Фотография на память

Вечер

Станция 34Q-18N (2192 год)

Юни

Услышав шум впереди Юни замерла, прислушиваясь. Несколько мужских голосов что-то живо обсуждали. Слов отсюда было не разобрать, но, судя по интонации, им там явно было весело.

Секунду подумав — может, вернуться и пройти другой дорогой — она покачала головой, — нет, слишком долго. Это единственный прямой коридор к докам и обходить придется аж через другой сектор. А ей надо побыстрее убраться со станции. Контракт закрыт, следов она не оставила, но, как говорится, — случаи бывают разные.

Прикинув «за» и «против», Юни бесшумно двинулась вперед, стараясь держаться в стороне от и без того редких осветительных панелей.

За поворотом открылась живописная картина: пятеро мужчин стояли в закутке коридора и, пуская слюни, пялились на азари под биотическим куполом. Четверо перебрасывались словами, обсуждая, что они с ней сделают, когда доберутся, один молча теребил застежку брони, — ему, видать, не терпелось больше всех.

Юни поморщилась — ну уроды, они и есть уроды — фантазия совершенно убогая. Странно только, что так беспечны — стоят, пускают слюни, по сторонам не смотрят. Оружия в руках нет, щиты неактивны.

Она отступила в тень, прикидывая варианты. Попробовать проскользнуть мимо, пока вся эта компания занята? Или все же вернуться и пройти в обход?

Так и не решив, перевела визор в режим поиска и просканировала коридор, оценивая обстановку.

Ну, с уродами все понятно — судя по дешевой броне и разномастному оружию — члены какой-то мелкой банды. Азари, хм… ни на проститутку, ни на бандитку не похожа.

Юни чуть прищурилась, вглядываясь. Даже сквозь всполохи биотики барьера было видно, что азари молода. Очень. Не девушка, а скорее девчонка. Одета в когда-то модный, а теперь просто потертый комбинезон. Оружия нет. То есть вообще нет! И это на станции, где даже тараканы с разрядниками бегают! Эта соплюха что, совсем с головой не дружит?

Все ещё колеблясь — попробовать пройти или все же вернуться — Юни случайно поймала взгляд девчонки и вздрогнула — столько в нем было тоски, отчаяния и безысходности.

Конечно, самым разумным было бы подождать, пока азари выдохнется. Благо осталось недолго — та явно держалась из последних сил, только на упрямстве и отчаянии. А уж когда слюнопускатели, радостно подвывая, ею займутся, мимо можно будет пройти строевым шагом, распевая марши и аккомпанируя себе на барабане — все равно они нихрена не заметят.

Да, пожалуй, так наиболее разумно. Но…

Юни вспомнила безнадежно-отчаянный взгляд девчонки и, вздохнув про себя, — ну вот оно мне надо, а? — потянула из-за спины винтовку.

Так, еще раз. Пятеро: два турианца, два батара, человек. Стоят спиной. Броня — полный хлам. Оружие в захватах. Щитов нет.

Она приникла к прицелу «Дротика», — первыми турианцев, потом…

Арина

Богиня! Ну надо же было так влипнуть! Какое-то время она барьер продержит, а потом… Арина с ужасом посмотрела на пятерых мужчин по ту сторону мерцающего синим поля.

Батар поймал её взгляд и, сально ухмыльнувшись, повернулся к стоящему рядом соплеменнику.

— Ставлю пятерку, что через десять минут эта крошка выдохнется.

— Да нет, смотри какая упрямая, протянет все пятнадцать.

— Десятку, на пятнадцать, — поддержал его турианец и толкнул в бок четвертого бандита — Сэмми, а ты на сколько ставишь?

— Десять, а потом свалится, и будет лежать как дохлый варрен, — сплюнул тот на пол. — Даже вязать не придется,

— Так в том-то и смак! Брыкаться не будет, когда мы её разложим, — захохотал батар.

— Что б ты понимал, рожа четырехглазая. Смак — это когда такая сучка визжит и брыкается. А то, никакого удовольствия.

— Ага, ну раз ты её не будешь, мы тебя вычеркиваем, — хмыкнул турианец.

— Эй, эй! С чего это?!

— Так сам же говоришь — никакого удовольствия.

Все пятеро захохотали.

Арина до боли закусила губу, чтобы не разреветься. Ну почему?! Почему так… так… Она шмыгнула носом. Ещё немного и от перенапряжения она просто упадет. И… и… тогда у неё будет первый взрослый опыт. Полной ложкой.

Она тоскливо оглядела полутемный пустой коридор… и опустила голову, сглатывая слезы. Помощи ждать все равно неоткуда. Даже появись сейчас кто-нибудь, не будет же он связываться с бандой из-за беженки, с которой и взять-то нечего. Кроме неё самой. А бескорыстные спасители бывают только в сказках.

Так что ей остается только держать купол сколько сможет, потому что… потому что… Потому что больше все равно ничего не остается.

Внезапно, с каким-то деревянным треском, голова одно из турианцев разлетелась синими брызгами. Второго бросило прямо на барьер, и он сполз по нему, оставляя кровавые разводы. Стоявшему рядом человеку заряд распорол живот, и тот, подвывая, скорчился на полу, пытаясь запихнуть обратно сизые петли кишок.

Арина, пискнув от ужаса, крепко зажмурилась, жалея, что не может ещё и заткнуть уши, чтобы не слышать выстрелов и завываний умирающего.

Через минуту все стихло.

Она так и стояла, зажмурившись и неизвестно чего ожидая, пока…

— Эй, девчоныш, ты там живая?

Арина приоткрыла глаза. И увидела человека. Наемника. Точнее, наемницу.

Перед ней стояла молодая женщина в черной броне с тяжелой снайперской винтовкой в руках.

Она обвела взглядом валяющиеся в лужах разноцветной крови трупы и под хлопок исчезнувшего купола упала на колени, разревевшись. Ни на что большее сил у неё просто не осталось.

Юни

Юни раздраженно смотрела на взахлеб рыдающую азари и решала, как быть дальше. С одной стороны, надо побыстрее убираться отсюда (и из этого коридора, и с этой станции), с другой — было бы неплохо расспросить девчонку, узнать, что она не поделила с этой пятеркой и кто они вообще такие.

Не то чтобы ей было интересно, но информация лишней не бывает.

Наконец, решив попробовать совместить первое со вторым, — то есть убраться отсюда, а девчонку расспросить по дороге, — Юни достала из наплечного кармана платок и протянула его азари:

— На, утри глазки, высморкай носик и пошли.

Не дождавшись никакой реакции, пожала плечами:

— Ну, смотри сама, я тебе не нянька, — и отправилась дальше по коридору, на ходу складывая винтовку и убирая её за спину.

Буквально через десяток шагов её догнал всхлипывающий голос:

— Подождите. Пожалуйста.

Юни остановилась и, обернувшись, выжидающе посмотрела на девчонку.

Та метнулась в сторону, вытащила из-за какой-то кучи маленький рюкзак и, шарахнувшись по пути от скорчившегося в луже желтой крови батара, подбежала к ней.

Увидев этот «забег», Юни только тяжело вздохнула:

— Девчоныш, тебе лет-то сколько?

— Д-девяносто восемь.

То есть семнадцать-восемнадцать, если «на наши деньги» — прикинула она.

— И как только тебя мама отпустила?

У успокоившейся было азари опять подозрительно заблестели глаза.

— У меня нет мамы, — глухо проговорила она. — Мы жили на Тессии и, когда началась высадка жнецов, мама отправила меня в эвакуацию на Цитадель, а сама осталась. Она у меня десантница. Была.

Юни снова достала платок, вручила-таки его девчонке, утиравшей ладошкой набегающие слезы, и уже мягче произнесла:

— Ладно, пойдем, пока дружки этих — она кивнула на трупы, — не набежали.

Затем развернулась и быстрым шагом двинулась по коридору.

Девчонка покосилась назад, вздрогнула и заторопилась вслед за ней.

— А здесь ты как оказалась?

— Я на Цитадели была, в лагере беженцев. Когда жнецы и туда пришли, началась паника, все метались, никто ничего не понимал. А тут ещё станция закрываться стала. Нас в ближайший транспорт запихнули и отправили побыстрее. У ретранслятора бой был. Наверное. Я не знаю, мы в трюме сидели, ничего не видели. Страшно было очень, — чуть слышно добавила девчонка.

Потом, тряхнув головой, продолжила:

— На какую-то станцию прибыли, там сказали, что небольшими группами будут отправлять в слабозаселенные колонии. А тут пришло сообщение с постов, что в системе появились жнецы. И опять паника, все бегают, опять в транспорт. И на другую станцию.

А потом ретрансляторы сломались, и мы на какой-то шахте застряли. Там тесно было очень. Мы сидели и сидели. Тихо было, только голодно. Гидропоника на триста разумных рассчитана, а нас там больше тысячи собралось, наверное.

А когда ретрансляторы заработали, нас просто выгнали. Сказали, что война кончилась. Нам восьмерым старый челнок дали. Мы на нем хотели в центральные миры вернуться, но он старый совсем был и сломался. Хорошо хоть до терминала в системе дотянули. Там все переругались, что дальше делать, а потом как-то разошлись кто куда.

Под этот сбивчивый рассказ они вышли в район доков и Юни остановилась, раздумывая, что делать дальше со своей случайной попутчицей.

Та, заговорившись, чуть не налетела на неё, покрутила головой и, поняв, что уже пришли, быстро закончила:

— А сюда я с одним торговцем батаром прилетела, он тут срочный товар взял и сказал, что вернется за мной, как разгрузится. И вот… — девчонка замолчала, явно не зная, что ещё сказать.

Юни достала сигарету, прикурила и хмыкнула:

— Когда?

— Ч-что, извините?

— Когда вернется, спрашиваю.

— Позавчера, — девчонка, посинев, отвела взгляд.

— Угу. А те пятеро? — Юни качнула головой в сторону коридора, из которого они вышли.

Та смутилась ещё сильнее.

— Я… я там ночевала. В этом проходе не бывает никого обычно, а в нишах трубы климатической системы проложены, они теплые, на них спать можно. И до доков недалеко. А эти меня выследили, и…

— Доков… — протянула Юни. — То есть ты ждала, когда тот торговец вернется?

— Ну, да, — едва слышно пролепетала азари, опустив голову.

— Понятно. — Юни действительно было все понятно. Торговец, угу. Батар. Девчонке ещё повезло, что сейчас, после войны, богатеньким снобам было как-то не до изысканных развлечений и спрос на рабынь упал.

Но это ладно, а вот ей-то что теперь делать с этим чудом? Юни, в который раз вздохнув, взглянула на девчонку:

— Денег у тебя, как я понимаю, нет.

— У меня двадцать восемь кредитов на унике.

Ну да, могла бы и не спрашивать.

Приняв решение, она в пару затяжек докурила сигарету, машинально оглянулась в поисках мусоросборника и, чертыхнувшись, запустила окурок в ближайшую кучу мусора.

— Ладно, пошли.

— Куда?

— Подвезу тебя в центральные миры. Мне все равно туда надо — закупиться кое-чем, и вообще… Есть дела.

— Т-то есть, вы поможете мне добраться до Тессии? — девчонка видимо решила, что ослышалась.

Юни закатила глаза:

— А что ещё мне остается?

И пробормотав себе под нос, — Мы в ответе за тех, кого не убили, — направилась к стыковочным шлюзам. Пройдя несколько шагов и заметив, что девчонка так и осталась стоять на месте, она раздраженно бросила через плечо:

— Девчоныш, ты идешь или как?

— Но… мне нечем вам заплатить.

Юни в который уже раз за последние полчаса вздохнув, подумала, что ещё чуть-чуть общения с этой азари, и она в совершенстве освоит дыхательную гимнастику.

— Разберемся как-нибудь. Ну так что?

Все ещё неверяще глядя на неё, девчонка пошла следом.

— В общем, подвезу тебя. Только на Циону, а не на Тессию.

— Но, мне надо… — нерешительно начала азари.

Юни резко остановилась и, холодно взглянув на неё, поинтересовалась:

— Девчоныш, я что, так сильно похожа на таксистку?

— Из-звините, — испуганно пролепетала та.

Окинув девчонку взглядом, от которого та вся съёжилась, Юни двинулась дальше, думая про себя: Нечего тебе, девочка, на Тессии делать. Во-первых, ты там метаться будешь, пытаясь найти кого-нибудь из друзей, знакомых, просто соседей. И находить. В списках погибших или пропавших без вести. И снова искать. А тебе сейчас надо как-то в жизни устраиваться. Во-вторых, Тессия нынче не лучшее место, того и гляди в новый Иллиум превратится.

А на Ционе военные заправляют, так что всякая шваль старается держаться подальше. Жизнь там не курорт, конечно, но зато получишь нормальную работу и какой-никакой задел на будущее.

Подойдя к доку, Юни достала из кармана на поясе пластину датапада и кинула её сидящему на ящике рядом со шлюзом батару в засаленном комбинезоне:

— Как тут?

— Да тихо, как в заднице у варрена, — проворчал тот, жадно подхватывая пластину и проводя над ней своим инструментроном, — Никто ниче не спрашивал.

— Вот и славно. Свободен.

Батар соскочил с ящика, перевел взгляд на азари и, оскалив в ухмылке остатки зубов, намекающее протянул:

— Так, это… человек, добавить бы надо.

— От мертвого варрена уши, получишь у жнецов. До свидания, дефективный, — холодно отрезала Юни, поднося свой уник к замку шлюза. Краем глаза заметив, что батар не собирается уходить, она повернулась к нему и положила руку на пистолет, — Впрочем, могу добавить прямо сейчас.

Тот испуганно шарахнулся в сторону и, зло прошипев что-то на своем языке, быстро зашагал к ближайшему лифту.

Чуть прищурившись ему в спину, Юни потянула было из захвата пистолет, но подумав — «Хрен с ним. Лишний труп — лишнее внимание. Из-за девчонки и так уже слишком засветилась», — отпустила рукоять и кивнула на шлюз жмущейся рядом азари:

— Пошли. Надо убираться отсюда. И теперь действительно быстро.

Войдя, та покосилась на закрывающуюся внешнюю створку и робко спросила:

— Это ваш корабль?

— Нет, это мой дом.

Арина

Войдя за женщиной в корабль, Арина замерла, прижав обеими руками к груди рюкзак и оглядываясь.

Когда-то это была обычная кают компания курьерского корабля, но после того, как в ней легкими перегородками выделили спальню, а барной стойкой отгородили кухонный блок, получилось некое подобие квартиры-студии. Очень уютной, хотя и несколько тесноватой.

— Значит так… душ — там, шлепай, приводи себя в порядок, — женщина махнула рукой вглубь кают-компании. — Кстати, у тебя хоть есть во что переодеться?

Арина, подняв глаза на скептически рассматривающую её женщину, торопливо полезла в рюкзак.

— Да, у меня тут…

— Чудно. Действуй. Полотенце возьмешь в сушке, грязное кинешь в стиралку, — перебила её наемница и, пробормотав, — А я пока отчалю от этой гостеприимной станции, — скрылась в рубке.

Нерешительно потоптавшись у входа, Арина осмотрела свой пыльный, кое-где в пятнах, комбинезон и, осторожно обойдя мягкий уголок в центре каюты (не хватало ещё испачкать), направилась к санблоку.

Мурлыкая от блаженства она стояла под горячим душем, буквально всем телом ощущая как струи воды смывают с неё страх, отчаяние и безысходность последних дней.

«Странно даже, — лениво размышляла Арина, — вообще-то мне положено, ну… бояться, наверное. Одна, на корабле с этой человеческой женщиной. Наемником».

Она вспомнила как там, перед шлюзом, наемница потянулась к пистолету, явно собираясь выстрелить в спину убегающего батара, и, несмотря на горячий душ, поежилась. «Но ведь не выстрелила же». — напомнила она себе. И тут же фыркнула. — «Но уж точно не от доброты или сострадания».

Внезапно ей пришло в голову, что на таком маленьком корабле вряд ли есть вторая душевая, и пока она тут нежится…

Выключив воду, быстро вытерлась полотенцем, надела чистое бельё, и замерла — другой верхней одежды кроме комбинезона у неё не было, а сидеть тут и ждать пока он выстирается… Оглянувшись, вытащила из сушки ещё одно полотенце, и завернувшись в него вышла из душевой.

Сидящая на диване в центре гостиной женщина окинула её взглядом.

— Ты же говорила, что есть во что переодеться.

— Да, у меня было белье, и… Только комбинезона второго нет, а тот я в стирку бросила. Зато есть футболка, и… всё, — Арина смущенно умолкла, пытаясь ещё сильнее закутаться в полотенце.

— Н-да, футболка это конечно серьёзно… но несколько не актуально, — хмыкнула наемница и, поднявшись с дивана, подошла к встроенному шкафу. Достав из него толстовку, протянула её Арине, — Держи. По размеру тебе как халат будет.

— Спасибо. — Арина, выпуталась из полотенца и натянула на себя толстовку, оказавшуюся ей почти до середины бедра.

— Кстати, ты есть хочешь? — поинтересовалась женщина, подходя к кухонному блоку.

Арина, непроизвольно сглотнула слюну:

— Очень.

— Разносолов не обещаю, но… — женщина достала умопомрачительно пахнущий поднос из кухонного комбайна и, поставив его на барную стойку, приглашающее указала стул, — Есть можно. Давай, жуй, а я пока ополоснусь.

Арина украдкой рассматривала вышедшую из душа, вытирая волосы полотенцем, женщину. Сейчас, без брони, только в легких брюках и футболке, наемница выглядела лет… на двести-двести пятьдесят. То есть — Арина задумалась, вспоминая все что ей известно о людях — лет на тридцать. Или нет, кажется, у людей только в преклонном возрасте цвет волосяного покрова на голове теряет пигментацию, а у этой женщины треть волос не черные, а серебристо-белые.

Впрочем, — решила она, — не так много ей известно о людях. Может, седые волосы и не признак старшего возраста.

— Хм? — женщина вопросительно приподняла бровь.

— Извините? — растерялась Арина.

— Ты меня так пристально рассматриваешь.

— Ой, — Арина смутилась, поняв, что задумавшись, уже почти минуту откровенно пялится на женщину. — У вас… Ваши руки… они… необычные. — она кивнула на серебристо-синие узоры, бегущие по предплечьям женщины, и неожиданно для самой себя добавила: — Красивые.

— Это импланты. У меня их… немало. Просто эти самые заметные.

— А зачем…

— Потому что так получилось, — довольно резко перебила её женщина, явно не желая продолжать эту тему.

Бросив полотенце в бельевой приемник, она подошла к барной стойке:

— Ты наелась? Может ещё разогреть?

Секунду поколебавшись, Арина смущенно кивнула:

— Если можно.

— Располагайся, — женщина кивнула на разложенный диван.

— Спасибо. Спокойной ночи.

Уже взявшаяся за ручку двери женщина вздрогнула. Обернувшись, она странно посмотрела на Арину и медленно произнесла — Ночи… Спокойной.

Потом тряхнула головой, как бы отгоняя от себя какие-то мысли, и скрылась в спальне.

Проводив её недоуменным взглядом — «что бы это значило», Арина пожала плечами и, быстро раздевшись, забралась под одеяло. Немного поерзала, устраиваясь поудобнее и, счастливо вздохнув от, казалось бы, давно забытого ощущения спокойствия, тепла и уюта, пробормотала:

— Свет.

ВиртИн корабля, приняв команду, убавил освещение до минимума, оставив только дежурные лампы и кают-компания погрузилась в полумрак.