Гадкий городишко

Глава тринадцатая

Бодлеры посмотрели на Квегмайров, а Квегмайры посмотрели на Бодлеров, и затем все пятеро посмотрели на толпу. Члены Совета Старейшин шагали все вместе, так что вороноподобные шляпы подпрыгивали враз. Миссис Морроу скандировала: «Сожжем детей! Сожжем детей!», а семейство Верхогенов с воодушевлением ей вторило. Глаза у мистера Леско горели не менее ярко, чем его факел. Не хватало только Детектива Дюпена, которого дети думали увидеть во главе толпы. Вместо него шествие возглавляла шагавшая в своих блестящих черных сапогах Капитан Люсиана, скаля ярко-красный рот из-под забрала. Одной рукой в белой перчатке она сжимала нечто закутанное в покрывало, другой указывала на оцепеневших от ужаса детей.

— Вот они! — крикнула Капитан Люсиана, указывая рукой в белой перчатке на оцепеневших в ужасе детей. — Теперь они не уйдут!

— Она права! — воскликнул Клаус. — Нам уже не спастись!

— Машина! — взвизгнула Солнышко.

— Никаких признаков бога из машины, Солнышко, — сказала Вайолет, и глаза ее наполнились слезами. — Не думаю, чтобы сейчас вдруг пришла какая-то помощь.

— Машина! — упрямо повторила Солнышко и показала на небо. Старшие отвели взгляд от приближающейся толпы и посмотрели вверх, и там увидели самый гигантский deus ex machina, какой им приходилось встречать. Прямо у них над головой летел автономный летучий дом, являя собой невиданное зрелище. Хотя изобретение, находясь в мастерской, казалось чудесным, сейчас оно и вовсе казалось чудом. Даже разъяренные жители Г.П.В. на минуту прекратили погоню, чтобы полюбоваться этим потрясающим зрелищем. Автономный летучий дом был такой огромный, как будто с места снялся целый коттедж и, покинув родные места, парил в воздухе. Двенадцать корзин были соединены друг с другом и казались группой паромов, густо оплетенных трубами, трубками и проводами. Над корзинами плыли несколько воздушных шаров зеленого цвета разных оттенков. Теперь, наполненные воздухом, они напоминали плавучий сбор яблок с целого сада. Эти спелые, налитые яблоки поблескивали в предвечернем свете. Все механические детали работали на полную мощность, сверкали огоньки, вращались шестерни, тихонько звенели колокольчики, из кранов капало, жужжали шкивы, и сотни других приборов действовали одновременно, но, что самое удивительное, — весь целиком автономный летучий дом плыл тихо, словно облако. В тот момент, когда летающий аппарат начал снижаться, в тишине раздался торжествующий голос Гектора:

— Я тут! — Он стоял в корзине управления. — Вот и мы, точно гром среди ясного неба! Вайолет, твои поправки действуют замечательно. Лезьте наверх, и мы улетим из этого скверного города. — Он щелкнул ярко-желтым выключателем, и над тем местом, где стояли дети, стала раскручиваться длинная веревочная лестница. — Поскольку летучий дом — автономный, — пояснил Гектор, — он не рассчитан на посадку, вам придется карабкаться по этой лестнице.

Дункан поймал ее за нижнюю ступеньку и держал, пока Айседора забиралась наверх.

— Я — Дункан Квегмайр, — быстро представился он, — а это моя сестра Айседора.

— Да, Бодлеры мне рассказывали, — отозвался Гектор. — Я рад, что вы тоже полетите с нами. Как всем механическим устройствам, для управления автономным летучим домом требуется несколько человек.

— Ага! — крикнул мистер Леско, когда Айседора быстро стала взбираться наверх, а Дункан последовал за ней. Толпа перестала глазеть на deus ex machina и снова двинулась к детям. — Я так и знал, что это механическое устройство! Меня всякими кнопками да рычагами не обманешь!

— Как ты мог, Гектор! — упрекнул его Старейшина. — Согласно правилу номер шестьдесят семь, ни один горожанин не имеет права создавать механические устройства или пользоваться ими.

— Его тоже сожжем на костре! — крикнула миссис Морроу. — Кто-нибудь! Принесите еще хворосту!

Гектор набрал воздуху в легкие и крикнул толпе без малейших признаков робости в голосе.

— Никого не сожгут на костре! — заявил он решительно, когда Айседора как раз долезла доверху и присоединилась к Гектору в корзине управления. — Сжигать людей на костре — омерзительное занятие!

— Омерзительно твое поведение! — громко крикнул еще один Старейшина. — Дети убили Графа Олафа, а ты создал механическое устройство — вы все нарушили очень важные правила!

— Я не хочу жить в городе, где так много правил, — тихим голосом ответил Гектор. — И потом, тут так много ворон. Я улетаю отсюда и забираю с собой этих детей. Бодлерам и Квегмайрам пришлось пережить тяжелое время после смерти родителей. Город Почитателей Ворон должен был заботиться о них, а не обвинять в преступлениях и гнаться за ними по улицам.

— Но кто же будет делать для нас черную работу? — возмутился еще один Старейшина. — Кафе забито грязными вазочками из-под мороженого в горячем шоколаде.

— Будете делать черную работу сами, — ответил мастер, перегибаясь через борт и втаскивая Дункана в корзину. — Или делайте это по очереди, по справедливому расписанию. Ведь афоризм гласит: «Чтобы вырастить ребенка, целый город нужен», а не «Трое детей обязаны убирать за целым городом». Бодлеры, поднимайтесь наверх. Скорее покинем этих ужасных людей.

Бодлеры улыбнулись друг другу и начали взбираться по веревочной лестнице: Вайолет — первая, сжимая изо всех сил шершавые веревки, Клаус и Солнышко — вплотную за ней. Гектор повернул какую-то рукоятку и поднял летучий дом повыше, прежде чем горожане добежали до нижнего конца лестницы.

— Они удирают! — закричала одна из Старейшин, и ее вороноподобная шляпа закачалась от возмущения. Женщина подпрыгнула, пытаясь ухватиться за лестницу, но Гектор успел сманеврировать, так что летучее изобретение оказалось вне досягаемости. — Нарушители улетают! Капитан Люсиана, сделайте что-нибудь!

— И сделаю, будьте уверены, — со злобой откликнулась Капитан Люсиана и сбросила покрывало с предмета, который держала в руках. Бодлеры, добравшиеся до середины лестницы, посмотрели вниз и увидели большую, зловещего вида вещь с красным спусковым крючком и четырьмя длинными острыми гарпунами. — Не только у тебя есть механическое устройство! — крикнула она Гектору. — Мой дружок подарил мне особое ружье. В нем четыре гарпуна. Отлично будет стрелять по шарам!

— Ох, нет, нет! — Гектор заглянул через борт вниз, на карабкающихся по лестнице детей.

— Поднимай автономный летучий дом выше, Гектор! — закричала Вайолет. — Мы будем продолжать карабкаться.

— Наша Начальник Полиции использует механическое устройство?! — с изумлением воскликнула миссис Морроу. — Значит, она тоже нарушает правило номер шестьдесят семь!

— Представителям закона можно нарушать правила, — отозвалась Люсиана, целясь в летучий дом. — И потом, это исключительный случай. Нужно во что бы то ни стало заставить убийц спуститься.

В толпе началось замешательство, но Люсиана, улыбнувшись накрашенным ртом, нажала спусковой крючок, последовал резкий «щелк», а за ним громкое «вж-ж-ж!» — и один из гарпунов полетел прямо в гекторовское изобретение, но Гектору удалось проделать ловкий маневр, так что гарпун попал не в шар, а в металлический бак, висящий на боку одной из корзин, и проделал в нем большую дыру.

— Черт! — не выдержал Гектор, когда из дыры хлынула струя красноватой жидкости. — Там у меня был запас клюквенного сока! Бодлеры, торопитесь! Если она нанесет какой-то серьезный урон, мы все обречены!

— Мы торопимся как можем! — крикнул Клаус, но оттого, что Гектор взмыл еще выше, веревочная лестница так закачалась, что о быстром темпе не могло быть и речи.

Щелк! Вж-ж-ж! Второй гарпун взвился в воздух и поразил шестую корзину, отчего на землю посыпалось облако коричневой пыли, а вслед за тем — тоненькие металлические трубочки.

— Она попала в запас непросеянной пшеничной муки! — крикнул Гектор. — И в ящик с запасными батарейками!

— Сейчас я попаду в шар! — закричала Капитан Люсиана. — Сразу все окажетесь на земле, и мы вас всех сожжем на костре!

— Капитан Люсиана, — подал голос один из Старейшин, стоящий в толпе, — я не думаю, что вы имеете право нарушать правило, когда ловите тех, кто нарушает правила. Это лишено смысла.

— Правильно, правильно! — крикнул горожанин с другого фланга. — Почему бы вам не убрать гарпунное ружье? А после этого мы бы пошли в ратушу и устроили собрание Совета.

— Устраивать собрания неэтично! — послышался голос. Раздался грохот, как будто надвигалась еще одна громадная ягода, толпа расступилась, и сквозь толпу проехал Детектив Дюпен на мотоцикле, тоже лазурном под цвет пиджака. На лице его, наполовину закрытом темными очками, виднелась торжествующая улыбка, его голая грудь раздувалась от гордости.

— Как?! Детектив Дюпен тоже использует механическое устройство? — изумился Старейшина. — Не можем ведь мы сжигать на костре всех подряд.

— Дюпен не гражданин Г.П.В., — возразил другой Старейшина, — значит, он не нарушает правило номер шестьдесят семь.

— Но он едет прямо на людей, — сказал мистер Леско, — и он без шлема. Не очень-то он благоразумно себя ведет, точно могу сказать.

Детектив Дюпен пропустил мимо ушей возмущенное замечание мистера Леско относительно неправильной езды на мотоцикле и затормозил рядом с Капитаном Люсианой.

— Неэтично опаздывать. — Он щелкнул пальцами. — Но я покупал сегодняшний выпуск «Дейли пунктилио».

— Ваше дело не газеты покупать, — сказал один из Старейшин, неодобрительно тряся вороньей шляпой. — Ваше дело — ловить преступников.

— Правильно, правильно! — послышались голоса. В целом решительности у толпы явно поубавилось. Все-таки трудно быть разъяренным в течение всей второй половины дня. По мере того как ситуация усложнялась, жители Г.П.В. несколько растеряли свою кровожадность. Кое-кто даже опустил тяжелый факел, устав держать его все время кверху.

Но Детектив Дюпен не обратил внимания на такую перемену в настроении толпы.

— Оставьте меня в покое, болван в вороньей шляпе, — сказал он Старейшине и щелкнул пальцами. — А вот стрелять этично, Капитан Люсиана.

— Еще бы, — отозвалась Люсиана и задрала голову кверху, чтобы снова прицелиться. Однако автономный летучий дом был уже не одинок в небе. Из-за всей суматохи никто не заметил, что день подошел к концу, вороны Г.П.В. покинули центр и начали описывать круги перед тем, как отправиться ночевать на Дерево Невермор.

Вороны все прибывали, за несколько секунд небо закрыли тысячи и тысячи черных бормочущих птиц. Капитан Люсиана уже не видела Гектора и его изобретение. Гектор не видел Бодлеров. А Бодлеры Не видели вообще ничего. Веревочная лестница оказалась как раз на пути мигрирующих ворон, и дети попали в плотное окружение ворон Г.П.В. Птицы задевали их крыльями, перья запутывались в веревочной лестнице, и троице оставалось только держаться за лестницу как можно крепче.

— Бодлеры! — позвал их сверху Гектор. — Держитесь как можно крепче! Я собираюсь подняться еще выше, чтобы оказаться над воронами.

— Нет! — выкрикнула Солнышко, желая сказать нечто вроде «Не уверена, что это разумно, нам не уцелеть, если мы упадем с такой высоты».

Но Гектор не расслышал ее из-за нового щелк и вж-ж-ж! Бодлеры ощутили, что лестница резко дернулась, а потом закрутилась в густом от ворон воздухе с головокружительной быстротой. Тройняшки Квегмайры выглянули из корзины управления и сквозь толпу мигрирующих ворон заметили, что дело приобретает очень скверный оборот.

— Гарпун угодил в лестницу! — в отчаянии крикнула сверху Айседора своим друзьям. — Веревка разматывается!

И так оно и было. Поскольку вороны уже рассаживались по ветвям Дерева Невермор, небо над Бодлерами немного прояснилось, и они смогли разглядеть верхушку лестницы. В одной их толстых веревочных прядей они со страхом увидели торчащий гарпун, и в этом месте веревка медленно расплеталась. Это напомнило Вайолет, как, будучи совсем ребенком, она упросила маму заплести ей волосы в косы, чтобы походить на знаменитого изобретателя, чья фотография попалась ей в каком-то журнале. Несмотря на все материнские усилия, косы не желали сохранять свою форму и расплетались, как только их завязывали на концах лентами. Пряди волос медленно выкручивались из заплетенной косы, как сейчас выкручивались пряди веревки из веревочной лестницы.

— Лезьте скорей! — завопил Дункан. — Скорей!

— Нет, — тихим голосом сказала Вайолет, и повторила это слово еще раз, чтобы брат с сестрой расслышали ее. Все больше и больше ворон громоздились на дереве, и ничто не мешало Клаусу с Солнышком разглядеть хмурое лицо с отчаянием глядевшей на них Вайолет. — Нет. — Старшая из Бодлеров бросила еще один взгляд на разматывающуюся веревку и поняла, что им не долезть до корзины гекторовского автономного летучего дома. Это было так же невозможно, как пытаться заплести ей косы. — Ничего не выйдет. Если мы полезем дальше, мы скоро упадем и разобьемся насмерть. Остается спуститься вниз.

— Но… — начал было Клаус.

— Нет, — повторила Вайолет, и по щеке у нее скатилась слеза. — Ничего не выйдет, Клаус.

— Иойл! — выкрикнула Солнышко.

— Нет, — еще раз сказала Вайолет и посмотрела младшим Бодлерам прямо в глаза.

На миг все трое испытали чувство разочарования и отчаяния от того, что не могли присоединиться к своим друзьям, а потом начали спускаться по раскручивающейся лестнице сквозь полчища ворон, летящих в сторону Дерева Невермор. Когда Бодлеры спустились вниз на девять ступенек, веревка окончательно расплелась и дети приземлились на плоскую равнину несчастные, но невредимые.

— Гектор, опускайте ваше изобретение вниз! — крикнула Айседора. Снизу голос ее был едва слышен. — Мы с Дунканом перегнемся за борт и устроим живую лестницу. Еще есть время поднять Бодлеров!

— Не могу, — печально ответил Гектор, глядя вниз на Бодлеров, которые как раз поднялись на ноги и выпутывались из свалившихся веревок, а к ним, хлопая пластиковыми подошвами, уже шагал Детектив Дюпен. — Корабль не рассчитан на посадку.

— Должен же быть какой-то выход! — закричал Дункан.

Но автономный летучий дом как раз сделал рывок вверх.

— Мы можем залезть на Дерево Невермор, — предложил Клаус, — и с верхних веток запрыгнуть в корзину управления.

Вайолет покачала головой.

— Большая часть Дерева уже закрыта воронами, — возразила она, — да и летучий дом летит слишком высоко. — Она подняла лицо кверху и приставила ко рту ладони рупором, чтобы ее услышали друзья там, наверху. — Сейчас нам до вас не добраться! — крикнула она. — Мы постараемся догнать вас позже!

До них долетел голос Айседоры, такой тихий, что они еле расслышали ее слова из-за бормотанья устраивавшихся на ночлег ворон.

— Как вы сможете догнать нас позже? Мы уже высоко.

— Не знаю! — ответила Вайолет. — Но, обещаю, мы найдем способ!

— А пока получайте вот это! — крикнул сверху Дункан, и Бодлеры разглядели в руках у тройняшек их записные книжки, которые брат с сестрой высунули за борт. — Здесь все, что мы узнали про злодейский план Графа Олафа, и про тайну букв Г.П.В. и про убийство Жака Сникета. — И без того еле слышный голос Дункана задрожал, и Бодлеры поняли, что друг их плачет. — Это самое большее, что мы можем сделать!

— Подберите книжки, Бодлеры! — закричала Айседора. — Может, когда-нибудь встретимся!

Тройняшки Квегмайры бросили за борт записные книжки и крикнули Бодлерам: «До свидания!», но их прощальный возглас заглушили новое щелк! и новое вж-ж-ж! — это Капитан Люсиана выстрелила четвертым гарпуном. И с сожалением должен сказать, что долгая практика принесла свои плоды: гарпун попал именно туда, куда Люсиана и метила: острый гарпун, просвистев в воздухе, пронзил даже не одну, а обе записные книжки насквозь. Послышался громкий треск рвущихся обложек, и по воздуху разлетелись белые листки. Они заметались во все стороны, куда их с шуршанием отбрасывали крылья летящих ворон. Квегмайры издали отчаянный вопль и попытались крикнуть напоследок что-то важное, но гекторовский автономный летучий дом уже поднялся на такую высоту, что до Бодлеров донеслось только слабое «волонтер…», а затем летучий дом взмыл еще выше, и больше сироты уже ничего не слышали.

— Теспер! — выкрикнула Солнышко, что означало «Попробуем собрать как можно больше листков!».

— Если «теспер» означает «все пропало», тогда, значит, девчонка не так уж глупа, — проговорил Детектив Дюпен. Он как раз подошел к Бодлерам. Расстегнув пиджак и еще больше обнажив бледную волосатую грудь, он достал из внутреннего кармана сложенную газету и посмотрел с высоты своего роста на детей с таким видом, как будто это были три жука, которых он собирался раздавить. — Я подумал, что вам захочется прочитать «Дейли пунктилио». — Он развернул газету и показал заголовок: «Бодлеровские сироты на свободе!», что в данном случае означало «не в тюрьме». Под заголовком виднелись рисунки, изображавшие лица всех трех Бодлеров.

Детектив Дюпен снял темные очки, так как они мешали ему читать в угасающем свете.

— «Полиция пытается поймать Веронику, Клайда и Сьюзи Бодлер, — прочел он вслух, — которые бежали из тюрьмы Города Почитателей Ворон, куда их посадили за убийство Графа Омара».

Детектив Дюпен улыбнулся гадкой улыбкой и бросил газету на землю.

— Некоторые имена, конечно, перепутаны, — добавил он, — но всем свойственно ошибаться. Завтра, естественно, тоже выйдет специальный выпуск, и уж я постараюсь, чтобы все детали того, как Детектив Дюпен сверхэтично задержал общеизвестных Бодлеров, были переданы правильно. — Дюпен низко пригнулся к детям, так что они почуяли запах сэндвича с яичным салатом, который он ел за ланчем. — Само собой, — добавил он тихо, так чтобы его слышали только дети, — один из Бодлеров сумеет в последнюю минуту сбежать и будет жить у меня, пока наследство не станет моим. Вопрос о том, который Бодлер? Вы до сих пор не сообщили мне ваше решение.

— Мы не собираемся занимать наши мысли подобной идеей, Олаф, — с горечью сказала Вайолет.

— О нет! — вдруг вскричал один из Старейшин, показывая куда-то в сторону горизонта. Там, на фоне заката, Бодлеры увидели какой-то узкий длинный предмет, торчащий над землей, и порхающие над ним странички записных книжек. Это был последний гарпун Люсианы и кроме записных книжек он проткнул кое-что еще: пригвожденная к земле лежала одна из ворон Г.П.В., разевая от боли клюв.

— Вы нанесли вред вороне! — Миссис Морроу в ужасе уставилась на Капитана Люсиану. — Вы нарушили правило номер один. Самое главное правило!

— Подумаешь, это всего лишь глупая ворона. — Детектив Дюпен повернулся лицом к потрясенным горожанам.

— Глупая ворона?! — повторил Старейшина, тряся в гневе вороноподобной шляпой. — Глупая ворона? Детектив Дюпен, здесь Город Почитателей Ворон и…

— Стойте! — раздался вдруг из толпы голос. — Глядите! У него только одна бровь!

Детектив Дюпен, снявший темные очки, когда читал газету, сунул руку в карман пиджака и снова их надел.

— Мало ли у кого одна бровь, — сказал он, но толпа не обратила внимания на его слова, так как психология толпы брала верх.

— А ну-ка пусть снимет башмаки! — крикнул мистер Леско, и одна из Старейшин, опустившись на колени, ухватила Дюпена за ногу. — Если у него есть татуировка, мы сожжем его на костре!

— Правильно, правильно! — одобрила часть горожан.

— Обождите! — Капитан Люсиана положила ружье и в замешательстве оглянулась на Дюпена.

— И Капитана Люсиану тоже сожжем! — крикнула миссис Морроу. — Она ранила ворону!

— Зря мы, что ли, зажигали факелы! — закричал один Старейшина.

— Правильно, правильно!

Детектив Дюпен открыл рот, чтобы заговорить, и дети поняли, что он лихорадочно думает, как бы одурачить горожан Г.П.В. Но тут же он закрыл рот и лягнул Старейшину, которая держалась за его башмак. Толпа ахнула, со Старейшины слетела шляпа, сама она повалилась на землю, но не выпустила из рук дюпеновский башмак.

— У него там татуировка! — завопил один из Верхогенов, показывая пальцем на глаз, вытатуированный на левой щиколотке Детектива Дюпена, или, правильнее сказать, Графа Олафа. Граф Олаф с ревом бросился к мотоциклу и завел мотор.

— Прыгай, Эсме! — крикнул он Капитану Люсиане. Начальник Полиции улыбнулась и сняла шлем. Бодлеры увидели, что это и впрямь Эсме Скволор.

— Это Эсме Скволор! — закричал один Старейшина. — Она была шестым по важности финансовым городским советником, но сейчас она заодно с Графом Олафом!

— Я слыхала, что эта парочка встречается! — с ужасом прибавила миссис Морроу.

— Да, встречаемся! — хвастливо заявила Эсме. Она села на мотоцикл позади Олафа и швырнула шлем на землю, показывая, что соображения безопасности волнуют ее не больше, чем благополучие ворон.

— Пока, Бодлеры! — крикнул Граф Олаф, пуская мотоцикл сквозь рассерженную толпу. — Скоро я вас найду, если вас раньше не сцапает полиция!

Эсме хихикнула, и мотоцикл с ревом умчался по плоской равнине со скоростью, вдвое превышающей допустимую законом, так что в одно мгновение мотоцикл превратился в такое же пятнышко на горизонте, как и автономный летучий дом в небе. Толпа с разочарованием глядела вслед обоим негодяям.

— Нам их не догнать. — Одна из Старейшин нахмурила брови. — Во всяком случае без механического устройства.

— Ну и пусть, — отозвалась другая. — У нас есть дела поважнее. Скорее идемте все. Срочно несем ворону в ветеринарную клинику.

Бодлеры в изумлении переглянулись, когда горожане Г.П.В. осторожно вытащили из вороны гарпун и понесли ее в город.

— А нам что делать? — сказала Вайолет. Она обращалась к брату и сестре, но один из членов Совета услыхал ее и обернулся.

— Оставайтесь здесь, — приказал он. — Хотя Граф Олаф со своей бессовестной подружкой удрали, но вы-то все равно преступники. Мы вас сожжем на костре, как только вороне будет оказана медицинская помощь.

Старейшина поспешил вдогонку толпе, несшей ворону, и через минуту дети остались одни на плоской равнине в обществе шелестящих страничек из квегмайровских записных книжек.

— Давайте собирать, — сказал Клаус, нагибаясь и поднимая сильно пострадавшую страницу. — Они — наша единственная надежда на то, чтобы разгадать тайну букв Г.П.В.

— И победить Графа Олафа, — добавила Вайолет, шагнув к кучке листков, сбившихся вместе.

— Фелон! — заметила Солнышко, ползя за страничкой, на которой мелькнула нарисованная карта. Солнышко хотела сказать «И доказать, что мы не убийцы!».

Дети остановились, увидев валявшуюся на земле «Дейли пунктилио». На них из-под заголовка «Бодлеровские сироты на свободе» глядели собственные лица. Однако дети не чувствовали себя на свободе. Они чувствовали себя очень маленькими, оказавшись в одиночестве на пустынной окраине Г.П.В. и гоняясь за немногими уцелевшими страничками из записных книжек Квегмайров. Вайолет удалось поймать шесть страниц, Клаусу — семь, а Солнышко ухитрилась схватить девять, но многие из страниц оказались либо рваными, либо пустыми, либо смятыми ветром.

— Мы рассмотрим их позже. — Вайолет сложила страницы вместе и перевязала пачку своей лентой. — Отсюда надо скорее уходить, пока толпа не вернулась.

— Куда же мы пойдем? — задал вопрос Клаус.

— Бурб, — ответила Солнышко, желая сказать «Куда угодно, только прочь из этого города».

— И кто там о нас будет заботиться? — Клаус посмотрел вдаль, на пустынный горизонт.

— Никто, — отозвалась Вайолет. — Придется самим о себе позаботиться. Надо стать автономными.

— Как летучий дом, работающий на принципе нагретого воздуха, — добавил Клаус, — который перемещается и существует самостоятельно.

— Как я, — заявила Солнышко и неожиданно встала на ноги. Вайолет и Клаус ахнули от удивления, когда их младшая сестра сделала первые неуверенные шаги. Они пошли с ней рядом, готовые подхватить ее, если она не удержится на ногах.

Но Солнышко не упала. Она сделала еще несколько самостоятельных, автономных, шагов, а потом все трое стали рядышком и их длинные тени вытянулись перед ними на пустынной равнине, освещенной последними закатными лучами. Бодлеры посмотрели вверх и увидели крохотное пятнышко далеко и высоко в небе, где отныне Квегмайрам предстояло жить в безопасности вместе с Гектором. Потом они посмотрели вдаль, на равнину, по которой Граф Олаф умчался с Эсме Скволор, чтобы собрать своих сообщников и состряпать новый злодейский план. Дети оглянулись на Дерево Невермор, на котором с бормотаньем рассаживались вороны Г.П.В., готовясь провести там ночь, а потом они представили себе окружающий их мир и то, как в каждой семье скоро прочтут все про трех сирот в специальном выпуске «Дейли пунктилио». Бодлерам подумалось, что обо всех существах в мире кто-то заботится — обо всех, кроме них.

Но разумеется, дети могли заботиться друг о дружке, как заботились до сих пор, с того ужасного дня на пляже. Вайолет, Клаус и Солнышко обменялись взглядом и сделали глубокий вдох, собирая все свое мужество, чтобы встретить удары грома среди ясного неба, которые, как они догадывались (и догадывались, увы, справедливо), поджидали их впереди. А затем автономные, иначе говоря, самостоятельные бодлеровские сироты сделали первые свои шаги вон из города, в сторону последних лучей заходящего солнца.