Фандом

Глава 6

Мэтью с силой захлопывает за нами дверь.

– Мы попали в «Танец повешенных», – дрожащим голосом говорит Нейт.

– Не бойся, – утешает его Саскья. – С «танцев» мы всех вас только что вытащили.

Нейт качает головой, пытается объяснить:

– Нет, мы находимся в мире «Танца повешенных».

Будто не расслышав его слов, Саскья командует:

– Шевелитесь, пока нас не догнали охранники!

Вблизи сразу видно главное отличие Саскьи от актрисы из фильма: над левым глазом у неё тёмно-вишнёвое родимое пятно в форме Африканского континента. Роза тоже не была копией Джулии Старлинг – и волосы у неё завивались сильнее, и фигурка была ещё полудетская. Персонажи словно появились прямиком из воображения автора. Что-то здесь не так… Но что? А пока мы летим со всех ног – охранники слишком близко. Я мчусь по переулку следом за Мэтью и Саскьей, а рядом пыхтят Нейт и девчонки.

Я отлично знаю город дефов по книге и фильму. Один критик назвал этот город «атмосферным и беспорядочным». Это Лондон будущего. Бомбёжки разрушили дома, кое-где сровняв их с землёй, не осталось ни красоты, ни очарования знакомых улиц и парков. В фильме несколько раз показывали панораму города: провалы крыш, рухнувшие уличные фонари, туман над кучами мусора, словно дым. Увидев на экране знакомые очертания полуразрушенных зданий, мы с Нейтом удивлённо вскрикивали: развалины Тауэрского моста, проржавевшие опоры рухнувшего огромного колеса обозрения – «Лондонского глаза», половина Биг-Бена без циферблата знаменитых часов. Помню, как смотрела фильм дома, на уютном диване, обнимая мягкую подушку, и думала: «Да уж, Лондон будущего – жутковатый городишко. Хорошо, что меня там нет». Сейчас, следуя за дефами по узким улочкам этого несчастного Лондона, я к тому же задыхаюсь от нестерпимой вони.

Однажды мы с Нейтом подобрали раненого дрозда. Бедняга врезался в наше кухонное окно, заляпав его кровью, и сломал крыло. Нейту было четыре года – он просто стоял и ревел, глядя на полудохлую птицу. Я осторожно переложила дрозда в старую картонную коробку, подложила ему под голову подушечку из ваты, накрыла носовым платком и насыпала горсточку ягод на случай, если он проснётся голодным. Мы карандашом проделали в картонной крышке дыры, чтобы птица не задохнулась, и спрятали коробку от мамы в шкафу, в моей спальне. Конечно, мы позабыли о раненом. Через неделю из шкафа как-то странно запахло – солёными огурцами и горелым хлебом. Я открыла коробку – и меня ударило волной жуткой вони.

Гнилая плоть. Вот чем пахнет в городе.

– Не отставать! – рявкает через плечо Саскья. – Не то достанетесь охране!

Мы бежим по лабиринту переулков, то и дело куда-то сворачиваем, пока наши провожатые не останавливаются на небольшой грязной улочке. Сверху сушится на верёвках чья-то одежда, покачиваясь на ветру, как забытые сигнальные флажки на старом корабле. Непонятно, зачем вообще стирать бельё и потом сушить его в такой невыносимой вони! Упёршись ладонями в колени, я пыхчу как паровоз, у которого к тому же колет в боку.

Саскья подскакивает к Кейти и буквально впечатывает её в стену. Слышен стук костей о кирпичи и короткий крик.

– Что ты там устроила, ненормальная? – Саскья безжалостно выплёвывает слова в лицо Кейти.

Я бросаюсь на помощь, но Мэтью заступает мне дорогу.

– Из-за неё погибла Роза, – говорит он, вытягивая руки и разглядывая высохшую коричневыми потёками кровь на пальцах.

И Мэтью и Саскья выглядят потерянными, потрясёнными, но немного по-разному. Мэтью сражён горем, а Саскья жаждет мести. В книге (в каноне, как скажет Элис) Мэтью и Саскья не один месяц готовили Розу к сегодняшней операции с чертополоховой гранатой. Торн приказал им найти девушку-дефа, которая смогла бы проникнуть в поместье Харпера и увлечь прекрасного юношу-гема. Мэтью и Саскья вытащили Розу из какой-то уличной драки. Эта удивительно хрупкая и невероятно храбрая девушка стала бы идеальным исполнителем миссии «Харпер». Мэтью и Саскья заботились о Розе, день и ночь готовили её к выполнению задания. Девушка стала для повстанцев больше, чем соратницей, – она стала им подругой, почти дочерью. Ничего удивительного, что их так поразила её гибель.

По щеке Мэтью катится слеза и прозрачной капелькой виснет на подбородке. Он прижимает руки к груди, словно обнимая призрак Розы.

– Чёрт подери, Мэтью, кончай хныкать! – шипит Саскья, не выпуская Кейти из цепких пальцев. – Роза не хотела бы видеть наши сопли. Она предпочла бы узнать, что это за дефы на нас свалились и откуда.

В округлившихся глазах Элис застыл вопрос: «И что нам теперь делать?»

– Простите меня, – произносит Кейти. – Я не знаю, что там на меня нашло, правда не знаю. Я думала, на стене была Джулия…

– Там была не Джулия, – поясняю я. – Там была Роза. Самая настоящая Роза…

Кейти не видела фильм, не читала книгу, неудивительно, что она запуталась.

– Джулия? Какая, к чёрту, Джулия?! – Саскья снова впечатывает Кейти в стену.

– Отпустите меня! – Кейти рвётся из жестоких рук, но Саскья явно сильнее.

– Она хочет сказать, что та девушка на стене была похожа на одну нашу знакомую, – встреваю я. – Кейти пыталась ей помочь.

– Помочь?! – в гневе выкрикивает Саскья. – Роза не нуждалась в помощи! Она бы сама прекрасно справилась. А из-за вас всё пошло прахом! И приговорённых повесили… Мы должны были их спасти! И мы бы обязательно их спасли! – Голос Саскьи срывается от горя. – Они погибли из-за вас.

– Вы не можете знать этого наверняка, – говорит Элис, изо всех сил пытаясь выглядеть уверенно.

Саскья внимательно смотрит на Элис, будто видит её впервые. Отпустив Кейти, она быстрым кошачьим прыжком перебирается к Элис и проводит рукой по её золотистым волосам.

– Ты похожа на них. – Слова «на них» она произносит с отвращением.

Элис стоит молча и неподвижно, как статуя, только тонко вырезанные ноздри подрагивают при вдохе.

– Я сказала… ты похожа на них!

Саскья дёргает Элис за волосы, и та кричит от боли, прижимая руку к голове.

– На кого я похожа? – спрашивает она сдавленным голосом, будто не понимая.

В синем блестящем мини-платье у полуразрушенной кирпичной стены Элис похожа на фотомодель в декорациях типа «старый город». Клок золотых волос, безжалостно вырванный из её причёски, медленно опускается на булыжную мостовую.

– Думаю, мне стоит тебя пришить. Прямо сейчас. Не согласна? А почему? – Саскья постукивает пальцами по широкому ремню, указывая на ржавую рукоятку широкого ножа, выступающую над кожаным поясом. – Воткнуть в тебя эту штуковину и смотреть, как потечёт кровь – кровь гема!

Элис уже белее мела.

Надо что-то сказать, как-то вмешаться, но губы у меня застыли, и ног я тоже не чувствую.

– На сегодня крови было достаточно. – Мэтью кладёт широкую ладонь на руку Саскьи.

Она вздрагивает, будто не привыкла к таким прикосновениям.

– Кровь гемов не в счёт.

– Я не гем! – защищается Элис.

– Да неужели? – Выхватив из рук Элис серебристую сумочку, Саскья выворачивает её содержимое на землю. Блеск для губ, жевательная резинка, симпатичный кошелёк от Radley, пудреница с картинкой стрекозы на крышке и айфон. Подхватив телефон, Саскья вертит его в руках, с удивлением разглядывая включившийся от прикосновений экран. – Это что ещё за хрень у тебя? Дефам таких игрушек не положено.

– Это просто телефон. – Элис протягивает за айфоном руку, но, передумав, отдёргивает.

– Ещё у кого есть такие штуковины? Или мне вас обыскать? – хмуро спрашивает Саскья.

Мы неохотно опустошаем карманы и протягиваем повстанцам всякие мелочи: кошельки, телефоны, гигиеническую помаду. Я думала, что самое страшное позади, но без телефона, без денег на такси и без фотографии родителей в кошельке я чувствую себя почти как без одежды. Похоже, ощущения у нас одинаковые: мы все стоим скрестив руки на груди, защищая самую важную часть организма – сердце.

Саскье на наши чувства плевать. Она упрямо запихивает собранное в сумочку Элис.

– Это всё какие-то штучки гемов.

– Я не гем, – снова повторяет Элис.

– Она не гем, – подтверждает Нейт. Судя по уверенному тону, Нейт что-то придумал.

– Заткнись, детёныш!

Нейт не спускает глаз с клинка Саскьи, но голос его звучит всё так же уверенно.

– Она шпионка, работает на дефов. Выполняет спецзадания – эту блондинку не отличить от гемов.

М-да, я даже опешила от такой находчивости Нейта. Я старше, я должна придумывать выходы из безвыходных ситуаций и говорить непререкаемым тоном. Элис права: с воображением у меня туго.

– Вот чушь-то! – хохочет в ответ Саскья.

– Мы здесь всех шпионов знаем, – сочувственно глядя на Нейта, говорит Мэтью.

– Это неправда, – упорствует Нейт. – Спросите Торна.

– Откуда ты знаешь Торна? – хмурится Саскья.

– Я на него работаю! Мы все на него работаем! – не задумываясь, выпаливает Нейт.

– Нейт! – в ужасе бормочу я, но Кейти взглядом умоляет меня помолчать.

– Она же не дура – бежать к дефам просто так, – уверенно продолжает Нейт. – Любой гем сдох бы в городе, но ей надо вернуться в штаб, к повстанцам.

Молодчина Нейт – глотает некоторые звуки, говорит почти как деф. И почему мне первой не пришло в голову воспользоваться содержанием книги?! Мы знаем много тайн повстанцев – мы читали о них, смотрели фильм, обсуждали всё в подробностях почти два года! Нейту всего четырнадцать, а соображает получше многих.

– Неужели? – обескураженно переспрашивает Саскья. Её родимое пятно заметно подёргивается. – И где же находится штаб повстанцев, умник ты наш?

– Не говори им! – выкрикивает Кейти, которой явно нравится новая расстановка сил. – Может, они не повстанцы, а сами что-то вынюхивают.

Запрокинув головы, Мэтью и Саскья весело хохочут, выставляя на всеобщее обозрение грязные коричневые шеи и потемневшие зубы. Раньше я не видела смеющихся дефов, похоже, они почти забыли, как это делается.

– Обхохочешься, – говорит Мэтью уже без улыбки.

Элис стоит сжав кулаки и едва заметно дрожа. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я выпаливаю:

– Я скажу вам, где штаб, если обещаете оставить нас в покое!

Саскья медленно подходит ко мне и задумчиво говорит:

– Ну давай, рассказывай.

– Штаб находится в разбомбленной церкви.

– Понятно. – Лицо Саскьи как застывшая маска. Голос её изменился, она словно боится сказать лишнего. Но я права, и Саскья это знает.

– И что теперь? – спрашивает Мэтью.

– Заткнись, дай подумать, – отвечает ему напарница, нажимая пальцами на глаза, будто пытаясь забраться себе в мозг и привести в порядок мысли. – Так, допустим. Но твоя подружка, может, работает на гемов, а не на дефов. Пусть она сама расскажет, что знает.

Запинаясь, Элис лепечет:

– Штаб возле разбитого моста через Темзу, – и тут же морщится, злясь на себя за ошибку. Дефы давно не называют реку Темзой.

– Моста через что? – удивлённо переспрашивает Саскья.

– Через реку… у моста через реку… – торопливо объясняет Элис.

Саскья удивлённо приподнимает брови:

– Многовато ты знаешь. Пошли к Торну. Пусть он сам вам животы вспарывает, если сочтёт нужным. – Саскья машинально поглаживает левую ключицу, и я вспоминаю, что когда-то Торн ударил её ножом за проваленное задание. Неожиданно рассмеявшись, она говорит: – Мы собирались сегодня представить ему Розу, нового члена нашей дружной семьи, а приведём всех вас. Повезло Торну, ничего не скажешь!

– Но вы обещали нас отпустить, – напоминаю я.

– Разве можно верить дефам? – ухмыляется в ответ Саскья, блеснув сапфирово-синими глазами.

Ткнув меня в бок кулаком, Нейт успокаивающе говорит:

– Не бойся, Виола, всё в норме. Нам так и так надо к Торну – вот и пойдём все вместе.

Зачем нам к Торну? Да он нас на кусочки изрежет, как только поймёт, кто мы такие. Можно обмануть рядовых повстанцев, но Торна не проведёшь.

Мэтью резко втягивает воздух сквозь зубы, словно пробуя его на вкус, и показывает на Элис, которая дрожит не то от холода, не то от страха.

– А что нам делать с этой… куколкой?

– Да-а… – протянула Саскья. – На улице её через пять минут разорвут на кусочки. А Торну трупы не нужны.

Элис дрожит всё заметнее. Мне хочется подойти к подруге, обнять её, но тогда все решат, что она трусиха.

Саскья как-то хитро расстёгивает молнию комбинезона изнутри, и одежда сползает к её ногам, сворачиваясь, будто сброшенная кожа питона. Она остаётся в серых брюках из мешковины и светлой рубашке с грязными разводами. Какая она худая – выпирают и плечи, и бёдра! Когда же Саскья в последний раз ела досыта?

Высвободившись из комбинезона, она носком ботинка подталкивает одежду к Элис.

– Держи. Надень – всё не так будешь бросаться в глаза. – Отвернувшись, она бормочет в сторону: – Ещё отморозишь себе всё на свете в этой майке.

Я прячу улыбку. В первый раз к нам здесь отнеслись по-доброму. Помнится, с Розой повстанцы обращались куда вежливее.

Мы с Кейти помогаем Элис надеть комбинезон. Ноги у нашей красавицы босые и кое-где исцарапанные после безумной пробежки по городу.

– Господи, Элис, что у тебя с ногами?

– А, ничего! Я и не заметила, – глухо отвечает подруга, безразлично дотрагиваясь до грязной ступни. Комбинезон ей мал, ткань у соединения штанин натягивается, когда Элис берётся за лямки. – Кажется, я слишком высокая.

Саскья без малейшего стеснения опускается на колени и разрывает ткань комбинезона между ногами Элис. В дыре блестит ярко-синее платье.

– Ты как малыш в памперсе! Вот и дырка на ползунках, чтобы переодеть тебя побыстрее! – смеётся Нейт.

Элис едва сдерживает слёзы.

– Хватит! – рявкает Саскья моему братцу. – Сейчас как разложу и отшлёпаю по заднице, посмотрим, кто тут малыш в памперсе.

Мэтью подталкивает напарницу локтем, кивая на Кейти в костюме спирали ДНК.

– А это что за птичка?

Повстанцы опять смеются.

– Долго объяснять, – наморщив нос, говорит Кейти с неистребимым ливерпульским выговором.

– И говоришь не по-нашему. Ты откуда? – спрашивает Мэтью.

Кейти бросает на меня вопросительный взгляд. Что им сказать?

– Она из Ливерпуля, – отвечаю я вместо Кейти.

Ливерпуль точно упоминался в книге, и Нейт утвердительно кивает, подтверждая мои воспоминания.

– Снимай, – командует Мэтью, дёргая за петли разноцветных чулок.

– Вот ещё… – слабо протестует Кейти, но булавки расстёгивает, и чулки падают на землю. В чёрном она не так отличается от дефов.

Скрипнув зубами от боли, Мэтью хватается за плечо. Из-под пальцев капает кровь, коричневыми точками застывая на земле. Рукав рубашки Мэтью пропитался свежей кровью – верно, пулей зацепило, а он даже не вскрикнул.

– Ну, эта-то точно из дефов, – морщась, с заминкой произносит Мэтью.

– Тебя надо перевязать, – беспокоится Саскья.

– Ничего, всё нормально, – отмахивается Мэтью. – Доберёмся до штаба – там и перевяжу.

– Да ты грохнешься без сознания – и что нам, тащить тебя? Ты тяжёлый. Остановимся по дороге, промоем рану. – Обернувшись к нам, Саскья мрачно командует: – Эй вы, за нами, и не отставать! Ясно? Попробуете смыться – крикну, что ваша блондиночка – гем, тут вам и крышка. Всем.

Мы только молча киваем, обещая следовать за повстанцами.

– И ведите себя как местные, – советует Мэтью, обречённо качая головой. – Честное слово, никогда не встречал таких тупых шпионов.

– Да какие из них шпионы – смех один, – ворчит Саскья.

Мы идём по старому шоссе, где теперь разгуливают пешеходы, потому что машин не осталось. Эту автомагистраль с чёрным асфальтовым покрытием я помню по фильму.

– Мрачновато здесь, – шепчет Кейти.

Я молча киваю в ответ. Сквозь разбитые стены каменных домов проглядывают стальные опоры, дверные проёмы затянуты тряпьём и полиэтиленом. Посреди улиц чернеют пятна кострищ. Не видно ни парков, ни цветов. В фильме так и показывали. Изредка попадаются одинокие бледные деревца, жёлтые пятна пожухлой травы. Мрачный серый мир.

– Почему здесь так тихо? – шепчет Нейт.

Действительно, странная тишина. В фильме на городских улицах бурлила жизнь, худые и вечно голодные дефы куда-то спешили, обмениваясь то приветствиями, то ругательствами. Сейчас на улице тоже полно народа, но все замерли, пялятся на нас, открыв рты. Смотрят конечно же на Элис.

– Заправь волосы под комбинезон, – шепчу я подруге.

Она тут же прячет золотистые локоны, не пытаясь спорить и не отрывая глаз от своих босых ног на грязном асфальте, словно не может заставить себя посмотреть на враждебную толпу. Нейт, Кейти и я на ходу окружаем Элис, закрываем её собой. Дефы постепенно отворачиваются, возвращаются к своим делам. Мы шагаем вперёд, глядя на спины Мэтью и Саскьи.

– Что тут такое? – тихо спрашивает Кейти. – Куда нас занесло?

– Мы попали в «Танец повешенных», – отвечаю я.

– Я поняла. Но фильм это, книга или ещё что – может, объясните?

– Думаю, на «Комик-Коне», когда рухнула крыша, произошёл сдвиг временно́й реальности. Мы вошли в параллельную вселенную. Во вселенную «Танца повешенных», – рассудительно сообщает Нейт.

– И здесь все говорят по-английски? – скептически уточняет Кейти.

– А мне откуда знать? – смеётся в ответ Нейт.

– Скорее всего, так и есть. Это какая-то другая реальность. Попади мы в фильм, всё выглядело бы иначе, – успокаивающе говорю я, коснувшись локтя младшего брата. Звучит неправдоподобно, кому сказать – не поверят, но вот они мы, идём по разрушенному городу дефов и дышим смрадом разлагающихся птиц.

– По-моему, я сплю и всё это мне снится… – вздыхает Элис, глядя под ноги. – Плохой сон, просто кошмар, но скоро я проснусь дома, в любимой пижаме.

– Только о себе и думаешь! – фыркает Нейт. – Может, это мой сон, а не твой…

– Хватит спорить, – обрываю я их перепалку. – Наше дело – вести себя тихо и постараться выжить.

– А по-моему, это не сон, – тихим, каким-то пустым голосом бормочет Кейти.

– Да, не сон… – вздыхает Элис. – У меня ноги болят – ужас как! Во сне так не бывает.

– Нейт, а чем нам поможет Торн? – спрашиваю я. – Конечно, он твой герой, ты на него молиться готов, но он же псих чокнутый, помнишь?

– Торн нам ничем не поможет, – с улыбкой отвечает Нейт.

– Хватит говорить вашими гадскими загадками! – взрывается Элис.

– И правда, – согласно кивает Кейти, – если у вас есть план, делитесь со всеми.

– Поможет не Торн, – отвечает Нейт, – а Бабба. Она знает, как нам вернуться домой.

– Нейт! Ты гений! – вырывается у меня восхищённый вскрик.

– М-да… Боюсь спросить, но надо… – снова вступает Кейти. – Кто такая Бабба? Или кто такой?

Нейт бросает взгляд на Мэтью и Саскью – убедиться, что они не слышат, но повстанцы поглощены разговором. Они ничего не знают о Баббе – это я точно помню из книги, – и, похоже, Нейт хочет, чтобы и дальше ничего о ней не знали. Бабба умеет предсказывать будущее. Её пророчества и сила предвидения всегда были важнейшим оружием Торна в борьбе против гемов. Чем меньше народа о ней знает, тем лучше. Торн с ума сойдёт от ярости, расскажи Нейт кому о пророчице.

Нейт поворачивается к Кейти и тихо отвечает, корча страшные рожицы:

– Бабба – чудовище! Этакая бабуля-зомби: волосы длинные, седые, глаз и носа у неё нет: заросли кожей, вместо рта – беззубая щель, а на спине горб. – Нейт щурится и кособочится, показывая, какая Бабба страшная.

– Понятно, на вид – жуткая жуть, но кто она? – нетерпеливо подгоняет Кейти.

Мне тоже хочется вставить слово. Бабба мне очень нравится. Выглядит она, конечно, пугающе, но зато такая загадочная.

– Бабба была одной из первых генетически модифицированных и единственной выжившей после первой волны экспериментов по выведению новой расы. У Баббы слишком сильно развиты все чувства, а ещё она бессмертна. Она умеет читать мысли и предсказывать будущее и прожила уже несколько сотен лет. Бабба помнит, каким был мир до того, как построили городские стены, до того, как гемы разбомбили города.

– Бабба умеет одну классную штуку – называется «слияние разумов». Кладёт руки кому-нибудь на голову и высасывает мысли прямо из мозга, как фрапучино через соломинку! – ухмыляется Нейт.

– И эта полоумная зомби обитает в штабе повстанцев? – недоверчиво переспрашивает Кейти.

– Так и есть, – киваю я. – Торн держит её в катакомбах, в особой комнате под церковью.

– Но она гем, так? – пытается разобраться Кейти. – Она что, в плену у Торна?

Услышав это предположение, Элис фыркает:

– Бери выше! Бабба играет за дефов, а гемов ненавидит.

– И эта старушка расскажет, как нам попасть домой? – не успокаивается Кейти.

– Почему бы нет, – пожимает плечами Нейт.

– Вы серьёзно? – взрывается Кейти. – Старенькая бабушка по имени Ба-бу?

Нейт и Элис синхронно кивают и очень серьёзно говорят:

– Её зовут Бабба, запомнить нетрудно.

– Да уж, вляпались по самое некуда! – горько усмехается Кейти.