Франклин

Посол революции

Франклин вернулся в Америку в бурное время. С 5 сентября по 26 октября 1744 года заседал I Континентальный конгресс. В обстановке ожесточенной внутренней борьбы, после тяжелых и затяжных дебатов, шедших при закрытых дверях, большинством всего в один голос удалось принять важные решения, способствовавшие развитию дальнейшей борьбы колонии против метрополии.

В принятой конгрессом Декларации прав говорилось о праве американских колоний «на жизнь, свободу и собственность», на осуществление законодательства. Конгресс заявил о готовности колоний организовать сопротивление метрополии и в развитие этого решения объявил о разрыве торговых отношений с Англией и о необходимости развития в колониях независимой экономики.

Но все еще сказывались сила инерции, воздействие многолетних связей с метрополией по всем линиям. Умеренные лидеры освободительного движения колоний боялись «отколоть кусок от вазы», не решались пойти на полный разрыв отношений с метрополией.

И тогда решительный шаг сделали сами англичане. Губернатор Массачусетса генерал Гейдж дал приказ английским войскам разоружить колонистов и арестовать их лидеров. 18 апреля 1775 года отряд численностью в 700 человек приступил к исполнению этого приказа. Колонисты оказали решительное вооруженное сопротивление в районе населенных пунктов Конкорд и Лексингтон, находившихся недалеко от Бостона. В завязавшейся перестрелке англичане потеряли 273 человека, потери американцев составили только 95 человек. Регулярные английские войска, насчитывавшие с прибывшим подкреплением около 1500 человек, проиграли это первое сражение Войны за независимость и позорно бежали с поля боя. Такими событиями встретила Франклина родина после его десятилетнего отсутствия. Во всех колониях народ поднимался на борьбу с англичанами, создавались вооруженные отряды, захватывалось английское оружие и военное снаряжение, партизанские отряды предпринимали интенсивные военные действия против английских гарнизонов.

10 мая 1775 года в Филадельфии собрался II Континентальный конгресс, в работе которого принял участие Франклин в качестве одного из представителей Пенсильвании. Политическая обстановка в стране к тому времени значительно отличалась от условий, характерных для работы I Континентального конгресса. Вооруженная борьба за освобождение колоний стала фактом, теперь представителям колоний пришлось отодвинуть все сомнения и колебания, взяв на себя функции руководителей начавшейся революции.

Первым актом конгресса было решение от 15 июня 1775 года о создании регулярных вооруженных сил и о назначении Джорджа Вашингтона главнокомандующим этими вооруженными силами. А уже 17 июня при Бэнкерхилле, на подступах к Бостону, произошло сражение, в котором регулярная английская армия потеряла более тысячи человек, что в два с лишним раза превышало потери американцев. Настроения в пользу компромисса с метрополией все еще были достаточно сильны среди делегатов II Континентального конгресса и среди определенных кругов ряда колоний. Однако этим настроениям не суждено было определять ход развития американских событии. Соглашение с англичанами было невозможно, так как в колониях на борьбу поднялись самые широкие слои народа.

Позиция Лондона тоже мало благоприятствовала развитию тенденции к компромиссному решению конфликта: колонии были объявлены находящимися в состоянии мятежа, армия и флот получили приказ короля подавить восстание силой оружия.

Стало очевидным, что отныне решающее слово принадлежит не сторонникам переговоров, а тем, кто с оружием в руках поднялся на борьбу за свободу колоний. Конгресс предпринял ряд мер, направленных на прорыв блокады, объявленной Англией. В частности, началось снаряжение каперов, что положило начало созданию американских военно-морских сил.

Соотношение сил в начавшейся войне было явно не в пользу восставших. Освободительное движение приняло всенародный характер, тысячи американцев добровольно вступали в формировавшиеся вооруженные отряды, и уже в первых боях восставшие колонисты разгромили регулярные английские войска. Однако было очевидно, что слабые в экономическом и в военном отношении колонии не смогут без иностранной помощи выдержать напряжение длительной борьбы с метрополией. Начались осторожные, но настойчивые поиски возможных союзников для войны с Англией. Еще в ноябре 1775 года был создан Комитет тайных сношений, начавший зондаж среди врагов Англии на международной арене. Комитет вел также переговоры о приобретении оружия за границей и получении денежных займов.

В ходе вооруженной борьбы с англичанами в бывших колониях, которые объявлялись независимыми республиками – штатами во главе с революционными правительствами, рождались и новые органы власти. Конституции, принятые ими, подводили первые итоги революционных завоеваний, провозглашая создание независимых штатов, в которых уничтожались привилегии крупных землевладельцев и другие феодальные пережитки.

Эти события создали необходимые условия для принятия конгрессом главного решения. 4 июля 1776 года конгресс принял Декларацию независимости, известившую мир о том, что бывшие английские колонии объединились в первое независимое государство Нового Света – Соединенные Штаты Америки, 4 июля – день принятия Декларации независимости – стало днем национального праздника Соединенных Штатов Америки.

Декларация гласила: «Все люди сотворены равными, все они одарены создателем некоторыми неотъемлемыми правами, к числу которых относятся право на жизнь, свободу и стремление к счастью».

Огромное историческое значение имел тот факт, что Декларация независимости впервые в мировой истории провозгласила принцип народного суверенитета как основу государственного устройства.

Прогрессивное значение этого документа определялось и тем, что он признавал за народом право на восстание, на революцию. В Декларации говорилось: «Всякий раз, когда форма правления начинает противоречить этим целям (демократическим правам народа. – Р. И.), право Народа – изменить ее, либо вовсе уничтожить и учредить новое правительство».

Однако авторы Декларации отдали дань религиозным предрассудкам, указав на божественное происхождение человека и его «естественные» права. Недостатком этого документа был и его декларативный характер. Это касалось и главной идеи Декларации – идеи народного суверенитета. Как свидетельствует опыт истории, радикальная терминология не должна вводить в заблуждение при оценке демократичности того или иного документа. Не только в наше время, но и многие столетия назад представители самых различных слоев господствующих классов небезуспешно спекулировали на притягательной силе слова «народ».

И до американской революции неоднократно высказывались идеи о том, что народ должен быть источником власти. Об этом заявляли и кальвинисты в английском феодальном парламенте, и французские феодалы, ведшие борьбу не на жизнь, а на смерть с абсолютистской монархией. Все зависит от того, какое содержание вкладывается в то или иное понятие. Французские феодалы, например, тоже были искренне убеждены, что они совершенно правы, заявляя: «Народ – это мы».

Американская буржуазия, являвшаяся гегемоном американской революции, ни на мгновение не сомневалась, что в блоке с плантаторами-рабовладельцами она и является «народом» восставших колоний. Господствующие классы Америки уже на заре существования первого независимого государства Нового Света дали еще один пример классовой интерпретации проблемы народного суверенитета.

Доктрина народовластия родилась в огне революционной борьбы, движущей силой которой были широкие народные массы, но гегемоном революции была буржуазия и плантаторы-рабовладельцы. История буржуазных революций показывает, что после завоевания власти буржуазия и ее союзники используют всю полноту государственной власти для того, чтобы не допустить углубления революции, выполнения требований широких народных масс, осуществление которых возможно только за счет имущих классов. После перехода власти к классу, являющемуся гегемоном революции, происходит резкое классовое размежевание, приводящее нередко к ожесточенной борьбе, перерастающей и в вооруженные выступления трудящихся.

Через все эти этапы прошла и американская революция. Под флагом защиты завоеваний революции, в том числе и идеи народного суверенитета, буржуазия и плантаторы самыми решительными средствами подавляли все попытки трудящихся масс углубить революцию, добиться принятия демократических решений, отвечающих интересам широких народных масс, сыгравших решающую роль в победе революции.

Американская революция дала убедительной пример того, что самые прогрессивные идеи нередко используются в архиреакционных целях. Действительно, доктрина народного суверенитета использовалась плантаторами-рабовладельцами для увековечивания рабства негров. Интерпретируя эту доктрину с точки зрения своих классовых интересов, рабовладельцы добились того, что конституции США 1781 и 1787 годов сохранили в стране рабство. Это дало им возможность утверждать, что рабство в США существует в силу народного волеизъявления и выступление против этого института является нарушением доктрины народного суверенитета.

В канун гражданской войны 1861—1865 годов рабовладельцы, ссылаясь на доктрину народного суверенитета, требовали предоставить право поселенцам-скваттерам из рабовладельческих штатов устанавливать рабовладельческие порядки севернее 36°30' северной широты, по которой проходила разграничительная линия между рабовладельческими и «свободными» штатами.

Развязав в 1861 году гражданскую войну с целью увековечить рабство и распространить его на всю территорию США, рабовладельцы оправдывали свои действия идеей народного суверенитета в виде «доктрины прав штата». По их мнению, эта доктрина предоставляла штатам право на сецессию – выход из состава США, если федеральное правительство проводит мероприятия, не отвечающие интересам этих штатов. Самая кровопролитная в истории США война, гражданская война 1861—1865 годов, велась рабовладельцами под флагом народного суверенитета.

Народные массы США вкладывали совершенно иное содержание в понятие «народный суверенитет». Когда после разгрома колонизаторов, фермеры и представители других трудящихся классов активизировали борьбу за свои права, они с полным основанием считали, что эта борьба является единственно правильной интерпретацией доктрины народного суверенитета.

Большое прогрессивное значение идеи народного суверенитета, изложенной в Декларации независимости, заключалось, помимо всего прочего, и в том, что независимо от желания буржуазии и ее союзников плантаторов эта идея была важным стимулом для народного движения, для борьбы трудящихся масс за свои права.

Идея народного суверенитета не является какой-то исторической реликвией. Борьба вокруг нее идет в США и в наши дни. Прогрессивные силы страны, борясь за создание единого антимонополистического фронта, широко используют революционные традиции американского народа, в частности борьбу прогрессивных сил страны за воплощение в жизнь подлинных идей народного суверенитета.

Реакционная Америка вкладывает свой смысл в идею народного суверенитета, в частности в идею «прав штатов», как составную часть доктрины народного суверенитета. Расисты южных штатов, ссылаясь на права штатов, самым решительным образом выступают против всех, даже самых умеренных решений федерального правительства, направленных против расовой дискриминации и сегрегации.

Серьезнейшим изъяном доктрины народного суверенитета в том виде, в котором она была сформулирована в Декларации независимости, являлось то, что она не распространялась на негров-рабов, индейцев, женщин, на широкие массы трудящихся.

Декларация независимости провозгласила рождение самого демократического для своего времени государства, и тем не менее в новом государстве сохранялось рабство негров, буржуазия не рискнула пойти на уничтожение позорного наследия английских колонизаторов.

Для подготовки проекта Декларации независимости была создана комиссия в составе известных деятелей освободительного движения в колониях: Бенджамина Франклина, Томаса Джефферсона, Джона Адамса, Роджерса Шермала и Филиппа Ливингстона. Джефферсон и Франклин были решительными противниками рабства. В первоначальном проекте Декларации, автором которой был Джефферсон, осуждалось рабство и торговля рабами. Однако по настоянию южных рабовладельческих штатов и буржуазии Севера, тесно связанной с плантационной экономикой Юга, параграф, осуждавший рабство, был изъят из текста Декларации независимости. Рабовладельцы предъявили ультиматум: или в США сохранится рабство, или они отказываются сражаться против англичан. Ряд экономических и политических факторов привел к тому, что буржуазия капитулировала, требования рабовладельцев были удовлетворены.

В результате Войны за независимость рабство перестало существовать только в северных штатах, где не было побудительных экономических причин для его сохранения. Буржуазно-плантаторский блок пришел к власти революционным путем, но он не пошел дальше гнилого компромисса в решении негритянского вопроса, бывшего и в то время одной из главных внутренних проблем Америки. Именно в те годы была порождена проблема, которая вот уже скоро двести лет является для США проблемой номер один и постоянно вызывает глубочайшие социальные катаклизмы.

Франклин с поразительной для его возраста энергией включился в кипучую жизнь революционной Америки. «В семьдесят лет, – писал один из его биографов, – люди редко делают революции. Франклин, самый старый член Континентального конгресса, был почти на поколение старше половины его делегатов».

Франклину, умудренному большим жизненным опытом, имевшему пятнадцатилетний стаж дипломатической работы в Англии, давались самые ответственные поручения. Он был не только членом комиссии по подготовке проекта Декларации независимости, но и вошел в состав комитета по поддержанию связей с друзьями восставших колоний в Европе, занимался вербовкой в Европе военных кадров, столь необходимых для молодой республики, вел многочисленную переписку по вопросам оказания военной и финансовой помощи Соединенным Штатам.

По решению конгресса он был назначен в комитеты по финансам, по снабжению селитрой, необходимой для изготовления пороха, в котором остро нуждалась революционная армия. Франклин был также включен в комитеты по переговорам с индейцами, по примирительным переговорам с Англией. Он вновь занял должность начальника почт всех провинций, с которой был смещен во время обострения отношений между метрополией и американскими колониями. В июле 1775 года Франклин, выполняя поручение конгресса, составил проект конституции США.

Франклина избрали председателем Комитета безопасности Пенсильвании, и он руководил всей работой по организации обороны этой провинции. Осенью 1775 года Франклин прибыл под Бостон в лагерь главнокомандующего Вашингтона для оказания ему практической помощи в создании регулярной армии.

Конгресс поставил Франклина во главе секретного комитета по внешней политике, ведавшего всей внешнеполитической деятельностью восставших колоний. По поручению этого комитета Франклин ездил в Канаду, чтобы склонить ее к участию в войне против Англии, но миссия Франклина успеха не имела.

Франклин проявлял кипучую энергию, выполняя все эти многочисленные обязанности, и было трудно поверить, что этому человеку семьдесят лет. О том, насколько он был занят многочисленными поручениями конгресса и местных властей Пенсильвании, свидетельствует личная переписка Франклина. В одном из писем он писал о своем распорядке дня: «Я никогда еще не был так перегружен. С шести часов утра я уже нахожусь в Комитете безопасности, так как Ассамблея (Пенсильвании. – Р. И.) возложила на меня обязанность организовать оборону провинции. Работа Комитета безопасности продолжается приблизительно до девяти часов, после чего я отправляюсь в конгресс, который заседает до шестнадцати часов».

Франклину было тяжело не только физически, но и морально. Умерла его жена Дебора. Франклину пришлось пережить десятилетнюю разлуку с женой и семьей. Он долго ждал встречи с ними, как об этом свидетельствуют его многочисленные письма из Англии, тосковал на чужбине, и вместо встречи с горячо любимым человеком – боль тяжелой утраты.

Еще более тяжелым ударом для Франклина явилось то, что его сын Уильям предал дело отца и перешел в лагерь противников свободы колоний. Уильям стал губернатором Нью-Джерси в 1763 году, в сложный переломный период, когда в условиях роста освободительного движения произошел резкий раскол американского общества на противников и сторонников английского господства. По мере роста освободительного движения Уильям все более склонялся вправо и после начала Войны за независимость занял прочные позиции в лагере лоялистов, сторонников Англии. Причем он находился на крайне правом фланге лоялистов.

Уильям унаследовал некоторые черты своего отца. Он был энергичен, умен, настойчив в выполнении поставленных задач, хорошо разбирался в военном деле. Все это помогло ему выдвинуться в число наиболее предприимчивых губернаторов; и когда начались военные действия, Уильям превратил Нью-Джерси в оплот лоялистов.

Политические противники Франклина доставили немало неприятностей престарелому лидеру американской революции, спекулируя на лоялистской деятельности его сына. Но Франклина беспокоили не происки врагов. Это было естественно, закономерно, иначе они и не могли поступать. Но он не мог примириться с мыслью, что его сын, плоть от плоти, кровь от крови, предал интересы родины, народа, своего отца. Обида усугублялась тем, что незаконнорожденный ребенок был отверженным в обществе того периода, а Франклину пришлось предпринять поистине героические усилия, использовать весь свой большой авторитет, чтобы обеспечить карьеру сына. «Никогда и ничто, – писал Франклин, – не наносило мне такого тяжелого удара и не вызывало таких глубоких переживаний, как сознание того, что мой единственный сын предал меня на старости лет. Более того – он выступил против меня с оружием в руках…»

Собственно говоря, в личной трагедии Франклина не было ничего необычного. В Америке началась гражданская война, и, как во всякой гражданской войне, являющейся высшей формой классовой борьбы, водораздел проходил не только по линии родственных связей. Важнейший критерий в такой борьбе – классовый.

Уильям Франклин, как важное должностное лицо, губернатор провинции, был на стороне того класса, который обеспечил ему это почетное и прибыльное место. Он верой и правдой служил своим английским хозяевам и считал свое поведение вполне естественным.

Франклин сумел перебороть личное горе и нашел в себе силы выполнять все те многочисленные поручения, которые возложили на него конгресс и власти Пенсильвании. Он служил революции и своим острым пером сатирика.

Англичане и в те времена были большими мастерами загребать жар чужими руками. Опыт Семилетней войны с французами показал, что на огромных просторах Америки новая война неизбежно примет затяжной характер. Так в действительности и случилось. Война продолжалась с 1775 по 1783 год, и некоторые авторы называют ее новой Семилетней войной. Потери в войне были значительными, и для пополнения быстро истощавшихся запасов, «пушечного мяса» англичанам пришлось искать наемников. Они были тем более необходимы, что среди английских солдат тяжелая война в Америке не пользовалась популярностью.

Без особого труда англичане нашли ландскнехтов в немецких княжествах, князья которых торговали жизнью своих подданных и оптом и в розницу. Англичане за ценой не постояли и поставили под ружье 30 тысяч наемников. Немецкие солдаты отличались особой свирепостью по отношению к мирному населению и быстро, вызвали к себе жгучую ненависть американцев. Среди наемников особенно много было гессенцев; слово это стало нарицательным и вызывало особенно болезненную реакцию со стороны населения. Франклин опубликовал памфлет «Продажа гессенцев», который пользовался огромной популярностью и сыграл важную роль в воспитании патриотических чувств американцев.

Во время войны за независимость Франклин пишет многочисленные письма своим друзьям в Англию и в другие европейские страны. Значение этих писем тем более велико, что в них исследовался период становления США, который исключительно важен для правильного понимания всей последующей истории страны.

Англия, начав войну против своих американских колоний, третировала американцев как бунтовщиков, пыталась вызвать в Европе неприязнь к Америке. Мнению английских правящих кругов необходимо было противопоставить мнение того, кого хорошо знали в Европе, уважали и суждение которого было авторитетно. Таким человеком среди лидеров американской революции был только Франклин. В ходе Войны за независимость Европа узнала имена многих героев этой войны, таких, как Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон и другие. Но это произошло позднее, а в начале войны Европа знала только одного выдающегося американца – Франклина и внимательно прислушивалась к его голосу.

Франклин в своих письмах того периода анализировал расстановку классовых сил в Америке, объективно писал о сильных и слабых сторонах освободительного движения в колониях.

Франклин подчеркивал: «Пока мы обходились без посторонней помощи». Но долго это не могло продолжаться, соотношение сил было далеко не в пользу восставших колоний, и было очевидно, что затяжной войны они не выиграют. Военные действия парализовали внешнюю и в значительной мере внутреннюю торговлю. Традиционные экономические связи с метрополией были полностью порваны, не хватало товаров первой необходимости, оружия, боеприпасов, ремесла дышали на ладан, стремительными темпами обесценивались бумажные деньги. Постепенно англичане наращивали вооруженные силы, и плохо обученные и вооруженные отряды американцев стали все чаще терпеть поражения.

Руководство конгресса пришло к выводу, что без использования противоречий между Англией и ее врагами на международной арене, без опоры на военную помощь тех держав, которые заинтересованы в поражении Англии, войны не выиграть.

Надо было снаряжать дипломатическую миссию в Европу. Двух мнений по вопросу о том, кому ехать, не было, члены конгресса единодушно остановились на кандидатуре Франклина. Не было сомнений и по вопросу, куда направляться дипломатам молодой республики. Главным и самым сильным противником Англии была Франция. Она жаждала реванша за поражение в Семилетней войне 1756—1763 годов, и здесь можно было рассчитывать на реальную помощь.

Вскоре после принятия Декларации независимости конгресс решил отправить дипломатическую миссию во Францию в составе Франклина, Джефферсона и Дина. Джефферсон не дал согласия на эту поездку, и вместо него поехал Артур Ли. Франклин был одним из трех членов миссии, но фактически он был главой этого первого посольства, которое революционная Америка посылала за границу.

Посланцам Америки предстояло решить задачу сложную и деликатную – в монархическую Францию направлялись американские «бунтовщики», которые посягнули на святая святых, на права монарха и правительства распоряжаться судьбой своих подданных. Преодолеть барьер несовместимости, существовавший между революционной республиканской Америкой и монархической Францией, было очень трудно, и американским дипломатам не приходилось рассчитывать на дружеский прием со стороны официальной Франции.

Франция не спешила признавать США, и Франклин прибыл в 1776 году в Париж в качестве неофициального посла. Он даже остановился не в центре столицы, а в одном из пригородов, в Пасси.

Деятельность Франклина во Франции убедительно доказала, что лучшего выбора конгресс не мог сделать. Даже преклонный возраст стал в данном случае союзником Франклина. Посол США не был заинтересован в том, чтобы стали известны подлинные цели его приезда во Францию, и был пущен слух, что престарелый философ прибыл в Европу, чтобы укрыться здесь от потрясений гражданской войны в Америке и остатки своей жизни посвятить воспитанию внуков. В подтверждение этой версии имелось важное свидетельство: вместе с Франклином приехали и его внуки.

Определенного успеха в плане дезориентации дипломатического корпуса в отношении истинных целей своей миссии Франклин добился. Во всяком случае, русский посол, князь С. И. Барятинский, сообщал 15 декабря 1776 года из Парижа, что «о причинах его сюда приезда… столько разных известий, что знать не можно, на чем подлинно основаться». По мнению одних, Франклин приехал «только для того, чтобы отдать двух своих внучат в здешнее училище». Сам же он поедет в Швейцарию и «везет с собой золото в слитках на 600 тысяч ливров… с намерением купить там себе замок и спокойно кончить свою жизнь». Другие говорят, что он приехал ради союза с Францией, чтобы начать переговоры с Англией о мире.

Успешному выполнению миссии Франклина в Париже в огромной мере способствовал его авторитет выдающегося ученого, известного литератора. Показательна в этом отношении неудача, которая постигла в Петербурге американского дипломатического представителя Френсиса Дейны. Проводя политику «иррегулярной дипломатии», конгресс назначил его послом в России, и Дейна прибыл в Петербург, не дожидаясь согласия правительства России и даже до установления дипломатических отношений между двумя странами. Пробыв в Петербурге около двух лет, Дейна в августе 1783 года вынужден был вернуться в США так и не выполнив своей задачи. Многие причины помешали американскому дипломату выполнить свою миссию в Петербурге, и далеко не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что Дейна был просто малоизвестным человеком.

В России хорошо знали и с большим уважением относились к Бенджамину Франклину. Показательно, что «Московские ведомости», опубликовавшие в 1783 году серию биографий о «славных людях нынешнего столетия», своеобразную «Жизнь замечательных людей» XVIII века, поместили специальное «примечание» о Франклине. Газета писала, что он «в некоторых веках почитаем будет божеством».

Русские ученые, в том числе и М. В. Ломоносов, были хорошо осведомлены о научных открытиях Франклина в области электричества. В России имя Франклина впервые было упомянуто в 1752 году в газете «Санкт-Петербургские ведомости» в связи о изобретением громоотвода. В том же году Ломоносов, также занимавшийся изучением атмосферного электричества, писал: «Внезапно чудный слух по всем странам течет, что от громовых стрел опасности уже нет». Франклин был первым американским ученым, которого избрали иностранным членом Петербургской академий наук. Русская академия 2 ноября 1779 года «полными шарами», то есть единогласно, избрала его своим иностранным членом, что явилось признанием большого вклада Франклина в развитие мировой науки.

Осенью 1779 года возле Чукотки появились неизвестные корабли. Царское правительство было настолько напугано этим нежданным визитом, что русскому послу в Париже поручили войти в контакт с Франклином, чтобы выяснить национальную принадлежность визитеров. Россия не считала нужным дипломатически признавать «американских бунтовщиков», и, очевидно, озабоченность в связи с этим неожиданным визитом была очень велика, если по распоряжению Екатерины II русский посол Барятинский уполномочивался пойти на прямые контакты с Франклином.

Лед тронулся. Царское правительство санкционировало, причем на «высочайшем уровне», установление связей с представителем революционной Америки. Примечательно, что первые официальные русско-американские дипломатические отношения, так же как и первые научные контакты между двумя странами, связаны с именем Бенджамина Франклина. Можно полностью согласиться с мнением советского историка Н. Н. Болховитинова, что «нам особенно приятно обратить внимание, что у истоков первых контактов между Россией и Америкой ярким немеркнущим светом сияют два великих имени – М. В. Ломоносова и Б. Франклина, освещая лучшие традиции прошлого и являясь символом будущего»,

Франклин интересовался работами русских ученых Г. В. Рихмана, М. В. Ломоносова, Ф. Эпинуса. Он достаточно хорошо знал экономику и историю России. Находясь в Англии, Франклин внимательно следил за развитием англо-русской торговли, имевшей важное значение для обеих стран. Происходивший в Англии промышленный переворот вызвал резкое увеличение спроса на железо, которое в большом количество ввозилось в Англию из России. При этом отнюдь не сократился импорт русских традиционных товаров – меха, пеньки, пшеницы и прочего. Франклин писал, что все товары, ввозившиеся в Англию, добывались в глубине России, перевозились на огромные расстояния, и тем не менее эта торговля была выгодна. Он подробно описывает пути транспортировки пеньки и железа и делает вывод: «Если железо, и пенька выдерживают расходы по перевозке из глубинных областей страны, то тем более их выдержат и другие товары; несомненно, их выдержит шелк, поскольку три пенса с фунта не превышают одного процента стоимости и составляют двадцать фунтов с тонны». Франклин анализирует развитие торговли между Англией и Россией сквозь призму экономических интересов североамериканских колоний Англии.

Франклин был знаком с многими выдающимися русскими людьми XVIII столетия. В Париже он встречался с княгиней Е. Р. Дашковой, блестящим переводчиком и способным литератором, широко образованным человеком и интересной собеседницей. 17 апреля 1783 года по предложению Франклина Дашкова была единогласно избрана членом Американского философского общества. Во врученном ей дипломе было написано: «Стремясь способствовать интересам общества привлечением к нему выдающихся ученых, избрали г-жу княгиню Дашкову, президента императорской Академии наук в С. – Петербурге, членом упомянутого философского общества…» Это была высокая честь для русской женщины: Дашкова была первой женщиной и вторым русским ученым, принятым в Американское философское общество.

Дашкова была инициатором приема Франклина в число иностранных членов Петербургской академии наук. Президент русской академии писала президенту Американского философского общества Франклину. «Вы были приняты в число ее членов (Петербургской академии наук. – Р. И.) при единодушных аплодисментах и радости».

Во время миссии Франклина в Париже он встречался с Д. И. Фонвизиным, знаменитым русским писателем XVIII века. В своих письмах из Парижа Фонвизин неоднократно упоминает имя Франклина и освещает вопросы, связанные с дипломатической миссией представителя США во Франции.

Первые произведения Франклина были переведены в России в 1778 году. Особой популярностью у русского читателя пользовался «Альманах „Бедного Ричарда“, который выдержал шесть изданий, и каждый раз в новом переводе. В 1791 году в России была опубликована автобиография Франклина, высоко оцененная Н. М. Карамзиным. Выдающийся русский писатель и историк писал об авторе этих мемуаров, что он „сделался известен, почтен в двух частях света, смирил гордость британцев, даровал вольность почти всей Америке и великими открытиями обогатил науку!“.

О Франклине восторженно, с глубоким уважением отзывался Пушкин. Великий русский поэт писал о символическом благословении Вольтером внука Франклина: «Вольтер умирает в Париже, благословляя внука Франклина и приветствуя Новый Свет словами, дотоле неслыханными». Речь шла о визите Франклина к Вольтеру в феврале 1778 года. Франклина сопровождал его восемнадцатилетний внук Уильям Темпл Франклин. По просьбе Бенджамина Франклина восьмидесятичетырехлетний знаменитый философ возложил руки на голову Уильяма и благословил его, сказав: «Люби бога и свободу». Встреча состоялась в покоях Вольтера в присутствии двадцати человек, и имеется, по крайней мере, четыре-пять версий благословения Вольтера, но чаще всего повторяются эти слова.

Работая над очерком «Александр Радищев», Пушкин изучил записки статс-секретаря Екатерины II Храповицкого. Имея в виду знаменитую книгу Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», Пушкин писал: «Книга дошла до государыни. Екатерина сильно была поражена. Несколько дней сряду читала она эти горькие, возмутительные сатиры. Он мартинист, говорила Храповицкому (см. его записки), он хуже Пугачева: он хвалит Франклина. Слово глубоко замечательное: монархиня, стремившаяся к соединению воедино всех разнородных частей государства, не могла равнодушно видеть отторжение колоний от владычества Англии».

Знаменательно, что у Екатерины имя Франклина ассоциировалось с именем самого страшного для нее человека – Пугачева. Русская императрица считала Франклина не менее опасным врагом монархизма, чем Пугачев и Радищев.

Екатерина II писала, что Радищев «хвалит Франклина». Это было справедливое замечание. В своем «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев впервые выдвинул тему «Ломоносов-Франклин»; с тех пор к этому вопросу возвращались многие авторы и в России, и в Америке.

Радищев исключительно высоко расценивал заслуги Ломоносова в развитии русской науки и литературы, но, сравнивая двух выдающихся ученых, он отдавал все же предпочтение Франклину, как борцу за свободу, активному участнику Войны за независимость.

Известное изречение французского политического деятеля и экономиста Тюрго, его надпись к портрету Франклина: «Eripuit coelo fulmen sceptrumque tyrannis», Радищев перевел следующим образом: «Се исторгнувший гром с небеси и скиптр из руки царей». Точнее было бы сказать – из «руки тиранов», но это не была механическая ошибка. Еще в 1940 году А. Старцев отмечал, что таким переводом Радищев лишний раз подчеркивал свои антимонархические убеждения. Слова «цари» и «тираны» были для него полностью равнозначны по смыслу. Радищев считал, что получить в дар свой портрет с подобной надписью – величайшая честь для любого человека, что это «наилестнейшая» надпись, «которую человек низ изображения своего зреть может».

Что касается самого Франклина, то он был искренне убежден, что Тюрго явно переоценил его вклад в революционную борьбу североамериканских колоний Англии за независимость. Франклин рассматривал революцию как мощное социальное движение широких народных масс, а не как результат деятельности талантливых одиночек. «Мне приписывается слишком многое, – отмечал он, – в первую очередь в отношении тиранов. Революция вершилась многими отважными и талантливыми людьми. Для меня будет большой честью, если за мной признают хотя бы скромное участие в ней».

Франклин поддерживал переписку с почетным членом Петербургской академии наук, русским послом в Гааге князем Д. А. Голицыным, человеком очень интересным, резко выделявшимся на общем сером фоне российского императорского чиновничества. Голицын был выдающийся дипломат, глубокий мыслитель, оставивший заметный след в науке своими работами по теории электричества, политической экономии, философии, минералогии, географии. Его научные заслуги были признаны во многих странах мира, где он был избран почетным членом академий и различных обществ. Этой чести его, в частности, удостоили академии наук Берлина и Стокгольма, Голицьш был знаком и поддерживал дружеские отношения с Вольтером, Дидро, хорошо знал труды физиократов.

Когда Франклин по поручению конгресса прибыл с дипломатической комиссией в Париж, Голицын был послом России в Гааге. Россия не признавала США, посольские полномочия Франклина не были еще признаны правительством Франции, и со стороны Голицына небезопасно было войти в контакт с таким человеком. Это могло вызвать серьезные осложнения в служебном плане. Закостеневший чиновничий аппарат России имел свои законы и традиции, нарушение которых никому не прощалось. Но над всеми другими соображениями взяли верх любовь к науке и искренний интерес к ее прогрессу. В своем письме к Франклину в январе 1777 года Голицын писал, что именно любовь к науке дала ему право обратиться к выдающемуся американскому ученому, что он был «одним из самых искренних почитателей» Франклина, как известного деятеля науки. Голицын поднимал в своем письме интересные проблемы, связанные с исследованием электричества.

Первые шаги русской дипломатии по установлению дипломатических отношений с заокеанской республикой тесно связаны с именем Голицына. Он, в частности, сыграл заметную роль в провозглашении вооруженного нейтралитета.

28 февраля (10 марта) 1780 года Россия выступила с декларацией о вооруженном нейтралитете, что не только оказало действенную помощь США в войне против Англии, но и явилось важным вкладом в развитие международного права, неотъемлемой частью которого стали основные положения этой декларации.

Декларация провозглашала право судов нейтральных стран посещать порты воюющих держав; на нейтральных судах собственность воюющих держав провозглашалась неприкосновенной, за исключением военной контрабанды; военной контрабандой признавались только оружие, боеприпасы, военное снаряжение; блокируемым портом считался тот, вход в который затруднен военно-морскими силами. Перечисленные принципы служили правилом в определении законности призов.

Антианглийская направленность вооруженного нейтралитета была очевидна. Начавшаяся в Америке война, активизировала английский флот, действия которого нередко мало чем отличались от морского пиратства. Английским военно-морским флотом захватывались суда нейтральных стран, торговля нейтралов с Америкой резко сократилась, а в ряде случаев полностью прекратилась.

Отныне все эти препятствия, чинившиеся международной морской торговле, объявлялись незаконными. Принципы вооруженного нейтралитета не только декларировались, но и гарантировались. Три эскадры русского военно-морского флота отправлялись на важнейшие морские пути, чтобы силой обеспечить выполнение принципов вооруженного нейтралитета. В течение 1780—1783 годов фактически все нейтральные страны Европы признали принцип вооруженного нейтралитета, заключив соответствующие соглашения.

Русская декларация получила высокую оценку Франклина. В июне 1780 года он отмечал в одном из своих писем, что «хотел бы не только уважать суда как приятельский дом, хотя бы и вмещающий товары противника», но и желал бы дополнить международное право рядом положений, касающихся законов ведения войны. И далее шло перечисление тех профессий, представители которых должны пользоваться покровительством во время войны. Более подробно Франклин изложил эти мысли в работе «Заметки о войне», написанной им в последние годы жизни.

К Франклину с огромным уважением относились в России при его жизни. Имя его свято чтили в нашей стране после его смерти. В дореволюционное время и особенно после Октябрьской революции в нашей стране был опубликован ряд работ о его жизни и деятельности.

Русская прогрессивная общественность торжественно отметила в 1906 году двухсотлетие со дня рождения Франклина. Эта дата совпала с революцией 1905—1907 годов, и чествование Франклина в ряде случаев превратилось в России в демонстрацию против царизма.

В 1956 году по решению Всемирного совета мира вся прогрессивная международная общественность отмечала 250-летие со дня рождения Франклина. Эта дата исключительно широко и торжественно была отмечена в Советском Союзе. В актовом зале МГУ под председательством президента Академии наук СССР академика А. А. Несмеянова состоялось торжественное заседание, посвященное этой дате. Президент Академии наук СССР охарактеризовал Франклина как выдающегося ученого, общественного и политического деятеля. Он информировал собравшихся о том, что по постановлению Президиума Академии наук СССР в нашей стране будут изданы труды Франклина.

Миссия Франклина в Париже была очень тяжелой. Несмотря на противоречия, разделявшие Англию с Францией, Испанией, Россией и другими европейскими державами, все европейские монархи соглашались в одном – неповиновение монарху, законному правительству является тягчайшим преступлением. Восставшие американцы были: в их глазах бунтовщиками, выступившими с оружием в руках против законной власти. И всех их объединяла классовая солидарность, повелевавшая сплотиться перед лицом революции. Взбунтовавшиеся подданные английского короля объявили о создании в далекой Америке независимой республики, основанной на принципах народного суверенитета. Это был очень опасный прецедент, грозивший последствиями, всю серьезность которых тогда еще было трудно представить.

Добиться в таких условиях создания в Европе коалиции в поддержку США казалось задачей практически невыполнимой. Дополнительная трудность была в том, что партнеры Франклина по дипломатической миссии Дин и Ли не только не оказывали ему помощи, но зачастую своими необдуманными действиями серьезно осложняли выполнение той важной задачи, которая была поставлена конгрессом перед тремя членами комиссии, отправившимися за океан.

Особый интерес для США представляла позиция Франции, старого антагониста Англии, державы, особенно много потерявшей во время Семилетней войны, страны, имевшей необходимый военно-экономический потенциал для борьбы с Англией.

Франклин приступил к выполнению своей миссии, находясь еще в Америке. 2 марта 1778 года он отправил из Филадельфии в Париж письмо, в котором говорилось, что если колонии добьются независимости, то «главная часть их коммерции откроется с Францией». Расчет Франклина был правильным. Потеряв Канаду, Франция была заинтересована в развитии торговли с молодым суверенным государством в Америке.

Канада не приняла участия в войне американских колоний против Англии. После начала военных действий Франклин по поручению конгресса выехал в Канаду с задачей склонить ее к участию в войне. Но, несмотря на все дипломатическое искусство Франклина, Канада осталась непоколебимой в своем решении остаться вне войны.

Канадскую проблему лидеры американской революции пытались решать не только дипломатическими средствами, но и более эффективными военными мерами. Захват огромной и важной в стратегическом отношении территории Канады открывал очень благоприятные перспективы для вооруженной борьбы восставших колоний. Политические и военные лидеры революции сделали основную ставку на антагонистические противоречия между английской и французской частью населения Канады. С помощью канадских французов американцы рассчитывали добиться изгнания англичан из Канады; причем не делалось секрета из того, что самым радикальным решением канадского вопроса они считают присоединение Канады к Соединенным Штатам.

В мае 1775 года отряд фермеров из Вермонта под командованием Натана Оллена вторгся на территорию Канады и занял форты Краун Пойнт, Тайкон и Тайкон-дирог. Важным успехом американцев явился захват в этих фортах пушек, которые были столь необходимы для ведения военных действий на американском фронте.

В ноябре 1775 года крупный отряд американцев под командованием Монтогомери взял Монреаль. Однако все попытки захватить самую сильную в Америке крепость Квебек окончились безрезультатно. Важными причинами этой неудачи американцев являлось отсутствие у восставших колонистов настоящей регулярной армии, а полупартизанские отряды были не лучшими воинскими подразделениями для штурма первоклассных крепостей. Американский отряд штурмовал Квебек в новогоднюю ночь 1776 года. Завывала страшная пурга, хлопья снега ослепляли солдат, впереди были неприступные бастионы Квебека, за взятие которых надо было заплатить жизнью многих американских солдат. Выбор для штурма трудно было назвать удачным не только потому, что никому не хочется умирать в новогоднюю ночь, но и в силу того, что в этот день заканчивался срок службы многих солдат отряда Монтгомери. Во время попытки взять Квебек, командир американского отряда был убит, что еще более подорвало моральное состояние бойцов.

Неудачный штурм Квебека, как нередко бывает во время военных действий, имел для американцев важные последствия. Опасаясь потерять Канаду, англичане в течение двух лет держали здесь половину войск, отправленных в Америку. Военные действия американцев в Канаде явились существенным вкладом в разгром английской армии на основном театре войны, в восставших североамериканских колониях.

Надежды руководителей конгресса поднять население Канады на борьбу с англичанами не оправдались. Причиной пассивности канадских французов являлось to, что военные успехи американцев на их территории были довольно скромными. Надо также учитывать, что канадцы устали от недавно закончившейся Семилетней войны и мало кого прельщала перспектива ввязаться в новую воину, которая обещала быть не менее длительной и тяжелой. Население Канады не поднялось на вооруженную борьбу с англичанами и потому, что не было особых политических предпосылок для подобного выступления.

Квебекский акт 1774 года в основном удовлетворял население, так как по этому акту границы Квебека значительно расширялись за счет присоединения территорий, лежавших между Огайо и Миссисипи. Многих канадцев также страшила экспансивность американцев и религиозная нетерпимость, широко практиковавшаяся в бывших колониях, вошедших в состав Соединенных Штатов.

После приезда Франклина в Париж неудачи канадской миссии обернулись в некоторой мере плюсом, так как для монархической Франции воевать вместе со своей бывшей колонией против Англии было не очень приятно.

Позиция Канады, конечно, имела второстепенное значение. Главное заключалось в том, чтобы умело сыграть на англо-французских противоречиях и добиться помощи Франции в вооруженной борьбе против Англии. Позиция правящих кругов Франции была двойственной. Как колониальная держава, Франция была заинтересована в том, чтобы не допустить победы американских колонистов в борьбе с метрополией, так как это могло подать «дурной» пример другим колониям. Классовая солидарность монархов также заставляла французские правящие круги занять антиамериканскую позицию. Но необходимость ослабить своего извечного английского конкурента, стремление к реваншу за поражение в Семилетней войне, экономические интересы – все это доказывало, что в союзе, который предлагал заключить Франклин, было рациональное зерно.

Успешному осуществлению миссии Франклина способствовала предреволюционная атмосфера, складывавшаяся во Франции. Париж приветствовал революцию в Америке, восторгался Декларацией независимости, которая оказала значительное влияние на «Декларацию прав человека и гражданина», провозглашенную вскоре Великой французской революцией.

В Америке, Англии вокруг Франклина всегда группировались лучшие, наиболее прогрессивно настроенные учёные, литераторы, общественные и государственные деятели. То же самое повторилось и во Франции. Великий Вольтер приветствовал его в своих покоях на английском языке, «на языке Франклина», как он заявил. Вскоре два великих ученых встретились в храме науки на заседании Парижской академии наук. Адаме, который отнюдь не всегда был объективен и доброжелателен по отношению к Франклину, оставил в своем дневнике запись, свидетельствующую о том, что присутствующие устроили Франклину и Вольтеру поистине восторженный прием. Во Франции Франклин встречался с героем национально-освободительной борьбы польского народа Тадеушем Костюшко. С письменной рекомендацией Франклина Костюшко поехал к Вашингтону и занял в молодой американской армии высокий пост главного инженера Северной армии. Костюшко проявил героизм и большое воинское искусство во многих сражениях, в том числе и в сражении при Саратоге – решающей битве Войны за независимость.

Одним из наиболее известных волонтеров-иностранцев в армии Вашингтона был французский маркиз Лафайет. Восемнадцатилетний маркиз на свои средства снарядил корабль и стал командиром отряда французских добровольцев, направлявшегося в помощь армии Вашингтона. Уже в первых сражениях Лафайет прославился исключительной личной храбростью и продемонстрировал талант незаурядного военачальника.

Лафайет отправился в Америку в то время, когда в Версальском дворце все еще решали вопрос принять или отвергнуть предложение Франклина о заключении союза между США и Францией. Отплыв в Америку без санкции короля, Лафайет навлек на себя гнев двора; и когда он, провоевав некоторое время в армии Вашингтона, вернулся во Францию, ему нельзя было показаться в Париже.

По поручению конгресса Франклин послал в Гавр, где остановился Лафайет, золотую саблю и благодарственное письмо. На сабле были выгравированы описания крупнейших сражений, в которых отличился Лафайет. «Прекрасные художники Франции, – писал Франклин Лафайету, – могут выразить все, кроме тех возвышенных чувств, которые нам внушают Ваши достоинства, и кроме того, чем мы Вам обязаны. Это не в силах сделать ни резец, ни слова». Франклин исключительно тепло принял Лафайета, когда тот навестил престарелого американского посла.

Франклин поддерживал постоянные, причем не только деловые, но и дружеские, контакты с передовыми буржуазными деятелями Франции аббатом Сийерсом, философами-материалистами Кабанисом, д'Аламбером, известным востоковедом Вольнеем и многими другими.

В бумагах Франклина сохранились письма Жан Поля Марата, будущего героя французской революции, талантливого ученого, выдающегося борца за интересы народа. Некоторое время Марат жил в Англии; он был хорошо знаком с политической системой этой страны, которую, так же как и абсолютную монархию, подверг уничтожающей критике в своем памфлете «Цепи рабства», получившем огромную известность. В письмах к Франклину Марат просил его высказать свое мнение о его памфлете, так как Франклин, писал автор памфлета, человек огромного авторитета и пользуется большим влиянием в обществе.

Когда Максимилиан Робеспьер, в то время мало кому известный адвокат, вел в Сент-Омере процесс о правомерности применения громоотводов, он прислал Франклину копию своего обращения, сделанного в ходе процесса, в котором доказывалась необходимость применения громоотводов. Обращаясь к Франклину, Робеспьер называл его самым славным ученым мира.

Франклин всегда проявлял огромный интерес ко всему новому в науке и технике. В частности, к идее воздухоплавания, следил за первыми практическими шагами, предпринятыми в этом направлении. Когда тяжело больной Франклин возвращался из Франции в Америку, он был в таком состоянии, что любое неосторожное движение причиняло ему страшную боль. Однако он собирался совершить перелет из Парижа к морю на воздушном шаре.

В 1783 году один из братьев Монгольфье, готовясь к своему первому полету на воздушном шаре, добивался, чтобы его пассажиром был не кто иной, как Бенджамин Франклин. Когда Франклина спросили, каково в будущем практическое назначение воздухоплавания, он ответил: «А каково назначение новорожденного младенца?»

Франклин поддерживал в Париже тесные связи с Бомарше, известным драматургом, пользовавшимся огромной популярностью. Автор «Севильского цирюльника» и «Женитьбы Фигаро», человек очень влиятельный, он был горячим энтузиастом американской революции.

Бомарше развернул кипучую деятельность по оказанию помощи заокеанской республике. Он создал фиктивный торговый дом «Горталес и К°», через который в США направлялись тайные займы и огромное количество оружия и военного снаряжения. Ни для кого не было секретом прямое отношение Бомарше к операциям этого торгового дома, так как всем было известно, что испанское имя Горацио Горталес было псевдонимом Бомарше.

О парижском периоде жизни Франклина написаны солидные монографические исследования, в которых шаг за шагом прослеживается его дипломатическая деятельность в столице Франции, но в значительно меньшей мере освещаются связи Франклина с передовыми людьми Франции. А эти связи были поистине огромны. Пригород Парижа Пасси, где проживал Франклин, стал настоящим местом паломничества. Частыми гостями в резиденции американского посла были известный французский писатель-моралист герцог Ларошфуко, знаменитый химик Лавуазье, основоположник исторической живописи Деларош, один из редакторов знаменитой «Энциклопедии» д'Аламбер, математик и философ.

Авторитет Франклина как ученого с мировым именем, известного литератора, блестящего собеседника, выдающегося дипломата играл исключительно важную роль в выполнении той миссии, которую возложил на него конгресс. В истории мировой дипломатии найдется немного аналогичных примеров, когда личный авторитет дипломатического представителя помогал преодолеть, казалось бы, непреодолимые препятствия и выполнить почти невыполнимое.

И в наши дни во Франции помнят о парижском периоде жизни Франклина, это находит свое отражение не только в работах историков, но и в художественных произведениях, в мемуарной литературе. А в XVIII веке Франклин был популярен во Франции почти, как Вольтер.

Очевидно, все же одна из главных причин этой огромной популярности Франклина заключалась в его личных качествах.

Даже своим внешним видом он отличался от расфранченных дипломатов и представителей высшего общества. Он носил простой квакерский костюм, не любил парик, непременную принадлежность туалета XVIII века, не пользовался пудрой, постоянно носил очки и всюду появлялся в скромном меховом головном уборе, прикрывавшем редкие волосы.

Весь внешний облик Франклина ассоциировался с его знаменитым литературным героем. Как и «Бедный Ричард», он был мудр, скромен, прост, доступен, привлекателен. И где бы ни появлялся Франклин, вокруг него сразу же собирался народ, даже незнакомые люди обращались к нему, как к старому доброму знакомому, все его приветствовали; каждый хотел перекинуться с ним хотя бы парой слов.

Имело это и свои отрицательные стороны. Франклин писал дочери, что его портреты самых различных размеров столь многочисленны в Париже, что «сделали лицо твоего отца известным не менее, чем луна». В силу этого, писал Франклин, ему нередко «приходится спасаться бегством, так как его физиономия предает его всюду, где он отваживается показать ее».

Все источники свидетельствуют об огромной популярности Франклина в Париже. Русский посол сообщал 15 декабря 1776 года: «Франклин приехал вчера в Париж. Публика столько им занята, что ни о чем ином более теперь не говорят…»

Джон Адамс отмечал популярность Франклина в самых широких кругах французского общества: «Его слава затмила славу Лейбница, Ньютона, Фридриха и Вольтера. Не найдется ни одного ремесленника, кучера, прачки, ни одного горожанина или жителя села, кто не знал бы его имени. Его считают другом всего человечества и ожидают, что он возвратит нам „золотой век“.

Джефферсон, сменивший Франклина на посту американского посла в Париже, писал в своем дневнике: «Когда во Францию для выполнения своей революционной миссии прибыл Франклин, его известность как философа снискала ему поразительную популярность. Представители всех кругов и сословий проявляли свое сочувствие Америке. Франклина всюду приветствовали и с большим желанием приглашали к себе». Джефферсон рассказывал далее о случае, имевшем место во время игры Франклина в шахматы с престарелой герцогиней Бурбонской. Когда представилась возможность захватить короля, Франклин незамедлительно ею воспользовался. «Королей не снимают!» – воскликнула герцогиня. «В Америке снимают». – ответил Франклин.

Об аналогичном факте рассказывал и Лафайет. Франклин любил заходить в кафе поиграть в шахматы, и сразу же собиралась толпа поглядеть на знаменитого американца. Однажды в середине партии королю Франклина был сделан мат, Франклин снял короля, положил его в карман и невозмутимо продолжал игру. На недоуменный вопрос партнера он ответил: «Сэр, продолжайте игру, и мы скоро увидим, что партия без короля выиграет игру».

Подобные факты быстро становились достоянием гласности и являлись своеобразной пропагандой дела американской революции.

Многочисленные встречи и беседы с учеными, литераторами, деятелями искусства и просто с интересными людьми не отвлекали Франклина от выполнения главной задачи, ради которой он приехал во Францию. Он вел необходимые переговоры, отвечал на огромное количество писем. Причем характерно, что, будучи убежденным противником бюрократизма, Франклин решал все вопросы быстро, по-деловому, ограничиваясь помощью только одного секретаря.

Франклин демонстрировал поразительную для своего возраста работоспособность и организованность, отменное здоровье. Даже в восьмидесятилетнем возрасте он давал своему внуку уроки плавания и переплывал Сену в районе Пасси.

Для душевного удовлетворения Франклина было очень важно то, что при нем находились два его внука. Он всегда любил детей, привязанность к детям с годами не только не ослабла, но еще более укрепилась. Однажды в Париже во время прогулки, вспомнив своего сына, умершего в детском возрасте сорок с лишним лет назад, он со слезами на глазах сказал, что не может забыть этой утраты и глубоко верит в то, что умерший сын был бы лучшим из его детей. Отношение Франклина к детям хорошо отразилось в следующих его словах: «К детям надо относиться как к чужестранцам, которые прибыли из неизвестной страны и которых надо вежливо обучать нашим обычаям».

Франклин любил Францию, Париж. Рассказывают, что, когда он уезжал в США, выполнив свою дипломатическую миссию, его спросили, почему он покидает страну, где так долго прожил, к климату которой привык. Франклин ответил: «Если бы у меня не было родной страны, Париж был бы городом, где я хотел окончить мои дни».

Блестящий дипломат, Франклин был бессилен склонить Людовика XVI на союз с Соединенными Штатами, пока военная фортуна была не на стороне американцев. Военное счастье переменчиво, но при прочих равных условиях оно более благосклонно к тем, кто борется за правое дело. Американцы сражались за свою свободу, подавляющее большинство населения бывших колоний с огромным энтузиазмом поддерживало дело революции. И по мере накопления военного опыта молодой американской армией, по мере возрастания военной и финансовой помощи, которая приходила главным образом из Франции благодаря усилиям Франклина, положение на театре военных действий менялось в пользу американцев.

Франклин писал, что свою основную задачу во Франции он видит в том, чтобы «добиться получения помощи от европейских держав». Это была программа-минимум. Конечные цели миссии Франклина заключались в том, чтобы добиться дипломатического признания Соединенных Штатов, заключения союзного договора и договора о торговле и, наконец, вступления Франции в войну против Англии.

Главным объектом дипломатической активности американской миссии была Франция, так как в случае заключения франко-американского военного союза к нему должны были примкнуть и другие европейские державы, имевшие большие неоплаченные счета к Великобритании.

Франклин всемерно пропагандировал мысль о том, что оказание военной и финансовой помощи США соответствует интересам европейских держав. 26 апреля 1777 года он писал, что если Соединенным Штатам Америки будет оказана помощь в их борьбе против Англии, «то следствием этого будет открытие большой и быстро растущей торговли Америки для всех держав. Эта торговля не будет, как в прошлые времена, только монополией Великобритании». Здесь же Франклин предупреждал, что возрождение английской монополии на торговлю с Америкой серьезно ударит по интересам европейских держав. Он подчеркивал, что «если этой монополии будет позволено возродиться», мощь Англии настолько возрастет, что это «превратит ее в страшную силу, подобной которой никогда не видел мир».

Аргументы Франклина казались неопровержимыми, но тем не менее, тайно оказывая значительную военную и финансовую помощь США, Франция не торопилась признавать Соединенные Штаты и тем более вступать в войну против Великобритании на стороне восставших колоний. Позиция Франции была легко объяснима. Восставшим колонистам противостояла огромная военная и экономическая сила самой мощной державы мира. При самом оптимистическом взгляде на будущее молодой заокеанской республики руководители внешней политики Франции не определяли даже контуров ее возможной победы в вооруженной борьбе с Англией. Стоило ли ввязываться в дело, которое казалось совсем бесперспективным?

Положение на фронтах войны в Америке как будто бы полностью подтверждало эти мрачные для американцев прогнозы. Плохо обученные и слабо вооруженные войска Вашингтона не стяжали особых лавров на полях сражений. Более того, в августе 1776 года американская армия потерпела серьезное поражение на Лонг-Айленде. На протяжении 1777 года последовала серия других военных неудач, и одной из самых серьезных было падение столицы США Филадельфии, захваченной в сентябре английскими войсками.

Правящие круги Франции настораживало и то обстоятельство, что, помимо неудач на фронтах военных действий, американцы сталкивались с серьезными трудностями политического порядка. В колониях были сильны группировки лоялистов, стоявших на позициях лояльности по отношению к англичанам. Они оказывали всестороннюю поддержку, вплоть до вооруженной, английским войскам, сражавшимся с восставшими колонистами.

Не было единства и в лагере противников англичан. Антианглийская коалиция не была единой по своему классовому составу. В ней были объединены фермеры и ремесленники, рабочие и буржуазия, плантаторы-рабовладельцы и негры-рабы, свободные негры и представители интеллигенции восставших колоний.

Противоречия, разделявшие участников войны, нашли свое отражение в борьбе, которая развернулась в связи с принятием конституции США, автором проекта которой был Бенджамин Франклин. В течение 1775—1778 годов во всех штатах были приняты конституции, провозглашавшие республиканскую форму правления. Общим для всех этих конституций являлось признание идеи народного суверенитета. Конституции констатировали, что народ является источником власти, и тем не менее во всех штатах вводился имущественный избирательный ценз. Франклин также считал, что право голоса должно предоставляться только имущим гражданам США.

Одной из наиболее демократических была конституция Пенсильвании. Правом голоса здесь пользовались все налогоплательщики. Однако в ней была расплывчатая формулировка, гласившая, что избирателями могут быть лица «наиболее известные мудростью и добродетелью».

Разумеется, критерий «мудрости и добродетели» не приводился, и избирательные права граждан Пенсильвании ложно было трактовать по усмотрению власть имущих кругов Штата.

В 1777 году конгресс выработал первую конституцию страны, которая называлась «Статьи конфедерации». Утвержденная штатами, она вступила в силу в 1781 году. Конституция 1777 года отражала тот революционный подъем, которым сопровождалась Война за независимость. В частности, под влиянием революционных народных масс была установлена одна палата. Конституция не предусматривала введения поста президента, но эти функции в определенной мере выполнял главнокомандующий армией, имевший в то время большую власть.

Провозглашая самую демократичную для своего времени формулу государственного управления и права граждан, конституция в то же время сохраняла рабство негров, не предусматривала введение никаких мер для охраны индейцев, подвергавшихся физическому уничтожению и жесточайшей эксплуатации, вводила большой имущественный ценз, освящала жесточайшую эксплуатацию лиц наемного труда.

Как и во всякой буржуазной революции, во время Войны за независимость четко прослеживалось классовое расслоение. Буржуазия в союзе с плантаторами-рабовладельцами создавала законы, которые отражали их мировоззрение и защищали интересы имущих классов. Это вызывало резкие протесты со стороны трудовой части населения США. Газета «Нью-Йорк пакт» 14 апреля 1785 года писала, что «буквоеды-адвокаты, богатые торговцы и благородные землевладельцы всегда имеют своих защитников… в палате». Автор этой публикации ставил вопрос, почему интересы «достопочтенных мастеровых и извозчиков» не могут представлять люда из их среды, которые защищали бы требования трудящихся масс. В корреспонденции говорилось, что «богатые, влиятельные, могущественные непрерывно сплачивают свои силы, чтобы обездоливать слабых, бедных, беспомощных».

«Статьи конфедерации» провозглашали создание слабо централизованного государства-конфедерации, составные части которой в лице штатов сохраняли обширные права и во многом были самостоятельными государствами. Каждый штат получал право вводить ввозные пошлины и иметь свои вооруженные силы, в том числе военно-морские. Конгресс был лишен права заключать договоры о внешней торговле и устанавливать таможенные тарифы. Казна государства составлялась из добровольных взносов штатов, каждый из которых имел право печатать свои бумажные денежные знаки. Штаты – правда, с согласия конгресса – имели право даже объявлять войну. На практике это означало возможность безудержной вооруженной экспансии любого штата против индейских племен.

Исполнительную власть президента конгресс мог осуществить только через власти штатов. Конгресс по отношению к отдельным штатам был не больше как консультативный орган. Он выносил рекомендации, которые штаты были вольны принять или отклонить.

Столь слабая власть, не пользовавшаяся авторитетом внутри страны, не внушала доверия и за границей, тем более в условиях войны, исход которой трудно было предвидеть. Показательно, что когда конгресс обратился к Франции с просьбой представить заем, то деньги были предоставлены, но не конгрессу, а персонально главнокомандующему американской армии генералу Вашингтону.

Новая конституция, принятая в 1787 году в обстановке реакции, начавшейся после подавления народного восстания Шейса, превратила американскую конфедерацию в федерацию – союз штатов с сильной государственной властью. Была введена вторая палата, учреждался пост президента страны, который получал столь большие полномочия, что им могли позавидовать многие монархи. Новая конституция отражала поворот вправо, который начался в США после победы в войне с Англией.

Все это было позднее, а в период, когда Франклин осуществлял свою дипломатическую миссию во Франции, слабо централизованное американское государство не внушало доверия французскому правительству, сомнения которого еще более усиливались в результате неустойчивого положения на американском театре военных действий.

Министр иностранных дел Франции Вержен, несмотря на всю свою вражду к Англии, предпочел в такой ситуации занять выжидательную позицию и пока ограничиться оказанием США тайной помощи, внешне соблюдая нейтралитет в американо-английском военном конфликте.

Была еще одна важная причина, удерживавшая Францию от открытого союза с США, – неприязнь французского двора к «американским бунтовщикам», посягнувшим на священные права своего монарха. Франклин прекрасно понимал, что ему будет очень нелегко преодолеть эту классовую антипатию абсолютистской Франции к революционной Америке. В сентябре 1777 года в беседе с французским дворянином, близким к Вержену, Франклин, возбужденный выпитым вином, иронизировал над нежеланием Франции пойти на заключение союза с США. «Что можно здесь делать, кроме как пить, – говорил он своему собеседнику. – …Зачем самообольщаться и надеяться, что монархия поможет республиканцам, восставшим против своего монарха? Как могут ваши министры поверить в то, что они не могут понять?»

Важнейшим фактором, обеспечившим успешное выполнение миссии Франклина во Франции, явились победы, одержанные революционной армией над английскими войсками в Америке. Известие о тяжелом поражении англичан в битве под Саратогой достигло Парижа 4 декабря 1777 года. Положение изменилось теперь коренным образом. «Сейчас или никогда», – заявил Вержен, узнав о результатах этого сражения. Страх перед тем, что Америка решит свои проблемы без союза с Францией, усиливался тем, что Франклин начал переговоры с представителями английского правительства. Король и кабинет стали склоняться к выводу, что надо пойти на заключение союзного и торгового договора с США, несмотря на то, что Испания все еще уклонялась от столь радикального подхода к американским делам.

В новой дипломатической ситуации, созданной победами американского оружия, Франклин предпринял энергичные меры, направленные на то, чтобы преодолеть последние колебания французского двора и добиться соглашения с Францией.

Правительство Франции пошло навстречу предложениям американского посла, и в феврале 1778 года Франклин выполнил свою главную дипломатическую задачу – он заключил франко-американский союз и подписал торговый договор с Францией. Это была победа. Франклин исключительно высоко оценивал значение этого союзного договора с Францией. В найденном А. В. Ефимовым подлинном письме Франклина от 2 марта 1778 года говорилось: «Мы заключили наш договор о союзе с Францией и договор о торговле. Они весьма выгодны для Соединенных Штатов. Пересылаю эти договоры с этой почтой. Вся Европа за нас, а Англия в оцепенении». Заключение франко-американского договора о союзе явилось важным фактором, способствовавшим укреплению авторитета Франклина в революционных кругах Франции. «Однако и до заключения этого договора, – писал биограф Франклина, – он повсеместно расценивался во Франции, как символ американской свободы и независимости».

Никто лучше Франклина не сознавал, сколь важное значение имел франко-американский союзный договор для успешной борьбы Соединенных Штатов Америки против Англии, для будущего развития первого независимого государства на Американском континенте. Хотя и принято считать, что дипломат должен скрывать свои мысли, чувства, эмоции, Франклин в день подписания этого договора откровенно заявил одному из своих многочисленных французских друзей: «Мог ли я рассчитывать на то, что в моем возрасте испытаю такое счастье?»

Франко-американские союзный и торговый договоры были подписаны 6 февраля 1778 года, а 14 сентября того же года Франклин стал полномочным представителем Соединенных Штатов во Франции после того, как конгресс принял постановление о роспуске объединенной комиссии, членами которой, помимо Франклина, были Ли и Дин. Для Франклина роспуск комиссии был большим облегчением, так как Ли, не продемонстрировав каких-либо дипломатических дарований, преуспел только на поприще склок и интриг, направленных против своего старшего коллеги по объединенной комиссии.

Ли относился к той категории дипломатов, которые рассматривали свою деятельность как беспрерывные интриги против дипломатического противника и по инерции переносили эти интриги и склоки в свои внутренние ряды.

Включение Ли в состав объединенной комиссии было не самым мудрым решением конгресса. Было известно, что между ним и Франклином еще с шестидесятых годов установились очень натянутые отношения. Во время своего пребывания в Англии в 1764—1775 годах наряду с возложенными на него дипломатическими функциями Франклин представлял в Лондоне интересы земельной компании Иллинойса и Индианы. Артур Ли в эти же годы был представителем в Лондоне земельной компании Миссисипи, конкурировавшей, и не очень успешно, с перечисленными компаниями.

Крайне подозрительный, желчный и болезненно честолюбивый, Ли встречал в штыки почти любое предложение Франклина и немало попортил ему крови за годы совместной работы в Париже.

Сайласу Дину не были присущи столь отрицательные личные качества, но он был в большей мере коммерсант, чем политик, и обладал интеллектом значительно ниже среднего уровня.

Отстранение Ли и Дина от дипломатической работы в Париже было тем более своевременным, что Франклину вскоре предстояло заняться выполнением еще одного важного дипломатического поручения – подписанием мирного договора с Англией.

Дипломатическая деятельность Франклина, несмотря на ее большие положительные результаты, вызывала резкие нападки со стороны молодого, но уже изощренного в интригах чиновничьего аппарата внешнеполитического ведомства США. Противников Франклина задевало все, даже его успехи в научной области. Один из его критиков писал осенью 1779 года: «Познания доктора Франклина в электричестве не являются доказательством того, что он имеет равноценные познания в отношении политики европейских дворов. Точно так же притяжение им молнии с помощью бечевки не означает, что он приведет нас к раскрытию тайн британского двора».

Джеральд Стаурц, автор фундаментальной монографии «Бенджамин Франклин и американская внешняя политика», отмечает, что одной из важных причин, вызывавшей «резкие столкновения между американскими дипломатами в Париже и враждебное отношение к Франклину в Америке, был его исключительно высокий престиж во Франции как в правительственных кругах, так и среди общественности. Эта невиданная популярность оставляла в тени роль таких людей, как Артур Ли и Джон Адамс, чей ревнивый и подозрительный характер не мог смириться с тем, что их третировали таким образом».

Наиболее серьезным оппонентом Франклина в вопросах внешней политики был Джон Адамс. Это был деятель несравненно большего масштаба, чем коллеги Франклина по объединенной комиссии. Достаточно указать на то, что Адамс вместе с Франклином был в числе тех пяти членов комиссии, которым конгресс поручил составить текст Декларации независимости.

Адамс имел и определенный опыт дипломатической работы – был послом США в Нидерландах и сумел добиться того, что в отличие от других американских послов, направленных без поручения агремана в Берлин, Вену, Мадрид и Петербург, был признан правительством Нидерландов. Однако это произошло в связи с тем, что Нидерланды объявили войну Англии. Позднее, в 1796 году, Джон Адамс стал президентом США, с 1809 года он был первым посланником США в России. Это был человек не без дарований, но в ряде вопросов придерживавшийся реакционных взглядов, что нашло свое отражение в его практической деятельности на посту президента США.

Франклин был прав – франко-американский договор означал крутой поворот в политике европейских держав и во всем ходе войны. Франклин добился от французского правительства оказания большой финансовой и военной помощи США. Мощная французская армада, насчитывавшая двадцать шесть линейных кораблей с войсками на борту, взяла курс к берегам Америки. И скоро французские регулярные войска появились на фронтах Америки. Жемчужина английской короны Индия стала театром военных действий, что представляло серьезную угрозу важнейшим колониальным позициям Англии. Французский флот, объединившись с американскими каперами, число которых к концу войны достигало четырехсот, начал активные операции на растянутых морских коммуникациях Англии.

Вступление в войну Франции вызвало цепную реакцию в Европе. В 1779 году войну Англии объявила Испания, почти одновременно с ней выступила Голландия. Обе эти страны спешили свести свои счеты с Англией и опасались, что они могут опоздать к столу мирных переговоров, в ходе которых открывалась перспектива основательно урезать колониальные аппетиты Великобритания и укрепить колониальные позиции стран-победительниц. В 1780 году инициатива России завершилась созданием Лиги вооруженного нейтралитета, что нанесло тяжелый удар по морским позициям Англии.

Таким образом, против Англии сложился мощный блок европейских держав, который делал совершенно бесперспективной надежду на восстановление английских колониальных позиций в Америке.

Возникновение этой антианглийской коалиции явилось блестящим примером успешного использования противоречий между державами для создания средствами дипломатии благоприятных условий для военной победы.

Высоко оценивал этот успех молодой американской дипломатии В. И. Ленин. В 1918 году в «Письме к американским рабочим» он писал: «В своей трудной войне за освобождение американский народ заключал также „соглашения“ с одними угнетателями против других, в интересах ослабления угнетателей и усиления тех, кто революционно борется против угнетения, в интересах массы угнетенных».