Осенний поцелуй

Глава 3

Пробормотав про себя ругательство, Лилиан уставилась на Уэстклифа. Тот, в свою очередь, приподнял бровь, скорчив ироничную гримасу. На нем была твидовая куртка для верховой езды, а расстегнутый у горла ворот рубашки обнажал загорелую кожу и красивую сильную шею. Раньше Лилиан видела его исключительно и безупречно одетым, с аккуратной прической, сейчас же его густые черные волосы были взлохмачены, к тому же ему не мешало бы и побриться. Как странно! Лилиан почему-то было приятно видеть его таким. Внутри пробежал холодок. Она почувствовала слабость в коленях, а такого с ней раньше не случалось.

Конечно, он был ей несимпатичен, однако она не могла не признать, что Уэстклиф – очень привлекательный мужчина. Может быть, черты его лица грешили кое-где грубоватостью или резкостью, но в целом его можно было назвать красивым. Лишь немногие мужчины могли бы похвастать такой врожденной притягательностью, идущей из глубины души. Это был не просто человек, наделенный властью, – это был прирожденный вожак. Никем иным он и не мог быть. Лилиан принадлежала к тому сорту девушек, что не преминули бы запустить яйцом в любого, кто пытался бы им указывать. Уэстклиф представлял собой очень соблазнительную мишень. Девушка была очень довольна собой, когда ей удавалось разозлить его так, что он терял самообладание. Пожалуй, это были самые счастливые моменты ее жизни.

Уэстклиф задержал свой взгляд на взлохмаченных волосах гостьи, оценивающе скользнув по фигуре, не стянутой корсетом. Не пропустил он округлые очертания ее груди, вероятно, решив при всех раздеть ее взглядом за то, что осмелилась играть в лапту с мальчиками. Лилиан тоже уставилась на него оценивающе, напустив на себя презрительный вид. А это было нелегко, ведь при виде его стройной атлетической фигуры она вновь почувствовала странную дрожь где-то в желудке. Дейзи была права: по части мужской привлекательности лорд Уэстклиф мог дать фору любому сопернику и помоложе.

Не сводя с Лилиан глаз, Уэстклиф небрежным движением оттолкнулся от изгороди и медленно двинулся к ней.

Лилиан уже приготовилась дать отпор, ведь она была довольно высока для женщины, почти одного с ним роста. И все-таки Уэстклиф был явно сильнее. Лилиан напряженно смотрела в его глаза, которые заворожили ее своим шоколадным оттенком.

У него был довольно низкий голос, перекатывающийся, как завернутый в бархат гравий.

– Вам нужно развернуть локти к себе.

Лилиан была застигнута врасплох. Она ведь думала, что ее станут ругать.

– Что?

Граф лишь слегка прикрыл густыми ресницами глаза, бросив быстрый взгляд на биту, которую она сжимала в правой руке.

– Прижмите локти. Вы сможете ударить точнее, если не будете так сильно замахиваться.

Лилиан скривилась:

– Есть ли что-нибудь, в чем вы не разбираетесь?

Темные глаза графа блеснули. Он явно развеселился. Казалось, он тщательно обдумывает ее вопрос.

– Я не умею свистеть. И не очень ловко управляюсь с требюше. Что же касается всего остального…

Граф жестом руки притворно показал, что, мол, «сожалею, во всем остальном я просто совершенство…».

– Что такое требюше? И почему вы говорите, что не умеете свистеть? Все умеют.

Уэстклиф попробовал почти беззвучно свистнуть. Лилиан стояла так близко от него, что почувствовала на лбу его теплое дыхание. Она удивленно зажмурилась, потом засмотрелась на его рот, на раскрытый ворот рубашки. Его бронзовая кожа казалась такой гладкой и теплой.

– Видите? Ничего не получается. Я очень долго пытался научиться.

«Забавно», – подумала Лилиан и уже хотела было посоветовать ему прижать кончик языка к нижним зубам, но ей стало как-то неловко, просто невозможно сказать Уэстклифу про язык. Она чуть не подскочила, когда он взял ее за плечи и развернул лицом к Артуру. Мальчик стоял от них в нескольких ярдах с мячом в руке и смотрел на графа с выражением благоговения.

Но мальчик все-таки опасался сейчас получить нагоняй. Лилиан же робко сказала:

– Артур и другие мальчики… они не виноваты. Это я заставила их играть с нами.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – снисходительно заметил граф. – Вы, вероятно, не оставили ему никакой возможности отказаться.

– Вы их не накажете?

– Они же играли в лапту в свободное время, поэтому вряд ли.

Уэстклиф снял куртку и бросил ее на землю. Потом он повернулся к ловцу, который маячил неподалеку:

– Джим, будь так добр, брось несколько мячей.

– Да, милорд!

Мальчик молнией бросился к пустой площадке, встав позади «убежища», а Уэстклиф оказался рядом с Лилиан.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Учу вас делать правильный замах, – спокойно ответил он. – Поднимите биту, мисс Боумен.

Она повернулась и скептически глянула на графа. Тот улыбнулся, его глаза даже заблестели. Он принял вызов.

– Это должно быть интересно, – сказала Лилиан.

Она взглянула на Дейзи, стоящую на другом конце поля. Сестра вся покраснела, едва удерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Мой замах просто идеален, – проворчала Лилиан, чувствуя, что граф стоит прямо позади нее.

Ей стало не по себе. Глаза широко раскрылись, когда граф руками неожиданно соскользнул с ее плеч к локтям, прижав их к телу. Хрипловатый голос графа щекотал уши. Казалось, нервы ее на пределе. Лилиан чувствовала, что все ее тело пылает.

– Ноги шире, – скомандовал Уэстклиф. – Равный упор на обе ноги. Вот так. Руки поближе к телу. Бита на пару дюймов длинновата для вас, поэтому вам придется взять ее чуть повыше.

– Я привыкла держать ее у основания.

– Бита для вас слишком длинновата, – заметил он. – Поэтому-то вы отдергиваете ее раньше, чем успеете ударить по мячу.

– А мне нравятся длинные биты, – не сдавалась Лилиан. Граф тем временем помогал ей получше обхватить ивовую ручку биты. – Между прочим, чем длиннее, тем лучше.

Один из мальчишек вдруг захихикал. Она подозрительно посмотрела сначала на него, потом на Уэстклифа. Его глаза смеялись, но лицо хранило бесстрастное выражение. Она спросила:

– Что тут смешного?

– Понятия не имею, – пробормотал Уэстклиф и указал ей на подающего. – Помните о локтях. Хорошо. Теперь держите запястья прямо, не поворачивая. Замахнитесь! Нет, не так.

Стоя позади нее, он накрыл ее руки своими, направляя движения и помогая сделать медленный замах. Лилиан оцепенела. Мужские губы почти касались ее уха.

– Чувствуете разницу? По-моему, так проще.

Сердце Лилиан отбивало бешеный ритм, кровь неслась по венам так, что кружилась голова. Никогда еще она не чувствовала себя так неловко. Девушка ощущала присутствие сильного мужского тела прямо за своей спиной. Его крепкие бедра тонули в складках ее легкого прогулочного платья, а широкие ладони почти обнимали. Она с удивлением заметила мозоли на его пальцах.

– Еще раз, – продолжал Уэстклиф, сжав ладонями ее пальцы. Теперь их руки тесно соприкасались, и она вдруг почувствовала, какие сильные у него мышцы. Внезапно Лилиан стало страшно. Ей казалось, что она задыхается. Лилиан сделала один короткий судорожный вдох, другой, а потом поняла, что он отпустил ее.

Уэстклиф отошел назад и внимательно посмотрел на нее, нахмурив лоб. Конечно, Лилиан не могла различить зрачки на фоне его черных глаз, но она могла поклясться, что они были расширены, словно под воздействием какого-то сильного лекарства. Казалось, граф хотел ее о чем-то спросить, но лишь кивнул, сделав знак, чтобы она снова приготовилась отбивать мяч. Сам же встал на место ловца и сел на корточки. Затем крикнул Артуру:

– Начнем с простых подач.

Мальчик кивнул. Казалось, он уже позабыл о том, что его могут наказать.

– Да, милорд.

Артур размахнулся и бросил мяч. Получилась медленная прямая подача. Лилиан крепче сжала биту, собралась с духом, размахнулась и вильнула бедрами, чтобы удар вышел посильней. К ее разочарованию, она промазала, бросив на графа ехидный взгляд.

– Что ж, ваш совет мне очень помог.

– А локти! – напомнил он ей, бросив мяч Артуру. – Еще раз.

Вздохнув, Лилиан подняла биту и повернулась лицом к подающему.

Артур отвел руку назад и сделал рывок, бросая мяч.

Лилиан крутанула битой, ворча от усердия. Она вдруг обнаружила, что бита стала значительно послушнее, замах вышел под правильным углом. Она испытала настоящий восторг, услышав звонкий шлепок кожаного мяча о биту. Мяч отлетел высоко в небо, перелетев через голову Артура, и никто из игроков не мог его поймать. Вопя от радости, Лилиан бросилась сломя голову к первому «убежищу», обежала вокруг и кинулась ко второму. Уголком глаза она видела, что Дейзи бежит через поле и хватает мяч, передавая его в ту же секунду ближайшему игроку. Лилиан побежала еще быстрее, ноги как будто не касались земли. Добежав до третьего «убежища», она вдруг заметила, что у последнего «убежища», «замкового камня», стоял Уэстклиф. Он поднял руки, готовясь поймать мяч. Как он мог! Сначала учил ее отбивать подачи, а теперь собрался осалить? И Лилиан закричала:

– Прочь с дороги!

Она неслась к кольям, настроенная во что бы то ни стало прибежать раньше, чем он поймает мяч.

– Я не остановлюсь!

Уэстклиф заверил ее с ухмылкой:

– А я вас остановлю.

Он встал прямо перед «убежищем» и крикнул подающему:

– Бросай прямо в дом, Артур!

Издав воинственный клич, девушка врезалась в него со всего размаха, сметая его с дороги, толкнув назад в тот самый момент, когда его пальцы сомкнулись вокруг мяча. Граф мог бы удержать равновесие, но предпочел этого не делать, полетев вниз и упав на мягкую землю. Лилиан упала на него сверху, накрыв ворохом юбок. Их окутало облако мелкой бурой пыли. Лежа на его груди, Лилиан приподнялась и посмотрела ему в лицо. Сначала ей показалось, что граф кашляет, но затем стало ясно, что он просто давится от смеха.

– Нечестно! – крикнула она презрительно, глотая ртом воздух и стараясь отдышаться. – Вы не должны были стоять перед «убежищем». Низкий мошенник!

Тяжело дыша и фыркая, Уэстклиф торжественно вручил ей мяч с видом мецената, передающего бесценный экспонат куратору музея. Лилиан взяла мяч и швырнула его подальше.

– Я была уже в «убежище», – значительно проговорила она, тыча пальцем ему в грудь. Ей показалось, что это камень, а не живое тело. – Я была в безопасности, вы… вы слышите?

Подошел Артур и начал веселым голосом:

– По правде, мисс…

– Никогда не спорь с дамами, Артур, – перебил граф, вновь обретя дар речи.

Мальчик фыркнул.

– Да, милорд.

– А разве здесь есть дамы? – весело спросила Дейзи, подойдя к ним. – Лично я не вижу ни одной.

Улыбаясь, граф разглядывал Лилиан. Его волосы растрепались, а зубы казались особенно белыми по сравнению со смуглым лицом. Маска владетельного хозяина исчезла, глаза оживленно блестели, а улыбка оказалась столь заразительной, что Лилиан вдруг почувствовала, как у нее тает сердце. Губы сами собой сложились в робкую улыбку, свободный узел волос совсем распался, а шелковистые пряди падали ему прямо на подбородок.

– Что такое требюше? – спросила она.

– Машина для разбивания стен. У меня есть друг, большой знаток средневекового оружия. Он…

Уэстклиф колебался. Он чувствовал, как все его тело напряглось под весом лежащей на нем девушки.

– Он недавно построил требюше, используя старинные чертежи. Мы с ним как-то решили пострелять…

Лилиан показалось забавным: такой сдержанный в обычной жизни Уэстклиф может увлекаться мальчишескими играми. Вдруг до нее дошло, что она все еще лежит на нем. Лилиан покраснела и начала подниматься.

– И вы промазали? – спросила она, стараясь не выдать голосом своего смущения.

– Хозяин каменной стены, которую мы разнесли в клочья, так бы не сказал.

Девушка поднялась на ноги, а граф, очутившись на свободе, отдышался, но остался сидеть на земле.

«Почему он так странно на меня смотрит?» Лилиан принялась отряхивать пропылившееся платье, но напрасно – платье превратилось в грязную тряпку. Дейзи тоже выглядела грязной и растрепанной, но не в такой степени.

– О Боже, как мы объясним все маме?

– Я попрошу горничную, чтобы она быстренько отнесла наши платья в стирку, и мама не увидит.

– Тогда нам нужно торопиться, – сказала Лилиан, оглядываясь на лорда Уэстклифа, который уже успел надеть куртку и стоял у нее за спиной.

– Милорд, если кто-нибудь спросит, не видели ли вы нас… скажите, что нет, пожалуйста!

– Я никогда не лгу, – сказал он, и Лилиан обреченно вздохнула.

– Не могли бы вы по крайней мере не сообщать ничего, если вас не спросят?

– Пожалуй, мог бы.

– Как вы любезны, – сказала Лилиан притворным тоном, что стало ясно: «любезным» она его вовсе не считает. – Благодарю вас, милорд. А теперь, с вашего позволения, нам пора бежать. Именно бежать.

– Пойдемте, я покажу вам короткий путь, – предложил Уэстклиф. – Это через сад и вход для слуг, мимо кухни.

Переглянувшись, сестры согласно кивнули и поспешили за Уэстклифом, помахав на ходу Артуру и остальным игрокам.

Они шли через сад, залитый солнцем. Стояла ранняя осень. Маркус с раздражением вдруг заметил, как Лилиан пытается идти сбоку, забегая впереди него. Казалось, она никак не могла допустить, чтобы он шел впереди! Маркус исподтишка следил, как двигаются ее ноги под тонкой юбкой муслинового прогулочного платья. Она шагала широко и свободно, что было совсем не похоже на семенящие жеманные движения большинства женщин.

Он шел молча, удивляясь собственному поведению во время игры в лапту. Наблюдая, как Лилиан носится по полю, он, видимо, заразился ее весельем. Сопротивляться было бесполезно. Ее ребяческая энергия, азарт, с которым она отдавалась игре, были под стать его собственным. Отнюдь не каждая молодая леди из общества могла бы позволить себе такую свободу. Леди полагалось быть сдержанными, застенчивыми и скромными. Граф не смог устоять перед Лилиан, он присоединился к игрокам явно помимо своей воли.

Граф смотрел на нее, раскрасневшуюся и восторженную, и в нем начали просыпаться непонятные ощущения. Лилиан похорошела с тех пор, как он видел ее в последний раз. Уэстклифа забавляло ее колючее упрямство, и он не смог устоять перед брошенным ему вызовом. В тот момент, когда он стоял у нее за спиной, направляя ее руку с битой, чувствовал, как ее тело прижимается к нему. В нем вдруг проснулось первобытное желание утащить Лилиан куда-нибудь в укромный уголок, сорвать с нее юбки…

Недовольно фыркнув, он отогнал от себя глупые мысли и снова посмотрел, как она шагает впереди него, вся в грязи, волосы растрепаны… Он вспомнил, как лежал на земле под тяжестью ее тела, хотя она весила совсем ничего. У нее была слишком худощавая фигура, без особых женственных округлостей. Это было не совсем то, что ему нравилось. Но ему почему-то ужасно хотелось обнять ее талию, впиться губами в ее рот…

– Сюда, – сказал он хрипло, протискиваясь мимо Лилиан Боумен и держась поближе к живой изгороди и стене, чтобы их не увидели из окон дома.

Он вел сестер по дорожкам, окаймленным копьями шалфея, вдоль старинных стен, полускрытых зарослями красных роз и сверкающими шапками гортензий, мимо каменных ваз с пышно разросшимися белыми фиалками.

– Вы уверены, что это короткий путь? – спросила Лилиан. – Мне кажется, мы бы давно были у себя, если б пошли обычной дорогой.

Маркус не привык, чтобы его решения подвергали сомнению. Он холодно посмотрел на идущую рядом девушку.

– Я лучше вас знаю дорогу в собственном поместье, мисс Боумен.

– Не сердитесь на мою сестру, лорд Уэстклиф, – сказала идущая позади Дейзи. – Просто она боится, как бы нас не застукали. Мы ведь должны были лечь спать, знаете ли. Мама посадила нас под замок, а мы…

– Дейзи, – оборвала сестру Лилиан, – графу совсем неинтересно про это слушать.

– Напротив, – отозвался Маркус, – мне очень интересно было бы узнать, как вам удалось выбраться из заключения. Через окно?

– Нет, я расковыряла замок, – объяснила Лилиан.

Приняв это к сведению, Маркус ехидно поинтересовался:

– Вас этому учили в школе?

– Мы не ходили в школу, – ответила Лилиан. – Я сама научилась пользоваться отмычкой. С самого детства умела открыть любую запертую на замок дверь.

– Удивительно.

– Наверное, вы ни разу не делали ничего такого, что заслуживало бы наказания, – сказала Лилиан.

– Действительно, я был дисциплинированным ребенком. Меня редко сажали под замок. Мой отец предпочитал более действенную меру наказания за детские проступки – порку.

– Он был чудовищем! – заявила Лилиан, а Дейзи возмущенно сказала:

– Лилиан, ты не должна плохо отзываться о покойных. Кажется, графу не нравится, что ты называешь его отца чудовищем.

– Он действительно был чудовищем, – резко сказал Маркус.

Они подошли к проему в живой изгороди, где вдоль стены дома шла дорожка из каменных плит. Приложив палец к губам, чтобы девушки замолчали, Маркус проследил взглядом пустую дорожку, пропустил Лилиан и Дейзи вперед. Их укрыл высокий узкий можжевельник:

– Там черный ход. Мы пройдем через кухню, потом по лестнице на второй этаж. Я покажу вам коридор, который ведет к вашей комнате.

Девушки смотрели на него, радостно улыбаясь. Они были так похожи, но все-таки разные. У Дейзи были более округлые щеки, хорошенькое личико, как у старинной фарфоровой куколки, не совсем гармонирующее с темно-карими глазами. Лицо Лилиан было скорее овальное, слегка кошачье, уголки глаз приподняты к вискам, полные сочные губы, при взгляде на которые у него опять глухо застучало сердце.

Граф не мог отвести взгляда от ее губ. Лилиан сказала:

– Благодарю вас, милорд. Надеюсь, мы можем положиться на ваше молчание. Вы ведь не расскажете, что мы играли в лапту?

Если бы Маркус обладал другим складом характера или испытывал хотя бы малейший романтический интерес к кому-нибудь из сестер, он мог бы использовать эту ситуацию. Небольшой шантаж или что-то в этом роде… Но он просто сказал:

– Да, я буду молчать.

Он еще раз взглянул, не идет ли кто по каменной дорожке, и все трое покинули укрытие. К несчастью, в этот момент послышался шум голосов. Кто-то приближался.

Дейзи пустилась бежать, как испуганный олень, а Лилиан, напротив, предпочла спрятаться за можжевельником. У Маркуса не оставалось времени на раздумья. Он бросился за Лилиан. Едва они успели спрятаться в узком пространстве между колючими ветками и живой изгородью, как на дальнем конце дорожки возникла группа из трех или четырех человек. Маркусу вдруг стало смешно: «Прятаться от гостей в собственном поместье!» С другой стороны, он был весь в грязи и пыли, а появляться в обществе в таком виде ему совсем не хотелось. Размышляя, он вдруг почувствовал, что Лилиан хватает его за ворот куртки, увлекая в тень. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Вначале ему показалось, что Лилиан дрожала от страха. Неожиданно для себя самого он обнял ее, пытаясь защитить, но тотчас же понял, что она просто-напросто тихо смеется. Ей пришлось даже прижаться к его плечу, чтобы смех не вырвался наружу.

Озадаченно улыбаясь, Маркус убрал прядь темно-шоколадных волос с ее лица, потом осторожно выглянул из благоухающих можжевеловых ветвей. Мужчины не торопясь шли по дорожке, обсуждая деловые вопросы. Маркус сразу же узнал их. Он втянул голову назад и прошептал Лилиан на ухо:

– Тихо, там ваш отец.

Она широко раскрыла глаза и инстинктивным движением ухватилась за отвороты его куртки. Теперь ей было не до смеха.

– О нет! Не выдавайте меня! Он расскажет маме…

Маркус ободряюще кивнул и обнял ее. Его губы почти касались виска девушки.

– Нас не увидят. Сейчас они уйдут, и я провожу вас до дверей кухни.

Лилиан сидела тихо как мышь, внимательно глядя в просвет между ветвями. Казалось, она не замечала, что сидит, прижавшись к лорду Уэстклифу. Со стороны это выглядело так, что они обнимаются. Держа Лилиан в объятиях, Маркус вдруг заметил тонкий аромат, какую-то незнакомую цветочную увертюру. Что-то подобное он смутно ощущал и во время игры. Сейчас запах кружил его голову, кровь закипала. Рот наполнился слюной. Ему вдруг захотелось лизнуть эту нежную белую кожу, сорвать с Лилиан платье и провести губами по всему ее телу.

Обнимая хрупкую фигурку, он инстинктивно потянулся к ее бедру, чтобы мягко, но решительно притянуть девушку поближе. Он чувствовал, как растет возбуждение, зажигая огонь в пульсирующих венах. Было бы так легко сорвать с нее платье, раздвинуть ноги и овладеть ею прямо здесь. Он хотел бы делать это изощренно, во всех мыслимых положениях, проникнуть в нее и так, и вот так. Под тонкой тканью платья он чувствовал очертания ее тела, не скованного корсетом. Лилиан оцепенела, когда его губы коснулись ее шеи. Она изумленно пошептала:

– Что… что вы делаете?

По другую сторону живой изгороди четверо мужчин остановились. Они оживленно спорили о ценных бумагах, но Маркуса в данный момент занимали совсем другие ценности. Облизнув пересохшие губы, он отстранился и посмотрел в лицо Лилиан. Она выглядела смущенной.

– Простите, – выдохнул он, стараясь взять себя в руки. – Этот запах… что это?

– Запах? – Теперь она окончательно была сбита с толку. – Вы имеете в виду мои духи?

Маркус не слышал. Не отрываясь, он смотрел на ее рот. Нежные розовые губы, казалось, обещали неизведанное блаженство. Ее аромат продолжал обволакивать, постепенно проникая в самую глубь его тела, волнуя и воспламеняя. Сердце билось все быстрее, по телу прошла жаркая волна. Мысли путались. Он не мог унять дрожь в руках. Закрыв глаза, граф попытался отвернуться от ее лица, но не смог, а принялся теперь жадно обнюхивать ее шею. Лилиан слегка толкнула его и сказала резким шепотом ему на ухо:

– Что с вами такое?

Маркус беспомощно покачал головой.

– Простите, – выдохнул он, прекрасно сознавая при этом, что последует дальше. – Бог мой, простите…

И он принялся целовать ее так, словно от этого зависела его жизнь.