Фаворитка на всю жизнь

Глава 17

Илья

После этих слов, Оксана побледнела.

— Илья Романович, там семь машин и все битком. Даже если я захочу что-нибудь сделать, не смогу. Нас просто шапками закидают.

— Виктор, не волнуйтесь. Скажите ему, что я сейчас выйду. — сказала Разумовская.

— Нет. Пригласи его сюда. — ответил я, и Витя ушел.

— Сдурел? Или жить надоело? — закричала она.

— Одна ты к нему не пойдёшь.

— Вообще-то это мой брат.

— То-то ты фамилию сменила… Наверное, от большой любви к родственникам?! — парировал я, на что Оксана грозно поджала губы.

— Я надеюсь, ты не собираешься выяснять отношения? Не хотелось бы видеть, как тебя укокошат.

— Волнуешься за меня? — улыбнулся я, а она закатила глаза.

Спустя пару минут, в дом вошли три амбала, а за ними Яровой. Здоровый стал бугай…

— Ну здравствуй, сестрёнка! — оскалился он и сел в кресло, а потом перевел взгляд на меня. — Шикарно живёшь, Минаев. Думал, ты загнёшься от неразделённой любви. Ан нет. Королик вовремя подсуетился. А сейчас, смотри-ка, бизнес, домишка, охрана…

— Твоими молитвами… — прорычал я.

— Ой, только не надо на меня так смотреть. Надеюсь, ты не ждёшь извинений?

— Нет.

— Вот и хорошо. Мда… Нинулька, конечно, меня разочаровала. Но можешь не волноваться, я ее наказал. Хотя, если ты до сих пор испытываешь к ней глубокие чувства, то можешь поискать её на трассе, среди обслуживающего персонала дальнобойщиков. — усмехнулся он.

— Костя, зачем ты здесь? — подала голос Оксана.

— Ах да! Мы отошли от темы. Видишь ли, сестрёнка, нашего дражайшего родителя грохнули какие-то нехорошие люди. Я понимаю, что это тебя мало интересует, а вот мне хочется их найти.

— Причём здесь я? — опять спросила она.

— Я вел всё это время активные поиски. И вот, где-то месяц назад нашёл человека, который раньше работал с отцом. Он утверждает, что присутствовал на вашей с ним последней встрече, и что якобы ты знаешь какую-то историю, которую не нужно знать мне. Я хотел ещё тогда с тобой поговорить, но меня не было в городе. Вернулся пару дней назад. Хотел тебя искать…, а ты видишь, ц-к…, сама нашлась…

— С чего ты взял, что это как-то связано с убийством отца? — спросила она.

— Может и нет. Но поиски зашли в тупик. Возможно, это что-то даст. Так что мне очень хочется узнать подробности… — ответил он, но Оксана молчала. — Послушай, Ксюша! У меня очень мало времени. — сказал он, достал пистолет и положил на стол.

Увидев это, я дёрнулся в сторону Оксаны, но меня тут же схватили амбалы Ярового.

— Ну не надо, Илюша. Не дёргайся. Ато у меня ребята нервные, пристрелят ещё нечаянно. — сказал он мне, а потом перевёл взгляд на сестру. — Говори!

— Хм… Всё, почти, как тогда… — засмеялась она с болью в голосе. — Охрана, угрозы, пистолет… и Ярый!

— Ждёшь от меня братской поддержки?

— Нет. Уже лет двадцать не жду.

— Ну так, что же тебе за печаль? Рассказала бы мне страшную тайну, делов-то?! Или может, мне пристрелить Илюшку? Считай, сделаю тебе одолжение… Может найдёшь кого поперспективнее. — оскалился он.

— Я не хотела, чтоб ты страдал. Чтобы из-за меня погибли другие люди. Как и сейчас не хочу. Да и что греха таить, надеялась, что ты не станешь таким, как отец. Я тогда ушла из дома…, потому что услышала этот разговор и узнала, что он сделал. — сказала она, а у Ярового заходили желваки на скулах.

— Говори!!! — зарычал он.

— Катя… твоя девушка…

— Что? — спросил он, прочистив горло.

— У отца были на тебя серьёзные планы. Точнее на деньги Гурова. Он хотел женить тебя на его дочери. Катя мешала… Он поручил Ринату Алиеву разобраться. Думал, тот даст ей денег, и она уйдет в сторону. Но Алиев решил вопрос по-другому… В общем…, та авария, в которой Катя погибла, не была случайностью…

После этих слов Яровой вскочил с налитыми кровью глазами, схватил пистолет, резко перезарядил и приставил ко лбу Оксаны.

Я не смог вымолвить даже слова. Дыхание сперло от шока и страха за ее жизнь. А когда увидел, как она улыбнулась, думал, сошёл с ума.

— А вот теперь всё в точности как тогда… — сказала она, улыбаясь, а по щекам потекли слёзы. — Стреляй… — прошептала она. — Ты такой же как он!

Что она делает??? Совсем ополоумела?

Ярый держал пистолет крепко, но проступивший на лбу пот, выдавал его состояние.

— Стреляй…, ЯРОВОЙ! — сказала Оксана, и тут Костя резко опустил пистолет, пристально глядя ей в глаза, а я, наконец, выдохнул.

— Я рад, что ты тогда ушла и не коснулась всего этого дерьма. А мне уже оттуда не выбраться… — сказал он и, кивнув амбалам, пошел на выход.

— КОСТЯ! — крикнула Разумовская, кинулась к нему на шею и обняла. — Не надо, брат… Не убивай никого.

Он стоял, обняв ее одной рукой, со стеклянным взглядом, и мне даже показалось, что прослезился, а потом резко оторвал ее руки от себя, оттолкнул и, молча, ушёл.

Оксана рухнула на колени, закрыла лицо руками и зарыдала. Я подбежал к ней, поднял на руки, сел на диван, а ее посадил к себе на колени и стал укачивать, как маленького ребёнка.

— Успокойся, девочка моя… Всё хорошо… Ты молодец… — гладил я ее по волосам и по спине. — Ты очень сильная и смелая… И я очень рад, что ты не мужик… Ну всё, не плачь…

Она вцепилась мне в футболку и минут десять, не переставая, рыдала у меня на плече. Потом немного успокоилась и отстранилась.

— Какая я тебе девочка? Да еще и твоя! Давай прекращай эти сюси-пуси. И хватит меня обнимать! — встала она с моих колен.

— А че это ты покраснела? — подколол я ее.

— Ой всё, отвали. Пойду умоюсь. — ответила она и ушла в ванную.

Ну что ж… Надеюсь, гостей на сегодня больше не предвидится?! Теперь можно поговорить о деле.

Артём. (3 сентября)

Я стоял и смотрел на отъезжающее с Олесей такси. Внутри пустота. Душа вывернута наизнанку.

Мне нужно ее догнать, вернуть, поговорить, но как? Я сейчас сам себе противен… А видеть презрение в ее глазах сродни самоубийству.

Простояв ещё пару минут, я направился к своей машине. Возле колеса с водительской стороны, на корточках, прикрыв лицо руками, сидел Минаев. Заметив меня, он встал. В таком состоянии я не видел его никогда. Белое лицо, трясущиеся губы, красные слезящиеся глаза. Но меня это сейчас не трогало.

— Тёмыч… Это правда?… Мама…, Германия…, бизнес…, Наташа…?

Прозрение наступило мгновенно. Так вот зачем всё это было?!

Я ничего не ответил, просто смотрел ему в глаза.

— Почему ты не сказал?… ПОЧЕМУ??? — закричал Илья с надрывом.

— Куратов, Горев, Альянс…? — смог выдавить я, сглотнув ком в горле.

Вместо ответа он опять сел на корточки и снова закрыл лицо руками.

Я обошел его и сел в машину.

— Можешь забирать тендер. В моем лице у тебя больше нет конкурента… И друга у тебя тоже больше нет. — сказал я и захлопнул дверцу.

— Прости!!!.. Прости меня, брат!!! — кричал он.

Отъезжая, я видел, как Илья орал и ревел, словно раненый медведь, рвал на себе волосы, стоя на коленях. Но мне было всё равно.

Не знаю, сколько времени я колесил по городу. Домой ехать боялся. Если она там, то что ей говорить? А если ее нет, это ещё хуже…

Вернувшись, наконец-таки, домой, лавина отчаяния захлестнула ещё больше. Олеси не было. Был только спящий на диване Гоша и рычащий на меня Барон.

Прыгнув обратно в машину, я поехал к Вербовым. Женек и Юля были явно удивлены моему приходу, значит они не в курсе.

— Ребят, помогите мне! — заявил я с порога. — Олеся от меня ушла.

— А что случилось? — спросила Юля.

Смысла скрывать не было, поэтому я всё рассказал. Не успев договорить пару фраз, я почувствовал сильный удар в челюсть и привкус крови во рту, а потом услышал отборный мат.

— Не дай Бог, с девчонкой что-то случится! Тебя потом ни в одной клинике не соберут… — прорычал Женя и захлопнул дверь.

Я не возражал. Скорее всего, на его месте, поступил бы также.

Вернувшись в машину, я набрал Разумовской. Если Олеся не здесь, надеюсь, она у нее.

То, что я услышал в трубке, было ожидаемо. Радует только, что Леся в безопасности.

Полночи я метелил в тренажерке грушу и слушал, как воет Барон. Рано утром я позвонил отцу.

— Пап, пожалуйста, забери Барона! — сразу начал я.

— И тебе доброе утро! А что случилось? С Олесей поругались?

— Она ушла…

— Не понял. Как это ушла? Куда? — спросил отец.

— Совсем.

— Была веская причина? Ты ее обидел?

— Ты не представляешь как…

— И что, это никак нельзя исправить? — опять спросил он расстроенно.

— Нет. Она не простит.

Отец долго молчал, а потом со сталью в голосе сказал:

— Скоро заеду.

Закончив разговор, увидел сообщение, что Олеся появилась в сети. Набрав несколько раз, понял, что мне не ответят. Немного поразмыслив, написал ей сообщение.

Я: Лисёнок. Я знаю, что мне нет оправдания. Но прошу тебя, если можешь, прости… Ты сказала, что я не умею любить. Раньше я и сам в это верил. Но потом понял, как ошибался. Ты мне дорога. И я сделаю всё, что ты скажешь. Только прости.

P. S. Люблю…

Ответ пришел почти сразу.

Лисёнок: Не разбрасывайся напрасными фразами. Ты не знаешь значения этих слов. Если я действительно тебе дорога, больше никогда не появляйся в моей жизни.

Руки опустились окончательно. Но пойти против ее воли, я не мог. Написал в ответ: — Хорошо., но сообщение не дошло до адресата. Видимо, меня отправили в черный список.

Сегодня понедельник. Нужно идти на работу, но я не в состоянии. Позвонил своему юристу, чтобы Олесе перевели деньги по договору. Потом сообщил секретарю, что меня сегодня не будет. Взяв бутылку крепкого вискаря, направился в кабинет, но тут услышал, что кто-то вошёл в дом. Сердце быстро забилось от неверия. Неужели она вернулась? Но надежды рухнули, когда я увидел, что это Римма.

— Артём, что с тобой? — взволнованно спросила она, заметив мой вид. Взъерошенные волосы, помятое лицо с рассеченной губой.

— Римм, сегодня придут за котенком. Отдай. — только и смог сказать я.

— Где Олеся? — спросила она, проигнорировав мои слова.

Я ничего не ответил. Просто продолжил свой изначальный маршрут в кабинет, по пути к которому на меня рычал и лаял Барон. Уже через час я вырубился, разглядывая перед этим наше совместное фото. Видимо, бутылка вискаря и бессонная ночь сделали своё дело. Я не слышал, как приходил отец и Разумовская, как лаял Барон, как уходила Римма. Во сне я видел только ее. Лицо, глаза, губы. Ее нежные руки, жаркие стоны, горячий шёпот моего имени.

Господи! Как же я ее люблю! Почему я не сказал ей об этом раньше?! Зачем вообще повёз ее на этот вечер?! Идиот!

На следующий день всё-таки пришлось идти на работу. Оказалось, Минаев снял свою кандидатуру с тендера. Но мне, честно говоря, было плевать. Хотя чем ты собственно не доволен, Артём Александрович? Всё получилось, как ты и хотел. Тендер в кармане, никаких серьезных отношений у тебя нет. Ну а то что теперь волком выть хочется, это так, мелочи.

Дни потянулись медленной рутиной и всегда заканчивались одинаково. Стакан виски и наша с Лисенком фотография. Я не видел ее уже две недели. Можно, конечно, позвонить своему начальнику по безопасности, и уже через несколько часов, отчет будет у меня на столе, но я боюсь, что не выдержу и сорвусь к ней. А я обещал…

В субботу утром мне позвонил Богдан.

— Привет, Артём Александрович!

— Привет, Богдан!

— Я по делу. — сказал он серьезно.

— Говори. — ответил я, без особого энтузиазма.

— Олеся звонила. — начал он, и тут меня как молнией прошибло, а слух настроился на самые низкие частоты. — Просила, чтобы мы привезли ей котенка.

— Барон не отдаст.

— Мы сегодня со Златкой заедем. Посмотрим, как он на нее отреагирует.

— Хорошо. — обреченно ответил я.

Уже через пару часов, когда я опять сидел в кабинете, меня позвала Римма и сказала, что приехали Громовы. Зайдя в гостиную, я увидел, как Барон виляет хвостом и лижет Златке руки.

— Дядя Артём, привет! — радостно закричал этот белокурый тайфун.

— Привет, принцесса! — улыбнулся я.

— А мы с папой поедем к Олесе Максимовне в гости. Ты поедешь с нами? — спросила она, а у меня сейчас был медленный разрыв сердца.

— Нет, принцесса, я, к сожалению, не могу. Но ты обязательно передай ей от меня привет, хорошо? — выдавил я через силу.

— А-а, ну ладно. — улыбнулась она и взяла в руки кошачью переноску, в которой уже сидел Гоша.

Барон жалобно заскулил и убежал в комнату к Олесе.

— Тяжело бедолаге. — посмотрел ему вслед Богдан, а потом перевел взгляд на меня. — И не только ему.

— Да. — еле слышно ответил ему.

— Поговорить не пробовал?

— Бесполезно.

— А если побороться?

— Как? Завалить цветами и дорогими подарками? Или прийти, сказать, что всё осознал и так больше не буду? Думаешь, прокатит? — спросил я.

— Навряд ли. — ответил он, а потом пожал мне руку. — Ладно, мы поедем. Ты заезжай к нам завтра. Маринка твой любимый вишневый пирог хотела испечь.

— Окей.