Фарцовщик: уговор дороже денег. Том 3

Глава 25 Последствия

Кто-то толкнул меня в бок. Я не сразу понял, где я. Открыл глаза.

Что это? Голые стены, линолеум, коричневые шкафы и столы, стулья. Бумаги, ручки и карандаши.

— Что, притомился, герой? — рядом стояли сразу трое мужчин. Все знакомые. Коренев и Бурный, а еще их начальник. Генерал всего московского КГБ. Как там его? Алипов Виктор Иванович. Генерал-лейтенант. Начальник всея УКГБ по городу Москва и Московской области. — А ты молодец. Надо же, какое дело нам преподнес. На блюдечке.

Я поднялся. Пожал им руки. Чуток еще недоваренный после сна.

Чего это они явились? Всем парадом. Еще чего надо?

— Рад стараться, так сказать. Взяли их? Допросили?

Всякое может быть. Не дадут менты, скажут, что их дело. И начнутся подковерные игры.

В результате которых может случиться всякое. В том числе и такое, плохое. Когда задержанных вдруг отпустят. И они утекут куда подальше.

Хотя это я что-то путаю с будущим веком. По привычке. Сейчас времена другие. Если ты попался, то уже не вылезешь. Из лап правосудия.

Алипов кивнул. Ну и хорошо.

— Взяли. И уже забрали себе. Дела соединили. Сидят, голубчики. Уже начали друг друга поливать грязью. Мол, это он меня заставил. Заниматься спекуляцией.

Он помолчал. Задумался.

— Теперь насчет твоего Басова. Пока ничего еще не решили. Я передал предложение наверх. Будет решать первый секретарь. Дело слишком серьезное.

Прошелся по кабинету. Неужели он спустился сюда только ради этого? Чтобы похвалить меня?

Начальник городского КГБ посмотрел на подчиненных. Те стояли прямо. И смирно. Смотрели на меня.

— И еще один вопросик хотелось бы обсудить, — сказал Алипов. На мгновение замялся. Как будто ему не хотелось говорить дальше.

Так-с. Я внутренне подобрался. Это то, ради чего он пришел. Именно то. Сейчас скажет. И это вовсе не касается Басова. Это касается меня.

Ага. Я кажется догадываюсь. Это связано с моей деятельностью. С моими шалостями.

Когда докладывали наверх, пришлось рассказать все обстоятельства. В том числе, кто я такой. Из-за того, что я не связан с КГБ, я не нахожусь под их зонтиком.

Поэтому там наверняка поступила команда. Пресечь и мою деятельность тоже. Ибо нефиг. Последнее китайское предупреждение. Вот что и хочет сказать генерал-лейтенант.

А поскольку вроде приличный человек, ему неловко. Говорить такое. Сразу после того, как я им помог.

А плевать. Я уже обдумывал этот вариант. Это было неизбежно. Рано или поздно мною тоже должны были заняться. Вплотную.

Эх, а ведь у меня еще много планов. Было. Впрочем, еще есть другие направления. Те же рыбные магазины при умелом руководстве еще много принесут. Очень много.

— Не беспокойтесь, — сказал я. — Я только хочу спросить, когда? Сколько мне осталось времени?

Алипов моргнул. Бурный и Коренев переглянулись. Причем Коренев едва заметно улыбнулся. Они знали, что я догадался. Предвидели это.

— Что значит, когда? — переспросил начальник. Он общался со мной меньше, чем подчиненные. И не мог понять, как я догадался. — Ты о чем это, сынок?

Ну как, сказать, сынок. Сам начальник не такой уж и старенький. Лет сорок, наверное. Может, сорок пять. Хотя, примерно годится мне в папаши.

— О том, что вы хотели сказать, — ответил я. — Вы же хотели сообщить, что мною тоже заинтересовались. Очень даже плотно. После этого случая. И сказали, что такой спекулянт ничуть не лучше цеховика. Разве что не убивал никого. Но до этого недалеко. Ради наживы на все пойдет. В любом случае, его терпеть тоже не будем. Вот я и спрашиваю. Сколько мне дали времени? Чтобы завязать? Дайте предположу. Максимум месяц. Нет, даже неделя. Ага, три дня. Конечно, как я сразу не догадался. Как в сказке. Три дня. Ну, спасибо хотя бы и на этом.

Алипов удивленно смотрел на меня. Бурный и Коренев уже не улыбались. Молчали серьезно и печально. Я пожал плечами.

— Ладно, я все понял. Теперь буду думать. Как все лучше закрыть.

Генерал-лейтенант кивнул.

— Все верно говоришь. Поступила такая информация. И такой разговор. На высшем уровне о тебе был. Только благодаря твоим заслугам удалось уговорить. Чтобы не трогали. Но сказали, что впредь сквозь пальцы смотреть не будут. Дали три дня. На урегулирование. Так что, давай. Решай все вопросы. И прекращай с фарцовкой.

Ага, конечно. Да мне легче не дышать. Чем прекратить торговать. Эх, ребята. Вот как с вами бизнес вести?

Начальник управления кивнул мне. И вышел. Бурный следом за ним. Коренев остался.

Мы помолчали. Потом Коренев спросил:

— Ну, и что ты собираешься делать? — в голосе не просто любопытство. И вправду хочет узнать, как я теперь. И не из сочувствия. А потому что хочет все-таки склонить меня на свою сторону. — Пойдешь заведующим магазином в Сочи? Деньги, девочки, солнце, пляж. По-моему, как раз для тебя.

Я улыбнулся. Ни в коем случае нельзя показывать, что я чувствую на самом деле. Особенно здесь. В этих стенах. В этом кабинете.

— Да, наверное, так и сделаю. Отличный город. Мне понравилось. Надо только с делами раскидаться. Меня интересует только, кто теперь будет в гостиницах фарцевать?

Коренев посерьезнел. Покачал головой.

— Вот об этом я тебе предлагаю не беспокоиться. Забудь про гостиницы. Сейчас этому делу будет повышенное внимание. Много афишировать не будут. Просто информационные статьи в газетах. Хотя, может будет и по-другому. Могут развернуть кампанию с размахом. Для острастки. Ромин и Зиновьев в любом случае получат по-полной. И на долгое время за нелегальной торговлей установят жесткий контроль. Ты обязательно попадешь под раздачу. Если сунешься туда еще раз. За тобой будет особый присмотр. И мы тут уже ничем не сможем помочь. Впрочем, ты уже и сам все понял.

Ага. Конечно, понял. Я же не дурак, чтобы витать в облаках. Думать, что все будет длиться бесконечно.

— Понимаю, — я пожал плечами. Широко улыбнулся. Хотя на душе тяжкий груз. Я расправился с «черными ткачами». И одновременно заруинил свой бизнес. Ну, хотя бы так. Снова показал, что со мной шутки плохи. — Ладно, спасибо за совет. Учту.

Мы пожали друг другу руки.

— А так, обращайся. По любым другим вопросам, — Коренев тоже улыбался. — И наше предложение остается в силе. О сотрудничестве.

Я покачал головой. Накинул куртку. Вышел. Спустился по лестнице и выскочил на улицу.

Время уже вечернее. Скоро полночь.

Неплохо я так подремал. Лохматый товарищ Капусты уже уехал. Автобусы уже не ходят.

Пришлось ловить такси. Ехать домой.

По дороге думал. Смотрел на заснеженные улицы, мелькающие за окном. В свете фонарей кружились редкие снежинки.

Вот елы-палы. Как теперь быть? Есть несколько вариантов.

Можно на время затаиться. Заниматься фарцой на улицах. По мелочевке. Развивать сеть рыбных магазинов.

В тамошней мутной водичке можно наловить много левой рыбки. Миллионы, конечно, не заработаешь, но на хлеб с маслом останется. Гарантированно. Правда, это не мой размах.

Другой вариант — все-таки попробовать шалить. Полностью затаиться. Действовать через сеть подставных лиц. Строгая конспирация.

Хотя, вряд ли поможет. Коренев прав. Они будут пристально следить. И ОБХСС тоже. И если будет любой повод, то тут же воспользуются. Схватят для той же показательной порки.

Ну, и наконец, можно просто уйти на отдых. Могу себе позволить. Заработал достаточно.

Полностью не работать, конечно, не удастся. Где-нибудь можно устроиться в тихом уголочке.

Но потом, кстати, когда утихнет, можно будет восстановиться. На своем поприще. Через пару лет все это снова придет в норму. Снова заняться фарцовкой.

Хотя, остался еще один вариант. Я о нем уже подумывал.

К тому моменту, когда приехал, я уже все решил. Да, видимо, так и сделаю. Придется закрывать бизнес. По-любому. Как бы не было тяжко.

Такси уехало. Я привычно проверил хвосты. Вроде никого.

Прошелся до дому. Время ночное. Вокруг темно, хоть глаза выколи.

Фонари остались позади. Во дворе светили только два. В дальнем конце. Возле нашего подъезда темно. Под ногами хрустел лежалый снег.

Я поднялся на наш этаж, постучал условным сигналом. Кто-то внутри посмотрел в глазок.

На площадке горела лампочка. Мы ее сами установили, чтобы видеть, что происходит в подъезде.

Дверь открылась. Меня встретил Капуста. Само собой. А в коридоре дальше толпились ребята.

Вся наша толпа. Весь наш офис, так сказать. Все выжидающе смотрели на меня.

Вот зараза. Как я им теперь скажу правду?

— Ну, что там? — спросил Капуста, когда я вошел и швырнул куртку на вешалку. — Получилось? Повязали голубчиков?

Я кивнул.

— Всех повязали. Уже дают показания.

Парни обрадовались. Радостно загоготали. Обняли друг друга.

— Вот что я говорил! — заорал Ракета. — Что я говорил! Сказал же, шеф придет и разрулит! А вы развели сопли.

Остальные запротестовали. Утверждати, что ни капельки не сомневались. Бочка орал, как сумасшедший.

Вот только Капуста молчал. Наблюдал за мной.

— Что там еще? — спросил он. — Все в порядке?

Я покачал головой. Парни тут же заткнулись. Стояли передо мной. В коридоре.

— Сейчас поднялся большой шухер, — сказал я. — Шум дошел до первого. Самого первого. Меня попросили повременить. С гостиницами. А то тоже заметут.

Парни скривились. Радость тут же пропала.

— Как так? — спросил Паша. — Но мы же помогли их поймать. Преступников. Неужели нельзя закрыть глаза? На наши шалости.

Я покачал головой. Пошел на кухню. Потому что устал стоять. Там заварил себе чай.

Парни гурьбой ходили за мной. Думали, что я сейчас что-то придумаю. Как фокусник. Вытащу кролика из шляпы.

Но нет. Я выпил чай. С треском пожевал сухой бублик. Парни ждали, что я скажу. Окружили стол толпой.

— Значит так, — сказал я. — С этого дня объявляется перерыв. Будем ждать, пока все это уляжется. На это уйдет минимум полгода. Гостиницы запретная территория. Вы можете фарцевать в обычном режиме. На улице. За это тоже накажут. Если поймают. Но не так сильно, как за гостиницу.

Парни переглянулись.

— Мы можем опять работать с иностранцами, — предложил Паша. — Как ты раньше. Напрямую. Договариваться, чтобы везли товары сразу нам.

Я кивнул.

— Да, пока что так. Только аккуратно. Не кипишуйте. Скоро все образуется.

Парни вроде успокоились. Ушли. Остался только Капуста. Его не проведешь так просто.

— Ты и в самом деле сейчас уйдешь на дно? — недоверчиво спросил он. — Это разве похоже на тебя?

Я пожал плечами.

— А что еще остается делать? Придется. Займусь пока рыбными магазинами. С завтрашнего дня закрывай контору. Я разделю между вами прибыль. И уходим из этой квартиры.

Завалился спать. Утром проснулся пораньше.

Быстро провел учет. Подсчитал расходы и доходы. Раздал парням. По заслугам, конечно.

Приказал Капусте отдать квартиру. И вернуть машину Пашиного дяди в гараж. Дядя геолог, кстати, должен уже скоро вернуться. Из очередной экспедиции из Африки.

Остатки вещей тоже раздал парням. Чтобы продавали. Сказал, как будем вести связь. Из общаги, конечно.

Из квартиры поехал к бухгалтерше. К Бульдожке. К Нонне Николаевне. Для важного разговора.

Тетка сидела в конторе. Беспощадно дымила папироски. Вонючие до невозможности.

— А, явился, — равнодушно сказала она. Продолжила печатать на машинке. — Что там все твои обосрались? Спасите, помогите. У нас все отобрали! Как в детсаде. Ты разрулил все?

Я сел напротив.

— Нонна Николаевна. Мне нужно вытащить всю прибыль. И обменять на валюту. У тебя же был знакомый человечек. Ты рассказывала. Так вот, он мне нужен.

Бухгалтерша перестала печатать. Уставилась на меня. Застыла с папироской.

— Мать честная. Все так плохо?

Я кивнул.

— С этими сволочами я разобрался. Но нам перекрыли кислород. Начисто. Я закрываю дело. Пока что.

Бухгалтерша пожевала беззубые челюсти.

— А зачем тогда валюта? Только не говори, что за бугор собрался.

Я помолчал.

— Приходится. Вынуждают. Надо двигаться. За бугор.

Нонна Николаевна вздохнула. Ляпнула матерок. Затушила папироску.

— Вот оно как. Ты что же, думаешь уйдешь? Просто так? Разве тебе дадут?

Я покачал головой.

— Это уже вопрос техники. Ну-ка, давай посчитаем. Сколько у меня там? Получится собрать? Давай сверим суммы.

Бульдожка достала папку. Черную, коленкоровую. Просмотрела листочки. Одной ей понятные каракули.

— Два миллиона четыреста шестьдесят пять тысяч двести пятнадцать рублей и тридцать четыре копейки.

Я кивнул. Почти правильно. У меня еще есть драгоценности и золотишко на пятьсот тысяч. Их можно не менять.

— Мне надо их обменять. Сколько получится долларов?

Бульдожка почесала крупный нос. Похожий на картофелину.

— Берем курс по восемь рублей. К доллару. Тогда получается… — она защелкала счетами. Записала вычисления на бумажку. — Триста восемь тысяч сто пятьдесят два грина. Неплохо так. Только я не знаю, кто тебе такую сумму соберет. Мой человечек вряд ли. Так быстро. Ждать придется.

Это плохо. Слишком крупная сумма. Часть придется переводить в марки, фунты и франки.

— Насчет курса еще поговорить надо. Я же оптом беру, — сказал я. — Так что давай поменьше.

Бухгалтерша кивнула.

— Встретишься. Поговоришь. Ох, Витя, Витя. Делать тебе нечего? Если возьмут с такими деньгами, не сносить тебе головы. Пристрелят на месте. Организуй все по уму.

Эт точно. Я сказал бухгалтерше, чтобы готовила деньги. И назначила встречу. С валютчиком.

Сам побежал дальше. По делам. На вокзал. В камеру хранения. Там, в саквояже достал записную книжку. В ней номера телефонов. Очень нужных людей.

У меня был знакомый. Пограничник. В звании капитана. Служил на польско-литовской границе.

Я ему как-то помог продать джинсы. Приехал в Москву с целым чемоданом. Всю выручку оставил ему. Себе ничего не взял. Я уже тогда его приметил.

— Степа, как дела? — я позвонил ему по межгороду. Домой. Его номер записал в секретную книжечку. — Это Витя. Помнишь? В Москве виделись. Я тут скоро в твоих краях буду. Ага, в Литве. На границе. По работе. Что скажешь, если встретимся? Покажешь, как у вас там. Всегда мечтал посмотреть. Ну и ладушки. Как приеду, позвоню.

И повесил трубку. Отлично.

Степа любит деньги. Я заметил. И наверняка захочет получить больше. За услугу по переправке. На ту сторону.

Так, теперь осмотр достопримечательностей. Трудная, сложная и опасная работа.

Я поехал проверять свои тайники. Те, что устроил еще летом и осенью. В лесах в Подмосковье.

Заняло это весь день. И следующий тоже. Я проверил пять тайников. Все деньги, золото и бриллианты на месте.

Спрятаны надежно. Не сгнили, не отсырели. Их не повредили грызуны или насекомые.

Прекрасно. Потом соберу. Когда буду делать ноги.

Так, теперь продажа остатков. Распродажа. В укромных уголках у меня два гаража.

Я их арендовал в прошлом году. Только хранил там не машины. А инструменты.

Вернее, ящики для инструментов. Но там джинсы и кофты. Неплохой навар. Быстро продал возле «Березки».

Там мгновенно снова появились фарцовщики. Знакомые лица. Люди Ромина и Зиновьева исчезли без следа. Со мной все общались почтительно.

Других моих парней нет. Отправились отдыхать. Даже Капуста. Тот, наверное, отправился на концерт. Любит классику, шельмец.

Под конец дня, правда, пошла суматоха. Кто-то сказал, что начинается облава. И точно.

Едва я успел уйти, как пришли менты и комсомольцы из народной дружины. Причем очень много. Поймали с десяток наших.

Я убежал на крышу соседнего дома. Наблюдал оттуда, как задержанных увели. Площадка перед «Березкой» опустела. Я оставил «фирму» на крыше.

А сам спустился вниз. Прошелся по улице. Пару раз меня остановили менты и комсомольцы. Тщательно обыскали. Ничего не нашли.

— Может, отвезем его в участок? — спросил молоденький лейтенант у товарища. Что-то он новенький. Лицо незнакомое. — И там хорошенько допросим. Сразу видно же, что спекулянт. Рожа наглая.

Но тот покачал головой. Он уже узнал меня.

— Это же Витя Орлов. Кличка Одиссей. Слышал про такого? С ним лучше не связываться. Сейчас ты его вроде взял, а потом окажется, что это он тебя схавал. И ты вылетишь из органов. В лучшем случае. Он не просто так тут ходит. Верно, Одиссей? Опять что-то задумал? Ладно, иди. Гуляй дальше.

И я отправился дальше. Прогуливался. Дышал свежим морозным воздухом.

Пока не наткнулся на Веронику. Дочку Олешникова. Девушка подбежала ко мне.

— Ну наконец-то, Витя! Я тебя искала. Куда ты пропал?