Философия Хрестоматия - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Лёвин Виктор Гаврилович (Начало книги) #1

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Кафедра философии

ФИЛОСОФИЯ

Хрестоматия

Самара

Самарский государственный технический университет

2009

УДК 1(091X075.8)

ББК 87.3 я 73

Рецензент д-р филос. наук, проф. А.Д. Еляков

Философия: Хрестоматия / Под ред. В.Г. Лёвина. - Самара: Самар. гос. техн. ун-т, 2009. - 412 с.

ISBN 978-5-7964-1231-2

Составители:

докт. филос. наук, проф. Т.В. Борисова,

докт. филос. наук, проф. Е.М. Ковшов,

докт. филос. наук, проф. В.Г. Лёвин,

канд. пед. наук, доцент В.Б. Малышев,

канд. филос. наук, доцент Л.Н. Степанов,

канд. филос. наук, доцент Л.П. Максимова,

канд. филос. наук, доцент М.А. Петинова,

канд. ист. наук, преп. И. В. Степанов,

канд. филос. наук, ст. преп. С.Н. Труфанов,

преп. М.В. Нагорная

Ответственный редактор - д-р филос. наук, проф. В. Г. Лёвин

УДК 1(091)(075.8)

ББК 87.3 я 73

ISBN 978-5-7964-1231-2

ВВЕДЕНИЕ

В наши дни проявляется повышенный интерес к философии и к ее истории. Выходит большое количество сочинений крупных мыслителей прошлого, а также книг и учебников по истории философии. Создатели исторических сочинений стремятся определить истоки философских учений, очертить путь и главные достижения философии, надеются предсказать перспективы ее развития. Сама ее история протянулась уже вплоть до конца 20-го столетия. Между тем библиотеки и читальные залы, доступные студентам, не всегда обладают большим запасом историко-философской литературы. Поэтому выход в свет хрестоматий, в которых представлены значимые произведения философов прошлого, можно только приветствовать. Благодаря этому студенты получают возможность в достаточно сжатом виде иметь перед собой образцы философской мысли. Руководствуясь этим соображением, авторы предлагаемого пособия собрали многие значимые тексты, которые помогут студентам познакомиться с главными идеями и проблемами оригинальных философов.

Материалы, включенные в хрестоматию, накоплены как результат практики преподавания дисциплины «Философия» в Самарском государственном техническом университете. Многие из предлагаемых здесь текстов рекомендованы планами семинарских занятий. Составителями издания являются: проф. Т.В. Борисова, проф. Е.М. Ковшов, проф. В.Г. Лёвин, доцент В.Б. Малышев, доцент А.Н. Степанов, доцент Л.П. Максимова, доцент М.А. Петинова, преп. И.В. Степанов, ст. преп. С.Н. Труфанов, преп. М.В. Нагорная. Научный редактор издания - проф. В.Г. Лёвин.

Авторы выражают надежду на то, что тем, кто стоит в начале пути приобщения к философской мудрости, это издание принесет определенную пользу.

ВОСТОЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ

БХАГАВАТ-ГИТА

Глава 3. Путь деяния

Арджуна сказал:

1. О Джанардана, если Ты считаешь, что путь мудрости лучше пути деяний, то почему Ты вовлекаешь меня в столь ужасное дело, Кешава?

2. Твои двусмысленные слова ввели мой разум в заблуждение.

Скажи мне ясно об одном: что самое благое для меня.

Благословенный Господь сказал:

3. О безгрешный, Я уже объяснял о двух путях в этом мире: для философов - йога знания, для йогов - йога деяний.

4. Человек, отказавшись от действий, не освободится от последствий прошлых деяний и простым отречением не достигнет совершенства.

5. Воистину никто даже миг не может пробыть в бездействии. Гуны, рожденные природой, заставляют каждого невольно действовать.

6. Кто обуздал свои органы действий, но умом привязан к объектам чувств, тот обманывает себя и называется лицемером.

7. Но тот, о Арджуна, кто, контролируя умом чувства, выполняет без привязанности йогу деяния своими органами действий, тот совершенен.

8. Исполняй свой предписанный долг, ибо деяние лучше недеяния. Бездействуя, ты не сможешь даже поддерживать свое тело.

9. В этом мире все действия связывают, кроме тех, что вершатся как жертвоприношения Богу (Ягья). Поэтому, о сын Кунти, выполняй работу ради Него, освободившись от привязанностей.

10. В начале творения Господь всех тварей, создав человечество вместе с жертвоприношением, сказал: «С его помощью преуспевайте, да исполнит оно все ваши желания.

11. Полубоги, поддерживаемые этим жертвоприношением, будут поддерживать вас; под держивая друг друга, вы обретете высшее благо.

12. Полубоги, довольные вашим жертвоприношением, одарят вас всем необходимым. Но поистине тот вор, кто наслаждается их дарами, не предлагая ничего взамен».

13. Благочестивые люди, вкушающие остатки жертвоприношений, освобождаются от всех грехов. Неправедные, готовящие пищу для собственного наслаждения, вкушают только грех.

14. Существа возникают от пищи, а пища возникает от дождей, дожди идут благодаря жертвоприношениям, жертвоприношение рождено действием.

15. Знай, что то действие происходит от Веды, а Веды происходят от непреходящего, поэтому всепроникающий Брахман неизменно пребывает во всех жертвоприношениях.

16. Кто не помогает вращаться этому, колесу жертвоприношений, кто погряз в грехе и занят только услаждением чувств, тот живет напрасно, о сын Притхи.

17. Но для того, кто черпает наслаждение в своем Я, кто довольствуется своим Я и удовлетворен в самом себе, - для того не существует обязанностей.

18. Для него в этом мире нет цели ни в деянии, ни в недеянии. И в достижении цели он не зависит ни от каких существ.

19. Поэтому без привязанности всегда совершай работу, которую следует делать, ибо, действуя без привязанности, человек достигнет Всевышнего.

20. Только благодаря деятельности Джанака и другие достигли совершенства. Поэтому ради блага всего мира ты должен действовать.

21. Что бы ни делал великий человек, то делают и другие люди, и какой бы пример он ни являл делами, весь мир следует ему.

22. О сын Притхи, в трех мирах нет для Меня работы, которую Я должен выполнять, нет ничего недостижимого для Меня; и все же Я пребываю в действии.

23. Ибо если б Я не был постоянно занят работой, то все люди последовали бы Моему пути.

24. Если Я перестану действовать, то все эти миры погибнут и Я стану причиной смешения сословий и гибели всех существ.

25. Невежественный совершает действия с привязанностью к результатам, мудрые же действуют без привязанности, ради блага людей.

26. Пусть мудрый не смущает бездействием умы невежественных, привязанных к плодам деятельности. Он должен побуждать их к исполнению всех действий во имя Бога.

27. Все виды действий совершают гуны материальной природы, но душа, введенная в заблуждение эгоизмом, думает: «Я - деятель».

28. Кто знает истину, о могучерукий, о различии души от гун природы и их действий, понимая, что это гуны действуют в гунах, тот не привязан.

29. Люди, введенные в заблуждение гунами природы, привязываются к действиям, порожденным гунами. Но пусть познавший все мудрец не смущает невежд, несовершенных в знании.

30. Посвящая все свои действия Мне, сосредоточив сознание на истинном Я, освободившись от желаний, эгоизма и беспокойств, сражайся.

31. Те люди, которые постоянно следуют этим поучениям с верой и без зависти, освобождаются от оков кармы.

32. Но те, кто, осуждая Мое учение, не следуют ему, лишенные всякого знания и разумения, знай, обречены на гибель.

33. Даже мудрый действует согласно своей природе; все существа следуют своей природе. Что дает ее подавление?

34. В каждом чувстве пребывает влечение и отвращение к объектам чувств. Пусть никто не попадает под их власть, ибо они его враги.

35. Лучше исполнять свои обязанности даже несовершенно, чем чужие обязанности в совершенстве. Лучше умереть, выполняя свой долг, чужой путь опасен.

Арджуна сказал:

36. Что же тогда заставляет человека совершать грех, даже помимо его воли, о потомок Вришни, как будто влекомого силой?

Благословенный Господь сказал:

37. Это вожделение, рожденное гуной страсти и переходящее в гнев, всепожирающее, всегреховное. Знай, это и есть враг здесь.

38. Как огонь покрыт дымом, как зеркало пылью, как зародыш оболочкой, так и сознание покрыто вожделением.

39. О сын Кунти, знание сокрыто этим вечным врагом мудрого - вожделением, ненасытным, как огонь.

40. Чувства, ум и разум называются его пристанищем; через них, сокрыв знание, оно вводит воплощенного в заблуждение.

41. Поэтому, о лучший из Бхарат, вначале обуздав чувства, порази эту скверну, разрушителя знания и самосознания.

42. Говорится, что чувства выше объектов, разум выше ума, а Он (дух) выше разума.

43. Познав То, что выше разума, покорив низшее я высшим Я, порази, о могучерукий, труднопобедимого врага в образе вожделения.

Бхагават-Гита / Перевод с санскрита Шалаграма даса

(С.М. Неаполитанского).

ДХАММАПАДА

I. Глава парных строф

Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть - разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или делает с нечистым разумом, то за ним следует несчастье, как колесо за следом везущего.

Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть - разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или делает с чистым разумом, то за ним следует счастье, как неотступная тень.

«Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.

«Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто не таит в себе такие мысли, ненависть прекращается.

Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма.

Ведь некоторые не знают, что нам суждено здесь погибнуть. У тех же, кто знает это, сразу прекращаются ссоры.

Того, кто живет в созерцании удовольствий, необузданного в своих чувствах, неумеренного в еде, ленивого, нерешительного - именно его сокрушает Мара, как вихрь - бессильное дерево.

Того, кто живет без созерцания удовольствий, сдержанного в своих чувствах и умеренного в еде, полного веры и решительности - именно его не может сокрушить Мара, как вихрь не может сокрушить каменную гору.

Кто облачается в желтое одеяние, сам не очистившись от грязи, не зная ни истины, ни самоограничения, тот недостоин желтого одеяния.

Но кто избавился от грязи, кто стоек в добродетелях, исполнен истины и самоограничения, именно тот достоин желтого одеяния.

Мнящие суть в несути и видящие несуть в сути, они никогда не достигнут сути, ибо их удел - ложные намерения.

Принимающие суть за суть и несуть за несуть, они достигнут сути, ибо их удел - истинные намерения.

Как в дом с плохой крышей просачивается дождь, так в плохо развитый ум просачивается вожделение.

Как в дом с хорошей крышей не просачивается дождь, так в хорошо развитый ум не просачивается вожделение.

В этом мире сетует он и в ином - сетует. В обоих мирах злочинец сетует. Он сетует, он страдает, видя зло своих дел.

В этом мире радуется он и в ином - рйдуется. В обоих мирах творящий добро радуется. Он радуется не нарадуется, видя непорочность своих дел.

В этом мире страдает он и в ином - страдает, в обоих мирах злочинец страдает. «Зло сделано мной», - страдает он. Еще больше страдает он, оказавшись в беде.

В этом мире ликует он и в ином - ликует, в обоих мирах творящий добро ликует. «Добро сделано мной!» - ликует он. Еще больше ликует он, достигнув счастья.

Если даже человек постоянно твердит Писание, но, нерадивый, не следует ему, он подобен пастуху, считающему коров у других. Он непричастен к святости.

Если даже человек мало повторяет Писание, но живет, следуя дхамме, освободившись от страсти, ненависти и невежества, обладая истинным знанием, свободным разумом, не имея привязанностей ни в этом, ни в ином мире, - он причастен к святости.

II. Глава о серьезности

Серьезность - путь к бессмертию. Легкомыслие - путь к смерти. Серьезные не умирают. Легкомысленные подобны мертвецам.

Отчетливо понимая это, мудрые - серьезны. В серьезности они черпают радость. На ниве благородных радуются они.

Вдумчивые, упорные, всегда стойкие и мудрые, они достигают Нирваны, свободной от привязанностей и несравненной.

У энергичного, полного мыслей, действующего осмотрительно, ограничивающего себя, серьезного, того, чьи дела чисты и кто живет, следуя дхамме, - у того возрастает слава.

Пусть мудрец усилием, серьезностью, самоограничением и воздержанием сотворит остров, который нельзя сокрушить потоком.

Невежды, глупые люди привержены к легкомыслию. Мудрец же хранит серьезность, как драгоценное сокровище.

Избегайте легкомыслия, чуждайтесь страсти и наслаждения, ибо лишь серьезный и вдумчивый достигнет великого счастья.

Когда мудрый серьезностью прогоняет легкомыслие, он, беспечальный, подымаясь на вершины мудрости, смотрит на больное печалью человечество, как стоящий на горе на стоящего на равнине, как мудрый на глупого.

Серьезный среди легкомысленных, многободрствующий среди спящих, мудрец выделяется, как скакун, опередивший клячу.

Серьезностью достиг Магхаван первенства среди богов. Серьезность хвалят, легкомыслие же всегда проклинается.

Бхикшу, находящий удовольствие в серьезности или со страхом взирающий на легкомыслие, пролагает путь, как огонь, пожирающий узы, большие или малые.

Бхикшу, находящий удовольствие в серьезности или со страхом взирающий на легкомыслие, не способен к падению: ведь он близок к Нирване.

III. Глава о мысли

Трепещущую, дрожащую мысль, легко уязвимую и с трудом сдерживаемую, мудрец направляет, как лучник стрелу.

Как рыба, вырванная из своей стихии и брошенная на сушу, дрожит эта мысль: лишь бы вырваться из-под власти Мары.

Обуздание мысли, едва сдерживаемой, легковесной, спотыкающейся где попало, - благо. Обузданная мысль приводит к счастью.

Пусть мудрец стережет свою мысль, трудно постижимую, крайне изощренную, спотыкающуюся где попало. Стереженная мысль приводит к счастью.

Те, которые смирят свою мысль, блуждающую вдалеке, бредущую в одиночку, бестелесную, скрытую в сердце, освободятся от Мары.

У того, чья мысль нестойка, кто не знает истинной дхаммы, чья вера колеблется, - мудрость не становится совершенной.

В непорочной мысли, в невсполошенной мысли, отказавшейся от добра и зла, в бодрствующей нет страха.

Зная, что это тело подобно скудели, превратив эту мысль в подобие крепости, пусть он с оружием мудрости нападет на Мару, и да сохранит он победу и да будет он свободен от привязанностей.

Увы! Недолго это тело проживет на земле, отверженное, бесчувственное, бесполезное, как чурбан.

Что бы ни сделал враг врагу или же ненавистник ненавистнику, ложно направленная мысль может сделать еще худшее.

Что бы ни сделали мать, отец или какой другой родственник, истинно направленная мысль может сделать еще лучшее.

Дхаммапада / Перевод с пали В. П. Топорова.

ЛАО ЦЗЫ

Дао Дэ Цзин

-1-

Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем - мать всех вещей.

Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну (Дао), а тот, кто имеет страсти, видит его только в конечной форме. ()ба они одного и того же происхождения, но с разными названиями. Имеете они называются глубочайшими. (Переход) от одного к другому - дверь ко всему чудесному.

-2-

Когда в поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появится и безобразное. Когда все узнают, что добро является добром, возникает зло. Поэтому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и легкое создают друг друга, длинное и короткое взаимно соотносятся, высокое и низкое друг другом определяются. Звуки, сливаясь, приходят в гармонию, предыдущее и последующее следуют друг за другом. Поэтому совершенномудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; осуществляя учение, не прибегает к словам, вызывая изменение вещей, (он) не осуществляет их сам; создавая, не обладает (тем, что создано); приводя в движение, не прилагает к этому усилий; успешно завершая (что-либо), не гордится. Поскольку он не гордится, его заслуги не могут быть отброшены.

-3-

Если не почитать мудрецов, то в народе не будет ссор. Если не ценить редких предметов, то не будет воров среди народа. Если не показывать того, что может вызвать зависть, то не будут волноваться сердца народа. Поэтому, управляя (страной), совершенномудрый делает сердца (подданных) пустыми, а желудки - полными. (Его управление) ослабляет их волю и укрепляет их кости. Оно постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знание не смели бы действовать. Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие.

-4-

Дао пусто, но в применении неисчерпаемо. О глубочайшее! Оно кажется праотцом всех вещей.

Если притупить его проницательность, освободить его от хаотичности, умерить его блеск, уподобить его пылинке, то оно будет казаться ясно существующим. Я не знаю, чьё оно порождение, (я лишь знаю, что) оно предшествует небесному владыке.

-5-

Небо и земля не обладают человеколюбием и предоставляют всем живым существам жить собственной жизнью. Совершенномудрый не обладает человеколюбием и предоставляет народу жить своей жизнью.

Разве пространство между небом и землей не напоминает кузнечный мех? Чем больше (в нем) пустоты, тем дольше (он) действует, чем сильнее (в нем) движение, тем больше (из него) выходит (ветер).

Тот, кто много говорит, часто терпит неудачу, поэтому лучше соблюдать меру.

-6-

Превращения невидимого (Дао) бесконечны. (Дао) - глубочайшие врата рождения - корень неба и земли. (Оно) существует (вечно) подобно нескончаемой нити, его действие неисчерпаемо.

-7-

Небо и земля - долговечны. Небо и земля долговечны потому, что они существуют не для себя. Вот почему они могут быть долговечными. Поэтому совершенномудрый ставит себя позади других, благодаря чему он оказывается впереди. Он пренебрегает своей жизнью, и тем самым его жизнь сохраняется.

Не происходит ли это от того, что он пренебрегает личными (интересами)? Напротив, он действует согласно своим личным (интересам.)

-8-

Высшая добродетель подобна воде. Вода приносит пользу всем существам, и не борется (с ними). Она находится там, где люди не пожелали бы быть. Поэтому она похожа на Дао.

(Человек, обладающий высшей добродетелью, как и вода), должен селиться ближе к земле; его сердце должно следовать внутренним побуждениям; в отношениях с людьми он должен быть дружелюбным, в словах - искренним; в управлении (страной) должен быть последовательным; в делах должен исходить из возможностей, в действиях - учитывать время. Поскольку (он) так же, как и вода, не боролся с вещами, (он) не совершает ошибок.

-9-

Лучше ничего не делать, чем стремиться к тому, чтобы что-нибудь наполнить. Если (чем-либо) острым (все время) пользоваться, оно не сможет долго сохранить свою остроту. Если зал наполнен золотом и яшмой, никто не силах их уберечь. Если богатые и знатные люди проявляют кичливость, они сами навлекают на себя беду.

Когда дело завершено, человек должен устраниться. В этом закон небесного Дао.

-10-

Если душа и тело будут в единстве, можно ли сохранить его? Если сделать дух мягким, можно ли стать (бесстрастным), подобно новорожденному? Если созерцание станет чистым, возможны ли тогда заблуждения? Можно ли любить народ и управлять страной, не прибегая к мудрости? Возможны ли превращения в природе, если следовать мягкости? Возможно ли осуществление недеяния, если познать нее взаимоотношения в природе?

Создавать и воспитывать (сущее); создавая, не обладать (тем, что создано); приводи в движение, не прилагать к этому усилий; руководя, не считать себя властелином - вот что называется глубочайшим Дэ.

-11-

Тридцать спиц соединятся в одной ступице (образуя колесо), но употребление колеса зависит от пустоты (между спицами). Из глины делаю сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают окна и двери, чтобы сделать дом, но использование дома зависит от пустоты в нем. Вот почему полезность чего-либо имеющеюся зависит от пустоты.

-12-

Пять цветов притупляют зрение. Пять звуков притупляют слух. Пять вкусовых ощущений притупляют вкус. Быстрая езда и охота волнуют сердце. Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления. Поэтому совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи. Он отказывается от последнего и ограничивается первым.

-13-

Слава и позор подобны страху. Знатность подобна великому несчастью в жизни. Что значит, слава и позор подобны страху? Это значит, что нижестоящие люди приобретают славу со страхом и теряют ее также со страхом. Это и называется - слава и позор подобны страху. Что значит, знатность подобна великому несчастью? Это значит, что я имею великое несчастие, дорожа самим собой. Когда я не буду дорожить самим собой, тогда у меня и не будет несчастья. Поэтому знатный, самоотверженно служа людям, может жить среди них.

-14-

Смотрю на него и не вижу, а потому называю его невидимым. Слушаю его и не слышу, а потому называю его неслышимым. Пытаюсь схватить его и не достигаю, а потому называю его мельчайшим.

Не надо стремиться узнать об источнике этого, потому что это едино. Его верх не освещен, его низ не затемнен. Оно бесконечно и не может быть названо. Оно снова возвращается к небытию. И вот называют его формой без форм, образом без существа. Поэтому называют его неясным и туманным. Встречаюсь с ним и не вижу лица его. Следую за ним и не вижу спины его.

Придерживаясь древнего Дао, чтобы овладеть существующими вещами, можно познать древнее начало. Это называется принципом Дао.

-15-

В древности те, кто был способен к учености, знали мельчайшие и тончайшие вещи. Но другим их глубина неведома. Поскольку она неведома, (я) произвольно даю им описание: они были робкими, как будто переходили зимой поток; они были нерешительными, как будто боялись соседей; он были важными, как гости; они были осторожными, как идущий по тающему льду; они были простыми подобно неотделанному дереву; они были необъятными подобно долине; они были непроницаемыми подобно мутной воде. Это были те, которые, соблюдая спокойствие, умели грязное сделать чистым. Это были те, которые своим умением сделать долговечное движение спокойным содействовали жизни. Они соблюдали Дао и не желали многого. Они ограничивались тем, что существует, и не создавали нового.

-16-

Нужно сделать свое сердце предельно беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. (В мире) большое разнообразие вещей, (но все они) возвращаются к своему началу. Возвращение к началу называется покоем, а покой называется возвращением к сущности. Возвращение к сущности называется постоянством. Знание постоянства называется (достижением) ясности, а незнание постоянства приводит к беспорядку и в результате - к злу. Знающий постоянство становится совершенным; тот, кто достиг совершенства, становится справедливым; тот, кто обрел справедливость, становится государем. Тот, кто становится государем, следует небу. Тот, кто следует небу, следует Дао. Тот, кто следует Дао, вечен и до конца жизни не будет подвергаться опасности.

-17-

Лучший правитель тот, о ком народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится. Но хуже всех те правители, которых народ презирает. Кто вдумчив и сдержан в словах, кто успешно совершает дела, и народ говорит, что он следует естественности.

-18-

Когда устранили великое Дао, появилось «человеколюбие» и «справедливость». Когда появилось мудрствование, возникло и великое лицемерие. Когда шесть родственников в ссоре, появляется «сыновняя почтительность» и «отцовская любовь». Когда в государстве царит беспорядок, тогда появляются и «верные слуги».

-19-

Когда будут уничтожены мудрствование и ученость, народ будет счастливее во сто крат. Когда будут устранены «человеколюбие» и «справедливость», народ возвратится к сыновней почтительности и отцовской любви. Когда будут уничтожены хитрость и нажива, исчезнут воры и разбойники. Все эти вещи происходят от недостатка знаний. Поэтому нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать личные желания и освобождаться от страстей.

-20-

Когда будет уничтожена ученость, не будет и печали. Как ничтожна разница между обещанием и лестью и как велика разница между добром и злом! Надо избегать того, чего люди боятся.

О! Как хаотичен (мир), где все еще не установлен порядок. Все люди радостны, как будто присутствуют на торжественном угощении или празднуют наступление весны. Только я один спокоен и не выставляю себя на свет.

Я подобен ребенку, который не явился в мир. О! Я несусь! Кажется, нет места, где я мог бы остановиться. Все люди полны желаний, только я подобен тому, кто погружен во мрак. Все люди пытливы, только я один равнодушен. Я подобен тому, кто несется в мирском просторе и не знает, где ему остановиться. Все люди проявляют свои способности, лишь я один похож на глупого и низкого. Только я один отличаюсь от других тем, что вижу основу в еде.

-21-

Содержание великого Дэ подчиняется только Дао. Дао бестелесно. Дао туманно и неопределенно. Однако в его туманности и неопределенности содержатся образы. Оно туманно и неопределенно. Однако в его туманности и неопределенности скрыты вещи. Оно глубоко и темно. Однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью.

С древних времен до наших дней его имя не исчезает. Только следуя ему можно познать начало всех вещей. Каким образом мы познаем начало всех вещей? Только благодаря ему.

-22-

В древности говорили: «ущербное становится совершенным, кривое - прямым, пустое - наполненным, ветхое становиться новым; стремясь к малому, достигаешь многого; стремление получить многое ведет к заблуждениям».

Поэтому совершенномудрый внемлет этому поучению, коему необходимо следовать в поднебесной. Совершенномудрый исходит не только из того, что видит сам, поэтому может видеть ясно. Он не считает правым только себя, поэтому может обладать истиной. Он не прославляет себя, поэтому имеет заслуженную славу. Он не возвышает себя, поэтому он старший среди других. Он не противоборствует, поэтому непобедим в поднебесной.

Слова древних: «ущербное становится совершенным» - разве что пустые слова? Они действительно указывают человеку путь к (истинному) совершенству.

-23-

Нужно меньше говорить, следовать естественности. Быстрый ветер не продолжается все утро. Сильный дождь не продержится весь день. Кто делает все это? Небо и земля. Даже небо и земля не могут сделать что-либо долговечным. Там более человек. Поэтому он служит Дао. Кто (служит) Дао, тот тождественен Дао. Кто (служит) Дэ, тот тождественен Дэ. Тот, кто теряет, тождественен потере. Тот, кто тождественен Дао, тот приобретает Дао. Тот, кто тождественен Дэ, тот приобретает Дэ. Тот, кто тождественен потере, тот приобретает потерянное. Только сомнения порождают неверие.

-24-

Кто поднялся на цыпочки, тот не может долго стоять. Кто делает большие шаги, тот не может долго идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто нападает, тот не достигнет успеха. Кто сам себя возвышает, тот не может стать старшим среди других. Если исходить из Дао, то все это называется лишним желанием и бесполезным поведением. Таких ненавидят все существа. Поэтому человек, обладающий Дао, не делает этого.

-25-

Вот вещь, в хаосе возникшая, прежде неба и земли родившаяся! О беззвучная! О лишенная формы! Одиноко стоит она и не изменяется. Повсюду действует и не имеет преград. Ее можно считать матерью поднебесной. Я не знаю ее имени. Обозначая ее иероглифом, назову ее Дао; произвольно давая ей имя, назову ее великое. Великое - оно в бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает предела. Оно возвращается (к своему истоку). Вот почему велико небо, велика земля, велик также и государь. Во вселенной имеются четыре великих, и среди них - государь.

Человек следует законам земли. Земля следует законам неба, небо следует законам Дао. А Дао следует самому себе.

-26-

Тяжелое становится основой легкого. Покой есть главное в движении. Поэтому совершенномудрый, шагая весь день, не отходит от (телеги) с тяжелым грузом. Хотя он живет прекрасной жизнью, он в нее не погружается. Почему властитель десяти тысяч колесниц, занятый собой, так пренебрежительно смотрит на мир? Пренебрежение разрушает его основу, торопливость приводит к потере власти.

-27-

Умеющий шагать не оставляет следов., Умеющий говорить не допускает ошибок. Кто умеет считать, не пользуется инструментом для счета. Кто умеет закрыть двери, не употребляет затвор, но закрывает их так крепко, что открыть их невозможно. Кто умеет завязывать узлы, не пользуется веревкой, (но завязывает их так прочно), что развязать не возможно. Поэтому совершенномудрый постоянно умело спасает людей и не покидает их. Это называется глубокой мудростью. Таким образом, добродетель является учителем недобрых, а недобрые - ее опорой. Если (недобрые) не ценят своего учителя и добродетель не любит свою опору, то они, хотя и считают себя разумными, погружены в слепоту. Вот что наиболее важно и глубоко.

-28-

Кто, зная свою храбрость, сохраняет скромность, тот, (подобно) горному ручью, становится (главным) в стране. Кто становится главным в стране, тот не покидает постоянное Дэ и возвращается к состоянию младенца. Кто, зная праздничное, сохраняет для себя будничное, тот становится примером для всех. Кто стал примером для всех, тот не отрывается от постоянного Дэ и возвращается к изначальному, Кто, зная свою славу, сохраняет для себя безызвестность, тот становится главным в стране, тот достигает совершенства в постоянном Дэ и возвращается к естественности. Когда естественность распадается, она становится средством, при помощи которого совершенномудрый становится вождем, и великий порядок не разрушается.

-29-

Если кто-нибудь силой пытается овладеть страной, то, вижу я, он не достигнет своей цели. Страна подобна таинственному сосуду, к которому нельзя прикоснуться. Если кто-нибудь тронет его, то потерпит неудачу. Если кто-нибудь схватит его, то его потеряет.

Поэтому одни существа идут, другие следуют за ними; одни расцветают, другие высыхают; одни укрепляются, другие слабеют; одни создаются, другие разрушаются. Поэтому совершенномудрый отказывается от излишеств, устраняет роскошь и расточительность.

-30-

Кто служит главе народа посредством Дао, не покоряет другие страны при помощи войск, ибо это может обратиться против него. Где побывали войска, там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы. Истинный полководец побеждает и на том останавливается, и он не осмеливается осуществлять насилие. Он побеждает и себя не прославляет. Он побеждает и не нападет. Он побеждает и не гордится. Он побеждает потому, что его к этому вынуждают. Он побеждает, но не воинствен. Когда существо, полное сил, становится старым, то это называется отсутствие Дао. Кто не соблюдает Дао, погибнет раньше времени.

-31-

Хорошее войско - средство, (порождающее) несчастье, его ненавидят все существа. Поэтому человек, следующий Дао, его не употребляет.

Благородный (правитель) во время мира предпочитает быть уступчивым (в отношении чужих стран), и лишь на войне применяет насилие. Войско - орудие несчастья, поэтому благородный (правитель) не стремится использовать его тогда, когда его к этому не вынуждают. Главное состоит в том, чтобы соблюдать спокойствие, а в случае победы себя не прославлять. Прославлять себя победой - это значит радоваться убийству людей. Тот, кто радуется убийству людей, не может завоевать сочувствия в стране. Благополучие создается уважением, а несчастие происходит от насилия.

Слева стоят военачальники флангов, справа стоит полководец. Говорят, что их нужно встретить похоронной процессией. Если убивают много людей, об этом нужно плакать. Победу следует отмечать похоронной процессией.

-32-

Дао вечно и безымянно. Хотя оно ничтожно, но никто в мире не может подчинить его себе. Если знать и государи могут его соблюдать, то все существа становятся спокойными. Тогда небо и земля сольются в гармонии, наступят счастье и благополучие, народ без приказания успокоится.

При установлении порядка появились имена. Поскольку появились имена, нужно знать предел (их употребления). Знание предела позволяет избавиться от опасности.

Когда Дао находится в мире, (все сущее влияет на него), подобно тому, как горные ручьи текут к рекам и морям.

-33-

Знающий людей благоразумен. Знающий себя просвещен. Побеждающий людей силен. Побеждающий самого себя могуществен. Знающий достаток богат. Кто действует с упорством, обладает волей. Кто не теряет свою природу, долговечен. Кто умер, но не забыт, бессмертен.

-34-

Великое Дао растекается повсюду. Оно может находиться и вправо, и влево. Благодаря ему все сущее рождается и не прекращает (своего роста). Оно совершает подвиги, но славы себе не желает. С любовью воспитывая все существа, оно не считает себя властелином. Оно никогда не имеет собственных желаний, поэтому его можно назвать ничтожным. Все сущее возвращается к нему, но оно не рассматривает себя основой. Его можно назвать великим. Оно становится великим, потому что никогда не считает себя таковым.

-35-

К тому, кто представляет собой великий образ (Дао), приходит весь народ. Люди приходят, и он им не причиняет вреда. Он приносит им мир, спокойствие, музыку и пищу. Даже путешественник у него останавливается.

Когда Дао выходит изо рта, оно пресное, безвкусное. Оно незримо, и его нельзя услышать. В действии оно неисчерпаемо.

-36-

Чтобы нечто сжать, необходимо сначала расширить его. Чтобы нечто ослабить, необходимо сначала укрепить его. Чтобы нечто уничтожить, необходимо прежде дать ему расцвести. Чтобы нечто отнять, нужно прежде дать ему. Это называется глубокой истиной. Мягкое и слабое побеждает твердое и сильное. Как рыба не может покинуть глубину, так и государство не должно выставлять напоказ людям свои совершенные методы (управления).

-37-

Дао постоянно осуществляет недеяние, однако нет ничего такого, что бы оно не делало. Если знать и государи будут его соблюдать, то все существа будут изменяться сами собой. Если те, которые изменяются, захотят действовать, то я буду подавлять их при помощи простого бытия, не обладающего именем. Не обладающее именем - простое бытие - для себя ничего не желает. Отсутствие желаний приносит покой, и тогда порядок в стране сам собой установится.

-38-

Человек с высшим Дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он добродетелен; человек с низшим Дэ не оставляет (намерения) совершать добрые дела, поэтому он недобродетелен. Человек с высшим Дэ бездеятелен и осуществляет недеяние. Человек с низшим Дэ деятелен, и его действия нарочиты. Обладающий высшим человеколюбием действует, осуществляя недеяние. Человек высшей справедливости деятелен, и его действия нарочиты. Человек, во всем соблюдающий ритуал, действует, (надеясь на взаимность). Если он не встречает взаимности, то он прибегает к наказаниям. Вот почему Дэ появляется только после утраты Дао; человеколюбие - после утраты Дэ; справедливость - после утраты человеколюбия; ритуал - после утраты справедливости. (В ритуале) - начало смуты.

Внешний вид - это цветок Дао, начало невежества. Поэтому (великий человек) берет существенное и оставляет ничтожное. Он берет плод и отбрасывает его цветок. Он предпочитает первое и отказывается от второго...

ЗАКОНЫ МАНУ

Глава I

[Почтив самосущего Брахму, наделенного неизмеримым блеском, я изложу различные дхармы, объявленные Ману].

1. Великие риши, приблизившись к Ману, сидевшему углубившись в себя, почтив его должным образом, сказали такую речь:

2. «О божественный! Благоволи сказать нам точно и в должном порядке дхармы всех [четырех] варн и имеющих смешанное происхождение!».

3. Ибо ты, Владыка, один знаешь истинный смысл обрядов всего непостижимого, неизмеримого предписания Самосущего.

4. Он, обладающий неизмеримым могуществом, так спрошенный теми, обладающими великой душой, должным образом почтив всех тех великих риши, ответил так: «Да будет выслушано!

5. Этот [мир] неведомый, неопределимый, недоступный для разума, непознаваемый, как бы совершенно погруженный в сон, был тьмой».

6. Тогда божественный Самосущий невидимый, [но] делающий [все] это - великие элементы и прочее - видимым, проявляющий энергию, появился, рассеивая тьму.

7. Тот, кто постижим [только] умом, неосязаемый, невидимый, вечный, заключающий в себе все живые существа, удивительный (acintya), проявился сам [по собственной воле].

8. Вознамерившись произвести из своего тела различные существа, он вначале сотворил воды и в них испустил свое семя.

9. Оно стало золотым яйцом, по блеску равным солнцу; в нем он сам родился [как] Брахма, прародитель всего мира.

10. Воды называются нара, ибо воды - действительно порождение Нары; они - первое местопребывание его, поэтому он именуется Нараяной.

11. Из этой [перво]причины, невидимой, вечной, образующей реальное и нереальное, возник [дух] Пуруша, который в мире прославляется [под именем] Брахмы.

12. Он, божественный, прожив в том яйце целый год, сам же силой своей мысли разделил это яйцо надвое;

13. и из тех двух половинок он создал небо и землю, между ними атмосферу (vyoman), восемь стран света и вечное местопребывание вод.

14. Из самого себя он также извлек разум (manas), образующий реальное и нереальное; из разума же - сознание (ahankara), имеющее способность самосознания [и] господствующее;

15. кроме того, Великую душу, все [творения], одаренные тремя качествами, и по порядку пять органов чувств, воспринимающие предметы мира.

16. Соединяя малые частицы этих шести, обладающие чрезвычайной энергией, с частицами самого себя, он создал все существа.

17. Так как эти шесть [родов] малых частиц его облика входят в эти существа, его облик мудрые назвали телом.

18. В него входят великие элементы со своими функциями и разум со своими малыми частицами - вечный творец всех существ.

19. Из малых [образующих] тело частиц этих семи могущественных принципов происходит этот [мир], приходящий из неизменного.

20. Среди них каждый последующий приобретает качество каждого предыдущего, и считается, что какое место каждый из них занимает, столькими качествами он обладает (Эфир обладает только звуком, воздух - звуком и осязаемостью, огонь - еще и цветом, вода - тем же плюс вкусом, а земля вдобавок и запахом).

21. Вначале же он определил для всех - для каждого в отдельности - в согласии со словами Вед имена, род деятельности и особое положение.

22. Он, Владыка, создал богов деятельных и одушевленных и неосязаемый сонм садхьев, а также вечное жертвоприношение.

23. Из огня, ветра и солнца он извлек тройную вечную Веду, состоящую из Риг, Яджур и Сама, ради снискания успеха в жертвоприношении.

24. [он создал] время и разделение времени, звезды и также планеты, реки, океаны, горы, равнины и неровности,

25. аскетизм (tapas), речь, наслаждение, желание и гнев; и, желая сотворить эти живые существа, он создал это творение.

26. Для различения же деяний он отделил дхарму от адхармы и подчинил эти живые существа двойственным состояниям - [например], наслаждению и страданию и т.д.

27. Посредством тех, которые были упомянуты как мелкие, подвергшиеся изменениям частицы пяти [элементов], создано в должном порядке все это.

28. И к какой деятельности Владыка предназначил каждое существо, ее только оно само и выполняет, возрождаясь опять и опять.

29. Какое качество он установил для каждого при сотворении -зловредность или безвредность, мягкость или жестокость, дхарму или адхарму, правду или ложь, - то само по себе проникло в него.

30. Как при смене времен года [каждое] само по себе приобретает свои отличительные признаки, так и существа, одаренные телом, -свои виды деятельности.

31. А ради процветания миров он создал из своих уст, рук, бедер и ступней [соответственно] брахмана, кшатрия, вайшия и шудру.

32. Разделив свое тело, он стал посредством [одной] половины мужчиной, [другой] половины - женщиной; от нее тот Владыка произвел Вираджа.

33. Но знайте, достойнейшие из дваждырожденных, что я, которого создал сам мужчина Вирадж, исполнив покаяние, творец всего этого [мира].

34. И я, желая произвести существа, совершив весьма трудный для исполнения аскетический подвиг (tapas), создал сначала владык существ - десять великих риши:

35. Маричи, Атри, Ангираса, Пуластью, Пулаху, Крату, Прачетаса, Васиштху, Бхригу и Нараду.

36. Они создали семь других Ману, преисполненных блеска, богов, местопребывания богов и великих риши, обладающих неизмеримым могуществом,

37. якшей, ракшасов, пищачей, гандхарвов, апсар, асуров, нагов, змей, супарн и разные сонмы предков,

38. молнии, громы и тучи, полные и неполные радуги, метеоры, небесные шумы, кометы и различные небесные светила,

39. киннаров, обезьян, рыб, различных птиц, домашний скот и диких животных, людей и плотоядных животных с двумя рядами зубов,

40. червей и насекомых, молей, вшей, мух, клопов, всех жалящих и кусающих и недвижущихся разного рода.

41. Таким образом, все это - недвижущееся и движущееся - было произведено этими, обладающими великой душой, посредством аскетизма и по моему повелению, согласно карме.

42. Какого рода деятельность установлена здесь для каких живых существ, это я подлинно объявляю вам, а также способ рождения.

43. Домашний скот и дикие животные, плотоядные с двумя рядами зубов, ракшасы, пищачи и люди - живородящие.

44. Рожденные из яйца - птицы, змеи, крокодилы, рыбы с черепахами и разряды [животных], которые рождены на суше, а также в воде.

45. Рожденные от теплоты - жалящее и кусающее, вошь, муха, клоп и другое подобное, которое рождается от пота.

46. Все растения, размножающиеся посредством семени или стебля, растут из отпрыска; однолетние растения - [те, которые], принеся много цветов и плодов, погибают после созревания плода.

47. Те, которые дают плод, не давая цветов, называются ванаспати (vanaspati), но приносящие цветы и плоды называются врикша (vrksa).

48. Различные кустарниковые (gucchaguirna) растения, а также разного рода травы, вьющиеся и ползучие растения произрастают от семян и стеблей.

49. Окруженные темнотой, имеющей многие виды, - следствием кармы - они наделены самоощущением и исполнены наслаждений и страданий.

50. [Таковы], начиная с Брахмы и кончая этими [растениями], упомянутые состояния в этом всегда страшном, постоянно движущемся круговороте душ.

51. Так все это и меня создав, он, чье могущество непостижимо, погрузился в самого себя, неоднократно выжимая время временем.

52. Когда он, божественный, бодрствует, тогда этот мир находится в движении; когда он спокойно спит, тогда все спит.

53. Когда он спит в этом спокойном состоянии, одаренные телом существа, по природе деятельные, отвращаются от своих дел и разум (manas) расслабляется.

54. Когда же они одновременно погружаются в тот великий атман, то он - душа всех существ - мирно почивает в совершенном спокойствии.

55. Погрузившись же в темноту, он долго сохраняет способность чувствовать, но не исполняет своих функций; затем он выходит из тела.

56. Когда, состоя из крошечных частиц, он проникает в семя -растительное или животное - тогда, соединившись [с ним], он принимает телесный облик.

57. Так он, неизменный, пробуждением все движущееся и недвижущееся всегда оживляет и разрушает.

58. И эту шастру создав, он сначала меня должным образом ознакомил, я же - Маричи и других мудрецов.

59. Эту шастру вам без остатка изложит этот Бхригу; ибо этот мудрец узнал ее всю без пропусков от меня.

60. Тогда тот великий риши Бхригу, когда ему было так сказано тем Many, сказал всем тем риши: «Да будет выслушано!

61. Другие шестеро Ману, принадлежащих к роду Ману, происшедшего от Самосущего, - все творящие существа, обладающие великой душой и неизмеримым могуществом,

62. [это] - Сварочиша, Ауттами, Тамаса, а также Райвата, Чакшу-ша, обладающий великим блеском, а также сын Вивасвата.

63. Эти семь Ману, начиная с происшедшего от Самосущего, обладающие большим блеском, каждый в свое время произведя все это движущееся и недвижущееся, владели [им].

64. Восемнадцать нимеш [составляют] каштху (kasfha); те тридцать - калу (kala); мухурта (muhurta) состоит из тридцати кал; столько же [мухурт составляют] день и ночь.

65. Солнце отделяет день и ночь - человеческие и божественные; ночь [предназначена] для сна живых существ, день - для совершения дел.

66. У предков день и ночь - месяц, но разделенный на две половины: темная - день для совершения дел, светлая - ночь для сна.

67. У богов день и ночь - [человеческий] год, опять разделенный надвое: день - период движения солнца к северу, ночь - период движения к югу.

68. Теперь выслушайте вкратце, каков размер ночи и дня Брахмы и веков - одного за другим по порядку.

69. Сказали, [что] четыре тысячи лет [составляют] век Крита; сумерки, предшествующие ему, [имеют] столько же сотен [лет], сумерки последующие - столько же.

70. В другие три [века] с их сумерками - предшествующими и последующими - тысячи и сотни уменьшаются на единицу [в каждом случае].

71. Эти двенадцать тысяч [лет], только что упомянутые как сумма четырех [человеческих] веков, называются веком богов.

72. Да будет известно, что сумма тысячи божественных веков -один день Брахмы, столько же - ночь.

73. Те [лишь, которые] знают, что святой день Брахмы оканчивается по [прошествии] тысячи веков [богов] и ночь такова же, [суть именно] люди, знающие, [что такое] день и ночь.

74. По окончании того дня и ночи он, спящий, пробуждается, а пробудившись, создает разум (manas) - реальный и нереальный.

75. Разум, побуждаемый желанием [Брахмы] творить, видоизменяет сотворенное [и] поэтому порождает эфир; они объявили, что его качество - звук.

76. От эфира вследствие его видоизменения происходит разносящий всякий запах, чистый, могучий ветер; он считается обладающим качеством осязания.

77. От ветра вследствие его видоизменения происходит озаряющий и разгоняющий тьму лучезарный свет; качеством его считается форма;

78. а от света вследствие его видоизменения - воды; они считаются обладающими качеством вкуса; от вод - земля, обладающая качеством запаха. Так было создано вначале.

79. Ранее упомянутый век богов - двенадцать тысяч [лет] - взятый семьдесят один раз, называется здесь манвантарой (manvantara).

80. Манвантары, создания и разрушения [мира], бесчисленны: Высочайшее Существо (paramesthin), как бы играя, создает их каждый раз.

81. В век Крита дхарма - четвероногая и полная, также и истина; никакой выгоды не было людям от адхармы.

82. Но в другие [века] из-за [стремления к] выгоде дхарма теряет постепенно по ноге; и из-за воровства (caurika), лжи (anita) и обмана (maya) дхарма исчезает четверть за четвертью.

83. Свободные от болезней, достигающие всех целей [люди] в век Крита живут по четыреста лет, но в Трета и прочих их жизнь уменьшается на одну четверть.

84. Жизнь смертных, упоминаемая в Беде, желанные результаты жертвенных обрядов и сила одаренных телом распределяются соответственно веку.

85. Одни дхармы - в век Крита, другие - в Трета и Двапара, иные - в век Кали, соответственно укорочению веков.

86. В век Крита объявили главным аскетизм, в Трета - знание, в Двапара же - жертвоприношение, в век Кали - одну щедрость.

87. А для сохранения всей этой вселенной он, пресветлый, для рожденных от уст, рук, бедер и ступней установил особые занятия.

88. Обучение (adhyapana), изучение [Веды] (adhyayana), жертвоприношение для себя (yajana) и жертвоприношение для других (yajana), раздачу (dana) и получение (pratigraha) [милостыни] он установил для брахманов.

89. Охрану подданных, раздачу [милостыни], жертвоприношение (ijya), изучение [Веды] и неприверженность к мирским утехам он указал для кшатрия.

90. Пастьбу скота (pacunam raksana) и также раздачу [милостыни], жертвоприношение, изучение [Веды], торговлю (vanikpatha), ростовщичество (kusida) и земледелие (krsi) - для вайшия.

91. Но только одно занятие Владыка указал для шудры - служение (cucrusa) этим варнам со смирением.

92. Выше пупа человек считается более чистым, именно поэтому наиболее чистыми объявлены Самосущим его уста.

93. Вследствие происхождения из наилучшей части тела [Брахмы], вследствие первородства, знания Веды, брахман по праву господин всего этого творения;

94. ибо Самосущий, совершив аскетические подвиги, создал сначала из своих уст его для приношения жертв богам и предкам, для сохранения всего этого.

95. Какое живое существо лучше того, устами которого всегда поглощают жертвенную пищу (havya) небожители, а поминальные приношения (kavya) - предки?

96. Из живых существ наилучшими считаются одушевленные, между одушевленными - разумные, между разумными - люди, между людьми - брахманы;

97. между брахманами - знающие [Веду], между знающими - признающие, между признающими - исполняющие, между исполняющими - познающие брахму.

98. Само рождение брахмана - вечное воплощение дхармы, ибо он рожден для дхармы и предназначен для отождествления с брахмой.

99. Ведь брахман, рождаясь для охранения сокровищницы дхармы, занимает высшее место на земле как владыка всех существ.

100. Все, что существует в мире, это собственность (sva) брахмана; вследствие превосходства рождения именно брахман имеет право на все это.

101. Брахман ест только свое, носит - свое и дает - свое; ведь другие люди существуют по милости брахмана.

102. С целью определения обязанностей (karman) его и остальных мудрый Ману, происшедший от Самосущего, составил эту шастру.

103. Она должна быть тщательно изучена и правильно сообщена ученикам [только] ученым брахманом, никем другим.

104. Брахман, изучающий эту шастру и ведущий образ жизни, соответствующий объявленному [в ней], никогда не пятнается грехами, [совершенными] в мыслях, [а также] словесными и телесными.

105. Он очищает [всякое] сборище и родичей - семь предшествующих и семь последующих [поколений]; только он один имеет право на всю эту землю.

106. Эта [шастра обеспечивает] наилучшее благополучие, увеличение разумения, вечную славу, высшее блаженство.

107. В ней полностью изложена дхарма, добродетельность и греховность деяний, а также извечное правило жизни четырех варн.

108. [Это] правило жизни - высшая дхарма, изложенная в священном откровении, а также в священном предании; поэтому желающий себе блага дваждырожденный пусть всегда следует ему.

109. Брахман, пренебрегающий правилом добродетельного поведения, не вкушает плода Веды, но следующий ему считается вкушающим обильный плод.

110. Мудрецы, видя, что дхарма исходит из такого правила, приняли правило благочестивого поведения за лучшее основание всякого благочестия.

111. Сотворение мира, правило ритуальных действий, выполнение религиозных обетов, поведение и важнейшее правило омовения,

112. бракосочетание и описание свадебных обрядов, правило великих жертвоприношений и вечный порядок шраддхи,

113. описание [способов] снискания средств к жизни, обязанности снатаки, пища дозволенная и недозволенная, ритуальное очищение и очищение вещей,

114. исполнение дхармы женщинами, отшельничество, конечное освобождение и отречение от мира, полная дхарма царя и способ решения тяжб,

115. правило опроса свидетелей, а также дхарма жены и мужа, дхарма наследования, игра и удаление шипов,

116. поведение вайшиев и шудр, происхождение смешанных каст (samkirna), дхарма для [всех] варн при бедственных обстоятельствах, а также правило искупления грехов,

117. тройственный вид переселений душ, происходящий от деяний, высшее блаженство, различение добрых и дурных качеств деяний,

118. вечные дхармы страны, дхармы каст (jati), дхармы семей, дхармы еретиков и обществ - [все это] Ману объявил в этой шастре.

119. Как это объявил в шастре некогда спрошенный мною Ману, так это вы теперь от меня узнайте».

Такова в дхармашастре Ману, изложенной Бхригу, первая глава.

РИГВЕДА

Мандала 1

1,1. «К Агни»

1. Агни призываю я - во главе поставленного

Бога жертвы (и) жреца,

Хотара обильнейшесокровищного.

2. Агни достоин призываний риши –

Как прежних, так и нынешних:

Да привезет он сюда богов!

3. Агни, посредством (него) пусть достигает он богатства

И процветания - изо дня в день -

Сияющего, мужеобильнейшего!

4. О Агни, жертва (и) обряд,

Которые ты охватываешь со всех сторон,

Именно они идут к богам.

5. Агни-хотар с прозорливостью поэта,

Истинный, с ярчайшей славой, -

Бог с богами да приидет!

6. Когда ты в самом деле возжелаешь,

О Агни, сделать добро почитающему (тебя),

То у тебя это истинно, о Ангирас.

7. К тебе, о Агни, изо дня в день,

О озаряющий тьму, мы приходим

С молитвой, неся поклонение -

8. К царящему при обрядах,

К пастырю закона, сверкающему,

К возрастающему в доме своем.

9. Как отец - сыну,

О Агни, будь доступен нам!

Сопровождай нас ради блага!

1, 2. «К Ваю, Индре-Ваю, Митре-Варуне»

1. О Ваю, приди, приятный для глаз,

Эти соки сомы приготовлены.

Испей их, услышь призыв!

2. О Ваю, в хвалебных песнях славят

Тебя певцы,

При выжатом соме, зная (урочный) час.

3. О Ваю, твой (все) заполняющий

Голос, простирающийся далеко,

Идет к почитающему (тебя) для питья сомы.

4. О Индра-Ваю, вот эти выжатые соки (сомы).

Придите с радостными чувствами:

Ведь капли (сомы) стремятся к вам!

5. О Ваю и Индра, вы разбираетесь

В выжатых (соках сомы), о богатые наградой.

Быстро приходите вы оба!

6. О Ваю и Индра, к выжимающему (сому)

Придите на условное место -

В один миг, с неподдельным желанием, о два мужа!

7. Митру призываю я, обладающего чистой силой действия,

И Варуну, заботящегося о чужом, -

(Их обоих), помогающих молитве, смазанной жиром.

8. Истиной, о Митра-Варуна,

Умножающие истину, лелеющие истину,

Вы достигли высокой силы духа.

9. Пара прозорливцев Митра-Варуна,

Сильного рода, с обширным жилищем,

(Они) дают нам искусную силу действия.

1, 3. «К Ашвинам, Индре, Всем-Богам, Сарасвати»

1. О Ашвины, возрадуйтесь

Жертвенным возлияниям,

О быстрорукие повелители красоты, многорадостные!

2. О Ашвины, богатые чудесами,

О два мужа, с большим пониманием

Примите благосклонно (наши) голоса, о благоговейные!

3. О чудесные, для вас выжаты (сокисомы)

У того, кто разложил жертвенную солому, о Насатьи.

Придите, вы оба, следуя сверкающим путем!

4. О Индра, приди, ярко блистающий!

Эти выжатые (соки сомы) стремятся к тебе,

Очищенные в один прием тонкими (пальцами).

5. О Индра, приди, поощренный (нашей) мыслью,

Возбужденный вдохновенными (поэтами), на молитвы

Устроителя жертвы, выжавшего (сому)!

6. О Индра, приди, поспешая

На молитвы, о хозяин буланых коней!

Одобри нашего выжатого (сому).

7. Помощники, охраняющие людей,

О Все-Боги, придите

Милостивыми к выжатому (соме) жертвователя!

8. О Все-Боги, пересекающие воды,

Придите, быстрые, к выжатому (соме),

Как коровы - на пастбища!

9. Все-Боги, беспорочные,

Желанные, благосклонные,

Пусть насладятся возницы жертвенным напитком!

10. Чистая Сарасвати,

Награждающая наградами,

Да возжелает жертвы нашей, мыслью добывающая богатство!

11. Побуждающая к богатым дарам,

Настроенная на благодеяния,

Сарасвати приняла жертву.

12. Великий поток освещает

Сарасвати (своим) знаменем.

Она господствует надо всеми молитвами.

1,4. «К Индре»

1. Каждый день мы призываем на помощь

Принявшего прекрасный облик,

Как хорошо доимую корову - для доения.

2. Приди на наши выжимания (сомы)!

Испей сомы, о пьющий сому!

Ведь опьянение богатого сулит дарение коров.

3. Тогда мы хотим сподобиться

Твоих высших милостей.

Не прогляди нас! Приди!

4. Пойди спроси мудреца

О быстром, неодолимом Индре,

Который для тебя - лучший из друзей.

5. И пусть хулители наши говорят:

«А другого-то вы лишились,

Оказывая почтение только Индре».

6. (И) чужой, и (наши) люди, о удивительный,

Пусть назовут нас счастливыми:

Только у Индры мы хотели бы быть под защитой!

7. Подай этого быстрого (сому) быстрому Индре,

(Его) украшающего жертву, опьяняющего мужей,

Летящего (к другу), радующего друга!

8. Испив его, о стосильный,

Ты стал убийцей врагов.

Только ты помог (в битвах) за награды рвущемуся к награде.

9. Тебя, рвущегося к награде (в битвах) за награды,

Мы подгоняем к награде, о стосильный,

К захвату богатств, о Индра.

10. Кто великий поток богатства,

(Кто) друг, переправляющий на другой берег выжимающего (сому),

Этому Индре пойте (славу)!

1, 5. «К Индре»

1. Придите же! Сядьте!

Индру воспойте,

Возносящие хвалу друзья!

2. Первого из многих,

Владыку самых достойных благ,

Индру - при выжатом соме!

3. Да поменяет он нам в походе,

В богатстве, в изобилии!

Да приидет он к нам с наградами!

4. Чью пару буланых коней не удержать

Врагам при столкновении в битвах, -

Этому Индре пропойте (славу)!

5. К пьющему сому эти выжатые

Чистые и смешанные с кислым молоком соки сомы

Текут, приглашая (выпить их).

6. Ты родился, выросши сразу,

Для питья выжатого (сомы),

О Индра, для превосходства, о благосклонный.

7. Да вольются в тебя быстрые

Соки сомы, о Индра, жаждущий воспевания!

Да будут они на благо тебе, мудрому!

8. Тебя усилили прославления,

Тебя - хвалебные песни, о стосильный!

Да усилят тебя наши восхваления!

9. Да получит Индра, чья помощь не иссякает,

Эту награду числом в тысячу,

(Он), в котором все силы мужества!

10. Да не причинят вреда смертные

Нашим телам, о Индра, воспевания жаждущий!

Отврати смертоносное оружие, о (ты), в чьей (это) власти!

1, 6. «К Индре»

1. Они запрягают желтоватого, пламенного,

Бродящего вокруг неподвижных.

Светят светила на небе.

2. Они запрягают пару любимых его

Буланых коней по обе стороны колесницы,

Огненно-красных, неустрашимых, мужей возящих.

3. Создавая свет для бессветного,

Форму, о люди, для бесформенного,

Вместе с зорями ты родился.

4. Тогда же они устроили, что по своей воле

Он стал рождаться снова (и снова),

И сотворили себе имя, достойное жертвы.

5. С возницами, проламывающими даже твердыни,

О Индра, ты отыскал коров,

Даже (когда они были спрятаны) в тайнике.

6. Как стремящиеся к богу (возносят) молитву,

Воспевания превозносили

Отыскивателя богатств, великого, знаменитого.

7. О если б появился ты вместе с Индрой,

Двигаясь вместе с бесстрашным, -

(Вы оба) радостные, с равным блеском.

8. С безупречными, небесными,

Желанными для Индры толпами (певцов)

Щедрый громко распевает (победную песнь).

9. Приди оттуда, о блуждающий вокруг,

Или со светлого пространства неба!

К нему устремились вместе (все) голоса.

10. Мы молим Индру о добыче

Отсюда ли или с неба,

Из земного (ли пространства) или из великого (воздушного).

1, 7. «К Индре»

1. Ведь это Индру громко - певцы,

Индру - восхвалениями восхвалители,

Индру призвали голоса.

2. Это Индра связан с парой буланых коней.

(Пусть) с(нарядит своих коней), запрягаемых словом,

Индра-громовержец, золотистый!

3. Индра поднял солнце на небо,

Чтоб долго можно было видеть (его).

Он расколол скалу с коровами (в ней).

4. О Индра, помоги нам в состязаниях за награду,

И (там), где добыча - тысяча,

Сильный, с сильными подкреплениями!

5. Индру призываем мы в великой битве,

Индру - в малой

Как союзника при избиении врагов, (как) громовержца.

6. О бык, тот котелок с едой,

О (ты), дающий сполна, раскрой для нас,

(Ты), не встречающий сопротивления!

7. В каких порывах (вздымаются) высоко

Хвалы Индре-громовержцу -

Нет у меня недостатка в восхвалении его!

8. Словно могучий бык - стада,

С силой гонит он народы,

Властный, не встречающий сопротивления.

9. Кто один над людьми,

Над богатствами царствует,

Индра - над пятью поселениями (племен), -

10. (Этого) Индру для вас мы призываем

Отовсюду вокруг, (прочь) от всех племен –

Да будет он только наш!

1, 8. «К Индре»

1. О Индра, даруй (нам) в поддержку

Богатство, приносящее добычу, победоносное,

Всегда одерживающее верх, высшее,

2. С помощью которого при твоей поддержке

Мы смогли бы отразить врагов

В кулачном бою (и) на коне.

3. О Индра, при твоей поддержке

Пусть возьмем мы дубины, как (ты -) ваджру,

(И) победим в борьбе всех соперников!

4. Мы с храбрыми стрелками,

О Индра, с тобою - союзником мы

Одолеть хотим враждующих (с нами)!

5. Велик Индра. И еще большее

Величие да будет (уделом) громовержца!

Словно небо шириной, сила (его)!

6. (Те) мужи, что в схватке добывали (награду)

Или при достижении потомства,

Или же наделенные силой видения, вдохновенные...

7. (То) брюхо, что больше всего пьет сому,

Набухает, как океан,

(Та) глотка - словно широкие воды...

8. Поистине, милость его

Велика (и) обильна (и) приносит коров,

(Она) словно спелая ветвь для почитающего (его).

9. Поистине, сильны твои

Поддержки, о Индра, для такого, как я;

Они сразу бывают (доступны) для почитающего (тебя).

10. Поистине, ему желанны

Прославление и хвалебная песнь,

Которые надо исполнять, чтобы Индра пил сому.

1, 9. «К Индре»

1. О Индра, приди! Опьяняйся напитком

Все дни приношения сомы,

Великий, превосходящий (всех) силой!

2. Напустите же его на выжатого (сому)!

(Лейте) пьянящего опьяняющемуся Индре,

Действенного - деятельному во всем!

3. Опьяняйся, о прекрасногубый, пьянящими

Восхвалениями, о принадлежащий всем народам,

На этих выжиманиях (сомы)!

4. Выпущены, о Индра, к тебе хвалебные песни.

Они бросились к тебе навстречу,

Ненасытные - к супругу-быку.

5. Подгони к нам прекрасный

Желанный дар, о Индра!

Пусть будет он обильным, богатым!

6. (И) нас тут подгони хорошенько

К богатству, о Индра, нетерпеливых,

О ты мощью сверкающий, (нас,) достойных почета.

7. Создай нам, о Индра, славу (многих) коров

(И) наград, широкую, высокую,

На всю жизнь, нерушимую!

8. Воздвигни нам славу высокую,

Блеск, добывающий тысячи,

О Индра, тех подкреплений полные колесницы!

9. Воспевая хвалебными песнями достойного гимнов

Повелителя благ Индру,

Приходящего на зов, чтобы помочь...

10. Радующемуся при каждом выжимании сомы

Индре высокому, благородный человек

Высоко возносит громкую песнь.

1,10. «К Индре»

1. Воспевают тебя воспеватели,

Восхваляют хвалой восхвалители.

Брахманы тебя, о стосильный,

Подняли, словно балку (под крышу).

2. Когда он карабкался с вершины на вершину

(И) видел, как много надо сделать,

Тогда Индра замечает (его) цель.

Как баран (вожак) он приходит в движение вместе со стадом.

3. Запрягай же пару пышногривых буланых

Жеребцов с тугой подпругой,

И приезжай к нам, о Индра, пьющий сому,

Чтобы услышать нашу хвалебную песнь.

4. Приди на восхваления, подхвати песню,

Прославь, прореви,

И вместе с нами, о Васу,

Укрепи, о Индра, молитву и жертву!

5. Надо исполнить хвалебную песнь для Индры

Как подкрепление для многомилостивого,

Чтобы могучий наслаждался

Выжатым (сомой) и нашим обществом.

6. Только к нему мы обращаемся за дружбой,

К нему - за богатством, к нему - за героической силой -

И он, могучий, должен постараться для нас,

Индра, наделяющий добром.

7. (Загон с коровами,) легко открываемый, легко опустошаемый, -

О Индра, (это) отличие, даваемое только тобой!

Открой загон с коровами!

Соверши благодеяние, о хозяин давильных камней!

8. Ведь даже оба мира с тобой,

Разбушевавшимся, не сладят.

Завоюй небесные воды!

(Ветром) сдуй нам коров!

9. О чуткий, услышь призыв!

Восприми же мои воспевания!

О Индра, это мое восхваление

Сделай ближе себе, чем товарища!

10. Ведь мы знаем тебя как самого ярого быка,

Слышащего призыв на состязаниях.

Мы призываем приносящую тысячи

Поддержку самого ярого быка.

11. Пей же, Индра, любезный роду Кушика,

Радуясь, нашему выжатому (соме)!

Продли (нам) побольше новый срок жизни!

Сделай риши завоевывающим тысячи!

12. Да охватят тебя со всех сторон

Эти воспевания, о жаждущий воспевания!

Да будут они (ему), крепкому жизненной силой, как подкрепления!

Да порадуют радостями!

1, 11. «К Индре»

1. Все хвалебные песни подкрепили

Индру, вмещающего в себя (целое) море,

Лучшего из возниц,

Господина наград, господина (всего) сущего.

2. В дружбе с тобой, о Индра, награждающий,

Нам, о повелитель силы, (нечего) бояться.

Мы ликуем навстречу тебе,

Победителю, непобежденному.

3. Много у Индры даров,

Не иссякают (его) милости,

Если из награды (стада) коров,

Он дарит певцам щедрый дар.

4. Проламывающий крепости, юный поэт,

Он родился с непомерной силой,

Индра, поддерживающий любое (наше) дело,

Многопрославленный громовержец.

5. Ты у Валы, обладателя коров,

Раскрыл пещеру, о метатель камней.

Тебя поддержали боги,

(Тобой) бесстрашным вдохновляемые.

6. С твоими дарами, о герой,

Я вернулся (домой), объявляя (их) реке.

Они были при этом, о жаждущий восхвалений,

Певцы знают это о тебе.

7. Колдовскими чарами, о Индра, колдовского

Шушну ты поверг ниц.

Мудрые знают это о тебе.

Возвысь их славу!

8. Восхваления призвали Индру,

Властвующего благодаря (своей) силе,

(Индру), чьи дары – тысяча

Или даже еще больше.

АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ

КСЕНОФОНТ (445-355 гг. до н.э.)

Сократические сочинения

Часто удивлялся я, какими это доводами лица, возбудившие судебный процесс против Сократа, убедили афинян, что он заслужил смертного приговора от сограждан. В обвинительном акте против него было сказано приблизительно так: Сократ виновен в том, что не признает богов, признаваемых государством, а вводит другие, новые божества, виновен также в том, что развращает молодежь.

Что касается первого пункта обвинения, будто он не признает богов, признаваемых государством, какое доказательство этого они привили? Жертвы он приносил часто как дома, так и на общих государственных алтарях: это все видали; к гаданиям прибегал: это тоже ни для кого не было тайной. По всему городу ходили слухи о рассказах Сократа, что божественный голос дает ему указания: это-то, мне кажется, и послужило главным основанием для обвинения его в том, что он вводит новые божества. На самом же деле он так же мало вводит нового, как и все другие, признающие искусство узнавать будущее, которые наблюдают птиц, голоса, предметы и жертвы: они предполагают, что не птицы и не встречные люди знают, что полезно для гадающих, но что боги через них указывают это; и Сократ думал так же. Но по большей части люди выражаются так, что птицы и встречные их отклоняют от чего-нибудь или побуждают; а Сократ как думал, так и говорил: божественный голос, говорит он, дает указания. Многим друзьям своим он заранее советовал то-то делать, того-то не делать, ссылаясь на указание божественного голоса, и кто следовал его совету - получал пользу, а кто не следовал, раскаивался. Однако кто не согласится, что он не хотел казаться друзьям ни дураком, ни хвастуном? А он казался бы и тем и другим, если бы, выдавая свои советы за божественные откровения, потом оказался бы солгавшим. Отсюда видно, что он не стал бы предсказывать, если бы не был уверен в истине своих слов. А можно ли в этом поверить кому-либо другому, как не богу? Если же он верил богам, то, как же он мог не признавать, что боги существуют? Мало того, он так еще поступал по отношению к друзьям: дела необходимые он советовал делать так, как, по его мнению, их можно сделать всего лучше; а в тех случаях, когда исход дела был неизвестен, он посылал их к оракулу спросить, следует ли его делать.

Затем Сократ всегда был на глазах у людей: утром ходил в места прогулок и гимнасии, и в ту пору, когда площадь бывает полна народу, его можно было тут видеть, да и остальную часть дня он всегда проводил там, где предполагал встретить побольше людей; по большей части он говорил, так что всякий мог его слушать. Тем не менее, никто никогда не видал и не слыхав от него ни одного нечестивого, противорелигиозного слова или поступка.

Да он не рассуждал на темы о природе всего, как рассуждают по большей части другие; не касался вопроса о том, как устроен так называемый философами «космос» и по каким непреложным законам происходит каждое небесное явление. Напротив, он даже указывал на глупость тех, кто занимался подобными вопросами.

Первый вопрос относительно их, который он рассматривал, был такой: считают ли они себя достаточно знающими то, что нужно человеку, и потому приступают к изучению таких предметов, или же, оставляя в стороне все человеческое, а занимаясь тем, что касается божества, они думают, что поступают, как должно? Он удивлялся, как они не понимают, что это постигнуть человеку невозможно, когда даже те из них, которые больше всего гордятся своим умением рассуждать на эти темы, не согласны между собою, а смотрят друг на друга как сумасшедшие. Одни сумасшедшие не страшатся даже и страшного, другие опасаются даже не опасного; одни не считают непристойным говорить или делать что бы то ни было хоть среди большого стечения народа, другие находят, что не следует показываться людям; одни не почитают ни храма, ни алтаря, ни вообще ничего божественного, другие благоговеют перед всякими камнями, кусками дерева, животными. Похожие на них и занимаются вопросами о естестве мира: одним кажется, что сущее едино, другим - что оно беспредельно в своей множественности; одним кажется, что все вечно движется, другим - что ничто никогда не может двинуться; одним кажется, что все рождается и погибает, другим - что ничто никогда не может ни родиться, ни погибнуть. По поводу их он высказывал еще такое соображение. Кто изучает дела человеческие, надеется сделать то, чему научится, как себе, так и другим, кому захочет: думают ли исследователи божественных дел, что они, познав, по каким законам происходят небесные явления, сделают, когда захотят, ветер, дождь, времена года и тому подобное, что им понадобится, или же они ни на что подобное и не надеются, а им кажется достаточным только познать, как совершается каждое явление такого рода. Вот как он говорил о людях, занимающихся этими вопросами, а сам всегда вел беседы о делах человеческих: он исследовал, что благочестиво и что нечестиво, что прекрасно и что безобразно, что справедливо и что несправедливо, что благоразумие и что неблагоразумие, что храбрость и что трусость, что государство и что государственный муж, что власть над людьми и что человек, способный властвовать над людьми и так далее, а кто знает это, тот, думал он, человек благоразумный, а кто не знает, по справедливости заслуживает названия хама.

ПЛАТОН (427-348 гг. до н.э.)

Государство

Книга первая

Сократ. Если бы государство состояло из одних только хороших людей, все бы, пожалуй, оспаривали друг у друга возможность устраниться от управления, как теперь оспаривают власть. Отсюда стало бы ясно, что по существу подлинный правитель имеет в виду не то, что пригодно ему, а то, что пригодно подвластному, так что всякий понимающий это человек вместо того, чтобы хлопотать о пользе другого, предпочел бы, чтобы другие позаботились о его пользе. Я ни в коем случае не уступлю Фрасимаху, будто справедливость - это то, что пригодно сильнейшему.

- Ну-ка, Фрасимах, отвечай нам с самого начала. Ты утверждаешь, что совершенная несправедливость полезнее совершенной справедливости?

- Конечно, я это утверждаю, и уже сказал почему. И я говорю, что несправедливость целесообразна, а справедливость - нет!

- Ну и что же тогда получается?.. Неужели, что справедливость порочна?

- Нет, но она - весьма благородная тупость.

- Но называешь ли ты несправедливость злоумышленностью?

- Нет, это здравомыслие.

- Разве несправедливые кажутся тебе разумными и хорошими?

- По крайней мере, те, кто способен довести несправедливость до совершенства и в состоянии подчинить себе целые государства и народы. А ты, вероятно, думал, что я говорю, о тех, кто отрезает кошельки? Впрочем, и это целесообразно, пока не будет обнаружено. Но о них не стоит упоминать; иное дело то, о чем я сейчас говорил.

- Мне прекрасно известно, что ты этим хочешь сказать, но меня удивляет, что несправедливость ты относишь к добродетели и мудрости, а справедливость - к противоположному.

- Конечно, именно так.

- Это уж слишком резко, мой друг, и не всякий найдется, что тебе сказать. Если бы ты утверждал, что несправедливость целесообразна, но при этом, подобно другим, признал бы ее порочной и позорной, мы нашлись бы что сказать, согласно общепринятым взглядам. А теперь ясно, что ты станешь утверждать, будто несправедливость - прекрасна и сильна...

...Признаешь ли ты, что государство может быть несправедливым и может пытаться несправедливым образом поработить другие государства и держать их в порабощении, причем многие государства бывают порабощены ими?

- А почему бы нет? Это в особенности может быть осуществлено самым превосходным из государств, наиболее совершенным в своей несправедливости.

- Я понимаю, что таково твое утверждение. Но я вот как его рассматриваю: государство, становясь сильнее другого государства, приобретает свою мощь независимо от справедливости или обязательно в сочетании с нею?

Хотя мы и говорим, что когда-то кое-что было совершено благодаря энергичным совместным действиям тех, кто несправедлив, однако в этом случае мы выражаемся не совсем верно. Ведь они не пощадили бы друг друга, будь они вполне несправедливы, стало быть, ясно, что было в них что-то и справедливое, мешавшее им обижать друг друга так, как тех, против кого они шли...

Книга вторая

[Главкон]. Скажи-ка мне, представляется ли тебе благом то, что для нас приемлемо не ради его последствий, но ценно само по себе? Вроде как, например, радость или какие-нибудь безобидные удовольствия - они в дальнейшем ни к чему, но они веселят человека.

- К какому же виду благ ты относишь справедливость?

-Я-то полагаю, что к самому прекрасному, который и сам по себе, и по своим последствиям должен быть ценен человеку, если тот стремится к счастью.

- А большинство держится иного взгляда и относит ее к виду тягостному, которому можно предаваться только за вознаграждение, ради уважения и славы, сама же она по себе будто бы настолько трудна, что лучше ее избегать.

Фрасимах, по-моему, слишком скоро поддался, словно змея, твоему заговору, а я все еще не удовлетворен твоим доказательством как той, так и другой стороны вопроса. Я желаю услышать, что же такое справедливость и несправедливость и какое они имеют значение, когда сами по себе содержатся в душе человека; а что касается вознаграждения и последствий, это мы оставим в стороне.

Говорят, что творить несправедливость обычно бывает хорошо, а терпеть ее - плохо. Однако когда терпишь несправедливость, в этом гораздо больше плохого, чем бывает хорошего, когда ее творишь. Поэтому, когда люди отведали и того и другого, то есть и поступали несправедливо, и страдали от несправедливости, тогда они... нашли целесообразным договориться друг с другом, чтобы и не творить несправедливость, и не страдать от нее. Отсюда взяло свое начало законодательство и взаимный договор. Установления закона и получили имя законных и справедливых - вот каково происхождение и сущность справедливости. Таким образом, она занимает среднее место - ведь творить несправедливость, оставаясь притом безнаказанным, это всего лучше, а терпеть несправедливость, когда ты не в силах отплатить, - всего хуже. Справедливость же лежит посередине между этими крайностями, и этим приходится довольствоваться, но не потому, что она благо, а потому, что люди ценят ее из-за своей собственной неспособности творить несправедливость. Никому из тех, кто в силах творить несправедливость, то есть кто доподлинно муж, не придет в голову заключать договоры о недопустимости творить или испытывать несправедливость - разве что он сойдет с ума. Такова, Сократ, - или примерно такова - природа справедливости, и вот из-за чего она появилась, согласно этому рассуждению.

А что соблюдающие справедливость соблюдают ее из-за бессилия творить несправедливость, а не по доброй воле, это мы всего легче заметим, если мысленно сделаем вот что: дадим полную волю любому человеку, как справедливому, так и несправедливому, творить все, что ему угодно, и затем понаблюдаем, куда его поведут его влечения. Мы поймаем справедливого человека с поличным: он готов пойти точно на то же самое, что и несправедливый, - причина тут в своекорыстии, к которому как к благу стремится любая природа, и только с помощью закона, насильственно ее заставляют соблюдать надлежащую меру.

Вот это и следует признать сильнейшим доказательством того, что никто не бывает справедливым по своей воле, но лишь по принуждению, раз каждый человек не считает справедливость самое по себе благом и где только в состоянии поступать несправедливо, он так и поступает. Ведь всякий человек про себя считает несправедливость гораздо более выгодной, чем справедливость... Если человек, овладевший такою властью, не пожелает когда-либо поступить несправедливо и не притронется к чужому имуществу, он всем, кто это заметит, покажется в высшей степени жалким и неразумным, хотя люди и станут притворно хвалить его друг перед другом - из опасения, как бы самим не пострадать. Вот как обстоит дело.

[Адимант]. И отцы, когда говорят и внушают своим сыновьям, что надо быть справедливыми, и все, кто о ком-либо имеет попечение, одобряют не самое справедливость, а зависящую от нее добрую славу, чтобы тому, кто считается справедливым, достались и государственные должности, и выгоды в браке, то есть все то, о чем сейчас упоминал Главкон, говоря о человеке, пользующемся доброй славой, хотя и несправедливом. Более того, эти люди ссылаются и на другие преимущества доброй славы. Они говорят, что те, кто добился благосклонности богов, получают от них блага, которые, как они считают, боги даруют людям благочестивым.

А согласно другим учениям, награды, даруемые богами, распространяются еще дальше: после человека благочестивого и верного клятвам останутся дети его детей и все его потомство. Вот за что - и за другие вещи в этом же роде - восхваляют они справедливость. А людей нечестивых и неправедных они погружают в какую-то трясину в Аиде и заставляют носить решетом воду.

Все в один голос твердят, что рассудительность и справедливость - нечто прекрасное, однако в то же время тягостное и трудное, а быть разнузданным и несправедливым приятно и легко и только из-за общего мнения и закона это считается постыдным. Говорят, что несправедливые поступки по большей части целесообразнее справедливых: люди легко склоняются к тому, чтобы и в общественной жизни, и в частном быту считать счастливыми и уважать негодяев, если те богаты и вообще влиятельны, и ни во что не ставить и презирать каких-нибудь немощных бедняков, пусть даже и признавая, что они лучше богачей.

Из всего этого наиболее удивительны те взгляды, которые высказывают относительно богов и добродетели, - будто бы и боги уделяют несчастье и плохую жизнь многим хорошим людям, а противоположным -и противоположную участь. Нищенствующие прорицатели околачиваются у дверей богачей, уверяя, будто обладают полученной от богов способностью жертвоприношениями и заклинаниями загладить тяготеющий на ком-либо или на его предках проступок, причем это будет сделано приятным образом среди празднеств... Они уверяют, что с помощью каких-то заклятий и узелков они склоняют богов себе на службу.

И сколько же такой всякой всячины, дорогой Сократ, утверждается относительно добродетели и порочности и о том, как они расцениваются у людей и у богов! Что же под впечатлением всего этого делать, скажем мы, душам юношей?.. По всей вероятности, юноша задаст самому себе вопрос наподобие Пиндара:

Правдой ли взойти мне на вышнюю крепость?

Или обманом и кривдой - и под их защитой провести жизнь? Судя по этим рассказам, если я справедлив, а меня таковым не считают, пользы мне от этого, как уверяют, не будет никакой, одни только тяготы и явный ущерб. А для человека несправедливого, но снискавшего себе славу справедливого жизнь, как утверждают, чудесна. Но, скажет кто-нибудь, нелегко все время скрывать свою порочность. Да ведь и все великое без труда не дается, ответим мы ему. Тем не менее, если мы стремимся к благополучию, приходится идти по тому пути, которым ведут нас эти рассуждения. Чтобы это осталось тайной, мы составим союзы и общества; существуют же наставники в искусстве убеждать, от них можно заимствовать судейскую премудрость и умение действовать в народных собраниях; таким образом, мы будем прибегать то к убеждению, то к насилию так, чтобы всегда брать верх и не подвергаться наказанию.

Но, скажут нам, от богов-то невозможно ни утаиться, ни применить к ним насилие. Тогда, если боги не существуют или если они нисколько не заботятся о человеческих делах, то и нам нечего заботиться о том, чтобы от них утаиться. Если же боги существуют... то следует сначала поступить несправедливо, а затем принести жертвы богам за свои несправедливые стяжания. Ведь, придерживаясь справедливости, мы, правда, не будем наказаны богами, но зато лишимся выгоды, которую нам могла бы принести несправедливость. Придерживаться же несправедливости нам выгодно, а что касается наших преступлений и ошибок, так мы настойчивой мольбой переубедим богов и избавимся от наказания.

На каком еще основании выбрали бы мы себе справедливость вместо крайней несправедливости? Ведь если мы владеем несправедливостью в сочетании с притворной благопристойностью, наши действия будут согласны с разумом пред лицом, как богов, так и людей и при нашей жизни и после кончины - вот взгляд, выражаемый большинством выдающихся людей. После всего сказанного есть ли какая-нибудь возможность, Сократ, чтобы человек, одаренный душевной и телесной силой, обладающий богатством и родовитый, пожелал уважать справедливость, а не рассмеялся бы, слыша, как ее превозносят? Да и тот, кто может опровергнуть все, что мы теперь сказали, и кто вполне убежден, что самое лучшее - это справедливость, даже он будет очень склонен извинить людей несправедливых и отнестись к ним без гнева, сознавая, что возмущаться несправедливостью может лишь человек божественный по природе и воздерживаться от нее может лишь человек, обладающий знанием, а вообще-то никто не придерживается справедливости по доброй воле: всякий осуждает несправедливость из-за своей робости, старости или какой-либо иной немощи, то есть потому, что он просто не в состоянии ее совершать. Ясно, что это так. Ведь из таких людей первый, кто только войдет в силу, первым же и поступает несправедливо, насколько способен.

Сколько бы всех вас ни было, признающих себя почитателями справедливости, никто, начиная от первых героев... никогда не порицал несправедливость и не восхвалял справедливость иначе как за вытекающие из них славу, почести и дары. А самое справедливость или несправедливость, их действие в душе того, кто ими обладает, хотя бы это таилось и от богов, и от людей, еще никто никогда не подвергал достаточному разбору ни в стихах, ни просто в разговорах, и никто не говорил, что несправедливость - это величайшее зло, какое только может в себе содержать душа, а справедливость - величайшее благо.

Так вот ты в своем ответе и покажи нам не только что справедливость лучше несправедливости, но и какое действие производит в человеке присутствие той или другой самой по себе - зло или благо. Мнений же о справедливости и несправедливости не касайся, как это и советовал Главкон... Получится, что ты советуешь несправедливому человеку таиться и соглашаешься с Фрасимахом, что справедливость - благо другого, что она пригодна сильнейшему, для которого пригодна и целесообразна собственная несправедливость, слабейшему не нужная. Раз ты признал, что справедливость относится к величайшим благам, которыми стоит обладать и ради проистекающих отсюда последствий, и еще более ради них самих - каковы зрение, слух, разум, здоровье и разные другие блага, подлинные по самой своей природе, а не по мнению людей, - то вот эту сторону справедливости ты и отметь похвалой, скажи, что она сама по себе помогает человеку, если он ее придерживается, несправедливость же, напротив, вредит. А хвалить то, что справедливость вознаграждается деньгами и славой, ты предоставь другим.

[Сократ]. - Если мы мысленно представим возникающее государство, то увидим там зачатки справедливости и несправедливости, не так ли?

Государство возникает, как я полагаю, когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но во многом еще нуждается.

Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства, не правда ли?..

Так давай же займемся мысленно построением государства с самого начала. Как видно, его создают наши потребности.

Прежде всего, нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет - отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела - руками. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить.

Значит, и бог, раз он благ, не может быть причиной всего, вопреки утверждению большинства. Он причина лишь немногих вещей, созданных им для людей, а ко многому он не имеет отношения: ведь у нас гораздо меньше хорошего, чем плохого. Причиной блага нельзя считать никого другого, но для зла надо искать какие-то другие причины, только не бога.

Но когда говорят, что бог, будучи благим, становится для кого-нибудь источником зла, с этим всячески надо бороться: никто - ни юноша, ни взрослый, если он стремится к законности в нашем государстве, - не должен ни говорить об этом, ни слушать ни в стихотворном, ни в прозаическом изложении, потому что такое утверждение нечестиво, не полезно нам и противоречит самому себе.

...Вводить свою душу в обман относительно действительности, оставлять ее в заблуждении и самому быть невежественным и проникнутым ложью - это ни для кого не приемлемо: здесь всем крайне ненавистна ложь...

А словесная ложь - это уже воспроизведение душевного состояния, последующее его отображение...

Значит, любому божественному началу ложь чужда...

Значит, бог - это нечто вполне простое и правдивое и на деле, и в слове; он и сам не изменяется и других не вводит в заблуждение ни на словах, ни посылая знамения - ни наяву, ни во сне...

...Боги не колдуны, чтобы изменять свой вид и вводить нас в обман словом или делом.

Книга четвертая

Тут вмешался Адимант:

- Как же тебе защититься, Сократ, - сказал он, - если станут утверждать, что не слишком-то счастливыми делаешь ты этих людей?..

- ...Мы основываем это государство, вовсе не имея в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев его населения, но, наоборот, хотим сделать таким все государство в целом. Ведь именно в таком государстве мы рассчитывали найти справедливость, а несправедливость, наоборот, в наихудшем государственном строе и на основании этих наблюдений решить вопрос, так долго нас занимающий...

...Не заставляй нас соединять с должностью стражей такое счастье, что оно сделает их кем угодно, только не стражами. Мы сумели бы и земледельцев нарядить в пышные одежды, облечь в золото и предоставить им лишь для собственного удовольствия возделывать землю, а гончары пускай с удобством разлягутся у очага, пьют себе вволю и пируют, пододвинув поближе гончарный круг и занимаясь своим ремеслом лишь столько, сколько им хочется. И всех остальных мы подобным же образом можем сделать счастливыми, чтобы так процветало все государство.

Нужно решить, ставим ли мы стражей, имея в виду наивысшее благополучие их самих, или же нам надо заботиться о государстве в целом и его процветании.

Посмотрим, не это ли портит всех остальных мастеров, так что они становятся плохими...

- Что ты имеешь в виду?

- Богатство и бедность... Разбогатевший горшечник захочет ли, по-твоему, совершенствоваться в своем ремесле?.. Скорее, он будет становиться все более ленивым и небрежным...

А если по бедности он не сможет завести себе инструмента... то его изделия будут хуже и он хуже обучит этому делу своих сыновей и других учеников...

Значит, и от того, и от другого - и от бедности, и от богатства -хуже становятся как изделия, так и сами мастера.

Так, по-видимому, мы нашли для наших стражей еще что-то такое, чего надо всячески остерегаться, как бы оно не проникло в государство незаметным для стражей образом.

- Что же это такое?

- Богатство и бедность. Одно ведет к роскоши, лени, новшествам, другая кроме новшеств - к низостям и злодеяниям.

-Конечно. Однако, Сократ, взвесь и это: как наше государство будет в силах воевать, если оно не располагает денежными средствами, в особенности, если оно будет вынуждено вести войну с большим и богатым государством?

- Счастлив ты, если считаешь, что заслуживает названия государства какое-нибудь иное, кроме того, которое основываем мы... У всех остальных название должно быть длиннее, потому что каждое из них представляет собою множество государств... Как бы там ни было, в них заключены два враждебных между собой государства: одно - бедняков, другое - богачей; и в каждом из них опять-таки множество государств, так что ты промахнешься, подходя к ним как к чему-то единому. Если же ты подойдешь к ним как ко множеству и передашь денежные средства и власть одних граждан другим или самих их переведешь из одной группы в другую, ты всегда приобретешь себе союзников, а противников у тебя будет немного. И пока государство управляется разумно, как недавно и было нами постановлено, его мощь будет чрезвычайно велика; я говорю не о показной, а о подлинной мощи, если даже государство защищает всего лишь тысяча воинов...

...Государство можно увеличивать лишь до тех пор, пока оно не перестает быть единым, но не более этого.

.. .Потомство стражей, если оно неудачно, надо переводить в другие сословия, а одаренных людей из остальных сословий - в число стражей. Этим мы хотели сказать, что и каждого из остальных граждан надо ставить на то одно дело, к которому у него есть способности, чтобы, занимаясь лишь тем делом, которое ему подобает, каждый представлял бы собою единство, а не множество: так и все государство в целом станет единым, а не множественным.

...Даже игры наших детей должны как можно больше соответствовать законам, потому что, если они становятся беспорядочными и дети не соблюдают правил, невозможно вырастить из них серьезных, законопослушных граждан.

Адимант:

- Не стоит давать предписания тем, кто получил безупречное воспитание: в большинстве случаев они сами без труда поймут, какие здесь требуются законы...

А если нет, вся их жизнь пройдет в том, что они вечно будут устанавливать множество разных законов и вносить в них поправки в расчете, что таким образом достигнут совершенства.

Сократ:

- По твоим словам, жизнь таких людей будет вроде как у тех больных, которые из-за распущенности не желают бросить свой дурной образ жизни.

Забавное же у них будет времяпрепровождение: лечась, они добиваются только того, что делают свои недуги разнообразнее и сильнее, но все время надеются выздороветь, когда кто присоветует им новое лекарство.

Далее, разве не забавно у них еще вот что: своим злейшим врагом считают они того, кто говорит им правду, а именно, что, пока они не перестанут пьянствовать, наедаться, предаваться любовным утехам и праздности, им нисколько не помогут ни лекарства, ни прижигания, ни разрезы, а также заговоры, амулеты и тому подобное...

Следовательно, ты не воздашь хвалы и государству, которое все целиком... занимается чем-то подобным.

Мы же в начале, когда основывали государство, установили, что делать это надо непременно во имя целого. Так вот это целое и есть справедливость или какая-то ее разновидность. Мы установили и после все время повторяли, если ты помнишь, что каждый отдельный человек должен заниматься чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, и притом как раз тем, к чему он по своим природным задаткам больше всего способен.

Но заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие - это и есть справедливость, об этом мы слышали от многих других, да и сами часто так говорили...

Так вот, мой друг, заниматься каждому своим делом - это, пожалуй, и будет справедливостью. Знаешь, почему я так заключаю?..

По-моему, кроме тех свойств нашего государства, которые мы рассмотрели, - его рассудительности, мужества и разумности - в нем остается еще то, что дает возможность присутствия их там и сохранения. И мы утверждали, что остаток после того, как мы нашли эти три свойства, и будет справедливостью.

Видно, в вопросе совершенства государства способность каждого гражданина делать свое дело соперничает с мудростью, рассудительностью и мужеством.

...Справедливость состоит в том, чтобы каждый имел свое и исполнял тоже свое. Значит, вмешательство этих трех сословий в чужие дела и переход из одного сословия в другое - величайший вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением.

Значит, это и есть несправедливость. И давай скажем еще раз: в противоположность ей справедливостью будет - и сделает справедливым государство - преданность своему делу у всех сословий: дельцов, ремесленников и стражей, причем каждое из них будет выполнять то, что ему свойственно.

Значит, мой друг, мы точно так же будем расценивать и отдельного человека: в его душе имеются те же виды, что и в государстве, и вследствие такого же их состояния будет правильным применить к ним те же обозначения.

Познаем мы посредством одного из имеющихся у нас свойств, а гнев обусловлен другим, третье же свойство заставляет нас стремиться к удовольствию от еды, деторождения и всего того, что этому родственно.

И многое будет многим лишь по отношению к малому, двойное к половинному и так далее; опять-таки и более тяжелое - по отношению к более легкому, более быстрое - к более медленному, горячее - к холодному и так же все остальное, подобное этому.

А что сказать о наших знаниях? Не то же ли и там? Знание само по себе соотносится с самим изучаемым предметом, знание какого бы предмета мы ни взяли: оно таково потому, что оно относится к такому-то и такому-то предмету. Я имею в виду вот что: когда научились строить дома, это знание выделилось из остальных, поэтому его назвали строительным делом.

Какие качества имеет предмет знания, таким становится и само знание...

Но я не хочу этим сказать, что они имеют сходство с тем, с чем соотносятся, например, будто знание здоровья и болезней становится от этого здоровым или болезненным, а знание зла или блага - плохим или хорошим. Знание не становится тем же, что его предмет, оно соотносится со свойствами предмета - в данном случае со свойством здоровья или болезненности, - и это свойство его определяет.

И если, несмотря на то, что она {душа} испытывает жажду, ее все-таки что-то удерживает, значит, в ней есть нечто отличное от вожделеющего начала, побуждающего ее, словно зверя, к тому, чтобы пить. Ведь мы утверждаем, что одна и та же вещь не может одновременно совершать противоположное в одной и той же своей части и в одном и том же отношении...

Точно так же о том, кто стреляет из лука, было бы, думаю я, неудачно сказано, что его руки тянут лук одновременно к себе и от себя. Надо сказать: «Одна рука тянет к себе, а другая - от себя»...

Мы не без основания признаем двойственными и отличными друг от друга эти начала: одно из них, с помощью которого человек способен рассуждать, мы назовем разумным началом души, а второе, из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений...

Так пусть у нас будут разграничены эти два присущих душе вида. Что же касается ярости духа, отчего мы бываем гневливы, то составляет ли это третий вид?..

Да и во многих других случаях разве мы не замечаем, как человек, одолеваемый вожделениями вопреки способности рассуждать, бранит сам себя и гневается на этих поселившихся в нем насильников? Гнев такого человека становится союзником его разуму в этой распре, которая идет словно лишь между двумя сторонами.

Ну а когда он считает, что с ним поступают несправедливо, он вскипает, раздражается и становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу и все подобные этим муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений - либо добиться своего, либо умереть, разве что его смирят доводы собственного рассудка, который отзовет его наподобие того, как пастух отзывает свою собаку.

- Твое сравнение очень удачно. Ведь в нашем государстве мы поручили его защитникам служить как сторожевым псам, а правителям - как пастухам.

- Ты прекрасно понял, что я хочу сказать... Или как в государстве три рода начал, его составляющих: деловое, защитное, совещательное, так и в душе есть тоже третье начало - яростный дух? По природе своей оно служит защитником разумного начала, если не испорчено дурным воспитанием...

- Это нетрудно обнаружить. На примере малых детей можно видеть, что они, чуть родятся, беспрестанно бывают исполнены гнева, между тем некоторые из них, на мой взгляд, так и не становятся способными к рассуждению, а большинство становятся способными к нему очень поздно.

- Да, клянусь Зевсом, это ты хорошо сказал. Вдобавок и на животных можно наблюдать, что дело обстоит так, как ты говоришь.

Но ведь мы не забыли, что государство у нас было признано справедливым в том случае, если каждое из трех его сословий выполняет в нем свое дело...

Значит, нам надо помнить, что и каждый из нас только тогда может быть справедливым и выполнять свое дело, когда каждое из имеющихся в нас начал выполняет свое...

Итак, способности рассуждать подобает господствовать, потому что мудрость и попечение обо всей душе в целом - это как раз ее дело, начало же яростное должно ей подчиняться и быть ее союзником...

Оба эти начала, воспитанные таким образом, обученные и понявшие свое назначение, будут управлять началом вожделеющим, а оно заставляет большую часть души каждого человека и по своей природе жаждет богатства.

И мужественным, думаю я, мы назовём каждого отдельного человека именно в той мере, в какой его яростный дух и в горе, и в удовольствиях соблюдает указания рассудка насчет того, что опасно, а что неопасно.

А мудрым - в той малой мере, которая в каждом главенствует и дает эти указания, ибо она-то и обладает знанием того, что пригодно и каждому отдельному началу, и всей совокупности этих трех начал.

Поистине справедливость была у нас чем-то в таком роде, но не в смысле внешних человеческих проявлений, а в смысле подлинно внутреннего воздействия на самого себя и на свои способности. Такой человек не позволит ни одному из имеющихся в его душе начал выполнять чужие задачи или досаждать друг другу взаимным вмешательством: он правильно отводит каждому из этих начал действительно то, что им свойственно; он владеет собой, приводит себя в порядок и становится сам себе другом; он прилаживает друг к другу три начала своей души совсем как три основных тона созвучия - высокий, низкий и средний, да и промежуточные тоны, если они там случаются; все это он связует вместе и так из множественности достигает собственного единства, рассудительности и слаженности. Таков он и в своих действиях, касаются ли они приобретения имущества, ухода за своим телом, государственных дел или же частных соглашений. Во всем этом он считает и называет справедливой и прекрасной ту деятельность, которая способствует сохранению указанного состояния, а мудростью - умение руководить такой деятельностью. Несправедливой деятельностью он считает ту, что нарушает все это, а невежеством - мнения, ею руководящие.

Она должна заключаться, не правда ли, в каком-то раздоре указанных трех начал, в беспокойстве, во вмешательстве в чужие дела, в восстании какой-то части души против всей души в целом с целью господствовать в ней... Вот что, я думаю, мы будем утверждать о несправедливости: она смятение и блуждание разных частей души, их разнузданность и трусость и вдобавок еще невежество - словом, всяческое зло. ...

Справедливость и несправедливость ничем не отличаются от здоровых и болезнетворных начал, только те находятся в теле, а эти - в душе.

Стало быть, добродетель - это, по-видимому, некое здоровье, красота, благоденствие души, а порочность - болезнь, безобразие и слабость.

Книга пятая

Это показало, что пустой человек тот, кто считает смешным не дурное, а что-либо иное; и когда он пытается что-либо осмеять, он усматривает проявление смешного не в глупости и пороке, а в чем-то другом, а когда он усердствует в стремлении к прекрасному, он опять-таки ставит себе целью не благо, а что-то иное.

Так духовно праздные люди тешат сами себя во время одиноких прогулок: они еще не нашли, каким образом осуществится то, чего они вожделеют, но, минуя это, чтобы не мучить себя раздумьями о возможности и невозможности, полагают, будто уже налицо то, чего они хотят: и вот они уже распоряжаются дальнейшим, с радостью перебирают, что они будут делать, когда это свершится; и их без того праздная душа становится еще более праздной.

Пока в государствах не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино - государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди - их много, - которые ныне порознь стремятся либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно.

Тут Главкон сказал:

- Сократ, ты метнул в нас такие слово и мысль, что теперь, того и жди, на тебя набросятся очень многие, и причем неплохие люди...

Сократ:

- Кто ценит красивые вещи, но не ценит красоту самое по себе и не способен следовать за тем, кто повел бы его к ее познанию, - живет такой человек наяву или во сне, как ты думаешь? Суди сам: грезить - во сне или наяву - не значит ли считать подобие вещи не подобием, а самой вещью, на которую оно походит?

- Конечно, я сказал бы, что такой человек грезит.

- Далее, кто в противоположность этому считает что-нибудь красотой самой по себе и способен созерцать как ее, так и все причастное к ней, не принимая одно за другое, - такой человек, по-твоему, живет во сне или наяву?

- Конечно, наяву.

- Его состояние мышления мы правильно назвали бы познаванием, потому что он познает, а у того, первого, мы назвали бы это мнением, потому что он только мнит.

Так вот, с нас достаточно того, что, с какой бы стороны мы что-либо не рассматривали, вполне существующее вполне познаваемо, а совсем не существующее совсем и не познаваемо.

Так как познание направлено на существующее, а незнание неизбежно направлено на несуществующее, то для того, что направлено на среднее между ними обоими, надо искать нечто среднее между незнанием и знанием, если только встречается что-либо подобное...

Значит, знание по своей природе направлено на бытие с целью постичь, каково оно?

Между тем небытие с полным правом можно назвать не одним чем-то, а вовсе ничем...

Поэтому к небытию мы с необходимостью отнесли незнание, а к бытию - познание...

Значит, выходит, что мнение - это ни знание, ни незнание...

Итак, не совпадая с ними, превосходит ли оно отчетливостью знание, а неотчетливостью - незнание?

- Нет, ни в том, ни в другом случае.

- Значит, на твой взгляд, мнение более смутно, чем знание, но яснее, чем незнание?

- И во много раз.

- Но оно не выходит за их пределы?

-Да.

- Значит, оно нечто среднее между ними?

- Вот именно.

- Как мы уже говорили раньше, если обнаружится нечто существующее и вместе с тем несуществующее, место ему будет посредине между чистым бытием и полнейшим небытием и направлено на него будет не знание, а также и не незнание, но опять-таки нечто такое, что окажется посредине между незнанием и знанием.

- Это верно.

- А теперь посредине между ними оказалось то, что мы называем мнением...

Нам осталось, видимо, найти нечто такое, что причастно им обоим - бытию и небытию, но что нельзя назвать ни тем, ни другим в чистом виде.

Значит, мы, очевидно, нашли, что общепринятые суждения большинства относительно прекрасного и ему подобного большей частью колеблются где-то между небытием и чистым бытием. Следовательно, о тех, кто замечает много прекрасного, но не видит прекрасного самого по себе и не может следовать за тем, кто к нему ведет, а также о тех, кто замечает много справедливых поступков, но не справедливость самое по себе и так далее, мы скажем, что обо всем этом у них имеется мнение, но они не знают ничего из того, что мнят...

А что же мы скажем о тех, кто созерцает сами эти сущности, вечно тождественные самим себе? Ведь они познают их, а не только мнят?

- И это необходимо.

- И мы скажем, что эти уважают и любят то, что они познают, а те - то, что они мнят. Ведь мы помним, что они любят и замечают, как мы говорили, звуки, красивые цвета и тому подобное, но они даже не допускают существования прекрасного самого по себе.

- Да, мы это помним.

- Так что мы не ошибемся, если назовем их скорее любителями мнений, чем любителями мудрости?..

А тех, кто ценит все существующее само по себе, должно называть любителями мудрости, а не любителями мнений.

- Безусловно.

Книга шестая

Раз философы - это люди, способные постичь то, что вечно тождественно самому себе, а другие этого не могут и застревают на месте, блуждая среди множества разнообразных вещей, и потому они уже не философы, то спрашивается, кому из них следует руководить государством?..

А чем лучше слепых те, кто по существу лишен знания сущности любой вещи и у кого в душе нет отчетливого ее образа? Они не способны, подобно художникам, усматривать высшую истину и, не теряя ее из виду, постоянно воспроизводить ее со всевозможной тщательностью, и потому им не дано, когда это требуется, устанавливать здесь новые законы о красоте, справедливости и благе или уберечь уже существующие.

Относительно природы философов нам надо согласиться, что их страстно влечет к познанию, приоткрывающему им вечно сущее и не изменяемое возникновением и уничтожением бытие...

И надо сказать, что они стремятся ко всему бытию в целом, не упуская из виду, насколько это от них зависит, ни одной его части, ни малой, ни большой, ни менее, ни более ценной...

Посмотри вслед за этим, необходимо ли людям, которые должны стать такими, как мы говорим, иметь, кроме того, в своем характере... правдивость, решительное неприятие какой бы то ни было лжи, ненависть к ней и любовь к истине.

Когда же хочешь отличить философский характер от нефилософского, надо обращать внимание еще вот на что... мелочность - злейший враг души, которой предназначено вечно стремиться к божественному и человеческому в их целокупности...

Если ему свойственны возвышенные помыслы и охват мысленным взором целокупного времени и бытия, думаешь ли ты, что для такого человека много значит человеческая жизнь?..

Значит, такой человек и смерть не будет считать чем-то ужасным?..

А робкой и неблагородной натуре подлинная философия, видимо, недоступна.

Значит, кроме всего прочего требуется и соразмерность, и прирожденная тонкость ума, своеобразие которого делало бы человека восприимчивым к идее всего сущего.

Тут вступил в разговор Адимант:

- Против этого-то, Сократ, никто не нашелся бы, что тебе возразить. Но ведь всякий раз, когда ты рассуждаешь так, как теперь, твои слушатели испытывают примерно вот что: из-за непривычки задавать вопросы или отвечать на них они думают, что рассуждение при каждом твоем вопросе лишь чуть-чуть уводит их в сторону, однако когда эти «чуть-чуть» соберутся вместе, ясно обнаруживается отклонение и противоречие с первоначальными утверждениями. Как в шашках сильный игрок в конце концов закрывает неумелому ход и тот не знает, куда ему податься, так и твои слушатели под конец оказываются в тупике и им нечего сказать в этой своего рода игре, где вместо шашек служат слова. А по правде-то дело ничуть этим не решается. Я говорю, имея в виду наш случай: ведь сейчас всякий признается, что по каждому заданному тобой вопросу он не в состоянии тебе противоречить. Стоило бы, однако, взглянуть, как с этим обстоит на деле: ведь кто устремился к философии не с целью образования, как это бывает, когда в молодости коснутся ее, а потом бросают, но, напротив, потратил на нее много времени, те большей частью становятся очень странными, чтобы не сказать совсем негодными, и даже лучшие из них под влиянием занятия, которое ты так расхваливаешь, все же делаются бесполезными для государства.