В Англии преобладала модель 3+2, которая сохраняется и ныне (зато срок обучения в средней школе удлинен до 13 лет). В средневековом университете обучение в бакалавриате длилось обычно 2 года.
Гегель завершает «Феноменологию» яркой картиной последовательности, в которой «один дух сменялся другим и каждый перенимал царство мира от предыдущего»; для достижения своей цели, т. е. абсолютного знания, дух должен «пройти путь воспоминания о духах, как они существуют в нем самом и как они осуществляют организацию своего царства». См.: Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. IV, М., Госполитиздат, 1959. С. 434
Иной раз подобные утверждения встречаются у незаурядных исследователей истории мысли. «В сущности, греки не хотели действовать. Они считали практическую деятельность низменной и ремесленной, считали ее упадком по сравнению с единственным достойным человека занятием – чисто рациональным и философским созерцанием». Cм.: Йейтс Ф. А. Джоржано Бруно и герметическая традиция. М., 2000. С. 147. Так, действительно, считали многие греческие философы и ученые – кстати, и некоторые современные ученые держатся сходных представлений, полагая познание мира высшей задачей человека. Только подавляющее большинство эллинов никак не были философами-созерцателями, но народом, заселившим все Средиземноморье, занятым торговлей, бесконечными войнами, распрями в самих полисах, захватами территорий и т. п. Если следовать этому довольно распространенному образцу, то об основных мотивах жителей Западной Европы начала ХХ в. следовало бы судить по представлениям о жизни Нильса Бора или Эйнштейна.
См.: Jaeger W. The theology of the Early Greek Philosophers. Oxford Univ. Pr., 1947. Ch. X.
Шелер М. Проблемы социологии знания. М., 2011. С. 88.
Поэтому у иных философов можно найти язвительные суждения относительно представителей конкретных наук. Вроде следующего: «Ученый – стадное животное в царстве познания. Он занимается исследованиями, потому что ему так велено и потому что он видел, что до него так поступали» (Ницше Ф. Воля к власти. М., 2003. С. 550).
Собственно говоря, латинское слово classici обозначало именно принадлежность к патрициям, а не к плебеям.
«Римлянин! Ты научись народами править державно – В этом искусство твое! – налагать условия мира, Милость покорным являть и смирять войною надменных» («Энеида», VI, 849–852, пер. С. Ошерова).
Августин Аврелий. Исповедь. Книга четвертая. Гл. XVI.
Голубков А. В. От disputatio к conversation erudite: стратегии аргументации во французских академиях XVII в.// Полемическая культура и структура научного текста в Средние века и раннее Новое Время, М., ВШЭ, 2012. С. 441.
Этот «процесс цивилизации» был детально описан в историко-социологических трудах Н. Элиаса.
Люшер А. Французское общество во времена Филиппа-Августа. СПб., Евразия, 1999. С. 339.
Правда, в поздней схоластике эта мысль приобрела такой облик, что у Петрарки, Рабле или Вивеса были все основания для того, чтобы противопоставлять ей куда более живые античные образцы.
См.: Belknap R. L., Kuhns R. Tradition and Innovation. General Education and the Reintegration of the University. A Colambia Report, N.Y., 1977.
См.: Штраус Л. Что такое классическое образование? // Штраус Л. Введение в политическую философию. М., 2000.
Таковыми не были на 1920–1930-е гг. ни Витгенштейн, ни большинство членов «Венского кружка», ни основоположники Франкфуртской школы.
Как писал Х. Ортега-и-Гассет: «Вся философия – парадокс, она расходится с нашими естественными представлениями о жизни, потому что подвергает теоретическому сомнению даже самые очевидные, бесспорные в обычной жизни верования». См.: Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? М., 1990. С. 102.