Глава 2

Рейка послушно вошла в паз. Слишком свободно – это нехорошо. Должна с натугой заходить – под аккуратными ударами киянки, тогда крепче держаться будет. Не рассчитал немного. Пилу потоньше надо – вечно лишнее прихватывает. Ну уж какая есть. Инструментов сейчас хватает, не первый год уже здесь, но до земных им зачастую далековато. Ну и ладно, он делает полку для кухонной утвари, ей слона выдерживать не надо, так что зазоры вполне допустимы. Да и гвоздей у него полный туесок, всех размеров. Можно не экономить – в центре катастрофы стальной проволоки хватит планету по экватору обернуть, а уж сколько из нее гвоздей можно нарубить, страшно подумать. Да и свою подходящую проволоку кузнецы рано или поздно тянуть научатся в массовом порядке. Штамповку уже давно освоили, так что в таких несложных предметах, как гвоздь, недостатка никогда не будет.

Олег не спеша выбрал короткий гвоздик, приставил к рейке, размахнулся молотком. В этот миг дверь избы резко распахнулась. Если бы Олег не стал суетиться, все бы обошлось, но он отвлекся, дернулся, попытался остановить полет инструмента, но не успел – огрел себя по кончику большого пальца.

Пацан, выросший на пороге избы, звонко выкрикнул:

– Вам там новые камни привезли!

Олегу пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы не нагрузить уши мальца набором слов, произношение которых при детях не рекомендуется. Разрядился вполне безобидно:

– Уф!!! Шшшшшшшш!!! Ах ты!!! А стучаться кто будет?! Пушкин, что ли?!

– Так я думал, что вы не услышите! Вы ведь с утра тут гвозди забиваете. И вообще, я спешил очень вам все рассказать!

– Что за камни?

– С севера лодка пришла, из Измаила.

– Ясно. От Монаха, значит. Новые гостинцы передал…

– Можно, я сам сперва камни посмотрю?

– Мал еще.

– Я же хорошо запоминаю! Вы же сами это говорили!

– Вот когда не хуже, чем я, начнешь разбираться, тогда, может быть, подумаю. Вас я учу пока определять на глаз самые простые минералы, которые трудно перепутать с чем-либо другим. Но это, считай, детский сад. Большинство минералов и пород определяются по совокупности признаков. Вот, сейчас покажу…

Олег поднялся, пошарил на полке с образцами, выбрал парочку, протянул пацаненку.

– Что это, по-твоему, за минералы?

– Вы меня обмануть хотите! Это ведь один и тот же минерал! Это гематит, у нас из него железо выплавляли раньше, до того как центр катастрофы нашли. Да и сейчас немного плавят.

– Ты ошибаешься. Вот это действительно гематита штуф, а вот это галька магнетита. Тоже железная руда, но минерал другой, и происхождение у него другое.

– Так ведь они похожи очень! Как я могу отличить?

– Легко. Смотри.

Олег достал с полки плоскую плитку светлого песчаника, с силой провел по нему куском гематита.

– Видишь? Рисует красную черту.

– Ага. Сам черный, а рисует красным.

– А вот еще смотри.

Олег приблизил магнетитовую гальку к гвоздику на полу, тот охотно покатился к камню.

– Видишь? Магнитные свойства хорошо проявляются. Вот это еще один дополнительный признак. И таких признаков множество – их набор присущ каждому минералу. Вас я этому научу, только не все сразу. Вы пока только азы получать начали, а ты уже решил, что стал в нашем деле профессором. Нездоровый у тебя энтузиазм. Вот полезешь сейчас без меня в принесенных образцах копаться, и от суеты своей перепутаешь прилагающиеся к ним таблички. И все – образец станет бесполезным. Люди повсюду собирают необычные камни – так приказал им Монах. К каждому камню привязывается табличка из коры, на ней пишется место находки, имя и фамилия того, кто нашел. Образцы собираются в ящики, когда их накапливается много, везут ко мне. Здесь я все изучаю и, если нахожу полезный, пишу письмо северянам, описываю им свои соображения и вкладываю табличку. Какой смысл будет во всей этой работе множества людей, если таблички ты перепутаешь? Да никакого. А вдруг там попадется ценная руда? Мы и знать не будем, откуда она. А все из-за того, что кто-то был настолько тороплив, что ему даже в дверь постучаться некогда. Беги давай, без вас я ящики раскрывать не буду.

– Так ведь лодка уйдет, они вроде бы ночевать у нас не собираются. Выгрузили свои камни и смолу, а теперь загружаются железом. Спешат. Вы до их отхода можете не успеть все рассмотреть.

– А я и не спешу. Северяне здесь часто бывают, да и наши к ним постоянно ходят – письмо отправлю без проблем. Камни спешки не терпят, их жизнь – вечность, так что денек-другой подождут. Беги уж, чудик, не переживай, без тебя не начну.

Малец наконец исчез. Олег вздохнул с облегчением. Идея с обучением детей и подростков была, разумеется, ценной, с прицелом на далекую перспективу, вот только педагогическим талантом наделены не все. У Олега он напрочь отсутствовал, а за последнюю неделю он и вовсе аллергию на недорослей заработал. Проще с хайтами рубиться, чем этих короедов чему-то научить. Учиться или не желают, или проявляют при этом какой-то нездоровый энтузиазм – липнут к учителям будто репей, днем покоя вообще не дают. Учитывая, что жена вчера намекнула на вероятное пополнение семейства, и ночью покоя скоро не будет.

Делать колыбель? Или рано? Она же ни в чем еще не уверена. Женщины все же иной биологический вид – их не понять. Олег раньше был уверен, что они хоть в своем организме разбираются досконально, так ведь нет – ей тесты какие-то надо, чтобы точно убедиться. И где он эти тесты возьмет? Она сдуру намекает, что, мол, в центре катастрофы добра лишнего много, может, попросить народ покопаться на руинах аптеки – там поищут ей ценный медикамент. Ага, счас – соберет всех работяг и пошлет их за Нару, поискать там тесты на беременность. Интересно, что они ему на это ответят? А что принесут? В лучшем случае колесную пару от железнодорожного вагона. «Извини, начальник, в тестах мы не сильны, но зато вот железяку нашли очень ценную – тебе в хозяйстве пригодится. Лови на голову». Максу вон жена его сразу заявила, что скоро тот станет папой, и даже день события назвала. Хотя она у него местная, из кшаргов брал, от крестьян, которые от земли живут, а вот у Олега супруга земная, самая что ни на есть городская. Цивилизацией испорчена – двух лет на возвращение к природе маловато.

Нет, не будет он колыбель пока делать. Рановато. Да и полку эту до вечера отложит – наработался уже с мебелью сегодня. Надо все же сходить к пристани, проследить за ящиками. Толку от этого проекта Монаха пока что немного – ценных месторождений вроде бы не обнаружили, но и совсем махнуть рукой на это дело некрасиво. Северный правитель может и обидеться. Он свято уверовал в великий геологический талант Олега, считает его лучшим рудознатцем, вот и затеял сбор образцов в своих владениях. Отказывать неудобно, да и много времени изучение не занимает. А если совместить исследования с обучением детворы, так и вовсе все довольны.

К пристани Олег пошел длинной дорогой. По короткой идти теперь выйдет дольше – там сейчас мостовую укладывают. Все завалено кучами булыжников, песка и глины. С мостовой Добрыня поторопился… Конечно, весной и осенью грязновато, но если конский и свиной навоз регулярно убирать и колдобины подсыпать песком, то нормально. Поселок расширяется и улучшается с каждым днем. Притока землян, конечно, давно уже нет, но кшарги охотно тянутся или просто беглые восточники. Местных берут охотно – отличные трудяги и не обременены лишними амбициями. Крестьяне – для них местные порядки рай земной. Лет пять спокойной жизни, и местных здесь станет больше, чем землян, но при этом они будут надежно ассимилированы. Хотя и свои обычаи, конечно, привнесут – от этого никуда не денешься. Но это не беда, главное – брать от соседа только полезное, а дурное пусть забывает перед тем, как войти в поселок.

Олег, погрузившись в свои думы, обошел наконец перекопанный участок, спрямляя путь, направился в узкий проход между складом и общей столовой. Здесь навстречу подвернулся упитанный поселковый поросенок. Олег их недолюбливал – лазят повсюду, часто в дома забираются. Замков нет, а этих тварей незапертая дверь не остановит. Несколько раз ловил их на горячем, учил потом уму разуму, гоняя с поленом по поселку. Видимо, на зло у них память хорошая – при виде Олега этот одиночка обреченно хрюкнул, попытался быстро развернуться в узком проходе, но не успел. Олег, размахнувшись от души, футбольнул его в тугой зад с такой силой, что пальцы на ноге болезненно хрустнули.

– Ах ты тварь!!! Сало тупое!!!

Поросенок, истерически повизгивая, стремительно вылетел в параллельный переулок, развернулся с заносом, умчался куда-то к реке. Выйдя за ним следом, Олег чуть не столкнулся с Добрыней.

– О! Олег! Мы только тебя вспоминали! А чего это ты в закутке делал со свиньей? Вон как от тебя выскочила, будто ошпаренная, да и ругаешься ей вслед.

– Пойди у нее спроси, если сильно интересно.

– Да мне совсем неинтересно. Но только поговаривают про тебя, что ты их не любишь больно. С палкой гоняешь, говорят.

– А за что их любить? Они раз ко мне в избу залезли, всем стадом. Воняло потом долго свиньями. А бить их надо только палкой. Тугие заразы – сейчас чуть ногу о зад не сломал. Не лучше ли за стеной свинарник сделать и не пускать сюда эту заразу?

– Не хватает пока на стройку народу. Там ведь работы много: изгородь хорошую еще надо сделать будет.

– На мостовую вон нашел людей.

– На мостовую нужнее.

– Ну-ну. У нас в поселке больше тысячи народу, скоро в этих стенах не будем помещаться, поневоле начнем ввысь расти. Придется нормальную канализацию делать: ломать твою мостовую, копать траншеи. Так что пустой труд ты затеял.

– Нет, Олег, зря ворчишь. Восточников мы по хуторам расселять будем и в лагерь лесорубов – там пора нормальный поселок ставить, укрепленный. Отсюда тоже часть народа переселим, чтобы чужаков своими разбавлять. Да и без этого пару тысяч наш старый поселок вместит свободно, спокойно обойдемся и без канализации. Если уж за нее все же возьмемся, то лет через пять или десять. Нечего нам грязь месить все эти годы.

– У Монаха в столице канализация есть и мостовая.

– И что? У него на севере больше десяти тысяч населения, раз в пять больше, чем у нас, ему проще с этим. Да и канализация, как я понимаю, у него не во всех поселках?

– Ну не во всех.

– Вот!

– Зато мостовая у него деревянная. Такую проще сделать.

– Может, и проще, но у нас зато лучше. Будет у нас образцово-показательный поселок.

– Сноб ты, Добрыня. Ладно, я на причал, там от Монаха опять камни привезли, прослежу, чтобы их на твою мостовую не пустили.

– Не ходи.

– Что? Уже пустили?!

– Да не, не переживай, я сам распорядился к лаборатории их отнести. Все нормально с ними. Я как раз к тебе шел это сказать и еще кое-что.

– Что?

– Мур заявился со своей волосатой шайкой. Вроде бы у этого вороватого орангутанга хорошие новости по тем чудным стекляшкам.

– Ты его расспросил?

– Нет, просто парой слов перекинулись. Я его плохо понимаю, вот и хотел тебя позвать. Да и не представляю, как общаться с гориллой, которая через слово повторяет «украсть»?

– Ну пошли пообщаемся. Где он?

– Да не торопись ты. Они в столовой – пока все там не сожрут, не вылезут. И куда в них столько влезает? Я ему сказал, что, как пообедает, пусть ко мне идет, там и пообщаемся. Так что пошли, пивка пока по кружке тяпнем. Этого орангутанга еще нет. Ему бочонок что кружка – делиться с этой мохнатой прорвой мне неохота.

* * *

С ваксами у землян отношения сложились непростые. Олег свой путь по этому миру начал из пещеры горных троглодитов, попав к ним в плен сразу после перехода. Тогда он, правда, не знал, что эта горная разновидность косматых дикарей – наименее цивилизованная. Да и сейчас плохо различал их– для него все они на одну морду. Участь пленников из иного мира была незавидной – пещерные троглодиты использовали их исключительно в гастрономических целях. Люди, оглушенные жестоким переносом в другую реальность, были лакомой добычей, а хватать их можно было голыми руками. Олегу тогда крупно повезло – сумел вырваться из их лап, да еще и с прибылью – познакомился при побеге со своей будущей женой. А вот парочке товарищей по несчастью повезло гораздо меньше – их разделали у входа в пещеру. Еще один погиб тогда при побеге – свернул шею в бурных водах горной реки, а судьба некоторых так и осталась тайной.

По пути к Фреоне Олег не сумел избежать новых приключений – ввязался еще в одну стычку с ваксами, после чего пришлось уходить от погони, а потом еще и в бой с настырными дикарями вступать. К счастью, им повезло и в тот раз: отбились без погибших. На память остался лишь шрам на лбу. Встреча с одной-единственной тварью, выбравшейся из пекла Гриндира, закончилась для их крошечного отряда гораздо плачевнее – без потерь не обошлось. Хотя тоже повезло: могли ведь погибнуть все.

Впоследствии, уже более-менее организовавшись на берегах Фреоны, земляне постоянно страдали от набегов каннибалов. Отряды дикарей, вооруженных каменным и костяным оружием, представляли тогда серьезную опасность. У людей были лишь дубинки и деревянные копья, самое грозное оружие – у милиционера в поселке Кругова был пистолет с жалким запасом патронов. Трудновато тогда было, немало усилий пришлось приложить, чтобы отвадить троглодитов от поселений землян. Путешествия в глубь их территории тогда были полны приключений – банальная поездка по реке за солью превращалась в серьезный военный поход. «Арго» в первом плаванье на обратном пути угодил в ловушку – пришлось прорываться с боем.

Неудивительно, что земляне, усилившись, первым делом принялись за решение проблемы ваксов. Поселения дикарей по берегам Нары были уничтожены полностью за один военный поход. Тогда не жалели никого – оставляли лишь трупы и пепелища. Троглодитов проняло – вылазки в сторону землян мгновенно прекратились. Теперь они стали дичью, а люди превратились в кровожадных охотников. Лишь постоянная угроза Хайтаны не позволила тогда землянам выделить достаточно сил для полного решения «дикариного вопроса».

Как это ни странно, вопрос решили сами дикари. Южные троглодиты, «народ равнины», не выдержав военного противостояния с тамошними средневековыми государствами, пошли на союз с землянами. Они получили в свое распоряжение леса между Нарой и аномальным Гриндиром, и первым делом очистили их от остатков аборигенов. Горные ваксы уцелели лишь на западе, да и то лишь потому, что новые союзники землян не горели желанием воевать с ними среди скал.

Нападения каннибалов стали историей. Теперь за солью можно было ходить без охраны. Это, кстати, мгновенно убило бизнес островитян по торговле ценным продуктом с другими землянами – расположение соляного промысла сохранить в тайне не удалось. Невелика потеря – это того стоило.

Несмотря на то что равнинные ваксы были честными союзниками, проблем с ними хватало. Постоянно приходилось решать их конфликты с клотами – первыми союзниками землян, да и с людьми трения случались, особенно с северянами. В общем, скучно не было.

Равнинные ваксы Олега не переставали удивлять. Он, как и большинство землян, первоначально считал, что троглодиты являются тупиковой ветвью эволюции или предками современных людей, вроде питекантропов. Увы, действительность показала, что ваксы далеко не примитивны и в принципе от людей практически не отличаются (если не брать внешность и некоторые особенности социального поведения). Вполне смышлены, легко обучаемы, быстро осваивали язык землян, в бою против хайтов способны были действовать организованно, совершать сложные маневры и устраивать эффективные засады. В лесу ваксы чувствовали себя как рыба в воде – отличные следопыты, знатоки животных и растений, гении маскировки и бесшумного передвижения. Нюх как у собаки, зрение орлиное, слух идеальный, потрясающая наблюдательность и память – прирожденные разведчики. Вакс, услышав один раз песню на незнакомом языке, способен был напеть ее спустя месяцы без единой ошибки, да еще и подыгрывая себе на кожаном барабане или гволе – примитивном струнном инструменте.

С другой стороны, ваксы были никудышными ремесленниками – максимум, на что их хватало, кое-как чинить свое оружие и производить новое, причем в небольших количествах. Хотя были у них и здесь свои достижения: они плели великолепные корзины, поражающие тонкостью работы и разнообразием. Отлично выделывали кожу и изготавливали причудливую одежду из перьев. Со своих крошечных огородов получали высокие урожаи овощей и ячменя. Ячмень пускали на пиво, для чего сами делали крепкие бочонки без единой металлической детали. Но все это лежало на плечах женщин – мужчины подобной работой не занимались.

Если вакс дал слово – вакс или сдержит слово, или умрет.

Если вакс заключил с тобой союз, вакс не станет увиливать от исполнения союзнического долга – вакс будет воевать до победы или смерти.

Если вакс назвал тебя другом, то это серьезно.

В общем, Олег ни разу не пожалел, что в свое время выслушал вождя ваксов – Мура Пожирателя Голов. Удачно получилось, что удержались тогда от соблазна – не пристрелили троглодита, явившегося к центру катастрофы. Надо сказать, это был первый вакс, который пришел говорить, а не убивать.

По-видимому, ваксы, помимо явных достоинств, обладали еще и скрытыми. В их числе наверняка и ясновидение. Иначе невозможно объяснить, откуда Мур безошибочно узнавал про наличие возможности выпить пива. Ведь он сейчас должен был еще долго сидеть в столовой – ваксы обожали пожрать и старались максимально растягивать сей приятный процесс. Но нет же – стоило Добрыне взгромоздить на стол бочонок, как в дверь аккуратно постучали, и на пороге выросла волосатая фигура:

– Привет, друг Олег! Я тебя сегодня не видел еще. Добрыню видел, тебя нет.

– Привет, Мур.

– Друг Добрыня, ты приглашал меня к себе для важного разговора.

Добрыня, с грустью покосившись на бочонок и прикинув, какой ущерб его содержимому сейчас нанесет вакс, явно прилагая над собой немалое усилие, кивнул:

– Да, Мур, проходи. Присаживайся. Тебе налить?

Вакс даже приостановился от такого вопроса будто парализованный:

– Друг Добрыня, спросить воина из народа равнин, будет ли он пить пиво, это все равно что спросить рыбу в реке, будет ли она плыть.

– А ты получше говорить стал, – заметил Олег. – Русский освоил так, что даже шутишь на нем.

– Нет, друг Олег, я еще много не понимаю. И многое не могу сказать словами. Понимаю, но сказать не получается. Это как с украденным топором: рубить им получается сразу, но своим не сразу чувствуешь. Время нужно.

Добрыня, налив в кружки, дожидался осаждения пены, но Мур медлить не собирался, выдул свою в пару глотков, поставил к бочонку, заметил:

– Зачем терять время? Пена пить не мешает. Особенно если пиво хорошее. А это хорошее. Не такое, как мы варим. У нас крепче. Но все равно о-о-о-очень хорошо.

Ели ваксы медленно, а вот пиво пили быстро и выпить могли очень много.

Вздохнув от жадности, Добрыня вновь наклонил бочонок и, наполняя кружку, спросил:

– Так что ты на пристани мне про Гриндир рассказывал? Вы там побывали, что ли?

– Нет, друг Добрыня, мы туда не ходили еще. Раньше ходили, когда жили на юге. Там Гриндир с другой стороны, там не так все. Там возле его границы во многих местах можно жить: никто оттуда не выходит. Чудовища Гриндира не покидают свою пустыню. Для них завеса ветров непроницаема. А у вас Гриндир совсем не такой. У вас из него выходят страшные чудовища. Они уже убили у нас охотника, а еще одного искалечили. Мы не стали делать деревни возле вашего Гриндира. Там хорошая земля, и богатая река есть, но там очень страшно жить.

– Ну а сиды? – спросил Олег. – Ты говорил, что там, у себя, вы их добывали иногда. Местные ваксы их тоже добывали – мы это точно знаем, не раз у них отбирали. Вы ничего не смогли о камнях разузнать?

– Друг Олег, мы пытались. Ты просил узнать, и мы пытались узнать. Мы ловили местных пожирателей кала и жгли их огнем. И спрашивали про сиды. Эти вонючки молчали. Или обманывали нас. Но мы терпеливые. Мы спрашивали многих. А потом мы проверяли их слова. И мы нашли тропу, по которой они ходили в Гриндир. В Гриндир ходят только за сидами. Туда больше не за чем ходить. Значит, тропа ведет к сидам. Но мы ее не проверили до конца. Мы не знаем, что располагается за завесой ветров.

– Там, на юге, сколько народу вы брали, чтобы зайти в Гриндир? – уточнил Добрыня.

– Мы мало ходили. Я ходил только один раз. С отцом. Отец мой был самым могучим алтанаком. Отец брал тогда с собой шестьдесят воинов. Мы зашли в Гриндир и терпели там жару, сколько могли. Потом вышли. Потом опять зашли. Опять не нашли ничего и вышли. Потом зашли в третий раз, и на нас напали стеклянные пауки. Мы потеряли двоих воинов. И не нашли ни одного сида. Отец сказал, что Гриндир стал жадный, и мы вернулись домой. Больше не ходили.

Добрыня, в очередной раз подливая в кружку вакса, уточнил:

– Так что, при походах в Гриндир у вас всегда потери были?

– Да, друг Добрыня. Чтобы добыть один сид, приходится терять несколько воинов. Хотя бывает, что никого не теряем. Бывает, что один раз заходят и находят сразу сиды. И выходят все живые. А бывает, заходит отряд, и никто не возвращается назад. Это же Гриндир. Туда надо вести много воинов. И не задерживаться там долго. Жар Гриндира вызывает слабость. Слабый воин умирает легко. Гриндир даже хайтов делает слабыми. Слабый хайт не страшен. У слабого хайта можно украсть его топор.

– Хайтов? – вскинулся Олег. – Они что, тоже туда ходят?

– Я такое не видел. На нашей старой земле хайтов не было. У нас ходили только мы, и люди, которые жили за порогами. Здесь некоторые пожиратели кала рассказывали под огнем многое. И говорили, что хайты ходят в Гриндир. Хайты идут с севера, из-за Нары. Много хайтов. Заходят в Гриндир. Потом выходят. Но их уже не так много, как было: некоторых Гриндир тоже убивает. И они возвращаются на север.

– Им-то что надо в Гриндире? – удивился Добрыня.

– Я не знаю, друг Добрыня, но я думаю, что им нужны сиды. Народу равнины нужны сиды. Пожирателям кала нужны сиды. Людям с юга нужны сиды. Вам нужны сиды. Всем нужны сиды. Может, и хайтам они тоже нужны.

– А сейчас вы хайтов там, на западе у себя, не видели? – уточнил Олег.

– Нет. Если бы увидели, попробовали бы их убить. Если бы их было слишком много, мы бы попросили вас о помощи. Мы бы дождались, когда они выйдут из Гриндира. Они были бы слабы. Мы легко бы их убили. И украли бы их сиды. Смешно бы получилось: нам бы не пришлось терять своих воинов за завесой ветров.

– Друг Мур, сиды нам очень нужны. За них мы можем купить у восточников их крестьян и поселить на своих землях. Ты же понимаешь, что нам нужно больше людей.

– Друг Олег, мне трудно будет вам помочь. У нас сейчас война с пожирателями кала, нам трудно посылать большие отряды в Гриндир. Не хватает воинов.

– Не понял?! – удивился Добрыня. – Вы же загнали этих вшивых макак в горы. Сам же говорил, что леса от них очищены. Вот и живите в своем лесу, не надо лезть в горы.

– Друг Добрыня, мы и не лезем. Но пожиратели кала очень глупы. И их глупость рождает наглость. Они решили, что мы их боимся, раз больше не преследуем. Они спускаются со своих гор и нападают на наши деревни, убивают мой народ и воруют наше добро. Для этого они собирают большие отряды. Нам приходится держать войско возле гор. Мы пытались зайти на тропу, откуда они выходят, и убить их там всех. И поставить свою охрану, чтобы они не могли спускаться вниз по хорошей тропе. Но эти жабьи бородавки в своей наглости затмили солнце! Они прячутся на высоких скалах и кидают оттуда камни и копья. Мы не можем ничего сделать. Мы не можем кидать свои копья ввысь. Мы теряем воинов. А они не теряют. Мне стыдно, но мы не можем их убить в горах. Мы народ равнин, нам трудно там. Там все чужое.

Олег, слушая вакса, хмурился все больше и больше. Действительно, если ты вырос на равнине или в лесу, в горах тебе будет неуютно. А если учесть, что местные каннибалы знают там каждый камешек… Сам он видел лишь восточные отроги. Серьезных вершин на краю горного массива не было, но вот ущелье с отвесными стенами ему запомнилось. Во время побега из пещеры каннибалов им тогда пришлось прыгать с очень приличной высоты. При таком изрезанном рельефе парочка воинов, заняв удобную позицию, может задержать отряд в десятки врагов, попросту обстреливая их сверху. Своим союзникам земляне выделили немного арбалетов и луков, но, увы, толку оказалось мало – ваксы с этим оружием обращались отвратительно. Ну непривычны они к дистанционному бою – у них акцент на рукопашную схватку. Людоеды не дураки – не лезут в самоубийственные атаки против отлично вооруженных воинов и максимально используют знание местности. Союзники людей в тупике – чтобы победить подобного противника, им нужны миллионы воинов. Потребуется затопить горы вооруженной ордой.

Увы, миллионов воинов и близко не было. Даже если взять женщин и детей, выйдет цифра в сотни раз меньше.

Да и с каннибалами не все просто. До появления землян на своей земле они жили, не зная забот. Врагов никаких – хайты местными дикими ваксами не интересовались, а люди сюда не любили лезть из-за хайтов. Земляне, начав геноцид в ответ на агрессию, заставили троглодитов зашевелиться. Столкнувшись с внешней угрозой, они поневоле должны были начать кооперироваться и вырабатывать стратегию и тактику противостояния новому противнику. Это, очевидно, сейчас и произошло – людоеды консолидировались и научились противостоять союзникам.

Дай им волю, и через несколько лет они ничем не будут отличаться от более-менее цивилизованных сородичей Мура. Да и народ Мура, как показало время, способен адаптироваться с дивной быстротой. Столкновение с культурой землян не прошло для них бесследно: они на глазах забывали свои дикарские привычки. Жадно перенимали обычаи и привычки людей, даже в своей речи вполне естественно начали применять сложные обороты, и разговоры в духе «пришел – убил – украл» услышать теперь можно нечасто.

Иногда Олегу становилось интересно, что будет с ваксами дальше, спустя века? Постигнет ли их участь земных неандертальцев, или они прочно займут свое место среди людей, завоевав для себя место в этом стремительно изменяющемся мире. А то, что мир изменится стремительно, сомнений нет. Такой «впрыск» земной крови даром не пройдет. Уже изменился: Хайтану если не разгромили, то уж обескровили так, что те позабыли про набеги.

Пока что ваксам приходится туго: люди их злейшие враги. Единичный пример сотрудничества островитян и народа Мура не в счет. Но пример характерный: если это выгодно обеим расам, то взаимовыгодное сотрудничество вполне возможно.

Понятно теперь, зачем Мур приперся в поселок и с ходу намекнул Добрыне о Гриндире и его ценных сидах. Ваксы не столь наивны и раскрываться полностью даже перед союзником лишний раз не станут. Кинув информацию о вожделенных кристаллах, заодно и поведал о трудностях войны в горах. И уж верх мастерства: указал на некоторую взаимосвязь между возможностью добычи сидов с решением проблемы горных ваксов.

– Мур, а что ты там говорил про тропу в горах? Что вы там хотите перекрыть?

– Друг Олег, мы убили или выгнали всех пожирателей кала в местах, откуда начинают расти горы. Но дальше, там, где горы высоки, они остались живы. И к ним присоединились убежавшие. Они оттуда на нас нападают. Мы делаем засады и ловим их в плен. Потом с ними разговаривает огонь. Они упрямятся, но все равно огонь сильнее – часто говорят правду. Мы узнаем от них про тропы, откуда они приходят, и строим там, в хороших местах, башни из камней и дерева. Там дежурят наши воины. Если они видят пожирателей кала, то предупреждают об этом. У нас там всегда стоит большой отряд наготове. Он выходит навстречу горным вонючкам, и они убегают или умирают. Мы так закрыли все их норы. Они не могут оттуда высовываться. И уже не высовываются. Им это и не надо. У них есть место, которое мы не можем закрыть башнями. Камни там сошли с ума. Там все из камня. Каменные зубы растут из земли. Там нет деревьев. И там сто троп. Мы не можем все их закрыть. Иначе весь мой народ придется загнать в это место. Но под огнем эти горные козявки говорили, что дальше есть река, она течет в глубокой пропасти. Через пропасть они, сильно обнаглев, сделали мост. Переходя через реку, они проходят по земле взбесившихся скал и нагло нападают на наши деревни. Я хотел дойти до реки и разрушить их мост. Но у меня это не получилось. С каждой скалы в нас летели камни и дротики. Мы шли в атаку, но, когда забирались наверх, там уже никого не было. Мы расположились лагерем на ночь. В темноте в нас опять полетели камни и дротики. Нам пришлось сжечь все факела, все кусты, что там были, мы даже жгли их дротики. Нам нужен был свет, чтобы их отгонять. Мы не подпускали их к себе. И не атаковали. Атаковать было опасно – это их земля, и она их охраняет. Мы могли все погибнуть во тьме, среди скал. Они хотели, чтобы мы вышли из своего лагеря. И мои воины хотели кинуться на них. Я не пустил никого. Мне это было трудно делать. Утром я увидел, что многие воины ранены, а некоторые убиты. Факелов больше не осталось. Я понял, что следующая ночь будет еще труднее. И мы оттуда ушли.

– Правильно сделали, – сказал Добрыня.

– Спасибо. Я рад, что ты не думаешь, что я струсил. Мы не боимся их. Но воевать с ними у нас не получается. Воевать с ними – это будто ловить воду руками. Ты сжимаешь кулак, а она вырывается у тебя между пальцев. Мы просто растеряны и не знаем, что делать.

– Ты зря не сказал это сразу. Вам не надо было лезть туда без нас.

– Друг Добрыня, мне стыдно было просить помощь против ничтожных пожирателей кала. Они не враги, они жалкие трусливые жабы. Но эти жабы скользкие. Выскальзывают из пальцев. Если бы у нас был отряд ваших воинов с мушкетами, мы бы легко дошли до моста и разрушили бы его. А потом бы построили там свою крепость. И они бы уже не могли сделать новый мост, а пройти через реку без моста очень трудно и опасно.

– Нет, – Олег покачал головой, – ты неправ. Скажи, сколько вы там, в горах, сейчас держите своих воинов?

– У нас четырнадцать башен. Оттуда смотрят за тропами. И два отряда стоят у корней гор. Двести десять воинов.

– Вот видишь. А в крепости еще воинов придется держать, и дорогу к ней охранять тоже надо будет. Получится, у тебя там будет постоянно сидеть триста воинов. Это огромная сила, вам трудно будет столько отрывать от себя.

– Друг Олег, мы должны их там держать. Если так не делать, то пожиратели кала будут разорять наши деревни возле гор.

– Я понимаю. Но у меня есть опыт войны с ними. Все просто: если им хорошенечко намять бока, они утихомирятся. Они поймут, что наказали их не просто так, а за набеги, и будут знать, что наказание повторится, если повторится набег. Лучший вариант – послать в горы сотню стрелков, при поддержке твоих воинов. Такими силами мы легко дойдем до моста и за мост тоже пройдем. По пути будем уничтожать их воинов и селения. Если поход будет удачным, в конце отпустим пленников, объяснив им, что, если повторится набег, мы вернемся в горы и пройдем еще дальше не щадя никого. Друг Мур, как ты думаешь – они повторят набег после такого?

– Если мы убьем много воинов и разрушим мост, то не повторят. Они вонючие трусы. Они увидят, что от мушкетов на скале не спрятаться. Раз не спрятаться, значит, трусливо воевать не получится. Они устрашатся и позабудут дорогу в нашу сторону.

– Вот и отлично! – Олег повернулся к Добрыне. – Ну так что? Сев у нас давно закончен, народ освободился, сможем стрелков на зачистку гор послать? А на обратном пути можно и в Гриндир. – Олег подмигнул.

– Ишь какой шустрый! Раз сев закончен, значит, мы тут баклуши бьем и дальше бить будем? Так, по-твоему, получается? Ты всех по себе не равняй! Заперся у себя в избе и целыми днями ценные доски с гвоздями переводит! И думает, что так и надо!

– Имею право. Ты сам сказал, что я отпуск заслужил. Да и то – разве это отпуск? Через день приходится к старателям бегать: без меня они не золото, а слезы намывают.

– Незаменимый ты наш…

– Друг Добрыня, можно не сотню стрелков посылать, можно десять. На трусов этого хватит, – аккуратно предложил Мур.

– Ты хоть помолчи! Десять! Я тут боюсь, что и сотни может не хватить. Наши ребята тоже с горами не шибко знакомы… Да не грусти, друг Мур. Будут вам стрелки. Мы своих союзников в беде никогда не бросаем. Надо только прикинуть, кого снять можно без особого ущерба для дела. У нас сейчас цех делают новый, металлургический, там очень много народа требуется… Даже не знаю что и делать… Вот если бы ты своих сотню дал на время похода, чтобы там на грубой работе подмогли, я бы точно сотню мушкетеров нашел, а так думать надо…

– Друг Добрыня, тебе не надо думать! Мои люди помогут вам здесь. Только они не умеют делать цеха. Это плохо.

– Да там работа «подай-принеси». Стены каменные возводим, приходится подносить много грузов. Ваксы подойдут, силы у них хватает. У нас там из ближних деревень десятка два уже ваших работает за плату, и толк от них есть. Олег, а ты вроде и раньше хотел в предгорья сходить?

– Ну да. Посмотреть на горы не мешает. Млиш говорил, что где-то там ртуть добывали в древности, нам бы не помешало, на капсюли. Может, повезет, и найдем.

– Значит, ты и поведешь этот отряд. И подготавливать тоже ты будешь, а то разленился как котяра откормленный.

– Ну прям уж! Добрый, если у нас сотня стрелков уйдет… А вдруг хайты опять вылезут? Они в прошлом году в эту пору как раз шевелиться начали. Да и в позапрошлом, когда мы сюда попали, гоняли наших тоже в это время. «Арго» тогда захватили у местных и вашу толпу хорошо потрепали. Хотя вроде больших отрядов не было в наших краях… Но им ведь тут и делать нечего было без нас.

– Хайты? Ты бы еще Гитлера вспомнил! Да их давно уже не видно и не слышно. После похода на правый берег они в нашу сторону даже не смотрят. Крепко мы им навешали тогда! Тем более что перед этим всю их армию на левобережье разбили.

– Насчет той армии все верно. А вот насчет «навешали на их берегу»… Я бы так не сказал… Выбили они нас оттуда с треском. Мы драпали в таком темпе, что из сапог выпрыгивали.

– Так это им просто повезло, да и зимой непривычно нашим на чужом берегу воевать. И вообще, они же не сильно гнались? Видно, их тоже тогда здорово потрепало, считай, ничья вышла.

– Угу. Мы тогда двадцать девять человек потеряли убитыми и пропавшими, а про раненых и вспоминать страшно. Две пушки пришлось утопить: сами их в прорубь скинули. Ядра побросали, порох сожгли. У северян еще больше потери были, а круговцы вообще потом недели две на восточном берегу собирались.

– Да ладно тебе вспоминать гадости разные. Не верю я, что хайты опять вылезут. Но на этот случай рацию с собой возьмете, если что, быстро отзовем вас. А ты лучше сейчас давай решай: кого из офицеров брать будешь и как туда пойдете?

– Пойдем мы просто – через арку. Выход этого телепорта как раз возле предгорий. Насколько я понял Мура, до скального лабиринта, в котором их щиплют, километров двадцать оттуда. Пешком легко дотопаем. Хотя лошади понадобятся тоже: груза нам немало тащить придется. И неплохо бы пару пушек с запасом гранат взять – в горах удобнейшая вещь. Если дашь пушки, то лучше всего к ним бы взять Дубина с десятком его опытных ребят – будет заведовать нашей артиллерией. Замом я бы Макса взял, но у него жена беременная, не знаю даже… Вроде бы не должны мы там надолго застрять, но мало ли как получится… Если с Максом не выйдет, то тогда Кабана.

– У Кабана одышка после ранения – осенью ему легкое пробило. По горам лазить нежелательно. Я с Максом поговорю. Приказывать ему не хочется, так что пусть сам решает.

– Ладно. Я тогда к Дубину сбегаю, с ним переговорю.

– Не торопись, иди свои полки доделывай и заодно прикинь, кого еще брать будешь. Учти, ценных работников я тебе не отдам. И не старайся набирать только опытных вояк: перемешивай их с молодежью – пусть боевому делу поучатся. Ваксы противник несерьезный, можно сказать, учебный. А Дубин сейчас в лагере лесорубов – картечницы там на башни устанавливает, вызовем по рации вечерком. Так что иди давай. И ты, друг Мур, тоже топай. Пошли кого-нибудь из своих ребят прямо сейчас, пусть в лес приказ донесет. Мы уже с нетерпением ждем обещанных тобою помощников.

Загрузка...