Фантомас создатель королев

12. СОДЕРЖИМОЕ ПУСТОГО ГРОБА

В обширном зале с высокими сводами, голыми стенами и мраморным полом царило глубокое молчание. Посредине зала па гранитном постаменте стоял гроб Елены Майенбургской. В воздухе носился слабый запах ладана. Сквозь витражные стекла высоких готических окон проникал слабый свет лупы. Час назад здесь закончилась торжественная заупокойная служба, а теперь было пусто и темно.

В дальнем конце зала тихо отворилась маленькая дверь, и мужской голос произнес:

— Ваше величество, вы можете быть спокойны. Здесь нас никто не потревожит.

Молодая женщина, красивая и элегантная, легкими шагами подошла к гробу. За ней следовал мужчина, освещая ей дорогу электрическим фонариком.

— Нет, господин Фандор,— произнесла женщина дрожащим от волнения голосом,— все-таки мы нехорошо поступаем. Нельзя смущать покой гробниц...

— Вы были бы совершенно правы, Ваше величество, если бы в гробу лежал покойник... Но повторяю еще раз: Елена Майенбургская не умерла... Этот гроб пуст,— готов поклясться всем, что мне дорого!

Королева Вильхемина взглянула на Фандора с надеждой и сомнением. Она была очень бледна и с трудом превозмогала нервную дрожь. Осенив себя крестным знамением, она прошептала:

— Господи, прости меня, наставь на путь истинный!

Потом, обратившись к Фандору, она сказала:

— Если бы кто-нибудь увидел нас со стороны, он бы подумал, что мы разыгрываем сцену из какого-нибудь романа... Никто бы не поверил, что коронованные особы бывают вовлечены в столь фантастические приключения!

— Никто не позволит себе усомниться в благородстве души Вашего величества,— сказал Фандор.— Но позволю себе напомнить, что сейчас речь идет также о моей чести и моем достоинстве. Ведь именно я настоял на том, чтобы Ваше величество самолично убедились, что гроб Елены Майенбургской пуст. Тем самым будет удостоверена и правдивость моего рассказа!

Королева Вильхемина пребывала в глубоком смятении с того момента, как перед ней появился Фандор, посвятивший се в плетущиеся за со спиной интриги. Она была вынуждена взять под подозрение своих ближайших придворных. «Но могу ли я доверять этому незнакомцу?» — время от времени спрашивала она себя, поглядывая на Фандора. Однако внутреннее чутье подсказывало ей, что перед ней честный и благородный человек.

Между тем Фандор подошел к гробу и снял с пего белое покрывало. Светя себе фонариком, он стал отвинчивать винты, крепившие крышку. Королева закрыла лицо руками. Журналист слышал рядом с собой ее взволнованное дыхание. Наконец он сдвинул тяжелую крышку, но сделал это слишком резко, и она с грохотом упала на мраморный пол. В следующее мгновение журналист с громким криком отскочил от гроба. Он сделал это, несмотря на все свое самообладание, ибо увидел то, чего никак не ожидал: в гробу лежал покойник! Более того, этот покойник зашевелился и стал приподниматься! Фандор смотрел на происходящее вытаращенными глазами и вдруг закричал:

— Жюв!.. Жюв!.. Господи, да ведь это Жюв!

И действительно, это был Жюв. который нашел столь хитроумный способ скрыть свое присутствие на броненосце «Роттердам» и проделал все путешествие» ложа в гробу мнимой Елены Майенбургской.

— Спасибо, Фандор,— сказал полицейский.— Без твоей помощи я бы не смог...

Но он резко оборвал фразу на полуслове и выскочил из гроба.

— Скорее, помоги мне! — крикнул он, подхватывая Вильхемину, которая зашаталась, потеряла сознание и в следующее мгновение рухнула бы на мраморный пол...

Вскоре, после того как броненосец «Роттердам» бросил якорь на рейде Амстердама, в голландскую столицу без лишнего шума вернулся граф д'Оберкампф, он же Владимир, сын Фантомаса. Рядом с королевским дворцом ему принадлежал роскошный особняк, соответствовавший тому высокому положению, которое его хозяин занимал при дворе. И являться на прием в этот особняк не считали для себя зазорным самые высокопоставленные сановники.

Поэтому случайные прохожие ничуть не были удивлены, когда на следующее утро пород подъездом особняка остановилась карета с горбами, и сам главный камергер Ее величества, господин ван ден Хорейк, поднялся по ступеням.

Удивительно было другое: каким образом ван ден Хорейк сумел освободиться из каземата, куда его запер Фандор?

...Когда королева Вильхемина пришла в себя после обморока, вызнанного появлением Жюва, восставшего из гроба, она обратилась с гневными упреками к Жерому Фандору. Но вскоре сменила гнев на милость, поняв, что появление Жюва было для журналиста такой же неожиданностью, как и для нее самой. В главном же Фандор со не обманул: тела Елены Майенбургской в гробу действительно не было.

Вслед за тем между королевой, Фандором и Жювом состоялся разговор, и журналист рассказал, наконец, о гнусном Предложении, которое сделал ему главный камергер в подземелье королевского дворца. Вильхемина была сражена известием об этом новом предательстве.

— Мой главный камергер! Верный ван ден Хорейк! — повторяла она.— Этого не может быть!

— Ваше величество,— отвечал Фандор,— этот человек, должно быть, все еще находится в каземате. Вы можете сами его допросить.

— Нет, нет! Наверное, вы ошибаетесь, господин Фандор. Первейшая обязанность коронованных особ — не верить наветам на своих приближенных...

— В таком случае я вынужден просить Ваше величество совершить со мной еще одно небольшое путешествие и посетить каземат, расположенный в подвалах вашего дворца.

Королева Вильхемина была решительной женщиной. Она встала, готовая последовать за Фандором.

— Только не надо вызывать эскорт, — сказал журналист. — В присутствии Жюва и меня Ваше величество может чувствовать себя в безопасности. А публичный скандал вряд ли будет уместен...

Королева согласилась с ним. Все трое спустились по известной Фандору лестнице и через несколько минут достигли подземелья. Но здесь их ожидал сюрприз: дверь подземного каземата была отворена, внутри не было никого. Ван ден Хорейк бежал!

— Какой же я идиот! — хлопнул себя по лбу Фандор.— Я не подумал отобрать у него ключи! Все ясно: он освободился от веревок так же, как до него это сделал и, затем отпор дверь своим ключом — и был таков!

Результатом этих событий стало то, что ван ден Хорейк сохранил свое место при дворе: не имея бесспорных доказательств, королева не сочла возможным подвергнуть его опале. Но она прислушалась к советам Фандора и Жюва. заклинавшим ее проявлять бдительность в отношении ван ден Хорейка и графа д'0беркампфа.

Главный камергер чувствовал, что тучи сгущаются над его головой. И потому его приезд в особняк д'0боркампфа не был заурядным визитом, но имел целью обсудить дальнейший план действий.

После обычных приветствий ван ден Хорейк сразу приступил к делу.

— Дорогой граф,— сказал он,— за время вашего отсутствия здесь произошли важные события, и я пришел предупредить вас о серьезных опасностях, которые над вами нависли... Нас здесь не могут подслушать?

Это совершенно исключено. Говорите без страха.

Предлагать главному камергеру делать что-либо без страха было, по меньшей мере, бесполезно. Страх был его естественным состоянием и мог сравниться только с его подлостью.

— Дорогой граф,— продолжал ван ден Хорейк. Оглядываясь по сторонам, — здесь, в Амстердаме, появился один человек... молодой человек... судя по всему — ваш заклятый враг!

- Вот как? Как же его зовут?

— Его зовут Жером Фандор...— прошептал ван ден Хорейк.

Д'0беркампф вздрогнул и переменился в лице:

— Вы уверены, что он здесь?

— Уверен... Я сам его видел...

— Это серьезно... очень серьезно! Фандор может меня опознать...

— Он вас уже опознал!

И, не дожидаясь вопросов графа, главный камергер стал поспешно рассказывать:

— Пока вы там носились с пустым гробом,— в его голосе прозвучали ехидные нотки,— я здесь времени даром не терял... был, так сказать, настороже! Донесли мне, что по городу ходит какой-то иностранец, француз, расспрашивает про Елену Майенбургскую. Более того — ищет встречи с королевой! А зовут его Жером Фандор!

— Что же, этот идиот Фандор не знал, что его здесь рассматривают как мужа самозванки?

— Выходит, не знал... Но, тем не менее, мы посадили его в каземат.

— Надо было убить!..

Хитрый царедворец улыбнулся. Он предпочел не рассказывать д’Оберкампфу о том, как пытался соблазнить Фандора.

— Я хотел его убить,— сказал он.— Но... не получилось. Он набросился на меня, связал, запер в каземате, а сам дал тягу.

— И что же дальше, мой отважный друг?

— А дальше мне самому пришлось бежать, и поверьте, это было нелегко. Но мне это удалось, и я поспел как раз вовремя, чтобы подслушать разговор между Фандором и королевой.

— У них был разговор? Невероятно! Что же он ей сказал?

— Он ей сказал, что граф д’Оберкампф на самом деле— князь Владимир, сын Фантомаса!

Произнося эти слова, ван ден Хорейк на всякий случай попятился назад. Хотя он и догадывался, кто такой д’Оберкампф на самом деле, но впрямую ему об этом никогда не говорил. И сейчас опасался взрыва ярости с его стороны. Однако сын Фантомаса никак внешне своих чувств не проявил.

— Значит,— переспросил он,— королева знает, кто я на самом деле?

— Да. Равно как и то, что мы с вами заодно. Так что, как видите, дорогой граф, нам надо быть начеку!

— Надо просто-напросто устранить тех, кто нам мешает! И мы это сделаем. Мой отец поможет! А теперь прошу вас, дорогой друг, пройти вместе со мной в столовую. Мы продолжим нашу беседу за обедом. Извините, если трапеза будет состоять только из холодных блюд: я отослал прислугу, чтобы нам было свободнее разговаривать.

Но едва они переступили порог столовой, как оба издали возглас удивления. Им ответил спокойный, низкий голос, проговоривший с насмешливой интонацией:

— Что же вы остановились, друзья мои? Прошу за стол! Разделите со мной трапезу — хозяин приглашает вас!

За обеденным столом по-хозяйски расположился человек высокого роста, мощного телосложения, с властными манерами. Первым оправился от неожиданности граф д’Оберкампф.

— Счастлив видеть вас, ван Маппен,— сказал он.— Мы давно не имели от вас никаких вестей...

— Я тоже очень рад, господин главный смотритель плотин! — заторопился ван ден Хорейк.— У меня для вас важные известия. Трон Вильхемины шатается, но победа еще не в наших руках. Я только что сообщил графу д'0беркампфу, что его личность раскрыта... Мое влияние па королеву подорвано... И если уж говорить начистоту, у Вильхемины появился сильный защитник: Жером Фандор!

Господин ван Маппен, главный смотритель плотин и шлюзов (таков был его официальный титул, весьма несомый в Голландии), выслушал главного камергера с глубоким вниманием.

— Так, стало быть, Фандор в Амстердаме! — проворчал он. — И уж конечно, но один. Готов побиться об заклад, что и Жюв где-нибудь поблизости...

Он помолчал и добавил:

— Ну да тем хуже для них! Мое решение принято: если Жюв и Фандор будут мне мешать, я с ними разделаюсь! Господа! Приближается час последнего и решающего сражения! Не позже чем через восемь дней Вильхемина должна отречься, а Елена Майенбургская занять се трон!

— По ведь Елена Майенбургская умерла! — воскликнул Ван ден Хорейк.

— Елена Майенбургская жива, и завтра об этом будет знать весь город! Надо, чтобы вся Голландия узнала, что Вильхемина пыталась убить свою соперницу, но та осталась жива. И через пять дней вся страна будет приветствовать Елену Майенбургскую как свою законную королеву! Выслушайте мой план, господа…

...В это же самое время Жюв и Фандор обсуждали, как спасти голландский трон и защитить королеву Вильхемину. Они сидели в маленькой мансарде на окраине города, где они обосновались, подальше от глаз своих противников.

— Удалась ли тебе повидать королеву? — спросил Жюв.

— Увы, нет! — вздохнул Фандор.— У нас была назначена встреча в дворцовом саду, Я ждал ее два часа на условленном месте, но она не пришла... А что дало ваше расследование, Жюв?

— Очень мало...

— Каково настроение населения?

— Неопределенное... Народ потерял голову, он не знает, кому верить. Распространяются противоречивые слухи. Одни говорят, что Елена Майенбургская убита по приказанию Вильхемины, другие — что Елена избежала смерти, а в Амстердам прибыл пустой гроб. Страсти накаляются.

Фандор покачал головой:

— Если так будет продолжаться, то вскоре произойдет революция. Нам надо как можно скорой пресечь эти слухи и дать возможность всем убедиться, что Елена Майенбургская, во-первых, жива, а во-вторых,— и не думает претендовать на трон Вильхемины!

Жюв оперся локтями о стол и подпер голову руками — в такой позе ему легче было размышлять.

— Да,— сказал он,— интрига лихо закручена! Узнаю руку Фантомаса... Выдать Элен за наследницу голландского трона, возвести ее на престол помимо ее воли и воспользоваться неизбежной смутой, чтобы ограбить государственную казну,— это, пожалуй, самый дерзкий план из всех, на какие до сих пор решался Король преступлений! Что же мы можем ему противопоставить?

Жюв встал из-за стола, подошел вплотную к своему другу и Пристально посмотрел ему в глаза:

— Фандор! Что для тебя важнее: счастье или долг?

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

— Послушай, малыш... Я виноват перед тобой... Я сделал один шаг, не посоветовавшись с тобой. При этом я исходил из предположения, что долг для Тебя важнее покоя и безопасности!

Фандор вздрогнул, но ответил твердо и без колебаний:

— Вы правы, Жюв. Я действительно ставлю долг превыше всего... Но я не вполне вас понимаю...

— Сейчас поймешь... Есть только один способ пресечь начинающуюся смуту: Элен, которую все принимают за Елену Майенбургскую, должна самолично явиться в Амстердам и публично заявить, что не претендует на голландский трон! Без этого — Вильхемина погибла...

Наступила тягостная пауза.

— Да, я понял,— сказал наконец Фандор,— Вы считаете, что мы должны вызвать Элен в Амстердам... И вы уже дали ей телеграмму?

— Нет, малыш, этого я не мог сделать без твоего согласия! Но я подготовил текст...

Жюв достал из бумажника листок, на котором было написано размашистым почерком:

«Срочно приезжайте в Амстердам, телеграфируйте час прибытия. Это опасно, но речь идет о спасении Голландии. Мы не сомневаемся в вашем решении».

Держа листок в руке, Фандор задумался. «Конечно, Жюв прав,— рассуждал он про себя.— Весь вопрос в том, насколько велика опасность... Фантомас никогда не решится посягнуть на жизнь Элен, которую он, несмотря ни па что, продолжает считать своей дочерью... Но он может ее похитить, подвергнуть заточению... Наше счастье вновь будет отодвинуто в неопределенное будущее... Но имею ли я право думать сейчас о своем счастье?»

— Вы правы, Жюв,- наконец сказал он упавшим голосом.— Надо отправить ату телеграмму... И Элен, конечно, приедет...

—- И мы вместе сумеем ее защитить! ~ воскликнул Жюв.

Несколько минут спустя они уже подходили к почтовому отделению. Все эти дни Фандор регулярно писал Элен, один, а то и два раза в день, держа ее в курсе всех событий. И она отвечала ему столь же часто, направляя письма или телеграммы до востребования.

— Я еще не брал сегодня свою корреспонденцию,— сказал Фандор.— Возможно, нас ожидают какие-нибудь новости...

Действительно, на почто лежало адресованное Фандору послание от Элен. Едва вскрыв конверт, журналист вскрикнул и позвал Жюва.

— Скорее! Скорее! Пошли! — повторял он, увлекая комиссара на улицу.

— Что такое? Что случилось? -- недоумевал тот.

Не отвечая на его вопросы. Фандор остановил проезжавшее мимо такси.

— На железнодорожный вокзал! Скорее! — бросил Он шоферу. И только теперь он показал, наконец, Жюву телеграмму от Элен:

«Беспокоюсь в связи с вашим пребыванием в Голландии. Знаю, что вам с Жювом угрожает опасность. Приезжаю, чтобы быть рядом с вами. Встречайте меня в Амстердаме вечерним экспрессом. Есть важная информация. Я приезжаю с двумя надежными людьми, которые, я уверена, будут вам полезны».

Пока Жюв читал телеграмму, Фандор продолжал подгонять шофера:

— Скорее! Нам надо успеть к прибытию вечернего экспресса!

Таксист поддал газа.

Удастся ли двоим друзьям встретить Элен?