Фантазер

XIV

Онъ направился къ конторѣ Мокка и вошелъ туда съ видомъ человѣка, возстановившаго свое доброе имя, съ видомъ льва. Его видъ, навѣрно, теперь поразитъ семейство Моккъ въ самое сердце; Элиза поздравитъ его, можетъ быть, а чистосердечная дружба такъ нужна была ему теперь!

Онъ былъ разочарованъ. Онъ засталъ Элизу передъ фабрикой въ бесѣдѣ съ братомъ; она такъ мало обратила вниманія, что едва отвѣтила на его поклонъ. И оба продолжали свой разговоръ. Роландсенъ не остановился и ничего не спросилъ о старомъ Моккѣ, а прямо прошелъ наверхъ въ контору и получалъ въ дверь. Она была заперта. Онъ снова спустился внизъ и сказалъ: "Вашъ отецъ посылалъ за мной, гдѣ я могу его видѣть?"

Оба они не торопились отвѣчать ему, а сперва покончили свою бесѣду, и затѣмъ только Фридрихъ сказалъ: "Отецъ тамъ наверху у шлюзовъ".

— Они могли бы сказать мнѣ это раньше, какъ только я пришелъ — подумалъ Роландсенъ. Оба были полны равнодушія къ нему; они допустили, чтобы онъ напрасно пошелъ въ контору, и не предупредили его.

"Нельзя ли послать за нимъ?" спросилъ Роландсенъ.

Фридрихъ медленно отвѣтилъ: "Если отецъ ушелъ къ шлюзамъ, то это значитъ, что ему нужно тамъ быть."

Смущеніе отразилось въ глазахъ Роландсена; онъ взглянулъ на обоихъ.

"Вамъ придется еще разъ прійти", сказалъ Фридрихъ.

И Роландсенъ согласился съ этимъ, сказавъ только: "да, да!" и ушелъ.

Однако, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ, онъ сжалъ губы и одумался. Вдругъ онъ вернулся назадъ и сказалъ безъ всякихъ предисловій: "Если я пришелъ, то не затѣмъ, чтобы видѣть кого-либо, кромѣ вашего отца; поняли?"

"Приходите позже", сказалъ Фридрихъ.

"И если я пришелъ еще разъ, то только затѣмъ, чтобы сказать, что въ третій разъ я ужъ не приду."

Фридрихъ пожалъ плечами.

"Вотъ идетъ отецъ", сказала Элиза.

Старый Моккъ подошелъ. Онъ нахмурился и съ раздраженнымъ видомъ прошелъ въ контору впереди Роландсена. Тамъ онъ сказалъ: "Прошлый разъ я предложилъ вамъ стулъ, теперь я этого не сдѣлаю."

"Нѣтъ, разумѣется, нѣтъ", сказалъ Роландсенъ. Однако, онъ и теперь не принималъ къ сердцу этого гнѣва.

Но старому Мокку жестокость не доставляла никакого удовольствія. Съ его стороны жесткость по отношенію къ Роландсену была понятна; но у него же было слишкомъ много превосходства, чтобы прибѣгать къ ней. Онъ сказалъ: "Вы, конечно, знаете, что произошло?"

Роландсепъ отвѣчалъ: "Меня здѣсь не было, могло произойти многое, что вы знаете, а я нѣтъ."

"Такъ я сообщу вамъ", сказалъ Моккъ. И въ эту минуту онъ являлъ собою подобіе маленькаго бога, въ рукѣ у котораго судьба человѣка. "Сожгли ли вы на самомъ дѣлѣ мой полисъ?" спросилъ онъ.

"Вѣрнѣе всего то", началъ Роландсенъ, "что, если вы желаете меня допрашивать…"

"Вотъ онъ", сказалъ Моккъ и показалъ бумагу.

"Деньги также нашлись. Все это лежало въ платкѣ, который принадлежалъ не вамъ."

Роландсенъ не возражалъ.

Моккъ продолжалъ: "Онъ принадлежалъ Еноху."

Эта торжественность поневолѣ разсмѣшила Роландсена, и онъ сказалъ, шутя: "Вотъ увидите, что воръ Енохъ."

Но шутка его не понравилась Мокку, это была далеко не почтительная шутка. "Вы оставили меня въ дуракахъ", сказалъ онъ, "и наказали меня на четыреста талеровъ."

Роландсенъ, стоявшій передъ нимъ со своими драгоцѣнными телеграммами, все-таки не хотѣлъ быть серьезнымъ. "Давайте разберемтесь въ этомъ немножко."

Тогда Моккъ заговорилъ рѣзко: "Прошлый разъ я простилъ васъ, теперь я этого не сдѣлаю."

"Я пришелъ уплатить вамъ деньги."

Это взорвало Мокка: "Эти деньги не имѣютъ для меня больше значенія. Вы обманщикъ, знаете ли вы это?"

"Позволите вы мнѣ дать вамъ объясненіе? Нѣтъ? Но вѣдь это же ужъ слишкомъ неразумно. Чего же вы въ такомъ случаѣ отъ меня хотите?"

"Я хочу преслѣдовать васъ судомъ", сказалъ Моккъ.

Вошелъ Фридрихъ и занялъ свое мѣсто у конторки. Объ услыхалъ послѣднія слова и увидалъ отца въ раздраженіи, что съ нимъ случалось очень рѣдко.

Роландсенъ сунулъ руку въ карманъ за телеграммой и сказалъ: "Такъ развѣ вы не желаете получить ваши деньги?"

"Нѣтъ", возразилъ старый Моккъ. "Вы можете внести ихъ на судѣ."

Роландсенъ остановился. Онъ уже не походилъ на льва; при ближайшемъ разсмотрѣніи онъ былъ въ некрасивомъ положеніи, и его могли схватить крѣпко на крѣпко. Хорошо же! Когда Моккъ бросилъ на него вопросительный взглядъ, словно недоумѣвая, зачѣмъ Роландсенъ все еще стоитъ здѣсь, онъ отвѣтилъ; "Я жду, чтобы меня арестовали."

Моккъ сказалъ въ замѣшательствѣ: "Здѣсь? Нѣтъ, вы можете итти домой и приготовиться."

"Очень вамъ благодаренъ. Мнѣ еще нужно послать нѣсколько телеграммъ."

Эти слова смягчили Мокка; вѣдь не людоѣдъ же онъ былъ. "Вы можете располагать и сегодняшнимъ и завтрашнимъ днемъ, чтобы собраться и привести ваши дѣла въ порядокъ", сказалъ онъ.

Роландсенъ поклонился и вышелъ.

Внизу все еще стояла Элиза, и онъ прошелъ мимо, не кланяясь. Что потеряно, то потеряно, съ этимъ ужъ ничего не подѣлаешь. Она тихонько окликнула его, и онъ вытаращилъ на нее глаза, смущенный и пораженный.

"Я только хотѣла сказать вамъ, что… это не такъ ужъ опасно."

Онъ не понялъ ни единаго словечка, какъ не понялъ и того, что теперь она сдалась ему. "Мнѣ нужно итти домой послать нѣсколько телеграммъ", сказалъ онъ.

Она подошла къ нему, грудь ея дышала тяжело, она оглядывалась и, казалось, опасалась чего-то. Она сказала: "Отецъ, можетъ быть, былъ ужь очень строгъ. Но это пройдетъ."

Роландсену было досадно. "Это ужъ, какъ отцу вашему будетъ угодно", отвѣчалъ онъ.

Вотъ оно какъ! Однако, она все еще тяжело дышала: "Что вы на меня такъ смотрите? Или вы меня ужъ не узнаете?"

Милость, одна только милость. Онъ отвѣчалъ: "Узнаютъ или не узнаютъ людей, смотря по тому, какъ они сами того желаютъ."

Пауза. Наконецъ Элиза проговорила: "Вы должны, однако же, признаться, что то, что вы сдѣ… Ну, да вы сами больше всѣхъ отъ этого страдаете."

"Пусть, пусть я страдаю отъ этого больше всѣхъ. Я только совершенно не желаю вмѣшательства всѣхъ и каждаго. Отецъ вашъ только долженъ арестовать меня."

Не говоря ни слова, она отошла отъ него.

Онъ ждалъ два, онъ ждалъ три дня, но никто не являлся за нимъ въ домикъ Борре. Онъ жилъ въ величайшемъ напряженіи. Онъ приготовилъ свои телеграммы и хотѣлъ отправить ихъ въ тотъ самый моментъ, когда его схватятъ; онъ хотѣлъ принять наиболѣе выгодное предложеніе и продать патентъ. Тѣмъ временемъ онъ не оставался празднымъ: онъ сносился съ иностранными домами относительно того — другого, велъ переговоры о покупкѣ водопада противъ фабрики Мокка, о страхованіи транспортовъ. Всѣ эти заботы лежали на его плечахъ.

Но Моккъ вовсе не былъ человѣкомъ способнымъ преслѣдовать ближняго. Наоборотъ, дѣла его опять обстояли прекрасно, а въ хорошія времена ему было гораздо пріятнѣе проявлять благосклонность къ людямъ. Новая телеграмма его агентовъ изъ Бергена поставила его въ извѣстность о томъ что сельдь его продана въ Россію. Если Мокку нужны деньги, то ихъ тотчасъ же можно выслать. Итакъ, онъ снова былъ на высотѣ величія.

Когда, послѣ цѣлой недѣли ожиданія ничего не измѣнилось въ положеніи вещей, Роландсенъ снова отправился къ конторѣ Мокка. Напряженіе и неизвѣстность изнурили его, и онъ хотѣлъ добиться рѣшенія.

"Я ждалъ цѣлую недѣлю, а вы все не сажаете меня подъ арестъ", сказалъ онъ.

"Молодой человѣкъ, я взвѣсилъ это дѣло", снисходительно отвѣтилъ Моккъ.

"Старый человѣкъ, вы должны немедленно привести это дѣло къ концу!" горячо сказалъ Роландсенъ. "Вы полагаете, что можете цѣлую вѣчность раздумывать и заставлять меня ждать и любоваться на ваше великодушіе; но я приму, наконецъ, мѣры: я самъ отдамся правосудію."

"Сегодня я во всякомъ случаѣ ожидалъ отъ васъ иныхъ рѣчей."

"Я покажу вамъ, какихъ именно рѣчей вамъ ждать отъ меня", воскликнулъ Роландсенъ съ излишней высокопарностью и бросилъ передъ Моккомъ свои телеграммы на столъ. Носъ его казался еще больше прежняго, потому что лицо его очень исхудало.

Моккъ скользнулъ взглядомъ по телеграммамъ. "Вы пустились въ изобрѣтенія?" сказалъ онъ. Однако, чѣмъ дальше онъ просматривалъ телеграммы, тѣмъ внимательнѣе онъ къ нимъ относился и былъ, повидимому, уже серьезно заинтересованъ. "Рыбій клей?" сказалъ онъ, наконецъ, и снова сталъ перечитывать телеграммы сначала.

"Это, повидимому, нѣчто много обѣщающее?" продолжалъ онъ и взглянулъ на Роландсена. "Это фактъ, что вамъ предлагаютъ такую высокую сумму за изобрѣтеніе этого клея?"

"Да."

"Въ такомъ случаѣ поздравляю васъ. Но тогда вы, показавшій себя съ такой почтенной стороны, тѣмъ болѣе не должны быть невѣжливы со старикомъ."

"Въ этомъ вы, разумѣется, правы. Но напряженіе этихъ дней страшно меня разстроило. Вы обѣщали арестовать меня, а между тѣмъ ничего изъ этого не вышло."

"Я долженъ объяснить, какъ это случилось: въ это дѣло вмѣшались другіе. Я и хотѣлъ было арестовать васъ."

"Кто вмѣшался?"

"Женщины, знаете ли. У меня есть дочь. Элиза сказала: не нужно."

"Это очень странно", сказалъ Роландсенъ.

Моккъ снова заглянулъ въ телеграммы. "Это прекрасно. А не можете ли вы немного познакомить меня съ вашимъ открытіемъ?"

И Роландсенъ немного его познакомилъ.

"Итакъ, мы въ нѣкоторомъ смыслѣ конкурренты", сказалъ старый Моккъ.

"Не въ нѣкоторомъ смыслѣ только. Съ того момента, какъ я отошлю свой отвѣтъ, мы становимся конкуррентами въ самомъ дѣлѣ."

"Вотъ какъ?" сказалъ Моксъ пораженный. "Что вы хотите этимъ сказать? Развѣ вы хотите открыть фабрику?"

"Да. Противъ вашего водопада есть другой, гораздо больше вашего. Шлюзовъ тамъ не понадобится."

"Это водопадъ Левіана."

"Я его купилъ."

Моккъ нахмурился и сталъ соображать. "Въ такомъ случаѣ мы дѣйствительно станемъ конкуррентами", сказалъ онъ.

Роландсенъ прибавилъ: "При чемъ вы потеряете."

Однако, разговоръ этотъ возбуждалъ все большее и большее раздраженіе въ крупномъ баринѣ, который не привыкъ къ этому и не могъ этого хладнокровно выноситъ. "Вы, однако, удивительно часто забываете, что вы еще въ моихъ рукахъ", сказалъ онъ.

"Укажите только на меня. Потомъ будетъ и мой чередъ."

"Ахъ, что же вы хотите сдѣлать?"

Роландсенъ отвѣчалъ: "Я разорю васъ."

Вошелъ Фридрихъ. Онъ тотчасъ замѣтилъ, что разгорается ссора, и его раздражило, что отецъ тотчасъ не покончитъ съ этимъ неблагодарнымъ долгоносымъ телеграфистомъ.

Роландсенъ громко сказалъ: "Я предлагаю вамъ слѣдующее: мы используемъ изобрѣтеніе сообща. Мы будемъ содержать фабрику вмѣстѣ, и я буду руководить ею. Мое предложеніе потеряетъ силу черезъ двадцать четыре часа." Съ этимъ Роландсенъ вышелъ изъ комнаты, оставивъ на столѣ свои телеграммы.