Фрилансер. Битва за ареал

Глава 6. Забытый день рождения или дирижёр часть 3

Глава 6. Забытый день рождения или дирижёр часть 3

I need a hero

I'm holding out for a hero till the end of the night

he's gotta be strong and he's gotta be fast

and gotta be fresh from the fight

(Bonni Tyler — «I Need A Hero»)

Кульминационный момент. Мы ждали его, были готовы. Я заранее спланировал, что они так поступят и держал в оперативном резерве чуть ли не половину боевых групп. Учитывая, что Альфа не просто большой, а мегаогромный город, рассредоточить людей пришлось по мегаогромной же площади, откуда они могли идти на помощь непозволительно долго. Оракул «Малышка» помогал отслеживать передвижения столичного спецназа, но не надо недооценивать муниципальщиков. Они у себя дома, и могут «перекрыть кислород» огромному количеству наших глаз и ушей — уличных камер. И под прикрытием тумана войны преподнести множество сюрпризов. Оттого я пошёл на крайний шаг — полностью оголил купол с захваченной школой, понадеявшись, что уж его-то специальная полиция штурмовать не будет — нафиг им не сдался этот объёкт в перетягивании каната за власть. В общем, мы вдвоём с Фрейей, с ассистирующими нам «красной», «синей» и «золотым», онлайн лично следили за происходящим на интерактивном вихре, показывающем схему города, чтобы ни дай бог не проморгать.

Самый сложный «клиент» — некий «мафиози». Человек от одного из крупных бандитских кланов, направленный во власть, чтобы защищать интересы команданте «на верхнем этаже». Он и жил-то в особо охраняемом районе, укреплённом особняке, а тут с утра ещё и ломанулся на разборку с конкурентами в качестве «подписки». То есть официального лица, чтоб сломить уверенность конкурентов в себе. Сенатор, участвующий в разговоре между бандитскими кланами, это серьёзная заявочка на самом деле. Парням удалось перехватить их в дороге, но в перестрелке с боевиками… Кстати, отлично вооружёнными, несмотря на наши титанические усилия во Флёр, Боливаресе и Аргентине… Пример одних никогда не учит других, к сожалению. Но наши справились, и не буду ругать, что в перестрелке пристрелили искомого человека — тот сам вскинул в сторону парней руку с пистолетом. По моему же указанию жизнь и здоровье личного состава в приоритете, мы не спецура, которая должна полечь, но доставить клиента живьём во что бы то ни стало. Теперь, после атаки этого перца, я ждал, что наш купол блокируют гварды, и парней атакует специальная полиция с приказом «пузо вверх, руки за голову, оружие на землю». Но они выбрали другую цель. В двух куполах севернее.

Очередной сенатор там обедал с партнёрами. Я не стал внимать, конкуренты это, или соратники, или потенциальные инвесторы, но явно обсуждаемые вопросы были ОЧЕНЬ важными. Куда важнее заседания по передаче власти наследнице. Там от разговора пахло ОЧЕНЬ большими деньгами. А потому зал был полон вооружёнными людьми — предварительно мы насчитали десятка два. И когда парни вломились в помещение и поставили ультиматум, специалы резко изменили курс.

Разговор в ресторане не получился. После трёхкратного отказа на наше приглашение ехать, парни попытались схватить сенатора. После чего весь десяток охранников, а также шестеро партнёров сеньора, подскочили с огнестрельным оружием в руках. И автоматически вступил план «Б» — мы не успели отдать о нём приказ, но наёмники показали себя как отнюдь не тугодумные ребята, которым надо приказывать очевидное. Внутрь ввалилось полтора десятка наших, паля во всё, что имеет оружие, а по машинам «партнёров» на улице был открыт огонь из всего скорострельного и взрывающегося. Сенатор попытался в перестрелке улизнуть, был ранен в голень и бедро, но уйти не смог. Остальные члены переговорного процесса — «синие» по классификации корпуса, или, как говорят марсиане», «двухсотые». У нас последние несколько лет очень активно в профессиональный сленг внедряются марсианские термины. Посторонние не пострадали — несколько находящихся внутри штатских в испуге залезли под столы, персонал упал на пол и юркнул за стойки и в техпомещения, и фактически операция прошла ювелирно.

— Восемнадцать-шесть, к вам подтягиваются с десяток машин специальной полиции. Восемнацать-шесть, восемнадцать-прима, как поняли?

— Понял, Командор. — Голос бойца.

— Понял, Командор. — Голос Дэна. Как опытного, поставил его руководить проблемной операцией лично. Причём только этой — чтоб не отвлекался.

— Восемнадцатые — восемнадцать-прима. Два кортежа, четыре машины приближаются по улице с севера, шесть с юга! — снова голос Даниеля.

— Прима, понял вас. Восемнадцать-один, два и четыре! Занять круговую оборону! Активировать деструкторы.

— Командор — восемнадцать-четыре. Прошу разрешения сразу действовать по жёсткому сценарию.

— Восемнадцать-четыре, разрешаю, — дал я отмашку.

— Я не буду спрашивать, уверен ли ты, — фыркнула стоящая с торца стола Фрейя. — ЭТО вообще-то то, чего мы пытаемся избежать. Дружественный огонь, по своим.

— Знаю. — Я лаконично кивнул. — Мышонок, они все пробуют нас на прочность. В ситуации, когда не понятно, как оппонент себя поведёт, обе стороны давят по разным направлениям, ища место, где противник прогибается. И давит в этом месте сильнее — чтоб прогиб был больше. Я на всю страну сказал, что мы приняли решение драться, про «последнюю гранату для себя», и если сейчас в малом намекнём, что это был хлёст, нам этого не простят далеко не только в администрации столицы. И ударят всей мощью, со всех сторон. И стоимость такой разведки боем по прайсу — три-четыре отделения специалов. Почти даром для них по сути.

— А если мы готовы к пролитию крови… — потянула она.

— Тогда с нами сложнее, надо думать, и ни в коем случае не спешить.

Я сам ни в чём уверен не был. Я играл, но вкладываю в смысл этого слова прямое лексическое значение. Геймер, загрузившийся в шуттер, бегущий с карабином наперевес, стреляющий во врагов, действует примерно так же — ДУМАЕТ, где может находиться противник, как он будет действовать, и действует, предвосхищая. И если не угадывает — отправляется со штрафом на точку ререйза. У меня такой точки не было, но в остальном я подчинялся то же логике.

Минута до приближения кортежа с севера, полторы — с юга. Полминуты. Двадцать секунд. Пять… Вспышки ядерных деструкторов, и «Араньи» специалов вспыхивают, сразу две! Четыре проекции во всю стену с разных ракурсов показывали всё чётко. Из машин уже начали выпрыгивать бойцы, да и бойцов в скафах так, непрямым попаданием, изжарить сложно — я надеялся, что парни выживут. Далее последовал ураганный огонь из игл по машинам и перед залегшими специалам в лазорево-золотых цветах столичного правопорядка.

— Давай связь, — кивнул «золотому» и тот активировал заранее подготовленную линию.

— Я вас слушаю. Кто это? — испуганно ответили на том конце.

— Шимановский, — коротко бросил я.

Раздражение:

— Хуан, у нас сейчас заседание правительства города! Я ответил только потому, что это — правительственная связь! — ответил сеньор Марселло. Тот самый упырь, организовывавший антифашистский концерт на площади Сервантеса, куда нас в итоге почти не пустили.

Борзый мальчик! Может Лея не так уж не права была, когда приблизила его? Женщина подсознательно хочет переспать с сильным самцом, проявившим себя. Женщина во власти вряд ли поведётся на посредственность. Просто лично мне сеньор повернулся не с той стороны… Да и мужчина я, иначе сужу.

— Вот и замечательно! — рявкнул в ответ я, сбивая спесь. — Слушай сюда, урод! Там ваш спецназ сейчас пытается наехать на наших орлов, как два дня назад наехали на меня. Молчать! — ещё громче заорал, так как он попытался перебить. — Купол SH -21, 86-я улица. Мы открыли по ним огонь, но пока стараемся стрелять мимо и по конечностям. Но если вы настаиваете, будем бить на поражение.

— Что… Что ты хочешь сказать?

— Мэр рядом? — Козёл! Тупой козёл! Нет, иногда женщины с выбором ошибаются, даже такие, как Лея. Беру свои слова обратно.

— Да. И всё правительство.

— Включай громкую.

— Но…

— Сеньор, БЫСТРО связь на громкую! — а это рявкнула и Фрейя. И по-чесноку, голосок наследницы, претендующей на перехват власти, должен знать каждый подданный его уровня.

— Сеньор Шимановский, ваше высочество, вас слышит всё правительство округа Альфа Аделина, — через несколько секунд отчитался фрик.

Картинки не было, только звук, но и нас только слышно. Шум на той стороне, переговоры, и, видимо, обалдение от происходящего — что позвоним СЮДА тут не предполагали.

— Уважаемые сеньоры! — начал я. — Информирую. Силами антитеррора и «Братства», а также спецназом департамента безопасности в данный момент в городе производится специальная операция по принуждению ленивых сотрудников одной госконторы к выполнению норм трудовой дисциплины. Мы не ставим целью чьё-либо уничтожение, но любой, пытающийся извлечь оружие против наших бойцов, подчеркну, ЛЮБОЙ, будет уничтожен. Приказ её высочества, и до вашего сведения уже было доведено, что настроена она решительно. Если прямо сейчас вы не прикажете сложить оружие своим людям в куполе SH -21, они будут уничтожены. Как и все остальные сотрудники муниципальных силовых служб, кто посмеет перехватывать наши отряды, задерживать их или как-то иначе вставлять палки в колёса. После чего мы объявим ВАС, их руководство, изменниками Родины, и будем действовать в соответствии с номативными документами по данному закону, и пощады не ждите. Конвертопланы со спецназом для вашего устранения уже на крыше купола Золотого дворца.

— Сеньор Шимановский, — голос мэра, и мэр явно храбрился — был не в себе, — по какому праву вы нам угрожаете?

— Позавчера вы попытались арестовать меня по надуманному предлогу, дав уйти из под ответственности государственному преступнику, сорвав специальную операцию императорской гвардии, — не повёлся я на прямой ответ. — Вы наработали на «вышку» УЖЕ, сеньор. Вас спасает, что королева пока не в сознании. Не усугубляйте, и когда она выздоровеет и вернётся, я не буду вас топить за происходящее СЕЙЧАС. Просто прикажите своим людям не мешать нам, а остальное как-нибудь разрулим.

Немного дать надежды на прощение былых грехов, если не допустят новых. Старый приём, но кто сказал, что я не должен использовать опыт веков политиков до меня?

— А вы не много на себя берёте? — Незнакомый голос, но уверен, силовик. Отвечает за безопасность в столичном округе. Но кто именно — не узнал.

— Нет, это вы на себя много берёте! — подключилась к беседе Фрейя. — Давайте играть в открытую, уважаемые. Мы все вместе с вами знаем, в стране переворот. В рамках которого можете сто раз заверить своих спонсоров в лояльности — мне всё равно. Но если попытаетесь оказать им поддержку реально, а не на словах, подставив под ваши амбиции парней из специальной полиции — вы будете уничтожены. Как сторона конфликта. В кратчайшие сроки. И ваши люди тоже — они не раз за последнее время доказывали, что сомнения в их лояльности обоснованы.

— В ваших руках наш сотрудник. Генерал да Силва. Отпустите его.

— Торг неуместен! — А это я. — Сеньоры, вы до сих пор не дотумкали до простой вещи, что ПЕРЕВОРОТ это не когда дерутся сильные мира сего, а вам достаются плюшки, а когда сильным мира сего достаются плюшки от того, что ВЫ дерётесь и гибнете за их интересы? Скажите честно, за кем из вас ЛИЧНО стоит собственная клановая СБ, собственная вооружённая до зубов клановая армия? Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО собрались с нами бодаться?

Пауза. На том конце тишина. И как итог, додавить:

— У вас в корне неверные приоритеты, сеньоры. Мы готовы убивать. Готовы уничтожать. Мы гораздо более страшные хищники, чем ваши спонсоры! Вы НАС должны бояться, а не их! Хотите воевать — дерзайте. Нет — просто оставьте всё как есть, все войска по казармам, и мы этого не забудем. Но если примете неверное решение, напоминаем, что у Веласкесов в традиции уничтожение всех членов семей людей, организовавших на них нападение, старше тринадцати лет. Хотите, чтобы по вашей глупости наш спецназ задвухсотил ваших жён, матерей, отцов и детей? Это правила игры, написанные первой королевой, советую проштудировать всё, что касается гнева Веласкесов прежде, чем лезть в чужую войну.

— Спецназ будет отозван! — спешно произнёс мэр. Уверенный голос — чел принял окончательное решение. — Прикажите своим не стрелять.

— Также мне не хотелось бы, чтобы коммунальщики перекрывали шлюзы на пути наших машин и кортежей. Под ЛЮБЫМИ предлогами! — продолжал давить я.

— Хорошо. — Мэр был просто душкой. — Однако если мы занимаем нейтральную сторону, то и исполнять ваши приказы согласно горячих команд в адрес ваших противников до окончания… Хм… Переворота… Мы также не сможем. Ибо они также угрожают нашим семьям и безопасности. Ваши противники также будут разъезжать по городу невозбранно и без помех.

— Договорились! — быстро согласился я. Ибо большего и не выторгую. Если мы победим — у них отмаз, что их заставили. А реально заставили или виртуально в чьем-то воображении — а кто докажет? У сеньоров рыльце в пушку, но и умирать не хочется, и… Кстати, конвертопланы и правда стоят на крышах, правда, приготовленные для другого — вот ещё, светить такой ресурс, как десант в любую точку города, ради каких-то чмырей столичных…— В таком случае до свидания, сеньоры! — попрощался я. — Ещё увидимся. — И быстро рассоединился.

— Что ты… — начала Фрейя и замолчала.

— Я их напугал. — Я мило-премило улыбнулся.

— Но они… Тоже будут разъезжать по городу. А ты сказал, что прижмём их.

— Они будут разъезжать только пока мы не контролируем мэрию. Пока не повесили мэра и помощников на крыльце здания правительства столичного округа. Потому будут исполнять любые наши команды как миленькие. Даю слово. Но пока не торопись, не всё сразу.

— Командор — восемнадцать-четыре. Противник просит не открывать огонь, они ретируются, — ожил селектор. Я тут же подскочил к столу и подключился:

— Восемнадцать-четыре, отставить огонь, пусть едут. В спину не стрелять. ПОКА они нам не враги.

— Есть Командор.

— Мегалодон — Командору. Как ведут себя гости из специальной полиции города? — А это я узнать обстановку у Гарсия.

— Командор, если честно, никак себя не проявляют, несмотря на то, что у вас там хрень творится. У нас всё тихо. — Дедушка был этим фактом доволен, но изумлён куда больше меня.

— Понял, Мегалодон. Следи за ситуацией, если что — доклад-молния.

— Есть! — отчитался Гарсия.

— Они не собираются покидать купол со школой, — перевёл я Фрейе. — Будут держать там руку на пульсе, а значит их люди должны сидеть тихо, типа, заложники не при делах во внутренних политических разборках в государстве.

Фрейя и сама это понимала. Сами «горожане» геморрой с захватом не потянут. А если отдадут купол мятежникам, а те «сольют» захват, просто отпустив террористов на четыре стороны после всего случившегося… Получится, они при делах и помогали. И тоже в ответе перед возмущёнными гражданами, потерявшими в школе близких и родных.

— Если Золотой дворец будет захвачен, они так и так приберут этот купол и школу, и так и так «сольют» Мухариба и кодлу Союзу, — задумавшись, произнесла Фрейя.

— Но ГОРОД будет не при делах. Чист перед избирателями, — улыбнулся я во все зубы. — Так что не зря я вывел всех наёмников, идея сработала.

— Мой ты герой! И умник. — Она подошла, обняла и поцеловала в губы. Да, небольшая фальшь на моё вырвавшееся бахвальство — но только с целью поощрить. Умная женщина должна считать, что мужчину в трудные времена надо поддерживать, даже если он несёт дичь и говорит банальщины. А я… Не многоопытный муж вроде Гарсия, и периодически на банальщины заносит.

— Хуан, поехали в Сенат? — вдруг произнесла она. — Мне одной страшно.

— Здесь я нужнее, — попытался протестовать я. — Я буду тебе на ушко в микрофон подсказывать. Хочешь?

— Хуа-ан… — Доверчиво прижалась. — Ты справишься. С тобой, держа тебя за руку, мне и правда легче…

А сейчас вот искренняя. Как такой отказать?

— Чёрт с ним! — Оглядел я визоры. — Поехали. Буду держать связь с парнями удалённо.

— Ты такой уверенный в себе, — усмехнулась Фрейя, грея зад о теплообменник в техническом помещении, куда мы вышли «пошептаться». Не сомневаюсь, тут тоже нас могут прослушивать, несмотря на локальные подавители, которые перед нашим приходом установили. Но всяко концентрация «жучков» меньше, чем в любом другом помещении этого здания. — Меня изнутри всю трясёт, а он, понимаешь, ходит, важный, как индюк. Хозяин жизни, у которого всё «на мази». Всё рассчитано и просчитано, все враги которого совершенно точно будут играть по его нотам.

Я, бесцельно вышагивающий вдоль обвязки теплообменника, остановился, сложил руки перед грудью.

— Это я уверенный в себе? — Криво усмехнулся. — Фрей, да меня колотит изнутри!

— Знаешь все ходы противника, но до конца не говоришь, что придумал, даже мне. МНЕ!!! Кто должен знать ВСЁ!!!

— Говорю же, чтоб не сглазить, — попытался отмазатся я, понимая, что она по сути права. Нельзя так с и.о. королевы. Если б Сирена с «изделием» не одёрнула, вообще бы цирк получился, хорошо, что Фрейя не знает.

— Предлагаешь идти на подвиги, не понимая, каков наш план? ВЕСЬ наш план? — пронзающий насквозь взгляд.

— Я не хочу, чтобы ты вывалила сеньорам наш главный козырь, — честно признался я. — А там будут дебаты. Можешь случайно дать им понять, что мы задумали. И они приготовятся. И у нас не получится. Дай мне закончить эту партию, пожалуйста! Потом я сдам партитуру и палочку и уйду на гражданку, обещаю. Но дай мне добить гадину.

— На самом деле то, что я делаю, нонсенс, — грустно усмехнулась принцесса, убирая глаза в пол. — Кто другой тебя бы давно списал в утиль, или прижал бы к стенке, пока всё-всё не скажешь. А скорее всего никто бы не дал тебе резвиться, когда на кону ТАКИЕ ставки. Я не понимаю маму, которая вот уже трижды тебе доверилась в вопросах государственной важности. Таких, где случайных людей и случайных поступков в принципе быть не может. И тем более не может быть халтурщиков-непрофессионалов с улицы. Она трижды дала тебе поиграться на канистре с ракетным топливом спичками, и, чёрт возьми, это трижды сработало! Но ты должен понимать, у меня закономерный вопрос — вдруг на четвёртый раз закономерность даст сбой?

Я подошёл, обнял её, сгребя в охапку. Лицо её в сантиметре от моего, её губы в сантиметре от моих.

— Если что, я умру первым, Мышонок…

— Венере от твоей смерти будет не легче, — деловито заметила она. В ней кипели эмоции, кипела внутренняя борьба, и я недооценил мощь этого торнадо.

— Не знаю, что такого сказать, как убедить снова довериться. Честно, не знаю. — Смахнул выбившуюся пядь с её лба. — Просто поверь. Ещё раз. Как верила твоя мать.

— Верю, дурачок! — Она сдалась и убрала ядовитый тон. Прижалась всем телом. И только тут я почувствовал, что колотит всё-таки не меня, а её. — Если б не верила, я… — Вздох. — Хуан, молю всех богов, не подведи! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Судьба планеты и её правящего дома в руках девятнадцатилетнего юнца «с района». Какая ирония! — не удержался и поддел я.

— Вот именно.

— Фрей, у тебя есть дубликат партитуры, — отстранил я её, снова встретившись глазами. — И ты отлично играешь на своём инструменте. Я знаю, не спорь! — палец к её губам. — Просто отыграй так, чтобы в зале все охренели. Не больше, но и не меньше. Мы выстоим, обещаю. Несмотря на все перипетии.

Это позже я осознал, что именно в тот момент поставил на себе крест. Большой, жирный и навсегда. Но сейчас я не понимал правил игры «на самом верху», и искренне переживал ради достижения приземистой цели, бросая в топку для этого всё, что имел. И считал, что окружающие, самые близкие окружающие, думают также, как я, и не ждал удара в спину.

— Сирена тоже подписалась под это. Она тоже доверяет, — привёл следующий довод. — Хотя ни черта не понимаю причины доверия.

— Они верят в твои чудодейственные гены, Хуан. — Опа, откровения пошли. — Я не знаю, что там намешано, но они с мамой верят, что ты справишься. До безумия, до умопомрачения верят! Это фанатизм, из области религии. А я прагматик, я не верю в духовные силы, как падре в церкви. Мне важнее качественное и количественное их выражение.

М-да, и Хименес назвал меня «оружием массового поражения». Что ж там за эксперимент был?

— Мышонок, при всех моих достоинствах, я — мальчик с улицы, — пошёл я успокаивать и настраивать на рабочий лад по второму кругу. — Ты — не просто принцесса. Ты человек, которого обучали править страной. С пелёнок. Обучали красиво говорить перед массовкой. Обучали быть жёсткой, когда надо, бескомпромиссной. Я могу придумать кучу комбинаций, но ни черта не смогу реализовать — просто не хватит для этого талантов и понимания сути проблем, подводных камней! Поверь, придумать много ума не надо. Я просто пру напролом, как астероид через гладь космоса. А работу делаешь ты, как бы ни казалось со стороны, как бы ни пиарили меня твоя мама и Сирена. И вспомни, все разы, что ты говоришь, я шёл впереди с флагом, а реальную работу за меня делали те, кто в тени. Они обеспечили ресурсами, людьми, влиянием, да и что скрывать, отсутствием претензий ко мне властей. Любой другой сидел бы не пересидел за одни только осенние мои поделки, за вендетту, об остальном вообще умолчу. Не принижай себя и не возвышай меня. И я совсем не такой супер, как кажусь, и ты отнюдь не бездарность, какой хочешь сама себя считать. И убери слёзы, у тебя всё получится! — Пальцем стёр с её века слезинку. — С мамой всё будет хорошо. Бери с неё пример. Когда надо — она очень мужественная и решительная. Ты — королева! И я уверен, в своё время будешь лучшей королевой, чем она! Верь в себя!

— Я верю… — Фрейя отчаянно боролась со всхлипами.

— Нет, не веришь. Это я верю! Посмотри на меня! Ты думаешь, у меня получается потому, что такой умный? Да ни разу подобного! Это потому, что я ВЕРЮ в свой ум и сообразительность. И своё везение. Мой куратор в школе так и сказал — верь в свою удачу, и она обязательно тебя посетит. Вот и стараюсь. Я просто глубоко верующий человек, а никак не гений! И крут, только пока вера работает. А ну встань и замути то же самое! И будь достойна своего имени. Твой отец — Один, твои подчинённые — великие воины, ты — Фрейя, королева сильных людей, смелых, стремящихся в чертоги Валгаллы. Не подведи тех, кто в тебя верит!

— Спасибо, Хуан. — Она спрыгнула с калорифера, и, начала на самом деле успокаиваться. — Спасибо за поддержку. Мне и правда легче.

— Тогда надери им всем задницы! — сжал перед нею кулак.

— Обязательно. — Она взяла меня за затылок и приблизила лицо к своему. А потом мы долго целовались, закрепляя эффект.

Зал заседаний шумел. Но это не был гам самоуверенных парламентариев, ощущающих за своей спиной мощь миллиона избирателей и деньги спонсоров. Самцов, кидающихся на оппонентов по политическому процессу, и несколько раз за последнее десятилетие такие наскоки даже кончались потасовками. На публику, конечно, несерьёзными, но тем не менее. Нет, сейчас основной эмоцией, которую поймал, входя сюда, был… Страх. Тихие переговоры людей друг с другом, обсуждение, что же с ними будет дальше. И попытка понять, что в принципе происходит. Одного перца даже голым привезли, совсем без одежды. И дать ему что-то из вещей было просто неоткуда — где взять? Перец просидел в зале почти час, прикрывая хозяйство руками и ёжась от прохладных без одежды поддерживаемых здесь плюс двадцати трёх. Пока мы не приехали, никто ни капельки не пошевелился дать ему хоть что-то. Фрейя смилостивилась, приказала ограбить местную техслужбу, и сеньору выдали спецовку разнорабочего, кого-то из обслуги здания. Не новую спецовку, и отнюдь не блестящую чистотой.

Несколько человек имели ранения. Из них один довольно серьёзно — тот самый, где была перестрелка с гвардами, был ранен в бедро и ногу. Его обкололи обезболивающими, но я приказал никого не госпитализировать — пусть посидит на лекарствах, ибо жизни ничего не угрожает. Тем более, что моральное потрясение для сеньора, вид убитых партнёров и всей их охраны, вид убитых гвардов и их сгоревшие машины… Всё это гораздо сильнее бьёт, чем какое-то ранение. Они ж все такие герои только в мриях, пока считают, что происходящее лично их не затронет. А когда коснулось — сразу весь лоск и вся решительность куда-то делись. Хорошо воевать лишь чужими руками. Я не был склонен сочувствовать сеньорам — считаю, небожителей полезно периодически спускать с небес. Так что не дождутся, пусть молятся, что живы… Тем более не всем так повезло.

Пока «задвухсотили» только двоих. Оба — представители криминала во власти, оказали вооружённое сопротивление (как говорили римляне, количество идиотов бесконечно). Один сеньор исчез, испарился — не нашли, куда делся. Мы ж тоже не боги. Зато двое из шести потерянных нарисовались, и их сейчас парни отрабатывают. У сеньоры Гарсия тоже не всё гладко, четверо целей ушли, шестнадцать гарантированно задвухсочено, по остальным идёт работа. Итого получается, мы не знали о нахождении шести, сейчас пяти, плюс четверо ушло — получается девять. Сто один минус девять — девяносто два. Кворум восемьдесят восемь. Мы имеем право «потерять» всего четверых из оставшихся, если больше — все наши труды напрасны. Что ж, операция ещё не закончена, будем надеяться, всё пройдёт, как надо.

Я встал в секции журналистов. Это отдельный закуток сбоку от амфитеатра зала заседаний, вдающийся в стену, чтобы не мозолить глаза сеньорам сенаторам. С противоположного от нас конца — зона гостей, где и будет сидеть и ожидать окончания охоты Фрейя. Мне туда нельзя — статусом не вышел. Потому я опёрся спиной о стену и стал ждать, не ведя никакой журналистской работы, в пику тому, что было написано на бейджике. Там были стулья, и ложа полупустая — свободных мест куча, но так, как весь на нервах, садиться не стал.

А вот и она, дочь Одина Великого. Визажист поправил косметику, сама Мышонок не в пример моему прозвищу пришла всебя, и вышла в зал с уверенностью милиотонной каменюки в своём праве рассекать облако Оорта. Будет бедный тот, кто её попытается остановить или перекроет дорогу! Вальяжно от бедра прошлась к трибуне (той самой, с которой совсем недавно выступало трое капитанов столичных фан-клубов городских команд Примеры). Сейчас, разумеется, вся охрана здания была наша — никто не мог даже рыпнуться, не то, что не допустить к микрофону. С её появлением гул в зале стихал, и когда дошла, превратился в тягостное молчание.

— Сеньоры, добрый день, — пронзительным взглядом осмотрев амфитеатр произнесла Фрейя. О, что это за взгляд! «Я вас хочу схарчить, как лев зебру, но пока повременю. Но вы имейте в виду!» Моя миссия по накручиванию сеньориты завершилась успешно, ура-ура! — Трансляция началась? — Это, нахмурившись, в сторону. Ей отвечали прямо в уши, и она удовлетворённо кивнула. — Хорошо.

Прокашлялась, вздохнула, собралась с силами и продолжила:

— Итак, уважаемый Сенат, сейчас на всех государственных каналах произошло прямое включение, нас смотрит вся планета, потому буду краткой. Каждый из вас, и, наверное, не только вас, а ещё и множество людей на планете, пытается понять, что же такое происходит? И я здесь для этого — дать ответ. Недавно, глядя на ошибки в работе некоторых наших силовых служб, и главное, на ошибки в работе их информационной поддержки, я сделала вывод, что правда — очень ценный ресурс. Иногда недоступный сильным мира сего. И что с помощью правды иногда, если знать как, можно достигнуть куда больших результатов, чем любой ложью и недосказанностью. Во всяком случае, при игре вдолгую, а я планирую задержаться на этой планете и на этом свете ещё немало.

Интересное вступление. Заинтриговала. Особенно тем, что использовала в речи пару моих собственных оборотов в качестве заготовок.

— Итак, почему вы здесь, и более, почему вы здесь ТАК! — зыркнула она, и из глаз её посыпалась ненависть. — Потому, что моя мать сейчас без сознания. Врачи за неё борются, и в данный момент ввели в искусственную кому.

Снова оглянула зал. Там как раз поднялись недовольные шепотки, но под тяжёлым взглядом наследной принцессы, борющейся за выживание семьи, шептания прекратились.

— Венера не может жить без главы государства. Венера — сверхдержава, а у любой сверхдержавы ВСЕГДА должен быть направляющий и корректирующий лидер, как дирижёр у оркестра. — А это не в мой огород камень? — На планету осуществлена террористическая атака, захвачена школа с заложниками. На наши объекты на Земле в любой момент могут напасть местные фанатики, а счёт персонала там исчисляется десятками тысяч. Да и дома, в конце концов, не всё гладко — кто-то шатает государство, продавшись иностранным разведкам, работая в интересах наших врагов. И в этот момент Венера осталась без человека, могущего отдать приказ армии начать войны и бомбардировки? И тому, кто должен занять это место, не дают это сделать, устроив пассивный саботаж? Сеньоры, вы не охренели?

Пауза. Снова гул, но возмущение тихое, спокойное, без выкриков. Фигуры ангелов с «жалами» в зале не располагают к активному словесному поносу без смысла.

— Сейчас все любят ссылаться на нашу конституцию, по поводу и без, — продолжила принцесса. — Особенно показывая, где и в каких местах она нарушена. Так вот, я тоже читала эту книжицу, и, может быть для многих это станет откровением, нашла там интересные строки. Что во время войны, катаклизма, чрезвычайных ситуаций антропогенного характера, и вообще любого события, способного негативно повлиять на безопасность и интересы государства, в случае, если государственные институты не могут работать в требуемом ситуации аварийном режиме, глава государства имеет право ввести прямое правление до устранения последствий бедствия и прихода управления планетой в нормальный режим. Почитайте эту книжицу, сеньоры, вы будете удивлены, какие там заложены интересные механизмы! И сейчас, под угрозой начала военных действий, провокаций на Земле, и с учётом террористической атаки, я, как единственный возможный легитимный глава государства во время нетрудоспособности королевы, согласно основному закону страны, ввожу особые меры по принуждению ответственных государственных органов к их собственной деятельности. А именно, я ЗАСТАВЛЯЮ Сенат делать то, для чего Сенат был создан, для чего сенаторы наделены соответствующими полномочиями, как бы ни саботировали они, то есть вы, свою работу.

— Перевожу для особо одарённых, — ещё более презрительный взгляд и игнор вновь поднявшейся волны в зале. — Вы — парламент планеты. Представители всех регионов, всех слоёв населения. За каждым из вас избирательный округ с примерно миллионом населения. Вы ОБЯЗАНЫ собираться в этом зале и принимать законы, требуемые для работы государства! За это получаете немалое жалование, и как морковка пред осликом, и ни для кого это не секрет, хотя вслух не принято говорить, у каждого из вас есть парламентские откаты. Вы имеете много, очень много, сеньоры, и не надо МНЕ рассказывать, какие вы все бессребреники. У вас колоссальная власть. И всё это вам даётся только при одном условии — вы должны ОБЕСПЕЧИТЬ БЕСПЕРЕБОЙНУЮ РАБОТУ ГОСУДАРСТВА!!! Всего лишь. Не так много на самом деле. И именно сейчас, в данный момент, когда судьба страны на волоске, вы дружно высказали своё «фи», отказавшись собираться, набрать кворум, по самому важному вопросу, чуть ли не единственному, ради которого существуете в условиях государственного форс-мажора. И я могу расценивать этот поступок только как предательство интересов королевства, госизмену — иного не дано.

— Заткнулись все! — не выдержала и рявкнула она, ибо начался гам — осмелевшие сенаторы начали выкрикивать что-то, а несколько особо смелых даже вскочили, размахивая руками.

— Заткнулись! Повторю ещё раз, для особо одарённых. Порядочные сенаторы, относящиеся к своей работе как к работе, а не привилегии плевать на всех, сегодня собрались в одиннадцать дня в этом зале. Все, кто не явился на заседание, и при этом не лежит в больнице, трудоспособен — объявляются преступниками. И, с учётом сложного положения, вне зависимости от парламентского иммунитета будут либо приведены к порядку — в частности принудительно доставлены сюда, на рабочее место, где бы и в каком состоянии ни находились, либо уничтожены — как злостные преступники, уехавшие из города в момент, когда, и они знали это, здесь нужны. Надеюсь, я понятно изложила, доступно для вас, и не придётся повторять дважды.

— Далее я обращаюсь к сеньору председателю. — Она обернулась назад, ибо председатель был в зале, и сел на своё место позади трибуны говорящего, за минуту до входа Фрейи (предупредили). Там же были места для лидеров фракций и ключевых сотрудников аппарата, но все остальные места пока пустовали. — Сеньор председатель, кворум должен составлять восемьдесят восемь человек. Но согласно регламенту, в случае подтверждённой гибели парламентария и до момента избрания на его место нового сенатора, количество необходимых голосов по понятным причинам снижается на один — так как данный человек не может голосовать ни за, ни против. Возможно это спорный закон, но это закон, и я прошу перед всей страной подтвердить его наличие.

— Да, ваше высочество, — вздохнул и устало склонил голову председатель. — В противном случае, если, например, начнётся война или эпидемия, и многие наши коллеги… Не смогут присутствовать по банальным объективным причинам, мы не сможем принять ни одного закона. Конституция и сенатский регламент писались во время войны и сразу после. — А это ремарка для зрителей, разумеется — челу нужно отмазаться.

— Замечательно, что вы отдаёте должное истине, а не вольной её трактовке, — ехидно кивнула Фрейя. — Сеньоры, уважаемые зрители, кто смотри нас в прямом эфире. Учитывая, что армия Венеры не может остаться без главнокомандующего в трудную минуту, учитывая, что государство не может остаться без главы в трудную минуту, учитывая, что сеньоры сенаторы ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО саботировали это и предыдущее заседание, отдавая отчёт в том, в каком состоянии страна, я приняла решение о ликвидации государственных преступников, подчеркну, целенаправленно покинувших Альфу в трудную минуту. Все сенатские особые права и привилегии, актуальные в мирное время, в момент текущего форс-мажора отменяются. Предатели должны получать по заслугам незамедлительно, если промедление с воздаянием ещё больше усугубит тяжёлое положение в стране — так тоже записано в наших законах.

— Сейчас в этом боковом экране, а для зрителей информация продублирована на официальном сайте Сената, будет выводиться информация о ликвидации покинувших столицу преступников с доказательствами гибели. И когда общее количество людей в зале достигнет кворума, мы начнём заседание по вопросу передачи мне власти на время неспособности её величества управлять страной. У меня всё, сеньоры, ждём последнюю информацию по предателям… Кстати, сейчас сюда везут ещё несколько ваших коллег, думаю, ожидание сильно не затянется. И всем, тыкающим мне, что я кровавая стерва и нарушаю все мыслимые законы — читайте конституцию! Именно ради возможности оперативно привести к порядку в сложной ситуации различные госорганы королевская власть существует, и я сейчас как никто другой являюсь защитником интересов Венеры и её народа. Всем спасибо.

Она картинно вышла и прошла в гостевую зону. Зона была оцеплена вооружёнными ангелами, и, несмотря на поднявшийся лютый гам, никто из парламентариев не осмелился не то, что подойти, но даже просто слишком громко выкрикнуть в сторону высочества.

Фрейя усидела минут пять. Потом в зал вошли двое бойцов «Братства», втолкнувшие внутрь ещё одного бедолагу… В домашнем халате… Розового цвета. Босиком. Картинно усмехнувшись, принцесса встала, аккуратно поправила юбчонку, в которой щеголяла (я посоветовал мини, не под самое «небалуй», но достаточно откровенно чтобы выглядело — пипл «внизу» такое любит) и вышла. Я выждал секунд тридцать, и тоже двинулся к выходу — нужно обойти зал по внешнему периметру чтобы увидеться с нею.

Ангелы на входе и во всех коридорах показно меня игнорировали. Учитывая их работу, что они шмонают по нескольку раз абсолютно всех, кто проходит мимо, это только что честь не отдавали. И в особо охраняемую техзону, куда допуск вообще всем закрыт, впустили без единого вопроса, также просто проигнорировав.

Фрейя сидела на том же калорифере и думала. Я подошёл, обнял. Её трусило ещё больше, чем перед речью, но я чувствовал нахлынувшую на неё волну облегчения — сейчас лучше, чем до.

— Ты справилась! Моя милая, родная, любимая! Моя сильная-пресильная кошка! Моя хищница! Ты справилась! И сам я бы не сделал лучше! — зашептал ей на ушко.

— Спасибо, Хуан! — Уткнулась в плечо, и так и сидела. Я не торопил. — Много ещё осталось?

— Как ты вышла из зала — ещё двоих грохнули, — хмыкнул я. — Может зря Нимфа прибеднялась, что в регионах некому работать?

— Наверное, некому. Просто она сама… Пробивная. — Фрейя качнула головой и весело усмехнулась. — Повезло маме с командой, со взводом.

— Да, повезло, не отнять… — согласился я. Ведь и правда как на подбор сеньориты. — Фрей, ты справилась. А дальше будет легче. Мне нужно ехать дальше по делам, пришёл просить, чтоб отпустила. У нас всё-всё получится, я верю! Просто не могу терять время на посиделки здесь. Вдруг бойцы нашей Железной Сеньоры наберут кворум только к полуночи? Или завтра к утру?

— Езжай уже, герой! — потрепала меня по волосам. — Спасибо, Хуан. Правда, если б не ты… — Вздох, но удовлетворённый. — Я ведь говорила, а сама боковым зрением тебя высматривала. Так было легче. Сказала себе: «Фрей, дурёха, представь, что это не ты. Представь, что вместо тебя говорит этот сукин сын. Твой любимый и дорогой, такой родной и такой сволочной скверный тип. Скажи вместо него, как сказал бы он!»

— Я — это я, — повторил ей, ибо не нравилось такое подражание. — Фрей, ты не я. И в очень многих вещах ты куда лучше. Верь в себя. Я ж в тебя верю!

— Спасибо!

Снова долгий поцелуй… Но мне и правда нужно было ехать. И было всё равно, готов ли принять требуемый человек — я не набивался на аудиенцию, а осчастливливал своим присутствием. Сейчас только так.

— И почему я обязана пойти навстречу и это сделать? — спросила Селена, тщательно меня выслушав.

Приняла она сразу, не ломалась вообще. Слуги провели меня в ту же гостиную с видом на сад в патио, где принимала в прошлый раз. В патио снова что-то цвело, радовало глаз и приятно пахло. Но в отличие от прошлого посещения, сегодня я не ждал, что будет легко и она сразу согласится на мою просьбу.

— Может потому, что увеличишь этим свой вес? — пробил пробный шар.

— Поссорившись с половиной планетарной аристократии? С пятью из тринадцати семей основателей? Они не простят, если выступлю на твоей стороне, а пока выходит, что ты меня, нейтрала, подписываешь под свой проект в качестве ведомой.

— Селена, давай начистоту? Тебе это выгодно! — констатировал я, чувствуя, что не угадал — не та ниточка.

Она фыркнула. Ожидаемо. Но одновременно я почувствовал лёгкую фальшь, а значит не так всё плохо — проект ей интересен, не отметает с порога. Просто заход неверный.

— Чем же? Я нейтрал, не забывай. И мои клубы, мои санатории и массажные салоны для всех являются зоной, в которой запрещены любые боевые действия. А ты хочешь отправить туда семьи своих врагов НАСИЛЬНО.

— Вместо альтернативы — грохнуть их? Кажется, первый вариант лучше, не находишь?

Она подумала — вопрос и правда непростой. Покачала головой:

— Хуан, я барышня безбашенно смелая, но есть вещи, в которых мне до тебя далеко. И не собираюсь твою тотальную отмороженность нагонять.

— Если тебе не нужна власть, зачем прокачиваешь Пабло? — в лоб спросил я. — Кресло премьера, при том, что он по сути может занять и трон. В теории, а значит это вопрос только твоего желания, а не возможностей. Значит, всё же хочешь примоститься попой если не на сам трон, то хотя бы посидеть около! И не говори, что я не прав.

Картинный вздох: «Как с тобой сложно!»

— Хуан, ещё раз. У меня есть свои планы. Рассчитанные на годы вперёд. И я не собираюсь их даже обсуждать, не то, что менять. Ты же предлагаешь влезть в ТВОЮ партию! Заняться ТВОИМИ проблемами, забыв о собственных планах и целях! Почему я должна это сделать? Что мне за это будет?

— Что будет — уже сказал. — Кажется, я понял, какой к ней должен быть ключик. Ну, не так и сложно, рассчитывал на худшее. — Усиление твоих позиций на поле Венеры. Почему должна вписаться в эту игру? Блин, а почему нет-то! — картинно сверкнул глазами, стараясь, чтобы это выглядело как можно более задорно. — Это же весело!

— Весело? — сеньора, суровая и строгая бабуля с телом молодухи, задумалась, посмотрела на меня сквозь прищур.

— Ты — авантюристка. Ты живёшь не ради прибылей, доходов и положения в обществе. Тебе нужен экстрим, адреналин. Я согласился помочь Пабло добить «Национальный песенный конкурс», хотя это курица, несущая яйца из золота. Кем надо быть, чтобы прикончить такой источник дохода? О чём должен думать человек, добивающий такой конкурс? Какие цели ставить?

— Ты гасишь собственную золотую курицу только потому, что это весело! — констатировал я. — Ну, и немного поможет племяннику в политической борьбе. Совсем немного. Ах да, партнёров возможно хочешь проучить — они тебя как-то обидели, достали, и на твой взгляд сумасшедшие убытки, потери таких прибылей, этого стоят.

— …Ты гром-сеньорита, Селена! — воскликнул, подводя итог. — Тебе тесно в статусе нейтрала, лежащего под Веласкесами. Безопасно, но, блин, тесно! Ну, признай же.

— А я… — Задумался, нахмурился, но сформулировал. — Обещаю, со мною будет всегда весело. Потому ты и послала Пабло с Андромедой ко мне, ведь так?

— Мне надо подумать, — улыбнувшись, произнесла хозяйка этого дворца, и я понял — решение сеньора уже приняла. Только что. «Подумать» — для понта, типа, нельзя нормальному человеку сразу соглашаться. Несолидно, поймут неправильно.

— Время до завтра. Сегодня Фрейя должна будет получить статус главы государства, ты видела, что творится в Сенате.

— Да. — Кивок. — В частности поэтому и рассматриваю твоё предложение. — Задорная улыбка. — С тобою весело, как ты и сказал. Это ведь ты придумал насчёт Сената?

Отвечать не стоило, и я лишь самодовольно улыбнулся.

— Я так и думала. И раз так — рассмотрю предложение. Завтра в это же время ты получишь ответ.

Я посмотрел на часы — без пятнадцати пять. Что ж, удачно зашёл. Но мучил второй аспект плана.

— А ты сможешь реально обеспечить безопасность высоких «гостей»? Просто очень многие решат, что грохнуть их на твоей территории — простой и дешёвый способ поссорить нас, в смысле и нас с тобой, и меня с ними, и тебя при этом подставить.

— Смогу. — Кивок, и от бабули в этот момент просто разило уверенностью. Я понял — реально сможет — за такой твёрдостью всегда стоит нечто большее, чем голые мрии.

— Могу задать вопрос за рамками этого разговора? — сощурился я от пришедшей мысли. Показалось, что СЕЙЧАС она если и не ответит, то по крайней мере не даст нагоняй за сам вопрос.

— Валяй. — Бабушка расслабленно откинулась на кресле, закинув ногу за ногу.

— Почему ты не стала королевой? Только не говори про «не могла». Могла. Сто раз. Ну, может не сто, может десять. Однозначно более одного.

— А зачем? — Она совершенно искренне недоумённо пожала плечами. — Вы, Веласкесы, постоянно с кем-то грызётесь за свою власть. Против вас и некоторые кланы, и республиканцы, и либералы, и прогрессисты. И Союзу вы как собаке пятая лапа, и Империи без вас прибрать к себе Венеру проще. Вы постоянно воюете, огрызаетесь, тратите ресурсы… А я тем временем спокойно живу и работаю, веду дела. Зарабатываю очки влияния и деньги.

— Усиливаешь власть, тогда, как Веласкесы из поколения в поколение её теряют.

— Именно. Зачем тогда мне этот трон?

— Кто ты? — набрался смелости и прямо спросил я. А вот за этот вопрос может и прилететь.

— Не поняла вопроса. — Верно, бабушка ушла в «отказняк». Ну, хоть в эротический тур не послала.

— Ты не та, за кого себя выдаёшь, — рубил я правду-матку. Она ценит людей, с которыми ИНТЕРЕСНО? Вот и отлично. Друзья это, враги — не важно, главное чтобы скучно не было. И я только именно что этим её купил. Так что и сейчас надо давить тем же оружием.

— А кто же я? — Она показно расслабилась и усмехнулась, но я почувствовал только что взведённую пружину — сидящий передо мной ягуар приготовился к прыжку.

Но теперь уже я не мог остановиться — у меня были схожие критерии к собеседнику. Я про «интересно».

— Не знаю. Но очень хочу разгадать эту загадку. Таких, как ты, больше нет, и, подозреваю, и не должно было быть. От этого не по себе и руки чешутся докопаться до истины.

— Лея хвалилась, что у тебя феноменальный аналитический ум, — поддела меня сеньора моим же оружием. — А ну-ка сделай аналитическую выкладку, кем я могу быть?

— Я не Шерлок Холмс, — парировал я. — Эти вопросы скорее к нему. Аналитик, но не детектив.

— Не прибедняйся! — покровительственный взгляд. — Попробуй поработать с тем, что есть. Шерлоками не рождаются, ими становятся, юноша.

— Ты не стареешь, — зашёл я с козырей, приняв игру. Поднял большой палец и закрыл им её лицо, чтобы оставалось видно остальное тело. — Красивая достаточно рельефная грудь… Хотя на мой взгляд можно и побольше было накачать.

— Она натуральная! — Обида в голосе.

— Натуральная для двадцати трёх лет — да, соглашусь. Но не для шестидесяти пяти. — Кажется, в моём голосе ехидство: «Не держи за дурака». — О, ножки! Ослепительные ножки! С закрытым пальцем твоим лицом как аналитик констатирую — ножки двадцатилетней молодухи. — Она была в тонких деловых облегающих брюках, которые скрывали мало что, но я не сомневался — ноги на самом деле обалденные. — Не старше двадцати пяти, максимум тридцать. Тело атлетическое, подтянутое. Только кожа… — Тяжёлый вздох. — Только кожу состарила, остальное не соответствует возрасту. Учитывая, что тебе принадлежит аж три компании, занимающихся бионикой и искусственным выращиванием органов, и одна из них занимается непосредственно кожным покровом… Думаю, ничего сложного. Не сложнее бинома Ньютона.

— Продолжай… — На лице сеньоры показное равнодушие, внутри — всё ещё сжатый перед прыжком ягуар, но в целом чувствовал благодушие и расположение. Сеньора поменяла ногу — жест вышел не развратный, в брюках же, но выглядело эротично, подтверждая мои слова о молодом возрасте обольстительницы.

— Учитывая, что Лея тебя боится… Не спрашивай, я просто чувствую это, объяснить не могу. Доверяет, но связываться боится, старается обходить десятой дорогой… У тебя на неё что-то есть. А скорее на весь их клан. — В начале разговора она причислила меня к Веласкесам, говоря «вы», но лично я себя членом королевской семьи не считал. — И учитывая количество скелетов в их шкафах в прошлом…

— Короче, Селена, я считаю, что ты не совсем та, за кого себя выдаёшь! — подтвердил я исходную мысль.

— И кто же я? — То же благодушное спокойствие хищника, и неподдельный интерес в глазах. Приглашение играть дальше. Что ж, обожаю такие игры, пусть даже с молодыми бабушками.

— Ты Кортни, сымитировавшая собственную смерть и возродившаяся под видом собственной дочери.

Пауза, сеньора задумалась, и вдруг выдала вердикт:

— А говоришь не Шерлок Холмс! Всё раскрутил за пять минут, стоило лишь немного напрячься. — Довольная улыбка… От которой я похолодел. Ибо всё, что сказал только что, было на уровне «это теоретически возможно — ткну-ка я в это пальчиком!» Теперь же получается, что…

М-матерь божья! А я ведь теперь секретоносец куда большего уровня, чем кабальеро плаща и гитары, и даже абсолютный хищник! Я с грязным бельём прошлого соприкоснулся, а за такой компромат по рукам бьют с летальным исходом! И Веласкесы не защитят — и не смогут, да и захотят ли?

— Получается… Это ты убила Оливию Веласкес, — продолжил аналитическую выкладку я, бледнея ещё больше, но понимая, что нельзя останавливаться. Остановка и откат ничего не изменят, но поиграть — поиграем. — За то, что она приказала убить Лукаса Маршалла, твоего мужа. А королева Катарина тебя простила… И ты замутила трюк с возрождением в виде дочери, вернувшись в высшее общество.

Сеньора лаконично похлопала.

— Браво! Бис! Но снова не услышала, как я, такая развалина, ещё более древняя, чем считается, и хожу с таким молодым телом. И главное, с нестареющей душой, жаждущей приключений! — Огонь азарта в глазах.

— Два варианта, — ещё больше похолодел я, боясь снова угадать истину. — Первый — ты вампир. Может быть не классический, кто кровь пьёт, как в древних сказках, и спит в гробах, а какая-нибудь жертва инопланетной технологии, случайно откопанной нашими. Всякие строители пирамид, титаны, атланты, гипербореи — кто там жил до нас на Земле согласно конспирологии? Или же ты биоробот. Больше вариантов не вижу.

— И зачем себя так принижаешь? — отрешённо покачала она головой. — И правда Шерлок. И всё не сходя с дивана!

— Чё, и это правда? — не выдержал я. Вырвалось.

— А то нет! А какие ещё, мать его, варианты? — задорно ответила она. — Я их тоже не вижу.

— Да, кожу меняю раз в два года, — теперь начался её монолог, и я аж голову в плечи непроизвольно вжал, раздумывая, что теперь последует, ибо просто так подобные откровения не заканчиваются. — Её производят и старят на специальном стенде в моей собственной компании. Веласкесы мне верят потому, что в моём коде заложена программная установка — я всегда держу слово, если что-то обещаю. Если же кто-то обещает мне, и не выполняет — эта же программа позволяет грохнуть этого человека, кем бы он ни был, какие бы обещания я ему перед этим ни давала. Отсюда и страх Леи — один раз не исполнит того, что пообещала, и я косой пройдусь по её семье. Если будет нужно, конечно — ради простой мести делать этого не стану.

— Потому ты и опутала всех представителей аристократии, до кого дотянулась, своими «андромедами», — понял я. — Тебе задолжали бесформенное желание, ты подводишь к ним протеже с чем-то невыполнимым на расстояние до соседней галактики, и когда те не справляются или отказываются выполнять, уничтожаешь.

— «Андромеда» это несерьёзно — развлечение от скуки, — заулыбалась… Сеньора. Сеньорита? Нечто? Фиг знает, как ЭТО, сидящее передо мной в позе готового сорваться танцем смерти убийцы, теперь назвать. — Нет, всё банальнее. Я просто активно веду бизнес, а там случаются всякие договорняки. И люди в курсе, что «кидать» меня нельзя. На здоровье плохо отражается. Да ты и сам понял — твоя «Андромеда» оказалась не такой уж непосильной.

Я поёжился. Посильной, да. Просто неприятной.

— Но насчёт Веласкесов добавлю, чтобы ты чего про меня, такую хорошую не удумал — я и правда не хочу на трон. И защищаю их семью, как могу, исходя из иррациональных родственных чувств. Мы всё-таки одной крови, и мой код это, как ни странно, понимает. И ПОКА все данные мне обещания Веласкесы выполнили.

— Перед Второй войной за Независимость во дворце произошла потасовка, — повернулась в голове следующая мысль. — Она засекречена, но в бою погибло три четверти личного состава корпуса, а я проходил там обучение, потому в курсе. Это была попытка захвата дворца и устранения королевы Джинни, с заменой её на клона. Клона не было, да? Была ты! Биоробот! — снова осенило меня.

— И да, и нет. — Кивок. Спокойный, хладнокровный, только в глазах ещё большие бесенята интереса. — Да — это был биоробот. Но нет, не я — Джинни прикончила собственного клона своими руками. Я же — копия её сестры Фло, резервный вариант. Имперская разведка не имеет привычки всё ставить на одну лошадь, я должна была продублировать и сесть на трон в случае неудачи основной операции, для чего мне в прошивку закачали курсы этикета, политинформации и глубокой истории планеты. Но Веласкесы отбили атаку, и коллегу во избежание путаницы сразу уничтожили. Меня же в условиях глубокой секретности оставили для исследований, заморозили, а после гибели Фло — забыли. На двадцать лет.

— Я — Флора Веласкес, Хуан! — произнесла она, сверкая глазищами. — Её точная генетическая копия, усиленная искусственным интеллектом. И генетически же твоя… Сколько раз бабка?

Она встала, и, походкой от бедра, направилась ко мне. Я сидел ни жив ни мёртв, ощущая идущую от ЭТОГО силу, которой все мои ангельские тренировки на один зуб. И когда сеньора… Когда ОНО залезло на колени, оседлав сверху, даже не пошевелился.

— Не бойся, мальчик. — Провела ладонью по волосам. — Людей твоего уровня не зачищают. Я бы просто не позволила сказать тебе всё это вслух, если б ты не был достоин знать.

Спасибо на этом. Но верилось с трудом.

Наклонилась ко мне. Нашла мои губы. Впилась в них. Нежно, умело, и при этом агрессивно. Мне понравилось — хороший робот, опытный. Но я не отвечал, а целовать куклу ей не понравилось.

— Не бабка. Сестра сколько раз бабки… — поправил я, когда отошёл от первого шока от её близости. — И только если принять на веру, что во мне гены Леи.

— В тебе гены Леи. — Констатация, не требующая опровержения. Хотя и я и сам это знал. — К чёрту! — воскликнула вдруг она. — Всё равно мы одной крови. Ты же любишь сестричек, да? — она начала стягивать блузку. Не расстёгивая, через голову. Под блузкой оказался кружевной лиф со вставками, делающими грудь немного больше своего размера. М-да, и биороботы не всесильны. Но кожа на её животе, груди и плечах, в отличие от лица и рук, была… Совсем не состаренная. Молодая кожа молодой девушки. М-мать-мать-мать! Всё правда! Всё, что сказано!

— Да, ты любишь сестричек. Сладострастный наш развращённый сибарит. — Кривая ухмылка. — Паула, — начала медленно перечислять то, что я сам перед собой под любыми мыслимыми и немыслимыми предлогами боялся признавать. — Гортензия. Они даже ближе к тебе, чем я — я слишком древняя. — О, Изабелла! Жемчужина в твоей коллекции! — гадкая покровительственная улыбка, какой ободряют извращенцев. — Фрейя, наконец — а это самый полезный экспонат. Говорят и с Леей ты спал, и даже фоточки по сети ходят, но в это, пожалуй, не поверю. Лея та ещё любительница запретно-сладкого, но она слишком сильно испытывает к тебе материнские чувства. Это иррационально, я пытаюсь её понять, и даже, кажется, получается… В общем, не верю.

— Кто тебе Пабло? — нашёлся я со следующим вопросом, чтоб не молчать. Чтобы соскочить с больного и не казаться самому себе гнидой и чудовищем.

— Внук. Моё тело может рожать, и я рожала три раза, — до конца решила играть в откровенность она. — У меня и правда была… Дочь Селена. Её зачистили ангелы Оливии вместе с Лукасом, догадайся почему. Следующая дочь и сын выжили, и лет через пять я планировала «умереть» и снова появиться под именем дочери Пабло, которой бы всё оставила по завещанию.

Мой мозг работал в запредельном режиме, пытаясь найти способ выпутаться. Хотя бы понять, что от меня хотят, и, соответственно, как нужно отреагировать. А потому сделал следующий пробный удар по воротам:

— Ты любишь своих детей? Твой код на это как-то реагирует? Как это проявляется?

— Я не совсем машина. — Медленное покачивание головой, пронзая меня глазами. — Во мне мозг, почти человеческий. Просто интегрирован с ИИ. Да и сам код очень любит иррациональные вещи. Возможно, это нельзя назвать любовью в вашем понимании, но я испытываю к близким особое расположение, симпатию. Желание защитить. Именно за Селену я убила Оливию, а не за Лукаса. С Лукасом они были любовниками ещё до меня, и по сути не поделили власть над планетой. А вот зачищенная ею малышка моя и только моя!.. Была.

Что это, грусть в её глазах? Настоящая? Или чётко откалиброванная программа? Насколько она человек, насколько машина?

— Короче, Хуан, я согласна поддержать тебя, — перешла она к сути. Лёгкое движение, и лиф летит к чертям в сторону. А грудки и впрямь ничего… Хотя да, маловаты по моему гурманскому мнению. Слишком привык к более мясистым полушариям — даже у Фрейи ненамного, но больше. — Приступим к подписанию протокола о намерениях?

— Иди к чёрту! — вырвалось у меня.

— Что, не хочешь, чтобы я стала твоей любовницей? — Улыбка превосходства. — Не хочешь, чтобы я посадила на трон ТЕБЯ, а не Фрейю?

— Зачем это тебе? Сажать НЕ Фрейю?

— Лея дура. — Нечто начала водить по мне ладонями, типа заигрывая и возбуждая. Плечи, грудь… Как будто по тебе водят феном. — Катарина, её мать, была умнее. Значительно. А Лея не в мать. Да и не в отца, в общем. Но как-то смогла не слиться в сортир — уже хорошо. — Поглаживания стали более настойчивыми, а за жёсткостью пальцев чувствовалась способность сгибать ими стальные прутья. Ага, вот этими пальчиками с маникюром. — Бэль и Эдуардо просто не приспособлены для власти, их вообще не рассматриваю. Фрейя же слишком трусиха, Хуан. Боится. Может и потянет со временем… — Скептическая ухмылка. — Но не это главное — с трусостью бороться можно, она не безнадёжна. Хуже, что она себе на уме. Не любит подсказчиков, даже если говорят правду. Не любит делиться.

— Не любит слушать, что говорят неглупые люди, если считает их недостаточно авторитетными, — помог со сравнением я.

— Ага. А где в наши дни взять достаточно авторитетных? У меня всего лишь бизнес-империя, и я днём с огнём не могу найти. А там — целое государство. Получится, что тот условный «феррейра», что окажется рядом с нею, и будет фактическим правителем, как единственный авторитетный? При этом он должен быть слабаком, чтобы она понимала, он не конкурент! Он её личный подкаблучник, и никак иначе. Подкаблучник с авторитетом давать советы и рекомендации, как коктейль, а? Нам, Венере, точно это надо?

Ни убавить, ни прибавить! В точку старушка зрит!

— Так что ты меня устраиваешь, Хуан. — Снова провела по груди очень сильными и нежными ладонями. — Идеальный вариант. Дитя улицы — пробивной и осторожный. Знающий цену поражениям. При этом аналитик, и местами Шерлок Холмс. — Наклонилась, прижавшись грудью, лизнула висок. И я почувствовал не нежное заигрывание секс-машины, а хищный интерес бескомпромиссного убийцы, играющегося с жертвой, которая мгновенно может стать партнёром. Я жил ровно до тех пор, пока существо считало это целесообразным и именно оно определяло границы целесообразности. Чтобы с нею справиться, нужен взвод ангелов, и то не факт, что осилят. Королеву Оливию убили в окружении как раз взвода, понёсшего большие потери — она прошла сквозь них, как нож через масло.

— Не бойся, малыш! — поняло нечто мои волнения и сменила тон на подбадривающий. Смена программы, и программа поставлена отлично. — Я хорошая! Я готова переродиться прямо завтра… В течение полугода, — поправилась она, — для этого всё подготовлено. Просто скажи, что ты этого хочешь, что подождёшь, и я сделаю это для тебя, плевать на свой статус и легенду! Я и правда не хочу твоей смерти…

— Мятеж в Альфе… Военные в городе… — произнёс я, стараясь не потерять рассудок от свалившейся широты информации и поисков решения.

— Решим. Я уберу их с доски. — В голосе уверенность, которой нельзя не поверить. — Хочешь с кровью — дадим им бой. Хочешь без — «слей» им дворец и Веласкесов… Ну, кроме Изабеллы — к ней неровно дышишь, я вижу. Я не против неё, я не ревнивая, если она не будет мешать лезть в серьёзные дела. И когда они, придя к власти, себя дискредитируют, мы подставим сеньоров и возродим монархию. Хочешь, даже посадим Бэль на трон — в качестве гарантии, что не вру, что не трону эту мелочь. И будем жить долго и счастливо! — Снова приникла ко мне, укусив мочку уха. — Обещаю, ты ни дня не пожалеешь, мой будущий господин!

— Жить и спать с железякой? — вырвалось у меня.

— Я не железяка. — Понимающие огоньки в глазах. — Я не машина, я понимаю иррациональное. Испытываю эмоции, неподвластные машинам. Я могу любить, в конце концов! Не спрашивай как, сама в шоке. Много раз пыталась расшифровать свой код, но ни черта в нём не понимаю. Его создал какой-то грёбанный гений, и повторить не получается. Даже жаль, что во время переворота на Земле, в Империи, все живые свидетели проекта были зачищены, а записи и оборудование уничтожены. Единственная отрада — я теперь такая одна на весь свет! И неизвестно, через сколько столетий люди к подобному уровню приблизятся.

— А ещё ты можешь родить… — потянул я.

— Угу. — Кивок. — Живого нормального младенца. Твоего наследника… Или наследницу. Хуа-ан!..

Снова атака. Поцелуй. Она разорвала рубашку на груди — пуговицы отлетели в стороны. Уверенными в тотальном доминировании руками прошлась по плечам, приникая ко мне своей грудью. Тяжёлое дыхание, безумие, возбуждение, всё же охватившее и меня…

— …Нет! — Я попытался её спихнуть с себя, но не вышло — запястья были перехвачены. Моментально, с дичайшей скоростью, превышающую и законы подвластной мне физики, и моё «погружение». Да, взвода ангелов будет маловато.

— Малыш не знает, от чего отказывается. — Она посмотрела в глаза… О, этот огонь во взгляде! Страсть, граничащая с безумием. Наверное, она и правда не совсем машина — там всё очень непросто. — Знаешь, сколько я его ищу, такого, как ты? Не самца на ночь, поразвлечься, а ПАРТНЁРА!!! С которым можно разделить мир! Половина на половину, тебе и мне! НАШ мир, мальчик! Весь: Венера, Земля, Марс — со временем всё будет нашим! Но мы же не спешим, правда? А потом мы полетим в космос, на другие планеты, к иным звёздам. Ты же об этом мечтаешь, правда? Улететь к другой звезде.

И тут меня сделала. Я чувствовал чужое внимание, подсознательно, на уровне биоэнергии, но что мною интересуются ТАК?..

— Весь мир, вся вселенная будут нашими! — продолжало с безумными глазами вещать это нечто. — Потому, что никто не сможет нам противостоять. Мы оружие, Хуан! И ты, и я! Я в своём роде,ты — в своём роде, и даже не представляешь, какие могущественные силы в тебе заложены. Я рядом так, маленькая девочка, чтоб подставить плечо.

— И я подставлю! Для СВОЕГО мужчины сделаю всё! Мы перевернём этот мир!..

— Нет! Пожалуйста, оставь меня! Я понял, ты сильнее, я не смогу тебя победить, просто оставь меня!.. Или убей.

— Смерть лучше, чем я? — опасно сощурились её глаза. — Смерть лучше, чем перспективы со мной?

Боже, за что мне это?

— Ты классная. — Руками — запястья она отпустила — провёл ей по щеке. Старческая кожа, но как контрастирует с той, что у неё на груди, на животе… Да, биоробот — не человек, отнюдь. И тем более никакая не старуха и не бабушка. — Селена, прости, но это не так работает. Я люблю сразу нескольких девушек, в том числе, и ты правильно попеняла, своих сестёр. Но когда знакомился с ними, я не знал, что я — Веласкес. Да и родила и воспитала меня Стефания Шимановская, и плевать, что там считает про это Лея. Мать у меня одна. Но я и правда люблю их. А ты… — Замялся, подбирая политкорректные слова, чтобы не вывести её из равновесия… А, к чёрту!

— Я тебя не знаю! — как есть обрубил я. — Я готов стать союзником, партнёром… Но делить мир напополам… Давай вернёмся к этому разговору позже?

— Если когда-нибудь вернёмся. — Она вздохнула, встала с меня, огонь в глазах моментально погас, энергия в движениях исчезла. Подобрала с пола лиф и принялась одеваться. Я подался вперёд, сел, сложив руки на коленях, не веря, что всё закончилось.

— Ты обиделась?

— Ничуть, — спокойно ответило это нечто. — Наоборот, я довольна.

— Чем?

— Тобой. Ты прошёл испытание. — Пронзительный взгляд, и в её глазах промелькнули довольство и хитринки. — Если бы ты согласился — я бы тебя убила.

Вот те на те! И почему я при этом не удивлён?

— Почему? — не удержался и спросил я.

— А зачем мне карьерист? — Она презрительно фыркнула. — Что насчёт любви — тут ты прав, это так не работает, а значит снова мимо. И третий момент, ты не знал, кто тебе Изабелла и Фрейя, когда встретил их. Да и про Мерседес только догадывался… Хотя тут, кажется, ваши падре уже против не будут — они сёстры, но достаточно дальние. Я виню не тебя за девочек, Хуан, я виню Лею — она-то знала! По крайней мере, могла сказать сразу, пока ты был заперт в корпусе. И Бэль, и тебе, чтобы охладели, чтобы строили братские отношения. И к Фрейе не нужно было тебя подводить. Но эта извращенка предпочла играть в свои игры, невзирая на неприятный окрас, а потом стало поздно. После смерти Селены я категорическая противница инцеста, и готова за это убивать.

— Инцеста… — потянул я, ибо только в этот момент пробила следующая, самая главная мысль. Блин, почему только сейчас? На виду ж всё. — А ты моралистка!

— Отчасти, — кивнула она. — Вера в бога тоже иррациональна, Хуан, и её я тоже начала понимать. Может не испытывать, не считаю себя ни доброй католичкой, как у вас приято, ни адептом любой другой религии, но я научилась её анализировать. И знаешь, вероятность, что смерть Лукаса и Селены это кара свыше, очень велика. Ты ведь понимаешь, КТО был мне Лукас? И кем генетически была наша дочь?

— М-да… Соболезную… — вырвалось у меня, причём искренне. Ёкарный бабай, древняя Эллада с его Эдипом отдыхает! Какие страсти, и прям под носом!

— А потому да, я бы просто тебя прикончила, прямо здесь. По любой из трёх озвученный причин. Но так, как ты принял верное решение по всем трём пунктам, снова всё просчитав правильно, я согласна участвовать в твоей акции со знатью, и вообще помогу в дальнейшем, если потребуется. Меня устраивает такой, как ты, у руля Венеры. А насчёт партнёрства и мира напополам — думаю, ещё успеем пообщаться. — Хитринка в голосе.

— Почему устраиваю? — не понимал главного я. — Зачем тебе помогать? Если всё так… Смысл тогда ввязываться? Я не испытываю к тебе ни благодарности, ни партнёрской вежливости. Я чужой. И вряд ли захочу играть по твоим правилам в будущем. Я конкурент Пабло и остальному твоему потомству, причём главный…

— Считай, это мой тебе подарок на день рождения. — Довольная улыбка. — Который наступит через несколько часов. С днём рождения, Хуан!

— Это ты стоишь за мятежом в столице и на планете? — в лоб спросил я, когда уже выходил из комнаты, обернувшись.

Это машина. Всего лишь. Понимающая иррациональное, испытывающая любовь и религиозную предопределённость, иначе зовущуюся словом «вера», но машина! Но она соврала, и я отчётливо это почувствовал.

— Нет. Как я могу пойти против своих же? Я Веласкес, и это мой клан — зачем мне бить в спину?

— Почему она мне это рассказала? — Я сидел на диване, заторможенный. Фрейя не трогала, не теребила, но только потому, что было некогда — готовилась выполнять следующий пункт плана … МОЕГО плана, как дирижёра. Признание главой государства получила в пол-одиннадцатого вечера, и сразу махнула сюда, во дворец, где развила бурную деятельность. И без четверти полночь перешла к следующему пункту. Помогать ей было не в чем, и я ловил свою нирвану, переваривая разговор с сеньорой Маршалл, которая вовсе не сеньора, хоть и Маршалл.

— Это было её условие, на которое согласилась бабушка, — долго подумав и всё взвесив, раскрыла тайну Фрейя. — Правду о ней могут знать только двое, глава клана и наследница, и более никто. Мама сейчас в отключке, и неизвестно, выживет ли. Я стала главой, и что стану ею после убийств сенаторов было понятно ещё в обед. Значит ты… Второй. Мой наследник… — Мышонок убрала глазки в пол. — Я рад, что ты сумел с нею договориться о поддержке и помощи. У меня бы не получилось.

Всего-всего я ей не рассказал — незачем высочеству такие подробности. Особенно не стоит говорить, кто реально скрывается за помощью мятежникам. И про нелестной оценке её самой, как управленца. А про предложение посадить на трон меня — вообще табу из табу! Но то, что вывело из колеи, не рассказать было нельзя.

— Давай, проехали. Надо работать дальше, — решил закругляться и закрыть тему — и кроме этого долбанного разговора у нас куча проблемм, и их надо незамедлительно решать, а не рефлексировать.

— Сколько времени в Москве? — спросила Фрейя у уже ставшей верной помощницей «красной», выходя из спального закутка в комнату с визорами.

— Скоро семь утра, ваше высочество, — первым сориентировался и ответил «золотой».

— Отлично. Хуан?

Я встал сбоку, чтоб не попасть в кадр.

— Выглядишь супер! — поднял вверх большой палец.

— Тогда я готова. — Она вздохнула и встала на «точку», откуда будет идти её трёхмерный съём для записи. После Сената она не переодевалась специально — подчеркнуть срочность этого её обращения, раз выступает в той же одежде.

— Жан-Поль? — Естественно, для приватной записи я притащил во дворец личного оператора. Ставшего таким недавно, возможно, на время, но этому челу я доверял.

— Обратный отсчёт, — скомандовал тот. — Десять… Девять…

С трёх стен на меня смотрели проекции Фрейи, новоиспечённой официальной главы государства, признанной таковой Сенатом. И правда, красавица. Грозная и стильная. И умница. А то, что наговорила Селена — стоит ли слушать? За что мне стоит драться?

— Шесть… Пять… — продолжал Жан-Поль.

Получится ли у нас с нею? Должно. Справимся ли сами с переворотом и террорюгами? Надеюсь. Принимать ли чужую помощь? Сразу нет. И дело не в том, что не доверяю. Просто… Да, дело в том, что не доверяю!

А вот хочу ли сесть на трон сам, без этой грозовой валькирии? Вместо неё?

До сего дня не думал об этом серьёзно, хотя уже несколько человек отдалённо намекали. И принимать решение сегодня не стоит. Как и завтра. Слишком сложно, слишком большой пласт дерьма. И сама Селена поняла это, сказав напоследок, что может быть поговорим, если настанет время для разговора. А уж её опыт и интеллект, умение просчитывать ситуации, с моими и рядом не стояли.

…А раз так — буду поддерживать её, грозовую валькирию Фрейю, маленькую богиню, и вытащу страну из дерьма. И для начала мы защитим нашу колонну с двумя марсианскими дивизиями.

— Добрый день, господин Марцелов, — произнесла Фрейя по счёту «мотор» на чистом русском континентальной России — на таком же говорит её отец. — Для начала я, Фрейя Веласкес, временная глава государства, официально признанная таковой Сенатом Венеры, подтверждаю все договорённости, что вы заключили с моей матерью, включая все тайные протоколы. — Пауза, для осознания, и сразу к сути:

— Евгений Иванович, к сожалению мой путь во власти омрачён одновременно двумя факторами, террористической атакой на планету, и организацией внутреннего переворота, и за обоими этими событиями стоит Восточный Союз, поставивший целью ослабление нашего государства. Я в состоянии удержать власть на Венере, задавив всех врагов и купленных Союзом представителей аристократии, но, к сожалению, не всесильна. И очень прошу поддержки и помощи. К Земле в данный момент движется наша эскадра, перевозящая войска. Мы прогнозируем локальные боевые столкновения, в результате которых Союз может открыть огонь по этой эскадре, либо сам, либо через прокси, передав высокоточное оружие террористам. Я прошу оперативно организовать внеплановые учения наших космофлотов, и усилить нашу эскадру на время полёта вашими лёгкими крейсерами «Чебаркуль» и «Вязьма», находящимися неподалёку. У нас общий враг, этот враг зарвался и готовит мировой передел, и в наших общих интересах поставить его на место. Надеюсь на вашу поддержку и понимание. Конец сообщения.

Жан-Поль выключил оборудование. Все, находящиеся в помещении штаба, а мы были, конечно, тут, молчали. Первой выдохнула и подала голос Сирена:

— Ну вот и всё, детки. Дело сделано. Мы сделали этот шаг, казавшийся самым сложным. Всех поздравляю.

— Так точно, сделали, — подтвердил я, подошёл к высочеству и по-хозяйски её обнял. Она с удовольствием приникла ко мне.

— Сеньора? — Оператор протянул Сирене капсулу с записью.

— Жан-Поль, спасибо. Пока можешь ехать домой. И не забывай обо всех расписках. — отпустила она его

— Такое забудешь. Ваше высочество, ваше превосходительство, Хуан… — раскланялся чел с присутствующими в порядке старшинства статусов и вышел.

— Пойду и я. В Москве почти семь утра. Минут пятнадцать сообщению лететь, а надо закодировать ещё. Чтобы к десяти они его получили, дешифровали и передали на стол президенту. Ох уж эти республиканские порядки!..

— Сирена, до завтра. И спасибо! — улыбнулась ей Фрейя. Я же в свою очередь просто кивнул.

— Всем спасибо. До завтра. Подходите к семи-восьми часам. — А это я отпустил помощников.

— Есть, сеньор!

— Да, сеньор!

— Слушаюсь, сеньор! — ответили две девушки и парень из аппарата королевы. Фрейя промолчала, а значит приказ обязателен к исполнению.

Когда мы остались одни, Фрейя потянула к штабному столу, с которого смахнула все голографические поля и прыжком уселась на него, протянув руки: «Обними меня». Я подошёл, обнял.

— Хуан, ты не забыл про свой день рождения? — прошептала она на ухо.

— Скажем так, я о нём не думал, — признался я. — Не до дня рождения сейчас.

— То есть забыл, по сути, да? — улыбалась она, словно хитрая лисичка из детской книжки.

— Можешь считать и так. Не стану спорить. — Ибо и правда, как началось с детьми и школой — двадцатое июня перестало иметь какой-либо смысл, как совершенно не важное на фоне творящегося трындеца.

— А я не забыла. — Она обхватила меня ногами и принялась расстёгивать рубашку. Рубашку я поменял, как вернулся во дворец — чтобы без палева. И сейчас был в форменной от департамента, к какой привык по корпусу. Расстёгивалась она точно также, как и тонкая наношёлковая деловая, хоть и была грубее. Выправила оную из брюк — брюки оставил от Кутюр, не стал менять. Провела ладонями по груди, по кубикам пресса. И, скажу откровенно, её тёплые нежные ладошки ни в какое сравнение не шли с нежной похотью машины-убийцы.

— Хуан, я помнила про твой день рождения, — тихим вкрадчивым голосом призналась маленькая богиня. — Но подарок, увы, даже придумать было некогда, не то, что организовать. Давай я позже его организую… Скажем, сходим куда-нибудь в театр? Или в оперу? Как только всё закончится?

— Никогда не против. — Я тоже не скучал и нежно гладил её колени и выше, задрав юбчонку. Да, и ножки у Мышонка куда лучше, чем у некоторых… Генетических Веласкесов. Роднее, что ли. Человечнее.

— Но это не дело, оставлять человека в день рождения без подарка, согласись? Особенно когда ему исполняется двадцать.

Сложно спорить. Я молчал, а руки мои тем временем прошли мимо опасного места и поднялись чуть выше, обняв её за талию.

— Мне нечего дарить, но я хочу подарить куда больше, чем какую-то вещь, пусть и с намёком, — закончила она. — Хуан, с днём рождения! — И притянула меня к себе.

А тут лукавство. Королевы никогда не дарят ничего без смысла и подтекста, и её подарок сейчас также был со смыслом. Но мне нравился этот смысл. А ещё нравилось, что именно сегодня, в такой замечательный день, она станет моей женщиной. Моей женщиной в прямом смысле слова, без кавычек, и не надо говорить, что давно пора было, чего так долго тянула? То и тянула, и я не торопил. Ещё этим утром она была всего лишь принцессой, одной из четырёх, знакомых мне. А сегодня, вот прямо сейчас… В общем, не являясь королевой, сейчас мне по сути отдалась глава государства.

Хороший подарок! Истинно королевский.

Кажется, это будет самый замечательный день рождения в моей жизни!..