Фасад Страстей

Глава 3

На следующий день Эльвира проснулась, как ей показалось, поздно, но обнаружила, что еще восемь часов утра. Как все курильщики, она первым делом вышла на балкон с зажженной сигаретой в руке. Рядом, через перегородку, уже дымил Велехов. Он был в банном халате, вероятно, только вышел из душа, о чем свидетельствовали его мокрые волосы и капли влаги на шее.

Велехов стоял у железных перил и смотрел вдаль, задумавшись о чем-то настолько глубоко, что не заметил появления соседки. Эльвира уже хотела его окликнуть, но тут в дверь ее комнаты осторожно постучали.

Вошел Николай, тоже облаченный в халат, взъерошенный и озабоченный.

– Прости, Эля, за раннее вторжение, надо поговорить.

– Секунду, закрою балконную дверь. Здесь Велехов рядом стоит… Так что стряслось?

– Да черт его знает! Сам не пойму. Влада с утра накинулась на меня с криком: заявила, что ни минуты не останется в этом доме.

– Догадываюсь, – усмехнулась Эльвира. – Она, естественно, вне себя. Красотка Велехова настоящая акула. Вчера за ужином недвусмысленно разглядывала Антона.

– При чем здесь красотка?! Хотя… гм… действительно хороша! «Мой близкий друг»… Хех! Так Фантомас представлял своих любовниц, помнишь? Правда, тогда были другие времена, да и французы!.. Куртуазия! Замок к тому, видать, располагает… Кристину я раньше не видел. У него в Питере другой «близкий друг», и в Москве парочка… Слушай, кончай курить, я сейчас задохнусь!.. Так о чем это я?..

– О Владе, Велехове и его красотке, которая чудо как хороша.

– Не иронизируй. В тебе говорит женская ревность. Все вы стервы, красивую девушку затравите, а дай вам волю, и убили бы. Не бабы, а петлюры какие-то.

– Так, ты зачем пришел, а? – повысила голос Эльвира.

Николай мгновенно съежился и забормотал скороговоркой:

– Вот-вот, лишь бы покрикивать, сестрицы – что одна, что другая, и Владка кричит: почему, мол, не предупредил, кто такой Велехов.

– Что значит – кто такой? О чем ты? Не понимаю…

– А я понимаю? Ну да, когда-то, очень давно, они встречались – любовь у них вроде была. Мы ведь со Славкой в одном классе учились и были закадычными друзьями. Неужели не помнишь? Тогда все называли его Стас, а фамилия его была Черепков. Да как не помнишь? Хотя… он с тех пор сильно изменился.

– Стас Черепков? Как это?.. Подожди… Да нет, ты шутишь! – Эльвира взволновалась. – Ерунда какая-то. Тот был худощавым, миловидным юношей… Господи, Стас!.. Ну конечно… Как я сразу его не узнала?! Встречался с Владой?.. Стас?! Когда? Почему я ничего не знала?

– Здрасте вам! С чего она стала бы тебе рассказывать? Мы со Стасом уже в институте учились, а Владке только восемнадцать исполнилось, когда они начали серьезно встречаться. Естественно, мы держали рот на замке, чтобы ни ты, ни родители ничего не узнали. Стас и Влада воображали, что у них любовь, а по мне – просто юношеская влюбленность. Так продолжалось два года, потом у них что-то разладилось, одновременно у нас со Стасом вышла размолвка; с Владой он расстался и от меня отдалился. После окончания института мы с ним долгое время не виделись.

– Постой, почему не виделись? Вы же действительно крепко дружили, неразлейвода.

– Эля! Ты рассуждаешь как ребенок. Мало ли с кем дружишь в детстве. Вот у тебя остались школьные подруги?

Эльвира задумчиво покачала головой. Нет, ни подруг, ни друзей она не захватила с собой из детства. Эльвира и Николай были близнецами, но учились в разных школах. Эля с малых лет увлеклась плаванием, затем ее взяли в секцию по синхронному плаванию, со временем она стала выступать за юношескую сборную, поэтому перевелась в спортивную школу. После того как со спортом было покончено, все ее связи с подругами-спортсменками прекратились. Кое с кем общалась теперь на «Одноклассниках», но дружбой виртуальное общение не назовешь.

– Вот видишь, – продолжал Николай, – а теперь слушай дальше.

Объявился Станислав год назад, мы с ним случайно встретились в фирме, он пришел ко мне как клиент. Фамилию он сменил: взял материнскую – отцовская его всегда раздражала, к тому же отца он ненавидел – тот бросил мать с двумя маленькими детьми. Поэтому я сперва его даже не узнал: другая фамилия, другая внешность. Он попросил не называть его больше Стасом; полагаю, ему не нравилось все, что напоминало о школьных и студенческих годах. Стали мы общаться по старой памяти, сотрудничать, у него строительная компания в Питере, да и здесь он имеет крупные заказы, парень хватким оказался, видишь, как развернулся, мне за ним пока не угнаться.

Вот скажи на милость, чего Владка взъелась? Он о ней давно забыл, не вспоминает никогда, раз только вскользь из вежливости поинтересовался. Объясни ей, что она ведет себя как безмозглая истеричка. Это глупо и неприлично, в конце концов! Я, по правде сказать, просто не сообразил ее предупредить, что пригласивший нас Велехов – ее давний знакомый Стас Черепков. Для меня их роман давно канул в прошлое.

– Хорошо, я сейчас поговорю с ней. Что на нее нашло? Беременность, наверное, сказывается, надо все-таки считаться.

– Вот-вот, поговори, вы, женщины, быстрее найдете общий язык. И еще прошу, постарайся сблизиться с Дианой, ну что тебе стоит? Я не имею на нее никакого влияния. Конечно, она своевольная и капризная, но в душе добрая девочка.

Эля скептически сморщилась при последних словах.

– Нет, нет, уверяю тебя, это все наносное, чисто визуальное. Необходимо, чтобы кто-то деликатно, ненавязчиво ее направлял, подавал хороший пример. Кто, как не ты, может сделать это лучше?

– Хорошо, попробую, – сказала Эля, лишь бы от него отделаться.

Она не собиралась возиться с Дианой, одна мысль об этом ей претила: невестку она не любила, считала недалекой, эгоистичной, меркантильной. Вышла она за Николая, вне всякого сомнения, по расчету. Коля – тюфяк, купился на молодое тело, льстивые речи, фальшивые заверения в любви. Теперь, когда она хапнула что хотела, муженька особо не жалует, пинает, как футбольный мяч, при каждом удобном случае, а этот простофиля сопит, пускает пузыри и канючит у нее же прощения.

Николай поднялся с кресла и скользнул взглядом по комнате.

– Что за странная фантазия разукрасить стены узлами? Такой же узел есть в гостиной. Но в целом оригинальная деталь и работа тонкая. Мастера над домом изрядно потрудились – орнаменты, барельефы, настоящий музей… Все, я пошел, так не забудь, о чем я тебя просил.

Он вышел, а Эльвира машинально продолжала разглядывать рельефное изображение на стене, оно было на редкость искусно выполнено – узел, связанный из толстой, грубой веревки, местами стертой, как будто очень старой, казался удивительно натуральным.

За завтраком хозяин на сей раз не присутствовал, зато нарисовался невероятно элегантный мужчина средних лет, каталонец, звали его Альфредо; он был смотрителем дома в зимние месяцы и все остальные, когда Велехов отсутствовал. Одновременно исполнял обязанности мажордома, распорядителя, водителя – в данный момент он с важным видом сервировал стол для завтрака.

– Buenos dias, senora, – приветствовал он Эльвиру и отодвинул стул, приглашая ее сесть.

– О!.. Доброе утро, вuenos dias… Какая прелесть! Сеньора! Сразу чувствуешь себя на десять голов выше!

– Конечно! Потрясающе красивый язык! – воскликнул Антон. Он был необычайно оживлен, торопился, ему не терпелось попасть на пляж. – Надо выучить как можно больше испанских слов. Я уже начал. Вот послушайте. – Он обратился к Владе, которая угрюмо ковырялась вилкой в тарелке: – Como se llama Usted? Ну же, Влада, что надо ответить?

– Сеньорито Антонио, отстаньте, сделайте милость, – попросила та, сверкнув глазами на Николая как на виновника ее дурного настроения.

– Я всего лишь спросил, как тебя зовут, – не унимался молодой человек. – Влад, ты сегодня в какой-то отключке. Встряхнись, не время киснуть.

Подошла Кристина, с грохотом отодвинула стул и уселась как раз напротив Антона, посмотрела ему в глаза и плотоядно улыбнулась краешком красных губ. Молодой человек на секунду опешил, потом вернул девушке улыбку.

– Хватит рассиживаться! – раздраженно сказала Диана и встала. – Я пошла на пляж. Кто со мной? Надо ловить утреннее солнце. Коля, допивай кофе и догоняй.

Антон вскочил, подхватил сумку с купальными принадлежностями и последовал за Дианой. Николай виновато закашлялся, осторожно поставил чашку на блюдце, кряхтя выбрался из-за стола и засеменил за женой.

Влада проводила их унылым взглядом.

– Хочешь, научу, как надо отвечать на его вопросы? – доверительно подалась к ней Кристина. – Пошли его куда подальше! – Она откинулась на спинку стула и захохотала, демонстрируя два ряда превосходных белых зубов. – Будешь с ним цацкаться, так он тебя раньше пошлет.

– Ты и Велехова туда посылаешь? – язвительно поинтересовалась Влада.

– Ха!.. Славка – другое дело. С ним шутки плохи. И вам не советую. Всегда надо помнить, кто в доме хозяин и чьи ботинки стоят на рояле… Слышь, тетя, – обратилась она к Эльвире, – одолжи папироску, Славка, вражина, все сигареты упер.

– Вот, берите, пожалуйста, – пробормотала ошарашенная Эльвира.

– Тьфу! Что за дрянь ты куришь, форменная отрава! Придется сгонять в магазин… Ладно, не чалься, так и быть, тебе тоже куплю. – Кристина глубоко затянулась и пустила собеседницам дым в лицо, глядя насмешливо на шокированных женщин. – А брательник ваш не хилых габаритов, – развязно продолжала она, – но труслив, заметно сразу, хотя бы по тому, как перед женой лебезит. И зря! Трусость мужчину не украшает, и телки таких не любят, только пользуются.

– Вот как? – пустила шпильку Эльвира. – Есть телки, которые любят всяких, лишь бы деньги водились.

– Намек твой понятен, подруга, – ничуть не смутилась Кристина. – Но в данном конкретном случае ты сильно ошибаешься. Скоро сама убедишься, а посему не стану бить себя пяткой в грудь… Эх, заболталась с вами. – Она встала и сладко потянулась. – Надо сходить за куревом, да и не худо на солнышке поваляться.

Она повернулась и пошла к воротам развинченной походкой, напевая при этом:

– «Мне не забыть, как страстно вы стонали…»

Сестры молча смотрели ей в спину.

– Да-а, колоритная особа, – выдавила Влада. – Тебе не кажется, что нам, выражаясь ее языком, надо рвать отсюда когти?

– Брось, из-за нее, что ли? – Эльвира презрительно поморщилась. – Расскажи лучше, чем тебя не устраивает общество Велехова? Коля мне с утра пораньше на тебя нажаловался.

Влада бросила на сестру тревожный уклончивый взгляд. Лицо ее омрачилось еще больше.

– Он тебе сказал, что у нас с Велеховым был роман?

– И что с того? Станислава, насколько я могу судить, это мало занимает.

– Да… как будто… – неуверенно проговорила Влада. – Наверное, ты права, мне постоянно что-то мерещится. Я, должно быть, придаю слишком много значения той давней истории, а Стас ее, скорее всего, начисто забыл.

– Еще бы! Если сосчитать, то прошло примерно семнадцать лет. Тебе тридцать семь, ему сорок. Да и мне столько же. Боже мой! Если так будет продолжаться – жизнь промчится мимо, не успеешь оглянуться! Давай сегодня жить медленно, а, Влад? Пойдем к морю и будем смаковать каждую минуту на этом дивном побережье. Ты чувствуешь, как пахнет жасминный куст? Хорошо-то как! Мне давно не было так хорошо!

Эльвира выбежала на середину сада, закружилась, раскинув руки и глядя в безоблачное небо. От столь интенсивного движения ее повело на бок, она потеряла равновесие и, возможно, упала бы, не подхвати ее хозяин дома, который как раз шел по брусчатой дорожке к террасе. Он был строго, по-деловому одет – в блестящих туфлях, наглаженных брюках и светлой рубашке с галстуком. В руках держал кейс, который выронил, когда ему пришлось ловить разгулявшуюся гостью; кейс от падения раскрылся, и из него вывалились документы.

– Ой, извините… – Эльвира пришла в сильное замешательство и неловко бросилась собирать листы. – Кажется, ничего не помялось… мне так неудобно… это из-за меня…

– Не стоит беспокоиться, – весело отвечал Велехов. – Я соберу, прошу вас… Как я рад, что вам здесь нравится. Мне так хотелось сделать приятное своему лучшему другу и его родным. Вы ведь знаете, мы дружим с Колей с детства. У меня никогда не было более верного и надежного друга, чем он. Владочка может подтвердить. У вас исключительные брат и сестра, Эльвира.

Влада от его слов сжалась и смотрела на него почти с ужасом.

– Вы уже завтракали? – продолжал Велехов. – А мне пришлось съездить по делам. Но теперь я совершенно свободен и весь к вашим услугам. Сейчас только переоденусь и провожу вас на пляж.

– Я слышала, у вас есть моторная яхта? – кокетливо спросила Эльвира, подстегнутая располагающим тоном собеседника.

– Конечно! Она уже в бухте, в полной готовности. Можем отправиться в морское путешествие. Побережье заслуживает того, чтобы осмотреть его со стороны моря. Вы увидите живописные скалы, старинные замки, средневековые крепости и сторожевые башни.

– Вот это уже без меня, – резко отозвалась Влада. – Терпеть не могу качки, тем более сейчас. Пошли, Эля, на пляж. Думаю, мы обойдемся без провожатых.

Велехов никак не отреагировал на ее выпад, постоял, глядя, как сестры выходят на улочку, ведущую к морю вдоль заросших буйной зеленью каменных оград, скрывающих прибрежные виллы, потом повернулся и пошел в дом.

Путь до пляжа не занял и пяти минут. Влада за всю дорогу не проронила ни слова, губы ее были плотно сжаты, лицо словно окаменело.

Эльвира, однако, ничего не замечала, ей было не до сестры. Почему-то мимолетное мужское объятие ее изрядно взволновало, должно быть оттого, что она уже забыла, когда в последний раз ее обнимал мужчина. У нее было не много романов, а если точнее, то всего два. Первые, юношеские, в счет не шли: отношения были платоническими, если не считать нескольких неумелых поцелуев. Все они, впрочем, как и последующие – взрослые, были неудачными; нет, никогда Эльвире не везло с мужчинами, даже в юности парни быстро переключали свое внимание на других девушек.

Эля каждый раз жестоко переживала: наверное, она жалкая, некрасивая, просто неинтересная как личность, раз мальчики так быстро к ней остывают.

Вот, вспомнила! Она сидела дома, в своей комнате взаперти, страдала в одиночестве и с горьким наслаждением растравляла свои раны, слезы ручьями текли по ее щекам, когда пришел Коля и беспардонно забарабанил в дверь.

– Элька, открой, – бубнил он. – Чего заперлась? Мои кроссовки у тебя под кроватью, отдай.

– Нечего было валяться на моей постели, козел! – запальчиво выкрикнула она. – Ходи теперь без кроссовок!

– Эй, полегче, я не один. Со мной Стас, так что прикуси язык. Гони кроссовки, мы торопимся!

Эля наскоро вытерла глаза, щеки и повернула замок в двери.

– Здравствуй, – с ходу без тени стеснения заговорил с ней Стас. – У-у! А что это мы такие зареванные? – Он смотрел на Элю прищурившись, с веселыми искорками в глазах. – Хорошенькой девушке не годится сидеть одной в темной комнате.

Тогда Станислав выглядел отлично: яркие голубые глаза освещали подвижное лицо, природные краски и нежная округлость молодости еще смягчали резкие черты, он был пропорционально сложен, худощав, но по-спортивному развит не в пример Николаю – тот с детства был неповоротливым увальнем, любившим поесть.

Стас был классным парнем – живым, заводным, отзывчивым, – Эля ощутила это на себе: он тогда не остался равнодушным к страдающей девушке, заставил ее пойти с ними на рок-концерт… да-да, она как сейчас помнит – концерт группы «Кино».

Как же она так напрочь все забыла? Ведь именно тогда, в свете юпитеров, под грохот музыки, под завораживающий голос Виктора Цоя, между ними пробежал связующий ток взаимной симпатии. Или это волшебник Цой наполнил их души одинаковым восторгом? Сердца вдохновенно рвались куда-то, неслись ввысь и падали, опаленные звездой по имени Солнце.

В конце восьмидесятых в московских Раменках, где жили Федотовы, было опасно ходить по вечерам: в каждом районе были свои братки, группировки и просто банды, поэтому Стас вызвался провожать Элю, когда возникала необходимость.

Воспоминания с логической последовательностью высвечивались в мозгу, словно из одного уголка памяти в другой услужливо открывались двери…

– Где же Антон? – спросила Влада.

Сестры скинули сланцы и пошли босиком по золотистому песку. Скорее это был не песок, а мелкий ракушечник; кожу на ступнях саднило с непривычки.

Влада, приставив руку козырьком ко лбу, озирала пляж. Берег лежал подковой, справа и слева возвышались заросшие сосновым бором утесы, образующие залив.

– Куда он подевался, негодник? Так и знала, что Диана будет с ним заигрывать. Ну почему Колька таким рохлей уродился? Не может даже жену приструнить. Придется звонить Антону на мобильный.

На пляже было много народу, в основном испанцы, но часто слышалась французская, русская и немецкая речь.

Сестры взяли платные лежаки и зонтик, стали устраиваться, одновременно названивая потерявшимся спутникам.

– Наверное, купаются, – заключила Влада. – Ладно, подождем, никуда не денутся. Мне придется лежать в тени, жалко, конечно, так хотелось как следует позагорать.

Она скинула короткий халатик и вытянулась на лежаке, прикрыв лицо соломенной шляпой.

Эльвира присела рядом:

– Влад, хочу тебя спросить кое о чем.

– Спрашивай. С чего так торжественно? – отозвалась та из-под шляпы.

– Ты помнишь, как я начала встречаться со Стасом? У нас только складывались отношения, я нравилась ему. Ты ведь знаешь, девушка всегда это чувствует.

– Может, и нравилась, только я здесь при чем?

– Мне он тоже нравился, очень, я уже была в него влюблена, мы даже целовались несколько раз. Потом он необъяснимо исчез, перестал встречать меня после тренировок, начисто пропал, испарился. А Колька так красноречиво отмалчивался, когда я спрашивала о Стасе, что любой бы догадался – появилась другая. Правда, мне было не привыкать, какой-то злой рок всегда уводил у меня мужчин.

– Как трогательно! Хочешь вышибить из меня слезу?

– Нет, хочу разобраться. Я тогда с тобой поделилась, сказала, что наконец-то нашла своего парня.

– По-твоему, я в состоянии помнить эпизоды чуть ли не двадцатилетней давности?

– А ты постарайся вспомнить! – Эльвира вдруг рассердилась. – Мне Коля сегодня сказал, что у тебя со Стасом был бурный долговременный роман. Так вот, по моим подсчетам, начало ваших отношений совпало с концом моего романа с тем же Стасом. Правда, это и романом-то не назовешь.

– Глупости! Мы стали встречаться гораздо позже.

Эльвире на колени упал большой разноцветный мяч. Подскочил парень, загоревший до черноты:

– Perdona, senora… gracias…

– Какие испанцы приятные, – отвлеклась Влада. – Быстрые, легкие, подтянутые. Я не заметила ни одного толстяка. Мужчины постарше с бородками-эспаньолками похожи на грандов со старинных картин. Кстати, где-то здесь неподалеку представляют рыцарские турниры. Надо обязательно съездить. Поедем втроем – я, ты и Антон. А Коля пусть сам развлекает свою вертихвостку.

– Боишься, Диана отобьет паренька? Как раз об этом я и хотела с тобой поговорить… Ты ведь нарочно отбила у меня Стаса, я сейчас поняла.

Эльвира словно наяву увидела себя и Стаса на дворовой скамейке. Они всегда сидели на этой скамейке, прежде чем расстаться до следующего дня. Скамейка стояла в глубине двора, почти скрытая свисающими ветвями деревьев. По вечерам, когда тускло светился одинокий фонарь на столбе у теннисной площадки, в укромном местечке сгущались фиолетовые тени, и можно было без помех обжиматься и целоваться допоздна в пестром сумраке московского двора. Эльвира явственно ощутила вкус тех сладостных поцелуев, горячие губы Стаса на своих губах, их молодую полноту и упругость, его яблочное дыхание… Летние вечера казались колдовскими, двор мерцал серебряным пятном, деревья черными гигантами тянулись в звездное небо…

Однажды Влада по пути домой заприметила знакомую парочку на скамейке, подошла и села рядом. Завертелся какой-то пустячный непринужденный разговор. Влада удивительно легко нашла общий язык со Стасом, они весело болтали, как старые друзья.

Эля с Владой были совершенно непохожи внешне, будто родились в разных семьях. Влада была хрупкая, точеная, ее отличала редкая изысканность форм и манер. Ей была присуща какая-то чудная невесомость; впечатление усиливали летучие пряди светлых волос и чистые голубые глаза, она вся словно светилась изнутри, казалась невинной и уязвимой. У многих мужчин при первом знакомстве с ней возникало настойчивое желание ее защитить.

Эльвира, напротив, была поджарой, мускулистой, с излишне развитыми плечами, какие бывают у пловчих, волосы у нее были мелко вьющиеся, цвета желудя, ржавые от постоянного пребывания в хлористой воде бассейна. Лицо ее могло бы показаться заурядным, если бы не синие лучистые глаза, выигрышно оттененные черными ресницами и бровями. Она, несомненно, обладала определенным шармом для ценителей характерных лиц, но не могла сразу привлечь к себе заинтересованного мужского взгляда, что без труда удавалось ее сестре.

– Ладно, дело прошлое, – сказала Эля. – Я не сильно-то и переживала. Сейчас вот вспомнила в связи с Велеховым. Как причудливо порой оборачиваются события. А говорят, что случайностей не бывает…

– Считаешь, что мы напоролись на него случайно? – задумчиво проговорила Влада. – Знаешь, если проанализировать собственные мотивы, то, возможно, ты права. Не скажу, что я нарочно отбила у тебя Стаса, но подсознательно меня нервировала ваша идиллия. Давай взглянем на вещи трезво, за давностью лет не стоит кривить душой: любая девушка не прочь отбить парня у другой. Это какой-то азарт с налетом зависти: почему он любит ее, а не меня, разве не так? Он, к твоему сведению, сразу повелся на мое кокетничанье с ним, так что мне сам бог велел прибрать его к рукам.

– А как же порядочность, честность, родственная любовь, наконец! Ты меня ни капельки не жалела?

– Ох, Эля, как ты все усложняешь! Подумаешь – сокровище. Да таких было пруд пруди! Вспомни, кем он был тогда. Салага, нищий, пара для тебя совершенно неподходящая.

– Да тебе-то зачем он понадобился?

– А я просто развлекалась. Сама не понимаю, почему развлечение затянулось на два года. Потом, естественно, я его бросила. И правильно сделала! – с негодованием повысила голос Влада, словно доказывала кому-то свою правоту. – На черта он мне сдался?! Нищий студент! На что он рассчитывал?! – Она перевела дух и продолжала спокойнее: – Появился Альберт – сопливым пацанам не чета, – сделал мне предложение… дальнейшая моя биография тебе известна.

Эльвира молчала, пересыпая золотые струйки песка из одной ладони в другую. Влада приподнялась на локте:

– Эля, я тебе поражаюсь, ты дожила до сорока лет и ничему не научилась. Мужчин нельзя принимать всерьез – состаришься раньше времени. Всю жизнь мужики тебя обставляли, неужели ты воображаешь, что хотя бы один из них мучился угрызениями совести?

На берегу чайки подняли гвалт, сбившись в пеструю стаю над каким-то предметом. Солнце добралось до колен Влады, она встала, чтобы передвинуть лежак в тень.

– А как же Антон? – возразила Эльвира. – Я не верю, что ты относишься к нему легко.

На лице Влады появилось упрямое выражение.

– Антон у меня вот где! – Она подняла вверх крепко сжатый кулачок. – В конце концов, я собственным горбом заслужила право иметь молодого красивого мужа.

– То есть альфонса, ты хочешь сказать, – не удержалась от колкости Эльвира.

– Вздор! Я просто оказываю ему поддержку, пока он учится, потом сам начнет зарабатывать. Да, я старше его, зато мудрее и могу управлять им как мне вздумается. Конечно, приходится применять дипломатию, но только затем, чтобы не дать мальчику наделать глупостей. Он мне еще потом спасибо скажет.

– Возможно… – с сомнением отозвалась Эля, – вполне возможно, что тебе удастся управлять юношей, но сможешь ли ты сладить с взрослым мужчиной?

Влада посмотрела на нее с подозрением:

– Велехова имеешь в виду? Знаешь, я думаю, если он затаил злобу за прошлое и намерен хоть как-то это обнаружить, значит, он просто псих, и нам не следует оставаться в его доме! Что я и сказала Коле! Позарился на дармовщинку!

Эля расхохоталась:

– Ой, мы с тобой навертели страшилок. Никакой он не псих, нормальный парень, мы с ним очень мило вчера побеседовали. Ерунда все это. Для него наверняка все быльем поросло, лично мне он не сделал ни единого намека. К тому же женским вниманием не обделен: Коля сказал, что у него кроме Кристины есть как минимум еще три любовницы.

– Надо же как развернулся, – покачала головой Влада. – Раньше он не был таким любвеобильным… совсем наоборот. – Она задумалась, но скоро заметила Антона. – Э-эй! Мы здесь! – помахала она рукой.

Антон шел по пляжу вместе с Дианой, она была высокая, статная, сияющая гладкой кожей, упругой белизной успевшего слегка порозоветь тела; на ней был купальник из двух едва заметных полосок ткани, зато все остальное можно было разглядеть без труда. Не менее великолепное тело Антона дышало здоровьем и силой. Вместе они выглядели как киногерои блокбастера.

– Вот дрянь, – процедила Влада, – выставила все напоказ. Ничего, я ее живо приструню, сама напросилась.

Антон увидел сестер, улыбнулся и помахал в ответ.