Эй ты, из триста седьмой!

Глава 44

Пропал!..

Женя не хочет верить в то, что такое могло произойти. Уж точно не в комнате. Не здесь. Она же держала его под подушкой! Ей не приснилось всё произошедшее за вчерашние день и ночь: смерть Бо-Бо, первая близость с Глебом, его поступок на крыльце общежития и ощущение тяжести в ладони, когда она сжимала его в пальцах. Куда же он пропал?

Женя снова и снова проводит ладонью под подушкой, но не находит ничего — ни следа, ни вмятины, ни записки. Глядя на спящих девочек — на их расслабленные лица, не верит, что они могли украсть её вещь. Да они вовсе не знали, что она прячет его под подушкой. Никто не знал об этом, но даже если знал… Зачем кому-то было брать какой-то непонятный камень?

Женя опускается на колени, включает фонарик на телефоне и внимательно осматривает пол, до конца надеясь, что он просто упал и закатился под кровать. Обессиленно она усаживается рядом. В тишине и полумраке, царящих в комнате, вспоминает, как перед сном раздумывала, что же ей сделать с этим камнем? Он олицетворял для неё связь Глеба с Бо-Бо. И в тот момент, Женя была уверена, что эта связь должна быть разорвана — Бо-Бо умерла, а Глебу пора жить своей жизнью. И что она может ему в этом помочь, даже если он против. Пусть она причинит ему боль, но эта боль будет ради его же пользы.

Сейчас эти мысли кажутся глупыми, и даже страшными. Как она могла даже думать о том, чтобы сделать Глебу больно? Да, в ней говорила обида, но её обижали и раньше, однако она не замечала в себе подобной жестокости по отношению к кому-либо. Что же изменилось сейчас? Ответ приходит быстро — она влюблена, а любовь делает людей щедрыми на доброту, когда они счастливы и жестокими, когда больно. Женя прекрасно это осознает, чувствуя горечь во рту. Теперь, когда острота обиды прошла, она понимает, что ночью Глеб оттолкнул её, посчитав, что так будет лучше. Он не мог иначе защитить её перед жадными взглядами «общаги».

Мог ли ночью он прийти и забрать камень? Знал ли он, что она его забрала?

Ещё ночью Женя клялась себе, что не станет бегать за Глебом, считая его ответственным за поступки. Но теперь они пара… во всяком случае ей хочется в это верить, а значит, за то, что происходит между ними ответственность несут оба. Они как половинки целого, которые могут существовать или рядом, или очень далеко. Но далеко ей не хочется. Женя точно знает, что не намерена уезжать!

Женя приводит себя в порядок в туалете перед зеркалом, слыша, что Маша и Кира просыпаются. До неё доносятся их сетования на ранний подъем.

— Ты там долго? — Маша стучит в дверь.

В этот момент Женя старается оценить себя так, словно смотрит со стороны. И удивляется тому, что ей удалось столько пережить. Раньше она считала себя слабой, не способной на поступки, выходящее за зону её комфорта.

Мама была не права. Она справится.

Женя с улыбкой выходит из туалета.

— Тоже хочу выходить из туалета с таким же радостным лицом, как будто мне пообещали там миллионы. — Кира встаёт с кровати, потягиваясь и глядя на Женю. Её взгляд кажется странным, и Женя напрягается. Маша хлопает дверью туалета, и Кира сразу произносит: — Мне нужно с тобой поговорить.

Женя кивает. Почему-то она не удивлена этому предложению. Кира с первых минут знакомства казалась ей хорошей девушкой без теней за душой, которые она видела в Маше. Но разговор о Зое и Глебе разрушил первое впечатление — у Киры в шкафу есть скелеты. Женя в этом уверена. Вопрос лишь в том, какие именно? Внутри неё всё сжимается в неприятный комок. Почему-то Женя уверена, что разговор коснётся Глеба.

— О чём? — спрашивает она, стараясь не выдать собственного волнения.

Отвернувшись от Киры, чтобы переодеться, в маленьком зеркальце на стене видит её отражение. Та стоит, опустив голову, словно не зная, с чего начать.

— Не здесь, ладно? — наконец произносит Кира.

У Жени мелькает мысль, что стоило бы отказаться от разговора с Кирой — сейчас важнее решить вопрос с Глебом. Но почему-то она не в силах ей отказать. Не после той поддержки, что давала Кира с самого первого дня знакомства. На доброту отвечают добротой.

Кивок. Для Киры это понятный ответ на её просьбу.

— Маш, мы с Женей дойдём до Ксюши, возьмём таблетку, что-то голова раскалывается…

Женя удивляется той лёгкости, с которой у Киры получается соврать подруге. Её самообладание поражает.

Кира выходит из комнаты и, миновав коридор, они оказываются у двери, ведущей на лестницу. Кира решительно толкает её и, дойдя до ступеней, прямо пижаме усаживается самую первую. Жене не хочется следовать её примеру, она остаётся стоять за её спиной, не зная, куда себя деть.

— Я знаю про вас с Глебом, — между тем спокойно произносит Кира. — Он заходил в комнату ночью, предполагая, наверно, что мы уже давно спим. Я видела, как он наклонился к тебе и поцеловал в висок.

Женя пальцем касается виска, не зная, в нужном ли месте, но в любом случае внутри разгорается пламя от того, что он заходил, что решил проведать её после сделанного перед общежитием.

Женя хватается за поручень, смотря куда-то вниз, сквозь ступеньки и пролёты. В её голове так много мыслей по этому поводу, но Кире как будто всё равно на это, она продолжает:

— Ты ответила на его поцелуй. — Женя краснеет от её слов. — Не проснувшись, шептала его имя снова и снова, как мантру. Он простоял у тебя несколько минут, разглядывая, но не шевелясь. Как будто в этой комнате ему стало спокойнее… Но позвала я тебя не за этим, не для того, чтобы влезать в вашу жизнь, Жень, это ваша жизнь и вы за неё несёте ответственность. Только вот…

Женя подходит к Кире и опускает руку ей на плечо, показывая свою поддержку. Кира в ней точно нуждается.

— Я уже однажды ошиблась, сделав больно. — Кира сжимает пальцы Жени, кольцо больно впивается в её кожу, вызывая дискомфорт. — Это я сдала Зою, когда она пошла к Глебу в комнату. Тогда я думала, что она заслужила подобное, что мне станет легче от её падения. Мне хотелось сделать ей больно.

Кира резко убирает руки, пряча между коленок. Жене хочется уйти. Пугает одна мысль о том, чтобы влезть в чужое прошлое. Слишком многое оно может скрывать из того, о чём совсем не хочется знать. Иногда лучше просто перелистнуть страницу и идти дальше. Это нормально. Только порой люди не в силах. Оно мучает и оставляет на сердце шрам за шрамом, пока тайна не будет раскрыта.

— Мы дружили втроём. Я, Зоя и Маша. Всегда вместе: три одиночества из разных городов. — Кира улыбается, вспоминая те радостные деньки. — Всё было отлично, временами неплохо, но мы продолжали справляться со всем вместе, пока в общаге не появился Глеб взамен старой коменды.

Женю дёргает от того, с каким безразличием звучит голос Киры, когда она говорит о Бо-Бо. Всё же легко говорить о людях, о настоящей жизни которых почти ничего не знаешь. Но наверное это нормально. И Женя снова сосредотачивается на рассказе Киры.

— Маша влюбилась в него сразу. Только о нём и говорила — в комнате, на тусовках, на учёбе. Она им восхищалась, словно он актёр из фильма или супергерой. Мы смеялись над ней, называли девчонкой в пубертатном периоде. Говорили, что ему на неё наплевать, они абсолютно разные, только вот… И Зоя тоже изменилась… И наши с ней отношения. А я ведь думала, что между нами происходит что-то особенное… То, что касается исключительно нас двоих, но, видимо, ошиблась. И это съедало меня изнутри день ото дня, когда Зоя смотрела на Глеба и следила за ним, снова и снова выискивая поводы быть ближе к нему. Он, отдаю ему должное, никак на неё не реагировал. Мысли Зои затуманила одержимость Глебом, а мои — её предательство. Я подстрекала её на новые «подвиги», на то, чтобы она продолжала и не сдавалась, уже тогда я знала, чем всё закончится. Что я сделаю, чтобы ей было так же больно, как она сделала мне.

Кира замолкает на минуту, опустив голову на колени.

— Я… это я придумала весь этот план с его комнатой, а Зоя ничего и не заподозрила. Только я не знала, что Глеб уедет и в комнате его не будет. И вместо двух зайцев на тот момент я убила лишь одного, лишив Зою места в общежитии и в университете. Я упивалась собственной победой недолго, пока все вокруг думалии шептались о том, что всё это подстроила Маша, ревнуя Глеба к Зое. Может, она и думала об этом, наблюдая за попытками Зои, только вот никогда бы так не поступила с ней. Не из-за слабости, а как раз из-за силы, которая в ней есть.

Женя не знает, что сказать Кире, но она как будто и не ждёт её слов или поддержки.

— Я никому ещё не говорила об этом, да и не хотела… Я привыкла корить себя за сделанное, пытаясь исправить ситуацию добрыми поступками. Когда ты к нам приехала, я посчитала тебя искуплением, моим шансом поступить правильно и помочь тебе. Ты была так наивна, словно ребёнок. — Женю передёргивает. Оказывается, вся доброта в её сторону была лишь попыткой искупить прошлое. — Но история снова повторилась. — Кира поворачивается к ней лицом, вставая со ступеньки. — Только чувства Глеба оказались взаимными. Тень влюбился в триста седьмую.

Кира усмехается, проводя ладонью по волосам.

— Так это была ты?

Снизу слышатся приближающиеся шаги. Женя и Кира обе замирают, прекрасно зная, кто задал этот вопрос.