Фея придёт под новый год

Пролог

- Разыскивается за десять тысяч солидов графиня Миэль Слейтер, - прочитал по слогам один из гвардейцев, приклеивая объявление о поимке преступника, и добавил с изумлением: – Такие деньжищи за бабу? Что она могла натворить?

Сон мигом соскочил, и я замерла, вжавшись в стену. Только бы они не заметили меня… только бы не заметили…

Я сидела в каменном тупичке между двух домов и умудрилась задремать, дожидаясь рассвета. Непростительно, Миэль! Ты могла проспать отправление корабля! Или тебя могли поймать, как сонную курицу!   

- Ведьма, - произнес второй гвардеец со знанием дела. – Убила мужа и покушалась на самого короля.

Убила мужа… Воспоминания обрушились на меня волной.

Спальня, где графине Слейтер полагалось провести первую брачную ночь… Я сжимаю в руке тяжелый подсвечник и отступаю к двери, глядя на бледное, неподвижное лицо мужа, лежащего в постели, убранной розами и лилиями… Убийца, я – убийца…

Но я не покушалась на короля… Вернее, не думала, что так всё произойдёт…

- Зачем тогда за неё награда? – удивился первый гвардеец, разглаживая объявление. – Прибили бы – и делов. А тут написано, что требуется живой, не сметь причинять увечий.

- Красивая, - лениво протянул второй. – Поэтому. Говорят, была любовницей короля. Найдут, а потом… прибьют. При попытке к бегству.

Гвардейцы захохотали, а я ещё сильнее вжалась в стену, хотя теперь никто не узнал бы во мне блистательную графиню Слейтер. Где платье из кружев, в котором я танцевала на празднике по случаю помолвки? Где свадебный наряд из серебряной парчи?.. Туфельки, которые украшали жемчугом и драгоценными камнями лучшие королевские ювелиры? Сейчас на мне были простая бумазейная юбка и кофта, полосатые чулки и поношенные туфли, а волосы я упрятала под чепец, не позволяя выбиться ни одной прядочке. Чтобы никто не узнал… Никогда, никто…

 - На портрете как-то она не очень, - засомневался первый гвардеец. – Точно – красавица?

- Я слышал, она сложена, как богиня, - ответил второй и сплюнул. – И читай, что здесь: «Глаза зелёные, волосы золотистые, кожа - белая». Для женщины большего и не надо.

Хорошо, что ещё не рассвело! И никто не разглядит, какого цвета у меня глаза!.. Но я всё равно опустила край чепца, прикрывая лицо.

- Ну да, - согласился его товарищ. – Вот бы найти её первым.

Посмеиваясь и болтая о ведьме и награде за мою голову, гвардейцы подхватили ведерко с клеем и пошли вверх по улице, в центр города.

Когда их голоса затихли, я выглянула из своего убежища. Небо посветлело и на востоке стало розовым. Скоро рассвет, а на рассвете «Звезда морей» уходит из столичной гавани на север. Туда, где никто не станет искать графину Слейтер - ведьму и беглую преступницу… Которая настолько дорога его величеству, что строго приказано «не причинять увечий».

Только тут я поняла, как продрогла и проголодалась. Я поднялась и запрыгала на месте, чтобы хоть немного согреться. С едой придется повременить – у меня лежала в узелке лепешка, но ее лучше съесть потом, когда я буду на корабле.

С опаской я рассмотрела изображение злодейки графини Слейтер на грязном бумажном листе, криво наклеенном на стену. Совсем не похоже на меня. Срисовывали со свадебного портрета, и даже не забыли изобразить тиару и колье. Наверное, считают, что я буду разгуливать по улицам, увешанная драгоценностями.

Я сорвала объявление и порвала его, разбросав клочки, а потом побежала к пристани.

«Звезда морей» отчаливала на рассвете, и я хотела забраться на корабль в самую последнюю минуту, чтобы уже никто не смог меня остановить.

- Чуть не опоздала, малышка, - проворчал матрос, стоявший у трапа.

Я не ответила, показав ему проездной билет.

- Проходи, - велел он. – Устраивайся, где найдёшь место. К бортам близко не подходи. Если тебя смоет в море, никто и не заметит.

- Благодарю, - прошептала я, ступая на шатающуюся палубу.

Меня сразу замутило, и я поторопилась устроиться рядом с другими пассажирами, запахнув пальто и ещё ниже опустив края чепца.

- Все собрались, капитан! – гаркнул матрос, отвязывая веревки.

Я смотрела, как между кораблем и пристанью увеличивается темная полоса, и убеждала себя, что прежняя жизнь осталась позади. Мне хотелось забыть всё, что связывало меня со столицей, с моим богатым замужеством и… тем, что произошло сразу после свадьбы.

Нет, я не испытывала жалости, вспоминая о муже. Негодяй, какой же негодяй! Я заново пережила тот стыд, и страх, и ужас, когда узнала, для чего нужно было наше венчание. Ни о каких чувствах и речи не было. Миэль – ценный приз, подарок судьбы, а точнее – поросёнок, которого откармливали к Рождеству и которому чесали спинку, чтобы довольно похрюкивал.

Только я не пожелала быть поросенком, поданным к столу под горчичным соусом. Я пожелала быть свободной. И теперь… никто меня не получит.

Море было спокойным, но и в его спокойствии я чувствовала опасную силу. До Монтроза – неделя или две пути, если не помешает шторм. А потом корабли перестанут выходить в плаванье до февраля, пережидая сезон бурь. Так что попасть домой я смогу не раньше весны, и зиму мне придется провести в Монтрозе – далеком провинциальном городишке. Ну и хорошо. Никому и в голову не придет искать меня там. К весне я смогу подзаработать денег и уплыть туда, где живут мои родные. Они и не знают, наверное, что я жива.

Глава 1

Фея-удача, о которой говорил капитан, оказалась непугливой, и «Звезда морей» прибыла в Монтроз вечером, в первый день зимы. Маяк освещал дорогу, и мы уверенно вошли в бухту, а потом причалили.

Неужели, берег?.. Я, шатаясь, спустилась по сходням и сразу же села на груду каких-то деревяшек, приходя в себя.

Почти всех пассажиров встречали родные. Я смотрела, как люди обнимаются, целуются, плачут и смеются, и мне было грустно. Я смогу увидеть своих родных в лучшем случае через несколько месяцев. И всё равно никто не будет ждать меня на берегу, когда я приеду. Но от этого моя встреча с мамой и братьями не станет менее радостной.

А пока надо думать о предстоящей зиме. И о том, как добраться до какой-нибудь гостиницы. Приличной и не особенно дорогой. Потому что денег у графини Слейтер оставалось совсем мало. Но сегодня я засну – наконец-то! – на твёрдой земле, в настоящей постели. Отдохну, а завтра займусь поисками работы. Мне необходим тихий дом, где я смогу спрятаться на зиму, и добрые хозяева. И не жадные, самое главное.

 Пошел снег – первый в этом году. В столице в это время деревья ещё не сбросили листву, но Монтроз находился севернее, и зима приходила сюда раньше.

Я подставила ладонь, любуясь легким танцем снежинок. Всё будет хорошо. Главное – я свободна. А его величество пусть ищет свою фею-удачу.

Пристань опустела, ноги у меня начали замерзать, но я никак не могла найти сил, чтобы подняться. Мне до сих пор казалось, что деревянные мостки пристани качаются подо мной. Посижу немного… ещё не так уж и поздно…

Часы на ратуше пробили семь вечера. Маяк мигнул желтым глазом и разгорелся ещё сильнее.

По сходням вразвалку сошел капитан, заметил меня и сурово произнёс:

- А вы что тут расселись, барышня? Здесь вам не столица. Мигом отправляйтесь домой, иначе найдете приключений на свою… голову, - он замялся на секунду, подыскивая более приличное слово.

- Меня не встретили, - сказала я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно жалобнее. – Вы не подскажете, где здесь недорогая гостиница? Наверное, за мной приедут завтра…

- Идите по набережной, - махнул рукой капитан, глядя на меня с неодобрением, - на повороте будет трактир мамаши Пуляр, там можно переночевать юной девице. Поторопитесь. Пристань ночью – место опасное.

- Да, конечно, - прошептала я, вставая.

Землю под моими ногами опять повело, но я сделала шаг, другой и поплелась в указанном направлении.

Фонари вдоль набережной не горели, и жилых домов тут почти не было. А те, что были – больше походили на сарайчики и стояли глухой стеной к морю. Слева от меня чернели стены домов, справа колыхалось море – такое же черное, а между этими темными пятнами пролегала белая дорожка - снегопад все усиливался, и я то и дело смахивала с ресниц налипшие снежинки. Отдохнуть, а потом – на поиски работы… Но сначала – отдохнуть… Поесть и выспаться в постели. И помыться, если совсем мечтать.

Плеск воды и тихие мужские голоса, доносившиеся откуда-то снизу, заставили меня замереть.

- Лодку держи, - расслышала я низкий, рокочущий голос – так мог бы говорить лев, если бы обрел дар человеческой речи. – Давай сюда…

Я поспешно отступила в тень дома, потому что прямо на деревянные доски улицы вылез мужчина, тащивший большой мешок. Мужчина швырнул его на землю, а сам исчез внизу. Я хотела уйти, но в это время мужчина появился опять – с другим мешком.

Вряд ли мужчина хотел, чтобы его видели. Иначе причалил бы у пристани, где горели фонари, и не надо было возиться в темноте.  

Прижавшись к стене, я постаралась стать такой же незаметной, как чёрный покосившийся дом. Мужчина принес уже третий мешок, и до меня донесся слабый, но такой знакомый аромат пряностей – это был черный перец. Душистый и дорогой товар. Монополия на торговлю перцем принадлежала королевской корпорации, а значит, передо мной был контрабандист. И вряд ли он обрадуется, если обнаружит свидетеля, пусть и случайного.

Я стояла, затаив дыхание. Рано или поздно, мужчина уйдет. Надо только подождать. Что-то мягкое прижалось к моей ноге… Крыса?! Я еле сдержала крик, но это оказалась не крыса, а кошка. Кошка подошла ко мне и тёрлась, выпрашивая ласки. Очень не вовремя!

- Приятно работать с вами, господин де Синд, - раздался другой голос – дребезжащий, резкий, в котором чувствовались и заискивание, и ехидца. – Всё ровненько, по плану… С вас триста солидов.

Триста солидов! Вот так цена! На эти деньги я смогла бы одна нанять целый корабль и уплыть домой. Кошка у моих ног мурлыкала всё громче, и я испугалась, как бы её мурлыканье не услышали на берегу.

- Без имён, - хмуро пророкотал мужчина, вытаскивая очередной мешок.

- Боитесь? – хитро спросил тот, кто сидел в лодке. – Ну да, стоит мне заговорить - и все ваши богатства конфискуют, а детки отправятся просить милостыню. Все шестеро, - лодочник захихикал так мерзко, что даже мне стал противен, хотя я не видела его и ничего о нем не знала. 

- Так и есть, - спокойно ответил мужчина с мешками, - но меня ещё надо поймать, а тебя точно найдут со свернутой шеей. Не веришь?

Я не успела понять, что происходит, но в темноте началась возня, а потом кто-то захрипел, словно его… душили.

Глава 2

Дом господина де Синда я нашла без каких-либо сложностей. Мамаша Пуляр была права - второго подобного дома поблизости не было. Добротное строение в три этажа, с черепичной крышей и коваными флюгерами, стоящее на краю улицы, всем своим видом заявляло, что здесь живут важные господа. Правда, я не увидела ни ограды, ни сада вокруг – только пару чахлых рябин и несколько кустов сирени. Окна наглухо закрыты ставнями, и лишь над крыльцом горел фонарь, подвешенный на металлической цепочке.

Сразу за домом, на скале, стоял маяк, и было слышно, как тяжело и глухо бьется о берег море – вздыхая и ворочаясь, словно огромный зверь. Время от времени у подножья маяка взрывалась белопенная волна – будто снежинки, падавшие с неба, меняли направление и летели обратно в небо.

Но наблюдать за великолепным и грозным зрелищем было холодно и немного страшно. Я поёжилась и, утопая по щиколотку в рыхлом снегу, добралась до крыльца, поднялась по трем ступенькам и постучала. Сначала осторожно, а потом – сильнее, потому что никто не спешил мне открывать.

Если меня не впустят, придется возвращаться к мамаше Пуляр. И оставалось только надеяться, что у меня хватит денег, чтобы оплатить комнату, и что свободная комната будет в наличии.

Когда я уже совсем потеряла надежду и собралась идти обратно, за дверью послышались шаги, а потом заскрипели засовы.

Дверь открылась, и я увидела женщину средних лет – высокую и полную, в гладком без вышивки и кружев белом чепце с отворотами. Она вытирала руки фартуком и смотрела на меня неодобрительно – совсем как мамаша Пуляр.

Я тоже окинула её взглядом. Явно не хозяйка дома. Слишком просто одета. Учитывая забрызганный фартук и гладкий чепец без кружев - служанка. Так что ничего страшного, что там болтала трактирщица. Служанки в этом доме есть, и они неплохо себя чувствуют, судя по воинственному виду этой привратницы. Значит, я тоже неплохо приживусь.

- Нам ничего не нужно, барышня, - тем временем сурово сказала женщина в чепце. – Доброго вечера!

Она хотела закрыть двери, но я успела поставить ногу между дверью и косяком.

- Прошу прощения, но я ничего не продаю, - сказала я с достоинством. – У меня письмо от настоятельницы монастыря Святой Клятвы. Господин де Синд просил служанку – это я.

Женщина в чепце нахмурилась, но распахнула дверь, пропуская меня в коридор.

- Благодарю, - произнесла  я с холодком, заходя в дом, где было темно и не теплее чем на улице. Сначала я собиралась расстегнуть пальто, но потом передумала. Совсем не хотелось стучать зубами, нанимаясь на работу. – Проводите меня к госпоже де Синд, пожалуйста, - попросила я. – Моё имя…

- К госпоже де Синд? – переспросила дама в чепце и подняла брови.

- Думаю, вопросы о найме прислуги лучше решать хозяйке дома, - мягко произнесла я.  – Проводите меня или передайте, что я жду. Моё имя…

- Идите за мной, - буркнула женщина.

Не дожидаясь ответа, она повернулась ко мне спиной и пошла вверх по лестнице. Я поспешила следом, даже не оглядевшись толком. Но меня впустили, меня повели к хозяйке – это уже маленькая победа. Осталось лишь убедить госпожу де Синд.

- Сюда, пожалуйста, - женщина в чепце распахнула дверь, пропустив в коридор слабый и неровный свет светильника на рыбьем жиру.

Я поборола желание зажать нос, чтобы не ощущать тошнотворного рыбного запаха. Почему аристократ и богач не использует восковые свечи? От них больше света и такой приятный запах…

- Госпожа Бонита, приехала служанка из монастыря, - женщина в чепце остановилась на пороге, не входя в комнату.

- Новая служанка? - раздался строгий голос госпожи Бониты. – Какая служанка?

- Элизабет Белл, госпожа де Синд, - ответила я из коридора.

Последовало минутное молчание, а потом госпожа Бонита не менее строго произнесла:

- Кстати, ужин готов, Джоджо? Уже поздно, детям скоро ложиться спать.

Джоджо? Что за странное имя?.. И разве поздно? Даже восьми часов нет.

Мне ужасно хотелось заглянуть в комнату, чтобы увидеть жену господина Контрабандиста. Странное желание, но любопытство захлестывало меня, как море - берег Монтроза. Воображение рисовало рядом с мужчиной, похожим на льва, такую же женщину – настоящую львицу. Она подарила ему шестерых детей… Что это – долг супруги или… большая любовь?

- Уже собиралась накрывать на стол, госпожа Бонита, - чинно ответила служанка, перебив мои мысли по поводу семейной жизни де Синдов. – Разрешите удалиться?

- Идите уже, - недовольно протянула госпожа Бонита. – А эта – пусть войдёт.

- Прошу вас, - Джоджо махнула рукой в сторону комнаты и пошла по лестнице, потеснив меня пухлым плечом.

А из комнаты уже раздался недовольный возглас:

- Входите, наконец. Где вы там… Белл!

Хозяйка дома сделала паузу перед моим именем, словно не сразу его вспомнила. Умышленно или нет, но госпожа де Синд сразу указала ничтожной служанке её место. Моё место. Судя по всему, оно находилось где-то рядом с порогом, если не за ним.

Но отступать я не стану, высокомерная госпожа, и не надейтесь. Пусть эта гавань не такая приятная и теплая, как я сначала надеялась – я намерена остаться. Глубоко вздохнув, я расправила плечи и вошла в комнату, где нестерпимо пахло рыбьим жиром.

Глава 3

За оставшийся вечер Джоджо стала немного разговорчивее, и я узнала больше об обитателях дома. Признаться, особенно меня интересовал глава семейства, с которым я уже была знакома, но предпочитала об этом помалкивать. Господин Тодеу де Синд разбогател, занимаясь морской торговлей. Ему принадлежали десять кораблей, семь из которых сейчас находились в плавании, забрав в качестве торгового груза соль, а три корабля стояли на якорях в бухте. По забавной случайности, корабль «Звезда морей», который привез меня сюда, принадлежал именно господину де Синду. Кроме того, он получил от короля освобождение от налогов, потому что на свои средства содержал городской маяк.

- Он семь лет как вдовец, - откровенничала Джоджо, вытирая тарелки, которые я мыла в корыте. – Дома бывает редко, занят только работой. Правильный господин, очень правильный. Характер, конечно, тяжелый, но и жизнь у него была не легкая.

Про себя я посмеялась над заблуждениями служанки по поводу правильности её господина, но не позволила себе и полуулыбки. Судя по всему, господин Контрабандист был единственным, в ком Джоджо не усмотрела недостатков. Не ему ли она дала слово заботиться о детях?

- Наверное, характер у господина Тодеу слишком тяжелый, - подбросила я новый вопрос, - если он не нашел себе другую жену. Или он так любил госпожу Карину…

- Вот любовь здесь точно ни при чем, - уверенно заявила Джоджо. – Хозяин на такие глупости не разменивается. Госпожа Карина была не из тех, кого любят по гроб жизни. Не красавица. Далеко не красавица, что уж скрывать. Хозяин взял ее в жены, потому что она была тиханькая и скромная, такая уж скромная… - служанка вытерла последнюю тарелку и повесила полотенце сушиться. – Фух, вот и закончили. Теперь спать.

- Можно ли мне помыться перед сном? – спросила я, забирая со скамейки свои вещи.

- Мойтесь, - разрешила служанка. – Чего-чего, а на воде в этом доме не экономят. Только сами согреете, и сами потом проследите, чтобы очаг прогорел.

- Не беспокойтесь, сударыня, - заверила я её. – Всё сделаю, как надо.

Она покачала головой, глядя на меня с неодобрением:

- И всё-таки, не похожи вы на служанку. Не место вам здесь.

Я предпочла не продолжать эту тему. Здесь или не здесь – посмотрим. А пока я хотела только выкупаться и поскорее надеть чистую рубашку.

Джоджо показала мне комнату – маленькую, чистенькую, с окном, выходившим на сторону моря. Кровать без полога, но посредине комнаты стояла жаровня, в которой теплились угли. Кроме кровати из мебели здесь были только сундук и широкая скамеечка на изогнутых ножках.

- Жаровню вот вам разожгла, - объяснила Джоджо, опуская шторы. – Так будет теплее. Вы не смотрите, что комната у входа, служанкам нравилось здесь жить.

- Меня всё устраивает.

 - А моя комната на втором этаже, - продолжала Джоджо, - рядом с комнатой госпожи Бониты. Ей иногда не спится по ночам, поэтому я должна быть рядом. В семь часов вам надо будет затопить печь и поставить чайник. Если будут стучать в двери, не открывайте, а сообщите мне.

- Понятно, сударыня.

- Постельное бельё я вам принесла, свечу оставлю, - служанка поставила подсвечник на скамейку, - ванная комната для прислуги – рядом, господа моются на втором этаже, но всё равно старайтесь не слишком шуметь.

- Буду очень осторожна, - заверила я её.

- Надеюсь на это, - проворчала Джоджо, пожелала мне спокойной ночи и ушла.

Наконец-то я осталась одна. Хотелось рухнуть в постель и не двигаться до самого утра, но я заставила себя разобрать чемоданчик, достала чистую сорочку, потом натаскала воды для умывания.

Какое наслаждение – вымыться в человеческих условиях, душистым мылом, а потом завернуться в простынь, пахнущую лавандой.

Я в трех водах прополоскала волосы, а потом долго расчесывала их, сидя у кухонного очага, дожидаясь, пока прогорят угли. В доме было тихо, и только где-то снаружи глухо рокотало море, ворочаясь возле берега. Но теперь этот рев не казался мне угрожающим. Наоборот, будто кто-то напевал колыбельную песню без слов, повторяя раз за разом: Миэль, теперь всё будет хорошо.

Расчесав волосы, я вылила на угли ковш воды, закрыла печные заслонки и вернулась в свою новую комнату. Я уснула сразу же, как легла в постель, и впервые за последние две недели спала спокойно и крепко, как младенец, и никакие кошмары меня не мучили.

Проснулась я в шесть утра и сразу же вскочила, потому что лежать в постели не хотелось, да и некогда было. Конечно, никому не придет в голову искать блистательную графиню Слейтер среди служанок в провинциальном портовом городе, но мне надо быть образцовой служанкой, если хочу, чтобы никто ни о чем не догадался. Умывшись, я быстро оделась, спрятала волосы под чепец, и побежала топить печь.

Когда огонь разгорелся, я повесила на крюк чайник и мысленно похвалила себя за расторопность. Теперь можно было заняться собой.

Вернувшись в свою комнату, я убрала с окна ставни, взяла гребень и сняла чепец, чтобы расчесать волосы.

Солнце должно было вот-вот взойти, и я смотрела в окно, расчесывая прядку за прядкой. Небо было бирюзово-розовое, и такие же блики играли на морских волнах. Белая башня маяка и серая скала, засыпанная снегом, дополняли пейзаж. На горизонте море было спокойным и еле колыхалось, а возле берега ворочалось, будто ему было тесно в бухте. Волна ударяла о скалу и взлетала каскадом разноцветных брызг – розовых, голубых, белых, серебристых, жемчужных, перламутровых…

Глава 4

Отпрыски де Синдов совсем не обрадовались, когда увидели, что приготовлено на обед. Ванесса сморщила нос, Эйбел от души обругал и капусту, и кашу, заявив, что такими помоями не кормят даже арестантов в королевской тюрьме. Нейтон помрачнел, как туча, и мрачно вгрызся в ломоть хлеба, даже не притронувшись к ложке, и принялся ворчать, что капуста воняет. Близнецы, воспользовавшись тем, что я отвернулась, вывалили содержимое своих тарелок в чашку Черити, которая тут же возмущенно завопила.

- Прекрати кричать! – одернула её Ванесса. – От тебя уже голова болит!

- Не буду есть эту гадость, - ответила Черити, хмуря брови. – Мертин – хитренькие!

Какой Мертин? Где она увидела Мертина?

Я была совершенно задергана, подавая к столу то воду, то ячменный чай, принося чистые ложки и вилки взамен упавших на пол – и справедливо полагала, что падают столовые приборы вовсе не случайно. А тут ещё Черити со своим Мертином, и Эйбел, всё время норовивший ухватить меня за юбку, когда я проходила мимо.

В конце концов, Ванесса бросила ложку на стол и заявила:

- Обед был отвратительный. Так и скажу тётушке, когда она вернётся.

- Мне очень жаль, барышня… - начала я, но Эйбел перебил.

- Да брось ты, сестрёнка, - сказал он вальяжно, - будто вчера и позавчера нас кормили вкуснее, - и он подмигнул мне, словно невзначай проведя пальцем по губам.

Сразу видно – избалованный, настырный, невоспитанный юнец. Я не прониклась его защитой и начала молча собирать тарелки со стола. Дети разбежались, Ванесса гордо удалилась, и только Эйбел и Нейтон сидели за столом. Эйбел развалился на стуле, лениво поглядывая на меня из-под ресниц, а Нейтон хмуро догрызал корку. Я подумала, что он не уходит, потому что не желает оставлять меня наедине со старшим братом. Судя по взглядам, которые бросал на меня мастер Нейтон, я ему совсем не нравилась. Вряд ли он остался, чтобы заступиться за меня, если Эйбел начнёт ухаживать. Возможно, беспокоится за брата? Чтобы служанка его не соблазнила, такого влюбчивого? Отчего-то я была уверена, что Эйбел-Рэйбел не одну меня удостоил своим вниманием.

- Могу я спросить… - сказала я, стараясь не замечать слишком явной симпатии одного и неприязни другого.

- Говори, - тут же поставил локти на стол Эйбел, подперев голову и расплывшись в улыбке.

- Признаться, даже в моём монастыре так строго не соблюдали пост, - начала я осторожно вызнавать порядки этого дома. – А здесь – маленькие дети… Разве им не полагается послабление?

- А что, перед Богом мы делимся на маленьких и больших? – съязвил Нейтон. – Перед Богом все равны, и все должны соблюдать правила!

- Да погоди ты, - добродушно одёрнул его брат и сказал мне, состроив жалобную физиономию: - Отец и тётя у нас такие правильные – просто до оскомины…

Нейтон свирепо дёрнулся, но Эйбел только расхохотался и продолжал:

- Поэтому мы лопаем эту отвратительную кашу и эту мерзкую капусту. Для поддержания духовных сил. Но если хочешь, могу сводить тебя в одно чудное местечко, там даже в пост можно отлично поесть…

- Вот я всё расскажу отцу! – вспылил Нейтон вскакивая. – И донесу на этого гада Вилсона! Чтобы не торговал мясом в пост!

- Что ты так разволновался? – Эйбел и бровью не повел. – И с чего решил, что Вилсон продает мясо? Всего-то раковые шейки.

- Ага, ага! – презрительно скривился Нейтон.

- С вашего позволения, мне ещё отнести обед Логану, - я забрала поднос и поскорее ушла, чтобы не присутствовать при ссоре братьев.

Голос Нейтона – недовольный, ломающийся – был слышан даже на первом этаже. Значит, мастер Нейтон – поборник нравственности. И свято уверен, что и его отец – такой же.

- Ага, ага, - прошептала я сама себе, невольно вспомнив последнюю встречу с господином де Синдом.

По телу сразу прошли сладкие токи – от самой макушки до пяток. Как будто я снова оказалась у окна, подставляя лицо солнцу… Я искала тихий, богатый дом и добрых хозяев, чтобы спрятаться на зиму, а оказалась… совсем не в тихом доме, и у странных хозяев. Впрочем, господин де Синд не производил впечатление странного. Но впечатление он производил…

Размышляя об этом, я спустилась в кухню, заново наполнила поднос и отправилась на чердак, чтобы покормить малыша Логана. Почему он на чердаке? Наказан?

Я совсем запыхалась, пока добралась до чердака – по сути, он был четвертым этажом этого дома, и ступенек в лестнице, ведущей наверх, было очень, о-очень много!

Дверь противно заскрипела, когда я толкнула её плечом.

- Логан? – позвала я от порога, потому что на чердаке было полутемно – треугольные маленькие окна были закрыты деревянными ставнями, и сиротливо горел один только крохотный светильничек под стеклянным закрытым колпаком. – Логан, я принесла тебе поесть…

Чердак был огромным, и здесь было ещё холоднее, чем в доме. Я поёжилась и оглянулась в поисках ребёнка. Даже если он наказан, слишком жестоко заставлять его сидеть здесь полдня – в холоде и без солнца.

Я чуть не наступила на мальчика – он сидел на разложенной на полу постели, поджав ноги и сгорбившись, словно старик. Он даже не поднял голову, чтобы посмотреть на меня.

Глава 5

Когда Джоджо ворвалась в кухню, кошка была благополучно спрятана в моей комнате, а я с удовольствием ужинала. Передо мной стояли тарелка с супом, чашечка гороховой каши и несколько меренг на блюдце.

- Вы что тут устроили?! – произнесла служанка свистящим шепотом. – Госпожа Бонита в ярости! Она вас убить готова!

- Убьет? – поинтересовалась я, отправляя в рот ещё одну ложку супа.

- Немедленно идите к ней, она вас требует, - голос Джоджо дрожал, но непонятно от чего - от страха или от негодования.

- Отправляюсь немедленно, - заверила я её, поднимаясь из-за стола. – Кстати, ваша порция – вот здесь. Я поставила суп и кашу на угли, чтобы были теплыми, когда вернётесь, а меренги положила на…

- Вы – сумасшедшая! – Джоджо схватилась за голову, сминая чепец. – Какие меренги?! Сейчас пост!

- Всё будет хорошо, - заверила я её и отправилась наверх, в комнату хозяйки.

Джоджо поплелась следом за мной, что-то бормоча себе под нос. Она удручённо качала головой и время от времени всплёскивала руками. В отличие от служанки, я не чувствовала никакого беспокойства. Я была права. И намеревалась доказать свою правоту.

- Разрешите войти, госпожа де Синд? – спросила я, постучав в дверь и чуть приоткрыв её.

- Входите! – послышался из комнаты тонкий и злой голос хозяйки.

Я вошла, спокойно встретив взгляд госпожи Бониты, сидевшей в своем кресле, с книгой на коленях. Судя по всему, даму переполнял гнев, и она тотчас излила его на мою голову.

- Как вы посмели, дерзкая девчонка!.. – начала она, глотая от волнения слова. – Вы… соблазнительница! Растлительница!.. Вы точно из монастыря? Я бы назвала вас исчадьем ада! Грешницей!.. Блудницей вавилонской!..

Переждав, пока поток её красноречия немного иссякнет, я спросила – тихо и с уважением, как и полагается прислуге:

- Прошу прощения, госпожа де Синд, но я вас не понимаю. В чём моя вина?

Дама задохнулась и схватилась за сердце.

- И вы… ещё… спрашиваете?!. – выдавила она, в конце концов. – Чем вы накормили сегодня моих племянников, негодяйка? Сейчас пост, а вы… вы скормили им скоромные блюда!..

- Прошу прощения, - возразила я, повышая голос, потому что дама пустилась перечислять новые метафоры, описывающие мою греховность, - но все блюда, которые были поданы сегодня вечером – постные.

- Что?! – взвизгнула госпожа Бонита.

Краем глаза я заметила, как в комнату заглянула Джоджо, но сразу же исчезла – быстро и бесшумно, словно призрак.

- Все блюда были постными, - повторила я, сделав в сторону хозяйки полупоклон. – Рождественский пост – он не строгий, поэтому рыба разрешается.

- Рыба! – она уже знакомым мне жестом захлопнула книгу. – Потрудитесь объяснить, с каких пор молоко и яйца стали разрешены даже в нестрогий пост?!

- Там не было ни молока, ни яиц.

- Вы намекаете, что я сошла с ума?!

- Никоим образом, госпожа, - я улыбнулась ей, и эта улыбка окончательно добила хозяйку, заставив потерять дар речи. Воспользовавшись этим, я продолжала: - Если вас смущает рыбный суп, то я не добавляла туда молока. Вернее, не добавляла коровьего молока, а только ореховое. Меренги сделаны из гороховой воды, и для них так же не использовались животные продукты. Прошу прощения, госпожа, но я не нашла в вашей кухне ни молока, ни яиц, ни…

- Полагаю, вопрос по ужину исчерпан? – услышала я знакомый рокочущий голос, который звучал сейчас холодно и недовольно.

От неожиданности я ахнула, потому что не знала, что в полутемной комнате, пропахшей рыбьим жиром, находится ещё кто-то кроме нас.

Но… находился. И я сразу поняла – кто именно. Господин Тодеу де Синд. Аристократ, контрабандист и лев в одном лице.

Он стоял у окна, скрестив руки на груди, и наблюдал за нами – за мной и за своей сестрой.

Я настолько не ожидала увидеть хозяина дома, что растерялась и замолчала, а госпожа Бонита, наоборот, обрела голос.

- Никогда не слышала такого бреда, - заявила она сердито. – Как меренги могут быть приготовлены…

- Как она могла приготовить меренги из яиц, если их не было? – господин Тодеу говорил негромко, но его рокочущий голос, казалось, заполнял всю комнату до самого потолка. – Яиц и молока не было в вашем списке, дорогая Бонита.

- Меренги вполне можно приготовить из гороховой воды, - сказала я, немного придя в себя. – Вы просто взбиваете её, добавляете сахар и… и выпекаете, как обычно.

«Дорогая» Бонита поняла, что эту битву она проиграла, но сдаваться не собиралась.

- Хорошо, пусть вы соблюли все правила, - согласилась она, - но кто позволил вам вносить изменения в меню? Такая расточительность…

- Прошу прощения, - я уже полностью оправилась и снова готова была выступить собственным адвокатом, - но если посчитать сумму, то суп из рыбных хвостов и орехового молока обошелся дешевле, чем похлебка из гороха или рагу из овощей. В начале зимы овощи начинают дорожать, а рыба – она всегда доступна. Тем более, использовались самые дешевые её части – хвосты и головы. В целом, за этот вечер я сэкономила для вас около двух серебряных монет. Могу посчитать точнее, если это так важно, госпожа, - я спохватилась и добавила, сделав книксен в сторону хозяина дома: - господин…

Глава 6

   Утром, когда после завтрака я отправилась на рынок, на втором этаже разыгралась настоящая драма. Стенания и причитания госпожи Бониты были слышны даже в прихожей, где я надевала пальто, застегивая его на все пуговицы, потому что начиналась самая настоящая метель – ветер усиливался, снежинки испуганно метались, бросались на окна и на каждого, кто осмеливался выходить в такую погоду из дома.

Я видела, как отправились в контору Эйбел и Нейтон – оба приподняв воротники своих курток, надвигая шапки на глаза. Теперь выйти из дома предстояло мне, но я медлила, слушая, как госпожа Бонита умоляет брата не доверять мне деньги.

- Ты её совсем не знаешь, Тодо, - увещевала она. – Да, настоятельница просит за неё, но и монахини могут ошибаться! В крайнем случае, дай ей с десяток серебром…

- Кстати, ты нашла письмо? – раздался рокочущий голос господина Льва, и я вздрогнула.

Конечно же, сестра рассказала ему про письмо, пыталась его найти, а письмо-то исчезло…

- Завалилось куда-то, - плаксиво протянула госпожа Бонита. – Я была уверена, что оставила его на столе…

- Вот иди и поищи, - посоветовал ей де Синд. – А со своими деньгами я как-нибудь разберусь сам.

 На лестнице раздались шаги, и я запоздало заметалась, бросившись надевать башмаки, уже не успевая убежать.

Де Синд заметил меня и подошёл. Я выпрямилась и сделала книксен, успев натянуть башмак только на одну ногу.

Хозяин дома поглядел на мои тонкие чулки и сказал:

- Купите себе сапоги и вязаные носки, Элизабет. Да и шапка не помешает. В Монтрозе зимы суровые, а тут ещё влажность от моря и постоянный ветер. Берегите себя.

 - Вы дали мне деньги на еду, - напомнила я, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом.

И зачем он так меня рассматривает? Просто впился глазами. Будто навсегда прощается с любовью всей жизни. Боже, что за мысли? Миэль, приди в себя… Приди в себя…

- Я сказал вам купить всё необходимое, - напомнил де Синд и улыбнулся.

Но улыбка получилась невесёлой, как будто он сожалел о чём-то. О деньгах, которыми решил рискнуть? Сделал глупость, а теперь из упрямства не хочет этого признавать?

- Не волнуйтесь, - сказала я, - и успокойте госпожу. Я не собираюсь обворовывать вашу семью. Но я считаю, что детям надо хорошо питаться. И пост может быть для них смягчен, хотя бы для младших. У детей слишком мало грехов, чтобы подвергать их такому жёсткому очищению. Если переживаете за деньги – предложите госпоже Боните пойти со мной

- Вот ещё! – послышалось со второго этажа. – Я полагаю ниже своего достоинства ходить по злачным местам!

Дама беззастенчиво подсушивала нас, но я промолчала, предоставив де Синду самому разбираться с сестрой.

- Не волнуюсь. Совсем, - он словно не слышал возмущенного брюзжания госпожи Бониты и смотрел на меня, смотрел…

- Тогда я пойду? – спросила я, испытывая неловкость и от его взгляда, и от его слов.

- Всего доброго, - произнёс он и после паузы добавил: - Элизабет. Всего вам доброго.

Я вышла из дома, испытывая двоякое чувство. Господин Тодеу де Синд, конечно, очень привлекательный мужчина, и просто странно, как это он вдовел семь лет, и ни одна красотка его не окрутила, пусть и с детьми… Но с другой стороны – он какой-то тронутый. Роскошь развращает, простая еда, простая одежда… А потом – возьми, девица, которую я вижу впервые в жизни, кошелек с золотыми.

Может, господин настолько наивен и доверчив, что все – в том числе и его сестра – беззастенчиво тянут из него деньги? А может, это была плата за моё молчание? Как настоящей шантажистке…

Размышляя об этом, я первым делом направилась в трактир мамаши Пуляр.

Пятьдесят золотых оттягивали мой карман и жгли ладонь, когда я поглаживала мягкую кожу кошелька. На эти деньги я могла бы… могла бы уехать сегодня же… И спрятаться дальше, чем мой родной город. Я могла бы купить новые документы, одеться под стать принцессе крови, возможно, вложить определённую сумму в какое-нибудь дело – даже в то же мореходство, чтобы получать проценты и жить безбедно до самой старости…

 Но я тут же укорила себя за подобные фантазии. Нет, Миэль, ты не можешь украсть у сирот. За такие преступления сами небеса требуют отмщения. Да даже если бы и не требовали, и если бы ты точно знала, что подобная кража сойдет тебе с рук – разве у тебя хватило совести присвоить эти золотые?..

Может, де Синд нарочно решил проверить мою честность?

Вот и докажем ему, что мне можно доверять.

Трактирщица узнала меня и встретила даже с любезностью:

 - Вы устроились? – спросила она. – А ваши вещи так и не привезли.

- Всё в порядке, - заверила я её. – Я встретила экипаж по дороге, Так что ваша помощь не понадобилась.

- Хотите, чтобы я вернула деньги? – мгновенно насторожилась она.

- Нет, что вы. Это – благодарность за помощь, - сказала я, чем немедленно расположила её к себе ещё больше. – Мне бы хотелось купить у вас три пинты светлого пива, сударыня. Самого лучшего пива, чтобы без кислинки.