Евхаристическое единство и церковное отлучение

I

.

Христианские богословы давно уже сошлись во мнении, что Евхаристия и Церковь неотъемлемы друг от друга. Именно Божественная Евхаристия выражает, открывает и осуществляет в истории саму Церковь; иными словами, Евхаристия есть образ жизни Церкви4.

Именно «в святой Евхаристии верующие становятся Телом Христовым» и потому Евхаристия есть таинство Церкви, «таинство собрания», «таинство общения». Это – реальное и онтологическое единство во Христе. «Евхаристическое тайнодействие есть прежде всего общая соборная молитва. Молитвенное «мы» означает не только множественное число. Но прежде всего – духовное единство предстоящей Церкви». В Евхаристии каждая молитва освобождается от личной ограниченности, перестает быть личной и становится общей, соборной. Каждый молится не по себе, но именно как член Церкви, ощущая себя сочленом единого церковного тела. «Евхаристия есть кафолическое таинство, таинство мира и любви, и потому единства» 5.

В свою очередь, Евхаристия невозможна без единства веры. Сама жизнь Церкви и ее богослужение неразрывно связаны с чистотой учения, поскольку «закон молитвы есть закон веры» (lex orandi est lex credendi)6. «Церковь хотя и рассеяна по всему миру, тщательно хранит учение и веру, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имея одну душу и одно сердце; согласно проповедует это, учит и передает, как бы у неё были одни уста», – провозглашал св. Ириней Лионский (память 28 июня)7.

В этой связи любая попытка подорвать основы духовного единства всех чад Христовых, посягательства на чистоту и целостность вероучения, какими бы внешне благородными мотивами они не были движимы, всегда влечет за собой острую реакцию Церкви, отказывающейся признавать такого «учителя веры» своим сыном и прекращающей с ним Евхаристическое единство. И если Евхаристией христиане собираются в единое Христово Тело, то недопущение к Евхаристии означает отлучение от Церкви. Феодор Вальсамон, выдающийся канонист и Антиохийский патриарх в 1193-1199 гг., так и говорил: «Выражение лишение общения значит – отлучение»8.

Следует заметить, что вообще церковное наказание (а отлучение является самым тяжелым из них) состоит в лишении виновного лица прав и благ, раздавательницей которых является только и исключительно Церковь. По общему мнению, виновный претерпевает в период отлучения от Церкви духовные страдания, не допускается к богослужению, вечерям любви, отлученные не называются «братьями», им не доступно братское целование, а их имя вычеркиваются из церковных диптихов или синодиков, в которые вносятся имена верующих9.

Как известно, отлучение может носить временный характер (за некоторые нарушения христианского образа жизни) или постоянный, анафема (за совершение особо тяжких проступков). Анафема – это не просто физическое недопущение виновного лица к Святым Дарам, это – сакральное отлучение его от жизни будущего века, от единства с Христом – ведь он вне Церкви10.

Согласно 9 правилу Антиохийского собора, «каждый епископ имеет власть в своей епархии и управляет ею», а поскольку все они равны между собой, то и суд одного из них непреложен для всех остальных архиереев. Поэтому, хотя отлучение виновного лица провозглашается органом конкретной Поместной церкви, к которой этот христианин принадлежит, всякая другая церковная община обязана исполнять приговор церковного суда: она не вправе преподавать отступнику Святые Дары и принимать его в свое братское общение. Этот принцип неоднократно закреплялся в правилах Церкви. В частности, 5 канон I Вселенского Собора гласит: «Должно держаться правила, чтобы отлученные одним, не были приемлемы другим».

Любая попытка поставить этот принцип под сомнение вызывает мгновенную негативную реакцию. Так, в 382 г., св. Григорий Богослов (память 25 января), Константинопольский архиепископ в 379-381 гг., недоуменно сетовал, что, по слухам, последователи ересиарха Аполлинария, отлученные от Церкви, были приняты в общение Римским папой Дамасом (366-384) и св. Петром Александрийским (373-374, 379-380), не предоставив доказательства тому, что отступились от своего лжеучения11.

Поэтому, нет ничего удивительного в том, что монахи, бежавшие от преследования патриарха Александрии Феофила (384-412) и отлученные им от Церкви, хотя и нашли приют в Константинополе, но не были приняты в Евхаристическое общение. И св. Иоанн Златоуст (398-404), столичный архиерей, с теплотой и симпатией относившийся к ним, отказал им в Причастии, не смея ставить под сомнение приговор своего записного врага12.

Иноверец и даже язычник имеют больше надежд на милость Божию, чем отступник, поскольку будет судим не по закону Евангелия, как христианин, а по закону совести (Рим.2:14, 15), который впечатан в душе каждого из нас от рождения. Отступник же, которому была раскрыта Тайна Боговоплощения, не может рассчитывать и на этот исход. Есть от чего прийти в отчаяние!

Более того, расширяя сферу применения отлучения, апостол Иоанн не ограничивается привычными церковными формами, но требует: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его, ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2 Ин. 10). Слова апостола не расходились с делом. Сохранилось предание, что некогда он, придя в баню, узнал, что там находится известный еретик Керинф. Иоанн тут же поспешил обратно, сказав сопровождавшим его братьям: «Бежим, пока не обрушилась крыша на Керинфа, известного врага истины!»13.

И Апостольские Постановления (Книга VI, 4) гласят: «Миряне, не приближайтесь к тем, кои преподают учения, противные воле Божией, и не будьте общинниками нечестия, ибо, Бог говорит: «Отделитесь от общества мужей сих, чтобы не погибнуть с ними» (Числ.16:21). Воистину должно бегать тех, кои хулят Бога»14. Как следствие, родилось известное 10 Апостольское правило: «Аще кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме, таковый да будет отлучен».

Разумеется, столь строгое и тяжелое наказание не может выноситься без должной осмотрительности со стороны органов церковной власти и соблюдения строгой процедуры. Как писал Тертуллиан (160-220), церковный суд должен производиться с большой тщательностью, поскольку его видит Бог и он есть «главное предрешение Суда будущего для того, кто так согрешит, что удаляется от общения в молитве, в собрании и во всяком святом деле»15.

В первую очередь должно установить, какого рода нарушения совершил тот или иной подозреваемый, поскольку далеко не все проступки влекут за собой отлучение от Церкви, тем более анафему. Так, отлучению подлежат лица, совершившие следующие преступления: ересь и распространение еретических учений, чарование, пьянство, любодеяние и прелюбодеяние, убийство, скотоложество и мужеложество16.

Второе обстоятельство имеет не меньшее значение: чтобы лицо было подвергнуто отлучению, необходимо произвести церковное судебное расследование