"Фантастика 2025-129". Компиляция. Книги 1-36

Глава 1

Пожар! Разумеется, проблемы должны валиться одна на другую!

Мы с Купером даже не успели толком разобраться, что на самом деле беспокоит Шинидзу Суити, как нас отвлекла ситуация посерьёзнее мнимого бешенства.

— Где очаг возгорания? — крикнул я Хирано Юрике.

— В кабинете Дайго Рэна! — ответила она. — Я слишком поздно его обнаружила, потому что кабинет был закрыт. Пока дым сквозь дверь не просочился, не поняла, что начался пожар. Простите, Кацураги-сан!

Я ничего ей не ответил, поскольку времени на это уже не было. Если наша клиника сгорит — это будет не просто фиаско. Это станет настоящей катастрофой.

Если мне не удастся доказать арендодателю, что нашей вины в этом пожаре нет, мне придётся выплачивать ему огромную компенсацию. Скорее всего, практически полную цену этого здания.

А таких денег у меня нет. Даже при том, что получаю я больше миллиона иен в месяц.

— Кацураги-сан, вам помочь? — спросил меня Купер Уайт.

— Нет! Будьте с пациентом, — попросил я. — Если ситуация выйдет из-под контроля — выводите его из здания. Я постараюсь разобраться сам.

Я пронёсся через половину клиники к кабинету, из которого валил дым. По пути сорвал со стены огнетушитель. Благо я вовремя проверил, что предыдущий арендатор не оставил нам действующие средства противопожарной безопасности. Хорошо, что я позаботился об этом и закупил всё необходимое заранее. Хотя не думал, что мою клинику постигнет такая неудача в столь скором времени.

В кабинете Дайго Рэна загорелся письменный стол. На нём осталось довольно много документов, которые и стали главным очагом возгорания.

Я встал на расстоянии трёх метров от стола, затем сорвал пломбу с огнетушителя, выдернул чеку и нажал рычаг, когда насадка шланга оказалась направлена на пламя.

Через несколько секунд стол обдало пеной. Я не стал мелочиться и дожал до победного, обдав стол ещё несколько раз после того, как пламя потухло.

— Фух… — с облегчением выдохнула Хирано Юрика за моей спиной.

Рядом с ней стояли Рэйсэй Масаши и Рэйсэй Масами.

— Может, стоит пожарных всё-таки вызвать? — предложил хирург.

— Теперь уже нет смысла, — ответил я. — Очаг возгорания затушили. Непонятно только, что вообще здесь загорелось, если учесть, что кабинет был закрыт.

А это — очень хороший вопрос. Розетка находится далеко от стола. Если бы возникли проблемы с проводкой, пламя бы появилось совсем в другом месте. А что могло послужить источником возгорания на столе? Тут даже проводов нет! Мышка и клавиатура беспроводные. А даже если бы у них и были провода, я с трудом могу представить ситуацию, в которой столь простая техника могла стать причиной пожара.

— Рэйсэй-сан, у вас пациенты остались? — поинтересовался я.

— Нет, мы уже закончили, — ответил хирург. — Я планировал заняться электронной отчётностью. С утра было так много людей, что я даже не все осмотры успел заполнить.

— Вынужден попросить вас подежурить здесь ещё полчаса. С осмотрами, если надо будет, я помогу вам лично, — произнёс я. — Я хочу, чтобы этот кабинет остался нетронутым, пока мы с Купером Уайтом разбираемся с последним больным. Потом я хочу не спеша осмотреть его сам.

Эта ситуация кажется мне чересчур подозрительной. Ведь здесь банально нечему загораться.

— Хорошо, Кацураги-сан, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Я посторожу. Заканчивайте свои дела.

Я вернулся в кабинет, где меня до сих пор ожидал Шинидзу Суити.

— Всё в порядке, Кацураги-сан? — настороженно спросил он. — Я слышал, что у вас якобы случился пожар?

— Проблема уже ликвидирована. Не беспокойтесь, здесь безопасно. Давайте лучше вернёмся к обсуждению ваших проблем, — сказал я.

Тем более, у меня уже появился вариант, откуда могла взяться гидрофобия, свойственная в основном исключительно больным с бешенством.

— Я вам вроде уже всё рассказал, Кацураги-сан, — пожал плечами Шинидзу. — Ситуация ужасающая! Я умираю и ничего не могу с этим поделать. Никто не может. Мне кажется, что у меня вот-вот отвалятся руки и ноги. Они точно гниют изнутри. Эта собака занесла какую-то заразу.

— Вирус бешенства не вызывает гниения конечностей, — объяснил ему я. — Да и я не вижу, чтобы у вас были какие-то отклонения в трофике тканей. На мой взгляд, руки и ноги в полном порядке.

— В чём? — нахмурился мужчина.

Иногда так привыкаю говорить врачебными терминами, что забываю — обычные люди не обязаны знать их значений. Хотя в большинстве случаев стараюсь сразу разъяснять.

— Простыми словами, трофика — это совокупность процессов клеточного питания, которые обеспечивают сохранение структуры ткани. Если бы они начали гнить, это было бы заметно даже наощупь.

— А, теперь понял! Но… Но как же вы не понимаете? — удивился он. — Кроме бешенства собака могла передать мне и другие микробы. А дальше всё логично. Они попали в кровь, начался сепсис. Бактерии разлетелись по всем органам, и началось гниение. Я умираю, Кацураги-сан. И судя по всему, даже вы помочь мне не в силах.

Ох, Купер-Купер… Вот это я называю — профдеформация. Во всех заболеваниях видит только инфекции. А нужно было посмотреть на проблему с другой стороны.

Нет здесь никаких намёков на бешенство. Только косвенные — и все они исключительно со слов больного. А пациент может много чего наболтать. Бывают и такие, кто с ходу начинает рассказывать о пережитом туберкулёзе, онкологии, инсульте, инфаркте, а по факту выясняется, что всё это больной придумал сам, поскольку решил, что может сам себе выставлять диагнозы.

Но тут случай немного другой.

— Я понимаю вас, Шинидзу-сан, — кивнул я, стараясь сгладить углы. Лучше наладить с ним контакт. Без этого верный диагноз выставить не получится. — Расскажите, пожалуйста, а до укуса собаки вас что-нибудь беспокоило? Может, были какие-то ещё симптомы?

— Конечно! — воскликнул Шинидзу Суити. — Как хорошо, что вы спросили… Я знал, что могу на вас положиться, Кацураги-сан. Ведь все эти события могут быть взаимосвязаны!

— Разумеется, — изображая согласие, кивнул я.

— Значит, всё было так… Я уже несколько лет чувствовал, что этот день настанет, понимаете? Этот укус собаки будто стал кульминацией! Главным событием, которое окончательно уничтожило мой организм, — принялся активно жестикулировать Шинидзу. — Поначалу мне казалось, что со мной что-то не так. Я постоянно чувствовал напряжение, тревогу и никак не мог сообразить, откуда взялись эти чувства. А потом сразу всё понял! К моему телу липнет всякая дрянь. Любые инфекции, о которых даже человечество не знает!

— Да ну? — вскинул брови я. — Ничего себе! И что же эти инфекции делали?

— Они вызывали гниение, Кацураги-сан, — прошептал он. — Бывает, просыпаюсь утром, а с руки кожа слезла. Потом несколько часов проходит — чувствую запах. Понимаю, что рука гнить начала. Вызываю скорую. Пока скорая едет, рука и вовсе исчезает! Приезжают врачи, а рука на месте. Мне несколько раз предлагали госпитализироваться, но я всё отказы писал. Эх… Дурак! Что тут ещё сказать?

— А вы сами как это можете объяснить? По-вашему мнению, как может рука исчезнуть, а потом снова появиться? — поинтересовался я.

Купер Уайт тем временем закрыл глаза ладонями. Похоже, ему стало стыдно из-за того, что он поставил этому пациенту бешенство. Для инфекциониста это очень большая ошибка. Но лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть. Ничего страшного. Мы с Купером ещё эту ситуацию разберём попозже.

— Так я же — не дурак, Кацураги-сан! Я знаю, как это происходит, — произнёс Шинидзу Суити.

Никак не определится пациент. То он дурак, то не дурак. То есть рука, то её нет. Беда…

— На самом деле она никуда не исчезает. Это бактерии проникли в головной мозг и начали меня обманывать. Ну… Вы же понимаете, что там есть свои «рычажки». А эти мелкие засранцы знают, как на них давить. И чтобы я за руку лишний раз не беспокоился, они делают так, чтобы я её не видел. Всё-таки для них эти мягкие ткани — дом родной! — продолжил заливать Шинидзу.

Даже пьяные врачи такой бред не выдают. Ну да ладно, тут уже не до смеха. Здесь очевидный диагноз потихоньку всплывает.

— А вообще… Если уж на то пошло, Кацураги-сан, я скажу вам по секрету. Я умираю — это правда. Но я не умру. Потому что я бессмертен, — прошептал Шинидзу и тут же закашлялся.

— В горле пересохло? — спросил я. — Вот, — я протянул ему стакан свежей воды из-под кулера. — Попейте водички. А то мне не терпится услышать продолжение истории.

— Ох, спасибо большое, — вздохнул он и с большим удовольствием осушил весь стакан до дна.

Вот тебе и гидрофобия! Бешенство! Ага, как же!

Будь у него бешенство, он бы по ложечке пил. И руками бы так активно не жестикулировал. Хотя не сомневаюсь, что изначально он изображал бешенство очень правдоподобно.

Купер Уайт, скорее всего, думает, что перед нами обычный ипохондрик. Притворщик, который хочет считать себя больным. Либо же притворяющийся таковым, чтобы взять больничный.

Но и это не так. Тут совсем другой случай. Куда более интересный, чем типичная ипохондрия.

— Это очень интересно, Шинидзу-сан. Бессмертие — то, к чему стремится человечество с незапамятных времён! — кивнул я. — Но, разумеется, я сохраню ваш секрет.

— Нет, Кацураги-сан, вы не понимаете. Бессмертие — это не благодать. Это — настоящее проклятье! Я разлагаюсь заживо, причиняю ущерб окружающим. Вы вообще представляете, сколько бактерий я выделяю? У меня дома есть специальная маска, которая перекрывает мне дыхательные пути. Я специально тренируюсь в ней не дышать. Недавно поставил рекорд в шесть минут, представляете? Как раз хватает, чтобы не выдохнуть на кого-нибудь в метро. Я же не хочу, чтобы всё человечество погибло из-за скопившихся во мне бактерий!

— Конечно, это было бы ужасно! — закивал я. — Такое лучше наружу не выпускать.

Его послушать — начнёшь думать, что именно этот пациент стал источником «Фебрис-12». Хотя, учитывая его диагноз, скорее всего, если бы об этом вирусе знала общественность, он бы и вправду решил, что вирус родился и мутировал в его теле.

— Значит так, Шинидзу-сан, давайте подытожим, — сказал я. — Я могу сделать так, чтобы у вас больше никогда не зарождались новые бактерии. И никаких гниений больше не будет.

— Вы… Правда на такое способны? — с надеждой произнёс он. — Прошу, только не обманывайте меня, Кацураги-сан!

— А вы что, не доверяете мне? — изобразив обиду, произнёс я.

— Нет-нет, я столько хорошего о вас слышал! Я всей душой доверяю вам и вашим коллегам. Только очень боюсь, что в процессе лечения заражу вас какой-нибудь суперинфекцией.

— Так, одну минуту, Шинидзу-сан! — перебил его я. — Мне нужно дойти до медсестры. Попрошу её, чтобы вызвала пожарных. Так, на всякий случай.

— Конечно-конечно, — кивнул он. — Я подожду.

Я покинул кабинет и подошёл к Хирано Юрике.

— Хирано-сан, номер вызова психиатрической бригады знаете? — спросил я.

— Конечно. А что? Уже нужно вызывать⁈ — удивилась она.

— Нет-нет, пока не спешите. Просто будьте готовы. Если я или Купер Уайт выйдем из кабинета и помашем вам рукой — значит, пора. Ну… Если оттуда выбежит пациент и начнёт вести себя неадекватно, сразу же звоните. Не теряйте время.

— Хорошо, поняла, Кацураги-сан. А что им сказать? — уточнила она.

— Синдром Котара, — коротко ответил я. — Они поймут, не беспокойтесь.

Дав указания Хирано Юрике, я вернулся в кабинет Купера и продолжил приём. Перестраховаться было необходимо. Никто не знает, смогу ли я излечить его от этого недуга. Всё-таки с «психоанализом» я взаимодействовал не так часто. Одно дело — управлять людьми, и совсем другое дело — лечить психически больных пациентов.

— Есть один способ, который нас всех от этого убережёт. Знаете, что нужно сделать перед началом лечения? — произнёс я.

— Нет. А что нужно?

— Спать, — коротко сказал я и вырубил пациента лекарской магией.

Он тут же рухнул на кушетку и устремился в царство снов. Надеюсь, что хотя бы сны у него не такие кошмарные.

— Кацураги-сан… — нарушил гробовую тишину Купер Уайт. — Вы уж простите за прямоту, но… Какого хрена здесь происходит? У него шизофрения?

— Нет, Уайт-сан, — помотал головой я. — Это кое-что помягче. Хотя, если не лечить, может и до шизофрении дойти. Как вы знаете, почти любое психическое заболевание при должном «старании» можно довести до шизофрении. Даже депрессию.

— Так какой в итоге мы ставим диагноз? Вы уж простите, я в психиатрии не очень хорошо разбираюсь. Кроме депрессии, обсессивно-компульсивного расстройства и биполярного расстройства я вряд ли что-то смогу определить, — признался Купер.

— Тут стыдиться нечего, — ответил ему я. — Вы всю жизнь занимались только инфекциями. А здесь у нас, Уайт-сан, синдром Котара. Приходилось слышать о таком?

— Нет, — удивился он. — А что это?

— Вот всё, что уважаемый Шинидзу Суити перечислил — это синдром Котара. Я бы назвал это смесью ипохондрии и страхом уничтожить весь мир. Бред о бессмертии, гниение тела и так далее. Очень типичная картина. Запомните её навсегда. Уверен, вам это пригодится. Хотя я бы хотел надеяться, что вам больше не придётся столкнуться с таким пациентом.

— Так, допустим, — кивнул Купер Уайт. — Но всё же в одном я точно не ошибся! Никто, кроме вас, ему помочь не может.

— Да, «психоанализ» пока что развил только я. Ах да, вы мне по телефону в принципе не солгали. В каком-то смысле он и вправду умирает, — сказал я.

— Не понял. Как это? У него ведь пострадал только разум. С телом же всё порядке? Или я ошибаюсь? — совсем запутался Купер.

— Не ошибаетесь, Уайт-сан. Просто у таких пациентов могут развиваться суицидальные наклонности. Представьте, что случится, если однажды утром он проснётся и убедит себя в том, что миллионы людей умирают из-за него?

— Боже… — покачал головой Купер Уайт. — Кошмар, я и не думал, что такое бывает. А изначально он показался мне абсолютно адекватным человеком. Ещё и этот укус вывел меня из себя. Кстати, а в нём-то бактерий нет? Я так сконцентрировался на бешенстве, что даже не проверил его руку. Всё-таки собака и вправду могла занести ему какую-нибудь инфекцию. Обычную, гнойную.

— Я проверил, Уайт-сан, там всё чисто. Только, скорее всего, никакой собаки из его истории вообще не существует, — сказал я.

— Как это?

— А вы посмотрите внимательнее на форму укуса. По-вашему, эти следы от зубов похожи на собачьи? — спросил я. — Очень странно выглядит, да? Будто собака на нём сидела, когда кусала его за руку. Повреждена внутренняя часть предплечья, а не наружная.

— Вы хотите сказать…

— Да. Скорее всего, он сам себя укусил. Пытался себя наказать за вред, который якобы приносит людям. Таков он — синдром Котара. Что ж, а теперь давайте попробуем его вылечить. Тем более причину его заболевания я уже нашёл, — сказал я и приступил к процессу реабилитации пациента.

Обычно это заболевание развивается по двум причинам. Либо из-за уже имеющихся психических заболеваний вроде шизофрении или депрессии. Либо из-за повреждения центральной нервной системы и головного мозга в целом.

— Осмотрите «клеточным анализом» его голову, Уайт-сан, — попросил я. — Разрешения вашей магии хватит, чтобы рассмотреть очаг повреждения.

— Вижу-вижу… — закивал он. — Что это? Выглядит так, будто в этом участке был воспалительный процесс. Причём лет двадцать назад, — заявил он.

— Переборщили. Лет десять — не больше, — подметил я. — Это — последствия черепно-мозговой травмы. Либо его кто-то ударил, либо он попал в аварию. Это уже не важно. Но восстановить столь застарелый очаг будет непросто. Предлагаю поступить следующим образом. Вы займётесь нервной системой, а я пролезу в его психику. Я, может быть, и могу разом излечить обе сферы, но потрачу при этом столько маны, что на завтра мне уже не хватит.

— Без проблем, Кацураги-сан, приступим!

В команде с Купером Уайтом мы разобрались довольно быстро. Хоть мой коллега и является инфекционистом, с неврологией он тоже знаком, поскольку любому врачу из его сферы приходилось много раз сталкиваться с нейроинфекциями. Менингиты, энцефалиты, невриты и прочие заболевания, которые принуждают инфекциониста зазубривать наизусть все патологические симптомы и структуру нервной системы.

Я же тем временем пробрался в самые дебри психики Шинидзу Суити. «Психоанализ» чем-то напоминал мне засорённый ярлыками рабочий стол компьютера. Лишнее приходится удалять, нужное группировать по папкам. Работа не сложная, но очень кропотливая и утомительная.

В итоге уже через полчаса после начала лечения мы привели в порядок весь его головной мозг.

— Что бы я без вас делал, Кацураги-сан… — вздохнул Купер. — Вы уж простите, что пришлось выдернуть вас с праздника. Вышло очень неправильно с моей стороны, но что я мог поделать? Знаний не хватило. Нужно снова возвращаться к учебникам.

— Ерунда, зато в итоге вы вместе со мной помогли пациенту, — успокоил его я. — Уайт-сан, минут через пять Шинидзу Суити придёт в себя. Если возникнут какие-то проблемы, сразу зовите меня. А я пока откланяюсь. Мне нужно осмотреть очаг пожара. Что-то у меня нехорошее предчувствие на этот счёт.

Я вышел из кабинета, Хирано Юрика напряжённо уставилась на меня и чуть не начала набирать номер психиатрической бригады.

— Стойте, Хирано-сан! — крикнул медсестре я. — Всё в порядке. Проблема решена. Пациент скорее жив, чем мёртв.

— Это как? — не поняла мою шутку девушка.

— Скоро придёт в себя и уедет домой, — рассмеялся я. — Мы справились. Можете собираться. Ключи оставьте на столе. Я ещё задержусь на какое-то время.

Оставив медсестру, я проследовал к кабинету Дайго Рэна. Рэйсэй Масаши всё ещё сидел на посту, как я его и просил.

— Странное совпадение, не находите, Кацураги-сан? — спросил он.

— Вот именно, — кивнул я. — Дайго-сан — единственный, кто не пришёл сегодня на работу. Я сам его отпустил. Но получилось так, что именно в его кабинете произошло возгорание. А кабинет, прошу заметить, был заперт.

— Да, — кивнул Рэйсэй. — Но не полностью. Окно было открыто.

Я прошёл в кабинет и заметил, что форточка действительно открыта. А здесь первый этаж… И это наталкивает на определённые подозрения.

— Это не вы её открыли, Рэйсэй-сан? — спросил я.

— Нет-нет. И Хирано-сан тут тоже ни при чём, — ответил он. — У нас появилась мысль проветрить помещение, но как только мы об этом задумались, сразу же обнаружили, что форточка была открыта с самого начала. Поэтому решили ничего не трогать до вашего прихода.

— Форточка, кстати, не единственная наша проблема, — подметил я. — Судя по всему, у нас не работает пожарная сигнализация.

— Думаете, её кто-то отключил специально? — удивился Рэйсэй Масаши.

— Вряд ли. Скорее всего, она просто неисправна. Но пожар точно был вызван кем-то намеренно. Другими словами, это — поджог.

— С чего вы это взяли? — спросил Рэйсэй.

— Обратите внимание, — сказал я. — На столе Дайго Рэна кроме бумаг лежит ещё и скомканный лист, который даже полностью прогореть не смог. Я хорошо знаю, как Дайго-сан ведёт документацию. Он — очень аккуратный человек. Скорее всего, он бы выбросил этот лист в мусорку, прежде чем покидать кабинет. А это означает, что его кто-то забросил в форточку.

— Уже горящий?

— Да, — кивнул я. — Пойдёмте проверим, что там снаружи.

Мы вышли на улицу и обогнули здание через узкий проулок.

— Ну дилетанты… — покачал головой я, когда оказался около окна Дайго Рэна. — Взгляните на асфальт, Рэйсэй-сан.

Хирург присел на корточки и уставился на землю.

— Это что… Спички⁈ — удивился он.

— Да, использованные. Похоже, тот, кто это делал, очень волновался. Потратил сразу три штуки как минимум. А когда всё получилось, сразу же сбежал. Даже не стал заметать следы преступления.

Мог бы и зажигалку использовать. А тут сразу видно, что человек схватил первое попавшееся под руку для поджога.

— А может, у нас получится передать эти улики в полицию и…

— Что? Снять отпечатки со спичек? — усмехнулся я. — Не смешите меня. Мы оба понимаем, что это практически невозможно. Более того, я догадываюсь, кто мог это сделать.

— Точно! — воскликнул Рэйсэй. — Камеры! У нас ведь есть камеры, верно?

— Есть, но только у главного входа, — ответил я. — Стартового бюджета не хватило, чтобы установить их вокруг здания. А следовало бы. Этим и займусь через месяц.

— Ну дела… — вздохнул хирург. — Это у какого же ублюдка могло хватить наглости поджечь клинику⁈ Тут ведь и врачи, и медсёстры, и пациенты! Куча невинных людей. Какая скотина могла…

— Та же скотина, которая позволила себе отрубить электричество в клинике «Ямамото-Фарм», — сказал я. — Помните этот инцидент? Когда неподготовленные аппараты ИВЛ приходилось запускать вручную? Подозреваю, что те же люди подкинули нам и этот сюрприз.

— Мурата Сатоши? — вскинул брови Рэйсэй. — Чёрт… А ведь их клиника прямо напротив нас. Мы — их главные конкуренты. Но зачем им заходить так далеко? Они ведь тоже врачи! Тоже учились в университете, как и мы. Тоже…

— Не сравнивайте нас с ними, Рэйсэй-сан, — перебил хирурга я. — Банально на вашем примере можно объяснить всю суть наших с ними различий. Вы променяли высокооплачиваемую работу в клинике «Ямамото-Фарм» на мою только что открывшуюся частную клинику. Для вас важнее люди, а не деньги. А для Мураты Сатоши и Ягами Тэцуро кроме денег вообще ничего не существует. Они друг друга продать готовы, если кто-то предложит солидную сумму.

— Но у нас нет доказательств, Кацураги-сан. Мы не сможем сообщить полиции, что это именно они устроили поджог. Улик-то, по сути, у нас и нет.

— А мы и не будем ничего сообщать в полицию. Пока что, — сказал я. — Для начала я сам поговорю с ними.

— Вы думаете, это имеет смысл? — спросил Рэйсэй Масаши. — Они ведь будут отнекиваться. Просто покачают головами и скажут, что понятия не имеют, из-за чего возникла эта ситуация.

— Посмотрим, — усмехнулся я. — У меня есть пара трюков в арсенале, которые могут заставить их заговорить.

А именно: сочетание «психоанализа» и «харизмы». Пора уже этому навыку придумать новое наименование. Проще всех называть эту способность «контролем». В этом слове заключена вся суть открывшегося мне могущества.

Но есть одна проблема. Сегодня я им воспользоваться не смогу. «Харизму» я уже истощил, а «психоанализ» практически достиг предела после того, как я излечил Шинодзу Суити. Однако это не мешает мне заглянуть к ним, чтобы просто пообщаться.

— Увидимся завтра, Рэйсэй-сан. Если вам нетрудно, закройте, пожалуйста, клинику. Я туда уже не вернусь, — произнёс я и направился прямиком через дорогу — в клинику «Ягами и Мурата».

К несчастью, она уже готовилась к закрытию. Однако мне это не помешало войти в фойе.

— Простите, пожалуйста, но приём уже окончен! — произнесла медсестра регистратуры. — Сегодня наши врачи уже никого не примут. Да и записать я вас не смогу. Однако вы можете записаться самостоятельно на любой из свободных дней через наш официальный сайт. Давайте я дам вам адрес, и вы…

— Мне нужен Мурата Сатоши, — перебил её я. — У меня к нему деловой вопрос.

— Эм… — замялась медсестра. — Простите, но он сейчас занят подготовкой документации. Я не могу вас пустить к нему. Правда.

Рискнуть, что ли? Мана ещё есть. Может, попробовать немного надорвать свои каналы и взять её под «контроль»?

Ладно, чем чёрт не шутит!

Я активировал свою магию и произнёс:

— Вам придётся меня впустить. Ничего страшного не случится. Скажете, что вы меня просто не заметили. Отлучились в другой кабинет.

Медсестра вздрогнула и тут же выдала:

— Конечно-конечно, что же я сразу об этом не подумала? Проходите, пожалуйста! Второй этаж, пятый кабинет.

Сработать-то сработало, но вот самочувствие моё после этого трюка сильно изменилось. Причём сосуд с магией, судя по всему, не повредился. Но почему-то в районе груди возник сильный дискомфорт. Будто я после инфаркта решил пробежать стометровку.

А вот с этим лучше быть поаккуратнее. Прямо сейчас я во всех смыслах захожу на неизведанную территорию. Будет досадно, если я помру от перегрузки, так и не разобравшись с «Фебрис-12».

И что особенно примечательно, именно в тот момент, когда я начал подниматься на второй этаж, мой глаз, в котором находилась богиня Аматерасу, начал болеть.

Что-то ей во всей этой ситуации показалось интересным. Ну что ж, пусть смотрит. Мне не жалко.

Я подошёл к пятому кабинету и без стука распахнул дверь.

Ага… А внутри, как я и думал, был не только Мурата Сатоши. Рядом с ним сидел тот самый старый пердун, которого я с таким трудом выдворил из клиники «Ямамото-Фарм».

Ягами Тэцуро.

— Вечер добрый, Ягами-сан, Мурата-сан, — улыбнулся я. — Ну что, проведём планёрку? Как в старые добрые!

Глава 2

Ягами Тэцуро сильно изменился. Мерзкий старикан сильно исхудал. Лицо осунулось, а глаза вылезли наружу, как у больного с тиреотоксикозом. Ранее густые волосы совсем поседели и стали редкими — местами проглядывалась лысина.

Должно быть, потеря лицензии и несколько судов сильно потрепали ему нервы. Что ж, он это заслужил. Тут мне винить себя не за что. Учитывая, сколько пациентов пострадало из-за его жажды денег, он ещё легко отделался.

— Кацураги Тендо… — прорычал Ягами и чуть не схватился за сердце.

Ох и неловко получится, если он из-за моего появления словит инфаркт.

— Эй! Кто вас сюда пустил? — вскочил Мурата Сатоши. — Это помещения для персонала! Вы не имеете права здесь находиться. Я вызову полицию!

— Хорошая мысль, — кивнул я и по-хозяйски расположился за столом напротив Ягами и Мураты. — Я как раз думал о том же. А то у меня кто-то попытался поджог устроить в клинике. Заодно можно будет рассказать об этом полиции. Кстати, я чего зашёл-то… Хотел узнать, вы случайно не в курсе, кто из вас это сделал?

— Что, простите? — у Мураты задрожала нижняя губа. — Вы оговорились или…

— Я не оговорился. Я спросил прямо — кто из вас это сделал? Наняли кого-то? Или подкинули грязную работу одному из своих сотрудников? Или же сделали всё собственными руками? — начал напирать я.

— Вы его слышите, Ягами-сан? — хмыкнул Мурата Сатоши. — Это уму непостижимо! Он заявляется к нам и бросается обвинениями, будто…

— Тише, Мурата-сан, — перебил своего родственника Ягами Тэцуро. — Кацураги-сан, больше у вас этот номер не пройдёт. Доказательств нет, и вы их не найдёте.

Как интересно, он в принципе даже не отрицает свою вину. Просто выражается крайне косноязычно.

— Однако вы очень скоро поплатитесь за то, что сделали нас своими врагами ещё в клинике «Ямамото-Фарм». Ваша новая маленькая организация развалится, — продолжил угрожать Ягами Тэцуро. — Все ваши сотрудники лишатся работы. Вы их подведёте, потому что не выдержите конкуренции с нами. Что у вас есть? Три врача и медсестра? Это даже не смешно. Хотя, чего ещё следовало ожидать от такого дилетанта, как вы, Кацураги-сан?

— Полностью согласен, — кивнул Мурата Сатоши. — У вас ещё остались вопросы? Уйдёте сами, или мне вызвать полицию? Лучше заодно с ней и психиатрическую бригаду позовём. Им точно стоит обратить внимание на вашу манию величия.

Эти двое плевались ядом, потому что больше ни на что не были способны. Я даже не считал их слова оскорбительными, потому что уже предвкушал свою победу.

Я с улыбкой дослушал их тираду, затем поднялся со стула и произнёс:

— Не стоит никого вызывать. Я уйду сам. Но мы очень скоро увидимся вновь.

Больше мне здесь делать нечего. Я выяснил то, что хотел. Воздействовать на них «психоанализом» и «харизмой» у меня не было возможности, поскольку я уже перегрузил магические каналы. Однако «анализ» никто не отменял.

Мало того что я определил, что оба моих конкурента лгут. Так плюс ко всему ещё и заметил любопытную деталь, которую Мурата Сатоши пытался скрыть.

Удержаться было трудно. Уже в дверях я остановился и повернулся лицом к своим старым врагам.

— Вы всё ещё здесь, Кацураги⁈ — рассвирепел Мурата Сатоши.

— Да, я просто забыл дать вам пару советов, «уважаемые» коллеги, — произнёс я. — Мурата-сан, ожог на вашем пальце лучше обработать, пока не присоединилась инфекция. В следующий раз будьте аккуратны со спичками. Тогда уж пользуйтесь зажигалкой, раз не умеете управляться со столь элементарным инструментом. Наверное, руки трясутся? У вас есть шикарная техника в клинике, проверьтесь. Скорее всего, Паркинсон не за горами.

— Да как вы смеете⁈ — воскликнул Ягами Тэцуро, но я поднял указательный палец, попросив его замолчать.

— А вы вообще не имеете права здесь находиться, Ягами-сан. Мурата-сан ясно выразился. Это помещение только для персонала. А вы теперь даже не врач.

Уколов этих двух ублюдков своими высказываниями, я покинул клинику.

Что ж, сегодня ночью они точно спокойно спать не будут. Оба будут гадать, каким будет мой следующий ход.

Но предсказать его они не смогут. Свой следующий ход я сделаю уже завтра. И он положит конец этой войне. Бесконечно подсовывать друг другу палки в колёса я не хочу. Нанесу им один-единственный хорошо выверенный удар, который навсегда выбьет их обоих из медицинской сферы.

Тут таким людям, как они, не место.

Я закончил со своей разведывательной миссией в «Ягами и Мурата» и вышел на улицу. В груди до сих пор жгло из-за того, что я позволил себе один раз перегрузить магические каналы.

Присутствие богини Аматэрасу я чувствовать перестал. Видимо, она увидела всё, что хотела. Однако бесследно она не ушла.

В моей голове возникла мысль. Причём совершенно чужая — не моя. В такой ситуации стоит задуматься, а не развивается ли у меня шизофрения? Но я прекрасно знал, что её мне передала богиня.

Всего два коротких слова.

«Убьёшь себя».

Звучит, как угроза, но на самом деле это скорее предупреждение. Похоже, она заметила, какие повреждения пережил мой организм из-за перегрузки.

— Что ж, благодарю за заботу, Аматэрасу, — вдохнув свежий вечерний воздух, произнёс я. — Но я справлюсь.

Этот небольшой, но рискованный эксперимент был необходим. Теперь я знаю, как реагирует организм на перегрузку моей новой способности «контроль».

По сути, возникает ситуация, чем-то напоминающая лотерею. Я тяну билет, а в нём содержится любое заболевание. Хотя нет, это даже не лотерея, а экзамен по терапии в медицинском университете.

И судя по том, что я сейчас вижу с помощью «самоанализа», я вытянул коронароспазм. Резкое сужение коронарных артерий, которые питают сердце. Очень опасное состояние. Не зря мне показалось, что я будто после инфаркта к Ягами и Мурате заявился. По сути, в этот момент я испытал на себе настоящую стенокардию — ишемическую болезнь сердца. Состояние, при котором сердечной мышце не хватает кислорода, и она вызывает сильный приступ боли.

«Контроль» я перегрузил, но обычной лекарской магии у меня было достаточно, поэтому я смог расширить сосуды без приёма нитроглицерина.

После этого трюка я сразу же испытал сильное облегчение.

А права всё-таки Аматэрасу. Так можно доиграться и сломать себе что-нибудь настолько, что уже ни один лекарь не спасёт.

Прежде чем вызвать такси, я немного прошёлся по улочкам ночной Сибуи, которая почти никогда не засыпала. Не Синдзюку, конечно. Там-то благодаря ночным клубам и прочим развлекательным заведениям ночь вообще становится самым ярким периодом суток. Но и здесь людей ближе к полуночи практически не убавлялось.

Я вернулся в здание со служебными квартирами к одиннадцати вечера. Вот только меня разодрал жуткий голод, поэтому я пропустил свой этаж и поднялся сразу в общий обеденный зал. Видимо, пострадавшим сосудам требовались питательные вещества. Что ж, сейчас они их получат. На прошлых выходных я как раз заготовил на чёрный день кастрюлю с раменом.

Вот сейчас и…

— Соли больше сыпь, дубина! Как же ты умудрился так накидаться? Даже я себе такого не позволяю! — услышал я голос из обеденного зала.

Ого! Видимо, ещё не все врачи уснули.

За дальним столом сидел мой коллега Кондо Кагари и уролог-донжуан Никиширо Кусэй. Второй откармливал первого… Моим раменом.

Прекрасно! Нашли из чего сделать противопохмельный рассол! Мне больно видеть, как Никиширо закидывает в тарелку Кондо практически смертельную дозу «белой смерти».

— О-о! Тендо-сан! Присоединяйтесь к нам! — громко прокричал мне Никиширо, чем заставил Кондо схватиться за голову. — У нас тут рамен есть!

— Да я уже понял, что вы опустошили мои запасы, — сказал ему я. — Ну да ладно. Для вас мне не жалко. Как говорится, в большой семье — рот не разевай.

— Это где так говорится? — простонал Кондо.

— Думаю, прямо сейчас эта информация твоей голове только повредит, — сказал я, наливая себе в тарелку ужин. — Чего у вас тут стряслось?

— Да Кагари-кун умудрился отпраздновать день рождения главного врача так, будто это был его собственный юбилей, — рассмеялся Никиширо Кусэй. — Ну не дурак ли?

— Отстань, — промычал Кагари. — Я же вообще обычно стараюсь не пить… А новички развели меня на спор.

— Новички? — переспросил я. — Уж не Оцухиро Комуги случайно?

— Она самая! Не напоминайте мне её имя, Кацураги-сан, — попросил он. — Я сдуру ляпнул, что вы были моим учителем. Она начала ко мне приставать. Напоила, а потом бросила в таком состоянии и сбежала куда-то. Повезло, что Акихибэ Акико живёт вместе с нами в этом общежитии. Она помогла мне добраться.

— А я думал, что Акихибэ-сан будет праздновать день рождения отца, — подметил я.

— Нет, он сам-то его не празднует, — сказал Кондо Кагари. — Какие ему праздники после перенесённого инсульта? Это он сотрудникам своим устроил фуршет. Чтобы кто-нибудь выпил за его здоровье. Ох… При всём уважении к Акихибэ-сан, лучше бы я этого не делал.

— Ешь давай! — поторопил его Никиширо. — Не буду же я с тобой всю ночь нянчиться.

Эх, давно же мы так не сидели. Помню, поначалу мы тут почти каждый вечер собирались. Я, Кондо, Акихибэ, Никиширо и мой брат Казума.

Теперь Казума переехал, а у меня едва хватает свободного времени, чтобы поспать. Но я ни о чём не жалею. Меня захватила новая цель, и я отступать не собираюсь, пока не получу то, что хочу.

— Кстати, Тендо-сан, — обратился ко мне Никиширо. — А ты уже разобрался с тем подозрительным мужиком около своей комнаты?

Я сегодня от подозрительных мужиков, судя по всему, не избавлюсь до самого сна.

— После работы я сразу направился сюда, есть жутко хотелось, — доедая рамен, сказал я. — А кого вы там видели?

— Не знаю, странный какой-то. В чёрном военном пальто. Мы к нему даже приближаться не стали, — сказал Никиширо. — Но тёрся он именно около твоей квартиры.

Звучит как-то уж слишком фантастично. Мужчина в чёрном пальто? Так ещё и военный? Может, Мурата и Ягами успели ко мне кого-то подослать? Нет. Вряд ли. Даже если бы они захотели это сделать, они бы физически не успели такое провернуть. Скорее всего, это кто-то другой.

— Что ж, самое время с ним познакомиться, — сказал я и вышел из-за стола. — Раз вы опустошили мою кастрюлю с раменом, значит, посуду за всех тоже моете вы. А ты, Кагари-кун, — я положил руку ему на плечо и выплеснул немного лекарской магии, — выздоравливай. И больше так не перебирай. Оно того не стоит.

— Спасибо… — прошептал он и продолжил упиваться солёным раменом.

Эх, помнится мне, в прошлом мире мой учитель перед тем, как взялся употреблять только сухое красное вино, пил побольше Кондо Кагари. Был одновременно и лекарем, и алкоголиком. Абсолютно неадекватное сочетание. Но спорить с ним было бесполезно. Тем более знания о лекарском деле у него были просто великолепные.

Помню, я искренне не понимал, почему он не обезвреживает спиртные напитки лекарской магией. В итоге он рассказывал мне, что намеренно разгоняет свою зависимость от алкоголя до третьей стадии, чтобы меньше тратить денег на спиртное. Тогда я был молод и неопытен и до конца не понимал, что он имеет в виду.

Оказалось, тут всё предельно просто. На первой стадии толерантность к алкоголю относительно стабильна. На второй она начинает стремительно расти, и человек уже пьянеет от гораздо больших доз, нежели раньше. Бывает и такое, что на первой для опьянения хватает одной рюмки крепкого напитка, а на второй — только половины бутылки.

Зато на третьей всё «прекрасно»! Организм настолько дуреет от количества вливаемого алкоголя, что в конце концов происходит срыв толерантности. И чувствительность к спирту падает даже ниже той планки, которая была на первой стадии. То есть такой алкоголик может опьянеть и от половины рюмки.

По словам учителя, именно к такой экономии он и стремился. Я, конечно, до сих пор не понял, зачем он гробил свой организм много лет. Возможно, это был какой-то замысловатый лекарский эксперимент. Потому что в итоге он излечил себя от этого заболевания и прожил целый век.

Вспоминая прошлую жизнь, я добрался до своего этажа и оторопел. Почему-то я подумал, что Никиширо мне солгал. Но — нет. Человек в чёрном пальто до сих пор стоял около моей комнаты.

Я осмотрел его издалека и на всякий случай подключил «анализ». Если, предположим, он держит ладони на рукоятке огнестрельного оружия, я это быстро замечу.

Но «анализ» показал мне то, чего я вообще не ожидал увидеть. Под пальто у этого человека скрывается только правая рука. А левой и вовсе нет. Вот уж действительно странный тип. Может, кто-то из пациентов, которых я ранее лечил? Что-то знакомое в нём точно прослеживается, но я никак не могу определить, где я уже его видел.

— О… О!!! — проорал он на весь коридор. — Тендо-кун, ну наконец-то!

Он налетел на меня как ураган и крепко обнял одной-единственной правой рукой.

— А я тебя сразу узнал! — рассмеялся он. — Правда, судя по твоему выражению лица, ты так до сих пор и не понял, кто я такой?

Я выдержал паузу, пытаясь проанализировать ситуацию. Ведёт он себя дружелюбно, обращается как к родственнику. Одна рука…

Ах, вот оно что! То-то я чувствую в нём нечто знакомое. А знакомое — это гены.

— Было трудно не узнать тебя, дядя Кетсуро, — произнёс я.

— А мы ведь не виделись лет… Двадцать, да? Или больше? — произнёс он. — Да, два десятка лет минуло… С ума сойти! И что же меня выдало?

— Рука, — прямо сказал я. — Уж прости, но без этой детали я бы тебя не узнал.

Передо мной старший брат моего отца — Кацураги Сомы.

Кацураги Кетсуро — отец Казумы, моего двоюродного брата. Казума много раз рассказывал, что пошёл в сферу медицинской кибернетики исключительно ради того, чтобы вернуть своему отцу утерянную руку. Кацураги Кетсуро был спасателем, а до этого служил в военных силах Японии. Однако левую руку, как ни странно, он потерял не на войне, а в процессе спасения людей от цунами. Его придавило обломками дома.

Ужасная история. Казума говорил, что ему пришлось самостоятельно оторвать себе руку, чтобы вырваться из-под воды.

Видимо, у большинства членов семьи Кацураги самоотверженность заложена в генах. Только мой отец Сома не относится к числу таких людей. Но он тоже посвятил всю свою жизнь помощи людям. Просто в меньших масштабах. Почти сорок лет проработал фермером, продавал людям пищу за гроши. Сам от этого не разбогател, в отличие от своих конкурентов, зато накормил тех, кто не мог себе позволить более дорогие товары.

— Я из-за этой руки сюда и приехал, — сказал Кацураги Кетсуро. — А точнее — из-за её отсутствия.

— Пойдём ко мне, чего мы в коридоре разговариваем? — перебил его я. — Выпьем чаю и всё обсудим.

— Слушай, да я бы с радостью, но я, вообще-то, Казуму-кун пытаюсь найти. Насколько я знаю, он где-то здесь живёт? Но никто не смог мне подсказать точно, где находится его квартира.

— Так Казума-кун тебя не предупредил? — удивился я. — Он переехал поближе к своему новому месту работы.

— Я думал, что вы работаете вместе. И изобретаете импланты с протезами, — заявил Кетсуро.

— М-да… Похоже, мой двоюродный брат слишком сильно заработался. Даже не объяснил, куда нужно подъезжать, — вздохнул я.

— Ой, да брось, Тендо-кун! — рассмеялся Кетсуро. — Ничего страшного. Мы с ним редко общаемся. Он — весь в меня. Я, когда горел своей работой, тоже ни с кем на связь не выходил. Не замечал даже, как течёт время. Осознание ценности этого ресурса ко мне пришло только после того, как я… стал инвалидом и уселся дома. Пятнадцать лет на заднице — такое себе развлечение. Заставляет о многом задуматься.

— В любом случае, пойдём ко мне, — настоял я. — Уже полночь. Казуму-кун искать слишком поздно. А если учесть, что вы с ним друг другу толком ничего не объяснили, он даже не подозревает, что ты приехал.

— Ну… Ладно, — кивнул дядя. — Если я тебя не потесню, то с радостью останусь на ночь. Если места мало, я могу и в ванной поспать. Мне не привыкать, честно!

— Да нет, в ванной не придётся, место у меня есть, — сказал я и отпер дверь. — Проходи на кухню.

Я помыл руки, сделал нам чай, и мы приступили к беседе. Я рассказал дяде, как продвинулся Казума. Выяснилось, что он об этом вообще ничего не знал. Похоже, сын держал его в неведении всё это время.

— Погоди, а почему же ты тогда приехал? — уточнил я. — Я думал, что это Казума-кун позвал тебя, чтобы… Не буду раскрывать все карты. Пусть он лучше сам об этом скажет, если ещё не говорил.

На деле Кацураги Казума уже давно договорился с Шиногару Рюсэем, что первый протез, созданный их компанией, будет поставлен его отцу, причём по солидной скидке. Хотя я подозревал, что Шиногару и вовсе сделает это бесплатно. Всё-таки мы с Казумой продвинули его исследования на сотню ступеней вперёд.

— Да ничего он толком не сказал! Просто попросил приехать. А куда приехать, зачем приехать — чёрт его знает! — махнул рукой Кетсуро. — Вот уж точно — весь в меня.

— Тогда я устрою вам встречу, но суть рассказывать не буду. Казума точно не обрадуется, если я расскажу всё вперёд него. Ты лучше ответь мне на другой вопрос, — произнёс я. — Как ты вообще смог сюда пройти? Охранник, который сидит на входе, даже нас пускает строго по пропускам. А если их с собой нет — сверяет паспорта.

— Так чего тут удивляться? Я с вашим охранником уже подружился, — улыбнулся Кацураги Кетсуро. — Мы с ним служили в одних войсках. Он тоже раньше был спасателем. Только ему повезло отделаться переломом колена. Говорит, сустав ему заменили в тот же год, но обратно в спасатели уже не взяли. Так что мы с ним из одной сферы. Разве мог он не пустить бывшего коллегу?

Как оказывается всё просто! У нас он каждый иероглиф в паспорте сверяет, а Кетсуро пустил банально из-за того, что у них было общее место работы.

Много же в Японии спасателей… Но по этой теме у меня вопросов нет. Этой стране не повезло во многих планах. Во-первых, она целиком и полностью расположена на островах. Во-вторых, эти острова образовались на самом стыке сразу нескольких тектонических плит. Отсюда и постоянные землетрясения, цунами и прочие сюрпризы непредсказуемой природы.

— Ладно, что-то мы с тобой заболтались, Тендо-кун, — допив чай, произнёс он. — Давай ложиться спать. Только дай мне адрес, я завтра сам постараюсь найти Казуму-кун. У меня ещё в планах к твоим родителям заскочить. Но это уже в последнюю очередь. Всё-таки путь к ним неблизкий. А твой отец со мной последние десять лет не больно-то желал общаться.

— Путь к ним куда ближе, чем ты думаешь, — улыбнулся я. — Я перевёз их в Токио. Не знаю, как к этому отнесётся отец, но их адрес я тебе дам. Можешь навестить.

— Сома сейчас здесь? В Токио⁈ — удивился Кетсуро. — Ну ты даёшь, Тендо-кун! Значит, почти все Кацураги уже давно собрались здесь. Один я до сих пор в Киото сижу один. Может, тоже стоит к вам перебраться?

— Этот вопрос лучше обсудить с Казумой, — коротко ответил я.

Не стану лезть в другую часть своей семьи. Может, Казума не хочет, чтобы отец сюда переезжал. Но возможность найти ему квартиру в черте Токио у него точно есть. Шиногару Рюсэй платит ему большие деньги. Парню из провинции такой суммы должно быть даже слишком много.

Дядя ушёл спать в гостиную, я помыл посуду и тоже направился отдыхать.

За эти сутки на меня в очередной раз обрушилось слишком много разных происшествий. Но самое главное должно произойти завтра. Нужно накопить достаточно магической энергии. Сэкономить всё, что только смогу.

И положить конец войне с «Ягами и Мурата». Эта парочка проходимцев даже не подозревает, насколько сокрушительный удар я приготовил.

Если всё получится, после него они уже вернуться к своей работе не смогут. Никогда. Нечего позорить профессию врача. Нужно искоренить этих преступных бизнесменов. Может, таких по Японии ещё много, но всех я найти не смогу при всём желании.

Зато своих соседей через улицу я точно поставлю на место.

И дело даже не в конкуренции. Просто людей жалко. Они же готовы использовать кого угодно ради денег.

Следующее утро в клинике «Ямамото-Фарм» всем далось непросто, кроме меня и Итидзё Арачи. Мы оказались единственными терапевтами, которые не выпивали на корпоративе. Но наш главный врач оказался милосерден. Этот рабочий день он тоже немого сократил. Даже постарался выяснить, кто готов остаться на вторую смену и прикрыть своих «пострадавших» коллег.

С этого дня в нашей клинике стало людно, как никогда. Терапевтов в два раза больше. Пациентов должно было стать меньше по логике, ведь их количество разделилось надвое.

Но — нет, куда уж там!

Похоже, пациенты, как и болезни, делятся примерно так же, как клетки медуз. При любом повреждении ускоренно удваиваются.

Хотя, скорее всего, это был самый обыкновенный ажиотаж из-за наплыва новых молодых специалистов. Тут Япония мало чем отличается от России. Всем очень хочется «пощупать» новых врачей и определить, имеет ли смысл ходить к ним или стоит подыскать другого специалиста в частной клинике где-нибудь неподалёку.

Именно с такой проблемой столкнулась Оцухиро Комуги — девушка, которая приставала ко мне прошлым вечером. На неё пациенты накатали сразу пять жалоб за сутки. А я узнал об этом первым, поскольку с утра замещал Ватанабэ Кайто на посту заведующего.

После окончания рабочего дня я вызвал к себе Оцухиро, чтобы разобраться, какого чёрта она творит в первый же свой рабочий день.

— Оцухиро-сан… — прошептал я, изучая её личное дело. — Первый ранг.

— Да, всё верно, — склонив голову, произнесла она.

— Честно говоря, я редко оцениваю специалистов по тестам или ранговой системе. Но тут ситуация говорит сама за себя, — продолжил я. — Вы набрали меньше всех баллов на предварительном тестировании. Едва перешли порог. Потому и оказались на первом ранге. После этого сразу же подцепили пять жалоб от пациентов. Я понимаю, что половина из них — это обычные капризы неблагодарных людей. Но всё равно. Для первого дня — это слишком много.

— Кацураги-сан, вы решили отомстить мне за вчерашний день? — заявила она.

— Мне безразлично, как вы вели себя вчера на празднике. Я просто пытаюсь понять, что нам нужно сделать, чтобы вас не уволили ещё до окончания стажировки! — прямо сказал я.

— У меня голова с утра совсем не соображает, честно, — вздохнула она. — Войдите в моё положение. Постарайтесь понять. Вы-то вчера не пили!

Ё-моё! Она ещё и умудряется изъясняться так, будто это я в чём-то виноват.

— Значит так, Оцухиро-сан, — решил подытожить я. — У нас одна жалоба в министерство, одна на имя главного врача и три на моё имя. С последними я разберусь, но на первые две придётся отвечать вместе. Срок — семь дней. Тянуть не будем. Завтра же после работы задержитесь, и мы вместе составим ответы на жалобы. Договорились?

— Д-да, Кацураги-сан! — обрадовалась она. — Обязательно задержимся! Вы не пожалеете!

С этими словами она покинула мой кабинет, хотя я ещё даже не дал ей понять, что разговор завершён.

«Не пожалеете». И как я должен это понимать? Дурдом, честное слово. Теперь мне ясно, почему Ватанабэ Кайто решил свалить, блестя пятками, сразу же после появления новых терапевтов.

Однако это пока что неважно. Сегодняшний вечер я собираюсь посвятить главному делу этого месяца.

После окончания работы в «Ямамото-Фарм» я доехал до своей клиники. Но заходить в неё не спешил. Взглянул на здание «Ягами и Мурата», затем оценил свой текущий уровень сил.

Жизненная энергия восполнилась почти что до краёв.

— Отлично, — тихо произнёс я и вновь направился к клинике конкурентов. — Сегодня ваш последний рабочий день, господа.

Глава 3

Я вошёл в клинику «Ягами и Мурата», с трудом сдерживая дрожь в своём теле. Вот только дрожь эта возникла не из-за волнения или страха. Меня разрывало от предвкушения того, что произойдёт дальше. Я пока не знал, хватит ли у меня магической энергии, чтобы довести дело до конца, но я примерно рассчитал, сколько раз могу пользоваться навыком «контроль».

На трёх человек хватит с головой. Если кто-то из них будет сопротивляться активнее остальных, придётся поднапрячься. Что ж, ничего страшного. В самом крайнем случае сыграю в лотерею «получи случайное заболевание, а потом вылечи его сам». Правда, ещё неизвестно сколько сил и времени мне на это понадобится.

Уж очень мне хочется наказать двух этих ублюдков.

Я прошёл в фойе, но прежде чем продолжать свой путь, занял очередь за одним из больных. Без белого халата меня мало кто сможет узнать. Ожидая своей очереди к регистратуре, я проанализировал всё здание, насколько хватало зоны действия моей лекарской магии.

Однако в кабинете главного врача был только один человек. Скорее всего, это Мурата Сатоши. А мне нужно, чтобы Ягами Тэцуро оказался с ним в одной комнате. Иначе реализовать мой план не получится.

Но в этом деле мне сильно помогли мои камеры видеонаблюдения. Пусть они и не смогли заснять, кто устроил поджог, зато через них было прекрасно видно главный вход в конкурентную клинику.

Поэтому я знал, что Ягами Тэцуро всегда приезжает во второй половине дня — в районе пяти-семи вечера. Каждый день. Скорее всего, он перепроверяет документацию за Муратой Сатоши, поскольку не может доверить этому болвану вести отчётность.

А это означает, что мне нужно лишь немного подождать — и он приедет.

Я несколько раз пропускал вперёд себя людей, чтобы сохранить своё укрытие в очереди. Когда приближался слишком близко к регистратуре, сразу возвращался в конец очереди и продолжал выжидать. За это время я хорошо изучил структуру клиники «Ягами и Мурата».

Врачи у них работали действительно хорошие. Нескольких из них я даже видел в списках авторов самых свежих медицинских статей. Неплохой штат собрал Ягами. Но я примерно понимаю, как ему удалось это сделать. Хоть лицензии он и лишился, но старые связи сохранились. За долгие годы работы он успел ими обрасти.

Кроме того, они действительно смогли оборудовать небольшую лабораторию. Перечень анализов, которые можно сдавать прямо здесь, не очень большой, но в этом они уже обгоняют мою клинику.

Однако это не важно. Если всё пойдёт по моему плану, скоро всё сильно изменится.

В конечном счёте прождал я всего лишь час. Ягами Тэцуро появился в клинике ровно в половину седьмого вечера и сразу же направился на второй этаж — к своему коллеге. Настало время действовать.

На этот раз я дождался своей очереди и подошёл к регистратуре. Ягами меня не узнал, маскировка сработала. А вот медсестра сразу же поняла, что я — тот самый нарушитель, который прорвался вчерашним вечером в кабинет главного врача.

— Кацураги-сан, меня насчёт вас уже предупредили, — разволновалась она. — Если вам нужна медицинская помощь — я вас запишу. Но за вами будут следить. Мне велено вызывать полицию, если вы ещё раз здесь появитесь, поэтому…

— Поэтому вы не станете этого делать и без лишних проблем пропустите меня на второй этаж, — сказал я и воспользовался «контролем».

Медсестра тут же вздрогнула и практически встала по стойке смирно. Уже в этот момент я понял, что больше у меня проблем с ней не возникнет.

Стоит отметить, что никакого вреда навык «контроль» людям не наносит. И пользуюсь я им очень аккуратно. Человек не будет страдать от какого-нибудь отходняка или перегрузки нервной системы. Все эти риски ложатся исключительно на мой организм. Просто посредством этой способности я располагаю людей к себе. Убеждаю их, что им не просто выгодно, а жизненно необходимо подчиняться моим приказам.

Этой способности я своих коллег-лекарей пока что обучать не собираюсь, поскольку это слишком опасно. Да, я доверяю Дайго, Рэйсэю и Уайту, но не могу знать наверняка, как они ей воспользуются.

Всегда существует риск, что тот же Рэйсэй Масаши вновь переживёт обострение лудомании и рванёт в казино выуживать деньги из крупье незаконными методами.

Я же использовать эту силу в своих личных целях не собираюсь. У меня есть чёткий список трёх ситуаций, в которых я могу себе это позволить.

Первая — если пациент сам не понимает, что ему требуется помощь.

Вторая — если кто-то хочет навредить другим людям или нарушить закон иными способами.

Третья — для защиты себя, своей семьи и близких мне людей.

Всё, точка. В иных ситуациях эта сила применяться не должна.

— Простите, Кацураги-сан, я вас неправильно поняла, — сказала медсестра. — Можете пройти в кабинет главного врача, когда вам будет удобно. Может, хотите, чтобы я сообщила ему о вашем приходе?

— Нет, спасибо, — улыбнулся я. — Мне хочется, чтобы наша встреча стала для него приятным сюрпризом.

Правда, тут я сильно загнул. Приятными следующие несколько часов моим соперникам точно не покажутся. Хотя тут я, наоборот, преуменьшил. Несколько часов — мягко сказано. После нашего разговора изменится вся их жизнь.

Непростой выбор. Испортить судьбу двум людям, чтобы спасти сотни или даже тысячи пациентов, которых могут обмануть местные горе-бизнесмены?

Такова цена справедливости. Лучше пожертвовать этой парочкой, но помочь другим. И я бы не стал вмешиваться, если бы Ягами и Мурата банально завышали цены или оказывали свои услуги некачественно. Эти двое способны на поджоги, незаконное распространение наркотиков и отмывание денег. Пора этой шарашкиной конторе развалиться до самого основания.

Я поклонился медсестре и направился на второй этаж. Одно использование «контроля» потрачено. Но дальше мне придётся гораздо труднее. У меня осталось ещё четыре попытки. И каждая следующая будет отбирать всё больше и больше жизненной энергии. Ну ничего, я не отступлю, пока не добьюсь своего.

Когда я подошёл к кабинету главного врача, из-за двери раздались вопли Ягами Тэцуро, которые было слышно даже в коридоре.

— Как это ты не смог выпросить поставку фенобарбитала⁈ — воскликнул он. — Нам что, вообще никакие барбитураты не позволят выписывать? А для чего мы оформляли документы на эту дурацкую аптеку? Получается, я зря рисковал своей шкурой, пытаясь договориться со своими знакомыми из министерства?

— Ягами-сан, я ведь ничего изменить не могу! — оправдывался Мурата Сатоши. — Разрешение мне пока что не дали, но, может быть, после повторного прошения они согласятся? Давайте заявим, что у нас наблюдаются неврологические и психиатрические больные. Тогда нам дадут добро на выписку таких препаратов. А на кого их списать — мы всегда найдём!

Вот идиоты… Они бы хоть звукопроницаемость стен проверили, прежде чем так орать. Их преступления можно раскрыть и без магии, если уж на то пошло. Достаточно включить диктофон и записать всё, о чём они говорят.

Но файлы с диктофона в суде принимаются с большой неохотой. Особенно в двадцать первом веке, когда фотографии, видео- и аудиозаписи можно запросто подделать с помощью тех же нейросетей.

Поэтому лучше уж действовать наверняка!

Я без стука распахнул дверь в кабинет Мураты Сатоши, чем заставил парочку резко прервать свою беседу. И Мурата, и Ягами лишились дара речи, когда обнаружили, что я запираю кабинет изнутри. Благо они почему-то оставили ключи в замочной скважине.

— Опять Кацураги! — воскликнул Ягами Тэцуро. — Всё, Мурата-сан, больше терпеть мы это не станем. Вот теперь вызывайте полицию. И не забудьте уволить сотрудников регистратуры, которые в очередной раз пускают этого выскочку на второй этаж! Они явно заодно!

Нет, регистратура здесь ни при чём. И навредить ни в чём не повинной девушке я им не позволю.

— Оба сели на место, — велел я. — Звонить в полицию, Мурата-сан, вы совершенно не хотите. По крайней мере, пока что. Из кабинета не выходим. Сидите и слушайте, что я скажу вам дальше.

Ещё два использования «контроля». Один на Мурату, другой на Ягами. Больше половины своего резерва я уже израсходовал. Осталось совсем немного, но я доведу задуманное до кульминации!

Оба врача-преступника рухнули на свои стулья. Хотя, судя по их взгляду, они не понимали, почему им так хочется меня слушать. Но и это — не проблема. Даже если они начнут подозревать нечто сверхъестественное, у меня имеется запасной аргумент, который можно будет направить против них же.

Трубка стационарного телефона упала на стол, раздались быстрые гудки. Мурата Сатоши аккуратно положил её на место, но больше к средствам связи не притронулся.

Ох, как же я хотел сделать всё это ещё вчера, но на тот момент у меня банально не хватало сил, чтобы раздать своим противникам достаточное количество приказов. Но ничего. Сегодня их нервные системы будут полостью подчинены мне.

— Кацураги-сан, вы уже во второй раз нарушили закон. Чего вы добиваетесь? Думаете, что сможете нас сломить? Нет! Не выйдет! — принялся упираться Мурата Сатоши.

Я заметил, как он несколько раз пытался встать со стула, тянулся к телефону. Но что-то ему мешало.

А я специально настроил их нервную систему таким образом, чтобы организм всеми силами сопротивлялся нарушению данного приказа.

Мощь «контроля» сильно ограничена. Но его приказы абсолютны. Я проникаю в подсознание и эндокринную систему. Заставляю людей чувствовать себя пассивной жертвой, у которой попросту нет выбора.

Разговаривают Мурата и Ягами со мной так, будто ничего не случилось. Но сдвинуться с места не могут. А значит, настало время для допроса.

— Я знаю, чем вы занимаетесь в этой клинике, — прямо сказал я. — На людей вам наплевать. Пациенты, другие врачи — для вас это лишь инструменты. Вы ведь опять взялись за старое, да? Я прекрасно слышал ваш разговор. Снова наркотические лекарственные препараты. Снова двойная документация. Вам ведь мало тех денег, которые можно заработать честным путём. Не хочется терять свою сеть, верно? Успели набрать клиентов, которые стали зависимыми от барбитуратов и прочих психотропных веществ?

— На этот раз вы зашли слишком далеко, Кацураги, — прорычал Ягами Тэцуро. — Мою жену посадили в тюрьму. Меня лишили лицензии. Что, вам весело? Скоро это веселье закончится, когда я найму знакомых людей и те поиграются с вашей девушкой. А потом ещё и родителей найдём. Мы уже наводили справки. И знаем, в каком селе живут ваши старики. А когда вы лишитесь всего — не сомневайтесь — за вами тоже придут.

Сохранить лицо было трудно. Меня переполняла ярость, но я всё же проигнорировал угрозы Ягами Тэцуро и вновь улыбнулся.

— Ты посмотри на него! — обратился Ягами к Мурате. — Он, похоже, совсем с ума сошёл! Нет, это ведь явная шизофрения… Или какая-то мания. Жаль, что моей жены здесь сейчас нет. Она бы, как психиатр, быстро поставила диагноз.

— У вашей жены мозги расплавились от наркотиков, Ягами, — перебил его я. — Не позорьте профессию психиатров — не упоминайте свою жену. Мне приходилось с ней взаимодействовать. Удивлён, что её в итоге в тюрьму, а не в психушку упекли.

Ягами дёрнулся. Явно хотел меня ударить. Но не смог. Ноги и руки парализовало. Ведь ему был дан чёткий приказ — сидеть и не трогать телефон.

Сложно даже описать, как я наслаждался этим моментом. Они заслужили гораздо худшего, чем обыкновенные издевательства с моей стороны. Но ничего, всё самое интересное впереди.

— Ладно, засиделся я с вами, «уважаемые» коллеги, — с сарказмом сказал я. — А теперь, Мурата-сан, я разрешаю вам взять телефон. Звоните в полицию, признайтесь во всех своих нарушениях. Расскажите, чем вы с Ягами Тэцуро занимаетесь, и пообещайте предоставить все документы, подтверждающие ваши правонарушения. Попросите, чтобы приехали в клинику прямо сейчас. Полиция, прокуратура, наркоконтроль — тут все пригодятся.

На этот ход мне пришлось потратить весь оставшийся запас «контроля». Поскольку этим навыком мне пользоваться раньше не приходилось, рассчитал свои силы я не очень точно. Переоценил себя. На последний приказ ушло в три раза больше энергии, чем на предыдущие.

На спине выступил пот, голова закружилась. Видимо, давление упало. Но всё это мелочи. Я всё равно доведу дело до конца.

— Ха-ха! — расхохотался Ягами Тэцуро. — Ты его слышал, Сатоши? Это каким же нужно быть наивным идиотом, чтобы…

— Алло, полиция Токио? — послышался голос Мураты. — Говорит главный врач клиники «Мурата и Ягами». Я хочу, чтобы сюда приехал наряд. Мне нужно признаться в совершённых преступлениях. Мне и моему сообщнику.

— Ну ты даёшь, Сатоши… — закатился со смеху Ягами Тэцуро. — Давай, продолжай. Может, он правда поверит и уже свалит отсюда наконец!

— Эм… Вызов принят, — послышался ответ диспетчера. — Мы будем через пятнадцать минут. Оставайтесь на своих местах.

— Э-э-э? — перестав смеяться, тихо протянул Ягами Тэцуро.

— Ах да! Ещё нам понадобится прокуратура и служба наркоконтроля! — прокричал вдогонку Мурата Сатоши. — Дело в том, что мы с партнёром… В общем, мы продаём наркотические лекарственные препараты на чёрном рынке.

Я впервые не мог чётко определить, кто из нас был больше всех удивлён. Хотя «удивлён» — слово неподходящее. Тут без ненормативной лексики обойтись не получится, чтобы описать реакцию всех, кто стал участниками или свидетелями состоявшегося телефонного разговора.

Диспетчер замолчал, а затем быстро отключился. Видимо, до полиции дошло, что с местной клиникой явно что-то не так.

Ведь звонил Мурата со стационарного телефона. Они поняли, что это — не шутка. У них высветилось местоположение абонента.

У Ягами Тэцуро свалились очки. Он как сидел с открытым ртом, так и замер в этой позе. Поначалу ему казалось, что Мурата шутит, издевается надо мной. Но голос диспетчера заставил его осознать, что произошло на самом деле.

Да и сам Мурата «выпал в осадок», осознав, что я только что заставил его сдаться полиции. Разумеется, оба махинатора не понимали, что я с ними сделал. Зато до них уже дошло, что назад дороги нет. Этим звонком они себя окончательно похоронили.

Чего уж скрывать? Я и сам был удивлён тому, как сильно может воздействовать на людей «контроль». Всё-таки смесь «харизмы», «психоанализа» и лекарской магии молекулярного уровня умела оказывать сногсшибательный эффект на людей.

— Сатоши, сволочь ты последняя… — прошептал Ягами Тэцуро. — Ты что… Заодно с Кацураги Тендо? Ты обманывал меня?

— Я-я-ягами-сан! — еле выдавил из себя Мурата. — Клянусь, я понятия не имею, что сейчас случилось. Я будто самим собой управлять не мог. Он… Кацураги загипнотизировал меня!

— Не думал, что ты меня предашь… — проскулил Ягами. — Я же дочь свою за твоего сына отдал! Разделил с тобой все своих доходы. Работу тебе, бестолковому идиоту, дал, а ты чем мне отплатил⁈

Мурата Сатоши, безвольно заикаясь, показывал на меня пальцем, но никак не мог объяснить Ягами Тэцуро, почему так вышло, что он взял и выложил всё полиции по первой же моей просьбе.

— Что? Думаешь, срок тебе скостят, раз ты пошёл на чистосердечное признание? Что б тебя, Сатоши! — проорал Ягами Тэцуро. — Мы уже не в том возрасте. Нам и пяти лет в тюрьме хватит, чтобы с жизнью расстаться.

Ягами взглянул на меня, но, как мне показалось, он уже израсходовал все резервы своего гнева. На его глаза навернулись слёзы. Он смотрел на меня не с ненавистью, а с какой-то глубокой обидой. Будто он всё это время был моим другом, а я его подставил.

Такого, разумеется, не было. Просто Ягами доигрался и благодаря моей «помощи» сам себя довёл до нервного срыва.

Я ещё пару минут слушал, как он с Муратой обменивается колкостями, после чего молча встал и вышел из кабинета. Не было смысла даже говорить им какие-нибудь прощальные слова.

Как только я оказался в фойе, в здание вошёл наряд полиции.

Я не стал спешить и ещё какое-то время постоял на улице у главного входа. Через десять минут мимо меня прошли Ягами и Мурата в сопровождении полицейских. Раз их прямо под руки вывели из здания, значит, в кабинете представителям правопорядка удалось найти то, что принудило их к ускоренному аресту.

— Вот он! Это всё он! — кричал Мурата и тыкал в меня пальцем, пока его тащили к полицейской машине.

До меня только сейчас дошло, что мой план сработал даже лучше, чем я думал. Видимо, Мурату и Ягами пытались поднять с их стульев, но те ослушались приказа, потому что продолжали находиться под воздействием моего «контроля». Поэтому они и сопротивлялись при аресте, и полицейским пришлось отрывать их от стульев.

— Он нас загипнотизировал! Этот человек свёл меня с ума и заставил рассказать о том, чего на самом деле не было! — верещал Мурата.

Полицейские краем глаза взглянули на меня, затем переглянулись между собой, и один из них заключил:

— Зараза… Что думаешь? Придётся их ещё и в больницу везти? Проверять содержание наркотиков в моче будем?

— Не помешает, — вздохнул второй офицер. — Этой парочке и заключение психиатра понадобится. Гипноз, видите ли! Может, ещё скажете, что вас ёкай чёрной магией под контроль взял?

— Да-да! В смысле… Вот же он, стоит за вашей спиной! Кацураги Тендо — ёкай! — окончательно вышел из себя Мурата.

— Выхода нет, — сказал полицейский своему напарнику. — Везём их в клинику. Давай-ка лучше до «Ямамото-Фарм» доедем, Мацуда. Там и психиатр дежурит, и тест на наркотики сдаётся быстро. Потратим на дорогу минут тридцать пути.

— Какой позор… — простонал Ягами Тэцуро. — Везите нас куда угодно, только не в «Ямамото-Фарм»! Я был там главным врачом. Мне не хочется снова встречаться со своими бывшими подчинёнными. Любое место выбирайте, только туда не везите…

— А это мы как-нибудь без вас решим, Ягами-сан, — усмехнулся полицейский. — Всё, Мацуда, грузи их.

Проститься с бывшим начальством вышла почти вся клиника «Ягами и Мурата». Пациентов внутри осталось немного, поэтому терапевты, кардиолог и невролог переместились на крыльцо, чтобы выяснить, что здесь происходит.

— Вы слышали? — спросил один из врачей своего коллегу. — Мурата-сан, оказывается, тут деньги отмывал.

— То-то мне показалось подозрительным, что он отказался нам зарплату за первый месяц работы выплачивать. Наобещал золотые горы, а сам задержал выплаты, — ответил ему кардиолог.

— Паршиво, придётся искать новую частную клинику. Я возвращаться на своё прежнее место работы не собираюсь. Меня там начальство с потрохами съело!

— Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу беседу, коллеги, — обратился я к врачам теперь уже бывшей клиники имени Ягами и Мураты. — Не подумайте, что я вас подслушивал. Но так уж вышло, что я в курсе произошедшего. И я изначально догадывался, что вам придётся вскоре искать новое место работы.

— А это кто такой? — прошептал один из кардиологов позади врачей, к которым я обратился.

— Ой… — протянул терапевт. — Быть того не может! Вы ведь Кацураги Тендо, верно? Я вас помню! Мы вместе были на олимпиаде врачей в Австралии! Вы, наверное, меня не запомнили. Я представлял Центральную больницу Осаки. Вылетел после первого же тура, — он повернулся к остальным врачам и произнёс. — Зато Кацураги-сан дошёл до финала и вышел одним из победителей!

— Кацураги Тендо? Тот самый, который написал статью о… — принялись перешёптываться врачи, упоминая мои заслуги.

Отлично, они меня узнали. Это было следующим этапом моего плана.

— На самом деле я хотел бы сделать вам одно предложение, — перешёл к делу я. — Вскоре у вас больше не будет работы, поскольку Мурате-сан светит срок. А если он каким-то чудом от него отвертится, лицензии его точно лишат. Однако я могу предоставить вам рабочие места.

— Если я не ошибаюсь, Кацураги-сан, — обратился ко мне кардиолог, — ваша клиника находится прямо через дорогу, верно?

— Да, всё правильно, — кивнул я.

— Если честно, я бы согласился на ваше предложение. Я слышал о вас много хорошего. Но я не уверен, что все мы там поместимся. Мой друг приходил на приём к вашему сотруднику — к Рэйсэю-сану. Его всё устроило, но он рассказал мне, что у вас там всего шесть кабинетов, большая часть которых уже занята.

О-о, так они не поняли, к чему я клоню?

— А я и не говорил, что собираюсь расположить вас в том здании, — улыбнулся я, а затем протянул врачам свою визитную карточку. — Напишите мне через неделю в любом мессенджере. Если хотите, можете позвонить. Примерно в это время у меня уже будет готово для вас другое здание.

И я не блефовал. После произошедшего в клинике «Ягами и Мурата» я полностью погрузился в работу. Перешёл в режим ожидания. Как я и предполагал, ровно через неделю, когда прошла большая часть судебных разбирательств с бывшими владельцами клиники, я связался с владельцем здания и выяснил, что буквально за сутки до этого он разорвал договор аренды с Муратой Сатоши.

Я сразу же взял быка за рога и договорился о встречи с арендодателем.

И забрал соседнее здание себе. Моей целью стало создать второй филиал своей клиники. В моём здании пациентов продолжат принимать лекари, а во втором к делу перейдут врачи. Таким образом мне не придётся постоянно беспокоиться о том, что другие сотрудники узнают о нашей лекарской магии.

Сразу после оформления договора аренды со мной связались почти все врачи, которые работали в этой клинике до инцидента с полицией. Большая их часть сразу же согласилась устроиться обратно, но теперь уже в мою организацию.

Подводя итоги, всего за неделю я искоренил коррумпированного главного врача и своего главного конкурента, забрал его здание вместе с аппаратом КТ, УЗИ, пятью терапевтами, двумя кардиологами и одним неврологом.

Ах да, не стоит ещё забывать, что в придачу мне досталась небольшая лаборатория. Хоть я уже и подписал договор с соседними диагностическими центрами, своя аппаратура мне тоже пригодится. Бывает такое, что пропускная способность диагностического отделения и лаборатория приводит к образованию очередей. У меня таких проблем благодаря дополнительному договору не возникнет.

Денег на аренду нового здания я потратил немерено, но мне было ясно, что это вложение окупится очень быстро. Поток пациентов на эту улицу Сибуи уже налажен. Рекламные компании работали с двух сторон, плюс Хирано Юрика своей магической аурой приманила много пациентов.

Вот только теперь никакой конкуренции с клиникой через улицу у меня нет. Весь поток денег направится в бюджет моей организации.

— Такими темпами мы скоро станем самой известной частной клиникой Сибуи! — поделился со мной своим мнением Дайго Рэн во время очередной лекарской планёрки. — Я изучил весь район. Здесь больше нет частных клиник. А те, которые имеются, гораздо слабее. Они работают себе в убыток.

— О, Кацураги-сан! — воскликнул Купер Уайт. — Вы не подумайте, что я лезу в ваши дела, как главного врача, но у меня возникла одна идея…

— У меня она уже тоже возникла, Уайт-сан, — улыбнулся я. — Знаю, что вы хотите сказать. Имеет смысл расшириться. Как накопим достаточно денег, можно будет выкупить остальные клиники или договориться с их главными врачами о том, чтобы организовать там наши филиалы.

— Вы и мои мысли читаете, что ли? — усмехнулся Уайт.

— Я вообще не умею читать мысли. «Психоанализ» даёт совершенно другие преимущества, — произнёс я.

Но продолжить планёрку нам не дали. В моём кармане уже пять минут вибрировал телефон. Кто-то отчаянно старался до меня дозвониться.

Я достал мобильник и обнаружил десять пропущенных от Кацураги Казумы.

Так, а вот на это действительно стоит отвлечься. Без причины он бы так назойливо звонить не стал.

— Да, Казума-кун? — ответил я. — Что-то срочное?

— Тендо-кун, пожалуйста, — произнёс он, — приезжай в клинику Шиногару-сан. У нас проблемы. У моего отца пошло отторжение нашего протеза.

Глава 4

Точно, а ведь Кацураги Кетсуро ещё неделю назад был у меня в квартире. После этого я почти ничего о нём не слышал. Я созванивался с отцом, и тот сказал, что дядя так к ним и не заявился. Хотя собирался их посетить. Я ведь даже дал ему адрес родителей, чтобы он мог устроить им небольшой сюрприз.

Но он исчез. Затем я связался с Казумой, и мой двоюродный брат сказал мне, что с отцом он уже встретился. Однако больше никаких подробностей он мне не сообщил. Сказал лишь, что у него много работы и большие планы на следующую неделю.

Теперь-то мне понятно, какими были эти планы. Кацураги Казума и Шиногару Рюсэй задумали поставить первый тестовый протез моему Кетсуро. Но что-то пошло не так.

Поэтому они и зовут меня. Ведь это я разработал почти треть всех функций нового передового аппарата. Я объяснил им, как правильно крепить его к нервной системе так, чтобы протез чувствовался, как обычная рука.

Но мной ведь было всё просчитано… Почему пошло отторжение? И металл, и искусственная кожа сделаны из гипоаллергенных материалов. Я готов поклясться чем угодно, что вся научная работа на эту тему мной была подготовлена со всей внимательностью.

Может быть, Шиногару Рюсэй или Казума где-то допустили ошибку? Или сам Кацураги Кетсуро плохо следит за протезом. Сколько дней он уже его носит? Три? Четыре? Вряд ли больше. Скорее всего, он ещё даже из клиники выйти не успел.

— Кацураги-сан, мы чем-то можем вам помочь? — спросил Рэйсэй Масаши, заметив, как встревожил меня этот звонок.

— Нет, продолжайте свою работу, — попросил я. — У меня возникла непредвиденная проблема. Я вынужден отлучиться. Сегодня, скорее всего, уже не появлюсь. Но план работы на ближайшие несколько дней у нас и так готов. Наш второй филиал только открылся, врачи там со всем справляются самостоятельно. Если возникнут срочные вопросы — звоните, всё решим дистанционно.

Я покинул конференц-зал, переоделся и вызвал такси до клиники Шиногару Рюсэя. Меня беспокоили сразу две проблемы. Первая — если организм Кацураги Кетсуро отторгает протез, значит, в нём уже возникли проблемы с работой иммунной системы. И это мне предстоит решить в первую очередь.

Вторая — если протез отторгается, значит, сотрудники Шиногару сделали что-то не так.

Либо это я ошибся в расчётах, но это попросту невозможно по той причине, что я сверял все данные с результатами своего «анализа». Если они всё делали строго по моим инструкциям, значит, такой проблемы не могло возникнуть априори.

Около клиники Шиногару меня встретил Кацураги Казума.

— Тендо-кун, как же хорошо, что ты смог так быстро приехать! — выдохнул он. — Я не понимаю, что происходит. Первые два дня отец хорошо переносил внедрение протеза. Но как только мы приступили к тестам, начались все проблемы. Он уже сутки находится под наркотическими обезболивающими. Мы с Шиногару-сан думаем, что вся проблема в искусственных нервах. Скорее всего, именно они раздражают естественную нервную систему, отчего и возникает столь сильный болевой синдром. Весь наш проект на грани провала… И самое ужасное — первым испытуемым я сделал собственного отца. Я не хотел, чтобы он пережил нечто подобное. Совсем не хотел.

— Казума-кун, заканчивай истерику, — прямо сказал я. — Бьюсь об заклад, что вы оба ошибаетесь. И ты, и Шиногару-сан. Структура искусственных нервов не могла вызвать такой болевой синдром. Проблема в чём-то другому. Давай-ка я для начала сам осмотрю дядю Кетсуро. Идёт?

— Да-да! — обрадовался он. — Пойдём скорее. Кроме тебя нам больше не на кого надеяться.

Казума провёл меня на второй этаж клиники, где располагались палаты. Именно там содержались пациенты, перенёсшие подключение новых протезов. Но у большинства больных таких проблем не было. Вот только им присоединяли старые модели протезов. Мощный болевой синдром возник только у человека, которому подключили новый аппарат.

Я вошёл в палату Кацураги Кетсуро. В первую же очередь мне в глаза бросилась его левая рука. Она почти ничем не отличалась от настоящей. Несведущий человек ни за что в жизни не сможет с ходу определить, что она внутри механическая. Хороший продукт.

Осталось только его отладить.

— Как ты, дядя Кетсуро? — обратился к мужчине я.

Он не спал. Вяло приподнял веки, ухмыльнулся, превозмогая слабость и дискомфорт, после чего произнёс:

— Тендо-кун… Рад тебя видеть! Меня так накачали морфином, что я начал видеть всякую нечисть. Правда, она оказалась весьма доброй по отношению ко мне…

Проклятье! Извлечь из него информацию будет трудно. Видимо, обезболили его от души. Чёрт знает, что он может нам рассказать в таком состоянии. Скорее всего, ему, кроме морфия, ещё и транквилизаторы ввели.

Плохо… По идее стыковка культи и протеза должна была пройти гораздо легче. Я расписал план работы целой программы, которая должна была подавить боль без применения медикаментов.

— Что конкретно сейчас у вас болит, дядя Кетсуро? Я вижу, что дозу морфия вам ввели небольшую, — закончив изучать его историю болезни, произнёс я. — Значит, дискомфорт вы всё равно должны чувствовать. Так где он?

— Плечо, Тендо-кун, — поморщился он. — Ощущение, будто оно вот-вот оторвётся вместе с рукой. Ужасное чувство! Хотя боль почти полностью заблокирована.

Так… И откуда же взялись такие проблемы? Может, всё дело в весе протеза?

Нет, там мы тоже всё очень хорошо рассчитали. Даже договорились, что в металлическом корпусе будут созданы полости, благодаря которым вес протеза значительно снизится. Вряд ли рука, которой он обладал ранее, была сильно тяжелее, чем этот протез.

Может, его сустав отвык от нагрузок?

Точно… Сустав! В суставе что-то не так. Видимо, местные врачи упустили принципиально важное противопоказание к операции.

— Казума-кун, понимаю, что это прозвучит странно, но я хотел бы, чтобы ты оставил меня наедине со своим отцом, — попросил я. — Мне нужно сосредоточиться. Другие люди всегда отвлекают меня от работы. Уж не обижайся.

— Да, конечно, какие могут быть вопросы? — пожал плечами он. — Делай всё, как считаешь нужным. Я буду ждать снаружи. Позови, как только закончишь.

Кацураги Казума вышел из палаты, я ещё раз пробежался глазами по истории болезни и нашёл в биохимическом анализе крови несколько отклонений, на которые стоило бы обратить внимание изначально. Теперь к лечащему врачу Кетсуро у меня появились дополнительные вопросы.

Даже не вопросы, а претензии!

Как он мог пропустить… такое⁈

— Поспите немного, дядя Кетсуро, — попросил я, намеренно погружая мужчину в сон. — Когда проснётесь, вам станет намного легче.

Дядя ничего не успел ответить. Моя магия временно погрузила его в небытие. А я тем временем принялся осматривать его суставы с помощью «анализа».

А проблема, как оказалось, крылась не только в левом плече. Судя по всему, дядя просто молчал. Терпел и никому не рассказывал о том, что на самом деле происходит с его опорно-двигательным аппаратом.

Хорошо, допустим, пациент решил скрыть симптомы. Но врачи-то должны были заметить это на рентгене? Да и по биохимии видно, что творится в его крови.

А там творится остеопороз. Разрушение костной ткани с последующим освобождением огромного количества кальция и фосфора в виде органических соединений.

— М-да… Лучше бы ты об этом сообщил вовремя, дядя. Теперь понятно, откуда взялся такой болевой синдром, — прошептал я.

А чего тут удивляться? Человек абсолютно ничего не знает о медицине. Он и не обязан знать. У него совершенно другая профессия. Видимо, он решил, что может всё это перетерпеть. Но боль уходить не собиралась, потому что суставы с каждым днём разрушались всё сильнее и сильнее.

В итоге, судя по тому, что я вижу, его левое плечо готово расколоться пополам. Во-первых, оно отвыкло от веса имеющейся под ним руки. Во-вторых, костная ткань сама по себе ослабла, поскольку её основу начало вымывать.

Фактически в его крови сейчас плавают растворённые кости. И все эти химические компоненты выводятся через почки.

Проблема даже не в протезе. Если так продолжится и дальше, то Кацураги Кетсуро начнёт страдать от разрушения других суставов и костей.

Позвоночник, таз, руки, ноги, пальцы — всё это подвергнется тяжёлым повреждениям.

— Главное сейчас — найти причину остеопороза, — рассуждал вслух я.

А причин может быть много. Он может возникать из-за генетических нарушений, гормональной дисфункции, при отклонении в функционировании половых органов. И это лишь часть списка.

До остеопороза может довести обычное голодание, дефицит витаминов и нерациональное употребление многих лекарственных препаратов.

Постменопаузальный остеопороз в данном случае мы не рассматриваем, поскольку пациент — мужчина. Но эта разновидность описываемого заболевания распространена гораздо сильнее остальных.

Эдакое проклятье женщин, которым страдает как минимум треть тех, кто навсегда распрощался с менструальным циклом.

Именно поэтому я всегда рекомендую своим пациентам следить за витамином D. Он играет важную роль в поддержании нормальной структуры костной ткани. И это лишь одна из его функций.

Однако в случае Кацураги Кетсуро проблема совсем иного масштаба. И я уже её обнаружил.

Всё дело в почках. Иронично, но судя по тому, что я вижу, у него с самого начала был генетический дефект, который привёл к нарушению баланса кальция. Когда я изучал анализы крови и мочи, это было видно невооружённым глазом. В крови кальция чересчур много, и в моче он превысил нормальные показатели. Это означает, что кости, если уж говорить совсем грубо, постепенно сливаются в унитаз.

Здесь я могу оказать лишь временную помощь. После того как я помогу протезу прижиться, дядю придётся направить в другую клинику.

Для начала его должны обследовать генетики. Они могут посоветовать, как компенсировать его заболевание — почечную гиперкальциурию. А уже после этого проблемой займутся ревматологи или врачи ещё более узких направленностей.

Я воспользовался лекарской магией, чтобы стабилизировать обмен веществ в костных тканях, и прирастил протез ровно так, как он должен был крепиться изначально.

Много энергии это у меня не отобрало. Сразу после этого я покинул палату Кацураги Кетсуро, молча подозвал за собой Казуму, и мы вместе направились в кабинет Шиногару Рюсэя.

— Отлично, Кацураги-сан! — кивнул он. — Хорошо, что вы нашли время встретиться со мной. Я уже не знаю, что делать. Протез отторгается и…

— Проблема уже решена. Но временно, — сказал я. — Уже завтра Кацураги Кетсуро сможет пользоваться рукой без применения наркотических болеутоляющих.

— Ничего не понимаю, — вскинул брови Шиногару. — Так в чём дело? Я думал, что протез неисправен.

— Протез работает идеально. Проблема только в том, что вы проигнорировали все мои предупреждения, — объяснил я. — Что было указано в моих рекомендациях? Я ведь написал чёрным по белому, что пациентам с остеопорозом подсоединять протез нужно с очень большой осторожностью, поскольку ослабленные суставы могут попросту не выдержать нагрузки. И что в итоге? Вы сделали всё в точности наоборот.

— Стойте, а у Кацураги Кетсуро остеопороз⁈ — воскликнул он. — Так откуда же мы могли знать! Мне больше хочется узнать, почему ВЫ умолчали об этом. Он ведь — член вашей семьи!

— Он никогда не обследовался, Шиногару-сан, — вступил в нашу беседу Казума. — Мы не знали, что у него имеются такие проблемы.

— Значит, хоть какое-то оправдание у нас имеется, — вздохнул врач-киберпротезист.

— Нет, Шиногару-сан. Это никого не оправдывает. Особенно — ваших врачей, — прямо сказал я. — Сами потом загляните в его историю болезни. Перед операцией сдавались все анализы. И по ним прекрасно читался диагноз. Но ему всё равно «прикрутили» новую руку, несмотря на наличие противопоказаний.

Шиногару Рюсэй в отчаянии откинулся на спинку своего кресла и прикрыл глаза.

— Кацураги-сан, — чуть спокойнее произнёс он, — я ведь не могу уследить за всем, что происходит в моей клинике. Думаю, вы теперь меня хорошо должны понимать, поскольку у вас тоже есть своя собственная организация. Именно для этого я и плачу другим врачам, чтобы они следили за анализами.

— Вот только они отнеслись к этому максимально халатно, — подметил я. — Даже студент-медик с лёгкостью бы смог поставить правильный диагноз в этой ситуации. А они почему-то не смогли.

— Я вас понял, — вздохнул он. — Я проведу внутреннее расследование. Накажу тех, кто упустил столь важную деталь.

— Хорошо, — кивнул я. — Вообще, я очень рекомендую вам вызвать нашего общего знакомого. Хиджикату-сан.

— Генетика? А он тут при чём? — не понял Шиногару.

— Сами увидите, — коротко ответил я. — У моего дяди генетический остеопороз. Хиджиката-сан это подтвердит. Я же сделал всё, что было в моих силах. Ах да, кстати… Сам протез действует отлично. Дядя Кетсуро сам не замечал, как двигается его рука. Понимаю, что он сейчас находится под воздействием морфия, но… Результат всё равно впечатляющий. Вы здорово постарались. Приятно думать, скольким людям вы ещё сможете помочь своими протезами.

Произнеся это, я покинул кабинет Шиногару Рюсэя. Я сделал всё, что мог. Полностью стабилизировал левый плечевой сустав Кацураги Кетсуро, дал советы, как его вести дальше. Теперь, если что-то опять пойдёт не так, Казума мне сообщит.

— Тендо-кун! — брат нагнал меня уже на улице. — Спасибо тебе большое, что разобрался с планом лечения отца. Мне только что звонила палатная медсестра. Сказала, что он проснулся и уже двигает рукой, хотя после твоей консультации прошло не больше получаса. Нам бы узнать, какие ты ему препараты ввёл?

Ах да… Конечно. Они ведь будут пытаться понять, каким образом я достиг такого успеха всего за пару часов.

— Хондропротекторы, препараты кальция и витамин D, — произнёс я. — Этими препаратами ему придётся лечиться ещё не один год. Скорее всего, пожизненно. Проследи за своим отцом, Казума-кун. А если понадобится моя консультация — я всегда приду на помощь.

Дав последние рекомендации, я уехал домой. Жаль, что ни один лекарь не способен развить свою магию до генетического уровня. По сути, этот уровень уже у меня имеется.

Ведь гены — это набор молекул. Но исправлять генетический код с помощью лекарской магии — очень неблагодарное дело. И крайне опасное. Слишком уж высок риск, что пациент пострадает из-за случайно возникших мутаций.

Я ведь не могу просто взять и исправить все клетки в его теле. Такое вмешательство может привести не только к новым заболеваниям, но и к онкологии.

Тем более я уверен, что пожизненный приём препаратов даст Кацураги Кетсуро возможность спокойно пользоваться своей новой рукой. И суставы беспокоить не будут.

Вернувшись домой, я получил сообщение от Рэйсэя Масаши. Хирург прислал мне отчёт о том, сколько моими сотрудниками было принято пациентов. И какую сумму в итоге получила наша клиника.

Он стал кем-то вроде моего заместителя, хотя пока что я эту должность ещё не утверждал. Но я уже отметил для себя, как удобно иметь сотрудника, жена которого ещё и является главным бухгалтером в моей организации.

Следующий день начался с безудержного кошмара. Я потратил почти четыре часа, чтобы отбиться от пациентов-жалобщиков. А это — тот тип людей, который не особо любят писать официальные обращения. Им куда проще пойти напрямую — к заведующему, чтобы устроить скандал с живым человеком, которого они перед собой видят воочию.

— Кацураги-сан, ну что мне сделать⁈ — кричал последний жалобщик. — Я уже четыре месяца жду свою очередь на массаж! И мне до сих пор не предоставили такую возможность. Как это понимать?

— Хирохиши-сан, вы ведь понимаете, что свою очередь вам придётся ждать ещё вечность? — спросил я.

— Что⁈ — воскликнул он. — Это ещё почему? Мне что, пойти пожаловаться главному врачу?

— Пожалуйтесь, — спокойно кивнул я. — Только от этого ситуация всё равно не изменится. Дело в том, что у нас никогда не было и не будет массажиста. Понимаете? Его просто нет в клинике. Как вы можете стоять в очереди к тому, кого не существует?

— Ай-яй-яй! — помахал указательным пальцем Хирохиши. — Вы лжёте мне, Кацураги-сан! У вас есть массажист. И он работает в реабилитационном отделении. Я даже его имя знаю, если уж на то пошло.

— Он специализируется только на тех пациентах, кто пережил инсульт, — ответил я. — Названия отделения слышите? Реабилитация. Вы после чего собираетесь реабилитироваться?

— А я вам не обязан отчитываться! — заявил мужчина.

— Кого вы пытаетесь обмануть, Хирохиши-сан? У меня есть доступ к вашей карте, — вздохнул я. — Остеохондроз грудного отдела позвоночника. Да, вам действительно рекомендован массаж, но у нас нет человека, который мог бы…

— Я что, мало работал⁈ — прокричал он. — Я пахал, как проклятый на эту чёртову корпорацию! Всю спину себе за компьютером испортил, а вы ОТКАЗЫВАЕТЕСЬ мне помогать⁈

— Вы хотите, чтобы я сам вам сделал массаж? Не имея должного образования? — усмехнулся я.

— Ах так… — прорычал он. — Вы работаете заведующим, и у вас даже нет образования, чтобы делать массаж⁈

Приехали… Теперь в ход пошла уже полная бредятина.

— И вообще… — прищурился Хирохиши. — А откуда вам знать, что у меня не было инсульта? Может, я вообще пережил тяжелейший инсульт! Просто не заявил об этом при составлении карты.

Даже слушать это отвратительно. Видно же, что человек врёт. Люди после обширного инсульта годами пытаются восстановить двигательную активность. И получается это далеко не у всех. А у этого пара корешков между позвонками воспалилась, а он устроил такую истерику, будто его от инфаркта спасать отказываются.

Теперь я понимаю, почему Ватанабэ Кайто отказывается от этой должности…

Всё, хватит слушать этот бред. Лучше воспользоваться «контролем». Так я потрачу жизненную энергию, зато сохраню свои нервы.

— А теперь встаём, забираем свою писульку с жалобами, — спокойно произнёс я, — затем идём записываться к неврологу. Он выдаст заключение, а потом ищите массажиста за пределами клиники. Таковых в Токио сотни, если не тысячи.

— Л-ладно, Кацураги-сан, убедили! Чего это я… — опомнился мужчина. — Видимо, перенервничал. Сами понимаете, работа у нас непростая!

Хирохиши покинул кабинет, но сразу же после его ухода ко мне заскочила Оцухиро Комуги.

Вот только её мне не хватало!

— Оцухиро-сан, мы же вроде как уже разобрались со всеми жалобами ваших пациентов. У вас что-то срочное?

Учитывая, что она устроила несколько дней назад, к её просьбам лучше относиться максимально аккуратно.

В конце прошлой недели я встретился с ней, чтобы подготовить ответы на жалобы, но ей на них было всё равно. Она продолжила ко мне приставать, хотя в тот раз, готов поклясться, она была трезвой.

— Кацураги-сан, я бы хотела, чтобы вы помогли мне осмотреть одну пациентку. Там ситуация действительно серьёзная. Судя по результатам обследований, у неё… Думаю, у неё рак.

— Та-а-к, — протянул я. — Слушаю вас внимательно. Какого рода рак? И знает ли она о нём?

— Я ей пока что ничего не говорила. Наши УЗИ-диагносты решили, что у неё рак шейки матки. Но проблема в том, что она беременна. И срок уже большой. Она на седьмом месяце, — объяснила Оцухиро Комуги.

Чёрт меня раздери… Седьмой месяц! А куда же смотрели диагносты до этого момента? Рак моментально не возникает. Его должны были заметить. Возможно, пациентка пропустила несколько плановых консультаций.

Да… Это усложняет задачу.

— Пойдёмте, Оцухиро-сан, — предложил я. — Я сам осмотрю вашу пациентку.

Хвала Аматэрасу и всем прочим существующим богам, что сегодня последний день моей пробной работы на должности заведующего терапевтами. Пока что я больше склоняюсь к варианту — забыть об этой перспективе.

Мне и своей клиники хватает. Интересно, кстати, куда вообще пропал Ватанабэ Кайто? Отпуска у него в этот сезон быть не должно. Но после того, как я заступил на его должность, он больше в клинике не появлялся.

Я прошёл в кабинет Оцухиро Комуги. Перед её рабочим столом сидела молодая женщина и поглаживала большой живот.

Мне сразу показалось, что он слишком сильно увеличен для столь хрупкой пациентки. Даже с учётом беременности.

«Анализ» быстро дал мне ответ на этот вопрос.

У неё тройня!

Тройня, чёрт подери! С раком шейки матки. Это — сложная ситуация. Не факт, что я имею право решать это проблему единолично. По-хорошему сюда стоит подключать онколога и гинеколога. И это — лишь минимальный набор врачей. Мы пока что не знаем ничего о метастазах.

Стоп… Нет. Знаем.

Я уже вижу, где находится метастаз. Консилиум врачей я всё же соберу.

Но перед этим постараюсь спасти трёх детей и их мать от неминуемой гибели. Вот только здесь мне придётся перешагнуть через все свои пределы.

Глава 5

Если бы пациентка обратилась раньше, врачи бы могли спасти и её саму, и детей. Но, судя по тому, что я уже вижу метастаз в её печени, ситуация зашла слишком далеко. Опухоль успела прорасти через окружающие ткани.

Тут третья или четвёртая стадия. Так сходу без подробного осмотра и не скажешь. Но явно не ниже. Вот только роли это уже никакой не играет. На стадии III-IV показано прерывание беременности независимо от срока. На первых стадиях ещё можно привести всё к естественному родоразрешению или же операции кесарева сечения.

Разумеется, даже после этого происходит удаление матки с придатками, то есть — с яичниками.

Но в этом случае — нет. Если мы прямо сейчас передадим её онкологам и гинекологам, всем плодам — конец. Женщина больше не сможет иметь детей, поскольку из неё удалят всё — и матку, и опухоль.

Причём эти дети, судя по сроку, должны выжить. Но здесь есть одна проблема. Выжить они должны только В ТЕОРИИ.

Ещё в прошлой жизни лекарь, который, специализировался на акушерстве и гинекологии, обучил меня, как определять жизнеспособность плода, которому суждено родиться раньше срока.

И этот навык я не утратил. Я запомнил, как это определяется, и провернул тот же трюк сейчас. У этих детей слишком мало сил. Многоплодная беременность. Очевидно, что не все плоды получают достаточно питательных веществ. Если в течение следующей недели их извлекут из организма матери, скорее всего, они умрут. Вероятность этого слишком велика.

Значит, вариантов у нас всего два. Либо отдавать женщину гинекологам и онкологам, что будет гарантировать гибель детей и дальнейшее бесплодие пациентки.

Либо же попробовать решить проблемы моими силами. Ситуация трудная, поэтому никаких гарантий я дать не могу. Но сделаю всё, что в моих силах в любом случае.

— Как вас зовут? — обратился к беременной я.

— Мацудара Кацури, — поклонилась одной лишь головой она.

— Проходите в мой кабинет, Мацудара-сан, не спеша, — попросил я. — Оцухиро-сан, а вы продолжайте приём. Я заберу себе вашу пациентку.

— Спасибо вам, Кацураги-сан, — почти беззвучно прошептала Оцухиро Комуги и поспешно поклонилась.

Я помог Мацударе Кацури добраться до моего кабинета. А сам всю дорогу продолжал осматривать её организм. Причина рака мне тоже была ясна.

Папилломавирусная инфекция. Папиллом на её теле в целом было очень много. Маленькие произрастания кожи на тонкой ножке, «головка» которых больше напоминала, как любят выражаться медики, цветную капусту. Стандартный симптом этой инфекции. Но на коже они мало чем опасны. А вот если вирус добирается до половых органов, и, в частности, до шейки матки… Вот тут и возникает риск развития злокачественного новообразования.

И как же меня всегда поражали любители прижечь чем-нибудь папиллому. Каким-нибудь чистотелом, спиртом или другими химикатами. Я даже встречал пациента, который умудрялся отрезать их ножницами. А другой и вовсе прижигал раскалённым металлом. Но тут уж — без комментариев.

Ведь любая травматизация папилломы может привести к ещё большему распространению вируса по телу. К примеру, к папилломатозу. Сколько раз мне приходилось видеть людей, у которых вся кожа покрыта этими отвратительными выростами. И в половине случаев люди сами были виноваты в произошедшем, поскольку занимались самолечением.

— Присаживайтесь, Мацудара-сан, — предложил женщине я, когда мы добрались до кабинета заведующего. — Для начала объясните, почему вы в первую очередь обратились к терапевту, а не к гинекологу.

— Я думала, что проблема в прямой кишке, — заявила она. — Боль постоянно возникает именно в этой области. И отдаёт она сразу во все стороны. Иногда в поясницу и копчик. Иногда в ягодицы и… Время от времени появляется кровь в кале. Меня это особенно пугает, ведь геморроя у меня никогда не было. Знаю, что у беременных он появляется часто. Кажется… Из-за увеличения внутрибрюшного давления, верно? Я в интернете читала.

Статья её не обманула. Такое правда бывает частенько. Особенно, если развивается внутренний геморрой. В таком случае вместе с калом выделяется много крови, а самих узлов пациент не чувствует, поскольку они, как правило, не болят.

Вот только в данном случае ситуация совсем другая. Опухоль уже проросла из влагалища в прямую кишку. И кровотечение возникло именно по этой причине. Остальные симптомы тоже из той же области. Новообразование проникло в тазовую жировую клетчатку, начало воздействовать на нервы в её области, а после этого возник классический эффект иррадиации.

Если что-то раздражает нерв в одном месте, то боль может перемещаться через другие нервы в другие области организма.

Самым распространённым примером этого симптома является иррадиация болей при инфаркте или обычной стенокардии. Очаг повреждения находится в сердце, а болит всё — от лица до живота. Чаще всего левая лопатка и рука с той же стороны.

Именно из-за иррадиации всегда очень трудно определить, где находится сам источник боли. К примеру, если человек не имеет медицинского образования, разве он догадается, что боль в левой руке появилась там из-за повреждения сердечной мышцы?

Вот и здесь то же самое.

— Мацудара-сан, я бы порекомендовал вам лечь в наше терапевтическое отделение, — сказал я.

— В терапевтическое? — удивилась она. — А почему именно туда? Я была уверена, что меня госпитализируют в колопроктологию, гинекологию или…

— Я хочу, чтобы вы побыли там несколько дней, чтобы мы могли полностью обследовать ваш организм. Пока что вам переживать не о чем, — уверил её я. — Но раз уж волею судьбы вы попали на приём к заведующему, лучше воспользоваться такой возможностью. Давайте всё-таки перестрахуемся, хорошо?

— Ладно, конечно, — кивнула она. — А на какую дату будет назначена госпитализация?

— На «сейчас», — ответил я.

— Ой… — напряглась Мацудара Кацури. — Ладно, тогда я позвоню мужу и попрошу, чтобы он привёз сюда мои личные вещи.

— Хорошо, — заключил я. — Можете выйти в коридор, там есть удобный диван. Присядьте, позвоните, а я пока подготовлю направление и договорюсь с отделением.

— Спасибо вам, Кацураги-сан, — поклонилась она и вышла за дверь.

Я выиграл немного времени. Излечивать её прямо в своём кабинете — не вариант. Мой излюбленный приём с усыплением пациента и его дальнейшим лечением тут не пройдёт. Даже малейшая гипоксия может навредить и ей, и ребёнку. А дать «волшебную таблетку» и сказать, что она поможет от любых проблем — попросту глупо. Она мне не поверит.

Хотя раньше я и такое умудрялся проворачивать с другими пациентами. Назначал лечение, а сам в это время лечил организм больного.

Вот только в данной ситуации есть несколько весомых нюансов.

Первый — у неё онкология. Так просто за пару минут я её не излечу.

Второй — она не станет принимать первую попавшуюся таблетку, поскольку беременным в принципе запрещено употреблять большую часть лекарственных препаратов.

Я подготовил направление, а затем набрал номер Куреная Цукасы. До сих пор чувствую печальный осадок, когда осознаю, что терапевтическим отделением теперь заправляет он, а не Накадзима Хидеки. Ворчливый старик был настоящим асом!

— Куренай-сан, добрый день, — сказал я. — Мне к вам нужно положить одну женщину. Под моё наблюдение. Вам практически не придётся тратить на неё своё время. Я сам её осмотрю, сам назначу обследования. Вам только нужно будет поинтересоваться утром, как она себя чувствует.

— Кацураги-сан, уж вы-то могли бы меня не спрашивать, — сказал он. — Я вас знаю, вы меня никогда не подводите. Тем более, вы заведующий терапевтами в поликлинике.

— Это не имеет значения. Того требует внутрибольничный этикет, — сказал я.

Причём я ему не лгал. Это — чистая правда. Ведь в данной ситуации пациентка вовсе не должна ложиться в терапию. Это просто мой «каприз», поскольку я хочу излечить её, не допуская к онкологам.

— Хорошо, Кацураги-сан, направляйте, я ею займусь, — сказал Куренай Цукаса.

— О, кстати, Куренай-сан, есть одна просьба. На неё вы точно согласитесь, потому что этим я вам облегчу задачу, — добавил я. — Сегодня я пациентку осмотрю сам, можете не обращать на неё внимания. И, насколько я помню, время проведения УЗИ вы определяете сами, верно?

— Да, конечно, — ответил он. — Вы хотите сделать ей УЗИ побыстрее?

— Наоборот, — сказал я. — Пусть УЗИ ей проведут завтра утром. Сегодня не станем беспокоить диагностическое отделение.

Я сообщил Куренаю ещё несколько деталей касаемо дальнейших обследований, после чего мы завершили наш созвон.

И то, о чём я с ним только что говорил — это не какая-то мелочь. Если ей проведут ультразвуковое исследование малого таза, опухоль подтвердится ещё раз.

А мне нужно успеть убрать онкологию до того, как УЗИ-диагносты доберутся до Мацудары, чтобы сделать контрольное обследование.

Я направил пациентку в терапевтическое отделение, а сам принялся разгребать остатки скопившихся дел. Однако под самый конец рабочего дня, когда я уже закончил со всеми своими обязанностями, в мой кабинет вошёл Ватанабэ Кайто.

— Вот уж кого не ожидал сегодня увидеть! — воскликнул я. — Ватанабэ-сан, а я уж подумал, что вы отдали мне свою должность и сбежали из страны!

— Смейтесь, сколько влезет, Кацураги-сан, — отмахнулся он. — Но раз вам смешно, значит, пробная неделя прошла без проблем.

— Вы сами-то верите в то, что говорите? Работа на этой должности и без проблем? Нет. Их было как никогда много, — ответил я.

— Однако же вы с ними разобрались? — приподнял одну бровь Ватанабэ. — Не думайте, что я такой бессердечный, Кацураги-сан. Я ведь наблюдал за вами. Взял отпуск за свой счёт, но при этом связывался с Эитиро-саном почти каждый день, чтобы узнать, как вы справляетесь. И как выяснилось, справились вы куда лучше меня. Так что скажете теперь? Готовы остаться на моей должности или вынудите старика вернуться на своё рабочее место?

Думаю, ещё в начале этого дня я бы дал стопроцентный отказ. Но последние события изменили моё мышление. Заведующему приходится сталкиваться не только с руководством, но и с жалобами пациентов. А те делятся на два типа. В одном случае нужно защитить больного и обучить врача, а во втором — защитить врача и поставить на место неадекватного жалобщика.

И в двух случаях я могу воспользоваться лекарской магией, чтобы упростить себе задачу.

Но куда большее влияние на меня оказала сегодняшняя пациентка. Мацудара Кацури. Проблема пока что ещё не решена. Мне ещё предстоит разбираться с её случаем. Но если бы на моём месте оказался кто-то другой, её бы уже готовили к операции.

И, как я уже сказал ранее, исход один. Смерть плода и бесплодие женщины. Причём бесплодие абсолютное. У него ведь тоже бывают разновидности. Одно дело, когда женщина страдает от гормонального бесплодия, которое можно исправить лекарственными средствами или ЭКО. И совершенно другое дело, когда у пациентки полностью удалены все репродуктивные органы.

В таком случае шансов нет. Даже суррогатную мать для продолжения рода использовать невозможно, поскольку вместе с маткой будут удалены яичники. Нет яичников — нет яйцеклеток. Нет яйцеклеток — нет новой жизни.

Исходя из всех этих выводов, своё решение я уже принял.

— Договорились, Ватанабэ-сан, — сказал я. — Не стану скрывать, до сегодняшнего дня я собирался отказаться от вашего предложения.

— Вот как? — ухмыльнулся он. — И что же изменило ваше решение?

— Я понял, что могу повлиять на большее количество жизней, если буду занимать эту должность, — ответил я.

— Я не сомневался, что вы это поймёте, — улыбнулся Ватанабэ Кайто. — Мог сказать вам это ранее, но мне очень уж хотелось, чтобы вы пришли к этому выводу самостоятельно. Так он более ценен. Это мой последний урок, Кацураги-сан. Студент-двоечник, у которого я когда-то принимал экзамен, успел нагнать меня. И даже смог перерасти своего учителя. Мне больше нечему вас учить.

— Для меня большая честь — слышать это от вас, Ватанабэ-сан, — сказал я, вышел из-за стола и поклонился бывшему заведующему.

Человек, который не уважает своего учителя, никогда не станет хорошим специалистом. Ватанабэ Кайто был очень специфическим учителем, постоянно провоцировал меня на споры, ссоры и прочие конфликты. Но именно в них заключалась его методика передачи своего опыта.

Могу сказать, что благодаря ему я смог вырасти. И плевать, что в прошлом мире я был одним из лучших лекарей на планете. Этому сварливому японцу всё равно удалось передать мне знания, которых у меня не было.

— Кстати, Ватанабэ-сан, — вспомнил я. — Так уж вышло, что я запытал Итидзё Арачи, и он выложил всё, что вы заставили его сделать. К чему был весь этот фарс? Я вас не обвиняю, мне просто интересно, каким образом мой конфликт с коллегой должен был подтолкнуть меня к становлению заведующим?

— А вы не обратили внимание, что большая часть обязанностей заведующего — это работа на один час? — усмехнулся Ватанабэ. — Всё остальное время занимают ссоры, склоки, постоянные жалобы, скандалы с пациентами, коллегами и подчинёнными.

— Это было трудно не заметить, — ответил я.

— Считайте, что это было тестом. И не вините Итидзё-сана. Он докладывал мне всё о вашем поведении в тот вечер. И вы превзошли мои ожидания. Тогда-то я и понял, что могу оставить на вас терапевтическое отделение поликлиники.

— Я вас не подведу, Ватанабэ-сан, — уверенно ответил я.

— Что ж, хорошо, — Ватанабэ Кайто впервые улыбнулся искренне. Без сарказма, без двусмысленных эмоций. Просто по-человечески улыбнулся. — Но мы не прощаемся, Кацураги-сан. Я ещё какое-то время буду заходить к вам. Изредка.

— Это радует, — кивнул я. — Только меня смущает тот факт, что вы назвали себя стариком. Вам ведь ещё даже пятидесяти нет. На пенсию ещё рано. Куда собираетесь, если не секрет?

— Вернусь в университет, — ответил он. — Буду и дальше воспитывать таких бездарей, каким когда-то были вы. Кто знает, может, напоследок смогу взрастить ещё целое поколение гениальных врачей!

Мы поболтали ещё полчаса, после чего попрощались, и Ватанабэ Кайто ушёл. Он обещал возвращаться в нашу клинику, но я был уверен, что он этого не сделает. Перед увольнением так все говорят. Но вскоре желание оказаться в прошлой среде быстро пропадает. Становится частью уже прошедшей жизни.

Я взглянул на часы, осознал, что время меня поджимает, и тут же рванул в терапевтическое отделение.

Мне крупно повезло. Мацудара Кацури успела не только расположиться в своей палате, но и заснуть.

Я напряг свои магические каналы и принялся искоренять ту дрянь, которая поселилась в ней. Предварительно пришлось аккуратно заблокировать нервные импульсы в её малом тазу и печени. Полноценная анестезия ей противопоказана, но обезболивать лекарской магией клинические рекомендации ВОЗ, насколько мне известно, не запрещают.

Повезло, что я уже наловчился на предыдущих пациентах уничтожать опухолевые ткани. Я избавился от рака за какие-то десятки минут. Метастаз из тканей печени стёр ещё быстрее. Дело — за малым. Зарастить те «дырки», которые успела создать опухоль, восстановить целостность прямой кишки, влагалища и печени. Затем вернуть здоровую форму шейке матки — и всё!

Напоследок я прошёлся по всему её организму и стёр все вирусы папилломы человека, чтобы ей не пришлось заново переживать потенциальный кошмар.

Готово!

— Кацураги-сан? — прошептала Мацудара, затем потрясла головой, чтобы поскорее проснуться, и приподнялась на кровати. — Простите, перенервничала. Давно вы меня уже ждёте?

— Нет, я пришёл проверить вас после капельницы, — сказал я, а затем нанёс одно-единственное точечное повреждение.

Заставил вену на её руке лопнуть. Совсем чуть-чуть, чтобы замести следы своего фантастического вмешательства.

— Сожмите руку, пожалуйста, — попросил я. — Из вас только что извлекли иглу.

— Ой… — испугалась она и прижала предплечье к груди. — А я ничего не почувствовала. Что мне вкололи?

— Ничего особенного, обычные спазмолитики, противовоспалительные и антибиотики, которые разрешены беременным. Вашему ребёнку эти лекарственные средства не навредят, я специально их подбирал, — солгал я.

Хотя ложью это был лишь отчасти. Такие препараты действительно существуют. Но лучше пусть она думает, что всё лечение прошло, пока она спала.

— А боль вы не почувствовали, потому что наши медсёстры отлично делают инъекции, — улыбнулся я. — Поверьте мне на слово, сам на себе испробовал!

— Так значит, ничего страшного нет? — с надеждой спросила она. — Я просто боялась, что детям может навредить это лечение.

— С ними всё будет в порядке, уверяю вас, — ответил я. — Завтра вам сделают контрольное УЗИ. Сегодня аппараты барахлили, поэтому лучше повторить.

— Спасибо вам большое, Кацураги-сан, — выдохнула она. — Вы не представляете, как для меня важны эти дети. У моего мужа гормональное бесплодие. Мы пять лет не могли достичь зачатия. Он прошёл кучу курсов лечения. Представляете, какой для него это стресс? Если бы с малышами что-то случилось… Честно, я даже не знаю, кому из нас было бы тяжелее.

— Об этом можете не беспокоиться, — сказал я. — Лучше готовьтесь к родам, регулярно посещайте гинеколога. И всё будет хорошо.

Да уж, удачно же её муж прошёл лечение, что в конечном счёте смог зачать разом трёх детей! А судя по тому, что я увидел через «молекулярный анализ», это — именно разнояйцевые близнецы. Другими словами, сразу три сперматозоида смогли выполнить свою функцию.

После консультации Мацудары Кацури я ещё на несколько часов заглянул в свою частную клинику и ближе к девяти вечера вернулся домой. Сегодня мне хотелось дать себе полноценный отдых.

Без спорта, медицинских статей и прочих способов переработать. Плюс ко всему наросла социальная усталость, так что я решил провести вечер в гордом одиночестве и посмотреть какой-нибудь фильм.

Но ближе к его концу я услышал тревожные звуки с первого этажа. В конце апреля в Японии было довольно жарко, поэтому окна я всё время держал открытыми, и до меня доносилось всё, что происходило около здания и в сторожке нашего охранника.

— Нет… Нет! Вам нельзя сюда! Вы… Вы кто такой⁈ — проорал наш охранник.

— Мне нужен Кацураги Тендо. Срочно! — послышался совершенно незнакомый мне мужской голос.

— Да вы совсем, что ли, спятили⁈ Вы на часы смотрели? Убирайтесь, или я вызову полицию! — воспротивился сторож.

И сразу после этого я услышал звуки борьбы.

— Кто-нибудь, помогите! — закричал сторож, а затем до меня донеслось специфическое японское слово, которое ранее я практически ни разу не слышал.

«Бакемонога!»

В переводе на русский: «Монстр!»

Я не успел переварить только что услышанное, как в мою дверь кто-то начал неистово ломиться.

— Кацураги-сан! Я знаю, что вы здесь! Открывайте! Сейчас же! — послышалось из-за моей двери.

Глава 6

Япония! Страна, в которой так любят монстров! Один только Годзилла чего стоит. Я уже привык к непредвиденным ситуациям. Почти в любой я могу решить проблему словами. В крайнем случае пользуюсь магией, чтобы взять под контроль особенно опасных людей.

Но что, чёрт подери, происходит сейчас⁈ Кто-то с силой прорвался в наше здание. Охранник проорал, что сюда проник монстр. А теперь неизвестное мне существо шарашит кулаками по двери моей квартиры.

В моей прошлой жизни такое в целом ещё было возможно. У нас изредка встречались всякие чудовища, которые появлялись из-за воздействия магической энергии.

Но в этом мире такого быть не может! Тут лекарская магия практически не встречается, не говоря уже о множестве других аномальных явлений.

Очень странно. У меня есть подозрения, что охранник обозвал монстром какого-нибудь обезображенного человека. Скорее всего, он покрыт шрамами от термических или кислотных ожогов.

Таких людей чаще всего пугаются, поскольку их тело выглядит максимально отталкивающим. Так уж устроена наша психика. Никто в этом не виноват. В наших генах заложено — отстраняться от тех, кто на нас непохож.

— Кацураги-сан! Я знаю, что вы живёте здесь! Откройте, прошу! — продолжал кричать мужчина за дверью.

Что ж, может быть, кто-то в этой ситуации и назвал бы меня безумцем, но я всё же хочу открыть ему дверь. Интонация этого человека заставляет меня почувствовать внутреннюю дрожь.

Разумеется, не от страха. Нет. Я по голосу чувствую, какие мучения он испытывает. Он в отчаянии, и ему, судя по всему, требуется помощь. Значит, прятаться точно не имеет никакого смысла. Лучше помочь ему. Хотя, что бы там у него не случилось, у меня определённо есть вопросы на тему того, какого же чёрта он явился ко мне практически ночью⁈

И откуда узнал мой адрес? Тоже хороший вопрос!

Я подошёл к двери и предупредил незнакомца:

— Отойдите к противоположной стене. Я открываю дверь. На случай, если вы задумали какую-то глупость, учтите, я вооружён!

Лучше сразу указать ему на потенциальную опасность с моей стороны. А кто знает? Вдруг это не пациент, а преступник с очень хорошими актёрскими навыками? И наняли его Ягами и Мурата через посредников. Да, эту парочку уже ничто не спасёт, но вдруг они решили мне отомстить? Так что лишняя предосторожность и капелька блефа явно не помешают.

Если это так, то я смогу быстро разобраться с этим человеком с помощью своей магии.

— Отошёл, Кацураги-сан! — раздался голос от противоположной стены коридора.

Жаль только, что какой-то болван перебил половину дверных глазков. Насколько я помню, это сделал один из уволенных сотрудников корпорации «Ямамото-Фарм». Этот придурок навредил и своим коллегам из офисов, и врачам. А ремонтная бригада так до сих пор и не добралась до нашего здания, хотя самого нарушителя порядка уже давно выселили.

Я приоткрыл дверь и выглянул наружу.

Ох… Ощущение, которое я испытал, точно пойдёт мне на пользу. Существует множество медицинских статей, в которых говорится, что удивление и шок очень сильно развивают мозг.

Но на этот раз я удивился настолько, что мой мозг чуть черепную коробку не пробил. В метре от моей двери стоял волосатый мужчина. Волосатый — это мягко сказано.

СЛИШКОМ мягко сказано.

Как в моём мире, так и в этом существует серия фильмов под названием «Звёздные войны». Так уж вышло, что я пересматривал это серию сразу в двух мирах. И там был персонаж по имени Чубакка — двухметровый инопланетянин, тело которого полностью покрыто густыми, длинными волосами.

Чёрт меня раздери, если передо мной сейчас стоит не он! Вот только на этот раз, видимо, чёрт всё-таки меня раздерёт.

Ведь этот человек говорит по-японски, а не на инопланетном языке расы Вуки. И волосы на его теле чёрные, а не коричневые.

Что ж, а это многое объясняет. Теперь я понимаю, почему охранник назвал его монстром. Хотя на месте пациента я бы разозлился или как минимум обиделся.

Ведь передо мной самый обыкновенный японец. Не монстр и не инопланетянин. Человек!

Просто с его телом кое-что пошло не так.

— Проходите, чего стоите-то? — спросил его я. — Сами же хотели со мной повидаться. Или я ошибаюсь?

— Я… м-могу войти в квартиру? — промямлил он.

— Да. И лучше вам это сделать побыстрее, пока сюда не нагрянул охранник, — сказал я.

— Он прямо сейчас вызывает полицию, — признался волосатый человек. — Я в отчаянии допустил большую ошибку. Видимо, мне уже не спастись…

— Отвечайте на мой вопрос прямо. Без лишних подробностей, — перешёл к делу я. — Вы пришли сюда за лечением?

— Да, просто мне сказали, что вы…

— Без подробностей! — перебил его я. — Ищите моей консультации? В клинику прийти не решились?

— Я вообще на белый свет не показываюсь, — быстро ответил «монстр».

— Кто вам назвал мой адрес? — продолжил опрос я.

— Ваш друг, — ответил он. — Или человек, который считает себя вашим другом. Я не знаю, какие между вами отношения!

— Хорошо, — кивнул я. — Вижу, что вы не врёте. Вам хватит терпения подождать меня в прихожей квартиры?

— Да, я с места не сдвинусь, обещаю вам! — закивал он.

— Отлично, тогда ждите. Я вернусь минут через десять. Объясню ситуацию охраннику. Будет неловко, если вас в итоге заберёт полиция.

Хотя высок риск, что самого охранника заберёт психиатрическая бригада. Ведь он кричал на всю округу, что в здание прорвался монстр.

Но я сильно сомневаюсь, что в этом мире есть настоящие монстры. А если такие и скрываются где-то, то абсолютное большинство населения планеты о них не знает. Не стоит сравнивать мой мир с этим. Этот слишком… не магический. Или, как любят говорить местные, абсолютно нормальный!

Я спустился на первый этаж и рассказал охраннику, что произошло на самом деле. Он не верил мне до последнего. Человек, у которого вместо кожи волосы, казался ему какой-то загадкой. Чудовищем, против которого следует как можно скорее применить силу. Но на самом деле он таковым не являлся.

Мне удалось поставить диагноз с ходу. Вот только диагноз — это лишь треть дела. Ещё нужно определить причину возникновения этого заболевания и определить способы лечения.

Да. Передо мной заболевание. И это совершенно точно не какая-то магическая мутация. Просто люди не привыкли видеть людей с этим недугом. Но я его знаю. В моём мире, к сожалению, таких больных встречали очень часто.

Их называли оборотнями. И, как правило, истребляли. Только в двадцать первом веке народ понял, что эти существа на самом деле с магией никак не связаны. Под их шерстью находятся обыкновенные люди, страдающие от вполне естественного заболевания, которое с магией не имеет ничего общего.

— Ладно-ладно, Кацураги-сан, — вздохнул охранник. — Я передам полиции, что вызов ложный. Тем более, эти бездельники умудрились перенаправить меня на робота! Я пять минут говорил с какой-то компьютерной бабой, которая даже толком понять не могла, что я вообще ей пытаюсь донести! Тьфу ты! Никогда не привыкну к технологиям нового поколения…

— Не беспокойтесь. Прибывший сюда человек — это мой пациент. Прошу прощения, что он вас испугал. На деле он совсем не такой страшный, — уверил охранника я.

— Вам я верю, Кацураги-сан, — кивнул охранник. — Я о вас много слышал. Плюс ко всему недавно познакомился с вашим дядей. Невероятный человек! Руки лишился, пока спасал людей! До знакомства с ним я думал, что это мне по жизни не повезло. Я-то всего лишь попал под обвал во время землетрясения. В итоге мне повредило один из поясничных позвонков. Теперь из-за этого ноги постоянно болят и… ну… В общем, не всегда удерживаюсь до похода в туалет.

«Вонючка-Сигути». Так жители нашего здания называли охранника. Больше всего меня раздражало, что эту кличку поддерживали некоторые врачи. Плевать на сотрудников корпорации! Большинство из них ничего не смыслят в медицине. Но уж наши-то врачи зачем так поступают? Вот из-за таких, как они, и пропадает вера в медицину и человечность в целом.

— Если понадобится помощь, Сигути-сан, — произнёс я, — обращайтесь ко мне. Думаю, я смогу вам помочь.

Охранник ничего не ответил. Но и я молча сделал то, что хотел. Мысленно проник в поясничный отдел мужчины и восстановил несколько повреждённых нервов. Затем ускорил кровоток и обмен веществ в костном мозге. Специально сделал так, чтобы он не почувствовал эффект сразу. Десять лет терпел, значит, и ещё два дня потерпит.

Я потратил треть своего запаса магии, но ни капли не пожалел об этом. Человек спасал жизни! Много лет трудился во благо других людей. Спасателем работал! И что в итоге?

Сторож. «Вонючка-Сигути».

Нет, теперь у него таких проблем не будет. Поясничный отдел позвоночника играет большую роль в регуляции тазовых органов. Мочеиспускание, дефекация, потенция. И это не считая двигательной активности ног!

Серьёзный набор.

Закончив разбираться с охранником, я вернулся на свой этаж и вошёл в квартиру. Волосатый мужчина до сих пор ждал меня в прихожей.

— Я сделал всё, как вы велели, — произнёс он. — С места не сдвинулся. Даже разуться ещё не успел, как видите.

— Как вас зовут? — перебил его я.

— Гидзуното Рицу, — сказал он. — Можете обращаться по имени, я уже привык…

— Нет, Гидзуното-сан, — ответил я. — Раз уж вы прибыли ко мне как пациент, значит, и обращаться к вам я буду соответствующе. А теперь снимайте обувь и проходите в комнату слева. Там — гостиная. Чаю хотите? Или кофе? Хотя… Кофе на ночь глядя — плохая идея.

— Для меня в самый раз, — ответил Гидзуното. — Я и сам охранником работаю. На складах. Чаще всего приходится по ночам дежурить. Сегодня я могу позволить себе обойтись без сна. Хотя бы один день.

— Тогда присядьте на диван. Я подойду через десять минут, — сказал я и направился на кухню готовить напитки.

Если бы ко мне заявился человек с любой другой болезнью, возможно, я бы его прогнал. Зависит от ситуации, конечно. Но уж остеохондрозы, бронхиты, гипертония и гастриты точно пошли бы к чёртовой матери! У меня не так часто появляется свободное время, чтобы дать себе хотя бы каплю расслабления.

Однако Гидзуното меня подкупил! Его анамнез заболевания меня заинтересовал так, что я в конце концов с трудом себя сдерживаю. Хочется поскорее выяснить, откуда взялся такой густой волосяной покров.

У него ведь даже кожу не видно! От макушки до пят — всё в длинных чёрных волосах. Только карие глаза еле-еле просматриваются сквозь свисающую шевелюру.

Я ещё заметил, что у него под носом не так уж много волос. Скорее всего, там он их бреет, чтобы не задыхаться от такого количества шерсти.

— Гипертрихоз, — передавая чашку кофе своему вечернему пациенту, произнёс я. — Не так уж часто приходится встречать эту болезнь, — я присел в кресло напротив Гидзуното, отпил горячий горький зелёный чай и спросил: — Вы сами-то в курсе, что у вас именно это заболевание?

— Я не обращался к врачам, пока мне не исполнилось двадцать лет, — признался он.

— А сейчас вам сколько лет?

— Тридцать, — вздохнул он.

— И как же так вышло, что за эти десять лет вы до сих пор не нашли себе лечащего врача? Я правильно понимаю, что после своего двадцатилетия вы так и не смогли обратиться к медикам? — спросил я.

— Не смог, Кацураги-сан, — признался Гидзуното Рицу. — Потому что у меня не было возможности. Этот диагноз мне ставили уже пять раз. Гипертрихоз, чрезмерный рост волос по всему телу… Но мне каждый раз назначали дополнительные консультации, которые стоили сумасшедших денег. Генетики, эндокринологи и… Ох… — он схватился за сердце. — Кажется, я немного «перебрал». Я с детства толком с людьми не общался. Мне это очень трудно даётся. Простите! Простите меня, пожалуйста!

Его сердце «анализом» я уже проверил. Ничего там страшного не происходило. Просто мужчина переволновался и подумал, что у него возникли проблемы с сердечно-сосудистой системой.

Но, судя по его историям, проблема скорее находится в нервной системе. А точнее — в её глубинах. В психике. Парень с рождения живёт с этой патологией. Ни с кем не общается. Уверен, что большинство людей контактируют с ним только потому, что он кажется им «забавным».

Нет, в человечность я верю. Но опыт взаимодействия с такими пациентами заставляет меня мыслить реалистично.

Так… Настало время вылечить эту дрянь. Вот только причин гипертрихоза может быть очень много.

Нарушение работы щитовидной железы; акромегалия — заболевание, при котором увеличивается количество гормона роста; аномалии кожи, стимулирующие обмен веществ в волосяных луковицах; опухоли; ВИЧ-инфекция.

Но все эти болезни я уже исключил. Здесь наблюдается врождённый гипертрихоз. Я могу убрать его, но временно. Вообще, пора бы уже начать брать деньги с Хиджикаты Хару за то, что я направляю к нему таких пациентов.

Ведь гены — это чисто его работа. Я уже давно для себя определил, что лезть в гены не стоит. Это слишком опасно. Лучше оставить это для специалистов, которые справляются с задачей гораздо лучше магов с лекарскими силами.

— Я могу предложить вам только одно решение этой проблемы, Гидзуното-сан, — сказал я. — Но только в том случае, если вы объясните, почему вы, уж извините за прямоту, припёрлись ко мне почти в полночь! Кто сказал вам мой адрес?

— Пожалуйста, очень прошу, только не ругайте этого человека, — взмолился Гидзуното. — Он очень помог мне.

— Поругать я могу только вас за то, что обратились в моё свободное время, — ответил я. — Назовите имя человека. Ему я никакого вреда не причиню.

— Кондо Кагари! — воскликнул он. — Он — мой друг детства. Единственный человек, который не брезговал общаться со мной все эти годы. Он не смог мне ничего посоветовать, но сказал, что вы — его учитель — сможете дать больше информации.

Ох уж этот Кондо! Ладно, не страшно. Его другу я помочь могу. Вот только…

— Не в этой квартире, — прямо сказал я.

— Что? — не понял Гидзуното.

Я активировал лёгкую версию «контроля», чтобы помочь пациенту и не заставить его лишний раз беспокоиться о рисках. Да и для того, чтобы он не начал ничего подозревать… Не могу я в этом мире просто взять и сказать человеку, что сейчас излечу его магией, приходится выкручиваться.

— Я дам вам таблетку, — произнёс я. — Лёгкую, без побочных эффектов. Она вам поможет. Вся шерсть отпадёт. Вы впервые за всю жизнь почувствуете себя нормальным человеком. Но сделать это придётся на улице — в проулке между зданиями. Сами понимаете, из квартиры потом всё это будет вынести очень трудно.

— Без вопросов, Кацураги-сан! — воскликнул Гидзуното. — Я готов! Только скажите, сколько я вам буду должен.

— Нисколько, — ответил я. — Если бы вы пришли в мою клинику, я бы взял с вас деньги. А так — нет.

— Но… Уж простите, но я не вижу логики. Тогда к вам могут ходить пациенты прямо в квартиру. В итоге вы вообще денег не получите.

Ого! А он даже под «контролем» способен здраво мыслить. Обычно я распределяю давление этой силы таким образом, чтобы логика возвращалась к людям уже после того, как я заканчиваю лечение.

Но бывают и такие индивидуумы.

— Вы не поняли, Гидзуното-сан. Сегодня вечером я планировал смотреть фильмы и есть вредную пищу. Другими словами, я запланировал самый банальный отдых. И вас я принял только потому, что ваше заболевание меня заинтересовало, — объяснил я. — А теперь прекращайте разводить эти философствования! Бегом в проулок! Сегодня ваша жизнь изменится!

Следующие полчаса стали для Гидзуното судьбоносными. Я заставил умереть почти все волосяные луковицы, которые находились в его коже. Оставил лишь две области — волосы на голове и бороду. Уж с ними пусть экспериментирует, как хочет. Хоть на лысо себя бреет, хоть бороду отращивает — без разницы.

Главное, что я нашёл способ сломить генетическое заболевание. Ведь наследственный гипертрихоз подразумевает воздействие на волосяные луковицы.

Но гены бессильны, если луковицы мертвы!

Жаль только, что после процесса лечения Гидзуното его волосы ещё будет разносить ветром по Токио, пока какой-нибудь механический уборщик не всосёт их в себя.

И всё равно — неважно! Опасных бактерий в его теле не было. Распространение волос Гидзуното неопасно. Я всё продумал. Пусть мужчина живёт своей новой жизнью.

А с Кондо Кагари я ещё поговорю. Додумался же! Передавать другим людям мой адрес…

На следующее утро я уже официально приступил к работе в роли заведующего терапевтами. Всё. Ватанабэ Кайто больше нет.

А подо мной находится ещё девятнадцать терапевтов и столько же медсестёр. Проблем будет валиться немерено. Но это даже интереснее. Как-нибудь справлюсь! Новый опыт мне не помешает.

В середине рабочего дня мне позвонил Купер Уайт. Перед звонком он прислал мне СМС с намёком на тему дальнейшего созвона.

Очевидно, речь шла о «Фебрис-12».

— Алло, Кацураги-сан? — произнёс Купер Уайт. — Планирую взять отпуск. Придётся покинуть вашу клинику, чтобы… Две-три недели понаблюдать свою родственницу, которой… Двенадцать лет?

Ну и горе-конспиратор! Сам ведь не поверил в собственные слова.

— Купер-сан, — усмехнулся я. — Расслабьтесь, на наши номера уже давно провели дополнительную защиту. Сотрудники команды «Двенадцать» могут общаться без опасений. Так расскажите, что у вас там случилось на самом деле?

— Мне передали, что аборигены в центре Австралии нашли упавший метеорит и сделали его своим идолом, — объяснил Купер. — Сразу после этого двое из них погибли. Ещё трое в критическом состоянии. И… Двадцать человек, как я предполагаю, переживают бессимптомный инкубационный период. Который очень скоро себя проявит.

— В таком случае вылетайте сейчас же, — сказал я. — Мы найдём способ, как распределить работу. Главное — не дайте вирусу распространиться в Австралии.

— Спасибо, Тендо-сан, — выдохнул Купер. — Вылечу через час. Не дадим нашему миру пострадать!

В тот момент, когда Купер положил трубку, в мой кабинет влетел Катобаяши — заведующий лабораторией. Я очень редко виделся с этим человеком. Нам приходилось пересекаться всего пару раз, однако отношения у нас сложились благоприятные.

— Кацураги-сан? — удивился он. — А что вы здесь делаете? Я ищу Ватанабэ-сана…

— Ватанабэ-сан больше здесь не работает. Какой у вас вопрос? — поинтересовался я.

— Эм… Кацураги-сан, у нас беда. Из-за ошибки одного из моих подчинённых сломались сразу несколько аппаратов. А у нас в очереди четыре сотни анализов.

Да что б меня! Сказали бы мне об этом в России, я бы даже затылок не почесал. На моей Родине это в пределах нормы. Анализы готовятся от одного до пяти дней.

А здесь от одного до пяти ЧАСОВ!

Если я не найду способ решить эту проблему, вся работа клиники зайдёт в тупик. А потом…

Потом я получу пару сотен жалоб, на решение которых потрачу несколько суток своей жизни.

Нет уж! Надо всё решить здесь и сейчас! И пара идей у меня уже есть.

Глава 7

День обещал быть напряжённым. Купер Уайт улетает в Австралию. Я, как новый заведующий терапевтами, должен помочь Катобаяши Сёто разобраться с анализаторами в лаборатории. Вернее, в мои обязанности это не входит, но я прекрасно понимаю, к чему приведёт этот сбой, если я не смогу помочь решить проблему.

Во-первых, это может привести к ухудшению здоровья пациентов. Часто бывает так, что анализы ставят точку в диагнозе, и человек сразу же получает необходимое лечение. И речь сейчас именно об острых заболеваниях, которые чисто теоретически могут убить человека за несколько часов.

Во-вторых, жалобы. Ещё больше чёртовых жалоб. Обязательно найдутся пациенты, которым эти анализы не так уж и нужны, зато устроить скандал и написать письмо в министерство здравоохранения они будут рады.

Существует такая разновидность людей, которых врачи называют «жалобщиками». Эти люди испытывают высшую степень удовольствия, когда строчат тонны текста, чтобы оклеветать врача по любому поводу. Разумеется, бывает много случаев, когда врач или медсестра действительно провинились. И нет ничего зазорного, чтобы пожаловаться на них в этом случае. Однако сейчас речь идёт о «жалобщиках»!

Мне иногда кажется, что эти господа и дамы готовы душу дьяволу продать, лишь бы найти в действиях врача что-то провокативное. К примеру, один раз ещё в прошлой жизни на одного из моих коллег подали жалобу из-за того, что он неправильно дышал. Якобы это каким-то образом напрягало и оскорбляло пациента. Хотя пожилой лекарь просто страдал от сердечной недостаточности, которую восстановить магией было уже невозможно. Разумеется, у него была одышка! Но, как показала практика, некоторым людям всё равно.

Все эти мысли пролетели через моё сознание всего за пару секунд. Как только я понял, каковы ставки, я тут же вскочил из-за стола и произнёс:

— Катобаяши-сан, у нас есть всего два способа исправить ситуацию. И мы воспользуемся и тем и тем сразу.

— Слушаю ваши предложения, Кацураги-сан, — кивнул он. — Лично я думал установить новые анализаторы, которые стоят на складе. Мы ведь покупали запасную аппаратуру. Но я прекрасно осознаю, сколько времени займёт их подключение и настройка. На это может уйти не один час. Скорее всего, мы закончим только к трём или четырём часам дня.

— Отлично, — кивнул я. — Сейчас же приступайте к замене. И вызывайте сотрудников из отдела технического обслуживания. А в это время мы запустим механизмы компенсации. Клиника, как и любая организация, чем-то напоминает человеческий организм.

— Мудрая мысль, только я пока что не понимаю, чем нам компенсировать возникшую проблему, — пожал плечами Катобаяши Сёто.

— Смотрите, для начала поступим следующим образом, — произнёс я. — В первую очередь, скажите, сколько у вас направлений по «цито»?

Лаборатория всегда принимает анализы с соответствующими направлениями. И на некоторых направлениях вручную или с помощью компьютера ставится отметка: «cito!»

Что в переводе с латинского означает: «быстро!»

Любому пациенту с острым состоянием всегда назначается такой анализ, чтобы в течение получаса точно определить, как стоит лечить больного — на дому или в стационаре.

Именно поэтому я и спросил, сколько «цитовых» направлений. В первую очередь нужно разобраться с ними.

— Двадцать четыре, Кацураги-сан, — сказал Катобаяши Сёто. — Насколько я знаю, некоторые из них уже целый час ждут госпитализации.

— Так, всё понятно, — кивнул я. — Тогда план следующий. Сейчас с вами быстро составим список и вызовем ко мне всех срочных пациентов. Я лично осмотрю их и определю, требуется им госпитализация или нет.

На деле же я собирался проанализировать их кровь с помощью своей магии. Это сократит количество работы лаборатории.

— Но это ещё не всё, — продолжил я. — Пока вы готовите список, я созвонюсь с владельцем частных лабораторий. У меня с ними уже есть договор. Попробую его немного расширить.

Я поспешно набрал номер Точивары Гиндзо — владельца сети аптек и лабораторий. Недавно я с помощью него заключил договор с этими организациями. Тем самым Точивара отплатил мне за помощь с его сыном, которому я без преувеличения спас жизнь.

Точивара быстро согласился нам помочь. Только заранее предупредил, что попросит дополнительную плату у нашей клиники. Но уж этот вопрос я с главным врачом как-нибудь решу. Главное, что Точивара нас не бросил. Хотя было бы странно, если бы он так поступил. Всё-таки он является одним из главных акционеров корпорации «Ямамото-Фарм». Какой смысл ему игнорировать просьбы клиники, которая в основном занимается лечение сотрудников, приносящих ему прибыль?

— Всё, Катобаяши-сан, теперь ваша задача — найти курьера, — сказал я. — Перевозите все материалы в частную лабораторию Точивары. Адрес я вам сейчас напишу. Эта организация выиграет для вас время. Как только установите новую аппаратуру, поток материалов для исследований перенаправим обратно — к вам.

— Хорошо, Кацураги-сан, спасибо вам большое! — воскликнул он. — Единственное, что меня беспокоит… Эм… Сможете ли вы справиться с таким количеством пациентов? Принять двадцать четыре человека с острыми заболеваниями крайне непросто.

— Это вас беспокоить не должно, Катобаяши-сан, — сказал я. — И не с такими объёмами справлялся.

Катобаяши передал мне список людей, и я сразу же отправил в общий чат терапевтов сообщение о том, чтобы всех перечисленных пациентов срочно прислали к моему кабинету.

Я и сам прекрасно понимал, что принять такое количество людей не смогу. А если и смогу, то половина из них помрёт при том условии, что среди двух с лишним десятков больных окажутся люди, которым помощь требуется не просто срочно, а максимально незамедлительно.

Именно поэтому я продумал совершенно абсурдную, на первый взгляд, схему. На двери моего кабинета вывесили табличку, в соответствии с которой я должен был принимать пациентов поочерёдно от особо тяжёлых к более лёгким.

Тяжесть состояния переслали остальные терапевты, которые и назначали анализы.

Обычно двадцать четыре человека принимаются очень долго — от трёх до пяти часов. Но я решил сделать так, чтобы все они прошли через мой кабинет всего за сорок минут. И для этого у меня была готова особая схема. По две минуты на пациента.

Спросить о жалобах, параллельно с этим просмотреть с помощью «анализа» кровь, выполнив в данном случае роль самого продвинутого запасного анализатора нашей лаборатории, и сразу же определить, кто нуждается в госпитализации, а кто может спокойно лечиться на дому.

Причём вопрос о жалобах был скорее отвлекающим манёвром. Нужно же мне как-то объяснить людям, по какому параметру я определяю их нужду в госпитализации!

И процесс полетел ровно так, как я и планировал. Один за другим пациенты проходили через меня, и лишь некоторые задерживались дольше, чем я планировал.

Слушая жалобы, я попутно фиксировал на отдельных заметках результаты своего обследования. В итоге всего через две минуты опроса у меня был готов и общий, и биохимический анализы крови.

Правда, после проделанных мной манипуляций я оказался шокирован тем, насколько некоторые врачи попусту тратят потенциал нашей лаборатории.

Из двадцати четырёх пациентов лишь восемь отправились на срочную госпитализацию. Из оставшихся шестнадцати обнаружил отклонения только у десяти пациентов, которых сразу же отправил назад — к их лечащим врачам.

Разумеется, каждому из них я передал свои заметки с анализами. Терапевт не поймёт, почему результаты написаны вручную, а не распечатаны в лаборатории.

Скорее всего, они решат, что поломка связана с передачей информации из анализаторов в компьютеры. И поэтому лаборатория передаёт результаты в таком виде.

Подобные ситуации действительно порой случаются. Именно поэтому я сделал вывод, что придуманный мной план может сработать идеально.

И всё шло совершенно прекрасно. Пока я определяю необходимость в госпитализации у «цитовых» пациентов, все остальные результаты едут в частную лабораторию Точивары. А параллельно с этим все сотрудники лаборатории концентрируются на одной-единственной задаче — заменить всю поломанную аппаратуру.

Однако поразил меня совершенно другой факт. Случайно выявленная мной тенденция.

Как оказалось, шесть срочных пациентов оказались абсолютно здоровыми людьми. И поступили они сюда не с профилактического осмотра, где допускается обследование здоровых людей.

Нет! По диспансеризации из всех оказавшихся в моём кабинете никто не проходил. Оказалось, что это врачи посчитали, что этим больным требовалась срочная помощь. Но что особенно важно, из этой шестёрки ни один на самом деле не нуждался в медицинской помощи. И речь даже не об экстренной помощи.

Этим людям вообще нечего было делать в поликлинике. Так какого же чёрта они тогда здесь оказались? Не может же быть такого, что четверть пациентов, направленных по «цито», это симулянты!

Я по несколько раз осмотрел их организмы. Выслушал жалобы. А затем понял, что эти «больные» мне врут. Причём врут не насчёт жалоб. Они в принципе притворяются, что пришли на приём к врачу за помощью.

Эта шестёрка преследует совершенно другую цель. Что-то здесь не так…

Я ещё раз проверил их направления, сверил с данными, которые передала регистратура, и заметил невероятное совпадение.

Все эти шестеро здоровых людей были направлены одним врачом. Хаяси Рёхэем. Один из новых терапевтов, который приступил к работе одновременно с Дайго Рэном.

Интересно, как же так вышло, что Хаяси направляет в лабораторию кровь не просто здоровых людей, но ещё и тех, кто скрывает от окружающих какой-то постыдный факт?

Воспользоваться магией контроля я не мог. За последние дни эта возможность сильно истощилась. Оказалось, что я могу пользоваться этой силой буквально три-четыре раза в месяц.

Так что остался у меня только один вариант — не трогать пациентов, не мучить их лишними вопросами, а вместо этого пойти к Хаяси Рёхэю и устроить ему допрос. Можно даже не использовать какие-либо методики, кроме «анализа».

Тем более слишком уж активно он спорить со мной не станет, поскольку теперь я — заведующий терапевтами и его непосредственный начальник.

Разобравшись с пациентами, я прошёл в кабинет Хаяси Рёхэя и попросил очередь подождать десять минут.

Сейчас у этого умника будет перерыв на «подумать».

— Кацураги-сан, что случилось? — запаниковал молодой врач. — В-вам чем-то помочь?

Он всеми силами пытался скрыть свою тревогу, но дрожь в теле, трясущиеся руки, заплетающийся язык и повышенный пульс сдали Хаяси с потрохами.

— Шесть человек пришли в регистратуру одновременно, а затем записались к вам на консультацию, — принялся перечислять я. — После этого они прошли через ваш кабинет и все с пометкой «цито» направились в процедурный кабинет — сдавать кровь. И что же в итоге? Выясняется, что у них вообще нет объективных признаков нарушения тех или иных систем органов. То есть — все они здоровы.

— К-кацураги-сан, простите, пожалуйста, за дерзость, но вы… Вы что, правда лично их осматривали, чтобы такое утверждать? — протянул Хаяси Рёхэй.

Вот ведь болван… Спорить не умеет, боится, трясётся весь, но всё равно пытается со мной препираться.

— Хаяси-сан, ничего у вас не получится, даже не пытайтесь, — произнёс я. — Я действительно лично осматривал этих людей. Могу перечислить наизусть все их паспортные данные. Вот только мне не совсем понятно, почему вы направляете здоровых людей на срочные обследования и тем самым создаёте очередь⁈ Вы понимаете, что из-за этого огромное количество людей, которые по-настоящему нуждаются в экстренной помощи, стоят в очереди? Вас правда не смущает, что такими выходками вы вредите пациентам?

— Всё, Кацураги-сан, всё! — замахал руками Хаяси. — Вы победили! Пожалуйста, больше не напирайте на меня. Я скажу вам всё как есть.

— Вот это — уже совсем другой разговор, Хаяси-сан. Обойдёмся без объяснительной. Я выслушаю ваши аргументы вживую, — сказал я.

— Кацураги-сан, я не буду юлить. Лучше скажу чистую правду, только, пожалуйста, не увольняйте меня. Я обязательно исправлюсь. Больше никогда таких глупостей не совершу! — принялся заранее оправдываться он.

— Пока что цели уволить вас у меня нет, — сказал я. — Мне известно множество куда более продуктивных наказаний, чем банальное увольнение. И да, я всё ещё жду вашего рассказа.

— Да я… Ох, я сжульничал, Кацураги-сан, — заявил он. — Дал деньги своим друзьям, чтобы они потратили их на мою консультацию. Мне кое-кто из старших терапевтов перед этим сказал, что большое количество срочных пациентов увеличивает рейтинг. Я просто решил взлететь в рейтинге! Вот и всё.

— Погодите… — вскинул брови я. — Хаяси-сан, я правильно понимаю, что вы потратили тридцать тысяч иен просто для того, чтобы прогнать через себя большее количество человек?

— Ну… Да, — кивнул он.

— Вашей сообразительности можно только поразиться, — с сарказмом сказал я. — Ведь каждый новый ранг соответствует более высокому доходу. Получается, в случае успеха вы бы окупили все свои вложения. В долгосрочной перспективе, разумеется, — произнёс я, а затем резко повысил голос. — Но вы не учли, что такие совпадения очень быстро вычленяются регистратурой, а затем передаются заведующему! Нет, регистратура мне ещё ничего передать не успела. Просто так совпало, что поломка в лаборатории полностью раскрыла весь ваш план.

— Кацураги-сан, делайте всё, что хотите! Можете избить меня! Я даже сопротивляться не стану, — заявил Хаяси Рёхэй. — Но только не увольняйте меня. Мне сейчас очень нужны деньги. Один из моих родственников серьёзно болен. Я не могу бросить этого человека.

Удивительно, но на этот раз Хаяси не врал. Я понял это по частоте его сердечных сокращений. И разумеется, по тому факту, что терапевт перестал трястись. Теперь он выглядел более уверенным.

— Что у вашего родственника со здоровьем? — спросил я.

— Рак гортани, — вздохнул он. — У моего отца. Подозреваю, что связано это с длительным стажем курения. Но теперь это уже неважно. Я должен оплатить его лучевую терапию. Если вовремя не накоплю деньги, на все курсы не хватит. А на текущей должности я их точно никогда не накоплю!

— Хаяси-сан, я могу понять вашу мотивацию. Однако я сомневаюсь, что вас отец обрадуется, если узнает, что его лечение стоит на столпах из лжи, подделки документации и риска навредить другим пациентам, — произнёс я. — Если хотите получить больше денег, я могу дать вам дополнительную работу. Или провести небольшой курс уроков, которые обязательно приблизят вас к получению новой должности.

— Вы… Вы правда готовы пойти на такое? — удивился Хаяси.

— Разумеется. Тем более я теперь не только заведующий, но и сотрудник, который занимается контролем знаний своих коллег, — ответил я. — Эту должность Ватанабэ-сан передал мне вместе с основной. Именно поэтому если у вас или ваших коллег возникают проблемы, вопросы и прочее — сразу идите ко мне. Я сделаю всё, чтобы их решить.

— Понял, Кацураги-сан, спасибо, — кивнул Хаяси.

— Ваши дополнительные занятия начнутся завтра после основного приёма. Ходить на них или нет — решать вам. Но без них получить повышение будет трудно. И не из-за моей прихоти, а из-за того, что вы не получите должных знаний для перехода на новый ранг, — произнёс я. — Ах да, и ещё кое-что. Разумеется, деньги за этих пациентов вам никто не вернёт. А им самим объясните, чтобы они шли отсюда домой и не закатывали мне истерик по вашей указке.

— Вас понял, Кацураги-сан! Никаких проблем больше не будет! — встав по стойке смирно, произнёс Хаяси.

Я почувствовал, что он не лжёт. И мне этого было достаточно. Я вернулся в свой кабинет, принялся разгребать скопившиеся жалобы и уже к концу рабочего дня выяснил, что ситуация с лабораторией полностью разрешилась. С первой серьёзной проблемой на должности заведующего я справился идеально.

Но с чем сегодня точно справиться не получится, так это с работой в частной клинике. Ведь сегодня у меня дежурство в терапевтическом отделении «Ямамото-Фарм». Я почти месяц косил от этих дежурств, но всё же день моего ночного выхода на работу наступил.

Из-за этого всю нагрузку пришлось спихнуть на Рэйсэя, Дайго и соседнюю клинику. Теперь я могу не беспокоиться, что мои врачи перегружаются. Банально потому, что их стало в три раза больше после захвата клиники «Ягами и Мурата».

Я связался с Купером, убедился, что он уже едет в аэропорт, после чего прошёл в ординаторскую, где принялся составлять план работы сразу для двух клиник. Нужно и у себя порядок навести, и новых врачей в «Ямамото-Фарм» подстегнуть!

Через час меня вызвали в приёмное отделение, где в очередной раз случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Я не виновен! — кричал мужчина, которого держали сразу двое полицейских. — Клянусь, это всё — полная чушь! Я трезв! Наркотики никогда не принимал. Даже лекарства не пью! Отпустите меня, пожалуйста!

— Ничего себе… — прошептал я дежурной медсестре приёмного отделения. — А что за чертовщина у нас происходит? Вроде и вправду не пьяный.

— А как вы это поняли? — усмехнулась она.

— Опыт, — выключая «анализ», солгал я.

— Вы правы, Кацураги-сан. Мне тоже кажется, будто тут дело не в алкоголе. Он как будто под наркотиками! — заявила медсестра.

Либо же он просто испуган, потому что не считает себя виноватым. Мы ведь даже не знаем, почему его сюда привезли.

Я принялся осматривать молодого мужчину и параллельно с тестированием на состояние алкогольного опьянения задал полицейскому один вопрос:

— Где он набедокурить успел?

— Да половину магазина вынес! — ответил офицер. — Потом дёргался весь, оправдывался. Будто бы всё это произошло случайно.

— Я говорил правду! — воскликнул мужчина.

И в этот момент в моей голове вспыхнул «психоанализ». Он только что обнаружил заболевание, с которым ранее не контактировал.

Вот как… Всё не так уж и просто, как кажется!

— Отпустите его, господа, — попросил я. — Он не преступник. Этот мужчина украл вещи по совсем другой причине. Я ей сейчас же займусь. Потому что виной всему — заболевание.

Глава 8

— Чего-чего? — удивился один из полицейских. — Кацураги-сан, вы о чём это говорите?

Моё заявление повергло в шок не только полицейских, но и медсестёр приёмного отделения. Зато пациент, на судьбу которого я решил повлиять, был вне себя от счастья.

— Поверить не могу, хоть кто-то меня понял! — обрадовался он. — Я же объяснял вам — я не вор. Вернее, фактически я вор, но на деле… Это очень сложно объяснить.

— Кацураги-сан, может, вы нам объясните, с какой стати мы должны его отпускать? — спросил полицейский.

— Позвольте мне провести осмотр. Надолго я вас не задержу. Я понимаю, что в конечном итоге вы всё равно заберёте его в участок. Здесь я препятствовать вам никак не могу. Но у него есть обстоятельства, в связи с которыми он должен получить более мягкое наказание, — объяснил я.

— Ладно, — кивнул офицер. — Раз вы считаете, что у него есть проблемы со здоровьем, мы точно так же не можем препятствовать осмотру. Нам в любом случае требуется от вас заключение о том, нет ли у него противопоказаний к задержанию.

— Пока что пусть сдаст мочу на наркотики, — сказал медсёстрам я. — На всякий случай, чтобы у всех присутствующих была чиста совесть.

Алкотестер показал нулевой результат. Алкоголь этот человек в течение последних суток точно не употреблял. Да и следы наркотических веществ в его моче тоже вряд ли найдут.

Судя по всему, полицейские привезли его на освидетельствование, потому что он вёл себя, по их мнению, неадекватно. Само собой, могу их понять. Ведь он путается в собственных словах, утверждает, что крал и в то же время не крал. Никак не может объяснить, что с ним случилось на самом деле.

— Кстати, а в чём он провинился? — спросил офицера я, пока медсёстры проводили экспресс-тест на наличие наркотических веществ.

— Он зашёл в торговый центр и наворовал столько вещей, что в итоге даже не смог их унести, — ответил полицейский. — Его засекли камеры в шести магазинах. Телефоны, женское бельё, записные книжки, чипсы, газировка… В общем, набор приличный. Его задержала охрана торгового центра, и сразу после этого прибыли мы, — полицейский нахмурился, затем шёпотом спросил: — Кацураги-сан, вы уж извините за прямоту, но мне до сих пор непонятно, почему вы пытаетесь ему помочь? Он случайно не ваш знакомый?

— Нет, я даже имени его не знаю пока что, — ответил я. — Дело в том, что я уверен почти на сто процентов, что у этого пациента есть психическое заболевание.

— Хотите сказать, мы не туда его повезли? — удивился полицейский. — Нужно было сразу в психиатрическую больницу?

— Нет, сам по себе он не опасен, — ответил я. — Сильно сомневаюсь, что он может навредить себе, вам или окружающим. Подозреваю, что у него клептомания.

— Ой, да бросьте… — вздохнул полицейский. — Это ведь полностью его оправдает! Хотите сказать, что после вашего заключения выяснится, что он все эти вещи украл совершенно случайно?

— Не совсем так, — покачал головой я. — Его вина в этом есть в любом случае. Просто суду придётся учесть заключения врачей, так как в момент кражи этот человек вёл себя неадекватно.

— Все тесты отрицательные, — сообщила мне медсестра, — наркотических веществ не обнаружено.

— Отлично, а теперь позвольте мне побеседовать с пациентом. Минут пятнадцать — больше не потребуется, — произнёс я и расположился напротив мужчины, которого полицейские уже усадили на кушетку для больных.

— Назовите ваше имя и возраст, — принялся заполнять документацию я.

— Цукиёши Рюноскэ. Тридцать четыре года, — представился он.

— Цукиёши-сан, скажите, почему вы украли эти вещи? Советую говорить со мной честно. Я пойму, если вы лжёте, — произнёс я.

Не знаю, поверил ли он в мою проницательность, но этими словами я оказал на него дополнительное давление. Вряд ли у него теперь появится желание лгать. Ведь я для него — единственная надежда. Если не помогу я, то уже не поможет никто.

— Клянусь вам, Кацураги-сан, я не планировал их красть. Мне эти вещи в принципе не нужны и я… Я чувствую себя очень виноватым из-за того, что так поступил.

— Это произошло в первый раз, или ранее вы уже позволяли себе похитить чужие вещи? — спросил я.

Цукиёши Рюноскэ аккуратно перевёл взгляд на полицейских. Опасался, что его ещё по ряду дел проведут.

— Смотрите на меня, Цукиёши-сан. Не на них, — сказал я.

— Да, со мной уже такое было. И не один раз, — признался он. — Этот кошмар преследует меня уже два года. Только случается это не каждый день. Может, раз в месяц появляется такая потребность. Я ведь потом всегда стараюсь вернуть эти вещи или выбросить. Я никогда их не использую и не продаю.

— Тогда зачем вы это делаете? Можете описать, в чём ваша выгода? — поинтересовался я.

Нужно, чтобы он сам объяснил свою мотивацию. Иначе будет выглядеть, будто я пытаюсь подсказать ему правильные ответы. Но «психоанализ» меня точно не обманывает. У этого человека клептомания — болезненная тяга к воровству. А причина, по которой люди это делают…

— Я не знаю, как объяснить, Кацураги-сан, — продолжил Цукиёши. — Такое впечатление, будто в определённые моменты мне жизненно необходимо что-то украсть. Я чувствую удовольствие в этот момент. Взрыв эмоций. А потом… А потом всегда разочаровываюсь в себе, и на меня обваливается жуткое чувство вины. Мне каждый раз стыдно за то, что я не смог удержаться и украл очередной предмет, который мне не принадлежит. И ведь дело в том, что почти всё это мне не нужно! Телефон у меня есть, чипсы и газировку я не употребляю. Женское бельё… У меня даже девушки нет, а сам я такое не ношу, если вы вдруг подумали, что я ещё и извращенец какой-то.

— Нет, я так не думаю, — покачал головой я. — Вы абсолютно нормальный человек с одним-единственным психическим отклонением. У вас одно из расстройств влечений. Ваши кражи — это компульсивные действия, которые вы сами контролировать не можете. Для этого потребуется специальное лечение.

— Я понимаю, что мне уже давно нужно обратиться к психиатру, — кивнул он. — Но я боюсь, что меня поставят на учёт. И тогда я лишусь работы.

— Сильно сомневаюсь, что из-за постановки на учёт вас уволят. Это не тот тип заболевания, которым вы можете нанести прямой вред себе или окружающим. Врачи сохранят его в тайне, — сказал я. — Более того, без лечения вы рискуете гораздо сильнее. Сами подумайте, рано или поздно вы можете украсть что-то у человека, который будет готов дать сдачи. Может завязаться драка. А что потом? Каков будет её исход? Я знаю, что вы делаете это без деструктивных мотивов, но рано или поздно это заболевание может привести вас за решётку. Вы уже находитесь на пороге этого, — я указал взглядом на полицейских.

— Я даже не понимаю, из-за чего у меня возникла эта проблема! — схватился за голову он.

А этого никто не знает. Есть много статей, которые рассматривают разные теории возникновения клептомании, но ни в одной из них нет чётких доказательств. Пока что эта болезнь, как и многие другие, является загадкой для современного медицинского сообщества.

Однако стоит отделить это заболевание от двух других. Клептомания может проявляться как один из симптомов поражения головного мозга после травмы или инсульта. Но я уже изучил его нервную систему и убедился, что таковых болезней у него нет.

Остался только один вопрос.

— Скажите прямо, Цукиёши-сан. Только честно. От вашего ответа зависит очень многое, — произнёс я. — У вас бывает такое, что вы видите галлюцинации? Или слышите голоса, которые подталкивают вас к совершению преступления?

— Нет! — закачал головой Цукиёши Рюноскэ. — Такого никогда не было, честное слово. Вы что же, думаете, что я сумасшедший?

Разумеется, я так не думал. И благодаря «психоанализу» прекрасно понимал, что шизофрении у Цукиёши нет. Но я должен был задать этот вопрос, чтобы внести его в протокол.

— На этом всё, — заключил я и поставил свою печать на осмотре, который сразу же передал полицейским. — Ему рекомендована консультация психиатра. Моё заключение на дело никак не повлияет, но этот человек имеет право уточнить свой диагноз у специалиста. Только после этого можно будет вынести окончательный вердикт и касаемо его состояния здоровья, и касаемо наказания, которое ему придётся понести.

— Спасибо вам, Кацураги-сан, — вздохнул Цукиёши. — Я обязательно обращусь к психиатру, как только меня отпустят.

— Могу посоветовать вам Макисиму Сакую, — сказал я. — Он работает в нашей клинике. С девяти утра до пяти вечера вы легко сможете попасть к нему на приём. Больших очередей у него, как правило, не бывает.

Полицейские забрали Цукиёши, и на этом эпопея с клептоманом подошла к концу. В теории я мог его вылечить, но не стал этого делать, поскольку в таком случае психиатр не сможет подтвердить наличие у него этого заболевания. Таким образом я бы оказал ему медвежью услугу. Смог бы спасти от клептомании, но усугубил бы наказание, которое последует после всех консультаций и медицинских заключений.

— Кацураги-сан, — обратилась ко мне медицинская сестра приёмного отделения. — Если вы никуда не торопитесь, могу я задать вам один вопрос? Мне очень интересно, как вообще работает это заболевание.

— Не тороплюсь, сегодня в отделении спокойно, — ответил я. — А что вам непонятно? Я вроде как всё пациенту при вас объяснял.

— Нет, вы не поняли, — покачала головой она. — Просто должна же быть какая-то логика у этих компульсивных действий? К примеру, насколько я слышала, у пациентов с шизофренией происходит сильный дисбаланс нейромедиаторов в головном мозге.

— А-а, вы решили настолько глубоко копнуть? — улыбнулся я. — Ну здесь точно такой же механизм. Неизвестно, что изначально его запускает, но по предположениям многих врачей всё происходит следующим образом… Смотрите, у таких людей, как правило, сильно не хватает серотонина. Это вещество начинает компенсироваться дофамином. И так уж устроен наш организм, что дофамин — гормон предвкушения и удовольствия — очень хорошо стимулируется выработкой стрессовых гормонов. Норадреналин и адреналин играют роль в обмене этого вещества. Именно поэтому такие пациенты специально загоняют себя в ситуации, в которых испытывают тревогу, волнение и возбуждение. Яркий пример — кража чужого имущества. Затем формируется связь. Головной мозг полагает, что эта система — единственный способ получить удовольствие. Вот и всё.

— Практически так же, как при алкоголизме, наркомании и прочих зависимостях, верно? — предположила медсестра.

— В точку, — кивнул я. — Почти идентичная ситуация.

Разобравшись с Цукиёши, я ещё полчаса поболтал с медсёстрами приёмного отделения, у которых неожиданно проснулась тяга к знаниям. Отказать в маленькой лекции я не мог. Таких сотрудников обязательно нужно поощрять.

Посреди ночи в терапию привезли ещё двух человек, но в целом дежурство прошло довольно гладко. Я даже смог выспаться перед предстоящим рабочим днём.

Однако всю ночь меня беспокоили кошмары. Такое со мной редко случается. Чаще всего подобные сны являются продуктом моей магической интуиции, которая указывает, на что мне нужно обратить внимание.

И на этот раз я почти всю ночь наблюдал Эитиро Тендо — сына своего начальника.

Нехорошее предзнаменование. А если учесть, что он наделён частичкой лекарской магии, которую передал ему я, имеет смысл как можно скорее с ним повидаться.

В клинике «Ямамото-Фарм» день тоже прошёл на удивление спокойно. Неплохо я вчера встряхнул всю поликлинику, когда поломались лабораторные анализаторы! В итоге терапевты поняли, что перебарщивать с количеством назначений не стоит, и все принялись больше думать своей головой и меньше полагаться на обследования.

— Кацураги-сан, добрый день, — поприветствовал меня вошедший в кабинет Эитиро Кагами.

Его появлению я был искренне удивлён. Обычно он вызывает к себе сам, а тут заявился лично. А если учесть, что этой ночью мне приснился его сын, такое совпадение нельзя считать обычной случайностью.

— Мы тут никак не можем разобраться, Кацураги-сан… — произнёс Эитиро. — Нам пришёл чек от частной лаборатории Точивары. Я не совсем понимаю, с какой стати мы должны им три сотни тысяч иен?

— Я не стал ставить вас в известность, поскольку ситуацию нужно было решать быстро, — произнёс я, а затем просветил Эитиро насчёт произошедшего в лаборатории.

— Фух… — выдохнул он. — Я уж думал, что нас обмануть пытаются. Всё-таки Точивара-сан, между нами говоря, очень опасный человек. Вспыльчивый. Я подозреваю, что для Ватанабэ Кайто он стал последней каплей. Именно из-за конфликта с ним он окончательно решил покинуть клинику. Что ж… В такое случае я передам этот чек в бухгалтерию. Спасибо, что разобрались с проблемой, Кацураги-сан.

— Стойте, Эитиро-сан! — воскликнул я. — Скажите, как у вас дела со свободным временем на этих выходных?

— На выходных? — Эитиро задумался. — Ещё бы вспомнить, какой сегодня день недели! А, так у нас уже завтра суббота. В целом у меня никаких планов нет, а что вы хотели предложить?

— Я совсем закрутился с этой работой. Давно не навещал вашего сына, — сказал я.

Эта фраза не должна была смутить Эитиро, поскольку мы изначально договорились, что я буду для Тендо кем-то вроде крёстного отца. Хотя в Японии такого понятия, разумеется, нет.

— Вы словно мои мысли прочитали, Кацураги-сан, — сказал Эитиро. — На самом деле я тоже хотел предложить вам это, но вспомнил, как сильно вы заняты в последнее время.

— Ничего, на это время выделить смогу, — уверил его я. — Созвонимся завтра утром и договоримся о времени.

— Идёт, Кацураги-сан, — обрадовался Эитиро Кагами. — Буду ждать вашего звонка.

Так, один вопрос решён. Завтра же проверю, что происходит с Тендо-куном. Всегда есть риск, что лекарская магия у ребёнка начнёт вести себя неадекватно. Таких, как он, в моём мире без присмотра вообще не оставляли. Если у человека происходила ранняя инициация, его сразу же передавали на воспитание самым способным магам.

Но тут я сделать ничего не могу. Нельзя же просто взять и забрать у Эитиро Кагами его же ребёнка! Даже в мыслях это звучит бредово.

Пока я добирался в свою клинику, со мной связалась Томимура Сайка. Сегодня у всех чутьё работает так, будто не я один обладаю «психоанализом»! Обычно она не звонит мне, когда я на работе.

— Сайка-тян, что-то случилось? — спросил я.

— Тендо-кун, у меня две новости. Хорошая и плохая, — заявила она. — Хорошая — наш план начал работать. В твоей клинике заинтересовались многие мои коллеги и их знакомые.

— Так это отлично! — обрадовался я. — Новый приток пациентов — это то, что нам нужно. А в чём подвох?

— Тебя в клинике уже ждёт один человек. Он… Скажем так, не самый хороший мужчина. Очень опасный. Я не могу рассказать тебе всех подробностей, это — не телефонный разговор. Пожалуйста, будь аккуратнее с ним.

Вот уж заинтриговала! Это что же там за человек должен быть? Неужто её бывший муж из тюрьмы вышел? Нет, такого быть не может. Тогда бы она не стала от меня это скрывать.

Но о ком ещё нельзя говорить по телефону?

Я добрался до клиники и сразу же направился в свой кабинет. Хирано Юрика сообщила, что этот мужчина ждёт меня внутри.

— Добрый день, Кацураги-сан, — крепкий высокий японец в чёрном костюме сразу же поднялся со стула и поклонился мне, как только я вошёл в кабинет. — Я ждал вас.

Мне даже не пришлось расспрашивать его о том, кем он на самом деле является.

Шрам на лице, оставленный, судя по форме, острым ножом. На правой руке не хватает двух пальцев.

Передо мной член якудзы. Возможно, бывший член, если учесть, что его лишили пальцев. Так преступные организации Японии наказывают провинившихся или же отправляют своих членов в отставку.

Как правило, в якудзе отставка вообще не предусмотрена, но иногда человек может убедить главу своего клана отпустить его. Вот только палец, как правило, остаётся в якудзе.

Я присел напротив пациента, открыл его электронную карту и прочёл имя.

Такидзава Рокуто.

— Рассказывайте, что вас беспокоит, Такидзава-сан? — спросил я.

— В том-то и дело, что меня ничто не беспокоит. И я больше так жить не могу, — заявил он и раздражённо улыбнулся.

— Что вы имеете в виду?

— Это может прозвучать странно, Кацураги-сан, но я совершенно не чувствую страха, — заявил он.

Приехали… Теперь я понимаю, о чём говорила Томимура Сайка.

— Что это за взгляд? — нахмурился он. — Вы что, не верите мне⁈

— Не повышайте голос, Такидзава-сан. Верю. Просто хочу задать дополнительные вопросы…

— Ой, да к чёрту дополнительные вопросы! — воскликнул он. — Вижу ведь, что не верите! Ладно, тогда смотрите сами. Я вам докажу…

Он достал из своей сумки револьвер.

— Докажу вам, что у меня нет страха, — заявил он, затем крутанул барабан и приставил дуло к своему виску.

Я не успел даже слова произнести, а Такидзава уже взвёл курок.

Глава 9

У меня была возможность его остановить. Он взвёл курок, но ещё не нажал на спусковой крючок. Я мог помешать Такидзаве Рокуто, но намеренно не стал этого делать. Всё произошло за долю секунды. Я чисто интуитивно усилил лекарской магией свой слух и определил по мельчайшим колебаниям в револьвере, есть ли в нём пули.

И там действительно была пуля. Всегда одна. Однако в момент, когда барабан остановился, она оказалась далеко от спускового механизма. Мой пациент вряд ли обладал сверхординарным слухом, поэтому он, в отличие от меня, не мог знать наверняка, произойдёт ли выстрел или нет.

Что ж, одно нажатие ему не навредит. Раз хочет мне что-то доказать — пусть сделает это. Спорить с бывшим членом якудзы бесполезно, а «контроль» мне пока что не доступен. Слишком много раз я им пользовался, пытаясь выдворить Мурату и Ягами из их коррумпированной обители.

— Бах, — улыбнувшись, произнёс Такидзава Рокуто и нажал на спусковой крючок.

Раздался щелчок, и барабан сменил свою позицию. Но что меня поразило больше всего — Такидзава даже не вздрогнул. Даже глазом не моргнул. Однако так холодно отреагировать на подобную игру не может даже самый крепкий человек. Инстинкт самосохранения вызовет хотя бы мельчайшее колебание мышц, усиление потоотделения, дрожь в теле.

Нет. Такидзава чувствовал себя абсолютно спокойным. Будто всего лишь почесал себе висок, а не пытался рискнуть собственной жизнью.

— Теперь вы мне верите, Кацураги-сан? — улыбнулся он. — Или мне стоит ещё раз нажать на спуск?

И, что самое абсурдное, это безумец и вправду потянулся к пистолету, но на этот раз я не дал ему продолжить. Вызвал резкое расслабление мышц руки. Такидзава выронил пистолет, и тот с металлическим лязгом ударился о кафельный пол.

Я знал, что и в следующий раз выстрел не случится, но всё же решил остановить этот беспредел.

— Довольно, — велел я. — Прекращайте это представление. Я с самого начала поверил вам. Эта демонстрация была излишней.

— Мне никто не верит, Кацураги-сан, — он поднял пистолет и положил его назад в свою сумку. — Пока я не предоставляю доказательства. После этого, как правило, вопросов ни у кого больше не возникает.

— Вы принесли огнестрельное оружие в медицинскую организацию, — напомнил ему я. — В данный момент этот вопрос беспокоит меня больше, чем состояние вашего здоровья. Вы отдаёте себе отчёт в том, что творите?

— Я устал так жить, Кацураги-сан, — пожал плечами он. — Мне уже всё равно, что со мной будет. Как вы уже могли догадаться, я когда-то состоял в якудзе.

Он положил свою ладонь на стол и показал мне то, что осталось от мизинца и безымянного пальца. Всего по одной фаланге.

— Поначалу я пошёл в якудзу, чтобы придать своей жизни хоть какой-то остроты. Но ничего не вышло, — сказал он. — Ни увечья, ни риск смерти, ни возможность оказаться за решёткой — ничего из этого меня не испугало. Психотерапевты ничего с этим сделать не могут. Сажают на дурацкие таблетки, от которых я чувствую себя, как тушёный овощ. Я накопил достаточно денег и позволил себя открыть свой бизнес. Решил попробовать что-то новое в жизни. Знаете… Кардинально новое! Сейчас я заведую небольшим театром на окраине Токио.

Теперь понятно, каким образом через коллег Сайки до него дошла информация о моей клиники.

— Но и это занятие ничего мне не даёт. Я могу чувствовать счастье, гнев, но ничего из этого не даёт мне ощущение жизни. Я как будто… — Такидзава задумался. — Мне будто терять нечего, понимаете, Кацураги-сан? Хотя у меня есть семья, друзья, своё дело. Мне кажется, будто я всё это не ценю. Когда-нибудь я в очередной раз пройду на красный свет светофора, и это будет моим последним риском в этой жизни.

Да… Серьёзная проблема у человека. Если вдуматься, это действительно очень страшная ситуация. Иронично только то, что он даже не осознаёт это в полной мере, поскольку не чувствует страха.

— Я вас понял, Такидзава-сан, — кивнул я. — Не беспокойтесь, лишними таблетками я вас пичкать не стану. У меня уже есть план действий, как вам можно помочь. Ах да, дайте отгадаю, вас сажали на антидепрессанты?

— Разумеется, — развёл руками он. — Что ещё могут сделать наши психиатры? Никакого толку от них не было.

Всё ясно. Его лечили не от того. Есть у меня подозрение, чем на самом деле страдает Такидзава Рокуто, но для начала стоит подробнее его опросить.

— Такидзава-сан, а давайте ненадолго отступим от основной темы. У меня есть к вам несколько вопросов. В первую очередь меня интересует ваш голос, — сказал я.

— Голос? А что с ним не так? — нахмурился он.

— У вас имеются хронические воспалительные заболевания дыхательной системы? — тут же задал второй вопрос я.

— Да нет вроде… Погодите, я уже запутался. Вы же про голос спрашивали!

— Он у вас слишком уж хриплый. Будто вы только что переболели ларингитом, — подметил я.

— А-а! — рассмеялся он. — Да это — ерунда. Он у меня такой с детства. В школе все думали, что я курю. Ну… Не стану отрицать, я в общем-то действительно курил. Но голос хриплый у меня с рождения. Врачи сказали, что это какая-то аномалия голосовых связок. Правда, меня это совсем не беспокоит. Мне он кажется весьма брутальным!

Особенности голосовых связок? Да. Они определённо есть. Форма языка, уздечка — всё несколько отличается от нормы. Вот только врачи зря не стали обращать на это особое внимание. Как ни странно, а, скорее всего, нарушение его голоса напрямую связано с отсутствием страха.

Звучит абсурдно, но вероятнее всего так оно и есть. Я почти докопался до истины!

— А что у вас с глазами, Такидзава-сан? — поинтересовался я.

— Ножом по ним прошлись, — как ни в чём не бывало ответил он. — Только веки задели. Сами глаза видят прекрасно.

— Нет, вы не поняли. Я говорю не про шрам от ножевого ранения, — сказал я. — Под веками у вас много маленьких выростов, чем-то напоминающих рубцы. И точно такие же я вижу у вас на руках.

— Да, скорее всего, после драк появились, — отмахнулся он. — Думаете, я сам помню, откуда у меня взялись все эти шрамы?

— В том то и дело, Такидзава-сан, что половина рубцов — это не шрамы. У них совершенно другая форма. Такое впечатление, что они появились самостоятельно без каких-либо повреждений, — отметил я.

— Проклятье, Кацураги-сан! — поморщился он. — О чём мы с вами вообще разговариваем⁈ Голос, шрамы, рубцы… Вы пытаетесь тему перевести, что ли? Будьте так добры, не играйте со мной. Я же могу вас случайно покалечить.

— Я вас не боюсь, Такидзава-сан, — усмехнулся я. — Хотя с моим миндалевидным телом всё в порядке. В отличие от вашего.

— С каким ещё миндале… Чего⁈ Мы теперь про орехи говорить будем? — не унимался Такидзава.

Я уже изучил его головной мозг. И обнаружил в нём большое количество отложений кальция. Но особенно сильно они сконцентрировались в той части центральной нервной системы, которая носит название «миндалевидное тело».

— Миндалевидное тело — это то самое место, в котором у нас появляется чувство страха, Такидзава-сан. Охриплость, рубцы на коже, отсутствие страха — всё это признаки болезни Урбаха-Вите. По-другому её называют липоидный протеиноз.

Такидзава вскинул брови, затем откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— А вот теперь поподробнее, Кацураги-сан. Я вообще ничего не понял! — заявил он.

— Это врождённое заболевание. Генетическая поломка. Один из ваших генов вырабатывает неправильный белок. Он откладывается в различных органах и приводит ко всем тем симптомам, о которых вы мне рассказываете, — произнёс я. — Чувства страха у вас нет по той же причине.

— Так… Допустим, и что же нам с этим делать? — поинтересовался он.

— Сейчас я дам вам направление. Выйдете в регистратуру и передадите его медсестре — Хирано-сан. Она сделает вам внутривенный укол. После этого вернётесь, и я расскажу, каков ваш дальнейший план действий. Только ради всего святого, не пугайте больше никого своим револьвером. Идёт?

— Хорошо, Кацураги-сан. Давайте попробуем, — кивнул Такидзава Рокуто.

Я написал рецепт на внутривенное введение небольшой концентрации дексаметазона. Это заболевание лечится глюкокортикостероидными гормонами. Однако на самом деле я захотел ввести этот препарат по другой причине.

Как только Такидзава поднялся и направился к выходу из моего кабинета, я окружил его миндалевидное тело лекарской магией и наладил в нём кровообращение. Вымыл все аномальные белки и отложения кальция.

Теперь осталось немного подождать. Посмотрим, каким будет эффект.

Пока пациенту делали внутривенный укол, я решил подготовить ему направление в клинику Хиджикаты Хару. Уж там ему точно смогут подтвердить мой диагноз. В плане определения генетических болезней Хиджикате нет равных.

Так, стоп… Я пошарил по карманам и обнаружил пропажу. Ручка, которую я ношу с собой везде, неожиданно испарилась. Последний раз я ей пользовался, когда…

Вот ведь зараза! Похоже, её спёр тот клептоман. Я как раз давал ему свою ручку, чтобы тот расписался в моём заключении. Да уж, тоже малоприятное заболевание. Раз даже под присмотром полицейских и медицинского персонала он умудряется воровать, значит, лечение ему будет даваться с очень большим трудом. Но Макисима Сакуя точно сделает всё возможное. В коллеге я не сомневаюсь.

— Готово, Кацураги-сан, — вернувшись в мой кабинет, буркнул Такидзава. — Медсестра у вас красивая, только мне не понравилось, как она делает уколы. Больновато вышло.

Он присел на своё место, вольготно расположился и закинул одну руку на стол.

— Больно, говорите? — улыбнувшись, спросил я. — А как вам это?

Я взял ножницы и воткнул их в свой стол в сантиметре от ладони Такидзавы.

— А-а! — проорал он и тут же вскочил со стула. — Вы что, совсем спятили, Кацураги-сан⁈ Вы какого…

— В чём дело? Я вас испугал? — усмехнулся я.

— Испугали? Да я вам морду… Погодите-ка… — Такидзаву аж затрясло. — Что это такое?

Он посмотрел на свои ладони. Его руки дрожали. По всему телу пробежала дрожь. Такидзава ещё сам этого не заметил, но на его глазах выступили слёзы.

Это абсолютно нормальная реакция для человека, который десятилетиями не испытывал одну из самых главных эмоций. Представляю, какая мощная биохимическая реакция сейчас происходит в его теле.

— Кацураги-сан!!! — заорал он на всю клинику. — Испугали, говорите? — он рассмеялся. — Да я чуть не обделался!

Верзила перескочил через весь кабинет, принялся обнимать меня и хлопать здоровенной ручищей по спине.

— Всё-всё, хватит, Такидзава-сан! — попросил я. — Прекратите шуметь.

Он резко отскочил назад, затем низко поклонился и воскликнул:

— Спасибо вам, Кацураги-сан! Простите, если вёл себя оскорбительно. Я никогда не забуду то, что вы сделали! Ой… — он резко разогнулся, а затем добавил: — А ведь это временный эффект, да? Мне придётся постоянно колоть себе этот препарат?

Я поработал над его миндалевидным телом и отсрочил повторные изменения. Если он и лишится страха, то лет через десять — не раньше. Однако лечение ему всё равно понадобится.

— Уколы больше делать не придётся, по крайней мере пока что, — сказал я и протянул ему направление. — Поезжайте в клинику генетических болезней «Хиджиката». Там вам подтвердят диагноз, а затем приступят к лечению. Скорее всего, вам придётся пожизненно принимать таблетки. Полностью излечить поломку в генах современная медицина не может. Но вам станет лучше — это факт.

— Я — ваш должник, Кацураги-сан. Обязательно расскажу всем знакомым, чтобы обращались именно к вам, — произнёс он.

— Не стоит выделять конкретно меня, — попросил я. — У меня в клинике все врачи обладают точно такими же навыками. Я сам здесь редко бываю, поскольку у меня несколько мест работы. Но если сюда заглянет кто-то с серьёзным заболеванием, я обязательно помогу своим коллегам разобраться. Насчёт этого не переживайте.

Такидзава ещё несколько минут извинялся передо мной за русскую рулетку, в которую он умудрился сыграть в самом начале приёма и очень просил, чтобы я не сообщал об этом полиции.

Сработало, значит. Появился всё-таки страх.

Такидзава Рокуто ушёл, а я взглянул на свой стол, в котором торчали ножницы, и с сожалением вздохнул.

Эх, стол испортил. Зато сколько эмоций вызвал этим трюком!

Вечером после окончания рабочего дня я встретился с Сайкой, и после этого мы отправились в мою квартиру. На этот раз нам никто не помешал посмотреть фильм и отдохнуть! Даже удивительно, что ко мне очередной монстр не начал ломиться.

Утром, после того как Сайка уехала к себе, я созвонился с Эитиро Кагами и договорился о встрече. Семья Эитиро ожидала меня к двум часам дня.

Я воспользовался свободным временем, чтобы хоть немного навести у себя в квартире порядок. Генеральной уборки это место не видело с тех пор, как я принялся работать сразу на «два фронта».

С пустыми руками ехать в гости я не мог, поэтому приобрёл для Эитиро Тендо набор развивающих игрушек. Пока что он ещё слишком мал, поэтому дарить ему деньги я не могу. А в Японии, между прочим, именно деньги детям чаще всего и дарят. Особенно на Новый год.

Считается, что это развивает финансовую грамотность ребёнка. Родственники надаривают от трёх до десяти тысяч иен каждый, а затем ребёнок уже самостоятельно решает, на что их тратить. Так дети со временем привыкают не тратить все накопленные деньги на какую-нибудь ерунду, поскольку понимают, что в году всего несколько праздников, когда им положены такие сюрпризы.

— Тендо-сан! — Эитиро Кагами встретил меня у своего дома. — Проходите! Я уже почти закончил.

Эитиро перед моим приходом решил поработать у себя в саду. Там у него располагалась своя сакура. Правда, цвести к концу апреля она уже перестала. Пропустил я со своей работой такое зрелище! В Токио сакура цветёт весь март, а потом период парящих повсюду розовых лепестков быстро идёт на спад.

Эитиро и его супруга долго расспрашивали меня о том, как продвигаются дела в моей клинике. Причём в их любопытстве не было ничего зазорного. Интересовались они аккуратно и вежливо. Не так, как это делают некоторые мои коллеги, у которых одно желание — посплетничать.

Пока мы обедали, Эитиро Тендо ходил мимо нас на ходунках, но при этом не требовал к себе особого внимания. Очень спокойный ребёнок.

Я изредка осматривал его, параллельно слушая Кагами, но не заметил в его теле никаких отклонений. Так к чему же был тогда этот сон? Обычный кошмар?

— Кстати, Тендо-сан, мы с супругой, если честно, очень боялись, что наш сын будет плохо развиваться из-за всех сложностей, которые происходили во время родов, — сказал Кагами. — Однако всё по итогу случилось ровно наоборот. Вчера он даже смог пройтись от кровати до кресла без ходунков. Хотя ему ещё даже года нет!

— Насколько я помню, держать голову и сидеть он тоже научился довольно быстро, — отметил я. — Значит, у парня хороший опорно-двигательный аппарат! Вполне может стать спортсменом, если захочет.

Хотя я прекрасно понимал, в чём может быть причина столь быстрого развития. Возможно, он автоматически использует лекарскую магию, а та считает, что медленный рост — это патология. А потому ускоряет развитие ребёнка.

Сложно. В прошлом мире я с такими детьми ещё никогда не сталкивался. Придётся учиться на ходу, как правильно обращаться с лекарем, у которого способности имеются уже с рождения.

После обеда я присел рядом с Эитиро Тендо, якобы собираясь с ним поиграть. Хотя на самом деле решил проверить, как развился его магический центр.

— У-у! — воскликнул он и рванул к дивану.

Я так и не успел оценить уровень его жизненной энергии, но…

Уже через секунду, добравшись до дивана, он сам показал мне, на что способен. Я тут же вскочил с пола и расположился между ребёнком и его отцом.

Нельзя, чтобы Эитиро Кагами увидел, что только что сделал его сын!

Глава 10

Значит, предчувствие меня не обмануло. Тот сон действительно являлся намёком на потенциальную опасность для ребёнка.

Эитиро Тендо добрался до дивана, на котором сидела бабочка. До того, как я почувствовал волну лекарской энергии, я думал, что мальчик просто заинтересовался самим насекомым.

Но нет. У бабочки было сломано одно крыло, и Тендо это по какой-то причине привлекло.

Настал напряжённый момент, который покажет, насколько опасны его силы. Ведь как я уже много раз отмечал, лекарская магия способна вредить людям. Её запросто можно использовать для убийства. Именно поэтому будущих лекарей с ранних лет обучают правильному и гуманному отношению ко всему живому.

Спасать, а не вредить. Да, разумеется, наш мир — место небезопасное. Поэтому иногда лекарскую магию такие, как я, используют для самозащиты. А порой и для нападения. Но исключительно в тех случаях, когда это обосновано. Лекарь может навредить человеку, чтобы спасти себя или близких. Но ни в коем случае не может использовать эту силу в корыстных целях.

Я понимал, что прямо сейчас на моих глазах Эитиро Тендо чисто интуитивно собирается использовать свою силу на раненой бабочке.

Мной было принято решение не вмешиваться. Главное — не показывать эти способности его родителям. И не отвлекать мальчика. Нужно оценить, на какой спектр силы уже настроена его магия. Лучше уж увидеть, как он убивает насекомое, чем позволить ему впоследствии навредить себе и близким людям.

Эитиро Тендо, бормоча себе под нос какие-то нечленораздельные звуки, коснулся бабочки указательным пальцем.

И я с облегчением выдохнул. Крыло восстановилось, а насекомое тут же взлетело и устремилось к окну, которое только что открыл Эитиро Кагами.

— О-о! — воскликнул мой начальник. — Какая хорошая примета!

Точно, а ведь в Японии бабочек считают предзнаменованием трансформации, любви и грациозности.

До меня только сейчас дошёл смысл того сна, который я видел за сутки до этой встречи. Скорее всего, мальчик и вправду навредил бы бабочке. И в дальнейшем не смог бы научиться правильно использовать лекарскую магию.

Ему нужно было, чтобы рядом находился я. Тот, кто стал источником этих сил. Кажется, у нас только что произошёл обмен информацией. Пусть сам Эитиро Тендо ещё ничего не понимает, да и я не произнёс ему ни слова, но наши магические ауры уже соприкоснулись.

Его жизненная энергия настроилась на ту же волну, что и моя. Теперь он не сможет принести вред окружающим до тех пор, пока не начнёт полноценно осознавать свои силы. А на это может уйти больше десяти лет.

Уж за это время я точно придумаю, как посвятить этого ребёнка во все таинства переданной ему магии. Да и не стараюсь я пока что заглядывать настолько далеко. Сейчас над человечеством висит угроза пандемии «Фебрис-12». И пока с ней не будет покончено, о каких-то отдалённых перспективах беспокоиться точно не стоит.

Но в целом я остался доволен. Эитиро Тендо прошёл короткий тест, который хоть и кажется совсем незначительным, но при этом говорит о многом. Пока что я могу быть спокоен за его судьбу. Себе и окружающим он лекарской магией не навредит. Правда, ускоренный рост всё равно заставит родителей и врачей-педиатров задуматься о том, что происходит с его развитием.

Но раз отклонений нет, волноваться не о чем. Пусть растёт в своём темпе. Жизненная энергия его не обманет.

Закончив разбираться с ребёнком, я ещё час поболтал с Эитиро Кагами. Мы обсудили дальнейшие перспективы работы. Теперь эти разговоры имели куда больше смысла, поскольку мы с ним с недавних пор стали одними из главных людей в клинике.

После этого уже ближе к вечеру я отправился домой. И как же мне повезло, что на подходе к служебным квартирам я заметил поднимающегося к своему жилищу Кондо Кагари.

Ага, вот мне и выдалась возможность поймать этого засранца! Он уже несколько раз умудрился мне подгадить. Чёртова куча пациентов в клинике, с которыми он не может справиться сам, всё время каким-то чудом оказываются у меня. Но всё это — мелочи. Я сам говорил ему, чтобы с любыми вопросами обращался ко мне. Внутри клиники помогать друг другу — это абсолютно нормальная практика. Если, конечно, сотрудник не начинает садиться другому на шею.

Но Кондо Кагари пошёл дальше. Умудрился пообщаться с Гидзуното Рицу, пациентом, страдающим интенсивным ростом волос. И вместо консультации сообщил ему мой адрес. Вплоть до номера квартиры. Хорошо ещё слепок ключей не сделал!

Вот теперь точно самое время разобраться с этой ситуацией. Неровен час, ко мне ещё кто-нибудь вломится. Да, я лекарь, но благотворительностью занимаюсь только по настроению. Когда мне хочется отдохнуть, я не мечтаю о том, чтобы ко мне совершенно случайно вломился какой-нибудь пациент с абсолютно неизлечимым заболеванием.

— Кагари-кун! — нагнав коллегу, воскликнул я. — На пару слов.

— Тендо-кун, что-то срочное? Я, если честно, сейчас собираюсь к родителям, так что…

— Срочное, Кагари-кун, — чуть строже повторил я. — Надолго не задержу. Десять минут переговорим и можешь идти по своим делам. Пойдёт?

— Да… Ладно, конечно! — опомнился он и тут же пошёл вслед за мной.

Видимо, вспомнил, что нас с ним связывают не только коллегиальные отношения. Всё-таки я долгое время его обучал, да и за пределами клиники мы много общались. Странно, что он начал об этом забывать.

Как только Кондо Кагари вошёл в мою квартиру, я сразу же произнёс:

— С этой проблемой нужно разобраться сегодня же, Кагари-кун…

— Стой! — перебил меня он. — Тендо-кун, а почему нам обязательно разговаривать об этом в твоей квартире? Это что — какая-то тайна?

Странно, но его пульс ускорился настолько, что даже мой «анализ» забеспокоился. Чего же он так испугался? Неужели подумал, что я специально заманил его в свою квартиру, чтобы причинить вред? Да это же бред какой-то!

— Кагари-кун, эта тема касается только нас двоих. Тебя и меня, — уточнил я. — Лишние уши нам ни к чему. А меня беспокоит, почему ты стал пользоваться мной как способом решения всех проблем. К чёрту клинику «Ямамото-Фарм». Там я всё ещё являюсь твоим наставником, хоть и бывшим, а также начальником, но уже текущим.

— Я всё понял… — напрягся он. — Ты разозлился из-за того, что я слишком часто обращаюсь к тебе за советами. Да я и сам понимаю, что очень надоедаю тебе этим, но я ведь и не думал, что…

— Нет, за советами можешь обращаться хоть каждый час, — ответил я. — Зачем ты сказал пациенту мой адрес? Тебя это совсем не смущает? Не кажется, что так поступать не стоило?

— Ох… Ты про Гидзуното Рицу, да? — схватился за голову он. — Проклятье! Я ведь и не думал, что он действительно к тебе придёт. Просто он так пристал ко мне с этим лечением, что единственным способом было перенаправить его на тебя. А что, он и вправду добрался до квартиры?

— Да, правда, — скрестив руки, кивнул я.

— А как же его охранник пропустил? — не понял Кагари.

— А ты Гидзуното вживую видел? Как думаешь, был ли хоть один шанс, что наш охранник-инвалид не испугался бы такого, да простит меня пациент, чудища!

— Да… В этом есть смысл, Тендо-сан, — съёжился Кондо Кагари.

— И в целом, Кагари-кун, в последнее время твои отчёты становятся всё хуже и хуже. Я сравнил количество твоих посещений месяц назад с тем, что мы имеем сейчас. Разница просто поразительная! — воскликнул я. — По среднему числу это незаметно, по крайней мере пока что. Но создаётся впечатление, что последние две недели ты вообще не работаешь. Заметь, я говорю с тобой, как старый друг. Лучше уж мы обсудим все эти вопросы здесь, чем в моём кабинете. Верно же я говорю?

— Да, Тендо-кун, ты прав, — снова закивал Кондо Кагари. — Прости, я, кажется, неправильно понял наш дальнейший план работы. Глупо вышло… Насчёт Гидзуното у меня вообще нет оправданий. Я действительно его спихнул на тебя, потому что не знал, что вообще можно сделать с этим человеком-обезьяной!

— И я бы не стал с тобой ругаться, если бы ты прислал его ко мне на приём. В любую из клиник — не важно. Дома я отдыхаю. Пожалуйста, запомни это на будущее, — попросил я. — Ах да… А что ты имел в виду под непониманием нашего дальнейшего плана работы?

— Я… Мне как-то так показалось, что… Раз уж ты теперь заведующий терапевтами, значит, ты будешь тянуть за собой всех тех, кто успел завести с тобой дружбу или просто крепкие связи, — признался он.

М-да… Паршивое умозаключение. Зато честное. Хотя бы за честность стоит сказать ему спасибо. Многие на его месте придумали бы тысячу отговорок. Но Кондо Кагари, видимо, ещё не забыл, через что мы с ним прошли за всё это время.

— Кагари-кун, я никогда не тяну за собой людей за счёт одного лишь факта знакомства. Может, я и не буду пилить каждого, как Ватанабэ Кайто, но при мне бесчестия в поликлинике не будет. Каждый получит то, что заслуживает. Я знаю, что ты — терапевт способный. Уж у меня-то на эту тему сомнений нет. Ведь я сам тебя учил. Просто не привыкай скидывать свою работу на других людей. В первую очередь, мы — команда. В команде все помогают друг другу.

— Разве формат рейтинговой системы может сочетаться с командной работой? — нахмурился он.

— Может, Кагари-кун, — кивнул я. — Если терапевты из-за конкуренции не хотят сотрудничать друг с другом — это не проблема. Теперь я могу влиять на них напрямую. Если мне понадобится объединить кого-то, я это сделаю. Конкуренция — это хорошо, но не стоит забывать о том, что мы — коллеги. Врачи всегда помогают друг другу. И эту бесконечную вражду в клинике «Ямамото-Фарм» я искореню окончательно. Очень надеюсь, что ты станешь первым, кто усвоит этот урок.

Поначалу Кондо Кагари чуть ли не в угол вжимался под напором моих обвинений. Но стоило ему услышать, какие реформы я собираюсь проводить в нашей клинике, он тут же приободрился.

— Ты прав, Тендо-кун. Продвигать вперёд друзей и знакомых нельзя. Это бесчестно, — признал он. — Ты уж прости, я как-то привык к подобному мышлению, поскольку мой отец только этим и занимается в основном. В корпорации все цепляются друг за друга. Всё построено на связях. Но в клинике такого быть не должно.

— Рад, что мы договорились, — улыбнулся я. — И больше никаких пациентов с гипертрихозом у моей квартиры!

— Есть, Кацураги-сан! — встал по стойке смирно Кондо Кагари.

Затем по моему жесту покинул квартиру и направился по своим делам. Как я и обещал, мы уложились в десять минут. Всё-таки нужно разговаривать со своими коллегами чаще. Если бы я потратил эти десять минут месяца два назад и повторил Кагари все правила деонтологии, мне бы не пришлось возиться с незапланированным пациентом целый вечер.

Хотя стоит отметить, Гидзуното Рицу, кроме меня, никто бы вылечить не смог. Убивать все волосяные луковицы в теле — дело непростое. В теории это возможно, но выходит очень уж дорого.

Однако остаток вечера прошёл не так уж и спокойно, как я планировал. Да, на этот раз меня никто не отвлекал. Примерно час я возился над новыми медицинскими статьями и ещё час тренировался. Специально выделил время, чтобы тело успело нагреться, а затем охладиться перед сном.

Между прочим, именно с этим способом связан главный механизм засыпания. Охлаждение тела приводит к быстрому погружению в сон. Правда, интенсивные тренировки незадолго до наступления ночи я бы другим людям не советовал. Лишний адреналин точно испортит качество сна.

Вот только на протяжении всех моих вечерних процедур мне мешали крики за стеной. В соседней квартире проживала моя коллега — Акихибэ Акико. Как я понял, совсем недавно она начала встречаться с кем-то из корпорации «Ямамото-Фарм». Вот только, судя по возгласам, которые длятся уже несколько часов, за стеной идёт ожесточённый скандал.

Что ж, ладно… До одиннадцати вечера пусть шумят. Я и сам громко стучу по полу, когда тренируюсь. Но после одиннадцати по закону они уже не имеют права шуметь. Или уж, откровенно говоря, буянить!

Однако ровно в одиннадцать часов я услышал не просто крик. В соседней квартире раздался дикий вопль, потом какой-то звон и грохот. По ощущениям, на пол только что упало что-то тяжёлое. Либо мебель, либо человек.

Так, тут уже даже не в шуме дело. Надо вмешаться, пока Акико со своим парнем друг друга не поубивали.

Стоило мне выскочить в коридор, как я тут же наткнулся на свою коллегу. Акихибэ Акико стояла передо мной в домашней футболке и шортиках. И сжимала при этом в руках плохо почищенную сковороду, на поверхности которой ещё виднелись следы недавно приготовленной пищи.

Впечатление от этого образа у меня было двойственное. С одной стороны, она выглядела устрашающе, но с другой, Акико явно было напугана.

— Акико-тян, что там, чёрт подери, у тебя происходит⁈ — воскликнул я.

— Тендо-кун, мне… Кажется, мне нужна твоя помощь. Боюсь, я убила человека, — заявила она.

— Если ты убила человека, то моя помощь уже вряд ли понадобится, — вздохнул я. — Ладно, пойдём скорее.

Я проскочил за Акихибэ Акико в её квартиру и тут же обнаружил, что прямо в прихожей валяется человек. Лицом в пол. И совсем не шевелится.

Акико, аккуратно перешагивая через своего, судя по всему, бывшего парня, просочилась на кухню. А затем начала вещать уже оттуда:

— Я проверила, Тендо-кун, пульса нет.

— Тогда зачем ты вызвала меня, а не скорую⁈ — воскликнул я и тут же приземлился рядом с молодым человеком.

От которого, кстати, несло алкоголем. Казалось, что только от одних выделений его кожи я могу опьянеть так, что даже на работу выйти не смогу. И никакая лекарская магия не поможет!

Да, стоит хотя бы в уме шутить время от времени, чтобы не свихнуться с такими коллегами.

— Какую скорую, Тендо-кун⁈ — воскликнула она. — Вместе со скорой сюда приедет и полиция. Ведь это я треснула его сковородой!

— А мне ты что предлагаешь? Взять лопату и идти закапывать труп на заднем дворе нашего здания? — осматривая тело мужчины, усмехнулся я.

— Так он… Он… Я убила его⁈

— Расслабься, живой, — успокоил её я. — Обычный ушиб. Причём мягких тканей, а не головного мозга. Максимум — самое обыкновенное сотрясение.

Хотя на самом деле тут далеко не обыкновенное сотрясение. Помочь пьянчуге я, естественно, смогу. Просто не буду рассказывать Акико все подробности. На деле у него весьма серьёзное повреждение и передних, и задних отделов головного мозга. Пока ещё не нарушилось питание тканей, поэтому я могу полностью восстановить его прежнее состояние.

Проклятье, ну не дура ли⁈ Это с какой же силой нужно было вмазать сковородой, чтобы мозги ударились сначала об одну стенку черепа, а затем о противоположную? Да я после автомобильных аварий видел куда более лёгкие травмы.

— За что же ты его так? — изучая зрачки мужчины, спросил я.

— Припёрся пьяный! Вообще в стельку! — воскликнула она. — Обещал, что мы сегодня проведём вечер вместе. Только уточнить забыл, что у него даже сил в дверной проём пройти не хватит. Начал ко мне приставать, закатил истерику. А когда решил, что ему можно распускать руки, в ход пошла сковорода.

— Всё правильно сделала, Акико-тян. Себя защищать надо, — кивнул я. — Но зачем же бить с такой силой? Ты ведь понимаешь, что тебя запросто могут за такое посадить? И никто даже не станет разбираться, было тут место самозащите или нет.

— Но я ведь правда защищалась! — воскликнула она.

— Да, не спорю. Но у него чуть глаза из орбит не вылетели. Ты точно сковородой его ударила? Такое впечатление, что в затылок кувалда влетела. Причём держал её профессиональный бодибилдер, а не ты.

— Ну испугалась я, Тендо-кун! — принялась оправдываться она. — Что ещё мне оставалось делать?

И ведь не поспоришь. На нервах люди и не такие глупости способны совершить.

Не стану отрицать, её парень сам виноват. Пришёл пьяный, начал распускать руки. Но всё же ей не стоило бить его настолько сильно. Скорее всего, организм сработал автоматически. В кровь выбросился адреналин, кортизол, все резервы тела пришли в действие, и рука шарахнула с такой силой, будто от этого зависела жизнь её владельца.

Именно поэтому порой бывает такое, что при расследовании преступлений судмедэксперты не могут с ходу определить, что урон был нанесён женщиной, поскольку мышцы слабого пола обычно не способны производить такой импульс.

А учитывая тот факт, что я сейчас сращиваю осколки черепа у этого парня, стоит отметить, что я бы даже специально не смог так ударить. И это при том, что я тренируюсь по несколько раз в неделю. Просто мои гормоны находятся под строгим контролем. Даже в ярости я не ударю человека так, чтобы убить его одним ударом. Однако Акико это сделать практически смогла.

Всё дело в контроле эмоций и собственного тела.

Так… Кости черепа в норме, гематому убрал, нервные волокна восстановил. Через пару минут он должен прийти в себя.

Но парень Акико не заставил долго ждать. Он вскочил уже через минуту после того, как я завершил процесс лечения. Сначала зыркнул на меня, затем на свою девушку, после чего, потерев больную голову, заключил:

— Вот и оставь её себе, если так хочется! Я с этой психопаткой связываться больше не собираюсь!

— Правильно! Пошёл отсюда к чёрту, идиот! — крикнула ему вслед Акихибэ Акико.

Выглядело всё так, будто я осмотрел мужчину, и он очнулся. Такое при ушибах тоже бывает — кратковременная потеря сознания, поэтому лишних вопросов этот случай без рентгена головы не вызовет.

Да уж… Бывают же такие отношения между людьми. Лично для меня это дико. Сложно представить, чтобы я заявился в стельку пьяным к той же Томимуре Сайке. И с её стороны я тоже не стал бы ожидать удара, которой может лишить меня жизни. Такое мне понять трудно даже при том, что мой «психоанализ» прекрасно анализирует ситуацию быстрее всех её участников.

— Прости, Тендо-кун, я не хотела тебя во всё это втягивать, — опустила голову Акико. — Он просто пришёл не вовремя. В другой день я, может быть, смогла бы уговорить его. Уложила бы спать, и всё. Но у меня сейчас большие проблемы в жизни. Не знаю даже, как их решить.

— Я могу чем-то помочь? — спросил я. — Если нет — так и скажи. Я не стану лезть не в своё дело.

Похоже, у меня сегодня вечер разборок с моими бывшими учениками. Кондо и Акихибэ прямо-таки прорвало.

— Если бы ты был неврологом, Тендо-кун, может, я бы и попросила тебя о помощи, — вздохнула она. — Ты ведь помнишь, что случилось с моим отцом?

— Да, конечно, — кивнул я.

Главный врач нашей клиники — Акихибэ Шотаро — пережил обширный инсульт. Чудом смог восстановиться лишь благодаря качественной реабилитации. Это одна из причин, почему я так восхищаюсь этим человеком.

— Ему стало гораздо хуже, Тендо-кун, — сказала Акико. — В понедельник сам всё узнаешь. Он не придёт на работу.

— Его госпитализировали? — уточнил я.

— Нет, пока что он отлёживается дома. Мне не открывает. Отказывается от помощи. Типичный мужчина! — хмыкнула она. — Является главным врачом одной из лучших клиник Японии, но при этом отказывается от медицинской помощи. Видимо, он устал бороться. Он — сильный человек, но даже у такого, как он, есть пределы.

А это очень плохо. Вряд ли дело в инсульте, который произошёл ранее. Скорее всего, случилось повторное нарушение кровообращения. Отсюда и неадекватное поведение. Странно, что Акико до сих пор это не поняла.

Что ж, завтра воскресенье. Отоспаться ещё успею. Но бросать Акихибэ Шотаро я не стану. Он — один из немногих людей, которых я глубоко уважаю, как за профессиональные качества, так и за характер.

— Одевайся, — велел Акико я. — Я вызову такси. Поедем к твоему отцу.

— Что⁈ — удивилась она. — Но что я могу изменить? Он меня даже в квартиру не пускает. Думаю, ему нужно ещё пару дней, чтобы остыть. А после этого он…

— Он не пустит тебя. Через пару дней ему станет гораздо хуже, и он перестанет отвечать на звонки, — прямо сказал я. — Либо едем сейчас, либо потом тебе придётся доставать его оттуда с помощью МЧС.

Новых уговоров не потребовалось. Акико рванула переодеваться, я прикрыл дверь её квартиры и побежал к себе, чтобы сделать то же самое.

Уже через час мы были в доме, в котором живёт её отец. Я помнил, что Акихибэ Шотаро здесь обитает один. Его супруга уже умерла, а Акико переехала в другую квартиру. Во многом потому, что он сам этого хотел. Слишком гордый, чтобы позволять дочери ухаживать за собой.

Акико принялась стучать в дверь, но нам никто так и не ответил. В окнах света не было. Такое впечатление, что Акихибэ Шотаро уже лёг спать.

— Тендо-кун, он уже и на звонки не отвечает… — прошептала девушка.

— Ключей от дома у тебя нет?

— Нет, — покачала головой она. — У нас были одни на двоих.

Как же всё неудачно складывается…

Ладно, для начала нужно определить, а дома ли он вообще? Может, он уже госпитализировался в какую-нибудь неврологическую клинику.

Я активировал «массовый анализ», чтобы затронуть большую площадь, и дотянулся до самых дальних комнат дома Акихибэ.

И сразу же уловил сигнал. Мужчина лежит в конце дома. Спит или без сознания. Так или иначе, магия твердит, что ему требуется помощь. Больше тормозить нельзя. Нужно как можно скорее проникнуть внутрь.

— Акико-тян, сигнализация у дома есть? — спросил я.

— Д-да, — закивала она. — А что?

Хуже ничего и не придумаешь.

— Ничего страшного. Придумай, что сказать полицейским, когда они приедут. А я пока займусь твоим отцом.

И с этими словами я усилил свою ногу лекарской магией, а затем вышиб входную дверь.

Глава 11

Осознав, что я только что вынес дверь в дом Акихибэ Шотаро, Акико, мягко говоря, одурела от удивления. Понятное дело! Она-то не осознаёт, в каком состоянии сейчас находится её отец. Придётся выкручиваться.

Хотя, как оказалось, больше всего её удивило не моё поведение и не включившаяся сигнализация.

— Тендо-кун, ты как умудрился дверь вынести⁈ — воскликнула она. — У тебя нога из железа, что ли⁈

Ага! То же самое я мог бы сказать и о её руках, которыми она чуть череп своему парню не размозжила.

— У меня дядя работал спасателем, он показывал мне, где у двери слабые места. На случай, если я окажусь в подобной ситуации, — солгал я.

А, может, и не солгал. Кацураги Кетсуро действительно был спасателем. Вполне возможно, что он и вправду показывал нечто подобное прошлому Тендо.

— Останься здесь, я сам осмотрю твоего отца, — сказал я. — Если прибудет полиция, тебе лучше грамотно объяснить, с какой стати мы решили так поступить.

— Я попробую, Тендо-кун, — кивнула она. — Только, пожалуйста, держи меня в курсе. Если с отцом что-то случилось… Я ведь должна это знать!

Я молча кивнул и побежал в глубь дома. Благодаря «массовому анализу» я точно знал, где сейчас находится Акихибэ Шотаро. Мужчина лежал на полу в гостиной прямо перед телевизором. Его тело вяло подёргивалось, вот только на эпилептический или любой другой судорожный припадок это не было похоже.

— Акихибэ-сан! — крикнул и аккуратно перевернул мужчину на спину. — Вы меня слышите? Акихибэ-сан?

Он был без сознания. Я сразу же приподнял его веки и осмотрел глаза. Зрачки разные по размерам, глазные яблоки двигаются хаотично, без какой-либо логики. Уверен, если бы он был в сознании, то он бы пожаловался на двоение в глазах, головокружение и…

Кажется, полное отключение всех функций мышечной системы.

Как я и думал. Повторный инсульт. Ещё более обширный, чем прежде. Причём создаётся впечатление, что очагов повреждения сразу несколько, поскольку пострадали сразу две стороны тела. Плюс ко всему изменилось функционирование органов чувств. Но и это не самое страшное.

Я заметил, как начались изменения в работе сердца и лёгких. А это может говорить только об одном. О самом смертоносном нарушении мозгового кровообращения.

Поражение бассейна артерий в области продолговатого мозга. Самого древнего участка нервной системы, который отвечает далеко не за мышление или подсознание. Он отвечает за регуляцию жизненно важных органов.

Можно повредить человеку кору головного мозга — и он выживет. Можно разрушить часть других структур. К примеру, мозжечок или средний мозг. Даже в этом случае будет оставаться шанс, что остальные участки мозга возьмут на себя работу утраченных.

Но только не продолговатый. Его повреждение практически в ста процентах случаев приравнивается к смерти. Если другие повреждения могут сделать человека инвалидом, то эта ситуация даже такой «роскоши» не позволит.

Смерть от остановки сердца или же остановки дыхания. Вот и всё.

Я активировал «клеточный анализ» и убедился в своей правоте. У Акихибэ Шотаро каким-то образом произошло сразу несколько кровоизлияний в головной мозг. Крайне подозрительное совпадение. Я встречался с такими случаями. Два кровоизлияния сразу — допустимо. Но целых три? Это уже перебор.

Похоже, я имею дело не просто с повторным инсультом. Новое нарушение напрямую связано с каким-то триггером. Он чем-то спровоцировал ухудшение состояния. Скорее всего, случайно. Сильно сомневаюсь, что Акихибэ Шотаро навредил бы себе добровольно, если учесть, как много сил он положил на то, чтобы восстановиться после прошлого инсульта.

— Что там, Тендо-кун⁈ — крикнула Акико. — У меня сейчас на телефоне висит полиция, я пытаюсь убедить их не приезжать. Что с отцом?

Хороший, чёрт подери, вопрос. Но я не скажу ей, что он на грани смерти. Я солгу во благо их обоих. Помню, когда я впервые познакомился с Акихибэ Шотаро, я очень пожалел, что у меня на тот момент не было «клеточного анализа». Я хотел помочь ему восстановить головной мозг, но не мог.

Зато сейчас у меня есть не только «клеточный», но и «молекулярный анализ»! Я его и с того света достану. Такие врачи, как он, ещё пригодятся нашему миру. Он один из немногих, кто смог сохранить честь и достоинство в море конкуренции, подстав и интриг.

— Не беспокойся, Акико-тян! — крикнул я. — У Акихибэ-сан просто упало давление. Но он не хочет, чтобы ты видела его таким. Подожди немного, у меня с собой есть несколько препаратов. Как только приведу его в порядок — поговорите.

— Л-ладно, тебе я доверяю, Тендо-кун, — ответила она, а затем добавила: — Вот ведь упёртый! Отец, да когда же ты уже, наконец, угомонишься⁈ Перестань быть таким гордым! От этого никому никакой пользы всё равно не будет!

— Акико-тян… — не открывая глаз, прошептал Акихибэ Шотаро.

— Ничего-ничего, держитесь, — уверил его я, затем взял на руки и перенёс в спальню.

Он был необычайно лёгким. Видимо, за последний год его мышцы уже успели сильно атрофироваться после инсульта. Потеряли большую часть имеющейся массы.

Уложив главного врача на его кровать, я приступил к работе. Всё было бы гораздо проще, если бы я не был ограничен во времени. Но я не должен был позволить Акихибэ Акико увидеть, в каком состоянии находится её отец. Иначе резкое улучшение его состояния заставит её думать, что я обладаю какими-то сверхъестественными способностями. А мне такие догадки ни к чему.

Так… Для начала стоит убрать всю кровь, которая проникла между нервными клетками. Закрыть разорвавшийся сосуд. Начать с продолговатого мозга. А уже после — перейти к коре. Движения ему я всегда успею восстановить, а вот если произойдут критические нарушения на уровне ствола мозга, вернуть Шотаро из мёртвых мне уже не удастся.

К моменту, когда я добрался до головного мозга Акихибэ, снаружи послышались звуки приближающихся машин. Я сразу понял, что это — полиция. Всё-таки по телефону Акико не смогла убедить их, что этот взлом был целесообразным.

Но это и логично! Они и не могли никак иначе воспринять эту ситуацию. Сигнал о взломе поступил. Хозяин на звонки не отвечает. С полицией связывается его дочь, которой этот дом не принадлежит. Очевидно, что им было необходимо сюда выехать.

Осознав, что меня могут прервать, я ускорился ещё сильнее. Принялся восстанавливать все клетки мозга, соединил нейроны, между которыми разрушились связи. А затем перешёл в режим автопилота. Моя магия сама потекла в позвоночник мужчины. Полностью восстановила все повреждения в нём, а затем принялась за кору.

— Нет уж! — услышал я мужской голос снаружи дома. — Стойте на месте! Мы обязаны проверить помещение. Где сейчас находится хозяин дома?

— Да он… Мой отец плохо себя чувствует! Нам пришлось выломать дверь. Ждать МЧС, полицию и скорую было нельзя. Мы сами врачи! — оправдывалась Акихибэ Акико.

— «Мы»? — переспросил полицейский. — В доме есть ещё кто-то из посторонних?

Видимо, она уже показала им паспорт, и они убедились, что Акико с этим зданием ничего общего не имеет. Очень неудобная ситуация. Если бы она была владельцем дома наравне с отцом или была прописана в нём, у полицейских не возникло бы повода с таким вниманием изучать территорию.

Но я с Акихибэ Шотаро уже закончил — это самое главное. Причём последние минуты моя магия работала в автоматическом режиме. Истратилась почти вся жизненная энергия. Я, кажется, даже вылечил то, что не планировал. Так или иначе, дело сделано. А что будет дальше — разберёмся.

В спальню вошёл полицейский. Разумеется, я его узнал. Район здесь тот же, к которому относится клиника «Ямамото-Фарм». Так что удивляться такому совпадению нет смысла. Эти же полицейские постоянно привозят к нам пациентов на освидетельствование.

— О… Ого! Кацураги-сан? — удивился мужчина. — Так это вы проникли в дом?

На полминуты он полностью потерял самообладание. «Контроль» всё ещё был мне недоступен, однако я мог подействовать на него «харизмой», чтобы потянуть время. Ведь через несколько минут проблема будет полностью решена. Я уже знаю, что спасёт нас с Акико от судебных разбирательств.

— Я оказываю помощь больному, — холодно сказал я. — Да, я в данный момент не на работе. Но это — моя обязанность как врача. Очень прошу вас не вмешиваться, иначе Акихибэ Шотаро пострадает. Мне нужно помочь ему, и как можно скорее.

Я уже ему помог, но мне понадобились аргументы, чтобы заставить полицейского сомневаться. Любой другой не стал бы меня даже слушать, но конкретно с этим офицером я был знаком. Мы видимся как минимум дважды в неделю. Он постоянно привозит будущих заключённых, чтобы провести их через алкотестер.

— Кацураги-сан, при всём уважении к вам, я не могу вам позволить здесь остаться. Сработала сигнализация. Дверь выломана. Что я должен думать? Вас мы заберём, а к Акихибэ-сану вызовем скорую помощь, — произнёс мужчина.

Пока он пытался объяснить мне это, произошло то, чего я не ожидал.

— Стойте… — прошептал Акихибэ Шотаро.

Мужчина пришёл в сознание. Отлично! Значит, опасность уже позади. Моя магия сработала.

— Акихибэ-сан, понимаю, что вы сейчас не в лучшем состоянии, но мне всё же нужен ваш паспорт, чтобы…

— Вот! — воскликнула вошедшая в комнату Акико и протянула полицейскому паспорт, который хранился в одном из ящиков гостиной. — Смотрите. Это — он. Мой отец.

— Я сам позвал Акико-тян и Кацураги-сана. Попросил о помощи, — прокряхтел Шотаро, пока полицейский изучал его документы. — Насчёт двери не беспокойтесь. Мне стало плохо, я не смог сам её открыть, и Кацураги-сан был вынужден её выбить. Всё в порядке.

Быстро же он сориентировался! Я был уверен, что Акихибэ Шотаро понадобится ещё как минимум час, чтобы осознать всё, что с ним произошло. Но он здраво оценил ситуацию сразу после пробуждения.

— Вы готовы заполнить протокол? — уточнил полицейский. — Вы ведь понимаете, что я не могу поверить вам на слово. Для начала Кацураги-сан и ваша дочь должны покинуть помещение. Мы поговорим вдвоём, вы дадите показания, оставите объяснительную, и после этого я уеду. Других вариантов быть не может.

— Разумеется, так и поступим, — кивнул Акихибэ.

Мы с Акико покинули комнату и присели за стол на кухне. Девушка явно злилась на представителей правопорядка, но я прекрасно понимал, что офицер поступает правильно. Он просто делает свою работу.

Кто знает? Может, я под дулом пистолета заставляю главного врача утверждать, что с ним всё в порядке, и чья-либо помощь ему не требуется.

— Кошмар какой-то, Тендо-кун, — вздохнула Акико. — А так ли было это необходимо — выламывать дверь? Отец не мог подожд…

— Не мог, — перебил её я. — Давление резко упало. И я догадываюсь, с чем это связано.

Настало время самой большой лжи за этот вечер. Лжи во благо.

Я уже понял, что мне удалось купировать не только повторный инсульт. Моя магия полностью нивелировала последствия прошлого нарушения мозгового кровообращения. Другими словами, я убрал парезы и параличи всех мышц.

Теперь Акихибэ Шотаро сможет жить, как абсолютно здоровый человек.

Но этому должно быть оправдание. И оно у меня есть.

— Думаю, твой отец ещё сам не понял, что с ним случилось, — сказал я. — Но мне известно, в чём проблема временного ухудшения его состояния.

— Ох… — вздохнула Акико. — Только не говори, что это — повторный инсульт, Тендо-кун. Пожалуйста! Я этого не переживу. Да плевать на меня! Для него, в первую очередь, это станет непосильной нагрузкой.

— Нет, Акико-тян, как раз наоборот. Скорее всего, у него начались улучшения, — заявил я.

— Что? — нахмурилась девушка. — Как это? Какие тут могут быть улучшения, если он только что валялся без сознания⁈

— Ты ведь знаешь, что он регулярно посещает реабилитационные процедуры? — спросил я.

А это действительно так. Акихибэ Шотаро уже почти целый год трудится над своим восстановлением. Именно поэтому он и создал подобное отделение в нашей клинике, чтобы и другие люди могли идти по его стопам.

— Ну? — кивнула Акико. — И какая же тут связь?

— Судя по тому, что я вижу, тренировки дали свои плоды. Реабилитация сработала. Кровообращение в теле и головном мозге улучшилось. Но сосуды не смогли справиться с нагрузкой, от которой отвыкли. Из-за этого произошёл шок, падение давления, и твой отец потерял сознание.

Чисто теоретически такая ситуация действительно была возможной. Разумеется, я солгал. Но никак иначе объяснить неожиданное выздоровление было невозможно.

— Всё, прошу прощение за беспокойство, — произнёс полицейский и прошёл к выходу из дома. — Акихибэ-сан подтвердил ваши слова. Не держите зла за моё недоверие.

— Всё в порядке, — кивнул я. — Вы поступили правильно.

Как только полицейская машина удалилась от дома, из комнаты появился сам Акихибэ Шотаро.

Стоит ли уточнять, какие эмоции промелькнули на его лице? Он был на седьмом небе от счастья. Ведь ему удалось пройти через весь дом без трости.

Его лицо и тело больше не были перекошены, поскольку к мышцам начал возвращаться их естественный тонус.

— Прости, что заставил волноваться, Акико-тян! — улыбнулся он. — Поверить не могу… Я даже не знаю, как это объяснить, но… Кажется, мне стало лучше! Видимо, я упал и так приложился головой, что мозг снова «вправился» туда, где был! — мужчина рассмеялся. — Понимаю, что звучит совершенно не научно, но других объяснений у меня нет.

Акико тут же бросилась на шею к отцу, а как только они закончили обниматься, я объяснил главному врачу свою вымышленную теорию. То же, что и сказал его дочери.

В итоге мы сошлись на том, что Акихибэ на днях пройдёт магнитно-резонансную томографию головного мозга, чтобы проверить, какие произошли изменения в его нервной системе.

Этой ночью Акико решила остаться с отцом, чтобы проследить за его самочувствием. И это — мудрое решение. Я понимал, что с ним уже ничего не случится, но лучше избежать лишних рисков.

— Спасибо вам, Кацураги-сан, — поклонился мне Акихибэ Шотаро. — Как же всё-таки хорошо, когда у моей дочери есть такой хороший друг и сосед. Кто знает, сколько бы я так пролежал без вашей помощи?

— Тендо-кун, — сказала Акико. — Мы с тобой всё обсудим позже. Ты мне сегодня сильно помог, причём дважды. Теперь я твоя должница.

Покидая дом Акихибэ, я задумался о том, что хотела обсудить со мной Акико.

А-а… Нетрудно догадаться, о чём шла речь. Возможно, у неё ещё остались вопросы насчёт её парня, которого я привёл в чувство буквально за пару минут. Но тут ничего объяснять особо не придётся. Она ведь не знает, насколько сильно были повреждены его череп и головной мозг.

Скажу в следующий раз, что там даже намёка на сотрясение толком не было. Просто он потерял сознание от неожиданного удара, чему способствовало сильное алкогольное опьянение.

Вот и вся легенда!

Фух… Выкрутился. Как же порой сложно лечить людей! Приходится постоянно придумывать отговорки, почему они быстро выздоравливают после моей консультации. Но я уже привык. Хоть в прошлом мире лекарям скрываться не приходилось, однако я уже и в этом успел поднабраться опыта конспирации.

Вернувшись домой, я принял душ и тут же вырубился. Настало время качественно отоспаться. После столь тяжёлой недели можно позволить себе и половину воскресенья проспать. Восстановить режим я себе смогу, уж с усыплением у меня проблем нет. Лекарская магия такие вопросы решает легко.

И это очень важная деталь. С помощью магии и препаратов можно заставить человека спать годами. Кома — яркий пример такого длительного сна.

А вот бодрствовать на одном кофеине, таблетках и жизненной энергии — невозможно. Можно не спать несколько суток — это не так уж и трудно. Но затем мозг перестанет справляться с накопившейся в нём необработанной информацией. Произойдёт перегрузка, и человек станет самым обыкновенным зомби, который не способен усваивать даже элементарную информацию. Воспоминания станут мутными, а сам человек не будет готов выполнять какую-либо работу, кроме самой элементарной.

Примерно до такого состояния я себя и довёл, когда попытался избавиться от последствий сразу нескольких инсультов за ограниченное время. Кажется, на весь процесс ушло всего минут десять-пятнадцать.

Прямо-таки рекорд поставил!

В итоге весь следующий день я потратил на восстановление. Даже из дома не стал выходить. Только пару раз связался с Рэйсэем Масаши и Дайго Рэном, чтобы узнать, как продвигается их работа.

Без Купера Уайта им приходилось тяжело, но оба коллеги были полны энтузиазма. Ещё бы! Я предоставил им клинику, заточенную исключительно под лекарей. У меня такого не было, когда я начинал свой путь в этом мире. Хотя я бы многое отдал, чтобы сразу же попасть в окружение других магов, управляющих жизненной энергией.

На утро понедельника все девятнадцать терапевтов клиники «Ямамото-Фарм» собрались на планёрке ровно в назначенное мной время. За двадцать минут до начала рабочего дня. Тираном выглядеть мне не хотелось, поэтому я заранее предупредил, что отпущу каждого из них на двадцать минут раньше. Не придётся сидеть до окончания рабочего дня. Главное — принять всех пациентов.

А это — отличная мотивация. Так они привыкнут выполнять всю работу гораздо быстрее. Что может мотивировать лучше, чем повышенная зарплата? Разумеется, уменьшение рабочего дня. Это — довольно хитрый психологический ход. В течение дня они практически забудут, что им пришлось приступать к работе чуть раньше, и важнее станет не факт утренней планёрки, а возможность поскорее освободиться и уехать домой.

Однако сама планёрка прошла не так уж и гладко. Как только я закончил рассказывать обо всех основных планах на ближайшие несколько недель, мне решил задать вопрос Такеда Дзюнпей.

— Кацураги-сан, прошу прощения, что поднимаю эту тему здесь, но другого шанса мне может и не выдастся, — сказал он. — Ватанабэ-сан уходил с рабочего места гораздо позже вас, поэтому мы могли подойти к нему за советом практически в любое время. Может, вы сможете как-то решить эту проблему? Многие из нас хотят посоветоваться с вами, но не могут, поскольку в вечернее время ваш кабинет уже закрыт. А наша поликлиника, спешу заметить, работает теперь двенадцать часов в сутки. В две смены.

— Вопрос хороший, — кивнул я. — И я уже давно раздумывал, как лучше его решить. Мой рабочий день длится всего восемь часов, поэтому задержки я себе позволить не могу. Особенно по той причине, что сразу после этой работы меня ждёт другая. Однако решение есть. Я выделил ровно два часа — с одиннадцати утра до часа дня. В этот промежуток времени любой терапевт может обратиться ко мне за помощью. С любым количеством вопросов.

— Тогда сегодня я занимаю очередь первым, Кацураги-сан, — сразу же воспользовался ситуацией Такеда Дзюнпей. — У меня есть очень сложный пациент. Он приходил ко мне три дня назад. Скажу прямо — я ничего не смог придумать и отправил его на дообследование. Анализы пришли только что. Они в полном порядке. Он уже сидит у моего кабинета. Мне нужно провести ему повторную консультацию, а я понятия не имею, какой у него диагноз.

М-да… А вот это — действительно событие колоссального масштаба! Чтобы Такеда Дзюнпей попросил о помощи коллегу? Такого раньше практически не бывало. Он горделив и очень образован. Уж кто-кто, а он точно лишний раз к заведующему за помощью не пойдёт.

— Такеда-сан, вам, в качестве исключения, — произнёс я, — можно подойти с этим пациентом пораньше. Как только закончится планёрка, дайте мне минут тридцать. Я разгребу основные проблемы, а после мы с вами осмотрим этого больного.

— Благодарю, — поклонился Такеда и сел на своё место.

Вскоре после окончания планёрки я подписал все бумаги, которые занёс мне мой секретарь, проверил общее состояние терапевтического отделения, а затем уже приступил к осмотру нового пациента.

— Вот, Кацураги-сан, — Такеда Дзюнпей провёл в мой кабинет молодого мужчину лет тридцати. — Хотел бы провести с вами небольшой консилиум. Кушинори-сан, расскажите нашему заведующему, что вас беспокоит.

Кушинори Гонта — пациент Такеды — присел напротив меня, протёр влажный лоб рукавом рубашки и произнёс:

— Кацураги-сан, дело в том, что мне никто не верит. Я уже всем врачам рассказал о своих жалобах. И в вашей клинике, и в других. Меня считают ипохондриком. Ещё и анализы все нормальные! А я больше так жить не могу… Мне физически невыносимо дышать. Будто грудь и спину что-то сдавливает.

Я попытался воспользоваться «анализом», но впервые в этой жизни испытал мощнейшую отдачу. Пациент согнулся пополам, схватился за грудь, застонал и принялся стучать кулаком по столу.

— Вот… Видите! — пропыхтел он. — Мне очень плохо!

И он не лжёт.

Может, анализы и не показывают ничего путного, зато я уже вижу крайне необычный симптом.

Моя лекарская магия его убивает.

Глава 12

— Кушинори-сан, я не говорил, что вы ипохондрик, — начал оправдываться Такеда Дзюнпей.

— Да? А зачем же вы тогда привели меня к заведующему? — зачем-то принялся защищаться Кушинори Гонта. — Я уже много раз проходил через это. Врачи меня всё время ведут к начальству, чтобы вышестоящие аккуратно объяснили мне, что я на самом деле здоров. А ведь я даже больничный не прошу! Мне перестали их давать, и я был вынужден уволиться с работы. Сейчас живу исключительно за счёт помощи от брата. Но и он уже начинает подозревать меня в том, что я — симулянт. Что я — обыкновенный бездельник!

Такеда Дзюнпей лишь посмотрел на меня и молча пожал плечами. Похоже, он и сам перестал верить, что у его пациента имеется хоть какое-то заболевание, кроме психического.

Но мой «психоанализ» молчал. Зато попытка воздействовать на Кушинори Гонту жизненной энергией провалилась. Как только я активировал при нём свой «анализ», ему тут же стало плохо.

Я успел на долю секунды заглянуть в его организм и обнаружил, что его кровеносная и нервная системы работают совершенно не так, как должны. Причём я даже не успел понять, в чём проблема. Такое впечатление, что у него какая-то аллергия на мою лекарскую магию.

— Такеда-сан, думаю, вы можете спокойно возвращаться на своё рабочее место, — сказал терапевту я. — Дальнейший план обследования Кушинори-сану я продумаю самостоятельно.

Такеда Дзюнпей с благодарностью кивнул, после чего оставил нас с пациентом наедине.

— Что скажете, Кацураги-сан? — вздохнул пациент. — Дайте отгадаю, посоветуете другую клинику и пообещаете, что в регистратуре у меня не возьмут денег за сегодняшний приём?

— В каком-то смысле вы абсолютно правы, — заявил я. — Денег с вас не возьмут, раз помочь мы вам ничем не смогли. И я действительно посоветую вам сегодня же обратиться в другую клинику. В мою. Сможете подъехать в Сибую сегодня после шести вечера? Я дам вам адрес своей клиники. С этой проблемой лучше разобраться там.

Такого ответа Кушинори Гонта явно от меня не ожидал. Скорее всего, почти все врачи обычно пытались скинуть его куда-нибудь подальше от себя. А тут я согласился взять его на личный контроль.

Но иного выхода я не вижу. У этого человека имеется заболевание, которое одновременно мучает его, не проявляется на анализах и каким-то образом отражает мою лекарскую магию.

С чем-то подобным мне уже приходилось иметь дело. Странности в виде проклятий и тёмной магии я и в Японии встречал. Венец безбрачия у Уёхары Ёсико, затем какие-то проклятые письмена в квартире одного пациента, которого я обслуживал, когда работал на скорой.

Как я понял, в этом мире тоже встречается тёмная энергетика, но откуда он берётся — неясно. В моём мире её было навалом, в связи с чем существовали специальные организации лекарей, которые занимались исключительно исцелением людей от магических заболеваний.

— Кацураги-сан, я приеду куда скажете, сделаю всё что угодно, — принялся кланяться Кушинори Гонта. — Только, пожалуйста, не бросайте меня. Может, у вас получится разобраться, что со мной происходит.

— Я вас не оставлю, не беспокойтесь, — уверил его я. — Только прежде, чем мы разминёмся до вечера, расскажите ещё раз, какие симптомы вас беспокоят. Постарайтесь максимально точно описать всё, что чувствуете. Кажется, вы упоминали дискомфорт в груди?

— Да-да! — закивал он. — Иногда кажется, что меня пополам скоро сложит. Такое ощущение, будто… М-м-м, дайте подумать, — протянул он. — Знаете, словно на спине у меня кирпичи. Из-за этого грудной отдел позвоночника не двигается, сердце сбоит. Чувствую себя лошадью, на которую уселось сразу пять всадников.

Точно! А вот это он очень интересно подметил. Как раз нечто подобное я и рассчитывал от него услышать. Кажется, передо мной, как ни странно, действительно проклятье. Причём с иммунитетом к лекарской магии. А судя по жалобам, я даже знаю какое.

Нужно подтвердить свою догадку. Воспользуюсь-ка я «анализом» ещё раз. Буквально взгляну на пациента и сразу же выключу магию. И секунды не пройдёт.

Теперь я знаю, КУДА нужно смотреть.

— Сейчас вам будет немного дискомфортно, — предупредил я и обошёл Кушинори с другой стороны. — Я проверю один неврологический рефлекс. Как только почувствуете боль, я сразу же прекращу. Договорились?

— Хорошо, я готов, Кацураги-сан, — сглотнув сухой ком, ответил Кушинори.

Я решил, что его нужно морально подготовить к ещё одному выбросу моей жизненной энергии. Ничего, потерпит. Без точных данных я не смогу найти способ его излечить.

Как только моя рука легла на его позвоночник, я тут же активировал «общий анализ». Просто осмотрел его тело, и как только Кушинори вскрикнул от очередного приступа боли, я загасил свою магию.

Но этой секунды мне хватило, чтобы увидеть, какая чертовщина на самом деле происходит с его организмом. На спине Кушинори Гонты кто-то сидел. Едва различимый силуэт. И видел его я только при использовании «анализа».

— Ай-ай, вот-вот, вы нажали на самую больную точку, Кацураги-сан, — простонал Кушинори Гонта. — Что это? Я очень беспокоюсь, не окажется ли, что у меня там уже какие-нибудь метастазы в позвонках.

— Нет, иначе бы их было прекрасно видно на результатах МРТ или КТ, — сказал я. — Тем более, я уже просмотрел результаты других обследований. Никаких опухолей, из которых могли пойти такие метастазы, у вас в организме нет. Однако у вас здесь пережимает несколько нервов. Вот с ними мы и будем разбираться в моей клинике. Поэтому вам до сих пор и не поставили диагноз — эти нервы на обследованиях не видно.

Разумеется, про нервы я солгал. Но лишь частично. Проклятье, которое в буквальном смысле оседлало Кушинори Гонту, очень сильно давило на его спину. Из-за этого оказывалось невероятное давление на два важнейших отдела позвоночника — шейный и грудной. Хотя и поясничный в итоге страдает, поскольку на верх спины оказывается столь сильная нагрузка.

В итоге сосуды и нервы пережимаются, питание во многих органах нарушается, отсюда и вся остальная симптоматика.

Как только Кушинори Гонта ушёл готовиться к вечерней консультации в моей клинике, я временно запер свой кабинет изнутри и принялся размышлять на тему увиденного.

Ничего конкретного я не увидел. Просто мрачный силуэт, который казался чем-то вроде скопления тёмной магии.

Несколько месяцев назад из любопытства я изучал историю Японию. В том числе и её мифологию. Мне хотелось лучше понимать людей, среди которых я теперь живу.

Как раз оттуда я и выяснил, что японцы верят в существование ёкая, имя которому — Обариён.

Маленький демон, который садится на спину к человеку и постепенно увеличивается в весе. В итоге, судя по легендам, эта тварь может раздавить осёдланного им человека. Я сам не суеверный, но о существовании проклятий и тёмной магии знаю ещё из своего мира. Значит, такое чисто теоретически может существовать и здесь.

Вопрос только в том, что с ним делать? Лекарствами это не убрать. Хирургическим путём не удалить. Моя магия, судя по всему, провоцирует проклятье, и оно начинает душить своего носителя с удвоенной силой.

С одной стороны, я понимал, что вести этого пациента в мою клинику вдвойне опасно. Там находится место силы и другие лекари. Что, если их ауры ещё сильнее ему навредят?

Нет. Если такое случится, я сразу же переведу его через дорогу во второй филиал, где работают обычные врачи.

Но решение всё равно придётся искать на ходу. Одна идея мне уже пришла, но не факт, что она сработает…

В двери моего кабинета раздался громкий стук.

— Кацураги-сан! — услышал я голос своего стажёра — Кучики Акеми. — Я знаю, что вы там. Откройте, пожалуйста! У нас небольшая проблема!

Кучики я отправил в свободное плавание. Теперь она работает со своей медсестрой и принимает больных без моей помощи. Но окончание её стажировки я ещё не подписал. Да и не подпишу в ближайшее время. Слишком уж у неё много пока что возникает вопросов.

Я повернул ключ и отворил дверь. Кучики тут же забежала в мой кабинет и с облегчением выдохнула.

— Как вы узнали, что я заперся изнутри? — поинтересовался я.

— Я вас в окно увидела с парковки. У нас пострадал человек прямо перед клиникой. Один из наших сотрудников. Чуть не угорел прямо в своей машине! Я поэтому и пошла сразу к вам. Пока что об этом никто не знает, кроме меня. Но вы же сами понимаете, если прямо сейчас его госпитализировать… Его ведь уволят!

— Погодите, Кучики-сан, ничего не понимаю. Давайте по порядку, — предложил я. — Кто пострадал?

— Терапевт четвёртого ранга Итидзё Арачи, — ответила она.

Итидзё… Тот самый парень, которого Ватанабэ Кайто подговорил затеять со мной спор. Он докучал мне весь корпоратив, но в итоге оказалось, что все эти наезды были обычной постановкой.

— Так, идёмте к нему, — скомандовал я. — Остальное объясните по дороге.

С новыми терапевтами просто куча проблем! Как он мог отравиться угарным газом? Для этого должны быть соблюдены несколько условий. А я с трудом представляю, как такое могло произойти на парковке перед клиникой.

— Объясните, почему он ещё не госпитализирован? — спускаясь по лестнице, спросил я. — Он что, до сих пор в своей машине находится⁈

— Дверки мы уже открыли, сейчас проветриваем машину, — сказала Кучики Акеми. — Кацураги-сан, положить его я не могла, поскольку он ещё не протрезвел.

Мне сразу же всё стало ясно. Даже не пришлось выслушивать дальнейшие объяснения ситуации. Вчера было воскресенье. Он должен был дежурить в стационаре с кем-то из старых врачей. Скорее всего, Итидзё Арачи выпил прямо на дежурстве. Возможно, вместе с кем-то из новичков.

И то не факт! Есть у нас некоторые врачи, которые могли запросто взять молодого сотрудника на «слабо» и напоить прямо на работе. Наверняка был очередной день рождение главной медсестры хирургического отделения или что-то в этом духе.

— Я уже всё понял, Кучики-сан, не объясняйте, — кивнул я. — Он пьяный после дежурства и домой поехать не смог, а прятаться в поликлинике ему было негде.

— И он как раз сегодня работает во вторую смену, — подтвердила мои догадки она.

— Я знаю! Это я же ему и составил график таким образом, чтобы у него была возможность отоспаться после ночного дежурства. Отоспался, чёрт подери!

Мы подбежали к автомобилю Итидзё. Парень лежал на заднем сидении. Его лицо покраснело так, будто он всю ночь не в машине провёл, а в парилке!

Цвет кожных покров при отравлении угарным газом меняется из-за того, что в кровеносном русле гемоглобин теряет свою стандартную форму, и вместо кислорода начинает переноситься угарный газ. Это соединение называется карбоксигемоглобином, и оно крайне опасно для человека сразу по двум причинам.

Первая — из-за своего токсического воздействия на организм.

Второе — кислород из-за этой комбинации лишается транспорта, что в итоге приводит к голоданию всех тканей, а особенно — головного мозга.

— Кацураги-сан… Пожалуйста, простите меня, — пробормотал он. — Я был уверен, что смогу выйти на работу, но, кажется, я тут помру скоро…

Он схватился за голову. Мне и без «анализа» было ясно, что сейчас творилось в его черепной коробке. Мало того, что у него должно быть похмелье, так ещё и благодаря угарному газу обычно возникает давящая головная боль, шум в ушах и головокружение.

— Как же вы так умудрились-то, Итидзё-сан? — прощупывая его пульс, спросил я.

— Видимо… Сломалось что-то. Разгерметизировалась выхлопная система. Я уснул с включённым двигателем. Не заметил, пока Кучики не начала мне названивать. Единственное, что я смог ей сказать…

Он громко закашлялся, а затем схватился за шею, с трудом сдержав рвотный позыв.

— «Спаси меня», — закончила за него Кучики Акеми. — Что ещё я могла сделать? Кацураги-сан, вот только помогите ему, пожалуйста. Он не такой уж плохой человек, я с ним в одном университете училась. Уверена, он больше так не будет.

Что она вообще несёт? Можно подумать, я оказываю медицинскую помощь только хорошим людям. Детский сад какой-то, а не оправдания!

— Живо перечисляйте, — сказал я Итидзё, — какие ещё жалобы беспокоят? Судорог нет?

— Нет, только очень холодно, — сказал он. — Тошнит сильно… Я себе весь салон запачкал.

М-да, это ж надо додуматься заснуть в машине с заведённым двигателем на парковке прямо перед клиникой! Да ещё и в пьяном виде. Правильно говорят — прятаться нужно на самом видном месте. Тут его в итоге никто и не заметил. Повезло ещё, что Акеми дозвонилась до Итидзё. Иначе бы в машине в итоге нашли труп.

Пока что его состояние лёгкой степени тяжести, просто клиническая картина усугубляется похмельным синдромом. Значит, поломка произошла не так давно. Не успел сильно надышаться.

— Значит так, Кучики-сан, — произнёс я. — Возвращайтесь в свой кабинет. Дальше с Итидзё-сан я разберусь самостоятельно. Раз уж вы так хотите помочь своему коллеге, значит, будете работать сегодня вечером за него. Идёт?

— Д-да, — закивала она. — Конечно, я проведу два приёма!

— Спасибо, Кучики-сан, — прохрипел Итидзё, пока я выслушивал его лёгкие.

Повезло ещё, что сейчас на парковке не протолкнуться. Машины повсюду. Никто нас, скорее всего, не увидит.

— Дыхание у вас жёсткое, Итидзё-сан, — подметил я. — Есть небольшой бронхит. Так, сейчас мы поступим следующим образом: я свяжусь с приёмным отделением. Вас заберут фельдшеры. Полежите под кислородом. Плюс проведём дезинтоксикационную терапию.

— Нет… Кацураги-сан, просто отпустите меня домой. Я как-нибудь оклемаюсь. Я не хочу, чтобы обо мне начали распространять слухи. Меня ведь уволят с позором! — пропыхтел Итидзё.

— Я позабочусь о том, чтобы вас не уволили, — пообещал ему я. — Но только при одном условии. Мне нужно знать, как так вышло, что вы напились прямо на дежурстве. И не думайте мне лгать.

Пока Итидзё собирался с мыслями, я осмотрел его тело «анализом», постарался немного облегчить его состояние, но всё отравление купировать не стал. Это ж надо от каждого гемоглобина отрывать молекулу угарного газа! Да я все запасы своей маны здесь оставлю. Куда лучше ему помогут стандартными методами в отделении.

— Один коллега убедил меня выпить, — сказал Итидзё. — Я сам виноват. Согласился, как последний болван… Но он говорил, что это — боевое крещение. А без него меня за врача никто считать не будет.

— Мне нужно имя этого врача, — прямо сказал я. — Расскажите, кто вас к этому подтолкнул. Тогда я позабочусь о том, чтобы вы остались в клинике.

— И уволите его? — поморщился он. — Нет уж, я не хочу подставлять коллегу.

— Очень самоотверженно с вашей стороны. Но спешу заметить, это вы только что чуть не расстались с жизнью, а не он, Итидзё-сан, — произнёс я. — Увольнять я его не стану. Но проучу. Так что выбирайте. Либо уволят вас, либо будет наказан он.

— Ладно, Кацураги-сан, — сдался Итидзё Арачи. — Это был Савада-сан.

— Савада Дэйчи⁈ — вскинул брови я. — Вот уж от кого не ожидал!

Хотя… А Дэйчи ли это сделал? Так. Похоже, пора бы уже разобраться с ним и его братом-близнецом. Теперь я не просто их коллега. Я — заведующий отделением. Закрывать глаза на то, что один терапевт постоянно подменяет другого исключительно за счёт идентичной генетики? Нет уж.

Я бы, может, и продолжил это игнорировать, если бы не выходка с Итидзё. Крещение алкоголем он решил ему строить.

Один невролог уже чуть не спился! Не хватало ещё, чтобы эта «зараза» начала среди терапевтов распространяться.

Я позвонил в приёмное отделение, затем убедился, что машина Итидзё выключена и закрыта, и уже после его госпитализации вернулся в свой кабинет. У меня остался всего два часа до окончания рабочего дня. Как раз сейчас разберусь с Савадой и рвану в свою клинику — пытаться избавить Кушинори Гонту от ёкая Обариёна.

Заняв своё рабочее место, я набрал номер Савады и пригласил его в свой кабинет. Тот закончил с последним пациентом и уже через пять минут пришёл ко мне.

— Д-добрый день, Кацураги-сан, — заикаясь и вытягивая слова, произнёс Савада.

Та-а-ак. А вот это очень странно. Судя по голосу, это именно Дэйчи, а не Адачи. А ведь я был уверен, что напоить Итидзё мог только второй брат. Он более раскрепощённый, склонный к риску и нарушениям правил.

Хотя спешить с выводами пока не стоит. Ещё неизвестно, в какой момент они меняются.

— Присаживайтесь, Савада-сан, — сказал я. — Разговор будет серьёзным.

— Я уже догадываюсь, о чём вы хотите со мной поговорить. Вы хотите спросить про моего брата, да? — предположил он. — Он…

— Он «что»? — повысив голос, перебил терапевта я. — Он сейчас страдает от похмелья после того, что устроил в стационаре этой ночью? А он вам не рассказал, что по его вине сегодня чуть не погиб один из наших терапевтов?

— И-и-и… Итидзё-сан? — затрясся Савада Дэйчи.

— Ага, вижу, он вам рассказал о произошедшем. Крещение, значит, решили устроить? — произнёс я и тут же замолчал.

Стоп. Что-то тут не так. «Анализ» подсказывает, что и у Савады Дэйчи в крови остались следы алкоголя.

— Погодите-ка, Савада-сан. Улавливаю запах перегара, — солгал я. — Так вы тоже пили? Вернее… Кто из вас двоих вообще напоил Итидзё⁈

— Кацураги-сан, моего брата больше нет. Он сбежал, — сказал Савада.

— Как это? Куда сбежал?

— Мы с ним поссорились из-за Уёхары-сан. Мне надоело постоянно лгать ей. Всё-таки это неправильно. Мы ведь с ней по очереди встречались, понимаете? Это же просто дико! Я больше не мог этого выносить. В итоге Адачи-кун плюнул на всё и уехал в другой город. А я теперь снова вынужден ходить на работу. Больше меня никто заменить не может.

«Вынужден ходить на работу»… Одуреть можно, какая трагедия!

— Савада-сан, вы понимаете, что об этом нужно было в первую очередь сообщить мне. Я ведь прикрывал вас всё это время. Никому не рассказывал о вашей тайне. Но теперь я — заведующий. И мне придётся иметь в виду, какие интриги плетутся в нашем отделении.

— Простите, Кацураги-сан, виноват! — кивнул Савада.

— Так это что же получается… Итидзё-сан напоили вы? — спросил я.

— Мне было очень паршиво на душе. Под руку подвернулся новичок. Не хотелось пить одному. Вот и придумал эту историю с крещением, — объяснил Савада Дэйчи. — Кацураги-сан, он правда чуть не погиб?

— Правда, — кивнул я. — Насчёт вас я всё понял, Савада-сан. Я дам вам шанс реабилитироваться. Увольнять не стану, но придётся соблюсти три условия.

— Мне нужна эта работа. Я обязательно постараюсь, — пообещал он. — Так какие условия?

— Первое — больше не пить. Совсем. Ни на работе, ни перед работой. Для этого есть выходные, если уж совсем невмоготу, — сказал я. — Второе — о ситуации с Итидзё никто не должен знать. Проговоритесь кому-то — будет выговор. И третье — пока Итидзё находится на больничном, вы будете вести за него приём. Сегодня один день его заменит Кучики-сан. У вас как раз будет возможность отоспаться. А потом как минимум неделю придётся поработать в два раза больше, чем обычно.

Выхода у Савады не было. Наказывать лентяя работой — хуже адских пыток. Но он согласился на все мои условия, после чего вернулся к работе.

Я закончил оставшиеся дела и уехал в свою клинику. Пока Кушинори Гонта ещё не пришёл, я провёл обход, проверил, как идёт работа в обоих филиалах, а затем принялся продумывать методы лечения своего пациента.

Первый и единственный вариант, который я смог придумать — это двойная атака лекарской магией. К примеру, Рэйсэй Масаши будет поддерживать состояние больного, пока я искореняю проклятье. Но это слишком рискованно. Высока вероятность, что Кушинори не выдержит боли.

А так рисковать нельзя. Если мы случайно убьём пациента — это будет не просто катастрофа. Это станет неподъёмным грузом на наших судьбах. После этого мы сами себе не позволим продолжать работу врачами и лекарями.

Хотя… Есть и другой способ.

Попробовать стоит. Тут я точно ничем не рискую.

Я прикрыл один глаз, а затем шёпотом произнёс:

— Аматэрасу, ты всё время наблюдаешь за происходящим через меня. Но теперь я бы хотел, чтобы ты поучаствовала в одном деле.

Поначалу я думал, что богиня меня не услышала. Всё-таки обратился я к ней не в храме и не стал соблюдать все необходимые ритуалы.

Однако через полминуты мой глаз зажгло. И в моей голове прозвучал голос:

— Хорошо, Кацураги Тендо. Я знаю, как решить твою проблему. Но взамен тебе придётся решить мою.

Глава 13

Начало разговора с Аматэрасу меня уже порадовало. Я искренне желал помочь пациенту с проклятьем, но при этом был не против отплатить богине за помощь. Я уверен, что Аматэрасу вряд ли поставит неадекватные условия. Всё-таки она не демон какой-то, а одна из самых главных богов синтоистской религии. Она априори не может потребовать от меня, к примеру, убить человека. Скорее всего, ей хочется, чтобы я помог кому-то или совершил некое паломничество. На помощь у меня время всегда найдётся, но если она запросит второй вариант — будет сложнее. Всё-таки свободного времени у меня в последние месяцы по нулям.

Хотя опыт шествия к священным местам для меня не в новинку. Я проходил кучу ритуалов в храме Дзодзёдзи, поднимался на вершину горы Фудзи, а уж про своё путешествие по Индии и вовсе вспоминаю с неописуемым восхищением. Там я вместе с Арджуном Манипуром Кирисом прошёл по всем самым важным точкам буддизма. Даже в Непал забрался через преграды на границе между стран.

Уж задание Аматэрасу я как-нибудь выполню.

— Я готов выслушать твои условия, Аматэрасу, — мысленно произнёс я. — Не воспринимай как оскорбление, у меня нет опыта общения с богами. Я, может, и хорош в медицине и лекарской магии, но ритуалы и контакты с высшими сущностями для меня чужды.

— Я знаю, откуда ты пришёл сюда. Меня не интересуют твои молитвы и верования. И поселилась я именно в твоём глазу не просто так. Для этой цели я бы не выбрала кого-либо ещё. Мне просто захотелось взглянуть на мир глазами человека, который прибыл из других мест. Над которым у меня нет власти. Ты ведь ещё не понял, почему твою магию подпитывают священные места различных религий, верно?

— Почему же? Вообще-то, мне всё более-менее понятно, — ответил я. — У меня есть предположение, что всё дело в эмоциях, которые испытывают люди, посещая различные храмы. Положительные эмоции создают потоки жизненной энергии. В итоге там образуются места силы, от которых я и подпитываю свою магию.

— Ты практически всё понял верно, Кацураги Тендо. Но есть один момент, о котором ты ещё не догадываешься. Однако рассказывать об этом слишком рано, — сказала Аматэрасу. — Будет лучше, если в итоге ты сам к этому придёшь.

Я не стал настаивать. Это — правильное решение. Я не привык получать ответы на вопросы уже готовыми, так сказать, на блюдечке. Лучше самостоятельно докопаюсь до истины, когда появится нужда в этом.

Ведя мысленный диалог с Аматэрасу, я заметил, как изменилось моё восприятие времени. Казалось, что минутная стрелка на моих часах застыла, а секундная двигалась в десять раз медленнее, чем обычно.

Это хорошо. А то я уже начал беспокоиться, что этот разговор затянулся и за дверью меня уже ожидает Кушинори Гонта.

— В таком случае давай перейдём к делу, — заключил я. — Как ты можешь помочь со снятием проклятья?

— Верно подмечено, Кацураги Тендо. Это — действительно проклятье. С такими ситуациями этот мир раньше сталкивался гораздо чаще, чем сейчас. Однако с тех пор многое изменилось. Последователей жизненной энергии и их противников почти не осталось. А если среди нынешнего населения и встречаются такие люди, то сил у них крайне мало. Магия умерла. Большую её часть принёс в этот мир ты.

Аматэрасу была крайне непоследовательна. Скакала от одной мысли к другой. Но я внимательно слушал богиню. Теперь на ограниченность времени не сошлёшься — оно практически замерло. Тем более, её мысли могут оказаться мне полезными.

Я ничего не ответил на её слова, поэтому она сразу же перешла к главной теме.

— Я могу благословить этого человека. Кушинори Гонту, — произнесла Аматэрасу. — Однако лечить его всё равно придётся тебе. Проклятье и моё благословение друг друга нейтрализуют. А заниматься здоровьем человека — это дело лекаря.

— Отлично, — улыбнулся я. — Именно это мне и нужно. Из-за проклятья моя магия убивает Кушинори. Как только его не станет, я смогу поставить пациента на ноги за десять минут. Хорошо, Аматэрасу, с этим мы разобрались. А что ты хочешь взамен?

— Чтобы ты помог одной мико. Проклятья на этой девушке нет, но медицинская помощь ей скоро понадобится. Это — единственное моё условие, — произнесла богиня.

— «Мико»? — переспросил я. — Это чьё-то имя?

— Я совсем забыла, что ты куда лучше разбираешься в буддизме, нежели в той религии, где богиней являюсь я, — услышал я слегка раздражённый смешок Аматэрасу. — Мико — это служительница синтоистского храма. Подробности тебе не нужны. Если будет интересно, сам всё разузнаешь. Запомни имя. Харухата Касико. Служит в храме Мэйдзи. Сначала я помогу тебе, а потом ты поможешь ей. Если ты нарушишь часть сделки, то я покину твой глаз, и ты лишишься большей части своих сил.

То есть — лишусь «молекулярного анализа», который приобрёл благодаря Аматэрасу. Но об этом и говорить не стоит. Свою часть сделку я нарушать с самого начала не собирался. Единственная ситуация, в которой я могу нарушить своё слово — это последствия взаимодействия с преступниками, террористами и прочими нарушителями спокойствия, которым я обещаю что-то исключительно для того, чтобы впоследствии их обмануть. С пациентами, обычными людьми и уж тем более богами я так не поступаю.

— Харухата Касико, — повторил я. — Запомнил. В ближайшие два-три дня посещу храм Мэйдзи и найду её. Скорее всего, я смогу сделать это уже завтра.

— Хорошо, Кацураги Тендо, мне нет смысла тебе не доверять. Пока что я замолкаю. Твой пациент уже скоро подойдёт. Я сниму с него проклятье через твой взгляд. На этот счёт можешь не беспокоиться.

Я почувствовал какой-то хлопок в голове. Голос Аматэрасу исчез, время вновь потекло с той же скоростью, что и раньше. Удивительно, но уже через пару минут мне позвонила Хирано Юрика и сообщила, что Кушинори Гонта пришёл и ожидает в фойе. Хотя чем я удивляюсь? Аматэрасу — богиня! Разумеется, она должна знать, кто и где находится.

Единственное, что мне пока что непонятно, почему её так заинтересовала эта мико из храма Мэйдзи. Как я понял, эта девушка даже не относится к числу священников, ведь ими могут быть только мужчины. Она — обычная помощница в храме. Отчего столь пристальное внимание от самой богини?

Завтра нужно будет проверить, в чём там дело, и выполнить свою часть сделки. Тем более храм Мэйдзи находится в Сибуе, как и моя клиника. Добираться придётся недолго. Возможно, даже на работу не опоздаю.

Я вышел в фойе, где сидел Кушинори Гонта, поклонился ему и позвал вслед за собой в смотровую. Мне не хотелось осматривать пациента в своём кабинете. Будет лучше, если он расположится на кушетке, где я смогу провести некоторые манипуляции и потом легко объясню, почему они помогли. Как ни крути, а свою лекарскую магию и влияние Аматэрасу как-то скрывать всё равно придётся.

— Проходите, Кушинори-сан, — отперев смотровую, скомандовал я. — Снимайте верхнюю одежду, ложитесь на кушетку. На живот.

— Вы что… Планируете вправить мне позвонки? — напрягся он. — Боюсь, такой боли я просто не выдержу!

Ещё бы! Так намучился. Страдает от каждого прикосновения к спине. Кушинори худощав, но шагает так, будто в нём под сто килограммов. Мне даже интересно, что будет, если прямо сейчас поставить его на весы. Отразится вес ёкая Обариёна или нет? Но со своими экспериментами я точно рисковать не стану. Да, научно-лекарский интерес так и рвётся провести несколько тестов, но я всё же сдержусь. Здоровье человека важнее.

Тем более информацию о магическом заболевании я всё равно не смогу поместить в какую-либо статью. Меня ведь сразу же посчитают сумасшедшим. В этом мире нет смысла заниматься чем-то подобным.

— Не беспокойтесь, Кушинори-сан, я введу вам обезболивающее перед тем, как начать процедуру. Можете не сомневаться — эффект вас удивит, — уверил его я.

— Да, если честно, я уже на всё готов, Кацураги-сан. На любые авантюры. Лишь бы этот кошмар закончился. За этот год попыток найти лечение вы — единственный врач, который воспринял меня всерьёз. И никаких сумасшедших сумм в вашей регистратуре у меня не потребовали. Так что я вам доверяю. Делайте всё, что потребуется, только, пожалуйста, помогите мне.

Мыслит он здраво. Видимо, уже натыкался на «чудо-врачей», которые готовы решить любую проблему за бешеные деньги. Бывают такие клиники, в которых врачи больше наживаются нам больных, чем лечат их. И, что самое интересное, с юридической точки зрения к ним даже не подкопаться.

В отчёте о проведённых манипуляциях и осмотрах пациента всё будет прописано так, будто врач сделал всё, что мог. Более того, с пациента возьмут добровольное информированное согласие. Документ на пять листов мелким шрифтом, который больной, скорее всего, подпишет, не читая. И это — ключевой момент. Ведь этот документ защитит врачей-обманщиков почти от любых судебных разбирательств.

К счастью, таких проходимцев не так уж и много. Большинство из них ютятся в небольших частных клиниках, похожих на мою. Но имеют возможность увеличивать приток пациентов за счёт агрессивной рекламы.

— Сейчас немного кольнёт, — предупредил больного я и ввёл в одну из мышц его спины обыкновенный нестероидный противовоспалительный препарат. Как всегда — для отвода глаз. — Полежите пару минут, и я приступлю к делу.

В этот же момент мой глаз вновь прожгло. Я уже привык к этому чувству. Оно означало, что в мои действия вмешивается богиня Аматэрасу.

Всю комнату заполнила невероятно густая аура, которую сам пациент уже не чувствовал. По какой-то причине Кушинори Гонта заснул. Хотя я не вводил ему снотворное и никак не мог подействовать собственной магией, так как она его попросту убивает.

Видимо, это Аматэрасу ввела его в дрёму, когда её силы атаковали проклятье. Но в одном я теперь был уверен на все сто процентов. Больше никакого Обариёна нет.

Как только я активировал «анализ», здоровье больного ни капельки не изменилось. Значит, проклятья больше нет. Богиня сдержала своё слово.

— Так, посмотрим, что же успел натворить этот ёкай… — сказал я себе под нос и приступил к осмотру.

Ага, интересная картина получается! Половина позвонков в шейном и грудном отделе смещены. Несколько важнейших нервов, особенно блуждающий, были пережаты смещёнными костными и мышечными тканями. Ещё под раздачу попал диафрагмальный нерв, но блуждающий или, как его называют иначе — «вагус», куда важнее в общем плане.

Ведь блуждающий нерв контролирует работу почти всех внутренних органов. Таких нервов в организме человека больше нет. Обычно они отвечают за определённую область, один орган, группу мышц или участок кожи.

Но с «вагусом» всё гораздо сложнее. Как выражался один из моих знакомых лекарей-анатомов: «Блуждающий нерв контролирует тело от глаза до малого таза».

В то же время его коллега выражался гораздо проще. От головы до ж… до низа спины. Такова власть этого нерва. Сердце, лёгкие, весь желудочно-кишечный тракт — всё в его власти. Сон, пищеварение, всё это — царство «вагуса».

Нехило же напортачил этот Обариён. Не только позвоночник повредил, так ещё и один из самых главных нервов смог сместить. Непорядок.

Я принялся восстанавливать естественное положение всех изменённых органов и тканей. В первую очередь излечил позвоночник. Все отделы с громким хрустом восстановили свою естественную форму.

Вслед за этим я снял воспаление с мышцы и аккуратно вернул нервную ткань туда, где ей следует находиться. Теперь никаких проблем с сердцем у больного не будет. По крайней мере, в ближайшие десять лет.

Организм у него весьма здоровый. Вся проблема заключалась только в том, что ёкай переворотил все самые важные структуры тела.

Кушинори Гонта проснулся через пять минут после окончания моих манипуляций. Думаю, это Аматэрасу дала ему такую команду. К делу она подошла крайне основательно. Я был поражён, как качественно богиня выполнила свою работу. Сделала даже то, о чём я не просил. Усыпила больного, наложила благословение, убрала проклятье, а затем настроила его разум на то, чтобы он проснулся сразу же после окончания моих лечебных процедур.

Вышло просто невероятно. Больной пришёл в себя и без каких-либо проблем спрыгнул с кушетки и тут же распрямил спину. Мне даже показалось, что он стал выше сантиметров на десять!

— Ой… Ой-ой-ой! — закричал он.

Типичная японская присказка. Любят они много раз повторять это междометие.

— Кацураги-сан! Я чувствую себя так, будто только что родился! — воскликнул он. — Что вы со мной сделали? Я, кажется, уснул. Даже никакой боли не почувствовал. Только умиротворение. Это из-за введённого препарата?

— Да, Кушинори-сан, — солгал я. — Лёгкое обезболивающее со снотворным эффектом. Я ещё раз изучил положение ваших позвонков на снимках и провёл несколько манипуляций, чтобы их вправить. Больше никаких проблем у вас возникнуть не должно. Однако, если у вас ещё появятся вопросы, обязательно приходите в мою клинику. С возможными осложнениями я разберусь.

Кушинори Гонта не мог поверить своему счастью. Он благодарил меня и повторял эти слова минут десять, пока я чуть ли не силой не выпроводил его из смотровой. Благодарность — это всегда приятно, но я лечу людей не ради неё. А у меня впереди ещё несколько пациентов, которые подошли в нашу клинику за час до её закрытия. Работы предстоит ещё много, так что Кушинори лучше отправиться домой после всех проведённых манипуляций. Тем более, сейчас его позвоночнику нужен покой. Отдохнёт дня три-четыре и будет в идеальном состоянии.

— Спасибо вам ещё раз, Кацураги-сан, — уже готовясь покинуть клинику, повторил он. — Теперь я наконец-то смогу устроиться на работу и жить, как нормальный человек. Ещё несколько дней назад я об этом даже мечтать не мог.

Закончив свой монолог, он, наконец, ушёл из моей клиники. Я обратил внимание, как выпрямилась его осанка. Казалось, будто он стал на голову выше. Значит, с проклятьем точно покончено. Теперь пора выполнить свою часть сделки.

Приняв оставшихся пациентов, я изучил карту, чтобы уточнить маршрут до знаменитого храма Мэйдзи. Я и не думал, что он находится настолько близко к моей клинике. Два-три квартала — и я на месте.

Завтра же приступлю к возвращению своего долга Аматэрасу.

— М-да, что творится! — причитал Рэйсэй Масаши, когда я заглянул к нему, чтобы спросить цифры для отчёта по сегодняшней работе. — Ужас какой-то…

Хирург листал ленту новостей на компьютере, но отчитывать его за это я не стал. Все пациенты уже приняты — можно и отдохнуть.

— Вы это о чём, Рэйсэй-сан? — поинтересовался я.

— На пост губернатора Токио поставили Кизару Шинто, — ответил хирург. — Это чревато очень большими проблемами. И о чём только думают в правительстве, когда дают власть таким людям, как он?

— Чем он вас не устраивает? Коррупционер? — спросил я.

Я понятия не имел, кто такой Кизару Шинто. С политиками я старался не сталкиваться лишний раз. Тем более, эта сфера меня не интересует от слова совсем.

— Ах, точно, — вздохнул Рэйсэй. — Каждый раз забываю, что вы не местный. Хотя Кизару, как мне казалось, известен по всей Японии. Насчёт коррупции, Кацураги-сан, это мягко сказано. Особенно Кизару Шинто прославился за счёт своих связей с якудзой. Боюсь, теперь они снова активизируются.

— Мне казалось, что якудза вообще никогда не прекращает свою деятельность, — подметил я.

— Это — правда. И на политиков они влияют постоянно, но предыдущий губернатор каким-то образом держал их в узде. А уж с этим что будет, мне даже представить страшно. Как бы из-за Кизару в Токио не начался хаос.

Не могу назвать себя знатоком японской культуры и уж тем более тем, кто разбирается в местных преступных группировках, но, насколько я знаю, члены якудзы стараются не вредить гражданским напрямую. Главная проблема, которую они создают — это трафик наркотиков, проституция, игорные заведения и борьба авторитетных кланов за власть в городе.

Проблема не в хаосе. Как раз наоборот. Есть риск, что эти группировки начнут наводить порядок. Свой порядок, разумеется.

Но нас это пока что не касается, хотя новости, несомненно, тревожные. Будем надеяться, что это обычные слухи и Рэйсэй Масаши на самом деле ошибается насчёт происходящего в Токио.

Я собрал все данные, подготовил отчёт, после чего отправился домой. Всю первую половину следующего дня я не мог перестать думать о предстоящей поездке в храм Мэйдзи.

Больше всего меня интриговало, почему Аматэрасу так хочет помочь некой Харухате Касико, которая служит в храме в качестве мико. Если у девушки проблемы со здоровьем, то почему же она до сих пор не обратилась в клинику? Она же не могла знать, что рано или поздно появлюсь я и попытаюсь решить её проблему?

А если её проблема не в здоровье, тогда я не совсем понимаю, какое участие могу предпринять в этом я. Что ж, уже очень скоро я узнаю ответы на эти вопросы.

Сразу же после окончания рабочего дня в «Ямамото-Фарм» я проверил самочувствие Итидзё Арачи. За сутки его практически полностью восстановили после отравления угарным газом, но я всё же убедил лечащих врачей подержать его в стационаре подольше. Пусть восстановится. Заодно и Саваду Дэйчи накажем двойной работой за его выходку.

Разобравшись с болеющим коллегой, я вызвал такси до храма Мэйдзи и уже через полчаса оказался на месте.

Странно, что я до сих пор не посетил это место, хотя прожил в Японии почти целый год. Просто большую часть времени я посвятил посещению буддийских храмов. Синтоистские прошли стороной, поскольку изначально я полагал, что места силы можно найти только в местах по типу храма Дзодзёдзи.

Однако, пройдя через несколько врат и оказавшись в саду храма, я осознал, что место силы имеется также и здесь. Жизненная энергия исходила почти от каждого растения.

А в саду их было много! Почти сотня тысяч кустарников и деревьев всех возможных разновидностей. Говорят, что эти растения жертвовали для храма люди со всех уголков Японии. А поскольку пожертвование является исключительно бескорыстным актом, в растениях остались частички жизненной энергии всех тех людей, которые, испытывая положительные эмоции, передавали растения храму Мэйдзи.

Стоит отметить, территорию это священное место занимало немаленькую. Семьдесят гектаров садов и храмовых комплексов, расположенных прямо внутри одного из самых крупных мегаполисов мира.

Я прошёл чуть больше километра и выбрался из внешнего сада к самому зданию храма. Там повсюду мелькали силуэты тех самых «мико», о которых упоминала богиня.

В роли мико в абсолютном большинстве выступали молодые девушки. Причём обязательно незамужние. Только таких берут на работу в подобные храмы. В Японии это — нормальная практика. Многие девушки подрабатывают мико, а если решают создать семью, беспрепятственно покидают храм. Никто их оставить там на постоянной основе не может.

Все девушки были облачены в одеяния из белой рубахи с широкими рукавами и ярко-красные хакама — традиционные штаны, которые издалека можно запросто спутать с длинной юбкой из-за ширины штанин. На их стопах были белоснежные длинные носки — таби. От обычных носков они отличались тем, что в них находилось отдельное углубление для большого пальца. Сделано это, скорее всего, для удобства ношения специальных сандаль.

Перед тем, как посетить храм Мэйдзи, я ознакомился с деталями японской мифологии. Теперь мне стало частично ясно, почему Аматэрасу беспокоилась именно о мико, а не о каком-нибудь священнике.

Полагают, что в древности точно такие же мико вводили себя в состояние транса и начинали ритуальный танец «кагура», который был создан, чтобы выманить укрывшуюся в пещере богиню солнца, которой и является Аматэрасу.

— Прошу прощения, позвольте задать вам вопрос! — поймав одну из мико, воскликнул я.

— Да, конечно, чем могу вам помочь? — поклонившись, спросила она.

— Я ищу Харухату Касико, — сказал я. — Она должна работать у вас в храме в качестве мико. Вы случайно не знаете такую?

— Знаю, — кивнула девушка. — А зачем она вам понадобилась?

— Не беспокойтесь, никакого вреда я ей не причиню. Я — врач. Меня зовут Кацураги Тендо. Мне нужно передать ей одно послание, — объяснил я.

— Хм… — задумалась мико. — Кажется, она сейчас убирается вон в том храмовом здании к северо-западу от внешнего сада, — она указала мне направление. — Поспрашивайте там.

— Благодарю за помощь, — я поклонился и продолжил свой путь к храму, в котором, как выяснилось, находилась всего одна мико. Мне даже не пришлось больше интересоваться у других служанок. Кажется, я уже нашёл свою цель.

— Добрый вечер, — поприветствовал девушку я. — Вы — Харухата Касико?

Мико тут же отвлеклась от уборки и удивлённо взглянула на меня. Низкорослая, стройная, с короткими волосами, кончики которых находились примерно на уровне ушей. Кожа бледная, я бы даже сказал — белоснежная.

— Да, всё верно, — поклонилась она. — Это я.

— Рад знакомству, меня зовут Кацураги Тендо, — представился я. — Кое-кто захотел, чтобы мы с вами встретились, Харухата-сан.

Стоит ли говорить ей, что я пришёл по указке богини? Если Харухата работает в храме, это вовсе не значит, что она с ходу поверит в то, что кто-то может напрямую говорить с Аматэрасу.

Девушка ещё не успела дать мне свой ответ, а я уже почувствовал исходящую от неё ауру.

Быть того не может… Нет, мне точно не показалось. Она источает жизненную энергию. Похоже, она точно такая же лекарская жрица, как и наша Хирано Юрика.

Это многое объясняет. Неспроста Аматэрасу ей заинтересовалась. Теперь я ещё больше горю желанием поскорее разобраться, в какой помощи она нуждается. Найти вторую лекарскую жрицу через месяц после трудоустройства первой — это невероятное везение. С большей вероятностью я бы мог найти в этом храме сразу десять лекарей уровня Купера Уайта!

— Поверить в это не могу… — она прикрыла рот руками, отступила назад и чуть не споткнулась о ведро с грязной водой. — Не может этого быть, не может!

Странная реакция. Чем же её так удивил факт моего прихода? Может, она тоже видела меня по телевизору? Но обычно на меня так люди не реагируют. Моё имя, конечно, на слуху, но в основном я известен среди сообщества врачей, и даже там я не являюсь какой-то знаменитостью.

— Харухата-сан, что вас так удивило? — поинтересовался я.

— Я не верила, что кто-то услышит мои молитвы, — едва сдерживая слёзы, прошептала она. — Неужели вас действительно прислала ОНА, Кацураги-сан?

А вот это уже действительно странно. Это что же получается? Она тоже общалась с Аматэрасу? Лучше спросить её об этом напрямую, не раскрывая своих карт. Зачем мне лишний раз рисковать?

— Кто, по-вашему, меня прислал, Харухата-сан? — уточнил я.

— Вы знаете, о ком идёт речь. Либо я уже окончательно сошла с ума от отчаяния, — вздохнула она. — Разумеется, я говорю об Аматэрасу-о-миками. Я недавно оставалась в храме на ночь, молилась. И в итоге услышала её голос. Можете мне не верить, но она назвала ваше имя. Сказал, что вы придёте сюда, чтобы помочь мне.

Что ж, ну теперь точно не имеет смысла скрывать. Пора переходить к главному — к решению её проблемы. Я — человек слова. Аматэрасу помогла мне, а я помогу ей.

— Да, Харухата-сан, я тоже с ней говорил, — признался я. — Только никому, как вы понимаете, об этом знать не стоит. Уверен, что даже священники сочтут, что мы всё это выдумали.

— Да-да, конечно, — закивала она. — Кацураги-сан, единственное… Эм… Аматэрасу не сказала, сколько я вам буду должна за помощь.

— Нисколько, — ответил я. — Не задавайте лишних вопросов на эту тему. Так надо. Я помогу вам просто так. Только расскажите, в чём ваша проблема.

Она несколько раз осмотрелась по сторонам, убедилась, что в здании храма больше никого нет, и лишь после этого ответила:

— Я очень плохо себя чувствую. Последний год дался мне слишком трудно. Я боюсь, что у меня может быть онкология. Но обратиться в клинику не могу. У меня едва хватает денег на еду. О медицинской помощи я не могу даже мечтать.

Да уж, хуже ситуацию и представить сложно.

— Предлагаю проехать в мою клинику. Там я вас осмотрю. Повторюсь — бесплатно, — уточнил я. — Вы можете покинуть храм прямо сейчас?

— Да, конечно! — закивала она. — Я заранее договорилась с подругой. Она сможет меня подменить.

— Тогда я буду ждать вас у выхода из храма, Харухата-сан, — подытожил я. — Пока вызову такси. Как освободитесь — подходите. Ехать здесь недалеко.

Мы могли бы и пешком дойти, но я пока не знал, чем она болеет. Лучше лишний раз пациентку не перенапрягать. Хотя прикидки насчёт её диагноза у меня уже появились. «Анализ» автоматически сообщил, на какую систему стоит обратить внимание в первую очередь.

У неё что-то с кровью. Не с сердечно-сосудистой системой, а именно с её содержимым. Если учесть, что сама Харухата упомянула онкологию, это заставляет серьёзно насторожиться.

«Онкология» плюс «кровь» равняется — лейкоз или другие заболевания, схожие с этим диагнозом. Будем надеяться, что сама она ошиблась в своих прогнозах.

Я вновь прошёл через сад храма Мэйдзи, вышел к дороге и вызвал такси. Девушка не заставила меня долго ждать. Она переоделась и смогла нагнать меня как раз к тому моменту, когда подъехала машина.

До клиники мы ехали молча. Харухата Касико, судя по всему, не хотела вести разговор о своём здоровье при таксисте. Да и в целом ей было крайне некомфортно. Могу её понять. В храм пришёл совершенно незнакомый ей мужчина, заявил, что тоже общается богиней солнца, после чего увёз её в неизвестном направлении.

Мне даже пришлось воспользоваться «харизмой», чтобы немного успокоить девушку. Лишний стресс ей сейчас ни к чему.

Как только мы вошли в клинику, наша единственная медсестра — Хирано Юрика — вздрогнула. Видимо, она почувствовала, что Харухата Касико обладает точно такой же способностью, как и она сама.

Я жестом показал Хирано, чтобы та молчала, затем завёл Харухату в свой кабинет, надел халат и приступил к опросу.

— Для начала расскажите мне, Харухата-сан, как так вышло, что вы до сих пор ни разу не обратились со своими жалобами к врачу? — поинтересовался я. — Сейчас государство предоставляет много льгот. Если у вас совсем нет денег, вам могут помочь страховые компании.

— Я разбиралась в этом вопросе, Кацураги-сан, — ответила она. — Все эти пути ведут к кредитам. А я на это не подпишусь. У меня совсем никого нет. Родители умерли, а сестёр и братьев у меня никогда не было. У подруг занимать я не готова. Вернее… Кое-кто у меня есть, но этот человек мне никак не поможет в моих проблемах.

— Харухата-сан, можете рассказать мне всё о своих проблемах, — прямо сказал я. — У нас с вами нестандартная консультация. Мы встретились благодаря Аматэрасу.

И богиня дала мне расплывчатую задачу — помочь девушке. А как помочь и чем — это вопрос второй. Для начала нужно разобраться, в чём она вообще нуждается.

— У меня есть одна родственница. Моя бабушка. Но она уже давно не в том состоянии, чтобы кому-то помогать. За ней самой уход нужен. Половину дня я работаю в храме, а вторую половину помогаю ей, — объяснила Харухата. — У меня даже образования нет. Я начала работать в храме сразу после школы, как и моя бабушка. Она прошла почти такой же путь. Проработала в храме десять лет, потом вышла замуж. У неё родился мой отец, а потом… Дед умер, и она снова вернулась в храм. И работала там до тех пор, пока её организм не сдал окончательно.

Всё логично. В храм берут только незамужних девушек и женщин. Харухата мне не врёт.

Ситуация куда сложнее, чем я думал. Касико оказалась в замкнутом круге. Помощи ждать не от кого. Только от высших сил. Может, именно поэтому Аматэрасу решила упростить её жизнь через меня? Что ж, если это так, я впечатлён. Не ожидал, что богиня настолько благосклонна к своим последователям.

— Больше всего я боюсь не за своё здоровье, Кацураги-сан. Я хотя бы работать могу, — сказала она. — Но если я умру… Кто тогда будет ухаживать за моей бабушкой? Она меня воспитала, обучила всему, чему могла. Я не могу её оставить на произвол судьбы.

— Успокойтесь, — тихо сказал я. — Чтобы этого не допустить, давайте перейдём к делу. Расскажите, какие симптомы вас беспокоят.

А пока она рассказывает, я буду осматривать её тело «анализом».

— Те же симптомы, от которых умерла моя мать, — ответила она. — Суставы постоянно болят. А учитывая тот факт, что я постоянно занимаюсь физическим трудом, это становится и вовсе невыносимо. Но это — мелочи. Самое ужасное — это постоянная слабость. Порой я просыпаюсь и даже руку поднять не могу. Часто болит поясница. Я думала, что это всё из-за труда, но мне начинает казаться, что проблема в каких-то внутренних органах. А иногда… Раз в два месяца я замечаю, что моча становится красной. Подозреваю, что в этот период открывается кровотечение. Я читала в интернете, что так может проявляться рак почек. Это совпадает с болью в пояснице.

Слабость, бледность — признаки анемии. Боль в пояснице и гематурия — признаки поражения почек. И все эти симптомы можно объединить. Анемия часто возникает из-за заболеваний почек.

Очень хочется поставить диагноз — хроническое повреждение почек или онкология почек под вопросом, но… Это — большая ошибка.

Хоть симптоматика и намекает на почки, но дело совсем в другом. Я уже осмотрел её кровь. И обнаружил там кое-что, что может быть даже страшнее онкологии.

Лейкоза у неё нет. Мой первое предположение не сбылось. Однако «клеточный анализ» подсказал, что форма у главных клеток крови неправильная. Эритроциты сильно изменены.

Эритроциты — красные кровяные тельца, переносящие гемоглобин, функцией которого является транспорт кислорода — превратились в нечто, напоминающее полумесяцы.

Или серпы.

Серповидно-клеточная анемия. Очень грозное заболевание. Нарушение строения эритроцитов, которое губит весь организм. Дело в том, что эритроциты по своей природе должны быть в форме двояковогнутых дисков. Только в таком виде они могут перемещаться по сосудам и проникать в самые мелкие капилляры.

Но серповидные эритроциты свою функцию практически не выполняют.

Однако я не могу понять, как такое вообще могло произойти. Обычно серповидно-клеточная анемия является врождённым заболеванием. Его диагностируют ещё в первые годы жизни ребёнка. И первые симптомы появляются тогда же, но никак не в зрелом возрасте.

Я определённо что-то упускаю…

— В детстве у вас таких симптомов не возникало? — уточнил я.

— Нет, — покачала головой девушка. — Впервые я начала страдать от этой странной болезни год назад. С тех пор моя жизнь стала настоящим адом. А прошлым летом я даже пожелтела. Пришлось целый месяц лежать дома, чтобы прийти в себя.

Желтуха… Это состояние возникло из-за разрушения неправильных эритроцитов. Кровяные тельца содержат в себе билирубин, которые и вызывает желтушность кожных покровов.

Очень странная ситуация. По идее, девушка уже давно должна была умереть без медицинской помощи. Загадка оказалась труднее, чем я думал. Теперь ясно, почему Аматэрасу подкинула этот вопрос именно мне.

И тут меня словно молнией поразило.

Я всё понял. Понял, в чём на самом деле проблема. Недостающее звено, о котором я догадался только сейчас, на самом деле это…

Мои мысли прервала вибрация мобильного телефона. Пришло сообщения от Купера Уайта, который прямо сейчас находится в Австралии.

По моему телу пробежали мурашки, когда я взглянул на экран мобильника.

«Всё плохо, Кацураги-сан. Позвоните, как появится возможность. Кажется, при осмотре пациентов я сам заразился 'Фебрис-12».

Глава 14

— Кацураги-сан, что-то случилось? — заметив моё выражение лица, спросила Харухата Касико.

Я отодвинул от себя телефон и всеми силами постарался сосредоточиться на приёме. Новости от Купера Уайта поступили, несомненно, ужасные. Но прямо сейчас я, находясь на таком расстоянии, ничем ему помочь не смогу. Перезвоню после того, как закончу с Харухатой Касико. Ей-то я могу оказать помощь здесь и сейчас.

Однако даже с усилием воли вернуть мысли в прежнее русло было довольно трудно. Сообщение Купера означает, что в Австралии действительно обнаружен очаг инфекции среди аборигенов. Это — не ошибка. А если учесть, что этим вирусом заразился сам лекарь…

Боги! Купер ведь и сам не осознаёт, к какой катастрофе это может привести. Но всё это мы с ним обсудим чуть позже. Для начала я должен сдержать обещание, данное Аматэрасу.

— Всё в порядке, Харухата-сан, — ответил девушке я. — Коллега отвлёк, но лучше нам вернуться к предыдущей теме. Вы упомянули, что симптомы впервые начали появляться не в детстве, а уже в зрелом возрасте. Отсюда у меня возникает вопрос, чем болели ваши родители? Вы хоть что-нибудь о них знаете?

— Я сама подробностей не знаю, поскольку родители умерли один за другим, когда мне было всего четыре года. Я их толком даже не запомнила. Сначала умерла мать от какого-то острого заболевания. Ей было всего лишь двадцать два года, когда это случилось. А отец, как мне объясняла бабушка, начал пить, и в конечном итоге его забили до смерти какие-то отморозки на улице. Связался с плохой компанией, чтобы прокормить семью.

Так… Но, судя по её истории, отец девушки изначально был здоров. Вопрос в том, чем болела её мать? Скорее всего, у неё как раз и была серповидно-клеточная анемия. Вот только совсем в другой форме. Не та, что у дочери.

— А что-нибудь ещё вы о своей матери помните, Харухата-сан? — спросил я. — Точные симптомы, анамнез заболевания из жизни?

— Я её вообще почти не помню, — ответила она. — Но бабушка много раз упоминала, что моя мать была не из Японии. Якобы она сбежала из какой-то другой страны, после чего встретила моего отца, и тот решил приютить её у себя.

Теперь всё точно встаёт на свои места. Скорее всего, мать Харухаты Касико страдала от гомозиготной серповидно-клеточной анемии, потому и умерла в столь раннем возрасте от множества осложнений.

Гомозиготная анемия — это форма генетического заболевания, в которой патологические гены наследуются сразу от двух родителей. Это если объяснять совсем простыми словами. На деле всё гораздо сложнее.

Если мать Харухаты Касико была гомозиготной, а её отец полностью здоровым, значит, сама девушка в итоге является гетерозиготной. То есть признаки заболевания в ней проявляются лишь наполовину. Именно поэтому в её случае симптомы серповидно-клеточной анемии начали появляться гораздо позже. В детстве она чувствовала себя хорошо, а спустя два десятка лет ей не повезло столкнуться со всем спектром проблем, которые дарует эта болезнь.

Возможно, её заболевание сдерживают так же и лекарские силы Харухаты Касико, которые она, вероятнее всего, унаследовала по отцовской линии. Раз её бабушка всю жизнь работала в качестве мико в храме Мэйдзи, значит, и её предки занимались тем же. По крайней мере, это было бы логично.

А мико всегда считали колдуньями, шаманками и целительницами. В конечном итоге Харухата унаследовала от своих предков сразу два прямо противоположных качества. Генетическое заболевание и лекарские способности жрицы.

Что ж, обманывать её мне нет смысла. Придётся выражаться прямо. Вряд ли она воспримет новую информацию в штыки, учитывая то, что ей самой довелось пообщаться с богиней солнца несколько дней назад.

Точно… А ведь я могу помочь ей не только за счёт лечения. У меня есть возможность дать девушке гораздо больше. Так я точно сдержу своё обещание. Лучше я принесу ей пользу с избытком. В конце концов она сама окажется полезной для меня, и Аматэрасу более охотно пойдёт на новую сделку, если мне снова понадобится помощь в виде божественного вмешательства.

— Харухата-сан, так уж вышло, что вы оказались не в обычной клинике, — прямо сказал я. — Вы, скорее всего, пока что даже не осознаёте, каким потенциалом обладаете.

— Аматэрасу-сама намекала на это, — ответила Харухата Касико. — Но я так и не поняла, что конкретно она имела в виду. Однако, как только мы вошли в эту клинику, я сразу почувствовала, что в этом месте… Очень много сильных людей.

— И вы одна из них, — объяснил я. — Подробности я вам пока что объяснять не буду. Но могу сделать предложение. Даже несколько предложений. Смотрите, излечить ваше заболевание полностью не выйдет в любом случае. Я могу заглушить симптомы, и они ещё долго не будут вас беспокоить. Плюс ко всему, я могу договориться с клиникой генетических болезней, чтобы они начали вас наблюдать.

— Но деньги… Я же говорила вам, что…

— Деньги я с вас не возьму, — перебил её я. — Более того, я поговорю с главным врачом клиники генетических болезней, и он примет оплату за ваше лечение из бюджета моей клиники.

— Погодите-погодите, — замахала руками она. — Это уж слишком. Я не могу принять такие… Подарки! Да, понимаю, что вы тоже, как и я, говорили с Аматэрасу-сама, но… Это ведь чересчур, разве нет?

— Это ещё не всё, — покачал головой я. — Кроме того, я собираюсь предложить вам работу в своей клинике.

— Мне⁈ Работу? — удивилась она. — Но я ведь уже работаю в храме Мэйдзи. Я не думала даже, что мне предстоит перейти в другое место. Это как-то слишком уж… Неожиданно.

— Сколько вы зарабатываете в храме Мэйдзи? — прямо спросил я. — Только честно.

— В среднем получается двадцать пять тысяч иен в месяц, — призналась она. — Но на жизнь хватает.

— Я буду платить вам пятьдесят тысяч иен, — ответил я. — Ровно в два раза больше.

— Но у меня ведь нет образования! На какую должность вы вообще можете меня взять? — пожала плечами Харухата Касико.

— Для начала начнёте работать в моей клинике в качестве санитарки, — объяснил я. — Для этого никакого образования не нужно. Будете точно так же убираться и следить за порядком, как и в храме Мэйдзи. Только заработная плата будет в два раза больше. Да и в целом трудиться вам придётся гораздо меньше. Здание совсем небольшое. Тут и за пару часов можно управиться.

— Кацураги-сан, я очень благодарна вам за это предложение, но… Как я могу уйти из храма после того, как богиня помогла мне встретиться с вами? Если вы действительно сможете мне помочь, тогда у меня вообще больше не будет права покидать храм. Я должна буду служить Аматэрасу-сама всю жизнь.

Понимаю, почему она так мыслит. Она считает, что будет должна богине. Хотя на самом деле, если я правильно понял, та с самого начала хотела, чтобы я взял Харухату Касико под своё крыло. Ведь на самом деле её место — здесь.

— Не стану с вами спорить, Харухата-сан, но, на мой взгляд, Аматэрасу этого и добивалась. Она специально свела нас вместе, чтобы вы перестали пахать за гроши, — объяснил я. — Давайте поступим следующим образом. Для начала вы пройдёте курс лечения, а уже после этого решите сами. Если захотите устроиться ко мне, я дам вам рабочее место и даже смогу договориться, чтобы вам позволили быстро получить диплом медсестры. Тогда у вас и образование появится, и шанс устроиться на более перспективную должность. Даже место работы искать не придётся, я возьму вас к себе и в роли медсестры в том числе.

— Вы можете сделать так, чтобы я получила образование? — она схватилась за голову и спрятала взгляд. — Поверить в это не могу. Такое ощущение, будто вы надо мной смеётесь. Будто всё это — какой-то розыгрыш.

— Я абсолютно серьёзно, Харухата-сан, — уверил её я.

— Понимаете, Кацураги-сан, дело в том, что я всегда мечтала отучиться хотя бы на кого-то. На любую специальность. И бабушка моя всегда этого хотела, но не могла этого дать. Нам денег никогда не хватало, — произнесла она. — Обещаю, я подумаю над вашим предложением. Мне тяжело на него согласиться, но отказываться ещё труднее.

— Значит, договорились, — кивнул я. — А теперь перейдём к делу. Сильно не удивляйтесь тому, что сейчас произойдёт. Считайте, что это ещё одно благословение Аматэрасу. А если захотите узнать подробнее — придёте ко мне позже, когда решитесь согласиться на моё предложение.

Я воспользовался лекарской магией и вызвал у Харухаты Касико дрёму. Не стал усыплять её полностью, лишь заставил прикрыть глаза и временно потерять ощущение реальности.

Пользоваться при ней лекарской магией я не боялся, поскольку передо мной была одна из жриц. А жрицы лекарей никогда не обманывают. Такова их природа — работать вместе с магами жизненной энергии и всячески помогать им. Даже если ей захочется, она вряд ли сможет меня предать. Обычно жрицы автоматически прикрепляются к лекарю и не могут работать без него в дальнейшем. Но если в моём мире у них была возможность выбирать, то у Харухаты такого варианта нет. Я — первый лекарь, которого она встретила. А все остальные маги, которые есть в Токио, работают на меня.

Всё уже предрешено. В том числе и богиней солнца.

Я приступил к лечению девушки. Гены, как всегда, я трогать не стал. В эту сферу, по моему мнению, не стоит лезть даже лекарям. Может, конечно, когда-нибудь я смогу освоить новый, более глубинный уровень «анализа», который будет автоматически исправлять поломки в генетическом коде, но пока что такое даже для меня невыполнимо.

Нет. Моей задачей было исправить все красные клетки крови с помощью лекарской магии клеточного уровня. Вернуть эритроцитам прежнюю форму, а затем искоренить возникшие в организме осложнения.

Из осложнений у Харухаты были многочисленные тромбозы. Селезёнка, почки, и некоторые сосуды в других органах. Именно из-за тромбозов она страдала от болей в пояснице и гематурии — выделения мочи с кровью. Скорее всего, главный орган выделительной системы повредился из-за недостаточности кровообращения.

Восстановить его — не проблема. Починю поломанные фильтры, «растоплю» тромбы, расширю сосуды — вот и всё. С селезёнкой то же самое. Как только исчезнут признаки тромбоза, девушке станет гораздо легче.

Осталось совсем по мелочи. Убрать воспаление из суставов, нормализовать венозный отток и отток лимфы — вот и всё. Теперь она сможет нормально двигаться и больше не будет страдать от адских болей в руках и ногах.

Я израсходовал почти шестьдесят процентов своего запаса энергии. Лечить почки и селезёнку было просто, а вот возвращать нормальную форму эритроцитам — дело кропотливое. Именно из-за него я лишился большей части своих сил.

— Всё, Харухата-сан, — щёлкнув пальцами, произнёс я. — Можете просыпаться.

Так уж вышло, что вместо дрёмы я случайно ввёл девушку в состояние гипноза. Видимо, «психоанализ» сыграл свою роль. Плюс ко всему она, как жрица, была более предрасположена к воздействию силы главенствующего над ней лекаря.

— А? — вздрогнула она. — Кацураги-сан, что только что произошло? Я уснула прямо на приёме? Ох, простите, пожалуйста! Видимо, я переутомилась в храме…

— Нет, — твёрдо сказал я. Мне не хотелось ей лгать. Она — не простая пациентка. Она мой потенциальный сотрудник. Пусть лучше узнает правду. — Это я ввёл вас в такое состояние. Лечение уже окончено. В ближайшие дни вам станет гораздо легче. Если не верите, можете хотя бы суставы свои оценить прямо сейчас. Они больше болеть не должны.

Харухата Касико уставилась на меня так, будто я ей только что карточный фокус показал. По взгляду было заметно, что она ещё не смогла в полной мере поверить моим словам.

Но как только девушка поднялась со стула, походила по кабинету и пошевелила руками, её взгляд резко изменился. Я даже подумал, что она вот-вот рухнет в обморок.

— И вправду сработало… — прошептала она. — Совсем не болят, Кацураги-сан!

— Это — только начало. Я восстановил вашу кровь. Кстати, забыл уточнить, онкологии у вас нет. Проблема в генетическом заболевании, которое меняет форму эритроцитов. Подозреваю, что именно из-за него и умерла ваша мать, — объяснил я. — Сейчас поступим следующим образом. Я дам вам свой номер, а ваш номер передам в клинику генетических болезней. Как только у них появится место, они должны будут пригласить вас к себе на приём. Кроме того, вам необходимо несколько недель принимать железо, витамины группы «В» и фолиевую кислоту. Анемия никуда не делась, кровь нужно восстанавливать в любом случае.

Стимулировать её костный мозг слишком опасно. Я бы мог заставить его выбросить в кровь свежие кровяные клетки, но в таком случае в её сосудах вновь окажутся аномальные серповидные эритроциты. Будет лучше, если мы стимулируем его косвенно с помощью препаратов, которые влияют на гемопоэз — рождение новых клеток крови.

— Препараты вам выдадут в аптеке, которая с нами сотрудничает. Получить их вы сможете бесплатно. Об этом я позабочусь, — объяснил я.

Когда Харухата Касико получила мою визитку с номером, я увидел то, чего не делал ещё никто из моих пациентов. Кланялась она с такой интенсивностью, что её тело можно было использовать в данной ситуации как вентилятор. Меня аж воздухом обдуло, когда она раз двадцать подряд помахала всем своим туловищем.

— Спасибо вам! Спасибо вас большое, Кацураги-сан! — повторяла она.

— Не благодарите, лучше вспомните о моём предложении, когда вам станет легче. Я буду ждать вас как новую сотрудницу.

Я вызвал ей такси до дома, после чего вернулся в свой кабинет и набрал номер Хиджикаты Хару.

Главный врач клиники генетических болезней почти всегда отвечал на мои звонки моментально. Так случилось и в этот раз.

— О-о! А вот и мой главный поставщик клиентов! — воскликнул он. — Рад вас слышать, Кацураги-сан. Чем могу помочь?

— Я не сильно перегрузил вашу клинику, Хиджиката-сан? — поинтересовался я. — В последнее время от меня к вам поступает слишком уж много пациентов. Поэтому и звоню поинтересоваться, сможете ли вы принять ещё одного.

— Не стану лгать, я ещё никогда не работал с таким количеством больных, — признался он. — Не знаю, откуда вы их берёте, но… Я всегда рад поработать с интересными пациентами. Что у вас на этот раз?

— Молодая девушка с серповидно-клеточной анемией. Скорее всего, гетерозиготная. Подозреваю, что её мать умерла от гомозиготной формы этого заболевания, — объяснил я.

— Ого! Серповидно-клеточная? В Японии? — удивился он. — Я за всю свою карьеру всего двух таких пациентов встречал.

— Судя по чертам её лица, мать девушки была из Кореи.

Скорее всего, из Северной, раз она сбежала в другую страну. По крайней мере, о побегах из Южной Кореи я ещё ни разу не слышал. Но могу ошибаться на этот счёт. Всё-таки в политике я не силён, а в этом мире она сильно отличается от того, что происходило в моём мире.

— Это многое объясняет, — ответил Хиджиката Хару. — Что ж, скиньте мне в мессенджере её контактные данные. Я попрошу сотрудника регистратуры, чтобы пригласил её к нам в ближайшее время.

Очень удобная система. Клиника Хиджикаты мне нравится тем, что в ней очень быстро диагностируются генетические заболевания, а затем пациентов сразу же направляют ко всем необходимым профильным врачам. То есть Харухата Касико сразу же получит консультации гематолога, нефролога и ревматолога. И услуги всех этих врачей будут оплачиваться в филиале Хиджикаты.

А это значит, что я могу не договариваться с несколькими главными врачами сразу. Достаточно объяснить ситуацию только одному.

— Ещё кое-что, Хиджиката-сан, — перешёл к последнему нюансу я. — Всю медицинскую помощь, которая будет оказана Харухате Касико, оплачу я сам из бюджета своей клиники. Это ведь можно устроить?

— Ну… Разумеется, можно, — после короткой паузы ответил он. — Вы уж простите за излишнее любопытство, но кто она такая? Ваша родственница? Или, может быть, девушка?

— Это любопытство действительно излишне, — отрезал я. — Просто хороший человек, которому я хочу помочь. Одна из моих будущих сотрудниц.

— Вы, как всегда, всё просчитываете наперёд, Кацураги-сан, — усмехнулся Хиджиката Хару. — Хорошо, мы договорились. Насчёт пациентки не беспокойтесь, ей займутся в ближайшее время.

Мы закончили разговор, я положил трубку и тут же ощутил приятное жжение в глазу. Похоже, это был сигнал от Аматэрасу. Думаю, таким образом она сообщила, что теперь мы в расчёте.

Но на этом я останавливаться не собирался. Харухата Касико действительно нуждается в помощи. Не только в медицинской, но ещё и в материальной. После лечения я укажу ей верный путь. Она станет частью моей команды, если, конечно, не передумает.

А она не передумает. Такова её судьба.

Я только собрался позвонить Куперу Уайту, как вдруг в мой кабинет вошла Хирано Юрика.

— Кацураги-сан, я могу отвлечь вас на пару минут? — спросила она.

— Что-то срочное? Мне нужно связаться с Уайтом-сан, — прямо сказал я.

— Срочное, — кивнула она. — Надолго не задержу. У меня к вам вопрос. Кто эта девушка, которая только что вышла из вашего кабинета?

Так и знал, что она почувствовала в ней родственную силу. Не хотел я, чтобы другие лекари узнали об этом раньше времени. Но Хирано, видимо, хорошо отточила свои навыки за этот месяц. С одной стороны, это отличная новость, но с другой… Проклятье, лучше бы она в это не лезла!

— Возможно, это наша будущая коллега, — честно сказал я. — А что такое? Вас что-то не устраивает?

— Она ведь — не лекарь, верно? Я почувствовала, что у неё точно такие же силы, как и у меня, — подметила Хирано Юрика. — Зачем вам ещё одна лекарская жрица? Вы что же… Собираетесь меня уволить?

Так и знал… И какого же чёрта я сейчас это выслушиваю? Что это? Ревность? Какая глупость… Нужно вправить Хирано мозги, пока она не придумала ещё какую-нибудь ерунду.

— Хирано-сан, позвольте мне изъясняться прямо, — вздохнул я. — Во-первых, мне совершенно не нравится, в каком тоне вы позволяете себе разговаривать со мной. До этого момента у меня и в мыслях не было проявлять по отношению к вам какую-либо агрессию. Во-вторых, эта клиника — обитель для всех, кто обладает лекарскими способностями. Я для того её и создал. Между лекарями не должно быть конкуренции. У меня в планах приглашать сюда всех, кто имеет такие же возможности, как и мы. И в-третьих, я хочу, чтобы вы молчали об этой ситуации. Пока что эта девушка к нам не устраивается. А если и устроится, вы не должны проявлять к ней агрессию. Это понятно?

Хирано уже поняла, что допустила большую ошибку. Как раз подобными заявлениями она рискует работой. Никто её увольнять не собирается, даже если сюда придёт ещё десять лекарских жриц.

— Простите меня, Кацураги-сан, — понуро произнесла Хирано Юрика. — Я допустила ошибку. Больше это не повторится. Я, видимо, неправильно вас поняла.

— До этого дня вы вообще не допускали ошибок, — улыбнувшись, смягчился я. — Так что мы это забудем, хорошо?

— Угу! — закивала она.

— Только запомните, что я сказал. Пока что никому из других лекарей не рассказывайте о том, что почувствовали, — попросил я. — Это дело касается только меня и нашей потенциальной коллеги.

Удовлетворившись ответом Хирано, я отпустил девушку назад — в регистратуру.

Странно… Всё-таки отреагировала она слишком резко. И, кажется, я понимаю, почему.

Из-за огромного запаса жизненной энергии у меня уже притупились чувства. Я с трудом могу отличить ауру Дайго Рэна от Рэйсэя Масаши. А их разница сил отличается на целый порядок.

Думаю, Хирано Юрика осознала, что её будущая коллега гораздо сильнее её. Именно поэтому и забеспокоилась, что я хочу её заменить.

Всё, со всеми делами покончено. Самое время обсудить с Купером Уайтом, что случилось. Учитывая, что по силе он второй после меня в этой клинике, справиться с «Фебрис-12» ему явно не составит труда.

Я набрал номер коллеги, он долго не отвечал. Мне пришлось сбросить и позвонить ещё раз.

Купер ответил лишь после третьей попытки.

— Тендо-сан… — тяжело дыша, произнёс он. — Как же хорошо, что вы всё-таки позвонили. Плохо… Всё очень плохо.

— Что у вас там случилось? — спросил я.

— Кусок метеорита упал неподалёку от лагеря аборигенов. Они использовали его как свой тотем, — произнёс он, затем сделал короткую паузу и добавил: — Никто из их поселения не выжил. Я смог осмотреть лишь трёх человек. Но они уже были в агонии. А теперь…

Купер закашлялся и с трудом выдавил из себя ещё одну фразу:

— Этот вирус гораздо сильнее, чем мы думали. Боюсь, мои дни уже сочтены, Тендо-сан. Мне было приятно работать с вами. Просто на всякий случай. Мало ли, что может…

Его голос прервался. Раздался удар. А затем связь прервалась. Я догадался, что Купер выронил телефон.

Я осознал, что катастрофа приблизилась к человечеству ещё на один шаг. Если Купер Уайт погибнет, то вирус будет полностью ликвидирован в австралийском регионе. Но я не могу позволить своему другу умереть. Нужно срочно что-то предпринять.

И стоило мне об этом подумать, как мой телефон вновь зазвонил. Снова меня вызывает Купер Уайт.

— Купер-сан! — подняв трубку, воскликнул я. — Какие у вас сейчас симптомы? Перечислите, и я…

— Простите, я не понимаю, что вы говорите, — ответил незнакомый мне голос. — Доктор Кацураги, это вы? С вами говорит Джейсон Конрад. Я — главный инфекционист клиники Сиднея. Помните? Мы уже виделись с вами во время олимпиады медиков.

Проклятье… Купер, похоже, уже не может говорить.

— Я вас слушаю, доктор Конрад, — перешёл на английский я.

— Меня выбрали ведущим инфекционистом в команду «Двенадцать», — произнёс он. — Я пытаюсь помочь доктору Куперу, но ничего не выходит. Возможно, вы сможете дать совет? Сейчас он без сознания. Его подключают к ИВЛ.

Могу ли я помочь? Из этой ситуации выход может быть только один.

— Сейчас же вызывайте самолёт, — заявил я.

— Ч-что? — удивился Джейсон Конрад.

— Я займусь Купером сам.

Глава 15

Джейсон Конрад явно был сильно удивлён моему заявлению. Ведь я только что предложил ему транспортировать тяжелобольного пациента через четверть планеты в другую страну. Но иного способа спасти Купера Уайта я не вижу.

А что я могу предложить? Полечить его сразу десятью противовирусными препаратами? Авось, поможет!

Не поможет. И самая главная опасность, если мыслить глобально, даже не в том, что Купер может погибнуть. Есть проблема и посерьёзнее. Вирус «Фебрис-12» может адаптироваться к его лекарской магии. А это то, чего я больше всего опасаюсь. Если инфекция создаст защитную систему против нашей жизненной энергии — это будет полный провал. Катастрофу избежать будет уже невозможно.

Если лекари не создадут вакцину, тогда никто её создать не сможет. Скорее всего, современная медицинская наука не способна остановить распространение этой инфекции. Если уж в моём мире никто толком не мог справиться с супербактерией, то здесь против супервируса у медицинского сообщества вообще нет шансов.

Я уже обдумывал, как заполучить образец вируса, чтобы самостоятельно его изучать. Для этого нужно расширить свою частную клинику и создать в её пределах небольшую лабораторию. И, разумеется, нигде не регистрировать её истинное назначение.

Уверен, даже «ВОЗ» и руководство проекта «Двенадцать» будет против того, чтобы я забрал вирус себе.

Подтверждение этому есть в договоре, который я подписывал, нанимаясь в команду «Двенадцать». Мы не имеем права забирать образцы вируса. Это могут делать только ученые, отправленные «ВОЗ» к пациентам. Никто не станет рисковать, позволяя врачу-терапевту самостоятельно изучать вирус, поэтому я и не стал брать образец у прошлого заражённого.

Но иного выхода нет. Мне придётся рано или поздно сделать это самостоятельно. Снова создать вакцину, против которой вирус ничего сделать не сможет.

А Купер Уайт, заразившийся «Фебрис-12» — это огромный шанс. Когда-то я сам себя заразил супербактерией и в конце концов погиб после этого. Пора переплюнуть свой прошлый уровень. У меня есть заражённый Купер, вместе с ним мы можем провернуть всё что угодно, при этом не рискуя его жизнью, поскольку он будет под наблюдением лекарей.

И поэтому я должен попытаться сделать два дела сразу. Спасти ему жизнь и извлечь из его тела вирус для дальнейших изучений.

— Доктор Кацураги, о чём вы говорите? — удивился Джейсон Конрад. — Какой смысл переправлять доктора Уайта к вам?

— Причин на то несколько, — ответил я. — Во-первых, с недавних пор доктор Уайт является гражданином Японии. Во-вторых, осматривать его должен член группы «Двенадцать». Не помощник-инфекционист, а один из основной шестёрки, избранной на олимпиаде. Не подумайте, что я каким-то образом пытаюсь вас принизить. Мне известно, что вы отличный инфекционист, доктор Конрад. Но Купер Уайт всё равно должен быть переправлен в Японию. Запросите самолёт у «ВОЗ». Уверен, они не откажут. Я направлю им требование в ближайший час.

— Хорошо, Кацураги-сан, если вы считаете, что это необходимо, я сделаю так, как вы говорите, — ответил Конрад. — Подходящий самолёт для транспортировки больных у нас в Сиднее уже есть. Скорее всего, нам выделят именно его. Думаю, доктор Уайт будет в вашем инфекционном отделении примерно через пятнадцать часов.

Отлично, как раз примерно в это время у меня начнётся рабочий день. С утра мы с Окабэ Акирой займёмся Купером. Остаётся надеяться, что вирус не убьёт его быстрее этого срока.

Что ж, когда-то Купер Уайт работал австралийским «летающим медиком». А теперь на самолёте будут доставлять его самого. Плохая ирония.

Ещё важно, чтобы у него не возникло осложнение в виде менингита. Купера, как и любого лекаря, нельзя допускать к МРТ головного мозга. В противном случае тайна наших способностей будет раскрыта и послужит открытием похлеще, чем появление «Фебрис-12».

Хотя я уже задумывался о том, не стоит ли нам раскрыть себя общественности. Или хотя бы объяснить «ВОЗ», на что мы способны. Но этот план тоже слишком опасен. В нём больше минусов, чем плюсов. С одной стороны, у нас появится больше свободы, и мы сможем помогать людям с помощью лекарской магии уже официально.

Но, с другой стороны, неизвестно, как отреагируют на это власти. Нас могут отправить в секретные лаборатории. Наверняка правительство и учёные захотят научиться передавать наши способности другим людям.

И это только в лучшем случае. В худшем нам просто никто не поверит, посчитают сумасшедшими и лишат лицензии.

Именно поэтому пока что имеет смысл действовать из тени, как и прежде. Мир пока не готов к этому открытию.

Я отправил запрос в «ВОЗ», затем созвонился с Окабэ Акирой и объяснил ему ситуацию. Главный инфекционист «Ямамото-Фарм» и азиатской группы «Двенадцать» пообещал, что придёт на работу как можно раньше, чтобы первым принять поступившего в отделение Купера Уайта.

После окончания рабочего дня я вернулся домой и устроил настоящий мозговой штурм. Метался по квартире «туда-сюда», бесконечно размышляя о дальнейшем плане действий.

Купера отправляли в такой спешке, что никто даже не удосужился прислать мне результаты его обследований. А «Фебрис-12», как известно, беспощаден и вездесущ. Он может забраться в любую систему органов.

Не стоит ожидать банальной пневмонии. Хотя она, судя по голосу Купера, уже имеет место. Он кашлял, задыхался, пытаясь передать мне информацию о произошедшем.

Каждое столкновение с этим вирусом по сути является одной из битв за дальнейшую судьбу человечества. Если допустить его утечку — последствия могут оказаться необратимыми.

Раздумывая об этом, я пришёл к выводу, что у меня есть один план на случай, если ситуация окажется слишком тяжёлой. План, который можно приводить в действие только в случае полного отчаяния.

Собрать всех известных мне лекарей в «Ямамото-Фарм» и обдать Купера Уайта такой дозой магии, что у «Фебрис-12» попросту не останется шансов на выживание. Но это — большая проблема, поскольку Рэйсэй Масаши и Дайго Рэн являются слабыми лекарями, и допуска к проекту «Двенадцать» у них нет.

На самом деле это основная причина, почему Купер летит в Японию, а не мы летим в Австралию. Я могу не справиться один, а переправить туда остальных лекарей будет довольно долго из-за проблем с получением допуска к пациенту. Здесь, в клинике, где я работаю, этот вопрос будет решить гораздо проще.

Купер был моей главной козырной картой. Моей правой рукой. Единственный лекарь, который хотя бы примерно близок к моему уровню силы. Только ему я мог доверять по-настоящему сложных пациентов. И только с ним мог обсуждать вопросы проекта «Двенадцать».

Мы обязаны спасти его любой ценой. Гибель Купера станет катастрофой, как для меня, так и для всего нашего сообщества, сражающегося против «Фебрис-12».

Поспал я совсем недолго. Вырубился часов на пять и ранним утром сразу же направился в клинику. Около входа в приёмное отделение мы совершенно случайно пересеклись с Окабэ Акирой.

— Так и знал, что вы тоже приедете раньше, чем следует, Кацураги-сан, — поприветствовал меня инфекционист. — Хотите разгрести всю свою работу перед появлением нашего общего пациента?

— Нет, я хочу пройтись по вашему отделению, Окабэ-сан, — ответил я. — Нужно ещё раз перепроверить специальный бокс, систему вентиляции. Убедиться, что всё работает как надо. Мы не имеем права допустить утечки.

— Это верное решение, Кацураги-сан! — закивал он. — Вдвоём мы справимся гораздо быстрее. Сколько у нас примерно времени до поступления пациента?

— Сложно сказать. Скорее всего, часа три, — ответил я. — Мне позвонят, когда доктора Уайта погрузят в машину в аэропорту. Центральная Токийская больница выделила тот же автомобиль, на котором доставляли прошлого пациента. Как показала практика, он очень хорошо подходит для перевозки больных с особо опасными инфекциями.

— Стойте, погодите! — замахал руками Окабэ и задержал меня прямо у входа в приёмное отделение. — Вы сказали — доктор Уайт? Купер Уайт?

— Да, Окабэ-сан, это он — тот самый пациент.

— Проклятье… А ведь он — инфекционист не хуже меня. После прошлого случая с «Фебрис-12» я немного пообщался с ним. Крайне образованный молодой человек. И очень опытный. Как же он умудрился заразиться? Неужели защитные костюмы уже не спасают?

— Это мы узнаем, только когда Уайт-сан придёт в себя и поделится с нами информацией о том, что случилось в Австралии, — сказал я.

После этой короткой беседы мы приступили к проверке инфекционного отделения. Причём сделали это не зря. Я как чувствовал, что у нас может всплыть какой-нибудь форс-мажор. Так и оказалось на самом деле. Герметичные двери, которые вели в специальный бокс, были повреждены.

Либо кто-то задел их каталкой, либо материал изначально оказался дефектным, но в стекле образовалось отверстие.

Одна маленькая дыра в дверях может привести к разгерметизации и распространению вируса по клинике.

Главного врача — Акихибэ Шотаро — на рабочем месте не было. Он всё ещё отходил от того, что произошло с ним ранее. Взял недельный отпуск перед тем, как снова приступить к работе. Поэтому решать проблему пришлось своими силами.

Я связался с заведующим хозяйством и доходчиво объяснил ему, что нам требуется замена дверей или хотя бы одного стекла, причём времени на весь процесс у нас не больше двух часов.

Недавно принятый на работу заведующий решил этот вопрос очень быстро. От прошлого, который состоял в шайке Ягами Тэцуро, я даже лишний раз антисептик получить не мог.

В итоге герметичность двери восстановили уже через полтора часа. И именно в тот момент, когда рабочие заканчивали установку стекла, мне позвонили сотрудники Центральной Токийской.

Всё. Купер Уайт в Токио. Его уже везут сюда. Мы чудом успели вовремя подготовиться к его приезду. Машина доставила моего друга всего за полчаса. Я заранее предупредил коллег-терапевтов, что задержусь. Сегодня мне не до обязанностей заведующего.

Как только Купера транспортировали в специальный бокс, мы с Окабэ Акирой переоделись в защитные костюмы и прошли в его палату.

К счастью, Купер был в сознании.

— Горестно видеть вас в таком состоянии, Уайт-сан, — сказал ему Окабэ. — Не ожидал, что когда-нибудь приду к вам сюда, как к пациенту.

— Не принимайте близко к сердцу, Окабэ-сан, — прохрипел Купер. Голоса у него почти не было. — Как-нибудь выкрутимся!

Ох… А ведь он лжёт. По глазам вижу, что Купер сам в это не верит. Кажется, он уже смирился с тем, что ему, возможно, предстоит умереть.

— Окабэ-сан, фиксируйте все данные, — скомандовал я. — Я пока осмотрю больного. Уайт-сан, рассказывайте, какие жалобы в данный момент у вас имеются.

Купер прекрасно знал этот трюк. Ему было известно, что я с помощью этой фразы перехожу к осмотру «анализом». А потому он принялся отвечать строго по делу.

— Кашель, одышка, кровохарканье, — перечислил он. — Судя по данным компьютерной томографии, поражение лёгочной ткани составляет семьдесят процентов.

И это я уже вижу. Причём, как и ожидалось, пострадали не только лёгкие. «Фебрис-12», будь он неладен, проник даже в печень и начал уничтожать её клетки — гепатоциты. Так за неделю в тканях этого органа произойдёт замещение мёртвых клеток соединительной тканью. Возникнет цирроз.

Печень Купера будет выглядеть хуже, чем у запойного алкоголика с тридцатилетним стажем!

И признаки нарушения работы печени уже заметны. Кожа Купера пожелтела. Должно быть, развилась паренхиматозная желтуха — состояние, при котором излишки билирубина попадают прямиком из повреждённой печени, а билирубин крови не может пройти в желчный пузырь через главный очищающий орган.

— Зудит? — шёпотом спросил я.

— Сдохнуть можно, как зудит! — грустно усмехнулся Купер. — Хочется с себя кожу ножом счистить. Что скажете, Кацураги-сан? Какие у меня шансы?

Отвечать на этот вопрос я не стал. Сначала убедился, что Окабэ уже закончил фиксировать все основные данные, после чего сказал ему:

— Окабэ-сан, у меня к вам просьба. Можете связаться с инфекционистами «ВОЗ» и узнать, по какой схеме лучше лечить «Фебрис-12»-ассоциированную инфекцию с поражением печени?

— Как раз собирался это сделать, — кивнул Окабэ, но мой намёк он всё равно понял. — Не беспокойтесь, Кацураги-сан. Я оставлю вас наедине.

Окабэ Акира полагал, что в нашей шестёрки есть ещё ряд тайн, которые нельзя раскрывать даже вспомогательным инфекционистам, поэтому без проблем позволял мне оставаться с такими пациентами наедине.

Как только старик покинул специальный бокс, я повернулся к Куперу и произнёс:

— Касаемо твоего вопроса… Судя по состоянию твоих лёгких и печени, у нас всего два дня, чтобы тебя вылечить. Не хочу тебе лгать, ситуация не из лёгких.

— Так и знал… — вздохнул он. — Я сильно ослаб. Организм больше не может противодействовать вирусу. Помнишь, я тебе рассказывал, как моя магия автоматически уничтожила вирус ВИЧ в моём теле?

— Конечно. Такое трудно забыть.

— Она снова вошла в режим автопилота, — продолжил он. — Думаю, попыталась убить «Фебрис-12» без моего ведома. В итоге ничего хорошего из этого не вышло. Моей магии не хватило. Она вся израсходовалась, а инфекция продолжила распространяться.

Это и есть то, чего я больше всего опасался. Штамм, которой сейчас размножается внутри Купера, обучился противодействовать лекарской магии. Чисто теоретически, если я заражусь от него, то этот вирус сможет прикончить меня ещё быстрее, чем Купера. Поскольку он УЖЕ понял алгоритмы работы нашей жизненной энергии.

Или ещё нет?

— Лежи смирно, я должен кое-что проверить, — велел Куперу я и устремил свой взгляд в самые глубины его головного мозга.

Воспользовался смесью «клеточного» и «молекулярного анализа», чтобы осмотреть магический центр и окружающие его сосуды.

Ого! Да тут, похоже, инфекция разыгралась не на шутку!

Неисчислимое количество вирусных агентов упёрлось в гемато-энцефалический барьер. В структуру, которая не позволяет определённым веществам попадать из крови в ликвор — в жидкость, выполняющую роль внутренней среды головного мозга и нервной системы в целом.

Сейчас вирусные частички чем-то напоминали войска, которые пытаются осадой взять неприступную крепость. Долбились в барьер так, будто это являлось их самой главной целью.

И я понял, зачем они это делают.

— Что там такое, Тендо? — спросил меня Купер.

— Ты бы знал, что прямо сейчас происходит у тебя в голове… — покачал головой я. — «Фебрис-12» изо всех сил пытается пробиться в головной мозг.

— Значит, дело идёт к менингиту… — вздохнул он.

— Хуже, — ответил я. — Судя по тому, что я вижу, он сконцентрировал все силы на том, чтобы добраться до твоего магического центра. Видимо, хочет получить новую информацию, чтобы ещё сильнее развиться и получить полную адаптацию к лекарской магии.

— Думаешь, он ещё её не получил? — удивился Купер и громко закашлялся.

— Нет, иначе бы у него не было смысла так рваться в мозг, — ответил я. — Кстати, объясни мне, будь добр, каким образом ты вообще умудрился заразиться? Только не говори, что осматривал пациентов без защитного костюма?

— Я и сам не могу понять, как это вышло! — пожал плечами он. — Все правила защиты соблюдались. Ты же знаешь, Тендо, я действую грамотно. Уже не первый год работаю инфекционистом.

— Ты что же, хочешь сказать, что вирус каким-то образом через костюм пробрался? Может, он был бракованный? — предположил я. — Где-нибудь была щель, как вариант?

— Я лично проверял его на герметичность, — сказал Купер. — С ним было всё в порядке.

— Тогда… Остаётся только два варианта. И оба меня совершенно не радуют, — произнёс я. — Либо вирус научился проникать через фильтры костюма, либо ты подхватил инфекцию не при контакте с аборигенами, а по пути в Австралию.

— Проклятье… Оба варианта говорят о том, что мы в полной заднице! — откашлявшись, просипел Купер. — В первом случае все врачи рискуют заразиться, а во втором…

— А во втором может оказаться, что вирус уже гуляет по миру, только мы этого ещё не поняли. Будем надеяться, что всё дело в фильтрах. Этот вариант несёт меньше потенциального ущерба.

Я сразу же подключил «самоанализ» и проверил своё тело. Вирусов нет, через фильтр они пока что не пробрались. Возможно, это связано с тем, что все инфекционные агенты сконцентрировались на мозге Купера. Он временно перестал выделять их во внешнюю среду.

— Ну что? Каков план? — спросил мой коллега.

— Это даже к лучшему, что «Фебрис-12» пытается пробиться к твоему мозгу. Значит, я могу использовать зону вокруг твоего гемато-энцефалического барьера как ловушку. Попробую убить всех разом.

Я решил больше не тянуть время и выпустил из себя разом почти две трети магической энергии. Направил всю её в одну точку — в голову Купера. Перевёл магию в антисептический режим и принялся наблюдать.

— Ну как? Получилось? — поинтересовался больной.

— Чёрт меня раздери, Купер… — прошептал я, когда до меня дошло, как на это отреагировал вирус. — Держись. Думаю, мне придётся сделать так, чтобы ты потерял сознание.

«Молекулярный анализ» сообщил, что половина вирусных агентов погибла, не выдержав массированную атаку моей магией. Однако они тут же ринулись вниз. Выживший вирус попытался сбежать из зоны головного мозга через вены, артерии и лимфатические сосуды.

Именно поэтому я и предупредил Купера — ему придётся потерять сознание. Единственный способ спасти его — рискнуть и пережать все сосуды в районе шеи. Лишить его мозг кровотока на пару минут. Для нервной ткани даже одна минута может быть критичной. Нейроны начнут отмирать.

Поэтому, чтобы не сделать из Купера инвалида, я сконцентрировался сразу на двух направлениях. Половину сил использовал на мощнейший спазм всех сосудов шеи, а вторую половину направил в мозг, чтобы поддержать его в условиях ишемии и гипоксии.

Больше воздействовать на вирус не было смысла. В той зоне скопилось достаточно жизненной энергии, чтобы искоренить все оставшиеся инфекционные агенты.

Почему именно в этот самый ответственный момент в моей голове появилась мысль, чем чревато то, что я делаю? Даже если всё получится, у нас будут проблемы. Мы не сможем сказать руководству проекта «Двенадцать», что Купер был латентным переносчиком вируса.

Он чуть не умер от осложнений. Значит, к нам точно будут вопросы. Запросят отчёт, чтобы узнать, каким образом мы уничтожили инфекцию. Но сейчас совсем не время об этом думать. Дело ещё не сделано!

В конечном итоге я ровно на минуту запер вирус в тюрьме между гемато-энцефалическим барьером и спазмированными сосудами. В окружении мощнейшей лекарской магии.

Я видел, как он метался из стороны в сторону, пытаясь найти способ сбежать из смертельной ловушки. Но ничего не вышло. Как только последний вирусный агент погиб, я сразу же вернул нормальное кровообращение Куперу и ещё раз пробежался «анализом» по всему его организму.

Всё! Уничтожен! «Фебрис-12» больше нет. Как и моих сил. Я истратил всё до последней капли. Теперь придётся восстанавливаться целые сутки, если не больше. И самое главное — я не могу помочь ему излечить лёгкие и печень. Какое-то время придётся восстанавливать его с помощью лекарственных препаратов. Капельницы и ИВЛ будут его спутниками всю ближайшую неделю.

Но самое главное — опасность уже миновала. Жаль только, что я не смог получить образец «Фебрис-12». Моя идея с изучением вируса провалилась. Однако никак иначе я поступить не мог. Пришлось решать: либо спасать Купера, либо рисковать его жизнью и извлекать из его тела смертельно опасный вирус.

Выбор был очевиден.

— Тендо, что это было? — придя в сознание, пропыхтел Купер.

С момента старта лечения прошло целых полчаса. Я терпеливо ждал всё это время. Не покидал его палату, поскольку опасался, что мой друг в сознание так и не придёт. Всё-таки длительная гипоксия мозга чревата необратимыми нарушениями.

— Всё кончено, Купер, — сказал я. — «Фебрис-12» в твоём теле уничтожен. Осталось только восстановить тебя.

— Серьёзно? — вскинул брови он. — Господи, Тендо… Как тебе это удалось?

— Расскажу во всех красках, когда выпишешься, — ответил я. — А пока — отдыхай. Завтра загляну к тебе, чтобы помочь с восстановлением работы печени и лёгких.

— Я — твой должник, Тендо, — улыбнулся он. — Хоть и чувствую себя до сих пор, мягко говоря, паршиво. Но я тебе верю.

— Окабэ Акире ничего об этом не говори. Пусть и дальше думает, что ты заразен, — попросил я. — Об остальном я позабочусь.

Покинув специальный бокс, я снял защитный костюм и принял душ. Всё тело насквозь вспотело из-за перегрузки магических каналов. Повезло, что мне удалось справиться своими силами, а не созывать остальных лекарей, как планировалось изначально.

Закончив все очистительные процедуры, я пошагал в кабинет Окабэ.

В моей голове метались две мысли, с которыми мне ещё в дальнейшем предстоит поработать.

Первая — «Фебрис-12», заражая лекаря, очень хочет попасть в его магический центр. Возможно, только так он способен приобрести абсолютный иммунитет к магии.

Вторая — нужно сочинить максимально правдоподобный отчёт для руководства «Двенадцать». Возможно, имеет смысл сказать, что мы использовали сочетание нескольких противовирусных в комбинации с глюкокортикостероидными гормонами. Другого варианта объяснить это чудо попросту нет.

Ах да… Вот чем действительно стоит заняться в первую очередь! Пусть срочно заменят фильтры в костюмах биологической защиты. Нет времени изобретать новые технологии, пусть насуют туда всё, что только можно. Иначе врачи из нашей группы заболеют, и пандемия начнётся именно с тех, кто должен был её предотвращать.

Я объяснил Окабэ Акире, какие препараты стоит ввести Куперу, а затем сразу же подготовил отчёт для «ВОЗ». По итогу моя ложь вышла даже слишком правдоподобной. Составляя этот документ, я и сам невольно поверил в то, что всё разрешилось таким чудесным образом.

Когда я вернулся в своё поликлиническое отделение, там уже настало время обеда. Мне захотелось заправить себя порцией кофе, поэтому я спустился в ординаторскую, сделал себе чашку горького американо и присел на диван рядом с Асакурой Джуном.

— Ох, как же давно мы с вами не виделись, Кацураги-сан! — произнёс он. — Все в делах, даже не находим свободного времени, чтобы кофе вместе попить.

— Такова цена повышения, — вздохнул я. — Хотя не стану лгать, я скучаю по старым временам.

— А помните, как всё начиналось? — окунувшись в ностальгию, спросил Асакура. — Мы почти каждый перерыв собирались у кофейного автомата. Вы, я и Рэйсэй-сан. И что в итоге? Рэйсэй Масаши уволился, вы постоянно заняты. Я теперь один, как дурак, кружусь вокруг автомата вместе с молодняком. Новых терапевтов прибыло столько, что я даже имена их запомнить не могу.

Зато я их всех прекрасно помню, поскольку половина из них умудряется косячить даже на ровном месте. А мне потом приходится прикрывать их и вдалбливать в неопытные головы, как нужно правильно лечить людей.

Видимо, на прежних местах работы никто даже не пытался их обучать.

— Кстати, строго между нами… — прошептал Асакура Джун. — Я тут недавно осматривал нашего главного врача. Такое впечатление, что он душу дьяволу продал.

— Это ещё почему?

— На его МРТ головного мозга вообще нет никаких повреждений! — пожал плечами Асакура. — Первый раз такое случилось на моём опыте. Представляете, насколько полезны реабилитационные процедуры? Акихибэ-сан почти каждый день тренировался, чтобы вернуть чувствительность. В итоге у него и вся нервная система восстановилась, и головной мозг вернул все утерянные функции. Я даже не знаю… Подумываю, может, имеет смысл написать научную статью об этом?

— Почему бы и нет? — улыбнулся я. — Попробуйте. Популяризировать реабилитацию точно стоит. Её недооценивают и врачи, и пациенты. А направление очень перспективное. Больные, перенёсшие тяжёлые заболевания и инвалиды, только через неё и могут восстановить утраченные органами функции.

Я прекрасно понимал, что таким образом Асакура Джун может получить славу за счёт моих заслуг. Но меня это не беспокоило. Да, действительно, это именно я восстановил головной мозг Акихибэ Шотаро. Ну… И что с того?

Самое главное, что я смог помочь человеку. Я и без грандиозных статей добиваюсь того, чего хочу. Научная статья об Арджуне Кирисе не в счёт. Там действительно был настолько тяжёлый случай, что разобрать его даже с помощью лекарской магии было крайне непросто.

К тому же это поможет привлечь больше внимания к программе реабилитации. Она на самом деле помогает… пусть и не всегда настолько хорошо, если сравнивать с лекарской магией.

Закончив перерыв, я вернулся в свой кабинет, около которого уже стояла целая толпа новеньких терапевтов.

— Кацураги-сан! Нам нужен совет! — практически хором воскликнули они.

Ох, сколько же их здесь… Четыре, пять… Шесть человек!

— Так, коллеги, давайте по очереди. Все вопросы быстро и чётко. У меня ещё много работы. Но я обещаю, что приму каждого из вас. Заходите в кабинет, — велел я. — Поговорим в формате «вопрос-ответ». У кого проблемы посерьёзнее — в конец очереди. С вами буду разбираться дольше.

Странно, но в конец ушёл только один терапевт — Оцухиро Комуги. Остальная пятёрка ворвалась в мой кабинет и сразу же принялась задавать вопросы.

— Кацураги-сан! У пациента увеличены эритроциты и снижен гемоглобин. Что это может быть?

— Увеличен размер эритроцитов или их количество? — уточнил я.

— Размер.

— Мегалобластная анемия. Либо понижен витамин В-12, либо фолиевая кислота. Проверьте и то, и то. Если оба окажутся в норме — направляйте к гематологу, — ответил я. — Следующий вопрос!

— Кацураги-сан, у моего пациента отекли ноги, в моче больше грамма белка, очень высокое давление и сильно повышен холестерин, — сказал следующий терапевт. — Все признаки нефротического синдрома, но почки на ультразвуковом исследовании в норме. Что делать?

— На УЗИ почки могут быть в норме даже в том случае, если внутри них имеется критическое повреждение, — ответил я. — Проведите дополнительные пробы и направьте пациента к нефрологу. Скорее всего, уже началась почечная недостаточность. Следующий!

— Кацураги-сан, у пациента глаза вылезли.

— Что, простите? — не понял я.

— Глаза выпирают так, будто вот-вот выпадут. Он ранее не обращался в клинику. Говорит, что постоянно чувствует тревожность, быстрое сердцебиение и повышенное давление. Сильно похудел…

— Это тиреотоксикоз, — тут же ответил я. — Щитовидная железа барахлит. Сделайте УЗИ и направьте к эндокринологу. Следующий!

Так мой блиц-опрос шёл до тех пор, пока в кабинет не вошла Оцухиро Комуги.

— Что у вас, Оцухиро-сан? — поинтересовался я.

— Кацураги-сан, Хибари Котэцу заставил моего пациента искупаться в моче. Я не знаю, что делать теперь…

— Э-э-э… Простите, что⁈

Глава 16

Я уж было решил, что мне послышалось. С такими заявлениями всё-таки не каждый день встретишься.

— Оцухиро-сан, повторите, пожалуйста, что сделал Хибари-сан? — спросил я.

— Он убедил пациента разбавить два литра мочи водой и сделать из этого ванную, — сказала она. — Пациент зачем-то жаловаться пришёл именно ко мне. Сказал, что у него пошло раздражение по коже, вылезли какие-то прыщи и теперь он не может от них избавиться.

— Проклятье… — выругался я. — Где сейчас этот пациент?

— Ушёл к дерматологу. Сказал, что зайдёт к вам сам примерно через час. Я поэтому и пришла предупредить вас заранее, Кацураги-сан, — объяснила Оцухиро Комуги. — Я тут ни при чём. Такой бред я бы никому не посоветовала.

Это уж какая-то крайняя степень уринотерапии… Странно, не слышал, чтобы эта методика была распространена в Японии. Я, конечно, читал статьи, что в этой стране есть несколько известных людей, которые практикуют подобные методики. В частности, один из профессиональных бойцов, которому ещё его учитель внушал, что употреблять мочу внутрь — крайне полезно.

Но, если я не ошибаюсь, там смысл истории был совсем в другом. Его учитель пережил Вторую мировую войну, сидел сутками в окопах без жидкости, поэтому был вынужден пить собственную мочу. Это скорее не уринотерапия, а заблуждение человека, который чудом пережил тяжёлые времена благодаря своей смекалке.

И за пределами Японии я встречал людей, которые натирают больные конечности свежей мочой. Некоторые вообще предпочитают использовать детскую мочу. Якобы она обладает большей целительной силой!

Ох, какой же это бред… Это такое дремучее представление о медицине. Похуже любых других лженаук. Вот только я понять не могу, какого чёрта наш гомеопат этим увлёкся? В гомеопатии практикуется разведение различных веществ — от ядов до реальных лекарств.

Но не разведение мочи! Это какой-то абсурд.

— Спасибо, что сообщили, Оцухиро-сан, — поблагодарил коллегу я. — Возвращайтесь к работе. Я разберусь с этой ситуацией.

— Только, пожалуйста, не забудьте, что я сказала, Кацураги-сан! — ещё раз напомнила она. — Я пыталась помочь пациенту своими силами. Советовала ему нормальные лекарства, но он всё равно попёрся к Хибари Котэцу. А теперь… В общем, скоро сами всё узнаете.

— Имя пациента только скажите.

— Урухико Касай. Тридцать восемь лет, — ответила Оцухиро Комуги, после чего ушла в свой кабинет, а я тут же набрал номер Хибари Котэцу и вызвал его к себе.

Крашеный терапевт-гомеопат — настоящая «жемчужина» нашего отделения — пришёл ко мне сразу же после звонка.

— Йоу! Добрый день, Кацураги-сан! — воскликнул он, а затем эмоционально поклонился. Даже ниже, чем требовалось в этой ситуации.

Ну да. Кроме него у нас так точно никто не общается. Особенно с начальством. Хибари пользуется тем, что является близким другом аж самого Ямамото Ватару. Уволить его без ссоры с генеральным директором корпорации «Ямамото-Фарм» физически невозможно. Но строить из себя тирана и увольнять каждого неугодного я в любом случае не собирался. Моя задача — направлять врачей, а не угрожать им.

По крайней мере, такие взаимоотношения мне кажутся особенно мудрыми.

— Присаживайтесь, Хибари-сан, — попросил я. — Нам нужно серьёзно поговорить насчёт одного пациента.

— Ой, а насчёт какого? — лениво протянул он. — В последнее время у меня их довольно много. Больным понравилась новая партия гомеопатических препаратов для восстановления голоса после ОРВИ. Они за ними сейчас стеной стоят.

— А в «Ямамото-Фарм» случайно не выпускали новый гомеопатический препарат, состоящий из свежей концентрированной мочи? — с сарказмом спросил я. — А то я что-то совсем отстал от современных изобретений.

Судя по тому, как изменился в лице Хибари Котэцу, до него дошло, о каком пациенте пойдёт речь.

— Урухико Касай заходил к вам⁈ — голос Хибари с крика сорвался на хрип. — Кацураги-сан, он ведь сам загорелся этой идеей! Хотите сказать, что он уже успел пожаловаться на меня?

— О, отлично, вы даже имя пациента помните. Надеюсь, это означает, что вы только на одном решили практиковать уринотерапию, — произнёс я. — На одном же?

— Да-да, только на нём. Решил испробовать новую методику, — принялся оправдываться Хибари Котэцу.

— Хибари-сан, давайте я скажу прямо. Начнём наш разговор с вопроса. Вы помните, где вы работаете? — строго спросил я.

— В клинике «Ямамото-Фарм», — ответил он совершенно обыденной интонацией, будто не понимал, какой скрытый подтекст я засунул в этот вопрос.

Ладно, уточним. Я никуда не тороплюсь. Остальные дела подождут.

— Вы понимаете, какой скандал разразится в медицинском сообществе, если выяснится, что в самой престижной клинике города практикуется уринотерапия? — спросил я.

— Кацураги-сан, вы и против гомеопатии изначально выступали, но потом ведь согласились с моими методиками… — нахмурился Хибари.

— Нет, Хибари-сан. Я с ними не соглашался. Я лишь сказал, что мне нравится то, как вы относитесь к этой науке. Ищите доказательную базу, пишите статьи о реальных пациентах, которым помогли ваши препараты, — объяснил я. — Имелось в виду, что я поддерживаю ваше желание — не слепо верить учениям других людей, а самостоятельно пробиваться к истине, которая, может быть, от общественности пока что скрыта. Но… Хибари-сан! Ванная из мочи? Вы это серьёзно⁈

— Это он вам рассказал? Он⁈ — запаниковал Хибари Котэцу.

Я решил не лгать ему. Пациент у меня ещё не был. Но и сдавать Оцухиро Комуги мне не хотелось. Зато, беседуя с Хибари, я залез в медицинскую информационную систему и обнаружил, что в одном из файлов Хибари зашифровал свои назначения. Видимо, собирался добавить их в систему, если пациенту действительно станет лучше. Вот от этого и будем отталкиваться.

— Хибари-сан, у нас в клинике установлена очень продвинутая система. Я вижу всё, что пишут мои терапевты. Даже то, что отложено в черновики, — сказал я. — Скрывать свои методики уже нет смысла. Вы выдали себя сами, как только я задал вам прямые вопросы.

— Ох… Ладно, Кацураги-сан, и что дальше? — пожал плечами он. — Я решил рискнуть. Попробовал, так сказать, нестандартный способ лечения. А вдруг он ему поможет?

— А вдруг он его убьёт? — парировал я.

— Да каким образом вообще моча может кого-то убить⁈ — воскликнул он.

— Резонное замечание, — кивнул я. — Хотите подискутировать? Я не против. Надеюсь, что у вас тоже есть свободное время.

— Есть, Кацураги-сан, — сглотнув, ответил Хибари.

Чёрт подери, а ведь весь этот разговор мне что-то напоминает… Будто я снова оказался в кабинете Ватанабэ Кайто. Только теперь он — это я. Видимо, учитель из него вышел действительно хороший. Я автоматически использую фразы, которые использовал он. Даже те же психологические приёмы мелькают.

Ватанабэ уволился, а его наследие осталось. Что ж, я не против. Он — выдающийся врач и преподаватель. Только его характер я перенимать не стану. Хватит и методик управления персоналом клиники.

— Хибари-сан, вы помните, что входит в состав человеческой мочи? — спросил я.

— Чувствую себя так, будто оказался на экзамене, — вздохнул он.

— Нет, мы с вами просто беседуем. Но вопрос не отменяется. Сможете на него ответить? Чем является моча?

— Да. Ответить смогу, — кивнул Хибари Котэцу. — Моча — это плазма крови, которая множество раз отфильтровалась в почках.

— Так, хорошо. Ответ допустимый, — кивнул я. — Правда, мне есть, что добавить. Это — не чистая плазма крови. В канальцах почек в мочу выделяются вещества, которых там не было изначально. К примеру, ионы кальция, натрия, калия… И множество других. В этом основная функция почек. Они выделяют излишки, но в процессе несколько раз корректируют свою работу, забирают нужное из уже почти что готовой мочи, а затем добрасывают в неё ненужные вещества. Так что по итогу? Что можете рассказать насчёт состава?

— Девяносто пять процентов — это обычная вода, — сказал Хибари Котэцу.

— Абсолютно верно, — кивнул я. — Мыться в обычной воде — это нормальная практика для всего населения земли. Но меня смущают оставшиеся пять процентов. Что в них?

— Погодите, Кацураги-сан… Если честно, Урухико Касай в ней не только мылся… — прошептал он. — Вернее, мылся он в разбавленной моче, которую копил несколько дней. А по утрам… В общем, утреннюю порцию я посоветовал ему употреблять внутрь, не разбавляя.

Да что б у меня глаз вместе с Аматэрасу выпал! Я так надеялся, что дело до такого не дойдёт. Но — нет. Хибари умудрился окунуться в самые дебри уринотерапии.

Ладно, буду держать себя в руках. Коллеге явно нужно объяснить кое-что.

— Допустим, — вздохнул я. — Воду люди тоже пьют. Но всё опять упирается в оставшиеся пять процентов. Что ещё в них находится?

— Мочевина, креатинин… Натрий, калий, хлор, кальций и другие минералы, которые выходят через почки.

— Вы ещё кое-что упустили. Кое-что очень важное, — подметил я. — Токсины и продукты распада огромного количества веществ. Всё это выходит из тела вместе с мочой. Как думаете, полезно ли употреблять такие вещества? Что-то мне подсказывает, что продукты распада вместе с токсинами в организм возвращаться не должны. Вы так не считаете?

— Да, но… Кацураги-сан, вы ещё кое-что забыли! — воскликнул он.

— И что же?

— Гормоны и антитела. Первые изначально нужны нашему организму для нормальной работы, а вторые — являются источником иммунитета. Значит, возвращать их в организм…

— Не имеет никакого смысла, — закончил за него я. — Представьте сами. Гормоны и антитела, в большинстве своём, это — белки. Такие белки через почки проходят уже видоизменёнными. Они теряют свои функции. А если употребить их внутрь, произойдёт их финальная обработка. В желудке и кишечнике белки распадутся. Никакого толку от этого трюка не будет.

Хибари Котэцу вспотел. Он понимал, что я разношу в пух и прах его дурацкую теорию. Но всё ещё не сдавался.

— Так, хорошо, а что вы скажете насчёт того, что она стерильна? А, Кацураги-сан? Там нет никаких бактерий, и в ней содержится хоть какое-то количество иммунных клеток, — заявил он.

— И что с того? Хотите сказать, что из этого выйдет хороший антисептик? Лучше спиртов, хлоргексидина и прочих подобных веществ? С тем же успехом можно кровью обтираться. Она тоже стерильна. Наверное, странная будет картина, если пациент будет купаться в собственной крови, да? Там ведь и иммунных клеток куча! В миллионы раз больше, чем в моче.

И зачем я это сказал? Сейчас ещё подкину ему идею, и Хибари создаст целое поколение вампиров.

— Всё, Кацураги-сан, довольно, — замахал руками Хибари Котэцу. — Вы меня убедили. Смысла в этом не было. Но и вреда не должно было быть!

— А вред всё-таки пациент получил, — сказал я. — Я ещё не видел его вживую, но прочёл заметки терапевта и дерматолога. У меня есть подозрения насчёт того, что с ним случилось.

— Только не говорите мне, что он поймал кожную инфекцию из-за мочи. Мы ведь только что обсудили, что моча стерильна. Значит, и заразиться от неё невозможно! — упирался Хибари.

— Хибари-сан, а вы понимаете, насколько условно это утверждение? — поинтересовался я. — Моча стерильна в почках и в верхних отделах мочевыводящих путей. Но в нижних иногда встречаются колонии бактерий, которые организм воспринимает как собственную микрофлору. А уж если говорить о выходных отверстиях… Вы представляете, сколько бактерий окружает половой член или влагалище? Их там ОЧЕНЬ много. Думаете, они не попадают с током мочи в тот сосуд, которым потом умывается ваш пациент? Ещё как попадают.

— Но ведь эти бактерии безопасны, раз организм считает их частью своей микрофлоры!

— А про дисбактериоз вы слышали? — спросил я. — Они нормальны для организма, если находятся там, где должны быть. Но, к примеру, кожная микрофлора и микрофлора половых органов и нижних мочевыводящих путей несколько отличается. В конце концов возникает конфликт нескольких колоний микроорганизмов. Иммунитет борется с ними и теряет свою силу. Защитные свойства кожи падают. И в конечном итоге мы наблюдаем присоединение уже более опасных инфекций там, где ранее их не было.

Хибари Котэцу замолчал. Больше ему сказать было нечего. Однако я не уточнил ещё кое-что.

— Правда, то, что я описал — это лишь теория, — произнёс я. — А теперь давайте представим, что у пациента на момент начала уринотерапии имелась инфекция мочевыводящих путей. Какой-нибудь хламидиоз, к примеру. Или, в худшем случае, гонорея. Вот размажет он по себе эту дрянь. Какая стерильность? Какие антисептические свойства? О чём вы вообще говорите⁈

— Я вас понял. Кацураги-сан, можете больше не продолжать, — произнёс Хибари. — Это не повторится. Я всё понял. Только очень вас прошу — не докладывайте об этом Ямамото Ватару.

— Боитесь, что он вас уволит?

— Нет, боюсь, что он меня засмеёт, — признался Хибари.

— Ситуация не смешная от слова совсем. Но сдавать вас я не буду. Только ответьте на ещё один мой вопрос, — попросил я. — Откуда вы вообще взяли эту методику? Я первый раз слышу, чтобы в Японии на полном серьёзе практиковалась уринотерапия. Обычно этот метод используют в западных странах в качестве народного средства.

— Так я оттуда его и перенял! — пожал плечами он. — Мои коллеги-гомеопаты с запада рассказали, что их пациентам это очень помогает. Вот я и решил испробовать это на своих.

Экспериментатор нашёлся! А мне ещё с пострадавшим пациентом разбираться придётся.

— Всё, Хибари-сан, на этом мы с вами разговор заканчиваем. Думаю, мы друг друга поняли. Вы больше не экспериментируете и продолжаете заниматься терапией и гомеопатией. А взамен я не стану вас сдавать и самостоятельно решу проблему с вашим пациентом.

— Спасибо, Кацураги-сан, — поднявшись со стула, поклонился он. — Простите, что спорил с вами. Вы провели мне очень полезную лекцию. Кажется, большую часть этой информации мне даже в университете не рассказывали. Если честно, мне очень стыдно, что я так упёрто доказывал своё мнение.

— Как раз наоборот, Хибари-сан. Этим стоит гордиться! — заявил я. — Как говорится, в споре рождается истина. Мне было приятно с вами подискутировать.

В итоге наш разговор закончился на приятной ноте. Хотя изначально я был не на шутку взбешён. Но Хибари Котэцу, как я уже подмечал ранее, совсем не глуп. У него есть знания, есть желание разбираться в теме. Просто иногда он сворачивает туда, куда не надо.

Но тут дело скорее в самом факте работы в сфере гомеопатии. Эта медицинская наука пока не имеет какой-либо доказательной базы, поэтому её приверженцы вынуждены расширять свой взгляд на медицину и следовать за рискованными гипотезами.

Как только Хибари Котэцу покинул мой кабинет, я сразу же услышал звуки борьбы в коридоре.

— Стойте! Не делайте глупостей! — прозвучал голос гомеопата.

— Не делать глупостей⁈ Я уже наделал! И это вы заставили меня их совершить, Хибари! — проорал какой-то мужчина.

Несложно догадаться, похоже, это и есть Урухико Касай.

— Бегите-бегите! — скомандовал Урухико. — Сейчас я всё вашему заведующему доложу! Вылетите отсюда, как пробка!

Пациент ещё даже в мой кабинет не вошёл, а я уже понял, что мне придётся использовать «харизму», чтобы его успокоить. Видимо, консультация дерматолога прошла не так уж и гладко.

И когда Урухико Касай вошёл в мой кабинет, я понял, почему он был так взбешён. «Анализ» активировался автоматически. И я сразу же увидел, что на пациенте практически не осталось живого места.

Спина, грудь, живот, руки, места сгиба конечностей и ногтевые фаланги — всё было воспалено. По всем повреждённым участкам распространилась красная сыпь. Признаться честно, мне даже было сложно представить, как сильно всё это зудит.

— Присаживайтесь, — не дожидаясь приветствия пациента, попросил я. — Я знал, что вы ко мне зайдёте, Урухико-сан. Мне уже обо всём доложили.

— Обо всём доложили⁈ — воскликнул он. — Кацураги-сан, вы вообще видите, что со мной натворил этот подонок?

Урухико Касай принялся стягивать с себя рубашку. Я уже и без его представления всё увидел, но пришлось сделать вид, будто эти высыпания я вижу впервые.

— Почему у вас работает какой-то болван, Кацураги-сан? Я из-за его методик страдаю, как прокажённый! — восклицал Урухико Касай. — Больше это терпеть я не стану. Придётся писать в министерство. Иначе…

— Тихо, успокаиваемся, — активировав «харизму», произнёс я. — Нет смысла ругаться. Проблема уже решена. Хибари Котэцу будет наказан.

И я не солгал. Премии нашему гомеопату точно не видать после такого. Это послужит дополнительным уроком помимо нашего с ним разговора, чтобы он наверняка понял, как поступать с пациентами нельзя.

— Проблема решена? — чуть спокойнее спросил Урухико и присел на стул напротив меня. — Допустим, его поставят на место. А мне-то что теперь делать? Дерматолог назначил мне мази и таблетки. Сказал, что это — аллергическая сыпь. Даже больничный мне не выписал. Но я ведь не могу ходить на работу в таком виде. Это какое-то неописуемое мучение…

Он чуть ли не разрыдался, закончив свой монолог.

И я понял сразу две вещи. Первая — наш дерматолог ленивый идиот. Вторая — придётся брать этого пациента на себя.

Судя по результатам осмотра, дерматолог назначил Урухико гормональную противовоспалительную мазь. И антигистаминные таблетки. Стандартная терапия, созданная для борьбы с аллергическим дерматитом.

Вот только это — полный бред! Теперь я совершенно не удивляюсь тому, что Урухико Касай так разозлился на наших врачей. Сначала Хибари Котэцу натворил дел, потом дерматолог назначил лечение, которое может всё усугубить в сто раз.

Только до дерматолога мои руки не дотягиваются. Я заведую терапевтами, а не узкими специалистами. Придётся доложить о произошедшем Окабэ Акире. Он уж как-нибудь с ним разберётся.

А всё дело в том, что дерматолог даже не назначил Урухико посев отделяемого с кожных покровов. Просто на глаз определил, что там обычная аллергическая сыпь, и отправил пациента восвояси.

Но главная проблема в том, что там — инфекция. Я уже осмотрел его кожу «клеточным анализом». Это — кожный кандидоз. И, судя по тому, что происходит в мочеиспускательном канале, там ситуация точно такая же.

Грибковая инфекция, которая из мочи попала на кожу после «чудо-купаний».

Чёрт подери… А ведь он её ещё и вовнутрь принимал!

Придётся подбирать хорошую терапию. Гормональные мази ему абсолютно противопоказаны. Они на сутки снимут зуд, а потом к его коже пристанет новая инфекция. А дальше — сложно предположить, что может случиться. В таком состоянии пациент может запросто попасть в стационар. Или даже погибнуть от инфекционно-токсического шока.

Ох и начудили же наши врачи!

— Урухико-сан, с этого дня ваш лечащий врач — я. Регистратура будет предупреждена, что вас нужно записывать только ко мне, — произнёс я. — Всю ранее назначенную терапию я отменяю. Сейчас выпишу вам противогрибковую мазь. В вашем случае подойдёт клотримазол. Таблетки, которые назначил дерматолог, вам подойдут, они снимут зуд и воспаление, но не повлияют на ваш иммунитет.

Недолго думая, я плюсом выписал Урухико ещё и пероральные противогрибковые препараты. Всё-таки если он употреблял мочу, заражённую грибком кандида, есть риск, что инфекция повлияет и на его желудочно-кишечный тракт. Может, в нижние отделы не заберётся из-за агрессивной среды желудка, но в ротовой полости и пищеводе точно задержится.

— А что насчёт больничного? Вы же сможете мне с этим делом помочь? — забеспокоился Урухико Касай.

— Разумеется, пока что отправлю вас домой на неделю. В таком состоянии трудиться явно не стоит. Главное — соблюдайте всё, что я назначил. Через неделю буду ждать вас здесь, — произнёс я, а затем добавил: — Ах да… И больше никакой мочи, хорошо? Оставьте её в покое.

— Конечно, Кацураги-сан! Это я уже понял, — закивал пациент, после чего отправился домой.

Так почти незаметно рабочий день в клинике «Ямамото-Фарм» подошёл к концу. Прежде чем направиться в свою клинику, я ещё раз проверил Купера Уайта, а затем посетил Итидзё Арачи, который не так давно пережил острое отравление монооксидом углерода.

Последний чувствовал себя хорошо. Даже рвался выходить на работу, но его больничный я аннулировать не собирался. Пусть ещё какое-то время отдохнёт. Выйдет со следующего понедельника.

С Купером ситуация была гораздо тяжелее. «Фебрис-12» уничтожен, но лёгкие и печень восстанавливаться будут долго. Конечно, его подключили к ИВЛ, начали вводить гепатопротекторы для защиты печени, и я даже позаимствовал немного энергии у Дайго Рэна, чтобы ускорить выздоровление Купера Уайта, но всего этого было пока что недостаточно.

Вылечить моего коллегу может только время. А препараты и лекарская магия будут вспомогательными компонентами.

Разобравшись со всеми скопившимися проблемами, я вернулся в свою клинику, около которой меня встретил Рокудзо Хаято. Он работал кардиологом в соседнем филиале моей клиники, и я назначил его в качестве своего заместителя, поскольку у него был опыт работы заведующим в одной из клиник Токио.

Рокудзо Хаято было полностью седым мужчиной. На его висках уже образовались залысины, хотя сам кардиолог не был пожилым человеком. На деле ему было чуть больше сорока лет. Как-то нам довелось с ним побеседовать на разные медицинские темы, и он поведал мне, что вся его семья страдает от преждевременного старения с тех самых пор, как его прадед пережил ядерную бомбардировку в Нагасаки.

— Добрый день, Рокудзо-сан, — поклонился кардиологу я.

— Скорее вечер, Кацураги-сан, — одним лишь уголком рта улыбнулся он и поклонился в ответ. Хотя в его выражении лица я видел тревогу, которую врач пытался скрыть. — И не такой уж добрый. Мне нужно вам кое-что показать. Сможете ненадолго задержаться и зайти в наш филиал? Меня очень сильно напрягло письмо наших поставщиков.

Поставщики? А с ними-то что могло пойти не так? Ох, ну и денёк! Хотя чему я удивляюсь? Можно подумать, у меня был хотя бы один день без проблем. Их ведь по пальцам пересчитать можно. Причём хватит для этого всего одной руки.

— Вы пока идите без меня, Рокудзо-сан, — ответил я. — Узнаю, как обстоят дела в первом филиале, и сразу же рвану к вам, если и тут никаких проблем не наметилось.

Рокудзо Хаято кивнул, после чего пересёк пешеходный переход одного из главных проспектов Сибуи и вошёл в здание второго филиала.

Мои сотрудники привыкли называть эти здания «первым» и «вторым» филиалом. Хотя мы с лекарями и жрицами дали им совсем другие названия.

Лекарский филиал и Врачебный филиал. Только врачам знать нельзя, как мы классифицируем наши клиники на самом деле.

— Ну как, господа? — собрав Дайго Рэна и Рэйсэя Масаши в конференц-зале, поинтересовался я. — Понимаю, что без Купера Уайта вам работается туго. Как идёт процесс?

— Мы бы тут сдохли, Кацураги-сан, — прямо сказал Рэйсэй. — Если бы не Врачебный филиал. Они нам здорово помогают. А точнее — МНЕ здорово помогают. Ведь я тут всю первую половину рабочего дня работаю один. Вечером Дайго-сан берёт большую часть на себя, но я уже чувствую, как начинаю изматываться. Чем там заболел Уайт-сан? Он скоро выйдет на работу?

— Нескоро, — помотал головой я. — Лучше не настраивайтесь на режим ожидания. Я не имею права рассказывать, что на самом деле случилось с Уайтом-сан, но проблемы у него серьёзные — поверьте мне на слово.

— Ничего, Кацураги-сан! — бодро воскликнул Дайго Рэн. — Думаю, мы справимся. Если уж совсем тяжко будет, в «Ямамото-Фарм» я возьму отпуск за свой счёт и буду работать здесь на полторы ставки. И в деньгах не потеряю, и Рэйсэю-сан помогу.

— Как говорится, инициатива наказуема, Дайго-сан, — усмехнулся я. — Мне ваша идея понравилась. Подумайте сутки на эту тему. Если решитесь, я организую вам отпуск.

— Точно, вы ведь теперь заведующий! — усмехнулся он. — Каждый раз забываю, что вы теперь являетесь моим начальником сразу в двух клиниках.

А это, кстати, очень удобно. Таким образом я смогу использовать Дайго Рэна в любой момент. Достаточно посадить на его место какого-нибудь провинившегося терапевта, а самого Дайго отправить в мою клинику. Уж с оплатой как-нибудь разберусь. Для этого у меня есть отличный бухгалтер.

— Вы уже отработали схему, о которой я вам ранее рассказывал? Всё получается? — поинтересовался я.

Дайго Рэн и Рэйсэй Масаши напряжённо переглянулись.

— Ага, уже по вашим взглядам всё ясно. Что пошло не так? — спросил я.

Речь шла о пациентах, лечение которых требует кратковременного усыпления. Я часто пользуюсь этой методикой, чтобы больные не догадывались, как на самом деле я их лечу. А падение в обморок обычно никаких подозрений не вызывает. Некоторые пациенты теряют сознание в клиниках из-за того, что боятся врачей и предстоящих манипуляций.

Купер Уайт хорошо овладел этой методикой. Кратковременное сужение сонных артерий и выброс мелатонина вводят человека в состояние сна или хотя бы дрёмы.

Но у Дайго и Рэйсэя явно что-то пошло не так.

— Ну, чего вы молчите? — продолжил допрос я. — Сдавайтесь, партизаны. Что у вас случилось?

— Это я допустил ошибку. Чуть пациента не угробил, — вздохнул Дайго Рэн. — Если бы не Рэйсэй-сан, не знаю, как бы я пережил случившееся.

— А вот это уже серьёзно. Дайте отгадаю, слишком долго держали сонную артерию пережатой? — спросил я.

— Нет, ошибся сосудом, — зажмурился Дайго, будто опасался, что я врежу ему по лицу. — Влез в Виллизиев круг.

Ай-ай. А вот этого явно не стоило делать. Виллизиев круг — это комплекс сосудов, тесно переплетённых между собой, которые питают несколько крайне важных участков головного мозга. Не могу сказать, что он играет фундаментально важную роль, но недооценивать его помощь в кровообращении попросту невозможно.

— В итоге там начали образовываться тромбы, — продолжил Дайго Рэн. — Я лечил пациента от острого аппендицита, но чуть не устроил ему инсульт.

— Когда это случилось? — строго спросил я.

— Вчера вечером.

— Почему мне до сих пор никто не доложил о произошедшем⁈ — воскликнул я. — Лекарская магия — это не игрушки. Я не для того вам рассказал об этой методике. Если не получилось — нужно сразу же рассказать мне. Я же не стану вас отчитывать за ошибку.

— Но сейчас ведь отчитываете, Кацураги-сан… — промямлил Дайго Рэн.

— Потому что вы молчали целые сутки, — подметил я. — О таких вещах нужно говорить сразу. Что в итоге случилось с пациентом?

— Рэйсэй-сан помог мне, — сказал он. — Фактически именно он вылечил пациента. И острый аппендицит купировал, и Виллизиев круг очистил от тромбов. Обошлось без осложнений.

— Ясно, значит, нам требуется оптимизация работы, — заключил я. — К вам, Дайго-сан, приходят слишком сложные пациенты. Вам пока что рано с такими работать. Хоть наша медсестра Хирано-сан и умеет за счёт своих способностей сортировать пациентов по степени тяжести, но всё же она может ошибаться. Если чувствуете, что перед вами больной, с которым вы справиться не можете — сразу же отправляйте его Рэйсэю-сану или ко мне. А когда к нам вернётся Уайт-сан — всё самое трудное будет разбирать он. Опыт у него не сильно отстаёт от моего.

Закончив разбор полётов, я отдал ещё несколько указаний и направился во Врачебный филиал. Там работа кипела намного интенсивнее. Пациентов больше, врачей больше, аппаратуры больше.

Но теперь конкуренции между филиалами нет. Я могу спокойно получать доход от бывшей «Ягами и Мурата», а первый филиал использовать как базу для лекарей.

Их ещё, судя по всему, обучать и обучать… Повезло, что Рэйсэй вовремя пришёл к Дайго на выручку. Он хоть и абдоминальный хирург, но его часто брал на нейрохирургические операции Асакура Джун. В качестве ассистента, разумеется.

Видимо, там он и наловчился взаимодействовать с сосудами нервной системы.

Я вошёл в кабинет Рокудзо Хаято, который уже подготовил для меня все бумаги, которые, по его мнению, могут создать для нас большие проблемы.

— Вот, Кацураги-сан, взгляните на это письмо, — попросил он. — Это от нашего главного поставщика расходников. Шприцы, салфетки, антисептики… Вроде мелочь, но роль играет большую, как вы сами понимаете.

Даже больше, чем может показаться на первый взгляд. А если учесть, какое сообщение прислал нам директор склада, проблемы у нас возникли нешуточные.

Они прекращают поставки, поскольку у них возникли непредвиденные проблемы на складе. Какие проблемы — никто уточнять не стал.

— Сколько у нас осталось расходников? — спросил я.

— Катастрофически мало, Кацураги-сан, — ответил Рокудзо. — Последние две недели приток пациентов был слишком большой. Почти все запасы шприцев израсходованы. Про антисептики я вообще молчу. Да чего уж тут мелочиться, у нас даже бумаги практически не осталось! Документацию не на чем хранить. А как вы сами понимаете, многие документы мы обязаны распечатывать и хранить в бумажном виде. Если в ближайшее время я не приступлю к подготовке отчётов, у нас вскоре возникнет проблема. Любая проверка — и нам конец. Проверяющих не удовлетворит отговорка о том, что нас, уж простите за прямоту, кинули поставщики!

— Согласен с вами, Рокудзо-сан, — кивнул я. — Это нужно решать. Причём сегодня же.

Все расходники нам поставляет один склад. Его специально сформировали для поставок в медицинские организации, чтобы врачам не приходилось закупаться сразу у нескольких поставщиков.

Поначалу это было невероятно удобно. Медицинские принадлежности, канцелярия, даже средства для чистки помещений — всё в одном месте.

Но в итоге это и вышло нам боком. Бомба замедленного действия, которую оставили Ягами Тэцуро и Мурата Сатоши. Рокудзо перезаключил с поставщиками договор на моё имя, и мы продолжили работать в прежнем режиме, пока не случилось… это!

— Сейчас попробую разобраться, — произнёс я и набрал номер поставщиков.

Несколько раз мне ответил робот, и лишь с седьмой попытки я смог связаться с живым человеком.

— Склад «Сибуя-Медикал». Слушаю вас, — лениво протянул оператор.

— С вами говорит главный врач клиники «Кацураги», — ответил я. — Кацураги Тендо. Мне хотелось бы узнать, по какой причине резко прекратились поставки? Вы должны были предупредить об этом хотя бы за три недели. Между прочим, это прописано в договоре.

— Э-э-э… Ну, вообще-то, мы предупреждали вас ещё месяц назад, что мы изъявляем желание прекратить сотрудничество с вами, — ответил сотрудник склада.

— Месяц назад этой клиникой владели другие люди. Мы отправляли вам дополнительное извещение. Договор был перезаключён. А доступа к почте прежних владельцев клиники у нас нет, — произнёс я. — Как мы должны были узнать, что вы решили расторгнуть этот договор? Вы ведь с нами новый заключили!

— Кацураги-сан, директор сейчас занят, я не могу перевести вас на него. Попробуйте позвонить позже. Я вам никаких ответов дать не могу. Всего доброго, — заявил он и бросил трубку.

Ах, вот как, значит?

— Кацураги-сан, что будем делать? — затрясся Рокудзо Хаято. — Клянусь вам, я не знал, что Мурата-сан получал это письмо. До вашего прихода я заместителем главного врача не являлся.

— Всё в порядке, Рокудзо-сан. Я вас не виню, — спокойно ответил я.

— Так что же нам теперь делать? У вас уже есть какой-то план? — спросил он. — Может, заключим новый договор с другим складом?

— Нет, Рокудзо-сан. Времени у нас на это уже нет. Я поеду на склад «Сибуя-Медикал» и заставлю их самостоятельно решить вопрос, — ответил я. — Прямо сейчас.

Глава 17

Сразу после разговора с Рокудзо Хаято я вызвал такси и направился на склад наших главных поставщиков, пока тот ещё не успел закрыться. Но время у меня есть. На часах чуть больше семи вечера, а работают они до девяти.

Вычесть полчаса на дорогу — и остаётся всего один час. Но, думаю, уж за час я точно смогу что-то решить. Поставки эти господа прекратили незаконно. А без них клиника станет настоящим посмешищем. Важные документы распечатать невозможно — бумага уже заканчивается! Да даже полы толком не помыть, а это, между прочим, очень важная часть подготовки клиники к приёму пациентов.

Всё должно быть стерильно. Стерильно — это, конечно, громко сказано. Бактерии всё равно выживут, но хотя бы большую их часть убрать нужно обязательно.

И это я перечислил только верхушку айсберга. А каково придётся врачам и медсёстрам? Процедурные кабинеты прекратят свою работу, поскольку у них даже обыкновенных шприцов не будет в наличии. А ведь это — полнейший абсурд!

Поставка препаратов у меня налажена отлично, лекарства есть. А шприцов нет. Сколько стоит упаковка хотя бы самого простого препарата от давления и сколько стоит один шприц? Разница колоссальная. То, чего нам не достаёт, стоит дешевле в десять, если не в двадцать раз, чем препараты, которые всегда есть в наличии.

А перчатки? Антисептик? Без них и врач, и пациент рискуют подхватить инфекцию. Не говоря уже о процедурных медсёстрах, которые в особо загруженные дни делают по двадцать-тридцать инъекций за рабочий день.

И ведь среди пациентов запросто может оказаться человек с гепатитом, ВИЧ или другими инфекциями, которые совершенно случайно медицинский работник может занести себе в кровь.

Размышляя на эту тему, я злился всё сильнее и сильнее. Как можно так себя вести? Если уж назвались поставщиками, которые привозят расходники исключительно в медицинские организации, так будьте же добры соответствовать своему статусу!

Клиника — это не какой-нибудь офис. Да хоть в той же корпорации «Ямамото-Фарм» сотрудники офиса день-два без бумаги как-нибудь переживут. Никто от этого не пострадает и не умрёт. А в медицинских организациях бывают сотни пациентов, которым требуется срочное введение лекарственных препаратов. Или же приходят больные с хроническими заболеваниями, которым нужно вводить то или иное лекарство, чтобы поддерживать их состояние.

И что в итоге? Как выяснилось, у нас запас шприцов едва ли хватит на несколько дней, не говоря уже про другие расходники.

А ведь Рокудзо Хаято говорил, что следующая поставка должна была произойти буквально на днях. Но, как оказалось, «Сибуя-Медикал» даже не планировали отправлять к нам машину. По их мнению, договор уже расторгнут. Интересно выходит… Чувствую, разбираться с ними мне придётся не один час. А вплоть до закрытия склада, или даже дольше.

И к сожалению, расходные материалы клинике нужны срочно! А потому мне проще договориться с существующими поставщиками, чем спешно искать новых, тратить время на переговоры и заключение договоров.

Добравшись до места, я прошёл в административное здание «Сибуя-Медикал», где меня встретили совсем не с распростёртыми объятьями.

Уже на проходной начались проблемы. Из небольшого окошка выглянул охранник и, нахмурившись, спросил:

— Ваше имя?

Интересно, а почему он начал с имени, а не с цели визита? У него что, есть список людей, которых можно допускать, а кого нельзя? У всех сотрудников точно есть специальные карты-пропуски, судя по электронному замку на двери.

Возможно, из-за вспыхнувшего во мне гнева я сейчас с чересчур большим подозрением отношусь к людям, но интуиция мне подсказывает, что тут что-то не так.

А моя интуиция ещё меня ни разу не подводила. Как предполагали лекари из моего прошлого мира, интуиция является побочным продуктом нашей магии. Чем-то вроде шестого чувства, которое так любят описывать в фантастических фильмах или книгах.

— Меня зовут Кацураги Тендо. Я — клиент вашего начальства, — коротко представился я.

И тут же заметил, как охранник заглянул в свою записную книжку. Я воспользовался моментом и на пару секунд усилил лекарской магией возможности своего зрения.

И — вуаля! Там действительно написано моё имя. Карандашом на полях. Будто охранник записывал его в спешке.

— Нет-нет, — покачал головой он. — Простите, Кацураги-сан, но вам не положено тут находиться. Мы уже закрываемся.

— Через час, — уточнил я. — Вы закрываетесь через час. А мне срочно нужно встретиться с вашим директором. Этот вопрос откладывать на потом нельзя.

Без шуток — вопрос жизни и смерти. Кто знает? Может, завтра к нам попадёт больной с гипертоническим кризом, а нам даже нечем будет вколоть препарат скорой помощи. И что дальше? Инсульт? А затем инвалидность или гибель. Тут уж как «повезёт».

Я мысленно погрузился в свою магическую систему, чтобы проверить, в каком состоянии моя новообретённая способность «контроль».

Беда… Так и не восстановилась. Я ей слишком часто пользовался, поскольку не знал, как на самом деле она работает. Эту силу я открыл уже в этом мире.

Похоже, придётся справляться с помощью смекалки и в крайнем случае использовать «харизму». Этот навык гораздо слабее «контроля», но тоже неплохо воздействует на людей. Тут главное — понять, на что лучше давить.

Некоторым людям стоит давить на жалость, некоторых пугать, а с остальными говорить на равных — но изъяснять свои мысли уверенно и чётко, попутно усиливая их магией.

— Да мне, если честно, абсолютно без разницы, что вы там думаете, Кацураги-сан, — хмыкнул охранник. — Не положено — значит, не положено. Вы не можете приходить сюда и диктовать свои условия. Если директор решил закрыться сегодня раньше времени, значит, так и должно быть.

— Интересная у вас система, — усмехнулся я. — Ваш директор незаконно диктует свои правила другим клиникам, рискуя при этом жизнями людей, а я, значит, так с вами поступать не могу? Какие-то двойные стандарты.

— О чём вы со мной спорите⁈ — разозлился охранник. — Мне полицию вызвать? Плевал я на ваши клиники! Туда ходят одни идиоты! У них своей головы на плечах нет — вот они и не следят за здоровьем самостоятельно. Думают, что врачи могут что-то изменить!

Всё. Точка кипения достигнута. Назад дороги нет. И плевать на последствия.

— Сладких вам снов, — шёпотом произнёс я и провернул тот самый трюк, с которым недавно не справился Дайго Рэн.

Охранник откинулся на спинку кресла и уже через секунду громко захрапел.

Я бы не стал воздействовать на него такой магией напрямую, но бред, который он начал нести, вывел меня из себя. Больные люди, по его мнению, это — идиоты! Уму непостижимо.

Есть такой тип пациентов. Они всячески отрицают необходимость медицинской помощи. Считают, что все вокруг — это нытики и слабаки. И даже если у такого пациента возникнет острое состояние в виде аппендицита, панкреатита или инфаркта — он будет до последнего отказываться от помощи.

И главный предлог: «Лучше я умру дома, чем в какой-нибудь дрянной больничке!»

К сожалению, такое бывает куда чаще, чем хотелось бы. Обычно врачи имеют дело с двумя крайностями. Одни пациенты наотрез не хотят идти на профилактические обследования или уже на сами лечебные процедуры. Их в больницу под вооружённым конвоем не затащишь.

А других, практически здоровых, наоборот, не вытащишь из клиники, поскольку они хотят найти у себя всё, что только можно. Даже те заболевания, которых у них на самом деле нет.

Как мне кажется, золотая середина, в сравнении с этими двумя группами, находится в меньшинстве.

Так, пора подводить итоги произошедшего. Охранник уснул. У него на столе находится кнопка, которая открывает проход на склад, и при этом меня снимает камера видеонаблюдения.

Как ни крути, а незаконное проникновение я всё равно совершу. Или же… Ага! Нет, есть несколько способов выкрутиться из этой ситуации. Но их я уже применю внутри здания.

Я просунул руку через окно пропускного пункта, дотянулся до кнопки и открыл дверь, которая вела в административное здание. А теперь… Что ж, ну не зря же я уже несколько месяцев встречаюсь с Томимурой Сайкой? Пора снова проявить свои актёрские способности.

Проскочив внутрь здания, я тут же воскликнул:

— Кто-нибудь, ответьте! Вашему охраннику стало плохо! Ему нужна помощь!

Из ближайшего кабинета тут же выглянуло несколько мужчин.

— Что случилось? — удивлённо произнёс один из них.

— Кто-нибудь знает, как к нему можно пройти? Я — врач. Могу оказать ему первую медицинскую помощь, — объяснил я. — Нужно убедиться, нет ли у него инфаркта.

— Запасной ключ у меня! — тут же отреагировал один из сотрудников.

Экстренная ситуация сразу создала условия, при которых о моём проникновении все разом перестали думать. Кого волнует вошедший в здание врач, если он собирается помочь пострадавшему?

Да, приходится немного злоупотреблять своей магией и своей специальностью. Но здоровье моих пациентов важнее. А в этом здании никто от моих действий не пострадает. Уж в этом я могу быть уверен.

В первую очередь я проскочил вслед за одним из сотрудников в сторожку, где, сидя на кресле, громко сопел охранник, с которым у нас только что возник небольшой конфликт.

Я понимал, что сам этот мужчина ни в чём не виноват. Все претензии стоит предъявить директору — нашему поставщику. Поэтому, делая вид, что осматриваю мужчину, я отплатил ему за причинённые неудобства.

Он действительно ничем не болел, но, как любят выражаться медики: «Здоровых нет! Есть только не дообследованные».

Я тут же нашёл несколько хронических нарушений в работе сердца, желудка, поджелудочной и почек. Короче говоря, стандартный набор любого взрослого человека. Потратил часть маны на восстановление этих процессов, после чего вышел из сторожки и заявил:

— Обычное переутомление. Видимо, совсем ваше начальство выходных ему не даёт. В идеале его нужно кем-то заменить.

— Тогда я сейчас же позвоню Синадзуоке-сан, — спохватился один из сотрудников административного отдела склада.

Ага! А Синадзуока Тохиро — и есть директор. К нему-то мне как раз и надо.

— Стойте, не тратьте время, — попросил я. — Лучше побудьте с охранником. Я так или иначе пришёл к вашему директору. Сейчас сам поднимусь в его кабинет и всё сообщу лично.

Взбудораженные сотрудники препятствовать мне не стали. Да их это дело и не касается.

Кто зашёл? Зачем зашёл?

Да какая разница? Это касается только службы охраны и самого директора.

Поднимаясь на третий этаж к Синадзуоке Тохиро, я задумался о том, что мой подарок охраннику может только укрепить его нежелание ходить в поликлинику. Когда он проснётся, органы у него будут обновлены. В таком состоянии они уже лет двадцать не были — это точно.

Что ж, это уже не имеет значения. Главное, что я смог проникнуть в здание и добрался до кабинета директора. К Синадзуоке я вошёл без стука.

А какой смысл готовить его к моему появлению? Может, у него есть доступ к камерам, и он уже в курсе, что я сюда заявился. Но как оказалось, директор даже в лицо меня не знал.

Когда я вошёл в кабинет Синадзуоки Тохиро, передо мной предстал мужчина средних лет, который от удивления вскочил из-за стола, при этом чуть не перевернув его своим громадным животом.

— Кто вы⁈ — воскликнул он. — Что вы себя позволяете? Я вас не вызывал!

— Вашему охраннику стало плохо, — сказал я. — Я уже оказал ему первую помощь. А пока его стерегут ваши сотрудники, мы с вами переговорим.

— Знакомый голос… — прошептал он. — Проклятье! Это ведь с вами я разговаривал по телефону, да? Кацураги Тендо!

— Он самый, — ответил я, поклонился, как того требовали японские правила этикета, и уже после этого присел напротив директора. — А раз вы слышали мой голос, значит, со мной ранее говорил не оператор, а вы сами. Интересно же вы решаете проблемы с поставками… Я разочарован.

— Довольно! Я сейчас же вызову полицию! — прорычал он.

— Не стоит этого делать, — активировав «харизму», произнёс я. — Присядьте. Если вы откажете мне в цивилизованных переговорах, я найму юристов, и вашей организации настанет конец. Работа с медицинскими организациями — это вам не шутки.

«Харизма» подействовала. Я решил использовать устрашение и, как оказалось, попал прямо в точку. Синадзуока Тохиро до ужаса испугался моей угрозы. И я уже догадался почему.

Скорее всего, я — не первый из главных врачей Сибуи, кто пригрозил ему юристами. Нетрудно догадаться, что поставки прекратились не только у меня. Похоже, он всем их урезал.

— Кацураги-сан, давайте успокоимся, — принялся махать руками Синадзуока. — Мы ведь вроде всё обговорили по телефону. Ваши предыдущие владельцы ошиблись, не сообщили вам вовремя, поэтому…

— Что они должны были мне сообщить? — перебил его я. — И самое главное — откуда? Из тюрьмы? Предыдущих владельцев клиники осудили, и теперь от своего срока они уже точно не отделаются. Причём, прошу заметить, это я постарался упечь их за решётку. Вам тоже хочется со мной потягаться?

— Кацураги-сан, ну я же попросил! — взвизгнул директор. — Войдите в моё положение, пожалуйста! У меня ничего нет. Правда! Я всё раздал. Поставок в ближайшее время больше не будет.

— Как это — не будет? — нахмурился я. — Я всё прекрасно понимаю. Даже у поставщиков могут быть форс-мажоры и задержки. Но вы по телефону сказали мне, что нам вообще больше ничего не привезут. А ведь это — ваша единственная функция. Поставлять нам расходники. Я пришёл, чтобы провести с вами конструктивную беседу. Но всё, что я пока слышу — это глупые оправдания.

— Ладно-ладно, — согласился он. — Хорошо! Хотите знать правду? Нет больше никакой «Сибуя-Медикал». Мы только на бумагах существуем. Мы обанкротились на прошлой неделе.

Вот теперь всё встало на свои места. Это — не обычные поставщики. Видимо, Ягами и Мурата решили сэкономить и заключили договор с перекупщиками. Передо мной даже не поставщик. Это обычный горе-бизнесмен, который закупает расходники на других складах, а потом их перепродаёт. Видимо, что-то в его деле пошло не так. И теперь он остался и без товара, и без денег.

Хорошо же я его раскрутил с помощью «харизмы»! Даже отсутствие «контроля» никак мне не навредило. Осталось только решить последний вопрос — и можно возвращаться в клинику.

— Так или иначе, свой договор вы нарушили, — заключил я. — Влезайте в кредиты, делайте, что хотите. Но уже завтра я должен получить либо свежую поставку, либо компенсацию. После этого договор мы с вами расторгнем.

— Да что же вы меня так душите, Кацураги-сан⁈ — поморщился Синадзуока Тохиро. — Откуда я возьму вам поставку? Мне её родить, что ли⁈

— Нет, такого мне от вас точно не надо, — сухо усмехнулся я. — Но вы сами виноваты. Нужно было предупредить заранее. Вы этого не сделали. Именно поэтому я и пришёл сюда лично, чтобы поставить вопрос ребром. Либо вы компенсируете ущерб добровольно, либо я добьюсь этого через суд. Но мы оба понимаем, что первый вариант будет удобнее для обеих сторон. Я возьму с вас меньше денег, чем затребует суд, и при этом получу мгновенный результат вместо долгих разбирательств, на которые может уйти не один месяц.

— У меня правда ничего нет, Кацураги-сан! Вы зря тратите время. Хотите обращаться в суд — идите! Мне всё равно уже конец, — заявил он.

Так, погодите-ка… «Анализ» говорит, что он врёт. Сердцебиение, пульс и прочие показатели жизнедеятельности работают нестабильно. Он точно пытается мне солгать. Но что же он скрывает?

Кажется, я уже понял, в чём тут дело.

— Тогда предлагаю вам другой вариант, Синадзуока-сан, — пожал плечами я. — Давайте вместе с вами пройдём на склад. Если он окажется пустым, я сразу же уйду и начну созваниваться с юристами. Но если там всё же что-то окажется…

— В-вам нельзя на склад! — заикаясь, воскликнул он. — Запрещено! Посторонних туда…

Я усилил действие «харизмы». Уж не знаю, как выглядело моё лицо в этот момент, но директор даже отъехал от рабочего стола на своём компьютерном кресле и весь сжался.

— Ладно… — заключил он, когда я довёл его симпатическую нервную систему до предела.

Всё. Жертва смирилась с тем, что от хищника ей уже не скрыться. Так уж устроен организм животных. А люди от животных отличаются только корой головной мозга. Больше отличий, грубо говоря, нет.

Синадзуока Тохиро повёл меня за собой к складу. Я уже заранее знал, что увижу там, когда мы доберёмся до места. Не понимаю, почему он просто не признается.

Как только мы с директором вошли в здание самого склада, я понял, что он солгал мне лишь отчасти. Почти все залы были пусты. Но в одном из них находилась целая гора коробок. Причём не пустых.

А вот и все оставшиеся расходники. И чего же он их зажал? Думаю, спрашивать об этом не имеет смысла. Ответ очевиден. Он собирается напоследок предоставить их той клинике, которая больше заплатит. Видимо, наша в этот список не входит.

Ничего. Сейчас войдёт.

— И как мне на это реагировать, Синадзуока-сан? — поинтересовался я. — Вижу, у вас и шприцы, и антисептики, и все прочие расходники в наличии пока что имеются. Почему до сих пор нет поставки?

— Ох, как же вы задолбали меня, Кацураги-сан… — взвыл директор.

— Что, простите?

— Хорошо! Если вы пообещаете… Нет! Если вы напишите расписку о том, что не имеете ко мне никаких претензий, я завтра же доставлю вам часть остатков, — предложил он.

— Идёт, — кивнул я. — Только не завтра, а сегодня.

— Сегодня уже рабочий день заканчивается! Мои водители с грузчиками ни за что на это не согласятся! — запаниковал он.

— Ничего-ничего, доплатите им за ночную работу. Раз вы до сих пор обанкротились только «на бумаге», значит, деньги у вас ещё есть, — заключил я. — Звоните водителям, договаривайтесь. А я пока что подготовлю два документа. Один о том, что не имею к вам претензий, а второй — о расторжении нашего с вами договора.

На этой поставке наш второй филиал ещё сможет прожить недели три-четыре. Этого времени мне хватит, чтобы заключить договор с более надёжным поставщиком.

В итоге склад я покинул только через полтора часа, когда мы с Синадзуокой оба расписались в подготовленных мной документах, а параллельно с этим две машины выехали в сторону моей клиники.

Да уж, задачка оказалась не из лёгких. Единственный факт, который меня беспокоил — это камера. Однако я смогу себя оправдать, если директор решит свалить на меня вину за незаконное вторжение на охраняемый объект.

Это я продумал заранее.

Звук, как я уже понял, камера не записывала. Всё выглядело так, будто мы с охранником просто беседовали. Потом ему стало плохо. Чтобы помочь ему, я воспользовался кнопкой самостоятельно, после чего оказал первую помощь и вызвал подмогу.

Вот и всё! А если учесть, что завтра утром он будет чувствовать себя, как младенец, ко мне вообще прокопаться не с чем. Я просто выполнял свой врачебной долг. Хоть и сам создал эту ситуацию небольшим обманом.

После возвращения в клинику я проследил за разгрузкой расходников, убедился, что Синадзуока Тохиро не попытался ещё раз меня обмануть, и уже после этого направился домой.

Единственный источник энергии для меня в последнее время — это сон. Новых артефактов в моём доме не было уже очень давно. Да, у меня до сих пор стоит эта ёлка, которая источает жизненную энергию, но всё, что она может делать — это замедлять старение организма.

Энергию из неё черпать я не могу.

Хорошо бы, если бы Кикуока Керо нашёл ещё пару заряжающих артефактов!

С этими мыслями я заснул. А уже на следующее утро, войдя в клинику «Ямамото-Фарм», заметил, что в фойе суетятся два моих старых знакомых, о которых я вспоминал прямо перед сном.

Видимо, опять лекарская интуиция сыграла свою роль — не иначе!

Два брата. Буддийский монах Кикуока Горо и торговец Кикуока Керо. Оба о чём-то оживлённо спорили около регистратуры. Что меня больше всего удивило, так это тот факт, что Горо восклицал громче своего брата.

Очень нетипичное поведение для монаха, который уже несколько десятков лет живёт в полном уединении.

— Кикуока-сан, — поприветствовав обоих братьев, поклонился я. — Что вы здесь делаете? Что-то со здоровьем?

— Ох, Кацураги-сан… — Кикуока Горо своими сухими пальцами вцепился в мой халат и тут же повис на мне.

Керо подскочил к нему и вместе со мной поднял старика. Тот чуть не потерял сознания от переполнявших его эмоций.

Мы перетащили монаха на ближайший диван для пациентов. По пути я восстановил ему работу дыхательной и сердечно-сосудистой систем.

— Всё в порядке… Мне уже лучше, Кацураги-сан, — произнёс он, пытаясь отдышаться. — Со мной всё хорошо. Заболел не я. Заболел наш главный монах. Дамато Кутэй. Хотя он младше меня лет на десять. Ему всего шестьдесят, а организм сдал. Мы нашли его лежащим посреди центрального храма.

— А потом Горо-сан вызвал меня, — сказал Кикуока Керо. — Я был неподалёку, и мы сделали вывод, что я смогу довезти Дамато-сан быстрее, чем скорая.

— Да не поэтому я тебя вызвал, балбес! — воскликнул Кикуока. — Вроде младший брат, соображать должен получше такого старика, как я!

— Не понял, — нахмурился Кикуока Керо. — А зачем я тогда работал за скорую?

— Потому что скорая повезла бы Дамато-сан в ближайшую клинику, лягушка ты чёртова! — рассердился монах.

Впервые видел его таким эмоциональным. И впервые услышал, как он называет Керо лягушкой. Помню, торговец жаловался, что брат смеётся над ним из-за имени, которое на японском означает «Ква».

— А я хотел, чтобы Дамато-сан на всякий случай привезли именно сюда. Потому что тут работает Кацураги-сан. А он… — Кикуока Горо осёкся.

Видимо, осознал, что может наговорить лишнего.

— Всё в порядке, я и так знаю, что у Кацураги-сан особая связь с жизненной энергией, — ответил Керо.

— Так, ну-ка замолчите оба! — шикнул на них я. — Прекратите говорить вслух о моих секретах. Лучше скажите, где ваш главный монах? Я осмотрю его.

— Пока что не стоит, Кацураги-сан. Его только что осмотрел ваш невролог. Кажется, Асакура-сан. Дамато-сан повезли в диагностическое отделение, чтобы обследовать его нервную систему, — пояснил Горо.

— Понял, — кивнул я. — Тогда поступим следующим образом. Я сейчас поднимусь в свой кабинет. Он находится на четвёртом этаже. Четыреста пятый. Если будут новости или потребуется моя помощь — сразу же заходите ко мне. Можно без очереди. Асакура-сан — очень хороший невролог. Он сможет разобраться с любой проблемой. Но если он не сможет — помогу я.

Кикуока Горо поклонился одной лишь головой, после чего, судя по всему, задремал. Я быстрым шагом направился в инфекционное отделение, чтобы проведать Купера Уайта. Позвонил перед этим секретарю, который помогал большей части административного персонала на нашем этаже и попросил, чтобы он хотя бы какое-то время посидел в моём кабинете и сразу же сообщил мне, если случится что-то экстренное или же ко мне решит заглянуть некто с фамилией «Кикуока».

— Тендо-сан! — обрадовался Купер Уайт, когда я вошёл в его специальный бокс. — Ты что же, каждый день планируешь ко мне заглядывать?

— А ты как думал, Купер? — покачал головой я. — Ты сам-то свою печень давно рассматривал? А лёгкие? Тут нужна интенсивная лекарская терапия. Сегодня вылечу один орган, а завтра перейду ко второму. Разом полностью восстановить повреждения не выйдет. Думаю, ты и сам понимаешь.

— Конечно, — кивнул он. — Ты только, пожалуйста, восстанови сначала лёгкие. Я уже больше не могу лежать под этим дурацким ИВЛ! Хочется дышать нормальным воздухом.

Потратив примерно полчаса, я сократил процент поражения его лёгких с семидесяти до двадцати пяти. Хорошо же там поживился «Фебрис-12»… Ещё бы чуть-чуть — и одно из лёгких пришлось бы удалять.

Я только закончил принимать душ после захода в специальный бокс, как мне позвонил секретарь. Как выяснилось, братья Кикуока всё-таки подошли к моему кабинету.

Добравшись до четвёртого этажа, я обнаружил монаха в таком состоянии, в каком не видел ещё никогда. Горо был не просто подавлен. Он рыдал.

— Кикуока-сан, что в итоге? Заключения уже готовы? — принялся расспрашивать его я.

— В-вот… — громко шмыгая носом, произнёс он и протянул мне протокол из диагностического отделения. — Дамато-сан уже не спасти. Я ничего не понял, но вроде бы это не онкология.

Я выхватил распечатку из его рук, пробежался по описанию головного мозга и понял, что Кикуока не ошибся.

Всё верно. Дамато Кутэй болен неизлечимым заболеванием. И с этой патологией даже лекарская магия никогда не справлялась.

— Тут даже я ничего обещать не могу, — произнёс я. — Но всё же попробую ему помочь!

Глава 18

Главному монаху сильно не повезло. Даже если бы он обратился к неврологам раньше, вряд ли кто-нибудь смог бы помочь ему с этим заболеванием.

— Кацураги-сан, может, вы хотя бы сможете объяснить нам, что это за недуг? — поинтересовался Кикуока Горо.

— Я уже почитал в интернете, — добавил его брат Керо, — но, если честно, мало что смог понять из описанного в статьях.

— Понимаю, болезнь сложная и обычно она не на слуху. Однако встречается в неврологической практике относительно часто. Боковой амиотрофический склероз. Некоторые для простоты называют её болезнью Стивена Хокинга, если вы, конечно, слышали о таком человеке.

— Знаменитый физик, — кивнул Кикуока Керо. — Конечно, слышали. Так у него была именно эта болезнь? Поэтому он был прикован к инвалидному креслу?

— Да, — кивнул я. — Это заболевание у него диагностировали ещё в молодости. С ним он всю жизнь и прожил.

— То есть чисто теоретически Дамато-сан сможет жить дальше? Просто за ним понадобится дополнительный уход? — с надеждой спросил Кикуока Горо.

— Пока я сам его не осматривал, сказать наверняка сложно, — ответил я. — Стивена Хокинга я лишь привёл в пример. Он — исключение из правил. Ему удалось прожить долгую жизнь с этим заболеванием, и многие врачи до сих пор спорят, что стало причиной столь длительной борьбы. Индивидуальные особенности организма, сила воли или же постоянная тренировка мозга. Ему пророчили скорую смерть в течение нескольких лет. И с большинством пациентов так и происходит. Я ещё не знаю, к каким выводам пришёл Асакура Джун, но, скорее всего, он скажет, что Дамато-сан в таком же положении.

— Другими словами… — тяжело вздохнул Кикуока Горо. — Года три-четыре — это его максимум?

— Скорее всего, — кивнул я. — Однако я ещё осмотрю его лично. Попробую сделать всё, что смогу.

— Кацураги-сан, мне очень стыдно вас просить об этом, — перешёл на шёпот монах. — Но не могли бы вы… Попробовать помочь ему своими «силами».

— Не произносите это вслух, пока мы в больнице, — попросил я. — Кроме вас двоих об этой тайне практически никто не знает. Причём вашему брату я тоже ничего не рассказывал напрямую.

— Я сам догадался, — пожал плечами Керо. — Зачем ещё вам постоянно скупать мои артефакты?

— Так или иначе, вам обоим лучше молчать, — заключил я. — Разумеется, я попробую вылечить главного монаха своими силами. В противном случае у Дамато Кутэя шансы выжить будут стремиться к нулю. Надо ещё разобраться, как давно у него начало развиваться это заболевание.

— Пожалуйста, Кацураги-сан, постарайтесь, — принялся кланяться Кикуока Горо. — Он — один из лучших монахов, которые когда-либо возглавляли наш храм. Без его учений у нас все распустятся. Достойная замена ему ещё не готова. Он для многих из нас столько всего сделал! Каждому младшему монаху хотя бы раз указывал верный путь. Так что я просто не имею права его бросить. Готов предложить для вас всё, что угодно. Лишь бы помогли ему. Мой брат Керо отдаст вам что-нибудь из своего магазина совершенно бесплатно.

— Что⁈ — воскликнул Кикуока Керо. — Как это?

Горо толкнул его локтем промеж рёбер, тот скривился, но всё же согласился со своим старшим братом.

— Хорошо-хорошо! — закивал он. — Если у вас всё получится, Кацураги-сан, я вас не обделю.

Награда мне не нужна, но ускорить работу Кикуоки Керо точно имеет смысл. Мне уже давно не хватает новых артефактов. Хотя попытаться восстановить пострадавшего монаха я собирался и без дополнительной оплаты. Не привык я брать подачки от пациентов и их родственников.

Ещё в прошлом мире постоянно отнекивался от коньяков и шоколадок. А уж про деньги я вообще молчу. Брать деньги с пациентов — это верх неуважения и к себе как к специалисту, и к людям, которые обратились за помощью.

Достаточно того, что они оплачивают мои услуги официально — через регистратуру. Большего просить попросту нельзя.

— Горо-сан, Керо-сан, — обратился к братьям я. — Раз Дамато Кутэя госпитализируют, вам здесь больше сидеть не стоит. Возвращайтесь домой. Ваши номера телефонов у меня есть. Как только появятся свежие новости, я сразу вам сообщу. Посетить Дамато-сан я собираюсь прямо сейчас.

— Но… — попытался возразить Кикуока Горо, однако на этот раз младший брат смог успокоить старого монаха. Схватил его за рубаху и потащил за собой, предварительно поклонившись мне на прощание.

Кто-то должен был это сделать. Иначе Горо и себя доведёт до какого-нибудь приступа. Пусть лучше ожидает в храме. Там ему проще будет уединиться и привести свои мысли в порядок. Уж этому навыку буддийские монахи хорошо обучены. Своё ментальное здоровье они укрепляют почти всю жизнь. Таких людей очень трудно вывести из себя.

А если учесть, что монаха с таким стажем аж в слёзы бросило, значит, Дамато Кутэй действительно для него очень дорог. Возможно, без этого человека храм Дзодзёдзи перестанет быть таким, каким я его всегда видел.

Этот храм дорог и мне в том числе. Я провёл в нём очень много времени и получил огромное количество опыта и новых сил. Значит, судьба Дамато важна не только Кикуоке с остальными монахами, но и мне самому.

Когда братья Кикуока отправились домой, я быстро завершил все основные задачи, которые уже успели накопиться за этот короткий срок. Заполнил несколько отчётов, на две жалобы ответил сам, остальные раздал терапевтам, которые действительно допустили ряд ошибок во время своей работы. Пусть новички учатся сами отвечать на письма из министерства! Это станет для них хорошим уроком. В следующий раз будут внимательнее.

Завершив все накопившиеся дела, я мигом рванул в неврологическое отделение. Больной с боковым амиотрофическим синдромом стал для меня настоящим вызовом.

Это заболевание лекарям обычно лечить не удавалось. Но в моём мире и онкологию никто толком лечить не умел, хоть и было ещё несколько магов моего уровня. Все эти умения я открыл уже здесь.

Может, и это заболевание мне удастся искоренить? Возможно, но я специально не стал настраивать Кикуоку Горо на благоприятный исход, поскольку шансы Дамато Кутэя крайне низки.

В ординаторской неврологического отделения меня уже ждал Асакура Джун.

— Добрый день, Кацураги-сан! — захлопнув историю болезни, произнёс он. — А ведь я знал, что вы придёте. Удивительно как-то. Прямо-таки магия какая-то!

Так, что-то мне не нравится, куда с ходу повернул этот диалог. Когда Асакура произнёс слово «магия», я тут же напрягся. Вряд ли он что-то знает. Если, конечно, он не подслушал наш разговор с братьями Кикуока.

Я поклонился неврологу и тут же задал вопрос:

— Откуда вы узнали, что я приду? Я никому не говорил, что собираюсь посетить ваше отделение.

— Я и сам в шоке! — развёл руками он. — Только что прибывший пациент — Дамато Кутэй — сказал, что скоро сюда придёт ещё один врач, чтобы его осмотреть. А затем назвал ваше имя.

Странно. Может, Кикуока Горо всё-таки проговорился ему? Хотя в отделение он больше не возвращался. Да его бы сюда никто и пускать не стал. Учитывая тот факт, что многие современные монахи пользуются мобильными телефонами, он мог ему позвонить или прислать смс-сообщение.

Однако следующей фразой Кикуока Горо ввёл меня в ступор.

— Дамато-сан сказал, что предсказал ваш приход. Будто он за сутки знал, что вы в итоге с ним пересечётесь, — произнёс Асакура Джун. — У меня, честно говоря, мурашки по коже от этой ситуации. Он ведь даже точное время назвал, когда вы появитесь.

— Наверное, это простое совпадение, — решил перевести тему я. — Учитывая, какое у него заболевание, нет ничего удивительного, что на фоне стресса он несёт какой-то бред. Тем более, вы ведь наверняка уже начали вводить ему лекарственные препараты. Вот и всплыла побочка.

— Побочка в виде предсказаний? — приподнял одну бровь Асакура Джун.

— Побочка в виде спутанности сознания и бредовых мыслей, — сказал я.

Не нужно Асакуре знать о существовании таких способностей. Может оказаться, что Дамато Кутэй действительно способен предвидеть предстоящие события. По крайней мере, в моём мире такие люди были. Так почему бы им не оказаться и здесь?

— Давайте лучше оставим тему этих «сказок», — попросил я. — Прежде чем я осмотрю пациента, расскажите, что уже удалось выяснить. Результаты МРТ головного мозга я уже видел. Там всё понятно. Но больше всего меня интересует, выполнили ли ему электромиографию?

Электромиография или «ЭМГ» является главным методом обследования при подозрении на наличие бокового амиотрофического склероза. При проведении этого исследования к коже человека крепятся специальные электроды, затем через них проходит электрический ток в мышцы пациента, и аппарат определяет, с какой скоростью нервный импульс достигает спинного мозга и его двигательных нейронов.

Ведь вся суть этого заболевания кроется именно в проблеме проведения импульса. В организме возникают патологические белки, которые вызывают повреждение определённых нервных клеток, в итоге приказ головного мозга не доходит до мышц, и человек оказывается парализован.

Название этого заболевания людям, не связанным с медициной, может показать накрученным и сложным, но на самом деле оно предельно логично.

Боковой — означает, что заболевание поражает боковую часть спинного мозга, где и проходят нервы к мышечной системе.

Амиотрофический — понятие, которое подразумевает отключение питания мышц.

Склероз — затвердение, которому и подвергаются нервные клетки.

В обиходе любят путать склероз и деменцию. Если пожилые люди становятся забывчивыми, им родственники и знакомые приписывают «склероз». Хотя склероз — понятие гораздо более широкое. Условно какое-нибудь утолщение кожи в виде хронической мозоли тоже является склерозом.

— Электромиографию уже провели, — кивнул Асакура Джун. — Но вы сами понимаете, что для подтверждения диагноза нужно провести ещё несколько дополнительных обследований. Понаблюдать за изменением тонуса мышц в динамике. Они ведь не сразу атрофируются.

Не сразу — это правда. Какое-то время человек ещё может двигать конечностями. Потом они начинают ослабевать, и в конце концов он полностью теряет возможность пользоваться определёнными группами мышц.

— Но по моему опыту, Кацураги-сан, — добавил Асакура Джун, — с диагнозом мы не ошиблись. Это точно боковой амиотрофический склероз. Жаль только, что пациент обратился к нам позже, чем следовало. Скорее всего, эти симптомы беспокоят его уже полгода. Если бы мы приступили к лечению в самом начале, нам бы ещё удалось продлить ему жизнь. Но теперь шансы слишком низки.

— Что ж, будем надеяться, что мы где-то ошиблись, и пациент выживет. Такую вероятность тоже исключать не стоит, — произнёс я.

Специально посеял в Асакуре сомнения на тот случай, если мне вдруг удастся излечить монаха. Тогда невролог просто решит, что изначальный диагноз был ошибочным. А вариантов, почему так себя повела нервная система пациента, довольно много.

Временное нарушение кровообращения в спинном мозге, транзиторная ишемическая атака, микроинсульт — и так далее.

Так что я могу спокойно пользоваться своей магией, не опасаясь, что меня раскроют. Единственное, что меня напрягает, это способность Дамато Кутэя, которую упомянул Асакура Джун. Если он и вправду умеет предсказывать, ему не составит труда определить, чем в итоге закончится процесс лечения.

Более того, он также поймёт, что я сам обладаю необычными способностями.

Закончив обсуждать пациента с Асакурой, я прошёл в палату, где лежал Дамато Кутэй.

Главному монаху было всего пятьдесят пять лет, но выглядел он даже старше, чем Кикуока Горо. Очевидно, это заболевание так его потрепало.

Дамато лежал на правом боку, поскольку скрюченные ноги не давали ему расположиться ровно на спине. Хотя, подозреваю, что его специально разместили в такой позе, чтобы он случайно не захлебнулся пищей или слюной.

Из-за заболевания «БАС» запросто может произойти паралич дыхательных или глоточных мышц. Это осложнение является одной из частых причин смерти таких пациентов. Пища попадает в трахею, перекрывает дыхание и наступает смерть из-за асфиксии.

— Здравствуйте, Дамато-сан, — поприветствовал пациента я. — Асакура-сан сказал, что вы можете разговаривать. Вам будет удобно, если я опрошу вас ещё раз, а затем проведу дополнительный осмотр?

Спросить об этом было необходимо. И дело даже не в том, что у пациента может пропасть физическая возможность вести беседу. Часто из-за «БАС» больные становятся эмоционально лабильными. Их бросает то в смех, то в слёзы. Поэтому в какие-то моменты их лучше лишний раз не беспокоить.

Однако у каждого это заболевание протекает индивидуально. Составить чёткий список симптомов, которые опишут каждого больного, практически невозможно.

— Конечно, Кацураги-сан, — медленно окинув меня взглядом, прошептал он. — Я ждал вас.

— Асакура-сан меня предупредил, что вы откуда-то узнали о моём приходе. Скажите честно, вам рассказал Кикуока-сан? — поинтересовался я.

— Нет, Кацураги-сан, я «видел» это. Давайте не будем скрывать друг от друга наши тайны, если вас устроит такое общение, — произнёс он. — И нет, не думайте, что Кикуока-сан рассказал мне о ваших способностях. Я сам их увидел. Но никому об этом ничего рассказывать не стал. И не стану.

Сразу перешёл к делу! Это хорошо. Такой расклад меня устраивает. Не хочется прыгать с темы на тему, притворяясь, что мы оба не понимаем, о чём идёт речь.

— Так значит, вы действительно умеете предсказывать будущее? — спросил я.

— Умею, Кацураги-сан. Очень редко и обычно далеко моё видение не забирается.

— Тогда, может быть, имеет смысл проверить, как изменится ваше состояние в скором времени? — спросил я. — И вообще, почему вы свою болезнь не предсказали в таком случае? Могли бы обратиться в клинику гораздо раньше.

— Своё будущее я не вижу. И сейчас у меня слишком мало сил, чтобы увидеть что-то помимо редких обрывков, — ответил Дамато Кутэй. — Однако, когда меня везли в эту клинику, на долю секунды я посмотрел на себя вашими глазами. И понял, что вы ко мне заглянете. Но чем закончится наша встреча мне неизвестно.

Похоже, передо мной пациент, от которого нет смысла скрывать свои способности. Он и так уже всё знает. Но за сохранение моей тайны я спокоен. Монахи не относятся к людям, стремящимся распространять слухи. Кикуока Горо никому ничего не рассказывал с момента нашего знакомства. И другие монахи, которых мне приходилось лечить, тоже держат язык за зубами.

— Скажу вам прямо, Дамато-сан. Шансы излечить ваше заболевание моей силой не высоки. А если её и вовсе не использовать, полностью доверив вас сотрудникам неврологического отделения, тогда они и вовсе стремятся к нулю. Эта болезнь неизлечима. Единственное, что мы можем сделать, постараться замедлить её прогрессирование, — объяснил я.

— Кацураги-сан, я полностью вам доверяю, — сказал он. — Мы с вами ни разу не встречались, но я обращал внимание, как часто вы посещаете наш храм. Уж простите, но несколько раз я даже пользовался своими возможностями, чтобы понаблюдать за вашим будущим. Вы многое сделали для своих пациентов, для нашего храма и, в частности, для Кикуоки Горо. Не так давно вы подарили ему возможность пройтись по священному пути Будды в Индии. Вы, наверное, и сами представить не можете, какой это подарок для Кикуоки-сан и для всего нашего храма. Мы до сих пор каждый день слушаем его истории после этого путешествия и рассматриваем фотографии священных мест. Поэтому, даже если вам не удастся мне помочь, я всё равно буду благодарен вам во всех своих последующих жизнях. В ком бы я ни переродился.

Чудно всё-таки слышать такое. В буддизме верят в реинкарнацию, но никто из моих знакомых монахов даже не подозревает, что я сам пережил нечто подобное. К счастью, Дамато Кутэй не может видеть прошлое. Тайну о своём пришествии из другого мира я бы не хотел говорить никому.

— Рад, что смог помочь вашему храму, — следуя правилам приличия, поклонился я. — А теперь давайте перейдём к делу. Я сделаю всё, чтобы помочь вам.

Дамато Кутэй замолчал, а я приступил к работе. Мой «анализ» пронёсся через все его мышцы, спинной и головной мозг. Я рассмотрел каждый повреждённый нейрон.

Печальная картина. Особенно если учесть, что монах ничем не заслужил такого заболевания. К примеру, пациенты с обструктивной болезнью лёгких чаще всего сами доводят себя до такого состояния, поскольку курят на протяжении всей своей жизни. То же касается и многих циррозников, которые вовремя не смогли прекратить употреблять алкоголь.

Но с «БАС» история совсем другая. Чаще всего она возникает спорадически. Простыми словами — случайно. Кому-то «повезёт» с ней столкнуться, а кому-то — нет. Просто в какой-то момент происходит поломка определённых генов, которые начинают своей деятельностью портить нервные клетки, отвечающие за движение мышц.

От такого никто не застрахован. Тот же физик Стивен Хокинг столкнулся с этим заболеванием в двадцать один год. Произошедшее — обычная случайность.

И здесь я наблюдаю то же самое.

Я потратил чуть больше двух часов на восстановление всех моторных нейронов. Мышцы Дамато Кутэя ещё не успели атрофироваться, поэтому часть из них на моих глазах начала восстанавливать свою активность.

За эти два часа в палату несколько раз заходили медсёстры и Асакура Джун, поэтому мне приходилось выдумывать отговорки, почему я должен оставаться рядом с пациентом.

Вскоре я нашёл самый простой способ избавиться от лишних людей. Наплёл Асакуре, что я собираю материалы для новой статьи. После этого он больше меня не беспокоил.

— Всё, Дамато-сан, — сказал я, когда мой пациент уже смог лечь на спину. — Я сделал всё, что мог. Однако, как вы понимаете, этого недостаточно.

— Как это — недостаточно? — удивился он. — Мне стало гораздо лучше! Я вновь могу двигать ногами и руками. Даже челюсти больше не сжимаются!

— Это — лишь временная мера. Повлиять на гены я никак не могу. Заболевание снова себя проявит. Но теперь у вас есть все шансы прожить с ним ещё много лет. С остальным будут разбираться неврологи.

— Я перед вами в неоплатном долгу, Кацураги-сан, — вздохнул Дамато Кутэй. — Пока что ничем отплатить я вам не могу, но…

— Мне не нужна плата, — перебил его я.

— Дослушайте, пожалуйста, — попросил главный монах. — Я не предлагаю вам деньги. Я лишь хочу сказать, что после возвращения в храм, если моё здоровье действительно восстановится, я могу сделать для вас предсказание. Какое захотите.

От такого предложения я отказываться не хотел. Иногда, конечно, лучше не знать своего будущего. Но, может быть, наступит момент, когда без его помощи я обойтись уже не смогу.

— Хорошо, Дамато-сан, договорились, — кивнул я. — Пока что выздоравливайте. Если я решусь воспользоваться вашим предложением, я посещу храм Дзодзёдзи.

На этом процесс лечения главного монаха подошёл к концу. Я завершил все оставшиеся дела в «Ямамото-Фарм» и сразу же поехал на встречу с новым поставщиком. Письмо ему я отправил прошлой ночью, сразу после возвращения со склада.

Однако работать сегодня в своей клинике я не планировал. Рэйсэй и Дайго пообещали, что смогут справиться без меня. Хотя бы один вечер я решил выделить для Сайки, поскольку она уже давно звала меня сходить в театр на одну из постановок.

Только на этот раз она не играла. Мы оба должны были расположиться в зрительном зале.

— Тендо-кун, обрати внимание на следующую актрису, — попросила она в середине постановки. — Она выйдет на сцену минут через пять. Мне почему-то кажется, что она не здорова. Раньше мы были близкими подругами, но в последние несколько месяцев она перестала общаться со всеми, отстранилась от других актёров. В общем… Странно она себя ведёт. А взгляд у тебя опытный, может быть, ты сможешь что-то понять?

— Попробую, Сайка-тян, но ничего не обещаю, — ответил я. — С такого расстояния сложно поставить диагноз.

Однако уже через несколько минут я понял, что ошибся в своих выводах. С актрисой, играющей одержимую демоном гейшу, явно что-то было не так. Гримом меня не обманешь. Её лицо покрыто тонким слоем белой пудры. Но под ней скрывается болезненно-бледная кожа.

Её движения, форма тела… Тут что-то не так. На таком расстоянии мой «анализ» не работает. А использовать «массовый анализ» в заполненном зале — чистое самоубийство. Я с ума сойду, если разом поставлю диагнозы всем присутствующим людям.

— Ну? Что скажешь, Тендо-кун? — шёпотом спросила Сайка, когда сцена закончилась и актриса ушла за кулисы.

— Интуиция тебя не подвела, Сайка-тян, — произнёс я. — С ней действительно что-то не так. А к врачу она обратиться не…

Я прервался, поскольку почувствовал сильнейший дискомфорт. «Анализ» взбесился. Принялся тянуть меня куда-то. Вперёд — за кулисы.

— Тендо-кун, что с тобой? — испугалась Сайка.

— Проведи меня за сцену, — велел я. — Кажется, твоей коллеге нужна срочная помощь.

Ведь я почувствовал, как она только что упала. Этот выход на сцену лишил её последних сил.

Глава 19

— Тендо-кун, ты это серьёзно? — удивилась Томимура Сайка. — Нет, я, конечно, могу провести тебя за сцену, но…

— Будут проблемы? — предположил я.

— Будут, но меня это не беспокоит. С этим я как-нибудь разберусь, — уверила меня она. — Просто я удивлена, что ты с такого расстояния смог понять, что она действительно больна. Я ведь только предполагала…

— Давай не будем терять время, — попросил я. — Пойдём. Иначе помогать ей уже будет поздно.

Мы с Сайкой аккуратно прошли между рядами и спустились вниз — к служебным помещениям. Разумеется, за это время нас успели окликнуть зрители, поскольку мы несколько раз загородили им сцену, но нас Сайкой это совсем не волновало. Главное — добраться до закулисья. А попасть туда можно было только через сеть служебных коридоров.

Как только мы выдвинулись в сторону гримёрки, нас несколько раз попыталась остановить охрана, но все они знали Сайку, поэтому она смогла быстро договориться.

Добравшись до гримёрки, я понял, что чутьё в очередной раз меня не подвело. Вокруг той самой актрисы собралась куча народу.

— Ничего себе… — прошептала Сайка. — Тендо-кун, ты был прав. С Орихидзи-сан и вправду что-то случилось!

— Эй! Что тут происходит⁈ — воскликнул один из актёров. — Почему посторонние в гримёрке? Ой… — мужчина тут же осёкся, заметив, что в комнату вошла одна из работниц театра. — Томимура-сан, простите, я не сразу понял, что это вы. А кто это с вами?

— Я — Кацураги Тендо, — пробираясь через толпу людей, представился я. — Врач. Пустите меня к пострадавшей. Я могу оказать ей первую помощь.

Спорить со мной никто не стал. Актёры сразу пропустили меня к лежащей на полу Орихидзи. Женщина ещё была в сознании, но я тут же заметил, как закрываются её глаза. Будто она с большим трудом заставляла себя сохранять тонус и не провалиться в сон.

Я присел рядом с ней, после чего задал актёрам вопрос:

— Скорую уже вызвали?

— Н-нет… — промычал один из них. — Нельзя скорую. У неё ещё одна сцена через полчаса. Ей пока нельзя госпитализировать.

— Вы что, совсем спятили⁈ — не удержался я. — Как она на сцену отправится? Ползком?

— Кацураги-сан, она сама об этом попросила, пока ещё могла говорить, — ответил мне актёр. — Запретила нам вызывать скорую. Сказала, что скоро ей станет лучше. Мы очень беспокоимся за Орихидзи-сан. Может, вы как-то сможете привести её в порядок? Мы все очень долго ждали этого выступления. Нельзя, чтобы оно провалилось.

В порядок я её, может, и смогу привести. Вот только это неправильно. Да, у меня есть магия. По сути, я и вправду творю чудеса. Но даже самым стойким пациентам я всегда советую после моего лечения побыть в покое несколько дней.

Лекарская магия не всесильна. Я могу восстановить человека почти с любым заболеванием, но это вовсе не означает, что ему после этого не следует отдыхать. Организму нужно время, чтобы привыкнуть к новым условиям, которые я создаю в теле больного.

Будет лучше, если я переговорю с Орихидзи лично. Пока неизвестно, действительно ли она готова переступить через себя и выйти на сцену. Может, мне только что солгали, а сама она и вовсе этого не хочет.

— Освободите гримёрку, — попросил я. — Ей нужно больше кислорода.

— Кацураги-сан, мы не можем! — вмешался тот же актёр. — Нам нужно готовиться к следующей сцене…

— Тогда помогите мне перенести её в другое место, где не будет людей. У вас есть комната отдыха? — спросил я.

— Есть, — кивнула Сайка. — Дальше по коридору, справа от гримёрки. Я покажу!

Несколько человек помогли мне поднять Орихидзи и переместить её в хорошо проветриваемую комнату без посторонних людей.

В комнате отдыха остался только я, Орихидзи и Томимура Сайка.

— Сайка-тян, тебе тоже лучше уйти отсюда. Оставь нас с Орихидзи наедине. Если всё пройдёт хорошо, я присоединюсь к тебе в зрительном зале. Поняла? — произнёс я.

— Да, Тендо-кун, — кинула она. — Я ещё раз попрошу других актёров, чтобы оказывали тебе любую помощь, которая потребуется. Их без пинка ничего не заставишь делать!

— Спасибо, Сайка-тян. Но, думаю, ничья помощь мне больше не понадобится. Просто попроси их, чтобы не мешали мне разбираться с пациенткой.

Как только Томимура Сайка ушла, я приступил к осмотру Орихидзи. Даже «анализ» не потребовался, чтобы понять, какой же всё-таки резко выраженный дефицит массы тела у моей пациентки.

Сколько в ней килограммов? Тридцать пять? Сорок? При её росте это абсолютно ненормально. Столько даже здоровый ребёнок не весит, не говоря уже о взрослой женщине.

А «анализ» тем временем показывает, как пострадала её кожа из-за болезни. Большая её часть превратилась в складки. Видимо, ранее там располагалась жировая клетчатка, но вся она быстро сгорела.

Что это? Онкология? Или совершенно другое заболевание, которым часто страдают медийные личности?

Больше склоняюсь к последнему варианту, поскольку «анализ» так и не обнаружил присутствия опухолевых клеток в её теле. В этом плане она абсолютно здорова.

Но что творится с её желудочно-кишечным трактом и эндокринной системой… Боже, мне даже думать страшно, что она с собой делала, чтобы достичь такого… результата!

Судя по данным «молекулярного анализа», в её крови сейчас чрезвычайно низкий уровень глюкозы. Да когда же она ела в последний раз? Учитывая, какие ещё вещества плавают в её сосудах, не ела Орихидзи больше трёх дней.

Как минимум.

Слишком уж много кетоновых тел, которые образуются при сжигании жира и креатинина — продукта распада мышечной ткани.

Похоже, её организм уже долгое время переваривает сам себя. Зачем⁈ Неужели она не понимает, что таким образом в её теле разовьётся просто сумасшедшее количество болезней. Гастрит, язвы, воспалительные процессы в кишечнике, дисбактериоз, опущение органов из-за потери жировой клетчатки, мощная интоксикация из-за выделения веществ распада.

Печень и почки перегрузятся, пытаясь фильтровать всю эту дрянь. В итоге всё равно не справятся, и все токсины пойдут в головной мозг. Судя по всему, уже пошли, раз она даже в себя прийти не может.

Дурацкое заблуждение большинства людей, связанное с наличием жировой клетчатки, порой выводит меня из себя! Многие думают, что жир человеку не нужен. Будто это какое-то лишнее вещество, которое только вред приносит — и точка.

Но это не так! Белки, жиры и углеводы являются «кирпичами» для строения клеток и всего нашего организма. Нельзя убирать ничего из этого списка. Понятное дело — избыток всех перечисленных групп веществ тоже не принесёт человеку ничего хорошего. Во всём нужен баланс!

А до чего себя довела Орихидзи? Углеводов — главного источника энергии — нет. Раз углеводов нет, значит, начинает расходоваться жир с последующим образованием токсичных кетоновых тел. А если жир заканчивается, организм начинает переваривать мышцы и другие ткани, содержащие белок.

Орихидзи умудрилась дойти аж до этой стадии.

Решить эту проблему без вспомогательных средств было сложно, поэтому я нашёл в комнате отдыха самый обыкновенный апельсиновый сок в коробке. Не самая полезная вещь, если учесть, сколько там содержится кислот.

Такой сок не полезнее газировки, иногда даже вреднее. Однако в данной ситуации выбирать не приходится. Ей нужна хоть какая-нибудь глюкоза.

Я приподнял голову Орихидзи и помог ей проглотить сок, после чего стимулировал её желудочно-кишечный тракт и ускорил всасывание питательных веществ в кровь. Главное — довести глюкозу до головного мозга. Иначе повреждения появятся и там.

Уже через пару минут Орихидзи смогла заговорить:

— Спасибо вам большое… — прохрипела она. — Последняя сцена мне слишком тяжело далась. Видимо, перенервничала. Я скоро вернусь на сцену, так что можете за меня не беспокоиться…

— Вы скоро ляжете в стационар, — прямо сказал я. — Какая ещё сцена? О чём вы говорите? У вас организм высушен, в нём нет ни грамма полезных веществ. Как вы вообще довели себя до такого состояния?

— Это не лучший комплимент, который может ожидать женщина… — заявила она.

— А я, по-вашему, сюда пришёл комплименты делать? Нет, как раз наоборот. Вы выглядите отвратительно. И дело не во внешности, а в признаках серьёзного заболевания. Что вы с собой натворили?

— Вы — первый человек, который говорит мне нечто подобное, — сдерживая слёзы, прошептала она. — Я пошла на это, чтобы получить эту роль! Чтобы сыграть так, как никто другой не сможет. С таким весом я больше похожа на персонажа сценария. Разве вы не согласны?

— Предположим, что я очень рад, что вы действительно похожи на одержимую демоном, — покачал головой я. — Что? Это звучит, как комплимент?

— Звучит! — закивала она. — Важнее этой роли у меня ничего нет. Я должна закончить, должна войти в историю вместе с этим спектаклем.

— Сколько вы не ели? — проигнорировав её слова, спросил я. — Ответьте честно.

— Вообще-то, я ещё сегодня утром завтракала! — воскликнула она. — Причём очень плотно.

Вот как? Интересно, а почему тогда в кишечнике вообще ничего нет. Продолжает лгать мне?

Нет.

Дело совсем в другом. Просто завтраком она называет совершенно другой ритуал.

— Скажите, Орихидзи-сан, вы каждый раз вызываете рвоту после употребления пищи? Или делаете это через раз? Расскажите свою методику. Вдруг пригодится! — усмехнулся я.

— Прекратите смеяться надо мной! — возмутилась она. — Откуда вы знаете? Кто вам это рассказал?

— Начнём с того, что я над вами не смеюсь. Я просто поражён тем, как вы относитесь к собственному здоровью. Это нервный смех, если вас это успокоит. Точно такой же, как ваша нервная булимия.

— Я слышала про этот диагноз. Я в него не верю! — воскликнула она. — Мне нужна была определённая форма тела для этой роли. И я сделала всё, чтобы её заполучить. Что в этом страшного? Захочу — потолстею. Не захочу — продолжу худеть. Почему это вас так беспокоит?

— Ох, ну извините! — с сарказмом сказал я. — Видимо, по вашей логике, я должен был позволить вам умереть. Какую же чушь вы несёте! Думаете, после того, что вы сотворили со своим организмом, вам будет так просто заново потолстеть?

— Вообще-то, мой диетолог сказал, что жировые клетки никуда не исчезают. Они просто сдуваются! Поэтому заново заполнить их жиром можно очень быстро, — заявила она.

— Да что вы? В таком случае увольте своего диетолога. Иначе он сведёт вас в могилу, — заявил я.

— Что? Нет! Я сама читала статьи, везде говорится то же самое! Жировые клетки заполняются очень быстро. Он не солгал мне! — принялась оправдываться она.

— Он не учёл, что ваш желудочно-кишечный тракт уже разучился переваривать пищу. После постоянных рвотных позывов он воспринимает любую еду, как яд. Откуда вы возьмёте жир, если в организм не поступают питательные вещества?

На этот раз мой аргумент сработал. Орихидзи замерла и прикрыла трясущейся рукой свой рот. Видимо, она уже пробовала возобновить нормальное питание, но у неё ничего не получилось.

А вот сейчас — самое время! Её устои ослабли. Значит, пора их перестроить.

Я активировал «психоанализ» и мигом прошёлся по всем её мыслям, которые связаны с едой. Реакцию желудочно-кишечного тракта это не изменит. Но теперь она поймёт, что убивала себя долгие месяцы.

— Я поняла вас, Кацураги-сан, — произнесла она. — Правда! Я больше не стану с вами спорить. Обещаю поехать к гастроэнтерологу, как только закончится спектакль. Но только после него. Я должна отыграть свою роль. Пожалуйста, давайте сделаем так, чтобы все мои труды и жертвы не прошли напрасно.

Ого! Её желание закончить постановку не пропало даже после воздействия «психоанализом». Это говорит о большой силе воли. И искреннем желании довести дело до конца.

По-хорошему я должен ей запретить ей играть. Но мне совесть не позволяет разрушить мечту человека. Я помогу ей. Подпитаю тело лекарской магией. Но только если она согласится на одно условие.

— Я предлагаю вам выбор, — произнёс я. — Орихидзи-сан, как врач, я не могу закрыть глаза на ваше состояние. Но если вы пообещаете мне, что после спектакля вы отправитесь в больницу — причём на машине скорой помощи — тогда я не буду вам более препятствовать.

— Обещаю, Кацураги-сан. Можете дать команду другим актёрам. Как только я отыграю свою сцену, пусть вызывают скорую.

Отлично. Минус одна проблема. Я бы не стал соглашаться на это, если бы не заметил, как горит в ней желание доиграть. Если я запрещу ей это делать, психика Орихидзи получит ещё больше урона.

Лучше рискнуть, чем целенаправленно навредить.

— Хорошо вам отыграть свою сцену, Орихидзи-сан, — пожелал я, а затем, покидая комнату отдыха, запитал её частью своей жизненной энергии.

Этого хватит до конца спектакля.

— Спасибо вам большое, Кацураги-сан! — крикнула она мне вслед. — Спасибо, что всё объяснили. Если бы не вы, я бы потеряла возможность доиграть.

Я не стал отвечать ей. Лишь молча кивнул и пошагал назад — в зрительный зал. В итоге мы с Сайкой досидели до самого конца. Орихидзи отыграла безупречно, а после спектакля я увидел, как она садится в машину скорой помощи.

Значит, всё-таки сдержала слово. Хорошо. А то я уже начал сомневаться в её честности.

— Ну что, Тендо-кун? — потрепала меня за руку Сайка. — Раз у тебя сегодня полу-выходной, может, ещё поесть куда-нибудь заглянем.

Не успел я ответить ей, как мой телефон зазвонил. На Купера, Рэйсэя и Дайго я установил отдельные рингтоны, поэтому всегда мог определить, кто мне звонит.

И это был один из лекарей. Рэйэсэй Масаши.

— Да, Рэйсэй-сан? — ответил я. — Уже девять вечера. Вы ещё не закрыли клинику?

— Не получится её закрыть, Кацураги-сан… — заикаясь, прошептал Рэйсэй Масаши. — Вас тут ждут.

— Кто? Пациенты? — удивился я. — Пусть имеют совесть. Меня сегодня нет, а клиника уже должна закрыться.

— Вы не поняли, — дрожащим голосом добавил хирург. — Вас ждёт некто Фува Джузо. Он из якудзы.

Я аж дар речи потерял на пару секунд. Но на этом новости не закончились.

— Он пришёл сказать, что ваша клиника теперь принадлежит ему.