Франциск Ассизский

8

В то осеннее утро выдалась на диво теплая погода. Мы с папой шли по тропинке к нашему месту на берегу.

Когда мы проходили мимо палатки бомжа, я увидел, что над тлеющим кострищем вьется дымок. Из палатки вдруг выскочил дикий кот и скрылся в кустах.

— Бомж вернулся! — воскликнул я и побежал к берегу.

— Хэлло, — я протянул ему руку. Только сейчас я понял, как соскучился по нему.

— Хэлло, бой, — он пожал мне руку в ответ.

Бомж сидел на большом камне у воды, в темном халате, перевязанном поясом. Курил.

Сейчас он выглядел более-менее ухоженным, не таким лохматым и грязным, как прежде.

— Ты уже вылечился? — спросил я.

— Да, меня прооперировали и из госпиталя направили на реабилитацию. Но я оттуда сбежал.

— Правильно сделал, что сбежал, — поддержал его я. — Только не говори об этом моему папе. Мой папа медбрат, захочет тебя опять лечить.

— Спасибо, что предупредил.

— Давай ловить рыбу вместе.

— Нет, как-нибудь в другой раз, не сегодня, — он подозрительно покосился на подошедшего папу. — О’кей, бой, мне пора, меня ждут, — отбросил окурок и, поднявшись, пошел вдоль берега.

Из птиц первой его увидела серая цапля: она устремила на него маленькие острые глазки и захлопала крыльями.