В первый день августа 1947 года в Париже по одной из набережных Сены прогуливались два человека. Один постарше, одетый в полувоенный френч с пустыми петлицами и без погон. Второй значительно моложе, в спортивной куртке и легкомысленном кепи. Позади этой пары, в десятке шагов, следовали двое офицеров в штатском. В том, что это военные, не возникало ни малейшего сомнения – слишком уж нелепо выглядели они в гражданской одежде. Офицеры делали вид, что рассматривают окрестности и старательно отворачивались от прогуливающихся господ.
– Вы просите невозможного, – сказал господин во френче. – Я министр юстиции, но не французский суд.
– Согласие президента получено, – ответил его молодой спутник. – Слово только за вами.
Они остановились у парапета набережной. Сопровождающие их офицеры тут же достали из карманов газеты и уткнулись в них, делая вид, что увлечены чтением.
– Скажите, почему я должен выполнить вашу просьбу. Приведите хотя бы один веский аргумент.
– Я готов хорошо заплатить, – неуверенно ответил молодой человек.
– Заплатить? – улыбнулся пожилой господин. – И сколько же?
– Сто тысяч долларов. Это все, что у меня есть.
– Неубедительно. Продолжайте. Хотя, не скрою, в эти непростые времена деньги Франции пригодятся.
Молодой человек помолчал, а потом произнес:
– У меня только один веский аргумент. Фердинанд Порше – мой отец, мсье.
Фердинанд Порше