Этюд со смертельным исходом (сборник)

1

Симпатичная девушка-почтальон привычным движением пристроила на плече впечатляющих размеров кожаную сумку с заказной корреспонденцией.

– До свидания, мальчики! Не скучайте, – уже с улицы улыбнулась она.

– Не скучайте… – запирая за гостьей входную дверь, проворчал Олег Шахтин. С методичностью кадрового службиста он дважды щелкнул никелированным импортным замком, подергал для верности ручку и, вернувшись в холл, опустился в потертый велюр уютного кресла.

Случалось, Виноградова раздражало хроническое недовольство окружающим миром, постоянно сквозившее в словах и поступках напарника. Однако на сей раз он счел уместным поддержать:

– Лучшая смена – скучная смена!

Оба – и в свои тридцать с небольшим уже изрядно отходивший капитаном Владимир Александрович Виноградов, и считающий месяцы до пенсии лейтенант Шахтин – безоговорочно верили в справедливость этой старинной милицейской присказки.

– Ладно… Немного осталось.

– Сколько там?

– Начало восьмого. – Виноградов посмотрел на часы. – Если точно, то шесть минут.

– Годится…

Владимир Александрович подошел к огромному, в полстены окну, отодвинул краешек шторы. На улице мело – озверевший западный ветер то начисто вылизывал черный асфальт старинной улочки, ровесницы города, то вновь засыпал его слоистыми барханами колючего снега. В белых клубах метели расплывчато желтели измученные фонари. Прохожих можно было пересчитать по пальцам.

– Холодно… Как домой-то потащимся?

– Доберемся! – рассеянно бросил Шахтин.

Виноградов представил себе предстоящий путь до метро, поежился и оглядел ставший за последние месяцы привычным интерьер. Помещение, в котором они находились, представляло собой, собственно, парадный вестибюль старинной постройки доходного дома. С прошлой осени, расселив жильцов, в здании оборудовала свой офис крупная коммерческая фирма, в названии которой длинно чередовались малопонятные иностранные слова с совсем уж непонятными отечественными сокращениями. Бывшие коммуналки на глазах преобразились сообразно вкусам и кошелькам новых владельцев, обросли факсами и компьютерами. Холл отделали светлым деревом, уютно обставили, подключили телевизор… И для сбережения всего этого богатства – а больше, по совести, для купеческого престижа – заключили договор с милицейским подразделением.

У входа теперь за вполне приличную денежку круглосуточно протирали форменные штаны по два офицера: береты, оружие, рация – все честь по чести. Проведя в свое нерабочее время пару суток и несколько ночей вне дома, сотрудник милиции зарабатывал сумму, вполне сопоставимую с месячным должностным окладом и всеми надбавками в придачу.

Сегодняшнее дежурство выпало Виноградову и Шахтину. Скоротать оставалось чуть меньше часа…

– Дочитать успеешь?..

– Да вроде… – лейтенант с сомнением прикрыл солидный том Агаты Кристи. – Страниц сорок…

– Не торопись. Завтра на работе отдашь… Как тебе?

– Нормально! Поначалу-то тягомотно, а в конце… – Шахтин, сунув между листов обломок карандаша, отложил книгу и с хрустом потянулся.

– Вот тебе бы так же научиться, Саныч! Описал бы всю нашу жизнь хреновую… Да я и сам – будь время – такие бы детективы загнул! Не то что…

Виноградов поскучнел – подобные рассуждения ему приходилось выслушивать не впервые от людей разных по уровню образования, возрасту, служебному положению. Создавалось впечатление, что все поголовно умеют делать две вещи – лечить насморк и писать детективы. Не чуждый литературного зуда, он и сам не раз мечтал сочинить что-нибудь этакое – такой, знаете ли, классический детектив в чистом виде, камерный, неторопливый, где все было бы построено на психологических нюансах, прихотливой интриге и безупречно вежливом интеллектуальном поединке с преступником. Окружающая же реальность, к сожалению, давала пищу в лучшем случае для «закрученных» боевиков в стиле Хэммета или Незнанского.

– Надо, наверное, почту отдать? – Владимир Александрович, прекращая разговор, кивнул на несколько конвертов и бандероль, только что полученные Шахтиным.

– Я отнесу… Все равно «отлить» собирался, – лейтенант придвинул к себе корреспонденцию.

– А там есть кто? – Виноградов имел в виду расположенный на втором этаже главный офис фирмы. – Вроде – уходили?

– Да нет… «Барин» здесь, на трудовом посту – очередной миллион кует. Жена его с обеда ошивается…

– Это такая – в очках и шубе?

– Ну!

– Классная баба! Но по мне так Машка лучше, – капитан имел в виду секретаршу президента, бойкую маленькую брюнетку с огромными глазами и миниатюрным поджарым задиком.

– А еще лучше – и то, и это! – понимающе хохотнул Шахтин, направляясь в сторону выхода на лестницу. Он протянул руку к защелке, но за мгновение до этого массивная дубовая дверь распахнулась, задев отпрянувшего лейтенанта.

– Товарищи офицеры! Внимание!

В открывшемся проеме стоял внушительных габаритов мужчина. Серый костюм, темно-синий галстук – неистребимый стиль одежды недавнего государственного служащего. Жесткие складки у рта, белая змейка шрама, уходящего под седоватый ежик волос…

– Никого не выпускать из здания. Задерживать всех, сразу же сообщать по интеркому… – он ткнул пальцем в стоявший на столе аппарат, – …в приемную президента. Задача ясна?

– Ясна, товарищ подполковник, – потирая ушибленную руку, кивнул Шахтин. – А что случилось?

Мужчина хмыкнул. Строго говоря, вот уже почти полтора года прошло с того дня, когда, сняв милицейские погоны, он сменил звание и должность начальника РУВД на кресло руководителя отдела безопасности фирмы. Это было не менее престижно, оплачивалось не в пример лучше – но обращение по званию по-прежнему грело сердце.

– Что случилось? Хреново случилось! – доверительно, как с бывшими коллегами, поделился он. – У жены шефа пропала валюта. Вот только что была – и нету! Чужих – никого, только свои… Так! Один останется здесь, второй – со мной. Поприсутствуешь на всякий пожарный.

– Не-е! Я лучше у входа посторожу, вон капитан пусть идет, – годы службы выработали у Шахтина стойкое нежелание впутываться в какие-либо истории. Он мужественно отодвинул на второй план даже насущные физиологические потребности.

– Как хотите, лейтенант… Идем?

– Нет проблем, Валентин Сергеевич!

Через секунду Виноградов уже поднимался вслед за спутником по темной узкой лестнице.

…Атмосфера в шикарном офисе была душной – как в прямом, так и в переносном смысле. Не спасал даже мирно гудящий кондиционер – напряжение ощущалось почти физически.

В глубоком кресле у окна курил «сам» – президент фирмы Цадкин Андрей Леонидович, усатый крепыш с намечающимся брюшком. Через подлокотник был перекинут плащ, рядом на полу пристроился кейс с наборным замком. Напротив него, пользуясь той же пепельницей, нервно дымила «Салемом» супруга. Если бы Виноградова попросили охарактеризовать ее одним словом, он, не задумываясь, ответил бы – «дама». Уже не «товарищ» и не «гражданка», она еще все-таки не дотягивала до «госпожи» – то ли золота чуть больше, чем надо, то ли юбка слишком коротка… «Породы» в ней не чувствовалось.

На звук открываемой двери из-за белого кубика компьютера высунулась испуганная физиономия секретарши – Владимир Александрович приветливо кивнул ей, после чего дитя юркнуло обратно в свою огороженную дисплеями и стеллажами норку.

На стуле под вешалкой примостился четвертый член семейно-трудового коллектива – плохо выбритый парень в свитере, под которым угадывалась впечатляющая мускулатура. Называли его все без исключения – Бублик. Бублик был племянником Цадкина и выполнял при нем обязанности телохранителя и шофера.

– О-о! Моя милиция…

– Помолчи! – осадил родственника президент.

– Валентин Сергеевич, а без посторонних обойтись никак?

Мадам Цадкина брезгливо поморщилась.

– Ну – капитан нам не посторонний, он здесь на входе дежурит… Мы ему деньги платим!

Виноградов не сразу понял, что бывший подполковник сказал это не из желания унизить – он таким образом обрисовал присутствующим и самому милицейскому офицеру его статус в данный конкретный момент. Чувство тем не менее было препротивное.

– А вам мы что – не платим? – характер у «первой леди» был не сахар.

– Ли-ида! – попытался успокоить супругу Андрей Леонидович. Та в ответ фыркнула и демонстративно отодвинулась:

– Делайте, что хотите.

Виноградов с удивлением заметил, что недавний подполковник переживает барские капризы взбалмошной бабы значительно болезненнее, чем можно было ожидать. Однако он быстро справился с собой:

– Как вас зовут?

– Владимир Александрович.

– Так вот, Володя… – В таком обращении Виноградов почувствовал не фамильярность, а доверительность. Валентин Сергеевич добился того, на что, очевидно, рассчитывал, среди нанимателей и слуг капитан осознал себя коллегой и единомышленником видавшего виды сыщика. Каково ж ему в этом гадюшнике!

– Так вот… Официальных заявлений никто подавать не собирается, но случай крайне неприятный. Я полагаюсь на вашу, Володя, деликатность. Хорошо?

– Хорошо.

– Сегодня к Андрею Леонидовичу приехала супруга. Привезла… некоторую сумму в валюте – весьма значительную сумму.

Мадам Цадкина презрительно хмыкнула:

– Значительную!

– Может быть, для кого-то тысяча баксов – так себе, но тем не менее! Я их, между прочим, на дороге не нашел! – судя по всему, супруга вывела из себя даже уравновешенного президента. – Сиди – молчи!

– Деньги лежали в сумочке, сумочка – в приемной, – продолжал Валентин Сергеевич. – В семь часов конверт еще был на месте – Лидия Феликсовна видела его, доставая сигареты. А в восемь, когда все собрались уходить, валюта пропала.

– С полседьмого в здании никого посторонних не было, это точно, – уверенно сказал Виноградов. – Только – вот… четверо.

– Пятеро. – С улыбкой поправил его Валентин Сергеевич, показав на себя. – Поэтому я вас и позвал – сам в числе подозреваемых…

– Да бросьте… кокетничать! – отмахнулся Цадкин.

– Ладно, продолжаю. Теоретически украсть мог каждый из нас – мы постоянно ходили из приемной к президенту, в мой кабинет… – начальник отдела безопасности показал на две противоположные двери, покрытые белым пластиком. – Никто ж друг за другом специально не следил!

– Зато потом не расставались… – как бы про себя буркнул Бублик.

– Естественно! – с неприязнью посмотрел на водителя Валентин Сергеевич.

– В сортир, пардон, не выйти! – встряла мадам.

– Да, туалетом, как выяснилось, никто не пользовался, – опережая вопрос коллеги, пояснил Владимиру Александровичу бывший подполковник. – Вообще за эту дверь никто не выходил. Окна на зиму заклеены, даже форточки…

– Значит, как я понял, валюта не могла покинуть пределы этого блока? – Виноградов имел в виду приемную и оба замкнутых на нее кабинета.

– Да, – хмуро придавил в пепельнице окурок Цадкин.

– Мы уже осмотрели помещения. Все вместе – и достаточно тщательно…

Капитан понимающе кивнул. Он не сомневался – если «шмоном» руководил профессионал уровня и опыта Валентина Сергеевича, перепроверять не имело смысла. Прощупана каждая щель, пролистаны папки, вытряхнуты урны – словом, как положено.

– …Результат, как вы догадываетесь, отрицательный. Остались только – досмотр личных вешей и…личный.

– И для этого вам понадобился милиционер? – Виноградов обвел взглядом присутствующих.

Цадкин изо всех сил старался выглядеть независимо и отстраненно, но это у него получалось плохо. Его супруга с нескрываемой ненавистью разглядывала Валентина Сергеевича, секретарша совсем затихла в своем углу, а Бублик вдруг расплылся в похабной улыбке:

– А можно я Машку обыскивать буду? Гы-ы… А потом она меня?

– Идиот! – еле сдерживаясь, процедил подполковник.

– А чего-о? Сам-то…

– Заткнитесь все! – неожиданно властно рявкнул президент. – Прошу прощения… Володя, нам не милиционер нужен. Нам нужен человек – объективный, незаинтересованный… Сформулирую так – представляющий закон, но не его букву, а дух!

– Короче! Нужно, чтобы ты все сделал как положено, но без оформления и нигде об этом не трепал. Понял? – Цадкин прошелся по кабинету, и Виноградов почувствовал в нем жесткого руководителя одной из крупнейших коммерческих структур региона.

– Допустим.

– Эта ситуация договором не предусмотрена. Поэтому она будет оплачена дополнительно, – вставил Валентин Сергеевич. – Годится?

– Да в общем… возражений нет.

Недавний коллега вынул из кармана пиджака две лиловые купюры, приготовленные, очевидно, заранее.

– Вот… десять.

Владимир Александрович нарочито небрежным жестом сунул деньги в карман – он все никак не мог приучить себя продаваться с независимым видом:

– С кого начнем?

– Командуйте! – отстраняющимся жестом переложил с себя ответственность Валентин Сергеевич.

– Та-ак… – Виноградов уже просчитывал тактику и стратегию предстоящего мероприятия. – Та-ак… прошу всех взять свои личные – не досматривавшиеся вещи. Включая одежду. Валентин Сергеевич! Проконтролируйте…

– Понял! – начальник отдела безопасности улыбнулся уголками губ и щелкнул каблуками. – Мой «дипломат» и пальто – вот.

– А мое все – в машине. Так что… – Бублик несколько раз хлопнул себя руками по груди и животу, показывая, что досматривать нужно только его самого.

– Вам легче. Андрей Леонидович?

Цадкин молча кивнул на перекинутый через подлокотник плащ и приткнутый рядом кейс.

– Дамы?

Лидия Феликсовна, не вставая, распахнула шикарную шубу и вульгарным движением вытолкнула на всеобщее обозрение полуобнажившийся бюст:

– На! Ищи!

– Сумочка? – подобным образом вывести Виноградова из себя было непросто, выручал богатый опыт общения с проститутками.

– Да здесь, начальник, здесь! – у мадам Цадкиной, судя по всему, в прошлом тоже были встречи с милицией.

Капитан перевел взгляд на чернявенькую Машу, уже доставшую из недр секретарского стола модный дамский саквояжик. Ее замшевое пальто висело на вешалке в углу приемной.

– Хорошо… Работать будем в кабинете Валентина Сергеевича. Сначала попрошу его самого… вас, – Виноградов показал на Бублика.

Цадкин недоуменно вскинул брови, но промолчал. Казалось, он был несколько обижен тем, что процедуре досмотра подвергнется не первым. Владимир Александрович усмехнулся: неисповедимы пути амбиций человеческих!

– Прошу, – указал начальник отдела безопасности на удобное кресло черной кожи, когда за ними закрылась дверь кабинета. – С кого начнем?

– С меня! – неожиданно твердо произнес водитель.

Он повернулся спиной, широко расставил ноги и вытянутыми руками уперся в стену, слегка задев симпатичную акварель в застекленной раме.

– Давай!

Виноградов быстро и тщательно обыскал его: ключи, зажигалка, бумажник с документами на машину и водительским удостоверением, тысяч пять денег…

– Прошу прощения.

– Пошел ты…

– Бу-ублик! – укоризненно произнес Валентин Сергеевич. – Ведешь себя, как урка… Нехорошо!

– А что – не судимый? – с сомнением спросил капитан. Судя по поведению водителя, он был убежден в обратном.

– Слышь, мент! Я два года во внутренних войсках, в зоне чрезвычайного положения… Понял?

– Это точно, – подтвердил начальник отдела безопасности. – Теперь я?

– Обязательно! – рассовывая по карманам имущество, подтвердил Бублик.

Виноградов уже ощупывал карманы и складки принадлежащего Валентину Сергеевичу пальто. Ничего. Вообще ничего – как из химчистки. В «дипломате» – последний номер «Невы», набор ручек, калькулятор, фирменный кожаный блокнот.

– А где..? – любопытство на физиономии водителя сменилось удивлением. Он оторвался от изучения внутренностей раскрытого перед Виноградовым «дипломата» и повернулся к хозяину кабинета. – Всегда ж были?

– Израсходовал! – нервно осадил Бублика Валентин Сергеевич.

– О чем речь? – поинтересовался капитан.

– Так… личное, – свирепо глядя на водителя, процедил начальник отдела безопасности. Виноградову показалось, что он не на шутку смущен и даже несколько покраснел.

– Интимное! – наслаждаясь замешательством Валентина Сергеевича, подтвердил Бублик.

Виноградов пожал плечами:

– И все-таки?

– Капитан! Это не имеет к пропавшей валюте никакого отношения, – голос бывшего подполковника вновь звучал уверенно.

– Это точно, – с сожалением подтвердил водитель. Видно было, что он не лжет.

– Продолжайте! – скомандовал Валентин Сергеевич, откидывая полы пиджака…

Личный досмотр – пожалуй, даже обыск – начальника отдела безопасности Виноградов провел очень тщательно, демонстрируя Валентину Сергеевичу, Бублику и самому себе безупречную объективность. Результат был конечно же нулевой.

– Спасибо. Извините… можно одеваться.

– Кого позвать? Шефа? – потянулся к двери водитель.

– Сядьте на место! Валентин Сергеевич…

– Да?

– Будьте добры… Пришлите сюда Цадкина. А сами побудьте с дамами, присмотрите – ну, не мне вам объяснять… Хорошо?

– Хорошо, Володя… Только вы с Андреем Леонидовичем… поделикатнее, а? Это я, профессионал, понимаю, что к чему…

– Не волнуйтесь!

Оставшись наедине с Бубликом, Виноградов мгновенно повернулся к нему и, похабно осклабившись, подмигнул водителю:

– Че у него было-то там? Трусы бабские?

– Почти… – Как уже понял Владимир Александрович, племянник босса терпеть не мог отставного подполковника и рад был воспользоваться поводом для того, чтобы вылить на него добрый ушат помоев.

– «Джентльменский набор» – гебитан, кислота борная, пара пачек этих… «врагов детей».

– Он что – такой крутой?

– Да нет… Скорей для форсу – перед мужиками понты кинуть, дескать, без этого – ни на шаг! А сам… тьфу, старпер!

– Это не про меня, надеюсь?

На пороге стоял президент фирмы.

– Нет, Андрей Леонидович, что вы! Присаживайтесь…

– Может быть…э-э… начнем сразу? – коммерсант пытался держаться с достоинством. – Время дорого.

– Ради бога! «Дипломатик» ваш… и плащик, пожалуйста!..

Процедура заняла не больше трех минут и проходила в полной тишине.

– Благодарю вас! Извините… Не своей, как говорится, волей…

– Да уж… Если б не Валентин Сергеевич!

– Это что – все он предложил?

– Предложил! Настоял, молодой человек! Мне на эти баксы, в сущности, плевать, не сумма. Но вас, ментов, разве убедишь? Вбил себе в голову – любой ценой вора найти, Пинкертон гребаный!

– Молодой человек, – обратился Виноградов к Бублику. – Сходите там, предупредите, чтоб подождали!

– Пожа-алуйста! – протянул водитель и вышел, прикрыв за собой дверь.

Почти сразу же замок щелкнул, и в проеме показалось озабоченное лицо начальника отдела безопасности:

– Все в порядке?

– Нормально… Я вызову… Еще что-то хотели спросить, молодой человек?

– Да, собственно… как обнаружилась пропажа?

– Не знаю. Я у себя был, супруга в приемную вышла. За сумочкой – мы домой собирались… а меня уж потом позвали.

– Хорошо. Я приглашу сюда женщин?

– Мне выйти?

– Нет, побудьте… Вы понимаете, что существует вероятность того, что деньги… как бы это сказать… что деньги – у Лидии Феликсовны?

– Ну и хрен с ней, – спокойно ответил Цадкин, – надоела. Будет повод – выгоню, сучку… Или морду набью.

Владимир Александрович встал и пошел за дамами…

– Итак, милые женщины, – начал Виноградов, когда мадам Цадкина и Маша устроились поудобнее, – возможны два варианта развития событий. Первый – вы обыскиваете друг друга в присутствии господина Цадкина. Это процедура омерзительная, после нее вы не сможете смотреть друг другу в глаза… Мн-да… Кроме того, существует определенная проблема относительно Маши, ведь в отличие от Лидии Фе…

– Тоже мне, проблема! – хохотнула супруга. – Что он – Машку голую не видел, что ли? Еще неизвестно, кого из нас чаще…

Секретарша вскинулась было, но промолчала.

– Есть и второй вариант – разойтись по-хорошему. Вас трое – дело, как я понял, семейное…

– К черту! – не выдержала молчавшая до этого секретарша. – Я не брала – пусть обыскивает!

Она с маху кинула на широкий полированный стол свое замшевое пальто и сумочку-саквояж. Затем начала, обрывая петли, расстегивать пуговицы на платье.

– Ма-аша! – простонал Цадкин.

– Плевать! – миниатюрная фигурка ее вдруг обмякла и затряслась в истерическом плаче.

– Ты че, девка? – видно было, что супруга президента не на шутку опешила. – Ты чего?

– Все. Хватит. – Виноградов посмотрел на Цадкина. – Или желаете продолжения?

– Вы правы. Закончим.

– Надо бы хоть сумочки осмотреть… для порядка, – голос невесть как очутившегося на пороге кабинета Валентина Сергеевича звучал корректно, но твердо.

«Вот это – профессионал, до мозга костей, – с завистью подумал Виноградов. – Этому не научишься, это – дар Божий…»

– Разумеется, – стараясь подражать старшему коллеге, он повернулся к Цадкину. – Андрей Леонидович?

– Сами, сами… – брезгливо отстранился президент.

Владимир Александрович вытянул из нервно сжатых рук Лидии Феликсовны сумочку. Открыл. Перебрал содержимое. Вернул обратно.

– Прошу!.. Разрешите?

Он придвинул к себе стоящий на столе саквояж. Щелкнул простеньким замком. Выложил довольно большой бумажный рулон – пачку туго свернутых и перетянутых аптечной резинкой листов. Вслед за ним – теплые зимние рейтузы… В саквояже почти ничего не осталось – разная женская мелочь, записная книжка, сигареты. Долларов не было.

– Чисто! – объявил он с облегчением.

– Да? – сказал, ни к кому не обращаясь и, кажется, не слыша капитана, Валентин Сергеевич. – Может быть…

Только сейчас Виноградов заметил, что внимание всех присутствующих сосредоточено на обнаруженных у секретарши бумагах.

– Может быть… – повторил начальник отдела безопасности, тяжело переглянувшись со своим боссом.

Цадкин протянул руку и взял уже освобожденные от резинки бумаги. Веером пролистнул их. Посмотрел на зареванную девицу:

– Ну?

Секретарша молча мотала головой.

– Я слушаю…

Виноградов не очень понимал, что происходит, поэтому счел за лучшее не вмешиваться.

Некоторое время все сидели молча. Пауза затягивалась.

– Н-не з-знаю… Н-не з-зна-аю… Я не в-видела… – смогла наконец выдавить из себя Маша.

– Ага. Само завелось – от сырости! – В глазах подпиравшего дверной косяк Бублика было столько радостной ненависти, что у Владимира Александровича засосало под ложечкой.

– Быв-ает… – миролюбиво протянул Цадкин и внезапно, почти без замаха, хлестнул секретаршу по лицу: – Сука!

Виноградов непроизвольно бросился между ними, но нужды в этом уже не было – Валентин Сергеевич вежливо, но жестко перехватил руку босса, оттеснил его от девицы.

– Успокойтесь, Андрей Леонидович!

– Чего тебе не хватало, ты?!

– Андрей Леонидович! Может быть, отпустим капитана? – Валентин Сергеевич стоял так, чтобы не терять из поля зрения никого из присутствующих.

– Да-да… конечно, – президент постепенно успокаивался. – Вы проводите его, пожалуйста!

Начальник отдела безопасности сделал приглашающий жест, и Виноградов пошел за ним к выходу…

– Я понимаю, коллега – у вас масса вопросов… Когда-нибудь я все объясню. – Они стояли на лестничной площадке вдвоем. – А сейчас – не берите в голову!

Владимир Александрович повел плечами и пожал протянутую руку:

– До свидания!

– Все доброго! Спасибо.

– Саныч! Это ты? – донеслось снизу. Виноградов узнал голос лейтенанта Шахтина.

– Я!

– Смена пришла! Домой собираешься?

– Иду! – бросил Владимир Александрович в гулкий полумрак лестничного пролета и направился вниз…

Но так уж получилось, что в этот вечер напарник Виноградова ушел домой один. Стечение обстоятельств – судьба… Не пришел на дежурство один из сменщиков.

В подобных случаях либо наскоро обзванивали сослуживцев, договариваясь о внеурочном выходе, либо оставался кто-нибудь из предыдущей смены. Как правило, Владимир Александрович старался «халтурой» не злоупотреблять, предпочитая ночи проводить дома, но на этот раз решил задержаться до утра…

– Ты где спать будешь? – первым делом, заперев за ушедшим Шахтиным дверь, поинтересовался новый напарник Виноградова. Вопрос был не праздный – имелся выбор: либо на крохотном декоративном диванчике, что неудобно, либо на двух составленных креслах, что еще неудобнее.

– На диване, – не преминул воспользоваться своим правом добровольца капитан.

– Чаю попьешь? – инспектор из отделения связи Мартыненко был человеком незлобливым и обстоятельным. Он уже разматывал белый шнур кипятильника, шуршал полиэтиленовыми пакетами с домашней снедью.

– Водички бы…

– Сейчас принесу! – Виноградов ничего не имел против того, чтобы подняться до санузла. Внезапно он прислушался: по лестнице, нарастая, рассыпался перестук каблучков. В дверях возникла, распространяя цветочный запах дешевых французских духов, мадам Цадкина. Отставая на полкорпуса, за ней почтительно следовал Бублик. У выхода они поравнялись, и водитель щелкнул замком.

– До свидания! – не оборачиваясь, бросила милиционерам Лидия Феликсовна, смело шагая в пургу – путь ее был недолог, только до теплого салона «мерседеса».

– Счастливо оставаться! – протянул руку подошедшему Виноградову Бублик.

– Постой! – прощаясь, Владимир Александрович придержал его ладонь в своей. – А с долларами-то как? Нашли?

– С долларами? – замерев, удивился водитель. Было видно, что он не притворяется – просто мысль о валюте не приходила ему в голову, точнее, как-то незаметно покинула ее, вытесненная другими, более насущными. – Черт его знает…

Уже стоя рядом с машиной, Бублик обернулся к Виноградову и почти прокричал:

– Слышь! Этот ваш… мент – он ведь на меня грешил. Да и ты тоже… Не так?..

– Воды-то наберешь, Саныч? – вывел капитана из размышления голос Мартыненко. – Или как?

– Иду, иду…

…Виноградов спускался по лестнице аккуратно, стараясь не оставлять мокрых следов – давным-давно треснувший керамический чайник безбожно протекал, несмотря на заплаты из синей изоленты. Чайник был общественный, «сбрасываться» на новый никому не хотелось, а своего лишнего в домах у сотрудников милиции по нынешним временам не было.

Владимир Александрович остановился, подождал… Из-за обитой натуральной кожей двери не доносилось ни звука. Он преодолел еще один пролет и, зазевавшись, больно ударился плечом об острый угол электрощита.

– Ч-чер-рт! – Часть воды выплеснулась на лестницу и на брюки.

– Чего-то ты долго! – В открывшемся светлом прямоугольнике вырос силуэт Мартыненко. – Давай сюда.

Он принял от Виноградова чайник и направился к розетке. Владимир Александрович же замешкался, стряхивая с брючины особо крупные капли, потом, неожиданно даже для самого себя, уперся одной ногой в перила, коленом другой – в стену рядом, подтянулся, уцепившись за край электрощита и быстро провел рукой по его металлической поверхности…

– Вот! – Он стоял, рассматривая на свету безликий конверт из плотной коричневой бумаги и нисколько не обманываясь по поводу его содержимого.

В конверте лежало двадцать зеленых «полтинников» – ровно тысяча долларов США…

– Э-эй! Ты чего там? – отреагировал на шум Мартыненко. Видеть напарника он не мог, тем не менее Виноградов судорожно запихнул находку под форму.

– Ничего… Кусочек карате. – Он вошел в «караулку», слегка шурясь от яркого света и отряхивая испачканное известкой колено.

Мартыненко включил телевизор. Это было как нельзя кстати – потягивая терпкий, круто заваренный чай и невидящими глазами уставившись в экран, Владимир Александрович пытался упорядочить впечатления прошедшего вечера.

Вновь раздался топот с лестницы, и первым из полутьмы в холл вступил Андрей Леонидович.

– До свидания. Счастливо оставаться! – он попрощался с милиционерами за руку, ничем не выделив Виноградова. – Не холодно тут у вас? Ночью не мерзнете?

– Да нет, теперь нормально, – кивнул Мартыненко головой в сторону мощного масляного радиатора, выделенного стараниями завхоза неделю назад. – Всего доброго!

Вошел Валентин Сергеевич. Придерживая за локоть, он вел впереди себя Машу, бледную, со следами небрежно смытой косметики на лице.

– Спокойной ночи, ребята! – кивнул он остающимся, не выпуская из профессионального захвата руку секретарши.

Пока Мартыненко возился с запором, Владимир Александрович пытался заглянуть Машке в глаза. Наконец ему это удалось – глаза были пустые и влажные. Тихо заурчав двигателем, «пятерка» Валентина Сергеевича исчезла в холодной вечерней темноте.

– Наконец-то… Спать будем? – Ослабив ремень с кобурой, потер затекшую спину ночной напарник Виноградова.

– Попробуем, – отойдя от окна, ответил Владимир Александрович, но уверенности в его голосе не чувствовалось: за пазухой тихо шелестело без малого полмиллиона…

2

Спать одетым – это не сон. Тем не менее ночь, проведенная в полузабытьи, уходила. Уходила, оставляя после себя мутную тяжесть в голове, боль суставов и затекших мышц и отвратительный привкус во рту.

Звонок застал Виноградова спускающимся из туалета.

– Седьмой час. Однако!

– Какого черта. – Мартыненко, растрепанный, с суточной щетиной, торопливо пихал непослушные ноги в расшнурованные ботинки. – Подожди, я сейчас!

– Кто? – сняв пистолет с предохранителя, поинтересовался капитан.

– Я, Цадкин! – Владимир Александрович узнал голос президента. Отпер дверь, отступил в сторону, не спеша засовывая «ствол» в кобуру. Рядом хмуро встал успевший привести себя в порядок Мартыненко.

– Доброе утро!

– Здравствуйте…

Андрей Леонидович выглядел отвратительно – ненамного лучше сотрудников милиции. Виноградов впервые видел его таким – бледный, небритый, с ввалившимися глазами. Цадкин обернулся на звук отъезжающего «мерседеса», затем шагнул в относительное тепло холла. Капитан пропустил его, щелкнул замком…

Обернувшись, он увидел, что Андрей Леонидович в нерешительности разглядывает его, взвешивая, казалось, что-то, неожиданно пришедшее в голову:

– Вы… Пойдемте ко мне!

– Хорошо, – покладисто кивнул Виноградов. Он всегда нюхом чуял неприятности, и сейчас был именно тот случай.

– Побудешь? – повернулся он к напарнику.

– Нет проблем, – оправил складки под ремнем Мартыненко…

До кабинета шли молча.

– Присаживайтесь!

В офисе со вчерашнего вечера почти ничего не изменилось – только пепельница была полна окурками, да немытые кофейные чашки громоздились на подоконнике. Обычно это все прибирала Машка…

– Я подумал – вам это важно знать… Может коснуться… Хотя – вряд ли, но…

Владимир Александрович молчал.

– Сегодня ночью Марья, моя секретарша… Она покончила с собой, – постепенно Цадкин обретал уверенность в себе. – Мы высадили ее у дома, а в три часа позвонили родители – поужинала, пожаловалась на усталость, попросила не беспокоить… Случайно увидели – уже поздно. «Скорая» констатировала смерть. Пытались там что-то сделать… Но – поздно.

– Снотворное?

– Да какая-то гадость.

– Записка?

– Да. Родители отдали – я ведь там как родной был… – Цадкин невесело усмехнулся. – Вот.

Он протянул Виноградову аккуратно вырванный из блокнота листок:

«Я ни в чем не виновата».

– Подписи нет… Это бывает, – возвращая записку, зачем-то сказал Владимир Александрович.

– Я знаю ее почерк. Я вообще ее с детства знаю – Машкина мать работала вместе с моей женой. С первой… – Цадкин говорил, не обращаясь к собеседнику. Сам с собой. Для себя. – Да! Я с ней спал – но это не главное. Не главное! – президент был на грани истерики и уже не замечал Виноградова.

– Выпейте чего-нибудь… Есть у вас?

– Что? A-а… Да-да! – Цадкин встал и направился к одному из стеллажей, но по пути задел лежавшую на самом краешке секретарского стола книгу в затрепанном глянцевом переплете. Он автоматически нагнулся за ней, прочитав на случайно раскрывшейся странице:

– Надо же – японская поэзия… впрочем, наверное, это по программе – сейчас в университете черт-те что проходят. – Андрей Леонидович уже вполне овладел собой и, наливая в пузатые рюмки коньяк, чувствовал себя уверенно.

– Валентин Сергеевич в курсе? – поинтересовался Виноградов.

– Да. Там сейчас. Бублик за ним поехал – сюда привезет.

– Андрей Леонидович…

– Да?

– Андрей Леонидович, Марья не брала валюту, – собственно, капитан сейчас делал то, что решил еще ночью.

– Валюту?.. а почему вы так думаете? – Цадкин очень внимательно изучал собеседника, отставив пустую рюмку.

Виноградов ожидал несколько иной реакции.

– Почему? Почему… Вы доллары нашли?

– Нет.

– А где они – знаете?

Цадкин молча смотрел на него, поэтому Владимир Александрович продолжил:

– Вот! Ровно тысяча.

Он выложил на стол перед президентом фирмы чуть помятый за ночь конверт.

– А кто украл – хотите скажу? – они смотрели друг другу в глаза, и Виноградов стремительно терял самообладание. Выпитый коньяк внезапно отяжелил голову. – Или неинтересно?

– Интересно.

– Тогда скажу. Бесплатно! – он уже почти не жалел о том, что сделал. – Все очень просто. Я нашел конверт на лестнице, на первом этаже, у самого холла – там такой шит электрораспределительный, высокий довольно, собака… Сверху, в глубине – так, что с моим ростом не дотянешься… Все уверяли, что офис никто не покидал – так? Нет оснований не верить. Но один-то – точно выходил! А? Не поняли? Валентин Сергеевич – он же за мной пешком спускался, ножками! А мог и по интеркому вызвать, а?

– Продолжайте.

– А что – продолжать? Валюту украл он – пока «шмонали» помещение, конверт был при нем, потом Валентин Сергеевич «скинул» его по пути за нами, а потом уже с чистой душой позволил себя обыскать…

– А я знаю.

– Что – знаете?

– Я знаю, что конверт с валютой взял он… Впрочем, это нисколько не умаляет ваших дедуктивных способностей! – почувствовав, как изменился в лице Виноградов, поспешил добавить Андрей Леонидович. – Все верно! Серьезно – я никак не ожидал от милицейского капитана…

– Я не понял.

– Хорошо… Это, в общем, сугубо внутреннее дело фирмы. Но раз уж так получилось…

Он плеснул на донышко рюмок еще понемногу:

– Будем здоровы!

– Попытаемся…

Цадкин рассмеялся:

– Вы мне положительно нравитесь. Я вас на работу возьму – в помощь Валентину Сергеевичу, а?

– Я слушаю, – напомнил Виноградов.

– Хорошо! Месяца три назад началась ерунда – фирма теряла контракты, банк отказал в ссуде… В прессе прокатили, два раза налоговая приезжала – прямо «в точку». Ясно – кто-то упорно очищал от нас рынок, причем пользовался информацией… скажем так, для узкого круга. Утечка шла отсюда, – президент обвел рукой свой офис. – Сергеич своими ментовскими методами определил, что и без него было понятно…

Цадкин затянулся сигаретой и продолжил:

– Худо-бедно – узнали и конкурента… Но это тебе не важно! Важно, что никак было не вычислить «дырку», через которую все вытекало. Ну вот – вчера после обеда твой бывший коллега и предложил: сделать «подставку». Все вы, ищейки, одинаковые – глаза горят, руки трясутся! Говорит, как увидел, что жена конверт с баксами в сумке оставила, осенило: такой случай раз в сто лет…

– Да уж – такой случай…

– Ну я дал ему «добро»… Как уж он там конверт из сумки вытащить ухитрился – не знаю. Детали меня в принципе не интересовали – я как раз для таких случаев ему и плачу, между прочим!

– А потом?

– Потом, перед самым уходом, я супругу попросил сотню баксов разменять. Она сунулась в сумочку… Дальше вы знаете.

– А что это были за бумаги? Ну те, которые нашли?

– Какая разница? – Цадкин непонимающе уставился на Владимира Александровича. Тем не менее счел возможным ответить: – Распечатки с компьютера. Разные – перевод письма от шведской фирмы с коммерческими предложениями, проект договора… Еще несколько списков – по мэрии, по филиалам…

– Я могу посмотреть?

– Зачем это?

– Ну, скажем так, в качестве вознаграждения за возвращенную валюту? Все-таки – не семечки!

Цадкин дружелюбно расхохотался и ткнул Виноградова в плечо:

– А я-то думаю… нет, капитан, это вы хорошо подали – без нажима, вроде как вскользь!

– Не понял?

– Да не волнуйтесь – честность всегда вознаграждается! – Андрей Леонидович вынул из конверта пять купюр и протянул их Виноградову. – Ровно четверть. Двадцать пять процентов, как за найденный клад!

Владимир Александрович взял их, мгновение помедлил, затем положил в карман.

– Спасибо, как говорится, дают, бери… Хотя я, собственно, не это имел в виду… Не только это.

– Да пошли вы все к черту – менты! – президент фирмы щелкнул замками кейса и почти бросил перед Виноградовым пачку листов. Бумаги сразу же свернулись в неплотный рулон, стремясь восстановить форму, приданную им вчера аптечной резинкой.

– Любуйтесь!

Владимир Александрович неторопливо, стараясь не замечать иронично-неприязненного взгляда собеседника, просмотрел одну за другой все страницы. Некоторые он поворачивал под углом к свету настольной лампы.

– Тут разные коды в углу страниц…

– У нас своя система учета – что-то с одной дискеты, что-то с другой… Для каждого раздела информации – свой индекс.

– Ага, – Виноградов еще раз бегло пробежал пальцами по листкам.

– Ну – и?

– Это не Марьина работа.

– Вот как даже!

– Я имею в виду – она никому не собиралась их продавать. И раньше, скорее всего, такой ерундой не занималась.

– Любопытно…

– Да вы и сами не верили… И не верите!

– Допустим! – Цадкин откинулся в кресле. – Я готов вас опять послушать.

– Серьезно?

Андрей Леонидович в задумчивости почесал переносицу.

– Хорошо… Вы меня заинтриговали.

Он одним движением передвинул конверт с оставленной валютой к Виноградову.

– Это – ваше. Я готов заплатить за рассказ – вне зависимости от того, правда это или плод вашего больного воображения!

– Неплохой гонорар! Хотите – я еще на ту же сумму спою? Или станцую?

– Заткнитесь! – не принял его тона Цадкин.

– Как скажете… Вообще-то вы и так знаете – я уже говорил.

– Сергеич?

– Да.

– Обоснуйте! – это был тон человека, привыкшего хорошо платить, но – за хорошую работу.

– Во-первых…

Виноградов вынужден был прерваться – дверь распахнулась, и в офис усталой, но уверенной походкой вошел начальник отдела безопасности фирмы.

– Здравствуйте! О-о, коллега… Приветствую!

Он снял и пристроил на вешалку пальто.

– Андрей Леонидович, молодой человек в курсе уже?

– Более чем…

– Вот как? – удивленно повернулся бывший подполковник. Увидев лежащий на столе конверт, он поднял брови. – Ну-ка, ну-ка!

– Это мое, – Владимир Александрович аккуратно взял валюту и пристроил на привычное место – за пазуху.

– Будет твое, – резонно поправил его Цадкин.

– Верно… – вынужден был согласиться капитан и потянулся за конвертом.

– Да нет… оставь! Лучше давай – начинай. Рассказывай.

– А в чем, собственно, дело? – взял в руку бутылку Валентин Сергеевич.

– Да вот, Сергеич… Раскусил тебя капитан – и денежки нашел. – Президент явно наслаждался ситуацией.

– Где?

– Там, куда ты их сунул, наверное.

– Правда? На электрощите? – Валентин Сергеевич с удовольствием выпил налитый себе коньяк и с уважительной улыбкой посмотрел на Виноградова: – Молодец! И догадался, что я? Хотя, конечно… Ты объяснил ему, что к чему, Андрей Леонидыч?

– Объяснил.

– Вот так-то, Володя… Обидно, конечно, что так получилось, но девчонка сама виновата. Предатель – он редко хорошо кончает, сам знаешь.

– Знаю.

– То-то и оно… Жестоко, конечно, но… Я ведь, признаться, на Бублика думал!

– Сорную траву – с поля вон! – отчеканил без выражения Цадкин, переводя взгляд с одного собеседника на другого.

– Да уж! Андрей Леонидович, неужели он сам разобрался? И деньги сам принес? Молоде-ец! Как, не стыдно было бывшего коллегу «закладывать»? – Валентин Сергеевич от души расхохотался. – Не смущайся! Все правильно… Ты ж думал, что я валюту просто спер, так?

Положив руку на плечо Виноградова, он внимательно вглядывался ему в глаза.

– А мог ведь ее и себе оставить… Мог? Скажи честно?

– Мог. И собирался.

– Вдвойне молодец! Что не врешь.

– Андрей Леонидович мне все объяснил, – делая вид, что ищет что-то в кармане, капитан вывернулся из-под руки собеседника.

– Что – все?

– Про утечку информации. Про то, что нашли у Марьи, и как это внезапно и удачно получилось с «тонной» долларов. Про ее записку…

– И что скажешь?

– А он говорит, что Машка действительно не виновата. Что ее подставили! – по лицу Цадкина было видно, что он не жалеет о потраченной на происходящее действо сумме.

– Подставили?.. Может быть! – Валентин Сергеевич после секундного раздумья согласно кивнул и опять обернулся к Виноградову: – И кто же? Есть мысли? Не стесняйся – твое мнение для нас достаточно ценно…

– А он и не стесняется! – ухмыльнулся президент.

– Ну и кто же? – повторил вопрос Валентин Сергеевич.

– Вы! – Виноградов старался не отрывать взгляда от его лица, а руки в поисках опоры легли на ремень портупеи.

Бывший подполковник с видимым облегчением откинулся в кресле:

– Ну, чего-то в этом роде я ждал… Дерзайте, Володя! Аргументируйте.

В уголках его глаз упрятались ироничные искорки. Валентин Сергеевич повернулся к своему боссу:

– Послушаем?

– Отчего ж… Уплачено! – Цадкин уселся поудобнее.

Капитан оценил – им удалось заставить его почувствовать себя полным идиотом. Тем не менее – «сказав А, не будь Б…», как говаривал один давний приятель… Владимир Александрович привел в порядок потерявшие стройность мысли и начал:

– Логика простая. Допустим, что Марья секреты фирмы на сторону не продавала. Значит, она не брала и эти документы…

Виноградов взял из рук президента бумаги:

– Значит, их ей подложили. Кто подложил? Тот, кто фактически сплавлял конкурентам информацию. Тут объяснять не надо – он таким образом отводил от себя подозрения, ну и…

– Не разжевывайте!

– Хорошо. Я по-другому расскажу… Я буду исходить из того, что источником утечки информации является Валентин Сергеевич. Не возражаете?

– Это ваше авторское право, – кисло улыбнулся начальник отдела безопасности. Судя по всему, происходящее начинало его раздражать.

– Прекрасно. Марья работала в фирме с основания – все было в порядке, никаких проблем. Некоторое время назад пришел Валентин Сергеевич… Огляделся – и начал потихонечку вас «сдавать», а может быть, его и специально заранее внедрили… Трудно сказать! Но и вы не дремали – коммерческий шпионаж – штука недолговечная, «источник» рано или поздно «засвечивается», того и гляди кто-нибудь из конкурентов выйдет напрямую на Андрея Леонидовича, минуя отдел безопасности… Это ерунда, что вчера все случайно получилось, товарищ подполковник оперативную комбинацию давно готовил, заблаговременно! Я не совсем уверен в технологии… Сколько обычно экземпляров такой вот конфиденциальной информации распечатывалось?

– Два, – сразу же ответил Цадкин. – Мои у меня!

– Ну, я свои после проработки уничтожал… Это все видели, – счел необходимым прокомментировать Валентин Сергеевич. – А секретарь могла совершенно спокойно еще себе распечатать…

– Могла, – подтвердил Андрей Леонидович. – Но кроме нее – никто, у нас только Машка умела с компьютером обращаться.

– Во-первых, трудно проконтролировать, действительно ли шеф отдела безопасности уничтожает именно те бумаги – кто это кроме него самого будет делать? Во-вторых, судя по всему, листы в рулоне были сложены именно в таком порядке, так? Никто их не тасовал?

– Нет, – пожал плечами Валентин Сергеевич.

– Я – нет! – мотнул головой Цадкин.

– А расположены они в хронологическом порядке.

– Ну и что?

– А то, что секретарша, снимая копии с заложенных в компьютер документов, «считает» сначала одну дискету, а затем – другую… Совмещать информацию из разных массивов, раскладывать ее – у Машки не было возможности и физически, по времени, и психологически!

Цадкин взял у Виноградова бумаги и начал торопливо пролистывать их, отгибая уголки с индексами. Подполковник протянул было руку, чтобы также полюбопытствовать, но под взглядом Владимира Александровича подался назад.

– Интересно…

– Еще как! Кроме того, Андрей Леонидович, пятый лист, по-моему, или четвертый… Да-да, вот этот! Посмотрите на свет – внизу, на свободном поле… Видите – оттиск рукописного текста?

– Вижу!

– Кто-то писал что-то шариковой ручкой, а под его листом случайно оказался уголок машинной распечатки – вот и продавилось с одной бумажки на другую. Знаете, я готов половину содержимого конверта поставить на то, что почерк – чей? А, Валентин Сергеевич?

– И это значит… – собеседники молча отметили, что Цадкин отложил документы на самый угол стола – подальше от них.

– Это значит, что информация – не прямо из компьютера. Что она была в работе… Это именно те экземпляры, которые значатся «списанными» у вашего шефа безопасности… и моего бывшего коллеги. Я продолжу?

– Разумеется. Не возражаете?

– Что вы! Послушаем, – реакция Валентина Сергеевича на происходящее внешне ничем не проявлялась.

– Акция в любом случае планировалась на вчера – не валюта, так что-нибудь другое «пропало» бы, или он убедил бы вас объяснить, что якобы пропало… И обыск, и личный досмотр всех присутствующих он заранее планировал – тут ведь вот какая деталь. Товарищ подполковник – мужчина самолюбивый, кому приятно, когда собственное грязное белье, пардон, на глазах у всех полощут… Тем более – на глазах у дам!

– К чему это вы? – впервые позволил вылиться неприязни Валентин Сергеевич.

– К чему? Бублик говорит, а я думаю, и Андрей Леонидович в курсе – что вы постоянно с собой носите всякие… интимные штучки на случай «скорострельного полового контакта», как теперь выражаются… Всякие мелочи, которые в мужском коллективе продемонстрировать можно, но при женщинах… Конфуз для офицера!

– Точно! – подтвердил Цадкин. – Мы еще на эту тему…

– Вот. А вчера – не взял. С учетом, я думаю, предстоящего «шмона». Вытянуть конверт и сунуть Марье в сумочку бумаги – дело техники…

– А вытягивать и не надо было, – вставил Цадкин задумчиво. – Лида его и не клала в сумочку, она его сразу же мне сунула, когда вернулась, а я передал Сергеичу… Она в курсе была, что мы «дырку» ищем.

– И когда же?..

– В обед. Мы втроем сидели, обсуждали всю эту ерунду. Сергеич и предложил.

– Значит, с самого начала подозревали – или секретарша, или Бублик?

– Да. Сергеич говорил, что у него в отношении Марьи есть подозрения…

– Страховался…

– Ладно. Хватит! – Валентин Сергеевич встал и шагнул к напрягшемуся президенту. – Вот это все – лирика. Слова! – он ткнул пальцем в сторону Виноградова. Затем показал на лежащие на столе бумаги: – А вот это – не слова. Это вещдоки – ясно?

– Вещественные доказательства, – покладисто кивнул Цадкин и на всякий случай придвинул их к себе. – Очень хорошие.

– Вот именно… Я не хотел говорить, но раз уж так вышло… Действительно, часть распечаток мной не уничтожалась – да, именно те, что вчера были найдены. Для чего? Были мысли… Хотел подложить их к себе в стол – не на виду, а так, чтобы только уж очень любопытный нашел… И гадостью полить – капитан, наверное, знает…

– Химловушка?

– Точно так. Кто бы их взял – потом неделю руки от дерьма оттирал бы!

– Ловко!

– Было бы ловко… Сейфа нет, хранить негде – я тебе, Леонидыч, еще когда говорил? Препарат мне должны были только сегодня привезти, вот и пришлось в среднем ящике, под каталогами прятать… Вчера с утра сунулся – нет! Уходил – были, а утром – тю-тю! Скажу честно, просто постеснялся признаться, решил шанс использовать – и, как видишь, не зря. Почти наверняка было – я твою секретаршу давно подозревал, слава богу, что не ошибся!

– А твой… «джентльменский набор»? – соотнося рассказ бывшего милиционера с какими-то своими собственными наблюдениями, поинтересовался Андрей Леонидович.

– Шеф… Тут дело такое… А, ладно! Бублик у меня его забрал, просто выпросил.

– Да? Когда?

– Вчера с утра. Перед тем как в банк ехать. За валютой. – Валентин Сергеевич повернулся к Виноградову и, опережая возможные вопросы, сказал:

– Я поэтому и удивился, когда он при тебе начал насчет этого спрашивать… Понять не мог – зачем?

– Ну а ты что скажешь? – Андрей Леонидович смотрел куда-то за спины собеседников. Обернувшись, они увидели в дверном проеме угрюмую фигуру водителя – не вынимая рук из карманов длинной кожаной куртки, Бублик подпирал плечом белеющий импортным пластиком косяк.

– Падла! – выплюнул он в лицо бывшему милицейскому подполковнику.

– А конкретнее? – Цадкин с удовлетворением оглядывал создавшуюся мизансцену.

– Я же говорил вам, Андрей Леонидович – про этого мента и Лидку… Лидию Феликсовну. Сколько раз говорил! А? Вчера днем, прежде чем валюту получить, заехали к вам… Пока мадам переодевалась, я в сортир забежал, а потом – в ванную. А там – его «джентльменский набор», забыл, наверное, сгоряча!

– Врешь!

– Подожди, Сергеич… И ты, Бублик…

– Но он же врет, он же сам!..

– Подожди, Сергеич… – повторил задумчиво президент. – Ты, говоришь, где вчера с утра был? В мэрии?

– Ну… да!

– Не было тебя там.

– Шеф!

– Не было! Я знаю…

– Да кому вы верите, шеф! Он же сам с ней… Они перед банком что – курицу размораживать заезжали? Или цветы поливать? Да она с Бубликом под самым вашим носом, а теперь меня подставляют!

– Капитан, – Цадкин внезапно обратился к Владимиру Александровичу. Чувствовалось, что он не на шутку растерян, события вышли из-под контроля и стремительно перерастали в нечто необратимое. – Капитан, ваше мнение?

Виноградов постарался, не покривив душой, сформулировать свою мысль наиболее корректно:

– Видите ли… У меня нет оснований не верить обоим.

– В смысле? – нахмурился Андрей Леонидович.

– Ха? – почти дружелюбно глянул на Виноградова Бублик. – Он имеет в виду, что эта многостаночница Лидка… И с ним, и со мной, не считая вас, конечно!

– Полегче на поворотах, молодой человек! – счел необходимым вставить осторожный начальник отдела безопасности, непонятно к кому обращаясь.

– Да бросьте вы, – тихо, но так, что собеседники затаили дыхание, выдавил из себя Андрей Леонидович. – Бросьте… Что я – не знал, что ли, про эту шлюху, про Лидку? Вы что думаете – первые у нее? Герои, блин, любовники! Конспираторы! Конечно, шеф – дурак-рогоносец… А, капитан?

– Дело житейское. Всегда ж так было: жена барина – с лакеем или с управляющим. Русская классика, девятнадцатый век…

– Молодой человек! – вскинулся Валентин Сергеевич.

– Нашелся, мент святой! – поддержал его Бублик.

– Да какая уж тут святость… – сокрушенно покачал головой Виноградов. – Но как сказано в одной современной книжке, «если общий фон – грязно-черный, то собственная совесть при некоторой запятнанности смотрится белоснежной»[1].

– Умник!

– Заткнитесь… Все заткнитесь! – Цадкин резко встал, прошелся по кабинету, нервно переставил с места на место пустую бутылку из-под коньяка. – Так… Надоело… Внимательно слушайте, как все было, Пинкертоны хреновы!

Он вновь уселся в привычное кресло с видом человека, принявшего окончательное решение.

– Когда жена вернулась из банка и Сергеич прибежал со своей идеей насчет того, чтобы стащить якобы валюту, я дал добро. Но на всякий случай, чтоб убедиться, что доллары действительно не в шубе, например, а в сумочке, я туда заглянул. И увидел, кроме конверта, бумажки… Вот эти, мать их! Я ее, дрянь, давно подозревал. – Цадкин заметил, что Владимир Александрович недоуменно поднял брови и пояснил:

– Что – неясно, какой ей смысл? Элементарно. В любой момент я застукал бы ее с каким-нибудь мужиком – и адью! Пишите письма… А опять в дерьмо, откуда я ее вытащил, – нет, мадам Цадкина не хочет! Вот и решила на стороне капитальчик на черный день подсколотить. Ясно? Так вот… рядом Машкин саквояжик лежал – я бумаги туда и сунул, еле успел. Хотел потом как-нибудь их… изъять – но сразу же закрутилось, завертелось!

– А почему именно к Машке? Не в стол, не в урну? – прервал образовавшуюся паузу Виноградов.

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Цадкин. – Кто ж думал, что так получится? Надо было обязательно, чтоб в этот раз стрелки на кого-то конкретно перевелись, а то Сергеич бы не успокоился, пока до Лидии Феликсовны не докопался. Так?

– Да. Были, по правде говоря, мысли…

– Для этого и в койку с ней залез, а? – Андрей Леонидович был вовсе не похож на осмеянного рогоносца. – Штирлиц?

– Шеф… Не мы такие – жизнь такая!

– Народная мудрость, – поддержал Валентина Сергеевича Бублик. У него был счастливый вид прощенного за разбитую чашку лакея.

– А теперь что? – нарушая только что восстановившуюся гармонию, спросил Виноградов. И сразу же ощутил себя в перекрестье трех пар неприязненных глаз.

– А что? – уже тяготясь его присутствием, но стараясь быть вежливым, отреагировал президент. – Так вышло. Никто ж не ожидал…

– Фирма безусловно поможет Марьиной семье – со всякими там… формальностями, ну и материально. Бедная девочка! Мы ж не такие уж мерзавцы, как может показаться, – Валентин Сергеевич говорил негромко, доверительно, стараясь голосовыми модуляциями подчеркнуть свою искренность.

– Тебе-то каким боком это все, капитан? Забудь – и разотри! – поддержал с порога Бублик.

– Спасибо, Владимир Александрович! – Цадкин встал, чтобы попрощаться. – То, что вы получили определенный… гонорар – это не главное. Я полагаюсь на вашу порядочность…

– На что? – переспросил Виноградов. – Ах, да!

Не замечая протянутой руки, он прошел мимо Андрея Леонидовича и очутился на лестнице, обогнув посторонившегося Бублика…

Больше он в этой фирме не «халтурил» и только спустя почти месяц от Олега Шахтина узнал о внезапной и нелепой смерти «дамы в шубе» – Лидии Феликсовны Цадкиной, утонувшей в пятиметровом бассейне престижного физкультурно-оздоровительного комплекса.

А валюта как-то сама по себе растратилась – рано или поздно кончаются даже очень крупные деньги… Пришедшее легко – легко и уходит.