кажется, он искал будущих сотрудников, людей, которых он бы специально подготовил к раскопкам в Гоби.

— Как бы там ни было, мы все четверо слушали его курс по, как он это называл, «человеческим наукам». Мы буквально боготворили его. Он выбил для нас стипендии, помогал, как только мог, и даже брал с собой летом на раскопки в Южную Америку и Перу.

Взгляд девушки стал проницательным. Даже немного слишком…

— И что же случилось, Бэрби?

— Меня как-то понемногу отстранили, — неловко признался он. — Я так никогда и не узнал, почему… Работа эта мне нравилась, а отметки у меня были даже получше, чем, например, у Сэма. Я бы с радостью отдал правую руку, лишь бы вместе со всеми поступить в созданный Мондриком Фонд, а потом поехать с ними в Гоби.

— Что же случилось? — безжалостно допытывалась девушка.

— Я точно не знаю, — пожал плечами Вилли. — Что-то настроило доктора Мондрика против меня. Но вот что именно… это так и осталось для меня загадкой. Просто на последнем курсе, в конце учебного года, перед началом нового полевого сезона, Мондрик заставил всех нас пройти медкомиссию. Ну там, прививки, анализы и все такое… А потом вызвал меня к себе в кабинет и сказал, что я никуда не поеду.

— Но почему?

— Он не сказал, — гримаса боли от этой давней обиды на миг исказила лицо Бэрби. — Он, разумеется, понимал, какой это для меня удар. И все-таки объяснять ничего не стал. Мондрик просто рассердился, словно он и сам страдал от своего решения ничуть не меньше, чем я, и предложил мне помощь в поисках любой другой работы. Вот тогда-то я и поступил в штат «Кларендон Стар».

— А ваши друзья, значит, отправились в Монголию?

— Тем же самым летом, — кивнул Бэрби. — С первой экспедицией Фонда.

Теперь взор девушки стал испытующим.

— Но тем не менее, вы остались друзьями?

Бэрби кивнул. Какой-то странный вопрос.

— Да, мы по-прежнему друзья. Я тогда здорово обиделся на старого Мондрика. В основном за то, что он не объяснил, почему я ему не подхожу. Но с Сэмом, Ником и Рэдом я никогда не ссорился. С ними все о'кей. После тех летних путешествий в Мексику, Перу и Гватемалу Сэм начал называть нас «четыре мушкетера». Если Мондрик и рассказал им, почему он меня выгнал, то ни один из них ни разу об этом не упоминал.

Бэрби задумчиво посмотрел в пасмурное осеннее небо, гремящее гулом заходящего на посадку транспортного самолета.

— Они ничуть не изменились, — сказал он. — Но, конечно, наши пути разошлись. Мондрик создал из них настоящую команду. Каждый — специалист в своей области «человеческих наук». И все это ради поисков в Ала-шан. У них и времени-то для меня не оставалось.

Бэрби остановился отдышаться.

— Мисс Белл, — резко спросил он, пытаясь найти другую тему для разговора, кроме этих давних и мучительных воспоминаний. — Откуда вам известно мое имя?

Легкая насмешливая улыбка промелькнула на ее губах.

— Может быть, это интуиция.

И снова у Бэрби мурашки побежали по спине.

Вилли знал, что сам он имеет «нюх на новости» — интуитивное восприятие поступков людей и тех последствий, которые из этих поступков проистекали. Он не смог бы этого никому объяснить, но ничего особо необычного в этом не было. Все хорошие репортеры обладали подобным качеством. В большей или меньшей степени. Правда, сейчас, в век торжества механистического материализма, они благоразумно отрицали эти не поддающиеся рациональному объяснению способности.

В те годы, когда он еще ездил с Мондриком на раскопки, этот «нюх» здорово помогал Бэрби. Он каким-то неясным образом чувствовал, где именно доисторические охотники предпочтут разбить лагерь или похоронить своего погибшего товарища. И находки не заставляли себя ждать.

К сожалению, обычно это не подконтрольное разуму чувство скорее осложняло, чем облегчало жизнь Вилли. Из-за него он очень остро ощущал, что думают и делают окружающие его люди. Оно никак не давало Бэрби расслабиться. Помогала только выпивка. Бэрби, как, впрочем, и большинство репортеров, слишком много пил. И наполовину виноват в этом был именно «нюх».

Возможно, эта же бессознательная интуиция вызвала то смутное ощущение тревоги, которое он испытал, впервые увидев Април Белл. Но сейчас, глядя на ее огненно-рыжие волосы и удлиненные, такие необыкновенно теплые глаза, Бэрби недоумевал: откуда оно могло возникнуть?.. Вполне вероятно, что и «интуиция» девушки была того же порядка, хотя угадать вот так имя — это уж слишком.

Совсем слишком.

Бэрби улыбнулся, одновременно пытаясь отогнать на миг охватившее его беспокойство. Ее редактор, без сомнения, объяснил начинающему репортеру, какой именно материал его интересует и где его можно раздобыть. Возможно, она привыкла заинтриговывать мужчин странным сочетанием деловой хватки и детской неискушенности. Все в жизни имеет объяснение. Надо только его найти.

— Вилли, а это кто?

Девушка показывала на небольшую группку людей, вышедших из терминала на летное поле. Худой невысокий мужчина, оживленно показывающий куда-то в небо; маленькая девочка с мамой, просящая, чтобы ее взяли на руки, а то ей плохо видно; высокая слепая женщина с большой немецкой овчаркой на поводке.

— Раз уж у вас такая прекрасная интуиция, — чуть мстительно ответил Бэрби, — то зачем спрашивать у меня?

Девушка виновато улыбнулась.

— Извините, Вилли. Я действительно только недавно приехала в Кларендон, но у меня тут есть друзья. Мой редактор сказал, что вы когда-то работали вместе с Мондриком. А эти люди, — она кивнула в сторону поля, — похоже, встречают именно его. И я уверена, что вы их знаете. Мы сможем с ними поговорить?

— Если хотите, — Бэрби совсем не хотелось сопротивляться. — Пойдемте.

Она взяла его под руку. Белый мех ее шубки, там, где он касался его запястья, казался наэлектризованным. Эта девушка как-то странно на него влияла. Бэрби считал, что у него на женщин иммунитет. Но теплый шарм Април Белл, вкупе с этим непонятным, неотступным беспокойством, совершенно выбили Вилли из седла.

Он провел девушку через терминал, на миг задержавшись у стойки вечно занятого диспетчера.

— Это самолет Мондрика? — спросил он.

— На круге, — кивнул тот. — Садятся по приборам.

Вместе с Април они вышли на летное поле аэродрома. Но самолета еще не было видно. И даже гул моторов как будто стал тише.

— Ну, так все-таки, Бэрби, кто они такие? — с надеждой в голосе спросила она.

— Высокая женщина с собакой, — начал он, — в черных очках, та, что стоит чуть в стороне — это жена доктора Мондрика. Она очень милая и добрая. И прекрасная пианистка, несмотря на свою слепоту. Она мой большой друг, еще с тех пор, как мы с Сэмом жили в ее доме. Сейчас я вас познакомлю.

Но девушка, против ожиданий, восприняла его предложение без особого энтузиазма.

— Значит, это и есть Ровена Мондрик? — в ее голосе зазвучало непонятное напряжение. — Какие у нее странные украшения.

Бэрби удивленно посмотрел на как всегда одетую во все черное Ровену. Он даже не сразу заметил украшения о которых говорила Април — настолько он к ним привык. Другой Ровену он даже и не представлял.

— Ты имеешь в виду все это серебро? — с улыбкой спросил он.

Девушка кивнула. Она не отрываясь глядела на серебряные гребни в седых волосах слепой женщины, на большую серебряную брошь на вороте ее черного платья, на тяжелые браслеты на руках и потускневшие серебряные кольца на длинных пальцах, крепко сжимавших поводок. Даже ошейник у собаки

— и тот был украшен массивными серебряными заклепками.

— Возможно, это выглядит немного необычно, — согласился Бэрби. — Но я лично никогда не видел в этом ничего особенного. Просто Ровена очень любит серебро. Она говорит, что ей нравится, какое оно прохладное на ощупь.

Лицо девушки застыло, будто маска.

— А в чем дело? Вы не любите серебро?

Огненная шапка волос чуть заметно качнулась из стороны в сторону.

— Нет, — совершенно серьезно ответила Април. — Я совсем не люблю серебро. — Она быстро улыбнулась, словно извиняясь за свою несколько необычную реакцию. — Извините. Я кое-что слышала о Ровене Мондрик, но все равно, расскажите мне о ней.

— Если я правильно помню, — начал Бэрби, — она работала медсестрой в психиатрической лечебнице Гленхавен. Это было, пожалуй, лет тридцать тому назад. Говорят, тогда она была необыкновенно красива. Мондрик вытащил ее из какой-то истории… несчастная любовь, что ли — подробностей я не знаю… и заинтересовал своей работой.

Все так же пристально глядя на слепую женщину, Април Белл внимательно слушала рассказ Бэрби.

— Ровена посещала лекции Мондрика и со временем стала весьма способным этнологом. Она ездила с доктором во все его экспедиции. Пока не ослепла… И с тех пор, наверно, уже лет двадцать, она живет здесь, в Кларендоне. У нее осталась музыка и несколько верных друзей. Мне кажется, она больше не участвует в исследованиях своего мужа. Многие считают ее несколько странной… впрочем, ей столько пришлось перенести…

— Расскажите, — приказала девушка.

— Они тогда работали в Западной Африке, — медленно сказал Бэрби, со жгучей тоской вспоминая далекие дни, когда и он сам ездил в экспедиции, искавшие не стертые временем фрагменты истории человеческого рода. — Мне кажется, доктор Мондрик искал там подтверждения гипотезы, что современный человек впервые возник в Африке… Это было задолго до раскопок в Ала-шан. Ровена, пользуясь удобным случаем, собирала кое-какие этнологические материалы по нигерийским племенам людей-аллигаторов и людей-леопардов.

— Люди-леопарды? — прищурившись, переспросила девушка. Ее зеленые глаза словно бы даже потемнели. — Кто это такие?

— Всего лишь члены тайного кабалистического культа, которые якобы умеют превращаться в леопардов, — Бэрби даже улыбнулся тому напряженному вниманию, с которым Април слушала его рассказ. — Видите ли, Ровена собиралась написать статью о ликантропии. У многих примитивных племен бытует поверье, что особо сильные колдуны, назовем их так, будто бы умеют превращаться в хищных животных.

— В самом деле? — прошептала девушка.

— Животных выбирают обычно самых опасных, какие только встречаются в данной местности, — продолжал Бэрби, радуясь, что нашел интересную для Април тему. Вот и пригодились ему, после стольких лет, факты, которые он узнал на лекциях Мондрика. — В северных странах это чаще всего медведи. В бассейне Амазонки — ягуары. В Европе — волки. Крестьяне средневековой Франции до смерти боялись loup-garou. В Африке и Азии — леопарды или тигры. Я даже не представляю, почему эти суеверия так широко распространены.

— Очень интересно, — загадочно, словно все это доставляло ей удовольствие, улыбнулась девушка. — Но что же все-таки случилось с глазами Ровены Мондрик?

— Сама она никогда об этом не говорила, — тихо, из опасения, что слепая женщина может его услышать, сказал Бэрби. — Все, что я знаю, мне рассказал доктор Мондрик… еще до того, как он меня выгнал.

— И что же он рассказал?

— Они стояли лагерем в Нигерии, — сказал Бэрби. — Ровена собирала материал, пытаясь связать людей-леопардов каннибальских племен Нигерии с леопардами-спутниками шаманов племен Лхота-Нага из Ассама и с «душой кустарников» американских индейцев.

— Понятно, — прошептала девушка.

— Во всяком случае, Ровена пыталась завоевать доверие туземцев и интересовалась их ритуалами… Как сказал Мондрик, она задавала слишком много вопросов. Носильщики начали беспокоиться, а один даже предостерег Ровену. Ей, мол, надо остерегаться людей-леопардов. Но она продолжала работать. И в конце концов добралась до долины, на которую было наложено табу. Там она нашла что-то весьма заинтересовавшее Мондрика — он не упоминал, что именно. В общем, они решили перенести туда лагерь. Тогда-то все и произошло.

— Но как?

— Они шли по тропе ночью, и на Ровену с дерева прыгнул черный леопард. Мондрик утверждал, что это был настоящий леопард, а не туземец, одетый в леопардовую шкуру. Для носильщиков это оказалось уже слишком, и они разбежались кто куда. Несколькими выстрелами Мондрик отогнал зверя, но было уже поздно. В раны, разумеется, попала инфекция, и Ровену чуть не умерла, прежде чем доктору удалось доставить ее в госпиталь.

Больше она уже не ездила с ним в экспедиции. Да и Мондрик больше не возвращался в Африку… насколько я понимаю, он отказался от мысли, что homo sapience произошел именно там. И после всего этого, разве можно удивляться, что Ровена кажется немного странной? Какая горькая ирония судьбы в том, что черный леопард напал именно на нее…

Глянув на девушку, Бэрби на миг увидел на ее лице выражение, потрясшее его до глубины души. Торжество. Жгучее, злобное торжество. Или это так недобро легли тени на ее необычное лицо?

— Действительно, ирония судьбы, — прошептала девушка, словно ее особо и не печалило когда-то постигшее Ровену несчастье. — Странная штука — жизнь… — Ее голос стал серьезным. — Наверно, это был для нее ужасный удар.

— Очень тяжелый, — с облегчением кивнул Бэрби. Все-таки странные какие-то здесь тени. — Но трагедия не сломила Ровену. Она замечательный человек. И ни капли жалости к себе. У нее отличное чувство юмора. Да через пару минут разговора с ней просто забываешь, что она слепа.

Он подхватил девушку под руку, ощутив ладонью нежную мягкость густого белоснежного меха. Из сумочки змеиной кожи на него огромными синими глазищами моргал черный котенок.

— Пойдемте, — потянул он Април. — Ровена вам понравится.

— Нет-нет, Бэрби, — запротестовала девушка. — Пожалуйста, не надо…

Но Бэрби уже весело кричал через все поле.

— Ровена! Это Вил Бэрби. Меня прислали сделать репортаж о возвращении экспедиции доктора Мондрика. Познакомься с моим новым другом.. Очаровательная мисс Април Бел.

Услышав голос Бэрби, слепая женщина повернулась в его сторону. Хотя ей было под шестьдесят, она сохранила былую стройность. Длинные, густые, белоснежные волосы — сколько Вилли ее знал, она всегда была седой. А лицо, раскрасневшееся от холода и возбуждения — совсем как у молодой девушки. Бэрби почти не замечал ее матовых черных очков.

— Здравствуй, Вилли, — с неподдельной теплотой сказала она. — Всегда рада познакомиться с твоими друзьями. — Переложив поводок в левую руку, она протянула правую в сторону девушки. — Как поживаете, мисс Април Белл?

— Очень хорошо — голос девушки казался до приторности сладким и отстраненным. Она даже и не подумала принять предложенную слепой женщиной руку. — Спасибо.

Покраснев от стыда за грубость Април, Бэрби задергал девушку за рукав. Она вырвалась. Алые губы превратились в узкую красную щель на белом, без кровинки, лице. Хищно прищурившись, она не отрываясь глядела на массивные серебряные браслеты и кольца на руках Ровены. Бэрби попытался разрядить ситуацию.

— Старайтесь не говорить лишнего, — с наигранной легкостью сказал он Ровене. — Мисс Белл работает на «Трибьюн» и записывает в блокнот каждое сказанное в ее присутствии слово.

Ровена улыбнулась, как будто и не заметив загадочной грубости девушки.

Наклонив голову, она прислушалась к ставшему совсем громким гулу моторов.

— Они уже сели?

— Еще нет, — ответил Бэрби. — Но диспетчер говорит, что их самолет как раз заходит на посадку.

— Я так рада! — воскликнула Ровена. — Скоро они будут в безопасности. Все это время, пока Марка не было, я так за него волновалась! Он нездоров, и так рискует…

Бэрби заметил, что ее тонкие руки дрожат. Она судорожно, так, что даже кисти побелели, сжимала поводок.

— Некоторые вещи, благополучно забытые, не стоит вынимать из земли, — прошептала Ровена. — Я уговаривала Марка не возвращаться на раскопки в Ала-шан, но он меня не послушал. Я боюсь того, что он может там найти.

Април Белл слушала, затаив дыхание.

— Вы, — прошептала девушка, — боитесь?.. — Ее перо нависло над белым листом блокнота. — Что же, по вашему мнению, должен был найти доктор Мондрик?

— Ничего! — словно встревоженная вопросом, отрезала Ровена. — Ничего особенного.

— И все-таки, — настаивала Април Белл. — Мне-то вы можете сказать. Я и так, кажется, догадываюсь…

Пальцы слепой женщины выпустили поводок, и громадная овчарка молча кинулась на девушку. Сдавленно вскрикнув, Април отшатнулась. Бэрби отчаянно ударил ногой, но промахнулся. Собака прыгнула, обнажив клыки в злобном оскале…

Лишь благодаря тому, что в последний момент Април закрылась сумочкой, острые собачьи зубы не сомкнулись на ее горле. Прежде, чем громадная овчарка успела сделать новый прыжок, Бэрби вцепился в волочащийся по земле поводок.

— Турок! — позвала Ровена. — К ноге!

Послушно, и все так же не рыча и не лая, могучий пес подбежал к своей хозяйке. Бэрби передал поводок в ищущую руку слепой.

— Спасибо, Вил, — тихо сказала она. — Надеюсь, Турок ничего не сделал твоей Април Белл. Передай ей, пожалуйста, мои извинения.

Но Бэрби заметил, что Ровена не ругала свою собаку. Молча скаля зубы, пес стоял рядом с ней и злобно глядел на девушку в белых мехах.

Април, бледная и, похоже, напуганная, поспешно вернулась в здание аэропорта.

— Какая плохая собака! — к Ровене подошла невысокая женщина с болезненно-желтым лицом. — Я же буквально умоляла вас, миссис Мондрик, оставить Турка дома. Он становится совсем неуправляемым. Неровен час, кого-нибудь покусает!

Слепая невозмутимо погладила пса по голове. Коснувшись ошейника, она быстро пробежалась пальцами по большим серебряным заклепкам.

— Вы неправы, мисс Улфорд, — тихо ответила она. — Турок выдрессирован меня защищать, и я хочу, чтобы он всегда был со мной. Он никогда не нападет на того, кто не пытается причинить мне зла. — Ровена прислушалась.

— Ну, теперь-то они уже сели?

Бэрби не заметил, чтобы Април Белл как-либо угрожала Ровене. Удивленный и, можно даже сказать, шокированный поведением женщины, которую он считал своим другом, Вил Бэрби поспешил за девушкой.

Он нашел ее стоящей у стеклянных дверей ярко освещенного зала ожидания.

— Успокойся, моя лапонька, — гладила она своего черного котенка. — Этот большой нехороший пес нас не любит, но мы не будем его бояться…

— Извините, мисс Белл, — чувствуя себя неловко, сказал Бэрби. — Я не знал, что так получится.

— Это я во всем виновата, — покаянно улыбнулась она. — Мне не следовало подносить моего маленького бедного Фифи к этой злой псине. Спасибо, что вы его вовремя оттащили.

— Турок никогда раньше так себя не вел. Миссис Мондрик просила принести свои извинения…

— Правда? — Април Белл косо посмотрела на Ровену. Лицо ее при этом оставалось совершенно бесстрастным. — Давайте обо всем забудем, — быстро предложила она. — Самолет вот-вот сядет, а вы еще не рассказали мне об остальных.

Она кивнула на небольшую группу встречающих, нетерпеливо глядевших в начинающее темнеть небо.

— Ладно, — Бэрби был только рад забыть о неприятном и не совсем понятном инциденте. — Маленькая остроносая женщина, подошедшая к Ровене — это ее сиделка, мисс Улфорд. Впрочем, обычно она-то как раз и болеет, а ухаживает за ней Ровена.

— А остальные?

— Видите того пожилого мужчину, раскуривающего трубку? Только, похоже, он так волнуется, что никак не может зажечь спичку. Это старый Бен Читтум. Дедушка Рэкса и его единственный родственник. Работает в газетном киоске на центральной улице, прямо напротив здания нашей «Стар». Это он давал Рэксу деньги на учебу, пока Мондрик не пробил для того стипендию.

— Невысокий мужчина в длинном пальто — отец Ника Спивака. Черноволосая женщина рядом с ним — миссис Спивак. У них портняжная мастерская в Бруклине на Флэтбуш Авеню. Ник — их единственный сын. С тех пор, как он уехал в Гоби, они прямо места себе не находили от волнения. Они даже мне писали, наверно, раз двадцать — все хотели знать, нет ли у меня каких-нибудь новостей. Спиваки прилетели в Кларендон утренним рейсом. Видимо, Ник позвонил им с побережья. Остальные — друзья, сотрудники Фонда… Вон профессор Фишер с кафедры антропологии нашего университета. Рядом с ним — доктор Беннет, отвечающий в Фонде за…

— А кто эта блондинка? — прервала его Април. — Та, что так тебе улыбается.

— Нора, — тихо ответил Бэрби. — Жена Сэма Квейна.

Бэрби впервые повстречался с Норой в тот же день, что и Сэм — на вечеринке первокурсников. С тех пор прошло четырнадцать лет. И тоненькая девушка за эти голы превратилась в солидную даму. Но все так же лучезарно искрились ее глаза…

Обойдя Ровену стороной, Бэрби и Април направились к Норе. Та, бросив полный нетерпения взгляд на облака, взяла за руку Пат и пошла к ним навстречу.

Патриции Квейн как раз исполнилось пять лет, и она очень гордилась этим своим достижением. У нее были широко расставленные голубые глаза и желтые, как спелое зерно, волосы ее матери. Но на нежном детском личике уже проглядывал волевой подбородок Сэма.

— А с папой ничего не случится, — дергала она мать за рукав. — На небе темно и холодно.

— Конечно, ничего, дорогая. Теперь им уже ничего не грозит, — голос Норы был нарочито беспечен. — Вил, как ты думаешь, скоро они сядут? Я уже вся извелась. А еще я сделала глупость и нашла в библиотеке Сэма книгу об этом Ал-шане. И после этого совсем потеряла сон. Два года — такой большой срок. Боюсь, Пат даже и не узнает своего папочку.

— Узнаю, мама, — в твердом голосе девчушки звучало отцовское непреклонное упорство. — Я узнаю своего папу.

— Вон! — крикнул Бэрби, показывая на опустившийся на полосу самолет.

— Все, они сели. Сейчас подъедут…

Он настороженно поглядел в сторону Ровены. Турок, прижавшись к своей хозяйке, не спускал глаз с Април и ее голубоглазого котенка.

— Нора, это Април Белл. Она мой конкурент из «Трибьюн». Имей в виду, каждое твое слово может быть процитировано прессой.

— Ну что вы, Бэрби! — с милой улыбкой запротестовала Април.

Глаза женщин встретились, и Бэрби буквально увидел, как во все стороны полетели искры. Словно стальной нож коснулся точильного камня. Улыбаясь, как ангелочки на открытке, Нора и Април обменялись рукопожатием.

— Дорогая! Я так рада с вами познакомиться.

«Да они же ненавидят друг друга», — с внезапной ясностью понял Бэрби.

— Мама! — воскликнула маленькая Пат. — Можно, я поглажу этого хорошенького котеночка?

— Не надо, милая…

Нора попыталась остановить дочку, но розовая ручка Пат уже протянулась к котенку. Тот растерянно заморгал, зашипел и ударил лапой. Всхлипывая от боли, Пат прижалась к матери.

— Ох, миссис Квейн, — промурлыкала Април. — Мне так жаль…

— Я вас не люблю, — заявила Пат.

— Они уже здесь! — крикнул старый Бен Читтум, показывая на конец полосы. — Идемте скорее!

Спиваки заторопились вслед за ним.

— Наш Ник прилетел, — позвал жену Спивак. — Наш Ник вернулся из страшной пустыни за морем.

— Пойдем, мама, — задергала Нору за рукав Пат. — Там папа…

За ними, гордая и молчаливая, прошла Ровена Мондрик. Казалось, она идет совершенно одна, хотя маленькая мисс Улфорд бережно вела ее под руку, а рядом с ней бежал настороженно озиравшийся пес. Краем глаза Бэрби заметил ее лицо — выражение безумной надежды и смертельного страха. Он поспешно отвернулся.

Все ушли, остались только они с Април.

— Фифи, ты вела себя совершенно безобразно, — легонько похлопала котенка девушка. — Ты испортил мне все интервью.

Бэрби хотелось догнать Нору и объяснить, что Април Белл — просто случайная знакомая. Сколько лет прошло, а он все еще мечтательно думал о том, что бы было, если бы тогда, на вечере первокурсников первым пригласил Нору танцевать не Сэм, а он. Но снова улыбнулись волшебные глаза Април Белл, и ее голос с раскаянием произнес:

— Мне очень жаль, Бэрби. Нет, правда, очень жаль…

— Да ладно, чего там, — пожал плечами он и неожиданно спросил — А почему вы носите его с собой?

Ее глаза мгновенно потемнели. Странное напряжение, словно какой-то потайной страх заставил сузиться зрачки. На миг Бэрби увидел в глазах Април настороженность и тревогу, как будто девушка вела какую-то трудную и опасную игру. Начинающий репортер, разумеется, может нервничать, готовя свой самый первый репортаж. Но для этого Април Белл казалась слишком уверенной в себе. Да и то, что заметил Бэрби, вовсе не походило на робость. Ему почудилось нечто расчетливо жестокое и смертоносное. Он даже невольно отшатнулся перед этим неумолимым испытующим взглядом.

Но мгновение спустя холодное лицо девушки снова оживилось. Поправив красную ленточку на шее котенка, она тепло улыбнулась Бэрби.

— Фифи принадлежит моей тетушке Агате, — весело проворковала она. — Я живу вместе с ней. А сегодня мы вместе выбрались в город. Тетя Агата поехала по магазинам и оставила Фифи на мое попечение. Мы договорились встретиться в зале ожидания. Я схожу посмотрю, может, она уже пришла. Пусть забирает своего зверя, пока он еще что-нибудь не натворил.

И девушка быстро пошла к ярко освещенным залам.

С непонятной тревогой, удивлением и любопытством Бэрби наблюдал за ней сквозь стеклянные двери. Даже непринужденно грациозная походка девушки

— и та буквально завораживала Вилли. Вообще, Април Белл казалась ему какой-то неприрученной, дикой…

Бэрби потряс головой в тщетной попытке отогнать смутные, противоречивые ощущения, которые в нем будила Април Белл. Потом, у края летного поля, куда уже подруливал огромный и такой неуклюжий на земле самолет, он догнал Нору Квейн.

Бэрби устал, а в последнее время еще и явно слишком много пил. Нервы у него, похоже, стали совсем ни к черту. Что может быть естественнее для молодого человека, чем заинтересоваться такой девушкой, как Април Белл. Ну, какой мужчина на его месте остался бы равнодушным? И все-таки, Бэрби твердо решил держать себя в руках.

— Эта девушка для тебя что-нибудь значит, — спросила Нора, на миг отрывая взгляд от приближающегося транспорта.

— Да мы познакомились-то всего полчаса тому назад, — Бэрби заколебался. — Она такая необычная…

— Тогда постарайся, чтобы она не начала что-то для тебя значить, — горячо сказала Нора. — Она…

Нора запнулась, пытаясь подобрать наиболее подходящее к Април Белл слово. Улыбка исчезла с ее лица. Сама того не замечая, она крепко прижала Пат к себе. Слово она найти так и не смогла.

— Не надо, Вил, — еще раз начала она. — Пожалуйста…

Рев авиационных двигателей заглушил ее просьбу.

Загрузка...