Глава 2 Итальянский флот: его порты

Когда Антоний вышел из битвы при Акции и бежал вместе с Клеопатрой за южный горизонт, Октавиан стал хозяином Средиземноморья. Победа при Навлохе обеспечила ему контроль над Тирренским морем. Остальное он получил после Акция. К четырем сотням судов, которые Октавиан привел из Италии, теперь прибавились около трех сотен кораблей Антония, захваченных при Акции или в ходе военной кампании.[30]

Возможно, Октавиан не вполне оценивал положение, пока 2 сентября оно не достигло своего победоносного, томительного окончания. Антоний и Клеопатра все еще оставались в живых, а Восток бурлил. Не было никакой гарантии того, что оппозиционеры не поднимут снова мятежи в некоторых западных провинциях. Для прочного мира требовались системные решения, однако в данное время следовало распорядиться захваченными кораблями, которые располагались в заливе у мыса Акций, частично укомплектованные удрученными поражением матросами. Аполлону Акциума Октавиан сделал впечатляющее посвящение в виде десяти весел с кораблей Антония, представляющих весь ряд военных кораблей от либурн до флагманских (dekeres) кораблей. Другие корабли были сожжены или разобраны. Оставшиеся корабли свели в эскадру, их экипажи были усилены матросами с кораблей собственного флота Октавиана. Когда Октавиан поручил главным силам своего флота завершить завоевание Востока, данная эскадра отправилась в Форум Юлия, вероятно, осенью 31 года.[31]

С этого акта формально началась история Римского имперского флота. Октавиан, возможно, уничтожил бы все корабли Антония, поскольку уже располагал флотом, способным противостоять любому будущему противнику. То, что он не сделал этого, предполагает, что победитель вынашивал идею постоянного флота. В любом случае с этого времени империя имела постоянные военно-морские силы, пока оставалась эффективным государством. Как отмечает Вегеций (4. 31): «Romanus autem populus pro decore et utilitate magnitudinis suae non propter necessitatem tumultus alicuius classem parabat ex tempore, sed, ne quando necessitatem sustineret, semper habuit praeparatam». («Римский народ все гда имел наготове флот ради славы, пользы и величия своего государства, а не вследствие необходимости при каком-нибудь волнении; именно для того, чтобы никогда не было такой необходимости, он всегда имел флот в готовности».)

Характер флота был еще не совсем определенным, а корабли, базировавшиеся на Форуме Юлия, не проясняли дела. Но можно коротко рассмотреть историю этого флота перед обсуждением материальной базы, на которой позже развивалась военно-морская активность.

Форум Юлия был в то время новой муниципией, колонией ветеранов из VIII легиона Цезаря, которых он расселил для контроля над соседней Массилией.[32] Вначале Октавиан и Агриппа использовали этот город в качестве военной базы в кампании против Секста. Посредством энергичного строительства молов и пристаней они превратили лагуну реки Серебряной (Argenteus) в хорошую гавань, как для военно-морских, так и для коммерческих целей. Фортификационные работы продолжались и после сражения при Акции. Последние раскопки обнаружили стену, окружавшую гавань, остатки двух военных лагерей (castra) в стратегических пунктах, бань и больницы. К северу от бухты обнаружена административная зона претория (praetorium), самая ранняя в империи и наиболее завершенная. За стенами располагался особняк префекта, его бани, auguratorium (место жертвоприношений), quaestorium (резиденция квестора) и магазины. Форум Юлия был в то время наиболее удобной гаванью для флота на Западе. Страбон, собравший большую часть своих сведений за третье и второе десятилетие до н. э., называет порт «морской базой Августа».[33]

Флот Форума Юлия патрулировал прибрежные регионы Галлии и мог высадить войска в верховьях Роны в случае, если бы вновь завоеванные Три Галлии взбунтовались. Альпы и Ближняя Испания, обе беспокойные территории, также располагались поблизости, и эскадру Форума Юлия, возможно, задействовали в войнах с альпийскими племенами (приблизительно с 25 по 14 год до н. э.), а также, возможно, в Кантабрийских войнах с 26 по 19 год до н. э.[34] Так как Галлия стала явно более умиротворенной[35] и эти военные походы завершились, исчезла ограниченная полезность гавани, проявилась ее отдаленная уединенность для империи.

Однако переход Нарбонской Галлии под контроль сената в 22 году до н. э. не привел к уходу флота из Форума Юлия, поскольку Август не оставлял базу, которая потребовала так много труда для обустройства. Подробный список Тацита уже в начале новой эры, касающийся вооруженных сил, упоминает флот Форума Юлия 23 раза, а надписи самого города упоминают триеры, которые использовались в правление Тиберия.[36] Большинство из этих кораблей были, вероятно, переброшены в новую гавань Мизенума до 22 года до н. э., поскольку надписи Форума Юлия более раннего времени, их всего три. Наличие большой претории показывает, что флот вначале подчинялся отдельному префекту. Позднее он, видимо, слился с флотом Мизенума, а в 69 году н. э. небольшой эскадрой этого порта временно командовал для Веспасиана прокуратор Нарбонской Галлии. В это время Форум Юлия все еще назывался claustra maris (морская база).[37] Возможно, флотилия была брошена на саморазрушение, так как корабли, участвовавшие в сражении при Акции, прогнили, а наносы в реке Серебряной через век после сооружения порта создали преграду входу в него.[38] Гавань и флот не упоминаются после 69 года.

§ 1. Флот Мизенума[39]

Задолго до того, как прекратил существование флот Форума Юлия, две другие эскадры стали главными средствами имперского контроля над Средиземноморьем. Со смертью Августа Мизенум и Равенна являлись крупными имперскими портами, и флоты, базировавшиеся на эти два итальянских порта, должны быть главной темой любого исследования имперской военно-морской силы Рима.

Их история, однако, проглядывает из дымки, которая окутывает принципат Августа. Позднейшие историки не интересовались прозаическим строительством, которое быстро продвигалось после 27 года до н. э. А равнодушие читателей вскоре обрекло на забвение труды тех, кто исследовал этот вопрос. Таким образом, невозможно точно установить даты реорганизации армии или параллельного создания мощных итальянских эскадр, невозможно также назвать имена деятелей, выполнявших эту задачу. Общий надзор за этим, возможно, осуществлял Агриппа. Общее планирование, должно быть, исходило от Октавиана Августа.

Определенные античные свидетельства, цитаты из которых приводятся в этой главе, указывают на то, что флот Равенны был ранним произведением принципата Августа. И вполне резонно предположить, что флот Мизенума был другим результатом того же энергичного системного подхода с 27 по 15 год до н. э.[40] Октавиан Август и Агриппа, очевидно, не отправляли весь флот, вернувшийся с ними с Востока, для разбухания эскадры Форума Юлия. Равенна была естественной базой для части этого флота. Такие же веские соображения диктовали сохранение остатков кораблей у западного итальянского побережья.

Эти соображения сделали Мизенум, бухту у северо-западного мыса Неаполитанского залива, естественной базой для флота. В действительности преимущество такого выбора подтвердилось тем, что флот Мизенума быстро превратился в самый мощный и самый важный флот империи. Галльский порт не мог служить стоянкой для флота, командование которым осуществлялось из Рима, а другие итальянские порты отличались особенностями, которые делали их не совсем пригодными. Портус Юлий хорошо служил этой цели, что привело к его строительству Агриппой в 37 году, но Лукринское озеро вскоре занесло песком, и лишь дноуглубительные работы могли поддерживать его пригодным для навигации. Октавиан уже пренебрег им, когда отослал корабли Антония в Форум Юлия. Неаполь и Путеолы (современный Поццуоли) были перегружены коммерческими судами. Тибр сделал Остию непригодной гаванью, а время работ в этом порту, санкционированных Клавдием, еще не наступило. Южные порты, такие как Брундизий, не годились в силу их удаленности от Рима. И хотя Равенна стала базой имперского флота, удаленное положение на севере Адриатики лишило ее статуса стоянки первейшего флота Средиземноморья. Сам по себе Мизенум не был торговым городом, однако он находился недалеко от крупных портов Западной Италии и оберегал важные пути доставки в Италию зерна из Египта, Африки и Сицилии. Мизенум находился столь же близко к Риму, как и любой другой удобный порт в Италии того времени, и мог легко получать приказы императора. Эскадра из этого порта могла легко обеспечить господство Рима в Тирренском море и двигаться дальше.

Несмотря на активность различных геологических процессов на побережье провинции Кампания с древнейших времен, данный порт отличается в целом особенностями, которые определили его выбор Октавианом Августом. Внутренняя бухта, которая являлась, очевидно, основной гаванью, ныне не имеет выхода к морю. Это – мелководная лагуна, называющаяся Маре-Морто.[41] В начале новой эры ее связывал с внешней гаванью узкий канал, через который был переброшен деревянный мост. Внешняя гавань обращена на юго-восток.[42] К северу от бухт горная гряда Коллиди-Баколи, которая заканчивается в Пунта-ди-Пенната. С юга песчаный полуостров Минискола тянется на восток от вулканической горы Монте-ди-Прочида к знаменитому мысу Мизено с лавовым куполом. Он омывается с трех сторон. Внешняя гавань, которая некогда представляла собой часть кратера, была улучшена сооружением двух параллельных молов под арками к северо-востоку от полуострова. Эти типичные «дугообразные молы» Кампании напоминали единый мол под аркой, который построили в Путеолах. Но в данном случае, поскольку проем одной арки согласовывался с пирсом другого мола, была создана преграда прорыву волн и ветров через арки в бухту. На юго-запад от Пунта-ди-Пенната тянулся единый дугообразный мол, снабженный в двух местах пирсами, видимо, для предотвращения заносов песком. Благодаря этим молам, некоторые стойки которых все еще сохраняются, бухта была защищена от ветров. В целом обустройство этой территории с поразительной точностью соответствует рекомендациям по строительству хорошего порта, предложенных архитектором Витрувием, современником Августа.[43]

Несколько крупных республиканских вилл региона продолжили свое существование в империи. Пунта-ди-Пенната была целиком превращена в большой особняк, а сам мыс Мизено был увенчан имперской виллой, некогда бывшей собственностью Мария, а позже Лукулла. Здесь проживал император Тиберий и, в конце концов, умер. Местоположение города и лагеря Мизенум следует искать к северо-востоку и ниже этой виллы, тянущейся до полуострова Минискола (Miniscola), поскольку на этой территории можно заметить малозначимые развалины бань и театра, которые просматриваются из Искьи.[44] Претория тоже располагалась поблизости, и нужно привести яркое письменное свидетельство Плиния Младшего о бегстве из Мизенума во время извержения Везувия 24 августа 79 года н. э., написанное на основе наблюдений с песчаного пляжа Минисколы.[45] Это название, как указывалось, происходит, очевидно, от militum schola, военный плац. Некоторые развалины, вероятно развалины navalia (верфи), все еще обрамляли Маре-Морто даже в XVII веке.[46] Хотя сейчас места города и лагеря выдают одни развалины, бассейн, сооружение особенно необходимое в данном регионе, уцелел и дает достаточное представление о дотошности и огромном масштабе деятельности Августа. Вырытый на склоне Колли-ди-Баколи, он выложен решетчатой каменной кладкой Августа высшего качества и все еще сохраняет крышу, двести тридцать на восемьдесят пять футов, подпираемую сорока восьмью колоннами.[47] Август, должно быть, уделял Мизенуму не меньше внимания, чем Форуму Юлия, но помимо бассейна и свай гавани ничего от следов его деятельности не осталось.

Хотя Мизенум был колонией Юлия, весьма возможно, в результате колонизационной активности Августа после сражения при Акции, у него было мало пространства для роста.[48] Многие матросы поселили свои семьи по северному побережью Неаполитанского залива, в Байи и Путеолах. Одна дорога из города проходила через Минисколу в Кумы и Виа-Домициана, в то время как другая вела через деревянный мост на восток к Байи, отстоявшему на три мили.[49] Вдоль каждой дороги встречались одиночные могилы и более крупные колумбарии для покойников. Один из колумбариев, который недавно раскопали, является типичным. Он построен около 100 года н. э. посредством решетчатой каменной кладки с кирпичными горизонтальными рядами, украшен простыми фресками, изображающими павлинов и дельфинов на торцевой стенке, а также загробного орла и других дельфинов на потолке.[50]

В течение четырех веков Мизенум служил базой флота, получив имя от названия города. Численность этого флота, как и другого, преторианского флота в Равенне, в источниках не обнаруживается. Единственные цифры, которые можно предъявить, основаны на разных спекуляциях. Каждая эскадра поставляла людей для одного легиона во время гражданских войн 68–69 годов н. э. Мизенум – вспомогательному легиону при Нероне, Равенна – II вспомогательному легиону при Веспасиане. Помимо людей, взятых Нероном в 68 году, Отон привлек для борьбы с Вителлием значительно больше, чем тысяча матросов Мизенума, и его флот тем не менее располагал достаточной численностью, чтобы участвовать в походе. Вскоре после этого сам Вителлий сформировал, или планировал сформировать, другой легион в Мизенум.[51] Поскольку возмещение потерь при Нероне в начале 69 года маловероятно, можно признать, что флот Мизенума располагал в этот период как минимум более десятью тысячами матросов в том случае, если каждый легион, формировавшийся во время гражданских войн, насчитывал пять тысяч человек. Если считать, что экипаж триремы составлял двести человек, то упомянутый минимум мог укомплектовать более пятидесяти трирем, что, грубо говоря, согласуется с тем, что надписи сохранили названия около восьмидесяти кораблей всех классов в Мизенуме. На таком соответствии нельзя настаивать, поскольку свидетельства представляют собой случайные сведения, покрывающие период трех веков. Согласно тому же методу подсчета, флот Равенны включал бы значительно больше пяти тысяч человек. Он был определенно более малочисленным по сравнению с флотом Мизенума, поскольку надписей, относящихся к эскадре Адриатики, гораздо меньше, чем к эскадре Тирренского моря. Подобные минимумы действительны в лучшем случае для 68–69 годов н. э., ибо нельзя определить, колебалась ли численность флотов и до какой степени.

Исследователи имперского флота Рима согласны в том, что не все корабли и моряки флота Мизенума базировались в этой бухте. Это можно признать как факт, и ясно почему: эскадры, базирующиеся на одну бухту, не могли бороться со спорадическими пиратскими нападениями у Сардинии или Корсики. Местные нужды других портов и общая потребность в охране итальянского побережья диктовали необходимость дислокации небольших отрядов кораблей в выборочных пунктах. Как отмечает (4. 31) Вегеций, «in rebus bellicis celeritas amplius solet prodesse quam virtus» (в военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть). Эти отряды, или vexillationes, не обязательно включали корабли, приданные для постоянной службы. Отряды кораблей в порту Рима и даже некоторых других портах морского побережья, должно быть, просто использовались для поддержки кораблей, действовавших поблизости. Вдоль причала располагались арсеналы оружия и небольшой лагерь под контролем триерарха.[52] Моряки, отряженные для специальной службы, очевидно, находились в служебных командировках довольно продолжительное время, поскольку их жены и дети селились рядом.

Одна важная стоянка флота Мизенума располагалась в Остии, или, если быть более точным, она находилась, видимо, в порту, лежащем сразу же к северу от устья Тибра. Этот отряд кораблей, вероятно, берет начало во времена правления Клавдия, который построил порт. Порт продолжил существование в III веке.[53] Из Остии многие сенаторы и всадники добирались до своих резиденций в провинциях на кораблях из Мизенума, а императоры временами посещали порт на пути в Кампанию или более отдаленные регионы.[54] Порт был особенно важен для обеспечения поставок зерна в Рим, ибо большая часть annona (годового урожая зерновых) загружалась на речные суда или в зернохранилища. Флот, видимо, осуществлял общий надзор за судоходством в прибрежных водах или по рекам. В 186 году отряд кораблей под командованием триерарха Юста посвятил надпись на камне Коммоду.[55] Другие надписи о моряках сравнительно многочисленны.

Остия и вместе с ней Путеолы были, видимо, портами захода кораблей из Мизенума, которые доставляли депеши из провинций, ибо в правление Веспасиана и позднее моряки служили курьерами депеш из обоих портов в Рим.[56] Видимо, депеши из западных провинций поступали в Остию, а те, что с Востока, – в Путеолы. Последний порт долгое время считался наиболее важным в Италии.[57] Там, возможно, небольшой контингент моряков работал в малозначимой секции оживленной гавани. В этом месте корабли оставляли корреспонденцию и затем двигались дальше в Мизенум, но для важных исходящих приказов и доставки официальных лиц находилось, видимо, под рукой несколько галер в Путеолах.

Другой порт в Италии, в котором останавливались корабли флота Мизенума, был Центум Целлы (современный Чивитавеккья), порт, сооруженный Траяном на юге этрусского побережья.[58] В этом месте многочисленный отряд кораблей охранял город, поставки продовольствия и торговые суда, перевозил императора и его окружение. В период особой роли Центум Целлы моряки, видимо, выступали курьерами между портом и Римом вдоль прибрежной Аврелиевой дороги. Любимая вилла императора Антония Пия располагалась в Лориуме, на полпути между двумя этими городами, и здесь размещались моряки с обоих итальянских флотов для коммуникационных целей.[59] Помимо четырех портовых стоянок – Мизенум, Остия, Путеолы и Центум Целлы – флот Мизенума или отряды кораблей оттуда совершали временные посещения в любой из десятка других портов Тирренского моря, в Таррацину в 69 году или в Формию в 64 году.[60]

Главная постоянная обязанность флота Мизенума как охранной силы состояла в обеспечении мира в Тирренском море. Нецивилизованные обитатели Сардинии и Корсики представляли главную опасность. В соответствии с этим стоянки создавались прежде всего на этих островах. В Алерии, столице Корсики, были обнаружены лишь две морские надписи, но случайное упоминание командира либурн на острове в 69 году предполагает, что небольшая эскадра либурн имела там свою базу или, по меньшей мере, что корабли флота Мизенума заходили туда время от времени. Такой отряд кораблей служил бы военной силой для Корсики и, возможно, мог также надзирать за транспортировкой лесоматериалов с острова на судостроительные верфи Мизенума.[61] Далее, из Корсики легче охранять берега Галлии и Испании. Город Мариана к северу, на котором была обнаружена одна ранняя надпись (Х 8329), определенно являлся не более чем портом захода.

О беспокойной обстановке в Сардинии у нас есть показательная информация от 6 года н. э. о разбойниках, терроризировавших остров, так что в течение трех лет туда нельзя было прислать ни одного представителя сената.[62] Имперским войскам требовалось подавить беспорядки. В это время, возможно, создали стоянку флота в Каралисе (современный Кальяри), лучшей бухте в Сардинии, с целью наладить взаимодействие в операциях по умиротворению этого острова и гарантии его спокойного будущего. Эпиграфическое свидетельство подтверждает наличие отряда кораблей с периода Августа – Клавдия до начала III века н. э.[63]

В Сицилии морские надписи были обнаружены только в Панорме (современный Палермо), их скудость доказывает, что галеры Мизенума заходили в этот порт редко.[64] Другие берега Западного Средиземноморья раскрывают мало следов присутствия флота Мизенума. У побережья Африки действовала особая флотилия. В Испании до сих пор обнаружили лишь одну морскую надпись – памятная плита моряку Равенны в Дертозе (современная Тортоса) (II 4063). Статус флота Форума Юлия неопределенный, но Тиберий, префект флота Мизенума, возможно, им командовал.

В Эгейском море главным портом захода обоих итальянских флотов был порт Пирей. Галеры с наместниками провинций или других знатных лиц на борту, направлявшиеся на Восток, как, например, Германик в 18 году, останавливались там.[65] Их пассажиры могли посетить почтенные Афины. А случайные эскадры или целые флоты, занимавшиеся перевозкой войск и полководцев в восточные провинции во время Парфянских войн, возможно, делали здесь остановки для отдыха солдат и взятия на борт отрядов, которые шли по суше из Диррахия (Дурреса). Большая часть из пяти мизенских надписей, обнаруженных в Пирее или Керамике, видимо, отражает эти перемещения конца II и начала III столетия.[66] Поскольку Сирийский флот дислоцировался в Эгейском море, сомнительно, чтобы какое-нибудь постоянное военно-морское подразделение любого из итальянских флотов размещалось в Пирее. На короткое время могли укомплектовываться во время войны арсенал и ремонтные мастерские.

Такое временное подразделение военных кораблей засвидетельствовано в Селевкии в Сирии, ибо купчая на раба упоминает лагерь флота Мизенума в Селевкии в феврале 166 года и имена моряков с пяти кораблей. Присутствие временного отряда упоминают три мизенские надписи, обнаруженные вблизи города.[67] Это присутствие легко увязывается с Парфянской войной, которую вел в это время император[68] Луций Вер. Несомненно, флот Мизенума выполнял миссию снабжения и связи между Римом и Антиохией, и потребовалось прислать на время несколько кораблей флота Мизенума на восточную оконечность маршрута. Поскольку Селевкия являлась базой сирийского флота, постоянная стоянка там флота Мизенума исключена.

Самый крупный отряд кораблей флота Мизенума, судя по надписям, располагался не в этом море, а в Риме. Вероятно, он уже существовал во время правления Августа.[69] При восшествии на престол Клавдия в 41 году моряки присутствовали в преторианском лагере, где их расквартировали.[70] Впоследствии, при Флавиях, стоянка стала постоянной, поскольку, когда эти императоры разрушили Золотой дом Нерона и воздвигли амфитеатр Флавиев, стоянка мизенских кораблей получила постоянный лагерь как раз к юго-востоку от Колизея, на склоне Эсквилинского холма. Надпись фиксирует его увеличение в 240 году Гордианом III. Через некоторое время стоянка исчезла, но ее лагерь числится в двадцати четырех региональных каталогах.[71] В этот отряд кораблей моряки привлекались со всего флота, потому что надписи на их колумбарии у Аппиевой дороги упоминают двадцать восемь кораблей. Поскольку в Риме обнаружены лишь моряки трехлетней службы, это назначение, видимо, не означало награду за хорошую службу.[72] Те же моряки принимали участие в 212 году и несколько лет ранее в ludi scenici (театральных представлениях), которые vigiles (городские стражи) давали по случаю дня рождения Септимия Севера.[73]

Помимо снабжения курьерами для доставки депеш в итальянские порты на западе и сооружения, по крайней мере в правление Коммода (р. в 161, правил в 180–192, убит заговорщиками), навесов, защищающих от солнечных лучей игры в амфитеатрах, другие обязанности этой команды не определены. Возможно, корабли передвигались вверх по течению Тибра до Рима, но местоположение лагеря делает регулярные отправки кораблей на эту стоянку весьма маловероятными.[74] О судьбе республиканских navalia (верфей) вдоль Тибра во время империи ничего не известно. Участие vigiles (городских стражей) в играх предполагает, что этот отряд кораблей был в прямом подчинении praefectus vigilum (префекта полиции). Это весьма способствовало поддержанию дисциплины и порядка в столице.

§ 2. Флот Равенны

Литературные ссылки на сооружение бухты Равенны позволяют нам определить время создания флота Равенны более точно, чем эскадры Мизенума. Так называемый fossa Augusta (канал Августа), который вырыли при Августе для соединения южного рукава реки Пад (ныне По) с новым военным портом в Равенне, упоминается Вальгием Руфом в его элегических стихах. О нем было известно и Витрувию. Поскольку Руф сочинял свои стихи в первой декаде принципата Августа, а Витрувий писал свои труды, вероятно, между 25 и 23 годами до н. э., сооружение канала началось как минимум в 20-х годах до н. э. Справедливо предположить, что флот Равенны был создан в это время.[75]

Новый порт в Равенне, подобный порту Мизенум, предназначался только для военно-морских нужд. Лагуна на Адриатике, в двух милях (3,2 км) от самой Равенны, была оборудована молами, маяком и лагерем (castra).[76] Упомянутый канал был вырыт, чтобы связать этот порт, Классис (Classis), как его назвали со временем, с Равенной и рекой Пад, устье которой в это время было почти непроходимым.[77] С последующими наносами канала успешно боролись в период расцвета империи, однако в Средние века река По настолько занесла его илом, что сегодня нам приходится опираться на древние источники для реконструкции порта. Базилика Сант-Апол линаре-ин-Классе все еще показывает место города, а одна из великолепных мозаик Сант-Аполлинаре-Нуово изображает византийскую гавань, обнесенный стеной город с амфитеатром, базиликой и двумя маяками по сторонам входа.[78]

Канал, видимо, начали рыть до битвы при Акции, так как Октавиан сделал Равенну базой временного флота уже в 39 году до н. э.[79] На восточном побережье Апеннинского полуострова выбор на самом деле был проще, чем на побережье Тирренского моря, ибо никакой другой порт не обладал в равной степени стратегическим значением Равенны, совершенно независимо от того, что прежняя военно-морская активность в Равенне сделала ее подходящим выбором. С этой позиции могло патрулироваться побережье Далмации, и бдительный флот мог сокрушить пиратов, таких как либурны.[80] Равенна стала первым удобным портом, с которым соприкасалась большая дорога из Рима в верхнюю Адриатику после пересечения Апеннин, то есть Фламиниевой дороги (с юго-запада на северо-восток, со стороны Рима) и Эмилиевой дороги (с северо-запада на юго-восток, со стороны Плаценции через Парму, Мутину и Бононию, современную Болонью, к Аримину, современный Римини). Соответственно, порт представлял собой великолепную базу снабжения во время ведения войны во внутренних районах Восточной Адриатики, в которые Август уже вторгался в 35 и 34 годах до н. э.[81] Хотя общие заботы империи мешали дальнейшим акциям до тех пор, пока Агриппа, а затем Тиберий не двинулись в глубь Иллирии, начиная с 15 года до н. э., создание флота в Равенне в 20-х годах до н. э., возможно, предваряло осуществление плана Августа по экспансии на Дунай.

Нельзя также игнорировать преимущества обороны: порт располагался как раз позади резервной линии обороны Италии, а флот, действующий вверх по течению fossa Augusta и далее по реке Пад до Плаценции (ныне Пьяченца) или далее, мог защищать Северную Италию от агрессии.[82] В этом отношении роль флота Равенны во время военных операций в гражданских войнах 68–69 годов н. э. в Северной Италии, о которых пойдет речь в дальнейших главах, свидетельствует о стратегическом положении Равенны. Более того, сама Равенна и новый порт были хорошо защищены от сухопутного нападения болотами, которые, как показывает позднейшая история города во время византийского экзархата Равенны, залегали вокруг на большую глубину. И последнее замечание. Нельзя упускать из виду тот факт, что древесина, особенно лиственница, поступала с протоков Пада (из горных лесов). Ведь скудость лесов в Италии делала это обстоятельство весьма значимым.[83]

Со времени первых императоров город Равенна был процветающим municipium (муниципием), хотя власть местного руководства, видимо, была так ограничена присутствием имперского префекта флота, что там обнаруживались только magistri (начальство), должностные лица, более соответствующие какой-нибудь vicus (деревне).[84] Поскольку поблизости не было других крупных городов, большинство моряков и членов их семей проживали и умирали в Равенне или Классисе.

В Равенне было мало вспомогательных военно-морских отрядов. Единственной подходящей стоянкой в начале Адриатики была Аквилея, средоточие дорожной сети этого региона и наиболее процветающий торговый порт в вер ховьях моря. Но нет надежных доказательств, что там дислоцировался какой-нибудь отряд кораблей.[85] Салоны представляли собой якорную стоянку более определенно. Операции на сильно расчлененном побережье Далмации требовали военно-морскую базу ближе, чем Равенна. В Салонах (близ современного Сплита) обнаружены морские надписи, одна из которых датируется временем до 71 года н. э. Это добавляет весомости предположению, что столица Далмации стала такой базой.[86] В начале I столетия какой-то флот, вероятно из Равенны, располагал кораблями в Брундизии «ad usus commeantium illo mari», то есть для транспортировки сановников в Диррахий (современный Дуррес) и обратно. Четыре надписи о моряках действительной службы – более ранние.[87] Когда построили дороги в Иллирии и наладилось сообщение между западным побережьем Италии и восточными провинциями, этот отряд кораблей вывели. Никаких доказательств наличия постоянной стоянки кораблей в Анконе не имеется.

В других морях флот Равенны выполнял главным образом роль подсобной силы для флота Мизенума. Одна надпись равеннского моряка, обнаруженная в Пирее, показывает, что его корабли заходили туда по случаю.[88] Эпиграфическое свидетельство показывает также, что галеры Равенны появлялись, время от времени, в западной части Средиземноморья. Один моряк этого флота был захоронен в Испании. Памятные плиты другим усеивают западное побережье Италии в Луне, Остии, Мизенуме и особенно Центум Целлы. Этот последний порт, возможно, служил главной базой после 100 года н. э. для кораблей флота Равенны, которым случалось заходить в воды Тирренского моря.[89]

Отряд кораблей в Риме, меньший, чем в Мизенуме, был тем не менее гораздо больше состава флота Равенны. Его лагерь располагался в четырнадцатом регионе, к западу от Тибра с колумбарием на улице Аурелия в современной Вилле Дориа-Памфилии.[90] Этот лагерь, должно быть, находился недалеко от бассейна, который Август приказал вырыть для постановочного морского сражения, происходившего во II веке до н. э. Поскольку спектакли морских битв продолжались другими императорами дальше через небольшие интервалы времени, моряки Равенны, видимо, выполняли конкретные обязанности по подготовке таких представлений.[91] Эти обязанности, конечно, не включали участия в действительном сражении, ибо это было припасено во всех известных случаях для преступников.

Помимо отряда кораблей в Лориуме, упомянутом выше, еще одна стоянка для флота Равенны отмечена на Фуцинском озере. Обнаруженные здесь две надписи указывают на наличие отряда кораблей до и после 71 года н. э. Поскольку осужденные преступники участвовали в морском бою, который устроил Клавдий по случаю торжеств в связи с осушением озера, эти моряки, возможно, выполняли дренажные работы или обеспечивали их доработку.[92]

§ 3. Сферы ответственности

Предшествующий анализ наших этнографических источников может рассматриваться отчасти как подтверждение древней итоговой оценки военно-морской политики Августа: «Classem Miseni et alteram Ravennae ad tutelam Superi et Inferi maris conlocavit» («Один флот поставил у Мизенума, а другой – у Равенны, для обороны Верхнего и Нижнего морей»).[93] Однако, как мы увидим далее, это замечание не является единственной констатацией мер, предпринятых самим Августом в рамках военно-морской политики, и это, конечно, нельзя считать определением роли итальянских флотов за весь период их существования. Если они действительно имели главные бухты и вспомогательные стоянки главным образом в стратегических портах на побережьях Тирренского и Адриатического морей, то военно-морская история империи покажет, что итальянские флоты были активны еще и в Средиземноморье. По крайней мере, со времени правления Веспасиана и далее это были по преимуществу имперские флоты.

В таком случае возникает вопрос о сферах влияния, и на это указывает Вегеций:

Apud Misenum igitur et Ravennam singulae legiones cum classibus stabant, ne longius a tutela urbis abscederent et, cum ratio postulasset, sine mora, sine circuitu ad omnes mundi partes navigio pervenirent. Nam Misenatium classis Galliam Hispanias Mauretaniam Africam Aegyptum Sardiniam atque Siciliam habebat in proximo. Classis autem Ravennatium Epiros Macedoniam Achaiam Propontidem Pontum Orientem Cretam Cyprum petere directa navigatione consueverat, quia in rebus bellicis celeritas amplius solet prodesse quam virtus.


«Обыкновенно у мыса Мизено и в Равенне стояло по легиону с флотом, чтобы быть близко на случай защиты города, чтобы, когда того потребуют обстоятельства, без промедления, без объездов они могли двинуться на кораблях во все части света. От флота в Мизенуме поблизости находились Галлия, Испания, Мавретания, Африка, Египет, Сардиния и Сицилия. Из Равенны же флот обыкновенно шел прямо в Далмацию, Эпир, Македонию, Ахайю, Пропонтиду, Понт, на Восток, к Кипру и Криту, так как в военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть».[94]

В ряде деталей подобное разделение не так далеко от истины. В то время как все корабли Равенны могли ходить к Испании очень редко, они лишь изредка посещали даже такие крупные итальянские порты, как Центум Целлы, Остия и Путеолы. Естественно, в сферу ответственности флота входил также Египет. Египетские корабли охраняли жизненно важные торговые пути в Италию. На этом флоте служили большей частью моряки-египтяне, все морские артефакты, касающиеся итальянского флота и обнаруженные в Египте, относятся к Мизенуму.

Что касается выполнения флотом Равенны миссии в восточных водах, то сообщение Вегеция подтверждается недостаточно. Во-первых, отдаленность Равенны, расположенной в верхней части Адриатики, препятствовала любому контролю над обширной морской акваторией, и, во-вторых, мало реальных доказательств. Хотя флот Равенны, очевидно, сопровождал Каракаллу в походе на Восток в 214–217 годах, мизенский флот выделил отряд кораблей в Селевкию во время войны Луция Вера с Парфией, и оба флота, как мы убедимся позднее, взаимодействовали в восточных войнах III века. Корабли обоих флотов заходили в Пирей, но надписи с упоминанием Мизенума преобладают. Что касается остального побережья Эгейского моря, то мизенский моряк был захоронен в Салониках, резиденции прокуратора Македонии (III 7327); моряк из Равенны умер в Халкедоне (III 322), супруга мизенского триерарха – в Кизике (IGR 4. 151), а другой моряк из Равенны – на острове Самос (III 6092a). Из таких фрагментов можно почерпнуть мало. Однако один камень определенно указывает на то, что флот Мизенума был непосредственно связан с акваторией Эгейского моря. Надпись на камне сообщает о посылке мизенского флота с миссией в Эфес, столицу римской провинции Азия в Малой Азии.[95]

Можно сделать вывод в том смысле, что в то время, как мизенская эскадра, сильнейший флот в Средиземноморье, господствовала в Западном Средиземноморье, флот Равенны контролировал Адриатику и оказывал содействие в Восточном Средиземноморье флоту Мизенума. Следует также помнить, что Вегеций не упоминает провинциальные эскадры Средиземноморья, которые выполняли менее важные функции обычного патрулирования. Об этом пойдет речь дальше, после краткого обсуждения вопросов организации имперских эскадр на базе более многочисленных свидетельств. Здесь я лишь упомяну о наличии таких эскадр в Египте, Сирии, Африке и Пропонтиде.

Дополнительное замечание

Сожалею, что не смог воспользоваться ценной статьей Анри Сейрига Le Cimetière des marins à Séleucie de Piérie, Mélanges Syriens offerts à M. René Dussaud 1 (Париж, 1939), с. 451–459. Статья попала мне в руки, когда настоящая книга была уже в наборе. Большое число новых надписей в память моряков двух итальянских флотов – двенадцать мизенских и три равеннских моряка, – собранных М. Сейригом, показывает, что отряды от обеих эскадр находились у Селевкии в разное время во II в., не говоря уже о периоде войны с Парфией Луция Вера. М. Сейриг обнаружил также три новых надписи, касающиеся Сирийского флота, которые убедительно свидетельствуют, что Селевкия была его стоянкой. Одна из этих надписей упоминает префекта флота, другая какого-то …еллия (начало имени не читается).

Загрузка...