Феномен ростовщичества

Процентная экономика. Демон «Матрицы».

«Есть поляны, бескрайние поля. Там люди даже не рождаются. Нас выращивают очень давно. Я сам не верил, а потом увидел собственными глазами, смотрел как мертвых превращают в питательную смесь и вскармливают живым. И вот, наблюдая за этой жуткой рациональной точностью, я осознал простую истину: что такое матрица?- диктат. Матрица - мегавирус, порожденный компьютером, созданный, чтобы подчинить нас...Вы все живете в мире грез. Добро пожаловать в пустыню реальности».

Из фильма «Матрица»

На рынке кредитов продаются деньги за деньги. Ценой продаваемых и покупаемых денег является ставка ссудного процента. Процент это - средства настройки рыночного механизма саморегуляции на тот или иной режим функционирования, который может быть устойчивым, неустойчивым, общественно приемлемым, может быть биосферно-недопустимым и биосферно и социально безопасным. Ведь процент по Векселю (1851 - 1926), - это «скорость роста задолженности».

Кейнс пишет: «Влияние изменения нормы процента на действительно сберегаемые суммы имеет огромное значение, но только действует оно в направлении противоположном тому, какое обычно предполагается».

Можно в качестве примера привести такую «метафорическую» модель типа «хищник-жертва» с экономической интерпретацией. Идея очень проста и наглядна - чем выше процентная ставка по кредиту, тем больше будет ростовщиков и рантье. Чем больше последних, тем ниже жизненный уровень. Собирать проценты становится не с кого, число ростовщиков уменьшается, возникают колебания. В эту «трофическую цепь» иногда включают часть «банкиров», которые тоже «ухудшают жизнь», и в которых иногда переходит часть ростовщиков. В такой модели «хищник-жертва» используется алгоритм выделения нормы процента как параметра порядка системы.

Фактически, норма процента в современной теории денег и кредита является основной. Видный экономист Дж. Хикс в книге «Стоимость и капитал» так формулирует проблему: «Что же все-таки определяет Норму Процента? До самого последнего времени экономисты единодушно ответили бы, что норма процента определяется спросом на «капитал» и его предложением... Значит ли, что капитал - это «реальный» капитал, в том смысле, что это конкретные блага и право распоряжаться данным количеством этих благ? ...Или «капитал» - это «денежный капитал» в том смысле, что представляет собой средства производства, которые можно ссудить; тогда это право распоряжаться данным количеством денег. От того, какое толкование мы примем, зависит очень многое... Процент - это цена, и, как всякая другая цена, должна определяться с позиций внутренне взаимозависимой системы цен. Проблема не состоит в том, чтобы определить норму процента in vacuo, - существует общая проблема определения цены в экономике, где практикуется заимствование и кредитование и где, таким образом, норма процента служит составляющей общей системы цен».

Без ответа остается и вопрос о том, почему собственность на капитал сама по себе может служить достаточным условием, обеспечивающим постоянный приток доходов.

Действительно, представим себе, что Вы взяли деньги у ростовщика под проценты, предоставив залог, прокутили и потратили их в своё удовольствие. Заимодавец требует вернуть долг и проценты. Вы напрягаете все свои способности и выплачиваете долг вместе с набежавшими процентами и зачастую теряете залог. В данном случае получается что, ростовщик - это безнравственный стяжатель. А вот другая ситуация. Вы, взятую под проценты сумму потратите на приобретение зерна в районах, где случился высокий урожай, и продадите его с большой выгодой в районах, где хлеб не уродился. После этого, вы возвращаете долг с процентами и, заработав приличную сумму сверх того на несчастии других, становитесь предпринимателем. А ростовщик трансформируется в благодетеля-капиталиста, способствующего предпринимательству. Ещё одна ситуация. Вы, взятую под проценты ссуду, употребите на закупку зерна, приобретение и установку мельницы. После этого, вы наймёте рабочих, перемелете зерно и продадите муку с большой выгодой всё тем же голодающим. Вы вернёте долг с процентами ростовщику, и превратитесь в капиталиста-товаропроизводителя. Ростовщик же, получивший всё сполна, как и в предыдущем случае, превращается, как по мановению волшебной палочки, в участника капиталистического производства, а процент становится уже вовсе не ростовщическим, а иной «категорией».

Мы неправомерно называем ссудный процент ростовщическим, если он не превосходит норму прибыли, получаемой на основе этого кредита в промышленности. В действительности же это случай умелого, аккуратного паразитирования, когда паразит старается не погубить свою жертву. Ростовщичество персонализирует экономические отношения людей. В первой схеме ростовщический доход гарантирован залогом, а потому кредитор сохраняет ростовщический доход и в случае краха проекта. Во второй схеме инвестор претендует лишь на часть дохода в случае успеха, при этом работает схема не паразитирования и получения дохода из ничего, а получения эквивалентной доли из реально созданного продукта.

Такая дуальность ссудного процента всегда была мощным раздражителем для людей реального производства. «Мы не против того, чтобы занимать деньги, мы также и не против банкиров. Мы только против попытки поставить кредит на место работы. Мы против всякого банкира, смотрящего на предпринимателя, как на предмет эксплуатации, т.е. как на объект ростовщического паразитизма», - говорил Генри Форд.

Возникающие в рассмотрении определения ростовщической нормы процента противоречия до сих пор ставит многих экономистов тупик. Еще 17 веке Папа Иннокентий ХI собрал крупнейших теологов и богословов-схоластов в Сорбонне, которые вынуждены были признать: «ростовщичество означает, что процент требуется к уплате не как объект дохода, а как объект права», «ростовщичество является получением процента на займ не в пределах фиксированного времени»!

Разделение экономики на два класса возникло в глубокой древности, когда Аристотель (384-322 гг. до н.э.) ввел для их обозначения два разных термина: «экономика» (хозяйственная деятельность, связанная с производством продукции и услуг, с созиданием) и «хрематистика» (искусство наживать богатство и делать деньги). Аристотель указывал: ««В искусстве наживать состояние никогда не бывает предела в достижении цели, т.к. цель-то здесь оказывается беспредельное богатство и обладание деньгами. Все занимающиеся денежными оборотами стремятся увеличить свои капиталы до бесконечности.» (Аристотель. Политика. СП б, 1911, стр. 25).

Разработка схем и способов обогащения и получения прибыли в настоящее время провозглашены основной целью теорий, которые ошибочно именуются экономическими, оставаясь по своей сути чистейшей хрематистикой. О существе таких теорий и основанной на них практике достаточно точно высказался Макс Амстердам: «Бизнес – это искусство извлекать деньги из чужого кармана, не прибегая к насилию».

Оправданием ссудного процента его адепты занимались всегда и до настоящего времени современная "экономическая наука" не видит ему альтернативы. Какие только доводы в защиту процента не приводились: это и плата за риск, и не полученный доход, и чистый доход на капитал, или, наконец, вознаграждение фактора-капитала.

Апологеты ссудного процента утверждают, что а) тот, кто ссуживает деньги, производит определенный труд по оценке инвестиционных проектов и осуществления выбора наилучшего; б) он несет риск невозврата долга; в) если это посредник (банк), то он трудится над привлечением средств для кредитования; наконец г) если заемщик согласен взять деньги, а кредитор согласен одолжить деньги, это значит, что у заемщика есть лучшие возможности для использования этих денег, чем у кредитора, следовательно, в рамках общества происходит более эффективное распределение средств с помощью механизма кредитования, поэтому процент есть плата за повышение общественной эффективности производства. Итак, процент включает в себя оплату трансакционных издержек привлечения и размещения средств, премию за риск и плату за повышение общественной эффективности производства.

Эволюция представлений о проценте связана с развитием науки о кредите. Существует ряд теорий кредита. Натуралистическая теория кредита первоначально обоснована видным английскими экономистами А. Смитом и Д. Рикардо. Этой теории придерживались представители так называемой исторической школы, экономисты Ж.Сэй, Ф. Бастия, Д. Мак-Куллох.

Основные постулаты экономистов натуралистической теории заключались в следующем: объектом кредита являются натуральные, т.е. не денежные вещественные блага; кредит представляет собой движение натуральных благ, и поэтому есть лишь способ перераспределения существующих в данном обществе материальных ценностей; ссудный капитал тождествен действительному, и поэтому накопление ссудного капитала есть проявление накопления действительного капитала, а движение первого полностью совпадает с движением производительного капитала; поскольку кредит выполняет лишь пассивную роль, то коммерческие банки являются лишь скромными посредниками.

Процент или "Прибыль на капитал" подразделялась обыкновенно, вслед за А. Смитом (1723-1790), на процент на вложенный капитал в трактовке Н. У. Сениора (1790-1864) и Дж. С. Милля (1806-1873) - "вознаграждение за воздержание" предпринимателя от расходования собственного капитала на текущее потребление - и на предпринимательский доход, принимающий форму платы за управление предприятием и несение определенного делового риска. "Одни и те же факторы - воздержание, риск, напряженный труд - требуют соответствующего вознаграждения и должны получить его из валовой прибыли. Три части, на которые, можно считать, разделяется прибыль, могут быть представлены как процент на капитал, страховая премия и заработная плата за управление предприятием". (Милль Дж. С. Основы политической экономии. Т. 2. С. 130.

2 Железнов В. Я. Очерки политической экономии. М., 1912. С. 1067-1068.

3 Сэй Ж.-Б. Трактат политической экономии. С. 58.).

Итак, представители классической школы и социалисты XIX в. приравнивали предпринимателя к капиталисту и считали, что кредит не создает реального капитала, который образуется в процессе производства.

Основные концепции капиталотворческой теории прибыли сформулированы английским экономистом Дж. Ло, тем самым создателем первых финансовых пузырей в Европе. В его концепции кредит отождествляется с деньгами и богатством. По мнению Ло, кредит способен привести в движение все неиспользуемые производственные возможности страны, создавать богатство и капитал. Банки он рассматривал не как посредников, а как создателей капитала. Ло принадлежит идея об организации эмиссионного банка, с помощью которого можно привести в движение все производительные силы общества и обогатить страну. Однако на практике эти идеи провалились,- лопнул «Пузырь Южных Морей».

Последователями и теоретиками капиталотворческой концепции в начале XX века стали западные экономисты И. Шумпетер, А. Ган, Дж. Кейнс и Р. Хоутри. Ган и Шумпетер считали банки всесильными, поскольку кредит создает депозиты, а значит и капитал. Они полагали, что кредит может быть безграничным, и поэтому безграничны создаваемые им депозиты и капитал. По их мнению, инфляционный кредит (т.е. кредит, способный к безграничному росту) является движущей силой воспроизводства, экономического развития и содействует постоянному экономическому росту. Поэтому их теория получила также название “экспансионистская теория кредита”. (Шумпетер Й. А. «Теория экономического развития» М., 1982. С. 281).

В целом, базируясь на капиталотворческой теории, Кейнс и его последователи обосновали принципы кредитного регулирования экономики, согласно которым кредит определяет экономическое развитие. Поэтому для того, чтобы стимулировать производство и потребительский рынок, необходимо способствовать расширению инвестиций путем снижения ссудного процента, что в конечном итоге увеличит производственный и потребительский спрос, снизит безработицу.

Кейнс приравнивал ссудный капитал к деньгам и определял уровень процента от количества денег в обращении. Согласно его более поздней концепции деньги влияют на процент, процент - на инвестиции, инвестиции - на производство, производство - на доход, а последний - на цены. (J. М. Кеуnes. Alternative Theories of the Bate of Interest. - Economical Journal, June, 1937.)

Капиталотворческая теория получает дальнейшее развитие в теории монетаризма, представителем которой являются М. Фридман, Р. Руза, А. Бернс, Ж. Рюэфф, О. Файт. Особо следует выделить концепцию монетаризма М. Фридмана, согласно которой основными инструментами регулирования экономики являются изменения денежной массы и процентных ставок, что дает возможность чередовать кредитную экспансию и

рестрикцию. Установление среднегодовых темпов роста денежной массы в сочетании с определенным уровнем процентных ставок позволяет влиять на динамику производства и цен.

Концепция процента как «платы за воздержание» нашла свое развитие в современной экономике в теории Маршалла «межвременных предпочтений». Он полагал, что индивиды проявляют разную степень терпеливости. Любой человек предпочтет получить гривну сегодня, чем гривну через год. Но если задать вопрос о том, ради какой суммы, уплаченной ему через год, индивид готов будет отказаться от получения рубля сегодня, ответ будет зависеть от индивидуальных предпочтений индивида. При этом если одного вполне устроит гривна десять копеек, то для другого и двух гривен покажется мало. Что произойдет со степенью удовлетворенности индивидов, если первый даст сегодня гривну второму, взамен обещания через год вернуть полторы гривны? Поскольку первый индивид ценит сегодняшний гривну так же, как рубль десять копеек через год, то перспектива получения через год полутора рублей явно повысит степень его удовлетворенности. Поскольку для второго индивида полторы гривны через год стоят меньше, чем 75 копеек сейчас, то получение сейчас рубля также повысит его удовлетворенность. Таким образом, добровольно будет заключена сделка, повышающая меру удовлетворенности обоих участвующих в ней индивидов. Следовательно, операция кредитования, способствует повышению степени удовлетворенности членов общества, не нанося никому вреда.» (Маршалл А. «Принципы политической экономии» М., 1983. Т. 1.).

Процедура, с помощью которой вычисляется сегодняшнее значение любой суммы, которая может быть получена в будущем, называется дисконтированием. Понятие, дисконтирования является центральным в формулировке проблем рационального выбора, которые подразумевают соотношение затрат и прибылей, разнесенных во времени. Такой подход решает проблему максимизации прибыли-выясняется, что прибегать к займу выгодно лишь тогда, когда процентные ставки меньше уровня дохода на инвестированный капитал. Перенося эти рассуждения на проблему общественного выбора, экономисты зачастую расходились во взглядах-сколь далеко проникает в человеческие отношения это понятие? Ряд эмпирических исследований теории и психологии общественного выбора свидетельствует, что индивиды в своей деятельности зачастую руководствуются весьма размытыми границами дисконтирования будущих событий.

Приведем сводку примеров, основанных на исследовании ряда независимых экономистов.Нормы временного предпочтения на краткосрочных временных интервалах существенно выше, чем на долгосрочных. Это утверждение иллюстрируется следующим экспериментом-опросом. Ряду лиц, выигравших в лотерею, предлагалось получить весь приз, равный 1000 долларам, через некоторое время, либо 900 долларов немедленно. Большинство согласилось на второе предложение. Но, рассматривая возможность получения 900 долларов через 12 месяцев, либо 1000 долларов через 13 месяцев, удалось выяснить, что практически все согласившиеся на получение 900 долларов немедленно во втором случае согласились ожидать более длительный срок.

Существует тенденция устанавливать более высокие нормы временного предпочтения для относительно небольших инвестиций по сравнению с крупными вложениями капитала. В рассмотренном ранее случае лотереи большинство предпочитает получить 5 долларов, нежели прождать год и получить 10 долларов. Но тот же самый индивид предпочтет ждать год, чтобы получить 10000 долларов взамен сегодняшних 5000.

Большинство индивидов устанавливают более высокие нормы временных предпочтений для призов и выигрышей в отличие от штрафов и наказаний. Так большинство людей не проявят желания ждать долгое время, чтобы получить приз в 100 долларов и лишь альтернатива получения суммы выше 150 долларов способна изменить сложившиеся взгляды. Однако штраф в 100 долларов за превышение скорости в большинстве своем имеет немедленное действие-перспектива его отсрочки с последующим увеличением до 125 долларов практически никого не прельщает.

Значительную роль в массовом сознании играет форма выражения призов и штрафных санкций. Так денежная форма оказывает наиболее существенное влияние на принятие решений. Означают ли результаты этих социологических исследований наличие иррациональности в поведении людей? Их непоследовательность?

Понимают ли люди, что творят, когда идут в процентную кабалу, может им и не стоит позволять беспрепятственно стремиться к личной выгоде? Идеи Бернарда Мандевиля и Адама Смита о том, что личная корысть каждого принесет процветание всему обществу, и о том, что эгоизм - естественное и главное побуждение «экономического человека» - служит интересам общества, даже если общественная польза его никак не заботит. Заемщик ведет себя так, чтобы максимизировать полезность получаемой ссуды при ограниченном доходе. Гипотеза о рациональности отражает главное содержание потребительского выбора - желание израсходовать заемные деньги самым эффективным способом. Идеального рационального потребителя, в том числе и потребителя ссуд, называют экономическим человеком (Homo oeconomicus).

Исследования поведения людей на рынке ссуд выявили целый ряд особенностей, каждая из которых отрицает рациональность их экономического поведения. Как показали исследования нобелевского лауреата Кеннета Эрроу (Arrow Kenneth, «I Know a Hawk...”, 1992), в большинстве своем люди склонны переоценивать информацию об эффективности использования заемных денег, которая им доступна. Принятие решений экономическим субъектом отличается тем, что они необратимы и поэтому становятся очень рискованными вследствие отсутствия объективных данных о вероятности того, что они приведут к желаемым результатам. Ростовщик не только торгует деньгами, но и риском их невозврата и потерей залога заемщиком.

Теория игр показала, что истинным источником неопределенности возврата заемщиком ссуды являются намерения кредиторов в максимизации процентной ставки.

Сам подход к принятию решений человеком, как получателем ссуды под процент, оказывается несимметричным. Решения, направленные на достижения выигрыша и направленные на избежание проигрыша принимаются по-разному, хотя содержание ситуации может быть идентичным (тут оказывается важной подача информации). Статистически достоверные результаты исследования данного эффекта (Kahneman, Tversky, «Prospect Theory ...», 1979) утверждают, что «отсутствие логики (у заемщика – авт.) оказывается явлением универсальным и устойчивым. Оно одинаково типично для самых рафинированных и самых наивных (вспомним финансовое банкротство Ньютона 1720 года и разорение веселого Лени Голубкова и миллионов его соотечественников после краха «МММ» в 1995 года).

При этом испытуемые сохраняют уважение к логике и стремятся оставаться последовательными в ответах на оба варианта проблемы».

Люди как заемщики заинтересованы в максимизации доходов всей жизни в целом, а не отдельного периода или года. Выгоды и затраты относятся к самым разным периодам, и поэтому индивид должен сравнивать сегодняшнюю ценность ожидаемых выгод с сегодняшней ценностью ожидаемых затрат. Ростовщика же интересует сегодняшняя максимальная прибыль по проценту. Приведение к настоящему моменту (дисконтирование) будущих выгод и затрат является здесь ключевым аспектом отличия интересов ростовщика и заемщика.

Ростовщичество есть использование асимметричности информации в ссудных операциях, поскольку заемщик не владеет полнотой информации о долгосрочной эффективности использования ссуды, в то время как кредитор располагает информацией о гарантии возврата ссуды и процентов через залог заемщика в настоящем. Ему проще дисконтировать результаты своей деятельности.

Для вдумчивого читателя сошлемся на источники, где он может почерпнуть для себя полезную информацию по процентной экономике:

Борисов Е.Ф. Экономическая теория М.: Финансы и статистика,1993г.

Долан Э. Дж. Микроэкономика, С.-Пб.: АО Санкт-Петербург оркестр, 1994г.

Кемпбелл Р. Макконнелл, Стэнли Л. Брю Экономикс М.,1992г. т.1,2.

Общая теория денег и кредита. Под ред. проф. Е.Ф. Жукова. Банки и биржи, ЮНИТИ, 1995 г.

Банковское дело. Под ред. Проф. В.И. Колесникова, Л.П. Кроливецкой, Финансы и статистика, 1996 г.

Учебник по основам экономической теории. Камаев В.Д. и коллектив авторов, “ВЛАДОС”, 1996 г.

Попытки западных экономистов исследовать экономические процессы в русле «чистой науки» вне социологии, политики и нравственности привели к формированию общественной науки «Экономикс». Американские учебники, по которым учат сейчас наших студентов, определяют ее как науку об использовании ограниченных ресурсов с целью максимального удовлетворения неограниченных материальных потребностей общества, которые не могут быть спрогнозированы.

Воистину, «измышленная нашими мудрецами наука политической экономии указывает царский престиж за капиталом». (Из «Сионских протоколов»).

Вот как излагает современные экономические представления о проценте Пол Хейне в книге «Экономический способ мышления». (М, Новости,1991): «В современном обществе ни у кого не вызывает сомнения оправданность оплаты процента за использование кредита. Мы платим деньги за то, что занимаем деньги. Займ - способ получить деньги, которые бы не заработали. Проценты есть та цена, которую люди платят за то, чтобы получить ресурсы сейчас, вместо того, чтобы ждать до тех пор, пока они заработают деньги, на которые эти ресурсы можно купить.

Текущее распоряжение ресурсами обычно тем выше, чем будущее распоряжение этими же ресурсами. Мы готовы, если необходимо, платить надбавку-процент - до тех пор, пока этот процент меньше того, что мы ожидали выиграть в результате займа...

Следовательно, появление процента в меньшей степени можно объяснить стремлением банкиров и других кредиторов к наживе и власти... О процентных ставках обычно говорят как об издержках на заем денег просто потому, что деньги являются стандартными средствами в распоряжении сегодняшними благами. ...Когда мы говорим о том, то люди заслужили и чего они не заслужили, то речь идет о морали, а не об экономике».

Однако, рассмотрение механизмов воздействия взымания ссудного процента на развитие и формирования общества, как мы пытаемся показать в этой книге, затрагивает все социальные аспекты жизни общества, его историю, экономику, экологию, законодательство, антропологию человека, его психологию, вопросы нравственности. «Экономические ценности должны быть соподчинены иерархически более высоким ценностям, и, прежде всего ценностям человеческой личности и ее свободе. Хозяйственная жизнь не может быть совершенно автономной, она подчинена нравственным началам» (А.Бердяев).

В 1931 году австрийский математик и логик Курт Гёдель доказал по этому поводу теорему «о неполноте», названную его именем. В соответствии с этой теоремой выявление системных ошибок невозможно, если исследователь остается в рамках рассматриваемой системы и не отказывается от ее исходных постулатов. Аксиоматика системы не является полной в пределах аксиом системы.

Интересно, что неполноту экономических теорий ссудного процента понимают и сами творцы «Экономикс». Нобелевский лауреат по экономике Ф.Хайек указывает: «В науках о человеке то, что по видимости предстает как сугубо научная процедура, по сути, является зачастую как раз ненаучным подходом; кроме этого в данных областях исследования есть определенные уровни, которых науке, как можно предположить, не превзойти. Поэтому чрезмерно доверять науке - или осуществлять контроль в соответствии с научными принципами за границами того, что собственно достигается научными методами - означает получить плачевные результаты». (Ф. Хайек. Претензии знания)

«Поразительный факт, при всём том гигантском и диспропорциональном значении, которое в нашей цивилизации уделяется деньгам, мы учим наших детей только одной операции с ними - подсчёту. Даже высшее химическое образование едва ли выходит за рамки изложения механизма формирования прибыли и процентного роста. Лично я являюсь доктором экономических наук и профессором по специальности "Финансы", но всё моё обучение сводилось к навыкам анализа финансовых состояний. Никто и никогда не учил меня, какая фундаментальная разница существует между процессом делания денег и наращиванием реального богатства, никто не объяснял мне колоссальное различие между созидательными и разорительными хищническими инвестициями. На самом деле, ответственное гражданское образование в вопросах экономики и бизнеса должно начинаться именно с разъяснения этих понятий и этих различий»,- замечает Дэвид Кортен, автор книги "Когда корпорации правят миром". (iisdl.iisd.ca/pedf/).

Сегодня в условиях глобализации, порожденной процентной экономикой, экономисты вновь начинают открывать для себя, что кривые спроса и предложения наиболее фундаментальные понятия экономического анализа - зависят от обязательств и убеждений, которые по своей сути являются моральными понятиями.

Ссудный капитал не принимает ни производительной, ни товарной формы, но находится все время в одной и той же денежной форме. Ссудный капитал имеет специфическую форму отчуждения. Отчуждение обычных товаров осуществляется в форме купли-продажи; отчуждение же капитала как товара происходит в форме ссуды. При купле-продаже товар переходит от продавца к покупателю и одновременно эквивалентная товару сумма денег переходит от покупателя к продавцу. Ссуда отличается от купли-продажи односторонним перемещением стоимости: капитал сначала переходит только от кредитора к заемщику, возврат же его с процентами происходит лишь по истечении определенного времени.

Способность давать прирост (процент) представляется присущей деньгам как таковым, т.е. вещи, не принимающей участия в процессе производства. Движение ссудного капитала создает видимость, что деньги обладают чудесной способностью к самовозрастанию совершенно независимо как от процесса производства, так и от процесса товарного обращения: деньги порождают деньги. А как мы помним, аристотелев тезис гласит «деньги детей не рождают» (pecunia pecuniam non parit).

Институт кредита с Ненулевым ссудным процентом с точки зрения теории игр (раздел математики) является игрой с ненулевой суммой, т.е. такой игрой, выигрыш в которой при любых возможных стратегиях сторон всегда предопределен только одной из них. В данном случае удельная платежеспособность всех без исключения физических и юридических лиц из общества, допускающего такой “кредит”, необратимо перетекает к корпорации кредиторов. В силу этого обстоятельства, хозяева глобальной корпорации ростовщических банков всегда могут заплатить монопольно высокую цену за всё; а в обществе всегда существует некоторый объем заведомо неоплатной задолженности, некоторым образом распределенный между всеми физическими и юридическими лицами, включая мелкие и крупные банки, не входящие в глобальную номенклатуру банков-хозяев этой игры. Только на фоне этой заведомо неоплатной задолженности могут преуспевать ограниченное число физических и юридических лиц, кому это дозволено заправилами этой “игры с ненулевой суммой”.

Еще в 17 веке Джон Локк в «Письме другу о ростовщичестве» отмечал: «Высокий процент вредит торговле. Выгода от процентов больше, чем прибыль от торговли, и это побуждает богатых купцов бросать торговлю и отдавать свой капитал под проценты, а более мелких купцов разоряет».

В то же время, в условиях системы процентного кредита заемщик вынужден изыскивать бизнес, который может принести прибыль, достаточную для выплаты процентов и удовлетворения собственных нужд. Бремя процентных платежей заставляет заемщиков обращаться к высокоприбыльным, но аморальным или бесполезным для общества видам бизнеса. Без давления процентных платежей, вероятность инвестирования заемных средств в легальные виды бизнеса была бы значительно больше.

Экономисты называют такое явление «поиском плохой ренты». "Деятельность, связанная с поиском ренты, может принимать различные формы: убеждения, использования денег, политики и прочих способствующих этому аргументов. Важной особенностью поиска ренты является то, что эта деятельность не является продуктивной. Люди, вместо того чтобы трудиться, производя полезный продукт и доход, тратят время, усилия и ресурсы на получение продуктов или доходов, которые уже были кем-то созданы" (Хиллман А. Х. Западноэкономические теории и переход от социализма к рыночной экономике: Перспективы общественного выбора // Экономика и математические методы. 1996. Т. 32, вып. 4.)

Если в системе присутствует ничем не ограниченный ссудный процент, то он, вызывая рост номинальной заявленной стоимости произведенного вне зависимости от динамики реального производства в натуральном учете объемов продукции, порождает некоторый объем заведомо неоплатной задолженности (т.е. цены растут быстрее, чем покупательная способность общества и спектр производства в неизменных ценах). Эта задолженность может быть погашена только прощением всего её объема или покрытием его дополнительной эмиссией денег в обращение общества.

Цена каждого товара, который мы оплачиваем, включает в себя процентную часть. Эта доля колеблется для товаров и услуг, приобретаемых нами в соответствии с величиной затраченного капитала. Несколько примеров из повседневной жизни, приведенных Маргитт Кеннеди при исследовании экономики Германии, наглядно иллюстрируют эту разницу. Доля издержек оплаты процентов по кредитам (капитальных затрат) в плате за вывоз мусора составляет 12%. В данном случае доля процентов относительно невысока, так как преобладающими являются расходы по заработной плате. Положение меняется для цены за питьевую воду и канализацию, для которых доля издержек оплаты процентов составляет уже 38 и 47%. Для платы за пользование квартирами социального жилищного фонда эта доля составляет уже 77%. В среднем доля процентов или капитальных затрат составляет для цен на товары и услуги повседневного спроса 50%. (М.Кеннеди. «Деньги без процентов и инфляции»)

Поясним содержание процента в цене товара таким примером. Вы идете в магазин покупать банку огурцов. В цене лежит процент, который заложен заводом- производителем, взявшим в банке (не с огурцами!) кредит на приобретение новой технологической линии по изготовлению жестяных крышек. Допустим, банк выдал кредит заводу за счет привлечения вкладов населения. Кто же тогда платит, кто выиграл или проиграл от того, что в стоимости банки огурцов содержится процент по кредиту банку? Ведь все же платят, ответит читатель. Да, оплачивают проценты все покупатели. При этом заметим, что торговые наценки по основным товарам массового спроса составляют 50-90% цены, а доля товаропроизводителя в цене реализуемого товара отечественного производства редко превышает половину - все остальное уходит в доходы посредников, контролирующих рынок.

Населения хранит свои сбережения в банках и им начисляются проценты на те суммы, которые они хранят в банках, вкладчики получают свои доли. На первый взгляд все справедливо, все платят и все получают. Но это далеко не так. Во первых, большая часть бедных слоев населения вообще не имеет счетов в банках. Таким образом, с них собирают дань все кто имеет деньги на счетах. Во вторых, размер получаемых процентов на вклады далеко не у всех превышает размер оплачиваемых процентов. И, тем не менее, в западной экономике такое явление получило название «демократизация долга и социализация риска».

Одно из наиболее метких опровержений солидарной ответственности предложил в этой связи Гаретт Хардин в знаменитом теоретико-игровом сценарии “трагедия общины”. В этом сценарии предполагалось, что каждый крестьянин будет иметь полную возможность, преследуя свой собственный интерес, выпускать пастись на общественное поле сколь угодно много скота. После того, как в некий достигнутый момент количество скота, пасущегося на пастбище, достигнет максимума, выпуск на пастбище каждой новой коровы будет неизбежно вызывать сокращение удоев молока с одной коровы. Но это снижение удоев будет происходить за счет всех, хотя каждый отдельный крестьянин может продолжать увеличивать свои удои за счет увеличения своего поголовья, причем так быстро, как только может, и быстрее, чем остальные. Таким образом, преследуя частную выгоду, он неминуемо способствует краху всех. Только решение об ограничении общего поголовья и - соответственно - скотовладельцев может предотвратить это развитие” (A.Gorz. Ktitik der oekonomischen Vernunft. Sinnfragen am Ende der Arbeitsgesellschaft. Berlin, 1989. S.75).

В действительности между теми, кто выигрывает при такой системе, и теми, кто платит, существует огромная разница. При сопоставлении получения и платы процентов для 10 одинаковых по численности групп ФРГ выясняется, что первые 80% населения больше платят по процентам, чем получают, 10% получают несколько больше, чем платят, а последние 10% получают в два раза больше, чем платят. Это в совокупности и есть та часть, которую потеряли первые 80% населения. Этот факт превосходно объясняет сущность механизма, может быть, самого важного, позволяющего богатым становиться все богаче, а бедных делающего все беднее.

Если мы более пристально посмотрим на последние 10% населения относительно их доходов от процентов, то снова столкнемся с феноменом показательного роста. Для последнего 1% населения доходы от процентов превышают в 10 раз доходы предыдущей группы, а для последних 0,1% более чем в 100 раз.

Как говорил Юлиан Тувим,- «богатство - это сбережения многих в руках одного».

Ссудный процент является основным, постоянно действующим источником инфляции. Кеннеди приводит данные по экономики Германии. В то время как федеральные доходы, валовой национальный продукт, а также заработная плата выросли с 1968 по 1982 год “только” в три раза (300%), то процентное бремя выросло более чем в 11 раз (1160%). долги и проценты по кредитам в народном хозяйстве росли быстрее, чем доходы. В среднем каждое рабочее место в промышленности Германии несет долговое бремя в размере 70-80 тыс. марок. Это означает, что 23% от средней стоимости рабочей силы выплачивается только по процентам. Процентная ставка обычно регулируется государством через Центробанк. Воздействуя на величину процентной ставки, государство способствует удорожанию либо удешевлению банковских кредитов, оказывая влияние на такие показатели как занятость и уровень инфляции. В результате, например, российское предприятие по сравнению со своим европейским или американским конкурентом платит в 2-4 раза более высокий процент за кредит.

Существование мощных резервуаров наднациональной валюты, находящихся под контролем международных валютных спекулянтов (в конце 80-х гг. количество долларов за пределами США составляло свыше 1 триллиона) оказывает растущее влияние на политику национальных банков, их усилия по финансовому контролю. Ни один режим фиксированного курса или зоны (валютного коридора) не выдержит того гигантского давления, которое может создать массивный приток или отток капиталов. Центробанки вынуждены поддерживать стабильность обменных курсов национальных валют. Например, в случае падения курса той или иной валюты неизбежно начнется спекулятивная игра на понижение, что в сложившихся условиях может привести к катастрофическому обесценению национальной валюты и к не менее стремительному оттоку инвестиций из данной страны. Предотвратить подобную ситуацию можно в том случае, если Центробанк и правительство будут последовательно осуществлять антиинфляционную политику, т.е. политику “дорогих денег”, посредством высоких процентных ставок и сокращения государственных расходов.

Пример реализации такой финансовой политики недавнеи прошлом России дает академик Сергей Глазьев: «Фактически после расстрела Верховного Совета и осуществления государственного переворота с конца 1993 г. до осени 1998 г. в России действовало внешнее управление экономической политикой государства, основные параметры которой разрабатывались экспертами МВФ и затем формально утверждались марионеточным правительством и Центральным банком в форме соответствующих заявлений об экономической политике.... В 1997 г. правительство, грубо нарушив Закон о федеральном бюджете, просто сократило государственные расходы на четверть за счет социальной сферы и инвестиционных программ, поддержки производства и науки, чтобы увеличить расходы на оплату процентов финансовым спекулянтам по гособязательствам, не выходя за пределы установленного дефицита бюджета... В то время как МВФ выдавал для поддержки российского бюджета ежегодно пару миллиардов долларов, нищающая на глазах Россия стала настоящим источником сверхприбыли для финансовых спекулянтов всего мира. Здесь, ничем не рискуя, можно было “заработать” 50% прибыли на операциях с ГКО, затем вложить эти деньги в закрытый аукцион по продаже крупного предприятия от 1/10 до 1/100 его реальной ценности, израсходовать затем немного денег на рекламный аудит для его “капитализации”, а затем перепродать по цене в 5-10 раз выше... Созданный механизм состоит всего из трех операций. 1. Минфин продает государственные обязательства под 30-100% годовых в зависимости от конъюнктуры рынка. 2. Иностранные спекулянты покупают рубли для приобретения ГКО, продавая доллары Центробанку. 3. Центробанк, эмитируя рубли на приобретение долларов, затем размещает купленную валюту в ценные бумаги иностранных государств, а также в краткосрочные депозиты в иностранных банках, доходность которых составляет 5-7% годовых. При этом гарантируется стабильный обменный курс рубля, свобода обмена рублей на иностранную валюту и вывоза капитала за рубеж... Огромный капитал - около 2 триллионов деноминированных рублей (или, по обменному курсу рубля на 17 августа 1998 г., более 300 млрд. долл. США), приближающийся по совокупной величине к годовому объему ВВП, за эти годы перетек из производственной сферы и сбережений граждан в спекулятивную и, в значительной части, за рубеж. Из этих средств до 400 млрд. руб. сосредоточены в обрушившейся “пирамиде” государственных ценных бумаг, до 80 млрд. руб. - в акциях приватизированных предприятий, до 210 млрд. руб. - в капиталах коммерческих банков, около триллиона вывезено за рубеж, огромные средства вложены в недвижимость удачливых коммерсантов. Для производственной сферы итогом этой денежно-кредитной политики стало разорение половины предприятий, которые убыточны, ликвидация оборотного капитала, пятикратное сокращение инвестиций и двукратное сокращение производства. Для граждан итогом этой политики стало обесценение сбережений в Сбербанке России в объеме, сопоставимом с годовым федеральным бюджетом страны в 1992 г., затем потеря еще свыше 20 трлн. руб. в разнообразных частных финансовых “пирамидах”. И, наконец, еще одна масштабная утрата сбережений в банках, обанкротившихся в результате финансового краха 17 августа 1998 г.».

В условиях режима повсеместно высоких процентных ставок имеет место удорожание инвестиций в производство, что ведет к росту резервной армии труда.

Процентная экономика ведет к инфляции. Инфляция содержит в себе скрытый налог. Правительство запускает больше денег в систему, и политики и бюрократы имеют больше денег, чтобы тратить их на любые проекты. Выпуск новых денег удешевляет существующие деньги, съедая их покупательную способность. Инфляция есть, фактически,– налог на ценность денег.

Ее крайняя форма - гиперинфляция становится на протяжении всей истории фундаментальной причиной смены государственного строя, войн и революций. Классическим примером является крах Вейнмарской Республики (1924-1933) и приход к власти Гитлера на волне антисемитизма, вызванного активными спекуляциями еврейских ростовщиков в Германии этого периода.

В1918 году инженер Готтфрид Федер опубликовал “Манифест к сломлению кабалы процентов” (1932 Издательство Фр. Эер Нахф. ГмбХ, Мюнхен, Москва, 2000), который вскоре после этого стал по сути духовным источником национал-социализма. Адольф Гитлер сам пишет в своей книге “Майн Кампф” об истории возникновения движения: “Впервые в своей жизни я стал свидетелем принципиального спора с международным биржевым и ссудным капиталом. После прослушивания первой лекции Федера меня немедленно посетила мысль о том, что найден путь к одной из важнейших предпосылок к основанию новой партии. Заслуга Федера заключается, по-моему, в том, что он с бесцеремонной жесткостью установил как спекулятивный, так и народохозяйственный характер биржевого и ссудного капитала с их извечной устремленностью к заветному проценту».

В самом конце Майн Кампф написано следующее - “Наша партия выступает за положительное христианство, но не связывает себя ни с какой конкретной верой. Она ведет борьбу с еврейским материалистическим сознанием в обществе”.

По условиям Версальского договора потерпевшей поражение в Первой Мировой войне Германии был выставлен союзниками счет по репарациям в 132 миллиарда золотых марок, что вдвое превышало весь национальный доход Германии и равнялось 33 миллиардам долларов. Мировая бойня унесла 10 миллионов лучших человеческих жизней под Верденом, в Закарпатье, на Марне и Соме. Германия предложила перемирие, захватив пол Европы. Однако, Америка кредитовала Англию. К концу войны она была должна Соединенным Штатам более 8 миллиардов фунтов стерлингов. Для сравнения отметим, что совокупные затраты Великобритании на постройку самого сильного в мире флота дредноутов в 1907 - 1914 гг. не превышали 50 миллионов фунтов. Англия кредитовала Францию, Франция кредитовала Россию, за кредиты надо было платить. При этом в кредитах Германии во время войны было отказано. На Парижской Мирной Конференции весной 1919 года главным плательщиком лидеры "большой четверки" в лице премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойда Джорджа, президента Франции Жоржа Клемансо, американского президента Вудро Вильсона и главы Италии Витторио Орландо назначили Германию, которая не могла возразить из-за разразившийся революции. По договору Германия не могла продавать свои товары по рыночным ценам, чтобы покрыть расходы по репарациям, и, поскольку правительство стало печатать больше необеспеченных денег, стоимость бумажной марки поползла вниз в 1922 году. Рейхсмарка перестала соответствовать золотому номиналу, денег оказалось больше чем имеющегося в наличии золота. Чтобы избежать гиперинфляции тогдашний президент рейхсбанка Шахт начал постепенно сокращать объем находившихся в обороте денег. Образовался дефицит денег, который привел к повышению процентных ставок за кредит, в результате уменьшились капиталовложения в производство, стали сокращаться производство и торговля, далее банкротство фирм, значительный рост безработицы. Когда Германия не смогла в дальнейшем вносить военные платежи, французская армия вошла на ее территорию и захватила индустриальный район Рур, где находились крупные рудники и самые важные железные дороги. К концу 1922 года цены превышали довоенный уровень в 1475 раз, а вскоре перевалили за один триллион от первоначального уровня. Менее чем за 2 года - с 1922 по 1923 год цена немецкой почтовой марки увеличилась с 20 пфеннингов до 500 миллиардов марок! Ростовщики повысили процентные ставки до 35 процентов в день! К 15 ноября 1923 года на пике инфляции американский доллар стоил 4,2 триллиона марок. Германия стала центром заключения коммерческих сделок для любого, кто имел доллары, фунты или твердую валюту. Уровень рождаемости в стране упал, уровень смертности, особенно детской, вырос до 21 процента, увеличилось число самоубийств среди взрослого населения.

Интересное свидетельство оставил знаменитый русский певец Александр Вертинский. В книге его воспоминаний «Дорогой длинною», на стр.175 читаем о Германии 20-х годов: “Приблизительно в этом же 1923-м или 1924-м году началась инфляция. Это была жуткая картина послевоенной экономической катастрофы. Немецкая марка катилась вниз с молниеносной быстротой. Настоящий «блиц-крах» Германии! Удержать ее не могли никакие силы, ни земные, ни небесные.

Немцы окончательно растерялись. Началась паника. Массовые самоубийства охватили Германию. Ловкие спекулянты скупали дома целыми кварталами, и немцы, как слепые, продавали их за ничего не стоящие миллионы, которые через несколько дней оказывались простыми бумажками. Огромные универсальные магазины, такие, как «Ка-Де-Ве», например, оказывались очищенными от товаров в одно утро. А к вечеру марка падала вниз на сто пунктов, и то, что было продано магазином за сто марок, нельзя было уже купить за тысячу. Пока немецкое сознание переваривало все это, тысячи людей, главным образом иностранцев, конечно, заработали безумные деньги. Один только мой знакомый, одесский коммерсант Илья Гепнер, имевший в кармане всего-навсего одну тысячу американских долларов, умудрился купить шесть домов и огромный «Луна-Парк» в Берлине.

Когда немцы, наконец, поняли, в чем дело, было уже поздно. Три четверти из них были разорены. Так начались первые годы их послевоенного существования. Берлин был весь покрыт сетью маленьких киосков, напоминавших лимонадные будочки. Из крошечных окошечек видны были только руки. Иногда это были большие, волосатые, иногда сухие, жилистые, часто смуглые. Над будочками красовалась надпись: «Вексельштубе». Это были менялки. Лавочки, где торговали деньгами. Потные, запыхавшиеся люди подлетали к окошечку, хрипло бросали несколько слов, из маленьких и больших чемоданчиков выбрасывали на прилавок целые кучи денег, перевязанных в пачки, и получали в обмен зеленые американские доллары. Или наоборот, разменяв одну десятидолларовую бумажку, получали из окошечка целый чемодан марок.

Знаменитый петербургский спекулянт, «банкир» Дмитрий Рубинштейн говорил мне с отеческой нежностью в голосе: “Хотите посмотреть моего ребенка?”. Особого желания у меня не было. Но, чтобы не огорчать отца, я согласился. Мы стояли около сквера. “Ваш ребенок здесь?” - спросил я, указывая на толпу игравших детей. Рубинштейн снисходительно улыбнулся. “ О, нет. Он у меня уже большой. Ему уже семнадцать лет. Это будущий гений. Да. Чтобы вы знали! Сегодня день его рождения. Я подарил ему это...- Он указал рукой на деревянный киоск с надписью «Вексельштубе». - Пусть ребенок приучается. У него такие способности! Скоро отца за пояс заткнет! ...”

Мы подошли к менялке. Оттуда выглядывало жирное молочно-розовое лицо, напоминавшее свежераспаренный человеческий зад. Пухлые руки с обкусанными ногтями лежали на прилавке. Плотоядный чувственный рот снисходительно улыбался. “Уходи, уходи, папаша. Ты мне мешаешь работать!” - строго прикрикнул на отца «ребенок». Мы отошли на цыпочках в благоговейном молчании...”

Дж.Г. Уэллс назвал ситуацию в Германии того времени «массовыми экономическими убийствами». В раз обнищавшее население стало требовать радикальных изменений в обществе, а далее появился на политической сцене Гитлер. Экономическое крушение Германии и огромное финансовое и психологическое бремя, которое легло на средний и рабочий класс проложили дорогу фашизму.

«Какое же это безумие, когда немецкий народ вложил в свою войну 150 миллиардов, сам себе за это наобещал платить проценты в размере 7,5 миллиардов и теперь ощущает себя в изначально предсказуемом неловком положении, отнимая у себя эти 7,5 миллиардов в форме фантастических налогов!»,- писал Готтфрид Федер в “Манифесте к сломлению кабалы процентов”

Национал-социалистская рабочей партия Германии приняла 24 февраля 1920 года программу из 25 пунктов, где главным пунктом выступало требование «уничтожение процентной кабалы». Немецкие промышленники самостоятельно начали активное кредитование военного производства под залог богатства, которое будет награблено в будущей войне. В 1939 году Гитлер начал отдавать эти кредиты.

Провидцем последствий разрушительных действий процентной экономики выступил Сильвио Гезель. Он написал в 20- х годах издателю берлинской газеты «Цайтунг ам миттаг» письмо следующего содержания: «Несмотря на то, что народы дают священную клятву заклеймить войну на все времена, несмотря на призыв миллионов «Нет войне!», вопреки всем надеждам на лучшее будущее я должен сказать: если нынешняя денежная система сохранит процентное хозяйство, то я решусь утверждать уже сегодня, что не пройдет и 25 лет, и мы будем стоять перед лицом новой, еще более разрушительной войны. Я очень отчетливо вижу развитие событий. Сегодняшний уровень техники позволит экономике быстро достигнуть наивысшей производительности. Несмотря на значительные потери в войне, будет происходить быстрое образование капиталов, которые вследствие избыточности предложения снизят проценты. Тогда деньги будут изъяты из обращения. Это приведет к сокращению промышленного производства, на улицы будут выброшены армии безработных... В недовольных массах пробудятся дикие, революционные настроения, снова пробьются ядовитые ростки сверхнационализма. Ни одна страна не сможет понять другую, и финалом может стать только война».

Международные банкиры во время как Первой, так и Второй мировой войны наживались не только за счет получения выгодных контрактов, но и за счет предоставления правительствам воюющих держав больших кредитов, усиливая тем самым их финансовую зависимость. Так, в результате Второй мировой войны долг США вырос с 43 млрд. долл. в 1940 г. до 257 млрд. долл. в 1950 г. (увеличение на 598%). За тот же период долг Японии увеличился на 1348%, Франции - на 583%, Канады - на 417%. "Знание - Власть!", № 7 (132), 2001 г.

Русско-японская война и революция 1905 года были, по мнению многих историков, развязанны с помощью средств финансовых кругов Англии, Франции, Германии и США. Только в США еврейские банкиры выделили правительству Японии на войну с Россией кредитную линию в сумме свыше 400 млн. долл. Главным спонсором врагов России был Яков Шифф.

Надеюсь, что читатель внимательно прочтет главу этой книге по глобализации современного мира и самостоятельно найдет аналогии проблемы пирамиды современного долга с описанным историческим прецендентом.

Кредит создает фиктивный спрос на товары и тем самым, с одной стороны, маскирует перепроизводство, а с другой - усиливает его. В периоды подъема, когда потребители покупают товары в кредит, фиктивный спрос, основанный на кредите, до поры до времени маскирует отсутствие действительного платежеспособного спроса на товары и поддерживает видимость “высокой конъюнктуры”. Но тем самым кредит дает толчок дальнейшему росту производства даже тогда, когда избыток товаров уже имеет место в скрытой форме. Следовательно, кредит усиливает перепроизводство.

В период с 1950 по 1985 год валовой национальный продукт вырос в Германии в 18 раз, задолженность - в 51 раз, а объём банковских операций - в 83 раза. Это означает, что банки получили несообразно большую часть национального богатства. Это является результатом сделок с колеблющимися процентными ставками, а также возрастанием объёмов спекуляций деньгами и валютой, вызвавшей стремительный рост платы брокерам.

Приведению непомерно разбухшей за счет процентов кредитного капитала в соответствие с производственным базисом ведет к насильственной ликвидации большой части долговых обязательств, массовых банкротств в условиях массовой неплатежеспособности, резкому сокращению кредита. В свою очередь это вызывает резкое повышение процентной ставки, массовое изъятие вкладов в банках и возможность банковских банкротств. Достаточно банкротства нескольких банков, чтобы вкладчиков обуяла паника, и они устремились в другие банки изымать вклады.

Массовые крахи банков объясняются тем, что в период кризиса обратный приток денег в банки сокращается вследствие неплатежеспособности заемщиков, а в то же самое время вкладчики начинают внезапно и в массовых масштабах изымать вклады. Крахи банков, обусловленные банкротствами промышленных и торговых предприятий, порождают новую волну коммерческих банкротств, так как ведут к потере вкладчиками-предпринимателями денежных капиталов. Банковские крахи особенно тяжело отражаются на мелких вкладчиках, лишающихся последних средств, которые они отложили на «черный день».

Взымание процента является методом перераспределения богатства, скрытым перераспределением денег. Действительно, деньги - средство обмена. Процент определяет интенсивность обмена, следовательно, тот, кто устанавливает процент, диктует скорость обмена и может мешать развитию свободного рыночного хозяйства, т.е. обмену товаров и услуг путем придерживания средств обмена, даже получать за это вознаграждение. Таким образом, по иронии судьбы происходит отток денег от тех кто имеет их меньше, чем ему нужно, к тем, у кого денег больше, чем им нужно. Это - хитроумная и эффективная форма эксплуатации. «...Монета - это чудо обмена, но она же надувательство на службе привилегий». (Фернан Бродель). Как мы увидим в дальнейшем, Бродель и не подозревал, что слово «надувательство» в его определении получило совершенно физический смысл в формировании современного «долгового пузыря» фиктивного капитала.

«Этой тайной несуществования власти, тайной великих политиков, также владеют и великие банкиры, которые знают, что деньги - это ничто, что денег не существует, и великие теологи и инквизиторы, которые знали, что Бог не существует, что Бог мертв. Это дает им невероятное превосходство». (Ж.Бодрийар. Забыть Фуко. СПб.: Издательство "Владимир Даль", 2000)

В ФРГ в 1982 году были исследованы 10 групп разбитых по уровням годовых семейных доходов по 2,5 млн. семей в каждой. «Сопоставление получения и платы процентов для этих 10 групп населения показали, что 80% из них больше платят по процентам, чем получают, 10% получают примерно столько же, сколько и платят, а 10% самых богатых получают примерно в два раза больше, чем платят. Это и есть в совокупности та часть, которую потеряли первые 80% населения. Этот факт превосходно объясняет сущность механизма, может быть самого важного, позволяющего богатым становиться все богаче, а бедных делающего все беднее».

В мировой экономике известно, что по мере уменьшения реального дохода вследствие пропорционального роста цен на оба блага потребитель увеличивает спрос на низшее благо. Так, например, повышение цены на хлеб проделывает такую большую брешь в бюджете беднейших рабочих семей и настолько увеличивает предельную полезность денег для них, что они вынуждены сократить потребление мяса и наиболее дорогих мучных продуктов питания; поскольку же хлеб продолжает оставаться самым дешевым продуктом питания, «который они в состоянии купить и станут покупать, они потребляют его при этом не меньше, а больше» (Маршалл А. Принципы политической экономии. М., 1983. Т. 1. С. 201). Поскольку в торговле наиболее оборачиваемые товары (продукты питания для широких слоев населения - хлеб, крупа, консервы, зубная паста, мыло, трусы, носки и т.д.) пользуются широким спросом, особенно со стороны бедных слоев населения, то реализаторам выгодно приобретать их в кредит. Стоимость кредита лежит в цене товара. Эксклюзивные дорогие товары имеют своего богатого покупателя и продаются медленно. Потому продавец вынужден, как правило, приобретать для продажи дорогие товары за свой счет. Его не давит процент, товар от «Гуччи» или автомобиль «Феррари» все равно найдет своего нувориша или политического выдвиженца маргинальных мировых экономик, возможно, современного ростовщика. Посему, за дорогие товары богачи не платят кредитную надбавку, в то время как за товары первой необходимости бедняки вынуждены оплачивать процентную надбавку, вызванную увеличением скорости продаж за счет увеличения цен. Кроме того, «Юридически система кредита касается как серийных вещей, так и моделей, и ничто не мешает вам купить себе «ягуар» в рассрочку. Тем не менее остается фактом и едва ли не неписаным законом, что роскошная модель оплачивается на месте, а вещь, купленная в кредит, вряд ли является моделью. Такова логика «стэндинга» - одной из привилегий модели является именно престижная расплата на месте, тогда как оковы кредитных платежей еще прибавляют к той психологической неполноценности, которой отягощена серийная вещь....». (Жан БОДРИЙЯР. «СИСТЕМА ВЕЩЕЙ» издательство «РУДОМИНО» МОСКВА, 2001.)

Если к этому добавить, что богатые пользуются кредитными карточками, обеспеченными процентными доходами рантье, то есть тратят доход будущих периодов, а бедные платят наличными, то становится понятным, что бедные оплачивают кредит богатых. Вот еще один скрытый механизм социального расслоения, заложенный в процентной экономике.

Вольтер сказал: «Вообще, искусство правления состоит в том, чтобы забрать как можно больше денег у одной части граждан, чтобы передать их другой».

Противоречия бедных должников и богатых кредиторов еще больше обостряет неразумная информационная экспансия западного мира, ежедневно пропагандирующего на планете высокие потребительские стандарты. С одной стороны, это побуждает африканцев, азиатов и латиноамериканцев покидать родину и устремляться в рекламируемый западный рай, пополняя массы люмпенизированных безработных, разрушая социокультурную среду, порождая этноконфессиональные конфликты. С другой стороны, процессы нового великого переселения народов с юга на север и с востока на запад провоцируют защитную реакцию европейцев, требующих от правительств поставить жесткий заслон перед миграционными потоками. В странах Западной Европы и в США ширятся и активизируются националистические организации. Растет этноконфессиональный сепаратизм, начинающийся с мирных заявлений интеллектуалов о предоставлении национально-культурных автономий, а завершающийся массовым социально-бытовым и вооруженным терроризмом, выдавливанием сотен тысяч людей с родины их предков. Эти процессы проявляются в разных регионах планеты и складываются в глобальное явление. В их основе лежат как материальные, экономические и психофизические, так и социокультурные, информационные факторы, большинство из которых зашифрованы в существе процентного экономического механизма имущественной сегрегации.

При этом за счет рекламы, симулированной процентной экономикой, происходит маргинализация творчества и науки, массовая идиотизация населения, обесценивание человеческого капитала. В гонке потребительства бессмысленно перемалываются человеческие (материальные и духовные), а также природные ресурсы.

«Оглупление политики, власти, науки идет параллельно с оглуплением предприятия; постоянное приведение в уныние и снижение знаний, ноу-хау в пользу идиотизации общественного языка, языка СМИ и науки, как мне кажется, оказывает большее маргинализирующее воздействие на бедных»,- пишет Серджо Болонья в книге «НОВЫЕ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ РАБОТНИКИ». Маргинализация процентного пролетариата происходит и потому, что при получении процентной ссуды некоторые заемщики не всегда заинтересованы в строгом соблюдении сроков погашения основной суммы кредита, так как не уверены, что будут в состоянии регулярно выплачивать что-либо сверх процентов, которые могут оказаться непомерными. Так они попадают в порочный круг ежемесячного погашения процентов, выделяя лишь незначительные суммы на погашение основного долга. Такое отношение рождает в процентном рабе состояние социального цинизма и адекватные ему модели поведения.

Воистину «...Это именно наши западные общества совсем недавно сделали из человека экономическое животное» Марсель Морс.

На протяжении всей истории человечества ростовщичество и взыскание процентов выступало одним из главных факторов отрицательного воздействия на демографические процессы населения разных стран мира. Несмотря на чудовищность исторических данных, об этом мало говорят. В результате ростовщического захвата земель и разорения крестьян в истории мы для разных стран наблюдаем низкий уровень потребления основной массы населения, падение уровня реальной заработной платы, дешевизну рабочей силы, высокие цены на хлеб, частые сообщения о голоде и стихийных бедствиях, приостановку роста населения, уход разоренных крестьян в города, большое количество безработных и нищих, голодные бунты и восстания, активизацию народных движений под лозунгами передела собственности и социальной справедливости, попытки проведения социальных реформ с целью облегчения положения народа, внешние войны с целью приобретения новых земель и понижения демографического давления.

В конечном счете, усугубляющаяся диспропорция между численностью населения и наличными продовольственными ресурсами приводит к экосоциальному кризису: для этого периода характерны голод, эпидемии, восстания и гражданские войны, внешние войны, гибель больших масс населения, принимающая характер демографической катастрофы, разрушение или запустение многих городов, упадок ремесла и торговли, высокие цены на хлеб, низкие цены на землю, гибель значительного числа крупных собственников и перераспределение собственности, социальные реформы, в некоторых случаях принимающие масштабы революции, установление сильной авторитарной власти.

Самым ярким примером является история Китая. В результате деятельности евнухов- ростовщиков, правящих при дворе императора династии Мин, в 1595 году голод поразил провинции Шаньдун и Хэнань. «Люди выглядели высушенными, непохожими на людей, - докладывал императору цензор У Цзы. – Они продают своих жен и дочерей ростовщикам на дорогах. Женщину цветущего возраста можно купить за 1 доу проса, мальчика десяти лет – за несколько монет. Младенцев бросают в канавы и каналы, а стариков оставляют на дорогах. На всем протяжении страны - умершие от голода, повсюду грабежи и разбой. Люди на дорогах едят человеческое мясо, и положение слишком ужасно, чтобы описывать его». Тридцатилетние восстания против евнухов- ростовщиков и войны принесли катастрофу, сравнимую по результатам с монгольским нашествием. «На местах поселений гуляет ветер, - писал современник. - Путнику негде пристать на ночлег, отовсюду доносятся стоны и плач, с полей тянет смрадом, дороги покрыты запекшейся кровью и лишь изредка наткнешься на калек с перебитыми ногами и руками». При взятии маньчжурами Янчжоу число убитых по данным «регистрации сожженных трупов» превысило 800 тысяч. По некоторым оценкам население Китая в начале XVII века составляло около 250 миллионов человек; к 1661 году оно сократилось до 105 миллионов!

После разгрома феодалов во время крестьянской войны и антиманьчжурской борьбы крупные землевладения распались, и китайские помещики стали владеть преимущественно средними и мелкими поместьями, но зажиточные верхи в сельской местности и в городах, а также чиновники снова занялись ростовщичеством и, пользуясь связями с органами власти, разоряли мелких собственников и крестьян, а сами богатели.

В Европе эпидемия Черной Смерти, в 1347 - 1351 годах разразившаяся в условиях, когда миллионы людей были ослаблены постоянным недоеданием, привела к гибели половины населения Европы. Именно этот период в Европе характерен высокими нормами ссудного процента и активизацией деятельности ростовщиков по обезземеливанию крестьянства.

Хотя все правительства социальной ориентации пытаются устранить неравновесие путём налогообложения, расходы на содержание растущего аппарата социальной бюрократии выражаются в форме растущих налогов. При этом редко учитываются потери времени и усилий, приносимые людям при столкновении с бюрократической машиной. Абсурдна денежная системы, которая сначала отнимает у человека его долю, чтобы затем вернуть часть этих денег крайне неэффективным образом за счёт выплат в системе социальных выплат (частичное освобождение от долгов, конверсия долгов, временные безвозвратные ссуды в целях снижения социальной напряжённости). Таков меркантелизм государства, поддерживающего кредитные институты, где законодательно запрещен нулевой процент!

В то же время, процентные выплаты ведут к авторизации власти. «Экономическое развитие требует накопления капитала, а это, в свою очередь, требует низких зарплат и высоких уровней сбережений. Этого положения легче достичь автократическому правительству, способному навязать свою волю людям, чем демократическому, учитывающему пожелания электората... В системе мирового капитализма отсутствуют силы, которые могли бы толкать отдельные страны в направлении демократии. Международные банки и многонациональные корпорации зачастую чувствуют себя более комфортно с сильным, автократическим режимом»,- отмечает Дж. Сорос.

Авторизация же власти имеет своим синонимом коррупцию и социальную демагогию, особенно в период выборных компаний. Во время предвыборных кампаний регулярно звучат обещания бороться с инфляцией, улучшать социальное положение трудящихся и поддерживать мероприятия по улучшению экологической обстановки. В условиях современной денежной системы осуществить всё это в комплексе невозможно, поскольку взимание процентов не позволяет контролировать объем денежной массы. В большинстве стран монополия на выпуск денег принадлежит центральному правительству. Поэтому в настоящее время все "демократические" правительства, политики, банки и экономическая Система являются ответственными за возникновение большинства проблем, вызванных ростовщической денежной Системой.

«Можно ли еще говорить об экономике? Эта ее кажущаяся актуальность не имеет более того смысла, как в классическом или марксистском анализе. Ибо ее движущей силой

не является более ни инфраструктура материального производства, ни суперструктура; это - распад структуры стоимости, дестабилизация рынка и реальной экономики, триумф экономики, освободившейся от идеологий, от общественных наук, от истории, триумф экономики, освобожденной от экономических законов и предоставленной чистой спекуляции, виртуальной экономики, свободной от экономики реальной (конечно же, не в реальном, а в виртуальном смысле, но ведь сегодня правит бал не реальность, а виртуальность); это - триумф вирусной экономики, сходной с другими вирусными процессами... Свежей иллюстрацией этому служит дискета с информацией о СПИДе, которая сама содержит вирус, разрушающий компьютеры...» (Жан БОДРИЙЯР «СИСТЕМА ВЕЩЕЙ» издательство «РУДОМИНО» МОСКВА, 2001).

«Капитал, который не создает постоянно новой и лучшей работы, бесполезнее, чем песок. Капитал, который постоянно не улучшает повседневных жизненных условий трудящихся и не устанавливает справедливой платы за работу, не выполняет своей важной задачи. Главная цель капитала - не добыть как можно больше денег, а добиться того, чтобы деньги вели к улучшению жизни», - говорил Генри Форд.