Фридрих Барбаросса

Глава 7. Конрад и политика

Час от часу не легче, дядя Конрад пошел против отца, на этот раз пожаловав Саксонию, прежде принадлежащую дяде Генриху, своему другану, Альбрехту Медведю[40] из рода Асканиев. Народ немедленно восстал. Видел я этого Медведя, не удивляюсь. Единого часа не стал бы терпеть этакую сволочь. Отца чуть удар не хватил, а дядя уже стучится в ворота Высокого Штауфена: «Спасите, помогите, убивают!» А кто виноват? Генрих Лев со стороны матери внук Лотаря саксонца, стало быть, его это, наследство. И кто отнимет – тот вор! Ох, и здорово же, что лорхские монахи меня с малолетства приучали все рода до одного человека знать. Пригодилось.

Мы как раз в ту пору хотели мессу стоять за новорожденного сына Берты и Маттиаса, Симона[41], но тут не до празднования. Пришлось отцу в Саксонию гонца снаряжать, дабы бунт остановить, меж тем сели вместе братья Штауфены за стол да и составили грамоту, согласно которой Саксония Генриху Льву принадлежит, и никаких медведей. Уж как дядя папу благодарил за это. Совсем уж лишней была бы теперь эта война. Во всем впредь обещал его слушаться, на том и простились.

Добрался Конрад до своего замка и с порога новую глупость учудил – наследный лен Вельфов Баварию передал своему сводному брату, маркграфу Австрийскому Леопольду IV Бабенбергу[42], но тот вдруг непонятно от чего помер, не исключено, что от радости, так как дело произошло на королевском пиру, куда по такому случаю съехалась вся знать. Только я, разумеется, не поехал. Потому как в отсутствие отца кто-то должен за леном приглядывать. Пришлось дяде Конраду Баварию другому сводному брату – Генриху II Бабенбергу, по прозвищу Язомирготт[43], пожаловать. Только тот пировать с королем и приближенными не стал, на траур ссылаясь, и сразу же уехал.

Здесь я, пожалуй, должен немного пояснить относительно этих сводных братьев. А то непонятно будет. Они оба – тоже мои дяди, так как принцесса Агнес, когда ее выдали во второй раз замуж за маркграфа Австрийского Леопольда III Бабенберга, родила еще двенадцать детей. Язомирготт «Ja so mir Gott helfe!», то есть «Да поможет мне Бог!» – о чем бы ни говорил, хоть о трапезе, хоть об отхожих местах, через слово «Да поможет мне Бог!» – забавный такой дяденька старше меня на десять лет.

И еще этому Язомирготту дядя Конрад пожаловал вдову дяди Генриха в жены. А что? Дочь короля Лотаря III, от нее и дети пойдут королевских кровей. Так что все правильно. Только братика моего двоюродного жалко, Генриха Льва, стало быть, сначала батюшка помер, а потом и матушку отправили в дальние страны новое семейное гнездышко вить. Хорошо хоть бабка у него осталась – вдовствующая императрица Рихенза[44]. Она тут же назначила себя единственным опекуном внука и заправляет теперь богатой Саксонией. Что же до спорной Баварии, здесь на место почившего Генриха Гордого заступил его младший брат, граф Вельф VI, и плевать он хотел и на короля и на Язомирготта.

Два года длилась междоусобная война между Вельфами и Штаунами, пока дядя наконец не сообразил собрать во Франкфурте-на-Майне рейхстаг, на котором окончательно отдал Генриху Льву герцогство Саксонию, взамен тот подтвердил свой отказ от Баварии. Разумеется, договоренности были достигнуты заранее, рейхстаг – не место для торговли. Несколько месяцев стороны обменивались послами, после чего была осуществлена мена.

И что же, Генрих Лев был официально признан герцогом Саксонии, а его дядюшка Вельф VI высказался против и продолжил опостылевшую всем войну. А чего не продолжать-то, если смуту финансирует король Сицилии Рожер II?[45]

Им ведь, итальяшкам, прямая выгода, пока в Германии смута, Конрад с гарантией заперт в своих стенах и своих проблемах и не суется в их земли. Зато они лезут похуже саранчи. Отец, к примеру, рассказывал о том, как, когда я был маленьким, к нам в Швабию пару раз заезжали папские легаты. Теперь такое чувство, что они поселились у нас, корни пустили, ездят из города в город, собирают богатые дары и время от времени возвращаются в Италию, припрятать награбленное.

И такую вольницу взяли, не подступишься! За всем следят, во все дела вникают, и если вдруг император выдвинул человека, неугодного папе, тут же ябеда в Рим, и ставленника снимают. Доверенное лицо папы – аббат монастыря Святого Стабло в Люттихе, некто Вибальд[46], создал обширную сеть поставщиков всевозможной информации. Причем на него работают не только монахи разных монастырей, он лично знает и умеет настроить на нужный ему лад многих влиятельных вельмож. А ведь это подстрекание к измене!

Несомненно, во всем виновато изначально неправильное отношение моего дяди к императорской власти. Господи! Прости меня за то, что я дурно отзываюсь о его величестве, но нельзя же так!

Нет, будь я король, будь я император, я бы первым делом отменил давно устаревшее ленное право – тоже мне мера высшей справедливости – один лен в одни руки! А как же династические браки? Если императорский ленник женится на девушке, приданым которой является лен, отчего же он не может присоединить его к своему, не будучи при этом осужден законниками? И как объяснить рожденному в таком браке ребенку, что ему не достанется оба лена?

Отец говорит, что сначала государь действительно жаловал богатый лен своему верному стороннику, но когда тот умирал, лен возвращался в собственность короля, так что он мог снова подарить его кому-то. Но лет сто назад тогдашний монарх вдруг додумался разделить большой лен на кусочки, после чего роздал их своим приближенным с тем условием, что эти самые кусочки можно будет со временем передавать наследникам. В результате у нас действуют оба закона, а точнее, ни один в полную силу.