"Фантастика 2025-67". Компиляция. Книги 1-26

Часть первая И снова в поход. Глава 1. Ни дня без хлопот

После целой недели штормовых ветров над Скайдрой установилась ясная погода с неярким солнцем, не успевшим прогреть землю. Но несмотря на холод, до сих пор донимавший жителей побережья, улицы заполнились народом. Под прозрачным лазурным небом обтрёпанные кроны деревьев и кустарники с поломанными ветвями гляделись сиротливо.

Я вышел на террасу и поглядел сверху на огромную усадьбу родового поместья Толессо. Мокрые дорожки после прошедшего ночного дождя поблескивали остатками луж, за аккуратно подстриженными кустами мелькали фигуры штурмовиков, занятых отработкой тактических манёвров в виде боевого построения и перемещения. Другая часть увлечённо валяла друг друга по сырой земле в рукопашном бою. Никто не ленился. Все знали, что через два-три месяца им предстоит тяжёлое испытание — выход в море.

Я пришёл к окончательному решению снарядить экспедицию для поиска капитана Ригольди Эскобето и своего золота. А для этого пришлось серьёзно раскошелиться на строительство второго брига. Граф Додреф любезно согласился вне очереди загрузить одну из освободившихся верфей моим заказом.

— Дорогой, я гляжу, тебя хандра замучила, — раздался голос Тиры. Её руки обвили меня за талию. — Какой день сам не свой ходишь. Что тебя гложет?

— Боюсь тебя оставлять одну в Скайдре, — признался я, оборачиваясь. Жена была в тёплом плаще и шляпке, как будто куда-то собралась, но увидев меня скучающим на террасе, решила присоединиться. — Поход может затянуться на полгода, не меньше.

— Или ты вообще можешь не вернуться, — Тира посмотрела на меня серьёзным взглядом. — Даже несмотря на твою удачу…

— Вернусь, обязательно вернусь, — твёрдо ответил я. — Оставлю с тобой наёмников, капитана Айвора с парнями и десяток штурмовиков. Они тебя в обиду не дадут.

— Милый, я решила пойти с тобой в море, — решительно произнесла жена. — И не вздумай отговаривать. Оставаться в огромном особняке без тебя нет никаких сил. Осторио приглядит за хозяйством, заодно подучит Деккера. Мальчик способный, на лету учится. Будет толковым управляющим.

— Ты уверена в своём решении? — мне был знаком этот взгляд, в котором строптивость и непокорство смешивались в гремучую смесь, которую боялся даже Лихой Плясун.

— Если ты погибнешь, я уже не смогу обрести счастье и покой, — пальцы Тиры коснулись моего выбритого подбородка. — Тогда уж лучше вместе с тобой пойти на дно океана.

— Это неравноценный обмен, — покачал я головой. — Ты даже не знаешь, куда может завести смерть.

— Я не первый раз слышу такие странные речи. Что они означают?

— Даю тебе слово: когда вернусь, всё расскажу, — увернулся я от ответа, тщетно пытаясь отговорить жену от безрассудного поступка.

— Не убедил, — усмехнулась Тира. — Давай сделаем так… Когда мы вернёмся, расскажешь всё без утайки. И, кстати, ты ещё на Керми обещал встать рядом со мной у алтаря Храма Чистых. Пусть мы женаты, но я хочу пройти священный древний обряд, который покажет все наши сердечные помыслы.

— С чистым ли сердцем я женился на тебе? — усмехнулся я.

— Так же, как и я без всякого личного умысла вышла замуж за тебя, — в ответ улыбнулась девушка. — Поверь, этот обряд идёт издревле, он замешан на чистой магии. Люди, прошедшие его, не могут лгать и ошибаться.

— Я хочу ещё как следует подумать, — мне не хотелось давать быстрый ответ, но в душе уже зрела мысль, что отказать Тире не смогу. Почему? Да просто не хотел с ней расставаться.

Тира собиралась посетить несколько модных салонов и подобрать себе платья для выхода в свет, и я не стал её долго задерживать, проводил до кареты, ждавшей жену возле парадной лестницы, посадил внутрь. Её тут же окружили верные свитские: Дювергер, Мале и Эйтор под предводительством опытного Гиди. Кучер присвистнул, карета с мягким шелестом покатилась по дорожке к воротам, где происходила какая-то суета. Я заинтересовался и решил посмотреть, с кем там препирается стража.

Карета тоже остановилась, свитские окружили парня в сером сюртуке, забрызганном грязью. По его одежде и башмакам было видно, что он немало побродил по окрестностям. На вид ему было лет двадцать, ростом чуть выше среднего, крепко сложенный. Несмотря на просторный сюртук, явно не с его плеча, физически он выглядел крепким. На широкоскулое лицо падали тёмные, давно не мытые волосы. Парень не был красавцем, но это обстоятельство его совершенно не волновало. А вот большущий короб, стоявший подле него на земле, заинтересовал куда больше, чем хозяин.

— В чём дело? — спросил я штурмовика из нового набора. Дон Ардио без всякого смущения использовал их в караульной службе.

— Да вот, говорит, что хочет с вами говорить, господин командор, — кивнул стражник на сжавшего губы парня. — Подавай мне Игната Сироту, а сам набычился и в ворота ломится. А ежели у него в коробе бомб целая куча?

Я поглядел на незнакомца и что-то у меня мелькнуло в памяти.

— Тебя как зовут?

— Реймар, — пробасил парень и кивнул на короб. — Я к господину Сироте по договору.

— Подожди-подожди, — я замер, вслушиваясь в шорохи, идущие из-под плотно прижатой крышки. — А ты не сын ли Абгилерма?

— Он самый, — угрюмо кивнул Реймар. — Щенков привёз. Вот, хочу узнать, договор ещё в силе? Могу ли я остаться здесь на год для дрессировки?

— Боишься, деньги обратно потребую? — усмехнулся я. — Давай, показывай щенков.

— Что там, дорогой? — из окошка высунулась любопытная мордашка Тиры.

— Хочешь посмотреть? — я присел и развязал немудрёный узел верёвки, которой Реймар стянул крышку, чтобы она в самый ненужный момент не распахнулась. Открыл короб и увидел шесть беспокойно шевелящихся серо-белых комков, которые сразу начали поскуливать, лишь только солнечные лучи осветили их уютное логово.

— Ой, какая прелесть! — жена уже успела выскочить из кареты и теперь смотрела сверху через моё плечо на щенков. — Это те самые, о которых ты предупреждал?

— Да, — я цапнул за шкирку одного из самых нахальных и вытащил его наружу, выпрямился и вложил в руки девушки. Пушистый комок неуверенно рыкнул, показывая свою натуру. — Осторожней. Если начнёт покусывать, лучше отдай его мне. Реймар, а эти щенки от одного помёта?

— Четыре от Чары и два от Золотой, — пояснил парень и закрыл крышку, чтобы обеспокоенные зверьки не вылезли наружу. — Видите, господин, у этого равномерный серо-белый окрас по бокам, а значит, он от Чары. А дети Золотой имеют черные пятна на животе и кончики лап белые.

Он покосился на Тиру, которая вовсю забавлялась с рычащим щенком. Тот своим крохотным умом понял, что никто его обижает не думает, и вовсю пытался цапнуть изящный пальчик, затянутый в перчатку.

— Отец решил продать вам четырёх кобелей и двух сук, — обеспокоенность в глазах Реймара пропала. Он переживал, как отреагирует такая красивая леди, если маленький разбойник всё-таки укусит её. Ведь зубы у щенка были уже довольно острые, этакие маленькие шилья.

— Кто-нибудь отыщите капитана Айвора! — приказал я, и Эйтор развернув коня, помчался обратно к особняку. А я протянул руки к щенку, намереваясь забрать его у Тиры. — Дорогая, испачкаешь платье. Видишь, какой он лохматый, будешь вся в шерсти ходить и псиной пахнуть.

Жена не без сожаления отдала вертлявого пушистика мне, и провожала взглядом, когда я садил его обратно в короб.

— Что скажете, господин Сирота? — всё-таки парень волновался.

— Эрл Сирота, неуч, — поправил его Дювергер, так и не слезая с лошади. — Впредь проявляй учтивость, это тебе не на псарне среди своих находиться.

— Будешь работать у меня согласно договору, — кивнул я, не вмешиваясь в процесс обучения персонала, пусть и временного, своими дворянами. — Еда, одежда, крыша над головой — всё за мой счёт. Оплата — одна крона в месяц. Это пока. Если проявишь расторопность и умения, повышу жалование до двух крон.

— Спасибо, эрл Сирота, — согнулся парень.

В это время обратно прискакал Эйтор с капитаном стражи за спиной. Айвор решил не сбивать каблуки со своих сапог, а поступил гораздо проще, запрыгнув в седло к молодому свитскому. С довольным видом он спешился и подошёл к нам.

— Что за шум, а драки нет? — пошутил капитан.

— Вот, человека принимай на службу, — я кивнул на собачника. — Будет жить здесь целый год и натаскивать псов на сторожевую работу.

— О, это дело! — обрадовался Айвор. — А я думал, уже никто не приедет. Надо же, появился. А что за щенки? Какая порода?

— Бостольская, скрещённая с волкодавом, — пояснил Реймар.

— Что за бостольская? — наморщил лоб капитан. — Название знакомое, а сообразить не могу.

— Это горный хребет, который начинается в пятидесяти лигах от Ромси. — Его так и называют Бостольский. Вот там, в предгорьях, обитают дикие собаки. Они чем-то похожи на волков, но гораздо крупнее и сильнее. Мой прадед первым начал их скрещивать со сторожевыми псами. Эти щенки вырастут в очень больших собак, в холке по пояс взрослому человеку. Будьте спокойны, господин капитан, я воспитаю из них настоящих охранников. Ни один злодей даже к забору не подойдёт.

Парень говорил уверенно, чувствуя за собой правоту. Но я предпочитал не торопиться. У каждого зверя свой характер, не все поддаются дрессировке. Не уверен, что из шести щенков все пройдут курс обучения и станут верными друзьями хозяев. Об этом и спросил Реймара. Тот, на удивление, не стал обижаться, понятливо кивнул.

— Вы соображаете, эрл Сирота, — с уважением сказал он. — Действительно, так бывает, что не все щенки приучаются работать в стае, приходится продавать их за более низкую цену. Как сторожевики, они неплохие, конечно же, и в одиночку могут грабителей задержать, поэтому их охотно берут обычные селяне или горожане, чтобы двор охраняли. Вот вы, эрл Сирота, ещё и командор. У вас в подчинении очень много бойцов, вы же их обучаете, чтобы в бою это был не сброд, а сбитая дисциплиной стая⁈

— Да он стратег! — хохотнул Айвор, приглядываясь к парню.

— Дорогой, я поехала, — заторопилась жена и поцеловала меня в щеку. — Сами со своими мужскими делами разбирайтесь.

Посадив Тиру обратно в карету, я махнул рукой кучеру, чтобы он побыстрее уезжал, а то столпотворение возле ворот уже стало привлекать внимание соседей.

— Ладно, бери своих питомцев и пошли, — сказал Айвор. — Командор, не присоединишься?

— Нет, хочу съездить в гостиницу, посмотреть, как дела идут, — я хлопнул его по плечу. — Пристрой парня во флигель к слугам. Скажи Деккеру, чтобы обеспечил его рабочей и выходной одеждой, выделил койку, ну и вымыться не помешало бы.

— Не помешает, — согласился Реймар, нацепивший короб на спину. — Десять дней в трюме «купца» болтался, пока от Ромси до Скайдры спускались. Холодно, постоянно дожди…

— И чем ты их кормил? — поинтересовался я.

— Договорился с корабельным коком, чтобы он за отдельную плату кашу с мясом щенкам варил. Ничего, выдержали, — Реймар усмехнулся. — Кажется, даже в весе набрали.

Сдав собачника на руки капитану стражи, я направился в казарму, возле которой уже собрались штурмовики, закончившие тренировку. Они столпились возле бочек с водой и смывали с себя пот. В воздух то и дело взлетал весёлый смех, когда кто-нибудь брал в пригоршню воду и плескал её в толпу, ждущую своей очереди.

— Тью! — я рассмотрел в толпе своего денщика и жестом подозвал к себе.

— Да, командор! — довольный чем-то парень провёл ладонью по стриженой голове.

— Переодевайся, поедем в порт, — приказал я. — Найди Рича и Наби-Сина, пусть тоже готовятся.

А сам зашёл в казарму, представлявшую собой длинное здание флигеля, разделённого на две половины. В левой части жили «старики», бывалые штурмовики, прошедшие со мной не один бой, второй отсек был отдан тем, кто лишь недавно прибыл из Акаписа, куда я сразу после возвращения домой отправил дона Ансело в помощь Аттикусу, стонущему от наплыва рекрутов.

Теперь в особняке Толессо находилось сорок бойцов под командованием дона Ардио. Леон каждый день гонял новичков до седьмого пота, да так, что они к вечеру едва ноги передвигали. Судя по веселью, парни постепенно втягиваются в процесс обучения, устают меньше.

Друга я нашёл в закутке, отгороженном от остальной казармы. Здесь у Леона была кровать и необходимый набор мебели, что позволяло ему хоть как-то чувствовать комфорт и уединение. Мне стало чуточку стыдно, что лучший друг, с которым я чуть ли не с самого начала нашего пути, живёт в таких условиях.

Он сидел за столом в рубашке и что-то записывал в толстую тетрадь.

— Тира для тебя подобрала апартаменты в доме, а ты из этой норы вылезать не хочешь, — укорил я его, присаживаясь напротив. — Когда переберёшься?

— Вестар, мы уже говорили на этот счёт, — Леон отложил перо в сторону, размял пальцы. — Чёртова отчётность, надо завести себе грамотного денщика, как Тью. Я хочу быть рядом со своими людьми. Ты ведь тоже подавал пример аскетизма, когда создавал отряд, и бойцы тебе поверили.

— Это был вынужденный аскетизм, — усмехнулся я. — Хочешь сказать, что своим примером ты хочешь воспитать преданных делу штурмовиков? Если командир хлебает с бойцами из одного котла солдатскую похлёбку, то имеет право посылать на смерть?

— Так и есть, — дёрнул плечом дон Ардио. — Или стал по-другому думать?

— Полковник наш рождён был хватом: слуга царю, отец солдатам? — продекламировал я строчку, неожиданно всплывшую в памяти. Нечто далёкое, затерянное в глубине веков, всколыхнулось и высветило строчки, которые читал мне когда-то человек, называвшийся отцом.

— Это что? — заинтересовался Леон. — Стихи? Странный у них ритм, напевный. Но в точку, командор. Отец солдатам. А царь — это кто?

— Король по-нашему, — пояснил я. — В древности халь-фаюмцы называли так своего правителя.

— Хм, не слышал, — покачал головой друг. — Порой мне кажется, ты всё выдумываешь.

— У отца дома осталась большая либрария, — я улыбнулся. Никто ведь не поверит в мою вторую жизнь, хотя существование богов в этом мире не отрицается. Вот тоже странность. Мне известно о том, что тело Вестара Фарли стало прибежищем умершего от боевых ран майора Сиротина, точнее — его матрицы, души. А прошлое самого Игната покрыто густым туманом, который изредка рассеивается, чтобы показать призрачные картинки, никак не связанные друг с другом. Обрывочные, хаотичные моменты. Казалось бы, я должен знать жизненный путь майора Сиротина от детских лет до его смерти, но… Шутки кураторов всегда имели некий подтекст, добраться до смысла которого было той ещё загадкой.

— Хочешь сказать, твой батюшка любил сказки? — усмехнулся в ответ дон Ардио. — Ладно, я ведь вижу, что ты непростой человек, Вестар Фарли. Но мне с тобой интересно.

— Переберёшься в апартаменты?

— Нет, — твёрдо отказался Леон. — Это ваш с Тирой дом, не хочу вас смущать.

— Всё-таки хочешь вернуться на родину?

— Есть такое желание, но оно лежит на самой глубине огромного сундука. Нам ещё золотишко надо вернуть, — Леон снова взялся за перо. — Когда, кстати, планируешь выход в море?

— Корабль обещают спустить со стапелей через три месяца, ещё пару месяцев на боевое слаживание, — подсчитал я примерные сроки начала экспедиции. — Пегий уже набирает к нему экипаж и потихоньку притирает, пока невозможно выйти в море.

— Значит, полгода, не меньше, — кивнул капитан штурмовиков. — Успеем бойцов подготовить. Если пойдём двумя кораблями, нужно обеспечить их охрану… Думаю, по тридцать человек на каждый бриг. Это уже шестьдесят. А ещё обеспечение безопасности особняков в Скайдре и Акаписе. Мы чёртовы авантюристы, Игнат, ты это знаешь?

— Мыслишка одна появилась, — я задумчиво простучал пальцами барабанную дробь по столу. — Хочу послать Аттикуса в Северию, чтобы он наладил связь с лордом Келсеем. Мне нужно точно знать, что делать дальше: оставаться в королевстве или возвращаться домой. Неспокойно на сердце. Лорд — очень опасный человек, предателей и дезертиров не любит.

— Но мы не предатели и не дезертиры, — возразил дон Ардио, — а выполняем задание лорда.

— Многое изменилось. Война выдыхается, скоро будет подписан договор о мире, а мы остаёмся в подвешенном состоянии. Можно, конечно, пустить слух, что мы все погибли, но совесть моя не позволяет играть против Сиверии.

— То есть ты хочешь выйти на лорда и помахать ему рукой, дескать, вот мы, объявились. Тебя лишили дворянства, бросили в первые ряды, как какого-то вшивого пехотинца, а ты продолжаешь служить Империи?

— Я солдат Империи, — я вложил иной подтекст в произнесённое, — и всегда был им, Леон. Если лорд Келсей захочет, чтобы мы вернулись в Сиверию — мы это сделаем.

— А как же Тира? — прищурился друг.

— Тира — девушка умная, придумаем что-нибудь… Понимаешь, в войне с Дарсией погибло очень много моих друзей, я это помню и хочу уничтожить врага изнутри любыми путями, раз представился такой случай. Ну, или заставить его пойти на вечный мир.

— Наивно…

— Да знаю я! Только сила заставит врага сидеть ровно на жопе, иначе мои дети пойдут воевать против Сиверии! И внуки! Понимаешь, какой выбор я должен сделать?

Дон Ардио внимательно посмотрел на кончик пера, протяжно вздохнул и снова положил его возле тетради.

— В любом случае я буду с тобой до того момента, когда сам захочу уйти на покой, — сказал он. — А это произойдёт нескоро. Тем более, где-то плавает моё золотишко на покупку земли, на которой будет стоять мой дом. Я верю в твою удачу, Игнат.

Я не стал ворчать насчёт слепой веры моего друга в мифическую удачу. Мне она тоже пригодится в предстоящем походе.

— Ты что там всё время пишешь? — поинтересовался у Леона.

— Делаю пометки по каждому штурмовику, — пояснил он. — Какие у него сильные и слабые стороны, на что способен в бою, может ли принимать самостоятельное решение, готов ли взять на себя ответственность. Мой отец тоже любил подобные отчёты, когда нанимал на службу разных людей. На основе этого анализировал, насколько успешен будет тот или иной слуга. Вот, вспомнил его увлечение, решил сам заняться, — чуть смущаясь, проговорил он, что не было похоже на вечно ворчливого дона Ардио.

— Здорово, — я был впечатлён. — Нет, в самом деле, даже я не додумался до такого.

— Твоё дело гораздо важнее всех этих писулек, — отмахнулся Леон. — А ты когда хочешь в Акапис заглянуть?

— Как только волна уляжется, сразу и пойду.

— В карете быстрее выйдет, пока будешь погоду ждать. Всего-то три дня.

— На гравитонах наверстаю, — я отмахнулся и встал. — Ладно, пиши свои труды. Я съезжу на левый берег, посмотрю, как наёмники службу несут.

— Возьми людей побольше, а то вдруг на низаритов наткнёшься, или на недругов из семейства Вальтоссо, — усмехнулся дон Ардио. — С тех пор как ты женился на Тире, многие ищут повод, чтобы тебя тихонько прирезать.

— Замучаются пыль глотать, — ухмыльнулся я, на что Леон расхохотался и махнул рукой, дескать, иди отсюда, не мешай работать.

Возле парадного крыльца я увидел компанию, которая должна сопровождать меня в поездке. Кроме Рича, Наби-Сина, Гуся с Щербатым, к ним присоединился и виконт Агосто. На моём лице мелькнула досада. Мы до сих пор не могли попасть к герцогу Хуггорту на аудиенцию, чтобы решить вопрос с реабилитацией виконта. Когда он вернулся из Натандема, то сразу же умотал в столицу, оставив за себя секретаря. Понятно, что к нему с таким важным вопросом идти нельзя. Время зря терять. А Ним Агосто мучился от неизвестности, и мне стоило большого труда уговорить его остаться в нашем особняке на правах гостя. Тира сумела найти нужные слова и внушить ему, что никто его нахлебником не считает. Но если он считает себя вправе чем-то отблагодарить семейство Толессо, то мог бы послужить эрлу Игнату в качестве друга-свитского. Баланс между совестью и долгом был найден.

Тью подвёл ко мне Мишку. Это был уже другой жеребец, а не тот, который издох вскоре после нашего побега с Керми. Гнедой красавец с лоснящимися боками сердито фыркал, мотая головой, и стучал копытом по брусчатке. Я похлопал его по шее, схватился за луку седла и взлетел вверх. Остальные последовали моему примеру. Стражники уже распахнули ворота, пропуская нас на улицу.

Кавалькада понеслась к Рокане, распугивая гуляющих по дороге вальяжных и толстых голубей. Отсутствие моста через реку жутко напрягало. Пока парусники продолжают шнырять по реке, его придётся долго ждать. Единственными средствами переправы оставался паром. Лодки были удобны тем, что их хватало для всех, кто не был обременён тяжёлой поклажей. Нашёл перевозчика, заплатил ему пару монет — и наслаждайся жизнью, пока он машет вёслами. А вот с паромом совсем другое дело. Если опоздал — жди не меньше полутора часов, когда он вернётся обратно.

Нам повезло. Знакомый паромщик с сыновьями только-только убирал сходни, поэтому к нему на полном скаку рванули Гусь и Щербатый, размахивая руками.

— Эрл, — согнулся в поклоне бородатый хозяин широкого дощатого парома, когда подъехал я с остальными. — Прошу, проводите лошадей вон туда, к левому борту. Там посвободнее.

Вместе с нами на пароме оказалась карета с гербом Вальтоссо и с десятком сопровождающих, но кто в ней ехал, я не знал. Может, сын Главы, дочери или кузены с кузинами. Родственников у Аласа Вальтоссо хватало. Так и особняк у него самый огромный из всех, что стоят на правом берегу.

Свитские косились на нас, и на всякий случай держали руки на рукоятях шпаг. Не знаю, чем их запугали, что каждое моё появление на людях вызывало такую реакцию. Полагаю, кто-то умело разносил слухи о кровожадном эрле Сироте-Толессо, готовом перерезать глотку любому, кто слово поперёк скажет. И я догадываюсь, чьих рук дело.

Помимо кареты и свитских в нашей компании ехали слуги из разных Родов по каким-то надобностям. Они старались не привлекать к себе внимание, и жались к перилам.

Штормовой ветер, немного утихнувший к полудню, перестал гнать волны в гавань, поэтому паром довольно быстро домчал нас к противоположному берегу. Я залюбовался нашей новенькой гостиницей. Даже отсюда она гляделась пряничным домиком: уже оштукатуренная и выкрашенная в светло-бежевые тона, с большими окнами, в которых отражались посеребренные воды Роканы и бледно-голубое зимнее небо, коричневая черепичная крыша с печными трубами и флюгером в виде изогнувшей спину кошки. А когда мы подъехали поближе, моё сердце и вовсе обрадованно ёкнуло. Хоть строительный мусор ещё присутствовал вокруг здания, но зато прилегающая к гостинице площадь оказалась выложена брусчаткой. На высокое крыльцо то и дело выходили рабочие в заляпанной известью одежде с вёдрами или носилками. Отделочные работы ещё продолжались.

— Командор! — окликнул меня Рич и вытянул руку в направлении конюшего двора, и картина мне не понравилась.

На неогороженном ещё участке столпилось до полусотни человек. С одной стороны небольшой вооружённый отряд возглавлял беловолосый крепкий мужчина, превосходивший всех чуть ли не на голову, в потрёпанном, видавшем многое камзоле. Похожий на скалу посреди поля, он сложил руки на груди и спокойно глядел на разномастную компанию, вооружённую пистолетами и палашами.

— Говорю вам, убирайтесь к чертям собачьим, — громко гудел он. — Это не ваша территория, а эрла Сироты-Толессо! Какого дьявола вы мне суёте грёбанную бумажку? Подтереться ею — да и только!

— Погнали, — я понукнул Мишку, тот всхрапнул и зацокал по брусчатке.

Выехавшая из-за угла вооружённая до зубов кавалькада немного сбила накал. Непонятные налётчики тут же ощетинились клинками и грамотно выстроили две линии обороны. Я не стал подъезжать ближе, и мрачным взглядом окинул всё это безобразие.

— Кто такие? — спросил я и услышал за спиной щелчки взводимых курков пистолетов. Парни стали подражать мне, и чуть ли не у каждого теперь был огнестрел. У каждого — но не у всех. Наби-Син со своим тальваром был куда страшнее выстрела, не говоря уже и о Риче. Те ещё головорезы. — Почему на земле, принадлежащей роду Толессо, находятся посторонние?

— Так это ты Игнат Сирота? — развязно спросил один из бандитов в потрёпанном сюртуке, из-под которого виднелся пояс с ножом и заткнутым за него пистолетом. Он бесстрашно приблизился к Мишке, которому не понравилась такая бесцеремонность. Животное оскалилось, предупреждая о последствиях.

— Эрл Игнат Сирота-Толессо, — сказал Рич. — Будь вежливее, мужлан.

— Да плевать, — ухмыльнулся мужик, показывая пеньки передних зубов. Видать, не один раз прилетало ему по роже. Значит, не умеет думать головой. — Вот, держи письмо от господина Адалхайда. В нём указана претензия, которую я намерен исполнить.

Я неторопливо извлёк кортик из ножен, отчего вся компания зашевелилась в ожидании атаки. Усмехнувшись, опустил клинок и стал ждать, пока переговорщик догадается, что надо сделать. Поколебавшись мгновение, он насадил сложенный в несколько раз плотный лист бумаги на кончик кортика и отошёл назад, боясь, как бы Мишка его не цапнул. Жеребец был на взводе от такого количества людей на крохотном пятачке, но под моей крепкой рукой решил не буянить.

Я развернул письмо и вчитался в ровные каллиграфические строчки, отчего мои брови самопроизвольно поползли вверх. Не поверив, прочитал второй раз и рассмеялся. Чтобы поднять настроение моим спутникам, передал эту писульку подъехавшему виконту Агосто.

Через пару минут хохотал и он.

— Нет, серьёзно? — переспросил Ним. — Захват земель?

— Ну, не совсем захват, лишь часть, — ухмыльнулся я и обратился к мужику, передавшему мне письмо. — Эй, нелюбезный, скажи-ка мне, а ты какого хрена сюда припёрся с этим отребьем?

— Чтобы взять под охрану вон ту часть конюшен, — он вытянул палец и провёл невидимую линию, начиная от крайнего сарая до большого павильона, который, по замыслу Тиры, должен был оберегать кареты постояльцев от дождя и снега.

Я поразился наглости Далфина. Он не отступился от своих притязаний на землю, которую Тира уже приобрела вполне официально, но вот наш оппонент решил, что подкупив префекта центрального округа, можно свободно манипулировать законом и нагло захватывать чужое добро. В письме было его требование уступить часть земли, простирающейся от крайних причалов до конюшего двора, принадлежащего роду Толессо, господину нобилю Адалхайду. Согласно пункту такому-то в дополнение части договора и прочая муть, которую читать не хотелось…

— Что-то здесь нечисто, — высказался Ним, изучив письмо куда тщательнее, чем я. — Или на префекта надавил кто-то свыше, или тебя прощупывают, как ты отреагируешь.

— Как отреагирую? — я усмехнулся. — Можно вырезать всю эту шелупонь, но кровью дело не решить. Надо посетить этого самого префекта и поговорить по душам. С Адалхайдом разговаривать бесполезно. Его или выгонять из города придётся или вырезать под корень всю буйную семейку.

Это так. Представляю, что он натворит, если я на долгое время покину Скайдру, оставив Тиру на хозяйстве. Далфин ведь ей житья не даст. А если мы уедем вместе, то тем более всё под хвост коту пойдёт. Надо вопрос с этим наглым нобилем решать быстро. Хвала богам, что Адалхайд вдруг захотел бодаться со мной именно сейчас, а не тогда, когда я буду далеко отсюда.

— Как мне знакомы эти интонации! — рассмеялся виконт Агосто и скомкал письмо, потом бросил его под ноги переговорщику. — Эй, вы, чернь! Передайте своему нанимателю, что вся эта земля от причалов и до рыбачьих посёлков принадлежит семейству Толессо. Закреплённая по закону, кстати.

Мои парни направили лошадей на захватчиков, оттесняя их с территории гостиницы. Ворча и скалясь, те благоразумно отступили, но угрозы свои не преминули высказать.

— Надо огораживать всё это хозяйство, — пробормотал я, — и как можно быстрее. Ходят тут всякие…

Убедившись, что штурмовики вместе с наёмными бойцами, воодушевившимся поддержкой, отогнали чужаков к причалам, я спрыгнул на землю, разминая ноги. К нам поспешил беловолосый гигант. Его имя мне было известно. Рудо Тилль был капитаном наёмной кондотты из Эбонгейта, с кем Тира заключила договор на охрану нашей гостиницы. С ним прибыло пятнадцать человек, которым предстояло нести службу только здесь, не отвлекаясь ни на какие другие мероприятия. И судя по последнему событию, скучать им не придётся.

— Эрл Игнат, рад видеть вас, — прогудел Рудо, протягивая руку, которую я пожал без колебаний, потом кивнул, приветствуя остальных. — Господа! Благодарю вас за помощь! Иначе пришлось бы вступить в драку. Эти идиоты не внимали голосу разума.

— Они впервые пришли или уже были инциденты? — спросил я, предложив капитану прогуляться по строительной площадке.

— До этого дня поблизости шныряли какие-то неприятные типы, всё к чему-то приглядывались, — ответил Рудо. — Я был вынужден держать усиленный пост на конюшем дворе помимо охраны гостиницы. Несколько дней назад здесь полдня стояла карета, неказистая по виду. В ней парочка хмырей приехала. На рожон не лезли, торчали на причале и постоянно глядели в нашу сторону. Наверное, для своего заказчика старались выведать, какое количество людей охраняет гостиницу. Кстати, кто такой Адалхайд?

— Сорняк, выросший на зачищенном поле, — усмехнулся я.

Как ни странно, кондотьер меня понял и кивнул.

— Что мне делать, если случится нападение? — деловито спросил он, когда мы подошли к парадной лестнице, грязной от потёков извести и дождя. Чтобы не мешать работникам, встали чуть в сторонке. — Есть очень большая проблема. В случае атаки я не сумею вовремя предупредить вас.

— Вам надо приобрести сигнальные амулеты, — вспомнил я про магические средства оповещения. Озава мне про них много чего рассказала. Оказывается, можно устраивать фейерверки не только с помощью Дара. В алхимических лавках продают так называемые «потешные огни». Стоят они недорого, взрослые охотно их покупают для развлечения своих детишек. — Не обязательно много. Думаю, пять амулетов хватит, на случай если какой-нибудь из них не сработает. Когда случится нападение — а оно обязательно произойдёт, шкурой чувствую — и вы поймёте, что не отобьётесь, то подавайте сигнал.

— Хорошая мысль, — одобрительно кивнул Рудо. — Сегодня же пошлю ребят прикупить артефакты. Но даже в этом случае как вы поспеете? Чтобы перебраться через реку, понадобится паром. А ночью вы вряд ли найдёте паромщика. Время будет упущено.

— Вы уверены, капитан, что нападут ночью? — я внимательно глянул на кондотьера.

— Более чем. Вряд ли днём люди нобиля захотят испытывать судьбу. Тут же рядом порт, стража постоянно снуёт туда-сюда, — уверенно ответил он. — Нужно продумать, как вам перебраться через Рокану в короткий срок. Мои парни драться умеют, но всегда нужно учитывать, что противник будет в численном превосходстве.

— Да, Рокана — это не только очень большая река, но и огромная проблема, — глядя на суету возле лестницы, произнёс я. — Хорошо, капитан Тилль, мы подумаем над этим вопросом. Самый простой способ — держать две три морских шлюпки на берегу, но для них тоже нужна круглосуточная охрана.

Я вытащил из-под камзола цепочку с хронометром и посмотрел на стрелки. Пожалуй, надо посмотреть, как двигаются дела в самой гостинице, а потом нужно наведаться к префекту и задать ему очень неприятные (для него, конечно) вопросы. Но лучше всего начистить наглую рожу, посмевшую оспорить официальный документ о покупке земель.

Рабочие, которых Тира наняла для внутренних работ, действительно старались всё сделать в срок. Первый этаж уже полностью оштукатурили и побелили. Сейчас несколько женщин мыли окна, лихо управляясь тряпками. Я с любопытством огляделся. Строители действительно постарались. Через весь холл по потолку протянулись мощные дубовые балки, покрытые янтарного цвета морилкой. На них заранее прикрепили металлические крюки для люстр. Слева от входной двери находилась стойка с лакированной поверхностью, за которой будет стоять клерк и записывать прибывающих гостей. Из холла виднелась просторная трапезная, где могут утолять голод посетители. Вверх вела широкая лестница с фигурными балясинами, площадку уже огородили прочными деревянными перилами, ещё не выкрашенными.

Хотелось уже увидеть, как выглядит гостинца с мебелью, но дробный стук молотков на втором этаже, какое-то громыхание намекали, что ещё рановато думать о запуске этого объекта.

— Где вы отдыхаете и спите? — спросил я капитана Тилля, когда вышел на улицу.

— В конюшне. Там просторно, да и рабочим не мешаем, — ответил кондотьер. — Навезли сена, сколотили полати, никто не жалуется.

— Что с питанием?

— Первый раз вижу, как заказчик беспокоится о наёмниках, — улыбнулся Рудо. — Обычно он платит определённую сумму на продукты, а ты вертись, как хочешь. Нет, эрл Игнат, здесь всё нормально, даже очень. Ваша жена сразу сказала, чтобы мы договорились с близлежащим трактиром, где нам будут готовить еду. Оплата за неё идёт отдельно, и сразу хозяину. Я вообще в это дело не лезу. И знаете, сразу гора с плеч упала. Кормёжка кондотты — это самое больное место.

— Вы еду забираете из трактира или туда питаться?

— Посылаю парней. Мне не понравилось, что часть бойцов уходит с поста, чтобы набить животы. Здесь чужой город, люди разные бывают. Да и вином могут баловаться, а я пьяных солдат во время службы не выношу. Рокана рядом — утоплю к чёртовой матери.

Такой подход мне понравился, и со спокойным сердцем за гостиницу я отправился в гости к префекту центрального округа. Наша кавалькада покинула порт и неторопливо направилась в центр города, где находилось здание магистрата. Когда миновали рыночную площадь, едущий рядом со мной Наби-Син внезапно напрягся, крепко сжимая поводья лошади.

— Скажи, командор, а ты точно уверен, что мои друзья, которых вы убили в Натандеме, на самом деле мертвы?

— Ты о чём, Наби? — удивился я, но по сердцу заскребли кошки.

— Мне кажется, я видел в толпе человека, похожего на моего помощника Дор Хадана, — медленно ответил низарит. — Если это он, я должен доделать то, что не сделали твои бойцы. Как бы тяжело для меня это ни было.

Глава 2 Оживший призрак

Дор Хадану, можно сказать, повезло трижды. Боги любят число «три» и редко дают смертному лишний шанс. Молодой низарит выжил после страшного удара клинка, очнулся и выполз из занявшегося огнём дома, кашляя и выплёвывая внутренности от едкой алхимической гадости, с помощью которой напавшие устроили пожар. Это было вторым везением.

Дальнейшее для Дор Хадана происходило, как во сне. Он зажал рукой рану в боку и, пошатываясь, стал уходить от полыхающего жилища. Огонь поднялся выше крыши и с гудением метался из стороны в сторону; где-то бил тревожный набат. Тени людей метались по улице, и низарит то и дело прислонялся к шатким заборам, чтобы его не заметили. В какой-то момент ноги у него отказали, он рухнул на землю, больно ударившись подбородком о слежавшиеся комья грязи. Полежав некоторое время, Дор Хадан пополз, удаляясь всё дальше и дальше от места, где погибли его боевые товарищи. В голове билась только одна мысль: добраться до Скайдры и рассказать о произошедшем амилю[1] Кафхэну Нофре. Самое обидное, он так и не понял, кто ворвался в дом и перебил низаритов. А ведь амиль потребует подробности.

Поэтому сжав зубы, молодой наёмник-убийца полз и полз, пока не скатился в какой-то овраг, на дне которого протекал зловонный ручей. Перемазавшись в грязи, глине и нечистотах, он сумел подняться наверх, и вскоре уже был в густом лесу. Там Дор Хадан осознал, что самое трудное позади, и потерял сознание. Очнулся от странного скуления. Шершавый язык какого-то животного облизывал его лицо. Низарит открыл глаза и увидел стоящего рядом большого пса, лохматого, со сбитой шерстью на боках и животе. За ним полукругом выстроились ещё несколько шавок поменьше. Они ждали, когда вожак вцепится в горло человека, насытится горячей кровью и плотью, после чего им тоже могло что-то перепасть.

Рука Дор Хадана медленно поползла под одежду, где был спрятан узкий изогнутый нож, который, к счастью, враги не обнаружили. Пёс зарычал, обнажая желтоватые клыки. Он почувствовал угрозу, наклонил лобастую башку — и неожиданно отпрыгнул в сторону. Вся стая сорвалась с места и унеслась в лесную чащобу. Низарит вздохнул с облегчением. Бродячие собаки по своей наглости и злости ничуть не уступают волкам. Непонятно, что их испугало. Дор Хадан сразу перестал об этом думать, провалившись то ли в беспамятство, то ли в сон. Он проспал долго и чувствовал себя гораздо лучше. Тем не менее с раной надо было что-то делать.

Как только солнце поднялось выше и стало пригревать, молодой наёмник соскрёб с нескольких деревьев смолу и наложил её на рану, которая перестала кровоточить, и это было хорошим знаком. Он оторвал от одежды длинный лоскут и перевязал бок. Утомившись, долго сидел, прислонившись к стволу огромного дерева, периодически впадая в дрёму. Крови Дор Хадан потерял много, следовало аккуратно двигаться, чтобы не повредить рану.

Передвигаться пришлось мелкими шажками, да ещё хотелось пить. Очень. В горле стояла противная сушь пополам с противным запахом желчи, которую он выблевал ночью. Повезло найти ручей с чистой водой только к вечеру. От радости Дор Хадан напился так, что живот раздуло. Пока совсем не стемнело, он промыл рану и снова перевязался выстиранной тканью. Наставники хорошо научили его обходиться подручными средствами в случае ранения и всегда твердили, что самый опасный враг — это грязь.

Дор Хадан шёл на север по ночам, логично рассудив, что днём с его внешностью соваться в деревни очень опасно. Запросто прибьют чужеземца. Поэтому как только наползал утренний сумрак, он прятался в кустах или подходящем овраге, отсыпался, набираясь сил. А вот с едой было плохо, спасали только ягоды. Через несколько дней живот уже сводило от нестерпимой боли. В его положении, когда в руке только небольшой нож, даже заяц представлял угрозу. Тем не менее однажды низариту удалось поймать змею и сожрать её, предварительно пожарив в углях костра. Да, огонь Дор Хадан разводить умел, и сделал это сразу, как только немного окреп.

Передвигался он вдоль основной дороги, изредка делая крюк, чтобы обойти какую-нибудь стоящую на тракте деревушку. Днём было очень оживлённо. Крестьянские обозы, всадники, куда-то спешащие, кареты, войсковые подразделения — все они шли или в Натандем, или в Скайдру. Дор Хадан свой третий шанс использовал сполна, и через двенадцать дней с облегчением разглядывал стены «Шёпота Ветра», где находилась резиденция низаритов. К особняку он решил идти испытанным способом: ночью. Его путь лежал с заросшего кустарником холма мимо слободки, где можно запросто нарваться на бандитов. Позволить себе умереть на пороге спасения мог только идиот или слишком нетерпеливый юнец. Дор Хадан таким уже не был, и поэтому терпеливо ждал, хотя смертельно устал. Да и рана давала о себе знать. Он приложил все силы, чтобы избежать процесс воспаления, но не очень удачно. От начинающегося жара Дор Хадан начал слабеть.

Одиннадцать ударов колокола городской ратуши возвестили, что время близится к полуночи. Проверив, на месте ли нож, Дор Хадан неслышно скользнул вниз, старательно выбирая место, куда поставить ногу, чтобы не поскользнуться — песчаные осыпи тоже иногда коварны, а при его ране так и вовсе сулят большие неприятности.

Впервые в жизни низарит чувствовал себя беспомощным, пробираясь по пустым улочкам с единственной мыслью — не нарваться на неприятности. Прячась в тени заборов, он то и дело замирал, когда его чуяли собаки и начинали яростно лаять, поднимая тревогу по всей слободе.

Ему опять повезло. То ли ночные разбойники все разом подались в Скайдру грабить запоздалых горожан, то ли решили сегодня отоспаться, но Дор Хадан добрался до ворот «Шёпота Ветра» без приключений и едва не заплакал. У него уже не оставалось сил поднять руку и постучать по воротам. Но пересилив себя, вытащил нож и его рукоятью несколько раз врезал по оббитой железом калитке.

— Кого там черти принесли? — раздался гортанный голос с лёгкой хрипотцой.

— Адди, это я! — прошептал Дор Хадан, но ему показалось, что он сказал достаточно громко. — Открой дверь!

— Проваливай отсюда, бродяга! — грубо ответил приятель, голос которого низарит сразу узнал.

— Сах-аррум, азар, эйли, — собравшись с силами, проговорил низарит пароль, который помогал открывать любую дверь, которую охраняли его братья. «Мы дышим, мы живём, мы едины», — так можно было перевести те слова, которые сейчас прозвучали.

За воротами звякнуло что-то железное, калитка медленно открылась, и в лицо Дор Хадану ударил неяркий свет магического фонаря.

— Боги милостивые! — воскликнул Адди, держа одной рукой фонарь над головой, а в другой — зловеще посверкивающий тальвар. Рядом с ним маячила ещё одна фигура с массивной аркебузой. — Это же Дор! Быстро заходи!

Дор Хадан с улыбкой шагнул вперёд, и тут силы его оставили. Он ещё понимал, что падает на землю, и выставил руки, чтобы смягчить неизбежное столкновение с поверхностью. А потом наступила темнота.

— Очнулся?

Низарит, не открывая глаз, мысленно ощупал себя, особенно в том месте, где его плоть разрезал клинок врага. Кажется, ничего не болело, но что-то тугое стягивало бок. Возможно, повязка. Его ресницы дрогнули, в фокусе появилось лицо амиля. Наклонившись вперёд, Кафхэн Нофре внимательно поглядел на Дор Хадана.

— Давай же, приходи в себя поскорее. Я жажду услышать, почему ты вернулся один, без братьев?

— Пить… хочу, — прошептал Дор.

Амиль заботливо, как какая-нибудь служанка, поднёс к его губам глиняную кружку с холодной, ломящей зубы, водой. Жадно сделав несколько глотков, не обращая внимания на то, что часть её пролилась на грудь, Дор Хадан счастливо вздохнул.

— Говорить можешь? — голос амиля внезапно изменился, стал требовательным. — Твоей жизни ничего не угрожает, поэтому соберись и расскажи всё подробно. Мне не нравится твое появление в «Шёпоте Ветра».

— Прости меня, амиль, — как ни странно, говорить было совсем нетрудно. — Мы не выполнили заказ. Нас выследили гораздо раньше, чем мы — виконта Агосто.

— Он был в Натандеме?

— Не знаю. Но там был человек, который охранял его на купеческом корабле.

— Кондотьер Сирота, — кивнул Кафхэн Нофре. — Зачем ему просто так заезжать в город, находящийся вдали от основного маршрута? Значит, клиент находился там.

— Наби-Син тоже так думал, поэтому и решил следить за Сиротой. Командор встречался с графом Аброй — нашим заказчиком. О чём они говорили, не знаю. Но той же ночью на нас напали. В дом кто-то ворвался, перебил всех братьев. Я чудом спасся из огня.

— Ты не знаешь, кто это был? — поднял брови амиль.

— Нет, господин, — прошептал Дор Хадан. — Наби-Син дал приказ не открывать дверь, но посреди ночи послышался плач ребёнка. Как будто его бросили под окнами дома. Он орал так громко, что мог привлечь внимание местных жителей. Я ослушался, открыл дверь — и в этот момент что-то взорвалось. Возможно, нападавшие применили магический артефакт. Я потерял сознание, но чувствовал, как в моё тело вонзили клинок. Очнулся и постарался побыстрее выбраться из огня. Кабир был мёртв, а что случилось с Наби-Сином и Акашем — я не знаю.

— То есть ты не уверен в их гибели? — амиль задумчиво погладил аккуратную бородку.

— Кабир точно погиб, а старшие братья находились в самом доме, который быстро сгорел. Ни одного трупа врага я не видел, — признался Дор. — Мне надо было побыстрее выбраться из города, чтобы предупредить вас, амиль.

— Прошло много времени, но ты первый, кто вернулся, — Кафхэн Нофре не выглядел злым и требовательным, а скорее, умудрённым печалью и тревогами старцем. — Ладно, отдыхай и набирайся сил. Я пошлю человека в Натандем, чтобы он выяснил, что произошло с нашими воинами.

Он приложил руку к плечу Дора и вышел из комнаты. Низарит закрыл глаза. Разговор утомил его, но радовало одно: боль исчезла. Теперь к нему три раза в день приходила молчаливая служанка по имени Валита́. Пожилая женщина промывала его рану, накладывала пахучие мази и накладывала повязку. Вставать не разрешала, приносила еду и меняла судно, что очень не нравилось Дон Хадару. Молодой низарит испытывал унизительное чувство беспомощности, но попытки подняться приводили только к одному: Валита просто прикасалась ладонью к его лбу, и он проваливался в сон. В этой женщине билась искра Дара, но использовать его служанка то ли боялась, то ли амаль запретил. А вот Дора усыпить — пожалуйста.

Через две недели он впервые самостоятельно встал на ноги и сразу пошёл прогуляться в сад, где почти всегда находился Кафхэн Нофре. Амиль и сейчас сидел на своём месте, задумчиво перебирая чётки из красного камня.

— Вижу, Валита исцелила тебя гораздо быстрее, чем я предполагал, — амиль жестом показал на столик, где стоял кувшин и поднос со свежими фруктами. Дождавшись, когда молодой воин присядет напротив, сам налил ему в бокал вина из этого кувшина. — Пей, тебе нужно обновить кровь. А этот нектар как нельзя лучше подходит для такого дела.

Дор Хадан сердечно поблагодарил амиля и сделал глоток. Вино было превосходным: терпким в меру и густым, как сама кровь.

— Я послал в Натандем брата Нассира, — сказал старик, пощёлкивая чётками. — Он выяснит, что произошло с нашими лучшими воинам. Если окажется, что Наби-Син и Акаш погибли, тебе придётся закрыть заказ. Ты лучше знаешь противника, выжил, пусть и случайно, но зато теперь не совершишь глупость. Понимаешь, что вас поймали на жалости и доверчивости? Низарит должен выполнить заказ и тихо исчезнуть в ночи. Вы же решили, что враги глупее вас, и посмели рискнуть заданием. И мы опять потеряли воинов. Знаешь, сколько осталось братьев в «Шёпоте Ветра»?

— Пятеро? — несмело предположил Дор, потому как при отъезде их и в самом деле оставалось пять человек. Адди, Нассир, Хади-Эйл, Шукаб и Аджин. Если амиль задаёт вопрос, в нём кроется подвох.

— Нассира я отослал в Натандем, Аджин сейчас спешит в базовый лагерь за подмогой, — медленно ответил старик, продолжая перебирать чётки. — Но это дело долгое. Я редко обращался за помощью и даже в самых тяжёлых ситуациях старался выполнить заказ. Но теперь времена изменились. Раз нам дано задание зацепиться за Дарсию и создать здесь филиал нашего братства, то нужны люди.

— Вы боитесь нападения кондотьера Сироты? — вдруг догадался Дор Хадан и даже отставил бокал в сторону.

— Допивай, тебе полезно, — заметил амиль. — До меня дошли слухи, что этот человек, в который раз попадающийся на нашем пути, как злой дух Гакаш, скоро женится на леди Тире Толессо, одной из богатейших невест Скайдры. А это может означать одно: Сирота начинает уверенно занимать место в высшем обществе. Он имеет боевой опыт, он молод и удачлив, а скоро будет очень богат. Какой вывод из этого ты можешь сделать?

— Я не могу охватить полноту вашего замысла, уважаемый амиль, — Дор Хадан дураком не был и догадался, к чему клонит старик. Но пусть сам озвучит свои мысли. Халь-фаюмцы не приветствуют торопливость молодости.

Кафхэн Нофре усмехнулся, поняв хитрый манёвр федаина.

— У нас появляется возможность отомстить врагу, забравшему души воинов-низаритов, — сказал он. — Когда человек один, он бесстрашен. Когда у него появляются друзья, он вынужден ломать свои предпочтения и отбрасывать осторожность. Заведя семью, он полностью открывается для удара. Есть два варианта, — последовал двойной щелчок чёток. — Мы можем разом уничтожить гнездо, в котором взращивают опасных бойцов, но для этого придётся пожертвовать многими нашими братьями. Или же взять командора Сироту за самое чувствительное место.

— Похитить жену?

— Похитить жену, когда она будет беременна, — чётки замерли в пальцах амиля. — А это произойдет довольно скоро после свадьбы. Страх за двойную жизнь сделает сговорчивым проклятого Сироту. Он сам придёт к нам и отдаст всё, что мы потребуем. Но нам ведь ничего не надо?

— Богатства рода Толессо — отличный приз, — усмехнулся Дор Хадан.

— Правильно. Только плата должна быть другой. Собственная жизнь.

— Так просто? — разочарованно спросил федаин. — Велика ли честь убить человека, добровольно пришедшего на смерть?

— Ты ещё глуп, Дор Хадан, — прикрыл глаза амиль. — Разве мы, убивая клиентов в их собственных постелях, думаем о добровольности их смерти?

— Нет, — согласился низарит. — Но ведь мы заставим командора сделать осознанный шаг к жертвенности. А это нечто другое.

— Вот поэтому существует ритуал «извлечения души». Командор Сирота должен отдать свою душу самому сильному и достойному члену нашего Ордена. Как думаешь, это справедливо?

Чуть подумав, Дор Хадан согласился. Так было гораздо правильнее, чем просто перерезать глотку врага над жертвенным алтарём. Мелькнула мысль, а кто достоин такого Дара? Амиль усмехнулся, словно подслушал её.

— Решаю не я, а совет Ордена. Нам важно заполучить Сироту в свои руки, но придётся подождать какое-то время. Вот поэтому и прошу помощь. Когда придёт время, мы должны знать о каждом шаге врага, о чём он думает, где любит бывать, какие у него отношения с людьми, со слугами, кто его враги. Этим ты и займёшься, Дор Хадан.

— Амиль, — вскочил федаин и едва не задохнулся от гордости. — Благодарю за доверие!

— Ступай, юноша, тебе нужно сейчас как можно больше отдыхать. Набирайся сил перед трудной работой.

Дор Хадан поклонился, сделал два шага назад и уже собирался уходить, но запоздалая мысль задержала его.

— А как же быть с клиентом? Мы ведь так и не выполнили заказ графа Абры?

— Помнишь, что я тебе говорил? Где командор, там и клиент, — чётки в пальцах амиля Нофре замелькали быстрее. — Кондотьер Сирота — наша второстепенная цель, но любая из этих мишеней может быть поражена первой. Они всегда рядом, что облегчает нашу работу.

Дор Хадан снова поклонился, и на этот раз его ничего не держало. Он решил побродить по двору особняка, отмечая, насколько здесь стало безлюдно. Хади-Эйл, поставленный на стражу, дремал в тени небольшой будки. Он примостился на низкой скамеечке, вытянул ноги, а спиной привалился к стене, сложив руки на груди. Адди и Шукай самозабвенно дрались между собой на тальварах, облюбовав для занятий площадку за домом. Посмотрев некоторое время за своими братьями, Дор побрёл в свою комнату. Самочувствие его ещё оставляло желать лучшего, да и выпитое вино приятно кружило голову.

Потянулись однообразные дни. Утром его навещала Валита, промывала рану и понемногу держала свои ладони над ней, прежде чем наложить мазь. Федаин всё больше убеждался, что женщина имеет искру Дара, и попытался узнать:

— Ты одарена, Валита?

— Слабо, благословенный воин, — едва заметно улыбнулась она, перевязывая рану. — Я не смогла развить искру в детстве, но и погаснуть ей не позволила.

— Зачем тогда тратишь силы, если мази помогают куда лучше? — удивился Дор.

— Вот поэтому и пробую воздействовать на рану. Человек, занимающийся ремеслом, должен ежедневно трудиться, чтобы не потерять навыки, — пояснила Валита. — Так и я. Слабая чародейка постигла тайны природных зелий и мазей, вложив в них частичку своей Силы.

— Мне твои мази очень помогают, — признался Дор Хадан. — Спасибо.

Женщина кивнула, принимая благодарность и предупредила:

— Через два дня сниму повязку. Самое страшное и тяжёлое миновало.

Так и случилось. От удара чужого клинка остался рубец, как напоминание о беспечности и потере бдительности. Больше такого не повторится, — решил про себя молодой федаин, и, преодолевая стыд, зашёл в комнату Наби-Сина. В его скромном сундуке лежал запасной тальвар и кинжал, который Дор и взял, чтобы начать занятия. Сидеть без движения для него было невыносимой мукой. Попросить чужой клинок ему не позволяла не только совесть. Потеря оружия — самое страшное для настоящего низарита. Уж лучше бы он умер там, в горящем доме. То и дело Дор Хадан ловил на себе насмешливые взгляды братьев, когда вышел во двор и стал понемногу разминать мышцы. Кинжал постоянно норовил вылететь из ослабевших рук, но федаин, сжав зубы, двигался по невидимой линии, отрабатывая каждое движение. Лезвие блестело на солнце и бросало блики на серые стены особняка, отражалось в высоких узких окнах.

И так день за днём, неделя за неделей. С моря стали задувать осенние ветра, волны с каждым разом становились всё злее, со страшной силой ударяя в береговую линию. Пошли дожди. Дор Хадан всё равно выходил на улицу в одних штанах и исступлено махал кинжалом Наби-Сина. Он до сих пор не мог взять в руки тальвар своего старшего брата, погибшего от руки ненавистного кондотьера, и от этого становился ещё злее и резче, не обращая внимания на амиля, который внимательно следил за ним с балкона.

Прошло ещё два месяца. Тонкий снежный покров, лежавший на холмах, истаял, дожди перестали идти, но холодные ветра до сих пор будоражили Скайдру, заставляя горожан усиленно топить камины и печи. От этого едкий и вонючий дым постоянно поднимался в небо над крышами домов. Но свежий ветер очищал воздух, отчего в особняке всегда хорошо дышалось.

Из города вернулся амиль Нофре. Несмотря на большое расстояние от «Шёпота Ветра» до порта, он всегда ходил пешком. Вот и в этот раз бодрой походкой он прошёл через ворота и кликнул Дор Хадана.

— Пойдём со мной, юноша, — сказал старик, и федаин поклонившись, проследовал за ним.

В свою комнату Кафрэн Нофре подчинённых почти никогда не приглашал, за редким исключением. Поэтому у Дора ёкнуло сердце, когда амиль показал ему знаком, чтобы тот входил и закрыл за собой дверь. Сбросив плащ — наставник давно перешёл на одежду жителей Дарсии, но в особняке ходил как и подобает халь-фаюмцу — он сел в кресло и сказал:

— Вернулся кондотьер Сирота. Он пропадал столь долгое время, что я подумал о его смерти. Ведь корабль уже давно стоит в гавани, что вызывало у меня недоумение, куда делся враг. Хвала Богам, этот человек уже здесь.

— Вы его видели?

— Нет. Об этом сказал купленный мною человек. Он постоянно находится в порту и знает куда больше, чем облечённый властью чиновник. Итак, Дор Хадан, с этого дня мы начинаем плести вокруг шеи Сироты крепкую верёвку, в которой он рано или поздно затрепыхается. Первое, что ты должен сделать, привести себя в порядок. Найди Маду и скажи ей, чтобы она постригла тебя и нашла одежду для выхода в город.

— А разве чужая женщина может прикасаться к волосам мужчины? — ужаснулся Дор Хадан.

— Такие вопросы амиль решает единолично, — без тени усмешки сказал Нофре. — Для нашего дела нужно как можно меньше привлекать внимание. Поэтому — да, разрешено. Здесь многие наёмники стригутся очень коротко или вообще бреются налысо. Но мы сделаем из тебя приказчика одного халь-фаюмского купца, который через тебя решает все вопросы по поставке товаров. Будешь крутиться в порту, заводить знакомства с нужными людьми. Узнай про командора Сироту всё, а потом мы нанесём удар. Вдруг повезёт, и ты встретишь виконта Агосто.

— Амиль, а что мне тогда делать? Убить его?

— Если ситуация будет благоволить — то убей, — немного подумав, ответил Кафхэн Нофре. — В ином случае даже не приближайся к нему. Найми мальчишек за пару мелких монет, пусть следят за клиентом. Потом решим, как поступить.

— Я всё понял, уважаемый амиль, — поклонившись, Дор Хадан вышел из комнаты и пошёл искать Маду.

Женщин в «Шёпоте Ветра» было не так много: две кухарки, лекарка Валита, та самая Мада, о которой говорил амиль, и ещё одна пожилая неразговорчивая тётка. Кроме кухарок остальные убирались в комнатах, стирали и штопали мужскую одежду. Были ещё две девицы из рабынь, их служба относилась к разряду самых низких и грязных — ублажать воинов-низаритов. Жили они в самом дальнем крыле особняка с отдельным входом, но даже при таком положении братьям не дозволялось бесчинствовать. Амиль следил за этим очень строго. Были определённые дни для посещения. За нарушение следовало наказание. Мужчина, в первую очередь, должен закалять своё тело в тренировках и быть готовым умереть в бою, а не страдать без женского доступного тела.

Надо сказать, Дор Хадан ещё никогда не пользовался услугами рабынь, хотя несколько раз сталкивался с ними на внутреннем дворе. Судя по довольному виду, они нисколько не переживали из-за своего статуса, даже намекнули молодому федаину, что не прочь с ним развлечься. Тот страшно краснел. Не говорить же им, что в его жизни не было ни одной женщины. Но сейчас, когда Дор отшатнулся от бездны, появилось странное желание после беспокоящих снов пойти в соседнее крыло и принять предложение девок. Пусть вдвоём его ублажат, они же сами предлагали!

Хорошо, что амиль вовремя приказал ему заняться разведкой.

Мада — статная смуглолицая халь-фаюмка из кочевого племени Бандар — которой было чуть меньше лет чем лекарке, выслушала просьбу федаина и молча кивнула. Женщине запрещено прикасаться к волосам мужчины, преодолевшего пятнадцатилетний рубеж жизни, а уж состричь даже маленький пучок и вовсе является жутчайшим нарушением. Разрешение может дать только старейшина или амиль, если стрижка имеет какой-то определённый смысл. Кафхэну Нофре она верила, поэтому спокойно взялась за ножницы. Этот худощавый юноша с узлами мышц на руках ей нравился, и его появление, израненного и едва живого, всколыхнуло женское сердце. Она никому не говорила, что Дор Хадан очень похож на её брата, погибшего где-то на песчаном побережье Аксума во время набега. А сердце предательски сбоило, когда она глядела на него.

История молодого парня, пробиравшегося в Скайдру с большой дырой в боку, уже стала известна обитателям особняка. Каким образом, Дор не знал. Ну не амиль же рассказал каждому в подробностях, как всё происходило! Скорее, каждый домыслил по-своему, соединил разрозненные сведения — и вот теперь он то ли герой, то ли трус, потерявший не только своих братьев, но и личный тальвар. А сейчас парень просто млел, ощущая ласковые руки на своей голове и тихое щёлканье модных ножниц, отстригающих слишком отросшие волосы. Как-то само собой получилось, что после стрижки он встал, разгорячённый её ласковыми прикосновениями, повернулся к Маде и грубовато схватив за плечи, прижал к себе. К удивлению федаина, женщина не сопротивлялась. Наоборот, проявила инициативу, с которой Дор не ожидал столкнуться. Уже в постели он старался отбросить мысль, что Мада старше его на пятнадцать, а то больше, лет. Дочь истинных кочевников оказалась искусной в любовных играх, поэтому низарит выполз из её покоев едва живой, но счастливый и опустошённый, как никогда. По-хорошему, надо было собрать свои волосы и сжечь их, чтобы чужая рука не использовала их в опасных ритуалах. Но мысль работала лениво, и совсем в другую сторону. Мада боялась гнева амиля, поэтому очень просила Дора не совершать глупостей и не бегать к ней в постель каждую ночь. Даже в безлюдном особняке хватало глаз и ушей. Она сама найдёт способ прийти к нему.

Дор Хадан переоделся в нелюбимую ему одежду горожан Скайдры и вышел из ворот, напутствуемый весёлыми возгласами Шукаба, стоявшего на страже. Кажется, все уже знают, что произошло в комнате Мады. Ну и пусть. На плохие поступки людей толкают бесы и подземные духи. Осчастливливают — добрые боги. Разве плохо, если между мужчиной и женщиной происходит подобное, да ещё по взаимному согласию? Молодой федаин сразу понял, что грубость в таком деле — самый ненужный помощник, и вовремя сдержал бушующие эмоции. Мада — умница, показала ему, как обходиться с женщинами, получать и давать удовольствие.

Тихонько напевая незамысловатую песенку, услышанную ещё в учебном лагере от своих братьев, Дор проследовал по дороге мимо слободки, отогнал камнем нахальную стаю бродячих псов, к которым у него появилась стойкая неприязнь, и вскоре уже был в порту. Отвыкший от шума, он едва не растерялся от многолюдья, и некоторое время вертел головой по сторонам, пытаясь сориентироваться, где находится нужная ему контора с человеком, который знает всё обо всех. Поняв, что так может простоять до вечера, он с запинкой спросил первого попавшегося ему на дороге почтенного господина в шерстяном сюртуке, где ему найти администрацию порта.

— Ступай туда, — махнул тростью мужчина в нужную сторону. — Напротив первого причала двухэтажное здание под королевским штандартом.

Он с подозрением поглядел на выделяющегося среди местных жителей молодого человека, но ничего не сказал, торопливо отойдя подальше.

Для Дор Хадана начались однообразные будни, разбавленные бесконечными разговорами с купцами, капитанами кораблей и чиновниками мелкого пошиба. Амиль Нофре каждый вечер дотошно выспрашивал о том, что узнал федаин, и давал нужные подсказки и поручения.

Самое главное, чего хотелось Дору, так это встретить командора Сироту. Как назло, он словно в насмешку вообще не появлялся в порту. Видимо, миловался со своей молодой женой после долгой отлучки. Амиль посмеялся над возмущением помощника и посоветовал ему покрутиться возле новой гостиницы, которую строят по заказу семьи Толессо. Возможно, скоро злой Сирота там появится.

В один из дней Дор Хадан почему-то задержался на рыночной площади, выбирая подарок для Мады. Он хотел купить ей какое-нибудь небольшое украшение, не бросающееся в глаза, что-то вроде броши или ожерелья, которое можно прятать под платьем. Конечно, всё равно заметят, начнут зубоскалить. Но парень уже привык к подначкам. Удивительно, что амиль Нофре ни разу не выразил своего недовольства, как будто ему даже нравилось, что Дор не шастает к рабыням, а нашёл женщину, которая взяла его под свою опеку.

Ожерелье из красного жемчуга федаин приметил у одного из лоточников и сторговался за две «короны», что вызвало у него зубовный скрежет. Хотелось вытащить кинжал и отрубить жадные пальцы торговца. Но это рынок, здесь все стараются найти свою выгоду.

Торопливо пробираясь через толпу, он заметил с десяток всадников, перед которыми люди расступались, боясь быть затоптанным. Дор Хадан замер как вкопанный. Он узнал командора Сироту. Тот ехал в окружении охранников, один из которых был самым жутким и страшным, умевшим не только резать людей с невероятной виртуозностью, но и метать ножи точно в цель.

Дор с интересом поглядел на его спутников. Да, такого человека просто так не достать. Все опытные бойцы, похожие на пустынных волков, поджарые и верткие, цепко посматривают по сторонам. Один из всадников, ехавший по левую руку от командора, привлёк внимание низарита. На нём был надет коричневый камзол, перевитый ремнями, широкополая шляпа скрывала лицо. Но стоило ему чуть-чуть отстать и повернуть голову, и у Дора внезапно пересохло горло. Он узнал виконта Агосто и сразу всплыли слова амиля: где Сирота, там и клиент. Сегодняшний день ниспослали добрые боги. Сразу двое врагов в одном месте!

Ещё один из всадников, не очень уверенно держащийся в седле, на какой-то миг скользнул по Дору Хадану взглядом и отвернулся со скучающим видом. Молодой федаин схватился за оберег в виде обкатанного морем голыша с зелёно-жёлтыми разводами, приобретённый им вместо потерянного мориона, ощущая ползущий по спине холод. Такого быть просто не могло! Наби-Син погиб в том злосчастном доме. Но даже если предположить, что ему удалось выжить и выбраться из пожара, то он никак не мог быть рядом с командором Сиротой!

Заинтересовавший его всадник хоть и был в обычной одежде наёмников, предпочитавших добротные кожаные сюртуки или камзолы, мгновенно потерялся в толпе, и Дор Хадан бросился за кавалькадой, мелькавшей впереди. Расталкивая руками толпу, не слушая брань, которой его осыпали вредные старухи или дородные тётки с корзинами, а то и получая тумаки от мужчин, низарит пытался догнать всадников, ехавших, судя по всему, к зданию магистрата. Если это так, нужно успокоиться и не спешить. Он спрячется за углом, чтобы оттуда без опаски разглядеть всадников. Командор Сирота и виконт Агосто уже никуда не убегут. Раз они в городе, теперь можно за ними следить ежедневно, выжидая момент для смертельного удара. А вот человек, похожий на Наби-Сина, его заинтересовал гораздо сильнее.

Всадники спешились возле высокого крыльца магистрата. Сирота вместе с Агосто, метателем ножей и тем самым воином поднялись к дверям, что-то сказали охранявшим вход солдатам и прошли внутрь. Дор Хадан, стоя в двадцати шагах от административного здания, да ещё прячась за углом в теньке, расслабился и стал ждать, когда враги выйдут наружу. Время шло. На часовой башне пробило два раза. Почему так долго? Что за дела могут быть у этих людей? Дор потому и ненавидел города, где всё подчинено какому-то странному порядку: здесь любили обсуждать дела чуть ли не до мельчайших подробностей, раскланивались друг с другом по нескольку раз, прежде чем договориться; а чтобы встретиться с нужным человеком, нужно предварительно выяснить, не занят ли он другими делами.

Низаритов учили подолгу ждать удобного момента для смертельного удара, но молодого федаина, кажется, коснулись заражённые миазмы города. Он занервничал. У него было задание в порту, а приходится подпирать стену и пялиться на лестницу.

Наконец, командор Сирота со своими людьми вышел наружу. Дор Хадан жадным взглядом впился в человека, похожего на Наби-Сина. И снова схватился за оберег. Это был он, старший федаин, друг и учитель Дора, человек, которому он верил с открытым сердцем. Немного округлившееся лицо не смогло стереть узнаваемые черты «ночного охотника». Дору всё было знакомо: смуглая кожа, настороженный взгляд, скупые и экономные движения, плавность рук и тела.

Замерев на месте, федаин невидяще глядел на неловко садящегося в седло Наби-Сина и думал, как рассказать о его предательстве амилю Нофре. А если он даст приказ убить старшего брата? Как Дор Хадану поступить в таком случае?

Всадники уехали, а федаин заторопился в «Шёпот ветра». Он был так погружён в себя, что не заметил, насколько быстро преодолел расстояние от центра города до особняка. Простучал по воротам сегодняшний пароль и подобно вихрю ворвался во внутренний двор. Отмахнулся от вопроса Хади-Эйли, скучающего на страже и побежал в садик, где по обыкновению после обеденной трапезы отдыхал амиль Нофре. Контролёр Ордена и в самом деле был там.

— Амиль! — Дор Хадан рухнул на колени и коснулся лбом мраморной плитки. — Не обрушивай свой гнев на непутного федаина! Если бы я только знал…!

— Встать, Дор, присядь, — спокойно произнёс Кафхэн Нофре и показал на низенькую скамейку. — Негоже воину ползать на коленях, даже если он сознаёт свою вину. Что произошло?

— Сегодня очень странный день, амиль! — Дор примостился на неудобную для него скамеечку и понял, что всё равно оказался ниже контролёра, пусть и не на коленях. А значит, ему показали то место, которое он заслужил после тех слов. — Наш клиент и командор Сирота были вместе возле магистрата! Они разъезжали на лошадях по городу, и я следил за ними.

— Это хорошая новость, — кивнул амиль и чётки замелькали в его пальцах. — Почему же ты пытаешься каяться? В том, что не убил их? Но мы об этом говорили не раз.

— Да, не удалось. У Сироты сильная охрана, не подобраться. Но… амиль. Я видел Наби-Сина. Он жив.

Повисло молчание. Даже вездесущие воробьи затихли в кустах. Кафхэн Нофре долго смотрел на потупившегося федаина.

— Я верю, что ты не ошибся, — сказал он твёрдым голосом. — Ты думаешь, мой младший брат о предательстве Наби-Сина? Что велят наши устои?

— Покарать предателя, выпустив из него всю кровь, — потерянно ответил Дор Хадан. — Но мы не знаем, как это произошло. Может, наш брат был в беспамятстве, а Сирота решил его спасти. В благодарность Наби-Син дал ему клятву.

— Дал ему клятву, — размеренно произнёс амиль. — Низарит может отринуть служение Ордену единственным способом: если кто-то доказал, что он сильнее его, кто пустил кровь низариту в священном поединке.

— Полагаете, Наби-Син вступил в поединок с командором?

— Это всего лишь мои догадки. Если Наби-Син не трус, он скоро здесь появится и объяснит, почему клиент до сих пор жив, и что связывает его с убийцей наших братьев.

Примечание:

[1] Амиль — одна из высших ступеней в системе низаритов, то есть управляющий, контролер.

Глава 3 Королевский жетон

Видят боги, я не хотел скандалить с представителем власти. Но префект, решивший играть краплёными картами, да ещё на два стола, обязан был понести наказание. И для этого у меня были возможности, которыми я собрался воспользоваться.

Перед отъездом из Грёз мне удалось ещё раз встретиться с королём Аммаром. Взвесив все «за» и «против», я согласился на его предложение. Таким образом, в Скайдру я вернулся в качестве тайного порученца, наделённого большими возможностями, облегчающими жизнь. Проще говоря, я сейчас могу устроить нобилю Адалхайду весёлую жизнь, и он будет вынужден склонить голову, подчиняясь моим требованиям. Но это не совсем правильно. Мне важно самому показать свою силу, которая подкреплена словом и оружием. А вот с префектом я собирался поговорить очень обстоятельно, возможно и с битьём морды. Он здесь является властью, одной из рук короля, которая решила действовать по собственному желанию. Дескать, государь далеко, а я тут живу. Непонятно только, чем его подкупил Адалхайд?

В магистрат нас пропустили с некоторой опаской. Когда я назвался, солдаты гарнизона, стоявшие на страже, переглянулись, помялись немного и всё-таки решили не рисковать. А вдруг и в самом деле этот дворянин является эрлом, а стоящий рядом с ним франтоватый молодой человек — виконтом? Знать каждого аристократа в лицо им не обязательно, для этого существует полковое начальство и разводящие. Нужных людей сейчас рядом не было, поэтому мы спокойно прошли внутрь. Вежливо поинтересовались у пробегавшего мимо мелкого клерка, где находится кабинет префекта.

— Господин Гёпф изволит отсутствовать, — проблеял испуганный чинуша, худой, как селёдка после нереста.

— Не ври мне, морда, — ласково сказал я, и поднёс кулак к его острому носу. — Чуешь, чем пахнет?

Тот кивнул в полуобморочном состоянии.

— Люди сказали, что префект на месте. Поэтому отведи нас, пожалуйста, к нему. А потом можешь бежать, куда хотел.

Клерк не стал испытывать судьбу и сначала предложил нам подняться на второй этаж по широкой лестнице с красивыми ажурными перилами. На площадке торчал ещё один солдат в парадном мундире. Он вытянулся на всякий случай, щёлкнул каблуками и не стал препятствовать нашей компании.

Второй этаж казался вообще вымершим. Шаги гулко отражались от стен длинного коридора и высокого потолка. Мощные колонны, между которыми мы шли, подпирали массивные балки. Здание магистрата построили недавно, чуть больше двадцати лет назад. Тира рассказывала мне, что помнила его ещё маленькой девочкой, частенько проезжая мимо в карете отца. Высокое, свежевыбеленное, сверкающее дорогим стеклом и витражами парадного подъезда, оно было гордостью Скайдры. Как-никак, важное место для администрации центрального округа.

— Куда все люди пропали? — поинтересовался виконт. — Отменили службу?

— Никак нет, ваша милость, — ответил клерк, замедляя шаг. — Часть ушла домой на обед, остальные работают над годовым финансовым отчётом. Требование из столицы…

Деньги любят счёт. Эту истину любой правитель знает, и всегда в первую очередь проверяет чиновников, сидящих на финансовых потоках.

— Вот здесь, — клерк слегка поклонился, остановившись перед большой дверью, покрытой тёмно-красным лаком. Взявшись за изящную полированную ручку, которая стоила, по моему мнению, не меньше двух крон, он постучал костяшками пальцев по полотну, услышал непонятный возглас и открыл дверь. Сам же благоразумно отошёл в сторону.

Я придал ему ускорение, отодвинув плечом, и широким шагом вошёл в светлый кабинет внушительных размеров. С ним диссонировала маленькая голова с жидкими волосами, тщательно причёсанными и уложенными один к одному. Она торчала из-за огромного стола, покрытого синим казённым сукном. Округлое лицо с обвисающими брылями удивлённо вытянулось, узрев появление двух дворян. Рич, Наби-Син, Тью, Гусь и Щербатый остались снаружи на боевом посту, чтобы не пускать никого, кто вздумает ломиться в кабинет, услышав крики избиваемого префекта. А то, что его будут бить, ни у кого не возникло сомнений. За подобные махинации можно и из окошка вылететь.

— Эрл Сирота-Толессо? — ого, а меня уже хорошо знают, даже без запинки имя называют. — Чем могу быть полезен?

— Мы с вами никогда не встречались, господин Гёпф, — я чуть приподнял шляпу, демонстрируя вежливость. — Вот и зашёл познакомиться поближе. Позвольте представить вам моего друга Нима Агосто, виконта Натандемского.

Ним холодно кивнул. Префект слегка суетливо вылез из-за стола, и оказался человечком маленького роста, отчего сразу почувствовал себя неуютно перед нами. Тем не менее, он кашлянул, одёрнул мундир из серого добротного сукна с золотыми позументами на обшлагах — высоким чиновникам на королевской службе дозволялась подобная роскошь.

— В таком случае я готов выслушать вас, — он сделал приветливое лицо и показал на кресла, стоявшие в дальнем углу кабинета вокруг изящного столика, покрытого шпоном из дорогих пород дерева. — Присаживайтесь, господа. Не угодно ли вина, а может — бренди?

— Спасибо, но обойдёмся, — отверг я его предложение. — У нас мало времени, чтобы вести задушевные беседы.

Мы расположились друг напротив друга и стали внимательно изучать друг друга, не проронив ни слова. Гёпф занервничал, постукивая пальцами по подлокотникам кресла.

— Я сегодня стал очевидцем неприятного инцидента, связанного с моей строящейся гостиницей, — прервав молчание, сказал я. — Некие личности числом тридцати небритых и весьма наглых рож заявились с оружием и стали требовать от охраны покинуть конюший двор, стоящий на земле, якобы принадлежащей нобилю Адалхайду. Даже предъявили письмо, где оный господин утверждает своё право на полторы тысячи квадратных метров земли, принадлежащей моей жене — леди Толессо. В Земельном Департаменте лежат бумаги, подтверждающие её право владения на большую часть прибрежных земель. С каких это пор подпись префекта центрального округа стала весомее решений учреждения, напрямую отвечающего за движение земель?

Гёпф кашлянул, повертел шеей, как будто жёсткий воротник мундира не давал ему дышать.

— Дело в том, благочестивый эрл, что на земли, приобретённые вами, было отложенное право нобиля Адалхайда, — сказал он с едва ощущаемой неуверенностью. — Леди Тира Толессо приобрела их за определённую сумму куда быстрее, чем его милость господин Адалхайд.

— Это запрещено? — я вздёрнул бровь. — Кто первым встал — того и тапки, слышали поговорку?

— Простите? — захлопал глазами префект, а виконт отвернулся, чтобы тот не увидел, как гость едва сдерживается от смеха.

— Я говорю, если законы позволяют проводить подобные финансовые операции, почему они должны иметь обратную силу? — я наклонился вперёд, вперив взгляд в чиновника. Кажется, у него даже залысина покраснела. — Где такое прописано?

— У господина Адалхайда есть письмо с подтверждением префекта южного округа, куда относится и портовая инфраструктура, и все прибрежные земли, на право покупки любого участка.

— Любого? — оживился виконт, как будто услышал что-то интересное для себя. — То есть, он и сейчас может купить тысячу акров, прилегающих к землям рода Толессо, без всякого конфликта?

— Да, если захочет, — Гёпфе почувствовал ловушку и лихорадочно соображал, как из неё выкрутиться без последствий.

— Тогда какого хрена он посылает вооружённый сброд и требует очистить территорию с постройками, в которые Толессо вложили огромные деньги? — зарычал я, не выдержав. — Адалхайду недвусмысленно дали понять, что он может приобрести любой участок, граничащий с нашими землями, и никто не будет с этим спорить! Или вы берёте на себя ответственность пересмотреть решение Земельного Департамента и вмешиваетесь в работу своего коллеги?

— Подожди, Игнат, не торопись, — придержал меня виконт и снова обратился к чиновнику. — Скажите-ка, милейший, а с кем нобиль Адалхайд заключал устный договор?

— С господином Мозером.

— А подпись на разрешительном письме и грамоте чья? — посмотрел на меня Ним.

— Лорин Хасс, кажется, — хорошо, что я просмотрел все документы, связанные с покупкой прибрежных земель, перед поездкой в магистрат. — Да, точно Хасс. Префект южного округа.

— Тогда в чём проблема? — пожал плечами виконт. — Земельный Департамент не станет проводить сделки с бумагами, подписанными префектом, ушедшим в отставку или по каким-то иным причинам.

— Господин Мозер умер от чахотки, — мрачно проговорил нынешний глава центральной префектуры.

— Сожалею, весьма… Сколько вам заплатил Адалхайд? — я закинул ногу на ногу и стал разглядывать начищенный до блеска сапог.

— Что вы себе позволяете, эрл? — мгновенно вспыхнул коротышка и вскочил на ноги. — Я нахожусь на службе, в моём лице вы оскорбляете короля!

— Сядь, червяк! — рявкнул я, глядя на героического префекта. — Ты уже нарушил закон! Провернул сделку с подписью бывшего главы южной префектуры, и думал, что обман не обнаружится? Неужели я позволил бы Адалхайду отобрать моё имущество? Представляешь, жалкий человечишка, что в Скайдре началась бы война из-за твоей жадности?

— Я буду жаловаться губернатору! — взвизгнул Гёпф, едва не топая ногами. — Выйдите вон, эрл Сирота!

— Я думал, господин префект осознает свою ошибку, попросит прощения и аннулирует все договоры с Адалхайдом, — я посмотрел на виконта, но тот лишь развёл руками. — Ну что ж, не хотел пользоваться своим преимуществом…

— Подобные вещи нужно пресекать на корню, — напомнил Ним. — Иначе хуже будет.

— Резать по живому, не дожидаясь заражения, — кивнул я, вставая. Просунув руку под ворот камзола, потянул на себя цепочку, на которой висел небольшой кругляш из чистого серебра с гравировкой королевских символов: короны и лилий. По краю шла чеканная надпись: «честь и слава в верной службе», Увидев жетон, Гёпф выпучил глаза и мгновенно осел в кресло. Его брыли обвисли почти до самых скул, а сам он стал похож на очень старого пса. Да и на самом деле префект был не так уж и молод. Лет пятьдесят, не меньше.

Он знал, что из себя представляет королевский жетон. Такие даются лишь особым представителям власти, а точнее — личным порученцам Аммара. И не важно, что именно это порученцу доверено: проверить финансовую деятельность губернатора, как выполняются военные заказы на мануфактурах и верфях, тихо «изъять» неугодного для власти человека или подсыпать ему яду в бокал. Гёпфа едва удар не хватил, если бы я не вздёрнул его на ноги и не надавал оплеух.

— Очнулись, любезный? — ласково спросил я. — Выпейте воды, успокойтесь. Я не собираюсь вас арестовывать или убивать на месте. Сейчас вы напишите покаянное письмо на имя Его Величества, где укажете причины столь грязной комбинации, направленной на дискредитацию леди Толессо. Заметьте, я не настаиваю, чтобы вы упоминали моё имя. Садитесь за стол, пишите.

Гёпф жадно ополовинил графин с водой и дрожащими руками положил перед собой чистый лист гербовой бумаги. Придя в себя, он уже уверенно макнул пером в чернильницу и стал размашисто писать. Я примерно представлял, что префект сейчас там кропает. Адалхайда он закопает гарантированно. Это мне и нужно на случай, если нобиль попробует вывернуться из капкана. Война с ним обезопасит меня от гнева губернатора и королевского суда.

— Не забудьте написать и господину Далфину Адалхайду, что сделка недействительна, — напомнил я, стоя у окна с заложенными за спину руками. — Отошлёте ему с курьером.

— А как же… — рука префекта замерла.

— Быть с деньгами? — закончил я фразу. — Ну, сами решайте. Можете оставить себе, можете — вернуть. Мне плевать, как вы будете друг с другом разбираться. Король об этом не узнает. А вот отторжение земель с помощью подлога — серьёзная проблема.

Гёпф дописал письмо, присыпал его мелким песком, подождал некоторое время и поставил личную печать. Затем аккуратно сложил и отдал мне.

— Прекрасно, господин префект, — я забрал у него ценный документ и кивнул виконту, что дело закончено, можно уходить. — Напоминаю, что с Адалхайдом разбирайтесь сами. Меня не должно касаться, к какому соглашению вы придёте. Но если бандитские угрозы будут продолжаться, ответите оба.

Я приподнял шляпу, прощаясь с едва дышащим чиновником, и вместе с виконтом покинул кабинет.

Вэлли Гёпф, оставшись в одиночестве, едва перевёл дух. Он понял, насколько близко сейчас находился топор палача у его шеи. Кто бы мог подумать, что пришлый купец, сколотивший в одночасье наёмный отряд из какого-то отребья и ставший кондотьером, вдруг заявится к нему с личным жетоном короля Аммара! Этот случай уже не поддавался никакой логике! Ну, ладно, жуткий старик Эррандо Толессо по странной прихоти вдруг объявил молодого и дерзкого торгаша-командора своим сыном — и не такое в жизни бывает! Однако Сирота не только продолжал удивлять, но и заставил многие почтенные семьи Скайдры волноваться, женившись на леди Тире, фактически получив доступ ко всем богатствам рода!

Но чтобы он был тайным посланцем государя⁈

Гёпф судорожно вздохнул и положил перед собой ещё один лист бумаги и макнул в чернильницу перо. Через четверть часа официальное письмо нобилю Далфину Адалхайду было готово. Префект позвонил в колокольчик, в кабинет тут же влетел секретарь, его племянник Абель, бестолковый малый, не заимевший своих мозгов к тридцати годам. Гёпф просто пожалел сестру, долго умолявшую его взять на работу своего сынка.

— Ты где был? — перфект, когда надо, умел нагонять страх. Вот и сейчас он рыкнул так, что мужчина, несуразный и рыхлый, вжал голову в плечи.

— Я… я домой уходил на обед, дядюшка, — пролепетал он. — Вы же сами меня отпустили!

— А почему я не ухожу? — хлопнул ладонью по столу префект. — Почему я здесь, а не у себя дома за столом и не вкушаю перепелов в грибном соусе? Если у тебя есть возможность не гробить желудок трактирной едой, будь добр шевелиться быстрее! Тебя не было два часа! Меня едва не убили!

— Кто, дядюшка? — побледнел племянник.

— Один знатный эрл, пришедший сюда со своей бандой! — проскрипел зубами префект. — Как, вообще, охрана пропустила его с оружием? Да ещё не по записи! Впредь даю тебе час на обед! Опоздаешь, дам пинок по зад, пусть твоя мамаша сама заботится о тебе! А сейчас приготовь мне карету, поеду к господину Адалхайду.

Абель убежал, а Гёпф, отыгравшись на племяннике, успокоился. Сейчас он поговорит с нобилем, отдаст ему официальное письмо вместе с двумястами кронами, и больше никогда не влезет в подобные махинации. Тайный порученец короля в Скайдре — это конец всем, кто пытается на обмане построить свою карьеру или обогатиться на разных подрядах.

Гёпф ухмыльнулся. Не стоит распространять этот слух. Пусть больше идиотов залезет в расставленную королём сеть, глядишь, тёплые местечки появятся, где можно спокойно сидеть и получать жалование куда больше, чем в магистрате.

Он вышел из здания и удовлетворённо кивнул. Абель хоть и туп, но расторопен, когда нужно что-то достать. Карета уже стояла возле крыльца. Племянник с поклоном открыл ему дверцу, помог залезть внутрь.

— Сиди в секретариате, отсылай всех обратно. Сегодня никаких приёмов, — дал наставление префект. — Перепиши всех на другое время.

— Слушаюсь, дядюшка.

Гёпф тяжело вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Он уже отошёл от шока после разговора с эрлом Сиротой-Толессо, но тот хотя бы проявлял толику приличия. Адалхайд же воплотил в себе все самые гадкие качества человека: безудержную грубость по отношению к собеседнику, злость, корыстолюбие и паталогическую хитрость, с которой обыгрывал свои делишки.

Адалхайд орал. Он орал так, что стёкла в окнах звенели и грозились разлететься на осколки.

— Вэлли Гёпф, какого дьявола⁈ Я плачу тебе не за то, чтобы ты приносил мне письмо с официальным отказом от моих претензий! Это мои земли! У меня есть договор с твоим предшественником, и ты должен был довести дело до конца!

— В том и дело, Далфин, что подобные договоры теряют силу после смерти человека, поставившего подпись, — пояснил красный, как варёный рак, префект. — Мы ведь рассчитывали, что господин Сирота вернётся не раньше окончания зимнего сезона, а он приехал раньше. Это твоя ошибка. Надо было быстрее шевелиться, когда Хасс был назначен новым префектом, и шли дебаты по пересмотру границ портовых земель.

— Да плевать! Я давно уже присмотрел земли у побережья и заплатил втридорога, лишь бы гарантированно иметь право на них! — разорялся Адалхайд, мечась по кабинету из угла в угол и пиная всё, что попадалось ему на пути. — Чёртовы Толессо! Чёртов старик, который оказался жив! Его же похоронили! Я сам видел его лежащим в каменном гробу! Неподвижного и холодного! Ты представляешь, как теперь эти Толессо развернутся в Скайдре⁈ Да они уже разворачиваются! На верфях строится бриг по заказу Сироты. Фактически построена гостиница, и через два-три месяца она будет принимать постояльцев, что даст Толессо приличный доход. К этому можно добавить скупку земель чуть выше по Рокане. Зачем?

— Это риторический вопрос? — поинтересовался Гёпф, внезапно успокоившись.

— Возможно, — к его удивлению, Адалхайд тоже перестал изрыгать проклятья, превратившись в спокойного и дружелюбного человека. — Я не сомневался, что эрл Сирота рано или поздно начнёт показывать своё разбойничье нутро. Ведь недаром господин Видриз, с которым у меня прекрасные отношения, предупреждал, чтобы я осторожно относился к этому человеку и не вздумал сближаться с ним.

— Диллан Видриз? — наморщил лоб префект. — А кто он такой? Я слышал о нём, но особо не интересовался, чем занимается этот человек. Говорят, в Рувилии у него есть высокие покровители.

— Есть такой лорд Торстаг, знаешь? — зачем-то перешёл на шёпот Адалхайд. — То-то же. Видриз его дальним родственником является, поэтому языком болтать не станет. Есть какие-то грешки за Игнатом, только рано о них говорить. Пусть копятся, легче будет свалить его с ног, ха-ха!

Префект Гёпф задумался. А если эрл Сирота воспользовался жетоном ради личной выгоды, не имея права на ношение символа королевской власти? Нет, это бред. За подобную вольность запросто можно головы лишиться. Потому что приравнивается к преступлению против короны. В суде разговор короткий. Огласили приговор — чик топором по шее! Нет, Сирота — человек разумный, только слишком грубоват для аристократа. Нет в нём утончённости и той лисьей хитрости, что присуща родовитым людям Скайдры. Адалхайд, правда, такой же, если не грубее и прямолинейнее. Да что с них взять! Молодой эрл ещё не изжил из себя повадки торгаша и вояки. А семейка Адалхайдов здесь недавно появилась, ещё не успела как следует корни пустить. И всё благодаря старому прохвосту эрлу Эррандо, которому полагается тихо лежать в гробу после того, как он уничтожил два древних рода, посмевших кинуть ему вызов. На вычищенное место пришли новые Семьи, гораздо хуже прежних.

Гёпф вздохнул. А надо ли говорить про жетон Адалхайду? Нет, пожалуй, такую информацию стоит придержать. Интересно будет посмотреть, как начнёт выворачиваться Далфин, когда узнает.

— Теперь о деньгах, что я вам давал за услугу, — не забыл хозяин дома, вдруг став вежливым. — Можно потребовать их обратно за невыполнение оной, но оставьте их себе.

— Вот как? — удивлённо вздёрнул брови префект. — Поясните свою щедрость.

— Изыщите возможность усложнить жизнь эрлу Сироте. Сроки неважны. Главное, я хочу получить железную возможность ударить по своему противнику.

— Это невозможно, — сразу же ответил Гёпфе. — Лучше я верну деньги, а вы ищите другого исполнителя. Тем более, я не властен над префектом Хассом, и не могу влиять на решения Земельного Департамента. Там не дураки сидят. Букву закона чтят.

— Я чего-то не знаю? — напрягся Адалхайд, раздув ноздри.

— Многое изменилось за последнее время, — увернулся от прямого ответа Гёпф. — Скажу прямо, без обиняков. У эрла Сироты-Толессо появились могущественные покровители в столице, и боюсь, что лорд Торстаг, на которого вы ссылались, мало чем поможет.

Адалхайд выругался и проявил свою скаредность и жадность.

— В таком случае я вынужден требовать возврата двухсот пятидесяти крон.

— Но вы мне заплатили двести! — воскликнул поражённый префект.

— И не выполнили заказ. Пятьдесят крон — это ваш провал, господин Гёпф. Впредь, беря чужие деньги, старайтесь их отработать.

— Это возмутительно! Грабёж!

— Не возмутительней того, что часть этих денег вы потратили на шлюх в борделе, — ухмыльнулся Адалхайд, показывая, насколько он осведомлён о каждом вздохе и стоне префекта. — Кстати, денежки-то остались?

— Не переживайте, — холодно ответил чиновник. — На следующей неделе я отдам их вам.

— Через три дня, сударь. Я требую возврата указанной суммы через три дня.

Гёпф задохнулся от злости и отчаяния, но нашёл в себе силы спокойно попрощаться и покинуть дом Адалхайдов. Неторопливая езда по городу привела его нервы в порядок, а в голове всё время мелькала мысль, что он правильно поступил, не рассказав наглому Далфину о статусе эрла Сироты. Вот будет сюрприз, когда молодой наследник рода Толессо придёт за головой своего врага!

Когда что-то меня беспокоило, я старался найти причину, порой погружаясь в размышления настолько глубоко, что отвлечь от дум мог только пушечный выстрел, да и то не всегда. После встречи с префектом я даже не заметил, что машинально направил Мишку в ту сторону, куда частенько в последнее время ездил.

— Командор! — раздался возглас над самым ухом. Это Рич, нисколько не смущаясь, гаркнул во всю глотку, распугивая голубей. — Мы едем к герцогу Хуггорту?

— Что? — я очнулся и огляделся по сторонам. Действительно, знакомая улица с потрёпанными ветрами деревьями, устланная листвой дорога — всё подсказывало, что наша кавалькада приближается к особняку герцога. — Точно. Какой бес меня сюда завернул?

— А мы видим, ты в задумчивости поводья ослабил, а твой жеребец спокойно так поворачивает на Ореховую улицу! — хохотнул пластун. — Ну, думаю, Мишке виднее, куда ехать!

В самом деле, коняшка умный оказался. После нескольких бесполезных поездок к герцогу он выучил дорогу. Я не стал поворачивать обратно. А вдруг наместник вернулся из столицы и сейчас находится в своём особняке? Бывают же чудеса? Тем более, со мной по какой-то странной причуде едут и виконт Агосто, и Наби-Син. Два человека, которые могут своими показаниями развеять подозрения Хуггорта. Чем чёрт не шутит. Или Кракен? Мне очень хотелось помочь Ниму, которому светило только два варианта: всю жизнь бегать от правосудия или сесть в тюрьму и провести там всю молодость. А виконт уже собрался просить руки племянницы эрла Ронессо из Невермута.

Агосто натянул поля шляпы на нос, и мерно покачиваясь в седле, погрузился в раздумья. Ко мне приблизился Наби-Син и странным голосом произнёс:

— Господин, у меня не очень приятные новости.

— Говори.

— Когда мы проезжали по главной площади города, я заметил одного человека, который должен быть мёртв. Это мой брат, федаин Ордена низаритов. Его зовут Дор Хадан. Мы вместе были в Натандеме.

До меня стало доходить.

— Подожди, это не тот, кого убил лично я?

— Нет. Того звали Акашем. Сильный воин. А Дор охранял вход.

— Хм… ты уверен, что видел именно его?

— Да. Это был Дор Хадан. Он изменился, но не настолько, чтобы я не признал своего брата, — Наби-Син помолчал и поправился: — Бывшего брата.

— В таком случае ты знаешь, что делать, — я пожал плечами. Рефлексировать по этому поводу совсем не хотелось. Во все времена так происходит. Люди меняют предпочтения, присягают одному господину, потом другому, и не испытывают угрызений совести. Я скрестил своё оружие с сильным низаритом, победил его в бою и взял клятву кровью. Наби-Сина никто не просил поступать таким образом. Он мог вскрыть себе горло и умереть в том доме, но посчитал разумным остаться в живых и служить более сильному сюзерену.

— Да, я знаю, — кивнул воин. — Мне нужно проникнуть в «Шёпот ветра» и убить всех, кто там сейчас живёт. Вместе с амилем Кафхэном Нофре. Чтобы меня не считали трусом и предателем, я обязан встретиться с братьями лицом к лицу.

— Эй, тебя убьют, — возмутился я. — Против таких же ловкачей ты вряд ли устоишь. Избавься от одного свидетеля, и хватит.

— Боюсь, Дор узнал меня тоже, — низарит был бесстрастен.

— Согласен. Лучше приготовиться к худшему, — кивнул я, — чем благодушно ждать, когда тебя отыщут и прирежут.

— Ха-ха! — на лице Наби-Сина появились эмоции, с которыми он вступал в бой с врагами. — Понимаешь, командор, я обязан встретиться с амилем и братьями, объяснить им причину своего поступка. А значит, ты должен пойти со мной. Амиль должен убедиться, что я выбран богами для службы новому господину. Достойному и сильному.

Ну ни хрена себе! Как представлю, что надо лезть в змеиное гнездо, где каждый низарит стоит пятерых моих ребят, мурашки по коже маршировать начинают. Конечно, я вместе с Наби-Сином хорошо подготовил штурмовиков, натаскивая их именно на противника такого уровня, как «ночные убийцы». Но сомнения оставались. А когда они есть, лучше не рисковать. Но мой «личный» низарит сказал однозначно: мы должны войти в укреплённый особняк, который я неоднократно рассматривал с борта «Тиры» и даже раздумывал, как провести атаку на это опасное гнездовище.

— Ты уверен, что нам нужно прийти к вашему этому амилю? — я досадовал на странные обычаи Ордена.

— Сейчас в «Шёпоте ветра» очень мало бойцов, — уверенно ответил Наби-Син. — Не больше пяти-шести человек. Если придётся драться, мы с ними справимся.

Твою мать! И ведь не дашь заднюю, не придумаешь причину, по которой мы можем отказаться от авантюры упёртого халь-фаюмца. Хотя, о чём я? Орден низаритов всегда отличался собственной и непонятной для других моралью. Для них своя-то жизнь подобна полёту сухого листочка, сорванного с ветки. Не говоря уже о людях, которых они убивают по заказу. Может быть, Наби-Сину важно объяснить свой поступок, чтобы потом не бегать от своих дружков? А ведь он прав, если посмотреть на ситуацию с другой стороны. С той минуты, когда Наби дал мне клятву, он находится рядом со мной. Нетрудно догадаться, к кому придут убийцы? Да-да, в мой дом, к Тире. Я не могу рисковать жизнью любимой женщины и всех, кто окружает её.

Получается, идти всё-таки придётся?

Мы остановились возле ворот, за которыми виднелся знакомый двухэтажный особняк. Плющ за время долгих дождей немного поблек, потерял своё очарование, сползая со стены подгнившими стеблями. Станет теплее, он снова наберёт силу.

Наша кавалькада привлекла внимание охраны. На этот раз возле ворот торчало не двое солдат гарнизона, а четверо. Усиление стражи могло намекать на появление герцога Хуггорта. Да и возле особняка намётанный глаз уловил суету. Слуги бегали из дома на улицу, а потом обратно с таким видом, как будто им в задницу вставили горящий фитиль?

Один из солдат шагнул навстречу.

— Судари, здесь нельзя останавливаться, — сурово произнёс он. — Проезжайте побыстрее.

— А мы к Его милости герцогу Хуггорту, — сказал я. — Точнее, эрл Сирота-Толессо.

— Хозяина нет дома, — привычно ответил страж.

— Воин, мне не десять лет, чтобы верить в твои сказки, — я нахмурился. — До меня дошли слухи, что герцог вернулся из поездки, поэтому поспешил сюда, чтобы встретиться с ним.

— У вас аудиенция? — к товарищу подошёл второй солдат.

— У меня срочный разговор, касающийся заговора в Натандеме. Поэтому, любезнейшие, постарайтесь побыстрее донести до герцога моё желание встретиться тотчас же. Да, и передайте, что со мной виконт Ним Агосто.

Первый солдат поднёс к губам свисток, висевший у него на груди, и издал заливистую трель. Из сторожевой избушки, как ошпаренный, выскочил военный в мундире с нашивками сержанта и командирским жетоном на груди.

— В чём дело? — рявкнул он, делая вид, что бдительно несёт службу, хотя на лице сохранялись следы полуденного сна. — Кто такие? Нападение?

— Остынь, сержант, — насмешливо произнёс я. — Доложи герцогу Хуггорту, что с ним желает встретиться эрл Сирота-Толессо.

— По поводу какого-то заговора, — негромко сказал стражник.

— Я вынужден попросить вас оставаться здесь, — поправил шлем сержант. — Сами понимаете, внутрь запустить не могу, не получив разрешения.

— Исполняйте свой долг, — я расслабился. Будь что будет. Если Хуггорт не дурак, сообразит, какую сторону занять. А для этого…

Я снова извлёк королевский жетон из-под камзола и разместил его поверху. С такой мощной силой как герцог, нужно применять крупный калибр сразу же, не давая времени на манёвр.

Ждал я недолго. Сержант, запыхавшись, прибежал обратно и дал знак солдатам открыть ворота.

— В дом могут зайти только эрл и виконт, — предупредил он. — Остальным велено ждать здесь.

Понятно, испугались моих обвешанных оружием бойцов. Я успокаивающе кивнул им и показал на Наби-Сина.

— Этот человек тоже пойдёт со мной. Он является свидетелем событий, о которых я хочу рассказать Его милости.

— Пусть сдаст оружие, — сержант был непреклонен. — Вы тоже, господа, обязаны оставить здесь пистолеты и кинжалы. Разрешено иметь при себе только шпагу.

Мы кивнули, соглашаясь с доводами охраны. Родовая шпага — это как показатель статуса. Самое забавное, никто ведь не боится, что её можно использовать против высокопоставленного лица. Потому что любой дворянин умеет пользоваться таким оружием. Уверен, герцог Хуггорт при желании даст нам отпор, захоти мы на него напасть.

Внутренняя охрана, состоящая уже не из гарнизонных солдат, а из бывалых вояк, служащих герцогу, провела нас до кабинета хозяина особняка. Хуггорт был весьма крупным и тучным мужчиной с красным лицом, указывающим на проблемы с сердцем. Тем не менее, двигался он весьма энергично, бросившись к нам чуть ли не с середины помещения. Мы едва успели махнуть шляпами в приветствии. Наби-Син пока остался за дверью. Неизвестно, как пойдёт разговор. Ним даже настроился на то, что его могут арестовать прямо в кабинете.

— Эрл Толессо! Виконт Агосто! Весьма неожиданный визит! — Хуггорт сжал поочерёдно наши руки, потом отошёл на пару шагов назад. — Я всего лишь два часа назад приехал из столицы, даже толком не отдохнул, но мне передали о срочном деле, которое вы хотите озвучить. Бренди, ром, вино?

— Можно просто воды, — я не хотел принимать из рук человека, о котором ничего не знал, крепкие напитки, в которых легко скрыть следы яда.

— Проходите, господа, присаживайтесь, — хозяин кабинета показал на диван, предназначенный для посетителей, а самолично налил в бокалы воды из графина, самолично поднёс нам. Сам же ничего не стал пить, грузно опустился в кресло. — Эрл Игнат, позвольте поздравить вас со свадьбой. Леди Тира получила в вашем лице сильного защитника, и я уверен, что вы сможете вернуть роду былое величие.

— Благодарю, Ваша милость, — я склонил голову. — Сожалею, что вас не было в Скайдре, когда игралась свадьба.

— Так или иначе о ней до сих пор говорят, — улыбнулся Хуггорт. — Особенно о представлении, что вы устроили на Рокане. Так досадно, что не удалось увидеть. Могли бы и подождать, когда я приеду.

В голосе хозяина кабинета послышалась хорошо скрытая обида. И чего ему не сидится в Скайдре? Давно бы все дела решили.

Улыбнувшись, чтобы убрать недовольство, мелькнувшее в глазах, Хуггорт посмотрел на виконта.

— Кажется, мне понятна цель вашего приезда. Виконт Ним Агосто, вы заручились поддержкой весьма влиятельного человека, насколько мне понятен смысл королевского жетона на груди молодого эрла.

Что ж, на зрение герцог не жаловался. Он сразу разглядел жетон и теперь пытается выстроить стратегию разговора, поэтому не кричит стражу, чтобы арестовать моего друга.

— Да, Ваша милость, так и есть, — кивнул Ним. — Я не первый раз предпринимаю попытку реабилитировать своё честное имя. Та история с подлогом документов и якобы кражей казны — всё полная выдумка от начала до конца.

Хуггорт переплёл пальцы рук и положил их на брюшко.

— Граф Абра предоставил мне свидетелей, которые утверждали о вашем преступлении. Сами подумайте, какой смысл подозревать их в подлоге, если клерки давали клятву?

— Эти свидетели куплены графом, — на скулах Нима заиграли желваки. — Опросили только тех, кто служит в администрации больше трёх лет. Остальные, а их было человек пять, кого я лично знал, пришли на службу гораздо позже. Дознаватели, вызванные графом Аброй, проигнорировали эту часть свидетелей. Именно они могут доказать мою невиновность. Более того, граф добился того, чтобы я под угрозой несправедливого ареста убежал из дома. А потом с помощью лжи и подлога заставил вас подписать розыскной лист. С той минуты мне пришлось скрываться и испытать многие лишения. Благодаря эрлу Сироте-Толессо я обрёл в его лице помощь и защиту.

— Вы ему поверили? — с интересом поглядел на меня герцог.

— С первой минуты, — бесстрастно ответил я. — Если человек что-то скрывает, я об этом узнаю через пять минут общения. Виконт Агосто оказался жертвой подлога. Так как он является прямым наследником, то его устранение открывало графу путь к сердцу виконтессы Эдны Агосто — матери Нима. Земли, заливные луга, пастбища — это огромный актив семьи, который захотел прибрать к своим рукам граф Абра. Вывод однозначен: обвинение в казнокрадстве надумано с целью устранить наследника и жениться на его матери.

— Какая нелепица, — пожал плечами герцог, но на его красном лице мелькнула растерянность.

— Думаете, на этом граф остановился? — я подался вперёд. — Он нашёл наёмников из Халь-Фаюма, так называемых низаритов, заплатил им огромные деньги как раз из похищенной казны города, и с тех пор виконт является законной целью наёмных убийц.

— Осталось только предъявить доказательства, — расслабился хозяин особняка. — Я слышал про низаритов. От их клинка ещё никто не уходил.

— Перед вами находятся два человека, которые отправили в могилу не меньше восьми хвалёных убийц, — ответил я. — А за дверью ждёт один из них, давший мне клятву верной службы. Он может многое рассказать про делишки Абры, вступившего в сговор с низаритами.

— Здесь низарит? — голос Хуггорта дал петуха. — Как вы смели привести его сюда? Охрана!

— Не кричите, Ваша милость, — мой голос заледенел. — Я вам уже сказал, что это мой слуга, и подчиняется он только моим приказам. Если бы я захотел, он уже давно перерезал бы всю вашу охрану. Дайте приказ привести его сюда.

— Охрана! — на этот раз герцог не сплоховал. На его окрик дверь распахнулась, вошёл один из телохранителей. — Пригласи халь-фаюмца сюда!

Увидев Наби-Сина, он оглядел его с ног до головы, хмыкнул и с видом знатока заявил:

— Действительно, рожа злодейская, настоящий убийца. Ты по-нашему говоришь?

— Языки Сиверии и Дарсии похожи, нетрудно их понять, — гортанно проговорил Наби-Син, даже не думая поклониться. Для него существовал только один человек, сильнее которого были лишь боги.

— В таком случае расскажи мне, правда ли граф Абра нанял ваш Орден, чтобы убить виконта Агосто? Вот этого человека, сидящего сейчас здесь, передо мной.

Наби-Син молча посмотрел на меня, как будто ожидая приказа. Я кивнул, разрешая рассказать всё, что могло спасти Нима. И низарит заговорил, раскрывая тайну графа Абры, которую он так тщательно скрывал от многих. С каждой минутой лицо Хуггорта краснело всё больше и больше, пока не приобрело цвет свеклы. Как бы его удар не хватил, забеспокоился я. Нелегко принять другую реальность, в которой человек, облечённый огромной властью, внезапно оказывается в дураках.

Герцог тяжело поднялся с кресла, дошёл до стола и схватил графин, из которого стал пить большими глотками. Потом повернулся к нам и выставил толстый палец с нанизанным на нём перстнем:

— Приказываю вам, виконт Агосто, находиться в Скайдре без права выезда! Я не стану вас арестовывать, как того требует мой же указ, но призываю к благоразумию. Где вы проживаете?

— В моём доме, Ваша милость, — честно ответил я.

— В таком случае я отдам распоряжение приставить к особняку Толессо вооружённую охрану. Не переживайте, на территорию усадьбы никто из солдат не войдёт. Мне важно, что виконт честен с законом, как он только что утверждал, и никуда не сбежит.

— Разумно, милорд, — согласился виконт. — Полностью вверяюсь вашему слову.

Хуггорт перевёл взгляд на меня:

— Эрл Сирота-Толессо, по первому же требованию попрошу вас прибыть в магистрат города, если того потребуют обстоятельства, вместе со своим головорезом. Я завтра же пошлю дознавателей в Натандем, чтобы они допросили всех, с кем выполнял должностные обязанности виконт. Кстати, предъявите мне список имён сотрудников, которых не допросили.

— С удовольствием, — Ним с трудом сохранял спокойствие, наверное, впервые за долгое время увидев свет в кромешной тьме отчаяния.

— Ваша милость, а кто возглавит комиссию дознавателей? Я могу рекомендовать господина Катберта? Знаю его как честного и непредвзятого человека, и уверен, что он хорошо справится с вашим заданием, — делаю хитрый ход и жду ответа с замиранием. Выгорит, нет?

— Катберта я тоже знаю, — кивнул Хуггарт. — Хорошо, пусть будет по-вашему.

Я про себя усмехнулся. Моя цель состояла не только в объективном освещении следствия. Когда Катберт узнает, кто его рекомендовал, он будет мне благодарен и станет куда лояльнее, чем раньше. Меня только удивляла реакция герцога, неожиданно поверившего низариту, хотя мог спокойно отправить его за дверь. Неужели королевский жетон имеет такую страшную силу, что ей подчиняются даже аристократы?

Глава 4 Возвращение в Пустошь

Через несколько дней установилась относительно спокойная погода, и хотя море продолжало волноваться, гоня к суше маслянисто-тяжёлые волны, я решил вернуться в Акапис. Задумка послать Аттикуса в Сиверию обретала видимые очертания. Пока есть возможность «пропихнуть» агента через узкое горлышко между Соляными островами, надо этим пользоваться. По картам, которые мне удалось изучить в либрарии Толессо (спасибо отцу Тиры, собравшему неплохую коллекцию географических карт), стало понятно, что самый лучший маршрут пролегает мимо острова Дальний, изобилующего отмелями и коварными подводными скалами. Но знают ли об этом пути контрабандисты или отчаянные купцы? Иначе придётся искать подходящий корабль, и на свой страх и риск отправлять Аттикуса на нём. Ладно, подумаю об этом, пока буду добираться до Акаписа.

— Я с тобой, — прижалась ко мне Тира, когда я рассказал ей о планах на ближайшее время. До спуска на воду нового брига оставалось не меньше трёх месяцев, и терять время для меня было непозволительной роскошью. — И даже не вздумай искать причину, по которой хочешь единолично смыться из Скайдры. И ты мне обещал, что покажешь свой особняк на Пустоши Кракена.

— Ну что ты, — я погладил обнажённое плечо жены, ощущая бархатистость кожи. — И не собирался тебя бросать. Это не такое утомительное путешествие, всего полтора суток. А вот насчёт поисковой экспедиции я бы посоветовал тебе подумать.

— Даже не начинай, — Тира гневно сверкнула глазами и приподнялась на локте, отчего её густые тёмные волосы рассыпались водопадом, закрывая соблазнительную грудь. — Приручил дикую кошку, а теперь держишь её в клетке… Я образно говорю, но моя мысль тебе понятна.

— Это ты дикая кошка? — я рассмеялся и ловко опрокинул Тиру на спину, отчего она тихо ойкнула. — А где твой острый коготок, который ты всегда держала под подушкой?

— С тех пор, как мы вместе в одной постели, кинжал занял место в ящике комода, — улыбнулась жена и обхватила меня за шею. — Я не хочу его возвращать обратно. И одна оставаться не желаю. Мне, наверное, нужно один-единственный раз побывать в море, ощутить ужас шторма, постоять на пляшущей от ударов волн палубе и почувствовать бездну, что притаилась под ногами. Возможно, после этого я навсегда выброшу из головы всю романтическую чушь о путешествиях. Иногда себя спрашиваю, ну что ты, дура, привязалась к мужу? Сиди дома и занимайся хозяйством. Но я боюсь потерять тебя, Вестар, понимаешь? Как когда-то свою семью. Вот это я и называю: «приручить».

— До экспедиции ещё есть время, — я прикоснулся пальцами к тёплой щеке Тиры. — Всё может поменяться кардинально. Королю взбредёт в голову какая-нибудь гениальная мысль, придётся отрабатывать свою свободу. Ну и Торстага не стоит сбрасывать со счетов.

— Считаешь, что он захочет продолжить свою игру и испортить нам жизнь?

— Возможно, — я не стал развивать мысль. — Конечно, в открытую что-то затевать лорд уже не будет. Мне думается, сейчас он чувствует себя оставленным в дураках. Старик Эррандо обманул, богатства рода Толессо потеряны, молодой Игнат Сирота не только ловко вывернулся из его цепких лап, а ещё и самую красивую не свете девушку увёл.

Тира рассмеялась и прижалась ко мне.

— Для Кендиша это самое настоящее поражение. Дед недавно сказал мне, что лорд — человек мстительный, обязательно придумает, как нам напакостить. Вот я думаю, будет хорошо, если он исчезнет навсегда из нашей жизни.

— И каким образом? — я не удивился такой кровожадности Тиры, потому что сам думал об этом варианте. Но устранение человека такого уровня — это не акуле брюхо вспороть.

— Лорд Торстаг помимо своих лучших качеств — преданности Короне и умению давать правильные советы государю — жаден до денег. Не зря же он добивался моей руки, чтобы богатства Толессо достались ему, — размышляла Тира.

— Неужели Кендиш настолько нуждается в них?

— Дедушка сказал, что у него серьёзные проблемы с финансами. Его сестра и зять живут слишком расточительно, и это не нравится лорду.

— И что, так трудно избавиться от нахлебников?

— Видимо, слишком любит сестру и племянников, — вздохнула Тира. — Но ты должен обезопасить себя, чтобы в один прекрасный день за тобой не пришла королевская гвардия.

— Легко сказать, — усмехнулся я. — Торстаг дьявольски хитёр и осторожен. Или у тебя есть план, дикая кошка?

— Можно распустить слух, что ты вышел на людей, причастных к нападению на «золотой караван», — супруга стала рисовать пальчиком на моей груди невидимые узоры. — И готовишься выйти в море, чтобы отыскать похищенное золото. У эрла Эррандо есть верные друзья, которые ненавязчиво подкинут этот слух Торстагу. Зная Кендиша, он точно захочет провернуть авантюру в свою пользу.

— Неплохо, — похвалил я Тиру. — Но он может побежать к королю, и тогда за мной увяжется весь Королевский флот.

— И такое может быть, — согласилась девушка. — Мой план несовершенен, но время ещё есть, что-нибудь придумаем.

— Поговорю с Эррандо, — я зевнул, прикрывая рот ладонью. — Старик умный, подскажет какую-нибудь идею.

— Эй, командор, не спать! — затормошила меня жена. — Ты ещё не до конца приручил свою кошечку!

Я был уверен, что герцог не станет сломя голову запрягать карету и мчаться в Натандем. Более того, он сейчас начнёт списываться с графом Аброй и, возможно, даст запрос в столицу, где сидит главный прокурор. Виконт Агосто не такая уж и маленькая деталь в огромном государственном механизме. Как-никак, он служил в королевском учреждении, а расхищение финансов уже является преступлением. Значит, прокурор обязательно захочет подстраховаться, раз пришёл повторный запрос, и обратится к королю. Зная Аммара и его любовь к периодическому погружению в удовольствия, ожидание аудиенции может затянуться на пару недель. Ну, если учитывать сложность дела, то несколько дней. И всё равно за это время я успею навестить свой особняк на Пустоши Кракена и отправить Аттикуса в опасное путешествие.

Да, у меня не было иного выбора. Лорд Келсей должен узнать о моём появлении, после чего разработать дальнейшую операцию или потребовать возвращения в Сиверию. Если мы хотим работать на перспективу, я должен быть честен с тем, кто меня спас от тягостной службы в штурмовой роте. Благодаря Келсею я сполна хлебнул романтики авантюрных приключений. Но зато приобрёл настоящую драгоценность — свою Тиру.

Через день после визита к Хуггорту мы стали готовиться к отплытию в Акапис. Погода установилась неплохая и порт сразу ожил. Один за другим купеческие корабли становились на разгрузку-погрузку, а нас у берега ждали шлюпки, чтобы перевезти на бриг не только меня и Тиру, но и два десятка штурмовиков, сопровождающих нас под командованием дона Ардио.

Михель остался в особняке. На его плечи ложилась непростая задача: внимательно отслеживать ситуацию с гостиницей. Адалхайд, когда узнает, что я покинул Скайдру, может нагадить знатно. Поэтому заранее свёл дона Ансело с капитаном Тиллем, чтобы они смогли обговорить все возможные ситуации.

— Отдать якорь! — знакомый рык боцмана Кори ласкал мой слух. — Паруса поднять!

Ветер дул в корму, поэтому выход из гавани прошёл быстро и без заминок. Как только «Тира» оказалась на открытом пространстве, последовали команды Пегого, которые дублировал боцман. Шли переменными галсами, паруса то и дело выщёлкивали какую-то свою мелодию, леера дрожали от напряжения, палуба то и дело вздрагивала, когда меняла курс.

Пока на корабле царила обычная суета, связанная с выходом судна в море, я вместе с Пегим находился на капитанском мостике. Тира благоразумно осталась в каюте. День хоть и был солнечным, но холодный ветер продувал до костей. Прикурив пахитосу, я с прищуром поглядел на тяжело ходящую водную поверхность. Нос брига плавно разрезал встречные волны на серебристо-белесые пласты.

— Хорошо идём, — проговорил Пегий, вдыхая полной грудью бодрящий сырой воздух. — Давненько я в Акаписе не был.

— Вот ты мне скажи, дружище, — я отвернулся, чтобы не пускать дым в сторону капитана. — Как далеко пираты забирались на юг? Ты сам когда-нибудь ходил в тех водах?

— А что именно тебя интересует, командор? — Пегий оглядел горизонт с помощью подзорной трубы и с щелчком сложил её, удостоверившись, что пока нет опасности для брига.

— Как можно проскользнуть из Акаписа к Соляным островам? Я примерно представляю маршрут, но не знаю, насколько плотно королевский флот перекрывает южные и юго-восточные коммуникации.

— Сам-то я в тех местах бывал всего два раза. Служил тогда у командора Кота, вот он промышлял возле Соляных островов. Не знаю, как сейчас, но тогда контрабандисты частенько шныряли то к Гарпуньему, то к Гринкейпу. Там же дарсийцы базу устроили, вот они и доставляли всякий-разный товар воякам. Спиртное, девочек, что-нибудь из неуставного оружия. Точно не знаю, но ром возили бочками. Возможно, и сейчас кто-то промышляет перевозом.

— У тебя есть на примете такие люди?

— Морские «перевозчики» достаточно редки, — Пегий посмотрел на меня с подозрением. Ну да, я же не делился с ним своими планами. — Командор, не темни, чего хочешь-то?

— Человека одного нужно переправить в Сиверию. Желательно, тихо, без шума.

— Хо-хо! — воскликнул капитан «Тиры». — Ну и задачку ты подкинул, командор! Скажу тебе одну вещь: никто из Акаписа до Соляных островов напрямую не пойдёт. Есть в трёхстах милях оттуда маленький островок под названием Фолл, какашка птичья, а не остров, если правду говорить. Это перевалочная база, где морские «перевозчики» забирают товар. Флотские о нём знают, но сейчас на него рукой махнули. Куда важнее сиверийцам кровушку пустить. Поэтому можно рискнуть самим туда сбегать, дождаться контрабандистов и договориться с ними.

— То есть ты знаешь это место?

— Говорю же, ходил там пару раз. Память хорошая, не забыл. Зачем тебе лишние посредники? Сами доставим человечка, заодно и «перевозчиков» за хвост возьмём, чтобы они не вздумали его обижать. А то могут и за борт выбросить.

Я о таком развитии событий думал неоднократно, да только не было выбора. Аттикус должен доставить письмо лорду Келсею, несмотря на огромный риск погибнуть.

— Надо подумать, — пыхнув дымом, я выбросил окурок за борт.

— Ты его одного хочешь отправить?

— Да.

— Неразумно. Хотя бы парочку головорезов приставил, — Пегий ухмыльнулся. — Вон, Рича пошли. На него взглянешь — мурашки по коже бегут, а задница сама по себе сжимается от страха.

Мы посмеялись. А если серьёзно — я был уверен, что в одиночку Аттикус справится куда лучше, чем с сопровождающими. На чём базировалась эта уверенность, сказать не могу. Вероятно, опять кураторы заложили в мой мозг какую-то подсказку, преследуя только свои цели. Ну, для богов игра в долгую — обычное дело, да?

В Акапис мы пришли к концу следующего дня. Пегий с моего разрешения провёл тренировку второго состава, набранного для строящегося брига, поэтому и задержались, отрабатывая некоторые манёвры. Боцман Кори, которому и предстояло на нём стать капитаном, старался вовсю, но чувствовалось, как он волнуется и делает ошибки. Пегий аккуратно поправлял его, не повышая голос и не ругаясь как портовый грузчик. Он всё понимал и не хотел ронять авторитет боцмана.

«Тира» с развевающимся на ветру штандартом семьи Толессо, который давал нам право не платить пошлину в каждом порту, вошла в гавань и бросила якорь. Команда спустила шлюпки на воду и первыми на пристань сошли штурмовики, чтобы взять под контроль территорию. Я, Тира, Тевия с ещё одной служанкой, Тью, Наби-Син и Рич переправлялись самыми последними, пока дон Ардио искал повозку для кучи сундуков, в которых большей частью находились женские наряды. Приходилось мириться с этой неизбежной бедой. Зато Пегий сейчас испытывал неимоверное облегчение, спровадив дам с корабля.

В Пустошь Кракена добрались уже в темноте. О нашем приезде знали, поэтому сторожевые башни и стены были освещены факелами, а на арочных воротах светили несколько магических фонарей. Слава богам, что Аттикус не додумался распахивать тяжёлые створки, как только в пределах видимости показалась колонна штурмовиков. Хотя он знал, что мы в ближайшее время приедем в Акапис, о чём я написал в письме, посланном голубем Грашару.

— Эй, дружище, открывай ворота! — гаркнул дон Ардио, командовавший авангардом. — Марра!

Бойцы охотно подхватили клич, наверное, распугав всех зверюшек, водившихся в Пустоши.

— Кто там голосит? — раздался из-за ворот голос Аттикуса. — Нечего по ночам шарахаться, пошли вон!

— А если штурмом возьмём? — дон Ардио понимал, что это всего лишь игра. Аттикус узнал нас, но решил поизмываться, отыгрываясь на своих страхах. Как-никак, несколько месяцев с небольшим количеством молодых рекрутов сидеть в особняке и ожидать нападения — то ещё испытание.

Тира со служанками осталась сидеть в карете, а я решил размять ноги. Подошёл к воротам, радуясь, что хоть чему-то научил сугубо гражданского человека. Аттикус расплылся в улыбке, увидев меня, и дал знак открывать ворота. Штурмовики дисциплинированно прошагали во двор и сразу же, сопровождаемые доном Ардио, направились в казармы.

Я приобнял Аттикуса, похлопал его по спине, выражая свою радость от встречи.

— Слава всем богам! — выдохнул помощник. — Я уже не знаю, за что хвататься. Работы в доме закончили, я сразу же начал заказывать мебель. На чём спать и где трапезничать, беспокоиться не надо. А вот прислугу придётся тебе набирать уже самому.

— Ничего, Тира с завтрашнего дня начнёт хозяйничать, — усмехнулся я.

— О, так вы вместе? — обрадовался Аттикус. — Приятная неожиданность! Леди Тира, рад видеть вас в прекрасной семейной усадьбе Пустошь Кракена!

Он поклонился подошедшей к нам Тире.

— Аттикус, друг мой! — жена без колебаний приобняла нашего друга. — Я тоже по тебе соскучилась! Какое прекрасное место! Милый, у тебя есть вкус. И дом такой… солидный, больше на крепость похож.

— Подожди, утром осмотришься как следует, и он тебе понравится ещё больше, — убеждённо сказал я. — Тью, паразит мелкий! Ты где носишься?

— Я искал помощников, чтобы перенести вещи госпожи и служанок в дом, — затараторил парень.

— А кто ещё с вами? — полюбопытствовал Аттикус.

— Тевия и новая работница, Эрсилия, — ответила Тира. — Кстати, как насчёт местных слуг? Ты уже набрал людей или мне самой придётся заниматься?

— Увы, в самом доме пока нет ни горничных, ни кухарок, — развёл руками помощник. — Из всех слуг есть только конюший, кузнец и парочка разнорабочих. Дрова поколоть, двор убрать…

— Ладно, всё завтра, — решительно сказала жена, вызвав у меня незаметную для неё улыбку. Я знал, что ей здесь понравится, поэтому частенько задумывался оставить её в Пустоши, пока сам буду мотаться по морям в поисках командора Эскобето.

Пока мы стояли неподалёку от крыльца, не мешая бойцам и присоединившимся к ним работникам, ошалевшим от приезда хозяина, носить вещи в дом, я подозвал Эстевана. Молодой человек, крутившийся возле кареты, развлекал девушек какими-то историями. Услышав, что я его зову, подскочил:

— Да, эрл Игнат!

— Познакомься, это мой друг, с которым я бежал с Керми. Зовут Аттикусом. Он очень помог моей супруге, когда ей пришлось жить в плену у Лихого Плясуна.

— Весьма рад познакомиться с вами, Аттикус, — не чинясь, протянул ему руку парень. — Частенько слышал ваше имя, когда эрл Игнат рассказывал об отце.

— Об отце? — наш управляющий посмотрел на него с удивлением, потом перевёл взгляд на меня.

— Эстеван Эскобето, сын Ригольди.

— О, боги! — Аттикус был потрясён. При свете фонарей он пристально разглядывал улыбающегося юношу. — Неужели сын самого Эскобето? Что-то мало похож на него, хотя это лицо я где-то видел… Ваша матушка! Ну, конечно же! Игнат, ты где нашёл парня?

Мы рассмеялись. Всё-таки Аттикус не подвёл, сумел узнать черты Саиль в Эстеване.

— Секрет! — я решительно взял под руку Тиру. — Дорогая, позволь мне первому познакомить тебя с домом, в котором я мечтал жить с самой красивой девушкой в мире. Как видишь, моя мечта почти осуществилась.

— Почему «почти»? — жена прижалась ко мне.

— Потому что через несколько минут ты скажешь, понравилось ли тебе здесь или мне придётся ломать особняк и заново строить его.

— Даже не вздумай! — возмущённо воскликнула Тира. — Дом прекрасен! Я в него влюбилась, даже ещё не переступив порог!

— Тогда прошу! — я показал жестом на крыльцо. — Кстати, Аттикус, Тевия тоже с нами. Займись девушками, не стесняйся.

— Игнат, я боюсь, что не справлюсь! — Аттикус выглядел бледным и растерянным, когда выслушал мой план. — Сейчас добраться до Сиверии просто невозможно. А если меня схватят дарсийские моряки или прирежут контрабандисты? Думаешь, таких случаев не бывало? Ты договариваешься с «перевозчиком», платишь ему золотом, а потом тебя же за борт и выкинут с перерезанным горлом.

— Возьмёшь с собой пистолеты и несколько ручных бомб, — усмехнулся я.

Разговаривали мы в казарме, точнее, в штабной комнате, предназначенной для совещаний. Помимо меня и Аттикуса здесь находился дон Ардио и Рич. Наби-Син охранял нас снаружи, а вот Эстевана, чтобы не путался под ногами, я отправил вместе с Тирой и девушками в Акапис, чтобы им не было скучно. Жена захотела приобрести огромную кучу разнообразных вещей для особняка, стоявшего ещё голым и необжитым. Да то же постельное бельё, отсутствие которого привело супругу в ужас!

— Но это не выход, — сопротивлялся Аттикус, хотя прекрасно понимал, что кроме него некого посылать с сообщением. Лорда Келсея только он знал в лицо (не считая меня, Леона и Рича, но мы должны были оставаться в Дарсии), как и то, где искать высокопоставленного разведчика. — Дай мне, хотя бы, двух человек для охраны. Всё спокойнее будет.

— Дружище, ты сумел войти в доверие к пиратам, к самому Лихому Плясуну, а тут забоялся, — я покачал головой. — Понимаешь, чем больше людей будет с тобой, тем больше внимания к такой компании. Сразу появятся вопросы и желание заработать на вашем пленении. Да, это огромный риск для твоей жизни. Мне плевать на письмо, которые ты повезёшь. Если его придётся уничтожить — ну, такова судьба. А вот тебя мне терять не хочется. Поэтому я долго колебался, но пришёл именно к этому решению.

— Нелогично рассуждаешь, командор, но мне приятно, что ты за меня переживаешь, — Аттикус тяжело вздохнул.

— Не ссы, брат, — усмехнулся Рич. — Если контрабандисты начнут допытываться у тебя, где ты хранишь деньги, то советую тебе ночью прокрасться в трюм и подложить гранату в пороховые заряды. Шарахнет так, что весь корабль к чертям собачьим разнесёт.

— А я куда денусь? — удивился Аттикус, не поняв подначки.

— Так на лодку сядешь и помашешь им ручкой. Главное, не подпускай никого, сразу веслом по башке бей, чтобы на дно с гарантией.

— Вот кого можно отправлять, — указующий перст моего помощника ткнулся в пластуна. Тот заулыбался. — Рич кого хочешь запугает до смертельной икоты.

— Аттикус, ты не понимаешь, что я тебе дарю помимо опасности погибнуть от рук «перевозчиков», — я посмотрел на своего друга, отмечая, насколько он изменился, превратившись из дурачка Слюньки в подтянутого, набравшегося сил мужчину. — Я даю тебе возможность остаться на своей родине, купить землицы и жить спокойно.

— Ты всерьёз веришь, что лорд Келсей даст мне отставку? — он покачал головой. — Скорее, пошлёт агентом в Халь-Фаюм втереться в доверие к какому-нибудь хану. Нет, я вернусь обратно с ответом и буду рядом с тобой до конца.

— Спасибо, дружище, — я оглядел своих соратников. — В таком случае комендантом Пустоши с момента отъезда Аттикуса назначается дон Ардио. Заодно и рекрутов подтянешь.

— Да отдам их в руки Гуся, Щербатого и Призрака, они их за неделю людьми сделают, — ухмыляясь, Леон дёрнул плечом.

— Я планирую остаться здесь на месяц, — повернувшись к Аттикусу, я поделился с ним своими планами. — Думаю, тебе этого времени хватит вернуться обратно. Если же не застанешь нас, то свяжешься со мной через Грашара обычным способом.

— Понял.

— Леон, кто из штурмовиков лучше всех стреляет?

— Пожалуй, Щербатый, — немного подумав, ответил Леон.

— Освобождай его от службы. Пусть позанимается с Аттикусом в стрельбе из двухствольного пистолета, — я задумался. — Ну и заодно потренируется в метании гранат. Озава уже наловчилась изготавливать взрывчатую смесь?

— Кажется, у неё выходит гораздо лучше, чем для старых бомб, — ухмыльнулся Рич. — Я попробовал одну кинуть, полдня со звоном в ушах ходил. А мишень на куски разнесло.

— А сколько у нас запасов с Керми осталось?

— Два десятка, не больше, — отчитался Аттикус.

— Разрешаю для тренировки угробить три штуки. И с собой возьмёшь столько же, — я простучал пальцами по столу. — Одну держи на самый крайний случай, чтобы уничтожить письмо, если дарсийский патруль перехватит контрабандистов, ну или если кто-то попытается захватить его силой.

— Я мог бы на словах рассказать обо всём, что произошло.

— К сожалению, там есть специфические сведения, о которых ты не знаешь. Придётся рискнуть.

— Я готов, Игнат. Когда отплывать?

— Я после обеда еду в Акапис. Ты со мной. Пегий обещал найти людей, имеющих связи с контрабандистами. Встретимся, поговорим. После этого и решим, каким образом тебя переправить на остров Фолл.

В город мы отправились небольшой компанией. Вместе со мной и Аттикусом отправились Наби-Син с Ричем. С такой охраной можно было пройтись по всем тавернам Акаписа, и никто бы в нашу сторону не дёрнулся. Контингент, собирающийся в портовом кабаке, очень чутко реагирует на людей, умеющих убивать без лишних эмоций. А смуглая кожа низарита и вовсе могла отпугнуть.

Пегий нас ждал там, где лучше всего искать знающих людей. Таверна «Медуза» находилась на центральной улице между административными зданиями и отличалась от остальных хотя бы приличной вывеской и относительной чистотой в помещении. Когда мы зашли внутрь, переполненный зал притих, а вышибала, стоявший у двери, напрягся.

— Игнат, сюда! — махнул рукой Пегий, высмотрев нас из дальнего угла.

Он сидел в компании двух бородатых мужиков, отличавшихся только цветом волос на голове. А так всё у них было одинаково: серые длинные сюртуки, под которыми виднелись широкие пояса с металлическими бляхами, рукояти пистолетов, у каждого серебряная серьга на левом ухе — типичные пираты.

— Знакомься, это Хакобо, — Пегий кивнул на широкомордого мужика, сидевшего ближе к проходу, с мощными, как у бульдога челюстями. Его светлые волосы были собраны в небрежный пучок и затянуты чёрной лентой. — А это Тиадоро.

Напарник Хакобо выглядел на десяток лет младше, да и в физическом отношении проигрывал намного. Но зато в нём чувствовалась гибкость и невероятная сила. Борода иссиня-чёрная, как будто выкрашена чернилами осьминога.

— Южанин? — спросил я, присаживаясь напротив пиратов, или кто они были на самом деле.

— Из Андора, — ухмыльнулся Тиадоро. — Сам там бывал?

— Бывал, доводилось, — не стал я вдаваться в подробности.

Собеседники покосились на Рича и Наби-Сина, присевших по обе стороны длинной лавки, таким образом взявших их в своеобразные клещи. Старший — Хакобо — лишь ухмыльнулся, сразу сообразив, что я птица высокого полёта, раз не стал представлять своих спутников. Он взял с блюда жареную тушку цыплёнка, разломил её пополам и стал сдирать мясо с косточек.

— Пегий тут накидал нам историю, но ты сам-то, мил человек, что хочешь сказать? — спросил Хакобо, обсосав пальцы.

— Откуда Пегого знаете? — я ещё раздумывал, стоит ли доверять часть тайны этим людям.

— Встречались на Керми, когда с товаром приходили, — ответил Тиадоро. — В кабаках мало ли с кем познакомишься.

— Я знал, что они частенько ошиваются в Акаписе, — подал голос капитан «Тиры». — Здесь всё чисто, хозяин.

— «Перевозчики»? — я поглядел на Хакобо. — В таком случае вы должны знать одного пронырливого типа по имени Даррен Эйкен.

Контрабандисты переглянулись и как-то синхронно кивнули друг другу.

— Даррена мы знаем, — ответил Хакобо. — А не тот ли ты капитан, который натянул на его наглую морду хвост? Командор Сирота?

— Хозяин, я им не говорил, кто ты такой, — сразу же вскинулся Пегий.

— Да расслабься, дружище, — хохотнул Тиадоро. — Имя господина Сироты стало популярным среди наших братьев. Никто не хочет попадаться под его горячую руку. То, что ты здесь, стало понятно, когда бриг «Тира» встал на рейде Акаписа. Хотели бежать со всех ног, но Пегий нас нашёл раньше.

— В таком случае мне не нужно объяснять, зачем он устроил эту встречу, — я отпил из поставленной передо мной кружки вино. Кислятина, привык к хорошим напиткам, вот и ворочу рожу.

— Лучше будет, если ты сам скажешь, — снова захрустел нежными косточками Хакобо. — Но бесплатных ответов мы не даём.

— Нужно переправить одного человека в Гринмар, — я не стал ходить вокруг да около. — Кто может взяться за это дело? Оплата будет достойной.

Я выложил пять «корон» перед контрабандистами. Плата за сведения была чуточку больше, чем я мог бы себе позволить, но хотел проверить, будут ли контрабандисты тянуть из меня ещё больше или довольствуются этим. Хакобо быстро стянул монеты со стола.

— Есть два отбитых на голову капитана, которые гоняют свои баркалоны[1] от острова Фолл до Соляных островов, а то и в южные порты Сиверии заглядывают, — вместо него ответил Тиадоро. Один из них Лико Буревестник, а второй — Хонтор Кривоглазый. Кривоглазый недавно умотал к Чёрным островам, взяв хороший заказ, а где находится Лико — один лишь Кракен знает.

При этих словах Рич насмешливо фыркнул.

— Если знает Кракен — знает и командор, — заявил он.

Тиадоро покосился на него, однако пререкаться не стал, продолжил говорить:

— Лико никогда не заходит в Акапис, поэтому здесь вы его не поймаете. Придётся идти на Фолл. Я бы рекомендовал выходить в ближайшие дни. Королевский флот сейчас дрейфует в пятистах милях от Гринкейпа, и нарваться на его патрули шансов немного.

— Сколько времени придётся ждать Лико?

— Да кто его знает, — ухмыльнулся старший контрабандист и вытер пальцы о бороду. — Неделю, десять дней, месяц. Пути Буревестника запутаны, а о своих планах он никому не рассказывает.

— Найдите его и передайте заказ, — я выложил ещё пять монет. — Жду на Фолле через пять дней. Если он там не появится, моё отношение к «перевозчикам» резко изменится.

— Но это почти невозможно, — хотел возмутиться Тиадоро, не прикасаясь к деньгам, но старший товарищ спокойно забрал деньги.

— Плата взята, — я кивнул. — Через пять дней Буревестник на своей баркалоне должен появиться в пределах острова, где мой человек его будет ждать с большим нетерпением. Не хочу никому грозить. Не в моих правилах напрягать уважаемых «перевозчиков», если на то нет причин. Только напомню: обманувший меня заплатит дважды.

— Пустое, командор, — поморщился Хакобо и пристукнул ладонями по столу. — Если мы не отыщем Буревестника, то сами придём к Фоллу и отдадим часть того, что получили сегодня.

— А сами почему не хотите взяться?

— У нас каботажные и речные корыта, — отмахнулся светловолосый контрабандист. — Потонем на переходе до Гринкейпа. В летнюю навигацию рискнул бы, но не сейчас.

— Тогда расходимся, — я поднялся с лавки и пошёл к выходу.

На улице Пегий с удивлением спросил меня, почему я так уверен, что эти прощелыги найдут Лико Буревестника.

— Плакали твои денежки, командор, — добавил он, покачивая головой.

— Ничего подобного, — усмехнулся я, шагая по утоптанной дороге к зданию таможни, где обычно стояли извозчики в ожидании пассажиров. — Видел, как Хакобо спокойно забрал деньги? Он знает, где сейчас находится Буревестник. Будь уверен, шкипер, прилетит наша птичка в срок. Так что готовь «Тиру» к походу. Выходим завтра пополудни.

— Слушаюсь, командор, — ловко козырнул Пегий, научившийся этому жесту от моих бойцов.

Тира, конечно же, проявила недовольство, что я собрался выходить в неспокойное море, да ещё Аттикуса куда-то забираю. Пришлось отшучиваться, что наш помощник и друг решил проведать своих родственников, оставшихся в Сиверии. Как ни странно, жена поверила и даже поцеловала меня со словами, что я редкий дворянин, заботящийся о своих людях.

Пока она вместе с Тевией и Эрсилией разбирала покупки и решала, куда что пристроить, я сбежал на полигон, где Гусь с Призраком гоняли рекрутов, а Щербатый учил Аттикуса попадать из пистолета в центр мишени.

— Ты должен вбить в свою голову, что один выстрел — один труп, — разглагольствовал штурмовик, важный от своей миссии. — У тебя их четыре, поэтому выбирай приоритетную цель.

Бах! Бах! Аттикусу надоело выслушивать новоявленного наставника. Мишень, сделанная в виде человеческой фигуры в натуральный рост, получила две пробоины. Одна пуля влетела в нарисованный углём левый глаз, вторая ушла чуть ниже. Для десяти шагов очень неплохой результат, учитывая, что огневой бой на пистолетах происходит гораздо ближе. Главное, чтобы рука у Аттикуса не дрогнула, когда ствол будет наведён на противника.

— Кто там сачкует? — ревел Призрак, расхаживая вдоль полосы препятствий, часть которой была занята ростовыми щитами, которые с каждым следующим футом становились выше. Рекруты с кряхтеньем и стонами штурмовали их, падали в грязь, поднимались на ноги и бежали дальше. На самых высоких щитах вниз были спущены верёвки, по которым предстояло подняться и перевалиться на другую сторону. Вроде бы легко, но попробуй-ка после утомительного бега и преодоления различных препятствий вцепиться в канат и заползти на самый край. Ноги будущих штурмовиков скользили по доскам, кто-то падал, не удержавшись, а кому-то удавалось играючи перемахнуть щит. Тех встречал Гусь и заставлял взваливать на плечи брёвнышки, с которыми парни бежали дальше, прыгали в яму, заполненную водой, и доходившей до горла. Мне нравилось, что почти все, стиснув зубы, не сдавались и не сходили с маршрута. Сплоховали только двое. Их доконали ямы с водой. Видимо, наглотались жижи и не вытерпели. Ничего, дадим им отдохнуть до завтрашнего дня, подумать хорошенько, а нужно ли им это. Если марш-бросок с утяжелением по пустоши вдоль Чернявки на пятьдесят лиг станет для этих парней препятствием более непреодолимым, будем прощаться.

Бах! Бах! От второй мишени полетели щепки. Аттикус уже наловчился стрелять и быстро перезаряжать пистолеты. Я усмехнулся. Для моего товарища огнестрельное оружие оказалось лучшим подспорьем, чем нож или шпага. Глядишь, виртуозом стрельбы станет.

Ещё раз окинув полигон внимательным взглядом, я направился обратно в усадьбу. Хочу потренироваться с Наби-Сином, выучить несколько хитрых приёмов низаритов, а заодно обсудить, как же нам поступить с его братьями-наёмниками. Я склонялся к мысли уничтожить базу халь-фаюмцев и таким образом завуалировать гибель своего слуги, но Наби-Син хотел разрешить вопрос со своим предательством честно. «Как амиль решит, так я и поступлю», — твёрдо сказал он.

Примечание:

[1] Баркалона — длинная лодка, барка, баркас, ланча. Парусно-гребное рыболовное, посыльное или боевое судно водоизмещением до 50 тонн.

Глава 5 Лико Буревестник

С погодой повезло. «Тира» снялась с якоря при лёгком ветре и вышла из гавани, распустив паруса. Экипаж чётко отрабатывал все команды, поэтому бриг споро, как возбуждённая гончая, помчался строго на восток, чтобы через триста миль повернуть на юго-восток, где и находился маленький островок Фолл.

Контрабандисты меня не подвели. Да я и не сомневался, что они знали, где находится морской «перевозчик» Лико. Бородатый Хакобо нашёл Пегого и предупредил, что Буревестник будет ждать моего человека на острове в течение трёх дней, начиная с завтрашнего. Недаром у меня предчувствие было выйти в море пораньше. Значит, баркалона Буревестника находилась неподалёку от Акаписа, и такая скорость передвижения вызывала подозрение о наличии гравитонов. Ну и мы тоже не лыком шиты. Пока идём под парусами, энергетические кристаллы нет смысла разгонять. Ритольф сейчас дышал свежим ветром на палубе, плотно закутавшись в плащ. Я тоже немного постоял с Пегим на капитанском мостике и спустился в каюту. Аттикус читал какую-то потрёпанную книгу, пытаясь отвлечься от тяжёлых раздумий.

Я его понимал. В одиночку, в компании контрабандистов, с очень опасным письмом добираться до Гринмара сродни самоубийству.

— Ответь мне, Игнат, откуда у тебя такая уверенность во всех делах, которые ты намечаешь? — неожиданно спросил Аттикус, когда я налил себе в стакан немного рома, чтобы согреться. — За что ты ни берёшься, всё у тебя получается.

— Мне помогают боги, — без тени улыбки ответил я. — Умные люди внимательно смотрят по сторонам и задают правильные вопросы. Глупцы ищут причины своих неудач и не хотят исправлять ошибки.

— Поэтому я только сейчас решил задать тебе вопрос, — кисло улыбнулся Аттикус. — Надеюсь, правильный. Вдруг мы больше не увидимся, а умирать без ответа — самое худшее, что может со мной произойти.

— Кортик, попавший в мои руки, является одним из магических предметов некоего Кракена, следы которого я хочу отыскать, — я залпом выпил ром и присел рядом с Аттикусом. — Мне кажется, в этом таится разгадка всех моих удач.

— Твой кортик и в самом деле магический, — товарищ захлопнул книгу. — Я убедился в этом уже давно. Но, насколько мне известно, твоя удача началась задолго до того, как ты попал на Керми. Как тебе удалось победить Брадура, одного из лучших бойцов на архипелаге?

— Это просто: ловкость рук, военная хитрость.

— Нет, Игнат. Морской офицер никогда не сможет одолеть бойца, умеющего виртуозно драться на ножах, — Аттикус покачал головой. — Он умеет водить корабли, отдавать команды, драться на шпагах, как и положено дворянину. Но обязательно проиграет в бою, которому его не учили. А тебя учили. Кто и когда? Я же недаром притворялся дурачком, чтобы подслушивать разговоры в тавернах. Меня не воспринимали всерьёз, а я пользовался этим. Про этот бой говорили с мистическим ужасом. Ты выпотрошил Брадура столь играючи, как будто всю жизнь провёл с ножом.

Я молчал. Аттикус никогда не спрашивал о моей прошлой жизни. Он принял меня таким, каким я появился на Рачьем: ещё одним вольным братом, поступившим на службу к пиратам по злому року.

— Потом ты победил Мурену — эту нервную злую суку, которая запросто могла отрезать яйца мужику, вздумавшему распускать руки. Я был рад, когда она ползала по ристалищу, размазывая кровь и сопли по лицу. И уже тогда старался понять, кто ты на самом деле, — продолжил говорить Аттикус. — Потом сверхудачное нападение на «золотой караван», в котором у пиратов вообще не было шансов. Понимаешь, Игнат? Никаких шансов! Даже я, будучи неопытным в военном деле человеком, осознавал, в какую ловушку ты затягиваешь фрайманов. И вот тогда у меня и возникла мысль в твоей необычности. Я слышал историю про Кракена, который считался самым удачливым человеком в мире. За всё это время его жизнь обросла кучей домыслов как дно корабля — ракушками. Но почти все сходились во мнении — ему помогали боги.

— А известно, куда он пропал?

— Опять же это слухи… Но говорят, его убили дружки-фрайманы. Сунули нож в спину.

— Зачем это фрайманам, если Кракен был столь удачлив? — удивился я.

— Хотел устроить мир по своему усмотрению и замахнулся на престол Дарсии, — Аттикус задумчиво простучал пальцами по тяжёлой обложке книги. — Он почти тридцать лет нападал на западное побережье Дарсии, даже прорывался вглубь континента по Эритии, поднимал людей на восстание.

До меня стала доходить одна мысль, которую я до сих пор гнал от себя. Да и не давали Кураторы повода, чтобы я всерьёз воспринимал свою миссию. Если Кракен тоже получил вторую жизнь в теле пирата, как и я, то он очень неосмотрительно воспользовался своим шансом. Кое-что становилось понятно.

— Значит, его убили подкупленные королём дружки?

— Да, такие слухи ходили, а потом всё заглохло. Был человек — остались только его вещи: кортик, абордажный топор, нож, медальон, что-то ещё… я не знаю. Ну, и память, легенда морей…

То же самое говорил мне Наби-Син. Есть вещи, принадлежавшие Кракену. Они расползлись по всей планете и сейчас находятся в чьей-нибудь коллекции. Это понятно. Дружки ограбили убитого, а самое ценное взяли себе. Кортик, например, стал переходить из рук в руки, потому что никто не мог совладать с его жаждой крови. Он требовал убивать, и испуганный владелец быстро избавлялся от него. Интересно, но очень мало информации, только домыслы.

— Ну вот видишь, Аттикус, даже удача не помогла человеку, бывшему на одной ноге с богами, — я похлопал задумчивого товарища по плечу.

— Игнат, обещай мне, что ты не совершишь той ошибки, которая погубила Кракена.

— То есть? — я хмыкнул. — Желание завоевать весь мир? Да на хрен он мне сдался! У меня есть любимая женщина и друзья, больше ничего не хочу. Ты даже не представляешь, как это важно для того…

Я резко оборвал себя. Аттикус не дурак, он не будет задавать прямые вопросы, но когда-нибудь сообразит, с кем имеет дело.

— А где погиб Кракен? — поспешил спросить я.

И сначала не понял, почему исказилось лицо сидящего рядом товарища. Оно словно пошло волнами, застывая по мере того, как в глазах существа, занявшего место Аттикуса появилось осмысленное выражение.

— Этот человек сыграл свою роль в истории Тефии, — произнёс Куратор. — Ты идёшь по другому пути, поэтому твои знания должны применяться для иных возможностей.

— По-прежнему не хотите сказать, ради чего меня подселили в тело Вестара Фарли? — усмехнулся я. — Мои действия всего лишь промежуточный этап?

— Разве это плохо? — едва шевелил губами «Аттикус». Да и голос другой, низкий, вибрирующий. — Тебе дан шанс прожить так, как многие даже не мечтают. И базу для этой жизни ты уже построил. Осталось закрепиться на достигнутом, а потом идти дальше.

— А, всё-таки какой-то план существует, — я задумался. — То есть, женитьба на аристократке и сближение с королём — это всего-то промежуточный этап.

— Ты недоволен? — вопрос вышел таким, как будто Куратор удивлён и раздражён.

— Нет, почему же? — я пожал плечами и решил пересесть за стол, чтобы контролировать действия Куратора. Было неприятно находиться рядом. Я всегда предпочитал общаться с «богами» лицом к лицу. — Готов и дальше двигаться. Вот, к примеру, хочу отыскать золото, ради которого рисковал жизнью. Мог бы сидеть тихо, не привлекая внимание имперской разведки, а вместо этого посылаю Аттикуса для налаживания контактов.

— Это прекрасно. Значит, мы не ошиблись в твоём психотипе.

— Лучше бы подсказали, в каком направлении двигаться, — проворчал я.

— Делай то, что тебе больше всего нравится, — эмоции прорезались в голосе собеседника. То ли усмехался, то ли говорил всерьёз. — Мы имеем на тебя планы и не собираемся отказываться от проекта. Твои действия подготавливают почву для дальнейших изменений на планете.

— Ага, только не говори, что уже присматриваетесь к моим будущим детям…

Почему-то Куратор не ответил сразу. Он беззвучно шевелил губами, как будто общался со своим вышестоящим начальством (если таковое у богов вообще существовало), потом поглядел на меня и медленно произнёс:

— Хорошая идея. Мы почему-то не учитывали фактор потомства. Это закладывает невероятную интригу в будущем.

Я едва не хлопнул себя по лбу. Кто тянул меня за язык? Теперь буду переживать за своих детишек и вздрагивать каждый раз, если с ними что-то случится.

— Тебе не о чём беспокоиться, командор Сирота, — кажется, меня впервые назвали по имени, что очень обнадёживало. — Твои идеи очень хорошо ложатся в доктрину развития, и мы рады такой вариативности. Мы получаем несколько векторов грядущего, которые будем отрабатывать.

— То есть вы собираетесь использовать моих детей в своих играх? А если кто-то из них выбьется из общей линии? Станет непредсказуемым и опасным? Тогда уничтожите? Ну и на хрена мне такое сотрудничество?

Опять произошла заминка. Через минуту «Аттикус» ответил:

— Твои дети и внуки получат наше покровительство, но и ты должен прикладывать усилия для их правильного воспитания и восприятия действительности.

— А может, у меня будет один ребёнок? — я хитро прищурился. Кажется, у нас начинается откровенный разговор, а то привыкли жонглировать словами, которые ещё нужно осознать.

Куратор беззвучно засмеялся, подрагивая плечами.

— Командор Сирота не ценит себя как мужчину? Не верит в свои силы?

— У меня много врагов, — нахмурился я. Конечно же, иметь в таком жестоком мире одного ребёнка — нонсенс. Знать, что твой род, твоя кровь прервётся в один прекрасный момент и не подстраховаться?

— Так уничтожай их, или делай союзниками, — подсказало существо. — Ты волен распоряжаться своей судьбой и делать ошибки, как и положено людям. Мы только корректируем общую картину, в которой есть центральный персонаж.

Более-менее стала понятна стратегия божеств. Они не могут или не хотят впускать в этот мир ещё несколько человек, точнее, их души, в тела местных жителей. Существует одна фигура, с ней и работают на перспективу. Кракен жил лет двести-триста назад, а когда умер, подселили меня… Стоп, как-то не сходится. Неужели этот промежуток времени от его смерти до моего появления остался без внимания? Или… Кракен до сих пор жив, но лишь выведен из строя, если так можно выразиться?

Я благоразумно промолчал, не задавая такой вопрос. Кто знает этих существ. Возьмут и перестанут со мной общаться. Но было подозрение, что они хорошо читают мысли. Ладно, посмотрим, как дальше дела пойдут.

— Мне пора, — лицо Куратора стало расплываться. — Иди по тому пути, который выбрал сам, без нашей помощи. Если уверен в своих силах — действуй не раздумывая.

— Когда снова соизволите посетить меня? — с иронией спросил я.

— Когда этого потребует ситуация…

Вот теперь понятно. Посланник от богов появляется в тот момент, когда хочет что-то подкорректировать, или убедиться, что всё идет по плану.

— В следующий раз пошлите Саманту! — быстро проговорил я, вспомнив пепельноволосую девушку, впервые посетившую меня в родовом особняке, когда я лежал весь перебинтованный после ранения и потери фрегата.

— Какую Саманту? — удивлённо спросил Аттикус, потирая лицо. — Я заснул, что ли?

— Ну да, горазд ты дрыхнуть, — рассмеялся я. — Наверное, приснилось что-то?

— Понимаешь, какое-то странное ощущение… — друг смущённо замолчал, потом продолжил: — Мою душу как будто вырвали из тела и поместили в тёмную комнату без окон, потолка и стен. А кто-то шептал, чтобы я ничего не боялся, это не продлится долго. Жуть какая-то. И главное, вижу себя со стороны, как ты со мной разговариваешь. Но слов не слышу.

— Бывает, особенно после перепоя, — равнодушно ответил я, но зарубку в памяти сделал. Интересно получается — душу живого человека тоже можно закапсулировать в безвременье?

— Я не пил! — возмутился Аттикус.

Я рассмеялся и махнул рукой, дескать, отдыхай. В дверь каюты кто-то резко забарабанил. Оказывается, это был Тью.

— Командор, по правому борту два парусника! — доложил он, вскинув руку к шляпе. — Пегий приказал готовиться к бою.

— Пошли! — я выскочил на палубу, которая уже гудела от топота ног экипажа, разбегающегося по боевым вахтам. Скрипели шарниры поднимающихся на тросах пушечных портиков. Штурмовая группа из десяти человек под командованием Рича оставалась на месте, деловито готовясь для абордажной атаки. Я взлетел на капитанский мостик, где шкипер водил подзорной трубой по горизонту.

— Что там? — спросил его.

— Барк, экипаж на сорок человек, не больше, — ответил Пегий, не отрываясь от трубы. — Тартана с косым парусом, экипаж — шестьдесят человек. Пять палубных пушек. Не могу разобрать, кто это. На барках многие ходят, а вот на тартане…. Неужели Вори Три Пальца? Сейчас, подойдёт поближе…

— Кто он такой, этот Вори?

— Говнюк, каких мало, — ухмыльнулся Пегий. — Пять лет назад его изгнали из Вольного Братства за постоянное крысятничество. То приз утаит, то делиться с фрайманами не хотел, постоянно со своей бандой шнырял между Чёрными Островами и Стафтаном. Это цепь островков, где обычно пополняют запасы питьевой воды и фруктов. Изредка приходил на Керми, чтобы продать рабов. Характером помягче будет, не как Лихой Плясун, но… понимаешь, Игнат, если в человеке есть дерьмо, оно рано или поздно проявляется. Неприятный тип. Может улыбаться тебе в лицо, а потом сунет нож в почку или продаст тебя с потрохами.

— Диагноз ясен, — сказал я, вытаскивая свою трубу, чтобы посмотреть на соседей, идущих параллельным курсом. Тартана была ведущей. Она постепенно меняла галсы и через полчаса небольшой караван был в двух милях от нашего брига, намеренно срезая угол, чтобы подставить барк под нос «Тиры». Видимо, ребята клюнули на штандарт аристократического рода и возможность поживиться чем-нибудь интересным. Их даже не насторожило наличие пушечных портов. Неужели на тартане есть опытные пушкари? Надо полагать, если до сих пор этот Вори жив и здоров, а не лежит обглоданный рыбами на морском дне. — Кстати, а почему Три Пальца?

— А ему в какой-то кабацкой драке отрезали два пальца, — хохотнул Пегий. — Этот ублюдок даже рану по-мужски получить не мог, — и неожиданно рявкнул: — Приготовиться к бою! Боцман, дать команду стоять согласно вахте! Бомбардирам ждать, стрелять только по моему приказу!

Засвистела боцманская дудка, палуба вздрогнула от топота ног. Экипаж «Тиры» занимал свои боевые места. Второй состав стоял на подстраховке, если основные вахты начнут выбывать из-за ранений и смерти. Штурмовики спустились в трюм, чтобы не попасть под обстрелы. Им предстояло идти на абордаж, если ситуация к тому обяжет. Со мной остались Рич, Наби-Син и Тью, который воинственно натянул на голову чёрную косынку. Я попытался загнать его в свою каюту к Аттикусу, но парень обиделся и сказал, что с места не сдвинется, пока командор находится на палубе. Ну и что делать? На меня смотрят десятки глаз, а я буду отсиживаться в укромном месте?

— Курс прежний! — рыкнул Пегий в спину рулевому. — И не вздумай рыскать, как пьяная шлюха по ночной улице! Первым пойдёшь на абордаж!

— Есть, капитан! — не оборачиваясь, браво воскликнул матрос.

Через час мы сблизились настолько, что видели друг друга без подзорной трубы. На тартане подняли сигнальные флаги.

— Предлагают лечь в дрейф и пустить на палубу призовую команду! — проорал носовой вахтенный. — В противном случае будут стрелять!

— Они бессмертные, что ли? — удивился Рич, поглаживая рукояти метательных ножей. Удивительно, что в этот раз он прицепил к поясу интрепель. Тоже собрался на абордаж? Он стоял рядом со мной на полубаке и внимательно разглядывал манёвры пиратов. То, что это именно они, а не Буревестник, стало ясно по затрепыхавшемуся на грот-мачте красному флагу[1] с изображением перекрещенных кортиков под скалящимся черепом

— Для шакалов нет бессмертия, — глухо произнёс Наби-Син, обёрнутый в плотную чёрную ткань, даже лицо закрыл, кроме узкой полоски для глаз. За спиной у него торчали рукояти двух тальваров. — Прикажи, хозяин, и мы снимем с них шкуру, а потом повесим на реях сушиться.

Я поёжился. Низарит говорил правильные вещи. Пиратство можно было победить только ответной жестокостью. Недаром Вори Три Пальца вывесил красный флаг. Цвет крови на морских просторах.

— Сближение один кабельтов! — доложил вахтенный. — Барк выходит на наш курс!

— Держать! — зычно крикнул боцман Кори, разглядывая манёвры пиратов. — Бомбардиры — готовность к бою!

Приказ продублировали, на палубе экипаж замер в ожидании залпа. У всех была надежда на пушкарей. Недаром же они столько тренировались. От первого залпа зависит, как быстро продлится бой.

Потянулись томительные минуты ожидания. Слышался скрип такелажа, шипение разрезаемой форштевнем воды, палуба периодически вздрагивала от смены галса. Пегий внимательно смотрел на манёвры тартаны и отдавал те приказы, которые давали «Тире» преимущество в первой атаке.

— Пушки — дерьмо! — крикнул он, разглядев что-то на пиратском борту. — Бомбардирам запалить фитили!

— Помогай нам боги, — выдохнул кто-то.

Наби-Син приложил ладони к лицу, скороговоркой выпалил молитву и уже не отрывал взгляда от сближающихся кораблей. У Вори первым не выдержали нервы. С левого борта тартаны с небольшим интервалом громыхнуло пять раз.

Недолёт! Недолёт! Прав Пегий. Пушки у пиратов старенькие, да ещё угол не выставили.

— Пали! — заорал Кори, уловив жест капитана.

С небольшой задержкой наши пушки дали слаженный залп. Одно из ядер влетело в борт, раскидав деревянную щепу по сторонам. Зато два других сразу же смели с палубы какую-то надстройку и покалечили часть экипажа. Раздался вой и проклятия, а «Тира» взорвалась радостными криками.

— Залп! — прошла очередная команда.

Тренировки не прошли зря. Команда бомбардиров произвела зарядку пушек гораздо раньше своих противников, оглушённых и растерянных от точных попаданий в их судно. Да к тому же парочку стволов мы вывели из строя.

Снова раздался тройной слитный залп, психологически подействовавший на пиратов не лучшим образом. Нашу палубу тряхнуло, затянуло дымом. Но треск дерева и вопли незадачливых морских бродяг дал понять, что и в этот раз ядра достигли цели.

Тартана стала резко разрывать дистанцию. Ей могла помочь лучшая, по сравнению с нашим бригом, манёвренность, но одно из ядер повредило центральную мачту, отчего судно могло ловить ветер только одним парусом. Часть экипажа бросилась к вёслам,

Наши бомбардиры сообразили, что им не нужно ждать команду и сами жахнули, потом быстро перезарядили пушки. Я улыбнулся. Экипаж сегодня наглядно убедился, насколько важна слаженность и натренированность при каждом манёвре. Парни кидали ядра настолько точно и плотно, что превратили тартану в горящее корыто.

— Кажется, абордажа не будет! — разочарованно крикнул Рич.

— Да и хрен с этой развалюхой, — я был доволен результатами боя, тем более, что барк испуганно рванул куда-то в сторону, освобождая нам путь.

Пушкари с левого борта уловили момент и дали один залп в надежде зацепить второе судно. Если бы они промахнулись, я бы с них шкуру спустил за самовольное открытие огня. Но два ядра влепились в борт противника, отчего тот отчаянно рванул к норду, пытаясь выйти из-под удара.

«Тира», как насытившийся чужой кровью хищник, вынырнула из густого чёрного дыма и понеслась вперёд, не получив и малой доли повреждений. Пегий ревел, чтобы никто не вздумал волынить. Кто знает, может у Вори есть сообщники, и они ждут нас где-нибудь в засаде, да возле острова Фолли, к примеру.

— Лишь бы они не наткнулись на Буревестника, — озабоченно сказал я Аттикусу, когда ввалился в каюту и приложился к бутылке «Искарии». — Тогда придётся самим идти на Соляные острова, откуда ты сможешь на рыбацком баркасе добраться до Гринмара. Но не хотелось бы такой вариант в жизнь воплощать.

Дымящаяся тартана вскоре осталась за горизонтом, а «Тира» поймала попутный ветер, что значительно сократило нам путь до острова Фолл. Повезло и в том, что патруль королевского флота не маячил в небе и на море. В наступившей темноте легли в дрейф, выставили усиленную вахту, а экипаж отправился спать. Ночью поднялась волна, но обошлось без последствий. Штормовой ветер немного испортил настроение из-за принесённого дождя, и тем не менее, после полудня марсовый прокричал «землю».

Остров Фолл представлял из себя небольшой клочок суши, с северной стороны прикрытый скалами, которые облюбовали множество разных птиц. Южная половина, которую эти скалы защищали от холодных ветров, заросла вечнозелёным кустарником, а вдоль побережья простирались самые настоящие пастбища с густой изумрудной травой. Но подойти к Фоллу оказалось невозможным. Огромные каменные клыки и валуны торчали из-под воды везде, где только можно. Волны с гулким шумом били в мокрые бока гигантских стражей, оставляя на них пенные разводы и водоросли.

Мы встали на якорь в двух кабельтовых от берега с северной стороны, где, как ни странно, обнаружилась пологая отмель. Правда, чтобы до неё добраться на шлюпке, пришлось бы маневрировать в лабиринте камней.

— Дерьмовое место, — сказал Пегий, разглядывая скалы. — Высадиться здесь можно, а перебраться на другую половину острова не получится. Это надо горным козлом быть.

— То есть сюда никто никогда не высаживался? — решил уточнить я, заодно вспоминая, был ли указан этот остров на военных морских картах.

— Разве что когда совсем приспичит, — пожал плечами капитан. — Да и зачем? Стоит себе остров, никого не трогает. Обойти его не проблема. Хочешь полюбоваться зеленью — гляди с моря в трубу. А мы здесь постоим, подождём этого Лико.

И не поспоришь. Мы стали ждать прибытия контрабандистской баркалоны. Чтобы экипаж не маялся бездельем, Пегий устроил генеральную уборку корабля. Пусть холодный ветер и пробирал до костей, но зато светило бледное солнце, давая возможность марсовому, довольному, что не участвует в этом сумасшествии, следить за горизонтом.

Тью и Аттикус наводили порядок в моей каюте, раз уж живут вместе со мной. А я вместе с Наби-Сином и Ричем засели в кают-компании, обсуждая проблему с особняком «Шёпот ветра». Низарит наотрез отказался чертить схему расположения постов и обсуждать, как проникнуть внутрь. Он вбил себе в голову, что должен с открытым лицом войти внутрь и поговорить с амилем Нофре.

— А если ты не убедишь его в правильности своего выбора? — с усмешкой спросил Рич, для которого подобные вывихи мозга халь-фаюмца считались странной прихотью. — Как поступишь?

— Приму бой против своих братьев, — честно ответил Наби-Син.

— Тогда господин просто прикажет тебе не лезть в особняк, — пластун вытащил нож и стал им подрезать ногти. — Стоило принимать клятву, чтобы бездарно погибнуть ради успокоения собственной совести. Я придерживаюсь одного плана: незаметно прокрасться в особняк и убить всех мужчин. Бабы, ладно — они ни при чём, пусть живут. Посадим на купеческий корабль, идущий к Халь-Фаюму, пусть возвращаются домой.

Рич говорил разумные вещи, но убеждать низарита — бесперспективное дело. Я решил не давить на него. Пусть в одиночестве подумает и выберет тот вариант, который посчитает правильным. Хочет быть честным с самим собой — я его отпущу на встречу с амилем.

Баркалона морских «перевозчиков» подошла к острову на следующий день, когда погода снова испортилась. Низкие свинцово-тяжёлые тучи угрюмо ползли на юг, грозясь пролиться дождём над Соляными островами. Двухмачтовое судно с длинным бушпритом застыло в кабельтове от нас. Было видно, что кто-то настороженно рассматривает нас в подзорную трубу. Если это судно Лико Буревестника, то он должен знать, кто ходит под штандартом Толессо. Ему должны были описать бриг, да и название — «Тира» — только слепой не увидит.

Через полчаса взаимных разглядываний нам просигналили флажками.

— Просят прибыть командора и пассажира! — закричал вахтенный.

— Спустить шлюпку на воду! — приказал Кори.

Наби-Син и Рич тут же попросились со мной, но я мог только приказать им сидеть в шлюпке. Контрабандисты — люди осторожные, любое резкое движение их спугнёт, могут завалить нас прямо во время переговоров. Раз сказали, что хотят видеть только меня и Аттикуса — значит, ничего лишнего выдумывать не надо.

Как только шлюпка добралась до баркалоны, нам сбросили трап, по которому мы и поднялись на палубу. И сразу же оказались в кругу разодетых в пестрые одежды контрабандистов, вооружённых пистолетами и палашами.

— Командор Сирота? — из толпы вышел… нет, выкатился невысокого росточка бородатый мужичок в кафтане, перепоясанный красным кушаком. Был он кругленький, подвижный, с кривоватыми ногами.

— Я командор Сирота, а это Аттикус, — киваю на друга, кутавшегося в плащ.

— Капитан Лико Буревестник, — обозначив поклон, ответил колобок. — К вашим услугам. Прошу в каюту, там обговорим все условия.

Он показал жестом, чтобы экипаж смотрел за шлюпкой и никого не допускал на палубу. Ну-ну. У Рича и Наби-Сина хватит наглости и дерзости взлететь наверх с помощью морионов. Не позавидую «перевозчикам», если дело дойдёт до резни.

Прежде чем войти в капитанскую каюту, двое телохранителей, больше похожих на те самые береговые валуны, перегородили нам путь.

— Нужно сдать оружие, — прогудел один из них.

— А вы не охамели часом? — я остановился и взглянул на Лико, который сделал вид, что он здесь не при чём. — Дворянин никогда не отдаст своё оружие в чужие руки. Если вы, капитан, боитесь умереть от удара моего кортика, я тотчас же сажусь в шлюпку, и ваших услугах более не нуждаюсь.

— Не сердитесь, командор, — Буревестник раздражённо махнул рукой, и плечистые телохранители нехотя пропустили нас в каюту.

Помещение оказалось настолько маленьким, что нам, не самым крупным мужчинам, втроём с трудом удалось разместиться за столом.

— Итак, вы хотите переправить вашего человека в Гринмар, — Лико положил руки на край стола. — Но речь шла о Соляных островах. Я могу доставить господина…

— Аттикуса, — подсказал мой друг.

— Доставить господина Аттикуса до острова Дальний, откуда он может с рыбаками спокойно добраться до Гринмара. Так многие делают. Имперский морской патруль обычно не обращает внимание на баркасы. А моя баркалона слишком заметна. Дадут залп из пушек — и отправимся в гости к морскому дьяволу.

— Давайте обговорим оплату до Дальнего, — я переглянулся с Аттикусом и заметил в его глазах беспокойство. Да и мне не нравилось разбивать путь на несколько этапов. Чем больше перекладных — тем больше шансов на неприятный исход. — А потом вы хорошенько подумаете и назовёте приемлемую цену до Гринмара.

— Вы чрезвычайно упрямы, командор Сирота, — покачал головой Лико. — Странно для человека, знающего морское дело. Неужели не слышали про войну?

— О войне я наслышан гораздо больше вашего, капитан. Поэтому и готов заплатить ту цену, которая сподвигнет вас доставить этого человека в Гринмар.

— До Соляных островов — сто пятьдесят «корон», — тут же ответил Буревестник. — До Гринмара риски возрастаю троекратно.

— Только не говорите, что желаете получить от меня пятьсот золотых монет, — с иронией проговорил я.

— Ну почему пятьсот? Двести пятьдесят «корон», — улыбнулся Лико.

— Странная арифметика, — хмыкнул Аттикус. — Игнат, мне кажется, это слишком много.

— Господин Лико Буревестник озвучил свою цену, а значит, уже успел обдумать маршрут до Сиверии, — я улыбнулся и поглядел на контрабандиста. Тот сдвинул брови к переносице. — Давайте так, Лико. Двести монет и вот эти два самоцвета. Они не огранённые, но вы можете сделать из них великолепные украшения.

— Хм, — «перевозчик» поглядел на выложенные перед ним камни из шкатулки Лихого Плясуна. — Щедрый подарок стоит рисков. Беру заказ до Гринмара.

— В этот заказ входит и путь обратно, — тут же выпалил я. Буревестник открыл рот и тут же захлопнул его. Расхохотался.

— Да вы хитрец, командор! Ловко подцепили на крючок. Я раскрыл свои карты полностью, и вы тут же выложили свой козырь.

Он простучал пальцами по столу.

— Когда господин Аттикус собирается обратно?

— Не имею понятия, — пожал плечами друг. — Могу задержаться на месяц, а то уже и через три дня понадобиться возвращаться.

— В таком случае предлагаю такой вариант на обратный путь… Вы самолично добираетесь до острова Дальний на попутном судне. Я буду ждать там вас пять дней. Если не успеете — это уже не моя проблема.

— Но вы же всё равно туда наведаетесь снова?

— Только через двадцать-тридцать дней, — развёл руками Лико. — Рассчитывайте своё пребывание в Гринмаре тщательно. Но так уж и быть, довезу вас до Акаписа с ветерком.

— Договорились, — в голосе Аттикуса появились нотки облегчения.

Я выложил на стол кошель с деньгами и пододвинул их к камням, тускло блестевшим в слабом освещении каюты.

— Здесь двести золотых крон. Можете пересчитать, но я гарантирую точность.

— Но откуда вы знали, что я соглашусь на двести монет? — ошеломлённо спросил Лико, загребая к себе и кошель. Открыл, мельком взглянул на содержимое и закинул туда камни. Кошель тут же исчез в его одеждах.

— Я же бывший купец, — ухмыляюсь в ответ. — Умею просчитывать варианты.

— С вами опасно дело иметь, — покачал головой «перевозчик». — Недаром мои коллеги предупреждали, чтобы я держал ухо востро с командором Сиротой.

— Да, кстати, хочу предупредить. Не вздумайте обижать господина Аттикуса, — мой взгляд заледенел, и Лико заёрзал на стуле. — Обеспечьте ему место для отдыха и постарайтесь внушить своим головорезам, что любая попытка ограбить его или убить закончится очень плачевно. Даже если мой друг пропадёт и не доберётся до Гринмара, я об этом всё равно узнаю. Не хочу стращать и запугивать, не в моих правилах… Вы человек разумный, я вижу, поэтому понимаете, чем может закончиться такая авантюра.

— Господин Аттикус на моей баркалоне будет себя чувствовать в безопасности, — кивнул Лико. — Но с одним условием: не выходить из каюты, когда мы ложимся в дрейф или кидаем якорь в каком-нибудь месте. При первой же просьбе покинуть палубу он так и делает. Не показывайте своё оружие без причин, это раздражает моих людей. Вообще лучше поменьше выходите наружу. Это не самые трудные правила.

— Договорились, — Аттикус посмотрел на меня, словно ждал от меня каких-то дополнений, но я только едва заметно кивнул.

Мы обменялись рукопожатиями и покинули каюту. Я обнял друга крепко-крепко, а тот прошептал:

— Надеюсь, ты выполнишь свою угрозу, если я погибну от их рук.

— Не переживай. Каждого выпотрошу и развешу на реях, — серьёзно ответил я. — За одного тебя не жалко всю эту свору перебить.

— Тогда я спокоен, — Аттикус сжал меня в объятиях, я похлопал его по спине. — Береги Тиру. Если не вернусь, скажи, что моя с ней дружба — самое лучшее, что было в жизни.

— Сам передашь, даже не сомневайся, — я подошёл к борту, окинул взглядом экипаж баркалоны, как будто запоминая каждого. Кто-то поёжился, а некоторые постарались спрятаться за спины товарищей. — Удачного ветра, господа перевозчики!

Как только я сел в шлюпку, гребцы лихо рванули к бригу. Я молча глядел на удаляющееся судно. Рич с досадой сказал:

— Рожи мне их не нравятся. Надо было с Аттикусом остаться.

— Такого договора не было, — отрезал я. — А то, что рожи не нравятся — так они не девки, им замуж не выходить.

Есть ли риск потерять Аттикуса? В море может произойти всё, что угодно. Высокая волна смоет за борт, ночью какие-нибудь ублюдки прокрадутся в каюту и убьют моего агента, или нарвутся на морской патруль Дарсии, а то и Сиверии. Факторов много, и этот был самым прогнозируемым. Лико Буревестник побоится меня злить и сделает всё возможное, чтобы доставить Аттикуса в Гринмар. А в остальном, воля богов или морского дьявола, кому что нравится.

Мы добрались до «Тиры», поднялись по штормтрапу, но поднимать паруса я давать команду не торопился. Баркалона контрабандистов уже начала движение и исчезла за скалистой грядой острова. В подзорную трубу было хорошо видно, что Лико гоняет свою команду, чтобы побыстрее уйти из этого района. Да и нам пора. Неровен час заявится чей-нибудь патруль.

— Идём на гравитонах, — я оценил силу волн и порывистый ветер, менявший направление каждые десять минут. — Приказ по кораблю: подготовиться к подъёму, выставить вахту на рулевые паруса и по боевому расписанию. Остальному экипажу спуститься в кубрик.

Ритольф прикоснулся кончиками пальцев к полям шляпы и направился на свой боевой пост. Засвистела боцманская трубка, раздались команды, по вантам полезли матросы, убирая паруса и крепя их фалами к реям.

С постов понеслись доклады. Как только отзвучали последние сигналы дудки, я послал Тью к левитатору с приказом начать подъём. Палуба мелко задрожала, корпус «Тиры» тяжело качнулся и стал подниматься, утягивая за собой огромную массу воды. Через мгновение она обрушилась вниз с гулким шумом. Челюсть заныла от вибрации воздуха, насыщенного энергией гравитонов. Я полез в карман и вытащил аккуратно обточенную деревяшку. Сжал её зубами и почувствовал небольшое облегчение. Не панацея, конечно, но на время убрать чёртову вибрацию изо рта, пробивающую до мозга, помогало.

«Тира» поднялась выше штормовых облаков, и в глаза ударил свет заходящего солнца. Красно-лиловые облака окружали нас, как невесомый пух, и над этим великолепием плыл бриг. Заворожённые красотой и тишиной неба, вахтенные, особенно те, кто ни разу не поднимался вверх, пялились по сторонам и восторженно делились эмоциями.

— Надеюсь, хельм[2] нас не достанет, — ухмыльнулся Пегий, облокотившись о перила капитанского мостика. — Надоело от него убегать.

— Сколько у тебя человек в экипаже не прошли воздухоплавание?

— Да почти вся запасная команда.

— Думаю, можно часть из них поднять на палубу и поставить к опытным матросам, — решил я. — Пока всё спокойно, пусть тренируются.

— Слушаюсь, командор, — Пегий прикоснулся пальцами к шляпе.

А я решил немного отдохнуть. Последние трое суток я провёл на ногах, готовясь к переброске Аттикуса к острову Фолл, и спал урывками. Если появится патруль, меня всё равно разбудят. Поэтому спустился в каюту, опустевшую после отъезда друга. Тью уже приготовил постель и даже положил под одеяло грелку. Всё-таки сыровато здесь, да и погода сейчас такая, что мокрая одежда не успевает просыхать.

Я крепко уснул и даже не понял, почему меня так будят аккуратно. Открыв глаза, увидел довольного Тью.

— Доклад, — приказал я. Не будет же просто так денщик отрывать меня ото сна.

— Мы подходим к Акапису, — сказал он. — Командор, ты дрых целых десять часов.

— Но-но, язык-то свой придержи, никакого уважения, понимаешь… Ритольф, что, так и провёл «Тиру» по воздуху до Акаписа?

— Ага! Небо было чистое, никаких патрулей. Сейчас мы опустились. На море лёгкое волнение, небольшой дождь.

— Ладно, подай мне одежду, — я зевнул. — Раз мы дома, надо выглядеть прилично.

Через час бриг вошёл в портовую гавань под штандартом Толессо и бросил якорь. Я дал необходимые указания Пегому и сел вместе с Тью, Ричем и Наби-Сином в шлюпку, которая мигом доставила нас до берега. К моему удивлению, ко мне поспешил сам комиссар таможни Алиан Ортоссо с парой солдат портовой стражи.

— Эрл Толессо! — он вытащил из кармана мундира платок и промокнул влажный лоб. — Наконец-то, вы вернулись! Велено передать вам записку от супруги. Леди Тира каждый день сюда приезжала, чтобы вас встретить, а вчера была очень взволнована и просила дождаться вас… Вот.

Я пожал плечами, но предчувствуя какую-то неприятность, развернул листок бумаги, узнал каллиграфический почерк жены. Прочитал и хмыкнул. Чего-то подобного ожидал.

— Господин Ортоссо, не сочтите за труд, пошлите кого-нибудь на мой бриг и передайте капитану, чтобы готовил корабль к завтрашнему выходу.

Я открыто вложил в ладонь комиссара две золотые кроны.

— Сделаю, эрл! — он даже козырнул от волнения. — Не угодно ли вам карету до Пустоши?

— Не хлопочите, у вас свои обязанности, — я прикоснулся к руке таможенника. — Благодарю за письмо.

Когда мы оставили позади Ортоссо, я негромко сказал идущим рядом соратникам:

— Завтра выходим в Скайдру. Кажется, Адалхайды начали против нас войну.

Примечания:

[1] Красный пиратский флаг означает, что будут уничтожены все, пощады ждать не следует.

[2] Хельм — штормовой ветер, закручивающий жуткую водяную спираль вокруг объекта, попавшего под его удар, будь то корабль или остров. Аналог торнадо, смерча

Глава 6 Войны не будет

Густая темнота разбавлена неярким светом зарождающегося месяца. Узкий серп висит рожками вниз, что довольно забавно. Первую половину года его положение именно такое, а вторая знаменуется тем, что эти рожки почему-то сверху. Учёные уже давно выяснили, что Тефия имеет два небесных тела, ходящих по разным орбитам и имеющим разную степень наклона, скорости и освещённости.

Но бог с ними, с этими лунами. У меня сейчас иная забота. Адалхайд совершенно вразнос пошёл. Сжёг-таки конюший двор, едва не погубив мою наёмную охрану. Не сам, конечно, а с помощью бандитов, а то и личной гвардии. На это намекало то обстоятельство, что глубокой ночью кто-то умело снял охрану. Явно военный или хорошо обученный из бывших солдат. Рудо Тилль успел вывести парней из горящего сарая и постарался обеспечить безопасность гостиницы, чтобы и она не вспыхнула от какой-нибудь шальной искры или головёшки. Чёрт с ней, с конюшней — отстроим. А вот потеря гостевого дома стала бы мощным ударом по карману гордых Толессо, к коим теперь принадлежал и я.

Но это ещё не всё. Адалхайд позарился на святое: на мой строящийся корабль. Каким образом на охраняемую верфь проник поджигатель, осталось загадкой. Хорошо, граф Додреф своих людей держит в узде и не позволяет охране расслабляться. Поджигателя поймали, когда он уже поднёс факел к просмолённому борту. Потушили, хвала всем богам. Само-собой, гадёныша славно отработали, сломали ему пару рёбер, а потом потащили на суд к Додрефу, как к владельцу верфей. Тут-то и выяснилось, что именно Делфин Адалхайд дал задание сжечь новенький бриг, который осталось лишь оснастить парусами и такелажем.

Додреф, сообразуясь со своими личными планами, не стал отдавать поджигателя властям, а посадил на цепь в своём подвале. Потом не поленился приехать в наш особняк, поговорил с доном Ансело и посоветовал ему как можно быстрее дать весточку в Акапис. Михель написал записку, а Тарли послал её с голубем брату Грашару. Так Тира узнала о событиях в Скайдре и расстроилась потерей конюшего двора.

Когда я вернулся из похода и узнал о произошедшем, то моё мнение было однозначным: жена с девушками остаётся в Акаписе под присмотром штурмовиков. Разбираться с врагом лучше всего не имея на ногах балласта в виде семьи.

— Что там видно? — я пошевелился. Неудобно лежать в этих кустарниках, да земля сырая и ночь холодная. Вот и кутаюсь в плащ, чтобы сохранить остатки тепла. Как-никах уже третий час тут торчим.

— Наби-Син ещё не вернулся, — откликнулся Рич, тихо сопя рядом. — Где его носит, чертяку?

Особняк Адалхайдов находился на правом берегу Роканы, как и большинство аристократических имений. Но, в отличии от старых Родов, занявших самые лучшие земли на заре становления города, Адалхайды пришли в Скайдру гораздо позже, поэтому и довольствовались тем, что считалось бросовыми землями. Они выкупили большой участок под своё имение в нескольких лигах от кладбища. И чтобы попасть в гости к этой семейке, приходилось огибать северный участок некрополя. Дорога шла через густой лес, и даже днём ехать здесь было довольно некомфортно. Хорошее место для разбойничьих засад.

Чтобы Адалхайд ничего не заподозрил, а моё появление для него стало сюрпризом, и довольно неприятным, было решено бросить якорь на траверзе небольшого и захолустного городишки Электы, родного, кстати, для Мале — нашего свитского. «Тира» оставалась здесь до особого распоряжения, а я, Тью, Рич, Наби-Син, Гусь, Призрак и Щербатый на шлюпке добрались до берега, и походным маршем направились в Скайдру, несмотря на то, что была глухая ночь.

Для штурмовика, обученного ходить пешком на далёкие расстояния, два десятка миль до портового города ничего не значили. Когда на горизонте забрезжил рассвет, мы уже были на окраине Скайдры. Решили пока не идти к особняку Толессо, а подождать ночи в густой роще, примыкавшей к пригородным постройкам. Был риск наткнуться на людей, симпатизирующих Адалхайдам, или ещё хуже — попасться на глаза шпионам, которых Далфин мог поставить возле нашего дома. Но после короткого обсуждения послали Тью, чтобы он предупредил дона Ансело о прибытии «карательного» отряда.

В одежде, которую носит чуть ли не каждый горожанин, Тью не привлёк ничьего внимания и спокойно дошёл до особняка. Делая вид, что хочет найти работу, он поднял на уши стражу и едва не получил по шее. Но как только его узнали, быстро провели к Айвору и дону Ансело.

Адалхайд слишком понадеялся на свою удачу. Он даже не стал контролировать подходы к особняку, но своих людей в порту оставил, чтобы те следили за появлением «Тиры» в гавани и своевременно ему доложили об этом. Боялся, сволочь. Естественно, «Тира» находилась очень далеко от их бдительного взгляда, а мы в карете, присланной Айвором, добрались до дома.

— Будем наказывать — и сразу, — собрав совещание в гостиной, сказал я и обвёл взглядом соратников, напряжённо ждавших моего решения. — Только нужно провести разведку и выяснить расположение постов, периодичность смены, кто проживает в особняке. Количество охраны, мужчин Рода, сколько женщин и детей — всё это нужно узнать очень быстро, пока Далфин мух открытым ртом ловит. Поручаю провести рекогносцировку Ричу и Наби-Сину. Дон Ансело, готовьте штурмовую группу для захвата усадьбы. Для усиления придаю Гуся, Призрака и Щербатого. Эта троица кого угодно доконает. Они и меня своим нытьём замучили, пришлось брать.

Все посмеялись и снова посерьёзнели. О конкретике говорить пока было нечего. Наби-Син и Рич тут же засобирались в «гости», и я не стал возражать. Как только план усадьбы и особняка будет на столе, вот тогда и начнём планировать операцию.

— Айвор, к тебе просьба, — я посмотрел на капитана стражи. — Ты же знаешь, где живёт главный дознаватель Катберт?

— Не знаю, но могу выяснить, — пожал плечами Айвор. — Это не так трудно. Что ты от него хочешь?

— Мне нужно, чтобы он приехал сюда как можно скорее. Вполне вероятно, его нет в Скайдре, но, если дома — упроси его на визит.

— Пошлю Дахада, — кивнул капитан. — Он умеет упрашивать.

— Отлично. И ещё один момент. Запрети всем слугам выходить в город. Ничего, поживут здесь пару-тройку дней, — я решил создать «зону тишины» и Айвор одобрительно кивнул, поняв меня. — Еды хватит?

— Без свежего молока и мяса проживём, не помрём, — хмыкнул дон Ансело. — Тем более, хозяйки здесь нет, руки у нас развязаны.

— В таком случае начинаем работать, господа. Кое-кто должен ответить за свою глупость и наглость.

К моему облегчению дознаватель Катберт оказался в Скайдре. То ли ещё никуда не уезжал, то ли уже вернулся из Натандема. Он приехал на своей лакированной карете и без сопровождающего мага Видерика Хумла. Охрана запустила его на территорию особняка, проводила в гостиную.

— Обычно я не встречаюсь со своими клиентами столь часто, пусть даже и благонадёжными, — проворчал Катберт, снимая шляпу и отдавая её одной из горничной. Со своей тростью он расставаться не стал. Сев в одно из кресел, он закинул ногу на ногу, а трость поставил сбоку.

— Вина, господин дознаватель? — улыбнулся я. Вредный прокурорский работник чем-то импонировал мне. За его вечным недовольством скрывалась натура образованного и общительного человека, вынужденного подстраиваться под реалии жизни. Увы, круг людей, с которыми ему приходилось работать, не оставлял ему иных желаний.

— «Идумейского», — кивнул дознаватель. — И, пожалуйста, без всяких фруктов и шоколада. Я ненадолго, дел выше крыши. Кстати… — его палец ткнулся в мою сторону. — Всё благодаря вашим стараниям, эрл.

— Вы про назначение старшим следователем в Натандеме? — невинно поинтересовался я.

— Конечно, чёрт возьми! — засопел Катберт. — Я думал, дело яйца выеденного не стоит, а оказалось, там такого наворотили, что мне пришлось возвращаться в Скайдру для обстоятельной подготовки. Помощники там роют землю, как усердные кроты, а я через пару дней к ним присоединюсь.

— Значит, есть надежда, что виконта Агосто оправдают? — осторожно спросил я.

— Ничего пока не могу сказать, — увернулся от прямого ответа королевский дознаватель. — Работы непочатый край… даже не просите поделиться первыми впечатлениями. Какого дьявола я вам понадобился?

— Я хочу получить право покарать человека, вздумавшего воевать со мной диверсионными методами, — честно ответил я.

— В таком случае обращайтесь к королю, эрл Толессо, — фыркнул Катберт, назвав меня пусть и не совсем правильно, но с намёком, что принимает меня как настоящего аристократа.

— Уже, — я с улыбкой вытащил из-под камзола королевский жетон.

Катберт напрягся и даже подался вперёд, чтобы рассмотреть болтающийся на цепочке серебряный кругляш. На его лице читалось огромное сомнение, но чеканка на жетоне успокоила его.

— Невероятно, эрл, — пробормотал он, откидываясь на спинку кресла. — Вы очень резво продвигаетесь по лестнице, которую многие преодолевают десятки лет. Ох, не нравится мне подобная прыть.

— Что поделать, не я такой — жизнь такая, — развожу руками по сторонам и делаю знак горничной, которая принесла бутылку вина с двумя бокалами, что она может уйти. А сам разлил нектар и поднёс полный бокал Катберту.

— Вы философ, Игнат, — усмехнулся дознаватель, кивая в знак благодарности. — Признаюсь, удивили вы меня. Надо же, тайный порученец. По каким делам, не скажете?

— Точно не по вашим, — успокоил я его. — Мои навыки несут угрозу совсем иным людям. Впрочем, по поводу одного из них я и хочу поговорить.

— Зачем вам мой вердикт? У вас теперь неоспоримое преимущество перед законом, — последовал кивок на мою грудь.

— Не люблю беззаконие, — я поморщился. — Не во всех его проявлениях, конечно, и тем не менее… Я хочу покарать Далфина Адалхайда, совсем сорвавшегося с цепи.

И кратко рассказал Катберту историю наших взаимоотношений, из-за чего у нас идёт постоянный спор, доведённый до конфронтации.

— Я за свою супругу беспокоюсь, господин Катберт, — признался я. — Мне приходится частенько покидать дом по делам, а с получением столь странных и могущественных возможностей тем более боюсь оставлять Тиру одну. Далфин открыто признался, что не побоится со мной скрестить оружие. Вот и начал с поджогов.

— Про гостиницу слышал, — кивнул Катберт. — А что было ещё?

— Попытка уничтожить строящийся бриг на верфи графа Додрефа. Мой бриг.

— Хм, весьма интересная история. И вы считаете себя вправе покарать наглеца, уничтожив его семью и Род Адалхайдов полностью?

— Семья здесь не при чём, — возразил я. — Возможно, мой престарелый отец или тот же эрл Вальтоссо считают правильным вырезать провинившийся род под корень, но я действую иными методами. У Далфина есть младшие братья. Кто-то из них должен обладать здравым умом.

— Самый младший, Кейден, мне всегда казался умным парнем, — кивнул дознаватель. — Он лучше подумает лишний раз головой, а потом действует. Глава Рода иного склада ума, более импульсивный и неуступчивый. Да и разница в возрасте у них очень большая, чуть ли тридцать лет. Сами понимаете, Игнат, это уже другое поколение.

— Можно на него сделать ставку?

— Эрл Толессо, что вы от меня хотите? — тяжело вздохнул Катберт и снова припал к бокалу. Вино ему нравилось, так почему бы не затянуть разговор? — На вашей шее висит очень сильный аргумент, который мечтают получить многие. Фактически, это королевское прощение за те грехи и преступления, которые совершит тайный порученец. Если вы считаете Адалхайдов виновными, то идите и карайте их. Только найдите правильные аргументы, когда будете отчитываться перед сюзереном.

Я задумался. Король дал в мои руки власть над людьми, но чтобы такую неограниченную — не ожидал. Легко поддаться искушению и использовать её там, где выгодно мне, а не Аммару. Не кроется ли в королевской щедрости ловушка? Не проверяет ли меня правитель Дарсии, каков я на самом деле?

— Наливайте себе вина, господин дознаватель, — я увидел, что бокал Катберта опустел. — Не стесняйтесь, угощайтесь, пока я думаю.

Власть жетона оказалась весомой. Здесь нельзя рубить налево и направо. Но Далфин заигрался. Я ведь предупреждал его умерить свой пыл и не лезть туда, где мои интересы очень прочны. Не захотел понимать.

— А средний брат? Каков он?

— Среднего я не знаю, — Катберт воспользовался моим предложением и с удовольствием продолжил дегустировать «Идумейское». — Он уехал из Скайдры два или три года назад куда-то на запад. Может, в столицу, может, в Суржу. Что он за человек — не могу сказать.

— Ну что ж, тогда есть шанс для молодого Кейдена встать во главе Рода, — я принял решение.

— Хотите применить силу? Или подсыл наёмника?

— Я не скрываю своих намерений, если прав. В случае с Адалхайдом я прав полностью.

— Значит, война?

— Войны не будет, господин дознаватель. Молниеносный «бросок кобры» — и нарушитель повержен.

— Надеюсь на ваш военный опыт, эрл Сирота-Толессо. Пожалуй, пойду. У меня ещё много работы.

Катберт допил вино, поднялся на ноги и подхватил свою трость. Я проводил его до кареты и поблагодарил за визит. Теперь многое становилось понятным в расстановке сил. Губернатор, если и вмешается, то лишь в случае, если Адалхайд останется жив, и постарается его выставить пострадавшей стороной. Но я не собирался давать шанс Далфину и дальше мешать мне жить. Он же хотел меня убить? Ну что ж, пусть попробует. Дам ему последний шанс…

— Что-то долго, — пробурчал Рич. — Я бы уже десять раз обошёл весь особняк. Может, попался наш низарит?

— Нет, вон он ползёт, — я усмехнулся, услышав едва различимое среди шороха листьев на ветру шуршание травы. В темноте одеяния Наби-Сина разглядеть невозможно, просто я знаю, откуда низарит должен появиться.

Халь-фаюмец очутился рядом и хлопнул по спине лежащего по левую руку Гуся.

— Подвинься, — прошептал он и пристроился рядом со мной. Помолчал, приводя в норму дыхание, которому позавидовал бы любой натренированный штурмовик. Потом начал докладывать: — Усадьбу охраняют тридцать человек, пятеро из них вооружены ружьями и сидят в укрытиях: на чердаке дома, в сарае и конюшне. Ворота под наблюдением, прорваться напрямую не получится. Я попробовал перескочить через стену, к которой примыкает парк. Там тоже есть пост, но снять его можно без труда. Глупые бараны сидят в палатке, играют в кости. Больше всего бойцов возле входа в дом. Пятеро обходят особняк кругом, пятеро остаются на месте. Потом меняются.

— Где кордегардия?

— У них свой флигель неподалёку от особняка, — Наби-Син, чувствовалось, вполне поднаторел в разведке. — Если подкрасться со стороны парка, никто не увидит. Не дадим выскочить, перережем на месте.

— Там точно тридцать охранников? В доме должны быть телохранители, — задумчиво проговорил Рич.

— Уличную охрану я посчитал, — невозмутимо ответил низарит. — Сколько в доме вооружённых людей — не знаю. Но если мы обезопасим тылы, какая разница?

Тут я согласен. Профессиональные охранники, если их нейтрализовать, не ударят в спину, а с остальными мои парни справятся. Гусь, Щербатый, Призрак, Тюлень, Муравей, Бык, Ползун, Змей — самые опытные штурмовики — спокойно лежат в кустах и ждут команду. Остальные заметно нервничают. Атаковать охраняемый объект и идти на абордаж — совершенно разные вещи. Но с ними верный дон Михель. Его задача простая: идти за нами и подчищать тылы, а потом не дать никому из семьи Адалхайдов сбежать.

Но меня волнует только один вопрос: остались ли люди Аллана Волка в усадьбе или ушли, на что я надеялся больше всего? Война со своим коллегой не входила в мои планы, вот почему весь план упирался в эту проблему. И я после встречи с Катбертом поспешил в порт, где надеялся найти Волка и обговорить с ним ситуацию. Потому что знал о его договоре с Адалхайдами.

Этой зимой в верховьях Роканы установилась довольно морозная погода, и по реке гнало шугу — ледяное крошево, которое мешало судоходству. То же самое и с Эритией. Поэтому купеческие караваны перешли на сухопутную доставку товаров, что не отменяло работу наёмной охране. Я переживал, что Аллана не застану в Скайдре, и заранее просчитывал проблемы, которые возникнут после нападения на усадьбу Адалхайдов. Походив по набережной, расспросил людей, знающих Волка, поинтересовался, где он находится. Одни говорили, что его отряд в полном составе ушёл в Суржу, охраняя очень большой караван, другие видели бравого кондотьера в городе в объятиях двух или трёх симпатичных барышень. Махнув рукой, решил заглянуть к Тарли. Брат Грашара, славящийся своей пронырливостью и всезнанием, был рад меня видеть. Мы обнялись, похлопали друг друга по спине, поговорили о делах житейских, а потом я спросил, не знает ли он, где сейчас Волк.

— Да в «Речной ласточке» вино хлещет и девок дерёт, — ничуть не удивившись моему вопросу, со смехом ответил Тарли. — Отправил отряд в Суржу под командованием своего заместителя, а сам остался в городе с небольшим количеством верных головорезов.

— Тебе не кажется это странным? — у меня почему-то сердце неприятно сжалось.

— Да я сам первое время удивлялся, с чего вдруг Аллан решил предаться безделью, — хмыкнул хозяин наёмной конторы. — А потом махнул рукой. Не мои это проблемы. Может, устал или ранен. Тебе-то он зачем?

— Хочу вина с ним выпить, — ухмыльнулся я.

— А, это дело, — кивнул Тарли. — Тогда ищи его или в портовом борделе, или в гостинице, про которую я тебе сказал.

«Речная ласточка» находилась на другом конце порта, точнее, в двух кварталах от него. Я недолго плутал между лабазами и складами. Просто вышел на выложенную брусчаткой дорогу и поднялся вверх до жилых улиц. Там мне подсказали, как лучше добраться до гостиницы.

Трёхэтажное здание из серого кирпича, с облупленными стенами и узкими окнами, знавало и лучшие времена. Внутри полутьму рассеивали магические фонари, администратор за стойкой откровенно скучал в отсутствии постояльцев, и увидев меня и Тью с корзиной, из которой торчали бутылочные горлышки, оживился.

— Чем могу быть полезен, сударь? — спросил он.

— Мне нужен постоялец Аллан Волк. В каком номере он живёт?

— Эммм… — замычал клерк и почесал лысеющий лоб, — вам вряд ли с ним удастся сегодня встретиться.

— Ты не блей, как овца, любезный, — я выложил на потёртую стойку несколько либров. — Скажи, он здесь? Не трать моё время попусту.

— Да, он здесь. Но у него в гостях дамы…

— Подумаешь! — я ухмыльнулся и рявкнул: — Номер говори!

— Двадцать пятый! — икнул клерк.

— Так бы сразу и сказал, — я махнул рукой Тью и мы вместе поднялись на второй этаж по жутко скрипучей лестнице. Приходилось напрягать глаза, чтобы не запнуться о какую-нибудь половицу, которые или прогибались под тяжестью наших тел, или, наоборот, норовили вспучиться в самых неожиданных местах.

Возле указанного номера торчали два мордоворота в кожаных куртках, опоясанные всевозможным железом и огнестрелом.

— Кто такие? — лениво спросил правый охранник, скрестив руки на груди.

— К его светлости кондотьеру Волку, — пошутил я. — Скажи, что Сирота пришёл навестить старого друга.

В глазах бойцов зажглись искорки интереса.

— Кондотьер Сирота? — спросил тот, что слева, с лысой, похожей на яйцо, головой. — Сейчас узнаю, может ли командир принять.

Он постучал костяшками пальцев в дверь, услышал недовольный рык и шустро проскользнул в появившуюся щель. Что-то забубнил и через минуту вышел обратно.

— Заходите, сударь, — вежливо ответил он и пропустил нас, с вожделением глядя на корзинку с выпивкой, которую нёс Тью.

Я уже понял, что Волк ведёт довольно бурную личную жизнь, если она не связана с кондоттой. Мой коллега-соперник, как всегда, возлежал на широкой кровати с двумя дамами, вполне симпатичными, но не в моём вкусе. Увидев входящего меня он бесцеремонно пихнул одну из прелестниц, чтобы та убралась с его груди, и проревел, вставая:

— Дружище Игнат! Ты опять спасаешь меня от засухи в глотке!

— Здорово, командир, — посмеиваясь, ответил я и пожал крепкую руку кондотьера. — Тью, ставь корзину на стол и присядь, не отсвечивай.

— Это кто? — кивнул на смущённого парня Аллан. — Ты уже обзавёлся денщиком?

— Так и есть. Мой личный вестовой.

Тью сел на лавочке у дальней стены и то и дело поглядывал на барышень, прикрывшихся одеялом, откуда нет-нет да и высовывалась обнажённая женская нога. От этого у него на лице проступали красные пятна. Аллан, усмехаясь, цапнул за горлышко одну из бутылок и пальцами выдернул пробку, даже нисколько не напрягаясь. И с голодным рычанием начал пить. Даже Тью отвлёкся от женских прелестей и с благоговением смотрел, как опустошается бутылка.

— Ты видишь перед собой легендарного кондотьера Волка, — я подмигнул денщику. — В старости будешь рассказывать, с кем тебя судьба свела.

— В старости я буду рассказывать, что служил у самого кондотьера Игната Сироты, — не моргнув глазом, ответил Тью.

Девицы захихикали и очень странно стали поглядывать на меня. Аллан откинул пустую бутылку куда-то в угол, и она с грохотом покатилась по полу.

— Молодец, щенок. Правильно сказал, — Волк почесал грудь, погрозил пальцем шлюхам: — Так, вам пять минут чтобы одеться и исчезнуть. Скажете моим парням, чтобы заплатили. Всё, время пошло.

Нисколько не стесняясь нашего присутствия, девицы соскочили с кровати, подхватили разбросанное по комнате панталоны, кружева, платья и нырнули в соседнюю комнатушку, где послышалось хихиканье и шушуканье. Тью сидел красный, как рак, и глотал слюну.

Девицы справились быстро, и, получив шлепки по аппетитным филейным частям, быстренько выбежали за дверь.

— Говори, чего пришёл, дружище, — Аллан открыл вторую бутылку, хлебнул пару раз и отставил в сторону. — Ты же никогда не появляешься просто так. Как ты вообще меня находишь?

— Надо знать, кого спрашивать, — усмехнулся я, присаживаясь на стул. — Дело к тебе есть.

— Даже не хочешь спросить, почему я болтаюсь в Скайдре, а не руковожу охраной каравана?

— Мне это неинтересно. Помнишь, ты говорил, что заключил договор с Адалхайдом на охрану его особняка?

— А-аа, вот в чём дело, — нахмурился Волк и сел на кровать, отчего та жалобно захрустела. — Наслышан я, что задумал этот говнюк Далфин. Пытался спалить твою гостиницу, потом ещё где-то напакостил. Хочешь отомстить, поэтому и пришёл ко мне?

— Молодец, сразу сообразил, — я действительно восхитился тем, как Аллан мгновенно провёл анализ ситуации. — Ты же понимаешь, что я не могу оставить без последствий такое хамство.

— Хочешь наказать, но мешают мои люди? — Аллан крякнул и приложился к бутылке, которую держал в руке. — Чёрт побери, Игнат, подкинул ты мне задачку.

Он взлохматил волосы на голове и впал в глубокую задумчивость.

— У меня с Далфином договор на несколько лет. Это большие деньги, дружище, ты же должен понимать. Я не могу просто так взять и расторгнуть его. Потеря репутации, денег и все сопутствующие неприятности. Бойцы начнут роптать, что их жалование стало меньше, в городе среди знати тоже поползут слухи. Твои требования справедливы, но здесь наши интересы расходятся, извини.

— Сколько человек ты отдал на службу Адалхайду?

— Двадцать пять с капитаном Джаксом. Они охраняют особняк, сопровождают Главу Рода во всех поездках, — честно ответил Аллан. — Игнат, если ты решишься напасть на этого говнюка, мои люди будут вынуждены защищать его. А я очень не хочу воевать с тобой. Нет, это не боязнь, а уважение, которое ты успел заработать. Но драки между нами будет не избежать.

— Придумай что-нибудь, уведи людей из поместья, — говоря это, я понимал, что Аллан ни за что не согласится на подобный шаг.

Ожидаемо Волк покачал головой, а потом сказал:

— Есть единственный выход из такой ситуации: дуэль. Вызови Далфина на поединок и убей его.

— Здесь ты не прав, Аллан, — я покачал головой. — Адалхайд действовал как разбойник, наносил удары в темноте, исподтишка. У него были претензии, он их мне озвучил, но я понятливо разъяснил, чьи в лесу шишки…

Волк хохотнул, услышав забавное для его ушей выражение.

— А потом он начал гадить по углам. И ты хочешь, чтобы я вызвал его на дуэль по всем правилам? Не достоин Адалхайд такого уважения. Поэтому все должны видеть, что за каждый поступок должно быть наказание. То, которое он заслужил.

Аллан крякнул с досадой и снова припал к бутылке, словно хотел найти в ней ответы.

— Я не уведу своих людей, Игнат, извини. Дам совет: найди иное решение, которое не рассорит и нас, и тебя с родом Адалхайдов. Иначе кровная месть затянется на долгие годы, и неизвестно, сможет ли твоя семья выжить в ней.

Расстались мы по-братски, обняв друг друга. Но осадок горечи остался. Я отступать от своих намерений не собирался. Значит, придётся готовиться к войне с сильной кондоттой Волка. Справедливости ради, у него бойцы очень опытные, а у меня половина штурмовиков ещё не обкатана кровью, и пороха не нюхала.

— Что там происходит? — Рич удивлённо приподнялся. — Неужели Адалхайдов предупредили?

Я тоже с недоумением уставился на внезапно осветившиеся магическими фонарями ворота особняка. Массивные чугунные створки разошлись по сторонам, выпуская наружу вооружённых людей с факелами. Их было человек сорок, не меньше. Они разошлись по сторонам и замерли, держа под контролем примыкающую к особняку дорогу и лесопосадку, где сейчас находились мы.

Ко мне подполз дон Ансело, и чуточку нервно произнёс:

— Командор, кажется, нас раскрыли. Что делать-то будем? У них десяток ружей. Если пойдём в атаку, перестреляют нас, как уток на взлёте.

— Там люди Джакса, — скрипнул я зубами. Всё-таки Аллан не стал помогать мне, как я втайне рассчитывал.

В это время на улицу вышли ещё несколько человек. Один из них поднял руку, зачем-то помахал ею, и крикнул голосом Далфина Адалхайда:

— Эрл Сирота! Я знаю, что ты здесь! Как видишь, к твоему нападению я подготовился, и вряд ли тебе захочется лезть под пули! Предлагаю решить наш спор дуэлью!

— Всё-таки узнал! — Рич со злостью шарахнул кулаком по земле.

— Аллан рассказал, — уверенно ответил я и встал с земли. — Всё-таки подталкивает меня к дуэли.

— Ты куда? — взвился Михель и попытался схватить меня за штанину.

— А что прикажешь? Погубить бойцов под оружейным огнём? Если морскому дьяволу угодно, чтобы я скрестил свой клинок со шпагой этого гада — быть посему.

— Земля — не вотчина морского дьявола, — мрачно ответил дон Ансело и тоже поднялся.

— А ты, друг мой, останешься с отрядом, — мой голос заледенел. — Я иду один, и чтобы никого рядом не видел. Всем понятно?

— Ты мой господин, я тебе клятву кровью давал, — Наби-Син решительно встал рядом. — Я буду с тобой.

— Рич, даже не думай, — предупредил я пластуна, отряхивающегося от налипшего на одежду мусора.

— Так точно, командор, — как-то странно, с ехидцей ответил Рич. — Есть оставаться на месте.

Тяжело менять стратегию во время боя, но раз уж пошёл в открытую на врага, иногда нужно принимать те решения, которые могут привести к поражению. Я был разочарован, что Аллан предупредил Адалхайда о моём возможном появлении, но когда именно — знать не мог. Значит, Далфин всё это время держал отряд Джакса в имении, вместе с родовыми бойцами. Вот почему их оказалось гораздо больше. И выходить против такого количества людей, свято веря в дворянскую честь Адалхайда — ничего нет глупее. Но я всё равно пошёл, осторожно раздвигая кусты, то и дело выползающие из темноты. На мгновение остановился и прислушался. За спиной слышался тихий шорох. Штурмовики, медленно расползались по позициям, готовясь к стремительной атаке. У нас пять ружей, два десятка гранат с новым взрывоопасным зельем — Озава постаралась. В самом худшем случае парни нанесут ощутимый ущерб Адалхайду.

Но и я нёс с собой парочку глиняных конусов, начинённых мелко нарубленными гвоздями и алхимическим составом. Оставалось только дёрнуть за верёвку и активировать запал. Пора бы за изготовление и настоящих гранат взяться!

Я пересёк накатанную дорогу, ведущую к воротам имения и, нарочито громко посвистывая, пошёл к ожидающему меня Адалхайду. Он стоял с извлечённой из ножен шпагой, опустив её к земле. В белой сорочке, по-пижонски расстёгнутой до половины груди, облегающих штанах и сапогах. На руках — защитные перчатки.

— Эрл Сирота, всё можно было решить в вечер вашей свадьбы, — насмешливо произнёс Адалхайд, когда я приблизился на расстояние десяти шагов и замер. — Тогда бы не пришлось доводить дело до комичной ситуации. Вы, наверное, сломя голову из Акаписа неслись, чтобы меня сразу покарать? Только не пойму, как так быстро удалось прибыть в Скайдру?

— По воздуху, — коротко ответил я, медленно вытягивая кортик наружу. Тот радостно зашипел, почувствовав биение моего сердца и прокачиваемую по жилам кровь. Каким-то образом оружию удавалось понять, что близится бой. — Я летать умею, не знали?

— Смешная шутка, — хмыкнул Далфин и сделал два шага вперёд, взмахнул рукой, в которой держал шпагу. Клинок со свистом рассёк воздух. — Вы пришли сюда со своими чёрными головорезами покарать меня и мою семью? Как там говорится? Война всё спишет? А я считал вас благородным человеком, пусть и вышедшим из низов.

— Не пытайтесь меня поймать на таких дешёвых приёмах, — я тоже махнул кортиком крест-накрест. — Я пришёл покарать только вас, а убивать всю семью, как это пытались сделать враги Толессо, в мои планы не входит. Раз уж вы готовы скрестить со мной клинок, давайте начинать.

— Каков приз? — деловито уточнил Адалхайд. — Что вы потребуете в случае моей смерти?

— Побеждаю я — вся ваша семья и родственники уезжают из Скайдры.

— Что ж, в таком случае ваша гибель даст мне гораздо больше выгод, — ухмыльнулся Далфин и встал в стойку. — Эй, солдаты! Дайте больше огня!

С десяток человек окружили нас, освещая горящими факелами выложенную брусчаткой площадь перед воротами. Мы медленно сблизились, коснулись клинками, словно приветствуя друг друга, потом разошлись. Адалхайд не встал в низкую стойку, лишь чуть присел, подняв левую руку вверх.

И мгновенно нанёс удар снизу-вверх, целясь в голову, точнее, в подбородок, чтобы пробить его и достать кончиком мозг. Кортик описал дугу и со скрежетом отбил атаку. Я тут же перешёл на темп и начал теснить противника, рубящими ударами по бедрам, рукам и плечам заставляя его отвлекаться от акцентированных уколов. У каждого своё оружие, а эта дуэль — не показательные танцы. Адалхайд понял, что проиграет, и рявкнул:

— Палаш!

Кто-то кинул ему второй клинок, и он довольно ловко поймал его левой рукой и мгновенно атаковал. Но я был уверен, что сегодняшняя ночь закончится дуэлью, только не по такому сценарию, и поэтому для двуручного боя захватил дагу, которая сразу оказалась в моей левой руке. Это существенно помогло мне отбиваться от порхающих и опасных ударов шпаги, наносимых Адалхайдом, а сам перенёс акцент атаки на его левую руку.

Я больше всего опасался выстрела в спину. Адалхайд показал себя как человек, не стыдящийся достигать своих целей любыми путями. Значит, если я начну побеждать, кто-то пустит в меня пулю.

Никто из нас не торопился форсировать события. Мы берегли силы, обмениваясь скупыми ударами, и лишь изредка предпринимали активные действия. То один, то другой пробовал обрушить каскад атак, но убеждался в бесперспективности и снова уходил в защиту, чтобы передохнуть. Адалхайд очень хорошо работал ногами, то и дело меняя позицию, отчего мог направлять больше сил то в одну, то в другую руку. В какой-то момент шпага скользнула по моей руке, преодолев защиту даги, и глубоко вспорола кожу. Сразу же почувствовал, как рукав сорочки набух от крови. Стало горячо. Плохо. Если через несколько минут я не закончу бой, всё будет печально.

Далфин скупо улыбнулся, ощущая своё превосходство в технике. Но у меня руки длиннее, поэтому нужно дать кортику испить чужой крови. Хоть каплю.

Вспоминаю уроки виконта Агосто, Михеля и Леона. Южная техника владения шпагой сиверийских дворян отличается от техники боя дарсийских аристократов. Имперцы склонны к атаке из защитной позиции, тогда как дарсийцы сразу начинают плести кружева хитроумных комбинаций, заставляя противника раскрыться. Но Адалхайд сделал одну ошибку. Ему не надо было ввязывать в бой с палашом. Рубка — не его конёк. Я же заблокировал шпагу дагой, а кортиком обозначил удар в левое предплечье, вывернув клинок так, чтобы он скользнул по выставленному палашу и чиркнул по руке. Рубашка противника мгновенно окрасилась кровью. Кортик завибрировал от радости и стал на глазах наливаться белым сиянием. Кто-то ахнул. Адалхайд на мгновение остолбенел, чего мне хватило с лихвой. Мощный взмах кортика — и верхняя часть перерубленного палаша улетает в темноту. Мгновенно делаю маленький шажок влево и наношу удар в открывшуюся грудь. Прямо под левый сосок. Щадить врага я не собирался, поэтому провернул клинок в ране, разрезая жизненно важные органы.

Далфин ещё какое-то мгновение покачивался, словно выбирал место, куда упасть, и когда я вытащил погасший клинок из груди противника, он рухнул на колени, что-то нечленораздельно хрипя.

Я краем уха услышал щелчок взводимого курка и отскочил назад, на линию огня и света, чтобы моя фигура потеряла резкие очертания. Бросил дагу с кортиком на землю и вытащил из-за пазухи гранату.

— Если хоть одна сволочь выстрелит в меня, брошу бомбу! — предупредил я. — Бой был честным, я победил. Пора выполнять мою волю.

Наби-Син, всё это время простоявший в тени, занял своё место рядом со мной и, оскалившись, извлёк тальвары,

— Убрать оружие! — раздался молодой голос, и от небольшой группы, остававшейся возле ворот, отделилась фигура в плаще. — Эрл Сирота-Толессо, я Кейден Адалхайд, младший брат Далфина. Прошу вас, уберите это адское изобретение, и давайте поговорим конструктивно. Эй, кто-нибудь, унесите моего брата в дом! Срочно найдите Целителя!

Раздались чёткие команды, двое крепких бойцов осторожно подняли неподвижное тело старшего Адалхайда и быстро направились в особняк. Сейчас там начнутся женские вопли, детский плач… Всё, что хотел мой противник, обернулось против него.

— Эрл Игнат, ваш гнев справедлив, — молодой человек, черты лица которого я не мог полностью рассмотреть из-за колеблющихся языков пламени, говорил уверенно, без тени страха или подобострастия. — Я старался сдерживать горячность брата, но он слушает только себя. Возможно, бог его к себе не приберёт, поэтому прошу вас дождаться, чем всё закончится. Если Далфин умрёт сегодняшней ночью, я лично приеду в особняк Толессо и обговорю все условия. Вы согласны?

— О вас хорошо отзываются люди, с которыми я разговаривал, — я убрал гранату под камзол. — Поэтому не стану требовать от вас выполнения обязательств, данных перед дуэлью. А прервётся ли жизнь Главы Рода или нет — в любом случае приезжайте. Я готов с вами обсудить некоторые моменты. Честь имею, Кейден Адалхайд. Клянусь морским дьяволом, вы куда разумнее своего брата. И, да, хочу добавить: войны не будет.

Я развернулся и пошёл к своим штурмовикам, которые уже подобрались к дороге и готовились к отчаянному рывку. Но моя победа остановила их. Поэтому мы встретились на полпути возле тропинки, уходящей в сторону некрополя.

— Господин ранен, ему нужна помощь, — Наби-Син, умница, всё это время находился позади меня, прикрывая от возможного выстрела.

Откуда-то вынырнула Озава и, растолкав соратников, подошла поближе. Сделав какой-то пасс рукой, она зажгла перед собой небольшой огонёк, бледного света которого хватило осмотреть рану.

— Разрежь рукав, — попросила чародейка Рича, и тот быстро выполнил её просьбу с помощью своего метательного ножа. После этого девичья рука легла на глубокий разрез. В кожу как будто впились сотни тончайших иголок. Серебристо-жёлтые искорки забегали по ране и одна за другой втягивались в неё, как будто внутри находился мощный магнит.

— Кровь течь не будет, но рану сейчас нужно перевязать, — сказала Озава, доставая из походной сумки, с которой теперь не расставалась, чистую ткань. — Дома обработаем и зашьём.

Раны, полученные в боевом походе или на задании, всегда неприятное событие. Поэтому я настоятельно рекомендовал десятникам проследить, чтобы у каждого бойца была необходимый запас перевязочных материалов, мазей и ниток. Меня тут же перевязали, чтобы не беспокоила сукровица. Дон Ансело уже командовал штурмовиками, и через несколько минут отряд быстрым шагом покинул окрестности усадьбы Адалхайдов.

Глава 7 Договоренности

Кейден Адалхайд приехал в особняк Толессо ближе к полудню. Его карету сопровождали шестеро всадников из отряда Джакса. Я это понял по шеврону, нашитому на рукаве куртки каждого из них. Волчья оскаленная морда на фоне паруса — эмблема кондотты Аллана Волка. А раз эти парни находятся здесь, а не охраняют караван, значит, и их капитан обязательно должен быть рядом.

Когда он вместе с Кейденом вылез из кареты, я, наконец, присмотрелся к нему. Среднего роста сорокалетний мужчина, по виду прошедший не одну серьёзную военную компанию; коренастый, крепко сбитый, в ладно сидящем на нём камзоле. Тщательно выбритая голова слегка подзагорела, уши прижаты к черепу, широкий и чуть скошенный подбородок делал его лицо немного массивным и непропорциональным.

Оба мужчины остановились перед крыльцом, на котором находился я вместе с Наби-Сином и Тью, важно задравшим нос от происходящего.

— Господа, я ждал вашего приезда, — кивком поприветствовав гостей, я показал жестом на террасу. — Прошу, проходите, присаживайтесь. Может, вина?

— Нет, мы не задержимся надолго, — молодой Адалхайд поднялся первым, придерживая шпагу. Он приподнял шляпу для ответного приветствия. — Вы уже знакомы с капитаном Джаксом?

— Только наслышан, — я обменялся взглядом с наёмником, пытаясь увидеть в его глазах кое-какие ответы, но тот умело сохранял бесстрастность. — Присаживайтесь.

Я дождался, когда гости расположатся в креслах, и только после этого уселся напротив них.

— Вы курите, господа? — закон гостеприимства требовал некоторых условностей. Я открыл коробку с пахитосами. — Если уже пристрастились к этой отраве, угощайтесь.

Адалхайд отрицательно помотал головой, а вот Джакс не стал брезговать. Судя по его умелым действиям, он был заядлым курильщиком. Его заинтересовали спички. Я усмехнулся и поджёг одну из них, поднёс к пахитосе капитана, и тот на мгновение утратил холодность.

Я тоже закурил, и на террасе поплыл ароматный табачный дым. Кейден заёрзал на месте, не понимая, почему мы молчим и глядим друг на друга.

— Неплохой табак, — хмыкнул Джакс. — Точно не из лавки старика Данкрада, что на Фарфоровой улице.

— Угадали. Это аксумская контрабанда, — с улыбкой ответил я, глядя, как удивлённо вздёрнул брови молодой Адалхайд. — В Скайдру обычно везут только табак и смешивают его с различными местными сортами, довольно слабыми, по сравнению с настоящим курительным табаком. А покупая пахитосы, я уверен, что они — настоящие.

— Но ведь и аксумцы могут шельмовать, — заметил капитан.

— Отнюдь, — я покачал головой. — У них нет иных сортов. Он один, и его очень много. Шельмовать — себе дороже. В другой раз я просто у них его не возьму, а утоплю всю партию в море.

— Вы хорошо разбираетесь в подобных вещах, эрл Сирота, — буркнул Кейден.

— Я же бывший торгаш, — развожу руками. — Хитрожопых купчишек насквозь вижу. Извините за мой вульгарный язык, сорвалось… Итак, вы приехали ко мне с какой-то вестью.

— Мой брат умер на рассвете, — сказал Адалхайд, впрочем, без надрыва в голосе и скорбью в глазах. Зуб даю, в душе он радуется этому обстоятельству, только приличия не позволяют пуститься в пляс.

— Сочувствую вашей потере, но горевать из-за этого не стану, — предупредил я. — Далфин выбрал путь войны со мной, а на войне очень часто гибнут, даже опытные бойцы. Я хотел наказать его, как преступника, но никак не весь род, как пособников. Моё слово крепкое. Надеюсь, Главой станете вы?

— Далфин видел преемником своего сына Берка, но в свете вашего конфликта с семьёй старшего брата семейный совет решил выбрать меня Главой. Берк обязательно захочет кровной мести, и об этом мальчишка сразу же объявил. Правда, я не ожидал от Альвины — супруги покойного — что она одной только затрещиной успокоит не в меру разбушевавшегося сына.

— Разумная женщина, — кивнул я, выпуская дым вверх. Наби-Син и Тью стояли за моей спиной, не шелохнувшись. — У вас же есть ещё один брат…

— Дамиан, — подтвердил Кейден. — Но он сейчас живёт со своей семьёй в Сурже. Далфин с ним рассорился очень сильно, поэтому никто не будет давать человеку, облившему грязью весь Род, право руководить им. Так что Глава — теперь я.

— Признаться, я был уверен в этом, — киваю в ответ. — И это очень хорошо. О вас люди отзываются очень благоприятно. Поверьте, Кейден, я не хочу ссориться с аристократами Скайдры. У меня есть красивая молодая жена, куча денег, заказы на сопровождение караванов, грандиозные планы на дальнейшую жизнь. И вот вопрос: будет ли у меня время на интриги, балы, пустопорожние разговоры? Для супруги, несомненно, важно общение, и этому я препятствовать не собираюсь. Но бодаться с нобилями ради пресловутого места под солнцем не хочу. Осерчаю и перебью всех. Позвольте дать вам совет: выберите для себя оптимальный путь развития — и двигайтесь к процветанию Рода. Увидите, о Далфине забудут, как о кошмарном сне, а вас внесут в семейные хроники, как самого умного и расчётливого Главу за всё время.

Судя по тихому хмыканью, моя речь Кейдену понравилась. Да, он умный малый, сделает выводы из случившегося с братом. Таким образом я выведу из драки хотя бы один Род. Союзником он не будет, но и нейтральный статус Адалхайдов меня устраивает.

— Приму к сведению ваш совет, — наклонил он голову. — Но есть одна проблема. Семья Далфина. Альвина весьма опытная интриганка, и смерть мужа просто так не оставит. Сейчас она притихла, но будет ждать момента, чтобы нанести ответный удар. Возможно, даже не по вам, а по вашей семьей. Примите моё предупреждение со всей ответственностью.

— Сколько детей осталось у Далфина? — я задумчиво попыхтел пахитосой.

— О старшем — Берке — я уже сказал. Ему двадцать два. Есть младшие дочери — Криста и Эбби. Обе ещё незамужние. И младший сын Арто. Но тот ещё сопливый мальчишка. Если Альвина сумеет направить злобу Берка в нужное русло, через несколько лет у вас будет проблема похлеще прежней.

— Избавьтесь от них, — спокойно ответил я. — Отправьте в Рувилию, а ещё лучше — в Грёзы. Городок небольшой, провинциальный. Со скуки не умрут, но свои интриги пусть плетут далеко от Скайдры. Или это сделать мне? Вы же понимаете, что я буду следить за ними, если они останутся здесь. А потом ещё одна дуэль — и уже Берк помрёт от моего кортика?

— Интересный у вас клинок, — подал голос Джакс. — Вы оказались в более выгодной позиции, дерясь именно им.

— Я пришёл брать имение штурмом, а не на дуэль, — отрезал я. — Не было никаких договорённостей насчёт оружия.

— Кортик считался пропавшим уже лет пятьдесят, — хитрюга капитан, оказывается, тоже что-то знает. Или же наслушался россказней, которые пытается выдать за какие-то тайны. — Интересно, откуда он у вас, эрл.

— История по этому поводу ничего не скажет, — я прищурился, давая понять, что подобные расспросы порой ведут к печальному концу. — Если вы только не соизволите подсказать, кто был его последним настоящим владельцем.

К счастью, Джакс оказался умным малым. Он лишь кивнул, соглашаясь с моими словами. Погасив выкуренную пахитосу в хрустальной пепельнице, выжидающе посмотрел на молодого Адалхайда. Дескать, есть ещё что-то, или можно ехать?

— Итак, сударь, смею ли я у вас спросить, не будет ли от рода Адалхайдов претензий? — надавил я. — Могу я спокойно уезжать по делам, оставляя супругу одну в доме? Или должен воспользоваться правом королевского жетона?

Я вытащил его наружу, продемонстрировал гравировку и заметил, как побледнел Кейден. А вот Джакс остался спокоен, ни один мускул на его лице не дрогнул. Но глядел уже более уважительно. Нет, он не опасался меня. Бояться исполнителя королевской воли должны были люди, стоящие довольно высоко на иерархической лестнице, такие как Адалхайды, Вальтоссо, Додрефы. Что взять с наёмников? Они ведь могут по простоте душевной воткнуть клинок в сердце обладателя жетона, и ничего им не будет.

— Я приложу все усилия, чтобы некоторые мои родственники выбросили из головы нелепые мысли о кровной мести, — пришёл в себя Кейден. — Ваш аргумент, эрл Толессо, гораздо важнее мщения. Не хочется испытывать на себе гнев государя.

— Я рад, что мы думаем одинаково, — кивнул я и встал, давая понять гостям, что главное мы обсудили, а мелочи пусть каждый пусть додумывает сам.

Проводив гостей, я вернулся в кресло и задумался. Сейчас Адалхайдам будет не до меня. Кейден — мужчина разумный, постарается прижать некоторых ретивых родственничков, чтобы те не наделали глупостей. А я бы, кстати, был не против, если кто-то из них захочет стать кровником. Чем больше я прорежу семейку нобилей, тем лучше. И никто слова не скажет. Старик Эррандо так бы и сделал… Ладно, у меня других дел хватает. Нужно съездить на верфи, осмотреть корабль, насколько он повреждён. Потом решить вопрос с базой низаритов, нагло устроившихся в дарскийском городе и ведущих свою тайную деятельность. А если натравить на них военных? Дескать, шпионы под боком, готовят преступление, хотят убить высокопоставленных чиновников. Надо хватать, пока беды не случилось. Ну и конюшню восстанавливать придётся.

— Господин, будут ли какие приказания? — старик-управляющий тут как тут. Он почтительно стоял в нескольких шагах от меня со своей толстой тетрадью. Рядом с ним застыл в новеньком сюртуке Деккер. Его лицо после многочисленных магических манипуляций и зелий стало выглядеть гораздо лучше. Исчезли жуткие прыщи, уродовавшие кожу. На парня даже девушки-служанки стали заглядываться. А что? Высокий, тонкий в талии, широкий в плечах. Волосы отросли, шелковисто курчавятся. Через полгода и вовсе красавцем станет. И не подумаешь, что это он совсем недавно в зачуханной одежде шлялся по лесам неподалёку от Натандема в компании разбойников и дезертиров.

— Осторио, дружище, как ты себя чувствуешь? — доброжелательно спросил я.

— Простите, эрл, я не совсем понял ваш вопрос, — склонился Осторио.

— Мне тяжело смотреть, как ты мотаешься по городу, выполняя различные задания, и это в семьдесят лет.

— Семьдесят пять, эрл Игнат, — напомнил старик. — Не беспокойтесь за меня, хозяин. Я ещё полон сил и готов служить роду Толессо до самой смерти. Да и помощник мой выручает.

— Кстати, как тебе Деккер?

— Толковый малый. Надо малость подучить грамоте. Ум у него, к счастью, весьма гибкий и подвижный. Запоминает на лету многие цифры, что для моих записей очень большое подспорье.

Парень горделиво расправил плечи и, не удержавшись, улыбнулся.

— Где можно нанять учителей?

— Если вы готовы, эрл Игнат, отдавать по пять золотых в месяц на обучение вашего слуги, то я могу предоставить адреса нескольких преподавателей. Они могут давать знания в комплексе.

— Осторио, ты сам определи, что нужно парню. Я думаю, арифметика, грамматика и письмо для него сейчас важнее, чем знания по географии, а то и черчению.

— Разумно, эрл, — снова поклонился Осторио. — Но сейчас я бы хотел выяснить вопрос, что делать с конюшим двором? Он почти весь выгорел, остались только стены. Какие будут указания на сей счёт?

— Конюший двор должен быть восстановлен в кратчайшие сроки, — жёстко сказал я. — Ищите самых лучших строителей, пусть начинают работу как можно быстрее. Деньги, необходимые на это, я выделю. Езжайте прямо сейчас в Гильдию строителей и заключите договор. Осторио, я знаю, что ты можешь очень хорошо торговаться. Так вот, если удастся взять дешёвый подряд, получишь премию.

— Я постараюсь, эрл Игнат, — поклонился старик. Мне показалось, в его глазах мелькнула усмешка. Какая, к чёрту, премия стоящему одной ногой в могиле человеку? Ну и ладно, вон рядом Деккер, пусть ему отдаст. Я же не слепой, вижу, как управляющий квохчет над парнем, словно тот его правнук.

Осторио со своими молодым помощником уехали, а я прогулялся до тренировочной площадки, на которой вовсю шли занятия. Дон Ансело, расхаживая в белоснежной сорочке по дорожке, то и дело властным криком поправлял ошибки молодых штурмовиков. Гусь, Призрак, Щербатый, а с ними и Тью развлекались тем, что вовсю швыряли ножи в мишени, словно хотели превзойти в мастерстве Рича.

Я свернул по дорожке к сараю, стоявшему в самом отдалении от флигеля в глубине парка. Мне было интересно, чем сейчас занимается Озава. Девушка сидела за столом и что-то старательно записывала в толстую тетрадь, от усердия высунув кончик языка наружу. Когда я вошёл, она только подняла голову и, убедившись, что это не враги, снова уткнулась в свою работу.

Наби-Син, сопровождавший меня, почему-то остался снаружи. Показалось, что он побаивается девушку-мага.

— Формулу нового зелья выводишь? — я с любопытством оглядел хозяйство чародейки. Аккуратно прибитые полки, два высоких шкафа, забитых книгами, ещё один в углу — со всякими склянками, ретортами, колбами. На рабочем верстаке — идеальный порядок, хотя видно, что недавно на нём что-то испытывали.

— Пытаюсь усилить пороховое зелье, чтобы его не брала сырость, — проговорила Озава и всё-таки отложила перо в сторону, размяла пальцы. На одном из них сверкнуло серебряное колечко — подарок Рича. — Я тут подумала, а почему бы взрывчатое вещество не вложить в жестяный или металлический цилиндр? Мне кажется, осколки от него уничтожат гораздо больше врагов. И ранения будут куда тяжелее.

— Ты моя умница, — я с восторгом посмотрел на девушку. — Сама додумалась или кто подсказал? Я-то давно об этом думаю, да вот исполнение кому поручить — не знаю.

Чародейка покраснела и затеребила кожаный фартук, который был надет поверх платья.

— Когда ты рассказал, зачем нужно взрывчатое зелье, я сразу прикинула, что глиняные шары слишком хрупки для переноски в мешке или в кармане. Если зачарую глину — то зелье может не разорвать его стенки. А без магического воздействия шар легко сломается. Вот и возникла мысль о металле или тонкой жести. Можно поговорить с кузнецами, объяснить им, что нужно сделать, а начинку я могу сама туда запихать.

— Голова, — я остановился посреди комнаты, заложив руки за спину. — Озава, я поражён, честно. Чтобы девушка сама догадалась, как улучшить гранату, такого не ожидал. Хорошо, я съезжу в Гильдию кузнецов, обговорю условия заказа, покажу схему изделия. Но для тебя сейчас будет другая работа. Скоро привезут большую партию глиняных бомб, их следует начинить твоим жутким зельем. Нужно очень много ручных снарядов.

— Для экспедиции? — догадалась Озава.

— Для неё. Хочу, чтобы под рукой было достаточно разнообразного оружия. А бомбы очень хорошо себя зарекомендовали.

— Поняла, Игнат, — чародейка кивнул. — Сколько у меня времени?

— Три месяца. Скоро закончатся зимние шторма, весной я планирую вывести новый бриг в море и провести боевое слаживание экипажа. «Тира» тоже будет участвовать в учениях. А потом уходим в экспедицию.

— Не страшно оставлять леди Тиру одну?

— А она со мной просится, — усмехнулся я.

— Это не дело, эрл Игнат, — Озава покачала головой. — Ни в коем случае не разрешайте ей идти в море. Женщине очень трудно находиться среди мужчин, да ещё на корабле. Помимо этого вы будете постоянно сталкиваться с пиратами, вступать с ними в бой.

— Вот приедет Тира, я подведу тебя к ней, и ты выложишь все аргументы, — я рассмеялся.

— Есть лучший способ отговорить, — чародейка опустила голову. — Вы не думали о наследнике? Если леди Тира будет ждать ребёнка, она сама поймёт, что её идея выглядит слегка сумасбродной.

— Жена пока меня не радует известием о беременности, — усмехнувшись, я взял в руки пустой пузырёк, покрутил его, посмотрел на свет.

— Значит, надо постараться за эти три месяца, — лукаво улыбнулась Озава.

— А ты-то сама что думаешь?

— Я с вами, с Ричем, — твёрдо ответила она. — Без чародейки отряду будет тяжело. Вам ещё лекаря надо найти, не забывайте.

— Да, с лекарем нужно поторопиться, — задумчиво проговорил я. — Боюсь, толковых эскулапов нам сейчас не найти.

— Начните с Гильдии Целителей, — подсказала Озава. — Вдруг кто-то и подскажет толковую мысль.

Я ещё раз поблагодарил головастую девицу, поражаясь про себя, насколько разносторонние интересы у чародейки. Ладно бы зелья, микстуры, настойки и способность лечить животных и зачаровывать посуду. Но догадаться о металлической оболочке для взрывоопасной смеси? Снимаю шляпу. Надо Ричу прямым текстом сказать, чтобы брал в оборот свою зазнобу, пока она сама не убежала от него. Супружеская пара, состоящая из головореза и чародейки — это похлеще ручной бомбы.

— Ну что, Наби-Син, как ты относишься к идее съездить в гости к твоему амилю? — выйдя на улицу, я вдохнул в себя чистый и прохладный воздух. В домике так сильно пахло алхимическими зельями, что хотелось чихнуть. Как там бедная Озава выдерживает?

— До нашей экспедиции нужно разобраться с братьями, — кивнул низарит. — Я боюсь, что они могут натворить здесь дел.

— Я тоже об этом думаю, — подтвердил я его опасения. — Но сначала съездим на верфи, хочу поговорить с графом Додрефом.

Капитан Айвор посоветовал мне взять несколько свитских помимо охраны из своих бойцов. Часть дворян находилась сейчас вместе с Тирой, а вот старожилы вроде Мале и Дювергера остались здесь. Они и ещё парочка новеньких свитских отправились со мной, как и пятеро штурмовиков, ставшие чуть ли не личной гвардией: Рич, Гусь, Призрак, Щербатый, Наби-Син, и куда же без Тью! Мой денщик гарцевал на пятнистой кобыле, как заправский всадник, и светился от гордости, как только что отчеканенная королевская крона.

Пока мы ехали к переправе, я обратил внимание, что встречающиеся нам по пути люди или пугливо шарахаются в сторону, или, наоборот, вежливо кланяются, а кто-то и вовсе радостно улыбается. Не знаю, с чем это связано. Местная публика до сих пор относится ко мне с настороженностью, словно приглядывается, стараясь понять, чего от меня ожидать. Ну вот, сегодняшней ночью я впервые показал свой оскал, и сдаётся мне, о смерти Далфина Адалхайда уже знает вся аристократия Скайдры. Становится интересно, сколько врагов и союзников я обрету в ближайшее время?

Оказавшись на другом берегу, мы сразу же направились в сторону верфей. Больше всего я опасался серьёзных повреждений брига, но когда увидел вполне нетронутые обводы корпуса, поблескивающего просмолёнными боками, от сердца отлегло.

Ко мне подбежал старший мастеровой, который уже хорошо знал меня в лицо. Скинув шляпу, он поклонился и зачастил:

— С кораблём ничего плохого не произошло, ваша милость! Огонь даже схватиться не успел, потушили разом!

— Кто поймал преступника и участвовал в тушении? — поинтересовался я.

Мастеровой назвал имена. Выходило, в ту ночь верфь охраняли пятеро, они же и боролись за корабль. Вернее, им важнее всего была сохранность самой верфи, а не судна заказчика. За свою собственность Додреф содрал бы с них семь шкур.

— Поблагодари их от моего имени, — я достал кошель с двумястами либрами и бросил его мастеровому. Тот ловко поймал драгоценную ношу и снова поклонился, рассыпаясь благодарностью. — Гляди, только без обмана! Узнаю, что крысятничаешь — голову отверну!

Предупреждал я не напрасно. Знаю таких шустрых мужичков, у которых при виде солидного кошеля в глазах сразу цифры начинают мелькать, как бы самого себя в накладе не оставить.

— Граф сегодня здесь? — спросил я.

— У себя в конторе, ваша милость, — ответил мастеровой и как-то быстро испарился с моих глаз.

Додреф и в самом деле находился в своей конторе. Он распекал клерков за какую-то ошибку, стуча тростью по столу. Увидев меня, мгновенно замолчал, зыркнул сурово на притихших, как мыши, работников, и шагнул навстречу с крепким рукопожатием, что случалось довольно редко даже среди аристократов. Обычно раскланивались, рассыпались в приветствиях. Додреф кивнул мне на потолок, намекая на то, что разговаривать среди служащих, умеющих ловить каждое слово, не следует.

Мы поднялись в его кабинет, не претерпевший никаких изменений с последнего моего визита. Граф занял место в своём кресле, а я, по его жесту, сел на табурет и закинул ногу на ногу.

— Прошу прощения, эрл, что не держу в конторе изысканной мебели, — улыбнулся Додреф. — Я ведь редко здесь нахожусь. Всё время на верфях, контролирую ход работ.

— Спасибо, но этот табурет гораздо прочнее изящных стульев, — невозмутимо ответил я. — Я ведь здесь не затем, чтобы оценивать комфорт в вашем кабинете.

— За свой бриг беспокоитесь, эрл? — усмехнулся он понятливо, кладя трость прямо на чертежи. — Правильно. Рачительный хозяин должен удостовериться, насколько хорошо идёт работа. Что скажешь?

— На первый взгляд — ничего страшного, — осторожно ответил я. — Меня уверили, что пожар не принёс большого ущерба.

— Подтверждаю, — кивнул Додреф. — Лично проверял. Обшивка обгорела незначительно. Спас слой мастики, который я приказал наложить поверх смоляной пропитки. Поэтому бриг и не вспыхнул подобно свече.

— Интересное инженерное решение, — удивился я.

— Да просто в голову мысль неприятная пришла после пожара возле вашей гостиницы, — Додреф тяжело пошевелился. — Я догадывался, чьих рук дело, и сразу подумал, что Адалхайд попробует и до вашего корабля дотянуться. Как видите, интуиция не подвела.

— Благодарю вас, граф, — искренне произнёс я. — Уберегли меня от финансовых и репутационных потерь.

— Насчёт репутации беспокоиться не стоит, — фыркнул Додреф. — Она уже впереди вас бежит, Игнат. Сегодня только и судачат о смерти Далфина Адалхайда. Поражаюсь, какое у вас терпение ангельское. Так долго тянуть…

— Пока меня не трогают за вымя, я очень даже спокоен, — ухмыльнулся в ответ. — Но Далфин перестарался.

Граф расхохотался, откинувшись на спинку кресла. Вытащил из кармана кафтана белоснежный платок, вытер уголки глаз от выступивших слёз.

— Великолепно! — выдохнул он. — Надо запомнить, чтобы при случае щегольнуть в разговоре с напыщенными индюками. А то эта утончённость иногда изжогу вызывает. Итак, эрл Игнат, вы уничтожили своего врага, начавшего войну. Но почему сегодня ночью особняк Адалхайдов не пылал, как борта вашего брига?

— Потому что я пришёл к согласию с Кейденом Адалхайдом. Умный малый, сразу ухватился за руку, которую я решил ему протянуть.

— Вот как? — удивился граф и сцепил пальцы рук на животе. — Знаю Кейдена. Действительно, по сообразительности и умению лавировать среди акул, он многих обставляет. Браво, эрл. Неожиданный ход. Позволите полюбопытствовать, что вы ему предложили?

— Мир, — я пожал плечами. — Он занимается своими делами, не лезет в чужой курятник, а заодно и своих родственничков проконтролирует.

— Речь идёт о вдове Альвине?

— Именно. Кейден сразу предупредил, что за смерть своего мужа Альвина может, а скорее всего, и попытается отомстить, только позже, когда все забудут, из-за чего произошла дуэль.

— У вас была дуэль? А я слышал, вы ворвались в усадьбу Адалхайдов, перебили охрану и зарезали Главу в постели.

По лицу графа я не понял, на самом ли деле он верит в то, что говорит.

— Честно говоря, я так и хотел сделать, — прищурившись, ответил внимательно слушавшему Додрефу. — Только без убийства врага в постели. Как-то излишне эпатажно и драматично. Гораздо правильнее было вызвать его на поединок, когда мои бойцы уже контролировали бы усадьбу. Но Адалхайда кто-то предупредил, что эрл Сирота-Толессо в городе, хотя я пытался прибыть скрытно.

— Даже скажу, кто, — усмехнулся граф. — Аллан Волк. Вы же были у него? Полагаю, хотели решить вопрос со снятием охраны, чтобы его кондотта не втянулась в вашу с Далфином войну.

— Вы невероятно проницательны, милорд, или ваши агенты очень хорошо работают.

— Не у вас одного есть возможности разведки, — у графа снова дрогнули губы в усмешке.

— Вы рискованную игру с Волком ведёте. Он хоть и старается не влезать на чью-то сторону во взаимоотношениях с аристократами, но очень принципиален. Мне не удалось его уговорить увести отряд капитана Джакса из усадьбы Адалхайдов, поэтому пришлось принять условия Далфина.

— Вы попали в засаду?

Любопытство Додрефа было, скорее, напускным. Плевать он хотел, как я разобрался с одним из нобилей, мешавшемуся под ногами графа. Тем не менее, на его вопрос я ответил:

— Засады не было. Нас ждали. Причём, Далфин вывел всю свою охрану на улицу и бросил мне вызов. Я его принял.

— Вы поступили безрассудно, эрл Игнат.

— Я знаю, поэтому в будущем постараюсь не допускать подобных глупостей. Но в этот раз у меня не было выбора. Я не хотел ссориться с Алланом Волком. Мы с ним не одну бутылку вина распили.

Я лукавил. Вино пил только Аллан. Но это не мешало ему демонстрировать свою настоящую, а не показную, доброжелательность. Натура таких людей мне знакома. Честный и принципиальный вояка. Своего не упустит, а если будет возможность, чужое возьмёт себе по праву сильного. Таких уже мало осталось. Не удивлён, что именно из-за своего характера Волк ушёл из действующей армии. Ему нравится воля, где он сам себе хозяин, отец для своих подчинённых.

— Что ж, интересная история вышла, — вздохнул Додреф, и покрутил трость. — У вас есть какие-нибудь вопросы или пожелания по строительству брига?

— Какое максимальное количество пушек можно поставить на нижнюю палубу?

— Думаю, по пять стволов на каждый борт достаточно, — даже не думая, ответил граф. — Даже такое количество увеличит огневую мощь корабля в несколько раз. Вы же не собираетесь воевать с королевским флотом?

— Ни в коем случае, — мотнул я головой, хотя очень сомневался, что мне удастся избежать неприятных столкновений с дарсийскими военными кораблями.

— Если встретите пиратов, то ваши пушки разнесут в клочья их утлые судёнышки. Вряд ли у флибустьеров есть в наличии корабли с двумя десятками стволов. Ваш бриг в любом случае будет записан в реестр морских судов, которые можно конфисковать на нужды флота, это неизбежная участь всех кораблей, подходящих по тоннажу.

— В таком случае можно ли поставить на палубу малые орудия? Мне уже терять нечего, — улыбнулся я.

— Вы на кого охотиться собрались, не на Белого Змея, случаем? — шутливо спросил Додреф. — Или решили взяться за проводку морских караванов?

— Всякое может быть, — уклончиво ответил я, отметив реплику про мифического Змея. Если уж граф о нём упомянул, значит, некий гад на самом деле существует. — Но, да, есть такая мысль, правда, на перспективу. Всё гораздо проще. Трофейный бриг уже разваливается, помоги ему боги выдержать пару серьёзных штормов. Мне нужны новые корабли, для сопровождения не только морских, но и речных караванов. От прогулочной яхты тоже не откажусь.

— Я могу взять заказ на большую партию кораблей для семьи Толессо, — абсолютно серьёзно произнёс Додреф, почувствовавший перспективу хорошо заработать. — Но лишь по окончании войны. А сейчас мне вполне по силам строить одно судно в год для вас, эрл Игнат.

— Спасибо, милорд, — я приложил ладонь к сердцу. — Не откажусь от лёгкого речного судна, манёвренного и быстроходного, с возможностью вооружить его шестью пушками.

— Надо подумать, — хмыкнул граф. — Дам задание своим инженерам, пусть сделают чертёж корабля, которые лучше всего подойдут для Роканы и Эритии. Потом покажу вам.

— С вами приятно работать, милорд. А теперь по срокам. Когда мой корабль будет полностью готов к выходу в море?

— Не меньше пятидесяти дней, — прикинув что-то в голове, ответил Додреф. — Можно и раньше управиться, но я не люблю подгонять людей, если всё идёт по плану. Иначе неизбежно проявляются недочёты. В любом случае вам нужно подготовить экипаж, дождаться окончания сезона штормов.

— Да, этот срок меня устраивает, — я встал, услышав всё, что мне нужно.

Хозяин верфей тоже поднялся, опираясь на трость. Мне стало немного не по себе. Додреф хоть и выглядит крепким мужчиной, но невидимые глазу процессы уже начали точить организм. У него или подагра, или проблемы с сердцем. Видно, что Целители пытаются поддерживать его здоровье, и это очень хорошо. Мне сейчас очень нужен граф. Он является серьёзным щитом, которым я пока могу прикрыться. Личный жетон Аммара — это хорошо, но насколько долго король будет мне доверять? А в Скайдре не так много людей, с которыми я готов крепко дружить. Акапис в перспективе выглядит куда безопаснее. Когда туда потянутся люди, привлечённые ростом города, я уже буду занимать прочное место в пятёрке нобилей. Возможно, удастся даже потеснить семьи Мердоков, Флаерти и Вейлинов и не пустить в город другие аристократические кланы.

Додреф сопроводил меня вниз, где мы тепло попрощались, и я вышел на улицу, щурясь от солнца. День сегодня хороший. Люблю, когда прохладный ветерок обдувает, а сверху греет. Тью подвёл ко мне Мишку, я прыгнул в седло. Дювергер, Мале и остальные дворяне окружили меня, а штурмовики создали второе кольцо охраны. Так мы и поехали по улицам Скайдры, постепенно забирая к западным окраинам, откуда вела дорога к «Шепоту ветра».

Глава 8 Разведчик командора

Третий виконт Натандемский Ним Агосто уже несколько дней проводил в уединении, покинув особняк Толессо и перебравшись в гостиницу «Сапфировый Двор», которая отвечала всем его требованиям. Несмотря на пафосное название, она не привлекала внимания разного люда, приезжавшего в Скайдру, потому как находилась достаточно далеко от порта и прилегающих к нему улиц. Здесь проводила время местная богема. Художники рисовали свои нетленные картины, поэты уединялись для поиска вдохновения, немногие из купцов, знавшие про это место, отдыхали от суеты бесконечного бега за прибылью. Ним снял комнату на втором этаже и был вполне доволен, что его никто не беспокоит. А если ему хотелось женщину, то здесь, как ни странно, хватало одиноких утончённых дам, ищущих романтических приключений. Хозяин «Сапфирового Двора» и его слуги держали рот на замке, и ни одна сплетня не ушла отсюда гулять по улицам Скайдры. Этим и ценилась гостиница. Здесь понимали, что репутация зарабатывается годами и обрушивается в одночасье. Поэтому Нима устраивало такое положение. Быть постоянным нахлебником в доме командора Игната ему претила дворянская гордость. Сирота сделал для него невероятно много, так что долг перед ним только рос и рос.

Поговорив с Игнатом, он решил съехать из особняка и пожить в таком месте, где о нём никто не будет знать. Подумаешь, странствующий дворянин. Таких в Дарсии в последние годы развелось, как лягушек на болоте. Все суматошно прыгают с кочки на кочку, куда-то перемещаются, чего-то хотят. Этого и добивался виконт. Пока идёт следствие, ему лучше никуда не влипать, как сказал Игнат. Вот точно — влипать. Ёмкое по своей беспощадности слово. А влипнуть Ним мог куда угодно. Да хотя бы в лапы низаритов…

Никто, кроме командора, не знал истинной причины отъезда Агосто из особняка. Из окна его комнаты хорошо просматривался холм, на котором стоял белоснежный особняк с забавным названием «Шёпот ветра». Он был обнесён серой стеной с отваливающейся штукатуркой и имел только одни ворота, через которые можно было попасть внутрь. Каждое утро виконт подходил к окну, направлял подзорную трубу на холм и подолгу рассматривал окрестности, замечая каждую деталь, как его учил Игнат. Кто входит и выходит, сколько людей (примерно) живёт в этом особняке, кто привозит продовольствие, с кем общаются обитатели этого места. Ним уже знал, что здесь поселились низариты, и главной задачей эрла Сироты-Толессо было уничтожить гнездо убийц-«невидимок».

За неделю, что виконт прожил в гостинице, он смог составить примерный отчёт для командора. Например, один и тот же человек каждое утро в одно и то же время выходил из ворот и направлялся в город. Его маршрут пролегал через слободку. Интересно, что он не пытался сократить путь, проходя насквозь по извилистым улочкам пригородного поселения, а старательно обходил его стороной, словно боялся сунуться туда. Из чего Ним сделал вывод: низарит и в самом деле опасается местную публику, обитающую в слободке. Ничего удивительного, там даже днём чужака могли ограбить, а то и нож под ребро сунуть. А что творилось в слободе ночью — лучше не знать.

То, что этот человек является халь-фаюмцем, Ним был уверен. Характерный цвет лица сразу указывал на чужеземца, пусть даже он рядился в местные одежды. Виконту очень хотелось устроить на него засаду и выпотрошить все сведения о главаре, сидящем в «Шёпоте ветра», и чтобы тот назвал имя человека, заказавшего его. Будет с чем появится на суде, когда закончится следствие. Но… нельзя. Игнат строго-настрого запретил вольничать. Есть приказ: следить за убежищем низаритов и не предпринимать самостоятельно никаких действий. А ещё отдыхать, развлекаться с женщинами и ждать.

В последнее время он сошёлся с одной из барышень-поэтесс, сбежавшей из родительского дома в поисках вдохновения. Экзальтированная особа мучила постояльцев своими несовершенными виршами, но в постели была невероятно изобретательна и горяча. Виконта устраивало, что она приходила к нему поздней ночью, когда гостиница погружалась в сон, а очертания особняка уже нельзя было рассмотреть в подзорную трубу. А ранним утром она выскальзывала из постели, и сама, не дожидаясь просьб молодого человека, уходила в свою комнату. Можно было восхищаться такой осторожностью, но самое смешное, о любовной интрижке знали все постояльцы, поэтому столь снисходительно относились к любовному увлечению начинающей поэтессы.

Чтобы получить хоть какие-то дополнительные сведения о загадочных жильцах «Шёпота ветра», виконт попробовал разговорить хозяйку гостиницы. Утром она самолично подавала завтраки, так как постояльцы не сразу собирались в столовой. Многие спали до обеда, поэтому Ним устроился возле окна и дождался своей яичницы с беконом и зеленью.

— Хейзел, — обратился он к дородной женщине в свежем фартуке поверх платья, — могу ли я вам задать пару вопросов?

— Конечно, сударь, — хозяйка осторожно присела на край лавки напротив виконта. — Спрашивайте, если, конечно, это не касается военной тайны.

— У вас хорошее чувство юмора, — усмехнулся Ним.

— Куда же нам без него? — в ответ улыбнулась Хейзел. — Жизнь скучной показалась бы… да вы спрашивайте.

— Не скажете, чей это особняк на холме? Из моей комнаты очень хорошо его видно, порой долго его рассматриваю, а такое ощущение, что в нём никто не живёт.

— Сам особняк принадлежит одному знатному господину, который вместе с семьёй приезжает сюда на целое лето, а зимой сдаёт его в аренду. А живут сейчас там, кажется, аксумские торговцы. Я сама-то никогда их в глаза не видела, могу и ошибиться, откуда эти люди. Загорелые, кожа тёмная. Одно время закутанные в чёрные тряпки ходили, а потом стали носить приличную одежду. Пару раз мимо гостиницы молодой парень проходил, глазами зыркал во все стороны. Не удивлюсь, если у него под сюртуком нож спрятан.

— У кого сейчас ножа нет, — Ним ловко подцепил кусок яичницы и отправил в рот. — А сколько там людей?

— Да кто ж знает, — пожала плечами женщина. — Отсюда-то плохо видно, а вот с чердака ещё можно разглядеть. Но где я, и где чердак?

Она повела плечами, словно хотела показать, что с такой фигурой расхаживать под крышей опасно как для гостиницы, так и для неё самой.

— Вас это так интересует, сударь?

— Показалось, что я видел одного из этих людей, и не при самых удачных обстоятельствах, — виконту было важно зацепиться за какую-нибудь деталь, чтобы собрать как можно больше сведений. Играть в шпиона ему понравилось.

— Ну, если вы хотите что-то узнать, вам лучше поговорить с крестьянами, которые им еду поставляют в особняк, — Хейзен встала и чуть склонила голову. — Извините, сударь, мне надо завтрак готовить.

Она отошла, а Ним в задумчивости доел яичницу, запил водой из бокала, а потом направился к себе в комнату. Женщина подсказала ему здравую идею. Человек, привозящий продукты в «Шёпот ветра», всегда один и тот же. Если его перехватить на улице, когда он возвращается обратно, и попытаться разговорить — то станет ясно, какое количество низаритов прячется за массивными стенами особняка. Игнат же хотел раздавить этот гадюшник, а без полноценной разведки туда соваться нечего.

И виконт стал ждать момента, когда поставщик продуктов снова появится на дороге, ведущей к «Шёпоту ветра». Выходило, что ездит он туда раз в два дня. Сегодня знакомая пегая лошадка и телега снова появились в поле его зрения.

Обратно одинокий возница выехали из ворот через час. Виконт тут же стал собираться. Надел плащ, шляпу и перчатки, которые скрыли его кольца и перстни. Вместо шпаги засунул за пояс двуствольный пистолет. Да-да, он внял уговорам Игната и приобрёл для себя «пушку», как шутливо называл подобный огнестрел сам командор. Шпага сразу спугнёт крестьянина. С дворянами простолюдины стараются не общаться, справедливо ожидая от них какой-нибудь пакости.

Выйдя на улицу, Ним натянул на нос шляпу и, повернув направо, торопливо зашагал к центральной площади, надеясь перехватить возницу по дороге в порт. А ещё нужно учитывать, что один из низаритов бродит по городу. Столкновение с ним чревато большими проблемами. В таком случае придётся убить его, иначе своя голова полетит с плеч.

Ему повезло. Крестьянин, за которым он охотился, решил зайти в какой-то трактир по дороге. Привязав лошадку к перилам, и бросив пустую телегу без присмотра, мужик скрылся в неказистом помещении. Виконт последовал за ним, но когда ему в нос ударила жуткая смесь кислого пива, прогорклого масла и какой-то кислятины, он поменял своё решение. Купив бутылку дешёвого вина, больше похожего на перебродивший сок, он выскочил из трактира и нахально уселся на телегу, ожидая хозяина. Прохожие скользили по нему любопытными взглядами, но никто не задавал лишних вопросов. Ним выдернул пробку из бутылки и осторожно глотнул, в любой момент готовясь выплюнуть содержимое на землю. Но ничего, пить можно. Кислятина неимоверная, скулы сводит, но виконт стоически выхлебал половину бутылки.

Хозяин телеги выперся из трактира через час. Он был навеселе и негромко напевал какую-то песенку о красавице-пастушке и рогатом чёрте, решившем соблазнить её в кустах. Увидев незнакомца, нахально развалившегося на телеге, мужик рыкнул, выдернул из-за голенища свёрнутый кнут и подбежал, размахивая им:

— А ну, слазь отседова! Ты кто такой? Повозку мою собрался угнать? Ик!

— Угомонись, человек, — виконт из лежачего положения сел на край телеги и свесил ноги. — Хотел, чтобы ты подбросил меня до порта. Жалко, что ли?

— Своими ногами и топал бы! — мужик со встопорщенной бородой, в кургузом сюртуке, потёртом и штопанном во многих местах, стоял перед ним со вскинутым кнутом, но бить остерегался. — Али следишь за мной?

— Нужен ты мне, — ухмыльнулся Ним и приложился к бутылке. — Шёл мимо, увидел тебя на телеге, хотел попросить о помощи. Устал я, пять лиг ногами отмахал.

— Откель идёшь? Из Патерса?

— Не-а, — Ним понял, что этот хитрожопый мужик проверяет его. Такой деревни в окрестностях не было. Возможно, где-то она и существовала, но только не возле Скайдры. — С Устричного мыса.

— Эва, далековато, — успокоился мужик и облизнул губы, глядя на убывающую жидкость в бутылке. — Это же за верфями.

— Хочешь? — Ним с видом искусителя подмигнул. — Для доброго человека не жалко.

Мужик запрыгнул на телегу и примостился рядом с виконтом. Кивнул с благодарностью и припал к горлышку, будто ему мало было того, что выпил в трактире.

— Куда тебе, ик, надо, говоришь? — просил он, осоловело глядя на бутылку, поднятую вверх. Хотел удостовериться, что она почти пустая и не хочет наполняться.

— В порт. Я бы сам дошёл, но увидел тебя, как ты выехал из ворот особняка, который на холме…

— А-аа! — махнул рукой мужик. — Я туда продукты разные вожу. Фрукты, овощи, хлеб, сыр, мясо. Представь себе, какие привередливые хозяева! Только говядину им подавай! Свинину не любят, от курятины морду воротят!

— Аксумцы, что ли, там живут? — Ним сделал вид, что удивился.

— Не похожи, но один чёрт — басурмане, — поморщился извозчик. — Старик у них есть, так он там самый главный. Что ни скажет, все сразу исполняют приказы. Слушаются его беспер… ик! Беспрекословно, во!

— Откуда они там взялись? — почесал затылок виконт.

— Не знаю, но уже полгода точно. Так-то они тихие, никому не мешают. Платят честно, грех жаловаться.

— И сколько их там? Наверное, какие-нибудь наёмники? — пошутил Агосто.

— Не-а, не думаю, — отмахнулся мужик. — Раньше было больше, я тоже так и думал, что охраняют особняк. А теперь там осталось трое или четверо со стариком. А ещё бабы есть. Двух точно видел.

— Наверное, слуги, — задумчиво проговорил виконт. — Я слышал, у местных нобилей сейчас мода на иноземных охранников. Вроде как невозможно их подкупить. Языка-то не знают!

— Всё возможно, — кивнул извозчик, бросая бутылку на землю. — Мир с ума сошёл, а что дальше будет — только боги знают. Эх, парень, садись давай. Довезу до порта.

— А я что-то передумал, — Ним спрыгнул с телеги. — Пойду-ка, в бордель загляну. А то целую неделю бабьи сиськи не мял. Видел тут неподалёку одно замечательное заведение.

Мужик одобрительно захохотал. Сквозь слёзы попросил:

— Отвяжи коняшку, мил человек, а то ноги уже не держат! Вот спасибо!

— Ты сам-то доедешь до дома?

— Не переживай, Пегашка дорогу знает, — снова хохотнул извозчик и шлёпнулся задом на телегу.

Виконт махнул рукой на прощание и пошёл обратно в гостиницу. Чтобы исключить любую возможность встречи на улице с низаритами, охотящимися за его головой, он ещё ниже опустил поля шляпы, запахнул плащ и не отвлекаясь ни на что, заторопился в гостиницу. Мысль, которую он обдумывал последние два дня, уже не имела практического смысла. Простолюдин рассказал ему обо всём, что видел сам. Итак, в самом особняке халь-фаюмцев осталось не так много. Человек пять бойцов и несколько женщин, явно служанок. «Неплохо так проредили убийц-'невидимок!» — с гордостью подумал виконт, имевший к этому событию самое прямое отношение. Надо признать, больше всего низаритов поубивал Игнат, использовавший Агосто как наживку. Ним нисколько не обижался на такой подход к делу. Он был правильным и целесообразным. Мотыльки всегда летят на огонёк, и он, третий виконт Натандемский, был этим смертельным огоньком.

Но всё равно авантюрная жилка не давала покоя Ниму. Хотелось собственными глазами увидеть, что из себя представляет вблизи «Шёпот ветра», можно ли пробраться на территорию особняка не только через ворота. Вдруг есть незаметная калитка для слуг? Провести разведку собственными силами подмывало желание быть полезным. А то самое интересное пройдёт мимо, и что потом рассказывать друзьям, будущим детям?

Дойдя до гостиницы, он перевёл дух. Дворянская кровь бунтовала против подобного времяпровождения. Какой-то грязный степняк, научившийся резать людей, охотится за ним по городу, а он, аристократ, не может высунуть нос из укрытия. Ладно, есть хоть какая-то польза — подсматривать за особняком.

За прилавком находился седоволосый мужчина, такой же крупный в кости, как и владелица «Сапфирового Двора». Это был её муж, Килли Девлин, молчаливый, вечно насупившийся, словно воспринимал каждого посетителя как потенциального врага, стремящегося недоплатить за постой или еду. Возможно, это было не так, и милее человека в жизни не найти. Виконту было плевать, как тот вёл себя в кругу семьи. Но морду можно было и попроще сделать.

— Стакан воды, милейший, — сказал он, подойдя к прилавку. И когда Килли подал ему холодной колодезной водички, с наслаждением выпил. — Есть ли возможность послать человека с запиской одному моему хорошему знакомому?

— Мой младший сын сбегает за несколько монет, — подумав, ответил хозяин. — Где живёт ваш знакомый?

— На правом берегу Роканы, в Садах Аристократов, — вспомнил название местности, почему-то редко упоминаемое жившими там нобилями.

— Хорошо. Пишите свою записку, Арран отнесёт. Все затраты за ваш счёт, сударь. За паром придётся платить дважды, учитывайте это.

— Через полчаса я спущусь к вам с письмом.

Виконт постучал в дверь своей поэтессы, и когда её заспанная мордашка выглянула наружу, он с улыбкой попросил у неё чистый лист бумаги и чернильницу с пером. Девица удивлённо захлопала глазами, закрыла дверь и довольно быстро вынесла всё, что он просил.

— Сегодня не закрывайся, — предупредила она, шаловливо проведя кончиком языка по своей верхней губе.

— Конечно, дорогая. Моя дверь всегда для тебя открыта, — виконт подмигнул и заторопился в свой номер.

Писал он быстро, и только самое необходимое, что рассказал мужик-извозчик. О количестве низаритов, о старике, который там за главного, о человеке, каждый день выбирающемся в город. Спрашивал, сколько ему ещё следить за особняком, и не хочет ли командор присоединиться к нему для рекогносцировки? Очень хочется уничтожить гнездо низаритов, нагло устроившихся на чужой земле.

Хозяйский сын уже крутился возле стойки. Виконт потрепал его по вихрастой голове и подал ему сложенную вчетверо записку.

— Знаешь, где живут самые богатые люди Скайдры? — спросил он мальчишку.

— В Садах Аристократов, — энергично кивнул тот.

— Отлично. Вот тебе десять либров, — Ним вытащил из кошеля заранее приготовленные деньги и положил их на прилавок столбиком. — Здесь для проезда на пароме туда и обратно, ну и на случай, если вдруг что-то понадобится купить. Или на извозчика. В общем, сам решишь, как с ними поступить. Считать умеешь?

— Да, ваша милость, — снова кивнул мальчишка, с любопытством глядя на сверкающее богатство.

— В Садах найдёшь особняк Толессо. На воротах будет стоять охрана. Скажешь, что у тебя письмо для эрла Игната от друга. Если хозяина не будет дома, передай записку капитану Айвору. Запомнил имена?

Паренёк беззвучно пошевелил губами, как будто повторяя про себя только что услышанное, потом сказал:

— Да, запомнил.

— Отлично. Бери деньги и поторопись. У тебя немного времени, пока не стемнело.

Хозяйский сын сгрёб монеты, засунул их в глубокий карман сюртука и выбежал из гостиницы. Килли покачал головой.

— Не много ли вы ему дали, сударь?

— Не считайте чужие деньги, любезный. Пусть мальчишка почувствует себя богачом, — усмехнулся Ним. — Что-то потратит на дело, на остальные купит сладости. Надеюсь, он всё запомнил.

— Сын у меня смышлёный, — с гордостью сказал мужчина.

— Когда вернётся, пусть заглянет в мою комнату, — попросил виконт и снова поднялся наверх, уже с купленной бутылкой вина, более благородного, чем то, что он пил недавно.

Солнце перевалило за середину неба, тени от домов и деревьев стали удлиняться, а с моря опять потянулись напитанные дождевой влагой облака. Хорошо, ветер гнал их так быстро, что они грозились пролиться где-нибудь в междуречье, а не над городом. Здесь хватало сырости. Но похолодало ощутимо. Открыв бутылку, виконт сделал несколько глотков, сел напротив окна с подзорной трубой в руке и стал разглядывать особняк, в котором затаилось зло, гоняющееся за ним уже долгое время.

— А в разведку сходить стоило бы, — пробормотал Ним, водя трубой по сторонам. — Спрятались, никто даже нос не высунет наружу.

«Своего» клиента он увидел случайно, когда стал подрёмывать, едва не падая со стула. Тот уже входил в ворота. Прежде чем исчезнуть за высокой створкой, обернулся — и виконт разглядел его. Совсем молодой, но во взгляде чувствуется небывалая жёсткость и желание убивать. Эти глаза совсем не соответствовали округлому, с мягкими чертами, лицу. Вот что разозлило Нима Агосто. Низариты затягивали в свои сети совсем мальчишек и каким-то образом внушали, что убивать за деньги — это занятие, достойное мужчин. Может быть, они так не говорили, но увещевать умели. А с другой стороны, что виконт Агосто знает про Халь-Фаюм, кроме слов командора Игната? Часть земель, простирающихся на восток, пустынны; там живут только кочевые племена. Города расположены ближе к границам Сиверии, поэтому имперцам вполне достаточно торговли с ними, чтобы не совать нос в дикие степи.

В дверь кто-то поскрёбся. Прогнав сонливость, виконт пошёл открывать дверь. Оказалось, это хозяйский сын вернулся.

— Я всё сделал, как вы просили, ваша милость, — доложил паренёк. — Самого эрла Игната не было дома, отдал записку капитану стражи. Вот деньги, которые остались.

Он протянул открытую ладошку, в которой лежали четыре монеты.

— Отец сказал, чтобы ты отдал мне? — усмехнулся виконт. — А что же не истратил на сладости?

— Я купил два леденца и сладкую воду, — потупился мальчишка. — Отец сказал, что мы не нищие, поэтому следует вернуть то, что не истрачено.

— Хм, — почесал Ним затылок. — Так ты спрячь их где-нибудь в своём тайнике. Ты же копишь денежку?

— Коплю, — кивнул хозяйский сын.

— Тогда ты скажешь, что отдал деньги господину, а сам их тихонечко в свой пиратский сундук положишь.

— Отец спросит, отдал ли я деньги, — почему-то покраснел паренёк.

— Так соври…

— Он узнает. Он всегда знает, когда я вру.

— Ладно, сделаем так, — усмехнулся Ним, забрал у маленького посыльного одну монетку и зажал ему ладошку. — Скажешь отцу, что выполнил его приказ, отдал деньги. Ты же отдал их?

— Да, — повеселел мальчишка.

— Ну вот, а остальные можешь с чистой совестью положить в сундук.

Хозяйский сын убежал, а виконт вернулся к созерцанию особняка, нисколько не смущаясь, что заставил его солгать отцу. С другой стороны, Ним чётко сказал, чем являются десять либров, данные мальчишке. Это его честно заработанные деньги, а папаша встал в позу, чуть ли не оскорбился. Надо же, «мы не нищие»! Ну-ну, ты или глупец, или слишком самонадеян. Виконт Агосто в одночасье превратился из высокородного господина в преступника, и до сих пор прячется по разным углам, медленно обрастая долгами. Ладно, друзья входят в его положение, кто-нибудь да и пожертвует небольшую сумму. Он не считал это унизительным, но злился, что вынужден прятаться от наёмных убийц и отложить месть графу Абре на неопределённое время.

Ночью к нему проскользнула поэтесса и надолго отвлекла от посторонних мыслей. Самое забавное, она даже не спросила о письме. Видимо, в её хорошенькой головке витали совершенно иные мысли. После бурных постельных утех девушка заснула на плече виконта, а сам он долго лежал с открытыми глазами, думая о своём будущем. Хотелось вернуться домой не преступником, заняться, наконец, собственной жизнью. Матушка, наверное, уже подыскала ему невесту, но Ним твёрдо решил спросить у леди Эрнесты, племянницы эрла Ронессо, готова ли она выйти за него замуж. Однако есть одна закавыка. Девушка уже давно могла быть обручена с кем-то другим. Да и помнит ли она о молодом виконте, с которым встретилась на улицах Эбонгейта?

Он незаметно для себя погрузился в сон, а когда проснулся, милашки Роуэн, как звали поэтессу, уже не было. Девушка ушла от него на рассвете, оставив запах духов на подушке. Протяжно зевнув, виконт соскочил с кровати, сделал несколько энергичных упражнений, подсмотренных у штурмовиков Игната, и пошёл умываться. Одев свежую сорочку и камзол, натянув сапоги, он спустился вниз, где позавтракал пшённой кашей с маслом и свежими булочками.

В это время хлопнула дверь и громкий уверенный голос спросил, не здесь ли проживает некий господин Арчибальд. Голос принадлежал эрлу Игнату, и виконт, сидевший ко входу спиной, улыбнулся. Такое странное имя — Арчибальд — для него выбрал сам командор. Звучно и солидно.

— Он как раз здесь находится, ваша милость, — ответила Хейзел от прилавка. — Сударь, вас спрашивают!

Виконт повернулся и махнул рукой. Эрл Сирота-Толессо выглядел как истинный аристократ в темно-зелёном кафтане, коричневых штанах и белых гетрах. На ногах — дорогостоящие туфли, лихо заломленная треуголка венчала весь наряд. Ну и куда же без шпаги и верных Наби-Сина и Рича. Личная охрана Игната осталась стоять у входа, ничуть не смущаясь напрягшегося вышибалу, а сам командор сделал знак виконту, что хочет с ним поговорить с глазу на глаз.

Они вчетвером поднялись в его комнату, привлекая внимание проснувшихся жильцов. Проходя мимо, все кланялись важному господину в элегантной одежде, зато с опаской глядели на головорезов, топающих позади.

— Итак, виконт, вы не скучали здесь, как я понимаю, — втянув в себя тонкий запах духов, до сих пор витающий в номере, усмехнулся Игнат и присел на стул, являвшийся наблюдательным пунктом для Нима. — Полагаю, ваша утешительница — из числа проживающих здесь постояльцев?

— Я бы предпочёл не отвечать на этот вопрос, — увернулся Агосто, присаживаясь на не застланную кровать.

— Да бросьте, я же шучу, — Игнат положил шляпу на стол. — Бумага хорошо держит запах парфюма. Я сразу понял, что вы не скучаете, и обрадовался за вас. Это, хотя бы, отвлекло вас от опасных мыслей.

— Вы о чём, Игнат? — удивился виконт.

— Например, от желания прогуляться ночью к особняку и разведать подходы к нему, — ответил командор. — И заметьте, подтверждение этому я нашёл в вашем письме.

— Вам точно морской дьявол нашёптывает в ухо, — покачал головой Агосто, сделав охранительный знак.

— Вы авантюрист, виконт, — улыбнулся Игнат. — А людям с темпераментом, схожим с вашим, очень трудно усидеть на месте, чтобы не закрутить интригу на ровном месте. Сколько вы уже здесь?

— Три недели.

— Ну вот, о чём и речь. Ваша записка о разговоре с поставщиком продуктов в «Шёпот ветра» встревожила меня. Я понял, что вас надо спасать, иначе дел наделаете и себе навредите.

— Но почему? — изумился виконт.

— Налицо мучение от скуки, — Игнат закинул ногу на ногу. — Поэтому я решил навестить вас. Но не только из-за этого. У нас есть два варианта, как покончить с проблемой. Первый: напасть на особняк, проникнув в него под видом поставщиков продуктов. Второй: Наби-Син хочет сам прийти к амилю — тому старику, о котором шла речь в записке — и заявить о своей службе эрлу Толессо. То бишь мне.

— Его убьют, — удивлённо проговорил Ним.

— Несомненно, так и будет, — кивнул друг. — Низариты дают клятву верности до конца своей жизни. Но существует некий ритуал, который позволяет отвязать эту клятву. Этот ритуал был проведён в Натандеме. Теперь халь-фаюмец мой слуга до гроба, ну, или до тех пор, пока кто-то другой не осмелится провести подобный ритуал. В чём я сильно сомневаюсь. Кортик-то у меня. Амиль же должен сам освободить Наби-Сина от клятвы Ордену. Добровольно и при свидетелях.

— Я пытался сказать это своему слуге, но он воспитан на иных принципах, — пожал плечами командор. — Поэтому сделаем так: проникнем в «Шёпот ветра» с помощью поставщика, возьмём в плен всех, кто там находится, чтобы исключить неприятные моменты, а Наби-Син попытается договориться с амилем. Мне важно до начала экспедиции покончить со всеми проблемами. Не хочу возвращаться на пепелище. Оставлять за спиной опасного врага, желающего моей и вашей, виконт, смерти — непростительная ошибка. И если Наби-Син не договорится с амилем, я всё равно уничтожу это гнездо. Как бы потом меня не ненавидел слуга.

— Воля господина — воля богов, — вдруг произнёс стоявший у двери.

— Видишь, не совсем он пропащий, — весело откликнулся Игнат. — А ведь хотел в одиночку пойти к своим братьям, сколько бы я его ни уговаривал не торопиться. Значит, в особняке находится не больше пяти человек? А если твой источник сведений ошибся? Если наёмники прятались, когда он заезжал внутрь, а для него специально оставляли несколько человек?

Виконт озадаченно хмыкнул. О возможности такой хитрости низаритов он не подумал.

— Когда мы ещё не ушли в Натандем, нас было во дворце девять воинов, — неожиданно пришёл на помощь Наби-Син. — Значит, вместе с вернувшимся Дор Хаданом остались Адди, Нассир, Хади-Эйл, Шукаб, Аджин.

— Шестеро, — Игнат простучал пальцами по столу. — А ещё амиль и несколько женщин. Значит, нужно брать дюжину крепких и опытных парней. Ну, я предполагал худшее.

— Когда планируете идти в гости? — чуточку язвительно поинтересовался виконт, потому что в душе возмущался глупостью низарита. Какой-то идиотский кодекс мог нарушить все планы командора. Почему, кстати, он поддерживает желание Наби-Сина решить вопрос по чести? Да и что такое честность в нынешнее время? Так, пустое слово. Главное, личная выгода. А для Нима Агосто выгодой являлось полное уничтожение гнезда наёмников, пытающихся заработать на его голове.

— А когда твой новый знакомый повезёт продукты в «Шёпот ветра»?

— Послезавтра. Он через день туда ездит, — вспомнил виконт.

— Тогда сделаем так… — опять простучал пальцами какой-то замысловатый марш командор Сирота. — Завтра, ближе к вечеру, я подъеду с парнями к гостинице. А как стемнеет, проберёмся к особняку. Штурмовиков оставлю там следить за передвижением наёмников. А с поставщиком продуктов поступим следующим образом…

Ночью снова прошёл дождь, и из-за этого ранним утром над Скайдрой стоял густой туман, глушивший все звуки. В отсутствии ветра он плотно окутал крыши домов, верфи, причалы порта, и только к полудню стал рассасываться по закоулкам. Финли, понукая свою Пегашку, неторопливо ехал по дороге в сторону «Шёпота ветра», скрытого белесой пеленой, и тихо мурлыкал про себя незамысловатую песенку. Изредка приглядывался, чтобы колесо телеги не налетело на внезапно подвернувшийся булыжник, и снова погружался в размышления. Сегодня он вёз половину туши коровы и два мешка с мукой, поэтому старательно подсчитывал прибыль, которую собирался получить от темнолицых басурман.

Дорога пошла вдоль пустыря, за которым виднелась слободка. Пегашка оживилась и стала бодрее перебирать копытами. Финли расслабился и даже решил подремать чуток, пока не добрался до особняка. И в этот момент лошадка испуганно всхрапнула, поднялась на дыбы, но быстро успокоилась. Возница схватился за нож, который всегда носил в сапоге, но тут же замер, увидев направленный на него палаш, и только потом — человека в чёрной одежде, появившегося, как чёрт, из клубящегося тумана. Тот поднял палец к губам, призывая молчать. Финли икнул от страха, и подчиняясь понятливому жесту, отдал нож.

— Тебя как зовут, милейший? — спросил чёрный человек.

— Фи-ик! Финли! — пробормотал возница.

И тут же кулём повалился на мешки, получив удар по затылку.

— Не убил? — спросил я с тревогой, зная, какая рука у Рича.

— Нормально всё, — успокоил меня пластун. — Дышит. Эй, Наби-Син, помоги оттащить в канаву это тело.

Низарит, до этого державший лошадку под уздцы, молча подошёл к телеге и взял лежащего в беспамятстве возницу за руки. Рич, держа мужика за ноги, крякнул и стянул его вниз. Через пару минут они вернулись ко мне.

— Сделали, — доложил пластун.

Наши роли были расписаны до мелочей. Поэтому Наби-Син и Рич легли на телегу, а я их прикрыл дерюгой, как и мешки с мукой и мясом, уже порубленным на куски. Сам же перед операцией обрядился в длинный сюртук, под которым скрыл «Громовержца» и «Уничтожителя», натянул на голову старую шляпу, одолженную у Осторио, и взялся за вожжи. Моя бородка, конечно, совсем не походила на густую растительность валявшегося в бурьяне возницы, но я рассчитывал, что низариты не откажутся от жратвы и обязательно запустят меня внутрь. А там уже мы разберёмся, что и как.

Чмокнув губами, я легонько стукнул лошадку по бокам, и та покорно затрусила по знакомой ей дороге. Через несколько минут пошёл подъём, и она снизила скорость. Я не торопил животинку. Всё равно ей некуда деваться, только вперёд идти.

Пегая лошадь остановилась перед наглухо закрытыми воротами. Я спрыгнул с телеги и подошёл к ним, внимательно осмотрел сверху донизу. Добротное полотно, дубовое, да ещё оббитое железными полосами. Впрочем, никто не собирается штурмовать особняк, поэтому просто стучу рукоятью ножа по квадратному оконцу, тоже закрытому.

Загремел засов, отодвигаемый в сторону. Оконце открылось, появилось лицо халь-фаюмца. Его глаза забегали, оценивая незнакомого человека.

— Ты кто? — гортанно спросил он.

— Продукты привёз, — грубо ответил я. — Финли заболел, понос у него. Второй день со спущенными штанами сидит над ямой. Попросил меня помочь.

— Какой-то ты подозрительный, — низарит заколебался.

— Лошадь видишь? Знакома тебе лошадка?

— Знакома, — подтвердил охранник.

— Ну, так впускай, а то развернусь и уеду обратно, — рассердился я. — Или хлеб вам не нужен? Ну, тогда хрен сосите…

— Эй, не ругайся, да? Сейчас открою…

Окошко с грохотом захлопнулось. Какое-то время стояла тишина, а потом загремело, заскрипело — и створки ворот стали расходиться по сторонам.

Глава 9 Снятый обет

Я не стал садиться на телегу, а просто взял вожжи, понукнул лошадку, и проследовал с ней за ворота особняка. Краем глаза отметил, что на посту находился только один низарит, но ещё две фигуры мелькали за углом дома, самозабвенно размахивая тальварами. Тренировались, видать.

Сделав вид, что мне здесь всё интересно, я открыл рот и стал озираться по сторонам. Низарит как будто бы успокоился, повернулся ко мне спиной, чтобы захлопнуть створки ворот, и в этот момент я скользящим шагом оказался возле него, обхватил за шею и пережал сонную артерию. Халь-фаюмец сполз на землю, так ничего и не поняв. Телега с лошадью перекрывали обзор, поэтому никто не заметил, что здесь происходит.

Я коротко свистнул; из-под рогожи вынырнули Рич и Наби-Син, а из придорожной канавы, заросшей диким кустарником, появились мои штурмовики, на которых висели буро-зелёные пучки травы, игравшие роль маскировки. Парни просочились во двор, закрыли ворота и бросились к особняку. Бык, оставшийся с обеспамятевшим низаритом, ловко связал его по рукам и ногам, оттащил в сторону и обезоружил.

Одна часть штурмовиков под командованием Гуся, устремилась во внутренний дворик, где обычно любил медитировать амиль, как подсказал Наби-Син, а вторая, возглавляемая Щербатым, выбрала себе целью двух наёмников.

И, как часто бывает, всё испортили женщины. Увы, мы не могли по известным причинам изучить подходы к дому, не могли учесть разные факторы, которые, обычно, и приводят к срыву операции, хотя предполагали, что придётся вступить в бой, но не на первом этапе.

Какая-то женщина в длинном сером халате, показавшаяся на верхней террасе особняка, заметила посторонних во дворе и заверещала, поднимая на ноги всех обитателей. Откуда-то из-за её спины выскочил мускулистый парень в одних штанах и с ножом в руке, перемахнул через перила, мягко приземлился на ноги, перекатом ушёл в сторону от брошенного в него Ричем клинка, и в свою очередь, бесстрашно кинулся на нас, что-то гневно вопя.

К тому времени группа Щербатого сковала боем парочку низаритов, разбившись на тройки. Мы на тренировках с помощью Наби-Сина отрабатывали такие действия и пришли к мысли, что именно три человека могут эффективно противостоять бойцам такого уровня. Возможно, мы перестраховывались, и не все из низаритов настолько умелые и опасные, но лучше так, чем терять парней поодиночке.

А вот летящий на нас халь-фаюмец явно что-то от нас хотел. Будь ты трижды опытный воин, но против палаша, кортика, пистолетов, тальваров Наби-Сина у тебя не будет шансов. Я молча выдернул из-под сюртука «Уничтожитель» и направил его на низарита.

— Не надо! — схватил меня за руку Наби-Син. — Я сам!

Он сделал два шага вперёд, скрестил тальвары перед собой и стал чего-то ждать.

— Предатель! — молодой низарит со свежим шрамом на груди оскалился и бросился на него, размахивая ножом.

К моему удивлению, Наби-Син кинул ему один из клинков, который тот ловко поймал и быстро поцеловал холодную сталь.

— Я пришёл не к тебе, а к амилю, — сказал мой низарит-слуга. — Сначала поговорю с ним, а потом, если ты хочешь, сразимся. Видишь, я вернул тебе твоё оружие.

Отряд Гуся быстро проверил весь двор и собирался уже войти в дом, но двери оказались заперты. А Щербатый со своими парнями оттеснил низаритов от всех хозяйственных построек, чтобы они не смогли воспользоваться возможностью прыгнуть на крышу. Сюрпризом для халь-фаюмцев стало наличие морионов у штурмовиков. И через несколько минут всё было кончено. Одного наёмника изрубили, а второго удалось взять живым, правда слегка помятым и раненым. Его связали и бросили возле крыльца.

— Я рад, что ты выжил, брат, — сказал Наби-Син искренне, но оружие из рук не выпустил. Он начал обходить молодого воина кругом, а тот волчьим взглядом следил за ним, совершенно забыв о тылах.

Меня подмывало выстрелить в спину федаина, те же мысли читались в глазах Рича, но это значило обидеть моего слугу. Поэтому я жестом показал пластуну, чтобы тот не вздумал кидать нож.

— А я проклинаю тот день, когда посчитал тебя своим братом! — фальцетом воскликнул парень.

— Дор Хадан, боги тебе даровали жизнь, не гневи их, пытаясь сразиться со мной! — предупредил Наби-Син, поигрывая тальваром, который порхал в его руках подобно серебристой бабочке.

Вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, юнец с рычанием бросился на своего уже бывшего брата. Тальвары скрестились в верхней точке, замерли на мгновение, а потом засверкали серебряными дугами и росчерками, проходя в опасной близости от человеческих тел. Дор Хадан, как его назвал мой слуга-телохранитель, дрался остервенело, как будто желая быстро разделаться с предателем и отрубить ему голову, а Наби-Син, подобно опытному и заматеревшему льву, следил за каждым движением своего земляка. Его тальвар почти перестал отбивать удары, зато сам низарит с лёгкостью уклонялся от клинка Дор Хадана, то ли экономя силы, то ли не желая убивать молодого воина, прежде чем тот согласится его выслушать.

— Ты дал обет Ордену, а сам нарушил его! — выкрикнул парень, делая несколько обманных движений, чтобы косым ударом, идущим справа налево, закончить бой. — Ты умрёшь!

Я не успел заметить, как Наби-Син оказался сбоку от Дор Хадана и одним взмахом выбил из руки юнца тальвар, а когда тот прыгнул на него с ножом, врезал рукоятью по рёбрам, заставив противника согнуться от боли. Вывернув запястье, мой слуга обезоружил его и толкнул, роняя на землю.

— Достаточно! — раздался властный и громкий голос сверху.

Мы все замерли и подняли головы. На террасе стоял пожилой мужчина, закутанный в серые тряпки, разве что лицо оставалось открытым. Поразило, насколько чёрные у него глаза, остающиеся до сих пор красивыми и выразительными, несмотря на возраст, когда зрачки начинают выцветать.

Рядом с ним стоял ещё один низарит, полностью закрытый чёрной материей. Удивило наличие двух женщин, держащих в руках тяжёлые для них ружья.

— Вы пришли в чужой дом с оружием, как воры, взяв в союзники предателя, врага Ордена, — обведя взглядом позицию, которая была не в пользу халь-фаюмцев, старик безошибочно остановился на мне. — Господин командор, что мешало вам прийти открыто и поговорить со мной? У нас нет контракта на вашу голову.

— Не вам говорить, уважаемый, о чести и достоинстве, — я усмехнулся и запихал пистолет за пояс. — Меня несколько раз пытались убить с гораздо большим изощрением, чем я мог предугадать. Никто из ваших людей не подошёл ко мне и не предложил сразиться, как подобает настоящим воинам. Вы изначально слуги ночи, а значит, я имею право воевать так, как мне позволяет ситуация.

— Я вас недооценил, командор, — кивнул старик. — Мы можем поговорить?

— Со мной будет Наби-Син. Он настоял, чтобы я пришёл к вам открыто, среди белого дня, поэтому мы будет разговаривать втроём.

— Амиль, не слушай предателя! — завопил Дор Хадан.

— Замолчи, юнец, — холодно ответил предводитель низаритов. — Ты снова потерял свой тальвар.

Парень густо покраснел, отчего его щёки запылали огнём, что хорошо было видно даже на тёмной коже.

— Лучше помоги раненым, — амиль снова повернул голову ко мне, и чуть наклонил её. — Проходите во внутренний двор, я сейчас спущусь вниз.

Наби-Син хорошо знал, как туда попасть, не заходя в дом. Арочный проход, искусно скрытый плющом, находился с западной стороны особняка.

— Глядеть в оба, — приказал я Ричу. — Кажется, у них не осталось больше людей. Один ранен, другой связан, третий деморализован, а четвёртый изрублен. Есть ещё один боец и две бабы с ружьями.

— Понял, командор, — кивнул пластун, а я вместе с Наби-Сином пошёл на встречу.

Небольшой дворик, пустынный и усыпанный мелким мусором, принесённым ветрами с побережья, и листьями с деревьев, был окружён с трех сторон невысокими стенами из ракушечника, оплетёнными виноградной лозой. Каменные скамейки, массивный столик из мраморной плиты — вот и весь антураж.

— Как зовут вашего амиля? — спросил я Наби-Сина, застывшего истуканом посреди дворика. — А то как-то неудобно. Всё-таки не последний человек в вашей иерархии.

— Кафхэн Нофре, господин, — ответил тот.

— Понял. Надеюсь, не забуду, — кивнул я и увидел старика, скинувшего свои тряпки и надевшего длинный аксумский халат из верблюжьей шерсти.

Пусть амиль приходится мне врагом, но врагом серьёзным, упорным и цепким, к тому же вышедшим ко мне в одиночку, без оружия. Я приподнял шляпу в ответ на его приветствие в виде прижатых к груди рук. Наби-Син поклонился, но остался стоять за моей спиной, поглядывая на маячившего в тени портиков своего бывшего собрата.

Мы стояли и разглядывали друг друга с настороженным интересом. У халь-фаюмцев очень тяжело определить возраст, хотя проживание в полупустыне и горной местности накладывает на их лица определённый отпечаток, вроде сетки мелких морщин, блеклости и усталости во взгляде. Амилю, скорее всего было пятьдесят лет, или чуть больше. По меркам местного населения, уже глубокий старик. Хотя, он находится в том возрасте, когда телу ещё привычны физические нагрузки, но дряблость мышц, потерявших упругость, уже видна невооружённым глазом. Этот амиль давно не брал в руки оружие. Его острый клинок — проницательный ум. Сейчас Кафхэн Нофре просчитывает меня и выбирает наиболее лучший вариант, в котором он останется в живых, чтобы позже, с новым отрядом, прийти сюда и отомстить. Так ли это, я не знаю. Никогда не имел дело со старейшинами Ордена низаритов. Да и с «ночными убийцами» впервые столкнулся лишь недавно.

Амиль не предложил мне сесть на лавку; он остался стоять напротив меня, не глядя на чётки, перебирая их.

— Наконец-то, небеса дали мне возможность встретиться с вами, командор Сирота, — учтиво произнёс Нофре текучим, плавным голосом. — С человеком, сумевшим выжить в бою с каждым из братьев Ордена. Не подскажете, сколько моих федаинов обрели покой от вашей руки?

— Не скажу точно, амиль, но не меньше пяти, — сохраняя на лице маску спокойствия, ответил я.

— Их было гораздо больше, — едва заметно шевельнул бровями халь-фаюмец.

— Но и я был не один. Когда пришло понимание, кто идёт по моим следам, я начал учить своих воинов, как противостоять «чёрным невидимкам».

— Ваши люди тоже любят чёрный цвет, — заметил амиль. — Вам не кажется, командор, что это не случайность?

Он неожиданно показал жестом, что хочет прогуляться. Я присоединился к нему, после чего мы стали расхаживать по дворику, не обращая внимания на наших слуг. Наби-Син следил за своим соратником, до сих пор прячущимся в тени колонн, чтобы в любой момент прикрыть меня от нападения.

— Не знаю, амиль, случайность это или нет, — покачал я головой. — Для меня чёрные одежды — напоминание о людской несправедливости и воинской доблести.

— Я вас понял, командор. Вы, вероятно, из тех людей, которых заставили искупать вину своей кровью. Кажется, вас называют штурмовиками?

— Не обязательно речь идет именно обо мне, — я был осторожен. Любая оплошность в разговоре может привести к неприятным последствиям. — Множество моих бойцов прошли тяжёлые испытания, а я им дал второй шанс на искупление.

— Насколько я знаю, в Дарсии нет арестантских подразделений, — Нофре не переставал двигать чётки в такт своим шагам. — Штурмовые отряды практикуют в Сиверии. Значит ли это, что ваши люди являются преступниками в королевстве? Фактически, они солдаты противника.

— Они были пленниками у пиратов, — мне хотелось одним ударом сломать шею амилю, но сдерживался лишь из-за Наби-Сина. Амиль должен лично высказать своё решение моему слуге. А то халь-фаюмец расстроится и будет до конца переживать, что Орден считает его предателем.

— Пусть так, — кивнул пожилой низарит. — Я не копаюсь в чужих жизнях, я их просто прерываю. Таково моё предназначение: получать заказы на людей и исполнять. Вас это не коробит, командор?

— Нисколько. Просто нет смысла показывать своё возмущение, если я могу уничтожать ваших псов. Лучше делать, чем говорить.

— Вы мне нравитесь, командор, — усмехнулся амиль. — Недаром я начал собирать о вас сведения, когда узнал, кто препятствует исполнению контракта на виконта Агосто. Кстати, а почему его здесь нет? Неужели ему не хочется уничтожить своих преследователей?

— У виконта другой враг, — напомнил я. — Тот, кто заказал его смерть. Граф Абра. Зачем ему наказывать нож, если можно отрубить руку, направившую клинок?

— Да-да, — покивал халь-фаюмец. — Разумный довод. А вы зачем здесь?

— Уничтожить ваше гнездо, амиль Нофре, — я пожал плечами. — Мне не нравится жить рядом с опасным и мстительным врагом. Поэтому я здесь.

— Люблю откровенность. Она позволяет трезво оценивать свои и чужие шансы. Но мы можем договориться. Ведь враги иногда становятся союзниками.

Я так и думал. Амиль не дурак, будет торговаться до последнего.

— Давайте договариваться, — мне показалось, что я ступил на тонкий лёд, под которым таится бездонная глубина, готовая принять очередную жертву наивности и доверия. — Я хочу перекупить контракт графа Абры и заказать его голову.

— Хм, — амиль заложил руки за спину и глубоко задумался, не прекращая ходить по невидимому кругу. — Чего-то подобного я ожидал. Почему вы не пришли раньше?

— Укреплял тылы, — усмехнулся я в ответ. — Значит, мы можем договориться?

— Нет, — честно говоря, ожидал от амиля другого ответа. — Граф заключил с нами договор с одним важным дополнением. Контракт нельзя перекупить. Он прекрасно понимает, что молодой виконт может прийти к нам и предложить денег за его голову гораздо больше, чем тот заплатил сам.

Это был хитрый ход Абры. Он ещё тогда, во время нашей встречи показался мне очень скользким и опасным противником. У виконта не было, к сожалению, ни единого шанса против графа. Никакие поединки, согласно старинным феодальным уложениям, не вернули бы доброе имя моему другу. Да и не дошло бы дело до дуэли. Правильно я поступил, что увёз виконта в Скайдру. Зато теперь есть надежда на королевского дознавателя Катберта, развернувшего кипучую деятельность в Натандеме. Абру можно свалить только с помощью правосудия.

— Получается, граф вам платит каждый раз, чтобы продлить эту опцию? — догадался я.

— Да. Наш заказчик сразу оплатил некую сумму, блокируя возможность перекупки, — улыбнулся амиль. — И будет платить до тех пор, пока ему не принесут голову виконта Агосто.

— Тогда вам нет смысла охотиться за клиентом!

— Это так не работает, — усмехнулся Кафхэн Нофре. — Любой заказ имеет сроки исполнения. Орден дорожит репутацией. Значит, рано или поздно виконт умрёт.

— Вы мне не оставляете шансов, амиль, — сказал я напрямую. — Агосто мой друг. Он в тяжёлую минут попросил помощи, и я согласился, понимая, что сам подвергнусь опасности. Я не дам убить его.

Амиль промолчал, остановился возле скамьи, сбросил с неё листья и мусор ладонью. Подумав, не стал садиться на холодный камень, повернулся ко мне.

— Для этого вы притащили сюда отщепенца Наби-Сина? Каким образом, командор, вам удалось снять клятву верности братству низаритов у этого человека?

— Наби-Син стал моим слугой и телохранителем после поединка, в котором мой клинок попробовал его кровь.

— Но это ничего не значит. Любой поединок — всего лишь поединок, — пожал плечами амиль. — Этот человек остаётся предателем, как ни крути.

— А в каких случаях клятва снимается? — полюбопытствовал я.

— На священном железе.

— Хм, в таком случае… Наби- Син, подай мне кортик!

Низарит, которому я доверил своё оружие перед операцией, отцепил ножны от своего пояса и протянул их мне обеими руками. Дернувшийся в нашу сторону из-за колонн халь-фаюмец был остановлен властным жестом амиля. А ведь он даже не смотрел, что происходит позади него!

Я вытащил кортик из ножен и уловил напряжённо-любопытный взгляд пожилого низарита. Он, кажется, понял, что я хочу продемонстрировать, но с видимым спокойствием продолжал перебирать чётки. Положив ножны на скамью, я взмахнул крест-накрест клинком, и дождавшись, когда тот начнёт белеть, властно приказал:

— Наби-Син, обнажи грудь.

Ни слова не говоря, мой низарит одним движением разорвал сюртук, оголяя крепкую грудь с перекатывающимися мускулами. И застыл в ожидании.

— Клинок, выкованный сильнейшим магом-кузнецом, является священным, — проговорил я и резко взмахнул кортиком. Его кончик прошёлся по груди Наби-Сина наискось от левого плеча вниз до правого подреберья. Алая полоска набухла кровью. Лицо халь-фаюмца не дрогнуло, оставшись неподвижным. Я приложил плашмя лезвие кортика к ране, и клинок мгновенно завибрировал и невыносимо засиял белейшим светом, от которого резало глаза.

— Наби-Син признал своё поражение и готов был умереть, — сказал я, не отнимая кортик от груди телохранителя. — Но я предложил ему служить моей крови, отринув прежние клятвы. Магия кортика подтвердила его честность и благородство, а у меня не поднялась рука убить его. Посему клятва, данная Ордену низаритов, низложена. Этого достаточно, чтобы не признавать Наби-Сина предателем?

— Мой господин, которому я дал клятву служить до самой смерти, достиг каль-шарри[1]. Кто я такой, чтобы сопротивляться великому воину?

Низарит, к моему удовлетворению, говорил на понятном языке, чтобы дать мне возможность участвовать в переговорах и не заподозрить его в измене. Амиль очень внимательно разглядывал кортик, который потускнел до обычного состояния, когда я его вкладывал в ножны.

— Твой клинок — часть большего, — задумчиво проговорил Нофре. — Я не знаю, как он тебе достался, но вижу соединение двух душ. Оружие не подчиняется, его сила и волшебство передаются по наследству. Выходит, ты тот, кого прежний хозяин нашёл из бесконечного числа людей, населяющих этот мир.

Кафхэн Нофре подтвердил мою гипотезу о Кракене, как о человеке, пришедшем в мир Тефии таким же способом, что и я. Косвенно об этом говорил и Куратор. Но пожилого низарита привлёк кортик, а не человек, владеющий им. Значит, оружие, имеющее магическую основу, является неким атрибутом богов или власти, поэтому оно и отреагировало так на клятву Наби-Сина. А я-то, наивный, думал об искусной игре наёмника-убийцы, тогда как он не допускал ни малейшей мысли обмануть меня. Что ж, так даже лучше. Интересно, что значат слова амиля о соединении двух душ?

— Так что вы скажете, амиль, о снятии обета с Наби-Сина?

— Ты сам можешь снять его, если стал митра[2], как утверждает отступник, — улыбнулся Нофре, и его улыбка мне не понравилась.

— Каким образом я могу узнать, что стал митра? — я нахмурился, вспомнив разговор со своим телохранителем, когда мы тренировались на палубе «Тиры». — Может быть, им являетесь вы, почтеннейший?

— Только священный бой покажет истину, — амиль расправил плечи и ловким движением сбросил с себя хламиду, оставшись в серой рубахе и просторных штанах, заправленных в кожаные сапоги — в той одежде, которую предпочитают носить аксумские пираты. — Вы же не откажете мне в праве принять смерть от великого воина? Если, конечно, в вас есть настоящая каль-шарри!

Ах ты ж, старый интриган! Выяснил для себя всё необходимое и решил, что сможет победить в очном поединке, а заодно и забрать мой кортик. Но по логике Кураторов я могу передать магическое оружие только тому, кто придёт мне на смену таким же способом, как и майор Игнат Сиротин.

— Где будем биться? — спросил я деловито.

— Этот бой должны видеть все, чтобы не возникло никаких вопросов, — амиль улыбнулся и показал жестом в сторону арки.

Наше появление все встретили гробовым молчанием. Мой жест Рич воспринял с тревогой. Он сразу же напрягся и подошёл ко мне. Я окинул взглядом двор и заметил, что Дор Хадан, охранник у ворот и раненный низарит стоят на коленях под бдительным присмотром нескольких моих бойцов. Самое забавное, что обитательниц особняка прибавилось. Теперь к двум женщинам, кутавшимся в ткани, прибавились две молодые девицы. Они все толпились у входа в особняк, и при виде амиля оживились. Хорошо, моим бойцам хватило ума отобрать ружья у воинственных дур.

— Я приказал убить пленников, если хоть один дёрнется в нашу сторону, — тихо сказал Рич. — Игнат, а ты не скажешь, что происходит?

— Амиль не захотел отпускать Наби-Сина, — громко сказал я, привлекая всеобщее внимание. — Он заявил, что только митра может единолично решать его судьбу и выносить своё суждение о правильности поступка.

Низариты заухмылялись, и это убедило меня в предположении, что Кафхэн Нофре обладает умением каль-шарри. А я только-только научился владеть им. Хотелось обругать Наби-Сина за его излишнюю щепетильность в вопросе снятия обета. Чего проще: зайти в особняк и перебить всех его дружков. Нет, нужно выбрать наиболее сложный путь!

Как ни странно, я не переживал за исход боя. Сколько их уже у меня было? Кураторы всего лишь подкинули в общую линию, приведшую меня к халь-фаюмцам, новый сюжет, который я должен отыграть. Знать бы ещё, зачем.

Я сбросил плащ, чтобы он не мешался мне в бою, извлёк кортик и стал ждать, когда амиль вооружится — и нисколько не сомневался в его выборе. Конечно же, тальвар. Сопровождающий старшего низарита наёмник отдал ему свой клинок. Площадку возле особняка сразу же очистили, оставив нам столько пространства, что можно было и десяток человек друг против друга поставить.

Амиль взмахнул тальваром, привыкая к его тяжести и балансировке, и мгновенно превратился в хищного и опасного воина, встав в позицию с чуть согнутыми ногами и вздёрнутым клинком над правым плечом. Затылок, шея, плечи — чётко на одной линии, без заваливания корпуса вперёд, голова слегка опущена. Во взгляде не было ничего, кроме безмятежной уверенности в победе. А с другой стороны, чего я ожидал? Здесь каждый, кто держит в руках оружие, умеет им пользоваться. Кто-то хуже, кто-то лучше. Но амиль опасен тем, что владеет, как минимум, хавзой[3]. И морион у Кафхэна на шее висит, как пить дать.

Мы, не сговариваясь, прыгнули навстречу друг другу, со звоном скрестив клинки. Я знал, как пойдёт лезвие тальвара, поэтому действовал на опережение. В той точке, где клинок должен был соприкоснуться с моей шеей, образовалась пустота, а я легко отбил атаку, заставив амиля перегруппироваться. На миг мы снова застыли, оценивая первое столкновение — а потом пошли кругом, обмениваясь ударами, столь стремительными, похожими на змеиные броски, что не могли подобраться друг к другу на расстояние разящего укола. Амиль парировал мои выпады, то и дело описывая дуги тальваром, который то и дело превращался в свистящую серебристую нить, грозящую отсечь мою голову одним движением.

Кортик вибрировал, мешая мне сосредоточиться. Я сжал рукоять посильнее, переводя энергию магического клинка на морион, прячущийся под рубашкой. И когда почувствовал знакомую лёгкость, проникшую в каждую клеточку тела, перешёл в активную фазу боя. Амиль чуток оторопел, когда я изменил тактику и стал действовать прямолинейно, пытаясь комбинированными ударами нанести ему рану. Взмахи крест-накрест, быстрые уколы в локоть, бедро, голову — кажущийся хаос имел своей целью рассредоточить внимание низарита.

Увидев столь невероятную лёгкость в передвижениях, амиль тоже решил перейти в состояние каль-шарри. Но это было не совсем то, что я демонстрировал перед Наби-Сином на «Тире». По сравнению со мной низарит двигался гораздо медленнее, как муха в сладком сиропе. Не знаю, почему именно такое сравнение пришло в мою голову, когда лезвие тальвара медленно-медленно стало опускаться на моё правое предплечье, а я, словно в насмешку, дождался момента, когда оно коснулось одежды, и спокойно ушёл с траектории падения железа. Мой кортик зашипел, раскаляясь от энергии, которой обменивался с морионом. Резко взмахнув им, я начисто срезал лезвие тальвара у самой рукояти. Мгновенно отвёл руку назад и с силой вогнал кортик в сердце амиля. Кровь, не успевая выходить из раны, тут же впитывалась в клинок.

Наваждение прошло. Я не стал вытаскивать лезвие из груди Кафхэна Нофре, пока тот стоя на коленях, хрипел те самые слова, которые жаждал услышать Наби-Син:

— Обет Ордену снят! Наби-Син не является предателем! Передайте это старейшинам…

Он умер, поникнув головой. Мой слуга подошёл к нему со спины, и только тогда я вытащил клинок. Наби-Син подхватил заваливающегося набок амиля, аккуратно положил его на замощённую поверхность. Женщины на террасе завыли, расцарапывая ногтями свои лица, а замершие наёмники не знали, что делать.

— Все слышали слово амиля Нофре? — спросил Наби-Син, взяв на себя роль вожака.

— Да, брат, — негромко ответили трое пленников, стоявших на коленях.

— Хади-Эйл, а ты почему молчишь?

— Для меня ты навсегда останешься предателем! — зарычал тот низарит, который сопровождал Кафхэна Нофре, и с обнажённым тальваром бросился на моего слугу.

Не знаю, как мой бой выглядел со стороны, но движение Наби-Сина и его удар были настолько стремительными, что я увидел только запрыгавшую по земле голову. А тело ещё какое-то мгновение постояло, покачиваясь, и повалилось навзничь.

— Волю амиля не имеет права оспорить никто, кроме человека, ставшего митра! — яростно вращая белками глаз, крикнул Наби-Син. — Командор — мой хозяин! Все видели, что он владеет каль-шарри, как истинный митра! Прошу тебя, господин, скажи своё слово!

Всё-таки бывший низарит куда больше артист, чем воин. Он грамотно воспользовался ситуацией, когда все халь-фаюмцы оценили результат боя, и дал мне возможность закрепить слово амиля.

— Наби-Син с этой минуты является моим слугой и верным воином, — я взмахнул кортиком, на котором даже не осталось и капли крови. — Волей митры освобождаю его от тягости клятвы Ордену. Виконт Агосто отныне не является вашей целью. Кто хочет оспорить моё слово?

В ответ была тишина. Даже женщины перестали вопить, а мои штурмовики благоговейно слушали меня.

— Что будет с нами? — глухо спросил низарит, который охранял ворота.

— Возвращайтесь в Халь-Фаюм, — подумав, ответил я. — Не забудьте забрать женщин. Передайте своим наставникам и старейшинам, что отныне моя семья, мои друзья, воины и слуги не являются целью для ваших тальваров. Если же кто-то из Ордена прольёт кровь вышеназванных людей, гнев митры уничтожит всех низаритов. Гусь! Строй отряд и уводи его отсюда!

— Есть, командор! — повеселевший десятник тут же бросился исполнять приказ.

Наби-Син подошёл к повесившему голову Дор Хадану и протянул ему один из тальваров.

— Возьми, брат, свой клинок. Не сердись на меня, что забрал его. Я ведь думал, ты погиб, и решил сохранить оружие, чтобы передать будущему ученику. Прощайте, и возвращайтесь домой, чтобы донести волю митры каждому низариту.

Молодой федаин взял тальвар и поцеловал его с благоговением. Наби-Син развернулся и нагнал нас возле ворот.

— А что вообще произошло с амилем? — спросил я, до сих проигрывая в голове бой. — Почему он двигался так медленно?

— Медленно? — рассмеялся Рич, ведя под уздцы лошадку, которая так же покладисто тянула телегу. — Да ты опережал его на три такта! Он только поднимал руку, чтобы нанести удар, а ты уже был в другом месте. Ну и разрубленный тальвар впечатлил всех, как и укол в сердце.

— Каль-шарри, — коротко сказал Наби-Син, как будто я должен был догадаться сам, что это означает.

Моё невежество в сфере магии вполне объяснимо. Здесь я полный профан. Единственное, что удалось понять, так это связь кортика с морионом, давшая мне так называемую каль-шарри — некое магическое умение, оперируя которым, можно замедлять время, перемещаться из одной точки в другую с невероятной скоростью. Возможно, есть ещё много интересных возможностей, но надо почаще практиковать занятия с кортиком Кракена. Авось и вскроются ещё тайны.

Как ни странно, мужик, у которого мы так бесцеремонно забрали лошадь и телегу, встретился нам на въезде в город. Он шёл в сторону особняка и распевал песни пьяным голосом. Увидев нас, выпучил глаза и бросился к своей животинке.

— Пегашка моя! А я думал, изверги украли тебя! — хныкал он.

— Ты не заговаривайся, мужик, а то по зубам получишь, — пригрозил ему Щербатый.

— Так я не про вас говорю, добрые люди! Спасибо, что вернули! А то ведь по голове стукнули, на землю сбросили и угнали кормилицу мою!

Этот болван даже не признал в нас тех самых «грабителей». Мы посмеялись столь чудному происшествию и пошли дальше. Пожалуй, можно забирать виконта с собой, хватит ему в одиночестве киснуть. Тем более, опасность со стороны низаритов, я надеюсь, миновала.

Утром я проснулся в хорошем настроении, ощущая, какой груз проблем сбросил с плеч. Теперь, когда большая часть врагов исчезла с горизонта, можно заняться и подготовкой к экспедиции. У нас до сих пор нет экипажа для перегнанного в Акапсис дрека. Он так и болтался у строящегося причала в Пустоши Кракена. Лорен Альфаро — бывший левитатор Королевского флота — мается от безделья, да и молодой Эскобето рвёт и мечет, боится, что я без него в экспедицию уйду.

Я спустился в гостиную, где меня уже ждал Осторио с подносом, на котором лежали какие-то бумаги.

— Что там у нас? — зевнул я, запахивая халат.

— Письма от почтенных граждан Скайдры, визитки от аристократических семей с приглашением почтить их своим присутствием, — доложил управляющий.

— А ты письма просматривал? — поинтересовался я. — Просто хочу знать, как ты относишься к должности секретаря…

— Я понял, что вы хотите узнать, эрл Игнат, — поклонился Осторио. — Да, отец леди Тиры разрешал мне читать некоторые письма, которые были присланы от горожан, не имеющих столь высокий статус, как у вас. К таким относятся представители различных гильдий, адвокаты, лекари, чародеи. Обычно я составлял экстракт из этих писем и позже знакомил с ним хозяина. А вот письма аристократов вам следует читать самому. Но сегодня таковых нет, только визитки.

— Полагаю, мне нужно обязательно ответить на приглашение?

— Именно так, — Осторио кивнул. — Вы читаете визитку и пишите ответ на обратной стороне. Решайте сами, есть у вас желание посетить такого человека, или же нет.

— Не приду — обидится.

— Обязательно, — улыбка мелькнула на губах управляющего. — Но я могу помочь вам, эрл Игнат, как составить ответ, чтобы и человека не обидеть, и обнадёжить его со следующим визитом.

— Судя по большому количеству приглашений, меня хотят видеть почти все знатные семьи Скайдры, — задумчиво проговорил я, потирая выбритый подбородок.

— После того, как вы разобрались с Далфином Адалхайдом, многие задумались, а стоит ли с вами конфликтовать. Предлагаю вам посетить тех уважаемых нобилей, с которыми вы желаете установить деловые отношения, а может быть — и союз.

— Осторио, в таком случае я прошу тебя продолжить такую же работу. Составляй экстракты со своим мнением, а я их обязательно буду просматривать. А насчёт визиток — так уж и быть, лично просмотрю.

— Премного благодарен за доверие, эрл Игнат, — старик оживился. — Могу ли я привлечь к работе Деккера, когда он достаточно овладеет грамотой?

— Если он будет соображать — почему бы и нет? Рано или поздно Деккеру придётся взять на себя большую часть твоих обязанностей. Гоняй его, Осторио. Можешь даже палкой лупить за леность. Разрешаю.

— Поверьте, господин: юноша достаточно сообразителен, но его постоянно отвлекают внешние соблазны.

— Девки? — я ухмыльнулся.

— Беда с ними, — вздохнул Осторио.

— Ничего не поделаешь, возраст такой, — я развёл руками. — Ладно, поговорю с ним для внушения. У тебя всё?

— Всё, господин, — старик снова склонил голову. — Завтрак будет готов через полчаса.

Я отпустил Осторио, а сам стал рассматривать визитки. Так, эта от губернатора, вторая — от Вальтоссо, ещё одну прислал Глава Торанов. К графу Додрефу обязательно загляну, с ним есть о чём поговорить. А вот неожиданное приглашение от Лойфредов. Они ведь крепко дружили с Адалхайдами, и что теперь хочет Глава этого рода? Обезопасить себя и заключить некий пакт о ненападении? Разумный ход. Надо нанести визит, несомненно. Даже интересно стало.

В гостиную, грохоча сапогами, вошёл Айвор. По его лицу то и дело пробегала усмешка, словно капитана стражи что-то развеселило.

— Командор, извини, что отвлекаю от дела, но тебе стоит на это взглянуть, — сказал он, когда я поднял на него недоумевающий взгляд.

— Возле ворот стоят бродячие артисты? — первое, что пришло в голову, ляпнул я.

— Почему артисты? — удивился Айвор. — Нет, там гораздо интереснее. Даже не знаю, как это назвать.

— Ну, пошли, — я со вздохом встал.

— Не-не, эрл Игнат, нужно соответствовать своему положению, — тут же встрепенулся капитан. — В халате можно ходить по дому, но посторонние должны видеть аристократа, заботящегося о своей репутации. Переодевайся.

Делать нечего. Я захватил визитки и потопал в свои апартаменты. Потратил на одевание чуть ли не полчаса, зато вышел на улицу во всём блеске, сгорая от любопытства. Ко мне тут же присоединились Мале и Дювергер, дополняя образ важного эрла. Кажется, все уже знали, что происходит, но никто не толпился возле ворот; капитан Айвор и дон Ансело не любили бездельников.

Подходя к сторожке, я уже понял, в чём дело. Напротив закрытых ворот на коленях стоял молодой низарит, Дор Хадан, с трудом вспомнил его имя. Он смиренно, с выпрямленной спиной и закрытыми глазами скрестил руки на груди и, казалось, спал. За спиной торчала рукоять тальвара, а сам воин был облачён в свои традиционные тёмные ткани. Как его ещё не арестовал патруль? Хотя, о чём это я? Низарит может и днём быть незаметным.

— И сколько он уже здесь сидит? — подойдя к столпившимся стражам, среди которых был и Наби-Син, поинтересовался я.

— Появился на рассвете, уселся на землю и сказал, что не уйдёт отсюда, пока с командором Игнатом не поговорит, — пояснил Бык, которого дон Михель поставил на пост у ворот. — Мы его не стали прогонять. Хочет колени протирать — флажок ему в руки.

Моё выражение пошло гулять среди штурмовиков, и пользовались им довольно часто. Некоторые даже переделывали последнюю фразу, меняя слово «руки» на более непристойное словечко, и оно очень нравилось бойцам. Бык, правда, остерёгся при мне сказать его.

— Наби-Син, что хочет твой бывший брат? — услышав мой голос, Дор Хадан открыл глаза и молча встал, всё так же прижимая руки к груди.

— Он сказал, что желать разговаривать только с тобой, господин, а потом не проронил ни слова, — ответил слуга-телохранитель, но по его взгляду я понял, что он знает причину появления молодого низарита возле ворот.

— Открой, — приказал я одному из стражников, которых постепенно набирал на службу Айвор

Со мной вышли Наби-Син, Дювергер и Мале. Из свитских охрана против таких волков, как низариты — так себе. Но не обижать же дворян. Это их работа — обеспечивать безопасность господина.

— Говори, что ты хочешь, — я остановился напротив парня и заложил руки за спину, зная, что Наби-Син контролирует каждое движение молодого федаина.

— Господин командор, я хочу принять клятву быть твоим воином, — Дор Хадан сжал руку в кулак и врезал им по своей груди. — Для меня будет честью служить митре, одолевшему амиля в праведном поединке!

Приехали.

Примечания:

[1] Каль-шарри — боевая магия богов по верованиям халь-фаюмцев

[2] Митра — великий наставник, проповедник, небесный воин

[3] Хавза — энергия мориона — энергетического кристалла

Глава 10 Агент лорда Келсея

Чёртов дождь не унимался третьи сутки. То и дело он обрушивался на притихший и посеревший от непогоды Гринмар, заливал улочки и площади огромными потоками, неся мусор и грязь по брусчатке и тротуарам прямо к морю. Когда его силы иссякали, дождь принимался мелко моросить, а с поверхности воды поднимался противный влажный туман. Очертания кораблей принимали самые фантасмагоричные формы, и будь здесь человек, никогда не видавший моря, он бы подумал, что какие-то чудовища поднялись из глубин и пытаются выползти на берег, влекомые голодом и жаждой крови.

Несмотря на противную сырость и льющуюся с небес влагу, к вечеру город наполнялся звуками отрывистых команд, слышался глухой топот ног, позвякивание оружия. Наступал комендантский час, на улицах и в порту появлялись вооружённые патрули. Дополнительно к ним приставляли конные разъезды. Война продолжалась, и несмотря на штормовую погоду, враг мог предпринять отчаянную попытку налететь (в прямом смысле) на порт, где стояла часть кораблей Третьего Императорского флота, и нанести хоть какой-то ущерб.

Лорд Келсей подошёл к камину, в котором весело полыхал огонь, подкинул пару сухих полешек, загодя занесённых денщиком из сарая в дом, сел в кресло и раскурил пахитосу. Задумчиво макнув её кончик в бренди, он втянул в себя ароматный дым, и неторопливо выпустил прямо в широкий зев камина. Здесь было тепло и не так мерзко, как во всём остальном помещении, которое занимал лорд со своими людьми. Левая часть особняка купца Одомара была отдана под нужды штаба Двадцать Пятого пехотного полка, в котором числилась команда лорда Келсея, проще говоря — разведка.

Сегодня лорду вспомнился человек, которому он дал очень важное задание, фактически отправляя на смерть. Фрегат-капитан Вестар Фарли, судя по некоторым событиям, произошедшим почти два года назад на архипелаге Керми, успел внедриться к пиратам, но всё это оставалось домыслами. Ни связной, ни сам Фарли так и не объявились, чтобы подтвердить выполнение задачи. Вероятно, свою лепту в разгром пиратской базы они внесли. Вольная республика перестала существовать, дарсийцы потратили много ресурсов и сил, чтобы осесть на некоторых островах и поставить там форты, а в это время имперские войска очистили Соляные острова и прочно завладели инициативой на южных коммуникациях. Не то, что хотелось высшему командованию Сиверии, но тоже неплохо в преддверии переговоров.

Да, война хоть и продолжалась, но стала вялотекущей. Даже на Пакчете бои уже не носили столь ожесточённого характера, как ранее. Устали все. Сил, чтобы высадить многочисленный десант на материк, не хватало ни у одной из сторон. А вечно бодаться за несколько островов означало только одно: бесконечное и бесперспективное вливание денег в бездонную яму войны. Ни одно государство этого не выдержит.

Лорд это понимал, как никто другой, и полностью поддерживал инициативу некоторых высокопоставленных офицеров пойти на переговоры с врагом, чтобы закрепить существующее положение. Соляные острова в стратегическом отношении куда полезнее, чем болотистый и кишащий змеями Пакчет. На них есть копи, где добывают магические кристаллы для гравитонов. А что на Пакчете? Грязь и горючий камень? Ну, такое себе. Вопрос в другом. Как быть дальше? Разведка всегда работает на перспективу, и лорд Келсей имел несколько планов на любой случай. Его мозг требовал деятельности, поэтому все мысли мужчины витали вокруг Дарсии. Внедрить в логово врага своего человека дорогого стоило. Войну легко начать и тяжело закончить, но тем не менее это происходит с разной степенью вариаций. А вот постоянный приток сведений о планах врага был бы великолепным подспорьем.

В дверь постучали условным сигналом. Значит, Дрого.

— Входи! — крикнул лорд.

На пороге возник невзрачного вида человек в мундире пехотинца. Он был сухощав, невысок, и к тому же припадал на одну ногу, но Келсей знал, что Дрого стоит десятерых. Его ловкости и храбрости мог позавидовать даже самый отчаянный пластун. Кстати, сам слуга воевал на Пакчете именно в пластунской роте. Если бы не получил тяжелое ранение, так бы и дальше оставался на чёртовом острове до своей смерти. Раздробленную ногу подлатали Целители, но дальше только пожимали плечами. Не сгинуть в безвестности инвалиду Дрого помог Келсей с умением подбирать людей под свои нужды.

— Что там? — отхлебнув бренди, поинтересовался лорд, заметив, что денщик слишком долго топчется на месте. — Явно, не срочное донесение. Неужели девок пригласил на ночь? Кстати, хорошая идея согреться в столь пакостную погоду.

— Никак нет, милорд, — ухмыльнулся Дрого, мысленно одобряя желание своего командира. — Дело в другом. Какой-то человек стоит у ворот и требует пустить его к вам. Охрана пыталась нашинковать его на мелкие кусочки, но я случайно проходил мимо, попросил подождать.

— Что за человек?

— Обычный, не военный, — доложил Дрого. — Говорит, у него срочное сообщение для лорда Келсея. И да, сказал вот такую фразу, довольно забавную, кстати, тоже о бабах… сейчас вспомню. А! « Прекрасные дамы, забывши о грации, встречали героя восторгом оваций».

— Так и сказал? — рука с пахитосой замерла в воздухе. — Может, это какой-нибудь бродячий поэт, перепивший браги в ближайшей таверне?

— Не, на поэта не похож. Больно какой-то верткий и мутный, — дал свою характеристику Дрого. — Наверное, и ножом умеет пользоваться.

— Веди его сюда, срочно! И найди сухую одежду. Постарайся, чтобы лица этого человека никто в доме не видел. Да! Предупреди охрану держать язык за зубами.

Лорд вскочил с кресла, и пока денщик выполнял приказ, стал расхаживать по комнате, попыхивая дымком пахитосы.

— Просто невероятно! — бурчал он про себя. — Я уже похоронил своего агента, а он вынырнул на поверхность именно тогда, когда мысли только и вертелись вокруг проваленного дела! Сама судьба играет на моей стороне? Любопытно будет узнать о судьбе фрегат-капитана.

Через несколько минут, когда лорд Келсей пришёл в себя от принесённой новости и настроился на серьёзный разговор, в дверь снова постучали, но уже другим сигналом. Дрого предупреждал, что не один. И вот один из важных людей империи смотрит на худощавого человека в плаще, с которого на пол стекают дождевые капли, образуя лужицы под ногами. Не скидывая капюшон, ночной гость молчал, словно чего-то ждал. Лорд показал жестом денщику, чтобы тот вышел, потом усмехнулся и проговорил:

— И чувственный приз: ночные услады — уверенно дарят красавицы взгляды[1].

— Милорд, — ночной гость сбросил капюшон и замер, глядя на него уставшими, провалившимся внутрь, глазами. Было видно, что он едва держится на ногах, словно за спиной у него проделанный путь в сотни миль. — Имею честь доложить, что прибыл к вам из Дарсии по приказу человека, которому вы в своё время доверили ответственное задание. Рад сообщить вам, что он жив и здоров, передаёт вот это письмо.

Лорд на мгновение напрягся, ожидая выхваченного из-под плаща кинжала или миниатюрного пистолета, но Дрого вряд ли пропустил бы неизвестного человека к своему хозяину, предварительно не обыскав. Рука агента вынырнула наружу и протянула пакет из пергаментной бумаги, пропитанной каким-то составом, чтобы письмо не намокло.

— Довольно объёмное, — хмыкнул Келсей, покачав пакет. — Скидывайте свой плащ, присаживайтесь на стул. И поближе к огню, не стесняйтесь, Дебрульф, кажется?

— Зовите меня Аттикусом, милорд, — улыбнулся мужчина, и с удовольствием протянул руки к огню. На нём был шерстяной свитер и широкие штаны, пущенные поверх сапог. Так обычно одевались живущие на Соляных островах рыбаки, а значит, агент хорошо представлял, в каком образе появиться в Гринмаре.

Он сел на низенький табурет и с благодарностью кивнул, принимая полный бокал бренди, который щедро наполнил лорд.

— Пахитосу?

— Нет, милорд, благодарю. Курить так и не научился, — Аттикус усмехнулся. — Мне хватает того, что друг Игнат дымит, как печная труба.

— Давайте сделаем так, дружище, — Келсей сделал глоток бренди, сделав вид, что не обратил внимание на прозвучавшее имя. — Сейчас мой денщик принесёт сухую одежду и еду. Мы с вами поужинаем, и вы расскажете, что произошло с той минуты, когда на вас вышел Вестар Фарли. Меня гложет нетерпение, но мы не станем торопиться.

— Рассказ получится долгим, — штаны гостя запарили, высыхая.

— Ничего, я постараюсь выжать из вас всё, пока вы не уснули прямо за столом, — ухмыльнулся лорд. — У меня подследственные давали показания двое суток без сна.

— Нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, милорд, — Аттикус отсалютовал лорду и отпил из бокала. — А вы не хотите прочитать письмо?

— Только после беседы. Потом сравню с написанным и сделаю нужные выводы. Надеюсь, там хорошие новости?

— Исключительно хорошие, вам понравится, — губы Аттикуса снова тронула улыбка.

Вошёл Дрого со стопкой одежды. Отдал её ночному гостю и сказал:

— Попрошу вас пройти в другую комнату, пока здесь будут накрывать на стол. Его милость не хочет, чтобы ваше лицо видели другие люди.

— Как скажете, — Аттикус направился с одеждой в указанную комнату, оказавшейся чем-то вроде умывальни, но весьма просторной. Закрыв дверь, он стал переодеваться, с наслаждением ощущая, как его покидает холод, который, казалось, навечно впитался в него за время поездки из Акаписа в Гринмар. Он даже сейчас не верил в счастливый исход своего нервного путешествия, как и в то, что нашёл здесь лорда Келсея. Ведь этот важный господин любил перемещаться из одного города в другой, не оставаясь подолгу на одном месте. Но Игнат уверил его, что рано или поздно милорд заглянет в Гринмар. Что ж, несколько дней ожидания возле дома, в котором Аттикуса лорд Келсей когда-то завербовал для своей службы, того стоили. Расчёт командора оказался верным.

Переодевшись в сухую просторную домашнюю одежду — домотканую рубаху и штаны (видимо, какого-то слуги) — он вернулся к столу, за которым уже сидел лорд в ожидании гостя.

— Накладывайте себе всё, что душа желает, Аттикус. Вот жаркое из баранины, запечённые перепела в соусе, тушёные овощи, сыр, вино. Для одного это слишком много, а для двоих, думаю, будет недостаточно.

— Шутите, милорд? — агент с удивлением окинул накрытый стол. — Да мы с вами лопнем от такого пиршества.

— Посмотрим, — усмехнулся Келсей. — Давайте уже есть.

Спустя некоторое время, когда Аттикус утолил свой голод, и уже не так жадно вгрызался в нежное мясо перепелов, он стал рассказывать, как долго ожидал связного от Его милости. Ему повезло, что попал в услужение одной прекрасной молодой леди, но для этого пришлось имитировать болезнь: лёгкое помешательство от долгого плавания в лодке по бескрайнему океану. Леди Тира оберегала его от побоев и насмешек, зная, насколько злы, бездушны и коварны пираты. С Вестаром Фарли Аттикус познакомился не сразу, но так как между его хозяйкой и молодым пиратом, вынужденно принявшим присягу Вольной республике, возникли чувства, он стал посредником, и помогал им встречаться. А когда Фарли вошёл в доверие к командору Эскобето, и решил создать команду наподобие штурмовиков империи, именно тогда в голове агента заворошились мысли, что это именно тот самый человек, которого он так долго ждал.

При этих словах лорд усмехнулся. Всё-таки он не ошибся в фрегат-капитане! Чувствовалась в том авантюрная жилка и бесстрашие. И дальнейшее повествование агента только подтвердило его мысль. Создание штурмовой группы под командованием Игната Сироты — так себя назвал морской офицер, волей судьбы вынужденный смывать воинское преступление своей кровью — дало ему возможность сблизиться с пиратской верхушкой. Разгром острова Старцев, нападение на дарсийский «золотой караван» с похищением двух третей королевской казны, побег с леди Тирой Толессо и группой единомышленников на старом бриге — всё это слушалось как захватывающий приключенческий роман, коими лорд Келсей увлекался в детстве. Что, кроме восторга, мог испытать прожжённый разведчик? Разве что скрыть на лице эмоции удовольствия и лёгкого разочарования от невозможности быть участником тех событий.

— Значит, на данный момент господин Фарли получил дворянский титул из рук короля, помог ему разоблачить заговор, женился на одной из богатейших невест Дарсии и стал аристократом? — лорд рассмеялся и покачал головой. — Нехорошо так говорить о дворянине, но такого прохвоста я никогда в жизни не встречал. Просто великолепно! Насколько понимаю, эти манёвры были проведены с какой-то целью. Можете мне сказать, Аттикус?

— Конечно, — кивнул агент, вытирая руки салфеткой и берясь за бокал с «Идумейским». — Игнат сам попросил на словах передать его концепцию «глубокого внедрения».

— Любопытно, — облокотившись на стол, Келсей положил подбородок на скрещенные пальцы. — Смысл фразы я понял, хотя она звучит довольно необычно. А что именно вложил в эту концепцию Фарли?

— У него два варианта, милорд. Так как командор является подданным королевства Дарсии, да ещё женат на местной аристократке, то вырисовывается возможность его проживания в королевстве и внедрения в высшее общество. Тем более, что король назначил его тайным порученцем, то есть дал обширные полномочия. Что именно должен выполнять Игнат, я не знаю, но сам факт подобного возвышения говорит о многом. Сам же командор мечтает досконально изучить врага изнутри. Реки, фарватеры, укрепления, гарнизоны, какова численность внутренних войск, какие настроения в обществе, оппозиция королевской власти… я всего не упомнил, в письме эти ответы должны быть. Поэтому вы можете использовать фрегат-капитана, как внедрённого агента, и получать от него все сведения о враге. Второй же вариант довольно прост. Вернуться домой, получить обратно свою шпагу и снова воевать против Дарсии. Правда, есть одна загвоздка. Его молодая жена вряд ли захочет перебраться в Сиверию. У Толессо есть богатый особняк, огромное количество земли, с которой идёт неплохой доход. Всё зависит от вас, милорд. Какую версию вы примете, той он и будет придерживаться. Мы боимся, что нас могут обвинить в предательстве. Ведь рядом с командором есть те люди, которые прошли тяжёлый путь вместе с ним. Это дворяне дон Ардио и дон Ансело, а также пластун по имени Рич.

— Они все живы? — лорд хорошо помнил этих людей. — Замечательно. Получается, в Дарсии сейчас находится целая диверсионная группа, да ещё легально обустроившаяся? Прекрасно. Мне очень импонирует первый вариант. Дело в том, что графиня Фарли уже давно носит траур, как только её известили о смерти сына. Так было необходимо для нашей долгосрочной операции. Благородные доны Ардио и Ансело тоже числятся мёртвыми. Война ещё продолжается, и никто не знает, чем всё закончится.

— Да, я понимаю, милорд, — Аттикус отставил бокал. — Они тоже это понимают, и пока полны решимости быть рядом с командором.

— Великолепно, — в голове лорда уже вырисовались перспективы такого внедрения. — Мне нужно обдумать всё, как следует, и только потом я дам ответ. Вы же собираетесь возвращаться обратно или желаете вернуться к родным, которые вас ждут?

— У меня из родных осталась только старшая сестра, — кисло улыбнулся Аттикус. — У неё своя семья, и вряд ли захочет принять давно пропавшего братца. Да и жить негде. Иначе бы не согласился на такую авантюру.

— Бросьте, Дебрульф, — лорд назвал гостя истинным именем. — Я вас хорошо изучил, когда вы ещё служили в столичном гарнизоне старшим писарем. Эта работа была не для вас. Склонность к перевоплощению, аналитические способности, хитрость и умение влезть в доверие к незнакомым людям — вот что пряталось в глубине души скромного служащего. Согласитесь, вы же только обрадовались, когда я вам предложил работать на меня.

— Обрадовался, вы правы, милорд, — Аттикус осушил бокал. — Но я долго думал, в каком облике предстать перед пиратами, чтобы мне сразу глотку не вскрыли, или не призвали в абордажную команду. Драться я не люблю, поэтому и притворился дурачком. Пускать слюни куда проще, чем чужую кровь.

Лорд рассмеялся. Да, он умел подбирать людей под определённые задачи.

— Хотите, Дебрульф, я походатайствую перед императором о присвоении вам дворянского титула? После войны купите поместье, обзаведётесь семьёй.

— Было бы здорово, Ваша милость, — осторожно улыбнулся Аттикус. — Но пока я планирую вернуться в Скайдру. Игнату нужна моя помощь.

— Хорошо, в таком случае вам придётся пожить в этом особняке некоторое время. Я планирую съездить в столицу, поговорить с важными людьми, целесообразно ли принимать вариант с внедрением нашего агента. Как понимаете, в одиночку я такие вопросы не решаю.

— Сколько надо — столько и подожду, милорд, — кивнул Аттикус.

— Кстати, а как вы добирались до Гринмара? — поинтересовался лорд, попивая вино.

— При всём моём уважении к вам, милорд, я не могу раскрыть детали поездки, — твёрдо заявил агент. — Так как собираюсь этим же путём возвращаться обратно, нужно исключить любую возможность утечки информации.

— Не доверяете мне? — в глазах Келсея появился лёд.

— Ваша милость, это ведь не моя прихоть, — склонил голову Аттикус. — Вестар Фарли тщательно скрывает своё прошлое, и узнай кто-нибудь, что он за человек, пострадает его жена и все соратники.

— Хорошо, я вас понял. Никоим образом не стану допытываться до ваших с Фарли тайн, — усмехнулся лорд. — Если только они не вредят нашему общему делу. Значит, располагайтесь здесь, но не выходите в город. Люди, которые будут присматривать за вами, случись что, не помогут. Я вернусь уже с подготовленным ответом, который вы и доставите своему командору.

— Вы рассказали мне весьма интересную историю, лорд Келсей, — император задумчиво повертел перстень с великолепным сапфиром, огранённым столь искусно, что даже маленький лучик света, падая на грани, расцвечивал камень. — Я помню историю фрегат-капитана Вестара Фарли. Его, кажется, лишили дворянского статуса за гибель «Дампира» и послали в штурмовую бригаду?

— Да, Ваше Величество. Так и было. Мы потом встречались в Гринмаре, после того, как штурмовики захватили остров Гринкейп и разрушили базу дарсийцев, — кивнул лорд Келсей. — Я предложил господину Фарли довольно рискованную игру. Он согласился. Мы ведь все служим на благо империи. И нет разницы, как вредить противнику.

— То есть ему удалось внедриться к пиратам? Однако, лорд… Ваши авантюры всегда приносят результат, — император усмехнулся и кинул в рот спелую виноградину. — Неужели Фарли выжил?

— Выжил, сумел легализоваться в Дарсии, создал кондотту, с которой нанимался на купеческие корабли и защищал их от нападения речных пиратов. Потом получил дворянство, женился на аристократке. На данный момент является тайным порученцем короля Аммара.

— Однако! — снова удивился император. — Вестар Фарли вернул себе дворянский статус назло всем перипетиям судьбы! Не в империи, так в королевстве! Вот это характер!

— Да, граф Фарли достоин своей награды, сир, — склонил голову лорд. — Но вся проблема в том, что его официально считают погибшим. Родная мать получила весточку и ходит в трауре.

— Я отдам соответствующее распоряжение об официальном возврате дворянского статуса фрегат-капитану Фарли. Графине Эламии Фарли будет возвращена именная шпага — точный дубликат той, что была преломлена над головой её сына, — решительно произнёс император. — Возможно, каким-то образом можно дать ей понять, что молодой граф жив?

— Нельзя, государь. Я прошу оставить в тайне историю фрегат-капитана. Если вы разрешите мне вести агентурную работу в Дарсии, то будет лучше, если графиня продолжит скорбеть о сыне. Чем меньше людей знает о затеянной игре — тем спокойнее будет всем участникам оной.

— Да, Келсей, я официально разрешаю вам действовать во славу Сиверии, — император слегка переборщил с пафосом, на что лорд внутренне поморщился. — Кстати, как вы собираетесь получать сведения из стана врага?

— Создам устойчивый канал связи, — тут же откликнулся лорд. — Так как мы вправе рассчитывать на мирный договор в ближайший год, то доставлять приказы графу Фарли можно будет без особых хлопот. Например, через тех же купцов. Ну, а пока я дам необходимые поручения через человека, доставившего письмо фрегат-капитана. Он хочет вернуться в Дарсию.

— Похвальное стремление, — кивнул император и помахал листком бумаги. — В этом списке есть его имя?

— Так точно, Ваше Величество. Там два дворянина и рядовой пластунского полка, которые отбывали наказание в штурмовой бригаде. Они помогали графу, и до сих пор находятся с ним.

— Как понимаю, они тоже числятся погибшими?

— Да, Ваше Величество.

— С вами опасно иметь дело, лорд, — усмехнулся развалившийся в кресле император. — Я не ожидал, что такая авантюра увенчается успехом. Теперь мне понятна вся эта суета вокруг Керми и уход Второго Королевского флота с дальних коммуникаций. Передайте графу моё восхищение. А насчёт дона Ардио и дона Ансело я распоряжусь таким же образом. Их семьи должны иметь достойный пример служения родине и гордиться своими сыновьями.

Вот в этом Келсей полностью поддерживал государя.

— Каким будет ваше решение насчёт дворянского статуса агенту Дебрульфу и пехотному пластуну Ричу Бауту?

— Для этого нужно предоставить Статусной Коллегии некие доказательства героизма названных людей. Вы же хорошо представляете, насколько трудно провести нужное решение.

— Прямой указ от вашего имени, Ваше Величество…

— Да-да, я знаю. Но тогда вышеназванным господам нужно вернуться в Сиверию и «воскреснуть», дабы я мог прилюдно наградить их без всякого объяснения. Иначе — никак.

— Думаю, они не обидятся, милорд, — улыбнулся Келсей. — Значит, я могу начать операцию с вашего позволения?

— Да, лорд. И передайте графу Фарли моё повеление оставаться в Дарсии, а также постараться войти в ближний круг короля Аммара. Воинственная риторика моего венценосного брата заставляет меня с настороженностью относиться к идее мира. Завтра мы прекратим войну, а через год ему придёт в голову идея снова воевать за какой-нибудь паршивый остров. И я должен знать все его планы.

— Да, Ваше Величество. Об этом я непременно укажу в письме.

— В таком случае, я вас больше не держу, лорд Келсей. Сколько времени вы уже в столице?

— Три дня. На обратный путь понадобится ещё столько же.

— Тогда не мешкая отправляйтесь в Гринмар. Скоро закончатся зимние штормы, на коммуникациях вновь начнут шнырять воздушные патрули. Лучше будет, если ваш агент воспользуется плохой погодой.

Император был прав. Именно в это время года имперский и королевский флоты стояли в тихих гаванях, избегая штормов, и изредка выходили на патрулирование, разве только для поддержания боевой готовности. Поэтому Аттикусу удалось проскочить столь удачно самые опасные участки.

Лорд выехал из Марсии в хорошем настроении. Он бы мог и самолично принять решение о внедрении графа Фарли в лагерь противника, но опасался, что правда о его тайной операции всплывёт в вышестоящих кругах и ему припомнят, как тщательно вычищал Келсей в армейских штабах шпионов и сочувствующих врагам офицеров. Пусть лучше император будет держать в руках одну ниточку, которую ему вложил лорд-разведчик. Зато другие останутся под контролем Келсея. Так надёжнее.

Он не стал задерживаться в столице. Понимал, насколько дорого сейчас время, поэтому выехал в дорогу, как только карета оказалась готова, вместе с охраной в два десятка кавалеристов и денщика Дрого. До наступления темноты кавалькада успела проехать два десятка лиг и остановилась в придорожном трактире на ночёвку, перепугав хозяина, не знавшего, где разместить столь важное лицо. Тем не менее, выход нашёл, поселив его в комнате сыновей, выгнав тех ночевать в конюшню.

Утром Келсей приказал гнать лошадей, останавливаясь только возле колодцев, чтобы напоить животных и наполнить свежей водой фляжки. В Гринмар он приехал на полдня раньше, чем при неторопливом путешествии. Что поделать, ночью особо по дорогам не поскачешь.

— Устали ждать, Аттикус? — улыбнулся Келсей, когда агент вошёл в его кабинет. Лорд успел привести себя в порядок и выглядел бодро, пусть и очень хотел спать.

— Прочитал половину либрария хозяина, — стоя напротив лорда, ответил Аттикус. — В другое время спал и ел. Погода паршивая, льёт беспрерывно.

— Но это хорошо?

— Мне бы успеть появиться у острова Дальний прежде, чем успокоится море. Неизвестно, сколько ещё придётся ждать корабль, который отвезёт меня обратно в Акапис.

— В таком случае я прикажу патрульному корвету доставить вас до Дальнего, — лорд вытащил из стола тонкий конверт без печати. — Я так понимаю, речь идёт о контрабандном судне?

— Возможно, — увернулся от прямого ответа Аттикус.

— Это письмо передайте командору, — лорд пододвинул конверт на край стола, не настаивая на раскрытии способа перевозки агента. — Сами понимаете, что оно не должно попасть в чужие руки. Это будет смертным приговором для ваших друзей. На непредвиденный случай передадите устно: император одобрил план и приказывает продолжать ту работу, которую сейчас ведёт командор: внедриться в местное высшее общество и собирать любые сведение об обороноспособности Дарсии — вот главная задача. Если мне понадобится связаться с вами, то пришлю агента в Акапис. Вы сможете его узнать по фразе из баллады, заученной вами наизусть, надеюсь.

— Да, милорд.

— Ну, а дальше вы сведёте связника с Фарли. Это хорошо, что у него там свой особняк, не надо будет плутать по окрестностям и расспрашивать местных. Есть какие-нибудь просьбы?

— Нет. Вы ведь уже дали исчерпывающий ответ, милорд, — поклонился Аттикус и забрал письмо. Тщательно спрятал его под свитером. Он был уже в своей одежде. Оставалось только накинуть плащ и раствориться в темноте. — Лучше позаботьтесь о родителях Леона и Михеля.

— Обязательно, — кивнул лорд. — Император обещал устроить всё в лучшем виде. Дворянский статус им вернут.

— Ну что ж, есть чем обрадовать наших донов, — улыбнулся агент.

Лорд Келсей постарался максимально скрытно доставить Аттикуса в порт в карете в сопровождении Дрого. Денщик ухитрился провести на патрульный корвет агента, о чём-то поговорил с капитаном, после чего покинул судно. А корвет-капитан, довольно молодой и щеголеватый офицер с тонкими усиками, поселил агента в своей каюте и попросил без особой нужны не выходить на палубу. Аттикус, привыкший к подобным просьбам, пообещал сидеть тихо.

— Мы выходим в море завтра утром, — сказал капитан корабля. — Проведём манёвры в заданном квадрате, как раз неподалёку от Дальнего. Но высаживать вас придётся в пустынном месте, чтобы не привлекать внимание рыбаков. Сами доберётесь до посёлка?

— Да, господин корвет-капитан, — кивнул Аттикус, зная, что на Дальнем все рыбачьи посёлки расположены вдоль побережья, но ему нужен был один — Дасхолд. Он являлся самым крупным поселением на острове, с гостиницей и трактиром. Именно там ему предстояло прожить не меньше десяти дней в ожидании судна Лико Буревестника. Увы, за тот срок, о котором его предупреждал контрабандист, Аттикус не успел обернуться, и понятно, что тот уже смылся по своим делам. Ладно, в Дасхолде люди нелюбопытные, свой нос в чужие дела совать не станут. На острове есть небольшой гарнизон, но только на северном побережье. Солдаты иногда приходят в трактир чтобы опрокинуть пару-тройку кружек пива, да девок пощупать. Правда, до них дела не доходит, потому что местные тут же засучивают рукава, и начинается мордобой.

Вышли ранним утром, когда сырой туман обволок гавань Гринмара. Чтобы не налететь на другое судно, капитан корвета выслал вперёд шлюпку с габаритными огнями, а вахтенный отбивал «походные» склянки. Когда очутились на открытой воде, патрульный корабль поднялся в небо. Аттикус, как и обещал, сидел в каюте. Вестовой, не проявляя никакого любопытства, принёс ему завтрак, а потом так же, не проронив ни слова, забрал пустую посуду. Одиночество своё агент разбавлял чтением книг, которых у корвет-капитана оказалось приличное количество. Устав сидеть, Аттикус вставал и разминался, выполняя различные упражнения, подсмотренные у штурмовиков.

Корвет-капитан Рембер появлялся у себя редко, почти всё время находясь на боевом посту. Когда заходил в каюту, с его плаща скатывались крупные капли влаги.

— Сырость невероятная, — посетовал он однажды, налив себе чарку рома, чтобы согреться. — Рулевые паруса отяжелели, маневрировать трудно. Знаете, сударь, я решил изменить маршрут. Сначала пойдём к Дальнему, где вас высадим, а потом займёмся патрулированием. Всё равно до полудня туман не рассеется.

— Поднимитесь выше, — пожал плечами Аттикус. — Хотя, не уверен, что там нет болтанки.

— Вот именно, — осушив чарку, ответил Рембер. — Мы встали на поток, а наверху ветер сильнее. Лучше потеряем час, но зато надёжно дойдём до Дальнего.

Когда Аттикус устал от беспрерывного гула гравитонов, корвет начал снижаться, и вскоре встал на воду, качнувшись из стороны в сторону. Видать, на боковую волну встал, вот и шатает.

— Собирайтесь, сударь, — в каюту вошёл вахтенный, посланный корвет-капитаном. — Шлюпка ждёт вас.

Через полчаса агент-связник стоял на галечном берегу и смотрел на поросшие редким кустарником холмы, за которыми находилась тропа, ведущая к Дасхолду. Махнув рукой гребцам на прощание, он уверенно поднялся наверх, перевалил песчаную гряду, некоторое время постоял в полном молчании, кутаясь в плащ от пронизывающего ветра. Нужный ему посёлок находился намного южнее отсюда. Найдя взглядом хорошо видимый ориентир в виде скалистого утеса с кривым деревом, растущим на отвесной стене, он кивнул своим мыслям и бодро зашагал по бездорожью, посвистывая незатейливую мелодию под нос. До Пустоши Кракена ещё оставалось много морских миль, таивших в себе опасность, но Аттикус, заразившийся уверенностью Игната, нисколько не сомневался, что доберётся до дома и привезёт ответ лорда Келсея, который обрадует командора.

Примечание:

[1] Владислав Комин — Перчатка.

Глава 11 Оставляя берег за кормой

Никогда я ещё не испытывал столько эмоций, как в тот момент, когда два моих брига вышли из гавани, расцвеченные праздничными флажками, и, распустив белоснежные паруса, взяли курс на северо-запад, стараясь заранее уйти с военных коммуникаций. Привлечённые таким небывалым представлением, нам махали с кораблей, стоящих на рейде, что-то кричали и даже палили из ружей в воздух. Никто не понимал, что вообще происходит, но было здорово. Солнце ещё не поднялось в зенит, рассыпаясь серебристыми бликами на воде, паруса гулко хлопали при смене галса, над головами с криками носились чайки, а я стоял на капитанском мостике нового брига, который получил название «Леди Тира» и стал флагманом нашей маленькой, но гордой экспедиции. За нами в кильватере шёл «Кракен», чьё название предложил Пегий. Он мотивировал свою идею тем, что командору помогает морской дьявол, а значит, будет очень рад, увидев старый пиратский бриг, несущий его имя. В совещании участвовали все матросы, и большинство из них с опаской отнеслось к подобному кощунству. Но те, кто прошёл путь от архипелага Керми до Акаписа, горячо поддержали капитана. Они-то знали, что название несёт много смыслов. Таким образом, имя Тиры перешло на флагман. Капитаном «Кракена» стал бывший боцман Кори. Ну, а Пегий теперь красовался в новенькой треуголке и ярко-красном кафтане, с подзорной трубой за поясом, стоя на командном посту «Леди Тиры».

Я отвёл взгляд от берега, где осталась моя молодая жена. Видимо, боги сами решили за нас, как поступить. Тира забеременела, и со слезами на глазах приняла решение остаться дома. Она жутко боялась отпускать меня одного, и это было довольно странно. Обычно женщины боятся оставаться без мужа, но моя леди оказалась смелой и слегка сумасбродной девицей, и не произойди того, что случилось, она и в самом деле сейчас стояла бы рядом со мной на палубе флагмана.

Но за неё я не беспокоился. Сейчас в особняке Толессо вместе с ней живёт эрл Эррандо. Он сразу примчался из своего дальнего поместья, как только получил моё письмо с просьбой о помощи. Вместе с ним приехал десяток верных слуг, среди которых были и Руфин с Гайо. Таким образом у меня частично оказались развязаны руки. Гостиницу по-прежнему охранял отряд Рудо Тилля, с которым я заключил договор ещё на год, а вот с охраной Пустоши Кракена пришлось поломать голову. Ни Аттикус (да, он благополучно вернулся, хоть и не без приключений), ни дон Леон не хотели оставаться на берегу, пока я ношусь по морям в поисках золота, поэтому пришлось уговаривать Айвора, чтобы тот отпустил Дахада и Гиди в Акапис, где оставалось двадцать новичков-рекрутов, и взять на себя охрану особняка. Капитан стражи, выслушав мои доводы, согласился. Его лучшие друзья особо не возражали. Им даже было интересно поглядеть, как я там устроился, поэтому с охоткой уехали на новое место службы.

Таким образом все штурмовики-ветераны были сейчас со мной. Первым отрядом, разместившимся на «Леди Тире», командовал дон Ардио. Под его началом было двадцать пять человек. На «Кракене» находился отряд дона Ансело. Но у него оказалось поменьше бойцов — двадцать три. А если считать, что возле меня постоянно торчала личная гвардия в лице Рича, чародейки Озавы, Наби-Сина, Дор Хадана, молодого Эстевана Эскобето, Аттикуса, виконта Агосто и денщика Тью — экспедиция наша считалась весьма солидной и боевой. Десятипушечная «Леди Тира» несла большой запас ядер, пороха, пуль. В оружейной комнате находилось два десятка новых мушкетов, пистолеты, палаши, интрепели и прочее смертоносное железо, которое, я был уверен, нам очень пригодится. «Кракен» тоже забили под завязку и продовольствием, и водой, и боеприпасами.

Но, самое главное — оба брига имели полный комплект гравитонов, что делало наш рейд невероятно мобильным. Ритольф находился на флагмане, а бывший военный левитатор Лорен Альфаро вёл «Кракен», получив одобрение от старшего чародея после нескольких недель обучения.

Я планировал вернуться в Скайдру через полгода, чтобы успеть до рождения ребёнка. Но понимал, насколько мои планы могут быть скорректированы Кураторами. Ведь обязательно подкинут какую-нибудь гадость, чтобы я надолго застрял в море. И всё же моё решение было однозначным: если не найду командора Эскобета за три-четыре месяца, поверну корабли обратно. Значит, не судьба владеть золотом, за которое было уплачено большой кровью.

Тира попрощалась со мной в особняке и повесила на мою шею цепочку с медальоном, в котором находился её миниатюрный портрет и отрезанный от своих волос локон.

— Он зачарован, — шмыгнув носом, ответила тогда супруга, — и не даст тебе забыть дорогу домой.

…Я с щелчком сложил свою подзорную трубу и засунул её за пояс, потом извлёк из кармана кафтана плоскую табакерку, зачарованную Озавой от проникновения влаги, в которой хранилось немного пахитос и черкаш со спичками. Вытащив одну, я поджёг кончик и окутался дымом. Пегий в таких случаях сразу занимал позицию с подветренной стороны, чтобы не вдыхать его. Даже забавно, что капитан до сих пор не пристрастился к курению.

— Пегий, ты же лучше знаешь места, которые лежат западнее Эмитеза. Что там, вообще, находится? Какие земли?

— В основном, безлюдные островки, где нечем поживиться, — подумав, ответил шкипер. — Туда иногда приплывают краснокожие туземцы на своих лодках, ритуалы проводят. Пленников приносят в жертву, потом напиваются местной браги из перебродивших плодов, пляшут, песни орут, — Пегий поморщился. — С ними лучше переговоров не вести. Сразу из мушкетов по ним влепить — и делу конец.

— Но ведь есть места, куда опытные фрайманы периодически ходят.

— Есть, только нужно миновать эти мелкие островки. Например, Кот частенько упоминал о какой-то Логросии, Авилехо, о столице всех пиратов Тефии. Как же… Дайте боги памяти. Ага! Канталавега! Размером, говорят, с Пакчет, если не больше. Я так думаю, командор: чтобы не мотаться без толку между Эмитезом и архипелагом Керми, нам нужно сразу идти на запад, чтобы Чёрные острова остались слева. Будем менять румбы и искать эту самую Канталавегу. Единственный ориентир, о котором я слышал — Голодные Рифы. Вот за ними начинаются истинные просторы для таких идиотов, как мы!

Пегий захохотал, словно сказал удачную шутку. Рулевой тоже хихикнул, поддерживая капитана. Да и я усмехнулся, выпустив вверх несколько дымных колец. А ведь мой шкипер прав. Мы самые настоящие идиоты, решившие сунуть нос в такие дали, где запросто нам могут его отчекрыжить. Насколько мне удалось выяснить из разнообразных географических бюллетеней, кроме Сиверии, Дарсии, и Аксума на другой половине Тефии находится некий материк, который учёные называют Эплойя. Не знаю, сами ли они придумали имя далёкой земле, или кто-то там когда-то был, услышав это название от аборигенов, но сведения довольно разноречивы, кроме одной детали, о которой все твердят в унисон. Климат в Эплойе жутко суровый, зимы длинные, а лето короткое, но жаркое.

— А что за Голодные Рифы? — поинтересовался я, удерживая пахитосу между пальцами. — Я в тех местах никогда не был, мне более всего известен Халь-Фаюм и Аксум.

— Да и мы туда почти не наведывались, — пожал плечами Пегий. — Вот Дикий Кот, единственный из всех фрайманов — самый любопытный и отчаянный — наведывался в Канталавегу. И ещё старые фрайманы, которых ты славно потряс… Вот те много знали.

— Чёрт с ними, — пробормотал я. — Даже если в их головах содержится карта тех мест, я ни за что не пойду на соглашение с этими ублюдками.

— Это точно, — согласился со мной капитан «Леди Тиры». — Они в молодости людскую кровь, как водицу, пускали и не морщились. Правильно ты сделал, Игнат, что дал им пинок под зад. Только если кто-то из них выжил, тебе нужно оглядываться по сторонам. Неровен час столкнёшься с ними на узкой тропинке…

Вот именно. Вот ещё и поэтому я категорически не хотел брать Тиру с собой, что бы она там ни думала. Женщина на корабле — это неконтролируемый хаос, который она создаёт своим присутствием. В Скайдре ей будет куда спокойнее. Дед Эррандо сейчас рядом с ней, граф Додреф обещал ненавязчиво приглядывать за моей женой — а я знаю, какие у него соглядатаи, хрен увидишь, что за тобой кто-то топает.

Локус, Рыжий Хлоп, Грызун, Ленивый Ворчун — к этим морским волчарам, если они выжили, лучше не попадать. Они с меня шкуру спустят, солью посыплют, завялят на солнце и сожрут. Я внутренне поёжился. Перспектива так себе — грустная. Поэтому решено: буду топить каждую пиратскую лоханку, если узнаю, что на ней находится кто-то из Старейшин.

Мы отошли достаточно далеко от Скайдры, поэтому суета постепенно сменилась деловым настроем. Вахта занималась своим делом, штурмовики на палубе под присмотром дона Ардио увлечённо занимались отработкой абордажных действий, которые нам могли пригодиться в любой момент. Да и подзабыли ребята немного тактику морских сражений. Обнажённые по пояс Наби-Син и Дор Хадан показывали чудеса техники боя на тальварах, умудряясь вертеться на небольшом пятачке. Вычерчивая клинками замысловатые узоры, бывшие низариты рубились самым настоящим образом, не щадя друг друга. Но по их оскаленным в улыбках лицах было видно, что более довольных людей на этом корабле не сыскать.

Да уж, я не ожидал, что прирасту ещё одним наёмным убийцей. В тот день, когда Дор Хадан изъявил своё желание служить мне, как и Наби-Син, он вытащил тальвар и приставил к своему горлу. Дескать, не возьмёшь меня, вскроюсь на твоих глазах. Отчасти, я его понимал. Он ведь разорвал отношения со своими братьями, которые уже собирались вернуться в Халь-Фаюм и доложить о ликвидации базы. А если бы ещё и я — живое воплощение митры — отказал ему в служении, что оставалось делать федаину?

Наби-Син клятвенно пообещал мне «сделать из брата человека», и взял на себя такую тяжёлую обузу, что я даже не догадывался до конца, насколько ему было трудно воспитывать парня в духе боевого братства штурмовиков. Дор совершенно не понимал, почему он должен подчиняться ещё и Михелю с Леоном, если есть один хозяин — митра Игнат. Мне пришлось объяснять, что я командую не только штурмовиками и охраной усадьбы Толессо, но мне подчиняется даже капитан Пегий, хотя его владения — это бриг «Тира», где он сам себе хозяин. Тем не менее, морской волк признаёт моё главенство. Так и Дор Хадан должен понимать, где заканчиваются личные желания, и начинается воинская дисциплина.

Я не собирался отдавать низарита в штурмовую команду. Молодой воин, как и Наби-Син, был моим личным телохранителем и последним резервом на самый поганый случай, но за ними обоими исподволь присматривал и Рич, который, не задумываясь, убьёт обоих, если почувствует угрозу моей жизни. Хвала богам, низариты по-настоящему видят во мне воплощение великого небесного воина, сумевшего овладеть каль-шарри. Пусть и дальше так думают. Мне спокойнее спать будет.

На второй день плавания, когда мы понемногу стали поворачивать на северо-запад, чтобы проскочить Эмитез, не приближаясь к нему, увидели королевский вымпел из трёх кораблей. Флотилия тоже заметила нас и пошла на сближение, расцвечиваясь сигнальными флажками. Обычная практика досмотра здесь не работала. Любой невоенный корабль с пушечными портами вызывал подозрение. А вдруг пираты?

О приближении трёх патрульных кораблей меня известил Тью, ворвавшийся в каюту. Я тут же метнулся на капитанский мостик, с щелчком выдвинул подзорную трубу и навёл её на силуэты военных судов, пока ещё плохо различаемые для идентификации. Прошло с полчаса, пока они не подошли ближе, и я удивлённо хмыкнул:

— Да это же старые знакомые! Надо же, опять с ними столкнулись!

Действительно, встав в кильватерный строй, на нас надвигались фрегат «Лимон» и два корвета — «Прыгун» и «Стойкий». Шустрый патрульный вымпел уже имел возможность познакомиться с нами, когда мы на старом бриге прорывались в Дарсию. Именно эти корабли сопровождали нас в Суджу, чтобы сдать властям.

— Лечь в дрейф, команде стоять на местах! — рявкнул боцман Сербандо, заменивший Кори на его посту. — Порты держать закрытыми!

Именно такой приказ был получен с флагмана «Лимона». В подзорную трубу было хорошо видно, как военные моряки готовятся к бою. С этими ребятами лучше не шутить. Мы не пираты, на ахтерштаге полощется флаг рода Толессо. Вообще-то, там должен находиться малый королевский штандарт, но так как я лицо частное, официально не состою на службе, то имею право поднимать родовой флаг. Да и военные моряки не идиоты — они знают, что за полотнище развевается на «Леди Тире». У капитана Пегого в каюте лежит королевская лицензия, да и у меня есть очень весомый аргумент. Правда, не знаю, как он подействует на флотских.

— Боцман, дай сигнал: следуем своим курсом, просим пропустить! — приказал Пегий скорее для интереса, чем с желанием показать своё упрямство. Как отреагируют патрульные?

Отреагировали они ожидаемо. Россыпь флажков показала, что «Лимон» шутит не собирается, и направленные в нашу сторону пушки недвусмысленно говорили об этом.

— Скучно морячкам, вот и развлекаются, — выдал свою версию Пегий, и я был с ним согласен.

В последние два месяца интенсивность морских боёв упала до минимума, а по Скайдре ползли устойчивые слухи, что Дарсия и Сиверия, наконец, пришли к какому-то соглашению, идут кулуарные переговоры, недоступные для широкой публики. Да и количество купеческих кораблей из Аксума увеличилось чуть ли не вдвое. Даже сиверийские шхуны каким-то чудом засветились в гавани Скайдры. А это означало одно: война подходит к концу. Оставалось, правда, решить вопрос с Пакчетом. Или разграничивать сферу влияния, или кому-то придётся покинуть его за очень хорошее предложение. Да, политика — это искусство компромиссов, и к неудовольствию обывателя, приходится их искать. Зато все, как один, хотят мира.

— Приказано принять на борт досмотровую команду! — передал носовой вахтенный.

Наступила напряжённая тишина. Патрульные корабли подошли на расстояние выстрела и в ожидании нашей ошибки замерли, зияя чёрными провалами распахнутых портов, из которых торчали чугунные жерла пушек.

Досмотровая команда на двух шлюпках отчалила от фрегата и бодро понеслась к нашему бригу. Мне хватило времени сходить в каюту, надеть приличествующую моменту одежду, нацепить шпагу и напялить парадную треуголку. К тому времени, как на палубе появились офицеры в тёмно-синих мундирах Королевского флота, я, дон Ардио и Пегий уже спокойно встречали их.

— Лейтенант Латторе, младший помощник капитана, — смутно знакомый мне офицер приложил ладонь ко лбу. Небрежно, как будто показывая, что процедура досмотра его утомила, ещё не начавшись. — Назначен командиром досмотровой группы. Попрошу предъявить судовой журнал, патенты на деятельность или иные разрешительные документы. Также дать доступ к трюмам и крюйт-камере.

— Лейтенант Аркас, — младший палубный офицер, — представился помощник Латторе, сухощавый, подтянутый и загорелый молодой мужчина.

— Эрл Игнат Сирота-Толессо, — в свою очередь назвался я. — Хозяин этого и идущего следом кораблей. Капитан Пегий, дон Ардио — мой компаньон. Господа офицеры, а вас обязали останавливать все суда, которые попадаются во время патрулирования? Штандарт благородного рода тоже входит в их число?

Латторе, которого я признал по прошлой встрече, пожевал нижнюю губу и нехотя ответил:

— Приказ Адмиралтейства никто не отменял. Война ещё идет, а вы находитесь на стратегических коммуникациях. Посему представляете интерес для досмотра.

— Мы как раз их пересекали, чтобы удалиться от района патрулирования, — вежливо заметил я.

— Это не меняет дела, эрл Толессо… Кстати, а не вас ли мы тогда остановили на пути к Скайдре? — внезапно во взгляде лейтенанта заплескалось узнавание. — Вы тогда, якобы, от пиратов убегали?

— Почему «якобы»? — удивился я. — Мы и в самом деле на всех парусах улепётывали от озлобленных разбойников.

— Хм, а шли слухи, вас повесили, — простодушно сказал Латторе. — Был же приговор.

— Как видите, офицер, эрла Игната трудно повесить, — усмехнулся я в ответ и переглянулся с Пегим. Тот молчал, поигрывая желваками. — Что ж, давайте команду своим людям, пусть осматривают трюмы, а мы пройдём в мою каюту. Капитан, будьте добры, принесите нам вахтенный журнал, а все остальные бумаги находятся у меня.

Лейтенант Аркас возглавил группу досмотра, а я вместе с Латторе прошёл в каюту. Тью по моему приказу уже выставил на стол небольшое угощение в виде фруктов, сыра и бутылки розового вина «Адамант» с наших виноградников. Первый урожай молодого вина я решил взять с собой, а остатки будет реализовывать Тира, когда откроется гостиница.

— Прошу, лейтенант, — я хозяйским жестом пригласил офицера к столу и налил в бокалы вино. — Этот напиток с виноградников Толессо. Конечно, не «Идумейское», но тоже достойное. Угощайтесь.

— Эрл Игнат, а каким образом вам удалось стать нобилем? — поинтересовался Латторе. — Судя по названию корабля, удачно женились на леди Тире Толессо?

— Да, мы сыграли свадьбу полгода назад.

— Поздравляю, эрл. Редко увидишь такую удачу, когда человек вместо виселицы обретает невероятную возможность стать нобилем, — поздравление лейтенанта, по моему мнению, отдавало плохо скрытой насмешкой и скептицизмом. Я на этот выпад ничего не стал отвечать, прекрасно зная флотскую аристократию. Она и в Сиверии никогда не гнушалась открыто и честно высказывать своё мнение.

— Спасибо, офицер, — я усмехнулся, показывая, что понял подоплёку его слов. — Но, увы, ваше предположение ошибочно. Я по поводу женитьбы. Не она дала мне дала возможность встать вровень с аристократами. Эрл Эррандо Толессо объявил меня приёмным сыном, наградив тем самым за спасение своей единственной внучки. Я стал наследником всех богатств рода Толессо, а уже потом женился на леди Тире. Как видите, свадьба лишь укрепила мои позиции.

— Ловко, — покачал головой лейтенант и сделал пару глотков. — Расскажи кому — не поверят. Что ж, я рад за вас эрл Толессо. Кстати, вино весьма недурное. Такой вкус интересный, терпкий, но не вяжущий. Не угодно ли вам послать презент фрегат-капитану и всему офицерскому составу «Лимона»?

— Охотно, — улыбнулся я и крикнул: — Тью!

— Да, командор! — парень мгновенно появился в каюте и вытянулся в ожидании приказа.

— Спустись в трюм, положи в корзину десять бутылок «Адаманта» и жди господ офицеров возле штормтрапа. Это мой подарок славным морякам Королевского флота.

Тью убежал, а лейтенант оценил мой пассаж поднятием бокала. Мы поговорили на отвлечённые темы, дожидаясь прихода Пегого с судовым журналом. Когда он пришёл, Латторе уже был более добродушен, чем вначале. Офицер просмотрел записи, удостоверился в подлинности патента, а потом спросил:

— А куда вы такой дружной компанией направляетесь? Неужели к Голодным Рифам?

— На поиски Белого Змея, — не моргнув глазом, ответил я. Пегий выпучил глаза, но промолчал.

— Белого Змея? — ошарашенно переспросил лейтенант Латторе, не хуже моего шкипера вытаращившись на меня. — Эрл Толессо, вы верите в мифы?

— Зачастую мифы — это всего лишь отголоски подлинных историй, — я допил вино и поставил бокал на стол. — Вот, к примеру, одна из таких. Якобы Белый Змей любит жить возле потопленных кораблей с сокровищами. Драконы обожают золото, и будут охранять место, где есть хоть малейшая его капля.

— Никогда не слышал о подобном, — хрипло пробормотал офицер, оттягивая тугой ворот мундира. — Где вы такое услышали?

— Люблю читать старинные книги, рукописи, свитки. Не помню где, наткнулся на такой миф. Он почему-то запал мне в душу, вот и решил построить новый бриг и пуститься на поиски. Хочу сразу развеять два мифа или подтвердить их.

— Именно для этого у вас десять пушек на борту «Леди Тиры» и шесть — на «Кракене»? — усмехнулся Латторе, придя в себя.

— Есть опасность встречи с пиратами. А у меня к ним неоплаченный счёт. Буду топить, как котят.

Дверь каюты распахнулась, вошёл лейтенант Аркас, и наклонившись к уху старшего досмотровой группы, что-то долго шептал. Латторе кивнул, с интересом поглядел на меня.

— Ваши крюйт-камеры заполнены порохом и боеприпасами к пушкам. Значит, вы предполагаете, что неминуемо встретитесь с пиратами, поэтому так хорошо подготовились. А как объясните наличие гравитонов полного цикла? Откуда они у вас? Ведь оба корабля не приписаны к военно-морскому ведомству. Частные суда имеют право лишь один-два кристалла.

Проклятье! Неужели среди досмотровой команды есть чародей, которому удалось ощутить энергию кристаллов, тщательно заглушаемую Ритольфом? Ведь каюта левитатора замаскирована таким образом, что обнаружить её даже случайно просто невозможно.

— Хорошо, господин лейтенант, — я вздохнул и потянул вверх цепочку, чтобы извлечь из-под рубашки королевский жетон. — Обычно я с большой неохотой пользуюсь такой возможностью, но прекрасно понимаю, что наличие гравитонов как-то надо объяснить.

Увидев жетон, оба офицера уставились на него, пожирая глазами. Большинство дарсийцев никогда не видели столь редкостных атрибутов власти, но слышали о них и о привилегиях, которые они несут обладателю оных. Военные, конечно, были осведомлены куда лучше простолюдинов, поэтому Латторе и Аркас мгновенно сообразили, что лучше воздержаться от дальнейших расспросов.

— Эрл Толессо, прошу прощения за столь дерзкое появление на борту «Леди Тиры», — прокашлявшись, сказал лейтенант Латорре, а его помощник энергично кивнул, подтверждая сказанное. — Но вы могли сразу прояснить ситуацию, не доводя её до проверок.

— Вы исполняли свой долг, господа, — я был великодушен, заталкивая жетон обратно. — Меня нисколько не покоробила эта проверка. Идёт война, халатность и беспечность в такой момент недопустимы. Но я требую, чтобы о моих привилегиях узнал только фрегат-капитан. Сами понимаете, не в моих интересах сейчас показывать столь ценный атрибут власти на каждом шагу.

— Да, я всё понял, эрл Толессо, — лейтенант Латторе сразу подтянулся, во взгляде появилась сосредоточенность. — Не могли бы вы посетить борт нашего фрегата? Мы были бы рады за ужином послушать ваш удивительный рассказ о чудесном возвышении. Такое редко случается…

— Увы, господа офицеры, у меня нет времени. Я хочу как можно быстрее добраться до Голодных Рифов и начать поиски Белого Змея. Теперь вы понимаете, с чем связана моя экспедиция?

Я сознательно подкинул эту историю, которая вдруг с ни с того, ни с сего пришла в мою голову. Опять, наверное, шутки Кураторов… или отголоски памяти майора Сиротина, когда-то читавшего про драконов, любящих золото. А чем морской дракон отличается от сухопутного? Разве что умеет плавать. Зато моя легенда великолепно легла на демонстрацию королевского жетона. Пусть моряки думают, что я организовал экспедицию по заданию государя найти золото потонувших кораблей. Дарсии нужны деньги. Много денег. Война, в которую вложено невероятное количество золота, заканчивается, а значит, пришла пора возвращать в казну потраченное. Ну и не стоит забывать о разгромленном «золотом караване». В общем, пусть моряки обдумывают, сумасшедший я или за моими словами скрывается государственная тайна. Возможно, мой обман когда-нибудь вскроется, и мне придётся отвечать перед королём. Ну, для Аммара я придумаю другую историю, более интересную. А если удастся найти пиратскую Канталавегу — не выдуманную, а настоящую — глядишь, меня и вовсе в графы произведут.

Проводив офицеров и моряков досмотровой команды с корзиной презента — розового вина «Адамант» — и дождавшись сигнала, что можем следовать своим курсом, я увидел, как вся команда облегчённо вздохнула. А ведь не покажи я жетон, неизвестно чем бы закончилась проверка. Гравитоны полного цикла на частном судне — это преступление против Короны. Но мы не слишком рисковали, выходя в открытое море с кристаллами. Каюта с ними очень хорошо замаскирована и экранирована от малейшего излучения в пассивном состоянии. Только ни я, ни Ритольф не ожидали, что в досмотровой команде находился чародей. Или это новшество, спущенное из Адмиралтейства, или случайное стечение обстоятельств.

Ритольф, вон, стоит бледный, едва не пошатывается.

— Что, дружище, перепугался? — участливо спросил я.

— На моём месте испугался бы каждый, идущий против закона, хоть дарсийского, хоть сиверийского, — стянув шляпу, левитатор подставил лицо ветру.

— Якорь поднять! — тем временем прозвучала команда боцмана Сербандо. — Экипажу занять места согласно вахтам! Передать сигнал «Кракену» — следовать в кильватере!

Загремела палуба, матросы привычно рассыпались по своим местам.

— Интересно, а на «Кракене» в штаны не навалили, когда к нам досмотровые поднялись? — хохотнул виконт Агосто, повеселевший от осознания того, что беда прошла мимо. — Я уже собрался шпагой махать, когда те обнаружили излучение гравитона.

Саму каюту не нашли, как я и предполагал, но неизвестный чародей, затесавшийся в досмотровую группу, заставил меня задуматься о дальнейших шагах. Каким образом погасить пассивное излучение так, чтобы его не смог унюхать даже самый опытный маг? Ладно, с этим что-то можно сделать. Поэкспериментируют мои левитаторы, Озава что-нибудь подскажет. А вот как быть при встрече с военным патрулём? Что, если Адмиралтейство тайно рекомендовало вводить в состав досмотровым команд магов, умеющих «чувствовать» гравитоны? В таком случае мне придётся прямо у штормтрапа заворачивать любопытных, показывая жетон. Не хотелось светить им направо-налево, иначе слухи очень быстро долетят до короля. Дескать, объявился какой-то прыткий эрл с личным королевским жетоном тайного порученца и пользуется им в личных целях. Аммар может и осерчать. Но я ведь заранее подстраховался, написал ему письмо, в котором уведомлял о своём решении уйти в морскую экспедицию на полгода, якобы для обучения нового экипажа. Дурацкое объяснение, согласен. Ну, а что делать? С последней моей встречи с королём прошло почти четыре месяца, и за это время он ни разу обо мне не вспоминал. Наверное, всех врагов пересадил по тюрьмам или уничтожил физически без моей помощи. Вот и хорошо. Пусть так и дальше будет.

Патрульный вымпел исчез за горизонтом, попутный ветер наполнял паруса, корабли держали скорость в двадцать узлов. Старенький «Кракен», на удивление, не отставал, хотя на нём экипаж состоял практически из новичков. Шкипер Кори справлялся со своими обязанностями неплохо, можно было и расслабиться.

— Ну всё, мы ушли с основных коммуникаций, — обрадовал меня Пегий, проведя расчёты с картой. — Теперь разве что какой-нибудь дурной «купец» попадётся нам по пути или бывший коллега.

— Как думаешь, куда они все могли уйти?

— Да за Голодные Рифы, куда ещё, — фыркнул капитан. — Королевский флот туда не сунется без надобности. Вряд ли после потери Керми фрайманы снова объединились в единую Республику, поэтому нападения на западное побережье Дарсии в ближайшие пять лет точно не произойдёт. Так что смело могу сожрать свою шляпу и заявить: до Голодных Рифов идём спокойно, — он оторвал голову от карты и лукаво спросил: — А про Белого Змея ты выдумал или эта тварь в самом деле охраняет утонувшие сокровища?

— Про сокровища, конечно, выдумал, — я рассмеялся. — Ну, сам подумай, насколько умным должен быть морской гад! Вот если бы его ещё встретить!

— Лучше не надо, — с серьёзным лицом ответил Пегий. — Если он просто так плавает в глубинах — да хрен с ним. Но вздумается ему напасть на корабль — Игнат, нам ничего не поможет: ни гравитоны, ни твоя удача. Мы не сумеем так быстро поднять «Леди Тиру» вверх. О «Кракене» я вообще молчу.

— Ну, почему же? — я хладнокровно улыбнулся. — Пока Змей будет жрать одних, второй успеет спастись.

Пегий сотворил охранный знак.

— К дьяволу все эти разговоры, — решительно сказал он. — Давай, не будем портить хороший вечер. Скоро надо ложиться в дрейф и выставлять вахту. Кстати, хотел спросить: ты своих штурмовиков будешь привлекать? Лишние глаза и уши не помешают.

— Конечно, — кивнул я. — Каждую вахту усилим бойцами. Пока буду выставлять по два человека, а как минуем Голодные Рифы — усилим наблюдение.

— Правильно, — Пегий распрямился, с хрустом в спине потягиваясь. — Нам до Рифов три дня идти, если внезапный шторм не помешает.

За ужином в кают-компании виконт Агосто окинул всех взглядом и предложил:

— Господа, а почему бы нам не выслушать рассказ Аттикуса, как он путешествовал к Соляным островам, хотя я не понимаю, за каким чёртом его туда понесло?

Все рассмеялись. Аттикус посмотрел на меня, словно пытаясь понять, нужно ли об этом рассказывать. Я кивнул, только показал жестом, чтобы лишнее не болтал.

— Виконт, всех подробностей мне разглашать нельзя, но я охотно расскажу, как добирался обратно до Акаписа. На острове Дальний мне пришлось ждать «перевозчика» целых пятнадцать дней. Вы бы знали, чего мне это стоило. Захудалая гостиница, в которой из каждой щели дует противный ветер, сырость, мокрицы, а единственным развлечением перед сном была ловля блох, которых в матрасе было черным-черно. Пока не переловлю три десятка этих мелких тварей — спать не ложусь.

— А что ты с ними делал? Давил? — невинно поинтересовался Ним, уплетая тушеную говядину.

— Ни в коем случае, — помотал головой Аттикус. — У меня была малюсенькая шкатулка, в которую я их и складывал.

— Зачем? — удивился виконт под смех сидящих.

— Хотел подарить шкатулку, полную кусачих ублюдков, хозяину таверны, когда соберусь уезжать. Видели бы вы его рожу, когда я так и сделал! Он с таким нетерпением открыл крышку, а блохи оттуда стали прыгать на его бороду, — Аттикус под хохот друзей возмущённо воскликнул: — Надо же было его как-то отблагодарить за гостеприимство! Правда, пришлось потом со всех ног улепётывать. Иначе эта гора мяса и костей раздавила бы меня одними руками. Ну я и рванул к «перевозчику», взлетел по сходням на борт, кричу, чтобы сбрасывали их в воду. Мужику хватило ума не лезть к контрабандистам, только кулаком погрозил. Утром вышли в море, попали в шторм, но я точно знал, что выберемся. Главное — верить в удачу!

— За удачу! — воскликнул дон Ардио, поднимая бокал с «Адамантом». Вино шло неплохо, судя по довольным лицам соратников.

— Но самое интересное, что я узнал: к острову Фолл небольшие и лёгкие суда могут подходить спокойно, без риска разбиться о камни, — продолжил Аттикус. — С восточной стороны есть фарватер, по которому Буревестник провёл корабль. Два дня стояли, как будто кого-то ждали. Но я много чего не видел. Мне же запрещено выходить на палубу, когда судно на якоре. А потом меня попробовали пощипать. Лико, скорее всего, сошёл на берег, а на «Неуловимом» остались несколько человек для охраны корабля. Почему-то им в башку пришла мысль, что у меня за пазухой пузатый от золота кошель, за которым я и мотался на Дальний, — Аттикус отхлебнул вина и продолжил: — Пришли ко мне поздней ночью. Начали скрестись в дверь, чтобы сбросить засов. Но я предчувствовал, что такое может произойти, поэтому укрепил его заранее. На их месте я бы не стал дальше рисковать, да и ушёл. А эти болваны начали ломиться настолько откровенно, что мне ничего не оставалось как дождаться, когда они ворвутся, и дважды выстрелить. Одного убил сразу, второго ранил тяжело. Был ещё третий, но он испугался и спрятался где-то в глубине трюма. Я перезарядил пистолет и стал ждать, когда тот высунет нос. Представьте, вокруг темно, мы фонарями не рисковали пользоваться, так и караулили друг друга в засаде. Сами понимаете, что контрабандист мог быть вооружён ножом или кортиком, а то и пистолетом. Я плюнул на всё, вытащил убитых в коридор (раненый, кстати, помер, истёк кровью), да и лёг спать, нисколько не переживая о загубленных душах. Хвала богам, Лико с командой вернулся следующим утром. Видели бы вы его ярость. Он лично вздёрнул на рее идиота, которому даже не пришла в голову мысль — убежать… Хотя, где бы он спрятался? Фолл — пустынный остров, лежит вдалеке от основных купеческих маршрутов. С голоду не помрёт — птиц там видимо-невидимо, но как спастись от холода и одиночества? Лико я прекрасно понимал. Он ведь дал слово командору доставить меня в Акапис живым и здоровым. А тут три идиота едва его репутацию на дно не пустили.

Я кивнул под одобрительные возгласы друзей. Аттикус действовал правильно. У него было письмо от лорда Келсея, и попади оно в руки контрабандистов, нетрудно представить, чем всё могло закончиться. Лико Буревестник посадил бы меня на крючок и шантажировал при каждом удобном случае. Но вряд ли ему пришлось бы этим заниматься долгое время. Я поступил бы просто: вышел в море, нашёл «Неуловимого» и пустил бы его на дно, предварительно вырезав всю команду. Да и без письма Аттикус находился под защитой капитана «перевозчиков», так что Лико правильно сделал, повесив болвана. Лучше бы тот сам застрелился.

После ужина я вышел на палубу выкурить пахитосу. Рядом выросли тени Наби-Сина и Дор Хадана. Тут же крутился Тью, вглядываясь в притихшее ночное небо, которое здесь было настолько ярким от сияющих звёзд, что поверхность моря переливалась серебристыми волнами, отражая их свет.

Я молча дымил пахитосой, обдумывая дальнейшую стратегию. Выходило, что лишь за Голодными Рифами начнётся самое настоящее и опасное. А сейчас можно расслабиться.

— Эрл Игнат, можно спросить? — услышал я голос Эстевана. Парень с опаской поглядывал на молчаливых низаритов, не смея приблизиться.

— Подходи, Эсти, на этом корабле нет врагов, тебе нечего бояться моих «невидимок».

Сын Эскобето встал рядом.

— Хочешь курить? — в шутку спросил я.

— Нет, спасибо, — улыбнулся Эстеван. — Не понимаю, как можно глотать табачный дым.

— Правильно, лучше выпей хорошего вина. Чего хотел спросить?

— Как думаете, эрл Игнат, где могут быть сейчас мои родители?

— Да откуда же мне знать? — я пожал плечами. — Но, давай, порассуждаем. Архипелаг Керми перестал быть базой пиратов, а значит, большая их часть куда-то сбежала. Эмитез отпадает. Там королевский гарнизон охраняет рудники не хуже, чем королевский Блайхор. Значит, идём дальше. А что у нас там?

— Голодные Рифы?

— Вот именно. Дарсийский флот туда не полезет без лишней надобности, а значит, искать твоего отца нужно там. Но проблема в том, что карты той местности очень неточны, поэтому мы пойдём практически вслепую. Мелкие острова игнорируем, ищем те, где можно устроить базу. Командор Эскобето в одиночку действовать не любит. Значит, попытается объединиться с кем-нибудь из фрайманов. А кто самый подходящий для совместных рейдов фрайман?

— Кто? — переспросил парень, когда я многозначительно замолчал.

— Ставлю на Дикого Кота. Самый хитрый и скользкий тип, но с мозгами. И это хороший вариант. Китолов — тоже соглашусь, но с натяжкой. А Гасила — вот он доставит проблем. Хуже только был покойный Лихой Плясун.

— Вы их всех знаете? — с почтительностью в голосе спросил Эстеван.

— Мало того, однажды они все выступили под моим командованием, — усмехнулся я, вспоминая атаку на «золотой караван». — А вообще, вся эта погань скоро исчезнет с лица земли. Не будет никаких Вольных земель или республик. Когда Дарсия или Сиверия поймут, насколько важно держать под контролем мировой океан, начнётся завоевание свободных земель. Ресурсы, мой дорогой Эсти — вот причина будущих войн.

— Вы рассуждаете, как прожжённый политик, — парень восторженно поглядел на меня. — Я бы не хотел быть вашим врагом.

— Так и не будь, — благодушно ответил я, выпуская дым в сторону. — Со мной лучше дружить. Мы ещё перевернём этот мир. Потихоньку, не торопясь. Через двадцать или тридцать лет ты не узнаешь Дарсию. Всё изменится.

— Вы провидец, господин командор?

— Вставшему на путь митры доступно будущее, — Наби-Син, как всегда, был великолепен, вовремя бросив мудрёную фразу.

— Скажу так, мой мальчик… — я щелчком послал окурок за борт. — Я лучше многих понимаю процессы развития цивилизации. Может, сейчас для тебя подобная мысль тяжела и недоступна, но потом ты своим умом дойдёшь. Главное, читай много и учись всему. Пригодится в жизни. Ладно, пошли спать. Завтра попробуем добраться до Голодных Рифов.

Глава 12 Голодные Рифы

Я проснулся от топота ног по палубе и глухо доносящихся выкриков и команд. Откинув в сторону одеяло, машинально схватил «Уничтожителя» — пистолеты я по привычке клал рядом с собой в постель — и сон мгновенно прошёл. Стало ясно, что Пегий просто так тревогу поднимать не будет. В этот момент в дверь торопливо застучали.

— Заходи! — крикнул я, догадываясь, кто это.

В каюту ворвался Тью, вооружившийся как для абордажа, и прыгая от нетерпения, выпалил с выпученными глазами:

— На горизонте одиночный корабль, судя по флагу — какой-то пират!

— Отставить, рядовой! — рявкнул я, отчего Тью мгновенно вытянулся. — Что за паника? Что за спешка в докладе? Я разве тебя этому учил?

— Виноват, командор! — Тью выдохнул и уже спокойно, вскинув ладонь к полям шляпы, доложил: — Марсовый заметил на норд-норд-вест одинокое судно. Вероятно, лежит в дрейфе или на нём никого нет. Паруса спущены. Расстояние примерно две мили. Пегий дал приказ двигаться к нему и готовиться к бою.

— Ясно, — потянувшись с хрустом, заодно и зевая, я прошлёпал босыми ногами до стола и сделал несколько глотков воды из графина. — Откуда известно, что это пират? Как умудрились цвет флага рассмотреть за две мили?

— Капитан сказал, больше некому.

— Ну-ну, хмыкнул я. — А ты собрался на абордаж? Интрепель нацепил, палаш, нож. Экий головорез.

— Вряд ли, командор, ты меня пошлёшь с досмотровой командой, — разумно ответил парень. — Но к бою должен быть готов в любой момент.

— Молодец, соображаешь, — я стал одеваться. — Пойдём, посмотрим на одинокого бродягу. Откуда он, интересно, выскочил?

Через некоторое время я вместе с Тью вышел на палубу и огляделся по сторонам, заметив, что штурмовой отряд рассыпался вдоль правого борта и с напряжением вглядывается в сверкающее на солнце море, где с трудом различался качающийся на волнах корабль. Экипаж занял свои места согласно боевому расчёту, команды выполнялись чётко и уверенно. Следующий за нами «Кракен» тоже был готов к бою.

Я поднялся на капитанский мостик, где уже стоял Пегий, непрерывно глядящий в подзорную трубу, с щелчком выдвинул свою и тоже направил в нужном направлении. Корабль рывком приблизился ко мне. Линзы слегка искажали картину, но было ясно, что на палубе какая-никакая жизнь кипит. Нас, вероятно, тоже заметили. На вантах видны точки. Это матросы ползут по мачтам, чтобы развернуть паруса и попытаться уйти от преследования. А то, что мы за ними погонимся, в этом не сомневался никто на трёх кораблях.

— Дрейфовал, что ли? — спросил я, не отрываясь от трубы. Флаг виден плохо, из-за расстояния можно ошибиться в цвете. Да и не понятно, что там нарисовано. Вдруг это «купец», потерявший управление?

— Дрейфовал… — фыркнул Пегий. — Проспали всё на свете. Видать, хорошо поддали вчера, вахту не выставили. Видишь, как забегали! Пока будут скорость набирать, мы сократим расстояние.

— Хочешь на дно пустить? — я убрал трубу за пояс.

— А на хрена нам лазутчики? — капитан был настроен серьёзно. — Если это корыто уйдёт за Рифы, слухи о нашем появлении поползут от острова к острову. Я бы предпочёл идти как можно дольше незаметно, — и предвосхищая мой вопрос, продолжил: — Нет, я не боюсь за нашу «Леди». Здесь такие орлы собрались, что любому глотку перегрызут. А когда узнают о командоре Сироте — отбою не будет идти за тобой.

— Да ну? — развеселился я. — Или наоборот, накинутся всей сворой, чтобы утопить?

— После разгрома «золотого каравана» о тебе многие заговорили уважительно, — Пегий опустил подзорную трубу, но не стал её складывать. — Я сам слышал, что многие пошли бы в твою команду, если бы ты кинул клич. Ладно… сейчас нагоним. У нас есть фора во времени. Боцман! Прикажите поднять носовые паруса! Увеличить скорость до десяти узлов!

Сербандо был кряжистым, низкорослым мужчиной тридцати пяти лет, с выбритым черепом и густой бородой. Его Пегий нашёл в Акаписе, когда тот маялся на берегу, списанный с купеческого корабля, принадлежащего семейству Мердоков, за пьянку. Мой шкипер каким-то образом понял, что из него можно сделать человека, а моряцкие навыки никуда не денешь. Поэтому Сербандо ухватился за шанс, который ему предоставил капитан загадочной «Тиры». Из старшего парусной команды он поднялся до помощника боцмана. Кори, уже знавший, что ему скоро предстоит стать капитаном, долго и упорно учил Сербандо, вбивая в него нужные знания не только словом, но и зуботычинами. Сербандо терпел-терпел, а однажды так заехал Кори, что тот едва не улетел за борт. Хорошо, всё это безобразие произошло во время отдыха, когда «Тира» находилась в гавани Скайдры. Но Пегий наказал обоих, сковав их одной цепью и посадив в «собачий ящик» — своеобразную тюремную камеру на корабле. Они просидели там двое суток, не имея возможности не то что поспать, но и ноги вытянуть нормально. Орать друг на друга и хватать за грудки боцман и помощник перестали, даже пили теперь вместе, когда выбирались на берег.

Сербандо зычным голосом продублировал приказ Пегого. «Леди Тира», словно подстегнутая всадником лошадка, понеслась наперерез непонятному судну. Судя по всему, там тоже прилагали усилия, чтобы уйти от погони.

— Нагоним! — уверенно сказал Пегий. — У них, кажется, пробоина с другого борта. Как-то странно идёт, словно боится развить скорость. И носовые не поднимают. Командор, а пленных брать будем?

— Я на лишние рты не рассчитывал, — хмыкнул я, придержав треуголку после особенно сильного порыва ветра. — Прикажем сесть на шлюпки, а корыто потопим.

— Разумно, — кивнул капитан. — Тоже такая мысль была. Грех на душу брать не хочется. Но зато отработаем стрельбу по мишеням.

Он хохотнул и вцепился своими руками-клешнями в перила. Я прикинул, что мы достигнем точки рандеву не раньше чем через полтора-два часа, спустился вниз к дону Ардио и виконту Агосто, которые вместе со штурмовиками следили за погоней. Лениво погадали, кто бы мог находиться на борту неизвестного корабля. Сомнений ни у кого не было: пираты. А кому ещё приспичит болтаться так далеко от судоходных маршрутов? Купцы, те стараются быть поближе к военному флоту, хоть сиверийскому, хоть дарсийскому. Какая-никакая, но защита.

— Цвет флага никак не разберу, — пожаловался я, снова вытягивая трубу. — То ли чёрный, то ли красный, а то вообще зелёным кажется.

— Потерпи немного, сблизимся — утолишь своё любопытство, — хохотнул дон Ардио. Морской поход моему соратнику нравился настолько, что он почти целыми днями находился на палубе, гоняя штурмовиков или просто стоя на корме или полубаке, не мешая экипажу работать.

— Ладно, любуйтесь погоней, — я ухмыльнулся и решил подремать немного. Приказал Тью доложить немедленно, когда нагоним беглеца. Но оказавшись в каюте, решил привести оружие в порядок. Всё-таки в море находимся, за огнестрелом и железом надо следить. Поэтому расстелил на столе тряпку, разобрал «Уничтожитель», намотал на шомпол ветошь, обмакнул в масло и тщательно прочистил стволы. Руки работали автоматически, а мозг анализировал ситуацию. А что, если Эскобето погиб? Как я поступлю в этом случае? Где найду свои три ящика золотых слитков? Здесь два варианта: или они покоятся на морском дне или уже прилипли к рукам другого хозяина. И не забыть бы, что есть ещё общая казна. Ну, да ладно, дьявол с ней, с этой казной. На неё я не претендую, но если не отыщу свой приз, заберу чужой.

Собрал «Уничтожитель», принялся за «Громовержец». Ах, какие у меня пистолеты! Произведения искусства, стреляющие смертью! Надо бы потом найти этого оружейника и переманить его в Скайдру. В большом городе у него будут такие возможности, что только успевай деньги лопатой грести. Но, в первую очередь, меня обеспечит качественным оружием. А я ему несколько идей подкину, как его усовершенствовать.

Что-то долго мы нагоняем тихохода, мелькнула мысль одновременно с последним поворотом отвёртки, закрепляющим стволы пистолета. И в это время раздался дробный стук в дверь. Не дожидаясь моего ответа, Тью ввалился в помещение, вытянулся и козырнул:

— Докладываю, командор! Мы в пяти кабельтовых от беглеца! Команда экипажа и штурмовой отряд готов к бою!

— Готовы? Это хорошо, — я засунул пистолеты за пояс, нацепил кортик, и не забыв напялить на голову треуголку, вышел наружу, где царило всеобщее возбуждение. Сигнальщик то и дело передавал приказ «Кракену», идущему следом, как по ниточке. Представляю, насколько грозно выглядит наша малая флотилия, ощетинившаяся пушками.

Пегий ловким манёвром постепенно срезал угол, и вскоре мы встали чуть ли параллельно, готовые в любой момент открыть огонь или высадить абордажную группу. Я уже без подзорной трубы разглядел потрёпанную чёрную тряпку с намалёванным на ней черепом и почему-то перекрещёнными стволами пистолетов, а не абордажных сабель. На палубе беглеца стояло три пушки, возле которых суетились люди в разноцветных полинявших одеждах. Они понимали, что выжить в бою им не удастся, но собирались взять дорогую цену за свою смерть.

— Эй, на «Камбале»! — заорал Пегий, сложив руки возле рта. — Лучше и не пытайтесь меня разозлить! Поговорим, и я вас отпущу восвояси! Чирок, сволочь неблагодарная, покажись!

— Чирок помер три дня назад! — как ни странно, мой капитан втянул в переговоры экипаж едва ковыляющей посудины, похожей на шхуну. Ответил ему молодой моряк, заросший, как лесной зверь, в красной поношенной рубахе. — А ты кто такой дерзкий?

— Капитан Пегий! Не узнали, акульи отрыжки? Где своего командора потеряли? Или Зубастик уже рыб кормит?

Батюшки мои! Так это и в самом деле «Камбала», входившая в состав флотилии Зубастика! Насколько помню, во время нападения на королевский караван она подбирала оказавшихся в воде пиратов и была вроде плавающего лазарета. А вот со шкипером её не был знаком.

— Пегого мы знаем, — крикнул кто-то, держа зажжённый факел возле фитиля пушки. — А у тебя рожа круглая, отъевшаяся, да и не похож ты на него!

— Ты огонь-то убери подальше от фитиля! — рявкнул раздосадованный капитан. — Мне что, самолично взять вас на абордаж, икра лягушачья, крабий высер, а не моряки⁈ Глазками-то поводите, поглядите по сторонам! Не узнаёте бриг Лихого Плясуна, который облизывается на ваше корыто?

— Точно, это его корабль! — крикнул кто-то. — Так он же затонул!

— Болваны, — поморщился Пегий. — Может, и в самом деле шарахнуть по ним из всех стволов?

Я покачал головой и зычно крикнул:

— Эй, «Камбала»! Даю пятнадцать минут капитану, чтобы прибыть для переговоров на мой корабль! Если по истечении этого срока никто жопой не пошевелит, прикажу расстрелять ваше плавающее дерьмо! Вместе с вами!

— Ты кто такой, громкоголосый? — даже в плачевной ситуации эти болваны умудрялись дерзить и смеяться.

— Через четырнадцать минут узнаешь, — ответил я и демонстративно поднял хронометр над головой. — Жду!

Пока на «Камбале» отчаянно спорили и ругались, я повернулся к Пегому, который с ленивым любопытством ждал, когда можно будет всадить по лоханке пятью ядрами ниже ватерлинии. Он, видимо, не верил в благоразумие одетых в лохмотья своих бывших коллег.

— А это точно «Камбала»? — спросил я у скрестившего на груди руки капитана.

— Конечно, — усмехнулся Пегий. — Видишь, кончик бушприта обломан? Это Чирок, когда проходил мимо острова Скелетов, умудрился пройти впритирку с одной неприятной скалой. Там вся команда пьяная была. Видимо, окосели настолько, что приняли один каменный клык за два и обрадовались, что смогут проскочить между ними.Над экипажем потом целый год весь Керми ржал.

— Спускают шлюпку! — доложил вахтенный.

Пираты проявили благоразумие, понимая, что в быстротечном бою против двух кораблей им ничего не светит. Поднявшись по штормтрапу на палубу «Леди Тиры», трое переговорщиков с опасливым любопытством огляделись по сторонам. Опытные мореходы сразу определили, что бриг недавно сошёл с верфей. Всё вокруг блестело свежим лаком, паруса не штопанные, такелаж новый, а ещё больше поразил их экипаж в единообразной одежде. Особенно шейные платки бело-голубого цвета. А молчаливые штурмовики в чёрной одежде тем более заставили пиратов вспомнить о правилах приличия.

Я встретил их у грот-мачты с низаритами за спиной и целой переговорной делегацией в лице Пегого, дона Ардио, виконта Агосто и Эстевана Эскобето.

— Господа, я командор Игнат Сирота, это мой корабль «Леди Тира», а рядом — «Кракен», бывший флагман Лихого Плясуна, — бесстрастно ответил я. — С кем имею честь вести переговоры?

— Зови меня Ярли-Прохвост, — парень в красной рубахе, чьи волосы спускались чуть ли не до середины спины, выступил вперёд, но тут же замер, когда Наби-Син и Дор Хадан выставили тальвары.

— Стоять на месте, — проворчал старший низарит.

— Ух, жуть какая, — чуть насмешливо, скорее, чтобы скрыть испуг, проговорил Ярли. — Ладно, постоим, не переломимся. Неужели сам Сирота?

Он жадным и цепким взглядом прошёлся сверху вниз, как будто пытаясь вспомнить моё лицо.

— Ты совсем с ума спятил, Прохвост? — рыкнул Пегий. — Меня не узнал, командора Сироту не узнал! Продолжаете пьянствовать? Мало вам сломанного бушприта?

— Да узнал я тебя, Пегий, — расплылся в улыбке Ярли. — Сразу, как ты завернул в три загиба. Мало кто так умеет. А вот про Сироту только слышал, но никогда не видел. Но верю, верю…

— Итак, господа пираты, куда вы направляетесь?

— С какой целью интересуетесь, господин Сирота? Вы, часом, не к королю на службу перешли? В таком случае ни одного слова от меня не дождётесь.

— Это штандарт моего рода, — спокойно ответил я. — Здесь я по своим причинам. Поэтому мне нужно знать, где сейчас находится командор Эскобето и остальные фрайманы, и как добраться до Канталавеги.

— Первый раз про какую-то каната… кантилавеху слышу, — удивлённо пожал плечами Прохвост и переглянулся с приятелями. Те сразу же замотали головами, подтверждая слова нового капитана.

Пираты врали. Если даже про новую столицу морского отребья они не слышали, то явно знали, где базируются основные силы, выжившие после разгрома у Керми.

— В таком случае я вынужден взять вас в заложники, а «Камбалу» расстрелять из пушек и утопить, — добавив голосу льда, произнёс я. — Сами понимаете, что против шестнадцати стволов ваша лоханка не выстоит. Размолотим в щепки, даже не поморщившись.

— Если вы не служите королю, но с лёгкостью готовы потопить своих братьев, то какую цель преследуете? — Ярли-Прохвост понимал, что я не шучу, однако ещё пытался бодриться.

— Говорю же, личную. Фрайманы кое-что мне задолжали. Итак, господин капитан, готовы ли вы ответить на мои вопросы?

— Я бы предпочёл с глазу на глаз, — покосившись на молчаливых низаритов, ответил Прохвост.

— В таком случае прошу ко мне в каюту.

Когда мы оказались в помещении, новоявленный капитан с неряшливо распущенными волосами указал на Наби-Сина, вошедшего следом и вставшего у дверей:

— Мы так не договаривались.

— Это мой личный телохранитель. Он плохо говорит по-нашему, предан только мне, и ему плевать на все пиратские тайны, — ответил я, наливая в чарки аксумский ром. — Угощайтесь, Ярли. Это не то пойло, которое вы привыкли глотать бочками.

— Благодарю, командор, — Ярли сел за пустой стол, где кроме квадратной бутылки с ромом ничего не было. Он покрутил чарку в руках, осторожно попробовал. — А чёрт его знает, дерёт так же, как и тот, что мы раньше пили.

Тем не менее, проглотил напиток одним махом, вытер рубахой губы.

— Итак, что вы хотите от нас?

— Мне нужна карта прохода через Голодные Рифы и всех островов, что находятся за ними. Далее, что из себя представляет Канталавега. Ну и, самое главное: мне нужен Эскобето.

— Про Эскобето я не слышал уже больше полугода, — Ярли, не спрашивая моего разрешения, налил себе из бутылки. — Когда мы начали расползаться от Керми, как потрёпанные штормом крабы, он на своей «Ласке» и ещё с парой кораблей ушёл на Авилехо.

— Когда это было?

— Почти два года назад. Но мы ещё встречались за Рифами. Он там промышлял какой-то охотой на «чёрное дерево». Видимо, занялся работорговлей, — Ярли хохотнул. — Врать не буду, сам не видел. Просто слухи. Прошли мимо друг друга в десяти кабельтовых, помахали ручками — и с тех пор ни слуху, ни духу.

Я решил пока не задавать вопросы по географическим названиям островов, чтобы пират не заподозрил меня в невежестве. Одно дело — никогда не ходивший за Рифы моряк, другое — этот же моряк, не знающий, что где находится. Может, Канталавега и есть самый настоящий миф, приманка?

— А Зубастик? Где вы его потеряли? Почему не в его флотилии?

— Только Морской дьявол знает, где наш командор! — скрипнул зубами Ярли. — Теперь каждый предоставлен сам по себе, мотаясь по морю. Если удастся договориться с другими капитанами, то выходим на перехват караванов тремя-четырьмя судами. Выбираем добычу поплоше и раздеваем её. Но всё хреново стало, командор Сирота. Единственный, кто сохранил свою флотилию, так это Дикий Кот, и, кажется, Китолов. Остальные подались в Аксум.

— У вас же было золото! — удивился я. — Неужели никто не потребовал свою долю и не попытался осесть где-нибудь на пустынном побережье Сиверии, а то и на Соляных Островах? Если не ошибаюсь, каждому могло достаться по слитку в ладонь!

— Это золото сотворило с нами злую шутку, Игнат! — всё-таки Ярли вспомнил меня, а то весь такой стеснительный был, плакать хотелось. — Все передрались друг с другом. Зубастик, скорее всего, тоже к Аксуму подался. Нас же первое время Королевский флот гонял по всем румбам, как неопытных щенков. Эскобето поступил мудро. У него оставалось три корабля, вот он и смылся сразу за Рифы.

— Ага, значит, признаёшь, что за Рифами есть новая столица Вольного Братства?

— Я ничего не говорил, — Ярли опрокинул в себя третью чарку, осоловелыми глазами посмотрел на меня. — Я не знаю, что в твоей голове, командор. Но твой штандарт, новенький бриг, странная компания на борту, какие-то жуткие смуглые рожи — всё это неспроста!

— Думаешь, я продался-таки королю? — нехорошо улыбаюсь, а Наби-Син как бы невзначай взялся за рукоять ножа.

— Боже упаси! — Ярли выставил перед собой ладони, не видя за спиной опасность. — Это твоё дело. Но ты всегда был мутным типом, ещё там, на Керми. И почему убил Лихого Плясуна, до сих пор ходят нехорошие слухи. Это из-за девки, которую ты забрал с собой?

— Ещё одно неосторожное слово, Прохвост, и тебя выкинут за борт с распоротым брюхом, — застывшим голосом сказал я. — Думай, что говоришь. А лучше ответь на вопросы, которые я задал.

— Карты у меня нет, — Ярли мгновенно понял, что обвинять меня на моём же корабле — затея дурная и опасная. — Чтобы пройти Рифы, держи путь на зюйд-вест. Когда увидишь круглый, как яйцо и пустой, как твой стол, остров, бери левее вдоль скалистой цепи на три кабельтовых. Между двумя выступающими над водой зубами есть небольшой проход. Скорость держи не больше пяти узлов, иначе швырнёт на камни, замучаешься вытаскивать корабль на чистую воду.

— Не учи учёного, справимся как-нибудь, — оборвал я его. — Где Канталавега?

— Моя «Камбала» нахлебалась воды, и скоро начнёт тонуть, — Ярли перегнулся через стол, вцепился в бутылку. — Если возьмёшь нас на борт, покажу тебе эту Канталавегу.

— Не пойдёт, — покачал я головой. — У тебя на борту двенадцать отъявленных негодяев, по которым верёвка плачет. Если я вас возьму на «Леди», ночью мои парни всем глотки вскроют. Не хочу брать грех на душу. Поэтому поступлю проще. Вы сядете в шлюпки, я обеспечу вас водой и пищей на десять дней. Выберетесь, значит, боги дали ещё один шанс на исправление.

— А я думал, братья должны помогать друг другу, — криво усмехнулся Ярли.

— Я стал пиратом, чтобы спасти свою жизнь, — напомнил я ему. — И Брадура зарезал, потому что иного пути не было. Так что своими слезами ты меня не разжалобишь. Предлагаю тебе самый лучший вариант из всех. Жратвы у вас нет, только несколько заплесневелых сухарей, воды — тем более. А я дам тебе и того, и другого. Продержитесь, не сдохните. И что-то мне подсказывает, ты очень даже рад, что так всё разрешилось. Знаешь, куда плыть?

— Не удалось разжалобить, ну и ладно, — Ярли нагло приложился к бутылке, сделал три жадных глотка.

Я сдержался, хотя было желание вбить бутылку ему в зубы.

— Да забери ты её себе, — предложил я. — И даю тебе полчаса, чтобы пересесть в шлюпки.

Ярли тяжело поднялся и пошатнулся. Правда, на палубу он вышел, твёрдо держась на ногах. Двое его подельников с подозрением глянули на него, когда он засунул почти пустую бутылку за пояс, но пока ничего говорить не стали. Они спустились по штормтрапу в шлюпку и взялись за вёсла. Гребли двое, а Ярли что-то говорил. В какой-то момент один из гребцов начал орать, и даже прекратил работать веслом.

— Интересно, они друг друга перебьют, или кто-то всё же доплывёт до корабля? — поинтересовался виконт Агосто, натянув край шляпы на нос. Солнце уже поднялось над мачтами «Камбалы» и светило прямо в наши глаза.

— У капитана остался ром, — ответил я, больше следя за перемещениями пиратов по палубе. Дон Ардио, умница, приказал нескольким штурмовикам — лучшим стрелкам — вооружиться мушкетами и держать под прицелом подходы к пушкам, чтобы никто не вздумал пальнуть в нас. — Думаю, они сейчас его разопьют и помирятся.

— Что ты сказал этому оборванцу? — поинтересовался Ним.

— Дал совет, как выжить, — пожимаю плечами. — Корыто я всё равно потоплю, а эти отбросы пусть плывут на все тридцать два румба.

— Надеюсь, ты вытряс из этого заросшего, как лесное чудище, пирата маршрут к Рифам?

— Обижаете, виконт! Ради этого я отдал ему бутылку настоящего рома!

К моему сожалению, троица не передралась, а благополучно приткнулась к борту «Камбалы». Но, когда Ярли с дружками поднялся на палубу и стал что-то объяснять, команда завопила, стала потрясать абордажными саблями и пистолетами. Один из недоумков бросился с факелом к пушке, но тут грохнул выстрел. Один из моих штурмовиков, кажется, Тюлень, метко попал в область груди. Пират рухнул на палубу и засучил ногами.

— Эй, на «Камбале»! — закричал я. — У вас осталось мало времени!

Из Ярли переговорщик был так себе. Он больше уповал на глотку и пистолет. Когда ещё несколько человек отказались от моего предложения, то капитан застрелил одного из них, и бунт утих. Оставшиеся спустились в шлюпку и подплыли к нашей «Леди».

— Командор! Мы выполнили свою часть сделки! — закричал Ярли, встав на ноги. — Давай воду и жратву!

У нас уже было всё приготовлено, поэтому не составило труда спустить на верёвках две корзины с едой (солонина, сухари, немного фруктов, две головки сыра, десяток бутылок вина — я надеялся, что пираты напьются в первый же день и перебьют друг друга — несколько кожаных фляг с водой значительно повысили настроение экипажа «Камбалы»), после чего Пегий приказал зарядить пушки по правому борту и дать залп по тонущему кораблю. Бомбардирам пришлось изрядно помучиться, чтобы установить угол, при котором ядро гарантированно попадёт ниже ватерлинии. Иначе смысла не было. Судно будет дрейфовать по океану ещё довольно долго, пугая моряков. Пусть лучше «Камбала» упокоится под водой.

Когда шлюпка пиратов отошла на десяток кабельтовых, Пегий скомандовал залп. Слаженно, как на тренировке, грохнуло из пяти стволов, дымом окутало палубу, забитую экипажем, собравшимся посмотреть бесплатное представление. На «Кракене» тоже внимательно наблюдали, и заулюлюкали, когда ядра влетели в обшивку, размолотив её в щепу. Два снаряда булькнули и исчезли под водой. Но, полагаю, именно они и вынесли приговор «Камбале». Судно сначала выпрямилось, а потом стало медленно крениться, набирая в себя воду.

— Носовые по ветру! — приказал Сербандо. — Вахте стоять по местам! Живо, живо, моллюски новорожденные! А то пойдём на корм рыбам вместе с этой лоханкой!

«Камбала» ещё долго держалась на плаву, словно сопротивляясь тянущим её на дно невидимым силам, но постепенно погружалась, пуская пузыри; трюмах ещё оставался воздух. Мы уже были далеко, когда судно полностью ушло под воду, но чёрный потрёпанный флаг ещё трепыхался на ветру, словно сопротивлялся гибели, пока тоже не канул в бездну.

— Красиво ушёл, — сказал кто-то из столпившихся у борта штурмовиков.

— Эти козлы даже флаг не сняли, — Рич плюнул в сторону болтающейся на волнах шлюпке, показывая своё презрение к людям, сидящим в ней. — Какой-никакой, но всё же символ.

Защелкали паруса при смене галса, корабли взяли курс юго-запад, стремясь выйти к Голодным Рифам до наступления темноты. Как только «Леди Тира» легла на требуемый курс, Сербандо зарычал:

— Так держать! Снасти по-походному!

Пегий приказал вахтенным внимательно высматривать голый, как черепушка боцмана, остров. Шлюпка вскоре затерялась на просторах бликующего от солнца моря. Скорее всего, Ярли знал, куда плыть, а меня он направил по ложному маршруту. Впрочем, я стал подозревать об этом сразу, как только уловил на его лице проскользнувшую насмешку.

В три часа пополудни марсовый проорал, что видит землю. Установив курс, мы рванули в ту сторону и, наконец, узрели, что такое Голодные Рифы. Это была довольно длинная цепь разрушенного скалистого дна с выпирающими вверх острыми каменными шипами. Волны то и дело перекатывались через торчащие белесые бока валунов с налипшими на них какими-то острыми наростами. Даже неопытный человек, ни разу не ходивший в море, сразу указал бы на невозможность «перепрыгнуть» через них. Здесь довольно мелко, и при нынешней осадке бригов есть опасность напороться на один такой зуб.

Пегий спокойно отдавал команды, стараясь подвести судно к нужной точке сброса якоря после циркуляции, Сарбандо, следя за манёвром «Леди Тиры», то и дело подавал команды:

— Убрать топселя, грота-стаксель и грот-стень-стаксель! Убрать грот! Убрать брамсель и бом-брамсель! Фок на гитовы!

Бриг постепенно сбавлял скорость, разворачиваясь против ветра, а мачтовая команда вновь поставила бизань перед отдачей якоря. «Кракен» повторил такой же манёвр, и через некоторое время оба корабля застыли в нескольких кабельтовых от зловещих белесых зубов.

— Что будем делать? — Пегий с любопытством разглядывал преграду, за которой виднелся пологий берег вытянутого с востока на запад островка, на котором не росло ни деревца, ни кустика. Сплошь белый песок, на котором так хорошо поваляться, когда совсем делать нечего.

— Видишь два торчащих зуба на два часа? — спросил я, в свою очередь поводя подзорной трубой вдоль всей линии. — Прохвост клялся, что между ними есть фарватер, по которому наши бриги могут пройти на ту сторону. Посылай команду для проверки глубин. Пусть обшарят каждую щель, пройдут на ту сторону и тоже промерят. А то проскочим и сразу же сядем на мель. Точно, все рыбы хохотать над нами будут.

— Сделаем, — кивнул Пегий, разглядев указанное место. — Узковато, но шанс есть. Впритирку пройдём.

Спустили шлюпку, старшим назначили Койпера — того самого марсового, что в Фарисе сидел в сарае вместе с лошадьми и приглядывал за ними. Мощно взмахивая вёслами, экипаж помчался к Рифам.

Погода благоприятствовала. Дул лёгкий бриз, солнце постепенно склонялось к закату, а я и Пегий, не отрываясь, смотрели на работу матросов. Они сначала проверили глубину при подходе к опасной мелководной скальной цепи, затем добросовестно прощупали сам фарватер и вышли на другую сторону.

Дон Ардио затеял тренировку личного состава, к нему присоединились мои низариты-телохранители, Тью, молодой Эстеван и виконт Агосто. Правильно, нечего болтаться без дела. Настоящий боец должен пользоваться каждым моментом между завтраком и ужином, чтобы совершенствовать свои умения, как я однажды бросил вроде бы в шутку, но штурмовики, попавшие под влияние моей удачи, восприняли слова, как наставление. А я разве против?

— Вот найдём мы эту загадочную Канталавегу, — размышлял Пегий, навалившись на перила, пока я дымил пахитосой, — а дальше что? Ведь Эскобето там может не быть, как и нашего золотишка. По всему океану носиться?

— Нет, — я усмехнулся. — Поверь, нам не придётся за ним бегать. Сам заявится. До Ригольди слухи всё равно дойдут.

— Надеешься, что Ярли языком растреплет новость о появлении командора Сироты? — ухмыльнулся Пегий.

— Именно на это и надеюсь. Даже, более того, он появится в Канталавеге раньше нас, — я прищурился от дыма, попавшего в глаза. — Не зря же сюда нас послал. Фарватер здесь есть, но пока мы его пройдём, пока сообразим, куда идти, Ярли уже будет в нужном месте. Когда охотнику лень ходить по лесу, он делает себе лёжку и подзывает зверя манком.

— Манком? — не понял Пегий.

— Свисток такой, которым можно приманивать птиц или зверушек. Вот Ярли и побудет таким свистком.

— Ха-ха! — заулыбался капитан. — Умно придумал. А я, грешным делом, заподозрил тебя в слюнтяйстве. Думал, как это безжалостный Игнат Сирота пожалел такое отребье, что свой корабль на плаву удержать не могут. Забыл, что командор просто так ничего не делает.

Я усмехнулся и вскинул трубу, чтобы разглядеть, как идут дела у Койпера. Кажется, они заканчивали промеры и собирались вернуться обратно на корабль. Солнце ещё не спряталось за горизонт, и я всерьёз подумывал проскочить Голодные Рифы до наступления темноты. Но ветер сейчас как раз дует с запада, что нам не выгодно. Придётся ждать утра. Пегий вслух высказал ту же мысль:

— Эх, не получится сегодня прыгнуть за Рифы! Ветер мешает!

Наконец, шлюпка с матросами достигла «Леди Тиры» и с помощью талей была пристроена на шкафуте. А Койпер поднялся на мостик, чтобы доложить о результатах промеров.

— Фарватер непроходим, господин капитан, — Койпер, несмотря на моё присутствие, докладывал Пегому, являвшемуся капитаном корабля. Я сам настоял на таком порядке обращения, чтобы не ставить своего шкипера в неудобное положение. — Глубина его одиннадцать футов, а сразу за зубьями идёт мелководье, чуть больше девяти футов до дна. Почти впритык. Скрести днищем по камням будем.

— Какова ширина фарватера? — Пегий задумался, делая в уме расчёты.

— Двадцать пят футов, в пределах нормы, — Койпер почесал щеку. — Но идти надо по малой волне, иначе начнёт мотать.

— Спасибо, матрос, свободен, — кивнул капитан и повернулся ко мне. — Ну вот, надо было Ярли удавить на месте. Дерьмо акулье, намеренно нас на плохой фарватер вывел.

— А тебе не всё равно? — усмехнулся я. — У нас же корабли на гравитонах ходят. Зато мы теперь знаем фарватер для малотоннажных судов. Тоже польза, кстати.

— Согласен, — кивнул Пегий. — Надо будет его на карту нанести. Получается, ты знал, что Ярли обманет?

— Сам подумай, дружище… Ходит себе по морю удалой моряк Ярли, грабит незадачливых купцов, а однажды сам едва на дно не попадает, пуская пузыри. И тут, бац, встречается с человеком, участвовавший в нападении на «золотой караван», а затем сбежавший с Керми на корабле Лихого Плясуна. Что должен подумать настоящий пират? Откуда взялся Игнат Сирота? Откуда у него новенький бриг, да ещё идущий под штандартом аристократического рода? В лохматой голове Ярли появились нехорошие мысли, — замолчав, я закурил снова. Пока чиркал спичкой и зажигал пахитосу, Пегий терпеливо ждал. — Сначала он утверждал, что может провести нас через Рифы, но с условием, что возьмём его с командой на борт. После моего отказа особенно не горевал. Я надавил на него чуток — и он рассказал мне, где находится фарватер.

— Ярли наивно решил, что мы пойдём по нему без промера? — капитан хмыкнул и почесал бороду. — В таком случае он ещё больший идиот, чем я думал.

— Скорее, он рассчитывал, что один из наших бригов обязательно сядет на камни, — глядя на тренирующихся штурмовиков, откликнулся я. — А сам быстренько доберётся до Канталавеги и расскажет всем братьям, что где-то у Голодных Рифов бултыхается богатая добыча. А ведь у нас есть чем поживиться.

— Ты хочешь сказать, что эта чертова Канталавега находится неподалёку? — замер Пегий.

— Два-три дня хода, думаю так.

— Ах ты ж, щупальца осьминога мне в печень, — хмыкнул шкипер и снова вцепился в свою бороду. — Ярли, конечно, дурацкий план придумал, но ведь мог сработать, а?

— Мог, — подтвердил я. — Даже опытный капитан может сделать роковую ошибку. Но у нас есть гравитоны. Или ты хочешь показать свои умения молодым матросам и лихо пройти по фарватеру?

Я лукаво улыбнулся.

— Ой, Игнат, я всегда предпочитаю идти лёгким путём, а не долбиться башкой о стену. У нас на обоих бригах есть гравитоны полного цикла! Перепрыгнем через Рифы и спокойно пойдём дальше.

— Не торопись, погляди внимательнее: на горизонте какая-то точка маячит уже полчаса, — я показал кончиком трубы в сторону заката, на фоне которого очень хорошо просматривалась странная мушка, привлекшая моё внимание. Или червяк, выглядывающий из воды? То изгибается, то пропадает на мгновение, а потом снова появляется на поверхности. — Если это корабль, то не стоит сейчас показывать всем, что у нас гравитоны. Станет темно — и прыгнем.

Пегий прилип к своей трубе и долго вглядывался в горизонт, то и дело морщась от того, что закатные лучи попадали на линзу, отчего изображение постоянно смазывалось.

— К чёрту, — выругался он, прекратив мучить свои глаза. — Дождёмся темноты и перепрыгнем. Кто бы, или что там ни было, рисковать не станем.

— Бережёного бог бережёт, — кивнул я. — Дай приказ сигнальщику, пусть предупредит «Кракен» и Альфаро готовиться к высотному манёвру.

— Есть, командор, — Пегий перегнулся через перила и рявкнул. — Сигнального на капитанский мостик, живо!

Я не стал мешать ему и ушёл в свою каюту. Парни сами справятся, не нужно их постоянно контролировать. Расстелив на столе карту, где центром являлась Дарсия, а все остальные объекты — периферия, даже огромный континент, как Сиверия — я с задумчивостью глядел на практически белое пятно западнее Эмитеза. Голодные Рифы были тщательно прорисованы тонкой и длинной цепочкой, а вот за ними вообще ничего не обозначено. Получается, Королевский флот или учёные доходили до этой гряды, а дальше не хватило желания сунуть нос? Странно. Мне казалось, на Тефии, куда занесло мою несчастную многострадальную душу, не осталось неизведанных мест, а на деле выходит всё гораздо интереснее. Неизвестный материк на западе, о котором существуют только отрывочные сведения (кстати, а как туда добирались путешественники, позже описавшие климатические особенности Эплойи?), куча островов, разбросанных по безбрежному океану — всё это вызывало массу вопросов.

Но где может быть Канталавега? Если мы встретили тонущую «Камбалу» где-то здесь — я отметил точку на карте — а сами пираты рванули к северо-западу, то возможная столица пиратов находится тоже севернее от лысого острова, который сейчас маячил за скальной грядой. Несколько сот миль пустынного океана и неизвестность.

Я со вздохом свернул карту, положил её в шкаф и вышел на палубу. Пегий — единственный из пиратов, который много где был, и о некоторых вещах знал куда больше, чем самые крутолобые учёные. Шкипера я нашёл на полубаке, распекавшего пару матросов за какую-то провинность. Увидев меня, он врезал по уху одного из них и рявкнул, чтобы убирались.

— Через оплеуху лучше доходит, — пояснил он, нисколько не смущаясь моего присутствия.

— Ну, ежели для дела… — кивнул я. — Слушай, Пегий, у меня вопрос один возник. А почему часть мировой карты не заполнена? Вроде бы моряки знают, что есть такой материк Эплойя, а где он находится, что из себя представляет — сплошная загадка.

— Чего тут гадать? — усмехнулся капитан. — Белый Змей не даёт ходу. Нападает на корабли, под воду утягивает. Вот там он и живёт, — протягивая руку в противоположную сторону от сереющих в наступающей темноте Голодных Рифов, добавил Пегий.

— А как же добираться туда?

— Мимо Соляных Островов и Сиверии строго на восток. Только так. А здесь хода нет. Никто и не лезет в эти воды.

— Змея видели только в этих местах?

— Ну да. Здесь океан тёплый, ему раздолье, — Пегий вдруг сделал охранительный знак. — Вот перепрыгнем через Рифы — и гляди по сторонам, чтобы не проморгать его появление. Спасение только в небе. Вот я думаю, Игнат, а ты же не зря бегал за военными гравитонами. Как будто что чуял.

— Только не говори, что мне будущее ведомо, — я рассмеялся и похлопал по плечу своего верного пирата. Вернее, бывшего пирата. После его слов стало кое-что проясняться, особенно про Белого Змея.

Если ареал обитания морской твари лежит между гипотетическим материком и Дарсией, то ясно, почему на картах такое огромное белое пятно с россыпью исследованных земель. Например, Чёрные Острова вполне себе существуют, а вот дальше — пустота. Не там ли живёт Змей?

Солнце нырнуло за горизонт, и сразу же нас окутала бархатистая ночь, ещё холодная и сырая. Воздух ещё не успел прогреться до летних температур, поэтому вахтенные кутались в плащи.

— Сигнальщик, бери фонарь и шуруй на корму, — приказал Сербандо, вынырнув откуда-то из-за шканцев. — Передай «Кракену», что начинаем манёвр. Пусть ждут сигнала к подъёму.

Первым вверх взмыла «Леди Тира». Она тяжело и неуклюже покачнулась с борта на борт, но как только оторвалась от поверхности моря, внизу зашумело, как будто под нами образовался огромный водопад.

— Прямо курс! — раздался глухой, как из трубы, голос Пегого. — Держать высоту сто футов!

Так оно и было. Инженеры графа Додрефа довели до ума нашу задумку с переговорной трубой, ведущей сразу на нижнюю палубу и в секретную комнату левитатора Ритольфа. Теперь вестовым не нужно было мотаться с капитанского мостика в трюм. Новинка пришлась по душе не только им, но и самому Пегому. Правда, при постройке граф заинтересовался, для чего нам такая штука, как изогнутая и проходящая через палубу конструкция. Я объяснил ему, что это необходимо для вызова отдыхающего экипажа в случае аврала.

Додреф мне не поверил, но подозреваю, в уме держал задумку, которой обязательно захочет воспользоваться. Перед отплытием я попросил Тиру запатентовать изобретение, чтобы ушлый граф не перехватил идею. Дружба дружбой, а остальное должно быть врозь.

«Леди Тира», поскрипывая сочленениями, поднялась тёмной глыбой над морем; гравитоны заработали на полную мощность, заставив меня болезненно поморщиться. Интересно, а как левитаторы переносят перенасыщение магическими потоками? Они ведь постоянно рядом с кристаллами, впитывают их энергию — каково это?

Зашелестели рулевые паруса, палуба дрогнула и словно поплыла вперёд, к подсвеченным слабой луной Рифам. Я перегнулся через фальшборт, разглядывая острые клыки, расплывающиеся в наползающем тумане. Вот мы их миновали, но Пегий не спешил подавать команду на снижение. Кажется, он хотел выйти на траверс «лысого» острова, чтобы при посадке не сесть на мелководье.

— Спускаемся по горизонту! — наконец, гулко ухнул капитан в трубу. — Дифферент на нос!

Моя «Леди» плавно пошла вниз, а перед самой поверхностью выровнялась, замерла на месте, тонко подвывая гравитонами. Опытный Ритольф очень плавно опустил бриг на воду, подняв небольшую волну. Вот что значит опыт. Он и погибший «Дампир» садил, как пушинку. А ведь фрегат по тоннажу превосходит бриг.

— Приказ «Кракену» — начать манёвр! — крикнул Сербандо сигнальщику.

На корме вспыхнул огонёк магического фонаря, описал круг.

— Зажечь огни по бортам! — последовал новый приказ, и вахтенные активировали фонари по бортам, чтобы капитан Кори не влетел в наш бриг. Благодаря цепочке огней, сверху хорошо были видны очертания «Леди Тиры».

Кори и Альфаро справились с не самым простым манёвром, учитывая их первый самостоятельный полёт. Правда, бывший боцман Пегого, опасаясь того, что при посадке поднимет большую волну, отклонился чуть в сторону, а левитатор посадил «Кракена» с таким шумом, как будто где-то неподалёку от нас нырнул кит.

— Учить ещё и учить эту макрель сопливую, — сплюнул в воду Пегий, теребивший до этого свою бороду. Я чувствовал, как переживал капитан за своего ученика в момент манёвра, и только потом, когда «Кракен» сел на воду, позволил себя съязвить. — Сигнальные огни гасить! Вахте приступить к службе! Остальным — спать!

Прежде чем уйти к себе в каюту, я проверил посты, на которых стояли мои штурмовики. На последнем совещании перед отплытием из Скайдры было решено привлекать бойцов на ночные вахты. Мы одна команда, и это правило соблюдалось. Отыскав дона Ардио на полубаке, я поинтересовался, сколько человек он выставил.

— Четверых, — ответил Леон, кутаясь в плащ. — Как обычно. Корма, нос и борта. Думаешь, мы уже полностью влезли на чужую территорию?

— Кабы знать, — я пожал плечами. — Тюленя поставь на «собачью вахту». У него слух такой, что за десять кабельтовых шум услышит. Гнусные делишки, обычно, творятся на рассвете.

— Ясно, — дон Ардио усмехнулся. — Если сам командор Сирота беспокоится, то экспедиция выйдет весёлой. А чутьё его никогда не обманывало.

— Поговори мне, — добродушно погрозив ему пальцем, я отправился спать.

Часть вторая Легенды морей. Глава 1. Она в самом деле существует!

Вторые сутки безмятежного плавания. Даже не верится, что море может быть насколько дружелюбным и спокойным, притом и без штиля. Ветер надувает паруса и гонит наши корабли вперёд, и мы даже не обращаем внимание на островки, мелькающие то по левому, то по правому борту. Их здесь много: поросших густой зеленью разнообразных деревьев и кустарников; вздымающихся скальными выступами, над которыми тучами вьются птицы; голых, как тот, самый первый встреченный нами пятачок земли; и даже с удобными бухточками, лазоревой водой и чистейшим песком.

Аттикус вместе со штурманом Вернером, коего тоже завербовал Пегий ещё в Скайдре, отмечает на карте все эти островки, давая им названия, порой причудливые: Голубой, Трясущаяся Скала, Убежище моряка, Песчаный пляж, Штормовой, Печальный, Бурный Риф. Я пытался выяснить, по какой логике им присваивали имена. Но, глядя на бутылку аксумского рома, прижимавшую один из краёв карты, мне становилось понятно, откуда черпали идеи эти приятели. Вернер оказался любителем поэтических виршей, а Аттикус, к моему изумлению, тоже щеголял знаниями старинных баллад. Заглянув в кают-компанию, я увидел, как друг декламирует, размахивая кружкой:

— В те давние, прославленные годы

Жил полудемон, получеловек.

Он не хотел людской свободы,

Людей поработить решил навек.

И вот древнейший город Хеорот

Постигла величайшая беда:

В сраженье утром уходили воины,

Не возвращаясь больше никогда![1]

Ну и далее, в этом же духе. Вернер с просветлённым лицом слушал его, постукивая в такт карандашом по столу. Когда Аттикус закончил завывать, он, не замечая моего присутствия, похлопал в ладоши и воскликнул:

— Друг мой, а ты слышал когда-нибудь «Три песни»? Очень старинная баллада, была написана на фарисском наречии… Вот, послушай.

'Три песни я знаю: в одной старина!

Тобою, могучий, забыта она;

Ты сам её в лесе дремучем сложил;

Та песня: отца моего ты убил.

Есть песня другая: ужасна она;

И мною под бурей ночной сложена;

Пою её ранней и поздней порой;

И песня та: бейся, убийца со мной!' [2]

Вернер заметил меня и резко прервался, смущённо кашлянул в кулак и с глубокомысленным взором уставился на карту.

— Неплохо у вас получается, господа, — с трудом сдерживая улыбку, я подошёл к столу и стал разглядывать нанесённые на копию капитанской карты пометки с названиями островов. Потом картографы на основании этих данных сделают нормальные, красочные карты. А это, можно сказать, пока лишь кроки[3]. — Штурман, а вы играете на китаре?

— Увы, у меня лучше получается прокладывать курс, чем перебирать струны, — развёл руками Вернер, уходя от подготовленной мною ловушки.

— Жаль. А то я хотел вечером устроить представление. Стихи, песни, пляски…

— Командор, я так понимаю, в роли артистов должны выступить мы? — вздохнул Аттикус. — Просим прощения, немного увлеклись, давая названия островам. После нескольких глотков рома думается лучше.

А сам глядит с хитро спрятанной усмешкой, понимая, что я не буду никого наказывать. Они же пьют горячительное не на виду экипажа, не расстраивают его своим весельем. Тем более, по моему приказу на ужин всем выдаётся чарка рома, что на «Леди», что на «Кракене». За дисциплиной следят боцманы, десятники и капитаны. Попавшегося на пьянстве сначала отправят гальюн чистить, а следующее нарушение может стать последним. У Пегого обязательно пиратское прошлое взыграет, и он запросто прикажет привязать виновника к балке и погружать его под воду. Сколько раз и на какое время — это уже на усмотрение капитана. У штурмовиков провинившийся повторно изгоняется из славного отряда командора Сироты.

— Не зарывайтесь, — я погрозил пальцем и спросил Вернера. — Вы делали расчёты от точки рандеву с пиратским судном до Голодных Рифов?

— Так точно, господин командор. Вектор продвижения — строго на северо-запад, — штурман оживился и ткнул карандашом в пустое место. — Учитывая, что мы за два дня не встретили ни одного проплывающего мимо корабля, основные маршруты проходят именно там. Поэтому предлагаю постепенно смещаться на один румб каждые двенадцать часов. Возможно, неуловимая Канталавега прячется где-то выше от нашего местоположения. Или же нам удастся наткнуться на более оживлённую коммуникацию.

— А вы сами что-нибудь знаете об этих местах? — мне захотелось выслушать мнение человека, два десятка лет ходившего на купеческих кораблях.

— Знаю только одно: здесь нет островных государств. Торговать с туземцами нет смысла. Ресурсов на клочках земли хватает только на прокорм, какая уж тут торговля.

— Но с Чёрными Островами Дарсия активно торгует, — напомнил я.

— Да, я там частенько бывал, — кивнул Вернер. — Мой бывший наниматель господин Демарко разбогател на торговле зёрен куфесаби, экзотических фруктов, тапуаха — это земляной фрукт, туземцы его поглощают в неимоверных количествах. Из него довольно разнообразные блюда получаются. А насчёт вашего вопроса, командор, скажу так: именно в этот район мало кто заглядывает. Даже Королевский флот не имеет никакого интереса, так как основной маршрут «золотых караванов» лежит намного восточнее от Голодных Рифов. Исходила бы отсюда опасность — мы бы постоянно натыкали на патрули.

— Разумно, — я покачался с мысков на пятки, рассматривая постепенно заполняющуюся пустоту на карте. — Почему так много необитаемых островов?

— В большей мере они не пригодны для жизни, — пожал плечами штурман. — Если только уповать на мясо птиц, змей и рыб, то протянуть какое-то время можно, но без чистой воды наступит гарантированная смерть. Судя по всему, с ней как раз и беда.

— Да, это серьёзная проблема. А вы отметили острова с удобными бухтами? Они могут пригодиться для будущих экспедиций в качестве перевалочных баз.

— Есть таковые. Парочка отменных бухт с песчаным пляжем, удобным для высадки. От непогоды можно скрыться.

Убедившись, что Аттикус со штурманом не просто ром лакают, я оставил их и дальше читать друг другу неизвестные мне баллады, а сам направился на капитанский мостик, чтобы поделиться одной идеей с Пегим. Как раньше не догадался? Вот что значит потеря стратегического мышления, когда военный опыт не затребован в полной мере. А с другой стороны, когда ещё появится возможность исследовать «белое пятно», куда моряки редко нос суют? Уже с десяток островов открыли, название им дали. Всё польза.

Пегий с моим планом согласился и признался, что тоже думал о воздушной разведке.

Как только стемнело, «Леди Тира» и «Кракен» поднялись в небо на полторы тысячи футов и на небольшой скорости поплыли на северо-запад, держась нижней кромки облаков, удачно закрывших звёзды и луну. План был в том, чтобы с воздуха разглядеть малейшую засветку на море. Если таковую обнаружим, то со стопроцентной уверенностью можно сказать, что это и есть остров Канталавега. Не может такого быть, чтобы база, куда стягиваются все пиратские корабли, сохраняла светомаскировку. Там ведь не только таверна, где вольные братья спускают на выпивку и женщин свои последние гроши. Возможно, на острове существует поселение, а то и форт для защиты базы. А сверху видно гораздо дальше, чем с подзорной трубой. В последнем случае мешает горизонт. Ночью же сплошная красота. Внизу расстилается чёрно-бархатистая поверхность моря, изредка взблескивая серебристой полоской лунного света из-за разошедшихся на короткое время облаков. Хлопают рулевые паруса из-за смены ветра, отчего приходится спускаться ниже, чтобы не потерять поток.

Вахтенные во все глаза глядят вниз, тщась рассмотреть в густой темноте хоть один проблеск света. Мои штурмовики тоже без дела не сидят, рассыпались вдоль бортов и добросовестно пялятся по сторонам. Никто не спит, всем интересно. Уже вовсю пари заключают, кто первым обнаружит обитаемый остров.

Первым оказался Тью. Глазастый чертёнок углядел жидкую цепочку огоньков совсем не там, где мы рассчитывали найти Канталавегу. Мы-то шли на северо-запад, а светящийся остров оказался южнее, на одиннадцать часов, грубо говоря.

— Левый парус долой! — приказал Сербандо. — Правым забирать! Сигнальный — приказ «Кракену»: следовать в кильватере, ориентир на кормовые огни.

Трое правых вахтенных с трудом развернули рулевую балку, тяжёлое полотнище хлопнуло, ловя воздушный поток. «Леди» совсем не элегантно крякнула, разворачиваясь на зюйд. Какое-то время мы медленно крались между облаков, изредка опускаясь ниже, чтобы сориентироваться на огни, которые становились ближе.

— Нужно садиться, — сказал Пегий, убирая подзорную трубу. — Как раз горизонт нас спрячет, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что мы на гравитонах подошли.

— Да рано или поздно узнают, — отмахнулся я, поёжившись от сырости, окутавшей нас густой патокой. — Я бы на ближайших островах установил посты с приказом давать сигнал при появлении чужака.

— Сигнальный дым? — понятливо хмыкнул Пегий. — Тогда тем более правильно мы поступили. Пока наши бывшие дружки сообразят, что вообще происходит, можно много чего узнать.

Ритольф, получив приказ, стал аккуратно снижаться. Как только «Леди» осела на воду, последовала команда бросить якорь, свободным от вахты спуститься в трюм, остальным продолжать службу. «Кракен» с гулким шумом сел в двух кабельтовых от нас, что вызвало у Пегого очередной приступ недовольства.

— Определю наше местонахождение завтра в полдень, — сказал штурман, кутаясь в плащ. — Не вижу неба, всё затянуло.

— Шторма бы не было, — с тревогой проговорил Эстеван, дрожа от нетерпения. Я понимал его. Кажущаяся близость к родителям могла обернуться большим разочарованием. Командор Эскобето сейчас мог находиться совсем в других широтах.

— Не будет, — успокоил я его. — Иди в каюту. И мой тебе совет. Когда мы сойдём на землю, старайся держать язык за зубами. Никого не расспрашивай, где Ригольди Эскобето. Здесь такие матёрые волки, сразу сообразят, что дело нечисто. Чего это вдруг какой-то малец интересуется командором. Ты понял меня?

— Да, эрл Игнат, понял, — кивнул парень. — Молчать, не спрашивать про отца, глядеть по сторонам.

— Молодец, — я хлопнул его по плечу. — А о командоре я сам буду спрашивать. Надеюсь, сюда кто-нибудь с Инсильвады перебежал. Надо поискать знакомых.

Постепенно суета на корабле затихла, остались только вахтенные и мои штурмовики, приданные им в помощь. Ночь прошла спокойно, побудку сыграли на рассвете, когда молочный туман стелился по маслянисто-тёмной воде, окутывая корабли. «Кракен» гляделся уставшим морским животным, то и дело издававшим странные и таинственные звуки, но прислушавшись, можно было различить плеск волн о борт и скрип обшивки.

После раннего завтрака — Пегому не терпелось войти в бухту Канталавеги (в чём он был уверен) и произвести фурор своим появлением — прозвучала команда выбрать якорь и поднять паруса. Я приказал дону Ардио подготовить штурмовой отряд для высадки, если вдруг по нам решат стрелять. Отрядный сигнальщик отрепетовал команду дону Ансело. Пушечные порты решили не открывать, чтобы не нервировать островитян, но бомбардиры уже были на местах, готовя орудия к бою.

И мы пошли. «Леди Тира» с развевающимся штандартом красиво разрезала упругие, позеленевшие от восходящего солнца, волны. При скорости в двенадцать узлов мы вскоре оказались в прямой видимости острова, и я вместе с Пегим одновременно поднёс к глазу подзорную трубу. Мне не терпелось увидеть таинственный, никем из учёных или военных ни разу не посещённый кусок земли, затерявшийся в безбрежном океане.

— Канталавега, — хохотнул Пегий. — Клянусь акульими кишками, это самая настоящая Канталавега. Она всё-таки существует!

Остров представлял из себя довольно приличный по размерам участок суши, вытянутый с севера на юг, холмистый и поросший лесом, занимавшим большую его часть. Чуть ближе к южной оконечности эти холмы постепенно повышались, а лес становился густым, смыкаясь между собой пышными зелёными кронами. Но в глаза сразу бросилось совершенно другое: каменный форт, стоящий на одном из холмов. Он был обнесён защитной стеной, по углам торчали сторожевые вышки, а в глубине виднелась верхняя часть то ли казарм, то ли жилых домов. Над крышей одного из них торчал флагшток с развевающимся на ветру флагом. Что на нём нарисовано, я разглядеть не мог. Всё-таки ещё далековато.

Вогнутая подковой бухта, в которой местные обитатели оборудовали причалы, находилась почти напротив форта. Хорошая диспозиция, признал я, продолжая разглядывать Канталавегу. Из форта просматривалось всё побережье, а также вся прибрежная зона. Правда, не знаю, что находится на другой стороне острова. Может, ещё один порт, а то и какое-нибудь поселение.

За причалами вдоль берега тянулись какие-то сараи, игравшие, по всей видимости, роль пакгаузов и складов, большей частью деревянные, но встречались и каменные. Сразу за ними раскинулся посёлок, слепленный из дерьма и палок, если так можно выразиться, глядя на убогие хижины. Со строительным материалом на острове намечалась очень большая проблема, несмотря на богатый лес. Стало интересно, почему жители не используют дерево. Но домов, сложенных из камня, тоже хватало. Самым примечательным зданием была двухэтажная и длинная постройка. Нижний этаж оказался полностью выложен из дикого камня и даже не оштукатурен. Верхняя же часть дома была бревенчатой, в стенах зияли провалы окон, больше походящих на бойницы. Грамотно, если постоянно ожидаешь нападения. Гостиница или таверна, а возможно, и полностью административное здание, могло стать оборонительной фортификацией. Если враг десантируется на берег, его встретят оружейным огнём, а мирные жители смогут спрятаться в центральном форте, к которому вела извилистая тропка. Она то и дело скрывалась в густом лесу и неожиданно выныривала на поверхность, где не было растительности. По сравнению с Инсильвадой, здесь всё дышало примитивностью и убогостью.

Зато в бухте стояли три корабля. Оглядев побережье, я перевёл взгляд на них, чтобы как следует изучить. Это явно были пираты. Один из них — двухмачтовый бриг, рядом с ним пристроился тендер, чуть подальше от них застыла шхуна. Флаги, понятное дело, разнообразием не отличаются: на чёрном полотнище черепушки с абордажными саблями. Значит, командоров здесь нет. Командоры на флагманских кораблях поднимали свои штандарты. У Эскобето, к примеру, было полотнище с изображением какого-то неизвестного науке цветка с широкими лепестками и странными шипами на них. У меня ещё тогда, будучи на Инсильваде, возникло подозрение, что идею флага Ригольди подсказала красавица Саиль. Цветок, вероятно, аксумский, в наших широтах такой точно не водится.

— Что скажешь, шкипер? — поинтересовался я, продолжая разглядывать корабли. — Нашёл своих знакомых?

— Кажется, вон тот бриг, который ближе к берегу, я видел, — пробормотал Пегий. — О, забегали, крысы! Слушай, командор, а ведь это «Малышка» из флотилии Зубастика! Там шкипером был Мясник. Он, вроде, после атаки на «золотой караван» выжил. Я его видел, наливающимся по самую глотку ромом.

— Тогда с него и начнём, — решил я. — Подвалим ближе и проведём переговоры. Сразу на берег высаживаться не будем, прощупаем ситуацию. Подозреваю, гонца в форт уже послали, чтобы предупредить местного князька, или как он называется. И людишки на берег стали подтягиваться.

— Ты думаешь, здесь есть власть? — усмехнулся Пегий.

— Более чем уверен. Вспомни Остров Старцев. Вроде бы удалились старички на покой, а сами исподволь старались всеми делами Вольного Братства заправлять, — пока говорил, мелькнула мысль, а не перебазировался ли сюда кто-нибудь из этих кровавых пиратов? Локус, например, вполне мог выжить.

Я не стал мешать капитану совершать манёвр входа в бухту. Пегий, как всегда, грамотно встал, держа на прицеле пушек бриг и тендер, а «Кракен» контролировал шхуну. Судя по вялым движениям на палубах этих кораблей, экипажи находились на берегу.

— Ну, и с кем там разговаривать? — Пегий потеребил бороду, ожидая хоть какой-то реакции. — Все сонные, как мухи. Игнат, пожалуй, нам стоит сойти на берег.

— Давай, — я тоже увидел, что от стоящих на якоре судов опасности ждать не стоит, поэтому сход на берег напрашивался сам собой. Глядишь, истинные хозяева Канталавеги появятся. — Только дай приказ экипажу не расслабляться, никого на борт не пускать. А кто с наглой рожей полезет, того бить в зубы сапогом.

Пегий захохотал и пошёл отдавать приказ, чтобы готовили шлюпку. Я нашёл Клопа — отрядного сигнальщика — и дал ему задачу отбить сигнал дону Ансело: присоединиться к нам и взять с собой десять штурмовиков, вооружённых мушкетами. Через полчаса две шлюпки, полные решительных и обвешанных разным смертоносным железом людей, причалили к пирсу. Под молчание собравшейся на берегу публики я, Пегий, Леон, Михель, виконт Агосто, как старшие представители прибывшего отряда, первыми шагнули навстречу им.

В толпе пошли шепотки. Наш отряд выглядел очень внушительно на фоне жителей Канталавеги, разодетой в разнообразное тряпьё. Штурмовики в чёрных сюртуках, с мушкетами и палашами, да парочка странных людей, обмотанных с ног до головы тёмно-серыми тканями произвели впечатление.

— Господа, — я небрежно прикоснулся к полям треуголки, — позвольте поприветствовать вас от лица командора Игната Сироты и его дружной команды. Мы здесь впервые, поэтому не знаем местных правил. Кто-нибудь уполномочен вести переговоры от лица островитян?

— А ты кто такой будешь? — раздался крик из толпы, тоже вооружённой абордажными саблями, топорами и пистолетами. — Чей это флаг на бриге?

— Командора Сироты, бестолочь глухая! — рявкнул капитан «Леди Тиры». — Я Пегий, если кто меня не узнал!

— Пегий? — глухой, но сильный голос в самом конце толпы, всё прибывающей и прибывающей, был полон удивления. — Дайте пройти, черепахи сухопутные! Ну же!

Из толпы вывалился худощавый мужик в потрёпанной и линялой от многих стирок матросской робе. Щетинистое удлинённое к подбородку лицо, слегка выпяченная нижняя губа, пронырливые блёклые глазки пробежались взглядом по нам, остановились на Пегом, метнулись обратно и вернулись к шкиперу.

— Что-то ты не похож на Пегого, братец, — глухо произнёс мужик. — Пегий был худым, как щепка, но зато запросто гвозди вокруг пальца обвязывал.

— Отъелся, вот и непохож, — под смех толпы ответил шкипер, тоже внимательно вглядываясь в говорящего. — Хвост ската мне в печень! Ты же Мак Бом-Бом с «Белой Розы»!

— Верно, я Мак Бом-Бом, — подбоченился мужик и почесал щетину. — А вот ты… Эй, у кого-нибудь гвоздь в кармане завалялся?

— В заднице у тебя гвоздь, дурень, — заржали пираты, расслабляясь. Видели, что мы вели себя спокойно.

— Точно, дурень, — Пегий покачал головой и достал из кошеля, к которому сразу приковалось с десяток жадных взглядов, монетку в один ранд и зажал её между указательным и большим пальцем. Потом медленно стал сдавливать, чтобы она не выскочила ненароком. Народ одобрительно зашумел. Ранд был беспощадно согнут пополам.

— Эх, лучше бы мне отдал! — Мак ухмыльнулся и раскинул руки. — А вот теперь вижу, что это Пегий! Здорово, брат!

— Держи свои клешни подальше от меня! — предупредил шкипер. — Сколько уже кошелей спёр? Как тебя до сих пор не прибили!

— Врут, клянусь кишками акулы — врут! — заявил пират с «Белой Розы». — Ты лучше ответь, куда так резко пропал? Говорили, «Тира» напоролась на военный патруль, получила десяток дырок в борт и затонула. Вместе со всеми.

— Туда глянь и убедись, — Пегий ткнул пальцем в сторону бухты, где стояли корабли. — Видишь, флагман Плясуна ещё бодро бегает по морям. Только теперь он зовётся «Кракеном».

В толпе ахнули, многие стали делать охранные знаки. Никто из вольных братьев в здравом уме не назвал бы корабль именем морского дьявола. Это было что-то неслыханное. А ну как вместе с нами и Сам приплыл?

— Вы что, Игната не признали? — раздался рык человека, чей голос я где-то слышал. — Ну-ка, разошлись, креветки.

Вновь толпа заколыхалась, и к нам вышел высокий рыжебородый мужчина в добротном, хоть и старом кафтане. Он с ухмылкой приблизился ко мне, оглядел с ног до головы и прогромыхал:

— Не ожидал, что ты живой! Слухи ходили, ты в Дарсию подался, да потонул по дороге.

— Эрик Рыжебородый, — я расплылся в улыбке, радуясь встрече с этим человеком, одним из немногих, кто вызывал у меня уважение. — Здорово, чертяка морской! А разве ты не с Эскобето ушёл?

— Да подожди ты, потом поговорим! — Эрик сграбастал меня в охапку и стал мять, словно пытался прощупать все рёбра, и сколько я набрал веса. — Вот не ожидал тебя здесь увидеть! Сюрприз так сюрприз!

— А не он ли убил Лихого Плясуна? — вякнул ещё один голос. — Из-за девки ейной честного фраймана порешил, золотишко спёр и к королю под бочок убежал!

Эрик покраснел, как будто это ему кинули обвинение, придержал меня, чтобы я ненароком не приказал своим парням порубить в капусту идиота, обернулся и загудел:

— Кто там такой смелый? Ленивец? Ну-ка, повтори ещё раз, чтобы я мог тебе зубы в глотку вбить! Это — Игнат Сирота, кто не знает! Это он организовал атаку на «золотой караван», и впервые вольные братья ощипали королевских петухов! Вот, смотрите на человека, о котором уже ходят легенды среди корсаров! А Лихой Плясун сам виноват в своей смерти. И не в девке дело, а в чести пиратской! Так что, если не знаешь, как дело было, лучше прикуси язык.

— А золото?

— Каждый, кто атаковал караван и выжил, получил свою долю, — спокойно ответил я, сделав заметку в уме, что этого Ленивца надо выпотрошить, куда все фрайманы поразбежались. Раз он обо мне слышал, значит, на архипелаге промышлял. — Ты же был там? Или задницы старцам подтирал, когда братья погибали?

Зеваки расхохотались и стали подначивать Ленивца, который сначала грозился кому-то уши обрезать, а затем, махнув рукой, направился к двухэтажному зданию. Значит, точно местная таверна с гостиницей.

— Расходитесь, братья! — крикнул Эрик, и его, к моему удивлению, послушались. Народ стал разбредаться, оживлённо делясь произошедшим. Подозреваю, сейчас обо мне начнут собирать разные слухи, чтобы составить мнение, кто я таков.

Пока мы стояли на берегу, в глаза бросилось отсутствие детей, хотя в толпе были женщины, и не все из них глубокие старухи. Попадались и довольно молодые, ещё способные рожать. Сам посёлок довольно большой, огибает подковой бухту. Почти весь лес в округе вырублен, но чем дальше, тем он гуще и карабкается по холмам вверх, до самого форта.

— Как же я рад тебя видеть, Игнат! — потряс меня за плечи Эрик. — Пошли, горло промочим, что ли! Да заодно со своими спутниками познакомишь! Пегого-то я знаю, и вон тех головорезов, с которыми ты остров Мофорт брал на ножи. А остальных где набрал? Рожи у всех бандитские.

Рич и дон Ансело ухмыльнулись, дон Ардио лишь дёрнул плечом. Не забыли ещё нашу команду, и на этом надо сыграть.

Я не стал возражать, только кивнул Леону. Тот с десятком штурмовиков выдвинулся вперёд, и по натоптанной широкой дороге направился к таверне. Михель со вторым отрядом контролировал тыл, а все остальные шли посредине. Рыжебородый, держа ладонь на огромном тесаке, заткнутом за пояс, оживлённо рассказывал, как попал сюда:

— После того, как золотишко между флотилиями поделили, все побежали, как крабы с пляжа, кто куда. Дикий Кот вместе с Зубастиком ушёл на Кататуну, чёрных девок щупать, да местными королями становиться, как они сами говорили. Китолов никому ничего не сказал. Да у него больше всех кораблей оставалось, поэтому была мысль, что он в Аксум подался. А что? Правильная мысль. Там можно наняться к какому-нибудь амиру на службу, получить от него патент приватира — и грабь всех, кого увидишь в паре кабельтовых от себя. Гасила сгинул. Он так здесь и не появился за два года. Тем более удивительно, что ты, Игнат, как мурена из-под камней, выскочил. Да ещё с новеньким бригом. Вижу, недавно на воду спущен. Где строил, если не секрет?

— В Скайдре, — пожал я плечами, не делая из этого секрета. Лучше самому описать случившееся со мной, где жил, чем занимался, чем потом выслушивать претензии разных ленивцев.

— Ха-ха! — Эрик развеселился. — Ты таким же шутником остался! Скажешь тоже! На какие шиши? Насколько знаю, ты отдал свою долю кому-то из шкиперов Эскобето, а сам с голой задницей рванул в Дарсию. Денежки-то откуда?

— Так я же девчонку, похищенную Лихим Плясуном, вернул родственникам, — «удивился» я наивному вопросу. — Они мне отвалили кучу денег, которые я потратил на строительство нового корабля. Пока на верфях мой заказ выполняли, нанялся со своими штурмовиками охранять купеческие караваны. Всю Дарсию с севера на юг и обратно прошёл, подзаработал немного. Как только мою «Леди» построили, сразу рванул на поиски своего золотишка.

— Я сразу понял, когда тебя увидел, что за своей долей пришёл, — Эрик почесал бороду и остановился возле входа в таверну, над входом в которую висела доска с надписью «Дочь русалки». — Погоди-погоди. Ты назвал свой бриг «Леди»?

— Ну да, «Леди Тира». Это же благодаря ей у меня такой красавец, — я улыбнулся и кивнул в сторону бухты.

— А-аа, а то уже мысли в голову полезли, что ты женился на этой богачке, — хохотнул пират, но как-то неуверенно.

— Я же не совсем с ума выжил, — хлопнул его по плечу, совершенно спокойно ответил я. Незачем всяким проходимцам знать, что эта богачка — моя жена. Пират — существо импульсивное, гадкое и коварное. Начнёт сразу планы строить, как меня выдоить досуха с помощью шантажа. И Тира станет объектом охоты.

Виконт Агосто не захотел сидеть в таверне и решил прогуляться по острову. Зная его страсть и любопытство ко всему новому, я только махнул рукой. Пусть осмотрится, потом что-нибудь интересное расскажет. Только попросил дона Ансело сопровождать его вместе с охраной. Десяток парней в чёрных куртках, надеюсь, отобьют охоту у местных сделать что-нибудь плохое. Гусь вместе со своим десятком расположился на входе, сразу привлекая внимание ребятишек, сразу откуда-то появившихся, когда тревога с нашим появлением улеглась.

Я же с Эриком, Ричем, низаритами, Леоном и Тью зашёл в помещение, заполненное пьющей публикой. Оказывается, не все побежали на берег, многие уже просто не могли сдвинуться с места от выпитого. Звучал женский смех, где-то бренчали струны китары, в воздухе стоял запах жареного мяса и перебродившего пойла, которым накачивались островитяне. При нашем появлении наступила тишина, кто-то громко икнул, и тут же раздался громкий гогот. Кто-то звал Эрика сесть за стол, но Рыжебородый повел нас дальше, отпихивая тянущиеся к нему руки.

Моё внимание привлёк хозяин таверны, наливавший какому-то мужику в потасканном кафтане кружку пива из большого глиняного кувшина.

— Будь с Эриком, а я скоро подойду, — шепнув Ричу на ухо, я ловко развернулся и направился к стойке, за которой возвышался человек, знакомый мне со времён пиратского прошлого.

Наби-Син и Дор Хадан, не обращая внимания на любопытные, а порой, опасливые взгляды, шли следом, цепко поглядывая по сторонам. Странные одежды и торчащие из-за спины наёмников рукояти тальваров охлаждали пыл куда быстрее, чем простые увещевания.

— Здорово, старина! — улыбаясь, я подошёл к стойке и приподнял треуголку.

Здоровяк в закатанной до локтей рубахе на мгновение замер, разглядывая меня, а потом бесцеремонно встряхнул за шиворот пьянчужку, уронившего голову прямо на широкий прилавок и храпевшего с переливами, отбросил назад.

— Пошёл отсюда! — и сам расплылся в улыбке, раскидывая ручищи по сторонам. — Игнат! Глазам своим не верю! Народишко тут панику поднял, говорит, какие-то корабли под королевским штандартом заходят, стрелять из пушек сейчас начнут. А я подумал, какие, к хренам, вояки? Они про Канталавегу слыхом не слыхивали! Не иначе Дикий Кот вернулся или Эскобето. Ан нет, это сам Сирота заявился!

Он не поленился выйти из-за прилавка и крепко меня обнял. Не ошибся я, это и в самом деле был Ирвин, хозяин «Хитрой Русалки» с Рачьего острова. Почему-то не удивлён, что ему удалось выскочить из блокады архипелага и обосноваться на новом месте без всякого ущерба. Такой пронырливости можно только позавидовать.

— Не забыл, чертяка?

— Забудешь тебя, — хмыкнул Ирвин, заходя обратно за стойку, чтобы налить в кувшин пива для очередного выпивохи. — Ты же когда сказал, что королевский флот обязательно наведается на Керми, чтобы отомстить за потерянное золото, я недолго думал. Продал «Хитрую Русалку» одному «внезапно» разбогатевшему идиоту — ха-ха! — и напросился к Дикому Коту на борт. Думал, вместе с ним на Кататуну рвануть и там осесть. Какая разница, где людей кормить? Но судьба по-другому распорядилась. Кот бросил здесь якорь, чтобы воды набрать, да продуктов прикупить, а я подумал-подумал, да и решил остаться. Жена тоже не против была. Купил за гроши развалюху, отстроил её, потом подумал, что без гостиницы плохо, иногда на Канталавеге интересные люди появляются, а тут им все удобства.

— Молодец, — похвалил я Ирвина, облокотившись на чисто выскобленный прилавок. — Я всегда знал, что у тебя голова работает, как надо. Значит, Канталавега… А мне говорили, выдумка всё это, нет такого местечка на планете.

— Ну, так… — хмыкнул старый друг, — ясное дело, кто же будет раскрывать тайное убежище после разгрома Вольной Республики. Фрайманы разбежались кто куда. Золото у них было. Может, в Сиверии осели, а то и в Аксуме. Мест хватает. Но тут ещё одно… Боятся Белого Змея. Здесь его территория. Грешников топит, как котят. Вот и не суётся королевский флот сюда.

Насчёт Змея мне очень хотелось поговорить, но сейчас иных вопросов накопилось — дня не хватит для разговоров.

— А про Эскобето ты что-нибудь слышал? — с затаённой надеждой спросил я.

— Он со своей флотилией сначала к Чёрным Островам хотел уйти, потом передумал и вместе с Китоловом дёрнул в Аксум. У него ведь жена оттуда.

Ну да, логично. Если Саиль — аксумка, то зачем ей какие-то острова, если есть целый континент, где можно найти родственников и спокойно жить в сытости и довольствие. Но одно не билось с этой новостью. Она, что, забыла про сына? Саиль, мне кажется, не из тех женщин, что бросают своего ребёнка и благополучно забывают о нём. Что-то не так в истории с Эскобето.

— То есть Ригольди как исчез с Керми, так и не появлялся?

— Здесь его точно не было, — твёрдо ответил Ирвин. — Но слухи ходили, видели его возле Тенеции. Но что он там делал, ума не приложу. Врали, наверное.

— Когда последний раз слышал?

— Полгода назад, один из братьев на хвосте принёс. Обычно сюда заходят, чтобы пополнить запасы воды, отдохнуть, шлюх отодрать. Мало кто здесь задерживается.

— Почему? Мне показалось, остров большой, место хорошее. Жить можно…

— Хозяин не позволяет, — Ирвин понизил голос. — Видел каменный форт на холме?

— Видел. Заинтересовался, интересная фортификация.

— Ещё бы! — ухмыльнулся хозяин «Русалки», тьфу ты, «Дочери Русалки». — Этой крепости сотни две лет. Вот Хозяин там и живет. Закон у него такой: только женщины, дети, ремесленники, бывшие слуги, ну и пираты, получившие увечья, остаются на острове. Остальные — не больше месяца, а потом должны покинуть Канталавегу.

— Ничего себе. Это кто такой дерзкий? — мне стало очень любопытно.

— Кракен, — очень тихо сказал Ирвин.

— Прости, не понял…

— Там живёт Кракен — тот самый знаменитый пират, о котором до сих пор гремит жуткая слава.

— Он же давно умер! — растерянно проговорил я. — Почти триста лет назад!

— Все так думают, пока не попадают на Канталавегу, — кисло улыбнулся Ирвин. — Но, поверь мне, Игнат. Кракен очень даже живой, хоть и выглядит не очень здорово. И он уже знает, что на его острове появились новые гости.

Примечания:

[1] Сказание о Беовульфе

[2] Уланд — Три песни. Перевод В. Жуковского

[3] Кроки — скелет карты, наскоро набросанный карандашом. План местности, наскоро сделанный путём глазомерной съемки.

Глава 2 Тайна острова

Мы засидели с Эриком Рыжебородым до полуночи; уже и таверна опустела, и работники Ирвина шустро убрали со столов грязную посуду, вымыли пол, а мы всё разговаривали, вспоминая славные денёчки на Керми, и гадали, где сейчас могут находиться одиозные фрайманы Вольной Республики. Но больше всего меня интересовало другое.

— Ирвин рассказал, что любой пиратский экипаж может оставаться здесь не больше месяца, а потом ему нужно убираться восвояси, — я выпустил дым пахитосы вверх, разглядывая почерневшие потолочные балки.

— Так и есть, — кивнул Эрик. — Я сюда пригнал «Молнию» на кренгование и починку. Только из-за этого хозяин Канталавеги разрешил нам побыть здесь подольше. На западной стороне острова есть подходящее местечко для этого, там мы полмесяца провозились, пока не привели в порядок шхуну.

— А как она у тебя оказалась? Ты же, вроде, на другом корабле ходил.

— Так мы на аксумцев налетели, — усмехнулся Эрик, прикладываясь к кружке со знаменитой ягодной настойкой Ирвина, которую он выставил нам, как дорогим гостям. — Заплутали в тумане, сбились с курса, попали в Тивермутское течение и оказались севернее Салангара. А там аксумцы резвились. Видимо, дела у них плохо шли, вот и решили со злости нас пощипать. Две карки и шхуна против «Рогатого». Зато нас было почти сто человек, спокойно по палубе пройти невозможно, чтобы не наткнуться на кого-нибудь. Ну и задумали взять на абордаж шхуну, так на ней пушки были, и одну карку. Сначала сцепились с самым опасным экипажем на шхуне, высадили десант в сорок человек, и сразу же рванули к карке. На неё запрыгнули двадцать наших парней. А третье судно несколькими залпами из пушек продырявили, там пожар возник. Сгорела к дьяволу. Но и нас пытались обстреливать. «Рогатый» тоже горел, поэтому решили брать аксумскую шхуну призом. Короче, вырезали весь экипаж и подняли свой флаг. Я взял на себя командование, с тех пор и мечусь от острова к острову на «Молнии».

По голосу Рыжебородого можно было понять, что он доволен своей жизнью, и благодарен богам за каждый прожитый день, за добычу, взятую в море. Но в глазах пирата застыло отчаяние, как будто он попал в ловушку и не может вылезти из неё, барахтаясь и выкручиваясь с хрустом в суставах. Любая моя попытка выяснить у Эрика его дальнейшие планы вызывала лишь пожимание плечами.

— Не знаю я, Игнат, где завтра буду, а ты меня о далёком будущем спрашиваешь, — опустошив стакан, он печально поглядел на кувшин, раздумывая, налить ли себе ещё или хватит. — Это же как игра в ба́рбут[1]. Нужно не только выкинуть правильную комбинацию, но и иметь смелость перевернуть игру с ног на голову. Оказывается, я трус.

— А ты спроси у моего друга Нима, — усмехнувшись, я кивнул на виконта. Тот натянул шляпу на нос, привалился к стене со сложенными на груди руками и дремал. Сказывалась утомительная прогулка по острову. — Он научит тебя кричать «ва́ри»[2] в нужный момент.

— Интересный ты человек, Игнат, — покачал головой Эрик, глядя на клюющего носом Агосто, за целый день утомившегося в прогулке по острову, и налил себе стакан вина. — В твоих друзьях виконты, бывшие военные офицеры, головорезы, наёмники. Сижу и думаю: а кто же ты на самом деле?

Леон и Михель с ухмылками переглянулись и тоже потянулись к кувшину.

— Хочешь быть в моей команде? — напрямую спросил я, сбивая пепел в пустую кружку. Сорить на чистый пол не хотелось. Ирвин мог обидеться. — Мне нужны опытные шкиперы с экипажами. Только не этот сброд, вроде Ленивца. Если есть желание, присоединяйся.

— Значит, ты отошёл от корсарских дел, — как будто подтверждая свои мысли, кивнул Эрик. — И кто ты сейчас?

— Я же говорил: кондотьер, землевладелец, а в будущем хочу построить мощный торговый флот, который будет ходить по всем морям, — поглядев на Рыжебородого, заметил в его глазах интерес, а не безнадёжность, которую видел несколько минут назад. — Или лучше сдохнуть под чёрным парусом, так и не познав нормальной жизни? Сколько братьев после исхода с Керми осталось? Пять сотен или тысяча? Явно, не больше. Фрайманы — люди умные. Они найдут себе пристанище, с таким-то золотом, что увезли с собой. А остальные сдохнут в нищете.

— Правильные слова ты говоришь, Игнат, — вздохнул Эрик. — Вижу, у тебя дела в гору идут. Да только у каждого из нас за плечами преступления против Короны. Стоит появиться в Дарсии — враз на виселицу потащат. Думаешь, на моей «Молнии» одни праведники? Да и я душегуб знатный.

— Найди людей, которым доверяешь, поговори с ними о моём предложении, — сказал я, нисколько не тронутый печалью Рыжебородого. — Хорошо, если они знают морское дело, как свои пять пальцев. И тогда я прикрою вас от правосудия. Только учти, мне не нужны маньяки, которые режут глотки направо-налево.

— Надо подумать, — Эрик запрокинул голову и в несколько глотков осушил стакан. — Ты сколько времени здесь будешь стоять?

— Мне нужно узнать, куда исчез Паскаль, чтобы забрать то, что оставлял ему на сохранение. Пока не расспрошу все экипажи, стоящие в порту, с места не сдвинусь.

— Боюсь, Паскаля ты не найдёшь, — усмехнулся Эрик. — Кто-то прознал, что ты доверил ему свою добычу, и за ним стали охотиться. При таких раскладах шанс выжить очень низкий.

Хреново. Эта новость меня слегка огорчила, но не настолько, чтобы рвать на голове волосы. В конце концов, богатств рода Толессо хватит не только моим детям, но и внукам, если только они не станут транжирить их. Но этого я не допущу.

— Но ты не уверен, что Паскаль погиб?

— Не уверен. В этих морях никто никому не верит, только глазам своим.

— Хорошо, тогда посоветуй, где его искать.

— Да откуда же я знаю? — изумился Эрик. — Чёрные Острова, Кататуна, Тенеция — вариантов, конечно, не так уж и много, но ты потратишь уйму времени, пока обойдёшь все эти закоулки. Вполне допускаю, что бедолага Паскаль сейчас торчит на каком-нибудь островке с кучей золота — своего и твоего — и прячется от своих братьев

— Значит, не судьба, — я развёл руками, не желая больше разговаривать на эту тему, скользкую и опасную. Пусть Рыжая Борода и путный мужик, но за то время, что прошло после разгрома Вольного Братства, он мог измениться, и не в лучшую сторону. — А ты подумай над моим предложением. Решишься — я буду ждать тебя в Акаписе.

Чтобы Эрик не крутился на виду таможни и прочих любопытных завсегдатаем порта, я пояснил ему на пальцах, где он может меня найти. В Чернявку заходить не надо, проще всего подняться на лодке вверх до моего имения, где его встретят.

— У тебя и дом свой имеется! — хохотнул пират, выслушав наставления. — А ты непрост, Игнат! Сижу и думаю, а не аристократ ли ты случаем, которому наскучило дома сидеть, вот и подался приключения искать. Если так, то я впервые вижу столь чертовски удачливого богача.

При этих словах виконт Агосто приподнял голову, посмотрел на Эрика и ещё глубже натянул шляпу на нос. Да, пора возвращаться на корабль. Люди устали за целый день, надо отдохнуть. Можно было остаться у Ирвина, но тот лишь руками развёл. Мест свободных в его гостинице не осталось. Считай, в посёлке сейчас ошивается три экипажа, а это не меньше полутора сотен человек.

Я пропустил мимо ушей замечание о своём аристократическом романтизме и задал главный вопрос:

— Что ты знаешь про человека, сидящего в форте?

— О Кракене? — в отличие от Ирвина Эрик не стал делать охранные знаки, но поёжился. — Жуткий старикашка, похож на живого мертвеца. Видел я его разок, аж по спине когтями продрало от страха. Сидит в своём укрытии, редко выходит наружу. Охрана у него сильная, преданная. Человек десять или чуть больше, я не знаю.

— И тебя не волнует, что Кракен уже давно должен быть мёртв? Минимум, лет триста?

— Сначала удивлялся, а потом привык, — пожал плечами Эрик. — Я на Канталавеге уже третий раз останавливаюсь, и ничего — никто нас не сожрал, на морское дно не утащил. Сдаётся мне, эти слухи специально распускают доверенные Кракену люди. Все, кто его хорошо знал, мертвы. А мертвецы умеют молчать, как никто другой. Старику лет девяносто, но никак не триста. Но вот что я точно знаю, этот форт построили для него рабы. Канталавегу открыл именно Кракен, поэтому и считает себя хозяином. Бывшие рабы, которые в живых остались, осели здесь, построили себе дома, потом порт оборудовали. Так постепенно остров и ожил. Кракен за всеми присматривает, свои правила ввёл.

— И их придерживаются?

— Попробовали бы не придерживаться! — рассмеялся Эрик. — Был такой шкипер Костыль. Решил показать, кто в доме хозяин. Пришёл на Канталавегу общипанный, как петух, корабль весь в дырах, мачты сломаны. С кем-то хорошо поцапался и получил по загривку. Кракен разрешил ему чиниться на острове, но дал не больше двух месяцев. Костылю и команде понравилось здесь, поэтому им пришла в голову идиотская мысль убить Хозяина, свергнуть его власть и самим заправлять. Пошли в лес, человек сорок, все вооружены. И никто не вернулся. Представляешь, ни один! А ночью сгорело их корыто вместе с вахтой, которая там оставалась. Так что, Игнат, сказочки про Кракена можно рассказывать и похохатывать при этом, но только в море, а здесь лучше молчать. Это его остров.

— А увидеться с ним можно?

— Если он захочет с тобой поговорить — даст о себе знать, — с серьёзным лицом ответил пират. — Но сам не вздумай совать нос в форт.

Вовремя Эрик предупредил меня. А ведь собирался навестить загадочного хозяина форта в ближайшие дни. Раз такое дело — буду ждать и собирать информацию про всех дружков-фрайманов. Узнав про Паскаля, я решил через несколько дней выйти в море, чтобы покрутиться вокруг близлежащих островов. Вдруг найду какие-нибудь следы.

Когда мы попрощались с Эриком и вышли на улицу, я поглядел на своих соратников, ёжащихся от сырого тумана, наползавшего на берег

— Ну что скажете, господа?

— Верно всё болтают про Кракена, — зевая, ответил дон Ансело. — Мы с виконтом обошли весь посёлок, поспрашивали людишек, живущих здесь. Так и есть. В холмы ходить нельзя, только когда Хозяин разрешит. Но свои владения и жителей готов защищать.

— С десятком бойцов? — хмыкнул Тью. — Если пираты объединятся, то числом задавят.

Я дал подзатыльник ретивому денщику.

— Ай! За что?

— Не болтай! — сурово ответил я. — Даже ночью ушей хватает. Негоже о Хозяине говорить в таком тоне. Обидится — покажет рукой на дверь. А мне с ним очень нужно поговорить. Виконт, надеюсь, вы никого не убили сегодня?

— Вы так обо мне плохо думаете? — возмутился Ним. — Конечно же, пришлось парочку идиотов угостить «пчелиным укусом». Зато теперь дышится легче.

Мы посмеялись, но уходить от таверны пока не спешили. Часть штурмовиков ожидала нас на пристани, второй отряд под командованием дона Ансело находился с нами. Из темноты вынырнули Гусь и Призрак.

— Выяснили, где сейчас Мак Бом-Бом? — спросил я.

— Отправились на тендер, — ответил Гусь. — Мы проследили за ними.

— Сколько их там?

— Пятеро в лодке, трое или четверо — на борту вахту несут.

— Ясно, — я махнул рукой, и вся наша команда отправилась к причалам. Предстояло провернуть ещё одно дельце. Правда, я не был уверен, что Мак знает, где может находиться Паскаль или командор Эскобето, но если не расспрошу шкипера со странным прозвищем, жалеть буду.

Через три часа с противоположного от тендера борта «Леди Тиры» спустили шлюпку, и в неё, кроме меня, низаритов и Рича сели шестеро штурмовиков в тёмных одеждах. У всех у нас на лицах темнели полосы. Опустив в воду вёсла, обмотанные тряпками, гребцы медленно отплыли от брига, и к нам тут же присоединилась вторая шлюпка с «Кракена». Пользуясь безлунной ночью, в чём нам помогли низкие облака, скрывшие звёздное небо и луну, мы медленно скользили по воде. Щербатый на носу задавал нужный темп: требовалось лишь несколько гребков, чтоб поддерживать скорость для управления. Второй экипаж, как привязанный, следовал за нами, несмотря на сгущающийся туман. Подойдя к тендеру, на котором не было ни огонька — мы специально дожидались, когда Мак со своими дружками угомонится и уснёт после попойки — Муравей встал на ноги, размахнулся и подбросил «кошку» вверх. Раздался глухой стук острых лап, обвязанных тряпками. Штурмовик подёргал верёвку, убедился в прочности зацепа и первым полез по ней, упираясь ногами в борт тендера. Само судно было невысоким, поэтому для натренированных бойцов не составило труда быстро залезть наверх. Они рассыпались по палубе, выискивая вахтенных и тех, кто не спал и мог помешать в деле.

Вахтенные в количестве двух человек были мертвецки пьяны и похрапывали под парусиной у мачты. Пока их связывали, они даже не пошевелились. Оставив возле пиратов одного бойца, штурмовики спустились в трюм, в первую очередь проверяя каюты, где мог спать Мак Бом-Бом. Не будет же шкипер вино распивать с экипажем. Скорее, со своими приближёнными, а значит, искать его надо в каюте.

Там он и оказался вместе с парочкой пускающих слюни дружков. Тех связали и вытащили наружу, где за ними взялись приглядывать Гусь и Щербатый. Дон Ансело со своими парнями перекрыли коридор на случай, если кому-то приспичит выйти на палубу по нужде.

В каюте со мной остались Наби-Син с Дором и Рич. Я похлопал по щекам храпящего Мака. Никакой реакции. Ударил посильнее. Ресницы дрогнули, глаза медленно разлиплись и уставились на меня.

— Ты кто?

— Конь в пальто, — последовала пара хлёстких пощёчин. — Просыпайся, недоразумение. Разговаривать будем.

— А… Это ты, Сирота, — Мак с трудом проталкивал слова в пересохшем горле. — Убивать пришёл? Если нет — дай выпить.

Дор по моему знаку подал пирату недопитую бутылку бренди, и тот с удовольствием присосался к ней, пока я не вырвал её из рук.

— Хорош лакать! А теперь приходи в себя. Ответишь на пару вопросов, можешь дальше спать.

— Вечным сном? — хрипло хохотнул Мак.

— Шутишь? Это хорошо. Давно Паскаля видел?

— Паскаля? — захлопал глазами пират, словно силился вспомнить, о ком идёт речь. — Что-то не помню такого.

— Шкипер «Фурии».

— А-аа! — закивал Мак. — Так, это… Не видел я его уже полгода. Последний раз в узком проливе повстречались…

— Узкий пролив, это название такое или на самом деле пролив? Где находится?

— Название, конечно, между островами Дикий и Порочный.

Я переглянулся с Ричем. Тот расплылся в ухмылке, поигрывая перед носом Мака своим ножиком. Полгода! Значит, жив «страж» моего золота!

— Так, хорошо. Теперь по порядку. Он был на «Фурии»?

— Да. Убегал от кого-то. Увидел мою «Милашку», сразу пушки навёл, пригрозил, чтобы я не подходил к нему. Я и не собирался. Больно нужно под ядра подставляться.

— Почему он убегал?

— Кто-то пустил слух, на его корабле золотишка гораздо больше, чем у других. Какой-то фрайман передал ему на хранение три ящика слитков, вот за ним и стали бегать. Паскаль, сука, хитрожопый такой. Никак его словить не могут. Где-то же прячется, а⁈

— Сам как думаешь? — я в душе ликовал. Молодец, Паскаль, не зря я его капитаном на «Фурию» назначил! Надеюсь, он и сейчас жив. Лишь бы нащупать кончик ниточки, которая приведёт к нему.

— Так ты за золотишком припёрся? — ухмыльнулся Мак. — А вот хрен тебе, сам ищи!

— Хочешь в сухопутную крысу превратиться и сгнить на Канталавеге? — поинтересовался я и заметил, как побледнел пират. Ну вот, подозрения мои подтвердились: Кракен навёл здесь шороху, его до жидкого поноса боятся. Силён, старичок! — Так я тебе устрою. Как только выйдешь в море, мои парни сделают залп из пушек, чтобы тендер утоп к дьяволовой бабушке. Дадим вам выбраться на сушу, а там пусть Кракен вашу судьбу решает.

— Гнида ты, Сирота, — заскрипел зубами Мак. — Хочешь сорвать банк в одиночку? Да только не получится. Золотишко Паскаля многие хотят, не один ты. Думаешь, здесь безбрежный океан, на тысячу миль сто человек живёт, никто не узнает про твоё возвращение? Не будь наивным.

— Много говоришь, — я покачал головой. — Я ждал, когда ты скажешь, где может прятаться Паскаль. А ты философствовать начал. А-аа… подожди! Даю тебе пять золотых крон, и ты мне шепчешь на ухо самый большой секрет.

— Пять? — Бом-Бом облизнул пересохшие губы. — Дёшево покупаешь.

— Назови свою цену.

— Тысяча «корон».

И взвыл от пинка Рича. Пластун наклонился и прижал кончик метательного ножа к щеке Мака.

— А не охренел ли ты, дерьмо акулы? Тебе командор нормальные деньги предложил не за то, чтобы ты дурака валял. Называй место и получишь свои монеты.

— Да маловато будет, — прокряхтел Мак.

— Шесть, — я улыбнулся и развязал висящий на поясе кошель. Намеренно без спешки отсчитал шесть блестящих кругляшей с ликом короля Дарсии, показал пирату. — Это будет твоим. Называй логово, где «Фурия» прячется.

— Я не знаю точного места, но, предположительно, Паскаля можно отыскать на Изумрудном, Безводном или Скерри. Там его частенько видели.

— От Канталавеги куда идти?

— Держи на юго-запад, не ошибёшься. Крупных островов там почти нет, а те, что я назвал, сразу узнаешь. Ну, я могу взять свои деньги? — Мак протянул ладонь, испещрённую глубокими линиями.

— Ещё один вопрос, — я не торопился отдавать монеты. — Почему тебя Бом-Бомом называют?

— Хе-хе-хе! — заквохтал в смехе пират. — Я с десяти лет под пиратским флагом хожу. Когда юнгой на «Свирепом» был, всё мечтал в абордажную команду попасть, но шкипер подзатыльники давал и при себе держал, чтобы я не сбежал. Пушки стреляют, а я кричу: «Бом! Бом!», вроде как подражаю их звукам. Вот и прилипло прозвище.

— Ну, держи, заслужил, — я вложил в ладонь капитана деньги, которые он быстро сжал, и в этот момент резко ударил ребром ладони по сонной артерии Мака. Придерживаемый Ричем, тот сполз на пол, рассыпая монеты. — Надо проверить записи судового журнала за последний год. Где экипаж чаще всего бывал.

Я оглянулся по сторонам, представляя, где могут храниться журналы капитана. Вряд ли Мак их далеко прячет. Например, вон в том закрытом шкафу. Я подошёл к нему, распахнул дверцы и некоторое время рассматривал хлам, который там хранился. Несколько бутылок рома, чернильница, стопка бумаги, какие-то свитки, карта, две толстых тетради. Вот их-то я в первую очередь и просмотрел. Нашёл последние записи и начал постепенно листать назад, ведя пальцем по датам.

— Командор, может, заберём нужный журнал с собой? — спросил Рич. — У себя в каюте спокойно изучишь.

— Зачем? — спокойно ответил я, имея опыт просмотра подобных записей, будучи фрегат-капитаном «Дампира». Единственное, что мешало — очень дурной почерк Мака или его помощника. Хрен знает, грамотен ли Бом-Бом. — Долго времени не займёт. Да и записи редкие. Совершенно не умеет судовой журнал вести.

Через несколько минут я уже знал, где часто бывала «Милашка». Мак не соврал. Названия островов Изумрудный, Безводный и Скерри повторялись раз десять, и судя по датам, к ним пираты начали проявлять интерес с год назад. Правда, упоминались ещё два острова: Приют и Одинокий. Судя по координатам, где-то западнее Скерри. Сверился с картой, запомнил местоположение.

— Всё, уходим, — я захлопнул журнал и положил его обратно. — Зови парней.

Мы выскользнули на палубу, Рич тихо просвистел. Вокруг нас собрались все штурмовики с доном Ансело.

— Всё тихо? Никто не бушевал?

— Они до полудня дрыхнуть будут, — скривился Михель. — Я сам едва не опьянел от винных запахов. Сильны парни, столько пойла выхлебать.

Штурмовики тихо рассмеялись и по команде стали спускаться в шлюпки. Спустя некоторое время мы уже подгребали к нашим кораблям. Операция завершилась, можно и отдохнуть.

Но на палубе я наткнулся на Эстевана. Парень, завернувшись в плащ, топтался у лестницы, ведущей на капитанский мостик. Увидев меня, шагнул навстречу.

— Эрл Игнат, прошу прощения, что надоедаю вам своими вопросами, — начал он тихо, покосившись на молчаливо маячивших за моей спиной низаритов. — Вы что-нибудь узнали о моём отце?

— К сожалению, нет, — я сделал жест, чтобы охранники шли спать, а сам повёл молодого Эскобето в свою каюту, где Тью уже приготовил постель, а сам дожидался моего прихода. — Все, кого я спрашивал, в один голос утверждают, что часть фрайманов ушла к Аксуму, а другая — затаилась где-то. Сюда давно никто из них не приходил.

— Я тоже думаю, что родители сейчас в Аксуме, — печально проговорил Эстеван, присев на стул. — Мама ведь оттуда.

— Далеко не факт, — я стал раздеваться. — Тью, сбегай на камбуз, принеси тёплой воды. Надо краску с лица смыть.

— Слушаюсь! — вестовой шустро убежал.

— Послушай меня, Эстеван, — я снял штурмовую куртку и повесил в шкаф. — Может произойти такое, что мы не найдём твоих родителей. Пока идёт война, командору Эскобето лучше не появляться в Дарсии. Вот он и выжидает, когда наступит мир. А он скоро придёт, я точно знаю. Так что год-другой придётся потерпеть. В Аксум я не пойду, и ты должен принять моё решение.

— Я понимаю, господин командор, — кивнул парень, теребя рукав сюртука. — Трудно верить в чудо, глядя на пустынные морские просторы. Мы только одно корыто встретили до того, как к этому острову приплыли.

— Подошли, — улыбнулся я. — Моряки никогда не «плавают». Они «ходят».

— Понял, больше не ошибусь, — губы Эстевана дрогнули в улыбке. — Но вы всё-таки что-то узнали в этой вылазке?

— Кое-что узнали, — я кивнул. — Нам нужно найти один корабль, который входил во флотилию Лихого Плясуна. Его экипаж покинул Керми вместе с Эскобето, а потом они разделились. Если «Фурия» до сих пор жива, то у нас появится шанс узнать о твоих родителях. Советую тебе особо не уповать на этот шанс, мальчик. Иначе разочарование будет жестоким.

— Спасибо, эрл Игнат, — парень решительно встал, во взгляде у него уже не было той растерянности и печали. — Вы меня уверили в благополучном исходе поисков, а в вашу удачу я верю!

И этот туда же! Что же вы все такие наивные? Впрочем, пусть лучше так. Порой слепая вера в гений командора позволяет совершать невероятные дела.

Я махнул рукой, отправляя Эстевана спать, и когда он выходил, в каюту проскользнул Тью с кувшином горячей воды. Он налил её в тазик, разбавил холодной и доложил, вытянувшись:

— Ваш приказ выполнен, командор!

— Ложись, отдыхай, — я скинул сорочку и стал умываться, плескаясь и фыркая от попадавшей в рот воды. А в голове вертелась одна мысль: как попасть в форт к Кракену и поговорить с ним о всемогущих Кураторах. Не давала мне покоя их стратегия. Какой эксперимент они проводят с Тефией? Может, стараются переиграть будущее, в котором эта планета не станет колонией, из которой выкачивают все ресурсы в виде энергетических кристаллов? В них ли дело, или ещё в чём-то?

Я вытерся, надел сухие подштанники, погасил фонарь и лёг на жёсткую кровать. Закрыл глаза и продолжил размышлять под похрапывание Тью. Умаялся мальчишка за день. Зато завтра, полный энергии, будет носиться вместе со штурмовиками на тренировке. Эх, молодость!

Итак, в гравитонах ли дело? Память ушедшего в небытие майора Сиротина вдруг стала периодически подкидывать мне обрывки того будущего, в котором он жил и воевал. Из-за чего началась колонизация Тефии? Археологи обнаружили огромные залежи кристаллов, которые излучали странную энергию, а учёные после недолгих экспериментов выяснили, что они по своей мощности почти эквивалентны ядерным реакторам, которые позволяли (или будут позволять?) космическим кораблям совершать межпланетные перелёты. Но самое главное, гравитоны (название не придумали, его откопали в одной древней книге) имели меньшую себестоимость при дешёвой добыче и дальнейшем промышленном изготовлении.

Тогда что случилось с планетой? Почему местные жители совершенно забыли о своём техномагическом прошлом? Как получилось, что они превратились в аборигенов, не сумевших дать отпор земному десанту в виде колонизаторов, учёных, инженеров и штурмовых легионов? Может, именно этот ключевой момент хотят переиграть Кураторы? Язык не поворачивался назвать их богами. Но почему свою игру они решили начать издалека? Создать сильную базу для отражения экспансии землян? Что это будет? Единое государство или альянс стран, заинтересованных в безопасности своей планеты? Хм, учитывая непримиримые противоречия между Сиверией и Дарсией, вряд ли можно ожидать планетарного правительства. Постоянная грызня за энергетические ресурсы, скорее, уничтожит всё человечество. Нельзя забывать и об Аксуме, который уже сейчас начинает поглядывать по сторонам, у кого бы оттяпать побольше земли. А ещё малоизученный материк… Это будущая угроза или спасение? Но всплывшая память услужливо подсказала, что ареной ожесточённого сопротивления станет континент, сейчас называемый Сиверией, а не какая-то там Эплойя. Или майору Сиротину никто не раскрыл тайну общей стратегии колонизации?

Сон не дал мне додумать эту мысль. Словно что-то в голове щёлкнуло, и я мгновенно провалился в темноту без сновидений. А проснулся уже от запаха яичницы и бекона. Тью хлопотал, накрывая стол для завтрака.

— Доклад, вестовой, — потребовал я, сев на край кровати.

— За ночь не случилось никаких происшествий! — вытянулся Тью. — Экипаж несёт службу согласно уставу! На море туман и штиль!

— «Кракен» на месте? — шутливо спросил я.

— Так точно! А вот тендер поднял якорь и ушёл в море.

— Не понял, — озадачился я. — «Милашка» ушла?

— Два часа назад, на рассвете.

— Ну, Бом-Бом, гадёныш! — я усмехнулся. Видать, Маку было чего пугаться, если так быстро поднял якорь и свалил в неизвестном направлении. Шустрый шкипер, ничего не скажешь, и отчаянный. Выйти в море со страдающим от похмелья экипажем может только идиот или человек, знающий, для чего он это делает. Значит, решил кого-то предупредить о моём интересе к Паскалю и золоту. Ну что ж, будем ждать появления крупной фигуры. Кто из фрайманов, интересно, шныряет поблизости?

Я умылся, оделся, как подобает командору и хозяину корабля в одном лице, сел за стол и силком усадил Тью позавтракать вместе со мной. Мы в походе, а значит, чванство ни к чему. С удовольствием попил куфесаби, добавив в него молоко. Кстати…

— Откуда такое счастье? — поинтересовался я, щёлкнув ногтем по кувшину с молоком.

— Так с острова крестьяне на лодке приплыли, предлагали купить у них свежие продукты, вот господин капитан и расщедрился. Творог, молоко, масло, яйца, зелень — как тут удержаться, — уплетая яичницу, ответил Тью и замер, когда я отодвинул чашку с куфесаби от себя. — Что такое?

— Башкой думать надо! — в сердцах бросил я. — На яды продукты проверили? Озава знает?

— Нет, — побледнел парень. — Но я же пил, живой до сих пор.

— Сколько выпил и когда?

— Ну… где-то с полчаса, пока завтрак для вас готовил на камбузе, — Тью говорил всё тише и тише. — Полную кружку выпил.

— Полчаса… — я застучал пальцами по столу. — Ладно, слушай меня. Живо зови Озаву сюда. Если спит — поднимай, не стесняйся. Пусть возьмёт свои зелья для проверки ядов. Особо не паникуй, не бегай с выпученными глазами. Если до сих пор жив — значит, уже не помрёшь. Ты ещё здесь?

Тью сорвался с места, только ветер по каюте прошелестел. Самое забавное, вернулся он довольно быстро, десяти минут не прошло. С ним, помимо встревоженной Озавы, вошёл и пластун. Увидев меня, вышагивающим по помещению, облегчённо вздохнул.

— Рич, ты свою невесту по нормативам армии учишь одеваться? — пошутил я.

— Что? А-аа! Так мы уже не спали, когда к нам вот этот нахал вломился, начал орать, что командора отравили. Мы сразу сюда.

— Островитяне продукты привезли, Пегий закупился на весь экипаж, — пояснил я. — А на яды не удосужился проверить.

— Я уже об этом думала, — кивнула Озава. — Ещё вчера хотела сказать, чтобы ничего у местных не покупали без проверки, но закрутилась и забыла. Прости, Игнат.

— Да ладно, поздно уже, — я отмахнулся и сел на разобранную постель. — Тью всё сожрал. Теперь жду, помрёт или нет.

Денщик побледнел, приложил руку к горлу. Девушка улыбнулась и села за стол, подтянув к себе кувшин с молоком. Понюхала его, налила в кружку, из которой пил мой вестовой, потом обмакнула палец. Осторожно лизнула, замерла на мгновение, после чего достала из расшитого бисером кошеля крохотный пузырёк с зелёной жидкостью, аккуратно открыла его, наклонила над кружкой и уверенно стукнула пальчиком по краешку. Капля сорвалась вниз и хлюпнулась в молоко. Тью замер, широко распахнув глаза. Видать, уже с жизнью прощался.

— Всё в порядке, — нарушила молчание Озава. — Молоко свежее, чувствуется, что в зачарованной посуде хранилось. Значит, на острове есть маг.

— А яйца могут отравить?

— Если только внешним воздействием, — девушка провела рукой над недоеденной яичницей. — Нет, не чувствую. Ещё какие продукты закупали?

— Зелень, творог, масло, сметана, — стал перечислять Тью. — Мы всё это на камбуз отнесли.

— Пойдём, проверим, — Озава встала. — Командор, дайте приказ по экипажам, чтобы не покупали продукты без моего разрешения. А ещё лучше договориться с местными, чтобы еду для нас приносили в таверну. В таком случае мне будет удобнее проверять. Потом матросы на корабли перевезут.

— Разумно, — кивнул я и похвалил девушку. — Ты молодец, дельную мысль дала. Ладно, идите на камбуз. Удостоверьтесь, что всё в порядке.

Озава и Тью ушли, а Рич присел за стол, переставив кружку, в которую его невеста капнула зелье, на середину стола.

— Ты всерьёз думаешь, что нас попытаются убить? — с интересом спросил пластун.

— Даже мысли не было, — я хмыкнул, продолжая сидеть на кровати. — Просто в голову вдруг ударило, когда Тью рассказал о крестьянах.

— Так они и живут этим, — Рич вздохнул. — Только не понимаю, зачем им деньги на острове, если до Дарсии тысячи и тысячи миль. Где их тратить?

— А вот теперь я стал подозревать, что Канталавегу посещают не только пираты, но и купцы, — высказал я свою мысль, появившуюся сразу после рассказа денщика о продавцах. — Им дают заказы, они потом сюда возвращаются с нужным товаром. Ты видел, как одеты пираты и местные жители? Небо и земля. Разбойники все потрёпанные, редко встретишь кого в новом кафтане или штанах. А вот островитяне выглядят куда опрятнее. Значит, у них есть ткани, иглы, нитки и прочая мануфактура. Откуда?

— Да, точно, — Рич почесал затылок. — Я и внимания на эту деталь не обратил. Ну и что нам даёт сей факт?

— Особо ничего, — я пожал плечами. — Разве что выяснить маршруты, по которым ходят купеческие караваны. А вдруг они из Эплойи? Было бы интересно с этими людьми поговорить.

— А почему тогда купцов не грабят? — задал резонный вопрос Рич. — Только здесь мы встретили три пиратских судна, а ещё одно затопили перед Голодными Рифами. Значит, есть чем поживиться.

— Думаю, Кракен контролирует свою территорию и не даёт разбойничать особо наглым. За тяжёлые проступки следует наказание, — предположил я. — Чтобы понять происходящее, мне нужно встретиться с Хозяином Канталавеги.

— Ты хочешь познакомиться с легендой морей? — вытаращился на меня Рича, что было на него совсем не похоже.

— Почему бы и нет? А с чего вы взяли, что он — легенда? Настоящий Кракен, как утверждают почти все, кто о нём хоть немного знал, умер двести с лишним лет назад, если не триста. Не может человек столько жить, даже маг. Ты встречал магов старше трёхсот лет?

— Нет, — признался Рич.

— Вот и я тоже не встречал. Значит, это какой-то проходимец, взявший имя жуткого персонажа. Просто сумел обставить дело так, что о нём думают, как о великом и кровожадном Кракене. Поэтому и хочу с ним встретиться, прощупать и понять, кто он такой.

— А если это и в самом деле настоящий Кракен?

— Ты даже не представляешь, дружище, как я буду рад прикоснуться к настоящей легенде!

Примечания:

[1] Игра в кости.

[2] Правила игры в барбут описаны в 4-й книге «Штурмовика».

Глава 3 Легенда ушедших времен

Эрик Рыжая Борода предупреждал меня не совать нос в форт без приглашения. Если Кракену захочется со мной поговорить, то он обязательно пришлёт своего человека — так он объяснил местный порядок знакомства с хозяином Канталавеги. Поэтому я особо и не волновался, засев после утренней тренировки с Наби-Сином и Дор Хаданом за карту, куда вместе с Пегим нанёс острова, записанные в судовом журнале Мака Бом-Бома. Координаты, которые я запомнил, капитан вписал в свою карту, с удовольствием урча от того, что белые пятна начинают потихоньку приобретать какую-то заполненность.

— Что заставило Мака убежать так быстро? — Пегий, облокотившись о стол, внимательно разглядывал новые объекты на развёрнутой карте. — Чем ты его обидел?

— Шесть монет дал, — простодушно ответил я, карандашом делая пометки в определённых местах.

— Не думал, что деньги стали причиной обиды для Мака, — хмыкнул капитан. — Решил кого-то предупредить?

— Вот-вот, у меня такая же мысль мелькнула. Ему как будто пятки огнём подпалили, даже не стал дожидаться, когда туман рассеется. Надо было за ним «Кракена» послать.

— Нельзя нам сейчас поодиночке ходить, пока не выясним, кто где прячется, — возразил Пегий. — У меня ещё вчера появились подозрения насчёт фрайманов, которые, якобы, все убежали в Аксум. Кто-то остался, зуб даю.

— Гасила? Зубастик?

— Эти точно могли, — кивнул Пегий. — Те ещё ублюдки, ничем не уступают покойному Лихому Плясуну. Ладно, дьявол с ними. Когда пойдём знакомиться с новыми островами?

— Как только поговорю с владельцем острова.

— Ты так уверен, что он захочет с тобой общаться? Я бы бежал без оглядки от Кракена, если это в самом деле он.

— Пегий, а ты чего такой пугливый стал? — я рассмеялся и бросил карандаш на карту, а сам выпрямился, разминая плечи. — Никогда за тобой не замечал колебаний. Или уже не веришь в мою удачу?

— Удача — она же как шальная девка, командор. Сегодня с тобой под ручку прогуливается, от тебя подарки богатые принимает, а завтра подолом взметнёт и перебежит к другому, — философски заметил Пегий.

— Наконец-то, хоть один стал изрекать разумные мысли. Ладно, я прогуляюсь по острову, не ждите меня до вечера. Если не приду — значит, у Ирвина заночевал.

Одно дело, самому планировать свой день, и другое — распределять обязанности среди бойцов. Решено было отпустить на берег половину штурмовиков с «Леди Тиры» и столько же человек с «Кракена». Завтра пойдёт вторая половина. Этот вариант уже отработан и не вызывает ни у кого ворчания или недовольства. Пегий со своим экипажем сам решит, кого отпускать на берег, а кого оставить на борту. Совсем оставлять без охраны корабли нельзя.

Надев треуголку, я прямо из капитанской каюты зашёл к себе, чтобы взять пистолеты и кортик. Без оружия по Канталавеге разгуливать чревато. Я не знаю этот остров, не знаю жителей, и насколько они дружелюбны или воинственны. А то так бывает, что забитый жизнью крестьянин запросто воткнёт в спину вилы, когда ты от него этого не ждёшь. А вдруг Кракен соизволит встретиться со мной? Что у него на уме?

На палубе было оживлённо. Гусь, Бык, Ползун, Призрак и Муравей едва не приплясывали, ожидая, когда спустят шлюпки на воду. Со мной выразили желание прогуляться на берег Рич с Озавой, Эстеван, Тью, ну и куда же без низаритов. Итого двенадцать человек. Ладно, уместимся. Во вторую очередь пойдут матросы, свободные от вахты. Вон, уже жребий кидают. Виконта Агосто не видно. Тью доложил, что тот дрыхнет в каюте.

Когда мы высадились на берег, туман окончательно рассеялся, ярко светило солнце, и что удивительно — ни одного облачка на чистейшей лазури неба. Мы сначала всей компанией заглянули к Ирвину, выпили по стаканчику холодного молодого вина из ягод, а потом решили прогуляться по острову.

Озава захотела познакомиться с местным магом, и Ричу ничего не оставалось делать, как сопровождать невесту. Как говорится, любишь девицу — защищай её. А чтобы пластуну было повеселее, дал ему в компанию Муравья и Быка. Мы же вернулись к причалам, и оттуда, сопровождаемые стайкой ребятишек, пошли вдоль берега по часовой стрелке. Пронырливые мальчишки подсказали, где находятся тропинки, и как лучше подобраться к холмам, возвышающимися на юго-западной оконечности острова. Я дал им по несколько рандов, и ребятня радостно помчалась обратно. Нечего со взрослыми разгуливать. Мало ли, набредём на нехороших людишек, раз уж таинственный форт здесь присутствует.

Гусь, Призрак и Ползун сразу выдвинулись в дозор, тщательно поглядывая по сторонам. Широкая дорожка, протоптанная местными жителями, постепенно сужалась, виляя между пышными высокими кустарниками, а потом и вовсе свернула к побережью, полностью заваленному валунами и мелким галечником. Туда мы не пошли. Моря не видели, что ли? Гораздо больше нас интересовала узкая и малохоженая тропка, уходившая, судя по всему, в дальние холмы. Туда мы и направились.

Чем дальше забирались вглубь острова, тем интереснее становилось. То и дело на глаза попадались развалины домов. Причём, каменный фундамент остался целым, хоть и изрядно раскрошился из-за корней деревьев, травы и дождей. Зато всё остальное превратилось в труху. Судя по всему, здесь раньше стояла деревня, но почему в столь неудобном месте? Для рыбаков лучшее место — как раз на другой оконечности острова, где сейчас и находится новое поселение.

Пробираться сквозь кусты становилось всё труднее, поэтому штурмовики обнажили палаши и стали прорубать дорогу, постепенно очищая тропинку, уходящую в самую глубину острова. Потом они вдруг остановились и стали о чём-то переговариваться.

— Что случилось? — спросил я, подходя ближе.

— Кажется, на кладбище наткнулись, — пояснил Призрак, тыча кончиком палаша в траву.

— Почему «кажется»? — усмехнулся я, вглядываясь в камни, на которых были выцарапаны какие-то буквы. — Это и есть кладбище. Вероятно, здесь похоронены первые островитяне.

Я присел перед одним из таких камней, поставленных вертикально на оплывшие бугорки. Многие из них уже погрузились в землю наполовину, обросли мхом и травой. Провёл ладонью по шершавой поверхности и с трудом разобрал, что же было начертано на обелиске.

— Вес…ча… — пробормотал я. — Ага, возможно — Весельчак какой-то? Так, слово длинное… Преставился в год 52… Всё, цифры затёрты.

А ведь сейчас по местному летоисчислению идёт 5527 год. Хм, интересно. Самые первые поселенцы здесь лежат?

— Ну, это явно не пират, — заявил Призрак.

— С чего вдруг? — удивился Гусь.

— Пиратов на берегу не хоронят. И вообще, им положено умирать в море.

Мы посмеялись над детской наивностью Призрака.

— Хоронят, боец, ещё как хоронят, — уверил я его. — Вспомни, на Инсильваде тоже кладбище есть. Помер моряк на берегу от болезни — так его в море надо везти, что ли? Заморачиваться никто не будет, в землю зароют, вот и всё.

— Получается, лет триста уже прошло после его смерти, — вдруг произнёс Эстеван, оглядываясь вокруг. — Это сколько же времени Канталавега существует?

— Мне больше всего интересно, почему люди поселились здесь, не в самом удобном месте, — я достал платок из кафтана и промокнул лоб. Становилось жарковато. Морской бриз сюда не доставал из-за плотно стоявшего леса, но верхушки деревьев шевелились от дуновения ветра. — От кого-то прятались?

— Здесь восемь могил, — уже успел посчитать Ползун. — И все умерли почти в одно и то же время. Видать, точно болезнь или нападение произошло.

Наби-Син и Дор Хадан напряжённо стояли рядом со мной, извлекши тальвары из ножен. Низаритам было не по себе. Халь-фаюмцы не любили погребальные обряды, и поэтому старались проводить их очень быстро. Обматывали умерших в материю и закапывали в сидячем положении. Через год приходили и возводили из камня небольшие мемориалы. И всё. Чтобы каждый год навещать усопших — вот этого не было. Поминали в разговорах, во время праздников, но не более того. Находиться на земле, где спят вечным сном мертвецы, им нельзя. Но сейчас, когда оба низарита поклялись мне в верной и вечной службе, поневоле приходилось терпеть желания хозяина.

Впрочем, я быстро потерял интерес к старинному кладбищу. Вряд ли здесь закопаны сокровища. Скорее, под землёй таится какая-нибудь болезнь. Раскопаешь могилу — и выпустишь чёрную смерть на волю.

— Пошли отсюда, — я решительно махнул рукой. — Держим курс на холмы. Попробуем подобраться к форту поближе. Вон, тропка дальше тянется.

Штурмовики снова выдвинулись вперёд на двадцать-тридцать шагов, но так, чтобы мы могли видеть их спины.

— Внимательнее глядите под ноги и по сторонам, — предупредил я. — Могут быть ловушки.

Движение замедлилось. Парни стали крутить головами и пялиться на тропку. Я нисколько не пугал их. Логично предположить, что Кракен для безопасности мог перекрыть все дороги, ведущие в форт, с помощью разнообразных хитрых и смертельных сюрпризов.Заденет кто-нибудь едва видимую в траве верёвку — и в нас прилетит утыканное металлическими шипами бревно. Или под ногами разверзнется земля и мы рухнем вниз, натыкаясь на колья. Яма, конечно, перебор. Вряд ли на такой узкой дорожке станут её рыть. А вот самострелы — вещь хорошая и необходимая при обороне.

— Стоять! — рявкнул я, и все замерли. Тью даже ногу не успел опустить, так и стоял, пошатываясь. Я подошёл к нему, похлопал по плечу. Тот расслабленно вздохнул и утвердился на обеих ногах. — Ну-ка, дайте пройти. Никто не двигается, пока не прикажу!

Обойдя штурмовиков, я осторожно пошёл по тропинке, приминая жёсткую траву. Точнее, прежде чем сделать шаг, смотрел по сторонам, особенно туда, где рос кустарник. И ведь нашёл туго натянутую тонкую рыболовную леску, сплетённую из конского волоса. Ставили совсем недавно, натяжка не успела ослабнуть. На кого? Мелькнула мысль, что Кракен очень не любил пиратскую братию, и как только кто-то появляется на острове, начинает обновлять ловушки. Точнее, не он, а его подчинённые. Знать бы, кто служит ему.

Убедившись, что рядом больше нет никаких сюрпризов, я показал жестом идти поодиночке и осторожно перешагивать через леску. Когда весь отряд миновал опасное место, решил разрядить самострел. Вдруг придётся возвращаться этой же дорогой, а ещё хуже — поспешно отступать? Обязательно кто-нибудь налетит на него. Поэтому поступил просто. Лёг на землю и кортиком перерубил нить. Над головой тотчас же басовито прогудели две стрелы и пропали в кустах, не встретив на своём пути живую плоть.

— Неплохо, — хмыкнул я, отползая подальше, и только тогда поднялся, отряхиваясь. — Гусь, ты понял, как нужно передвигаться по незнакомой местности, если на ней проживает весьма опасный старикашка?

— Так точно, командор, — кивнул десятник, и смешно переставляя ноги, двинулся вперёд. На мой взгляд, излишне нервно. Однако с каждым разом его движения становились увереннее. Делая один-два шага, он останавливался, крутил головой по сторонам, внимательно рассматривал тропку, и только потом двигался дальше.

Пусть мы значительно потеряли в темпе, но зато остались живы. Второй самострел стоял почти у конца тропы, начавшей свой путь к холмам. Обнаружил его Призрак, периодически менявшийся с Гусем и Ползуном местами. Такие же две стрелы со свистом исчезли в лесу, тянувшемся по правую сторону от нас.

— А давайте не пойдём наверх, — предложил вдруг Эстеван. — Мы уже знаем, что там форт и странный старик, которого все зовут Кракеном. Гораздо интереснее посмотреть, что находится на противоположной стороне острова. Эрл Игнат, вы, кажется, упоминали о какой-то верфи…

— Верфь вряд ли там есть, но подозреваю, что неплохая гавань присутствует, — я поддержал молодого Эскобето. — Вдруг как раз туда и наведываются фрайманы.

Теперь приходилось идти сквозь заросли, огибая холм, порой пробираясь по каменистым осыпям. День уже был в самом разгаре, птичий пересвист стал вялым, ветер почти прекратил шевелить кроны деревьев. Взопрев под солнцем, мы уже с трудом передвигали ноги, пока внезапно перед нами не открылась удобная бухта, удачно закрытая от штормовых волн высокими скалистыми берегами. Сам берег был сплошь песчаный, а высоченные деревья почти подобрались к воде. Эрик Рыжебородый не соврал. Здесь удобно проводить кренгование. Но никаких верфей и доков не обнаружилось. Да и непонятно, каким образом таинственный старик может организовать столь сложную для данного места инженерную конструкцию. Зато бросился в глаза добротно срубленный причал и пирс, тянувшийся в море шагов на пятьдесят. Значит, обитатели форта на холме частенько сюда ходят и принимают нужных им гостей. От берега до холма идти совсем немного, да и мы не затратили много времени, чтобы от посёлка добраться до противоположного берега. И остров не такой и большой, как вначале представлялось. Но почему именно здесь обосновался Кракен? Обнаружил залежи золота, селитры или горючего камня? Ресурсы всегда имели огромное значение для развивающихся цивилизаций. Вон, на Эмитезе обнаружили золотишко, а вместе с ним и драгоценные камешки из горной породы стали добывать. Вот и прибыток королевской казне. А здесь-то что?

— Вроде бы тихо, никого не видно, — прошептал Гусь.

— Всё равно проверить надо, — решил я. — Бери Призрака и Ползуна, топайте впереди. Интервал — пять шагов. В кучу не собираться.

— Ясно, — кивнул десятник, дал знак товарищам, и вскоре они уже спускались к берегу, контролируя друг друга.

Прошло больше десяти минут по моему хронометру, и я решил, что никакой опасности нет. Если нас заметили, то скорее всего, побежали в форт докладывать Кракену о любопытных новичках. Тем не менее, расслабляться никому не дал. Штурмовики, как и положено авангарду, стали постепенно втягиваться в лес, Наби-Син и Дор Хадан — чуть впереди меня, прикрывая от возможного нападения (если начнут стрелять — их умения попросту нивелируются), а восторженные от прогулки Эстеван и Тью шли за мной. Мальчишек трудно сдерживать. Им хочется быть первыми, искать приключения на пятую точку, но я рявкнул на них, чтобы они держались за мной. Потом проведу с ними воспитательную беседу.

Густые кроны деревьев создавали приятную тень и прохладу, даже птички оживились, распевая на все лады. Впереди мелькали спины штурмовиков. То, что они не наткнулись на очередные ловушки, объяснялось просто: здесь частенько ходили не только хозяева, но и гости. Кому понравится, если в бок прилетит арбалетный болт или стрела, пропитанная ядом?

Тропа стала заметно подниматься в холмы. Мы прошли седловину между двумя невысокими и зеленеющими взгорками и обнаружили ручей, из которого с удовольствием напились. Немного отдохнув и посудачив насчёт хозяев форта, двинулись дальше. Я не собирался нахально вторгаться на территорию Кракена, но оценить обстановку был просто обязан. Раз уж заявился на Канталавегу, нужно всё здесь осмотреть, иначе какой из меня разведчик? Да и лорду Келсею будет любопытно узнать, что находится западнее Дарсии. Вдруг император Сиверии извлечёт из этой информации пользу?

Погрузившись в мысли, я поздно заметил выходящих из-за кустов людей с мушкетами. Они спокойно взяли нас на прицел, отрезая от берега, и только потом впереди появились трое мужчин с пистолетами в руках. На всех этих людях были кожаные куртки, штаны, высокие сапоги с раструбами, широкополые шляпы прикрывали лица, поэтому я не смог рассмотреть их получше. Быстро подсчитал незнакомцев. Шестеро вооружённых ружьями человек не дадут нам отступить; ещё четверо прикрываются деревьями и держат всю тропу. Ну и трое переговорщиков, или как их назвать — не знаю.

— Господа, — единственный из всех не в кожаной куртке, а в коричневом камзоле, перепоясанном широким ремнём, за которым торчал ещё один пистолет, мужчина шагнул вперёд. — Вы пересекли границу проживания Хозяина без договорённости. Вам следовало оставаться в посёлке и ждать, когда вас позовут.

— С кем имею честь говорить? — я понял, что убивать нас не станут, но вряд ли и дальше пропустят. Сопровождаемый низаритами, оскалившимися в предвкушении боя, я подошёл к застывшим штурмовикам, отодвинул их и остановился напротив неизвестного мужчины. — Я — эрл Игнат Сирота-Толессо, прибыл на ваш остров с одной целью: узнать местонахождение своих приятелей, с которыми расстался два года назад.

— Лейтенант[1] Де Корниш, — представился мужчина и даже приподнял шляпу левой рукой, так как в правой держал двуствольный пистолет, пусть и дулами вниз. — Мне доверена безопасность форта.

Я разглядел лицо человека, которому было далеко за сорок. Худощавое, бритое и загорелое, с узкими скулами и пышными усами, аккуратно подстриженными и ухоженными. Глаза странного цвета, как будто отливают серебром. Может, игра теней? А то после разноцветных глаз Котрила не могу смотреть на необычную радужку.

— То есть вы второе лицо в форте? — поинтересовался я. — Или есть кто-то старше вас по званию? Капитан или генерал?

— Не очень удачная шутка, эрл, — спокойно ответил Де Корниш. — Или вы думаете, что за стенами форта прячется целая армия? Нет, нам хватает людей, чтобы отбить любое нападение…

— Мы не собирались на вас нападать. Обычное человеческое любопытство, что за фортификация находится на острове, отстоящем от морских коммуникаций на тысячи миль.

— Тем не менее, правила поведения вам донесли в первый же день, — а этот лейтенант был в курсе происходящего. В посёлке явно есть соглядатаи.

— Прошу прощения, но Канталавега нигде не упоминается, как военный форпост, — развёл я руками, в которых ничего не было. «Уничтожитель» и «Громовержец» по-прежнему находились за поясом, а кортик — в ножнах. — Она вообще не нанесена на карты. Поэтому ваша претензия довольно странная. Вы могли просто не пускать нас к себе, и не пытаться перехватить по дороге.

— Мы могли просто перестрелять вас, эрл, — холодно заметил лейтенант, — но, заметьте, не сделали этого.

— Значит, ваш хозяин проявил ко мне интерес? — позволил я себе улыбнуться. Поведение Де Корниша говорило только об одном: со мной решили поговорить, раз уж я сам напрашиваюсь на визит. — В таком случае, я готов посетить весьма удивительный в этих местах форт.

— Один, — бросил Де Корниш. — Вы пойдёте один. Остальные останутся здесь под нашим присмотром. Обещаю, что мои люди никого не тронут.

— Лейтенант, а вы дворянин? — спросил я.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился мужчина. — Нет, я не дворянин, в войну носил звание сержанта.

— В таком случае как я могу доверять вашему слову?

— Если вы настолько осторожны и недоверчивы — возвращайтесь обратно. У меня нет желания доказывать, что данное слово мои подчинённые выполняют беспрекословно. Решайте сами.

— Я возьму с собой вон тех двух юношей, — не обращая внимания на удивлённо-возмущённые взгляды низаритов, я попробовал хоть как-то изменить решение Де Корниша. Мальчишки не могут быть более опасны, чем наёмники из Халь-Фаюма, верно?

— Вы идёте один, или возвращаетесь в посёлок, — повторил лейтенант и замер, ожидая моего ответа.

— Надеюсь, разоружать не станете?

— Нет. Я вас сам отведу в форт.

— Всем оставаться на месте, — приказал я, поняв, что качать свои права под прицелами мушкетов — не самая лучшая идея. Не та у нас диспозиция. И как бы случайно бросил: — Номер три.

Это был условный сигнал для бойцов. Он означал, что в случае малейшей угрозы им разрешено действовать по своему усмотрению. К примеру, кто-то из стражников мог, упиваясь своим положением, начать оскорблять парней и угрожать оружием. Могло это стать причиной атаки? Почему нет?

— Не переживайте, эрл, — как будто подслушав мои мысли, сказал Де Корниш, сопровождая меня, благоразумно держась за спиной. С ним шёл ещё один молчаливый спутник. С чего бы лейтенанту опасаться? — Если ваши головорезы не станут провоцировать охрану, ничего не произойдёт.

— Почему вы их назвали головорезами? — чуть-чуть повернув голову, поинтересовался я, нисколько не обижаясь.

— Чёрные одежды носят штрафники Сиверии. А они не отличаются голубиным характером. Не думаю, что вы случайно обрядили своих людей именно так. Вы — сивериец?

— Я эрл Толессо, верноподданный королевства Дарсии, — сухо бросаю в ответ, а сам раздумываю, откуда Де Корниш мог узнать про штрафные отряды империи.

— Как скажете, эрл, — бесстрастно ответил лейтенант.

Тропинка стала довольно крутой, и я изрядно вспотел, пока преодолел сотню шагов, прежде чем оказаться на очищенной от растительности площадке. Передо мной возвышались каменные стены форта с мощными воротами из крепкой древесины. Я прикинул, что высота стена достигает роста двух взрослых мужчин. Интересно, что стены наращивали, как минимум, дважды. Это было видно по кладке.

Напарник лейтенанта обошёл нас и постучал рукоятью ножа по воротам. Открылось маленькое оконце, из которого на нас взглянул стражник внутренней охраны. Убедившись, что опасности нет, он открыл одну створку, которая без малейшего скрипа распахнулась наполовину. Мы вошли во двор. Я с любопытством огляделся. Кругом чистый песочек, по углам стен возвышаются сторожевые башенки, откуда хорошо вести наблюдение и обстреливать врагов, решивших напасть на форт. Две пушки грозно глядели в сторону ворот из-за брустверов, насыпанных чуть ли не посреди четырёхугольной фортификации.

Самое интересное, что кроме двухэтажного блокгауза здесь никаких иных построек не было, кроме отхожего места, пожалуй. Оно скромно спряталось в дальнем углу форта. Сам же блокгауз представлял из себя добротное каменное укрепление с бойницами в стенах и единственной дверью. Зато второй этаж, тоже надстроенный позже, судя по кладке, имел узкие окна с деревянными ставнями. Из них хорошо вести прицельный огонь.

В тени сидели ещё двое мужчин в кожаных куртках и штанах, заправленных в ботфорты. Здесь, видимо, защитникам форта частенько приходится бродить по лесу и в колючих зарослях, поэтому предпочтение отдавалось кожаной одежде. Да и змеи, наверняка, водятся. Недаром у всех сапоги с высоким голенищем.

Итак, тринадцать человек нас встретили на тропе, ещё трое находятся внутри форта. Накинем, для верности, пять-шесть бойцов, которые могут отдыхать в прохладной казарме. Неплохо. При такой крепости можно долго держать осаду, если есть достаточно боеприпасов, продовольствия и воды…

— А где вы берёте воду? — спросил я лейтенанта, который чего-то ждал и не заводил меня в блокгауз.

— У нас есть колодец, — усмехнулся тот, нисколько не стараясь скрывать тайну, которая могла потянуть на стратегическую. — Однажды мы отбивались от неприятеля два месяца, а те так и не смогли прорваться внутрь. Наивные, думали, что уморят нас жаждой.

Что за неприятель? Кого он так называет? Пиратов или военную экспедицию? А сами-то кто они? Мутные ребята.

Дверь распахнулась, на пороге появился ещё один житель форта, обвешанный оружием. Значит, я не ошибся. Есть внутри охрана.

— Хозяин желает видеть гостя, — сказал он. — Оружие сдайте мне.

— Хрен тебе, — неожиданно ответил я, почувствовав вибрацию кортика. С чем она была связана, понять невозможно. Чувствовать опасность, как человек, железо, хоть и магическое, не может. Неужели в самом деле здесь прячется Кракен, бывший хозяин кортика? Иного объяснения я не могу дать. — Если боитесь за жизнь хозяина, можете сопровождать меня и стоять рядом. Но своё оружие я в чужие руки не отдам. Или есть возражения?

Де Корниш кивнул, и охранник посторонился, пропуская нас троих внутрь. Сначала мы попали в освещённый магическими фонарями узкий коридор, ведший вглубь блокгауза. Здесь два стрелка могут сдерживать атаку врага сколько угодно времени, лишь бы боеприпасов хватило. Умно сделано. Чуть дальше я заметил три массивных двери. Вероятно, за ними расположены казарма, штаб и оружейная комната. А вот и лестница, ведущая на второй этаж. Второй сопровождающий, так и не проронив ни слова, стал подниматься впереди меня. Лейтенант контролировал со спины. Таким образом они решили обезопасить себя от всякой неожиданности. Наивные ребята. Удар со всей силы в лицо Де Корниша свалит его вниз, а второго можно достать выстрелом из пистолета. Они у меня взведены и готовы к бою. А у обитателей форта оружие старенькое. Даже мушкеты для армии уже модернизируют, делают более удобными и лёгкими.

Мы поднялись наверх, оказавшись на узенькой площадке, от которой в обе стороны отходили коридоры. По одному из них мы и пошли. Остановившись перед единственной дверью, второй сопровождающий постучал костяшками пальцев по деревянному полотну, замер на месте.

— Входите, — густой и сильный голос не мог принадлежать старику. Закралось подозрение, а тот ли Кракен хочет меня видеть?

Комната, в которой я оказался, была идеалом аскетизма. Дубовый стол, две лавки, пара стульев, большой гардеробный шкаф, несколько полок, заставленных книгами, узкая, аккуратно застеленная, кровать. И кресло, похожее на королевский трон, с высокой резной спинкой, удобными подлокотниками и подставкой для ног.

Он сидел посреди комнаты в этом самом кресле, на шкуре какого-то зверя, чей мех переливался на солнце мягкими серебристо-серыми искорками. Глубокий старик, лысый, со сморщенным, как печёное яблоко, лицом, положив руки на широкие подлокотники, неподвижно глядел на меня водянистыми глазами из-под седых бровей. Когда-то крепкий мужчина, широкоплечий и статный, он и сейчас выглядел как мощный дуб, вросший в землю своими корнями. На нём была надета длинная домотканая серая рубашка, которую он не стал заправлять в штаны. А вот меховые тапки на ногах изрядно выбивались из образа человека, равнодушного к комфорту.

— Оставьте нас, — голос у Хозяина и в самом деле был глубоким, но с хрипотцой. И говорил он совершенно не напрягаясь.

— Но, господин… — попробовал возразить Де Корниш, но Хозяин так уставился на него неподвижным взглядом, что тому оставалось лишь склонить голову и исполнить приказ.

Я с любопытством глядел на человека, носящего имя Кракен, и прикидывал, сколько же лет ему. Допускаю, что лет сто, но никак не триста.

— Гадаешь, эрл, каков мой возраст? — усмехнулся одними губами старик, но морщины зашевелились на щеках и лбу, словно маленькие змейки. — Наслышан обо мне?

— И довольно много, — не стал скрывать я. — Признаюсь, на долгожителя, помнившего расцвет пиратской вольницы, вы не похожи.

— Ну да, я бы и сам не поверил, будь на твоём месте, — хозяин острова покрутил шеей, как будто хотел размять мышцы. — Но тебе, столкнувшемуся с чудесами, сами боги велели верить. Триста сорок лет назад в Фарисе произошла вспышка чумы, в которой сгорел от болезни молодой дворянин-соларьего Кантер де ла Веха. Всем казалось, что он предстал перед богами, и его стали оплакивать. Но произошло чудо. Он открыл глаза и сказал, что будет жить так долго, сколько слёз пролито о нём. Через два месяца де ла Веха встал на ноги и поступил на службу во флот, который южные провинции ещё имели право держать, не вступая в королевскую коалицию. Флотилия вышла из Фариса и направилась к Чёрным Островам с целью захватить земли, на которых росли чудодейственные деревья, дающие лекарство против чумы. Это была экспедиция со стратегическими целями, и мы всерьёз намеревались спасти Дарсию от напасти. Но произошло то, что никто не ожидал. Королевский флот неожиданно атаковал наши корабли. Тридцать против десяти — не самый лучший расклад…

Старик замолчал и посмотрел на стол, где стоял графин с водой и бокал. Я намёк понял, и налив воды, поднёс де ла Вехе. Как странно, что Хозяин помнил своё имя. А это говорило о ясности ума.

Де ла Веха выпил воду полностью, но бокал оставил, вертя его в руках.

— Наша «Южная Звезда» получила несколько пробоин и чудом ушла от преследования, постепенно сваливаясь к северо-западу. Туман помог нам скрыться окончательно, и мы приняли решение идти на гравитонах к какому-нибудь безлюдному острову, чтобы починить судно, отдохнуть, залечить раны. Из экипажа в шестьдесят человек осталось всего двадцать пять, не считая левитатора. У него была своя задача: аккуратно сесть на воду и не потопить нас окончательно. Ведь предстояло вернуться в Фарис.

Так я впервые оказался на этом безымянном острове. Пока мы находились здесь, чиня пробоины, мачты и такелаж, умерли ещё пятеро. И среди них корвет-капитан Тревик. Я, как помощник, взял на себя командование и приказал исследовать остров. Так и было установлено, что здесь никто не жил. Абсолютно пустой остров с большим количеством дикорастущих фруктов, обилием рыбы и хищных зверей. Но главное богатство — кустарник морелии. Его корни можно использовать как природный краситель. Для ткацких мануфактур такой краситель стал бы великолепной находкой. А ещё здесь хорошо созревает пшеница. Кстати, ты не видел поля?

— Нет. Мы зашли с южной стороны.

— Ага, а пшеницей засеяна северная сторона острова. Там климат помягче, — отвлёкся де ла Веха. — Прожили мы здесь полгода и решили возвращаться. Но потерпели неудачу. Оказывается, Адальгримусы всерьёз взялись за южные провинции, устроив настоящую морскую блокаду. Я только через несколько лет узнал, что Фарис, Андор, Палисор и Таур защищались почти два года, пока не сдались от голода и болезней. Мы разумно решили вернуться на свой остров, и по пути подняли флаг мятежа: чёрно-красное полотнище. Его ошибочно потом принимали за пиратский. Но, в сущности, так и было. Наша «Южная Звезда» стала грозой мелких караванов, идущих в Дарсию, или из неё. Мы резали коммуникации, наводили страх на торговцев, и через год у нас уже была целая флотилия из примкнувших к нам вольных братьев. Когда появился опыт и силы, я начал нападать на патрульные корабли Королевского флота. Меня объявили врагом Дарсии. За голову просили десять тысяч золотых крон. С каждым годом сумма увеличивалась.

Старик де ла Веха улыбнулся, вспоминая те времена. А я, присев на стул, слушал его и одновременно мучился вопросом: когда этот человек сошёл с ума? Триста с лишним лет… Это невозможно.

— И кем вы были до того, как ваша душа попала в тело умершего юноши?

— Как ты догадался? — улыбка стала походить на оскал.

— Задавал нужные вопросы кураторам и людям, хорошо знавшим легенды о Кракене. Ну и этот кортик, который мне отдал капитан Хаддинг.

Я похлопал по бедру, где висели ножны с кортиком.

Взгляд де ла Вехи остановился, руки его задрожали.

— Вытащи его, — зазвенел голос старого пирата.

Я встал и извлёк из ножен клинок, который едва не выпрыгнул из моей руки, и мгновенно засиял серебристым светом.

— Да, это мой кортик, — из левого глаза де ла Вехи выкатилась слеза. — Я был вынужден с ним расстаться, имитируя собственную смерть. Так было нужно. Не думал, что когда-нибудь ещё раз увижу его. Значит, ты, эрл Игнат, и есть мой наследник? Неожиданно…

— Как вы узнали?

— Кортик мне изготовил очень искусный оружейник, владевший магией железа. Он умел не только ковать клинки, но и запечатывать в них частичку души человека, которому этот клинок делал. В «Коршуна» — так я назвал кортик — этот оружейник влил не только часть моей души, но кровь. Поэтому никто, кроме меня, не мог выдержать его жажду убивать. Люди избавлялись от «Коршуна» при первой же возможности. Если ты смог приручить его, то вывод один: твоя мятущаяся душа слилась с магией кортика. Так кто ты такой?

— Военный, умерший от тяжёлого ранения, — я достал из кафтана табакерку с пахитосами. — Курить не желаете?

— Охотно подымлю, — не стал ломаться старик.

Я чиркнул спичкой, поджёг кончик его пахитосы, потом своей, и мы молча стали заполнять ароматным дымом комнату.

— Теперь вижу, что ты — подселенец, — усмехнулся де ла Веха. — До сих пор никому в этом мире в голову не пришла мысль создать спички. Забавно… И кто придумал? В том времени, где я жил, шли оживлённые споры по поводу спичек. Называлась куча имён известных алхимиков, которые, якобы, первыми изготовили сей любимый у домохозяек предмет. Выходит, это ты?

— Идея лежала перед глазами, но я опередил всех, — пожимаю плечами, не чувствуя никакой гордости за подобное усовершенствование. Да и оброненное слово «забавно» меня насторожило.

— Хм, скромный ты, эрл. Как и где погиб?

— Погиб на Тефии, много лет… вперёд. Не помню обстоятельств, всё как во тьме, только проблески. Получил ранение, после которого мог остаться инвалидом на всю жизнь. Один доктор поделился со мной сумасшедшей теорией о переносе матрицы души в чужое тело, но ради этого я должен был умереть. Подумав, я согласился, и после смертельной инъекции оказался в теле человека по имени Вестар Фарли.

— Кураторы… Ты богов называешь именно так? Интересно. А я — Смотрителями. Сколько времени был в коконе?

— Судя по тому, что попал из своего времени в далёкое прошлое — невероятно долго.

Де ла Веха с удовольствием смакуя дым пахитосы, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— А ты сам житель Тефии?

— Нет. Я служил в космических десантных войсках, прилетевших с Земли. Здесь в будущем будут разрабатывать месторождения магических кристаллов. Гравитоны заинтересовали крупнейшие корпорации. Потом колонии стали восставать одна за другой, и было решено прислать войска для подавления мятежа. Тогда-то я и погиб. Мой отряд попал в засаду…

Повисло молчание. Старик продолжал курить, но никаких вопросов не задавал. Спросил я:

— А вы-то кто? Откуда попали в тело де ла Вехи?

— Я жил в Сиверии пятьсот лет вперёд. Был инженером-настройщиком этих самых гравитонов. В лаборатории Тамисса, где происходили испытания новейших моделей двигателей, произошёл взрыв. Судя по всему, меня спасли Смотрители. Просидел в коконе почти девятьсот лет, если привести грубую математику. Мне нашли подходящее тело и внедрили туда матрицу. Да, вся прошлая жизнь оказалась стёртой из памяти, только какие-то проблески, которые я считал снами. Но оставался Кантером де ла Вехой, и никем иным. В редких случаях ко мне приходил один из богов и беседовал со мной. Как будто давал направление, не показывая истинной цели.

— Так же, как и со мной, — невольно усмехнулся я.

— Я не раз задавал вопрос, ради чего живу, если не могу использовать свои знания в далёком прошлом, — старик закашлялся, излишне глубоко затянувшись. — «Ты выполняешь своё предназначение ради будущего своего мира», — таков был неизменный ответ.

— Ну, вам они хотя бы так ответили, — я усмехнулся, внимательно слушая де ла Веху. — Мне и того не говорили, откупаясь ничего не значащими фразами. До сих пор не знаю, какова моя миссия. Но признаюсь, иногда Смотрители мне помогают. А когда вы стали Кракеном? Когда вас стали бояться до одури?

— Кракеном… — хмыкнул хозяин форта. — Не хотел я брать это имя, иначе связал бы себя навечно с морским дьяволом. Однажды на мой остров явилась флотилия из десяти кораблей. Фрайман Рэнди Беззубый решил, что может запросто отбирать чужое. Привык, видимо, к безнаказанности. Тогда ещё вольные братья не приняли кодекс, по которому предстояло жить в рамках хоть каких-то правил, поэтому на морских просторах творилось разное непотребство. Тот, кто сильнее — диктовал свои условия. Но к тому времени я со своими товарищами успел возвести деревянный форт на этом холме, и он был первым в череде будущих построек. Ты сам видел, эрл, что остров имеет две удобные бухты, поэтому и возникла потребность ставить укрепление на возвышенности.

— Для контроля, — кивнул я.

— Для контроля, — повторил Кракен. — И, как оказалось, был прав. Беззубый решил атаковать с восточной стороны. Высадился на берег, зачем-то сжёг посёлок, в котором жило не больше десяти человек, бывших рабов, захватил их в плен и решил, что может справиться со мной, — старик помолчал, чтобы сделать глоток воды, и продолжил: — Мы отбили два штурма, не потеряв ни одного человека, а потом я вышел в одиночку против Беззубого с остатками отряда, убил его вот этим кортиком, убил ещё пятерых, пока остальные в ужасе не разбежались по лесу.

— От побелевшего клинка? — я усмехнулся.

— Именно. Чем больше кортик пьёт живой крови, тем сильнее становится. Обуздать его норов мог только тот, кто пройдёт тот же путь, что и я. Так сказал Смотритель. Я в то время ещё молод был, ничего не понял. Да и зачем? Оружие мне подчинялось, люди шли за мной, силы мои росли.

— А что с людьми Беззубого?

— Да ничего особенного, — старик пожал плечами. — К тому времени, когда я их всех разыскал, часть померло от болезней, остальные согласились служить мне. Корабли я забрал себе, как приз. Часть самых старых жители острова разобрали на дрова, а из оставшихся сформировал флотилию. Теперь у меня было шесть судов и полноценные экипажи. Вот тогда я и развернулся. Не забывай, что «Южная Звезда» ходила на гравитонах, и в мои планы входила покупка энерго-кристаллов на остальные корабли. Значит, нужны были левитаторы… Я проделал грандиозную работу, особо никуда не торопясь. Скупал через подставных лиц гравитоны, перевозил их на Канталавегу. Попутно мои люди рыскали по континентам, выискивая одарённых, которые по какой-то причине не подошли армии. Таких, как ни странно, оказалось много. Мейхард — мой верный левитатор — начал всех их обучать, постепенно отсеивая неспособных. Но и для тех нашлась работа. Маги всегда были ценным ресурсом, поэтому я направил их умения на создание разнообразного вооружения. Через пять лет под моим чёрно-красным флагом ходило пятнадцать кораблей, и все с гравитонами. Пусть с ограниченным ресурсом, но это уже была сила, с которой считалась вся вольная братия. По эту сторону Голодных Рифов безраздельно властвовал только я. На Канталавеге нашли приют десятки людей, искавших лучшей доли в этом жестоком мире. Иногда я сам не понимал, каким образом им удавалось прознать про мою базу. Не выгонять же их, правильно?

— Почему Канталавега?

— Да просто исказили моё имя, — хрипло рассмеялся Кракен, загасив докуренную пахитосу о подлокотник кресла. — Кантер де ла Веха превратился в Канталавегу. Впрочем, я не возражал. Моё честолюбие не распространялось так далеко.

— А что случилось потом? Я слышал много разных историй, но почти все утверждали, что Кракен погиб.

Де ла Веха опять рассмеялся, мелко и по-стариковски.

— Погиб… Решили подло расправиться с немощным Кракеном, которому на тот момент было девяносто лет. Пригласили меня на какое-то сборище, где присутствовали с десяток фрайманов, самых одиозных в восточной части Тефии. Уже давно назрел вопрос о создании Вольной Республики, ну, я и клюнул. К тому времени мои мечты о возвращении в Фарис разбились на мелкие кусочки. Понял я, что не нужен никому. А Вольное Братство предложило очень интересную идею. Жить-то я собирался долго…

— Смотрители помогли? — догадался я, напрочь забыв о пахитосе, даже не заметив, что она потухла. Настолько меня увлёк рассказ человека-легенды.

— Обещали продлить мой жизненный цикл, потому что некому больше было продолжать их игру. Сменщик ещё не появился. Я и возрадовался. Кому помирать-то хочется, когда всё есть, когда твои мечты воплощены в жизнь. Думал, удача, благоволившая мне, и дальше будет помогать в делах. Оказалось, где-то я просчитался. На меня напали со спины, во время Схода, когда обсуждали всевозможные нюансы для создания Республики. Даже место выбрали — Керми. Знакомо?

— Удалось там побывать, — я усмехнулся. — На закате Вольной Республики.

— Недолго продержалась, знаю, — оскалился Кракен, и морщины снова ожили, зашевелились неприятными змейками. — А те ублюдки, решившие ликвидировать меня, хорошо подготовились. Все фрайманы оставили охрану снаружи, поэтому и удалось убийцам подобраться так быстро. Я ничего не успел сделать. Ударили ножом в спину два раза, но ума не хватило проверить, жив ли Кракен.

— Зачем кому-то захотелось вас убивать?

— Большой приз маячил — Канталавега, — пошевелил пальцами старик. — Каменный надёжный форт, удобные бухты, рабы. За такое можно и самого морского дьявола уничтожить. А меня тайком ночью вытащили из кают-компании — мы собирались на «Волчке» — и бросили в море. Мою охрану, скорее всего, тоже перебили, «Южную Звезду» забрали себе. Не знаю, что там произошло. Да и не было возможности выяснить. Я очнулся на каком-то жалком островке, где жила парочка сумасбродных отшельников-магов. Каким образом они там оказались, я так и не узнал. Упорно не хотели разговаривать со мной. Они выхаживали меня поочерёдно в шалаше, но сами жили отдельно. Наверное, удача меня не покинула, но сделала это настолько изящно, что я только потом понял истинный смысл слов, сказанных Смотрителями. Раз не умер, значит, мой сменщик до сих пор не появился на Тефии.

— Это настолько важное уточнение?

— Да. Так что, эрл, готовься принять штандарт из моих слабеющих рук, — ухмыльнулся Кракен.

— Я не собираюсь жить на Канталавеге, — я не подал виду, что испугался, но стало неприятно. Сердце сжало ледяными щупальцами.

— Не живи, никто не неволит, — де ла Веха прикрыл глаза. — Но ты можешь создать здесь свободное общество, занятое настоящим делом — тяжелым крестьянским трудом.

— Боюсь, у меня иная задача, поставленная кураторами, — осторожно ответил я. — И связана она с не с затерянным в океане островом, а с Дарсией. Но у меня иной вопрос. Как вы попали обратно на свой остров, соларьего?

— Я пять лет прожил с магами, чтобы обо мне забыли на просторах морей, но мою «кровожадность» помнили очень долго. Эти слухи разносили фрайманы, которым не нравилось, что я не позволял использовать Канталавегу, как основную базу пиратов. И на этом было решено сыграть. Периодически возле острова, где я прятался, бросали якорь корабли, от силы, один-два в год, чтобы пополнить запасы воды. Я не торопился, беседовал с матросами, капитанами, узнавал новости. И однажды решил, что пора действовать. напросился в пассажиры на борт «Осьминога» (до сих пор помню название корабля), и он отвёз меня на Канталавегу. Хороший шкипер попался, даже не заставлял меня гальюн чистить в счёт оплаты, хе-хе!

Де ла Веха заквохтал от смеха, и в этот момент в дверь постучали. Старик что-то проворчал, но его, вероятно, услышали. К нам заглянул знакомый лейтенант и спросил, подавать ли обед. Кракен отмахнулся, решив и за меня, что набивать желудок сейчас — непозволительная роскошь. Кажется, он торопился ответить на все мои вопросы. Снова неприятно заныло сердце. Неужели мой коллега, отмеченный богами, чувствует завершение своего жизненного пути? Теперь окончательного. Или…?

— Кстати, тебе никто не мешает оборудовать здесь запасное убежище, — усмехнулся Кракен, возвращаясь к разговору о моей цели в далёкой перспективе. — Пожалуй, на сегодня мы закончим. Сил не осталось. Приходи сюда завтра утром, тебя пропустят. Ведь на твоём языке вертится большое количество вопросов. Постараюсь на них ответить.

— Я могу подняться к форту со стороны посёлка?

— Конечно. Не понимаю, зачем вы пошли в обход? Там же ловушки стоят… Никого из своих людей не потерял?

— Нет. Мне удалось их обезвредить.

— Сразу видно воевавшего человека, — не открывая глаз, ответил де ла Веха. — Иди, эрл. Твои люди уже волнуются.

Примечание:

[1] Скорее, здесь не офицерский чин, а «занимаемый должность».

Глава 4 Информация дороже золота

Меня провожали те же самые люди: лейтенант де Корниш и его молчаливый напарник. Мы спустились по тропе и вскоре оказались на дороге, где в тени деревьев расположились мои спутники и охранники из форта. Судя по солнцу, склонявшемуся к горизонту, я отсутствовал часа три, а казалось, наш разговор длился в два раза короче.

— Наконец-то! — ко мне бросились Тью и Эстеван, встревоженные больше всех. — С вами всё в порядке, командор? Мы уже хотели потребовать, чтобы кто-то из нас сходил в форт и проверил, где вы находитесь.

— Глупее ничего не придумали? — я успокаивающе кивнул штурмовикам и низаритам, окружившим меня. — Запомните: если бы нас хотели убить, то сделали бы это сразу. А вы тут неплохо устроились. В тенёчке, ветерок свежий обдувает.

— Эрл Сирота, вы можете дойти до посёлка по северному берегу, — любезно подсказал де Корниш. — Там путь длиннее, но зато ноги не поломаете на камнях.

Мы попрощались и спустились к бухте, откуда сразу же повернули направо и двинулись по пологому берегу.

— С кем вы так долго беседовали, командор? — полюбопытствовал Эстеван. — А в форте точно Кракен живёт?

— Точно, — честно ответил я, разглядывая вытягивающиеся в удивлении лица спутников. — С самим Кракеном разговаривал.

— Не может такого быть! — воскликнул Гусь. — Он же давно умер!

— Так он и умирал, — задумчиво откликнулся я. — Но выжил, потом отомстил своим обидчикам. Нашёл каждого, кто его обманом заманил в ловушку и убил.

— Сколько же ему лет? — потрясённо спросил Тью.

— Очень много, — не стал я шокировать друзей возрастом Кракена. Не поверят, обидятся, что командор считает их дурачками.

— Я слышал, что есть магические настойки, продлевающие жизнь, — солидно заявил Эстеван. — Только надо их пить регулярно.

Я кивнул и замолчал, заново прокручивая в голове встречу с де ла Вехой — легендарным Кракеном. Не мог этот человек врать. Слишком многое подтверждалось и сходилось. Инженер-наладчик, погибший при эксперименте с гравитонами, был помещён в капсулу и дожидался, когда ему найдут тело для внедрения. По моим ощущениям, старик был очень грамотным для своего времени, легко оперировал научными словами, когда рассказывал о своей лаборатории, где они занимались проектированием новейших двигателей. Его долгожительство тоже не было из разряда чего-то необычного. Смотрящие, они же Кураторы, умели продлевать жизнь тем, на кого они делали ставку. Сначала на Кракена, теперь — на меня. Да и случай с эрлом Эррандо, получившим в награду десять лишних лет тоже о чём-то говорит. Да, я верил в триста прожитых де ла Вехой лет, и грешным делом задумался, а не «грозит» ли мне подобная участь? Быть бессмертным, по человеческим меркам, здорово, если рядом с тобой нет любимой женщины, детей и внуков. Допустим, я состарюсь вместе с Тирой, провожу её в последний путь, а потом буду коптить небо, слушая за спиной разговоры молодого поколения, когда же сдохну, наконец. Ради чего? Захотят ли потомки следовать к той же цели, к которой стремятся Кураторы? Сколько мне отмеряно? Двести лет? Четыреста? Завтра надо обязательно спросить, что же случилось с Тефией. Почему угасла цивилизация, что вместо неё остались былое величие в виде хиреющих городов?

Гусь, Призрак и Ползун опять выдвинулись вперёд, с осторожностью идя по пустынному берегу, пока не увидели полого поднимающуюся тропку к распаханному полю, на котором зеленели нежные, но уже довольно большие, всходы. Скорее всего, большую часть леса на побережье вырубили под корень, а на его месте посеяли пшеницу, о которой и упомянул Кракен. Островитяне могли спокойно закупать муку у приходящих купцов, но де ла Веха подстраховался на случай непредвиденных обстоятельств. Но я бы на его месте поля расположил далеко от берега. Удачное попадание ядра с подошедшего корабля — и урожай сгорит. Впрочем, это не моя печаль.

— Господин разговаривал с хозяином острова и вышел от него задумчивым. Нашёл ли ты то, что искал? — поинтересовался Наби-Син, шагая по правую руку от меня и поглядывая в сторону поля.

— Кажется, вопросов осталось меньше, — подтвердил я, неторопливо ступая по песку. — Завтра у меня с хозяином форта ещё одна встреча.

— Опять один? — нахмурился Дор Хадан.

— Таково условие. Но вы можете пойти со мной, подождать за стенами, — я хитро поглядел на низаритов. — Думаю, для вас не будет проблемой перепрыгнуть через стену, если я позову на помощь.

— Хавза — благословенная мощь богов, — Дор Хадан приложил руку к груди, где под тканями висел морион. — Мы будем рядом, если с тобой произойдёт беда, господин.

Мы без приключений добрались до посёлка, встречая по пути его жителей. Большинство с испугом сворачивало в сторону — видать, после поспешного бегства тендера Мака Бом-Бома моя репутация резко скакнула от нейтральной к опасной.

Я вдруг почувствовал, что проголодался. Как раз мы подходили к «Дочери русалки».

— Ну что, молодые люди, животы ещё не свело? — пошутил я, останавливаясь возле таверны.

— Хочется есть, — признался Эстеван.

— Тогда зайдём. У Ирвина всегда вкусно готовят.

Мы поднялись по крыльцу, напугав парочку пьяных завсегдатаев, едва держащихся на ногах. Они, мгновенно протрезвев, рванули куда-то за угол. Я пожал плечами. Какие-то все тут запуганные.

Наби-Син и Дор первыми вошли в помещение, проверяя, насколько здесь безопасно. Я усмехнулся про себя. Подозреваю, о моём визите к Кракену уже вовсю судачат, но не ожидали, что вернусь живым. Стоящий в таверне гомон прекратился, как только я появился на пороге. Сейчас здесь находилось человек тридцать, и большая часть — из экипажа Эрика. Самого Рыжебородого не было.

Я кивнул Ирвину, стоящему на своём боевом посту, и обвёл пальцем свою компанию, показывая, на сколько человек нужно приготовить еды. Широкоплечий верзила с полотенцем на шее кивнул и растопырил пятерню, как будто хотел сказать, что всё будет через пять минут. Это хорошо. Ждать не придётся.

Мы нашли свободный стол и расселись за ним. Огляделся по сторонам и заметил знакомую морду, похожую на хорька. Ленивец в кругу трёх дружков наливался пивом. Перед ними на деревянном блюде лежат наполовину съеденный кролик. Ленивец, пока один из друзей что-то рассказывал под смех остальных, успевал пластать ножом мясо. Ел он жадно, как будто боялся остаться голодным.

В какой-то момент наши взгляды встретились. Ленивец побледнел, что-то сказал дружкам, и те быстро допили пиво, стали вылезать из-за стола.

— Дор, видишь того человека с вытянутым лицом? — спросил я молодого федаина.

— Да, господин, — едва заметно кивнул Дор Хадан.

— Если он сейчас уйдёт, ступай за ним и проследи, где у него нора.

— Я могу выкрасть его, связать и спрятать в укромном месте, — хищно раздул ноздри низарит. — Никто не заметит.

Я думал недолго. Ленивца нужно всего лишь допросить, и желательно, с глазу на глаз. Дор Хадан предложил неплохой вариант. Чем вламываться в чужое жильё, лучше тихонько изъять пирата и выпотрошить из него всю информацию об Эскобето. Почему-то я был уверен, что у Ленивца есть кончик нужной нити.

Компания пиратов, в которой находился человек, распространявший нехорошие слухи вчера на пристани, быстро покинула таверну. Дор Хадан, выждав немного, вышел следом за ними.

— Справится? — поинтересовался я у Наби-Сина, прекрасно зная, как обучают низаритов скрадывать клиентов.

— Если не справится — утоплю в море, — спокойно ответил телохранитель.

Отношения у этих ребят довольно специфические. Старший низарит, если имел в своём подчинении помощника, становился гарантом его обучения, и за провал дела, в первую очередь, отвечал именно ученик. Нередко — своей головой. Таким образом наставник показывал старейшинам, что осознаёт свою ошибку и готов исправить её самым радикальным способом. Для Дор Хадана это первое самостоятельное задание в качестве слуги. Не самое сложное, откровенно говоря, поэтому Наби-Син не волновался.

Мы неспеша поели, выпили кувшин ягодного вина, и оказалось, что таверна почти опустела. Ирвин подошёл к нам, присел рядом.

— Есть предложение, Игнат, — обратился он ко мне с серьёзным лицом. — Оставайся на Канталавеге, будешь каждый вечер приходить в таверну. А я тебе даже приплачивать буду.

— А в чём соль? — с подозрением спросил я.

— Обычно эту шушеру только в полночь удаётся разогнать, а работникам ведь надо убраться, полы помыть, — ухмыльнулся Ирвин. — Видишь, сейчас ещё одиннадцати нет, а уже никого. Неужели сегодня рано лягу спать?

До меня дошла шутка хозяина «Дочери русалки». Я рассмеялся и похлопал старинного друга по плечу.

— Чего боятся-то? Никого не убил.

— С чего тогда Мак Бом-Бом сегодня утром сорвался с якоря? Так отсюда рванул, что долг забыл заплатить! — расхохотался Ирвин.

— Извини, я же не знал, — улыбнулся я в ответ. — Обещаю, найду его и потребую оплатить в двойном размере. Сколько он тебе должен?

— Три золотых нажрал. Пожалел ведь его, когда деньги кончились, — сокрушался Ирвин.

— Хотел вопрос тебе задать. А почему ты не назвал таверну по-старому? Чем плоха «Хитрая русалка»?

— Решил, что на новом месте нужно и жить по-новому, — отмахнулся хозяин таверны. — Раз была русалка, то почему бы у неё не могло появиться дочери?

— Просто и понятно, — я допил вино. — Ладно, дружище. Пошли мы, а то мешаем твоим работникам.

Попрощавшись с гостеприимным хозяином, мы вышли на улицу. Магический фонарь над входом разгонял густую бархатистую темноту на маленьком пятачке. Неподалёку размеренно дышало море, нагоняя на берег свежесть пополам с мелкой водяной взвесь. Снова наползал туман, пока ещё робкими щупальцами цепляясь за сараи и крыши домов.

Навстречу нам шагнула закутанная в ткани фигура и голосом Дор Хадана произнесла:

— Я его взял. Сидит в дальнем сарае связанный и с кляпом во рту.

— Веди, — приказал я, откидывая полу кафтана и вытаскивая из-за пояса «Уничтожитель». Мало ли сейчас по посёлку идиотов шарахается. Кому-нибудь в голову придёт устроить на нас засаду — не успеем среагировать. — Всем держать ушки на макушке. Дор, Гусь, Полоз — вперёд, глядите по сторонам повнимательнее. Тью, попроси у Ирвина фонарь, можно даже обычный.

Мы дождались, когда парень вернётся обратно с фонарём, чей свет был настолько тускл, что почти не давал никакого преимущества перед темнотой. Но мне и этого достаточно. Не разговаривать же с пиратом, не видя его лица. Трое бойцов уже растворились между строениями, тянувшимися вдоль вырубленной полосы леса. Я сделал знак остальным, чтобы замерли на месте. Через минуту послышался тихий свист. Вот теперь можно идти.

Ленивец сидел в углу между бочками, злобно вращал глазами и что-то мычал с кляпом во рту.

— Призрак, Полоз — у двери, — коротко бросил я. — Тью, подтащи фонарь поближе.

Пират задёргался, поняв по голосу, с кем ему предстоит сейчас общаться.

— Не бойся, убивать не буду, — сказал я спокойно, переворачивая ящик с набитой в нём соломенной стружкой. Сел на него и качнул перед испуганным лицом «Уничтожителем». Необычный пистолет на какое-то мгновение заинтересовал Ленивца, но потом страх вернулся. — Сейчас вытащу кляп. Если не будешь орать и давать правильные ответы, то проживёшь долго и счастливо. Понял меня?

Ленивец яростно закивал головой. Дор Хадан выдернул у него изо рта умело скрученный из какой-то тряпки кляп и замер, прижимая тальвар к засаленному вороту сюртука пленника. Пират какое-то время дышал, прогоняя через лёгкие свежий воздух.

— Итак, начнём, — дав ему возможность прийти в себя, сказал я. — На каком корабле ходил, кто командор?

— Служил под началом фраймана Зубастика, — откликнулся Ленивец. — На «Весёлой медузе». Через месяц после атаки на «золотой караван» слух прошёл, что Королевский флот начал охотиться за каждым нашим корытом, топил без жалости, кого нагонит, а выживших вешал на реях. Решили, пока есть возможность, уходить к Аксуму. Вдруг повезёт, возьмёт какой-нибудь амир на службу. Там таких, как мы, сотни. Зубастик заупрямился. Его почему-то тянуло на Кататуну. А мы-то знаем, что на этом клочке суши делать нечего. Жарко, москиты, змеи, кроме чёрных полуголых баб — ничего интересного. Не стоило оно того. Разругались, разбежались кто куда. Зубастик сменил галс и исчез с парой верных шкиперов. Мы на своей «Медузе» и Ярли на «Камбале» решили покрутиться за Эмитезом, пока последние тропы не перекрыли. Потом попали в шторм, нас раскидало в разные стороны. Зато обошли Голодные Рифы, повезло не напороться на их клыки. С тех пор и мотаюсь здесь.

— А где сейчас «Весёлая медуза»? — прервал я его излияния.

— Потопла, аккурат возле Канталавеги, — быстро ответил Ленивец. Мне показалось, даже чересчур быстро. Значит, врал. Жаль, не проверить. — А мы сюда на шлюпках добрались. Нас дюжина была, потом двое умерли от болезни. Вот, теперь ждём, кто предложит место на палубе. Может, ты, Игнат? У тебя два корабля, местечко всяко-разно найдётся.

— Губу закатай, — я ухмыльнулся. — Мне такие пассажиры не нужны.

— Какие такие пассажиры? — набычился пират. — Я парусное дело хорошо знаю, нахлебником не буду.

— А я сюда не торгашей пришёл грабить. Своих людей хватает. Ты мне ответь, где Эскобето?

Эстеван, стоявший за моей спиной, затаил дыхание.

— Командор Ригольди говорил, что тоже к Аксуму уходит. Но я думаю, врал он. Где-то здесь крутится.

— Ты его видел, чтобы такое утверждать?

— А зачем ему убегать? Он же королю служит!

— Ленивец, я тебе сейчас язык вырву, — мой голос заледенел. — И плевать, что больше ничего не узнаю. Ты совсем охренел? Эскобето на службе короля?

За моей спиной засопел Эстеван. Он тоже не ожидал такого поворота.

— Это не я говорил! — торопливо забормотал пират. — А за слух разве язык режут?

— Вот за это и режут, чтобы не молол им где попало! — я кивнул Дор Хадану, и тот плавно переместил тальвар к губам Ленивца. Тот замер, не смея сказать ещё что-нибудь. — Кто о Ригольди грязь распространяет?

— Мы когда Локуса на Тенецию перевозили, он и нашептал. Дескать, фрайман Эскобето тайно служит королю, получает за это звонкую монету. Поэтому и приблизил к себе Игната Сироту, чтобы тот ему помогал.

— Этот старый пердун жив? — с досадой спросил я. Кажется, начинаю понимать, откуда ветер дует, и на кого он направлен. Локус злится на меня, не может простить разгром острова Старцев, где ушедшие на покой фрайманы доживали свой век, исподтишка руководя всей Вольной Республикой архипелага.

— Жив, — подтвердил Ленивец. — На Керми осталось мало людей, в основном, бывшие рабы и пленники. А братья все разбежались кто куда. Вот и мечемся по морям, как крысы, боясь выглянуть за Голодные Рифы.

— Ярли не побоялся, — я усмехнулся. — Если не потонул, то скоро где-нибудь объявится. Так, значит, Эскобето тоже где-то здесь?

Эстеван замер, вслушиваясь в каждое слово. Он был так напряжён, что я чувствовал, как у него поскрипывают зубы.

— Если хочешь найти Ригольди, ищи Паскаля, — шмыгнул носом Ленивец. — Зуб даю, они давно о чём-то договорились, мутят какое-то дельце. Послушай, Игнат, я маленький человек, живу здесь тихо, никого не трогаю. У тебя два парусника, можешь сам поискать своего дружка.

— Хорошо, а где Паскаль?

Пират рассмеялся и помотал головой, показывая, что ничего не знает.

— Убить этого никчемного червя? — с готовностью спросил Дор Хадан.

— Эй, мы же договорились! — заскрёб ногами Ленивец и попытался куда-то ползти. Низарит схватил его за шкирку и встряхнул, да так, что у того зубы лязгнули.

— Сиди, мы ещё не закончили, — задумчиво произнёс я. Мысль, что Ленивец находится на Канталавеге, как лазутчик одного из фрайманов, а то и самого Локуса, всё чаще сверлила мозг. Недаром же он упомянул старого ублюдка. — Если Паскаль крутится в двухстах милях отсюда, почему его никогда не видели на Канталавеге?

— А зачем ему сюда идти? — ухмыльнулся Ленивец, придя в себя. Но взгляд у него был, как у загнанного зверя. Видимо, уже готовился к смерти. Стоявший рядом с ним человек, закутанный в ткани, пугал его до жути. Одно движение кривой саблей — и вскроет глотку. — Братья только и ждут, когда он высунет нос из своего убежища.

— Ты знаешь, где оно? На каком острове Паскаль отсиживается?

— Врать не хочу, Игнат, — облизнул губы пират. — Но по слухам, он может отсиживаться на Скерри. Там есть чистая вода и удобные гроты, где можно спокойно отсидеться. Или на Безводном…

— А там что интересного? — удивился я, уже зная про пустынный и ничем не примечательный остров, покрытый вулканическим пеплом. Правда, с южной стороны есть густой лес, где можно отдохнуть.

— Орлиный пик, — пояснил Ленивец. — Самая высокая гора, с которой можно следить за каждым кораблём задолго до того, как он появится на траверсе Безводного.

— Есть ещё Изумрудный, — напомнил я.

Ленивец рассмеялся.

— Туда ни один пират в здравом уме не сунется. Это логово Белого Змея! Попробуй приблизиться к нему — и горе тебе! Потопит корабль и сожрёт всех, кто в воде окажется!

— Так он по суше ходит? — я был невероятно удивлён столь точным координатам, где живёт жуткая легенда морей. Куда там Кракену. Он, хотя бы, человек.

— По суше? Аха-ха! — почему-то развеселился Ленивец. — Эта тварь лучше всего чувствует себя в воде, резвится, как щенок, когда голодна. А набьёт брюхо, вылезает на берег и дрыхнет в своей пещере.

— Ты сам это видел? — поразился я рассказу пирата. На сумасшедшего Ленивец не похож, хотя любит собирать слухи и выдавать их за правду. — Твой язык — враг твой. Соврёшь, дорого не возьмёшь.

— Да какое там! — поморщился пленник. — Сам видел. Один раз всего. Выскочила эта поганая змея из воды, встала торчком и башкой водит по сторонам. Мы были в трёх милях от нее! В трёх! Но и на таком расстоянии она казалась огромной!

Я про себя усмехнулся. Нужно принимать во внимание, что матросы в своих байках любят преувеличения. Возможно, Змей не имеет столь чудовищных размеров, но подозреваю, встреча с ним окажется фатальной.

— И как же она вас не сожрала? — не удержался Тью. Я показал ему кулак.

— А у нас и не было шансов, — спокойно ответил пират. — Но тварь любит нападать на движущиеся суда, или по каким-то иным причинам. Мы бросили якорь и убрали паруса. И молились всем богам, которых вспомнили. Повезло.

Замечание Ленивца было весьма ценным, если только он намеренно не вводил нас в заблуждение. Ещё никто не говорил о подобном способе увернуться от Белого Змея, потому что никогда не встречался с ним. А кто встретился — погиб. Выходит, этот драный пират не лгал?

Я взглянул на Дор Хадана, сделал жест, понятный только нам — и тускло блеснувшая сталь тальвара вошла в левый бок Ленивца, разрезая сердце пополам. Пират умер мгновенно, даже не поняв, что произошло.

— Зачем? — поражённо спросил Эстеван, не привыкший к столь радикальном методу избавления от свидетелей.

Остальные только переглянулись. Тью, правда, гулко сглотнул от вида завалившегося на землю Ленивца.

— Сынок, этот человек — лазутчик Локуса, — устало пояснил я молодому дворянину. — А Локус является одним из тех старых фрайманов, которые ещё тридцать-сорок лет назад наводили ужас на торговцев и жителей прибрежных земель, что в Сиверии, что в Дарсии. Ленивец намеренно устроил крушение своей «Медузы», чтобы попасть на Канталавегу. Кракен старается не допускать заселения острова пиратами, зная, чем это грозит. Поэтому жителями становятся бывшие рабы, несчастные, ищущие своей лучшей доли, ну и попавшие в кораблекрушение. Ленивец знал, что Кракен их не выгонит, и поэтому воспользовался случившимся. Вот из-за этого он и должен был умереть. Нельзя, чтобы старцы узнали о моём появлении раньше, чем я найду Паскаля и Эскобето.

— А его друзья — тоже лазутчики? — спросил Тью, пришедший в себя.

— Скорее всего — нет. Ползун, Призрак, надо избавиться от тела, пока ночь.

— Старым способом? — деловито спросил Призрак. — Камень на шею, и на корм рыбам?

— И желательно подальше от берега.

— Тогда нужно вызывать шлюпку. По пути и сбросим.

Пока парни копошились с трупом, мы сидели снаружи, привалившись к стене сарая. Тью хотел отнести фонарь обратно в таверну, но я удержал его. Люди, наверное, уже спят, не надо их тревожить. Да и лишние передвижения по берегу могут привлечь ненужное внимание. К тому же как-то надо вызвать шлюпку. Рич с Озавой и ребятами уже должны быть на корабле.

— Гусь, давай сигнал на «Леди», — приказал я. — Что-то сегодня много событий. Устал, как собака.

Мне совершенно не было жаль Ленивца. Ведь он каким-то образом мог связываться со своими дружками, передавать им сведения о Кракене. Пока у древнего пирата есть охрана, вряд ли ему причинят вред. А вот напасть на остров с нескольких сторон, взять форт в блокаду — раз плюнуть. Поспешное бегство Мака Бом-Бома теперь выглядело совсем иначе. Мог Ленивец попросить его передать сведения о появлении Игната Сироты Локусу? Очень даже мог. Но встречаться со старцами я не хотел. Нужно найти Паскаля и забрать своё золото — это раз. Нужно помочь Эстевану встретиться со своими родителями — это вторая задача, не менее важная.

На берегу замигали вспышки фонаря. Гусь подавал определённые сигналы в сторону моря, затянутого плотной темнотой. Даже силуэты «Леди» и «Кракена» с трудом различались на водной глади. С удовлетворением заметил, что вахтенные не спали. Ответом были три коротких вспышки. Заметили.

Зашуршал песок под ногами тяжело дышащих Призрака и Полоза. Они подтащили завернутое в какое-то тряпьё тело Ленивца. На его шее висела верёвка с массивным булыжником. Где только его раздобыли?

Через двадцать минут в берег ткнулась шлюпка, послышался голос Койпера. Молодец, парень. Ухватистый, головой быстро соображает. Надо его повысить в должности, но сначала поговорить с Пегим. Сербандо — в подшкиперы, а Койпера — в боцманы. На моём корабле каждый пост должен быть занят умными и инициативными парнями.

С трудом поместили тело пирата на дно шлюпки. Матросы даже пошутили, что таких пассажиров ещё не доводилось перевозить. А если не хочет платить — башкой вниз, на глубину. Так и сделали. Поверхность моря жадно проглотила груз, только булькнуло у борта.

— Рич с Озавой вернулись? — первым делом спросил я у Койпера.

— Так точно, командор, — откликнулся матрос. — Ещё на закате. Волновались, куда вы пропали. Думали, Хозяин в плен взял, хотели идти выручать. Капитан Пегий никого не пустил. Сказал, что эрл Игнат даже из пасти морского дьявола выскользнет, только мешать ему не надо.

— Правильно запретил, — одобрил я решение Пегого, а в душе зародилось тёплое чувство к своим соратникам. Они уже почувствовали себя настоящей командой, не только спаянной дисциплиной (иногда нарушаемой!), но и осознающей, что рядом со мной у них появилась какая-то цель. Выходит, не Кураторы мне помогают, а друзья. Без них даже моя пресловутая удача — ничто, абсолютна пустота.

Пегий и дон Ансело не спали. Они встретили меня с ворчанием, что заставляю их волноваться и сдерживать горячих штурмовиков, готовых растереть Канталавегу в мелкую труху. Но когда я их позвал в кают-компанию и рассказал о встрече с Кракеном — пиратом, а не морской тварью — они ошеломлённо замолчали и с недоверием долго глядели на меня.

— Разве Кракен жив? — Пегий яростно вцепился в свою бороду, словно хотел найти в ней нужные для себя ответы. — Такое невозможно в принципе.

— Я сам не поверил, даже когда впервые увидел его, — я устало откинулся на спинку стула. — Но рассказ старого пирата был правдоподобен, и содержал очень много деталей, о которых современные фрайманы даже знать не могли. Задал ему несколько вопросов, как бы проверяя. Это самый настоящий Кракен, якобы погибший. Ему удалось выжить после предательства своих братьев.

— Чудеса, — Пегий стянул шляпу и бросил её на стол. — Скажи кто другой, дал бы в зубы. Но разве командор может лгать?

— Врагам — может, — ухмыльнулся Рич и сдержал зевок.

— Что интересного Озава узнала? — покосился я на него. — С чародеем встречалась?

— Да. Оказывается, их здесь двое. Интересные старички. Такие обходительные, сразу полезли руку девчонке целовать, словно дворяне какие. А когда узнали, что она «бытовик», так и вовсе утащили в свою мастерскую, секретами делиться.

— Они тоже «бытовики»?

— Озава сказала, что один точно её коллега, а вот второй, кажется, боевой маг. Помнишь кристалл, который Рэйдж Котрил подарил девушке? Так вот, оказалось, что он и в самом деле способствует росту магического дара, позволяя переходить с одного уровня на другой. Если бы Озава училась в Академии, то уже давно стала бы Старшим Мастером.

— То есть её сила растёт?

— Последний раз взрывной рост был после Фариса, — Рич многозначительно поглядел на меня.

— Когда она отвлекала на себя магов герцога Тенгроуза? — догадался я.

— Да. Но паузы между переходом на новый уровень не должны быть долгими, иначе начинается деградация, — Рич почесал затылок. — В общем, завтра новые друзья Озавы хотят инициировать ей новый ранг. Говорят, уже пришло время.

— Вы мне девчонку не загубите, — проворчал я немного встревоженно. — Лучше бы на уровень Целителя вывели.

— Вот как раз этим они и хотят заняться. У Озавы редкая способность чародейства: универсализм.

— Так я об этом давно догадывался, — я усмехнулся. — Иначе бы не заставил тебя любым способом перетянуть девушку на нашу сторону. Ты меня ещё не угостил хорошим вином, кстати, за свою жену. Если бы не я, так и резал бы людишек, а не с чародейкой миловался.

— Мы не женаты, — вдруг покраснел Рич, что на него не было похоже.

— Зато в одной постели тешитесь каждую ночь, аж половина команды завидует, — хохотнул Пегий. — Надо их к Алтарю вести, командор. Боги порядок во всём любят, даже в любви.

— Когда вернёмся, заглянем в Храм Чистых, — я кивнул. — Сам Тире обещал, встать рядом с ней под длань древних богов. И, кстати, завтра я снова к де ла Вехе пойду. Мы не закончили разговор.

Пегий только крякнул, почесал макушку, но ничего говорить не стал.

— Игнат, а ты насчёт Эскобето узнал? — осторожно спросил Рич.

— Сведения неточные, но после разговора со многими людьми сделал вывод, что Эскобето не ушёл в Аксум, а, как и Паскаль, прячется где-то за Голодными Рифами. Поэтому планирую послезавтра поход в треугольник между островами Изумрудный, Безводный и Скарри. Будем искать наших беглецов. Пегий, на тебе пополнение запасов воды и продовольствия. Сколько времени мы будем в открытом море, один морской дьявол знает. Но нужно быть готовым к долгому поиску. И даже к драке с пиратами.

Глава 5 Наследие Кракена

После встречи с Де Ла Вехой прошло не так много времени — всего-то полдня, а мне показалось, что старик совсем сдал. Он всё так же сидел в кресле, сжимая подлокотники сморщенными руками, а глаза ещё больше обесцветились. Возможно, всему виной было освещение, или я пришёл раньше, ещё полуденное солнце не встало в зенит.

— Настал мой срок, — усмехнулся Кракен, когда де Корниш закрыл за моей спиной дверь. — Проходи, эрл, присаживайся. Налей нам обоим вина. Мне уже поздно о чём-то сожалеть и беречься. Зато хоть горло промочу.

Я заметил на столе бутылку «Искарии» с двумя изящными стеклянными бокалами. Налив вина, отнёс один из них старику, а сам занял место на стуле неподалёку от импровизированного «трона» Кракена. Де Ла Веха отпил вино, зажмурился от удовольствия.

— Как странно, — сказал он спустя некоторое время. — Я давно не чувствовал вкус вина, рома, бренди. Видимо, долго жил, потерял ко всему интерес. Значит, точно пора.

— Пора — к чему? — осторожно спросил я, уже зная ответ.

— Чем ближе смерть — тем ярче ощущается вкус жизни. Но… жить бесконечно долго — тягостное ощущение, — хозяин форта попробовал улыбнуться, но вместе улыбки получился оскал. — Ко мне сегодня приходил Смотритель.

Я похолодел.

— Мой путь завершён. Осталось передать тебе то, что я собирал веками. Сам не понимал, зачем это делаю, а оказалось — для своего коллеги, — Кракен прихлопнул ладонью по подлокотнику. — Смотритель даже поблагодарил меня за столь рачительное отношение к тем вещам, которые ты должен забрать и пустить в дело.

— Какое дело? Что именно я должен забрать?

— На Изумрудном есть одна замечательная пещера, в которую никто ещё нос свой не совал, — ухмыльнулся старик. — Там ты найдёшь такие богатства, которые переплюнут твои три ящика с золотом.

Я с трудом сохранил на лице бесстрастность. Откуда Кракен знает про золото? Впрочем, вопрос риторический. Разве за свою долгую жизнь Де Ла Веха не смог бы создать сеть осведомителей на Керми, в Дарсии, в Империи, а то и в Аксуме? Создал, даже сомнений не было на этот счёт. Человек, разменявший четвёртую сотню лет, должен быть умным, по моему разумению. Хотя, не всегда мудрость приходит с возрастом. Иногда возраст приходит один…

А про удачное нападение на королевский караван только ленивый не болтал. Знай, слушай да мотай на ус информацию.

— То есть вы хотите сказать, на Изумрудном хранятся сокровища? — уточнил я, не став заострять внимание на своём золоте. Знает? Ну и хрен с ним. Всё равно найду и заберу свою долю, за которую мне пришлось рисковать жизнью.

— Очень большой клад, — подтвердил Кракен, внимательно следя за моей реакцией. И, кажется, остался чуточку разочарованным.

А чего он ожидал? Моей алчности или бездумной радости? Поди попробуй достань эти богатства, если там Белый Змей резвится! Миф о его существовании неуклонно превращался в реальность. Ведь Де Ла Веха не зря обронил фразу о недоступности клада.

— У тебя два корабля с вместительными трюмами, в которые ты можешь загрузить всё до последнего ящика. Они зачарованные, ржа их не проест ещё лет двести. Бери мой подарок и возвращайся к своей молодой жене.

— Вы и это знаете, — с какой-то обречённостью произнёс я.

Старик мелко затрясся от беззвучного смеха. Но смех этот был беззлобный, скорее — снисходительный по отношению к сопляку, коим я и являлся.

— Я много знаю, потому что следил за тобой с того момента, как ты оказался на Керми. Когда Смотритель предупредил меня о появлении подселенца, я стал готовиться. Меня любезно осведомляли о всех твоих подвигах и приключениях. Как? Не скажу, потому что это бессмысленно. Ведь у тебя свой Куратор, а у него могут быть иные методы общения. Моё умрёт со мной.

— Как я смогу войти в пещеру, если её охраняет Белый Змей? — вопрос был задан в лоб, иначе ничего не узнаю.

— Достаточно показать кортик, и он тебя пропустит, — очень просто ответил Де Ла Веха, не удивившись странному вопросу. — Я же говорил, что сталь закалена кровью. Но кровь эта — морского гада. Он почувствует в тебе хозяина сокровищ, не переживай.

Вот даже как. Магический клинок связан с Белым Змеем настолько тесно, что поможет мне забрать несметные богатства, собранные Кракеном за три сотни лет? Я правильно понял его слова? Похоже на сказку. Но зачем старику врать? Слухи, что возле Изумрудного частенько видели чудовище, обретали реальные очертания. Почему именно там? Из-за пещеры с сокровищами, конечно же.

— Могу ли я узнать это место? У вас же есть карта, на которой отмечено, где хранятся ящики с золотом?

— А вот это уже твоя забота, — прищурился Кракен. — Карты у меня нет, да я никогда ею не пользовался, чтобы она не попала в алчные и дурные руки. Мне кажется, куда приятнее самому поломать голову и определить, где находится самый надёжный банк в мире, ха-ха! Ты умный, сообразишь.

Я про себя обозвал Де Ла Вегу выжившим из ума кретином, и молча попивал вино, размышляя над услышанным. Если я вернусь в Скайдру с трюмами, ломящимися от пиратской добычи, то мгновенно стану жутко богатым нобилем, а если прибавить к этому королевский медальон тайного порученца — то, пожалуй, и самым влиятельным человеком в Дарсии. И опасным для многих аристократов. Кракен сказал, что золото (или что хранится в сундуках) должно быть вложено в то дело, ради которого боги дали нам вторую жизнь. Значит, игра предстоит долгая, растянутая на века. Правильно, так мне Куратор и намекнул. Даже не дети, а мои внуки-правнуки довершат начатое вот этим стариком, умирающим в кресле. Я лишь звено в длинной цепи. Пожалуй, не стоит ломать голову, а продолжать жить, невзирая на всякие тайны. Придёт время — мне всё разъяснят.

— Ты не хочешь узнать, сколько тебе отмерено? — не выдержал Кракен.

— Сколько дадено — всё моё, — улыбнулся я и отсалютовал бокалом старику, и тот в ответ оскалился в улыбке, приподняв свой бокал.

— Правильно, эрл. Но помощь богов не отвергай. Они тоже понимают важность человеческого выбора, однако же в иных случаях предпочитают вмешиваться.

— Вы про удар ножом?

— Да, это было очень неприятно, и я готовился умереть, но… — хозяин форта и всего острова с ухмылкой развёл руками. Одна из них, которая с бокалом, дрогнула, и вино опасно колыхнулось, едва не пролившись. — У Смотрителей свои планы на таких, как мы.

— А что станет с фортом после вашей смерти? — этот вопрос тоже был важным. Если Кракен захочет переложить на мои плечи содержание фортификации, я, пожалуй, откажусь. Будь Канталавега на расстоянии одного-двух дней плавания от Скайдры или Акаписа — даже возражать не стал бы. Но у меня два фамильных особняка, за которыми нужен догляд. Оторванный от метрополии и коммуникаций остров — это большая обуза.

— Хотел отдать в твои руки, но всю ночь думал и пришёл к мысли, что ты откажешься. Жаль, если его облюбуют пираты. Потом их отсюда не выкуришь.

— Чтобы защищать Канталавегу, нужны современные пушки, вооружение, гарнизон человек на сто, — я стал загибать пальцы. — Постоянный подвоз продовольствия, семян для посева, лекарств. Значит, нужны корабли с гравитонами, чтобы преодолевать громадное расстояние от Дарсии до острова за короткое время. Снующие по воздуху корабли привлекут внимание Королевского флота. Я удивлён, что до сих пор они сюда не сунулись. Для них же это раз плюнуть. И Белый Змей, если он на самом деле существует, не помеха. Бомбометание с высоты сейчас активно применяется обеими армиями. Ничего не помешает высыпать на тварь с десяток жутких магических штук, от которых море горит. Вопрос: почему эта часть океана отдана на откуп корсарам?

— Да кто ж разберёт этих королей и императоров, — добродушно отмахнулся Де Ла Веха. — Я думаю, у них хватает своих забот, чтобы ещё совать нос в эту дыру. Исследовать и освоить территорию, равную двум Дарсиям, потребуются огромные ресурсы. Но ты можешь на этом хорошо заработать.

— Каким образом? — пожал я плечами. Допив вино, поставил бокал на стол.

— Нанеси на карту расположение островов, которые ты исследовал, потом преподнеси её королю и учёным головам. Как первооткрыватель можешь заявить права на все эти клочки суши, — старик хитро прищурился. — Но я тебе советую подарить их королю. Этот великодушный жест он оценит, и твоё положение при дворе взлетит на необычайно высокий уровень. Такой ход очень понравится Смотрителям. Они сразу же проведут корректировки с учётом твоего возвышения.

— А могут и башку отрубить, — я покачал этой самой головой, пока ещё крепко державшейся на плечах.

— Могут, всё могут, — согласился Кракен. — Но Канталавега станет твоей собственностью, что и будет вписано во все грамоты. Рано или поздно ты сюда всё равно вернёшься, чтобы навести порядок. А до сих пор за порядком здесь станет приглядывать Де Корниш.

— Вы умрёте — все разбегутся, как крысы, — я недоверчиво хмыкнул. — Нужна лейтенанту эта дыра…

— Придётся вам как следует познакомиться с моими людьми, точнее — с вашими. Они отсюда не уйдут. У всех проблемы с законом, у многих так и вовсе смертные приговоры за спиной. Де Корниш ещё молод по сравнению со мной, но уже достаточно мудр, чтобы сохранить всё созданное моими руками, — Кракен помолчал какое-то время, а потом продолжил: — Я разговаривал с лейтенантом. Он и вся команда готовы служить тебе, эрл, но с одним условием…

Я приподнял брови от удивления. Ещё и условия ставить будут за то, чего я не хочу!

— Мужчине, кроме войны и выпивки, нужна женщина, — Де Ла Веха прищурился, желая прочитать мои мысли. — Посёлок не может обеспечить моих людей достаточным количеством баб. Их и так мало, за каждую чуть ли не война идёт. Несколько шлюх, для которых я разрешил устроит бордель, нарасхват.

— Мне ещё и этого не хватало, — пробурчал я.

Кракен заколыхался от смеха, а в его груди что-то забулькало.

— Не переживай, эрл. Я ещё протяну какое-то время, пока ты будешь искать своих дружков. Только потом загляни на Канталавегу, сними шляпу над моей могилой. Мы, всё-таки, братья по несчастью. Или по счастью? Я нисколько не жалею, что прожил такую странную, но интересную жизнь. Да и ты, судя по твоему виду, не разочарован. А ведь могло случиться так, что наши души могли оказаться в телах крестьян или разбойников.

Здесь я согласился с Кракеном. Черни никогда не дадут подняться на вершину пирамиды. Переродись я свинопасом, что бы делал? Смотрители-Кураторы не настолько самонадеянны, и прекрасно осознают, с какого места лучше стартовать в задуманной ими игре.

— У тебя ещё есть вопросы, прежде чем ты покинешь Канталавегу? — спросил старик.

— В моей голове он только один и вертится, но я никогда не получу на него ответа, — честно признался я.

— Хочешь узнать о замысле богов? — догадливо улыбнулся Де Ла Вега. — Правильно, держи при себе этот вопрос. Так ты, хотя бы, будешь чувствовать себя свободным человеком. Ощущение обманчивое, но для разума полезно. С ума не сойдёшь. Да и богам нравится, когда их меньше беспокоят вопросами.

В его груди снова забулькал смех.

— Я могу поговорить с Корнишом? — мне стало понятно, что пора уходить. А то низариты скоро через стену полезут спасать господина.

— Конечно, он ждёт тебя за дверью, — кивнул Кракен. — Прощай, эрл. Возможно, следующей встречи уже не будет.

— Прощай, легенда морей, — я сделал лёгкий поклон в его сторону, и решительно вышел из комнаты.

К моему удивлению, в коридоре никого из бойцов старого пирата не было. Уже начали разбегаться, почуяв слабость хозяина? Нет, оказывается, они все находились во внутреннем дворе форта, занимаясь фехтованием, разбившись на пары. Де Корниш расхаживал неподалёку и давал советы, если видел какие-нибудь огрехи в движениях. Увидев меня, неторопливо зашагал навстречу.

— Эрл, — остановившись, он приподнял шляпу, — если у вас есть вопросы, готов на них ответить.

— Есть тут местечко, чтобы солнце не пекло? — я огляделся по сторонам.

— За углом у нас крытая беседка, — лейтенант показал жестом, куда нам нужно идти.

Небольшая беседка, а вернее — летний навес в виде каркаса из брёвен и досок, оплетённых по верху и бокам гибкими ветками какого-то растения, стоял у дальней стены. Мы дошли до него и сели на скамейку.

— Господин Де Ла Веха готов предстать перед Богом, — выдержав паузу, сказал комендант форта, как я его мысленно прозвал. — Он разговаривал с вами по поводу наследия?

— О каком именно наследии идёт речь? — на всякий случай поинтересовался я.

— Форт и некий груз с Изумрудного, — Де Корниш взглянул на меня, как будто хотел проверить реакцию.

— То есть вам известно, что Де Ла Веха прятал на том острове? — я, в свою очередь, пристально поглядел в его серые глаза, окаймлённые седоватыми ресницами.

— Конечно, — пожал плечами лейтенант. — Я же с Хозяином несколько раз ходил туда, и знаю, в чём ценность Изумрудного. Не переживайте, никто из нас не сможет завладеть сокровищами. Белая тварь надёжно защищает своё логово, и пропустит только вас.

— Логово? — переспросил я, холодея от мысли, что морской гад окажется в пещере, куда я залезу в предвкушении очистить её. И тут-то он меня и сожрёт.

— Ну да, он там иногда отлёживается, а всё остальное время проводит в воде, — лейтенант усмехнулся. — Ваш кортик — это ключ, который откроет самую надёжную дверь.

— Вы слишком много знаете.

— В этом форте после Хозяина я самый главный. Мне подчиняются все двадцать три человека.

— Но здесь сейчас всего шестнадцать, — я ещё на выходе посчитал число пар, тренировавшихся на улице.

— Несколько человек живут в посёлке. У них там семьи. В случае опасности они перебираются в форт.

— Им повезло, — чуточку иронично бросил я, намекая на проблему с женщинами.

— Да, согласен, — улыбнулся Де Корниш. — Но мы должны решить вопрос с преемственностью. Я более чем уверен, что вы не захотите остаться на Канаталавеге и вернётесь в Дарсию.

— Так и есть. Меня не интересует этот затерянный в океане остров. Но Кракен дал несколько советов, и я хочу их обдумать. А каковы ваши планы? Хотите остаться здесь или вернуться в метрополию?

— Рано или поздно о смерти Хозяина узнают соглядатаи пиратов, и тогда для нас наступят тяжёлые времена, — неторопливо, тщательно подбирая слова, сказал лейтенант. — Страх перед Кракеном не позволял всей этой поганой братии лезть на Канталавегу. Но всему приходит конец. Если фрайманы начнут атаковать, мы сможем какое-то время оборонять форт, но, боюсь, его всё равно придётся сдать.

— Речь не об этом. Я хочу знать, готовы ли вы и дальше держать остров от посягательства всякой швали. В ином случае, так и быть, могу предоставить вам место на корабле и вернуть к родным.

— А вы сами, эрл, желаете принять в свои ряды опытных бойцов? Мы все когда-то служили в армии, прошли десятки сражений.

— Бойцы нужны, — признался я. — У меня два родовых имения, надо же как-то их защищать.

— Вот мы и понадобимся, — улыбнулся Де Корниш. — Готовы принести клятву новому господину и служить ему. Буду откровенен с вами, эрл. Господин Де Ла Веха знал, что после его смерти у нас появится возможность покинуть остров. Он и сам предлагал каждому вернуться в Дарсию или в Сиверию. Остались все. Это к слову о верности. Но с вашим появлением люди стали осторожно расспрашивать меня, как быть дальше.

Я с задумчивым видом достал из кармана кафтана табакерку, открыл её и вытащил пахитосу. Заметил, что лейтенант с любопытством смотрит на эти манипуляции. Ещё больше заинтересовался спичкой, от которой я прикуривал.

— Не желаете, лейтенант?

— Нет, не буду даже начинать, — усмехнулся мужчина, даже не морщась от дыма, который нет-нет, да и плыл в его сторону.

— Лейтенант, мы так и не пришли к единому мнению. Я свои планы менять не буду. Как только завершу все дела — а на это мне может потребоваться на это от двух до пяти месяцев — вернусь на Канталавегу. К этому времени вы должны чётко определиться со своими желаниями. Первое: вы остаётесь здесь и сами налаживаете дальнейшую жизнь. Второе: я принимаю клятву гарнизона и прекращаю его службу на острове. В Скайдре уйма дел, и ваш военный опыт нужен там, а не на этом клочке земли.

— Второе предложение наиболее предпочтительно, — о чём-то размышляя, откликнулся Де Корниш. — Но как быть с поселенцами?

— Вас волнует их судьба? — я выдохнул вверх дым и пристально взглянул на собеседника. — Когда форт опустеет, сюда придут другие люди. Им понадобится хлеб, продукты, выпивка. Кто, как не поселенцы обеспечат их? Так что выбросьте из головы излишнюю мягкотелость, на вас это не похоже. В большом мире они не приживутся и сдохнут через полгода. А здесь есть шанс быть сытым каждый день. Кругом море. Лови рыбу, собирай фрукты, паши землю.

— В ваших словах, эрл, есть жестокая логика, — вздохнул лейтенант. — А вдруг вы неправы?

— Точно знаю, что Ирвин — хозяин таверны — очень доволен своим положением, — я глубоко затянулся и стал выпускать дымные кольца. Простой фокус заинтересовал собеседника. — Он точно останется здесь. И давайте мыслить в нужном направлении. Вас должна интересовать только личная судьба. Я даю вам время подумать.

И бросив окурок под ноги, каблуком втоптал его в песок. После этого встал, показывая, что меня ждут другие дела.

— Хорошо, эрл, — Де Корниш поднялся следом. — Мы обстоятельно обсудим ваше предложение. Лично я готов служить роду Толессо, как и большинство моих товарищей. Впрочем, последнее слово за вами.

Мы попрощались. Охранник молча выпустил меня за ворота, и я неторопливо обошёл фортификацию по натоптанной тропинке. На противоположной стороне, из зарослей ярко цветущего кустарника вышли Наби-Син и Дор Хадан. Ни слова не говоря, они привычно встали с двух сторон, молчаливые и закутанные в свои тёмные одежды, чтобы сопровождать меня до посёлка.

Натоптанная тропа причудливо изгибалась между холмами, отчего мы постоянно оказывались в лощинах, поросших орешником и какими-то незнакомыми мне деревьями и кустарниками. Сюда даже ветер не проникал, отчего постоянно ощущалась влажность, стоял запах перепревших листьев, устилающих землю.

По правде говоря, о судьбе Ленивца, покоившегося сейчас на дне бухты, я даже не вспоминал. А надо бы. Хотя бы потому, что у него здесь остались дружки. Пусть пропойцы и бездельники, но всё-таки ходившие под пиратским флагом и умевшие держать оружие в руках.

Когда из густых кустов грянул ружейный выстрел, Дор Хадан словно на невидимую стену наткнулся. Его рука взмыла вверх, хватаясь за рукоять тальвара, но через мгновение он покачнулся и опустился на колени. К тому времени Наби Син уже вытащил клинок и бросился в заросли справа от тропы, откуда и был произведён выстрел. Молодец, сообразил, что защищать меня, закрывая своим телом в стойке «ночного убийцы» — самое худшее в этой ситуации. Где одно ружьё выстрелило, там может быть и второе. Вот он и решил захватить стрелка, а то и двух.

Мои руки тоже сработали быстрее головы. Одним движением я откинул полы кафтана, вторым — поднял клапаны кожаных чехлов, где хранились пистолеты, третьим — уже держали готовыми к бою «Уничтожитель» и «Громовержец». На всякий случай я стал перемещаться из стороны в сторону, используя принцип маятника, чтобы в меня было трудно целиться.

На тропу вышли четверо мужчин. Все в поношенных и латанных одеждах: короткие матросские куртки, штаны, башмаки. У двоих на голове шляпы, ещё один сверкает лысиной, у последнего волосы на затылке стянуты в толстую косицу. По рожам вижу: ребята бывалые, прожжённые, крови не боятся. Держа палаши и кортики, они стали с видом голодных, но довольных хищников, настигнувших жертву, обходить меня со всех румбов.

Пистолеты в моих руках вызвали у пиратов короткое замешательство, но мужик с косичкой цыкнул недовольно, вскинул палаш.

— Ты что с моим братом сделал, крыса дворянская? — оскалив кривые, но ещё достаточно крепкие зубы, зло спросил он. Видать, за главного, а значит — умрёт первым. Но сначала выпытаю из этих идиотов что-нибудь интересное.

Дор Хадан, поджав по себя ноги, скрючился на земле. Увы, помочь мне он уже не мог. Наби Син сейчас, наверное, ловит стрелка, и через какое-то время должен выйти в тыл противнику.

— Придержи язык, огрызок, — ледяным голосом ответил я, расставив руки с пистолетами таким образом, чтобы держать на мушке сразу двоих. Первой целью, конечно, был пират с косичкой. — А то достаточно наговорил, чтобы я тебе пулю в башку влепил. Кто такие? Какого хрена надо?

— Ты убил Ленивца! — выпалил стоящий с левого края пират в шляпе. Его подбородок был странным образом скособочен, как будто однажды ему в челюсть ударили чем-то тяжёлым, но так и не вправили её. И говорил он невнятно, словно жуя кашу. — Я видел, как его схватил вот тот подкопчённый!

И кивнул на лежащего Дор Хадана. Мне стало ясно, почему именно ему досталась пуля. Парень умудрился засветиться, его узнали и расправились. Вот тебе и «ночной убийца».

— Помолчи, Косорылый! — оборвал его пират с косицей. — Плевать на Ленивца. Пусть дворянчик лучше скажет, зачем он здесь отирается? Какого дерьма ему здесь надо? Тоже за золотишком припёрся?

Вот те на! Оказывается, пока я в Дарсии зарабатывал авторитет, в этом пустынном треугольнике разыгрываются страсти по золоту. Все гоняются друг за другом, выбивая конкурентов и присваивая себе их долю.

— Конечно, — я усмехнулся, не опуская руки. Надо бы стрелять, пока они не налились тяжестью. Но я тянул время, чтобы Наби-Син смог подойти незаметно. Ружейных выстрелов больше не слышно, а значит, низарит вполне мог уже найти стрелка и выпустить ему кишки.

Нет, где-то глухо стукнул выстрел. Ого, это уже довольно далеко! Неужели противнику удалось убежать?

— Что — конечно⁈ — занервничал лысый и сделал два шага вперёд. Мало ему палаша в руке, так он ещё из-за спины абордажный топорик достал. — Тебя здесь не ждали, Сирота! Вали обратно, откуда пришёл!

— Заберу свою долю и уйду, — мне приходилось постоянно отслеживать перемещение этой странной четвёрки. Пока один заговаривал зубы, остальные хоть на шаг, но продвигались вперёд. Говорю же, опытные и опасные ребята. — Не вам лезть в чужие дела. Спасибо сказали бы, что золотишко теперь у каждого водится… хотя, по вам не скажешь. Голодранцы, свой шанс упустили.

— Заткнись, Сирота, — рыкнул предводитель, и уже не таясь, шагнул вперёд, делая неуловимое движение, больше похожее на атакующее движение. Клинок тускло блеснул на солнце. — Тебе пора сдохнуть. Это за Лихого Плясуна!

Они думали, что мне не хватит смелости нажать на курок? Забыли, кто я такой? Забыли, кто победил Мурену на ристалище?

«Уничтожитель» с громким хлопком выплюнул из ствола кусочек свинца, который влепился в грудь мужика с косицей. Плеснуло кровавым фонтанчиком. Всё-таки калибр моих пистолетов отличался от стандартного, мог запросто сбить с ног. Так и случилось. Противник взмахнул руками и опрокинулся на спину, дёргая ногами.

А остальные тут же прыгнули на меня, совершенно не считаясь с тем, что я мог ещё трижды выстрелить. С одной стороны — правильно. Кто-нибудь да и достанет меня своим клинком.

Банг! Банг! Два оглушительных выстрела из «Громовержца» снесли с тропы Косорылого и его приятеля в шляпе. И тут же пришлось уворачиваться от размашистого удара палашом, едва не снёсшего мне голову. Лысый оказался очень шустрым парнем, и очень смелым. Он пошёл ва-банк и мог выиграть, если бы задел меня. Но и я был наготове, всего лишь отступив на полшага и откинув корпус назад. Пуля из «Уничтожителя» влетела в шею пирата, и шансов выжить у него не было.

Я привычным движением убрал пистолеты в чехлы, но вытащил кортик. Кажется, Косорылый ещё шевелился и с ужасом в затуманивающихся глазах смотрел на мой клинок, торчавший у горла.

— Не… надо, — прошептал он.

— Чёрт, толку от тебя уже никакого, — я сокрушённо покачал головой. — Кто вам дал задание следить за островом? Зубастик?

— Да-ааа…

— Где он сейчас?

— Не… знаю, — с трудом выталкивал из себя Косорылый. — Последний… раз… месяц…

Дёрнувшись, пират закатил глаза и умер, избавив меня от хлопот. Я обошёл всех лежащих на тропе идиотов, чтобы убедиться и в их смерти. Не хватало, чтобы кто-то ударил мне в спину на последнем издыхании. Но нет, все лежали смирно, никто не шевелился.

Я присел перед Дор Хаданом и был удивлён, что он дышит. Пусть через раз, но всё же грудь его медленно поднималась и опускалась, на правом боку расплылось тёмное пятно. Крови было много, и она даже натекла на землю.

— Держись, парень, постараемся тебя вытащить, — я насторожился и перекатом ушёл в сторону.

Из кустов на тропинку вывалился незнакомец в изорванном сюртуке и с окровавленным лицом. Он упал на колени и быстро пополз куда-то в сторону, пока Наби Син прыжком не догнал его и прижал ногой к земле.

— Это он стрелял, — сказал мрачно низарит.

— Долго ты, — насмешливо ответил я. — Меня могли уже десять раз убить.

— Я верю в господина, — откликнулся Наби-Син. — Было четыре пистолетных выстрела, поэтому и не стал торопиться. — Мой брат жив?

— Если быстро понесём, то Озава успеет его спасти, — ответил я, разглядывая заросшего неопрятной щетиной пирата с кровавыми разводами на щеках. Штанина на левом бедре распорота, видна кровь

— Эй, ты, требуха козлиная! — Наби Син подскочил к стоящему на карачках пленнику и врезал ему по заду. — Быстро поднимайся и помогай мне нести брата до посёлка!

— У меня нога ранена, я не смогу! — заныл пират.

— Тогда я выпущу тебе кишки! — зашипел низарит, и это подействовало.

Незадачливый стрелок очень даже бодро вскочил, невзирая на рану, и подошёл к нам. Я помог Наби-Сину перекинуть обмякшего федаина через плечо пирата. Крякнув от навалившейся на него тяжести, тот пошёл по тропе, вихляя и постанывая. Он и вправду прихрамывал, но не настолько тяжело, чтобы свалиться через десять шагов. Низарит шёл рядом, придерживая Дора, когда тот начинал сползать вниз.

Когда пленник окончательно обессилел, Наби-Син подставил свою спину. Более свежий низарит чуть ли не побежал, огибая последний холм, за которым уже находился посёлок и порт. Мы пронеслись по улицам, распугивая куриц, гусей и попадавшихся на нашем пути удивлённых и встревоженных жителей, в основном, женщин и детей. Мужики, понятное дело, сейчас все находились или на охоте, или в море на ловле рыбы.

Я понимал, что время дорого, и поэтому приказал нести Дора в «Дочь русалки». У Ирвина должна быть горячая вода и чистые тряпки, чтобы перевязать рану. Дожидаться шлюпку и переправлять его на корабль бессмысленно. Он умрёт по дороге. А значит, нужно срочно вызывать Озаву сюда.

Когда мы ворвались в таверну, на нас удивлённо уставились с десяток человек, наливавшихся пивом и вином. Некоторых я признал. Муравей, Бык и Клоп тут же подскочили ко мне, ничего толком не понимая. Эрик Рыжая Борода со своими головорезами тоже вскочили, обнажая оружие. Наверное, подумали, что нас преследует морской чёрт. Он выпучил глаза, когда я вместе с Наби-Сином и ноющим от боли пиратом положили раненного на пустой стол.

— Чего творите? — заголосила какая-то девка, стоявшая за прилавком. — Быстро убрали его оттуда! Он же кровью всё запачкает!

— Замолчи, женщина! — рыкнул Эрик, сразу всё поняв. — Тащи тёплую воду, тряпки, свечку, вино!

— Ты что, будешь его штопать? — я рухнул на лавку, вытирая рукавом кафтана потное лицо.

— Нет, — буркнул пират, разрезая ножом одеяния Дор Хадана. Осмотрел рану и заорал: — Жнец, найди чародеев и тащи сюда их задницы!

Шустрый молодой парень в серой парусиновой куртке, перепоясанной кожаным ремнём, рванул так, словно за ним гнался десяток голодных акул.

Я спросил своих штурмовиков:

— Озава где? На флагмане?

— Так она с утра на берег сошла, — доложил Муравей. — Вместе с Ричем. Наверное, к этим самым чародеям пошла.

— Игнат, не переживай, Жнец сообразит, что и её надо позвать, — Эрик положил мне свою руку на плечо. — Кто его подстрелил?

— Дружок Ленивца, — ответил я и кивнул на дрожащего от страха пирата. — Вот этот. Надо бы его допросить с пристрастием. Четверо лежат на тропе. Засаду устроили.

— Так это же Крот! — хохотнул Рыжебородый, пристально взглянув на него. — Дружок Ленивца. Значит, на вас эти выкидыши моллюсков напали? То-то они с самого утра бегали по улицам и голосили, куда пропал Ленивец. А ты что, кончил его?

В этот момент к нам подошёл недовольный Ирвин с тряпками, свечой и кувшином вина. Девица следом за ним несла таз с водой. Поставив его на стол, отогнала нас и споро начала очищать рану. Дор Хадан застонал.

— Живой! — обрадовался Наби-Син. — Брат, держись! Рано тебе уходить от нас!

— Что произошло? — Ирвин немного смягчился, когда увидел меня и раненного бойца.

— Убить хотели, — я пожал плечами и спросил Крота: — Колись, гнида. Кто вас послал на остров следить за фортом?

— Зубастик, — задрожал стрелок, зажатый с двух сторон моими штурмовиками. — Он дал нам лодку и приказал плыть на Канталавегу, вроде как в кораблекрушение попали, спаслись немногие.

— Было такое, — подтвердил Эрик. — Ленивец на себе рубаху рвал, слюнями брызгал, что потопил их Паскаль. Оказывается, всё куда интереснее.

— Ленивец — шпион Зубастика, — я поглядел на девицу, хлопочущую возле Дор Хадана. Его лицо приобрело пепельный цвет, губы пересохли, а дыхание почти перестало прослушиваться. — Подозреваю, что фрайман готовит налёт на остров, как только соберёт достаточно сил. Но без контроля над фортом все его потуги тщетны.

— Нужно торопиться, — помощница Ирвина выпрямилась и бросила окровавленную тряпку в таз с водой. — Ещё несколько минут — и он умрёт.

Наби-Син встал над своим младшим «братом», положил руки ему на грудь и стал шептать молитву, которая была обращена к богам Халь-Фаюма. Возможно, он уже прощался с Дор Хаданом и просил для него лёгкого пути на Вечные Небеса.

В это время дверь с грохотом отлетела в сторону и едва не снесла с ног задумавшегося вышибалу. Как он успел выставить ладонь, чтобы удержать створку перед своим носом — осталось загадкой. Озава в развевающемся длиннополом зелёном платье и в чепце ворвалась, как вихрь. Чтобы не попасть под горячую руку девушки, суровые мужчины с оружием разошлись по сторонам, пропуская её к столу. Следом за ней в таверну ввалился Рич с ошалевшими от происходящего глазами.

— Где командор? — тяжело дыша, спросила она, увидев на столе Дор Хадана, но никак не меня. Что там Жнец наговорил ей? — Он жив?

— Со мной всё в порядке, — я поспешил успокоить чародейку. — Сможешь вытащить Дора?

— Попробую, — Озава потёрла ладошки, разгоняя кровь и магические токи, жестом попросила Наби-Сина отойти, наклонилась над раной и резко спросила: — Почему ещё не вытащили пулю?

— Сударыня, без магов ковыряться в ране рискованно, — разумно ответил Эрик, стоя за её спиной. — Но, если вы усыпите парня, я готов залезть туда даже пальцем.

— Хорошо, — кивнула чародейка. — Дайте мне немного времени.

Один из бойцов Рыжебородого зажёг свечку, а сам Эрик стал нагревать клинок над язычком огня, насвистывая под нос какую-то мелодию. Озава положила засветившиеся руки на грудь Дор Хадана. Все замерли в ожидании чуда. В походных условиях пираты, получившие ранения, были вынуждены обращаться за помощью к плотнику, умевшему пользоваться топором, пилой и клещами, но никак не ланцетом и изящными щипцами для извлечения инородных предметов из тела. Лекари редко ходили в походы и оставались на берегу. Их было слишком мало, и фрайманы справедливо полагали, что легкораненые могут потерпеть, а тяжёлые всё равно сдохнут, но терять эскулапов было ещё хуже. А уж Целитель на корабле — это бриллиант, который стоило беречь, как зеницу ока, порой даже ценой своей жизни.

— Господа, вам лучше покинуть помещение! — я услышал бодрый старческий голос, раздавшийся за спиной. — Не мешайте лечить больного!

Над «больным» сейчас колдовал Эрик. Он сделал крестообразный надрез на ране, увеличивая её размер, а потом медленно погрузил в тело Дор Хадана два пальца. Я не стал смотреть на эту варварскую операцию не из-за брезгливости — меня заинтересовал хозяин голоса. Обернувшись, я увидел двух седобородых старичков в плащах и шляпах. Они были похожи на волшебников из дарсийских сказок, которые любят слушать детишки. Оба невысокого росточка, но коренастые, крепкие, на лицах здоровый загар. Не удивлюсь, если эти «волшебники» до сих пор могут спокойно рубить деревья или драться на палашах.

— Коллега Адиус, остановите этого коновала, — сказал тот, что стоял справа. Пожалуй, некоторое отличие от спутника у него было. Возможно, ростом чуточку выше, шляпа меньше затаскана, и борода аккуратно расчёсана. — Он же угробит пациента. А руки вином он додумался протереть?

— Успокойтесь, господин Маркул, — проворчал Эрик, вытаскивая пальцы из раны. — Я и руки протёр, и внутрь принял.

Он посмотрел на круглую пулю и бросил её на пол.

— Варвар, — хмыкнул чародей Маркул и почему-то подмигнул мне. Его глаза — яркие и выразительные, поблескивали, как две искорки, излучая тепло и доброту, за которой скрывалась хитрость и проницательность. Уверенно подойдя к столу, он положил морщинистые ладони на руки Озавы, словно хотел подпитать их своей силой. Побледневшая от напряжения чародейка улыбнулась, а её щеки стали наливаться румянцем.

— Пошли все вон, — негромко, но со сталью в голосе, бросил Адиус. — Нечего пялиться на работу истинных мастеров.

Как ни странно, никто не пробовал возразить. Что мои штурмовики, что спутники Эрика Рыжего, все они, толкаясь в дверях, высыпали на улицу. Остались только я, Ирвин, Эрик, Наби-Син и Рич. Видать, отношение пластуна к Озаве маги знали, поэтому ничего не сказали, и окружив лежащего Дор Хадана, стали помогать девушке. Мы отошли подальше от стола, чтобы не раздражать магов, и во все глаза смотрели на слаженные действия всех троих. Такое ощущение, что они давно спелись и знали, как спасать тяжелораненых людей. Озава уступила место Маркулу, взявшего на себя роль дирижёра. Он бросал короткие фразы, а девушка и седобородый коллега слаженно выполняли те или иные манипуляции. Не знаю, что именно они делали, но я почему-то был уверен: старики пользовались энергией кристалла, висящего на шее Озавы.

— Очищаем рану, — сказал Маркул, снова глянув на меня. — Переломанные рёбра срастили, но потребуется несколько дней на восстановление.

Я кивнул. Точно так же Озава и Ритольф «чинили» меня после выстрела Котрила, когда пуля попала в плечо. Но в случае с Дор Хаданом всё гораздо хуже. У него и крови много вытекло; опять же, тяжёлая мушкетная пуля повредила мягкие ткани и мышцы, сломала несколько рёбер.

Над столом нависла тишина, изредка нарушаемая репликами чародеев. Озава среди них чувствовала себя, как рыба в воде. Рич с восхищением смотрел на неё, а я раздумывал, как нам уберечь девушку от цепкого взора Коллегии магов Дарсии. Появление «универсала» не останется в полной тайне, как бы мы не старались скрывать её способности. Одно дело — зачаровывать посуду и лечить животных, и совсем иная картина вырисовывается, когда Озава начнёт манипулировать огромными потоками магической энергии, применяя её в целительстве, а то и в управлении гравитонами. Кстати, надо бы проверить способности девушки в окружении движителей. Пусть Ритольф скажет своё слово. На месте чародейки я бы не стал распылять свои силы, а сосредоточился на целительстве. Это самая нужная профессия в мире. Люди готовы платить любые деньги, лишь бы выздороветь самим или помочь встать на ноги своим родственникам. Но для смены квалификации требуется окончить факультет целительства в Академии. А как, если Озава уже получила ранг «бытовика»? Ладно, что-нибудь придумаю. Всё-таки я тайный порученец короля, надо пользоваться такой возможностью. Зато, если дело выгорит, Рич с Озавой не будут нуждаться ни в чём. Целители — очень богатые и уважаемые люди. Этим всё сказано. Заодно моя семья приобретёт личного мага-врача.

— Можно зашивать, — чуточку устало обронил Маркул. Он, видимо, в этой компании взял на себя роль руководителя, и надо сказать, получилось у него неплохо. — Озава, деточка, у тебя глаза зорче и руки сильнее. Возьми иглу и заштопай этого счастливчика.

— Конечно, дядюшка, — кивнула чародейка.

Я про себя хмыкнул. Надо же, «дядюшка». Быстро они спелись. Но это и понятно. Маги предпочитают больше общаться между собой, им не интересны светские пустопорожние разговоры. Почему-то вспомнилось, что никогда не видел чародеев во время приёмов.

Откуда-то появилась изогнутая игла и нить, пропитанная вином. Озава ловко заработала руками, а старики-маги любовались, как она сшивает рану, будто это не человеческое тело, а натянутая на пяльцы ткань. Через несколько минут девушка разогнулась, бросила иглу в таз и пошевелила окровавленными пальцами.

— Через час он очнётся, — сказала Озава уверенно. — Нужно подготовить шлюпку и переправить его на корабль.

— Не лучше ли оставить парня здесь? — спросил Ирвин. — Иначе растрясёт его рану, как бы хуже не было.

— Не растрясёт, — девушка оглянулась в поисках чистой воды, и помощница Ирвина догадалась полить ей на руки из кувшина. — Раненого поднимут на корабль в шлюпке, а оттуда с осторожностью перенесут в каюту.

Она молодец, ни единым словом не обмолвилась, что завтра мы выходим в море. Из-за происшествия я не собирался терять ни единого дня. Погибни Дор Хадан, даже это не остановило бы меня. Дружки Ленивца получили своё, остался только единственный пленник, которого надо допросить.

Я переглянулся с Эриком Рыжебородым, и тот показал знаком, что нужно перекинуться парой слов. Мы вышли на улицу. Штурмовики и матросы Эрика сидели в тенёчке под навесом и о чём-то болтали. Нашли общий язык. Пленник находился под присмотром, и даже не связанный. А куда убежишь с повреждённой ногой?

Я подозвал к себе Клопа.

— Беги на берег и передай сообщение, чтобы высылали шлюпку для раненого. Нужно отвезти низарита на «Леди Тиру».

— Ясно, — штурмовик рванул к причалам, придерживая рукой ножны, чтобы не били по ногам.

На лице Эрика читалось жгучее любопытство узнать, что же со мной произошло на тропе между фортом и посёлком. Я усмехнулся, и отведя приятеля за таверну, где находился хозяйственный двор, сел на чурку и закурил. Эрик пристроился на не распиленном бревне и стал ждать.

— Зубастик шастает где-то рядом, — выпустив дым пахитосы, начал я. — Он никуда не убегал, а всё время находился в районе Голодных Рифов. Канталавега его привлекает как основная база, где можно скрываться и пережидать неприятности. Форт укреплён довольно хорошо, там хватает боеприпасов и продовольствия, есть колодец с водой. Просто так эту крепость не взять. Поэтому фрайман и послал Ленивца с дружками пронюхать ситуацию.

— Если он хочет захватить остров, ему нужны силы, и немаленькие, — возразил Рыжебородый. — Достаточно ли у него людей?

— Как сам думаешь? Давай расспросим этого Крота, узнаем, какова численность флотилии, после чего довольно легко вычислим, сколько у него бойцов. Думаю, не меньше сотни. Иначе бы Зубастик не стал затевать авантюру, — уверенно ответил я. — У тебя-то какие планы?

Мне почему-то пришла в голову мысль, что Эрик тоже может быть связан с Зубастиком, и ждёт его появления у острова. Отбрасывать её не стал. Порядочный пират — это абсурд. Каким бы хорошим ни казался Рыжая Борода, он, по своей натуре, хищник. Если что-то лежит плохо, он обязательно возьмёт вещь себе любыми путями. А Канталавега считается очень хорошим призом. При умелом руководстве здесь можно создать сильную базу, а со временем основать новую столицу Вольного Братства. Не этим ли сейчас занимаются убежавшие с Керми фрайманы?

— Да пока здесь останусь, — пожал плечами пират, что усилило мои подозрения. Зря я поторопился, предлагая ему возможность служить мне. Хочу ошибиться. Эрик мне был симпатичен, да и помог в своё время. — Парни отдохнут, а потом двинем к Чёрным Островам. Там, хотя бы, купцов побольше шныряет. Авось, удастся почистить их трюмы.

— А о моём предложении думал? — закинул я удочку.

Эрик поскрёб пятернёй затылок и признался:

— Извини, Игнат, но мне как-то спокойнее было, когда ты с нами на абордаж ходил. А теперь, смотри, штандарт аристократа, новенький корабль. Не знаю. Мне нужно время подумать, с экипажем потолковать.

— Как хочешь, — я пожал плечами, особо не расстраиваясь. — Жизнь твоя, сам решай. Если надумаешь, буду ждать тебя в Скайдре или Акаписе. Пошли своего человека с весточкой, помогу спасти от виселицы.

— Спасибо, Игнат, — Эрик хлопнул меня по спине. — Надеюсь, это не понадобится. Лучше скажи, куда направляешься?

— Я же говорил, хочу Паскаля найти. А по слухам, он где-то между Изумрудным и Безводным мечется. Буду его там ловить.

— Смотри, на зуб Белого Змея не попади, — хохотнул пират. — Видели его в тех местах. Вот поэтому и не хочу туда нос совать, чтобы не сдохнуть раньше времени. Пойдём, спросим ублюдка, сколько у Зубастика людей.

Крот, дрожавший от страха и ожидания смерти, выложил нам всё, что знал. А знал он немного. У Зубастика было пять кораблей, но экипажи на них неполные, общее количество бойцов едва дотягивает до сотни. Но о ближайших планах фраймана ему ничего неизвестно.

— И что с ним делать? — вздохнул Эрик. — Вздёрнуть на дереве или утопить в море?

Крот рухнул на колени и пополз ко мне, протягивая руки.

— Господин командор! Простите меня, идиота! Я не хотел участвовать в нападении! Но когда пропал Ленивец, Косорылый предложил устроить засаду и убить вас!

— Косорылый был главным в вашей шайке? — вот здесь я удивился. Мне казалось, заправлял там парень с косицей или тот лысый с топором.

— Ну да, он же дружок Ленивца!

— Слушай, Эрик, неохота мне марать руки, — я с интересом глядел, как штурмовики изготавливают носилки для переноски Дор Хадана. Они нашли две жерди, обстругали и натянули на них плащ. — Хочешь — вздёрни, а хочешь — дай хорошего пинка. Мне от его смерти ни жарко, ни холодно.

— Он твоего человека едва не убил, — заметил пират.

Я отмахнулся. Убил бы — отправился следом. А так у меня созрел план. Хочу проверить Эрика, что он будет делать после моего ухода к Изумрудному. Почему-то казалось, что Кроту не жить долго. А вот сам Рыжая Борода может сыграть в свою игру и присоединиться к фрайману.

Дор Хадана вынесли на улицу, осторожно положили на носилки и потащили к шлюпке. А мне захотелось перекинуться парой слов с магами, которые до сих пор находились в таверне. Стол уже очистили от крови, ошпарили кипятком и вытерли насухо. Ирвин порыкивал, гоняя прислугу. Было видно, что он расстроен потерей сегодняшней выручки. Я отсчитал пять золотых крон и положил на прилавок.

— Это что? — подозрительно взглянул на меня старинный приятель.

— За хлопоты. Извини, что не дал поработать, разогнал всех выпивох, — пояснил я.

— Ага, и ещё нескольких отправил на тот свет, — буркнул Ирвин, но не выдержал и расплылся в улыбке. — Спасибо, Игнат. Я всегда считал тебя порядочным человеком. Вижу, не изменился.

Я не успел даже моргнуть, а деньги уже исчезли с прилавка. Усмехнувшись ловкости рук трактирщика, я направился к столу, где в компании чародеев сидели Рич и Озава. Все четверо пили вино и что-то обсуждали.

— Господа, разрешите выразить своё восхищение вашими слаженными действиями. Они напоминают хорошо организованную атаку на неприятельские позиции, — я приподнял треуголку в знак приветствия. — Вы спасли моего человека. Помощь оказалась крайне своевременной.

— Эрл Сирота, — маги степенно кивнули в ответ, но поднимать свои задницы не соизволили, словно давая понять, что мой статус здесь не имеет большого значения. Ну да, чародейская спесь сродни аристократической. Господа Адиус и Маркул считали себя небожителями на этом острове. Непонятно лишь одно: какого чёрта они тут делают? Ищут философский камень вдали от пытливых взоров королевских соглядатаев? — Наслышаны о вас от милой девушки, столь неожиданно появившейся в нашей отшельнической дыре. Не угодно ли выпить вина с нами? Вижу, у вас вопросы появились.

— Появились, — я сел напротив старичков, рядом с Ричем. Тут же появился Ирвин и поставил чистый стакан. — Хотелось бы выслушать ваше мнение о потенциале Озавы.

Маркул погладил свою волнистую бороду и пристально поглядел на чародейку, на щеках которой появился лёгкий румянец.

— Не буду излишне оптимистичным, эрл. Девушке ещё расти и расти до того уровня, что даст взрывную возможность стать Универсалом. У нас сразу, как только мы познакомились с сударыней, возникли подозрения, что «бытовик» не может перепрыгнуть через несколько ступеней и начать излечивать людей. Госпожа Озава призналась в искусственной подпитке своего дара. И даже показала кристалл. Что ж, идея замечательная. Её давно предлагалось расширить и ввести в практику обучения студентов Магической Академии. Но чванливость и пустоголовость большей части преподавательского Совета загубили на корню перспективу «создавать» универсалов.

— Скорее, здесь свою роль сыграл обыкновенный испуг, что универсалы отобьют хлеб у старшего поколения чародеев, — усмехнулся я.

— И это тоже, — согласился со мной Адиус. — Я со своим коллегой Маркулом были из числа тех, кто предлагал раздать студентам особым образом огранённые кристаллы, добытые в шахтах. При обработке гравитонов остаётся много отходов, имеющих достаточно энергии, чтобы усилить чародейскую искру. Нас подняли на смех. А теперь мы видим перед собой пример нашего противостояния с идиотами. Но одно интересно: откуда у девушки кристалл. Его так просто не достать.

— Это мой подарок, — прикрыл я Озаву, чтобы та не проболталась о Котриле. — А я его получил в оплату долга жизни.

— И так легко расстались с ним? — не поверил Адиус.

— Так Озава служит мне, — я пожал плечами. — В связи с этим у меня и появился вопрос, как повысить ранг девушки до Целителя?

— Есть только один путь, — опять пригладил бороду Маркул. — Дать взятку ректору Академии. Не важно, кто сейчас там управляет. Этот пост с самого начала подразумевал синекуру. Для вас, эрл, не составит труда договориться насчёт обучения девушки.

— Спасибо за подсказку, — приятно удивился я. Оказывается, не всё так страшно, если есть деньги. Увесистый кошелёк открывает любые двери. Я помогу Озаве стать Целительницей. Горшки и чашки пусть другие зачаровывают. А моя чародейка переросла «бытовиков» в несколько раз.

— Всегда приятно помочь интересным людям, — Маркул поднял стакан, приглашая меня выпить с ним. — Я даже поспорил с коллегой, когда ребятня прибежала к нам и доложила, что в бухте бросили якоря два корабля с чёрно-зелёными флагами. Стало интересно, что за штандарт соизволил посетить остров отшельников. Если вы эрл Сирота, почему на мачте флаг рода Толессо? Адиус утверждал, что Толессо все погибли, кроме эрла Эррандо, и у него нет наследников.

— Вы хорошо разбираетесь в геральдике, — польстил я. — В самом деле, я являюсь Главой Рода. Эрл Эррандо в знак благодарности за спасение своей внучки признал меня наследником. То, что я ношу двойную фамилию, пусть вас не удивляет. Я, можно сказать, приёмный сын старика Эррандо.

— Вот в чём дело, — хмыкнул Адиус. — Придётся мне ставить кувшин вина коллеге. Он как раз противоречил мне. Дескать, Эррандо Толессо мог усыновить какого-нибудь достойного юношу и передать ему все родовые права. Получается, это вы спасли девушку?

— Ну да, — я развёл руками и улыбнулся. — Как говорит мой приёмный отец, Род должен процветать под управлением мужчины.

— А что вы здесь делаете, эрл? — у Маркула после выпитого вина (видать, не первый стакан пропустил) взгляд стал масляным, плавающим. — Только не говорите о желании погоняться за золотом с ограбленного каравана! Последние два года все словно с ума сошли. Где это видано, чтобы пираты грабили не купцов, а своих же братьев!

— Да и не собирался, — усмехаюсь, слушая горячую речь чародея. — Хочу найти командора Эскобето.

— Нет, мы не слышали о нём, — покачал головой Адиус. — Наверное, он оказался умнее Зубастика или этого… имя у него странное.

— Гасила? — догадался я.

— Точно! — щёлкнул пальцами Маркул. — Сам настолько мерзкий тип, так и его команда не лучше. Если бы не авторитет господина Кракена, одним своим видом заставившего фраймана поджать хвост, то разнесли бы они посёлок на мелкие кусочки. Господин Ирвин все три дня, сколько пираты находились на острове, переживал за свою таверну.

Интересно, какая реакция была у Гасилы, когда он встретился с Кракеном? Ожидал ли он увидеть здесь легендарного фраймана? Почему Де Ла Веха не выпустил кишки ублюдку? Я на его месте урода под килем пропускал бы до тех пор, пока тот не захлебнулся бы.

Я переглянулся с Ричем. Кажется, диспозиция остатков пиратских флотилий начала вырисовываться. Зубастик и Гасила крутятся где-то неподалёку, и, вероятно, планируют нападение на Канталавегу. Дикий Кот ушёл к Аксуму, Эскобето прячется непонятно где по каким-то личным причинам, намеренно запутав следы в самом начале нашего расставания. Остаётся Китолов. Но этот хитрец, скорее всего, работает на Королевский флот. В случае непредвиденных обстоятельств я могу рассчитывать на его помощь. Но не стану, а скорее, потоплю, к чертям морским. Только один момент смущал меня: мог ли Китолов знать лорда Торстага? И не является ли последний, в свою очередь, таким же тайным посланцем? Ведь тогда это обстоятельство прекрасно ложится в логику всех его отношений с пиратами. Ладно, дьявол с ним. Король всё равно знает про меня очень многое, кроме участия в захвате «золотого каравана», а Торстаг лишь догадывается, но будет на этом настаивать, если захочет «утопить» конкурента.

Мы тепло попрощались с островными магами, так и не сказавшими, каким образом они оказались за тысячи миль от Дарсии на симпатичном, но оторванным от цивилизации острове. Наверное, им здесь нравилось, но скука всегда побеждает, даже самых деятельных. Адиус и Маркул жутко скучали, иначе нельзя объяснить их доброжелательное отношение к коллеге, пусть и женского пола.

Мы вернулись на корабль. Дон Ансело доложил, что молодого низарита положили в лазарете, за ним присматривает судовой лекарь. Я кивнул. Пусть молодой парень, недавно получивший врачебный диплом, практикуется на живом материале, как бы цинично это не звучало. Так уж получилось, что мне не удалось законтрактовать опытных лекарей на свои корабли, а на бирже случайно наткнулся на растерянного мужчину, высматривавшего кого-то в толпе снующих деловых клерков и торговцев. Оказалось, потомственный дворянин Элисио Арболеда пытался устроиться на идущий в Фарис караван, но в связи с тяжёлой обстановкой в междуречье и выше по Рокане, туда никто и не думал везти свой товар. Зато я узнал, что Элисио — родом из Палисора, и хочет вернуться на родину. В Скайдре ему не повезло с практикой, конкурентов хватало. Тогда предложил ему службу на «Леди Тире» в течение года. Узнав, что я планирую выходить в море, новоиспечённый доктор, да ещё и хирург, руками и ногами вцепился в возможность заработать и попрактиковаться.

Сейчас он, наверное, удивляется и досадует, что не смог своими руками заштопать Дор Хадана. Увы, но личный федаин не пережил бы транспортировку на корабль до исцеления магами.

— С берега все вернулись? — расставшись с Озавой, которая сразу спустилась в трюм, где был устроен лазарет, поинтересовался я у Михеля.

— Так точно. Лично провёл сверку состава. Пропавших, пьяных и больных нет.

— Отлично. На рассвете выходим в море, — я посмотрел на берег, освещённый мягким заходящим солнцем. Верхушки холмов окрасились в желтовато-красные тона, форт угрюмо нависал над Канталавегой, и где-то там, в своей комнате, сейчас боролся с наступающей смертью Кракен. Или, наоборот, со смирением и облегчением ждал окончания своего жизненного пути, растянувшегося на триста с лишним лет? Как представлю, сколько всего он увидел, пережил, пропустил через себя — становится жутко. Хочу ли я такой участи? Да мне сотни лет хватит. Эррандо Толессо, хоть и обрадовался возможности пожить лишние десять-пятнадцать лет, всё равно особо не рвётся в долгожители. Пусть, хотя бы, порадуется правнуку или правнучке, заслужил.

— И куда идём? — поинтересовался дон Ансело.

— Искать Белого Змея.

Глава 6 Страж морских глубин

Канталавега давно скрылась за мучнисто-белым горизонтом; с севера наступал грозовой фронт, поэтому мы спешили уйти как можно дальше и сменить нынешний курс на юго-западный, где, судя по записям и отметкам на картах, находились нужные нам острова. Марсовые получили задание внимательно глядеть по сторонам и не упускать ни малейшего шевеления на поверхности моря Я ещё не знал, каков из себя Белый Змей, насколько огромен и кровожаден. Кракен подсказал мне, что морской гад чаще всего резвится только в треугольнике островов, куда сейчас наша экспедиция и направлялась.

Чтобы отыскать Паскаля и Эскобето, не нужно изматывать себя бесконечным плаванием по безбрежному океану. Раз уж все слухи, правдивые и надуманные, показывают на Безводный, Изумрудный и Скерри, то они где-то там и находятся. С трудом верится, что Саиль — мудрая женщина — поддержала решение Ригольди не уходить к Аксуму. Какая цель у четы Эскобето? Если прикинуть расстояние от Безводного до Чёрных Островов, то выйдет не меньше десяти дней плавания. А оттуда до Фариса ещё полмесяца. Немного для корабля с парой гравитонов. Возможно, я ошибаюсь, но незначительно.

— Почему вы так на меня смотрите, эрл Игнат? — спросил смущённо Эстеван, когда мы обедали в кают-компании.

— Пытаюсь понять логику командора Эскобето, — честно ответил я. — Может быть, он ожидает момента для рывка к Фарису? Ведь ему есть о ком беспокоиться.

— Ну да, — хмыкнул юноша. — Десять с лишним лет — достаточный срок, чтобы начать беспокоиться о родном сыне.

— Не будьте столь категоричны, сеньор Эстеван, — почему-то именно виконт Агосто решил защищать непутёвого папашу, хотя никогда его не видел. — Вот я, к примеру, до сих пор не могу воссоединиться с семьёй, хотя господин Катберт уверил меня, что все перипетии с ложными обвинениями подходят к концу благодаря эрлу Игнату. Если командор берётся за дело, он его доводит до конца.

Я тихо хмыкнул, уминая бифштекс с ломтиками жареного картофеля. Не переношу подобные восхваления, считая их ненужными и вредными для самого себя. Они дают самоуверенность и наполняют чванливостью.

— Нам лучше стоит подумать, как защищаться от морской твари, в чью пасть ведёт нас командор, — проворчал Пегий, попивая вино. — Я привык ко всяким причудам Игната, но эта стоит особняком.

— Я ведь не шутил, когда заводил разговор о Змее, — решаю напомнить капитану. — Оказывается, он и в самом деле охраняет сокровища.

— В легендах о драконах упоминаются такие случаи, — подтвердил судовой врач Арболеда. Он ловко управлялся вилкой и ножом, словно находился на званом обеде у какого-нибудь аристократа. — Чем больше золота, тем мощнее и злее становится дракон.

— Не хотите ли сказать, Элисио, что они и питаются этим металлом? — скептически спросил Ритольф.

— Золото — суть самого существования тварей, — нисколько не смутился Арболеда. На его слегка вытянутом лице, украшенном изящными усиками, чем любят щеголять истинные соларьего, не появилось и капли сомнения. — Правда, я не знаю, как обстоят дела с морскими драконами, но сухопутные — те ещё скряги. Хуже подземного народца.

Все посмеялись, сразу вспоминая различные побасенки и сказки про различных хранителей сокровищ. Я молча запивал обед вином, не собираясь делиться со своими спутниками о беседе с Кракеном. Его информация о сокровищах, хранящихся в недрах Изумрудного, была стратегически важной. В пути могло произойти всякое. Шторм, к примеру, развалит «Леди» на кусочки; оставшиеся в живых будут найдены проходящим «случайно» мимо пиратским кораблём, и о сундуках с золотом в убежище Змея станет известно тем, кому не положено знать. Вот когда они (эти сундуки) окажутся в подвале особняка в Скайдре, тогда можно вздохнуть спокойно.

— Надеюсь, вместо морского гада мы встретим командора Эскобето, — всё же ответил я. — Заодно и Паскаля. От своей доли я отказываться не собираюсь.

— О какой доле вы говорите, эрл Игнат? — навострил уши доктор Элисио Арболеда.

— Давняя история, — я отмахнулся. — Пришлось сделать своеобразный банковский вклад, только без процентов.

Знавшие мою историю, снова рассмеялись. Доктор понял, что ему мягко намекают излишне не любопытствовать, и занялся своим бифштексом.

За дверью послышались возбуждённые голоса. Муравей и Клоп, поставленные снаружи для охраны, кого-то не пускали. Затем в кают-компанию вошёл Клоп, козырнул, проявляя дисциплину, и доложил:

— По правому борту замечена земля.

Все возбуждённо заговорили, гадая, что это за остров может быть. Пегий пошевелил кустистыми бровями, словно пытался в уме сопоставить метки на карте с нынешним положением «Леди Тиры».

— До Изумрудного далековато, — с некоторой долей сомнения сказал он, вставая. — Думаю, это Безводный или Одинокий.

Никто не остался за столом. В столь пустынном уголке, куда отваживались забираться только отчаянные купцы или авантюристы, встретить кусок суши становилось событием. Все рассыпались вдоль правого борта и с любопытством глядели на клочок земли, возвышающийся над волнующейся поверхностью моря. Остров не был большим, так что мне легко удалось рассмотреть его в подзорную трубу. Пологий, удобный для якорной стоянки, но абсолютно каменистый, с редкими вкраплениями корявых деревьев, чьи семена занесли сюда птицы, которых здесь было очень много.

— По описанию, похоже, что это Безводный, — оторвавшись от созерцания объекта, Пегий сжал левой рукой бороду.

— Если Безводный, значит, скоро должен проявиться Скерри, — я продолжал смотреть в большей мере не на остров, а на то, что происходит возле него. Ни одного судёнышка. — Пожалуй, это всё-таки Одинокий. Он же торчит на виду, как ориентир! Я не очень доверяю записям и картам Мака Бом-Бома. Мог и ошибиться.

— Тогда помечу на кроках два названия, — решил Пегий. — Потом решим, как обозвать.

Постепенно неизвестный нам остров, который мы обозначили для начала как Одинокий, остался далеко позади, но белесо-серая полоса шторма продолжала неуклонно ползти следом. Канталавега уже подверглась удару ненастья, и если в ближайшие три-четыре часа не найдём укромное место, придётся почувствовать на себе первый за долгое время плавания шторм.

— Нужно поднимать корабли, — решительно сказал Пегий, озвучивая мои мысли. — Иначе нам не хватит времени найти Скерри или тот же Изумрудный.

— Действуйте, капитан, — я с щелчком собрал подзорную трубу.

— Боцман! — сразу же раздался рык над палубой. — Команде — аврал! Паруса убрать! Рулевые паруса подготовить к подъёму! Вахте быть готовой к запуску гравитонов! Передать сигнал на «Кракен»! Подвахтенным и штурмовикам спуститься в трюм, господам убраться в каюты!

Сербандо продублировал приказ капитана. Сигнальщик на корме стал махать флажками, передавая сообщение на «Кракен». Палуба содрогнулась от топота ног. Мачтовые карабкались по вантам вверх, и рассыпавшись вдоль мачт, стали сворачивать тяжёлые паруса. «Леди Тира» стала замедлять ход.

— Левитатору готовность к подъёму! — прогудел в раструб Пегий.

Ритольф снова показал свой опыт. Паруса ещё не были привязаны к мачтам, а он уже разгонял бриг с активированными кристаллами. Моя «Леди» медленно отрывалась от поверхности моря с дифферентом на корму со стекающей с обшивки водой. Тонкий свербящий звук, отдающийся в ушах и зубах, дрожь корпуса и палубы, скрип обшивки сплелись одновременно в какую-то невероятную мелодию. Но в один момент всё закончилось, кроме дрожи в челюстях. Я достал спасительную деревяшку и вцепился в неё зубами. Стало легче.

На небе появились белесые облака, предвестники шторма. Солнце ещё светило ярко, поэтому все, кто находился на палубе, надели очки, стёкла которых были затемнены сажей и покрыты тонким слоем лака. Подобными аксессуарами пользовались все флотские, потому как во время полёта солнечные лучи создавали очень сильный дискомфорт, а порой приводили к болезням глаз. Специально для экспедиции я заказал большую партию в квартале Стекольщиков. Очки оказались не хуже тех, что были у моряков-воздушников. Мастера-стеклодувы, воодушевлённые столь щедрым заказом, даже решили сделали оправы, хотя вначале я планировал отдать стёкла ювелирам. Но вышло неплохо и дёшево. Зато экипаж во время передвижения по воздуху щеголяет в очках и не портит глаза.

Альфаро — левитатор «Кракена» — пусть много раз и отрабатывал подобные манёвры, но до Ритольфа ему было очень далеко. Я каждый раз с волнением смотрел, как он поднимает и садит корабль. Мне казалось, что вот-вот, и он просто уронит старый бриг. Или эти страхи основаны на той самой истории, когда Альфаро угробил патрульный корвет?

С помощью гравитонов мы значительно ускорили движение, опережая ползущий за нами шторм. Наблюдатели, закрепившись фалами, внимательно глядели вниз. Островков в этом районе больше не было, и я решил, что нам действительно встретился Одинокий.

— Левитатору сто футов вверх! — ухнул в раструб Пегий, а потом, перегнувшись через перила мостика, отыскал взглядом Сербандо. — Боцман, два румба влево!

— Есть капитан! — широкоплечий боцман в очках выглядел очень колоритно.

Рулевые левого борта с кряхтением выполнили манёвр, ловя ветер в жёсткое полотнище. Корпус дрогнул и встал точно в поток. Я показал Пегому большой палец, отмечая его мастерство. Не каждый шкипер умеет чувствовать необходимость смены курса.

Как только корабли завершили необходимые манёвры, потекла рутинная работа экипажей над проплывающим под нами безбрежным океаном. Я оставался на капитанском мостике, бдительно поглядывая на штормовой горизонт, отстающий от нас всё больше и больше.

— Земля на горизонте! — завопил носовой вахтенный, разрывая сонную тишину на палубе. — Вижу три точки с примерным разбросом в три-пять миль друг от друга!

Я щёлкнул крышкой хронометра. С момента подъёма «Тиры» до обнаружения земли прошло два часа. Мысленно прикинул, давая себе право на ошибку, что от Одинокого до «островного треугольника» около пятидесяти миль.

— А вот и наша цель, — потёр ладони Пегий и приник к подзорной трубе. — Да, если Бом-Бом не обманул, эти и есть Изумрудный, Безводный и Скерри. Но отсюда плохо видно, пора вниз. Левитатор, судно на воду!

Подобные манёвры требуют времени, поэтому к первому из островов мы подошли только к вечеру. Из-за плотных штормовых туч, клубящихся на горизонте, солнца совсем не было видно, благодаря чему темнота наступала стремительно. Повезло, что фронт непогоды шёл стороной, но Пегий решил не рисковать и прикрыться островом, имевшем гористую поверхность. Прибрежные скалы оказались изрыты многочисленными норами, трещинами и кавернами, в которых поселилась птичья колония. Немногие из них ещё парили над волнующейся морской поверхностью, оглашая окрестности воплями, но большая часть готовилась к ночлегу.

Постепенно убирая паруса и гася скорость, Пегий внимательно следил за тем, как бриг входит в маленькую бухточку, опоясанную холмистым берегом. Как только скорость стала минимальной, он отдал приказ:

— Поворот на ветер! Отдать якорь!

Дождавшись, когда вахтенная команда протравит необходимое количество якорной цепи, Пегий рыкнул:

— Приступить к уборке парусов по якорному!

«Кракен» вошёл в бухточку следом, но не стал приближаться слишком близко, и уже в густых сумерках бриги застыли на месте. Через полчаса на борт «Леди Тиры» поднялись капитан Кори и дон Ардио. Их вызвали на совещание, которое я решил провести перед завтрашними мероприятиями.

— Господа, по-моему разумению, мы прибыли на место, — объявил я, когда в кают-компании собрался весь руководящий состав. — Утром попробуем определить, что за остров перед нами, и уже от этого будем плясать. Конечная цель — остров Изумрудный.

— А что тебя так привлекает в Изумрудном? — поинтересовался дон Ардио. — Только и слышу разговоры о нём. Пора бы вскрыть карты.

— Во-первых, где-то здесь развлекается Белый Змей, — ухмыльнулся я, заметив, как многие сделали охранительные знаки. — Во-вторых, по собранным сведениям, Паскаль прячется в островном треугольнике, а у него — наше золото. Три ящика слитков. Пора возвращать награбленное.

А теперь все заухмылялись. Правду говорят, что любой страх перебивается слухом о богатствах, а ещё лучше — если золото находится в твоих руках. Так что Белый Змей не станет препятствием для нашей экспедиции.

— Ну, а в-третьих, когда мы найдём Изумрудный, то сами всё увидите, — подогрел я интерес соратников. — Ладно, к серьёзному. Есть опасения, что кроме нас в этом районе рыщут Зубастик и Гасила. Мне слабо верится в их решимость захватить Канталавегу, когда за спиной маячит флотилия Эскобето или Дикого Кота. Эти две жадные акулы давно охотятся за Паскалем, а значит, в любой момент мы можем с ними столкнуться. Поэтому приказываю сегодня усилить ночную вахту штурмовиками, провести ревизию боеприпасов, подготовить абордажные команды. Всем быть начеку. Ночью соблюдать световую маскировку. За нарушение последует наказание. Я не шучу. Игра пошла серьёзная. Дон Ардио, донесите это до своей команды. Капитан Кори, прошу вбить в головы экипажа простые истины: не курить, не зажигать магические фонари, соблюдать тишину. Ром из рациона, за исключением дневной чарки, исключить до тех пор, пока не увидим порт Скайдры или иного города.

— Ясно, командор, — кивнул Кори и беззвучно пошевелил губами, словно проговаривал мои слова, чтобы потом сказать так же сурово, как и кондотьер Игнат Сирота.

— А если мы столкнёмся со Змеем? — дон Ардио привычно дёрнул плечом. — Эта тварь одним ударом хвоста разломит любой из наших бригов. Скажи, командор, что у тебя есть чем защититься от морского дракона?

— Хозяин форта открыл мне секрет, с помощью которого надеюсь приструнить Белого Змея, — я чуть улыбнулся, показывая соратникам, что мои слова можно воспринимать как шутку пополам с серьёзным заявлением.

В очередной раз удивился, до чего же легко окружающие доверяют человеку, получившему, якобы, большой кредит удачи от морского дьявола. Как ни странно, они были правы. Кракен, чьё имя и слава гремели на морских просторах, поделился со мной частичкой своей везучести. Не поверю, что за три сотни лет этот человек не вкусил многих прелестей жизни, проходя по лезвию ножа и оставшись живым!

— Виконт, — я посмотрел на Агосто, скромно сидевшего рядом с штурмовыми капитанами, — в случае боя находитесь при мне. Особо не рискуйте. Я найду применение вашим умениям, если ситуация принудит к этому.

— Благодарю, эрл, — чуть наклонил голову Ним. — Для меня честь сражаться под вашим штандартом, пусть врагом будет хоть пират, хоть Змей.

— Хотя бы мы его, наконец, увидим, — с усмешкой произнёс Пегий, и все рассмеялись.

После совещания все разошлись. Я проводил дона Ардио и Кори, и вслушиваясь в шлепки вёсел, раздающиеся в темноте, раскурил пахитосу, пока не наступила ночная вахта. Влажный ветер норовил сорвать треуголку и раздувал полы кафтана. Горизонт на западе то и дело вспыхивал сиренево-фиолетовыми вспышками молний. Шторм двигался к Чёрным Островам за много миль от нас, и всё равно фантазия позволяла представить, какая там поднялась волна. Но вот ночью вполне может пойти дождь. На небе ни одной звезды не наблюдаю.

За спиной послышалось тихое движение. Наби-Син, видимо, всё время следил за мной, пока я разгуливал по палубе. Он подошёл поближе и молча уставился в сторону острова, который почти слился с чернотой ночи.

— Я горд служить человеку, ставшему митра, — наконец, проговорил низарит. — Пусть и совершил не самый лучший поступок в своей жизни, когда отрёкся от братьев.

— Дор Хадан пошёл по твоему пути, — я выдохнул дым по направлению ветра, чтобы он не попал в глаза. — Значит, вы уже были готовы поменять свою жизнь на другую, а не на ту, что вела вас к бесславной смерти.

— Я готов умереть завтра, нисколько не сожалея о своём шаге, — твёрдо сказал Наби-Син.

— Почему ты собрался умирать именно завтра?

— Чувствую, грядёт великий бой. Хальвор — безжалостный бог войны — любит грандиозные сражения и реки крови. Он уже шепчет, чтобы я укрепил свою душу бесстрашием. Сегодня ночью я буду вместе с Дор Хаданом молиться и готовится к жесткой битве.

— Оставь мальчишку. Он и так еле живой был после операции, — я покачал головой. Чёртовы фанатики эти низариты! Их равнодушие как к чужой смерти, так и к своей, поражала до глубины души. — Пусть оклемается.

— Дор готов к бою, — уверенно сказал Наби-Син. — Рукоять тальвара держит крепко. Да и чародейка смогла вернуть ему силу в тело. Великой Целительницей будет, если мы вернёмся домой.

— Вернёмся, — я закрыл глаза, втягивая в себя ароматный дым. — Не все, но вернёмся.

Низарит поклонился и исчез за надстройками. Поскрипывал такелаж, мелькали смутные тени вахтенных, слышался негромкий голос дона Ансело, дававшего инструкции штурмовикам, заступающим на стражу. Шум волн, накатывающих на берег острова, то ли Безводного, то ли Скерри, звучал грозно, словно предупреждая, что лёгкая прогулка кончилась, и беспокойство Наби-Сина не выглядело безосновательным. Почему не Изумрудный? Кракен подсказал мне, как этот остров выглядит. Самое приметное место: чёрные гранитный валуны, тянущиеся подковой с юга на запад. Волны, разбиваясь об них, создают плотную завесь из капель, через которые солнечные лучи, преломляясь, создают оптический эффект ярко-зелёной дуги. Оттого остров и называется Изумрудным.

Остров я найду. А как быть с фрайманами, рыскающими где-то в этих местах? В любом случае, нужно принимать бой и топить их всех без жалости. Мне свидетели не нужны. Заберу у Паскаля золото, и пусть он валит на все стороны света. И только потом возьму клад Кракена. Даже интересно, что там в сундуках?

Я выбросил окурок за борт и пошёл спать. Тью уже приготовил постель, и в ожидании меня читал при свете фонаря книгу, старательно ведя палец по строчке. Безграмотный вестовой мне не нужен, вот и взялся за обучение парня. Буквы денщик более-менее выучил, и теперь каждую свободную минуту использует для закрепления материала. Мне нравится, что парень сам, без пинков и подсказок, тянется к грамоте. Я ещё ни разу не заставлял его силком садиться за книги. И если читать Тью любит, то письмо даётся ему тяжело. Грубые крестьянские руки с трудом держат перо.

— Ну как, интересна «Наука о судовождении»? — убирая кафтан в шкаф, спросил я.

— Не очень, — оторвался от книги Тью. — Можно, командор, я не буду моряком?

— Никто и не заставляет, — ухмыльнулся я, присев на край своей узкой кровати, и стянул сапоги. — Но часть своего времени ты всё равно проводишь на палубе, и чтобы не быть посмешищем для экипажа, надо знать элементарные вещи.

— Так это понятно, — пробурчал парень, закрывая книгу. — Но мне на суше спокойнее.

— В следующий раз не возьму тебя с тобой, — я снял камзол, расстегнул верхние пуговицы сорочки, не снимая её. Это на случай внезапной атаки, которая может случиться на рассвете. Не поверю, что подлетающие к островам корабли никто не заметил. Вероятно, уже разрабатывают план нападения или готовят засаду.

— Я же не отказываюсь, — торопливо откликнулся молодой денщик. — Просто… на море страшно. А вот по реке ходить с караванами — самое милое дело.

— Море — от слова «смерть», — зевнув, я положил рядом с собой «Уничтожитель» и «Громовержец», и принял горизонтальное положение. — А ты знаешь, что большая часть пиратов не умеет плавать? И им так же страшно, как и тебе.

— Да ну? — не поверил Тью. — Как так-то? Корабль может затонуть, шлюпки оказаться дырявыми. Обязательно нужно уметь плавать.

— Вот так, дружище, — я усмехнулся. — В пираты идут не от хорошей жизни. Там можно встретить и обычного крестьянина, для которого самый большой водоём — это деревенский пруд по пояс, ремесленника, солдата, разорившегося купца. Это уже потом они превращаются в головорезов, когда прольют чужую кровь.

— Но ведь ты, командор, сумел порвать с ними! — Тью положил книгу на полку и стал раздеваться.

— Потому что я изначально не собирался становиться пиратом, — я снова зевнул, чувствуя, как сон одолевает меня. — Как только попал к ним в лапы, стал разрабатывать план побега.

— Капитан Пегий рассказывал, как ты победил на пиратском ристалище, — парень погасил фонарь, в темноте скрипнула кровать. — Это правда, что противником была баба?

— Да, — пробурчал я. — Мурена. Стерва ещё та. Она была в команде Дикого Кота, на одном с ним корабле ходила. А где она сейчас, не знаю… Но зная, как эта сука не любит мужиков, наверное, жива и здорова. Из любой передряги вылезет…

Я даже не понял, в какой момент уснул. Ни лёгкая качка, ни скрип обшивки, ни какие-то вопросы неугомонного Тью не смогли мне помешать крепко выспаться. Открыл я глаза внезапно, и понял, что нужно сходить в гальюн. Организм закономерно требовал своё. Одевшись, я вышел на палубу, окутанную густым и непроглядным туманом, сквозь который едва просматривались мачты и корабельные надстройки. Слева мелькнула тень. Надеюсь, это вахтенный, а не залезший на борт враг. Офицерский гальюн находился на корме, точнее, в так называемом штульце — отвесной кабинке. Вот туда я и направился. На шканцах увидел «штурмовую» стражу. Парни, к моему удовольствию, не спали. Муравей и Бык о чём-то увлечённо разговаривали, лишь бы сбить сон. Заметив меня, подтянулись.

— Как служба, воины? — поинтересовался я, вдыхая влажный воздух, насыщенный запахами моря и гниющих водорослей, выброшенных на берег.

— В порядке, командор, — откликнулся Бык.

— Глядите в оба, — я всё же решил предупредить их. — В тумане очень легко подобраться к кораблю. Сами так не раз делали, должны знать.

— Поэтому дон Ансело и поставил нас, как опытных, в последнюю стражу, — Муравей поправил пояс с палашом и пистолетом.

— Ладно, бдите, — я махнул рукой и поторопился к месту назначения, а то меня уже распирало.

Облегчившись, на некоторое время задержался на корме, вглядываясь в клубящиеся завихрения тумана. Показалось, где-то вдали гулко ухнуло, как будто нечто тяжёлое поднялось в воздух и упало в воду. Не Змей ли шалит? По спине пополз неприятный холодок. Вот подплывёт он сейчас к «Леди Тире» и высунет свою морду в любопытстве, что за добыча к нему пожаловала, а у меня кортика с собой нет. Недаром Кракен подсказал, как именно я могу обуздать морскую тварь. И всё равно в глубине души пряталось недоверие в россказни людей, утверждавших о реальности Белого Змея.

Нет, показалось. Туман скрадывал звуки, но никто не подбирался к бригу. Плохо, что придётся ждать до полудня, пока он рассеется. Я вернулся в каюту немного продрогнувший, и посмотрел на часы. До подъёма экипажа оставалось полчаса. Тью дрых, посвистывая в обе ноздри.

Подумалось о Тире. Каково ей сейчас одной, в постоянной тревоге за меня, и за будущего малыша? Надеюсь, старик Эррандо позаботится о ней, да и граф Додреф пообещал мне ненавязчиво приглядывать за Адалхайдами. Мало ли, что придёт в голову вдове убитого мною Далфина. Вдруг захочет отомстить, отыгравшись на Тире?

Я выбросил эти мысли. Сейчас нужно сосредоточиться на основных задачах: найти Паскаля с моим золотом, найти Эскобето и перенести сокровищницу в трюм своего корабля. Не хочется заранее планировать, что я буду делать с богатствами, но свою долю от «золотого каравана» решил вернуть королю. Это правильный ход с учётом задания лорд Келсея внедриться в аристократическое общество Дарсии. Сбросив с рук компрометирующий груз, могу заслужить доверие Аммара. Мне должно хватить богатств Кракена, с помощью которых, по его словам, я могу купить весь Аксум, даже учитывая, как халифы любят самоцветы и золото. А это очень и очень большие деньги. Хм, я стану богаче короля?

К тому моменту, когда вахтенные сыграли побудку, я уже был наготове. На мне была свежая рубашка, жилет, штаны и длинный сюртук, пояс с кортиком и пистолетами. Поглядев в зеркальце, провёл рукой по бородке, которую стал отращивать после ухода из Скайдры. Жены нет, некому ворчать, что нежную кожу колет щетина или усы.

Пегого я нашёл на капитанском мостике. Он хмуро глядел на едва очерченные контуры острова и кутался в плащ. По-прежнему было сыро.

— Гнилая погода, — буркнул шкипер. — Весь день такая будет, помяни моё слово.

— Надеюсь, к обеду ветер разгонит эту завесу, — я закурил пахитосу, внимательно наблюдая, куда отнесёт дым. Пегий тоже заинтересованно глядел на завитушки.

— Южный, — кивнул он. — Надеюсь, даже раньше удастся поднять паруса. Куда пойдём?

— Начнём рейдировать между островами до тех пор, пока кто-нибудь не заинтересуется нами, — усмехнулся я.

— Мне бы твою уверенность, — покачал головой Пегий. — Я всю ночь думал, зачем Паскалю прятаться здесь столько времени, хотя он мог уйти к Чёрным Островам? Я бы так и сделал.

— «Флейта» Паскаля — дырявое корыто, — вспомнил я. — Он не уйдёт на ней далеко. Или в волнах захлебнётся, или на абордаж возьмут. Вот и вынужден прятаться на островах, которые хоть как-то могут прокормить команду.

— С помощью птичьих яиц или рыбы? — ухмыльнулся Пегий. — При всём уважении к тебе, командор, но ты даже не представляешь, каково это — жрать птичьи тушки и их яйца. Через пару месяцев наступает отвращение от такой еды. Даже рыба не спасает, хотя даёт возможность разнообразить рацион. Повезёт, если где-то здесь растут фруктовые деревья. Тогда можно отсрочить цингу. Но самое хреновое — это одни и те же рожи, на которые уже смотреть без злости не получается. Хочется убить кого-нибудь.

Я кивнул, понимая, о чём говорит Пегий. В либрарии Толессо мне на глаза попалась одна книжка, в которой описывались подобные случаи. В замкнутом пространстве во время долгих экспедиций между членами экипажа начинает расти напряжение, которое периодически перерастало в драку. Люди просто устают друг от друга, когда нет возможности сбросить эмоции, развеяться, напиться от души и порезвиться со шлюхами. Если Паскаль уже около года или более того прячется в богами забытой местности, я ему не завидую. Да и жив ли он вообще?

После завтрака капитан «Леди Тиры» заставил экипаж драить палубу. А я вместе с доном Ансело собрал на шканцах штурмовиков и провёл осмотр: внешний вид, наличие оружия, как наточены и отполированы ли до блеска палаши. Последнее бойцы восприняли как шутку, но тем не менее клинки у всех оказались в порядке.

— Возможно, нам предстоит схватка с противником, — предупредил я, прежде чем отпустить штурмовиков. — Мы не знаем, в каком количестве он сюда заявится. Может, флотилия, может — всего два-три корабля. Поэтому не расслабляемся, держим ушки на макушке. Всё, пока свободны. Гусь, назначь двоих на пост, пока с якоря не снялись.

— Есть, командор! — козырнул десятник.

А я вместе с Михелем отправились в кают-компанию. На шкафуте встретили Наби-Сина и Дор Хадана, слабого, бледного, но с тальваром в руке стремившегося атаковать старшего низарита. К моему удивлению, тот вовсе не собирался беречь товарища, а сам периодически наступал, ловко орудуя клинком. Дор отбивался, сжав зубы, а на его смуглом лице выступили крупные капли пота.

— Фанатики, — прошептал Михель. — Ты не боишься, что они однажды всадят тебе в спину свои кривые сабли?

— Тальвары, — машинально ответил я, стараясь пройти мимо как можно незаметнее. В туманной дымке это оказалось довольно просто. Увлечённые боем, низариты меня не заметили. — Вообще-то, да. Я всегда об этом думаю. Нередки случаи, когда преданные слуги убивали своих хозяев.

— И как живёшь с этим? — поразился дон Ансело, когда мы миновали шкафут. — У тебя жена, скоро ребёнок появится, а за спиной вот эти двое… Нет, как бойцы — они невероятно сильны, ловки и опасны, с ними только ты справиться можешь, ну и Рич, пожалуй. Подумай, кто за ними будет присматривать.

— Не переживай, дружище! — я рассмеялся и хлопнул Михеля по плечу. — Я же знаю, что вы уже решили между собой, кто будет меня охранять от моих телохранителей.

— Откуда ты… — растерянно произнёс дон Ансело и вдруг выругался, совсем как палубный матрос. — Вот дерьмо акулье! Как тебе удалось узнать?

— Да всё просто! — меня развеселило, как наивно и по-детски друзья-соратники приглядывают за низаритами, думая, что смогут спасти своего командора от разящего удара ножом. — На вас посмотришь, и сразу становится ясно, что вы задумали. Михель, бросайте эти штучки. Ничего со мной не случится. Эти парни дали клятву на крови. А для халь-фаюмца кровь — это больше, чем признание в родстве. Хочешь, я сейчас подойду к ним и прикажу отрезать себе палец? И они это сделают.

— Зачем терять пальцы просто так? — поёжился дон Ансело. — Пусть лучше в бою потеряют. Куда разумнее будет.

— Так что прекратите вести слежку за низаритами, — предупредил я. — А то обидятся, и начнут искать повод, чтобы наказать тех, кто за ними присматривает. Они никогда не станут частью отряда, Михель, но меня и Тиру с детьми будут защищать до смерти.

— С детьми? — хитро улыбнулся дон.

— Конечно. Думаешь, мы одним ограничимся? Куда мне потом все накопленные богатства девать? Нищим раздавать?

Дон Ансело махнул рукой и отправился проследить за штурмовиками, а я поднялся на капитанский мостик, где Пегий о чём-то беседовал с боцманом.

— Стоять здесь не вижу смысла, — сказал капитан, обернувшись на мои шаги. — Предлагаю выйти на гравитонах на открытую воду и на двух-трёх узлах циркулировать в радиусе десяти миль. Авось да наткнёмся на кого-нибудь.

— Действуйте, — я кивнул. — Передайте сообщение на «Кракен». Через час снимаемся с якоря.

Из-за тумана и почти полного безветрия решено было не поднимать паруса, а идти на гравитонах. Плотная молочно-белая завеса хорошо гасила тихое жужжание гравитонов, работающих в половину своей мощности. Установив скорость в три узла, «Леди Тира» и «Кракен» крадучись вышли из-за острова Безводный (мы всё-таки решили, что это он и есть, а значит, Скерри должен находиться чуть восточнее) и почти неслышно заскользили по глади моря. Интересно было наблюдать, как нос корабля разрезает застывшую в неподвижности маслянисто-зелёную поверхность воды. «Кракен» принял причудливые формы, став похожим на огромное морское животное, послушно привязавшееся к флагману. То и дело на корме «Леди» вспыхивал фонарь, показывая расстояние между бригами, чтобы не произошло столкновения.

Удалившись от Безводного, мы вышли на открытое пространство. Рулевые паруса хлопнули, улавливая ветер. Космы тумана, закручиваясь в спирали, поднимались кверху. Марсовым сейчас приходилось нелегко. Они напрягали глаза, силясь рассмотреть что-нибудь в густой белесой взвеси.

— Тишина на палубе! — Тюлень, дежуривший на полубаке, вытянулся в струнку, как суслик, и даже повёл носом из стороны в сторону. Дождавшись, когда его команда будет выполнена, он несколько минут тоже молчал, а потом уверенно сказал: — Три румба вправо. Слышу какие-то звуки. То ли корпус потрескивает, то ли такелаж скрипит.

Пегий приказал открыть пушечные порты и быть готовым к бою. Мои штурмовики вооружились мушкетами и встали вдоль правого борта, вглядываясь в туман. Кстати, его стало меньше. Ветер усилился, разгоняя взвесь по сторонам.

— К бою! — заревел Сербандо.

— Левитатору — увеличить скорость до пяти узлов! — приказал Пегий, и перегибаясь через перила мостика, вперил взгляд в тёмное пятно, надвигающееся по правому борту.

Благодаря Тюленю, мы не влетели в него со всего размаха, а разминулись буквально на сто футов. Всего около сорока шагов, с которых хорошо была видна обшивка старого корабля, потрёпанные паруса, несколько пушек на верхней палубе. Двухмачтовая шхуна, и это явно не «Фурия», которую мы ищем, двигалась на контркурсе, и если встреча для неё не стала неожиданной, то некая доля растерянности у экипажа присутствовала. Несколько человек в пестрой одежде, явно давно ношенной, столпились у борта и молча разглядывали нас. Самое забавное, никто не стремился побыстрее вступить в бой. Значит, корабль Паскаля этим парням был известен, поэтому и растерянны лица пиратов, что это не он.

— Эй, кто такие? — заорал Сербандо, сложив ладони возле рта. — Назовите судно!

— «Стрекоза»! — неожиданно ответили нам. — А вы кто такие? От Дикого Кота?

— Они самые! — весело откликнулся боцман, уловив кивок Пегого.

И тут пираты рванули к пушкам. Если бы мы наивно ожидали переговоров, то упустили бы ситуацию из рук. «Леди» уже наполовину миновала шхуну, но Пегий приказал открыть огонь. Чуть ли не слитный залп снёс часть надстроек на полуюте, одно из ядер удачно попало в бизань-мачту, едва не завалив её. Идущий следом «Кракен», как и полагается в линейном бою, добил «Стрекозу» залпом из трёх пушек. Поле боя окуталось ядовитым дымом. На палубе вспыхнул огонь, вопли разносились по всей шхуне, экипаж не знал, что делать.

— Стоп! — приказал Пегий. — Бомбардирам — залп!

Вразнобой застучали пушки, выплёвывая ядра. В этот раз били не из всех стволов. «Леди» почти миновала рассыпающуюся «Стрекозу», поэтому прозвучало лишь два выстрела, разнеся вдребезги борт со стороны кормы. Зато Кори отвёл душу, расстреливая из пушек деморализованную шхуну. Через некоторое время Пегий приказал дать циркуляцию и зайти по левому борту «Стрекозы». Увидев, что два странных и очень агрессивных корабля возвращаются, чтобы добить горящий корабль, кто-то замахал белой тряпкой.

Пегий не торопился, и больше глядел по сторонам, словно опасался появления из засады пары-тройки кораблей противника. Лишь через полчаса, когда огонь охватил надстройки на «Стрекозе», а пираты лихорадочно спускали шлюпки на воду, он расслабился.

— Что будем делать с этими болванами? — поинтересовался шкипер у меня. — Шестнадцать ртов, как-никак.

Я похлопал Пегого по плечу и спустился на палубу. По бокам тут же встали низариты, сопровождая меня до борта.

— Эй, любезные, а куда это вы побежали⁈ — говорил я негромко, но меня услышали. Задрав головы, они перестали грести и заголосили, чтобы мы приняли их на борт. — Так, заткнулись все! Кто капитан?

— Я! — встал на ноги заросший, как дикое животное, мужик в потрёпанной шляпе и обыкновенной матросской робе. — Максисом кличут!

— Поднимайся по штормтрапу наверх, поговорим, — разрешил я. — Остальным сидеть на месте. Кто оторвёт жопу от банки, будет убит.

В подтверждении этих слов несколько моих штурмовиков направили мушкеты на обомлевших пиратов. Они думали, что им милостиво разрешат подняться на корабль, но теперь заволновались.

Ловко работая руками, Максис быстро поднялся по штормтрапу, перебросил тело через фальшборт и спрыгнул на палубу, придерживая видавшую виды шляпу. Перед ним тут же выросли Наби-Син и Дор Хадан. При виде смуглолицых воинов с обнажёнными кривыми саблями он немного опешил.

— Пропустите, — коротко бросил я, куря пахитосу.

Пират первым делом взглянул на мачту, где лениво шевелился чёрно-зелёный штандарт с гербом Толессо, и сообразил, что перед ним не самый простой человек.

— Милорд, — Максис прикоснулся пальцами к краю шляпы, но снимать её не стал.

— Эрл, — поправил его я, не желая принимать чужие почести.

— О, прошу прощения, эрл! Могу ли я узнать, почему вы решили напасть на наш корабль? Мы шли себе потихоньку, даже ни одну рыбу не обидели…

— У вас были дурные намерения, шкипер, — надменно выпятив подбородок (была бы здесь Тира, точно поаплодировала бы). — Я посчитал нужным обезопасить свои корабли, тем более, на вашей палубе были замечены пушки.

— Но это абсурд! — воскликнул капитан «Стрекозы». — Против двух бригов с вооружением, значительно превосходящим наше, глупо угрожать нападением! Как нам теперь быть? Со мной осталось пятнадцать человек. Неужели вы бросите нас на волю богов? Мы до Канталавеги или до Чёрных Островов не доберёмся!

— Любезный, если вы переживаете, то зря. Насколько мне известно, здесь есть три острова. До Скерри или до Безводного доберётесь без проблем. А я постараюсь прислать за вами корабль, который и заберёт вас.

— До того времени мы сдохнем, — мрачно ответил Максис, сообразив по моему виду, что я не шучу. — Лучше сразу перебейте, чтобы не мучились.

— Есть ещё один вариант, — я пожал плечами. — Посадить вас в трюм, и позже, как только наша экспедиция вернётся в Скайдру, передать властям. Боюсь, ваша участь будет куда хуже, чем проживание на одном из островов. Желаете висеть сорок дней в петле? А «оттуда» никто не возвращается.

Я показал кончиком дымящейся пахитосы в небо.

— Что же нам делать? — скрипнул зубами Максис.

— Если вы будете откровенно отвечать на мои вопросы, то я, так и быть, посажу вас в трюм, доброшу до Канталавеги.

— Благодарю, эрл, — оживился шкипер и почесал волосатую грудь, видневшуюся через расстёгнутую рубаху грязно-серого цвета. — Задавайте свои вопросы.

— Я в общих чертах знаю, что происходит в этой части океана, — пыхнув дымом, я небрежно махнул рукой. — Но меня интересует, где находится судно капитана Паскаля и флотилия командора Эскобето. Последние слухи направили нас сюда.

— Так вы ищете Паскаля, эту трусливую крысу? — ухмыльнулся Максис. — Надо признать, прячется он очень хорошо. За ним гоняются, как за жирной селёдкой, но сети постоянно приходят пустыми.

— Почему вы его гоняете?

— Так золотишком не хочет делиться, — пират оскалил кривые, но крепко сидящие зубы. — У него много осталось. Видать, кого-то сам хлопнул, а добычу с «золотого каравана» себе пристроил. Неправильно это. Надо делиться с вольными братьями.

— Вольное Братство разгромлено и само похоже на крысу, бегающую без цели, — заметил я.

— Вы так хорошо знаете, что произошло с Республикой, эрл?

— Неважно. Я хочу, чтобы ты помог мне найти Паскаля. Где его укрытие?

— Я не знаю. Но чаще всего он мелькал возле Изумрудного. Везёт сукиному сыну, что Белый Змей его до сих пор не сожрал. Видать, Паскаль изучил повадки твари, вот и умудряется вертеться между двух огней.

Я переглянулся со стоящим рядом доном Ансело. Эта версия нам не приходила в голову. Значит, нужный нам человек находится под защитой Змея, но не может вырваться из блокады, которую ему устроили пираты?

— Ты из команды Зубастика?

— Ага. Фрайман послал сюда вместе с нами ещё пару кораблей. Через месяц нас должны сменить.

— Почему вы так гоняетесь за «Флейтой»? Братья по-честному разделили королевское золото, каждому досталось столько, что хватило бы на большой дом с усадьбой, — возразил я.

— Откуда у вас такие сведения, эрл? — нахмурился шкипер «Стрекозы».

— Ну, потому что именно я организовал атаку на «золотой караван», — я пристально, с лёгким прищуром взглянул на побледневшего Максиса. — Не узнаешь, что ли, Игната Сироту?

— Акулье дерьмо, — прошептал шкипер. — То-то мне лицо кажется знакомым, а никак не соображу, где видел. Но как, бушприт мне в печень, вы стали эрлом?

— Ну, чуточку везения, так бывает, — кивнул я. — Так зачем вам понадобился Паскаль?

— У него шесть ящиков слитков, — признался Максим. — Сами понимаете, эрл, что такой приз раззадорит кого угодно.

— А не подумали о том, что часть золотишка принадлежит другим людям?

— Да кто же об этом думает, когда все кругом жаждут его получить? Зубастик приказал вылавливать каждого, кто не входит в его команду, потрошить до самого дна, а весь приз доставлять лично ему.

— Где сейчас Зубастик? — я щелчком отправил тлеющий окурок за борт, не особо переживая, что он попадёт кому-нибудь из сидящих в шлюпке за шиворот.

— Возле Приюта вся флотилия, — неохотно ответил Максис, понимая, насколько от его откровенности зависит личная жизнь. — Тендер с провизией и водой приходит раз в неделю, мы передаём сведения для командора.

— Всё равно не верю, что вы гоняете Паскаля за какие-то жалкие шесть ящиков слитков, — я покачал головой. — Зубастик хочет что-то другое.

— Не знаю, с нами он планами не делится, — пожал плечами пират. — А попробуй возразить ему — враз глотку перережет. Совсем перестал себя в руках держать.

— Отчего же он нервничает?

— С Гасилой какие-то нелады, — Максис выставил перед собой ладони. — Эрл, не пытайтесь выяснить, что именно не поделили фрайманы. Мы — люди маленькие, в их дела не лезем.

— Да дьявол с ними, — я равнодушно пожал плечами. — Значит, вы здесь караулите Паскаля, когда он высунется из норы?

— Именно так.

— А где Белый Змей?

Максис неожиданно рассмеялся, задрав голову вверх.

— Торопитесь стать его обедом, эрл?

— Разбежался… — я показал кукиш, смысл которого капитан «Стрекозы» воспринял правильно, и ухмыльнулся. — Мне с ним надо перекинуться парой слов. Ладно, Максис, дозволяю твоим людям подняться на борт. Михель, поручаю тебе отвести пленников в трюм. Там есть пара пустых кладовок.

— Э-эээ, — протянул Максис с испуганным видом, — вы в самом деле ищете Белого Змея?

— По мне видно, что я шучу? Мой бриг имеет десять пушек, на втором корабле тоже хватает вооружения. Мы эту тварь утопим в два счёта. Зассал с нами идти, шкипер?

Посмотрев на ухмыляющиеся морды штурмовиков и старших офицеров, стоящих за моей спиной, Максис решил поиграть в героя, хотя по его лицу было видно, что он отчаянно трусит.

— Мы всё равно сдохнем в этом проклятом месте, — морщась словно от зубной боли, сказал он. — Но оказаться в желудке Змея я не желаю. Поэтому я выбираю остров. Но надеюсь, что своё слово вы сдержите… эрл.

Я испытал облегчение. Пираты, сами того не ведая, избежали куда более худшей участи. Если бы потребовалось принести жертву Белому Змею, я без колебаний сделал бы это, бросив пленников в пасть. Не стоило забывать о несметных (якобы) сокровищах, ждущих нового хозяина в пещере Изумрудного.

— Выдайте им два бочонка пресной воды и мешок сухарей, — приказал я. — Шкипер, напоследок… где Изумрудный?

— Держите на юго-восток, — Максис вытянул руку и ткнул в молочную пелену, и не думавшую рассеиваться. — Отсюда около сорока миль.

— Благодарю, — я развернулся и пошёл в каюту, чтобы прикинуть на карте, куда нас чёрт тянет.

Теперь конфигурация островов становилась понятнее. Чтобы не терять время, лучше сразу идти к Изумрудному. Надеюсь, Паскаль находится именно там, а не шныряет где-нибудь у Скерри. Я задумался. А так ли важны для меня три ящика слитков? Если показать королю свою лояльность — да. Но если трюмы «Леди» будут забиты сокровищами Кракена, на кой хрен мне рисковать с золотом? Или же рискнуть? Ладно, как получится. Я даже до пещеры не добрался, а строить долгосрочные планы в такой ситуации — себе дороже.

Почему я не спросил про Эскобето? Мне стало понятно, что командора здесь искать бесполезно. Наверное, он и в самом деле сейчас в Аксуме, иначе бы Максус о нём обмолвился.

Послышался топот ног, зычные команды старших матросов. Пегий решил идти под парусами, что немного странно. Экипаж сожжённой «Стрекозы» прекрасно видел, как мы подошли к ней без парусов, а значит, пользовались гравитонами. Ну, да ничего. В пиратских флотилиях на флагманах всегда стояли кристаллы-движители. Ничего удивительного. Пегий просто так не станет поднимать паруса. Видимо, ветер поймал.

Я вышел на палубу. Полыхающая «Стрекоза» уже наполовину ушла под воду, и жирный чадящий дым тянулся в нашу сторону серо-жёлтыми космами. «Кракен» уверенно держался в кильватере. Мы постепенно уходили на юго-восток, а туман, к счастью, стал рассеиваться куда быстрее, чем пару часов назад. Вскоре рейд вышел на чистую воду, черновато-зелёную, глубокую. Впереди, насколько цеплялся взгляд, было пусто. Ни клочка суши, ни толстой шеи Змея. Да и марсовый молчит, как будто в рот воды набрал.

— Сколько мы прошли? — спросил я Пегого, поднявшись к нему на мостик.

— Миль тридцать точно, — капитан тоже не стоял без дела, обшаривая подзорной трубой окрестности.

— Как думаешь, этот Максис не наврал насчёт Изумрудного? — захотел я проверить, что об этом думает Пегий.

— Если и наврал, то лишь с одной целью: загнать нас в пасть Змея, — невесело хохотнул старый приятель.

— Дался он вам, — пробормотал я. — Возможно, это вовсе не морская тварь, а какой-нибудь старый фрайман, выживший из ума. У него фрегат с пятьюдесятью пушками и большим экипажем, с которым он берёт на абордаж чужие корабли, всех убивает, а суда топит. Чем не Змей? Самый настоящий.

Пегий посмотрел на меня с выпученными глазами.

— Всякое слышал, но такое — впервые! — хохотнул он после недолгого молчания. — Выдумщик ты, Игнат, аж печень заворачивается от твоих слов! Ну, тогда мы этого Змея в два счёта оприходуем!

— Земля! — завопил марсовый, едва не вываливаясь из «вороньего гнезда». — Слева по борту!

Я и Пегий одновременно вскинули подзорные трубы и навели их в указанное место. Какое-то время перед глазами прыгал горизонт, блестящие на солнце волны, небо — пока не увидел то, что марсовый принял за сушу. И по спине пополз жуткий холод, словно тающий лёд стекал вниз по позвоночнику, замораживая каждую клеточку тела.

Белая шея с чешуйками, плотно прилегающими друг к другу, показалась из воды, завертела удлинённой башкой с вытянутой пастью и двумя длинными усами, похожими на щупальца осьминога, повернулась в нашу сторону — и в моём рту сразу стало сухо, как в пустыне. На меня смотрели ледяные, с голубым отливом, змеиные глаза с вертикальными зрачками, в которых полыхали золотые искорки. Открыв пасть, морской дракон словно нарочно продемонстрировал свои зубы, острые, как стальные наконечники пик, и через мгновение, грациозно изогнувшись, нырнул под воду. Туша его на мгновение задержалась на поверхности, а потом погрузилась в бездну, оставив после себя серебристую взбаламученную воду.

Пегий дрожащими руками с щелчком собрал подзорную трубу, глубоко вздохнул со странным бульканьем в груди.

— Говоришь, старый и выживший из ума фрайман? — наконец, хрипло произнёс он. — Лучше бы это действительно был фрегат с пятью десятками пушек. Хоть какой-то шанс выжить. Ты видел эту тварь? Какого же она размера?

Я не знал, что ответить. Предполагал, конечно, подобное, но не настолько же! Это самый настоящий морской дракон! Рептилия, пришедшая из такой древности, что дух захватывает, облюбовала себе местечко, где её никто не тревожит, отожралась на всех подводных обитателях, и стала легендой. Вот почему мы ни разу не встретили здесь не то что акул и дельфинов, даже больших косяков рыб не заметили! Их или сожрал Белый Змей, или они от испуга мигрировали куда подальше. Но чем-то же этот гад питается! Или он — порождение магии?

Глава 7 В поисках острова сокровищ

Белый Змей находился в стороне от нашего маршрута, и разглядеть его как следует смогли только я и Пегий, ну и Кори на «Кракене», а остальные лишь догадывались, что за тварь плескалась в пределах ста кабельтовых. Если бы она не подняла башку, многие бы подумали о резвящемся ките. По палубе поползли шепотки, грозящие перерасти в панику.

— Дело может плохо кончиться, — призадумался Пегий, и решительно спустился вниз. Оглядевшись по сторонам, он рявкнул: — А ну, слушать меня сюда! Вы мужчины или селёдки пугливые? Подумаешь, какой-то огромный червяк плавает поблизости! У нас есть пушки и мушкеты, с которыми нам никто не страшен. А если кто трусит, предлагаю сразу застрелиться! Мы идём дальше, и плевать на посланца морского дьявола! С нами командор Игнат Сирота, он сумеет с ним договориться!

Экипаж, а особенно штурмовики одобрительно зашумели, приободрились, но некоторые, нет-нет, да и кидали взгляды на левый борт. Я важно кивнул, оставаясь на капитанском мостике, а у самого поджилки тряслись. Рулевой крепко вцепился в штурвал, готовый в любой момент изменить курс, появись Змей возле борта. Но я бы не уповал на скорость и реакцию экипажа. В этом случае нас мог спасти только левитатор.

— Но я не потерплю на своём корабле трусливых лягушек, обосравшихся при виде морского червяка! Если нам суждено с ним встретиться лоб в лоб, каждый должен выполнять свой манёвр без страха и паники. Клянусь, я прикончу любого, кто дрогнет и покажет спину! Вы поняли меня?

— Да, капитан! — рявкнули воодушевлённые матросы, да и штурмовики вскинули вверх палаши.

— Поэтому слушай приказ! Вахтенная команда продолжает нести службу, подвахтенные с палубы не уходят. Бомбардирам банить стволы и готовиться к бою! Бойцы, я не имею права вам приказывать, но не мешало бы проверить мушкеты и остроту топоров и абордажных сабель! Левитатору — быть наготове!

— Марра! — рявкнули мои орлы, а я только улыбнулся, наблюдая за воодушевляющей речью Пегого.

Спустя какое-то время все успокоились, поход продолжался без каких-либо приключений. Даже Змей теперь казался миражом, показавшимся на мгновение перед изумлённой публикой, и растаявшим столь же быстро, как снег на солнце. Но я был наготове и ждал его появления снова. На поясе у меня висел кортик — ключ к спасению, если только Кракен не пошутил напоследок. Ведь бытует мнение, что на пороге смерти человек не способен на подобные подлости. Но Де Ла Веха за века своей жизни мог покрыться непробиваемой коркой цинизма и злобы. А меня выбрал в качестве своей последней шутки.

Крик марсового прозвучал на закате, когда солнце окрасило поверхность моря в золотисто-красные и оранжевые тона. Удивительно, что весь сегодняшний день погода нам благоволила. Мы спокойно дошли до скалистого острова, покрытого яркой зеленью, и бросили якоря в пределах видимости берега. Густой лес, начинавшийся сразу от уреза воды уходил вглубь суши, карабкался вверх по холмам с помощью крепкой корневой системы, и грозно покачивался под порывами ветра.

— Хочу пройтись вдоль берега, — сказал я, внимательно разглядывая местность. — Если это Изумрудный, у него есть одна важная примета.

— Уже темнеет, — Пегий не был в восторге от моей идеи. — Шлюпку может подхватить течение и унести далеко в море.

— Брось, я не пойду далеко. Обогнём остров с юга на запад. Посажу на вёсла своих парней, быстро сбегаем туда и обратно.

До полной темноты оставалось чуть меньше часа, когда мы отошли от «Леди Тиры». В шлюпке были только штурмовики, практически половина отряда, но рулевым напросился Койпер. От опытного матроса я не стал отказываться, чему парень был рад.

Именно он посоветовал взять чуть западнее, чтобы попасть в течение, и нас быстро понесло вдоль берега. Стоявшие на рейде бриги постепенно скрылись из виду, а мы через несколько минут уже шли мимо гранитных валунов, облепленных водорослями. Волны с шумом били в каменные бока, оставляя на них белесую пену.

«Лучше всего эффект радуги виден в полдень, когда солнце встаёт в зенит, — как будто наяву услышал я скрипучий голос Кракена. — Значит, это то самое место, которое тебе нужно».

Я глядел на гряду валунов, за которыми темнел лес, и на скалистые бока прибрежных пещер. Это была целая сеть огромных каверн, изрытых бесконечным набегом волн. В некоторые из них с гулким шумом заходила вода, чтобы вылиться грязно-коричневыми потоками и мусором из других мест. Сомнений не оставалось. Это был Изумрудный. Ныряющий неподалёку Белый Змей только укреплял решение тщательно исследовать береговую линию в поисках пещеры с сокровищами. Вход в неё должен быть со стороны моря. Но без шлюпки туда соваться нечего. Значит, будем просматривать каждую щель. Возможно, клад Кракена находится в глубине острова, куда можно добраться только через разветвлённую сеть надводных гротов. Старый хрыч ничего не сказал насчёт каких-нибудь меток. Дескать, сам ломай голову. Ну что ж, поломаю, если приз того стоит.

— Возвращаемся, — приказал я.

— Командор, предлагаю идти дальше, — Койпер вытянул руку вперёд. — Там есть встречное течение, аккурат возле мыса. Если мы туда войдём, нас выкинет на более спокойную воду, по которой можно быстро добраться до «Леди Тиры». А грести против течения — только руки сбивать. Потеряемся.

— Вперёд, — я счёл объяснение матроса разумными.

На обратный путь мы потратили около часа, но вышли к стоянке. На флагмане и «Кракене» горели кормовые и носовые огни, зажжённые для нас. А ещё через несколько минут мы уже находились на борту «Леди».

В кают-компании, когда там собрался весь офицерский и командный состав, я объявил:

— Господа, позвольте объявить: перед нами Изумрудный. Завтра снимаемся с якоря и перебазируемся на другую сторону острова.

— Может быть, вы, командор, скажете, зачем нам этот клочок суши? — виконт Агосто, обретший за время экспедиции мягкую курчавую бородку, оказался наиболее нетерпеливым. Остальные молчали. Раз я здесь, значит, существует причина. — Мы же искали некоего Паскаля и фраймана Эскобето, не так ли?

— Если я вам скажу, что находится на Изумрудном, то три ящика слитков, оставленных мною когда-то на «Флейте», покажутся никчемной добычей. В сотне футов отсюда, — я махнул рукой в сторону острова, отгороженного от нас обшивкой брига и полосой воды, — находится наследство старого пирата Кракена, соларьего Де Ла Вехи, урождённого дворянина из Палисора.

Все, кто находился в кают-компании, возбуждённо загомонили. Я после визита в форт не говорил своим друзьям, что встречался лично с Кракеном, но называл его «хозяином». И теперь соратники захотели услышать подробности. И никто не заикнулся о «наследстве».

— Кракен давно мёртв! — воскликнул Пегий, делая охранительный знак, словно призрака увидел. — Игнат, я знаю, что любишь шутить, но это уже лишнее!

— Интересные вы люди, — хмыкнул я, наполняя стакан водой из графина. Очень хотелось пить. — Вокруг вас летают корабли, которым положено ходить под парусами. Существуют маги-целители и маги-бытовики, но вы не замечаете этого. А человек, умудрившийся прожить чуть больше трёх сотен лет вызывает у вас ужас.

— Да не в этом дело, — поморщился капитан брига. — Я знавал людей, живших по двести с лишним лет, и не вижу в этом ничего странного. Но Кракена убили свои же дружки, об этом твердили и Локус, и Рыжий Хлоп, и Тибисс Плешивый!

— А им откуда известно? — заинтересованно спросил виконт Агосто.

— Когда Плешивый и Локус были молодыми, они ходили под флагом достойного фраймана — Железного Клыка. А тот знал Кракена лично. И о его смерти говорил столь же уверенно, как я сейчас стою перед вами! — разгорячился Пегий.

— Если бы Кракен умер, то многие фрайманы, замешанные в заговоре, остались бы живы, — заметил я. — Но они все сдохли в течение двух-трёх лет после произошедшего. Одиозному пирату сунули нож под лопатку, но он выжил. Не знаю, как это произошло, да и сам хозяин форта не сказал об этом, но вскользь упомянул о каком-то магическом зелье, которое помогло ему поддержать все жизненные процессы, когда всем казалось, что Кракен мёртв. Его завернули в саван и хотели похоронить в море со всеми почестями. Тело ночью таинственным образом исчезло.

— Вот и разгадка! — вскочил Пегий и упёрся ладонями в стол. — Кто-то захотел воспользоваться славой Кракена, похитил тело для своих поганых делишек!

— Но ведь после своей «смерти» Де Ла Веха больше никогда не появлялся в обличии Кракена, — возразил я. — Он почему-то захотел скрыть своё имя и лицо, поэтому и поселился на острове, где вскоре построил форт. Постепенно на Канталавеге появились люди, стали её облагораживать.

— Ну, не знаю, — Пегий сел, теребя бороду. — Слишком нереальная история. Но я тебе верю, Игнат. У тебя нет никакой необходимости дурить нам, взрослым людям, голову. Пусть этот Де Ла Веха будет Кракеном. Меня больше всего беспокоит тварь, скрывающаяся где-то неподалёку под водой.

— А я бы поинтересовался, что за наследство оставил Кракен на Изумрудном, — судовой лекарь Арболедо посмотрел на меня с хитрым прищуром.

— Сам не знаю, — улыбнулся я в ответ. — Сначала нужно найти пещеру, где лежит его добро. А их там с десяток, целая сеть гротов и проходов, в которых легко заблудиться. Завтра утром перегоним корабли на противоположную сторону острова и начнём поиски. Если Паскаль где-то рядом, он обязательно заинтересуется, кто же сюда пожаловал. Но… — сделав паузу, обвёл взглядом соратников, — есть одно препятствие, которое меня серьёзно напрягает. Кракен утверждает, что одну из этих пещер облюбовал Змей.

— Час от часу не легче, — проворчал дон Ансело. — Как от него отбиваться станем, если он нападёт на корабли?

— Поставим бриги таким образом, чтобы пушки глядели в море, а не на берег, — деловито сказал Пегий, поняв, что я не отступлюсь от своего плана. — Залп из восьми стволов должен повредить шкуру Змея или хотя бы отпугнуть его от острова. Сосредоточим левитаторов в одном месте, а в помощь им дадим девушку-чародейку. Левитаторы ведь могут создавать боевые плетения?

— Могут, — откликнулся Ритольф, до сих пор тихо сидевший с краю стола. — Как и Озава, пусть она и «бытовик». Идея неплохая, но я не уверен, что нам удастся нанести серьёзный урон Змею. Даже на большом расстоянии я смог оценить его колоссальный размер.

— Я возьму Белого Змея на себя, — мои слова вызвали оторопь у сидевших в кают-компании. На меня поглядели, как на больного человека, у которого разум оказался затуманен странной и не поддающейся лечению болезнью.

— Сумасшедший, — покачал головой Пегий.

— Наоборот, — возразил виконт. — Если эрл Игнат так говорит, значит, уверен в благоприятном исходе.

Поздний час заставил нас всех побыстрее закончить совещание. Я приказал дону Ансело продолжить ставить усиленную стражу, а Тюленя назначить на «собачью вахту». Мне нужны были «уши», а кроме этого парня никто не обладал таким тонким слухом. Михель кивнул, и мы разошлись. Я вместе с Тью направился в каюту, Наби-Син и Дор Хадан сопроводив меня до двери, растворились в темноте.

— Тью, спим в одежде, — предупредил я денщика. — Держи при себе оружие. Если начнём тонуть — не паникуй. Спокойно выходим на палубу, садимся в шлюпку.

— Тонуть? — испуганно переспросил парень.

— Ну да, что такого? — я пожал плечами. — Белый Змей может заинтересоваться, кто это к нему в гости пожаловал, и навестит, чтобы нас сожрать.

— Командор, не пугай так, — поёжился Тью. — Не очень хочется проснуться в желудке громадного червяка.

— Ну вот, шутишь, — я ухмыльнулся, сбрасывая сапоги с ног, — значит, выйдет из тебя толк.

Я лежал в темноте с открытыми глазами, строя планы на ближайшие дни. У меня не было уверенности, что сокровищница Кракена будет найдена очень быстро. Нужно учитывать и возможные шторма, и нападение пиратской флотилии Зубастика. Не может он находиться далеко, иначе тендер не мог бы столь часто появляться в этих местах. Нужно держать в уме, что Максис может добраться до пиратской базы, и передать сведения о появившемся здесь Игнате Сироте, с которым у фраймана тяжёлые отношения. Нам не избежать боя с вольными братьями, как бы не хотелось. Значит, не стоит спешить с погрузкой сокровищ в трюм «Леди». Сначала разберёмся с Зубастиком и Белым Змеем, а потом — и со всем остальным.

Сон был коротким. Я проснулся от скрипа обшивки и интенсивных ударов волн о борт. В полукруглое оконце сочился мутный сумрачный свет наступающего утра. Щёлкнув крышкой хронометра, с трудом разглядел стрелку, показывающую начало пятого. Раз уж встал, пойду, прогуляюсь по палубе. Тью, как всегда, свистел в обе ноздри. Я не стал его будить, накинул на себя плащ и открыл дверь, ожидая увидеть стоящего на страже одного из низаритов. Но нет. Или мои телохранители решили, что на корабле я в безопасности, или слишком хитрые и неуловимые. «Не забывай, чему их учили, — хмыкнул я про себя, выходя наружу. — Забираться в дом и подолгу стоять в тёмном углу, ожидая момент для смертельного удара».

Снаружи в лицо ударил ветер, мокрый и злой, словно решивший отыграться за свою неудачу, когда мы столь ловко избегли шторма. Неужели сегодня все наши планы пойдут псу под хвост? На новое место якорной стоянки перейти можно, но вести поиски при высокой волне весьма проблематично.

Ладно, хотя бы тумана нет. Я вытащил из табакерки пахитосу, и прикрывая огонёк спички, прикурил. Что-то часто дымить стал. Волнуюсь с тех самых пор, как оставил Тиру дома, а сам попёрся в авантюрную экспедицию. Сидел бы на месте, пользуясь привилегией, дарованной императором. Нет, помчался на край света. Хотел увидеть Белого Змея? Пожалуйста, вот он, здесь, рядышком. Спит, наверное, сейчас в своём логове, чутко поводя длинными усами. Что-то мне всё меньше и меньше нравилась идея утихомирить морскую тварь с помощью кортика, хоть и магического. Но если он рубит сталь, то поразить живую плоть Змея тоже сможет?

— Командор, это я, — откуда-то вынырнул Тюлень, закутанный в плащ, на котором виднелись крупные капли от брызг волн. Было странно и непривычно видеть его с чёрной повязкой на правом глазу и косой шрам, тянущийся до скулы. Испортили красоту парню. Он, как только поднялся на ноги после ранения, попросил срезать свои длинные светлые волосы, благодаря которым его можно было издали принять за девушку, чем мы и пользовались, проделывая всякие авантюры.

— Доклад, — окутываясь дымом, потребовал я.

— Тихо, — ответил боец. — Только море шумит. Очень сильно в берег волна бьёт. К рассвету успокоится.

— С чего взял? — мне стало любопытно.

— Не похоже на шторм, — шмыгнул Тюлень. — Я уже научился различать по шуму. Ветер ночью сменился, подул северный, волна сразу в борт начала лупить.

Я кивнул, уже сам сообразив, что бояться пока нечего. Северный ветер всегда такой злой, хуже только западный. У него гораздо больше простора, чтобы набрать скорость в тридцать-сорок узлов, не встречая препятствий в виде островов и гористой местности, как на континентах.

— Ладно, ещё полчаса — можете идти спать, — кивнул я. Да, если бы не Озава, Тюленя с нами уже не было. Молодец, девчонка. Когда (слово «если» я даже в мыслях не держал) вернёмся домой, сделаю всё возможное, чтобы поднять уровень её магии.

Я поднялся на капитанский мостик и долго стоял, разглядывая хмурый берег, на который набегали мощные грязно-пенистые волны. Верхушки деревьев отчаянно раскачивались из стороны в сторону, как будто мотали своими кудрявыми головами от бессилия. Нет, это не начинающий шторм. Иначе бы их гнуло в одну сторону.

Мерзко прогудел боцманский рожок, поднимая экипаж на ноги. Вот почему у Кори он звучал так мягко и призывно, а у Сербандо он орёт, как резаный поросёнок? На палубе началось оживление. Полуголые матросы выскакивали из трюма и начали обливать друг друга забортной водой. Тоже моё нововведение. Закалка тела способствует здоровью и крепости духа. Ох, как они сначала ругались, когда я впервые приказал им окатиться из ведра. Кто-то попробовал отказаться, за что поплатился. Мои штурмовики хватали таких за руки-ноги и швыряли за борт. Сразу уразумели, что со мной шутки плохи.

— Развлекаешься? — на мостик поднялся Пегий, придерживая шляпу, чтобы её не сорвал ветер. Ничего, как только солнце выглянет из-за горизонта, можно будет передислоцироваться.

— Да вот, обдумываю, как приручить Змея, — усмехнулся я, выбросив окурок за борт.

— Ну-ну, — привычно схватившись за бороду свободной рукой, шкипер «Леди Тиры» с какой-то странной печалью посмотрел на свинцовые волны, взлохматившие поверхность моря. — Что мы здесь делаем, Игнат? Кой дьявол нас погнал в эти дали?

— Начал к земле прирастать, старый друг? — я покосился на него. — Корни пустил?

— Говорят, моряк рождается и умирает в море, — Пегого, видать, потянуло на философские мысли, чему способствовало хмурое и неприглядное утро. — Наелся я по горло этим морем. Вот по Рокане с удовольствием походил бы.

— Ничего, находишься и там, — оставалось только подбодрить бриг-капитана похлопыванием по плечу. — Но сначала найдёшь преемников, научишь их шкиперскому делу, а потом мы с тобой займёмся охраной караванов.

— Есть у меня на примете парочка толковых парней, — закивал довольный Пегий. — Обучу их, как Кори, сдам штурвал «Леди Тиры» в надёжные руки и женюсь.

Ну вот, плохого настроения как не бывало. Через час, не поднимая парусов, оба брига, запустив гравитоны, неторопливо обогнули остров и бросили якоря напротив скалистых пещер, куда с гулким шумом закатывались волны. Разнообразная пернатая мелочь то и дело взлетела в небо с пронзительными криками, делала несколько кругов и садилась на узких уступах, загаженных птичьим помётом. Показалась парочка альбатросов. Они плавно прошли над мачтами, внимательно разглядывая непрошенных гостей, и поняв, что добыча им не по зубам, исчезли за мысом.

— Девять входов, — задумчиво пробормотал дон Ансело, разглядывая мокрые бока огромнейших валунов, торчащих из воды. — Куда они ведут, интересно?

— Вот это нам и предстоит узнать, — ответил я.

Общим собранием в каюте «Леди Тиры» постановили начать осмотр пещер слева и двигаться к мысу по мере исследования каждой из них. Для этого выделялись две шлюпки с гребцами и штурмовиками, по одной с каждого брига. Почему две?

Мы собирались влезть на незнакомую территорию, которая могла преподнести разнообразные сюрпризы, и, скорее всего — неприятные. Если одна команда погибнет, у второй будет шанс спастись и рассказать о произошедшем.

В головной шлюпке решил пойти я, а во второй — дон Ардио. Насчёт меня сразу посыпались возражения. Дескать, негоже самому важному человеку в экспедиции рисковать жизнью. Я возразил. Именно на меня сейчас смотрят оба экипажа: как поведёт себя командор, насколько удачлив, о чём всё время твердят? И кому, как не мне принадлежит честь первому осмотреть загадочные пещеры?

К полудню море успокоилось, но волны по-прежнему продолжали бить в гранитные бока валунов, и в какой-то момент над скалистой грядой заиграли изумрудные всполохи от мириад капель. А потом над скалами вспыхнула радуга, продержавшаяся несколько минут, пока солнце не переместилось чуть правее, и оптический эффект мгновенно пропал.

— Готовьте шлюпки, — приказал я, довольный хотя бы тем, что Кракен в чём-то не обманул.

Койпер и здесь оказался одним из первых, решившим присоединиться ко мне. Быстро собрав команду гребцов, он дождался, когда я, Наби-Син, Дор Хадан и Гусь с пятью штурмовиками рассядутся на банках, и дал команду. Мы оттолкнулись от борта «Леди» и помчались к берегу, стремясь как можно быстрее пересечь широкую полосу течения. За нами шла вторая шлюпка с командой «Кракена». Приложив усилия, гребцы миновали неприятное место, и мы почти вплотную приблизились к тёмному зеву пещеры. Вход напоминал узкий каменный коридор, в который с громким хлюпаньем вливалась вода. Мы дождались, когда пройдёт волна, быстро прошмыгнули внутрь и оказались в лабиринте высоких выступов и узкого прохода. А за нами возмущённо клокотало море, не успев разбить шлюпки о камни.

— Зажигай огни, — приказал я негромко, но все услышали. В каждую шлюпку взяли по пять магических фонарей, поэтому при хорошем освещении мы достаточно быстро проскочили вглубь пещеры. Здесь уже было поспокойнее, течение утихомирилось. Пара гребцов неторопливо работали вёслами, как на плоту, хотя это было довольно тяжело. Шлюпочные вёсла не были предназначены для такой работы, но выбирать не приходилось.

Пещера делала причудливые изгибы, уходя всё дальше и дальше вглубь острова. Я уже подумывал, куда нас может унести, как вдруг оказались в невысоком гроте с прозрачной водой, сквозь которую были видны рыбы, вольготно плавающие между затопленных камней. Стены необычно поблескивали в свете фонарей.

— Похоже на серебряную жилу, — голос дона Ардио разнёсся по гроту. — Не об этом ли наследстве говорил Кракен?

— Слишком оно затратное, — откликнулся я. — Дай бог наколотить здесь пару десятков кусков породы. Пустое дело. Дальше идём, и не отвлекаемся. Мушкеты держать наготове, бойцы.

Из грота мы могли выплыть по другому коридору, и по частой ряби водной поверхности можно было догадаться, что он соединён со вторым входом в пещеру. Волны, потерявшие свою силу, доходили сюда с трудом. Их гасили скальные выступы. И я дал команду на выход.

Гребцы сменяли друг друга каждые пять минут. Всё же нелегко орудовать длинным веслом, погружая его наполовину в воду, чтобы рукоятью не цеплять каменный потолок. В этом коридоре он был почему-то низким, но ближе к выходу из коридора становился выше. От грохота волн содрогались стены, пена и водоросли то и дело облепляла борта шлюпок.

Выходить из пещеры оказалось сложно — это с самого начала было понятно. Но, хотя бы, появилась возможность нормально работать вёслами. Используя перерывы между накатами, моряки с кряхтением мощно гребли, пытаясь побыстрее оказаться снаружи. Нам это удалось, возможно, ещё и потому, что море немного успокоилось. Ярко светило солнце, птичий гомон оглушил нас.

— Почти два часа прошло, — с удивлением отметил я, глядя на циферблат хронометра.

— Что будем делать дальше? — крикнул дон Ардио, держась за борт своей шлюпки. — Предлагаю обследовать ещё одну пещеру, а потом возвращаться на корабль!

Я кивнул, соглашаясь. До заката времени хватало, и даже учитывая протяжённость и запутанность подземных дыр, мы должны успеть выйти наружу. Вход в третью пещеру был похож на зев какого-то морского монстра — в широкий и низкий пролом можно было проникнуть только на малой волне. Койпер проявил все свои умения рулевого, и вскоре мы оказались под скалистым сводом, освещённом неяркими бликами солнца, отражающимися от стен, которые были покрыты слоем влажного мха и водорослей. Внутри пещера выглядела, как огромный зал. Здесь очень сильно ощущался запах соли и гниения. То и дело мимо нас проплывали коряги и различный лесной мусор, попавший сюда неведомо какими путями. Низкий грот был довольно продолжительным, что наводило на определённые мысли. Здесь вполне мог быть вход в убежище Белого Змея. Глубина достаточная, есть где порезвиться или затаиться в засаде, вздумай сюда заплыть какая морская зверушка. Интересно, а как спит Змей? Выползает ли на сушу или растягивается на поверхности воды? Не хотелось бы сейчас столкнуться с огромным живым бревном.

Наши шлюпки постепенно втягивались в горловину грота, разговоры стихли, слышалось только мерное поскрипывание уключин, плеск воды от погружаемых в неё вёсел, и дыхание людей. Активировали магические фонари, и на мокрых стенах заиграли знакомые уже серебристые блики. Возможно, здесь и есть залежи ценного металла, но как его добывать в столь тяжёлых условиях? Нет уж, пусть серебряная жила так и останется нетронутой.

— Эх, выколупать бы пару кусочков, — вздохнул кто-то из матросов. — На сколько крон, интересно, потянет?

— Десять-пятнадцать, в зависимости от чистоты, — присоединился к нему ещё один гребец.

Разгорелся спор, в котором мои штурмовики не участвовали, снисходительно слушая различные версии, за сколько можно продать серебро. Но по их глазам было видно, что и они не прочь унести отсюда немного самородков… если бы они существовали здесь в чистом виде.

— А ну, позакрывали рты, болваны! — не выдержал дон Ардио. Его шлюпка шла чуть позади нашей, но оживлённые разговоры вспыхнули и там. — Какое вам серебро? Неужели не можете отличить самородок от руды? Чтобы получить несколько унций, нужно раздробить огромную массу горной породы, промыть её, отделить примеси от чистого серебра, переплавить в бруски. И как вы будете этим заниматься в пещерах, залитых водой?

— С поверхности можно штольню пробить, господин капитан, — сказал кто-то. — А камни вытаскивать наружу, дробить и промывать.

— Ну и сколько намоешь, умник, при таком раскладе? Дай бог, за год пять фунтов самородного серебра получишь.

— Если от голода не сдохнешь или Змей не сожрёт, — хохотнул Койпер, поддерживая дона Ардио.

В какой-то момент опять наступила тишина. Я раздумывал, где мог бы устроить сокровищницу Кракен. Любой клад, спрятанный в сундуках и другой какой ёмкости, вроде кувшинов, не любит влагу. Да, золото может долго лежать в самых неприглядных условиях, но ему тоже нужно сухое место без доступа воды, а значит, искать его придётся не в нижних пещерах, а в верхних.

Грот стал понемногу сужаться, и самое интересное, уровень воды понижался с каждым пройденным футом. Похоже, что где-то есть щели в горной породе, через которые уходит излишек воды. Вон, стали появляться песчаные островки, замусоренные ветками, водорослями, птичьими скелетиками, а на стенах белесые потёки. Летучие мыши, никак?

— Командор, глянь наверх, — послышался голос дона Ардио.

— Дайте света побольше, — приказал я и задрал голову, разглядывая скальные выступы, нависшие над водой. Чтобы туда забраться, нужны верёвки с «кошками». Или длинная лестница, на худой конец. Но увиденное меня заинтересовало. Один из выступов, удобный и широкий, как раз над песчаными наносами, уходил вглубь пещеры, а значит, на верхнем ярусе можно было легко оборудовать сокровищницу. Сухо, надёжно, и сразу не обнаружишь.

— Возвращаемся, — я не стал ломать голову, но эту пещеру надо навестить ещё раз, только уже подготовленным. Кстати, и для Белого Змея этот грот мог стать надёжным убежищем. Как раз для его огромной туши.

Меня продрало морозом. А что, если сейчас тварь заплыла в грот и ждёт, когда добыча сама залезет к ней в пасть?

Или я ошибся с предположениями, или Змей сейчас резвится в море — но мы благополучно покинули пещеру и вздохнули с облегчением, глядя на солнышко и облака, безмятежно проплывающие над головой. Ветер трепал штандарты на мачтах кораблей, к запахам моря примешивались аппетитные дымки с камбузов.

Я попросил Койпера подойти поближе к шлюпке «Кракена».

— На сегодня хватит! — крикнул я Леону, показывая тому возвращаться на бриг. — Завтра продолжим!

Меня с нетерпением встречали Тью, дон Ансело и виконт, как будто ожидали подарков от сказочного персонажа. Даже Пегий навалился на перила капитанского мостика и смотрел сверху, чутко ловя каждое слово.

— Нашли, командор? — первым спросил денщик, едва не прыгая на месте.

— Ага, кучу птичьего дерьма, — ухмыльнулся я, глядя, как разочарование наползает на лицо Тью. Мальчишка ещё, хоть уже и дерётся, как настоящий штурмовик. — Завтра продолжим.

— Игнат, я тут взял на себя смелость изучить входы в пещеры, — сказал виконт Ним. — Но мне кажется, некоторые из них вообще нет смысла обследовать. Узкий проход, куча валунов, затрудняющих прохождение, слишком близко течение проходит. Например, вон те две крайних пещерки можно смело вычеркнуть из списка. И пятую, если считать слева.

— Хорошо, я подумаю, — киваю в ответ. — Может, поступим так, как ты предлагаешь. Тогда у нас останутся пещеры номер «четыре», «шесть», «семь». Совсем немного.

Я решил пока не исследовать грот под номером «три», оставив его напоследок для более тщательного осмотра. Чую, там наследство Кракена спрятано.

— А ещё я присмотрелся к птицам, — виконт привлёк моё внимание, вытянув руку в сторону заинтересовавшего меня грота. — Гляди, на скале нет ни одного птичьего гнезда. Везде, куда только не глянь, жуткая теснота. А над пещерой тишина и спокойствие. Даже сейчас на выступы ни одна птица не садится отдохнуть. Что это значит?

— Хм, боятся чего-то? — я почесал затылок. А потом до меня дошло. Я расплылся в улыбке. — Ты гений, Ним! Как догадался?

— Это действительно важно? — с недоверием спросил Агосто. — Просто смотрел-смотрел, и в голову только одна мысль пришла.

— Белый Змей, — сказал сверху Пегий. — Эта тварь питается птицами, когда те спят или отдыхают. С такой длинной шеей достать пичугу для неё легче лёгкого. Вот и боятся там устраивать гнёзда.

Я лихорадочно достал из табакерки пахитосу и закурил. Остальные молча ждали моего ответа и смотрели на дым, разгоняемый лёгким ветерком. Догадка виконта наложилась на мою уверенность, и теперь осталось только проверить верхний ярус пещеры. Действительно, Белый Змей жил в том самом гроте и заодно караулил пиратский «банк». Попробуй, сунься туда, когда в глубине пещеры затаилась тварь с огромной пастью! Даже выждав момент, когда она уплывает в море, шансов взять приз тоже немного. Для этого нужно подняться наверх, вытащить все сундуки наружу, спустить их вниз, погрузить на шлюпки — работа адская, не на один день. Я ведь не знаю, сколько там золота и драгоценностей. Кракен сказал «много». Сколько много?

— Вечером на собрании решим, что делать завтра, — я потрепал по плечу своего денщика. — Мы пропустили обед и чертовски проголодались. Михель, прикажи коку накормить людей. Я буду в каюте. Тью, принесёшь туда обед.

— Слушаюсь, командор!

Железные крючья «кошки» только на десятый раз надёжно зацепились за какую-то трещину, и Бык, как самый тяжёлый, повис на верёвке, проверяя её надёжность.

— Кажется, прочно, — пропыхтел он.

— Командор, давай его первым и отправим, — хохотнул Гусь, глядя на болтающегося в нескольких футах от земли штурмовика.

— Да легко, — фыркнул Бык, сползая вниз. Для надёжности он дважды резко дёрнул верёвку на себя так, что она загудела от натяжения. — Только потом с тебя лишняя чарка рома.

— Ага, разбежался, — возмутился Гусь и показал тому кукиш.

— Я полезу, — вперёд выступил Тюлень. Ему подали смотанную в бухту верёвку, которую он накинул себе на шею. Потом поплевал на ладони и шустро поднялся на террасу. Проверил натяжение «кошки» и показал знаком, что всё в порядке. Следом полезли Муравей и Щербатый. Они несли с собой кувалду и железные костыли, которые планировалось вбить в каменный пол и прикрепить к ним верёвочную лестницу. Её за ночь изготовили корабельные плотники.

Через час возни всё было закончено. Я, дон Ардио, Рич, оба низарита (куда же без них!) и Гусь поднялись наверх. Остальные штурмовики получили приказ следить за гротом. Если появится Змей, шустро лезть наверх. Не знаю, чем это поможет парням. У твари слишком длинная шея, и он шутя достанет каждого из нас, вздумай мы забиться в щели. Но я рискнул.

Муравей и Щербатый шли впереди с фонарём, освещая дорогу. Выступ тянулся вдоль стены ещё шагов тридцать, после чего обрывался, но справа от нас обнаружился вход в широкую щель, в которую свободно могли поместиться два человека. Я прикинул, можно ли по ней пронести какую-нибудь поклажу в виде ящика или небольшого сундука. Выходило, что вполне реально, только хлопотно.

Чуть согнувшись, мы продолжили путь по сухому тоннелю. Он не был рукотворным, а скорее, являлся результатом землетрясения. Кракен мог обнаружить его случайно, а потом ему в голову пришла мысль устроить здесь сокровищницу. С лодок, кстати, расщелину мы не заметили, для этого пришлось бы подниматься наверх с помощью разных приспособлений.

Тоннель оказался длинным, извилистым, но, к нашему счастью, не сужался. По моему предположению, мы прошли чуть больше двухсот футов, как вдруг наш авангард остановился, как вкопанный. Муравей поднял фонарь повыше, освещая завал из крупных камней желтовато-бурого цвета. Они блестели слюдянистыми боками, словно подмигивали нам с насмешкой. Дескать, хода дальше нет, разворачивайтесь.

— Обвал, — почесал затылок Гусь и подошёл поближе, внимательно разглядывая стену из камней.

— Не думаю, — возразил Рич. — Потолки и стены целые, от них ничего не отваливалось. Значит, кто-то завалил проход намеренно. Можно попробовать растащить камни. Смотрите, валуны не так плотно лежат, а значит, стыки между ними есть. Это же песчаник, а он может со временем рассыпаться. Поэтому и щелей не видно. Забито всё.

— Кажется, здесь давно никого не было, кроме летучих мышей, — задумчиво глядя на завал, сказал дон Ардио. — Весь пол в дерьме.

— Слой тонкий, — Наби-Син сел на корточки и без всякого отвращения на лице раскопал пальцем небольшую ямку в помёте. — Видимо, эти твари облюбовали удобную пещеру, но кое-кто не дал им тут прижиться. Дерьмо копилось здесь лет пять, не больше. Людей же не было очень давно.

Кто-то не дал прижиться? А не Белый ли Змей сюда свою башку засовывал ради пищи? Я понимаю его недовольство. Летаю здесь, пищат, гадят. Значит, надо сожрать. Как бы и с нами он так не поступил.

— Что будем делать, командор? — спросил дон Ардио. — Идём обратно или попытаемся расшатать камни? Они слежались, но если хотя бы один удастся выколупать, то уверен, за этой стеной обнаружится нечто интересное.

— Пробуем, — решительно сказал я. Не отступать же назад! — Муравей, Щербатый! Ищите стыки между камнями и с помощью палашей пытайтесь расшатать.

— Принято, — Щербатый сначала внимательно оглядел нагромождение из валунов, но решил сначала ножом и руками отбросить мелкий щебень.

Дело пошло. Скрежет металла о камни смешивался с усердным сопением штурмовиков и тихой руганью, когда острие ножа или палаша утыкалось в твёрдую поверхность. Через некоторое время их сменили Гусь и Рич. Пока они пыхтели и расшатывали кладку, я сходил обратно, чтобы посмотреть, как там мои бойцы, и не приплыл ли хозяин пещеры. Пока всё было тихо.

— Не вздумайте стрелять в Змея, — предупредил их я, разглядывая с карниза спокойные воды грота. — Лучше подайте сигнал выстрелом из пистолета. Только в воздух, поняли, орлы?

— Так точно! — отозвался за всех Бык, сидя на песочке с мушкетом на коленях.

Я вернулся обратно и обнаружил, что Наби-Син вместе с Дор Хаданом тоже решили повоевать с завалом. Они действовали без всякой спешки, ножами прогрызаясь всё глубже и глубже, выискивая малейшую щель. И ведь нашли. Под их напором один из крайних валунов дрогнул, вниз посыпался лежалый песок и щебень.

— А ну, чернявые, отойдите, — Муравей похлопал по плечу Дора, и когда тот отошёл, аккуратно засунул палаш между двумя неустойчивыми камнями. Очень медленно стал расшатывать их клинком, как своеобразным рычагом. Щербатый уцепился руками за появившийся свободный край, крякнул от натуги — и обвалил его на тропу.

Ещё час понадобился, чтобы полностью расчистить проход. Для этого часть камней растащили по проходу, часть обвалили внутрь. Щербатый, подняв над головой фонарь, бесстрашно шагнул вперёд. Я даже не успел предупредить об осторожности. Мало ли какую пакость подложил Кракен. Он ведь с чародеями якшался, и ему не стоило труда сделать магическую закладку или зачаровать пещеру.

К счастью, Щербатый остался жив, на него никто не напал, не оторвал голову. Это сделаю я попозже, в целях воспитания.

Свет фонаря разогнал темноту, скопившуюся за завалом. Как я предполагал, здесь была пещера с невысоким потолком, устланная речным песочком, приятно хрустевшим под ногами. Возможно, сюда проникала дождевая вода с поверхности, вымывая осадочные породы, да и стены из песчаника, на которых виднелись характерные борозды, говорили за эту версию. Вряд ли морская вода поднималась так высоко, чтобы заполнять пещеру. Кракен не идиот, чтобы полагаться на волю случая: авось не затопит.

Сделав ещё несколько шагов, Щербатый странно икнул, захрипел и попятился назад. Я мгновенно выхватил «Уничтожитель» и навёл его на дальнюю стену, с трудом различаемую в жёлтых всполохах магического светильника. Не веря своим глазам, подался вперёд.

— Щербатый, ну-ка, подойди поближе, — негромко сказал я. — Не ссы, мёртвые не кусаются.

Постукивая зубами, штурмовик подчинился приказу, но вперёд меня выходить побоялся, но зато поднял фонарь повыше. Послышались испуганные восклицания, а Наби-Син витиевато выругался на своём языке.

Человеческий скелет сидел, прислонившись к стене, и таращил на нас пустые глазницы. Истлевшая одежда висела клочками на костях; неплохо сохранившийся кожаный пояс с ножом лежал на тазовых костях. Рядом валялся пистолет, судя по грубоватой форме и кремниевому замку, очень старый, почти уже не встречающийся в обиходе у пиратов.

Я подошёл поближе, наклонился и увидел в черепе дырку от пули. Кто-то убил бедолагу и оставил здесь по всем канонам закладки сокровищ. Мертвец должен охранять клад. Вряд ли он сам себе пустил пулю в голову, оказавшись в ловушке и не попробовав расковырять завал. Нож-то у него был. Если нам удалось растащить стену, то и неизвестный пират мог так же выбраться наружу. Нет, его убили и оставили здесь в качестве стража, а вход завалили. После встречи с Кракеном я уже по-другому смотрел на некоторые вещи, связанные с его деятельностью.

Других вариантов я не находил. А вот за что грохнули этого парня — мы никогда не узнаем.

Глава 8 Привет от Кракена

— Это шуточки Кракена, — успокоил я друзей, присаживаясь рядом со скелетом. Поднял пистолет, оглядел его и отметил, что некоторые детали всё-таки пришли в негодность. И пистолет действительно очень старый. — Он убил этого бедолагу и оставил его стеречь свои сокровища. Смотрите, у него ещё и колени перебиты.

— Я в детстве частенько в порту шлялся, — негромко сказал Щербатый. — Много чего наслушался, особенно про всякие клады там, сокровища. Так вот, мне в память запал один рассказ. Якобы пираты таким образом казнили провинившегося. Они перебивали ему ноги и оставляли умирать в подобных пещерах. А если сундуки нужно было зарыть в землю, крысу убивали и закапывали вместе с ними. Командор прав, этот мертвец охраняет клад.

— Чем же так провинился этот пират? — дон Ардио поглядел на скелет с задумчивым видом.

— Украл у дружков золотишко или струсил в бою, а то и предал, — откликнулся Щербатый. — Да мало ли причин…

Несмотря на необычную находку, испугались далеко не все. Рич, низариты и дон Ардио глядели на костяк с любопытством, не делая даже охранительных знаков. Эти люди повидали многое, и клацать зубами от страха не собирались. Штурмовики — они люди простые, бывшие крестьяне или ремесленники. Вот и пробрало их, что Гуся, что Щербатого с Муравьём.

Но самое интересное было не в скелете. Сбоку от него, чернел лаз с человеческий рост. Мы так увлеклись разглядыванием костей, что не сразу обратили внимание на вход в ещё одну пещерку. И когда зашли в неё, кто-то протяжно присвистнул.

Помещение оказалось совсем небольшим: десять шагов в длину и пять в ширину, и невысоким — чуть выше среднего роста человека — уставленное ящиками, покрытыми для лучшей сохранности кованым железом. Размером каждый из них был с рундук, в котором матросы хранили свои вещи, и стояли в три ряда вдоль стен друг на друге, доставая чуть ли не до потолка, но кое-где их было меньше. Быстрый примерный подсчёт показал, что Кракен оставил мне в наследство около восьмидесяти ящиков с плотно забитыми крышками. Для удобства транспортировки по торцам приделаны железные ручки. Старый пират и здесь оказался предусмотрительным. Верёвки и дерево могут за столь долгий срок сгнить, а вот железо оказалось куда прочнее.

Я решил проверить один из ящиков, который очень удачно, в одиночестве, стоял у входа. Взял у Гуся топорик, и отыскав место, где крышка оказалась неплотно прибитой гвоздями, поддел её и прошёлся от края до края. Крышка издавала противный скрип, но всё-таки поддавалась понемногу моему нажиму. Я поднатужился и резким рывком поднял её.

— Свет! — бросил я через плечо и почувствовал, как за моей спиной столпились соратники, тяжело дыша от возбуждения.

Наверное, я тоже выглядел, как и они, с такими же вытаращенными глазами и раскрытым ртом. Ящик размером с большой матросский сундук оказался полностью забит золотыми монетами разной формы и размеров. Квадратные, с дыркой посредине; круглые с зубчатыми краями; неровно-круглые со стёртой чеканкой, что нельзя было определить, чей лик смотрит на тебя; овальные (опять с дыркой) с изящной и непонятной вязью, даже шестиугольные с рисунком расходящихся лучей от центра. Всё это богатство, на которое можно было купить половину Скайдры, тускло сияло в свете магического фонаря; тяжёлый маслянистый отблеск золота играл на лицах ошарашенных людей.

Я решительно захлопнул крышку, снимая наваждение. Ага, кого обманываю? Здесь ещё куча ящиков, в которые хотелось сунуть любопытный нос.

— Гусь, снимите вон тот ящик и поставьте его на пол, — я наугад ткнул пальцем в штабель рядом с собой, и штурмовики, которым помогли низариты, стянули сверху тяжеленный, судя по напряжённым физиономиям, ящик.

Муравей, у которого оказался интрепель, ловко вскрыл крышку. Реакция была такой же, если не гораздо восторженнее. Кракен, подобно жадной белке, тащил в свою сокровищницу всё, что плохо лежало или было отобрано у людей. Такого количества обработанных камней, колец и перстней я никогда в жизни не видел, даже помыслить не мог, что они могут так свободно лежать в одном месте.

Наби-Син что-то шептал на своём языке — наверное, молитву богам, чтобы отвели его взор от соблазнов. Дон Ардио тяжело дышал и каждую минуту сглатывал слюну. Да и у меня в горле пересохло. С этими камнями и кольцами я мог купить уже не только Скайдру, но и большую часть северного и восточного побережья.

— Скольких же людей Кракен ограбил? — задумчивый голос Рича вывел нас из ступора.

— Я думаю, этот клад ему достался по наследству, — сделал я логичный вывод. Даже за двести с лишним лет пиратства Де Ла Веха не мог собрать такое количество золота и драгоценных камней. У меня появилось подозрение, что где-то здесь лежат необработанные камешки. Если так — то у древнего фраймана был личный рудник с разработанной жилой. Остров Эмитез? Хм, почему бы и нет? — Обратили внимание на монеты? Они явно принадлежали ушедшим в небытие государствам, имевшим развитую финансовую систему.

— Страшно представить, что в других ящиках, — Щербатый ходил по пещере и не мог отвести взгляда от штабелей.

— Власть, сильная экономика, армия — вот что там, — негромко проговорил Леон.

— Искушение, кровь, война, — в тон ему ответил я. — Но знаете, господа соратники, я готов взять на себя такую ответственность. Потому что знаю, как поступить с даром Кракена.

— Так вы об этом разговаривали? — догадался Рич.

— И о многом другом, о чём я вам сказать не могу.

— Воля господина — его воля, — выдал очередную сентенцию Наби-Син, а Дор Хадан согласно кивнул.

— Так что делать будем со всем этим? — воскликнул Гусь. — Ладно, ящики дотащим до площадки. А как спускать вниз? Нужно строить такелаж с блоками и талями.

— На «Леди» тоже, — подсказал Щербатый, почёсывая затылок. — Работы по горло.

— Отставить, — неожиданно для всех сказал я. — Сначала нужно разобраться с Зубастиком, который уже торопится сюда со своей флотилией. Ну и с хозяином этой пещеры договориться.

— С мертвецом? — ляпнул Гусь.

Все заржали, но негромко, словно боялись обидеть бесплотный дух умершего моряка, до сих пор витавший под сводами пещеры.

— Со Змеем, — без улыбки ответил я. — Он — главный хранитель, и без его разрешения ни одна монета не покинет эту сокровищницу.

— Но как можно договориться с морской тварью? — расстроенно спросил Муравей. — Я лучше с пиратами Зубастика десять раз схлестнусь, чем один раз встретиться со Змеем.

— Ладно, пошли отсюда, — я с трудом сдвинулся с места. Магия сокровищ словно навесила на ноги неподъёмный груз. Предстояло осмыслить, насколько велико состояние, накопленное Кракеном за свою бурную жизнь. Сколько людей он ограбил, потопил кораблей и разорил прибрежных земель? Сколько крови на его совести? Всё, что перейдёт в мои руки, должно быть направлено на праведные дела… или у Кураторов иные планы на них?

Мы вышли на террасу и с облегчением увидели, что все живы, никого морской Змей не сожрал. Нас встретили с радостными возгласами, потрясая мушкетами и палашами. Спустившись вниз, я спросил Быка:

— Всё тихо? Никто не заплывал в гости?

Бык сделал охранный знак.

— Хвала всем богам. Местечко тихое, удобное. А вы… нашли что-нибудь, командор?

— Кое-что нашли, — туманно ответил я. — Но у нас другие проблемы. Нужно каким-то образом продумать, как перевезти находку на «Леди».

— Не вопрос, — сплюнул на песок Бык. — Три шлюпки у нас, три — на «Кракене». А много… груза?

— Хватит, чтобы вы все замертво упали от усталости, — я хмыкнул и стукнул по плечу штурмовика. — Возвращаемся на «Леди».

Сегодня на вёслах сидели только мои бойцы. Я не хотел подвергать матросов тяжкому испытанию — соблазну золотом. Не всех я знал, по некоторым оставалось сомнение. Но Пегий обещал за ними присмотреть. Болтунов тоже хватало. Пусть пока наследие Кракена лежит там, где и находилось всё время.

— Навались! — Гусь в качестве рулевого руководил гребцами. — Поторопимся, братцы. Нас ждёт наваристая уха и тушеная свинина с бобами!

— Марра! — шутливо воскликнули штурмовики, воодушевлённые скорым отдыхом.

Показался выход из грота. Зеленовато-тёмная вода, возмущённая приливом, была похожа на кипящий котёл, и нам пришлось слегка сбавить прыть, чтобы не попасть на высокую волну, которая легок могла размазать нас по стенам. Внезапно Наби-Син встал на ноги и потянул из-за спины тальвар. Его лицо исказилось от напряжения и испуга. Я впервые видел, чтобы низарит был таким бледным, а зубы выстукивали дробь. Его испуг передался Дор Хадану, потом Гусю и дону Ардио. Гребцы находились лицом к корме, поэтому не могли видеть, что из взбаламученной приливом воды медленно вырастала огромная башка с костяными рогами. С длинных усов, похожих на гигантские щупальца, капала вода вперемешку с пеной. Белый Змей всё-таки решил навестить своё логово, и так получилось, что мы столкнулись с ним очень невовремя.

— Вёсла долой! — я попытался дать команду спокойным голосом, но гребцы что-то почувствовали. — Сидеть тихо, не орать, не паниковать!

Попробуй тут не испугаться! Штурмовики захрипели от ужаса, когда увидели, что путь нам перекрывает чудовищная башка с раззявленной зубастой пастью. Узкие вертикальные зрачки неподвижно смотрели на лодку и копошащихся в ней забавных червячков, и явно приценивались, кого сожрать первым. Толстая туша Белого Змея полностью прикрывала выход из грота, что уменьшало до нуля возможность вырваться из ловушки.

— Если ты страж глубоких вод, прояви к нам своё благоволение, — дрожащий голос Наби-Сина взлетел под свод пещеры. — Мы знаем, что ты существуешь между миром живых людей и неразумных тварей. Позволь нам пройти без вреда, и мы почтим твою силу великой жертвой!

— Сила вод и ветров, услышьте наш призыв! — к нему присоединился дон Ардио. Молился он истово, стараясь не показать ужас перед тварью. — Пусть ваша мудрость направит нас, пусть ваше сердце защитит нас. Мы не ищем беды, но противостоим страху. Даруйте нам свет в час тьмы!

Кажется, пришла пора проверить совет Кракена. Я потянул из ножен кортик, чем привлёк внимание Змея. Его зрачки дёрнулись и застыли на моей фигуре, и казалось, сощурились в презрении к червяку, осмелившемуся тыкать в его сторону магическим оружием. Ощущая себя болваном, я застыл на носу, едва держась на ногах. Взбаламученная волнами вода билась о шлюпку, и приходилось проявить чудеса эквилибристики, чтобы не оказаться в воде. И хорошо, а то мой страх и дрожь пальцев увидят бойцы. Нет ничего хуже, чем слабость командира перед хтонической тварью.

Кортик словно ощутил присутствие родственной души и побелел до такого состояния, что едва не обжигал сетчатку глаз. Мне пришлось отвести взгляд в сторону, до того было больно смотреть на клинок. В зрачках Белого Змея отразились два ярких огонька, а сам он внезапно стал изгибаться от хвоста до шеи, складывая своё тело в кольца. Ритуальный танец перед тем, как сожрать нас? Или что? Все мы застыли, не в силах отвести взгляд от чешуйчатого тела, ставшего внезапно ослепительно белым. Усы Змея встопорщились и тоже засветились в унисон с кортиком. Тварь распахнула свою пасть и медленно подплыла ко мне. Её зубы, похожие на толстые шилья, сужающиеся к концу, могли легко проткнуть моё тело, и я внутренне сжался от ожидания боли, которая предварит конец моего жизненного пути.

Ноздри Змея расширились, горячее зловонное дыхание коснулось лица. Покачиваясь из стороны в сторону, морской дьявол (кто бы мог подумать, что он воплотится в теле этого мифического создания) как будто нюхал меня, соображая, с какой стороны цапнуть. Время замерло, и только сердце бешено стучало, прогоняя кровь по жилам. Я так и стоял с вытянутым кортиком, не зная, что делать. Змей тоже проявлял терпение пополам с любопытством.

— Чего тебе ещё надо, тварь зубастая? — тихо прошептал я и вдруг спонтанно полоснул клинком по ладони левой руки. Сжал её, дожидаясь, когда крови будет достаточно, и как только она закапала тягучими рубиновыми каплями в воду, протянул раскрытую ладонь к пасти Змея.

Язык метнулся к руке, и я закрыл глаза, мысленно прощаясь с жизнью. Шершавый, жёсткий и горячий, а ещё невероятно огромный, он облизал ладонь несколько раз, а тварь как-то странно вздохнула, отчего с моей головы едва не слетела треуголка. Собравшись с духом, я разлепил веки.

— Прими мою кровь, стань моим другом, — прошептал я, глядя в неподвижные зрачки Змея. — Мы преклоняемся перед твоей Силой и просим защитить нас от всех напастей. Пусть этот клинок станет залогом нашего долгого сотрудничества. Я беру на себя обязательства бывшего владельца и продолжу идти к цели, которой он не достиг.

И нахально прикоснулся кортиком к шее Белого Змея. Тот судорожно дёрнулся, его огромный хвост взметнулся до свода пещеры и с размаху саданул по воде. Волны подкинули шлюпку, и я полетел в холодную пенистую воду, крепко сжимая рукоять кортика. Тварь нырнула и сделала пару кругов вокруг шлюпки, а потом стремительной белой стрелой рванула вглубь грота, позволив соратникам вытащить меня, промокшего и дрожащего от неприятной встречи со Змеем.

— Валим отсюда! — хрипло сказал я, заталкивая кортик в ножны. — Пока он не передумал!

Парней долго упрашивать не пришлось. Они так налегли на вёсла, что вылетели из пещеры, как из катапульты, и, ловко минуя валуны, рванули к ждущей нас «Леди Тире».

— Плакали наши сокровища, — отходя от пережитого, клацнул зубами дон Ардио. — Видели, куда уплыла тварь? Здесь у неё гнездо, уверен.

— Господин, ты в порядке? — с тревогой в голосе спросил Наби-Син.

Я отмахнулся, до сих пор пребывая в прострации. Если Змей меня не сожрал, значит ли это, что теперь могу надеяться на его покровительство? Морда этой твари до сих пор стояла перед глазами. Морской дракон, существовавший только в россказнях моряков, внезапно превратился из мифа в жуткое существо, живое и невероятно опасное.

— Прости меня, господин, что я позволил страху завладеть моим телом, — Наби-Син почему-то подумал, что я сержусь на него. — Мы — дети песков и гор, для нас огромная вода страшнее смерти, но этот дьявол оказался куда ужаснее.

Я ободряюще похлопал низарита по руке.

— Всё в порядке, мой верный слуга. Я сам едва не обмочился.

В шлюпке грянул смех. Штурмовики выплёскивали нервное напряжение, наперебой рассказывая, кто как испугался. Сальные шуточки сыпались до тех пор, пока шлюпка не ткнулась в борт «Леди». И только теперь я заметил, что пушечные порты открыты, а сверху на нас смотрит чуть ли не весь экипаж корабля.

Когда я поднялся наверх, Пегий молча протянул мне бутылку рома и ждал, пока сделаю несколько глотков. Тью восторженно пялился то на меня, то на штурмовиков, которых окружили друзья.

— Мы думали — вам хана, — признался Пегий. — Я как увидел эту белую гадину, приказал подготовиться к бою. Но потом передумал. Если бы пушкари нанесли раны Змею, то только разозлили бы тварь. А так был шанс увидеть вас живыми.

— Правильно сделал, — я отдал бутылку денщику и неожиданно попал в объятия юного Эстевана.

— Вы живы, эрл! Как мы переживали, когда Змей нырнул в пещеру! — воскликнул он, застыдившись своих эмоций. — Без вас экспедиция потеряла бы смысл, и я сам уже готовился к схватке с чудовищем.

— Ну, не такое уж оно чудовище, — кисло улыбнулся я. — Только изо рта воняет.

Кругом загоготали, засвистели от избытка чувств.

— Я сразу сказал, что командора Сироту даже Белый Змей побоится сожрать, — уверенно ответил подошедший виконт Агосто и сжал меня в крепких объятиях. — Как видите, оказался прав. Пошли, дружище, в каюту. Ты весь мокрый. Юноша, будь любезен приготовить горячую воду, полотенце и чистую одежду. Живее!

Тью как ветром сдуло. Приказа виконта он не осмелился ослушаться, настолько его властный голос поразил окружающих.

— Леон, проследи, чтобы парням налили по полной чарке рома, — сказал я дону Ардио и отдал ему бутылку.

— Сделаю, командор, — кивнул тот.

Оказавшись в каюте, я обессиленно опустился на лавку, так как одежда до сих пор была мокрой. Но стянул сапоги и вылил остатки воды из них прямо на пол. Пока Тью раскладывал на постели сухую одежду и искал полотенце, виконт уселся за стол.

— Рассказывай, Игнат, — попросил он. — Ты не в себе не из-за того, что повстречал Змея. Что там произошло?

— Я поделился с морским дьяволом кровью, — криво улыбнулся я. — Слухи о том, что тварь имеет магическое происхождение, кажется, имеют под собой основу.

— Поделился кровью? И как это выглядело?

— Да чёрт его знает, — я пожал плечами, глядя, как Тью выбежал с кувшином из каюты, и показал ладонь, на которой виднелся разрез. К моему удивлению, вместо него был розовый шрам. — Протянул руку, а он слизал кровь. Видишь, рана уже заросла.

— Он лизал тебя языком? — потрясённо переспросил Ним.

Я только развёл руками. В это время вернулся Тью с кувшином тёплой воды, поставил его на умывальную тумбочку рядом с тазом.

— Раздевайтесь, командор, я вам на руки поливать буду, — деловито сказал он.

— А вы нашли то, что искали? — полюбопытствовал виконт.

— Нашли, — я не стал снимать штаны перед Агосто, только обнажился по пояс. Выставил руки над тазом, и Тью с важным видом стал поливать мне из кувшина. — Нам придётся усиленно поработать, чтобы достать наследство Кракена из пещеры. Нужны тали, крепкие верёвки, конструкция для спуска груза. Мы вернёмся домой богатыми, дружище.

Тью от таких слов странно хрюкнул и едва не вылил весь кувшин. За что и получил подзатыльник.

Вымывшись, я вытерся жёстким полотенцем, скинул подштанники и переоделся во всё сухое. В это время виконт отвернулся и рассматривал книги в шкафу. Мне казалось, что он хочет о чём-то спросить, раз до сих пор находится здесь.

— Тью, дуй на камбуз, спроси у кока, когда будет ужин, — я таким образом избавился от любопытных ушей своего денщика. — Приберёшься попозже.

Оставшись наедине с Агосто, я спросил в лоб:

— Ты хотел что-то узнать, Ним? Говори, мы здесь одни.

Виконт развернулся, держа в руке книгу в тёмно-синем переплёте. Это были стихи какого-то жутко популярного дарсийского поэта, которого любила читать Тира. Жена очень хотела, чтобы я почитал их на досуге, когда не буду занят геройством. Чтобы не расстраивать свою женщину, я, конечно же, взял книгу с собой. Но только не для чтения. Она пахла духами Тиры. Листая страницы, вдыхал этот запах и тосковал.

— Говорят, люди всегда идут за тем, кто уверен в победе. Я не сомневаюсь в тебе, Игнат, и готов быть рядом с тобой. Ты мне очень помог, я ценю это. Но… меня пугает всё, что происходит с той минуты, когда мы пересекли Голодные Рифы. Этот Кракен, который так легко расстался со своими сокровищами — кто он такой? Почему он выбрал именно тебя? Почему Белый Змей не погубил вас в пещере?

— Кракен увидел во мне родственную душу, — улыбнулся я. Кажется, виконт начал анализировать мои поступки гораздо глубже. Не станет ли он после того, что узнает, моим врагом?

— Такого не может быть, — покачал головой Ним. — Человеческой натуре свойственно сомневаться даже в чувствах любящей матери. А тут… кровавый призрак прошлого вдруг ожил на каком-то забытом богами острове и охотно раскрывает место клада. Ведь ты пришёл за сокровищами, а не за тремя ящиками золота?

— Ну… если повезёт, мы и эти три ящика заберём, — я вздохнул и подошёл к столу, на котором лежали «Уничтожитель» и «Громовержец». После купания в воде их следовало почистить и смазать. — Кракену очень много лет, дружище виконт. Его жизненная сила держалась на магических зельях. А теперь сам представь, что было бы, если он захотел бы и дальше сеять ужас на морских просторах. Но он этого не сделал, а просто поселился на Канталавеге, построил там форт и занимался личными делами. Почему?

— Я не знаю, — Агосто пожал плечами и поставил книгу на место. А сам стал расхаживать по каюте. — Кто их поймёт, этих грабителей и убийц. Совесть замучила, наверное.

— Совесть… — я засмеялся и расстелил на столе тряпку, чтобы на неё складывать детали пистолетов, принёс шкатулку с инструментами. Решил начать с «Громовержца». — Это не совесть, а предназначение.

— Предназначение… к чему? — удивился виконт.

— Дождаться моего появления и передать сокровища в нужные руки.

Ним Агосто внимательно поглядел на меня, держа руки за спиной.

— Я всегда подозревал, что ты, Игнат Сирота — непростой человек. Ты не похож на многих моих друзей и врагов, твои поступки очень сильно отличаются от поступков дарсийцев. Твои интересы разносторонни, а уверенность и удача просто поражают.

— Если я тебе скажу, что пришёл в этот мир, чтобы сделать его другим — ты же не поверишь, правда? Скорее, подумаешь обо мне, как о шпионе Сиверии.

— Шпион Сиверии? — Ним улыбнулся так широко, словно уличил меня в дурной шутке. — Да-да, злой, коварный и преданный императору агент, желающий смерти королю Аммару. И вместо этого рискующий жизнью, сопровождая купеческие корабли, сующий голову в самые опасные места. Один только Фарис прибавил мне седых волос.

Эх, мальчик, ты даже не представляешь, что такое глубокое внедрение, спящий агент и прочие хитрости, которыми пользуются разведчики. Лорд Келсей переиграл вас, как мастер — ремесленников, легко и изящно, используя самое страшное оружие: опыт, знание и профессиональные качества исполнителя, то бишь меня. Но я не хочу зла Дарсии. Мне стало понятно, в каком направлении двигаться.

— Насчёт седых волос ты лукавишь, конечно, — подколол я виконта. — Подобные приёмы свойственны женщинам. Считай, что просто необычный человек, который видит гораздо дальше, чем любой житель Тефии.

— И что же ты видишь? — осторожно спросил Агосто.

— Рано или поздно нам придётся объединяться, чтобы не угробить мир, в котором живём, — я разобрал «Громовержец» на части и приступил к чистке. Для этого сначала ёршиком стал снимать нагар и соль в стволах. — Дарсия, Сиверия, Аксум, какой-то там далёкий континент… все мы должны быть вместе и пользоваться недрами своей планеты, а не отдавать пришлым её богатства. Чтобы потом маленькие девочки не испытывали жуткий страх и боль, сидя в подвалах по несколько дней без воды и еды, когда родители мёртвые лежат под солнцем и разлагаются, потому что некому их похоронить. Чтобы на эту землю не ступала нога чужака из другого мира. Вот ради чего жил Кракен, и почему передал мне свои сокровища. Я просто взял из его слабеющих рук знамя.

— Ты… Пророк? — с ужасом и восхищением спросил виконт.

— Я его глаза и голос, — зачем-то пошутил я, занятый чисткой, и краем глаза увидел, как Ним Агосто стремительно подошёл ко мне, встал на одно колено и склонил голову. — Эй, дружище! А ну, прекрати! Я не божество, чтобы стоять передо мной на костях! И вообще, ты дворянин, в тебе течёт благородная кровь!

— Эрл Игнат, — в глазах виконта показались слёзы. — Я знал, я предчувствовал, что ты не просто так появился на моём пути! Приказывай мне, что делать, и я стану твоим гласом!

— Встань уже, — я вздохнул. — Грядущее можно изменить. Этим и нужно заняться уже сейчас. Потихоньку, исподволь, чтобы наши далёкие потомки не увязли в пошлости и беспечности, а были готовы к тяжёлой и страшной войне. Надо работать на перспективу, не жалея себя.

— Вот почему ты не похож на других, командор. К тебе тянутся люди, отбросив сомнения, — виконт всё-таки поднялся с пола. — Они чувствуют твою справедливость.

— Только прошу тебя, дружище Ним: не обожествляй меня никогда. Это очень помешает нашему общему делу. Пусть я буду аристократом Игнатом Сиротой-Толессо, не более, ну и тайным посланцем короля. Пока это минимум того, что мне нужно. А дальше будет видно.

— С этого момента я твой верный сподвижник, — чётко кивнул виконт. — Можешь на меня рассчитывать всегда. Отдыхай, мой друг.

Он стремительно вышел из каюты, успев смахнуть слёзы. Мне осталось только покачать головой и пробурчать:

— Вербовщик хренов. Забил мозги парню тем, чего может и не быть. Как бы после моей смерти памятник из золота не соорудили. Никакого ведь покоя не будет от паломников.

Вернулся Тью и доложил:

— Ужин через полчаса, командор.

— Хорошо. Пока приберись здесь, — я затолкал вычищенные пистолеты за пояс, надел кафтан и вышел на палубу. Ажиотаж после нашего возвращения спал, вахта несла службу, даже марсовый в «вороньем гнезде» присутствовал. Пегий разгуливал вдоль борта и кидал взгляды на тёмный зев пещеры.

— Не вылезал? — подойдя к капитану, я кивнул в ту сторону.

— Нет, до сих пор там находится, — хмыкнул Пегий. — Я на всякий случай приказал пушки наготове держать. Мало ли что в его башку взбредёт. Вдруг ночью попробует атаковать корабли.

— Думаю, это разумно, — кивнул я. — Надо «Кракена» предупредить.

— Я Кори уже просигналил. Бомбардиры будут нести вахту круглосуточно, пока не уйдём отсюда, — шкипер почесал затылок. — Слушай, Игнат, тут ребята много чего нашептали. Говорили, что вы нашли кое-что интересное.

— Языки обрежу, — пригрозил я, показывая кулак штурмовикам, тренирующимся на шканцах под присмотром Рича и дона Ардио. Те сделали вид, что ничего не произошло. — И что мы нашли?

— Какие-то громоздкие ящики, — пожал плечами Пегий, старательно пряча в глазах смешинки. — А что в них, никто ничего не сказал. Как думаешь, в один трюм хватит их загрузить?

— Хватит, — я усмехнулся. — Зря только «Кракен» пригнал. Думал, этих ящиков гора будет, одной «Леди» не вытянуть.

Бывший пират хохотнул и снова развернулся лицом к острову, внимательно разглядывая, как волны с шумом накатываются на каменные глыбы, а раззявленные пасти пещер втягивают в себя пенную воду.

— Я вот что думаю, Игнат… Надо бы сторожевой пост на Изумрудном поставить, чтобы отслеживал появление гостей. Если мы ждём Зубастика, не лишним будет подготовиться к хорошей драке. Тебя, кстати, сам остров интересует?

— Меня интересует его содержимое, — я недолго раздумывал над предложением Пегого, потому что такая мысль ещё вчера пришла в голову. Но поиски тайной пещеры Кракена затмили все остальные дела. А сейчас и вовсе не хотелось заниматься бессмысленным исследованием Изумрудного. — Можно сделать попроще: пусть Кори выведет завтра с рассветом свой бриг на траверс острова и следит за горизонтом. Как только враг появится, пусть сразу же отступает. Зубастик всё равно знает, что у нас два корабля, поэтому может взять с собой все суда, которые мало-мальски держатся на воде. Не думаю, что у него наберётся даже два полноценных вымпела. От силы — десяток кораблей.

— А Змей не нападёт на Кори, если он отойдёт от нас? — осторожно спросил Пегий. — Я о чём подумал. Ведь он мог запросто долбануть нас своим хвостом и поплыть дальше. Но, видать, так торопился с тобой встретиться, что не стал отвлекаться на мелочи. У тебя было что-то интересное?

— Думаю, он почувствовал магию кортика, — я облокотился на борт и посмотрел на скрывающуюся в наступающем сумраке пещеру. Там сейчас находился Белый Змей. То ли отдыхал, то ли решил защищать золото, пока мы не уйдём отсюда. Вот это был очень плохой вариант. Драться с громадной тварью очень не хотелось. Мы все гарантированно погибнем, а клад так и останется нетронутым. Нет, не может такого быть. Кураторы искусны в создании нужных им ситуаций. Игнат Сирота является для них ключевой фигурой, и допустить, чтобы он не получил некий приз, нужный для дальнейшей игры, они не могут.

Значит, сокровища я возьму. Но какой ценой? Гибелью своих друзей, бойцов, матросов? Знать бы, где таится ловушка.

— Кори прибудет на ужин, — прервал молчание Пегий. — Там всё и обсудим.

Совещание в кают-компании мы совместили с приятным ужином и несколькими бутылками вина. Очень вовремя, особенно после встречи с морским дьяволом. Дон Ардио признался, что его до сих пор потряхивает, как вспомнит эти чёртовы вертикальные зрачки твари.

Кори обрадовался приказу выйти на боевое дежурство. Я предупредил его строго-настрого, чтобы экипаж не расслаблялся, а марсовых менял каждые два часа, чтобы глаза не уставали. Иначе можно прошляпить появление Зубастика. Как только на горизонте появятся паруса, надо сразу же сниматься с якоря и прятаться за мысом Изумрудного.

— Идите на гравитонах, — я посмотрел на левитатора Альфаро, сидевшего рядом с бывшим боцманом «Тиры», и тот понятливо кивнул. — Голые мачты хорошо маскируют позицию судна, враг не сразу их увидит. И вставайте по солнцу, чтобы изначально иметь преимущество. Скорее всего, Зубастик придёт с юго-запада, туда наибольшее внимание.

— Есть, командор, — Кори с трудом сдерживал возбуждение.

— Ну и к сведению остальных, — я усмехнулся, оглядывая соратников. — Возможно, где-то рядом шныряет Паскаль, а то и сам командор Эскобето. В любом случае, глядеть в оба и не спать на боевом посту. Мы не знаем, как поведут себя старые друзья. Хочу надеяться, что помогут, а не воткнут нож в спину

Эстеван заёрзал на стуле, словно хотел сказать, что его отец никогда не позволит сотворить такое со своими соратниками, но я предупреждающе посмотрел на него, и парень сразу уткнулся в тарелку. Не знаешь ты папашу своего, паренёк. Кровь пускать он научился не морщась. И не важно, чью: купеческую, крестьянскую или дворянскую.

— Господа, давайте допьём это замечательное вино, — глядя на сосредоточенные лица друзей, я поднял бокал с «Адамантом». — Завтра, может быть, судьба-злодейка подкинет нам очередную порцию проблем, но ведь мы знали, ради чего шли сюда. И многого уже добились. Осталось сделать немного: победить в бою и вернуться домой.

— Марра! — раздался за столом воодушевлённый клич.

Глава 9 В ожидании боя

Мне снился Змей. Но сначала я каким-то образом очутился в воде, вокруг меня расстилалась спокойная, умиротворённая гладь моря, а где-то далеко мелькала «Леди Тира», с борта которой мне махали руками друзья, бойцы кондотты, матросы. Они смеялись, оживлённо тыкали пальцами в меня, что-то кричали, но я ничего не слышал, тщетно пытаясь догнать уходящий бриг размашистыми гребками. А когда корабль превратился в чёрную точку на горизонте, я лёг на спину и предался бессмысленному разглядыванию лазурного, без единого облачка, неба. Вдруг морская поверхность вокруг меня забурлила, вспенилась и стала вспухать белой чешуёй гигантского Змея. Тварь, словно издеваясь, кружилась вокруг меня сначала двумя, потом тремя кольцами, и так до бесконечности, медленно сжимая круг. Я пытался поднырнуть под них, чтобы вырваться наружу, но натыкался на огромное тело, и возвращался обратно, с яростью беззвучно крича. А потом вверх взмыла башка с рогами и жёсткими усами, которые шевелились, как щупальца актинии, пытаясь дотянуться до меня. Сколько бы я не уворачивался, но один из усов обвил мою руку, после чего потянул к раззявленной пасти морского дракона.

Я взметнулся с постели уже с пистолетом в руке, но кто-то перехватил её и крепко сжал запястье.

— Господин, тебя зовёт Тюлень, — услышал я голос Наби-Сина. — Нужно выйти на палубу.

— Я не кричал? — успокоившись, отложил пистолет в сторону и сбросил с себя одеяло. Усевшись на край кровати, энергично растёр заспанное лицо. В каюте едва-едва мерцал огонёк магического фонаря, освещая только стол, заваленный бумагами и картами, а в углах густо скопилась тень. Слышалось знакомое посвистывание Тью. Как всегда, дрыхнет подлец, когда хозяину всякая дрянь снится.

— Стонал.

— Дурной сон, — я стал натягивать сапоги. Последние дни приходилось спать, не раздеваясь до исподнего, чтобы быть наготове. Можете смеяться, но моя уверенность, что Зубастик или Гасила с Китоловом заявятся к Изумрудному, только крепла. Встал, пристукнул одним сапогом, потом вторым об пол, после чего надел кафтан, а за пояс заткнул пистолеты. Ну вот, готов к бою.

— Плохие сны — всего лишь сны, — мудро заметил Наби-Син. — Мы сами делаем ошибки или правильные поступки.

— Пошли, философ, — усмехнувшись, я первым покинул каюту, и пожалел, что не захватил плащ. С неба сыпало мелким и противным дождиком. Он шуршал по вантам, облизывал мачты, падал на палубу. В кромешной тьме я ничего не мог рассмотреть. Светомаскировка иногда приносила неудобства.

На мои плечи лёг плащ. Низарит позаботился, зная, какая снаружи погода.

— Где этот Тюлень? — проворчал я, приходя в себя от свежести, пахнувшей в лицо.

— Здесь я, командор, — вынырнул из темноты штурмовик с накинутым на голову капюшоном. — Пойдёмте на бак, кое-что покажу.

— Что можно увидеть в такой заднице? — мои глаза уже различали надпалубные настройки, и этого хватило, чтобы не налететь на них сослепу. Фигура Тюленя мелькала впереди, а сзади топал Наби-Син, привыкший видеть в темноте, как филин.

— Услышать, командор, услышать, — штурмовик взмыл по лестнице на полуют, и дождавшись, когда подойду я, прошептал: — Примерно, два-три кабельтовых. Вот, снова!

— Да что там? — я замер, вслушиваясь в усыпляющий шорох дождя. Он был везде, и было непонятно, что мог Тюлень уловить своим уникальным слухом. Море как будто тихо кипело от падающих капель, что-то шуршало, двигалось, поскрипывало.

— Такелаж скрипит, — уверенно ответил мой слухач.

Я фыркнул.

— Мы же не в доке, Тюлень. Позади нас «Кракен», и его тоже сейчас покачивает на волнах. Это у него скрипит обшивка и такелаж.

— Нет, я слышу, что где-то возле мыса торчит одинокий корабль, — уверенно, без малейшей нотки упрямства, ответил одноглазый штурмовик. — Он подошёл с час назад, бросил якорь и чего-то ждёт.

— Может, это та флотилия, которую ты ждёшь, господин? — предложил Наби-Син. — Разведчик…

— Чёрт его знает, — я до боли в глазах вглядывался во тьму, усиленную дождевыми тучами, идущими довольно низко над поверхностью моря. Радовало, что была слабая волна. Значит, есть возможность добраться до неизвестного корабля вплавь. — Наби-Син, ты на воде хорошо держишься?

— У меня был хороший наставник, бывший пират из Аксума, — оживился низарит, поняв, что я замыслил. — Кого надо убить, господин?

— Да ты подожди кровушку пускать, — я усмехнулся. — Любопытно мне стало. Вместе поплывём. Всего три кабельтовых, пустяк. Сходим в гости.

— Командор, это безумие! — заволновался Тюлень. — Вы всерьёз хотите добраться до мыса без лодки?

— Для штурмовика такое расстояние — раз плюнуть. Вам Рич не рассказывал, как мы вплавь преодолели чуть больше десяти кабельтовых, когда захватывали остров Гарпуний?

— Что-то такое слышал, — призадумался парень. — Неужели вы тоже были штурмовиком? Не верится даже.

— Я много кем был, — повернувшись к Наби-Сину, спросил: — А Дор Хадан умеет?

— Умеет, но сейчас он ещё слаб после ранения, — подумав, ответил телохранитель. — Пусть остаётся здесь.

— Тогда готовимся, — я понимал, что поступаю опрометчиво. На моих плечах большая ответственность за всех, кто сейчас спит в каютах и кубриках, несёт вахту. Но терять время, искать отличных пловцов, разрабатывать операцию я не хотел. Буду действовать спонтанно. Так даже лучше. Эффект внезапности даст лучший результат. А вдруг неизвестный корабль готовится пустить брандер, начинённый магическими бомбами, на «Леди Тиру»? Правильно я решил оставить сокровища в пещере. Пока не разгромлю флотилию Зубастика, даже думать нельзя об их переноске в трюм брига.

Мы вернулись в мою каюту и стали готовиться к операции. Наби-Син, нисколько не стесняясь, скинул с себя всю одежду, оставшись в забавных коротких серых подштанниках, чем-то похожих на набедренную повязку, но только более удобную, чуть не доходящую до колен. На голое тело накинул перевязь с тальваром, правое бедро опоясал узким ремешком, на который зацепил нож. Поцеловал морион, висевший на груди.

Я решил плыть в чёрных «штурмовых» штанах. Проверил, надёжно ли морион висит на шее, и точно так же, как и Наби-Син, прикрепил к перевязям на бёдрах ножи. Тут зашевелился Тью, поднял взлохмаченную голову и сонным голосом удивлённо спросил:

— Командор, а ты куда? Что случилось?

— Спи, — приказал я. — Скоро вернусь. Не вздумай бегать по палубе и орать, что эрл Игнат куда-то исчез. Режим тишины, понял?

— Так точно, — денщик соскочил с кровати и стал лихорадочно одеваться. — Но я всё равно теперь не усну!

— Мы ушли, — я кивнул Наби-Сину, и вместе с ним выскользнул наружу. Первым делом заглянули на камбуз и обмазались сажей. Низарита не надо было учить наносить маскировочные полосы на лицо. Орден убийц о таких хитростях знал давно.

Закончив с маскировкой, вышли на палубу, где нас встретили Тюлень, двое вахтенных из матросов и сердито сопящий дон Ардио.

— Игнат, это безрассудство! — высказался он. — Вплавь, ночью, в открытом море, неизвестно куда! Мало ли Тюленю почудилось! Ладно, если до мыса доплывёте. А как обратно, против течения?

— Вот поэтому я и не хотел никому ничего говорить, — я сжал плечо Леона. — Вы бы нашли повод удержать меня. Не переживай, друг, всё будет нормально. А если повезёт, мы много интересного узнаем.

— Я приказал спустить штормтрап, — поняв, что меня не переубедить, дон Ардио проводил нас до кормы. — Если возникнут серьёзные проблемы, кричи. Тюлень будет слушать в оба уха. Или сигнал фонарём подашь.

— Подготовь команду на шлюпку, — уже встав ногами на балясину, посоветовал я. — Вдруг пригодится. Койпера обязательно разбуди, он шустрый малый, и голова у него работает. Всё, мы пошли.

— Удачи вам, — прошептал Леон.

— Увидимся, — я шустро спустился вниз и замер, глядя на чёрную воду, облизывавшую борт. Отсчитав три удара сердца, я шагнул в глубину и ощутил, как всё тело сжало от холода. Давненько не приходилось бултыхаться в море, да к тому же ночью! Рядом появилась голова Наби-Сина. И мы размеренно поплыли вдоль борта, постепенно удаляясь от «Леди Тиры». Решили использовать течение, чтобы побыстрее добраться до мыса. Холод уже не чувствовался, и волны удачно подталкивали нас в спину. Это хорошо. Быстро доберёмся до чужого корабля. Всё-таки Тюлень прав. Был он там. И стоял довольно хитро, прикрываясь вдающимся в море скальным мысом, отчего силуэт расплылся и не поддавался опознаванию. Но чем ближе мы подплывали к нему, тем яснее становилось, что он не такой уж и большой. «Фурия» относилась к типу гафельных[1] шхун, но сейчас невозможно было понять, она ли это. Мачты сливаются в темноте, паруса свёрнуты. Если это Паскаль решил проверить, кто гостит возле Изумрудного, часть проблем снимается.

Мы выгребли на середину течения, и силуэт ночного гостя стал приближаться гораздо быстрее. Низарит держался на воде спокойно, плыл размеренно. И через несколько минут перед нами уже замаячил борт корабля. Судя по носовой части, торчащей из-за мыса, мы оказались возле правого борта. Я приблизился к Наби-Сину и пальцем ткнул в руслень[2], с помощью которого можно забраться наверх. Не сговариваясь, оба сжали морионы, и, как камни из пращей, взлетели вверх, преодолевая тягучее притяжение воды. Я уцепился мокрыми руками за площадку и подтянулся, пока была возможность прокачивать энергию кристалла через себя. Потом нужен небольшой перерыв. Но дело сделано. Ухватившись за ванты, нащупал ногами выбленки[3] и стал медленно подниматься вверх. Наби-Син полз следом, прилипнув к покачивающемуся борту. Я осторожно выглянул из-за фальшборта, оценивая ситуацию. Мелькнула фигура вахтенного, потом ещё одна. Здесь явно не спали. Значит, придётся пробираться к каюте капитана, снимая вахту, если попадётся на глаза.

Я первым перемахнул через фальшборт и мягко приземлился босыми ногами на палубу; сразу же метнулся к надстройкам, чтобы слиться с ними. Сверху сыпал дождик, не причиняя мне никакого неудобства. И так уже был мокрый, как селёдка. Прижался к наружной стене камбуза, махнул рукой Наби-Сину, подзывая его к себе. Низарит выждал какое-то время и одним рывком преодолел несколько футов, не попав на глаза вахтенному. Повезло. Очень повезло, что эти болваны сейчас кутаются в плащи и прячутся от надоедливого дождика.

«Иду первым», — показал я жестом низариту, и тот понятливо кивнул, приготовившись прикрыть меня со спины.

Осторожно потянул на себя дверь, опасаясь, что она скрипнет и сорвёт всё представление. Хозяин корабля, к счастью, за своим хозяйством следил. Мы проскользнули в узкий коридор, освещённый вполнакала магическим фонарём. И надо же такому случиться — столкнулись с верзилой в матросской робе. То ли он охранял каюту капитана, то ли заходил к нему по надобности.

Тусклый свет не позволил ему сразу понять, кто сюда забрёл на огонёк, как я мгновенно приставил к его шее нож и надавил с расчётом, чтобы подрезать кожу. Поняв, что никто с ним шутить не собирается, он только гулко сглотнул слюну.

— Заходи в капитанскую каюту, — прошептал я ему на ухо. — Не дури, останешься жив.

Верзила осторожно постучал костяшками пальцев по двери, приоткрыл её и получив тычок в спину, зашёл в каюту. Расхаживающий от стены к стене обросший бородой и густыми волосами мужик замер и с раздражением спросил:

— Чего тебе, Линкис? Забыл чего?

— Здорово, Паскаль, — ухмыляясь, я вышел из-за спины матроса, которого Наби-Син тут же взял под охрану. — А почему ты такой скромный? В гости не заглядываешь, как воришка мелкий подкрадываешься.

— Ты кто такой? — рука Паскаля потянулась к палашу, стоявшему возле кровати.

Я зацокал, покачивая головой, и подкинул нож в руке, демонстрируя намерение метнуть его, если пират сделает хоть ещё один шаг.

— Своего благодетеля не узнал?

В каюте повисло напряжённо молчание, в течение которого старый знакомый пристально вглядывался в лицо, на котором вместо полос остались разводы от сажи.

— Игнат? — раскрыл рот капитан «Фурии», бывший подшкипер. — Крабье дерьмо! Как ты здесь оказался?

— Ну да, согласен, вид у меня не самый презентабельный, — ухмыльнулся я и сел на табурет возле стола. — Пришлось немного поплавать. Рассказывай, как до такой жизни докатился?

— Линкиса отпусти.

— Пусть здесь побудет, ничего с ним не случится, — я облокотился на край стола, не обращая внимания на натёкшую под ноги лужу. После купания стало немного холодно. — Налей рому, согреться хочу.

Паскаль, словно сомнамбула, достал из шкафа квадратную бутылку аксумского рома, щедро плеснул в чарку и подал мне. Я тут же опрокинул её в себя, выдохнул, чувствуя, как потекли слёзы из глаз.

— Отвык от такого дерьма, — признался, глядя на шкипера, который до сих пор находился в прострации.

— Лучше нету, — всё-таки огрызнулся он. — Живём, как бродяги, прячемся от каждой тени. Уже второй год крутимся между островами, даже на Канталавегу не можем уйти. Боимся, что перехватят по пути.

— Это да, недавно повстречал некоего Максиса со «Стрекозы», он и рассказал, как целая флотилия идиотов ловит Паскаля.

— Максиса? — нахмурился капитан «Фурии». — Надеюсь, ты пустил на дно его корыто вместе с командой?

— Корыто сжёг, а команду отпустил на шлюпке. Их там было шестнадцать человек.

— Напрасно! — Паскаль раздосадовано грохнул кулаком по столу. — Теперь Зубастик знает, что ты здесь, и обязательно сюда сунет нос! Ты знаешь, сколько у него кораблей?

— Не знаю, скажи.

— Дюжина судов. Общее количество пушек — больше семидесяти, около четырёхсот бойцов. Это очень серьёзная сила, Игнат! Когда Зубастик придёт, он не выпустит нас живьём!

— Не паникуй, — я пожал плечами. — Максис может и не доплыть, и Зубастик никогда не узнает, что здесь произошло. Но я допускаю, что этот ублюдок уже спешит сюда на всех парусах. Значит, здесь всех и потопим.

— Ты сумасшедший, Игнат, — покачал головой Паскаль, присаживаясь напротив. И отхлебнул прямо из бутылки. Поморщился. — Но удачливый ублюдок, раз появился здесь, где я тебя вообще не ждал.

— Расскажи, зачем ты решил проследить за нами?

— А я и не знал, что это ты. У меня же на Изумрудном был поставлен наблюдательный пост, и два человека постоянно следили за горизонтом. Если замечали паруса на горизонте, сразу же бежали к лодке. «Фурия», кстати, всегда стояла на якоре в том месте, где сейчас твои корабли. Я забирал парней и быстро уходил на восток.

Хм, напрасно я не послушался Пегого и не отправил на остров дозор. Интересно, его люди видели, чем мы занимаемся?

— Где твоя база? — спросил я.

— На Скерри. Там есть удобные бухточки, где можно спрятаться, но я постоянно меняю дислокацию. Кочую между тремя островами, — Паскаль грустно усмехнулся. — Уже изучил каждый уголок, каждое течение, мели, ловушки.

— Значит, ты решил проверить, кого дьявол занёс к тебе в гости? — я снова налил себе рома. Стало гораздо теплее, внутри приятно грело.

— Ну да. Погода сегодня подходящая. Дождь, лёгкое волнение на море, дальше носа ничего не видно. Как тебе удалось разглядеть «Фурию»?

— У меня в команде есть отличный слухач, — я ухмыльнулся. — Может различить на расстоянии до трёх кабельтовых посторонние звуки.

— Я приказал соблюдать тишину, — нахмурился капитан.

— Знаешь, как он понял, что рядом чужой корабль? По скрипу такелажа.

— Такого не может быть!

— Если я здесь, значит — может! Ладно, Паскаль, давай ближе к делу. Я нашёл тебя, пусть и случайно. Не верил, что ты до сих пор жив. Давай рассчитаемся. Три ящика с золотом Эмитеза отдай, и мы забудем друг о друге.

Паскаль облизал губы. Верзила по имени Линкис переступил с ноги на ногу, но снова замер, когда Наби-Син что-то проворчал.

— Я спрятал и своё, и твоё золото на одном из островков возле Голодных Рифов. Никто об этом не знает. Если хочешь его забрать, тебе придётся взять мою «Фурию» под охрану и довести до нужного места. А потом я исчезну. Но… — он ткнул в мою сторону пальцем. — С тебя плата за хранение и риск, которому мой экипаж подвергался за эти годы.

— Справедливо, — я не стал возражать, потому что Паскаль был в своём праве. — Один процент.

— Пять! — тут же воскликнул шкипер.

— Не наглей, дружище. Золото находилось не в твоих трюмах, риск был минимальный. Кстати, а почему все уверены, что оно на «Фурии»?

Паскаль рассмеялся с видом факира, обманувшего зрителей, которые пытались тщетно определить, в каком месте он сжульничал.

— Когда все стали разбегаться с Керми, как крысы с тонущего корабля, я некоторое время покрутился возле Рачьего. У меня было опасение, что в экипаже есть людишки, готовые продаться нашим фрайменам. Эти болтуны обязательно расскажут, что в трюмах «Фурии» лежит золотишко, и его довольно много. И что ты думаешь? Через несколько дней экипаж недосчитался троих. Я думал, что ребятки повздорили между собой, а самым наглым перерезали глотку и выбросили за борт. Но все сказали, что они сбежали. Выждал ещё пару деньков — и рванул к Голодным Рифам, хотя плохо представлял, где они находятся. Но боги смиловались, направили меня по правильному маршруту. Знаешь, Игнат, я почему-то подумал о твоей удаче, которая коснулась каждого, с кем ты был по-настоящему честен. Ни разу на нас не напали! Правда, шторм потрепал изрядно, — Паскаль, наконец-то, догадался налить в свою чарку ром и залпом опустошил её. — С грехом пополам прорвались через Рифы, нашли подходящий островок и закопали всё добро. А потом до Канталавеги доковыляли. Старый хрен из форта, вроде главного на острове, разрешил мне заняться починкой снастей, такелажа и кренгованием. «Фурия» — судёнышко шустрое, до двадцати узлов спокойно скорость развивает, что потом пригодилось. Мы вышли в море и направились к Чёрным Островам. Вот с этого момента и началась охота на нас. Трижды мы отбивались, пару раз попали под пушечный обстрел с флагмана Зубастика, но улизнули. Хозяин форта подсказал, что есть неплохие островки, где можно пересидеть смутное время.

— Значит, люди из твоего экипажа перебежали к Зубастику и проболтались о золоте? — для меня всё стало ясно. — Поэтому только он и преследует тебя?

— Рядом с ним Гасила одно время крутился, потом куда-то пропал. Но как я, ловко провернул с золотом? — усмехнулся Паскаль. — Стоит оно пяти процентов?

— Жучара ты, дружище, — я раздвинул губы в улыбке. — Но согласен, у тебя здорово получилось обмануть всех. Я ведь тоже полагал, что золото у тебя в трюме. Иначе не объяснить, почему за тобой охотятся чуть ли не все вольные братья. Четыре процента, так и быть.

— Без ножа режешь, — возмутился Паскаль, но по роже было видно, что он очень доволен. — В таком случае нам нужно уходить отсюда, пока Зубастик не заявился.

— Зачем? Я его дождусь и уничтожу. У меня хватит сил и возможностей, не переживай. Но ты должен спрятаться на Скерри и ждать моего сигнала. «Фурия» в таком деле не боец. Когда всё закончится, мы вернёмся туда, где закопан клад. Спокойно, и без всяких приключений.

— Ответь на вопрос, Игнат. Откуда у тебя новенький бриг? Второй-то корабль смутно знаком. Это же «Тира» Лихого Плясуна? Когда мне парни доложили, я ушам не поверил.

— «Леди Тира» построена на деньги эрла Толессо, отблагодарившего меня за спасение внучки. А бывший флагман Плясуна назван теперь «Кракеном».

Паскаль вздрогнул, как и верзила. Они оба, чуть ли не синхронно сделали охранный знак, и поглядели на меня, выискивая на лице следы безумия.

— Не самое удачное решение — назвать пиратское судно дьявольским именем, — в тишине сказал капитан «Фурии». — Но ты всегда был отчаянным человеком. Только я хочу тебя предупредить. Не вздумай стрелять в Белого Змея, когда увидишь его. Морской дракон осерчает, и боюсь, твоя удача уже тебе не поможет.

— А ты каким образом до сих пор живым остался?

Паскаль с хитрой улыбкой на губах зачем-то погрозил мне пальцем, и вместо ответа разлил по чаркам остатки рома.

…Проговорили мы до самого рассвета. Дождь перестал лить, но зато всё вокруг затянуло сырым туманом. Единственное, что можно было рассмотреть — верхушки скал Изумрудного, торчащие, как гигантские каменные иглы, вокруг которых клубилась непроглядное марево испарений. Паскаль пообещал доставить нас на «Леди» и сразу же уйти к Скерри, чтобы там переждать грядущую битву. Он и в самом деле не мог нам помочь. «Фурия» настолько обветшала, что попади в неё ядро, рассыплется на кусочки. Боезапасов почти не осталось, две пушки пришли в негодность, а от экипажа в шесть десятков человек осталось всего половина. Какие из них бойцы…

Вторая бутылка рома всё-таки развязала язык Паскалю. Я выяснил, что он прекрасно знает, где логово Змея, но ни разу не рискнул сунуться туда. А вот другие пещеры были исследованы с особой тщательностью, но безуспешно. Почему морская тварь оказалась столь благосклонной к его экипажу? Всё дело в жертвах. Оказывается, на «Фурии» был мятеж. Часть матросов решили перейти на сторону Зубастика, а гарантией их безопасности должен был стать зарытый клад. Паскаль не мог допустить такого, и однажды ночью нанёс упреждающий удар. Десять человек прошлись по доске со связанными руками и повязкой на глазах. А за бортом плескался Белый Змей, как будто почувствовавший, что ему готовят лакомство.

Я не осуждал Паскаля, но и не оправдывал. Кто знает, как бы я сам поступил в такой ситуации. Скорее, просто казнил бы предателей, избавив их от мучений. Подкармливать дракона человеческим мясом и кровью — не самая лучшая затея. Бывший подшкипер вряд ли понимал, что рано или поздно Змей уничтожил бы его корабль, это было делом времени. Для него нет любимчиков или врагов — это лишь пища. Меня он не сожрал только благодаря магической связи, проводником которой являлся кортик Кракена.

Как только туман немного рассеялся, уйдя в сторону острова, матросы с «Фурии» подбросили нас на шлюпке прямо к борту «Леди», а сами торопливо рванули обратно, справедливо опасаясь разбудить отдыхающего в пещере Змея. Кстати, он до сих пор не появился оттуда. В спячку впал, что ли?

— Игнат, ты не должен был так поступать! — меня сразу же встретили с упрёками. Леон, виконт Ним, Пегий, Аттикус, даже Озава — все наперебой старались высказать своё возмущение, сводившееся к одному. Я, как командующий экспедицией, не имею права рисковать собственной жизнью. Для этого есть обученные люди. Но мне казалось, они все испытывали тревогу и беспокойство за мою жизнь.

— Обещаю, больше не буду! — клятвенно прижав ладонь к сердцу, ответил я. — Дайте мне помыться и переодеться. Тью, где тебя носит?

— Я тут, командор! — денщик уже разнёс весть, что мы вернулись. Палуба мгновенно стала наполняться людьми.

— Горячую воду в каюту, да побыстрее. Дон Ардио, а почему бойцы без толку шатаются по палубе? Капитан, будьте любезны зайти ко мне, нужно переговорить.

Отдав все распоряжения, я с довольной мордой исчез в каюте, где стал приводить себя в порядок. Тью принёс целое ведро тёплой воды и захлопотал, помогая мне помыться. Пегий появился позже, когда я в чистой и сухой одежде сидел за столом и внимательно разглядывал самодельную карту с нанесёнными островами, начиная от Голодных Рифов, и гадал, где Паскаль мог закопать ящики.

— Неужели «Фурия» объявилась? — проявил проницательность капитан, привычно сжимая в кулаке бороду. — Я сразу сказал, чтобы панику не поднимали. Командор глупостями заниматься не будет.

— Да, это Паскаль, — подтвердил я. — Узнал флагман Плясуна, но побоялся подходить из-за «Леди». Вот и решил провести разведку. Да только я быстрее оказался.

— Живой, засранец, — ухмыльнулся Пегий. — Так ты чего хотел-то?

— Надо несколько человек из экипажа высадить на берег. Пусть прочешут весь остров. Паскаль обмолвился, что у него здесь где-то есть пост. Не хочу, чтобы за нами подсматривали, когда будем грузить ящики на корабль.

Шкипер провёл ребром ладони по горлу и вопросительно поглядел на меня.

— Нет, без крови. Аккуратно взять, связать и держать под стражей до отплытия. Есть у тебя свободные люди?

— Троих хватит?

— Вполне. Только надо вооружить. Мало ли, вдруг на Изумрудном хищники обитают.

— Сделаем, — кивнул Пегий.

К полудню туман окончательно рассеялся под напором свежего ветра. Низкие тяжёлые тучи медленно плыли на юг, то и дело осыпая стоявшие у острова корабли холодными пригоршнями дождя. «Фурии» уже не было на месте. Пегий договорился с Кори насчёт свободных матросов, и вот уже пятеро крепких парней в робах направились к острову, старательно обходя пещеры с юга, чтобы высадиться на пологом берегу. Белый Змей по-прежнему прятался в своём логове. Рано или поздно голод заставит его выбраться наружу, и лучше бы к этому времени флотилия Зубастика была уже здесь. Я всерьёз хотел использовать морскую тварь в бою, правда, не знал, что из этого выйдет.

После обеда «Кракен» снялся с якоря и на гравитонах вышел на траверс Изумрудного. В открытом море было гораздо труднее дрейфовать, волнение поднялось до пяти баллов, но горизонт постепенно светлел, что радовало.

В ожидании нападения я проводил тренировки штурмовиков, а Пегий беспощадно гонял своих «тупиц и лентяев, только и умеющих валяться в гамаках». На закате «Кракен» вернулся обратно. Под Изумрудным, хотя бы, можно было не опасаться крутой волны. Утром ему предписали вернуться на боевой пост.

С острова пока не было никаких сообщений. Охотники продолжали прочёсывать местность в поисках шпионов Паскаля.

Неизвестная флотилия показалась на третьи сутки ожидания. Она шла с запада. Марсовый на «Кракене» вовремя заметил её в подзорную трубу, дал сигнал, и старый бриг быстро ретировался с открытого пространства. Я собрал совещание в кают-компании «Леди Тиры».

— Итак, господа, наступает момент истины, — обвожу взглядом притихших соратников. — Чтобы, наконец, вернуться домой, нам нужно разгромить пиратскую флотилию. Двенадцать флагов идут на нас. По шесть на каждый наш борт. Силы абсолютно неравные, поэтому придётся действовать хитростью. Предлагаю на первом этапе нанести превентивный удар.

— Каким образом? — Кори пригладил торчащие вверх волосы, — Нас заметят задолго до того, как мы приблизимся.

— Забыли про гравитоны и хитроумные бомбы, которые лежат в ящиках? — усмехнулся я. — До темноты враг не сможет подойти к Изумрудному, а значит, встанет на якорь. На рассвете поднимемся в небо, доберёмся до рейда и обрушим на него магический арсенал. Это сразу даст нам психологическое преимущество, а если уничтожим пару-тройку кораблей, так вообще сказка будет.

— Командор у нас всё же слегка безумен, — подал голос дон Ардио, — но мне эта идея понравилась!

Все осторожно закивали, вроде бы соглашаясь с его словами. Подобную акцию мог проделать только Королевский флот, а мы ведь ни разу не отрабатывали столь сложный манёвр.

— Даже если ничего не получится, мы испугаем Зубастика, — ободрил я друзей. — А утром встретим его уже пушками, исходя из соотношения сил. У нас преимущество в технической оснащённости «Леди Тиры». Будем оттягивать на себя большую часть противника, давая возможность «Кракену» маневрировать.

— Но у Зубастика тоже должны быть гравитоны, — напомнил Пегий. — Ты же помнишь, как делили кристаллы на Мофорте между фрайманами.

— Допускаю, что флагман — на гравитонах, — я кивнул. — Но у Зубастика нет опыта воздушных боёв. Мы заставим его подняться в небо и раскрошим, как сухую булку.

— А если их будет больше? — заволновался Эстеван, допущенный до совещания. Он был всё-таки дворянином, и игнорировать его, значило обидеть.

— Посмотрим по ситуации, — пожимаю плечами, потому что ничего иного сказать не могу. — Предстоящий бой чреват неожиданностями, и эту мысль надо постоянно держать в голове. Дон Ардио и дон Ансело, на вас — подготовка штурмовиков к возможным абордажным боям. Проверить наличие оружия, остроту клинков и интрепелей, пополнить боезапас. Господин лекарь, на вас ложится особая миссия, сами понимаете. Достаточен ли запас бинтов, ниток, вина, инструментов?

— Да, я уже провёл ревизию и готов к бою, — кивнул Арболеда. — Могу ли я попросить у вас в помощь Озаву?

— Если в чародейке не будет необходимости, она поможет вам, — пообещал я. — Но сами понимаете, что в первую очередь девушка понадобится в бою.

— Спасибо, я всё понял, — ободрился лекарь.

— У вас есть помощники из состава матросов?

— Да, один.

— Господин Кори, пришлите, пожалуйста, с «Кракена» одного человека в помощь господину Арболеде.

— Сделаю, командор, — кивнул бывший боцман и переглянулся с Пегим.

Плохо, что нет второго лекаря. Но приоритет сделан в пользу «Леди». Мы ведь примем основной удар, а значит, раненых и убитых у нас будет больше.

— «Фурия» не будет нам помогать, — сразу предупредил я. — Толку от старого корабля никакого. Там и людей почти не осталось. Поэтому он сейчас ушёл к Скерри. На самый поганый случай, если всё пойдёт плохо, знайте, где его искать. Остров на юго-востоке в десяти милях отсюда. На шлюпках спокойно доберётесь.

Никто не стал возражать, почему командор ведёт себя столь пессимистично. Все понимали, насколько серьёзна ситуация.

— А как же Белый Змей? — вдруг спросил виконт, оглядывая собрание. — Неужели вы забыли про эту тварь?

— Змей — случайный фактор, — ответил я и неторопливо, в повисшей тишине, закурил пахитосу. — Он может как помочь, так и навредить. А может, вообще в спячку впал. Сколько дней из своей норы не вылезает?

— Пятый день пошёл, — откликнулся Аттикус.

— Вот это и беспокоит меня. Или действительно заснул, или чего-то ждёт. Я не знаток повадок морских животных, поэтому ничего сказать не могу о Змее. К тому же эта тварь имеет магические свойства. Давайте, господа, надеяться на свои силы. Как говорится, лучше подготовиться к худшему, чем недооценить противника.

— Так каковы планы на бой? — спросил Пегий. — Будем надеяться на бомбы и неожиданность?

— Завтра увидим. Если Зубастик, или кто там идёт в гости, разделит флотилию, значит, попытается навалиться на нас с двух сторон, — я пыхнул дымом, и держа пахитосу между пальцев, посмотрел на спокойные лица соратников. Молодцы, не боятся. — Я хочу принять бой возле острова. Здесь можно маневрировать и прятаться. Но моя задумка в другом. Мы разозлим Змея пушечным боем. Да, риск попасть под его гигантский хвост очень большой, но и противнику не поздоровится. Кстати, капитан Пегий, а вы знаете манеру боя Зубастика?

— Нет, к сожалению, — развёл руками Пегий. — Я же с Лихим Плясуном ходил, а он с Зубастиком не очень ладил, старался пореже с ним в рейдах встречаться.

— Ладно, хрен с ним, — отмахнулся я. — Завтра всё увидим. Итак, господа, отдыхайте. Вахту усилить. Подъём в пять утра. Капитанам проследить, чтобы к этому времени был готов завтрак. После него сразу же поднимаемся вверх и движемся в сторону противника. Если бомбометание пройдёт удачно, во встречный бой вступим ещё до полудня. Так что желудки успеют переварить пищу. Воевать лучше голодными. Злее будем.

Над столом пронёсся тихий смех, но я чувствовал напряжение, пока только нарастающее, как проклёвывающийся из-под земли росток. Давненько мы не влезали в большую драку, да ещё с превосходящими силами противника.

После собрания, когда команда с «Кракена» отчалила от борта «Леди», я вернулся в каюту и обнаружил сидящего с потерянным видом Тью.

— В чём дело, боец? Чего нос повесил?

— Боюсь, — признался парень. — Против дюжины пиратских кораблей вдвоём… это же почти смерть. Я так мало пожил…

— Отставить панику, боец Тью, — негромко, но с жёсткими нотками ответил я и расстегнул кафтан, чтобы его снять. — Завтра ты будешь драться за своё прекрасное будущее, за свой уютный и симпатичный дом с цветущим садом, за красавицу-жену, которая обязательно у тебя появится, за детишек. Рядом со мной ты уже никогда не узнаешь, что такое нищета. Вот об этом думай, а не о смерти. Конечно, голову под пули и ядра подставлять не стоит, но и уворачиваться от пиратского клинка нельзя. Тебя Рич чему учил? Вот и вспоминай, как кишки врагу выпускать. Если придётся отбиваться от абордажных команд, стой рядом с Эстеваном. Вы сдружились, я вижу. Держитесь вместе, помогайте друг другу.

Тью, кажется, немного взбодрился и достал свой палаш и нож, чтобы их наточить. Я одобрительно кивнул и тоже решил подготовить свои пистолеты и кортик к бою, пусть с ними всё было в порядке. Когда работают руки, голова отдыхает. Авось мысли интересные придут.

Ночью, как ни старался вызвать Куратора, чтобы прощупать намерения божественных наблюдателей, никто не явился. Значит, они не считают предстоящий бой чем-то важным, и не собираются вмешиваться в происходящее. Что-то такое я предполагал. Обидно будет, если не смогу уберечь моих друзей от смерти. Идти к цели, оплачивая успех их кровью — это не в моих правилах.

Плюнув на Кураторов, стал думать о Тире, с которой не виделся уже два месяца. Как ни странно, пока придерживаюсь графика, и если повезёт, то вернусь, когда жена будет на седьмом месяце беременности. Я обещал быть рядом с ней, а слово надо держать. Особенно, если это слово аристократа.

Примечания:

[1] Гафельная шхуна — парусное судно, вооружение которого состоит из нескольких мачт с косыми парусами, поднимаемыми посредством гафелей. Гафельный парус — вид косого паруса в форме неправильной трапеции.

[2] Руслень — узкая площадка снаружи борта, на которой укрепляются ванты.

[3] Выбленки — концы тонкого троса, укрепленный поперек вант наподобие ступенек для подъема на мачты

Глава 10 Враг и союзник

Я приказал поднять корабли в небо, когда рассветные сумерки понемногу просветлели, и стало хорошо видно верхушки мачт. Удивительно, что молочный туман, преследовавший нас все эти дни, что мы находились у Изумрудного, непроглядный и густой сегодня решил рассеяться побыстрее, словно не хотел давать никому из противников преимущества. Однако его рваные клочья поднялись вверх, и мы всё равно попали в его объятия, как только оказались на высоте триста футов. Вязкая влажная кисея окутала нас, отчего Пегий сразу стал ворчать:

— Задница старого осьминога! Я ничего не вижу! И как мы насыплем за шиворот этим ублюдками твои адовы бомбы?

— Не переживай, дружище, — усмехнулся я, с трудом сдерживая нетерпение. Интересно, насколько эффективно и удачно получится провести бомбардировку флотилии Зубастика? — Снизимся до ста футов, пройдёмся на бреющем и накидаем гостинцев.

— Жутковато, наверное, будет выглядеть, — поёжился капитан.

Я в свою очередь неопределённо пожал плечами и достал пахитосу. Тут же откуда-то вынырнул Тью и чиркнул спичкой. Для таких случаев у него в кармане находился кисет с черкашом. Глубоко затянувшись, я огляделся по сторонам. Боевая вахта привычно занималась рулевыми парусами, зорко глядя вниз и по ходу движения брига. Штурмовики рассыпались вдоль бортов, готовые к встрече с противником. Я допускал ситуацию, в которой Зубастик мог поднять навстречу нам парочку своих кораблей. На флагмане гравитоны, скорее всего, были, и оборудовать ещё одно судно движителями для него не составило бы труда. Я же помню, что большая часть кристаллов оказалась на пиратских кораблях перед атакой на «золотой караван», а вот сколько их сейчас осталось в наличии? Дон Ардио, тоже размышлявший об этом, мрачно расхаживал по палубе, не давая бойцам расслабиться. То и дело слышался его недовольный голос, которым он пропесочивал штурмовиков:

— Ну, и куда ты высунулся? Хочешь улететь вниз башкой? Думаешь, упадёшь в воду, жив останешься? Наверное, да. Ведь мозгов-то нет. Но я в любом случае буду считать тебя дезертиром.

Я улыбался, попыхивая дымом. Если бы не беспокоящий зуд в зубах от работающих гравитонов, даже не курил бы. Но магический фон действовал раздражающе. Никак не могу привыкнуть.

Ко мне подошёл Рич, обвешанный ножами. Несмотря на сырость, он надел на голое тело плотную кожаную жилетку, и казалось, чувствует себя прекрасно на сыром и холодном воздухе. И тем не менее, пластун шмыгнул носом и признался:

— Поганая погода. Даже на Рокане я так не мёрз, как здесь.

— Скоро станет жарко, — «успокоил» я друга. — Сначала поджарим бывших братьев, а потом я разрешу тебе разогреться.

— Не терпится это увидеть, — оскалился Рич в предвкушении представления.

— Бомбы подготовлены?

— Так точно. Все десять штук. Поровну разделены между экипажами.

— Хорошо. Как только снизимся — начинайте кидать. Если промахнётесь, не нужно суетиться и исправлять ошибку, — посоветовал я.- Радиус действия такой, что может запросто поджечь корабль, даже если бомба упадёт в воду.

Рич злорадно ухмыльнулся, хотел ещё что-то сказать, но его перебил возбуждённый, и даже чуточку радостный голос наблюдателя:

— Наблюдаю в просветах противника! Высота примерно двести пятьдесят!

— Левитатору — снижение до ста пятидесяти! Передать приказ на «Кракен»!

Гравитоны изменили тональность звучания, перейдя с уверенной монотонности на высокое звучание, и «Леди» на мгновение замерла; палуба ушла из-под ног. К горлу подкатила тошнота, которую я забил дымом пахитосы. Тью и несколько новичков из экипажа рванули к борту, наплевав на безопасность, и стали травить вниз с громкими звуками. Привыкшие к подобным манёврам бойцы и матросы только посмеивались.

— Салаги! — крикнул Пегий вслед бедолагам. — Не вздумайте палубу загадить! Иначе до самой Скайдры с ведром и шваброй не расстанетесь!

— Никак нет! — выдавил из себя Тью. Он уже пришёл в себя и выглядел лучше.

— Поворот оверштаг! — зычно приказал Пегий. — Бомбардирам приготовиться! Всем стоять на местах!

Туши бригов тяжело и, как могло показаться — неуклюже вывалились из серо-водянистых облаков на спящую флотилию, даже не подозревающую об опасности, исходящей с неба. Да и зачем? Те, кто обладал гравитонами повышенной мощности, были заняты другими делами: они воевали с себе подобными, а не бегали за разрозненными и жалкими пиратскими остатками. «Леди Тира» и «Кракен» завершили плавный поворот и оказались в хвосте застывшей на рейде флотилии. Мы заранее распределили зоны бомбометания, не только чтобы не мешать друг другу, но и для нанесения максимального ущерба врагу. Кори чётко выдерживал строй, что мне очень понравилось. Парень ни в чём не уступал морским офицерам, прослужившим на флоте не меньше пяти лет. Да, «Кракен» слегка рыскал по курсу, но не лез вперёд, перекрывая обзор, и ожидал сигнала к бою.

— Бомбардирам активировать запалы, — наконец, к радости экипажа, дал я приказ. И выждав некоторое время, махнул рукой: — Первый пошёл!

Крепкий пушкарь с густыми подпалёнными усами дёрнул сильными пальцами жёсткий фитиль, торчащий из глиняного шара, и перегнулся через фальшборт. Он на мгновение замер, удерживаемый за пояс товарищами, чтобы невзначай не нырнуть вниз вместе с бомбой.

— Пошла! — завопил Тью, а штурмовики, все, как один, бросились к правому борту.

— Второй пошёл! Третий… Четвёртый! — командовал я через равные промежутки времени. Рассчитывать высоту, на которой следовало активировать бомбы, у нас не было возможности ввиду их дефицита. Поэтому учебных бомбометаний не проводили. Я больше всего надеялся на шок и страх, когда на голову врага обрушится магический огонь, чем на точное попадание.

Получилось даже лучше, чем я ожидал. Сверху было видно, как над мачтами стали вспухать разрывы бомб. Оранжево-чёрные кляксы освобождённой магической смеси обрушились на палубы только-только просыпающихся кораблей и вспыхнули огненными цветками, жадно облизывая мачты, надстройки, борта. Та часть, что попала на воду, страшно затрещала от соприкосновения с ней, как раскалённое масло, и стала разлетаться плевками, поражая всё больше и больше судов. Было жутко слышать, как снизу на нас накатываются резкие, словно рвущаяся парусина, хлопки разорвавшихся бомб. Крики испуганных и обожжённых людей, попавших под магическую смесь, вплетались в общую картину уничтожения вражеской флотилии. Это произошло настолько стремительно, что радостные вопли нашего экипажа прекратились сами по себе.

«Кракен» не отставал. Его пять бомб легли кучно, поэтому результат был скромнее. Мы подожгли три парусника, а Кори — всего один. Но так, что тот вспыхнул ярким факелом, не дав, наверное, никому из экипажа спастись.

— Слушай приказ! — я внезапно изменил решение по вчерашнему плану, потому что увидел шанс победить в одном бою, не затягивая агонию противника. — Левитаторам — посадка в центре рейда! Бомбардирам занять боевые посты! Штурмовикам приготовится к абордажу! Приказ отрепетовать на «Кракен»!

Пегий тут же быстро стал давать указания по своему экипажу, а Сербандо, как подшкипер и боцман в одном лице, заревел белугой, следя за тем, как шустро исполняются приказы. Штурмовики сосредоточенно приготовились к бою, ожидая, когда «Леди» коснётся килем взбаламученной взрывами поверхности моря, засыпанной корабельным мусором и сажей.

Можно было подумать, что я спятил. Из двенадцати кораблей противника на плаву оставались восемь. На некоторых успели потушить пожары, а другие, шедшие в стороне, совсем не пострадали. Поэтому наши бриги встали на воду как раз между ними, подобно волкам, забравшимся в стадо овец. Уже с открытыми портами и готовыми к бою пушками. Но был ещё один момент, дававший шанс на победу, которым я решил воспользоваться в полной мере.

«Леди Тира» и «Кракен», на удивление, встали синхронно в линию и мгновенно открыли огонь из всех стволов. Первый залп оказался настолько ошеломительным, что окончательно дезорганизовал флотилию Зубастика. То, что это был именно он, я узнал по штандарту чёрно-красного цвета с ощерившейся пастью акулы. Зубастик шел чуть позади основной группы, поэтому не пострадал. Но зато сейчас в него прилетело несколько ядер. Когда дым рассеялся, я увидел значительные разрушения на полуюте и две дыры в нижней палубе.

— Беглый огонь! — приказал я, переводя командование на себя. Пегий занимался только живучестью корабля. — Левитатору — сближение с целью для абордажа!

Несколько минут понадобилось для того, чтобы Тью передал приказ Ритольфу, потом для корректировки расстояния — и мой бриг с натужным скрипом обшивки от перегрузки стал перерезать курс Зубастику.

Пиратский флагман быстро пришёл в себя. Застучали ответно палубные пушки, полетела в разные стороны щепа от нашего брига. Я как будто уловил стон «Леди», не привыкшей к такой грубости. Мимо меня просвистел приличный кусок от фальшборта, в десяти шагах с грохотом разорвалось ядро. Кто-то закричал, пронзительно и тонко. Двое матросов попали под осколки, и теперь валялись у грот-мачты, зажимая раны.

— Санитарная команда! — громовой рык Пегого разнёсся над палубой, перебивая тяжёлый грохот боя. — Не спать, снулое крабье дерьмо! Шевелите своими отростками! Уведите раненых в каюту лекаря!

Снова простучали пушки, беспощадно выкашивая противника с палубы. Штурмовики прятались за бортами и стреляли через специальные отверстия в них из мушкетов. Я не для того столько времени готовил боевую команду, чтобы парни бесславно гибли под пулями каких-то морских оборванцев. Если есть возможность сохранить жизни штурмовиков — я пойду на это, даже если чайки и альбатросы будут смеяться.

Пираты, почувствовав надвигающуюся гибель, защищались отчаянно. С флагмана огрызались, и изредка в кого-то прилетала пуля. Но парни не уходили с боевого поста, несмотря на мои обещания своими руками прибить каждого, кто получит рану.

Наконец, «Леди Тира» соприкоснулась с флагманским бортом морских разбойников. Ритольф мастерски, слушая только устную корректировку, подвёл корабль так, чтобы можно было прыгать с него на вражескую палубу.

— На абордаж! — заорал дон Ардио, взмахнув палашом.

В ту же минуту с грохотом между кораблями упали заранее сколоченные мостки, по которым побежали штурмовики. Сюрпризом для пиратов, вставших стеной перед ними, оказался десант второй группы, возглавляемой Ричем. Он с Щербатым, Призраком, Тюленем и Гусем просто пролетели над их головами на верёвках, закреплённых на реях, приземлилась на шкафуте и полубаке, сразу же начав пробиваться к капитанскому мостику. Я оскалился, признав в человеке, облачённом в потрёпанный зелёный кафтан, Зубастика. Тот стоял неподвижно с обнажёнными кортиком в руке. Его защищали около десятка человек из личной охраны, наверное.

— Командор, разрешите участвовать? — с надеждой спросил Эстеван, едва не прыгая на месте от возбуждения. — Я готов!

Не дать мальчишке-дворянину скрестить шпагу с врагом, в своё время завлекшим его отца в паутину морского разбоя и предательства, пусть и мнимого? Я не про Зубастика конкретно, а про Вольное Братство, в котором этот человек и состоял. В конце концов, Эстеван уже не мальчик, понимает разницу между уличной дракой и смертельным боем.

— Игнат, я прослежу за ним, — виконт тоже рвался в бой. — И дай уже своему слуге обагрить клинок вражеской кровью!

— Я тоже пойду, — горячка боя завладела и Аттикусом.

— Идите, — я понимал, что птенцов рано или поздно нужно отпускать на волю, иначе горячность и самоволие погубят их. С ними опытный боец, да и Аттикус за последний год поднаторел в драках, кровь его не пугает. — Виконт, не геройствуйте зря, победить можно и хитростью.

Ним Агосто лишь отсалютовал мне шпагой, и воодушевлённая четверка перебежала по мосткам на чужой корабль.

Штурмовики оттеснили пиратов от борта, и я перевел взгляд на противоположную сторону, где дела обстояли более удачно. Бомбардиры умело подавили сопротивление дымящейся шхуны, а свободные от боевой вахты матросы стреляли на каждое движение из мушкетов и пистолетов.

«Кракен» горел, но не так интенсивно, чтобы жалеть о его потере. На него насели две шхуны и тендер, подбирающийся, как акула к своей жертве, с левого борта. Ещё несколько футов — и полетят абордажные крючья. Кори держался, отстреливаясь из всего, что было под рукой. Я видел дона Ансело, готовящегося к отражению атаки, и сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

Огромное белое бревно, покрытое блестящей на солнце чешуёй, вылетело вертикально из воды, взметнулось выше мачт и с ужасающим грохотом обрушилось на тендер. Словно гигантские кости хрустнули, переламываясь пополам. Корма и нос судна вздыбились, складываясь навстречу друг другу, как закрываемая с силой книга. Вопли ужаса захлебнулись мгновенно, когда Белый Змей играючи положил свою рогатую башку посреди тонущего тендера и замотал ею, как будто ловил мелкую рыбешку, по глупости и недомыслию вздумавшую плавать рядом с огромной пастью.

Обе шхуны лихорадочно дёрнулись в сторону, осыпаемые ядрами с «Кракена», попытались сманеврировать, чтобы не попасть под удар драконьего хвоста. Но Змей, как мне показалось, только улыбнулся, показывая свои окровавленные зубы-шилья, и лёг телом на нерасторопную шхуну, оказавшуюся рядом, и самым натуральным образом притопил её, заставляя кричащих от безысходности пиратов прыгать в воду. Коварная тварь, вытряхнув свой «завтрак» в воду, принялась лакомиться, на время забыв о других кораблях, спешно бегущих с места боя.

Сегодняшняя жертва оказалась слишком велика для того, чтобы Хранитель Сокровищ признал меня истинным обладателем древнего клада. Но у меня не было иного выхода.

Я извлек зашипевший кортик из ножен, кивнул Наби-Сину и Дор Хадану. Сжав морион, дождался насыщения энергией тела, и с разбегу взлетел на борт «Леди», оттолкнулся от него и пронёсся по воздуху, чтобы приземлиться на капитанском мостике. Улыбнулся, глядя на заросшего, неопрятного низкорослого Зубастика, побледневшего так сильно от моего прыжка, что я испугался, как бы он богам душу не отдал раньше времени.

— Здорово, говнюк, — ухмыльнулся я, перекрещивая воздух сияющим клинком. — Давно мечтал об этой встрече!

— Пёс Эскобето! — прошипел фрайман, пусть и испуганный, но остающийся опасным. Его кортик стремительно нырнул куда-то вниз, целясь в моё бедро, но мне удалось со всем напряжением сил отпрянуть назад, почувствовав треск разрезаемой ткани. — Думал нахрапом меня взять? — хохотнул он и провёл быструю атаку, совершенно не обращая внимание на происходящее вокруг. А там все было тухло для его команды, которая почти перестала существовать. Низариты перебили его «гвардию» играючи, словно перед ними были не опытные бойцы, а только что взявшие в руки оружие мальчишки, и теперь кровожадно смотрели на Зубастика, желая лично выпустить ему кишки. — Ты сдохнешь, Игнат Сирота, жалкий предатель!

Фрайман налетел на меня с отчаянием крысы, прижатой к стене. Ему удалось оттеснить меня к краю мостика, умело работая клинком… Как могло показаться. Удар он провел мастерски, целясь мне в горло, и острие клинка должно было пробить его насквозь, но только неожиданно я раньше подставил плечо, а мой кортик с радостным шипением вонзился в живот фраймана, распарывая его снизу вверх. Мы замерли, наколотые друг на друга. Плечо разрывалось от дергающей боли, но зато я был жив. Ничего, Озава вылечит. Не в первый раз.

— Где твой дружок Гасила? — я глядел в угасающие глаза Зубастика. — Ответь мне, и я с радостью выпущу ему кишки, как и тебе. А я самого Брадура победил, не забыл?

— Пошел к дьяволу, Игнат, — едва слышно прошептал фрайман, и неожиданно резко клацнул зубами, попытавшись откусить моё левое ухо. Но тальвар Наби-Сина умудрился первым влететь в рот пирата, кроша зубы и разрезая челюсть. Как только он не располосовал мою щеку! И только сейчас дошло, почему Зубастик получил такое прозвище.

— Господин поступил неосмотрительно, — осуждающе покачал головой старший низарит, отталкивая мёртвое тело от меня. — Он должен показывать свою мудрость, но не храбрость, столь ненужную сейчас.

Ну, разве он неправ? А теперь я весь в крови, своей и Зубастика, к тому же и ранен.

— Командор, флагман захвачен, — ко мне подскочил дон Ардио, не обращая внимания на окровавленную матросскую робу, что была на мне. — В плен попали десять человек. Что с ними делать?

Я оглядел поле боя, выискивая глазами Эстевана и Тью. К моему облегчению, оба оказались живы и с удовольствием караулили сбившихся в маленькую кучку пиратов. Им помогали штурмовики, готовые пресечь любую их возможность вырваться на волю. Думаю, этот вариант они даже не рассматривали. Неподалеку, в обломках вражеских кораблей, резвился Белый Змей. Показалось, или он стал толще?

— Убрать вражеский флаг с мачты, — я кивнул на мерзкое полотнище, лениво развевающееся на слабом ветерке. — Всех пленников пока держать в трюме «Кракена». Приз сопроводить к Изумрудному. Отдадим его Паскалю. В воде еще остались бедолаги?

— Вряд ли, — покосился на морского дракона дон Ардио. — Командор, я всякое повидал, но чтобы человек приручил такую тварь и заставил её драться на правильной стороне — это что-то невероятное!

— Он просто был голодным, — задумчиво ответил я. План использовать Змея в бою появился у меня спонтанно. Была уверенность, что он поможет нам в бою. Не спрашивайте, откуда. Ведь удача, благоволящая командору Игнату Сироте, не должна повернуться к нему одним неприятным местом!

— Марра! — заорали штурмовики, заставив вздрогнуть пленников. — Слава нашему командору!

— Посчитай потери и доложи, я буду у себя, — приказал я Леону и направился на «Леди». Ко мне присоединился Тью со сверкающими от возбуждения глазами. Но увидев на мне кровь, едва не свалился со сходен в воду. Возможно, его чувствительность была ни при чём, а всего лишь волна ударила в борт судна. Мне удалось поймать денщика за шиворот, прежде чем он улетел вниз, встряхнуть как следует: — Приди в себя, боец. А то рот до ушей растянул. Это не та победа, которой стоит гордиться.

— Но мы честно дрались, и славу добыли клинками!

— Смотрите-ка, еще чуть-чуть, и стихами заговоришь! — изумился я и подтолкнул парня в спину. — Топай давай, и Озаву найди. Если она не занята, пусть зайдет ко мне.

Тью ускакал, а я направился к себе в каюту, попутно отмахиваясь от предложений матросов помочь мне.

— Никак командор умудрился порезаться? — с мостика раздался голос Пегого.

— Так получилось, — отмахнулся я с усмешкой. — Зубастик оказался очень зубастым.

— Да, этот ублюдок был весьма ловок в поединках, но не ловчее Брадура, — заявил капитан «Леди». — Однако тебе, видать, нравится выпускать кишки таким людям.

— Каждому по его заслугам, — ответил я, открывая дверь каюты.

— Истинно, — подтвердил Пегий мне в спину.

Я сбросил с себя залитую кровью куртку, морщась от боли. Зубастик ударил отменно, и чтобы спастись от клинка и выйти на позицию, мне пришлось подставить плечо. У фраймана уже не было выбора, чтобы изменить траекторию движения, и он сам напоролся на кортик. «Слепая смерть» — так называет виконт Агосто подобный приём. По мне, вполне подходящий для ублюдка, отправившего на тот свет немалое количество невинных душ.

Дверь без стука распахнулась во всю ширь, и в каюту влетела Озава в сером платье, поверх которого был надет парусиновый фартук с пятнами крови. В руках она держала корзинку со своими склянками и флакончиками. Следом с кувшином воды и тазом подмышкой, ввалился Тью. Мало того, за его спиной маячил Рич.

— А мне этот оболтус кричал, что командора смертельно ранили, — облегченно вздохнула девушка, подходя ко мне.

— В таком случае ты не очень-то торопилась, — ухмыльнулся я, отбрасывая испорченную рубашку подальше. — Я уже умер.

— Чтобы эрл Сирота умер от жалкой раны? — фыркнула чародейка, подойдя ко мне и деловито оглядев обнажённый торс. — Подумаешь, плечо навылет пробито. Но удар хороший, повезло, что кость не задета. Тью, давай сюда таз с водой. Буду промывать.

Озава умело смыла кровь с раны, с лёгким прищуром поглядела на дырку и приложила к ней палец, отчего я зашипел и дёрнул плечом.

— Сиди, не шевелись, — свела брови к переносице девушка и замерла, приставив ладонь, от которой стал растекаться золотисто-белый свет. Часть его каким-то образом всосало в рану, отчего зажгло неимоверно.

Я сжал зубы до хруста. Было чертовски больно. Лекарская магия сращивала порванные мышцы и сухожилия, прижигала кровоточащие сосуды и выжигала заразу, которая могла попасть в рану вместе с клинком Зубастика. Через несколько минут Озава отпрянула в сторону, тыльной стороной ладони провела по своему лбу, смахивая пот. Рич был тут как тут, заботливо вытер ей лицо. Девушка кивнула, благодаря своего жениха, и открыла склянку с какой-то мазью, резко пахнущей травами. Наложив мазь на рану, она тщательно перевязала её широким холстом.

— Прекрати уже показывать свою храбрость, — проворчала она. — Вот расскажу Тире о твоём мальчишестве, пусть тебя привяжет на цепь.

— Правильно, — подал голос Рич. — У него целый отряд головорезов, а он с кортиком по палубе скачет.

— Предатель, поговори ещё, — беззлобно ответил я. — Идите отсюда, полежу немного.

Когда Тью убрался в каюте и вышел с тазом и испорченной одеждой, ко мне заявились благородные доны Леон и Михель. Они чинно расселись на стульях, пока я разлёживался на кровати и попивал семейное вино.

— Угощайтесь, — кивнул я на бутылку, стоявшую на столе. — И докладывайте уже.

Дон Ардио разлил по чаркам вино, но пить пока не стал.

— Серьёзных потерь среди штурмовиков на «Леди» нет, — сказал он. — Семеро ранены, им сейчас оказывают помощь. Трое из них тяжёлые, но это из-за обстрела ядрами. Не повезло.

— Выживут?

— Сейчас с ними Арболеда возится, да Озава помогает. Надеюсь, вытащат парней.

— Сколько пленных?

— Десять — с флагмана, ещё четверых вытащили из воды. Повезло им, что Змей уже сытый был, — покачал головой дон Ардио.

— Михель, что по «Кракену»?

— У меня чуть хуже, командор, — крякнул дон Ансело и стянул треуголку с головы. — Двое убиты, десять ранены, но не тяжело. Оказали помощь собственными силами, потом лекарь их посмотрит. Пленных нет, всех тварь сожрала.

— Итого двое убиты, трое тяжёлые, четырнадцать легкораненых, — подытожил я итог боя. — Неизвестно, сколько наших матросов погибло.

— Раненых на «Кракене» хватает, — дон Ансело сделал пару глотков «Адаманта». — Мы же против трёх кораблей отбивались, при таком интенсивном обстреле потери обязательно будут. Но я убитых не видел. Может, Кори потом скажет.

— И это при том, что мы нанесли упреждающий удар, — я совсем не был рад таким потерям.

— Игнат, мы дрались с сильным врагом, — удивился Леон. — Я не представляю, сколько людей мы могли потерять, не примени магические бомбы. Ну и Змей помог неплохо. Не ожидал, что ему захочется порезвиться. Признайся, ты как-то ему внушил напасть на пиратов?

— Да ничего я не внушал, — устало ответил я. — Дракон несколько дней спал в своей пещере, проголодался. Мой кортик был для него вроде маяка, на который он ориентировался. Что-то вроде сигнала «свой-чужой». Вот чужаков Змей и сожрал, заодно пару кораблей в мелкую щепку разбил.

— Не хотел бы я стать врагом для этой твари, — поёжился дон Ардио и допил своё вино. — Ладно, пойдём мы. Капитаны сами тебе доложат по экипажам и состоянию кораблей. Но «Тира» неплохо выглядит, на «Кракене» пожар потушили. Своим ходом дойдём.

— Пленных сразу в трюм флагманского приза, — подсказал я.

Мои помощники кивнул и вышли из каюты, оставив меня отдыхать. Рана уже не болела, благодаря чудесной мази, но слабость ощущалась. Хотелось закрыть глаза и заснуть, но пришёл Пегий, с которым я проговорил ещё битый час. «Леди Тира» могла идти своим ходом. Несмотря на четверых погибших матросов, многочисленные ранения и ушибы, экипажу вполне по силам справиться с задачей. На починку и замену такелажа уйдёт часа три-четыре, а вот «Кракену» придётся тяжелее. Ему снесло фок-мачту, а это означало, что мы задержимся у Изумрудного ещё на несколько дней.

— Предлагаю оставить его пока здесь вместе с призом, — поделился мыслями Пегий, сжимая своими ручищами бороду. — Пошлём Паскаля на помощь, вместе быстрее справятся. А сами будем перетаскивать ящики из пещеры.

— На постройку блоков и талей уйдёт всё драгоценное время, — покачал я головой. — Честно говоря, если бы не золото, я бы Паскалю уже сейчас отдал «приз», и пусть бы валил на все четыре стороны. Но… он мне нужен.

— Зачем тебе мучиться с талями? — хмыкнул Пегий и приложился к бутылке, где плескались остатки вина. — Скажи Ритольфу, он тебе все ящики по воздуху спустит с верхнего яруса.

— Вот я болван! — с досадой хлопаю себя по лбу и шиплю от пронзившей плечо боли. — Совсем забыл о левитации! Нам нужно только вытащить сундуки на террасу!

— За день матросы и штурмовики перевезут все ящики к «Леди» и спрячут в трюме, — с довольным видом Пегий встал. — Тогда я пошёл, напихаю парням, чтобы пошевеливались, да и Кори передам твой приказ. Скажу, чтобы никто не мешал тебе. Отдыхай.

И я уснул. Возможно, Озава как-то воздействовала на организм хитрыми магическими манипуляциями, но проспал я долго, и открыл глаза, когда в каюте горел огонёк фонаря, а на столе стоял ужин, накрытый холстиной. По ощущениям, мы стояли на якоре. Надеюсь, возле Изумрудного? Хотелось побыстрее перегрузить сокровища в трюм «Леди Тиры» и идти домой.

Рана уже не болела, и даже не дёргала резкой болью. Я не стал надевать рубашку, и как был в одних штанах, так и сел есть. Насытившись, крикнул Тью. Знал, что возле двери трётся кто-то из низаритов, он и позовёт денщика. Так и случилось. Парень ворвался в каюту и замер, ожидая приказа.

— Чего стоишь? — буркнул я. — Помоги одеться. Мы где сейчас?

— На рейде, командор, возле пещер, — доложил Тью, хлопоча вокруг меня. — Два часа назад якорь бросили. «Кракен» и «Фурия» остались на месте боя. Капитан Паскаль обрадовался, что ему отдали пиратский флагман, теперь помогает капитану Кори чинить фок-мачту. Обещали к завтрашнему вечеру всё сделать.

— Значит, у нас завтра очень много дел, — я дождался, когда Тью наденет на меня кафтан и застегнул на нём пуговицы.

В кают-компании, к моему удовольствию, я увидел Ритольфа, который стоял возле стойки и попивал куфесаби. Аромат напитка витал в помещении, и сразу же захотелось выкурить пахитосу. Меня встретили радостными возгласами.

— Каков ход у «Леди»? — спросил я, усаживаясь на свой стул. Сделал знак денщику, и тот сразу же разложил передо мной курительные принадлежности.

— Как и прежде, — ответил Пегий. — Провели починку, бриг держит при попутном ветре девять узлов, с гравитонами — двенадцать, проверили. Повреждения залатали, серьёзных пробоин нет.

— Хорошо, — я закурил, сразу почувствовав удовольствие от запаха куфесаби, смешавшегося с ароматным дымом. — Тью, налей-ка и мне чашечку, со сливками и парой ложек сахара.

— Сахара? — удивился парень. — Это что такое? Сладкий порошок, что ли?

— Видишь, сам догадался, — усмехнулся я. — Аксумцы называют его «сакхра» — песок. Не знаю, почему дарсийцы не перенимают более простое слово, заменяя его «сладким порошком».

— Они считают ниже своего достоинства использовать варварские слова, — пояснил виконт. — По моему мнению, назвать сладкий порошок сахаром — удачное решение.

— Пусть так и будет, — я с удовольствием вдохнул в себя бодрящий запах свежего напитка, который поставил передо мной Тью. — Господин Ритольф, у меня к вам один важный вопрос.

— Слушаю, командор, — левитатор переместился за стол. — Кажется, я догадываюсь, о чём вы меня хотите спросить.

— О ваших возможностях перемещать тяжёлые грузы.

— Да, я уже думал об этом, когда вы после путешествия в пещеру Белого Змея заговорили о технических приспособлениях.

— И каков ваш вердикт? — я отхлебнул куфесаби и затянулся пахитосой.

— Сложного ничего не вижу, но попробовать не помешает. Конечно, энергии понадобится много, придётся позаимствовать кристалл у Озавы.

— Я не хочу терять время, которого и так нет, — пояснил я, оглядывая соратников. — К тому же завтра сюда сунет нос любопытный человек не из моей команды. К этому времени ящики должны быть в трюме «Леди Тиры». Посему завтра с самого рассвета нужно направить все три наших шлюпки в пещеру. Все наличные силы, которые у нас остались, должны быть готовы к тяжёлому труду.

— Легкораненых я поставлю на вахту, — сказал Пегий, — остальные будут на вёслах и на переноске груза.

— А матросы сумеют удержать язык за зубами, когда мы вернёмся в Скайдру? — озабоченно спросил виконт. — Поползут слухи, что эрл Сирота-Толессо где-то нашёл пиратский клад и стал чудовищно богат. Как на это отреагирует король?

— Матросы «Леди», все как один, преданны командору, — насупился Пегий. — А если их преданность будет подкреплена солидным призом, так и вовсе будут молчать, как рыбы.

— Надеюсь, так и будет, — пожал плечами Ним Агосто. — Лишь бы не во вред.

— Разберёмся, — я задумчиво поглядел на кончик тлеющей пахитосы. — Для короля Аммара будет много подарков, так что ему хватит такта не заглядывать в мой карман. Три ящика с золотом острова Эмитез, карта с островами, которые станут частью королевства, разгромленная флотилия одного из фрайманов… Ну, и возможно, по пути ещё кого-нибудь накажем.

Все посмеялись и решили, что такой подарок король Дарсии оценит по достоинству. Вопрос в том, какую должность он мне захочет предложить после этого. Поговорили, сыграли в карты несколько партий, после чего разошлись по каютам. Элисио Арболеда попросил дать ему возможность осмотреть мою рану, и остался доволен.

— Озава — чудесная девушка, — вымыв руки, сказал судовой врач. — У нас сложился великолепный тандем. Я ковырялся в ранах, а она мастерски воздействовала на плоть, заживляя кровеносные сосуды, отчего у людей почти не было серьёзной кровопотери. Что вы думаете о её будущем?

— Учиться на Целителя, — застёгивая рубашку после осмотра, сказал я. — Речь об этом уже шла, осталось только найти подходящих людей, чтоб они смогли устроить протекцию Озаве.

— Я хоть и молод, и не успел обзавестись солидной клиентурой, но могу посодействовать, — Арболеда сел напротив меня. — Мой троюродный дядюшка живёт в Рувилии, имеет свои связи в Магической Академии. Можно попробовать через него выйти на ректорат.

— Проблема не в том, чтобы дать девушке достойное обучение, а в том, чтобы её ранг не стал препятствием для переквалификации, — напомнил я. — Озава — «бытовик», а это серьёзное препятствие для простолюдинки.

— Тем не менее мы должны попробовать! — воскликнул врач.

— Не спорю, будем пробовать, — я пожал плечами. — Такой самородок упускать нельзя. Кстати, как вы сами смотрите на службу в моей семье? Обещаю постоянную практику.

— Я об этом думал, — польщённо произнёс Арболеда. — Считаю, служить древнему Роду очень почётно, только… я бы предпочёл профессию судового врача использовать на речных судах. Море меня пугает, если говорить откровенно.

— Так вы и будете ходить в составе кондотты по рекам, — я усмехнулся. — В море теперь я выйду нескоро, но от торговли с заморскими государствами отказываться не буду. Предстоит очень много работы: построить торговый флот, обучить сотни людей морскому делу, охране. Вы будете ответственны за набор лекарей. Впрочем, дело за вами, Элисио. Можете отказаться, я не стану давить на вас.

— По возвращении в Скайдру я дам свой ответ, — врач встал и коротко кивнул мне на прощание. — Отдыхайте, эрл Игнат. И выпейте пару бокалов «Идумейского» перед сном. Вам будет полезно. Спокойной ночи…

Не знаю, вино ли помогло (я с удовольствием выполнил просьбу Арболеды и спал, как младенец), но утром рана уже не беспокоила, а сам я выглядел бодрячком. «Леди Тира» уже гудела от голосов, слышались возгласы матросов, спускающих шлюпки на воду. Сербандо формировал гребные команды. Койпер с перевязанной головой решительно сел в одну из шлюпок вместе со мной.

— Я вас одного не отпущу, — сказал он, зажимая между коленей мушкет. — Капитан приказал беречь командора, как корабельный штандарт.

— Против Белого Змея мушкет не поможет, — усмехнулся я, устраиваясь поудобнее на скамье. Рядом примостились низариты, не отходящие теперь ни на шаг от меня. Видимо, решили больше не давать мне махать кортиком.

— Белый Змей вас признал, — возразил Койпер, — а мушкет — это защита от неожиданных встреч. Мало ли, кто может ещё жить в пещерах. Вдруг зверь какой там облюбовал себе логовище.

Парень рассуждал здраво, и я не собирался его осаживать. Пусть так и думает. Он же не знает, что в пещеру с сокровищами ведёт только один ход, и там из крупных зверей некому появиться, разве что особо дикая и дурная птица залетит, чтобы свить гнездо. Но дурных уже не осталось. Змей таких всех давно сожрал.

После вчерашней охоты морская тварь в своё логово не вернулась. Наверное, плещется сейчас где-то рядом с «Кракеном» и «Фурией», наводя ужас на матросов, а может, уплыла куда-нибудь подальше, чтобы дать мне возможность забрать клад. Дьявол его разберёт, этого Белого Змея, есть ли у него зачатки разума, или магия управляет всеми процессами.

Переносом сокровищ из пещеры на террасу занимались два десятка человек. Действовали просто. Парни подносили ящик к краю площадки, а уже оттуда Ритольф с помощью левитации мягко спускал его вниз. Не знаю, каким образом он запускал процесс невесомости, но ни один груз не рухнул на землю. Правда, моему левитатору требовалось после двух-трёх ящиков немного отдохнуть. Тем не менее, он признал, что кристалл Озавы ему помогает.

— Отличный артефакт для молодого чародея, прокачивающего свои силы. На меня-то он почти не влияет, но зато удерживает энергию. До сих пор удивлён, где его умудрился достать Рэйдж Котрил, — губы Ритольфа изогнулись в редкой для него улыбке.

К моему удивлению доставка клада на корабль и перемещения его в нижний трюм оказалась куда прозаичнее, чем вчерашний бой. Я не испытывал никаких эмоций кроме усталости и удовлетворения выполненным делом. Какие будут у Кураторов дальнейшие планы на меня? Сделают королём? Нет, на это я не согласен. Только единоличным правителем Тефии. И вот тогда-то можно будет исправить зарождающие проблемы на планете, которые однажды приведут к кровавым событиям. Возможно, приведут, если не вмешаюсь.

— Мы закончили, — подошёл ко мне дон Ардио. — Весь груз лежит в трюме. Я выставил постоянную охрану, пока не придём в Скайдру. Штурмовикам я доверяю, но вот матросики могут попробовать поживиться.

— Я с ними поговорю, — потирая зудящее плечо, ответил я. — Приз по возвращении домой будет приличный для всех. Но платить я буду деньгами, а не камнями и золотом. Иначе это плохо кончится для многих.

— Разумно. Нужно ещё правильно вложить сокровища Кракена, чтобы они приносили прибыль, — Леон прищурился от солнечных бликов, отражавшихся от спокойной воды. — Не думаешь создать свой банк?

— У нас много дел, дружище, — я поправил треуголку на голове. — Нужно обустроить Пустошь Кракена, построить там порт, углубить Чернявку, чтобы по ней спокойно проходили корабли до Пламонта. Есть у меня в планах сделать тебя смотрителем семейного особняка, а в будущем — наместником Акаписа.

— Ну, это не дела, а делишки, — усмехнулся дон Ардио. — Я бы на твоём месте купил всю Дарсию и влиял на её политику по своему усмотрению.

— Стать закулисным игроком?

— Почему бы и нет?

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Леон многого не знал, но искренне считал, что я могу сыграть по-крупному. И ему это будущее нравилось.

— Будь уверен, Вестар Фарли, я буду с тобой, пока моя рука тверда, а глаза ясно видят врагов, — впервые за долгое время, что мы находились вместе, дон Ардио назвал меня тем именем, под которым я появился в этом мире.

Глава 11 Мы возвращаемся домой

«Леди Тира», «Кракен» и призовой флагман убитого Зубастика, переименованный в «Фурию», распустив паруса, двинулись в обратный путь. У меня ещё оставалась надежда на встречу с Эскобето, но он так и не появился, что подтверждало слухи о его бегстве в Аксум. Молодой Эстеван тоже понимал, насколько призрачной стала возможность обнять родителей, и целыми днями стоял на полуюте, кутаясь в плащ. Рядом с ним находился Тью и пытался отвлечь молодого дворянина от грустных мыслей.

Наша небольшая флотилия была уже в паре дней от Канталавеги, когда разразился шторм. Если бы с нами не было «Фурии», я бы дал приказ подняться над грозовым фронтом и проскочить его с наименьшими потерями. Но, к сожалению, левитатора, даже самого захудалого, на корабле Зубастика не оказалось, хотя ушлый фрайман умудрился оборудовать его гравитонами полного цикла, пусть и не активированными. Теперь у меня болела голова, как бы забрать их у Паскаля.

Поэтому, чтобы не терять из виду «Фурию», мы были вынуждены бороться со штормом, попав в жестокую качку. Волны то и дело накрывали корабли, мотали их из стороны в сторону; с неба обрушивались потоки воды, как будто её было мало под килем; мачты угрожающе скрипели, словно предупреждали, что могут не выдержать такого напряжения — и сердце замирало от картины бушующей природы.

Я знал, что поступаю неразумно, но бросить Паскаля не мог, и поэтому, скрепя сердце, отдал «Леди Тиру» на волю богов и дисциплину экипажа. Пегий, кажется, наоборот, был рад, что мы не пользуемся гравитонами. В очередной раз, ввалившись в кают-компанию, чтобы выпить горячего глинтвейна, он гудел, сбрасывая с себя промокший плащ:

— Это даже хорошо, Игнат! Наконец-то, я могу дать экипажу почувствовать, что такое настоящий шторм! Пусть привыкают! Убегать от опасности на гравитонах могут только трусы. Другое дело, когда из-под ног палуба уходит, когда корабль проваливается между волнами, и желудок хочет выпрыгнуть изо рта! Вот это я понимаю — испытание! А где все? Почему кают-компания пуста?

— Все благородные господа лежат вповалку на своих кроватях, — усмехнулся я, стараясь успеть выкурить очередную пахитосу, потому как на палубе было невозможно даже затянуться. Дождь, словно обезумевший, швырялся тяжёлыми каплями прямо в лицо и под капюшон, а море обрушивало на голову тонны воды.

— Но с другой стороны, как-то боязно за «Леди», — получив из рук побледневшего от качки вестового бокал с глинтвейном, Пегий свободно расхаживал по каюте, не обращая внимания на качку. Он словно сросся с полом, и никакими усилиями его нельзя было отбросить в сторону. — Обидно будет, если груз окажется на дне моря, и достать его оттуда уже никак не получится. Не пожалеешь, что не отдал приказ идти по воздуху?

— На всё воля богов. — я пожал плечами. — Немного поплачу, а потом придумаю что делать дальше.

Пегий расхохотался, а вестовой судорожно сглотнул, вцепившись в стойку после того, как под ногами пол снова вздыбился. Возможно, он не хотел проявлять слабость и травить прямо на виду капитана, за что был вознаграждён одобрительным взглядом.

— Не соскучишься с тобой, Игнат, — Пегий осушил бокал и тяжёлой поступью направился к выходу. — Надо проверить, как там мой штурвальный. Не унесло ли в море…

Как часто бывает в подобных случаях, наша маленькая флотилия не по своей воле разделилась. При таком шторме корабли разнесло довольно далеко друг от друга. Когда на серо-свинцовом горизонте показалась Канталавега, рядом с «Леди Тирой» не оказалось ни «Кракена», ни «Фурии». Я дал команду идти к острову и там ждать остальных.

Мы бросили якорь в знакомой бухте, взбаламученной и захламлённой от долгого шторма. Широкий скалистый мыс защищал от бурных волн, да и непогода начала потихоньку успокаиваться. Я решил навестить старика Де Ла Веху, узнать о его судьбе, поговорить с Де Корнишем, что он надумал. Возможно, легендарный пират уже умер, и мне предстояло решить судьбу форта.

Вместе со мной отправилась целая делегация. Кроме низаритов-телохранителей я взял с собой Рича, Гуся, Бритого, Змея и Ползуна, Эстевана со своим дружком Тью. Высадившись на берег, мы не стали заходить в таверну Ирвина, а двинулись по знакомой тропинке в холмы. Уже на подходе к островной крепости я понял, что Кракен меня не дождался. Штандарт был спущен, за стенами стояла гнетущая тишина, нарушаемая шорохом дождя, все ещё сыплющего с неба.

Мы обошли форт по узкой дорожке и остановились перед закрытыми воротами. Гусь несколько раз грохнул кулаком по деревянному полотну.

— Чего долбитесь? — в маленьком оконце появилось лицо охранника. — Никого не велено пускать.

— А командора Сироту? — Гусь был настроен решительно.

На какое-то мгновение повисла тишина, а потом раздался ответ:

— Командор может войти, но один. Остальные пусть дожидаются снаружи.

— А как же гостеприимство? — не выдержал Эстеван. — Или перед вами какой-то простолюдин?

— Не велено. Комендант запретил, — придерживаясь устава, обронил охранник.

Я сделал знак, чтобы никто не вздумал сейчас болтать языком и показывать своё неудовольствие.

— Я зайду один!

Невысокая калитка со скрипом открылась, и я вошёл во внутренний двор форта. Из-за непогоды здесь находился только один охранник в плаще, но я подозревал, что за воротами присматривают, как минимум, трое-четверо, находясь в здании.

— Мне нужно поговорить с хозяином, — глядя на хмурое лицо вояки, сказал я.

— Старый хозяин умер. Похоронили его в море несколько дней назад, — ответил тот. — А это вы приходили к нему, я узнал. Комендант Корниш приказал провести вас к нему, как только появитесь.

Де Корниш ждал меня в своей комнате, находившейся в том же крыле здания, где жил Кракен. Он сидел за столом и что-то писал в потрёпанной тетради. Рука его привычно водила пером по бумаге, но при моём появлении замерла. Мужчина резко встал и направился ко мне. Протянул руку, которую я пожал.

— Свободен, — махнул он охраннику. — И кстати, пригласи гостей в столовую. Пусть обсохнут. Негоже людей под дождём держать.

Тот кивнул, давая понять, что приказ будет выполнен.

— Проходите, эрл, устраивайтесь поудобнее. Может, рому? Вы изрядно промокли.

— От рома не откажусь, заодно и ваше решение выслушаю, — я сел возле маленького камина, чьего огня хватало лишь на обсушку одежды, но и этому был рад. — Спасибо, что не стали держать моих людей за стеной. На улице очень сыро.

— Понимаю, поэтому и закрываю глаза на нарушение устава караульной службы, — с лёгкой иронией в голосе ответил Де Корниш, разливая по чаркам ром. Он поднёс одну из них мне и уселся на низенькую скамейку рядом с камином. — Итак, вы вернулись. Хозяин оказался прав: вас ведёт провидение. Хочу спросить, насколько удачно вышло путешествие?

По лицу Де Корниша я понял, что он прекрасно осведомлён о цели моей экспедиции к Изумрудному.

— Всё вышло удачно, — не стал я отрицать очевидного. — За исключением потери двух кораблей во время шторма.

— Груз с вами?

— Я на этот вопрос отвечать не стану, потому что не уверен в вашей лояльности. Для вас я не Хозяин, а всего лишь преемник, которого вы почти не знаете.

— Разумно, — наклонил голову комендант. — Но у меня готов ответ на вопрос, который был задан некоторое время назад.

— Готов выслушать.

— Из двадцати трёх человек двенадцать выразили желание остаться здесь и присматривать за фортом, кто бы не стал им владеть в будущем, — Де Корниш отпил из чарки и задумчиво посмотрел на огонь в камине. — У них очень натянутые отношения с королевской властью. Часть этих людей — сиверийцы, часть — государственные преступники. Я же пока колеблюсь, потому что не знаю, как моё прошлое скажется на дальнейшей судьбе. Готовы ли вы гарантировать безопасность всем, кто изъявил желание служить роду Толессо?

— Вы знаете, что это такое? — я вытащил наружу королевский медальон.

— Я слышал про атрибуты тайных порученцев, но никогда не видел в глаза, — Де Корниш с интересом разглядывал медальон, постепенно светлея лицом. — Это один из них?

— Да. У меня в руках сосредоточены огромные возможности, которыми я буду пользоваться, пока медальон не отберут, — я ухмыльнулся. — Постараюсь при встрече с королём замолвить за вас словечко. Мне ведь нужны исполнители для разного рода поручений. Хотелось бы знать, кто из ваших людей будет способен делать грязную работу. Грязную — не в том смысле, что нужно пускать кому-то кровь…

— Я вас понял, эрл, — кивнул Де Корниш. — Честно отвечу, я не в восторге от подобной перспективы, но готов к сотрудничеству, чтобы вернуться на родную землю.

— Так и я не собираюсь использовать ваши навыки в деликатных делах. Мне нужно убедить короля Аммара, что без людей подобного склада ума, характера и темперамента невозможно выполнять поручения. А как лично я буду использовать вас — это моё дело.

— В таком случае одиннадцать человек готовы вернуться в Дарсию и служить вам, — комендант на радостях осушил чарку в два глотка. — Когда планируете отплыть?

— Как только дождусь своих потеряшек, — я кивнул на закрытое ставнями окно, по которым шуршали мелкие капли дождя. — Надеюсь, через два-три дня они будут здесь. Шторм заканчивается.

— Шторм заканчивается, — зачем-то повторил за мной Де Корниш. — Рыбаки из деревни недавно видели в нескольких милях отсюда два парусника. Они прошли мимо, не заходя на остров.

— В каком направлении? — я был спокоен. Кто бы это ни был, той силы, которую мог собрать Зубастик, уже ни у кого нет. Как мне сказал Паскаль, каждый старается спрятаться подальше от учащающихся рейдов Королевского флота, и не привлекать его внимания.

— На восход солнца, — махнул рукой комендант.

— А где сейчас Рыжебородый?

— После вашего ухода он почти сразу же поднял паруса и поспешил исчезнуть.

— Чёрт с ними всеми, — я покатал во рту ром, довольно неплохой, что было странно для острова, имевшего не самое лучшее снабжение. — Я собираюсь домой, и меня ничего не удержит. Скажите, господин Корниш, а те из ваших людей, остающиеся здесь — они понимают, что подобный вариант не самый удачный? Сюда придут другие хозяева, установят свои правила, и они могут быть гораздо хуже, чем при Де Ла Вехе.

— Все люди взрослые, всё понимают, — кивнул комендант. — И у всех есть надежда, что вы заберёте этот остров себе. Сейчас, когда я увидел королевский медальон, надежда забрезжила с большей силой.

— Почему вы пришли к такому выводу? — стало интересно мне.

— Вы же не только ради своих интересов здесь находитесь, — усмехнулся Де Корниш. — Наверняка, и карты сих морей уже готовы, маршруты, коммуникации… Если умеючи преподнести королю такой подарок, то можете требовать для себя приз — остров Канталавегу.

— Но я не смогу руководить им на столь огромном расстоянии, — я не стал отмахиваться от дельного предложения коменданта, тем более, что такие мысли меня уже посещали.

— А кто вам мешает назначать губернатора на остров? — пожал плечами собеседник и снова наполнил наши чарки ромом. — Скажем, на пять лет. Два раза в год можно снаряжать корабли с продовольствием, оружием и боеприпасами, присылать сюда. На такой же срок можно контрактовать людей на службу в форте. Площадь Канталавеги, как вы сами убедились, эрл, довольно обширна, с мягким климатом. Здесь произрастают редкие для Дарсии фрукты.

— Скажете ещё, что здесь есть серебряные или золотые рудники? — усмехнулся я. — Например, Изумрудный весь пронизан серебряными жилами, но добывать драгоценный металл там невозможно.

— Я знаю, — улыбнулся Де Корниш. — Сам первый раз, когда увидел выход серебра на поверхность в пещерах Изумрудного, едва голову не потерял. К счастью, ничего такого на Канталавеге нет.

— К счастью? — я вздёрнул брови.

— Сами подумайте, какова бы была участь вашего будущего острова, узнай король про залежи руды.

— Тогда не вижу причин брать на себя обузу такого масштаба.

— Неужели вы не видите выгоды от такого приобретения? — удивился комендант. — Канталавега может стать стратегической торговой и военной базой для Дарсии, чтобы контролировать морские пути и взимать пошлины с проходящих кораблей, но имеющей статус частного владения. К тому же рано или поздно начнётся активное освоение западных маршрутов к далёкой Эплойе. Вы, как хозяин, будете иметь от всего этого огромную выгоду. Сельское хозяйство и рыболовство обеспечат продовольственную независимость островитян и дополнительный доходы от продажи излишков. Но самое главное, о чём мало кто знает, кроме двух наших чародеев Адиуса и Маркула, здесь растут очень ценные породы деревьев и кустарников, из которых можно изготавливать алхимические эликсиры для магических зелий. В ваших руках сосредоточатся редчайшие лекарства, продлевающие молодость и жизнь.

— Это точно? — я подался вперёд. — Или обычная болтовня пьяных магов?

— Они никогда не болтают лишнего во время пьянки, — Де Корниш увидел мою заинтересованность. — Думаете, господин Кракен прожил столь долгую жизнь благодаря своим покровителям? — он ткнул пальцев вверх, намекая на Кураторов. — Отнюдь. Это всё благодаря чудесным зельям, которые изготавливаются из местного сырья. Именно Де Ла Веха подсказал чародеям идею «бессмертного» зелья. Его сюда привело провидение, как и вас оно ведёт по жизни, эрл Игнат.

— Сдаётся, обо мне вы много знаете, хотя встретились мы совсем недавно.

— Я ничего не знаю, эрл, не переживайте, — опять улыбнулся комендант и отсалютовал мне чаркой. — Это были размышления Хозяина.

— Про редкие породы деревьев Де Ла Веха сам вам рассказал?

— Да. Перед смертью. Много секретов он с собой в могилу унёс, увы. Правда, сказал напоследок, что эрл Сирота сам до всего докопается.

— Прямо горю желанием, — пробормотал я, допивая ром. Ну вот, согрелся, можно и в обратный путь. Буду валяться в постели, читать книги и ждать возвращения «Кракена» и «Фурии».

— Мы не выбираем пути, они сами нас находят, — в тон мне ответил Де Корниш. — Итак, когда нам собираться?

— Следите за морем, господин комендант, — я встал. — Как только увидите, что в бухте стоят все наши корабли, так сразу и выходите. Кто-нибудь останется в форте?

— Конечно. Это одно из условий для тех, кто не хочет покидать Канталавегу. За фортом нужно следить, иначе он быстро придёт в упадок.

Я выяснил всё, что хотел, и попрощался с Корнишем. Он проводил меня до самых ворот, пожал руку на прощание, и наш отряд потихоньку стал спускаться с холмов к порту.

Мне не давал покоя рассказ коменданта насчёт особенных деревьев, из которых изготавливают «бессмертный» элексир. Мог ли это быть умело подведённый крючок с наживкой, чтобы я заглотил его полностью? Но зачем? Остров и в самом деле являлся обузой, несмотря на все преимущества, расписанные Де Корнишем. Сам не дурак, прекрасно понимаю стратегическое значение Канталавеги. Хотел убедиться, что комендант — человек непростой, умеющий видеть перспективы. Такой мне нужен, бесспорно.

Чтобы развеять свои сомнения, попросил Тью найти Озаву и пригласить ко мне в каюту. Девушка пришла быстро, и даже Рича с собой не позвала. Она стала чувствовать себя более уверенно в общении со мной, вот и сейчас выглядела вполне спокойной.

— Прошу, — я галантно подставил стул, на который она присела с лёгким удивлением на лице. — Хочу с тобой обсудить один вопрос. Скажи, эти милые старички-маги… они открыли тебе какие-нибудь свои хитрости или секреты?

— О чём именно? — деловито спросила Озава. — Бытовая магия для них скучна, они даже сами могут многому научить. Но вас же не она интересует?

— Краем уха услышал, что эти ушлые старички научились выделять экстракты из деревьев и превращать их в какие-то эликсиры, способные продлить жизнь, — чуть туманно пояснил я.

Озава задумалась, покусывая нижнюю губу.

— Ну… они как бы и не скрывают, что на Канталавеге произрастают эндемики, из которых получаются сильные зелья для жизненной стойкости человеческого организма, — осторожно ответила она. — Знаете, сколько лет старичкам? Адиусу — девяносто восемь, а Маркулу — сто два.

— А не те ли это чародеи, которые помогли Кракену выжить? — до меня стало доходить.

— Не знаю, — улыбнулась девушка. — Мне же Хозяин ничего не рассказывал. Но господин Маркул намекал, что они здесь живут очень давно, помогают друг другу, и что Кракен их лучший друг.

— Так-так, — я выбил пальцами дробь по столу. — Значит, Кракен не мог их не предупредить…

— О чём?

— Маги поделились с тобой секретом изготовления эликсира здоровья и долгой жизни?

— Готовы поделиться, но с одним условием, что вы возьмёте под свою защиту Канталавегу, — улыбнулась Озава.

— Чтоб вас! — я едва не грохнул кулаком по столу от избытка эмоций. — Чёртовы шантажисты! Все они здесь заодно! Вот скажи, зачем мне затерянный в океане клочок суши? Обуза на шее — вот что это такое!

— Вы теперь богатейший человек в Дарсии, эрл Игнат, — посмотрела на меня Озава с хитрецой. — Можете купить всё и всех. А личный остров поднимет вашу репутацию до небес. Наймите гвардию и пришлите сюда для охраны. Через пять лет вы не узнаете Канталавегу. И это будет ваша земля.

— А если внезапное нападение пиратов? Блокада острова?

— А на что вам Белый Змей? — неожиданно спросила чародейка. — Пусть охраняет остров, и сюда ни одна сволочь нос не сунет.

— Этак он и торговцев запугает, что никому не захочется торговать с Канталавегой, — рассмеялся я такому внезапному и оригинальному решению вопроса.

— Так вы ему прикажите, — с совершенно серьёзным лицом сказала Озава. — Я же чувствую, что между вами есть магическая связь. Кортик излучает древнюю магию, а Змей — тоже порождение этой магии. Обладатель артефакта всегда найдёт общий язык с Первыми Сущностями нашей планеты.

— Откуда тебе это известно?

— Господин Маркул рассказал. Он тоже интересовался феноменом Белого Змея, и только когда познакомился с Кракеном, стал понимать причину их «дружбы», если так можно назвать взаимоотношения человека и морской твари.

Я кивнул, раздумывая, насколько непростая штучка эта Озава. Как же повезло вырвать её из рук мерзавца Котрила! Угробил бы девчонку из-за своих авантюр, и глазом бы не моргнул. Уверен, что после разгрома заговорщиков её бы казнили, не задумываясь.

— Значит, старые чародеи готовы поделиться с тобой секретом снадобий в обмен на мою гарантию взять остров под опеку?

— Да, они так и сказали.

— То есть рецепт алхимического и магического процесса ты получишь только тогда, когда здесь появится гарнизон?

— Маги не настолько наивны, чтобы верить слову, не подкреплённому делами — Озава развела руками. — Мы можем встретиться завтра и обговорить все условия. Игнат, я очень хочу получить эти рецепты! Все ингредиенты господин Маркул обещает присылать в Скайдру раз в полгода.

— Кругом интриганы, — проворчал я. Не спорю, все преимущества острова налицо, но единственная проблема — огромное расстояние, которое можно преодолеть быстро только с помощью гравитонов. Или нужно строить какие-нибудь примитивные летательные аппараты для перемещения с континента на континент. Пожалуй, этим и займусь. Чтобы сокровища Кракена не лежали мёртвым грузом, нужно их вложить в учёных. Пусть работают мозгами.

Предложение Озавы я, конечно, не стал отбрасывать в сторону. Мне нужен этот эликсир, чтобы Тира могла прожить со мной столько, сколько ей хватит жизненных сил. Я не останусь вечно молодым — это понятно. Но не хочу хоронить своих близких и ловить косые взгляды, почему я до сих пор топчу землю. А Кураторы, подозреваю, заложили в меня опцию долгожительства, когда я ещё находился в «коконе безвременья». Чёрт бы побрал этих хитроумных чародеев, преследующих свои цели, — мысли опять перекинулись на стариков-шантажистов.

Весь следующий день то шёл дождь, то порывистый ветер гнал волну в бухту, но море постепенно успокаивалось. Правда, «потеряшки» так и не появились. Зато я, взяв с собой Озаву, с пользой провёл время в переговорах с Адиусом и Маркулом в таверне Иврина. Мы славно посидели, выпили местного отличного пива с сушёной рыбкой и обсудили насущный вопрос о передаче секретных рецептов «одарённой и милой девушке» взамен моей протекции над островом. Пришлось дать слово, что я не брошу Канталавегу на произвол судьбы и попытаюсь получить у короля право на прямую собственность. Понимая, что этот процесс будет довольно долгим, старики-маги согласились отдать Озаве один из рецептов и нужные ингредиенты для изготовления самого простенького «жизненного эликсира», а всё остальное — когда прибудет первый корабль под штандартом Дома Толессо с товарами и продовольствием. Договорились, ударили по рукам к радости моей чародейки.

Иврин уже каким-то образом прознал, что я присматриваюсь к острову, как к своей собственности, и радовался не хуже Озавы. И списочек с необходимыми товарами успел приготовить. Ещё один хитрец нашёлся. Все успевают свои выгоды проталкивать, меня не спросив.

Прошёл ещё один день. Пегий, наконец-то, закончил мелкий ремонт такелажа. Нам повезло. Новый бриг получил незначительные повреждения, которые и были исправлены в короткий срок, а я всерьёз подумывал начать поиски «потеряшек». Для этого нужно было подняться в небо. Сверху видно всё — эту аксиому твердят в морских офицерских школах с первого дня обучения.

— Не могло их отнести так далеко, — щурясь от неяркого солнца, впервые появившегося за долгие штормовые дни, уверенно заявил Пегий. — «Фурию» я в расчёт не беру, но Кори даже со сломанными мачтами может использовать гравитоны. Ему же ничего не мешало подняться над фронтом и спокойно дойти до Канталавеги. Значит, он решил искать Паскаля.

— Уши надеру, — пригрозил я.

— Согласен, — кивнул капитан. — Была договорённость не шарахаться по морю в поисках друг друга, а идти в точку рандеву.

«Кракен» и «Фурия» появились на закате. Весть о двух кораблях, идущих вдоль юго-западной оконечности острова принесли вездесущие мальчишки. Мы на всякий случай приготовились к бою, но как только увидели малый флаг Толессо, развевающийся на мачте, огласили бухту радостными криками. «Фурия» и в самом деле оказалась серьёзно потрёпанной, с обломанной бизань-мачтой, висящим кое-как рангоутом, и почему-то с пробоиной выше ватерлинии с левого борта.

Позже, когда корабли встали на якоря и капитаны перебрались на «Леди» с докладом, выяснилось, что «Фурию» отнесло далеко на запад и мотало по волнам, пока не вынесло к какой-то скалистой гряде, выпирающей далеко в море от безымянного островка. Паскалю чудом удалось отвернуть от неё, пройдя вскользь левым бортом, но один из каменных клыков всё же пропорол обшивку. Кое-как заделав пробоину, решили идти наугад, потому что ориентироваться ни по звёздам, ни по солнцу не было никакой возможности, а компас оказался неисправен. Не иначе как чудом можно назвать встречу с «Кракеном», который шёл параллельным курсом с активированными гравитонами. Так и добрались до Канталавеги.

На острове мы пробыли ещё четыре дня, пока шёл ремонт «Фурии». За это время Де Корниш с десятью своими соратниками перебрались на борт «Кракена» и с нетерпением ждали отплытия.

Наконец, распустив паруса, мы под взглядами островитян вышли на открытое пространство, залитое ярким солнцем. Лазоревое небо без единого облачка раскинулось над нами, а небольшая волна с попутным ветром гнала нас на восток, к Голодным Рифам. Все были воодушевлены скорой встречей с метрополией и достойным отдыхом после тяжёлого путешествия. Единственный, кто не испытывал подобных чувств, был юный Эскобето. Парень всё время проводил на полубаке и посматривал по сторонам, словно пытался разглядеть на бескрайних просторах парусник, на котором находятся его родители.

Надо было встряхнуть Эстевана, иначе совсем скиснет. Улучив момент, я подошёл к нему и положил на его плечо руку. Тот слегка вздрогнул, но не обернулся.

— Я не обещал тебе лёгкой прогулки, Эсти, — сказал я, разглядывая безмятежный и открытый горизонт. — Более того, я вовсе не был уверен, что найду твоего отца.

— Я вас не обвиняю, эрл Игнат, — запротестовал молодой дворянин. — Просто… когда увидел эти безбрежные просторы, сразу стало печально. Почему встреча с грязными пиратами оказалась куда реалистичнее, чем с родителями?

— Ну, это вопрос, скорее, философский, — я усмехнулся и пристроился рядом с Эстеваном, с щелчком выдвинул подзорную трубу и обвёл взглядом горизонт. — Но я уверен, что наша экспедиция наделала шуму, и пиратское сообщество быстро донесёт нужные вести до самых отдалённых уголков. Командор Эскобето обязательно захочет узнать, что делал Игнат Сирота в этих местах.

— Вы думаете, он сам нас найдёт?

— Возможно, так и будет, — я заметил россыпь островов по левому борту. Один из них был нашей целью — последней перед рывком на Скайдру. — Ригольди — опытный моряк, сообразит, как со мной связаться. Не думаю, что Саиль так просто забудет о своём сыне.

— Я тоже на это надеюсь, — приободрился Эстеван. — За бабушку очень переживаю. В Фарисе, наверное, проходят аресты. Как бы её не задели все эти события.

— Об участии донны Асунты в похищении герцога Тенгроуза никто не знает, — успокоил я парня. — Даже король не в курсе. Скорее всего, Петрик вернётся в Фарис с большими полномочиями, и я более чем уверен, что он захочет отомстить всем, кто был замешан в той истории. Вот почему я настаивал, чтобы держать наместника с завязанными глазами в вашем доме.

— Спасибо, эрл Игнат, — сжал мою руку парень. — Я очень благодарен вам, что участвую в этой экспедиции. Она мне очень многое дала.

— Конечно, Эсти, — я потрепал его по плечу и оставил в одиночестве.

Идущая первой «Фурия» просигнализировала о смене курса на северо-восток, и наша флотилия устремилась к тем самым островам, которым штурман Вернер и Аттикус уже дали названия.

После полудня мы бросили якоря возле вытянутого кляксой островка с многочисленными бухточками, как будто вырытыми морскими червями. По классификации Вернера этот клочок земли назывался Убежищем Моряка, а Паскаль уверял, что это Извилистый, и никак иначе.

Сам островок ничем примечательным не блистал. Большая его часть холмисто бугрилась с севера на юг, что давало преимущество во время штормов, заливавших волной только его оконечности, поэтому лесистая местность нисколько не страдала от жестоких ветров. Между девственным лесом и низким береговым утёсом шла узкая полоска земли, обрамляя сушу подобно золотисто-белому ожерелью. Пляж был захламлён обломками деревьев, корнями, среди которых можно было разглядеть куски обшивки от какого-то несчастного корабля, разбитого штормом.

С «Фурии» спустили две шлюпки. Дон Ардио самолично возглавил экспедицию на берег, взяв с собой десяток штурмовиков.

— Лопаты не забудьте! — рыкнул Сербандо, руководивший отправкой. — А то руками копать придётся!

Меня на берег не пустили. Против были все, от Леона до виконта Агосто. Подозреваю, зачинщиком была Озава. Она сейчас стояла у борта и махала рукой своему ненаглядному Ричу, решившему прогуляться по берегу.

— Предатели, — проворчал я и закурил пахитосу. Забота обо мне, любимом командоре, безусловно, грела душу. Не во всякой бочке нужно быть затычкой. Есть команда, есть исполнители, а мне остаётся только грамотно направлять энтузиазм и желание своих людей в нужное русло. На этом и должно стоять.

— Марсовый, не спать! — зычно прокричал Сербандо, тоже прекрасно осознавая, что сейчас нужно глядеть по сторонам повнимательнее, чтобы не пропустить появление вражеских кораблей. Они ведь могли и сверху свалиться! У Китолова почти вся флотилия имеет гравитоны, от этого стремительность её передвижения всегда вызывала зависть у фрайманов.

Наступило томительное ожидание. Я вместе с Пегим почти не спускался с капитанского мостика и наблюдал, как наши люди один за другим исчезали в густых зарослях островного леса. С тех пор прошло два часа, а они до сих пор не вернулись. Несколько человек, оставшихся на берегу возле шлюпок, загорали на солнце, но оружие держали при себе, не расслабляясь.

Я отмахнулся от просьб Тью пообедать, и, размышляя о будущем, беспрерывно расхаживал по палубе, всё больше и больше ощущая нарастающую тревогу. Нет, она не относилась к тем, кто сейчас извлекал из тайника золото с ограбленного королевского каравана. Я подозревал, что проблемы возникнут после того, как мы пересечём Голодные Рифы. За ними начиналась территория, которую контролировал Королевский флот. Три корабля, два из которых очень напоминали своим внешним видом настоящие пиратские лохани, обязательно привлекут внимание, и кто знает, что мне придётся предпринять, чтобы ни одна любопытная морда не заглянула в трюм «Леди Тиры». С пиратами мы разберёмся, а вот с морскими силами Дарсии даже не стоило играть. Это будет безумством — бросаться на кадровый флот.

— Кажется, улов у наших парней удачный! — крикнул Пегий, облокотившись на перила мостика.

Я тут же направил трубу на берег, куда выходили матросы и штурмовики. Они сделали из верёвок что-то в виде петлей и обхватили ими концы ящиков, и встав по четыре, неторопливо тащили их к шлюпкам. Да, это были те самые ящики, в которых находились слитки с Эмитеза. Шесть штук, половина из которых — мои.

— Вот же Паскаль, сукин сын! — цокнул языком Пегий, убирая подзорную трубу. — Как всех провёл! За ним два года гонялись, а золотишко-то совсем в другом месте было. Стратег, а⁈

— Стратег, — я был согласен с мнением Пегого.

Ещё через час две шлюпки со штурмовиками приткнулись к борту «Леди». К этому моменту уже всё было готово для их подъёма. С помощью шлюпбалки их вытащили из воды, а груз вскоре оказался в трюме рядом с сокровищами Кракена.

«Фурия» подняла паруса, сигнальщик на корме помахал флажками, прощаясь с нами. Я был спокоен. Подобный вариант мы обсудили заранее. Паскаль мог присоединиться к моему отряду, дойти до Скайдры, получить королевское прощение и на законных основаниях служить роду Толессо. Или продолжать свой путь в одиночку. Что ж, это был не самый лучший выбор. С десятком пленных пиратов из флотилии Зубастика, с золотом на борту бывший подшкипер рисковал очень сильно. Ну да ладно, помогай ему боги, да попутного ветра.

А вот моя «Леди» становилась поистине «золотой». Невероятный по ценности груз тянул на королевскую казну. Впору шарахаться от каждого корабля, появившегося на горизонте. Но когда нас останавливали трудности?

Расставшись с «Фурией», мы направились в сторону Голодных Рифов уже без всякой спешки. Погода благоволила. Попутный ветер всё время гнал корабли вперёд. Пегий пояснил, что это самое лучшее время для плавания. Ещё не наступила изнуряющая жара, пассаты постоянны и неизменчивы, от них можно не ждать неприятных сюрпризов. Поэтому до Скайдры мы дойдём быстро.

Рифы «перепрыгнули» с помощью гравитонов, после чего ещё двести миль шли в облаках, изредка опускаясь вниз, осторожно осматривая горизонт. По левому борту мелькнул Эмитез, и я дал команду садиться на воду. Скоро будем дома!

— Командор, у нас гости! — ворвался в каюту Тью, когда я с умиротворением на лице записывал в дневник свои похождения. Для потомков, так сказать. — Красный Королевский вымпел требует встать на якорь и выдать эрла Сироту-Толессо.

— Не мельтеши, — я нахмурился, отложив в сторону перо. — Королевский вымпел требует моей выдачи?

— Так точно, — по глазам денщика было видно, что он испуган и не знает, как себя вести.

В этот момент пол под моими ногами вздрогнул, заскрипела обшивка, сверху раздались громкие команды. Я пожал плечами, но на душе кошки скребли. Больше всего настораживало требование выдать меня флотскому командованию. Если это арест, почему не в порту, не на берегу? И при чём здесь Королевский флот?

Я застегнул пуговицы на кафтане, нацепил на пояс кортик, и захватив треуголку, вышел на палубу. Сразу же заметил солидную группировку кораблей, стоявших в нескольких кабельтовых от нас. Два фрегата с открытыми пушечными фортами взяли нас на прицел таким образом, чтобы при малейшей опасности разнести мои бриги слитным залпом восьмидесяти орудий. За ними скромно замерли три корвета. На флагмане развевался королевский штандарт и красный вымпел. Та-аак, Третий Флот пожаловал. «Ястреб» и «Восходящий» — два самым сильных фрегата с опытными капитанами. Кстати, а какого чёрта они здесь делают? Их зона ответственности близ Пакчета. Передислокация или отвод на базу? Война кончилась?

— Игнат, мне пришлось бросить якорь, иначе бы получили залп в борт, — подошёл ко мне Пегий, заметно нервничая. Тут же крутились виконт Агосто, дон Ардио, низариты. — Они хотят видеть тебя на «Ястребе».

— Всё в порядке, — я похлопал его по плечу. — Раз такое дело, прикажи готовить шлюпку. Съезжу в гости, авось «Искарией» угостят. Давненько её не пил.

— Мы с тобой, господин, — вперёд выступил Наби-Син с таким решительным лицом, что я не стал препятствовать.

— Я тоже, — выступил вперёд Ним. — Как-никак, мы оба — благородные дворяне.

— Никто больше со мной не идёт, — жёстко ответил я. — Возможно, это ловушка. А может, хотят арестовать по приказу короля.

— Но как это возможно? — воскликнул Эстеван, тоже рвавшийся со мной, чтобы восстановить справедливость.

— Я сам ничего не знаю, как и вы, — я вместе с низаритами отправился к штормтрапу, спустился в прыгающую на волнах шлюпку.

Конечно же, здесь уже находился Койпер. Я заметил у него под робой пистолет и нож. У матросов тоже подозрительно оттопыривались куртки.

— Дружище, даже не вздумай брать фрегат на абордаж, — пошутил я.

— Командор, если понадобится — возьмём, — твёрдо заявил он и кивнул на мрачных низаритов. — Пока эти ребята будут резать экипаж, мы шустро поднимемся по вантам и обрушимся на них со всей яростью.

Мне оставалось только покачать головой и весь путь от «Леди» до флагманского фрегата усиленно думать, что бы значило появление флота в этом районе, редко используемом для передислокаций. Ничего хорошего — это точно. Вряд ли меня снова кинут в темницу, но исключать подобный вариант нельзя.

Парни подгребли к борту «Ястреба», с которого свисал штормтрап.

— Нас не ждать, — приказал я Койперу. — Валите на «Леди» и ждите сигнала. Всё ясно?

— Так точно, — матрос не стал возражать, и я подумал, что его нужно повышать в должности. Если сегодня не буду ночевать в трюмной клетке, как арестант.

Я неторопливо поднялся по штормтрапу, и оказавшись на палубе, с усмешкой заметил, что по обе стороны выстроилась цепь морских пехотинцев с оружием. Чуть дальше стояли офицеры в пышных треуголках чёрного цвета и мундирах тёмно-голубого цвета. Они с любопытством, присущим высоким господам, рассматривали меня, как экзотическую зверушку, по недомыслию обрядившемуся в богатые одежды.

Зато появление за моей спиной низаритов, хищных и опасных, они восприняли правильно. Пехотинцы тут же ощетинились мушкетами, наставив их на телохранителей.

— Отставить, — громко произнёс пожилой офицер с густыми усами, в которых мелькала проседь. Фрегат-капитан, судя по широкому золотому галуну, нашитому на рукавах мундира. Коллега.

Я нарочито небрежно достал пахитосу из кармана камзола, чиркнул спичкой, прикуривая, и щелчком выкинул её за борт. Кидать на палубу мусор — оскорбить хозяев. Зачем мне дразнить волков? Пыхнул дымом, и только тогда пошёл на сближение по узкому коридору.

— Господа, — я приподнял левой рукой треуголку, в правой держа дымящуюся пахитосу. — Не объясните ли, в чём причина задержания моих кораблей на торговых коммуникациях?

— Вы — эрл Сирота-Толессо? — спросил фрегат-капитан, словно хотел уточнить, та ли птичка залетела к нему в гости.

— Так точно, господин фрегат-капитан, — кивнул я, расслабленно держа пахитосу между пальцами. — Эрл Игнат Сирота-Толессо, к вашим услугам. Не представитесь?

— Капитан фрегата «Ястреб» Мьюз Хейд, — сделав паузу, ответил седоусый. — Мои помощники флаг-лейтенант Джин Адем, — последовал жест руки вправо, — и лейтенант Ринус Лейстра.

Моложавый мужчина с гладко выбритым подбородком и ушитым по талии мундиром кивнул мне с холодным взглядом.

— Итак? — я выпустил ароматный дым в сторону, демонстрируя полное пренебрежение к происходящему. — Какое основание у вас требовать моего присутствия на военном корабле?

— Вынуждены огорчить, эрл, но получено предписание найти и подвергнуть вас аресту за убийство нобиля Скайдры Делфина Адалхайда, — отчеканил фрегат-капитан. — После чего доставить в Суржу.

— Опять в Суржу? — усмехнулся я, а сам лихорадочно прокручивал варианты, почему такое произошло. Королевский медальон давал мне много возможностей избежать неприятностей, если произойдёт ошибка в отношении какого-нибудь человека. Смерть Адалхайда на дуэли не является убийством, но кто-то из аристократов мог надавить на местные власти и инициировать расследование, пока я нахожусь в отъезде. Скорее всего, так и есть. Но кто этот человек или группа людей? Вальтоссо, герцог Хуггорт, Лойфреды, Тораны?

— Почему вы так веселы, эрл? — мрачно спросил фрегат-капитан, которого тяготила эта ситуация. Он всё-таки был военным, а не дознавателем или констеблем. — Считаете, это чья-то дурная шутка, прислать целый вымпел за одним человеком, пусть и столь важным?

— Возможно, так и есть, — продолжал я изображать полное пренебрежение. — Вы до сих пор не предъявили мне гербовую бумагу об аресте за подписью короля или королевского прокурора.

— Если вы хотите её видеть, пройдите в мою каюту, эрл, — фрегат-капитан Хейд жестом показал в сторону изукрашенной резьбой двери. — Там находится человек, который и был уполномочен провести ваш арест. Кстати, прикажите своим головорезам оставаться на месте, иначе я отдам приказ задержать их.

— Не советую, — мягко ответил я. — Они преданны мне, как псы, вскормленные хозяйской рукой. Прежде чем вы их убьёте, взвод морских пехотинцев перестанет существовать.

— Это уже наглость! — не выдержал лейтенант Лейстра.

— Успокойтесь, лейтенант, — оборвал ненужные эмоции капитан «Ястреба». — Эрл Толессо понимает, что подобные выходки его людей не красят хозяина.

— Они встанут за дверью, и не будут входить в каюту, — сказал я громко и выразительно посмотрел на Наби-Сина. Тот едва заметно кивнул. — Вы можете их контролировать, но задирать не советую.

— Прошу, — Мьюз Хейд показал на дверь, которую распахнул передо мной один из пехотинцев.

Я чуть пригнулся, ругая горе-строителей за то, что они сделали проём довольно низким, и оказался в просторной капитанской каюте, освещённой парой магических фонарей.

— Здравствуйте, господин Сирота, — чуть насмешливый голос, очень знакомый, с нотками превосходства прозвучал из-за стола.

— А-ааа, так вот в чём дело, — усмехнулся я, присаживаясь напротив лорда Торстага в расшитом серебряными лилиями красном камзоле. — О таком развитии ситуации я и не подумал. Давненько мы не виделись, ваша милость. Может, расскажете, какого чёрта вы устроили этот спектакль?

И покатав во рту пахитосу, окутался густым дымом, чтобы лорд не видел моего сосредоточенного взгляда.

Глава 12 Храм Чистых. Эпилог

— Обвинение в убийстве одного аристократа другим — серьёзный момент, требующий разъяснений и тщательного расследования, — встав из-за стола, Торстаг начал расхаживать по каюте, заложив руки за спину. Он доходил до полуовального окна, глядел в него, словно хотел увидеть отражение своего лица, потом поворачивался и возвращался к массивному шкафу с резными дверцами.

— Там была дуэль, ничего больше, — ответил я спокойно, сбивая пепел прямо на лакированный пол. — Свидетелей полно. Замучаетесь всех опрашивать.

— Свидетели со стороны Адалхайла уверяют, что вы пришли к усадьбе с целью напасть и убить всех её обитателей.

— Понятно, что против хозяина никто не будет давать показания. Да, я пришёл со своим отрядом, зная, что не стоит ждать благородства от Далфина. Он уже не первый раз грозился начать против меня войну. Вместо честного вызова на дуэль Адалхайд начал гадить везде, где только мог.

— Воздержитесь от подобных высказываний, эрл Сирота, — поморщился Торстаг. — Мне плевать на выскочку из внезапно разбогатевшего рода, возомнившего себя аристократом. В любом случае расследование идёт, и вы являетесь основным подозреваемым, поэтому я буду вынужден арестовать вас. Обвинение тяжёлое.

— Кто обвиняет?

— Вдова Далфина.

— А почему она молчала столько времени, пока я находился в Скайдре? После дуэли прошёл не один месяц. И вдруг, когда меня нет в городе, начинается какая-то странная возня. Не вы ли приложили руку к тому, чтобы Альвина инициировала расследование?

— Не забывайтесь, Сирота! — побагровел лорд.

— Эрл Сирота, ваша милость. Кем бы я ни был в прошлом, сейчас — благородный дворянин на законных основаниях, — ответил я холодно. — Извольте показать королевскую грамоту, разрешающую арестовать тайного порученца. Если её у вас нет — я тотчас же возвращаюсь на «Леди Тиру». Разговор далее считаю бессмысленным.

— Тайный порученец, конечно же, — закивал лорд, — как я мог забыть! Что ж, это серьёзный аргумент быть с вами осторожным. Но не подскажете мне, эрл Игнат, — слово «эрл» он произнёс с таким видом, словно лимон съел, — как вышло, что старик Эррандо, надёжно лежавший под крышкой гроба, вдруг оказался жив? Получается, вы нарушили договор, а значит, я могу с полным основанием раскрыть перед Его Величеством тайную жизнь пирата Сироты?

— В чём же она тайная? — рассмеялся я. — Она была на виду у многих с того момента, как я попал в плен к пиратам. Леди Тира может ответить на все вопросы.

— Леди Тира — ваша законная супруга, и не может быть свидетельницей, — помрачнел лорд Торстаг. — Зато у меня есть показания разбойников, которые утверждают, что это вы активно продвигали идею захвата «золотого каравана», именно вы стояли во главе ударной флотилии. Но обычный купец, или кто вы есть на самом деле, не может столь блестяще организовать атаку на хорошо охраняемый караван. Для этого требуется военное мышление, которое вряд ли доступно простому торгашу, если только он не чёртов гений. Скорее, я предположу, что вы сиверийский шпион.

— Очень смешно, — я широко улыбнулся и сжал в руке маленький окурок, уже остывший, и растёр его до состояния трухи, после чего высыпал на пол, вызвав страдальческую мину на лице Торстага. — Это обвинение куда серьёзнее того, что вы мне хотите навязать. За такое можно клинком в брюхо угостить.

— Вы мне угрожаете? — застыл на месте Кендиш Торстаг.

— Пока ещё нет. Вы так и не предъявили королевский указ о моём аресте, а всё остальное считается безосновательной ложью. Послушайте, ваша милость, неужели вы всерьёз думали перехватить меня на полпути в Скайдру, тихо изъять, спрятать в каком-нибудь надёжном месте и… что дальше-то? Тиру вам не видать никогда, богатства рода Толессо в ваши руки уже не попадут, об этом позаботился эрл Эррандо. Вы проиграли. Покажите бумагу, милорд, или я тотчас же возвращаюсь на свой корабль.

— Вы отсюда не выйдете, Сирота, — прошипел мой враг, доставая из-за пазухи кожаный чехол и бросая его мне. — Смотрите.

Расстегнув клапан, я извлёк лист плотной бумаги, развернул его и прочитал от корки до корки. Потом поднял глаза на стоящего со скрещёнными на груди руками Торстага.

— Здесь подпись губернатора и верховного прокурора провинции. Повторяю вопрос: где королевский указ? В моём случае арест производится только с разрешения Его Величества.

Я вытянул наружу медальон, имевший сейчас для меня огромную ценность, и показал его скрежетнувшему зубами Торстагу.

— На что вы рассчитываете, милорд? — я развалился на стуле. — Если это какая-то хитрая игра, идущая вразрез со стратегией нашего короля — вам следует быть очень осторожным. Его Величество уже знает о моих «шалостях» на Керми, и ясно дал понять, что держит меня за яйца. О, прошу прощения, милорд, за столь грубый оборот речи, но он точно отображает ситуацию, в которой я нахожусь. И знаете, ничуть не жалею об этом.

— Хороший ход, Игнат Сирота, — переборов себя, лорд улыбнулся, но с затаённой злостью. — Подстраховались, значит. Герцог Тенгроуз отзывается о вас, как о хитроумном и скользком сукином сыне, но в то же время восхищён, как вам удалось провернуть его похищение.

— Надеюсь, он получил то, о чём мечтал, — я пожал плечами, не собираясь выпячивать свои деяния. Скромнее надо быть, иначе в будущем мне припомнят все «подвиги».

— Его Величество простил герцога, — кивнул Торстаг. — Но вы напрасно надеетесь на протекцию таких людей, как Тенгроуз.

— Да я и не надеюсь, что вы! Мне уже понятно, что арест не санкционирован королём Аммаром, поэтому я тотчас же возвращаюсь домой.

— Вы торопитесь, эрл, — нехорошая улыбка исказила губы лорда. — Советую вам как следует изучить юридические тонкости, в которых встречаются интересные казусы. Я имею право арестовать вас по обвинению в убийстве и держать под стражей до тех пор, пока не вскроются все обстоятельства произошедшего. Правда, содержаться вы будете не в сыром каземате или в четырёх стенах тюрьмы для аристократов. Вы получите всё необходимое для проживания в комфортабельном узилище, правда, под бдительным присмотром. Таким образом я не нарушаю королевскую волю, и, как личный советник, имею право пользоваться некоторыми возможностями, даже если вы тайный порученец.

— Н-да, милорд, весьма поражён, — я покачал головой. — Вы упустили время, когда меня можно было прижать к ногтю без лишних и опасных телодвижений. А теперь вдруг засуетились, подключили такие мощные ресурсы, как Королевский флот… Кстати, а как так получилось, что вы знали, где меня встретить?

— Всё просто, — Торстаг снова стал расхаживать, раздражая своим мельканием. — Я нанёс визит вашей очаровательной супруге, чтобы выяснить, куда же вы исчезли из Скайдры. Позвольте поздравить вас с радостным событием. Кажется, у вас скоро появится наследник?

— Может, и наследница, — ухмыльнулся я. — Не отвлекайтесь, милорд.

— Да тут всё просто. Леди Тира сказала, что вы организовали экспедицию к Голодным Рифам, и обещали вернуться к концу лета. У меня в Адмиралтействе есть друзья, которые помогли с патрулированием важных коммуникаций, по одной из которых вы обязательно пойдёте. Вас заметил воздушный патруль, маршрут был скорректирован, точка рандеву определена.

«Тира — молодец, попыталась запутать Торстага, — подумал я с теплотой о жене. — Но не учла коварство и недоверчивость лорда. Скорее всего, Кендиш что-то почуял, связал это с разгромом двухгодичной давности „золотого каравана“ и сделал нужные выводы. Или я слишком возвеличиваю его умственные способности. Не похоже, чтобы лорд захотел просто избавиться от меня. Затеял какую-нибудь пакость?»

— Милорд, а что вы конкретно от меня хотите? — я встал, осторожно размял раненое плечо, которое заживало быстрыми темпами, но изредка беспокоило зудом или стягиванием кожи. — Поделиться какими-то тайными знаниями, переписать активы рода Толессо на вас или что-то ещё? Я теряюсь в догадках.

— Вы были за Голодными Рифами, — произнёс лорд решительно. — Не отрицайте очевидного. Мне нужно, чтобы вы объявили перед королём, что остров Канталавега переходит в мою собственность в знак доверия, дружбы, как и другие острова, открытые вами. Я ведь спас вас от смерти!

— От смерти? — я вздёрнул правую бровь и рассмеялся. — О чём вы говорите, милорд?

— О том, что через несколько минут корабли Королевского флота откроют огонь по вашим бригам и потопят их. Никого не удалось спасти, к сожалению, кроме вас.

— Вы всерьёз решили провернуть эту акцию? — я откровенно веселился. — Да в этот бред никто не поверит. Я первым делом добьюсь аудиенции у Его Величества и с превеликим удовольствием потоплю вашу карьеру при дворе, лорд Торстаг!

— Так вы же будете страдать беспамятством, — с удивлением поглядел на меня чёртов интриган. — Повредили голову при крушении, не можете ничего вспомнить, даже свою молодую жену.

— Вы — идеальный злодей! — с восхищением проговорил я, но в висках застучали тревожные молоточки. Дурной ли план, или вовсе безумный, но Торстаг ничего зря не делает. — Да к тому же имеете преступные связи с пиратами! Кто из фрайманов? Китолов?

— Ригольди Эскобето, — усмехнулся лорд, глядя на меня с превосходством. — Мы много лет готовили операцию по уничтожению пиратской вольницы, и для этого пришлось внедрить в их ряды отважного соларьего. С его помощью выявлялись все значительные операции корсаров, что позволяло нам защищать побережье Дарсии от набегов. Именно от Ригольди поступили сведения о готовящейся атаке на «золотой караван».

— Тогда почему вы дали его разгромить? — о том, что Ригольди мог быть внедрён к пиратам, я стал догадываться после разговора с донной Асунтой. Но зачем он раскрыл меня?

— Чтобы подтолкнуть короля на решительные действия по захвату Керми, — лорд остановился, наконец-то. — Этот архипелаг очень удачно нависает над северным побережьем Сиверии, и в будущей войне станет отличным плацдармом.

— Так вы ястреб? — улыбнулся я.

— О чём вы болтаете, эрл? — нахмурился Торстаг. — При чём здесь ястреб?

— Ястребы — это партия войны, а голуби — партия мира. Вы принадлежите к партии войны, а значит, вас можно назвать ястребом.

— Какая чушь…

— О Канталавеге вы знаете из докладов командора Эскобето? — поинтересовался я, не обращая внимания на откровенную грубость лорда.

— Да. Я хочу получить этот остров, как и доступ к несметным сокровищам некоего соларьего Де Ла Вехи, с которым вы могли встречаться недавно. Точнее, с Кракеном. Я сомневаюсь, что он раскрыл вам, где они находятся, но какие-то намёки мог дать. Или… вы нашли их? Золото в трюмах? О, тогда планы меняются. Придётся арестовать ваши корабли.

А вот это уже опасно! Я даже не представлял, что Торстаг знает насколько много! И как ловко меняет приоритеты! Нет, его надо убирать с дороги, пока он не принёс горе и мне, и Тире!

— Боюсь, ваши требования невыполнимы. Я разве похож на человека, готового добровольно расстаться со своим положением, статусом, деньгами, счастливой жизнью с красивой и любимой женщиной? Даже интересно, как вы повлияете на мою память?

— Всё просто, — пожал плечами лорд. — Существуют магические техники, которые дают поразительные результаты. И это не красивые стихийные плетения Огня или Воздуха, а нечто другое.

Внутри забил колокол тревоги. Я вскочил на ноги, отшвыривая от себя стул, когда увидел выходящих из незаметной двери в каюте двух мужчин в серых плащах. Оба были неопределённого возраста, их лица словно расплывались, не давая мне сосредоточиться на каждом из них. Рука метнулась к ножнам, но непонятная сила сжала пальцы — они словно заледенели. Прорычав что-то нечленораздельное, я с усилием дотянулся до рукояти кортика и почувствовал, как из него мощным потоком полилась магия, давая мне дополнительную энергию. Чародеи прошли мимо улыбающегося лорда и одновременно вскинули руки, засиявшие нестерпимой для глаз синевой. В голову вцепились невидимые когти и стали сжимать мозг. Чувствуя, что проигрываю бой, я попробовал активировать хавзу своего мориона. С облегчением почувствовал, как замешкались маги, и выхватив кортик, прыгнул вперёд. Невидимая энергия каль-шарри удержала меня в воздухе, и я сверху нанёс рубящий удар, располосовав шею одному из ублюдков. Кровь брызнула тугой струёй, а я уже направлял клинок на второго чародея.

Непонятная сила отбросила меня назад. Я ударился спиной об стол, и только благодаря этому удержался на ногах. Лорд Торстаг поспешно отошёл в сторону, чтобы не мешать магу разобраться со мной. Я замер, окутанный призрачно-серебристым коконом каль-шарри, и быстро прокачивал по телу мощную энергию. Даже забыл о своих низаритах. Неужели они не слышат громкую возню в каюте?

— Он сопротивляется, — впервые подал голос маг, не поворачивая голову в сторону лорда. — Кто этот человек?

— Обычный выскочка из простолюдинов, — Торстаг испытывал замешательство. Видать, всё пошло не по его плану. — Хоф, разберитесь с ним. Вам уплачено достаточно, чтобы этот человек был подчинён моей воле.

— Хорошо, но для этого я вынужден применить боевой конструкт, — Хоф снова вскинул руки. — Лучше активируйте амулет защиты…

Невероятно мощный удар снизу швырнул нас на пол. Торстаг улетел в дальний угол каюты и с грохотом уронил на себя полку с книгами. Хофа, как игрушку, кинуло в сторону дверей, а я почему-то оказался под столом. Снова удар, жуткий хруст лопающейся обшивки корабля, дикие крики на палубе.

— Что происходит? — заорал от испуга лорд. По его лбу катилась струйка крови. — Это ваши корабли нас обстреливают, Сирота?

Я ничего не стал отвечать, потому что мне нужно было добраться до мага и убить его. Выкатившись из-под стола с крепко зажатым в руке кортиком, я полоснул встающего на ноги чародея чуть ниже колен, и тут же нанёс колющий удар в открытый бок. Клинок с шипением вошёл в тело Хофа, засиял нестерпимо серебристыми всполохами, а я провернул его для верности пару раз. Чародей завопил, схватившись за лезвие, и попытался перерубить его каким-то странным диском, появившимся между пальцев. Но пальцы — вот незадача! — посыпались на пол отрезанными стручками.

Ещё один удар, теперь в борт корабля. Да такой, что фрегат опасно накренился, рискуя опрокинуться. Да что же это такое? Я очнулся у стены каюты, Торстага не было видно, зато появились Наби-Син и Дор Хадан. Они почему-то были оба залиты кровью с головы до ног. Надеюсь, чужой?

— Вставай, господин! Надо уходить, прыгать в воду! — торопил меня Наби-Син, подхватывая под руку.

— Подожди, кортик заберу, — я со звенящей головой добрёл до мёртвого мага, выдернул из его тела клинок и закинул в ножны. — Что там происходит? Кто атакует?

— Белый Змей! — выпалил Дор Хадан, с бледным, но решительным лицом. — Он напал на корабль!

И как здесь оказалась эта тварь? Она, что, плыла за нами всё это время? Ладно, потом подумаю, а сейчас надо спасаться. Ещё не факт, что Белый Змей будет меня спасать, когда судно начнёт погружаться в воду. Если он долбанёт по палубе своим хвостом, мы отсюда не выберемся. Только иного выбора у нас нет. Поэтому мы вывалились наружу, мгновенно попав в водоворот паники. Люди метались вдоль бортов, кто-то лихорадочно спускал шлюпки на воду, пытаясь спастись с тонущего корабля. А фрегат в самом деле тонул. После бокового удара он получил широкую пробоину, в которую сейчас вливались потоки воды. Мачты накренились, такелаж трещал и рвался, ванты обвисли неряшливыми лианами.

Фигура Торстага мелькнула в толпе матросов, спешно спускающихся в одну из шлюпок. Со стороны второго фрегата раздался пушечный залп. Идиоты решили расстрелять Змея, но вместо этого несколько ядер влетело в корпус «Ястреба», что усугубило ситуацию. Флагман стал тонуть быстрее. Пехотинцы и матросы, до сих пор находившиеся на палубе, стали драться между собой, чтобы занять место в оставшихся лодках.

А вот Змей рассердился, что его пытались обидеть, и атаковал «Восходящий» стремительной белой стрелой. Он поднырнул под киль фрегата, зацепил гребенчатым хвостом корпус и потащил за собой. Со звоном лопнули якорные канаты, судно подпрыгнуло на воде и стало поворачиваться бортом в сторону корветов. И в это время пушкари сделали очередной залп, накрывший свои же корабли. Крики, стоны, проклятия взвились в небо, безразлично глядящее на жуткое побоище.

Я показал низаритам, что надо прыгать в воду. Времени совсем не оставалось. «Ястреб» кренился стремительно, обшивка разлеталась от давления воды, поступающей в трюмы. Наби-Син с Дор Хаданом, не сговариваясь, схватили меня за руки и подтащили к борту. Прыгать пришлось в сторону дезориентированного «Восходящего», куда стремились попасть матросы и солдаты с флагмана. Здесь был шанс не попасть под кренящийся корабль.

Мы втроём прыгнули вниз и погрузились в кипящую воду.

— В сторону! — вынырнув, крикнул я и стал размашисто грести вдоль тонущего «Ястреба». Ещё немного — и попадём в воронку. — Быстрее, парни!

Огромный чешуйчатый хвост взлетел вверх и с оглушительным хлопком ударил по шлюпкам, буквально вминая их под воду. Во все стороны полетели вёсла, доски, тела. Я не видел, что произошло с Торстагом, но основной удар тяжёлой части дракона пришёлся именно на ту шлюпку, в которой находился он.

Мощно гребя прочь от тонущего флагман, мы оказались на открытом пространстве в полутора кабельтовых от «Леди Тиры». Там, кажется, все были в шоке от происходящего. Зато я испытал облегчение. Змей не тронул моих парней.

Навстречу нам рванула шлюпка. Она всё время стояла, приткнувшись к «Леди», и как только Койпер заметил нас, гребцы помчались с такой скоростью, которой позавидовала бы самая быстрая королевская яхта. Через несколько минут нас выдернули из воды, запыхавшихся и уставших. Правда, мне пришлось скинуть кафтан, чтобы не мешал плыть, и треуголка пропала где-то на «Ястребе». Зато кортик при мне.

И как всё это понимать? Почему Белый Змей напал на королевский флотский вымпел? Никаких иных мыслей в голову не приходило кроме одной: тварь продолжала защищать сокровища, и ради этого вышла за пределы своего ареала обитания. Честно говоря, подобная преданность меня не радовала. О нападении чудовищной твари скоро будет доложено королю, и он без раздумий повелит уничтожить Змея. А я ведь к нему привык, пусть это и звучало дико.

Дракон, кажется, успокоился, но до сих пор накручивал круги, не давая «Восходящему» начать атаку. Боюсь, ещё один пушечный залп разозлит морскую тварь до такой степени, что она потопит весь вымпел. Второй фрегат тоже потерял ход, выше ватерлинии зияла дыра.

— Уходи! — зашептал я, силой мысли пытаясь дотянуться до Змея. — Ты свою миссию выполнил. Уходи к себе и живи спокойно! Спасибо тебе за всё!

Дракон словно почувствовал, что я обращаюсь к нему, повернул голову в мою сторону, шевельнул огромными усами — и с бурлением ушёл в глубину. Как странно. Неужели послушался?

Мы вернулись на «Леди Тиру», и я тут же оказался в объятиях друзей. Кто-то набросил на меня плед, кто-то совал в руку чарку с ромом, все говорили наперебой, словно заново переживая трагедию, развернувшуюся на глазах сотен людей.

«Ястреб» к тому времени почти полностью погрузился в воду, лёгши на воду бортом. Вокруг него плавал различный мусор, сорванные паруса, обшивка, тела людей. «Восходящий» уже на ходу вытаскивал спасшихся с помощью верёвок, оставляя шлюпки болтаться на волнах. Один из корветов стал подниматься в небо. Не знаю, зачем ему это понадобилось. Возможно, получил приказ доставить ужасное известие на берег…

Вверх взмыла выпрямленная белая туша с торчащими, как пики, усами. Она легко достала корвет и одним движением схватила пастью корму. Зубы Белого Змея так прочно вцепились в полубак, что корабль не смог вырваться из захвата и вместе с тварью рухнул вниз. Крики ужаса стали ещё громче.

— Стоим на месте! — громко сказал я, чтобы хоть как-то вывести людей из ступора. — Он реагирует на движение! Надеюсь, он нажрался до отвала и скоро уйдёт.

Я оказался прав. После демонстрации своей мощи, которая показала, что даже летающие корабли не застрахованы от нападения морского дракона, Белый Змей несколько раз поиграл своими чешуйчатыми кольцами на поверхности моря и нырнул в глубину, оставив после себя хаос и страх. Больше его никто не видел.

Мы не торопились сниматься с якоря и напряжённо ждали, что предпримет поредевший в бою с тварью королевский вымпел. Если всё же меня решат арестовать, несмотря на обстоятельства, тогда дело серьёзное. Значит, кто-то всесильный хочет добиться моей изоляции или даже смерти. Предъявленная Торстагом бумага об аресте была искусной подделкой. Подписи короля на ней не было. Аммар чётко сказал, что в темницу меня могут посадить только по его приказу, и никак иначе. Лорд откровенно лгал мне о каких-то исключениях. Но больше всего напрягало, что он знает о Канталавеге и сокровищах Кракена. Мог ли Торстаг играть против короля? Если да — это мне на руку. Его осведомлённость базировалась на тайных сношениях с пиратами, особенно с Локусом, который и мог рассказать королевскому советнику про Канталавегу. Наверное, я подумаю над возможностью забрать себе остров, раз уж на него положил взгляд такой высокий чиновник. Погиб он или нет — нельзя отмахиваться от того, что само идёт в руки.

— Уходят, — с облегчением сказал Пегий, безотрывно следивший за манёврами фрегата и корвета.

— Ну что ж, мне всё стало ясно, — я закурил пахитосу, к тому времени уже переодевшись в сухую одежду. Солнце стремительно закатывалось за кромку моря, словно хотело забыть, что произошло несколько часов назад. — Капитан, поднимайте якорь. Мы возвращаемся в Скайдру.

Пока Пегий отдавал приказ Сербандо, я задумчиво глядел вслед белеющим парусам разбитого королевского вымпела, изредка затягиваясь табачным дымом. Погиб ли Торстаг? Увы, на это счёт я не мог сказать точно. Адмиралтейство выпускает бюллетени о потерях боевых кораблей, в которых печатает списки погибших моряков и офицеров. Думаю, о судьбе «Ястреба» и сопровождавшего его корвета скоро станет известно. Вот и посмотрю, фигурирует ли в списке имя Торстага. Не исключено, что лорд действовал тайно, не желая официального оглашения своей миссии. А это могло значить только одно: король вообще не знает о желании советника расправиться со мной.

Выкинув окурок за борт, я направился в каюту. Завтра к полудню я буду дома и обниму Тиру. А потом мы поедем в Суржу. Обещал своей девушке встать вместе с ней возле алтаря Храма Чистых? Вот и действуй!

Со стороны наше шествие могло вызвать удивление или улыбку. Впереди, по узкой тропинке, двигался небольшой отряд мужчин в чёрных сюртуках странного покроя и опоясанных кожаными ремнями, на которых висели палаши или ножи. Следом за ними уныло перебирали копытами по каменистой поверхности два ослика с какой-то поклажей. Молодой погонщик в запылённой одежде лениво помахивал гибким прутом, словно отгоняя от себя мух. Двое смуглолицых мужчин, закутанные в просторные серые ткани, внимательно поглядывали по сторонам, внешне спокойные, но готовые встретить любую неприятность, буде она случится на тропе. Красивая молодая женщина в длинном светло-сером дорожном платье без изысков, и просторном, чтобы скрыть округлившийся живот, опиралась на руку крепкого мужчины в коричневом камзоле. Изредка она обмахивалась веером. Ещё одна девушка, шедшая по левую руку от неё, держала над головой госпожи большой зонт от жаркого солнца.

— Не самая лучшая идея — идти в такой день на высокий холм, — проворчал я, бережно поддерживая Тиру. Под ногами хрустел мелкий щебень, вдоль тропы густо росла акация, наполняя воздух терпким густым запахом. Гудели пчёлы, над головой со стрекотом проносились стрекозы.

— Милый, когда родится ребёнок, Храм не примет нас, — с укоризной ответила жена. — Мы должны быть перед Алтарём вдвоём.

— Физически нас уже трое, — улыбнулся я, за что получил лёгкий удар веером по запястью.

— Твои дилетантские познания меня огорчают, — Тира вздохнула и покрепче прижалась ко мне. — Храму неважно, что я беременна. Главное, мы будем вдвоём давать клятву перед Богами. Верность друг другу до гроба, жизнь без лжи и обмана… Это же так просто запомнить!

— Извини, дорогая, я был очень занят последнее время, — тяжко вздохнув, ответил я. — Если бы король не вызвал меня на аудиенцию, можно было пораньше приехать.

— Кстати, как прошла встреча? — полюбопытствовала Тира.

— Неплохо. Аммар подтвердил мои полномочия, и очень сокрушался, что лорд Торстаг погиб столь нелепо.

— Это уже официально?

— Да. Тело ведь не нашли. Трудно надеяться на то, что он умеет дышать под водой, — откликнулся я задумчиво. — Мы простояли на якоре почти до темноты, но кроме тех, кого спасли, больше никто не появился.

— Хвала богам! — облегчённо вздохнула жена. — Я не злая женщина, и смерть человека, пусть и не самого приятного, меня огорчает. Но будь лорд жив, мы бы не чувствовали себя спокойно, ты же понимаешь?

— Конечно, милая, — я улыбнулся наивной попытке Тиры прикрыть свою радость от такой новости. — Мы обязательно почтим его память спущенным венком в море. Как и экипажа «Ястреба», и сопровождавшего его корвета, погибших в жесточайшем шторме.

Да, такова была официальная причина гибели двух кораблей Королевского флота. Про Белого Змея предпочли не говорить, чтобы не вызвать шквал едкой критики и возмущения, дескать за кого вы нас принимаете? Белый Змей — всего лишь миф. Я не знаю, переживал ли Аммар о гибели лорда Торстага, но его радость от преподнесённой ему карты слабо изученного района океана за Голодными Рифами, была неподдельной. Особенно после того, как я великодушным жестом предложил ему взять под королевскую руку все островки. Такой подарок растопил сердце хитроумного государя, а когда в зал для аудиенций внесли ящики с моей долей золота Эмитеза, он недрогнувшей рукой отдал мне Канталавегу на веки вечные. Так что моим потомкам будет где отдыхать и развлекаться. На вопрос, где я нашёл часть казны, честно ответил, что отбил у пирата Зубастика, а самого его отправил на дно морское. В общем, поездка в Рувилию прошла сверхрезультативно и с выгодой. Из столицы я вернулся обласканный королём и облачённый невиданными полномочиями. Пусть и тайными, но кому надо, уже знали, что против меня нож точить бесполезно. Я стал любимчиком Аммара.

Наконец, подъём закончился, и мы с облегчением остановились на вершине холма, чтобы перевести дух. Небольшой высокий лес с шелестящими на ветру мелкими и мягкими иголками, приветливо разошёлся по сторонам, открывая нам выложенную диким камнем дорожку.

Впереди возвышался Храм Чистых, сложенный из каменных блоков циклопических размеров — самое древнее святилище на Тефии. Огромные колонны, украшенные резьбой с изображением непонятных символов, поддерживали крышу, напоминавшую ожерелье из каменных арок. Вход в Храм охраняли две статуи крылатых львов. Они были выполнены с таким удивительным мастерством, что, казалось, вот-вот звери зарычат или взлетят вверх.

Вокруг святилища раскинулся огромный сад с растущими в нём яркими и красивыми цветами и деревьями. Тишина и умиротворение растекалось от центра Храма во все стороны. Мне захотелось сесть в одну из симпатичных беседок, закрыть глаза и ни о чём не думать.

— Милый, идём, нас ждут, — поторопила меня Тира, возвращая в реальность.

Возле широкой, но невысокой лестницы из грубого камня стоял седобородый мужчина в белоснежном одеянии, от которого исходило какое-то странное сияние. Наверное, какая-то магия, решил я.

Штурмовики под командой дона Ансело выстроились в две шеренги и разошлись в разные стороны, образуя коридор, по которому мы должны были пройти внутрь. Не вынимая палаши из ножен — любое оружие не должно обнажаться перед Алтарём — они замерли.

— Отче, — я склонил голову перед стариком-священнослужителем. — Дозволь нам пройти к Алтарю и дать клятву верности друг другу на вечные времена.

— Храм принимает всех, кто приходит сюда с чистым сердцем и добрыми помыслами друг к другу, — старик улыбнулся светло и радостно. Его взгляд остановился на выпирающем животе Тиры. — И он не препятствует тем, кто уже доказал свою любовь.

— Даже стоя у алтаря святого Винтея? — решил уточнить я, и получил тычок локтем от Тиры.

— Даже если вы уже дали клятву верности у другого Алтаря, — старик на мгновение прикрыл глаза. — Здесь всё иначе. Союз мужчины и женщины подтверждается Первыми Богами.

— Надеюсь, они не станут делать за нас выбор? — проворчал я.

— Выбор делаете вы, — справедливо ответил священник. — Боги могут лишь указать вам правильный путь и помочь избежать ошибок. Прошу вас, эрл и леди.

Он плавно повёл рукой, приглашая нас в Храм. Мы неторопливо поднялись по лестнице и вошли под полукруглый свод, хранящий чудесную прохладу. Я старался не крутить часто головой, чтобы рассмотреть стены, украшенные фресками. Они тянулись от пола до потолка, создавая невероятную картину из жизни древних людей. Мощные каменные колонны без всякой облицовки, простой интерьер — всё это должно было показать, что Храм Чистых не приемлет мишуру мнимой святости. Простота и величие построенного неведомыми строителями вызывали восторг и ошеломление. Я, например, задался вопросом: а кто поднимал эти стены? Какие гиганты складывали из блоков монументальное здание?

Мы остановились перед площадкой из белого мрамора, выполненной в виде восьмилучевой звезды, в середине которого трепетал огонь.

— Вам нужно подняться на это возвышение и пройти посолонь, вставая на каждый луч, — подсказал отче. — Белый цвет подтвердит и укрепит ваш союз. Если в сердце злые помыслы, луч почернеет.

Тира побледнела. Да и я как-то неспокойно воспринял этот ритуал. Как может почернеть мрамор? Как Алтарь поймёт, на лжи или на доверии построен наш союз?

Никто из наших сопровождающих в Храм не вошёл, дожидаясь снаружи. Но откуда-то из спрятанных в тени ниш стали выходить человеческие фигуры, закутанные с ног до головы в белые одеяния. Нет, скорее, одежды были домотканые и выбеленные, не как у старейшины. Как только я помог Тира подняться на первый луч, они встали возле каждого из них внизу. Самое забавное, их было семеро, а старик как бы замыкал Алтарь.

— Любовь и уважение, — раздался негромкий голос священнослужителя, взлетевший под купол. — Этот принцип был преподнесён первым мужчине и женщине, когда они ещё только познавали друг друга.

Мраморный луч, на котором мы замерли, не потерял своей белизны. Вцепившись в мою руку, Тира сделала следующий шаг. Когда добрались до второго отростка, старик снова заговорил:

— Доверие и честность. Будьте открыты друг другу и не давайте лжи убить вашу любовь.

Как бы я не прятал на лице скептицизм по поводу всяких ритуалов, связанных с божественными откровениями, стало немного не по себе. А вдруг Боги покопаются в моих мыслях и сочтут недостойным этой женщины, стоящей рядом? Хотя, если эти всемогущие небожители — мои Кураторы, они не посмеют подвергнуть мои чувства сомнению.

— Поддержка и понимание, — объявил старик, когда мы встали на третий луч.

Дальше я потерял счёт времени. Ведь надо было не просто вышагивать с одного луча на другой, но и выслушивать сентенции жреца. В общем, мы услышали про совместные цели и интересы, об умении идти на уступки друг другу, уметь прощать, уважать семейные традиции, передавать их нашим детям и внукам. Символично, что восьмой луч оказался напротив старого священника, и о детях говорил именно он.

Горящий посреди звезды огонь вдруг с гудением взметнулся вверх, едва не доставая купола Храма — раздался слитный вздох служителей — и был таким прозрачным, с синеватыми прожилками, что я задумался, а не подземный ли газ используется для подобных фокусов? Но когда виски и зубы привычно заломило, я понял, что Храм Чистых построен над каким-то могучим источником магии. Возможно, какая-то разновидность гравитона. Вот и морион завибрировал, почувствовав родственную энергию. Ну, да ладно. Главное, звезда осталась девственно белой, что подтвердило наши чувства. У Тиры было довольное лицо. Я аккуратно снял её с площадки.

— Дети мои, я очень счастлив за вас, — в уголках глаз старого священника собрались морщинки. — Чистый Огонь благословил ваш союз. Живите счастливо, плодитесь и размножайтесь. Эрл, не желаете ли поделиться своими мыслями с будущими поколениями?

— Это как? — я удивился.

— Здесь есть либрария со свитками и книгами, — подсказала Тира. — Каждый, кто прошёл инициацию Огнём, может написать слова благодарности Храму или оставить потомкам мудрые наставления. Когда сюда придут наши дети, им будет приятно почитать изречения отца.

— Не делайте из меня апологета нового учения, — фыркнул я, но заметил скользнувшую по губам старика улыбку. И тут что-то толкнуло меня. Замерев, я на мгновение задумался. — Я могу написать что угодно и на каком угодно языке?

— Это ваше право, эрл, — кивнул священнослужитель.

— Тогда я готов. Дорогая, ты идёшь со мной?

— Конечно! — воскликнула Тира и вцепилась в меня. — Всегда мечтала взглянуть на либрарию Храма Чистых!

Старик повёл нас по извилистым коридорам, подсвеченным живым огнём, трепещущим в маленьких нишах в стене. Видимо, он был искусно подведён под каждое отверстие для освещения тёмных уголков. Кто же оставил такое наследство жителям Тефии?

Либрария оказалась не такой уж обширной, как мне представлялось. Но зато она была полностью уставлена открытыми шкафами, оставляя небольшое пространство для двух столов и нескольких стульев. И эти шкафы, от пола до потолка, оказались забиты свитками, книгами, огромными фолиантами, какими-то деревянными и глиняными дощечками. На столе лежала раскрытая книга, но на её пергаментных листах не было написано ни строчки.

— Милая, присядь, — я помог Тире со стулом, а сам примостился на противоположной стороне стола, взял перо, попробовал пальцем его остроту. Жена с любопытством глядела на меня.

— Чернила изготовлены по особому рецепту, — пояснил старый жрец. — Алхимия пополам с магией дают удивительные результаты. Написанное будет храниться очень долго.

Да я уже заметил, что либрария имеет хитрую систему вентиляции без единого окна. Воздух здесь был комфортным для книг, дышалось легко. И даже крысиного помёта не увидел на полу. Что ж…

' Верить или не верить в жизнь после смерти — личное дело каждого человека. Кому что нравится. Полагаю, что повторное возрождение являлось бы отличным примером этой веры. Я никогда не был адептом загробной жизни, ибо солдат верит только в силу своего оружия и умения, позволяющие одолеть врага. Дело солдата — воевать, а не раздумывать на религиозные темы. Я и воевал, пока ситуация не поставила меня в рамки жесткого выбора. С тяжёлым сердцем, но добровольно, я расстался с жизнью, чтобы воскреснуть в ином обличье. Скажете, такое подвластно только тем, кто свято верует в силу Творца, в его безграничные возможности? Пусть так; я не собираюсь доказывать кому-то, что подобное случилось со мной. Пишу я эти строки исключительно для профессора Линкера, занимающегося богоугодным делом. Эти слова звучат кощунственно? Пусть побудут в шкуре людей, оказавшихся на грани, за которой лишь пустота могильной ямы и холод безвременья.

Рано или поздно мое послание будет прочитано тем человеком, которому оно предназначено. Хочу поблагодарить вас, господин Линкер, за новую жизнь, которая расцвела новыми красками, как вы и говорили. У меня есть всё, что нужно человеку, восставшему из тлена смерти: друзья, враги, любимая женщина и война — куда же без неё?

Но я обращаюсь к будущим исследователям Тефии, которые прибудут сюда чуть раньше корпораций, задумавших колонизировать планеты. Вы можете увидеть здесь заброшенные города и храмы, а можете — цветущую цивилизацию, которой не нужны пришельцы, и которые встретят землян с оружием в руках.

Пишу эти строки, и в голове не укладывается, что я делаю. Ведь я знаю будущее Тефии, знаю, что древние библиотеки ищутся по всей планете, ресурсы безжалостно выкачиваются из недр. Поэтому клянусь, что не допущу этого всеми силами. Мои потомки встанут на защиту родины и уничтожат каждого, кто придёт сюда с оружием. Но я сделаю всё возможное, чтобы Тефия стала гостеприимной планетой, уважающей собственную историю, имеющей свою гордость, чтобы не стать жертвой хищников, грабящих ресурсы чужих миров.

Именно это обстоятельство и побудило оставить послание для первых исследователей с Земли, а возможно, и для вас, профессор. Думаю, о находке вы будете сразу извещены. Получив и прочитав мое послание, выпейте, господин Линкер, за свой успех и за меня. Теперь вы можете активнее помогать тем, кому грозит костлявая с острой косой.

Писано Вестаром Фарли. Чтобы вы поняли, кто оставляет вам послание, назову свое истинное имя — Игнат'.

Когда мы вышли из Храма, на нас посыпались лепестки цветов, раздались приветственные крики. Народу прибавилось. Подоспели виконт Агосто, доны Ардио и Ансело, Эстеван, свитские во главе с Дювергером и Мале. Нас окружили и стали поздравлять. Захлопали пробки, полилось в бокалы вино с наших виноградников.

Возвращаясь обратно, Тира с нескрываемым любопытством спросила:

— А на каком языке ты писал? Я не знаю такого алфавита.

— Очень древний и странный язык, — я улыбнулся, бережно поддерживая жену на тропинке. — Его здесь почти никто не знает, он с далёкой звезды.

— Уже репетируешь сказки для нашего первенца? — рассмеялась Тира. — В таком случае зачем ты на нём писал, если его никто никогда не прочитает?

— Мир велик, дорогая, — после недолгого молчания ответил я. — Вселенная безгранична, и в какой-то момент мы можем встретиться с подобными нам людьми. Мы должны быть готовы к этой встрече.

— Научи меня этому языку, — прижалась ко мне жена.

— Обязательно, — я хитро прищурился. — Он тебе понравится.

— Ой, толкнулся, — лицо Тиры осветилось, и она приложила руку к животу. — Как ты думаешь, кто родится?

— А неважно, — я поглядел по сторонам. Гости деликатно шли поодаль, давая нам общаться. — Если сын — то будет наследником, которого я научу родину любить. А дочка станет королевской особой. Аммар обещал, что женит своего внука на нашей красавице.

— Ой, не могу! Не смеши меня, Вестар Фарли! — Тира приложила ладошку ко рту, сдерживая смех. — Королевская особа! Но я не против, пусть так и будет. — она посерьёзнела и неожиданно спросила: — Скажи мне правду, милый, кто ты такой?

— Я? Твой мужчина, которого тебе прислали боги.

Эпилог

Яркое по-летнему солнце заливало широкие улицы и проспекты Маселии, но, как не старалось, не могло пробиться сквозь густые кроны деревьев, высаженных вдоль дорог в таком количестве, что под ними сохранялась благословенная прохлада. К тому же богатая растительность снижала шум от идущего потоком транспорта, создавая комфорт для горожан.

Молодая женщина с девочкой лет одиннадцати свернули к набережной, прошли вдоль небольшой речушки, ограждённой изящным парапетом, и вскоре очутились возле чугунной ограды, обнесённой вокруг старинного парка, в котором стояла невероятная тишина. Они часто приходили сюда и гуляли по выщербленным от времени дорожкам, кормили белок и смелых птиц, садящихся даже на человеческую ладонь. И словно по какой-то давно заведённой традиции останавливались перед бронзовым памятником, изображавшем человека в камзоле, в треуголке, с кортиком на поясе и двумя пистолетами. Их имена Салиска знала наизусть. «Громовержец» и «Уничтожитель», самые верные союзники эрла Игната Сироты-Толессо, имевшего и второе имя — Вестар Фарли, граф, адмирал объединённого воздушно-морского флота Тефии.

— Мама, а может ли человек столько жить? — задала мучающий её вопрос девочка. — Это, получается, адмиралу Фарли было триста восемнадцать лет, когда он умер.

— Вряд ли, милая, — улыбнулась женщина, глядя на благородные черты бронзового человека. — Скорее всего, биографы немного преувеличили. Хотя, магические зелья могли существенно увеличить срок жизни. Но я бы не отказалась встретиться с ним вживую.

— Я бы тоже, — мечтательно проговорила Салиска. — Мам, ты знаешь, а мне граф часто снится, только сон очень страшный, какой-то непонятный.

— Почему ты раньше о нём не рассказывала? — заинтересовалась женщина.

— Я… боялась. Это было так реалистично. Как будто наш город захватили какие-то люди в военной форме, все с оружием, грязные, страшные, — Салиска вздрогнула. — Называли себя колонистами. Они начали убивать людей, жечь дома. Когда они пришли к нам, то убили тебя и папу, а я спряталась в подвале. Потом что-то взорвалось, и меня засыпало. Откопали меня другие военные, у них форма была другая, и говорили они странно, но я их понимала. И самый главный у них был адмирал Фарли.

— Адмирал Фарли? — приподняла тонкие изящные брови женщина. — Ты уверена?

— Ну, человек, похожий на адмирала, — поправила девочка. — Он потом спас меня от смерти, когда на его отряд напали. Закрыл меня своим телом, и в него попало несколько пуль. И каждый раз я на этом месте просыпаюсь. Наверное, он погиб…

Салиска вдруг всхлипнула. Женщина прижала её к себе и тяжело вздохнула. Если даже это и сон, то выглядел он, по словам дочери, слишком реалистично. Когда Салиска была ещё годовалой, часть провинций взбунтовалась, желая получать прибыль от разработок гравитоновых копей, не делясь с земными корпорациями. Поговаривали, что это был не просто бунт, а намеренная провокация, призванная сорвать долгосрочные и финансово выгодные для Тефии сделки. Кто-то ловко манипулировал людьми, разжигая ненависть к землянам. И самое интересное, именно об этом предупреждал когда-то Вестар Фарли. В одной из своих книг по военно-морской тематике он касался темы взаимоотношений разных цивилизаций, одна из которых могла прибыть с другой планеты. Тогда его высказывания посчитали чудачеством, а кто-то и маразмом — как-никак, старику в то время уже было около трёхсот лет! — но в будущем все убедились, что великий Фарли был прав. Если бы не активность адмирала по укреплению обороноспособности планеты, неизвестно, чем всё могло закончиться. А по поводу мятежей и восстаний он написал чётко: купировать проблему жёстко, чтобы другим неповадно было. Но без лишней крови. Хвала Богам, прямые потомки свято выполняли заветы своего знаменитого родственника. Как-никак, некоторые из них принадлежали императорскому Роду, и имели достаточно влияния в обществе, чтобы идти той дорогой, которую проложил эрл Игнат Сирота-Толессо.

Женщина ещё крепче прижала к себе дочку. Кто знает, вдруг Салиске удалось увидеть несбывшийся вариант событий, если бы кровавый мятеж пришёл в цветущую и прекрасную Масалию?

— Ну что, пойдём, мороженого поедим? — улыбнулась она. — Будет неправильно, если мы не воспользуемся сполна моим выходным днём. Какое тебе больше нравится?

— Сливочное, с шоколадным кремом, — облизнулась Салиска, и вприпрыжку поскакала по дорожке прочь от памятника. Но вдруг остановилась, повернула голову, чтобы прочитать девиз рода Толессо, выбитый на барельефе вокруг герба. Она знала его наизусть.

«Жалить как пчела, стремительно и беспощадно, подобно клинку».

— Спасибо за жизнь, адмирал, — прошептала она и бросилась догонять мать.