J. С. Fichte. Briefe. «Reclam». Berli, о. j., S. 113–114.
J. С. Fichte. Ausgewahlte Texte. Berlin, 1962, S. 127.
И. Г. Фихте. Основные черты современной эпохи. Спб., 1906, стр. 219.
Здесь и далее первая цифра в скобках означает порядковый номер в списке литературы (в конце книги), где указаны выходные данные цитируемого произведения.
Подробнее см. предисловие к настоящей книге.
Характерным в этом отношении является необычное заглавие очерка Фихте о наукоучении: «Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии. Попытка принудить читателей к пониманию».
Ср. Кант. Разъяснение относительно фихтевского наукоучения (см. 57).
Гражданин (франц.), здесь в смысле общественный человек.
В «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» Маркс писал: «Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых. И как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее и создают нечто еще небывалое, как раз в такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуют у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, на этом заимствованном языке разыгрывать новую сцену всемирной истории» (5, стр. 119).
Предложите нам, следовательно, то, что возможно сделать (франц.).
Предложите нам то, что делается (франц.).
Ложного шага (франц.).
«Осмелься быть мудрым!» (см. Гораций. Послания, I, 2).
Популярными философами (Гарве, Мендельсон и др.) назывались последователи Вольфа, который пытался в своей философии примирить разум и религию.
Подробнее об интуиции см. В. Ф. Асмус. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1963.
См. Т И. Ойзерман. Диалектика в философии Иоганна Готлиба Фихте (61); Г. М. Каландаришвили. Диалектика в «Основах общего наукоучения» И. Г. Фихте (40).
Подобное же право на насилие Фихте предусматривает по отношению к церкви: «Однако церковь имеет возможность вмешаться в пределы государства, поскольку ее члены обладают необходимыми физическими силами. Она вмешивается тогда, когда нарушает по отношению к ним человеческие или гражданские права, а государство в соответствии с гражданским договором обязано защищать эти права и в случае нарушения их церковью принудить ее к компенсации и возмещению убытков, используя физическое принуждение против ее орудий физического угнетения. Если церковь рассматривает следование государственным установлениям как неподчинение ее заповедям, то она непосредственно вмешивается в дела государства и объявляет ему войну. Во всех подобных случаях государство не только имеет право, но и обязано рассматривать церковь как врага в соответствии с гражданским договором» (13, стр. 266).
С недавнего времени, чтобы выразить это же понятие, часто пользуются словом сам (selbst). Насколько я правильно произвожу, все семейство, к которому принадлежит это слово, например: самый (selbiger), тот же самый (derselbe) и т. д., означает некоторое отношение к уже положенному, и притом исключительно, поскольку оно положено через одно только свое понятие. Если это положенное есмь Я, то образуется слово сам (selbst). Поэтому сам предполагает понятие Я; и все, что мыслится в нем об абсолютности, заимствовано из этого понятия. В популярном изложении слово сам, может быть, потому удобнее, что оно вообще сообщает понятию Я, всегда смутно мыслимому вместе с ним, некоторое особенное ударение, в котором, конечно, может нуждаться обыкновенный читатель; в научном же обиходе понятие, мне кажется, должно называться своим непосредственным и ему свойственным обозначением. А какая цель должна быть достигнута тем, что оба понятия, понятие самого и понятия Я, противопоставляются друг другу как различные и из первого выводится возвышенное учение, а из второго — достойное презрения, как это недавно имело место в одном сочинении, рассчитанном на широкую публику, автор которого должен был знать, по крайней мере хоть исторически, что последнее слово берется еще и в другом значении и что на понятии, обозначаемом им в этом значении, построена система, отнюдь не содержащая этого достойного презрения учения; какая цель должна быть достигнута этим, — этого совершенно невозможно уяснить себе, если не хочешь и не можешь предположить какое-нибудь злое намерение.
Это упускается из виду всеми теми, кто по этому поводу замечает что-либо, что высказывается первым основоположением, не встречается среди фактов сознания либо же оно противоречит им.
Т. е., выражаясь совсем просто, Я, полагающее А в роли предиката, благодаря тому что оно полагается в роли субъекта, знает необходимым образом о своем субъектоположении, стало быть о самом себе, зрит вновь себя самого, есть для себя самого оно само.