Галерейщица

Как всё началось

   Елена Владимировна не планировала умирать. 

Не в принципе, но в ближайшее время - точно. Она, конечно, была недовольна своей жизнью, но вот так, некрасиво и глупо упасть в овраг и свернуть шею - однозначно  не планировала.

   День рождения Елены Владимировны совпал с этим, как его, тимбилдингом.

Что это за зверь такой, Елена Владимировна узнала не так давно, и если бы могла, то оградила общество от него. Ибо это штука в её понимании, выглядела неадекватно. Даже “Весёлые старты” и “Пионерская зорька” в далёком пионерском детстве были образцами здравого ума, в отличие от этого “тимбилдинга”. Да что там говорить! Пьяные конкурсы на её свадьбе имели больше смысла, чем это мракобесие.

Начальство побеспокоилась о своих рабах, в смысле сотрудниках. Чтобы заманить жертв, оно выделило для вызова Сатаны… тимбилдинга, конечно, тимбилдинга, большой комфортабельный автобус.

Корпоратив решили совместить с играми на природе, и всё ради любимых работников. Отбояриться - не вариант, жертвы уже посчитаны, а если ты еще и начальник, то идёшь во главе колонны.

Другими словами, как бы Елена Владимировна ни любила проводить свой День так, как хочет этого она. В данном случае её желания не учитывались, особенно ежели она и дальше собиралась получать зарплату начальника отдела. 

А она собиралась. Привыкла. И планов было на следующую зарплату громадьё - она наконец почти накопила на нормальный фотоаппарат. Хобби у Елены Владимировны было такое - фотография. Любила она походить со своей “мыльницей”, пощёлкать ягодки-цветочки, пчёлок-тараканчиков и прочие пейзажи на досуге. А потом их выкладывать на известном ресурсе, правда, под ником, чтоб никто не догадался, что эти лопушки в росе запечатлела именно она, Елена Владимировна Алёшина. Там она звалась Евой. Евой Кадр.

   Говорят, взрослые уже не мечтают. Неправда! Кто о шубах-машинах-квартирах, кто о продвижении по службе, но мечтают. А есть те, кто знает, что их мечты уже никогда-никогда не сбудутся: они мечтают быть другими. Трус - быть смелым и заваливать слона каждый раз, как гавкнет,  толстуха - о, они все там стройняшки, красивые воображают, что они умные. Они не жалеют средств, чтоб достичь своей нереальной мечты: изучают программы коррекции фотографий, тренируются в  поливании дерьмом ближнего своего и оттачивают навыки генерации пошлости. Со стороны непосвящённому этого не видно, вроде фотки и фотки, но потом, насмотревшись, ты тоже заражаешься этой атмосферой и начинаешь мечтать. А уж о чём, это зависит от тебя.

Елена Владимировна стала мечтать о крутом объективе, чтоб была возможность фотографировать мох. Наверное, дурацкая мечта, хватило бы камеры на телефоне, но не Елене Владимировне.

   Здесь надобно было пояснить, что из себя представляла Елена Владимировна Алёшина. 

В этот день ей исполнялось пятьдесят четыре года. Из этих пятидесяти четырёх, пятнадцать лет она пробыла замужем. Детей они с мужем так и не смогли зачать, доктора разводили руками - вроде оба здоровы, оба могут, но вместе не получается. Супруг решил попробовать делать детей на стороне и, как оказалось, очень даже успешно. Когда Елена Владимировна об этом узнала, оценила успех эксперимента по достоинству - незамедлительно собрала чемодан супруга и отправила экспериментальным детям отца, поскольку совершенно искренне считала, что дети должны расти в полной семье. Даже экспериментальные.

Она осталась совершенно одна в просторной двухкомнатной квартире. Совершенно одна. И вдруг… ощутила себя совершенно свободной и счастливой. Наверное, впервые за последние пятнадцать лет. Именно тогда, ощутив воздух свободы, она сделала себе маленькую татушку на лопатке и увлеклась фотографией.

На работе за глаза Елену Владимировну называли ведьмой. 

Ну скажите кто, как не ведьма, походя заметит, что самое время забеременеть секретарю главного? Девице двадцать пять уже, самый возраст. Она возьми и забеременей. Только вот беда, девица-то не замужем, да и залетела она от начальника. Скандал был такой, что аж до генерального дошёл. Елена Владимировна что, она ж просто сказала, что пора, мол, часики и всё такое. Банальщина чистая. Совпадение.

А ещё, совершенно случайно, Елена Владимировна пошутила, что одному из начальников пора бы отдельный собственный дом завести. Так тот и помер. Наверное, от удивления, ведь у него аж три дома было, правда, оформлены они были на родню. Но таки завёл же он в итоге собственный отдельный домик? Завёл...

Поговаривали, именно поэтому дали Елене Владимировне во владение небольшой отдел с десятком работников, чтоб больше не награждала беременностью и отдельными домами ответственных менеджеров, старались держаться вежливо и от неё подальше. Однако с тимбилдингом отчего-то навстречу не пошли, не позволили ей отделяться от коллектива, наверное решили, что теперь всё, больше не наколдует, успокоилась.

   Неестественно радостные крики двух деб… тимбилдеров резали слух.

Елена Владимировна поморщилась и отвернулась. Вдохнула, выдохнула и, чтобы не сказать гадость так и просящуюся на язык, отошла в сторонку. 

К её удивлению, среди берёз обнаружилась тропинка. Когда-то та была щедро посыпана мелким цветным гравием, а сейчас заросла травой. Белого кролика там не было, однако Елена Владимировна всё равно ступила на эту таинственную дорожку, которая вывела её к небольшому холмику, посреди которого возвышался цементно-кирпичный постамент. На нём сохранились остатки гипсово-кирпичной фигуры пионера-горниста. Одной ноги у горниста уже не было напрочь, вместо неё розовел кусок кирпича и ржавая арматура, также отсутствовала часть руки и горна. Впрочем, проще сказать, что там осталось от скульптуры, ибо то, что это горнист, можно было только угадывать.

Елена Владимировна впечатлилась: памятник разрухе, усыпанный осенними жёлто-красными листьями. Сквозь поредевшие кроны деревьев пробивается солнечный свет. Атмосферно. 

Как Еву на свадьбу пригласили

   То, что Ева Кадр была местной знаменитостью, Елена Владимировна поняла сразу.

Её слава была не самой большой и не выходила за пределы местного масштаба. Так сказать “широко известна в узких кругах”.

Может у той, другой Евы Кадр и были планы по захвату “телеграфа и телефона”, но у Елены Владимировны подобные наполеоновские мысли  вызывали изжогу и несварение - нет и еще раз нет! 

Положа руку на сердце, Елена Владимировна только начала обживаться в мире Евы, сражалась с кофеваркой, крутилась у зеркала.Ходила в библиотеку, где, стараясь не привлекать излишнего внимания, тайком изучала в читальном зале детские книги по истории этого Мира. Короче, пока становилась сама собой - Евой Кадр.

Орки, оборотни, зверолюды, ящеролюды, даймоны, альфары, эльфы и ещё порядка пятидесяти малочисленных народов населяли этот Мир. У каждого народа был собственный неповторимый вид магии.

Люди тоже были неоднородны. Охримы - обладающие магией высшего порядка, сильные энергетически. Таких было очень мало, рождались редко, до совершеннолетия доживали не все, да и после выживали единицы. Лахримы - люди имеющие немножко магии, так, раз в пятилетку колдануть протекающий кран. Как правило лахримы и двигали прогресс. Чтобы компенсировать ущербность в магии они создавали механизмы вместе с неримами - людьми без магии, каких было большинство. А еще были знающие. Классическими магами их назвать нельзя, они извлекали силу извне, но получалось у них так себе. Знающие в основном занимались медициной, но похоже и это у них получалось не очень.

А еще была она, Ева Кадр. 

Как работала система фото-пожелание-исполнение так никто и не понял. В принципе, разбираться особо некому было. В городе не было ни одного охрима. Лахримы сказали однозначно - не наша, знающие города тоже “открестились”. Какая-то журналистка-выскочка из “Городского вестника” решила прям расследование провести после того, как Ева ославила ресторацию в центре города, назвав местные котлеты говном. В общем, котлеты действительно превратились в говно. В смысле, в полное говно. В смысле, в реальное говно. Короче, делали котлеты, получались вроде котлеты, а как заказчику подавать - говно-говном, свежее и вонючее, даже мухи слетались.

Так вот, эта журналистка добралась даже до эльфов. Эльф, что повстречался журналистке, только у виска покрутил пальцем, мол их народ такой фигнёй не балуется. И где он таких неприличных жестов нахватался, а еще говорят, что самые культурные и высокоразвитые нелюди.

   Целую неделю и еще пару дней Елена Владимировна официально “залечивала раны”, а потом ожил коммуникатор: засветилась зелёная лампочка, коммуникатор издал звук перезвона колокольчиков. Отжав тугую кнопку приёма соединения, Елена Владимировна услышала молодой мужской голос, который сбивчиво пригласил Еву Кадр на свадебное мероприятие. Видимо с юношей рядом находилась счастливая невеста, которая суфлировала будущему супругу: “Мы заплатим за публикацию!” - шептала она.

- Мы это… оплатим ваше беспокойство… - мямлил жених.

“Заплатим за публикацию!” - шипела девушка.

- Время, место и сколько? - решила подойти с деловой точки зрения Елена Владимировна. 

Она так и не выяснила, где работала Ева, ведь за всё время ей никто не позвонил, не пришел ругаться, чего, мол не на работе. Ни гостей, ни абонентов, лишь  орки притащили торт и замечательную запечённую курочку. Публикация сработала и им пошла удача косяком.

Видимо Ева была еще тем интровертом и социофобом, поскольку за все время о ней не побеспокоились ни родные, ни друзья. Даже соседи с удивлением уставились на Елену Владимировну, когда она вышла среди дня, чтоб прогуляться - размять ноги в ближайшем небольшом парке и проверить внезапно родившуюся теорию мира в библиотеке. 

И гардеробчик Евы, прямо скажем, был несколько неоднозначен, а Елене Владимировне и вовсе показалось, что вызывающ. Смысл этого посыла? Я вас не люблю, но не боюсь? Или Я вас не люблю, но люблю выпендриваться?

Елена Владимировна хотела одеться на свадьбу, как можно скромнее, чтобы не сильно выделяться. Однако, скромно в её понятии и в понятии Евы несколько различались, ибо самыми скромными были кожаные штаны и белая блуза с пеной жабо. Всё вместе смотрелось круто. Можно было бы и другую рубашку надеть, например зелёную, но она была лишь условно зелёная, её цвет приближался к оттенку “электрик” и незаметной гостьей Еве в ней точно не быть. Сочетание алой рубашки и, например, черных штанов в полоску, тоже весьма спорное. Что ни надень, как ни крути - получалось ярко.

Елена Владимировна поняла, что надо обновлять гардероб под новые нужды. Ну и вообще, надо прикупить одёжку, ведь в том, что есть, её уже наверняка все видели. Но это потом. Сейчас некогда бегать.

   Черные брючки в тонкую белую полоску, белая блуза, тяжелые тёмные ботинки с серебряной фурнитурой и атласный цилиндр с пером совы за шелковой лентой. Любуясь на себя в зеркало, Елена Владимировна отметила, что сочетание вещей получилось почти как на картинке, которую она видела в сети Интернет. Кажется там этот стиль назывался стимпанк. Точно!

   Свадьбы во всех Мирах одинаковы, разные только причины, по которым двое становятся мужем и женой. 

Эти были странные. Иногда на миловидном лице жениха она ловила выражение, которое можно было интерпретировать, как “Спасите-помогите!”, в следующую секунду он вроде бы восторженно смотрел на невесту. На доли секунды казалось, что и невеста готова выпрыгнуть не только из платья, но и со второго этажа ресторации, где проходило торжество. Лишь один отец невесты был непоколебим в своей решимости -  сделать всё как надо.

   Еву Кадр еще у входа в ресторацию встретил почётный эскорт из четверых мужчин, возглавлял который ни много ни мало аж целый охрим.  Он представился и строгим голосом предупредил о том, что фотографировать Еве можно, но публиковать где-либо фото ни в коем разе не дозволяется. Елена Владимировна пожала плечами. “Больно нужно свою ленту всяким мусором засорять!” -  подумала она, однако вслух с невиннейшим выражением на лице сообщила, что де, её пригласили молодые именно для публикации. Отчего этого важного дядю лет сорока, этакого “председателя комиссии”, немного перекосило. 

Дом с привидением

   Жизнь похожа на зебру: черная полоса, белая полоса, снова черная, снова белая, а в конце всегда задница. 

До задницы пока не дошло, но эйфория Елены Владимировны после её удачного кадра на свадьбе довольно быстро сошла на нет и более ничего такого, чем стоило гордиться не произошло. Сама Елена Владимировна удачно вживалась в шкурку Евы Кадр, так что уже иногда думала о себе как о  Еве. Впрочем, это был единственный успех.

   Елене Владимировне было несколько обидно, что из всех возможных проявлений магии в этом мире ей досталась такая странная. Пытаясь проникнуть в суть собственной магии, Елена Владимировна ставила различные эксперименты с помощью фотоаппарата на коммуникаторе, с помощью большого фотоаппарата с гармошкой (который, по уверениям производителей, делает “эмоциональные фото”), с помощью небольшого карманного фотоаппарата (“Запечатлеет и самую мелкую букашку!”), но всё сводилось к тому, что просто сделать кадр - этого мало, магия так не работает.

Точно так же просто опубликовать в Галерее фото с надписью - не работает. Нужны эмоции, причем искренние. Текст может вообще не играть роли, главное - посыл.

Покрасить горохи на чашке в синий цвет можно не пытаться, сделать железную миску фарфоровой - не вариант. Бессмысленно желать желтые стены в комнате, чтоб не скрипела дверца шкафа, окна стали чистыми и сама квартирка больше. Даже если очень эмоционально желать. Даже если очень-очень эмоционально желать.

Она, эта магия, отказывалась как-либо отзываться.

Елена Владимировна пыталась медитировать, чтоб проникнуть глубоко в себя, найти сосредоточие этой магии. Возможно у неё бы и получилось, но сидение в позе лотоса  без привычки так себе удовольствие. Поскольку большего о йоге и медитировании Елена Владимировна толком не знала, то быстро завязала с этой практикой - ноги, чай не казённые, вот так бубликом завернёшься, затекут и фиг потом сама развернёшься. Знакомиться с медициной в этой реальности Елена Владимировна не спешила.

Может дело не в ней, не в Еве, а в чём-то другом?

Глупо предполагать, что эта самая пресловутая Галерея обладает собственным волшебством, на взгляд Елены Владимировны обычная социальная сеть, если её можно так назвать при отсутствии Интернета. Однако скорей всего оно так и есть. Магия именно в ней, в Галерее, а Ева - лишь проводник.

Ужасно обидно.

Елена Владимировна обиделась на себя, на этот мир и вообще, в принципе, на жизненную несправедливость. В уголке глаза набухла слезинка, сверкнула бриллиантом, скатилась по щеке и упала на столешницу.

- Черти что! - эмоционально воскликнула она и стукнула кулаком по столу. 

Столу - хоть бы хны, а вот Елене Владимировне стало больно. Она тут же вспомнила, что не порыдала, не поистерила после того, как попала в чуждый ей мир, как просидела в полицейском участке, как на свадьбе чуть не стала пострадавшей - ей в спину что-то там кидали. Слёзы брызнули из глаз как в детском мультфильме, нос тут же протёк и уже было непонятно откуда больше течёт. Словом - сплошные сопли, никакой эстетики. Как дамочки умудряются красиво плакать? Елене Владимировне никогда такого не удавалась, вечно приходилось сопли мотать на кулак, одноразовые платочки улетали пачками, а сам нос опухал и краснел. Добро бы только нос краснел, так еще  всё лицо покрывалась красными пятнами. В общем плакать она могла себе позволить не часто и делала это строго в уединении.

Долго расклеиваться Елена Владимировна себе не дала - десять минут на истерикотерапию и всё, умываться холодной водой, пить кофе и за дело. Вооружившись книгами по начальной магии, экономическим и физическим Атласами, она расположилась на своей большой кровати. Начав с магии, Елена Владимировна крепко зажмурилась, желая сама себе не воспринимать написанное как сказки или фэнтези. Выдохнула, открыла сначала первую страницу книги, потом глаза.

Такой способ медитации - так себе, косячно работает.

  Елена Владимировна не была бог весть каким специалистом в технике, но представляла в целом, каким образом работает фотографическая аппаратура, что обязательно должен быть некий накопитель, где сохраняются кадры. В местных магических аппаратах такую функцию выполняли кристаллы астары, похожие на горный хрусталь. Их вкладывали в специальные зажимы в коробке, закрывали коробку и - вуаля! - мало того, что в чертовой машинке появляется заряд для работы, так еще место для хранения информации. Просмотреть кадры можно переносом кристалла астары в специальную шкатулку. Информацию об этом Елена Владимировна почерпнула из ящеролюдских рекламных журналов в библиотеке. Наряду с  лахримами  и неримами именно ящеролюды являлись основными двигателями прогресса в Мире, поскольку своей магии у них были крохи, но они тонко чувствовали механизмы. Их длинные пальцы с утолщением на последней фаланге могли отследить малейшие сбои в работе магомобиля, лишь слегка дотронувшись до него. 

Там же в журнале Елена Владимировна нашла информацию о запуске “крылана” - некого магического гибрида дирижабля, самолёта и корабля. Этот “крылан” новое слово в технике, до него были только дирижабли, а теперь вот придумали такого монстра. Полюбовавшись на фотографию крылана, рассекающего облака, Елена Владимировна вновь вернулась к изучению фотомагических аппаратов, видов кристаллов к ним, а также их сравнительную стоимость. Сразу после библиотеки, Елена Владимировна отправилась в лавку, указанную в рекламе. Решив, что много кристаллов покупать пока не стоит, но всё же уступив хитрому ящеру за прилавком, нахваливавшему свой товар, она купила дюжину кристаллов на пять часов каждый и новый фотомагический аппарат, за который она заплатила (крепко зажмурившись) картой безналичной оплаты Альфарского банка. В душе она надеялась, что денег на карте не хватит, она извинится и уйдёт. Но нет, хватила на всё, даже на сумку из крепкой кожи для ношения фотика. Жаба в душе Елены Владимировны обливаясь слезами душила её, но недодушила, ибо желание обладать этим чудом техники оказалось сильнее.

Мы не ищем лёгких путей

- К нам приходила полиция и выписала штраф за незаконную деятельность!

Фишруни был подавлен. Ещё бы!  Штраф выписали на огромную сумму и придётся закрыть то маленькое заведение, которое они открыли втроём.

- А почему вдруг деятельность незаконная? - спросила Ева не скрывая своего подозрения.

- Мы не вошли в поварской цех, не подали заявку в ратушу, - нехотя сознался Кышери, Руни на этот вопрос предпочел мрачно отмолчаться.

- А почему вы этого не сделали?

- План требуют, что да как делать будем. Мы пытались объяснить на словах, что хотим ресторан, а если не ресторан, то трактирчик. Так они насмеялись и выгнали вон.

Судя по всему, от них требовали банальный бизнес-план. И в мире Елены Владимировны его не каждый может написать, даже самые умные в основном нанимают спецов. А уж местные орки, наверняка сами бы не осилили подобное, видимо на это был и расчёт.

Подарить им камушек Елена Владимировна изначально планировала, но теперь стало ясно, что тут одним  камушком не обойдёшься - парни сами не справятся. И потом, она кажется хотела работу? Ну вот займётся работой.

Выложив, загодя лежащий в кармане домашней одежды, камушек на стол, уставленный судками с едой, она полюбовалась на вытянутые лица кормильцев.

- Есть идейка. Я в деле? - спросила она, “незаметно” подцепив пальцем крем с торта в одной из ёмкостей.

 Орки переглянулись между собой и истово закивали, обнажая в улыбке крепкие, чуть заострённые, белые зубы. Уже не скрываясь, запустив в очередной раз палец в крем, Ева изложила свой придуманный на ходу  план действий. Нешкан сурово посмотрел на это кремовое безобразие, но не стал ругаться, просто отрезал помятый кусок и положил его ей на тарелку.

- Госпожа, - Фишруни предупредительно открыл дверцу магомобиля и подал ей  руку в перчатке.

Сам Руни бы одет в лёгкую куртку-доспех и как положено орку-воину - в складчатую черную кожаную юбку  с разрезами по бокам. Поскольку Фишруни не дикий воин, а вполне себе цивилизованный, живёт в городе, а не в горах и в общем не привык ходить с голым задом, под этой юбкой у него были штаны.

Ева, словно царица выплыла из нутра средства передвижения, и поигрывая модным аксессуаром - стеком, подошла к дверям ювелирной лавки.

Кышери и Нешкан выглядели не менее дорого и эффектно, правда были одеты, согласно младшему статусу, в полуюбки, закрывающие одно бедро. Словно настоящие телохранители, они первыми вошли в помещение лавки, осмотрели там всё, насмерть перепугав продавцов ювелира, и только после этого предложили войти Еве. 

  Отработано было четко и красиво, три дня репетиций не прошли даром.

Кто б только знал, сколько седых волос это стоило Елене Владимировне! 

Конечно, она имела лишь внешнее представление об этой работе, но множество фильмов виденных ею, позволяло хотя бы изобразить что-то подобное. По-началу актёры из орков, мягко говоря, оказались так себе, ей впервые захотелось убивать с особой жестокостью, но поскольку бить учеников ногами в тяжелых ботинках с металлическими  накладками по печени непедагогично, она подумывала об электрошокере, как о замечательном воспитательном средстве. Впрочем, парни, похоже, больше дурачились, чем действительно не понимали, что от них требуется.

   Мобиль они нанаяли частный, некий знакомый Нешкана работал водителем у какого-то очень богатого разумного, а одежду они купили на все те деньги, что у них были, вскладчину. На высшем качестве одежды настояла Елена Владимировна, ибо всегда встречают по одёжке, а потом уже всё остальное.

Пока она писала бизнес-план, по плану выданному в ратуше, орки переворачивали город в поисках надёжного и богатого ювелира-артефактчика, способного купить ориты.

    Елена Владимировна отчаянно торговалась. Впрочем, это было не трудно, поскольку за её спиной, положив ей одну руку на плечо, с каменным выражением на лице стоял Фишруни и при малейшем резком движении ювелира слегка приподнимал верхнюю губу, показывая свои идеальные белые зубы. Молча. Не меняя выражения лица. 

Чуть дальше живописной скульптурной группой стояли Кыш и Неш: ноги на ширине плеч, руки за спиной, морды, в смысле, лица, застыли бесстрастными масками. Словом идеальные телохранители. 

Ювелир взял три камня, большей суммы у него в магазине не имелось. Елена Владимировна даже удивилась, поскольку надеялась на меньшее.

Что ж, все их усилия окупили себя сторицей.

- А мне понравилось! - Фишруни отсалютовал всем бокалом вина. 

Вино было розовым, дамским, слабеньким, как компот, но дорогим, что невольно внушало оркам уважение. Купила его Ева, специально выбрала такое, годное лишь для символического празднования благополучного завершения первой части большого плана, чтобы её “подельники” не напились.

- Что ж, мы обязательно продолжим! 

Ева смакуя, малюсеньким глоточком отпила вино, поболтала им в бокале, вдохнула его запах, снова сделала глоточек. 

Хорошо жить хорошо! 

   Дом Ремесленных Цехов располагался в длинном, окрашенным в голубой и белый цвета, двухэтажном здании за Ратушей. 

Какой удивительный архитектор строил Дом Ремесленных Цехов в памяти горожан не сохранилось, но, похоже, посмертие у него было активным: по сотне раз за день он переворачивался в гробу и всё потому, что сделал всего одну узкую лестницу на всё здание. Чтобы попасть на второй этаж, надо было пройти длинный коридор первого этажа, словно лестницу наскоро прилепили в последний момент, тупо забыв, что она вообще нужна.

Клерк при входе, лицо которого украшали прыщи, издевательски-вежливо улыбнулся, сообщая, что Цех поваров находится в конце коридора второго этажа. Ждал ли он, что такая богатенькая дамочка какую изображала Ева проявит какие-либо негативные эмоции, не желая идти ножками, однако просчитался - та только пожала плечами.

В длинном коридоре было полно народа: сновали чиновники, слонялись посетители и просители в ожидании очереди. Время от времени одни заветные двери отворялись, чтоб поглотить кого-нибудь из разумных, другие - чтоб выплюнуть неудачника или наоборот, счастливца, который, прижимая к груди полученную бумажку, со счастливой улыбкой направлялся к выходу из этого ада. 

От скуки на все руки

   Елена Владимировна пила уже вторую чашку кофе на своей кухне. 

Она усиленно пыталась придумать, чем бы таким заняться.

Орки успешно справлялись без неё, они быстро учились, схватывая на лету любую коммерческую идею. Теперь они гоняли местных подростков с судками в Ратушу и в Полицейское управление, доставляя обеды. Ходили в дорогих юбках на штаны. Их заведение поначалу скромно называлось “Хранителем тела”. Елена Владимировна пошутила, что надо бы назвать “Хранителем живота”. На закономерный вопрос “Почему?” ей пришлось объяснять, что “живот” - это почти как “жизнь”. И в старину так и говорили, мол, “не щадя живота своего”, о сражавшихся насмерть. Понятное дело, что тут же желание орков сменить вывеску возросло втрое.

После этого Елена Владимировна если что-то и делала в маленьком ресторанчике, так это ела и лишь иногда сводила счета, для общего контроля. Нешкан без проблем усвоил как вести книги учета, Кышери занял позиции на кухне и редко пускал туда даже своих товарищей. Фишруни приходилось осуществлять общую административную работу, и теперь он гордо звался  “господином рэ ЧиДжу”. Звучало почти по-французки: “рэ” - владеющий, “ЧиДжу” - грубо говоря “дело”, “занятие”. Просто у орков фамилий как таковых нет, а если есть, то они образуются из прозвища, придумываются по роду деятельности или вообще берутся за основу первые попавшиеся людские, эльфийские, даймонские или любые другие понравившиеся слова. Лучше уж назваться по профессии, звучит, по крайней мере, серьёзно.

Все вместе они трогательно опекали Еву, словно младшую сестру, ибо как “чувиха” она была для них слишком маленькой и хрупкой.
Короче, Еве в “Хранителе живота” нечего было делать, только вкушать вкусности. А от этого толстеют, чего молодой красивой Еве совсем не хотелось.

   Елена Владимировна  вышла из дома в библиотеку.

На улице была совсем зима: с ночи выпал снег и ветер кружил отдельные снежинки. Зябко поёжившись, Елена Владимировна захотела вновь вернуться в своё уютное жилище, но тут же вспомнила, что читать нечего. Натянув поглубже фетровый картуз и поправив тёплый шерстяной шарф, она сошла с крыльца и направилась в сторону городской библиотеки. На белом снегу четко отпечатались рельефные следы её зимних ботинок.

По дороге она купила у мальчишки газету, машинально развернула её. Читать было неудобно, ветер так и норовил вырвать тонкие бумажные листы, но Елену Владимировну зацепила заметка о выставке некоего художника. Забрезжила идея, которую кто-то грубо сбил на подлёте, бесцеремонно ухватив Елену Владимировну за рукав.

- Я по понедельникам не подаю! - злясь, что идея ускользнула, она нахамила.

- Сегодня среда!

- Вам не повезло, по средам тоже!

Налетевший ветер мешал нормально сложить газету. Скорее комкая, нежели складывая, Елена Владимировна обратила свой взор на разумного добивающегося её внимания. Сердце вдруг ухнуло в район живота и замерло в раздумьях - теперь в какую сторону? Перед ней стоял тот самый даймон, которого она видела осенью в Ратуше, когда помогала оркам оформить разрешение на ресторанчик.

- Что ж, останусь сегодня без денег, голодным и холодным, - пожаловался мужчина, в его голосе слышался смех..

- Вы в ночлежку обратитесь, - ляпнула Елена Владимировна, не задумываясь.

“Вот дура, что я говорю? Это тот самый случай, когда язык быстрее мозга. Если есть он, этот мозг!” - несколько озлилась на себя Елена Владимировна.

- Господа! Я нашел нам фотографа!

Елена Владимировна оглянулась, желая узнать, где спрятались “господа”.

За углом, рядом с которым она находилась, стояли несколько разумных, и, судя по всему, в этой компании был лежачий. “Холодно же!” - подумала Елена Владимировна, позволяя даймону увлечь себя поближе к этим странным разумным.

Едва она сделала несколько шагов, как всё стало на свои места: имело место убийство и разумные вокруг лежащей жертвы - полицейские. Несмотря на то, что все полицейские были в человеческой форме, пахнуло мокрой собачьей шерстью. Ветер тут же унёс запах, но Елена Владимировна всё равно поморщилась.

- Она гражданская! Здесь труп! - наперебой стали протестовать полисмены.

   Елену Владимировну мертвый человек нисколько не смущал. Еще в детстве она с бабушкой частенько ходили по похоронам, бабушка “отчитывала” покойников, за это ей давали денег и кормили. Маленькая Леночка получала полный карман конфет, несколько пирожков, большую миску домашней лапши на наваристом курином бульоне. А еще море впечатлений. Сначала её пугали неподвижные тела с пятаками на глазах, но потом бабушка объяснила, что они не причинят зла, уже всё, отбегались, а вот от живых можно ждать чего угодно.

   Ну труп и труп. Похоже, прохлаждался он тут давненько, под него уже снега намело. Еще немного и придётся запечетлевать сугроб, но она не спешила лезть “поперед батьки”, смиренно ждала окончательного решения высокого начальства, хотя любопытство Еву уже так и распирало.

- Я не пойму, вы собираетесь расследовать это дело или как и прошлые дела собираетесь положить в сейф? - с обманчивой мягкостью в голосе даймон

спросил оборотней-полицейских. - Что у вас тут творится? Где штатный некромант? Где фотомагер? 

Волки молчали, гордость не позволяла оправдываться. Бунт зачах толком не начавшись, поскольку даймон скорей всего был какой-то важной шишкой. 

Больше возражений не прозвучало и Елену Владимировну втолкнули в круг, в центре которого, раскинув ноги в черно-белых туфлях лежал мертвец.

Она сначала растерялась, но увидев как снег оседает на этих самых туфлях, в её мозгах что-то щелкнуло, она быстро достала свой фотомаг, нажала на кнопку включения, притоптывая от нетерпения, и начала как сумасшедшая делать снимок за снимком.

- Я её узнал! Это же госпожа Кадр! Она же галерейщица! Ну как выложит нашего жмурика в Галерею? - вдруг опознал её один из волков.

Находка

   Подлый лис, как знал на что её приманить. 

Елена Владимировна долго мучилась вопросом помогать полиции или нет. Вернее правильней будет сказать, решить она решила быстро, буквально сразу она уже четко знала, что согласна и даже наличие даймона её не смущало, ей и более противных людей приходилось рядом терпеть. Но вот под каким соусом подать своё согласие, она не представляла совершенно. Просто придти как дурочка, мол приглашали и всё такое, она просто не могла: живое воображение рисовало лиса с даймоном, которые снисходительно смеются и говорят, что ей подобное показалось, она просто не так поняла. Теперь она либо ждет приглашения снова, либо оборотень придёт за ответом.

Это и мучило в основном, ведь лейтенант что-то не спешил, уже сутки прошли, а он не спешил. Ну, ладно, не сутки, но двадцать часов-то уже прошли!

Не в силах справиться с распирающим её желанием заняться чем-то полезным, вернее будет сказать, дать волю любопытству, Ева собралась на прогулку.

  Ночная метель утихла до рассвета и новый день сверкал солнцем переливался в гранях кристалликов снега и от того казался прямо неприлично радостным. Запечатлевая направо и налево белоснежные сугробы, сосульки, свисающие с крыш, котов, деловито вышагивающих по дороге или сидящих за стеклом на окне, она незаметно для себя оказалась в другом районе. Конечно, она здесь была не раз и тут же в её голову пришла замечательная идея сделать пару кадров   заброшенного дома. 

Как больной зуб он торчал среди красивых ухоженных домов на улице, закрытые ставнями глазницы окон, потемневшая и местами облупившаяся краска, это всё имело флёр таинственности и будило воображение. На самом деле старушка, хозяйка дома умерла, а её детям дом не был нужен, поскольку жили они в столице. 

Ева не дошла совсем чуть-чуть до этого дома, когда её привлекло движение на другой стороне улицы. В просвете между особнячками, куда выходят черные ходы для прислуги, присутствовало какое-то яркое пятно, не вписывающееся в черно-белый шаблон зимнего дня. Елена Владимировна сначала сделала кадр, а уже потом направилось к пятну, чтоб получше рассмотреть.  Одновременно с ней на пятно обратил внимание и мужчина в котелке, шедший по другой стороне улицы, но навстречу Елене Владимировне. Тупичка между домами они достигли одновременно и одновременно застыли широко раскрыв глаза: на снегу лежал мужчина в домашнем цветастом шлафроке, над ним стоял другой мужчина, одетый в добротное пальто, из-под которого виднелся тонкий хвост с кисточкой, и цилиндр.

- Йа… - мужчина явно испугался свидетелей, его голос дал петуха. - Я уже вызвал полицию! Он мёртв!

Елена Владимировна запечатлела его перекошенное в страхе лицо, на долю секунды задумалась и сделала портрет второго мужчины, с которым подошла к тупику.

- Но позвольте! - было возразил он, однако его перебил лис-детектив, внезапно появившийся из-за угла.

- О! Ева! Вы уже приступили к работе?

Детское желание напакостить Елене Владимировне не удалось сдержать и она незаметно нажала на кнопку автоматической вспышки. Щёлк-пф! Щёлк-пф! Два кадра, два портрета лейтенанта и представителя КДВД.

- Ой, извините, случайно нажалось! 

- Да, понимаю, бывает, - пробормотал лис, чтоб унять круги и звёзды в глазах, он прикрыл веки.

Безусловно, это была чистая случайность, а как иначе.

   Кожаные тапки со стоптанным задником, мягкие домашние штаны, видавшие лучшую жизнь, пояс от халата свернувшимся кольцом напоминал бы ядовитую змею, если бы не поредевшая золотистая кисть на одном из концов, мятая и несвежая рубашка  под засаленым  шлафроком. На лице спокойствие, рот чуть приоткрыт, а длинные, давно не мытые светлые волосы веером раскинулись вокруг головы.

- Я его видела раньше!  - поделилась наблюдением Елена Владимировна, хладнокровно рассматривая мертвеца. - это лахрим! Он на свадьбе был вместе с охримом!

- Опять эта свадьба!

Лейтенант Вольп уже проморгался и сейчас скромно, не мешая, стоял около полицейского оцепления и что-то записывал, или успешно изображал страшно занятого. Полицейские плотно взяли в оборот мужчин-свидетелей, и только приезжий даймонский аристократ откровенно бездельничал, поигрывая золотой цепочкой артефактного хронометра, нарочито пристально следя за Евой.

   Третье полицейское отделение было Елене Владимировне не знакомо, хотя 

именно с него она начала знакомство с этим миром. Она совершенно его не запомнила, ни его местонахождение, ни как оно выглядело. Виной тому, понятно, были общий стресс и рана на голове, которая к её удивлению, на утро о себе и не напоминала. Всё что она сохранила в памяти - это то, как отвратительно воняло в клетке для задержанных.

Крепкая деревянная дверь, обитая железом легко открылась. После яркого снега войти в полутёмное помещение оказалось еще тем испытанием, обычные человеческие глаза не сразу справляются с переменой освещение и на несколько минут Ева ослепла. Позади натужно и с перебоями зажужжал шестерёнками возвратно-запирательный механизм двери.

- Когда дверь починете? - недовольно проворчал даймон справа от девушки.

- Когда канцелярия КДВД расщедрится и пришлёт нам финансирование. - фыркнул в ответ оборотень слева. - Нам туда! - потянул он Еву за рукав.

Кабинет знавал лучшие времена. Деревянные панели на стене рассохлись и некоторые деформировались, лак на них не просто потрескался, а уже конкретно осыпался. Зелёная обивка обоих столов кабинета вытерлась настолько, что уже была серо-зеленовато-бурой, а на резном навершии книжного шкафа свил сеть небольшой паук. 

Приняв шубку Евы, лейтенант Вольп галантным жестом предложил место за одним из столов, предоставил в её распоряжение кристалл, стопку чистой бумаги и подал в красивом софьяновом пенале-футляре ручку-артефакт с небольшим кристалликом в навершии - красиво и функционально.

Елена Владимировна с интересом посмотрела на ручку - она видела такую, но внутренняя жаба не позволила её купить. Несмотря на то, что она не нуждалась и в средствах не была стеснена, привычка экономить, выкраивать и выгадывать в Елене Владимировне была неистребима, при всем при том, что жадной она тоже не была.

Возлюби братьев наших меньших

   В течении следующего месяца Ева уже пожалела, что связалась с полицейским участком. 

Хитрый лис не только таскал своего фотомагера на все выезды, но и нагло пользовался теми выводами, что делала Елена Владимировна. К его чести надо сказать, что он не выдавал их за свои, но сам вообще перестал напрягаться, лишний раз осматривать место преступления - тут же Ева, она всё заснимет, а потом еще и анализ выдаст. Уже потом, если вдруг дело стопорилось, он раскладывал на столе оттиски магфото и пристально рассматривал их, параллельно пытая Еву, заставляя снова и снова вспоминать, что она видела, что она такого особенного заметила. 

Дни наполнились подобной суетой и напоминали друг друга. Галерея Евы Кадр практически перестала заполняться, лишь изредка ей удавалась щелкнуть то забавного кота на подоконнике, то ветку в ледяной корке.

Аурелио Аулз-Кло уехал в столицу. Он после того знаменательного выступления Евы, когда она его вдруг взялась учить его работе, заходил всего пару раз, перекинуться парой слов с оборотнем, а на Еву бросал какие-то странные взгляды. Она предположила, что даймон просто не хочет с ней связываться. Это было обидно, досадно, но пережить можно. 

   В Серебряном квартале убили булочника.

И Серебряный квартал, и часть Центрального относились к Третьему отделению, однако Еве впервые пришлось туда ехать. В Городе Елены Владимировны, в том Мире, этот квартал был застроен сталинками и элитными ЖК на месте заброшенных парков. Странное место сочетания  былого величия  и новых построек в шестнадцать этажей, возведенных гуано-дендрарийным способом, в смысле из говна и палок.

   Все улики указывали на жену булочника. 

Еще вполне симпатичная женщина, на лице которой отразилась вселенская усталость. Она стояла как ледяная статуя и не реагировала на внешние раздражители. Казалось, что мыслями она не здесь, где посреди мостовой лежит тело её супруга, накрытое старым покрывалом сердобольной соседки.

- Где вы были, когда ваш супруг пошел открывать лавку?

- Дома.

- Вас видел кто-нибудь?

- Нет. Я была дома.

Покойный булочник женился не так давно, это его второй брак, но и в первом браке детей не было. Родня была только двоюродная и им бы может и досталось что-то от сбережений булочника, но только в случае отсутствия у него жены. 

Елена Владимировна не была психологом, так, нахваталась по верхам, но интуиция её просто вопила, что супруга никакого отношения к убийству не имеет.

   - Здрасте! 

Отвратительно бодрый и радостный, с улыбкой на всё лицо, около Амадео Вольпа, который с умным лицом считал ворон, возник новый персонаж - даймон в мятом плаще неопределенного цвета и сером котелке, на котором красовались специальные артефактные очки.

- Лука Капаз, ваш временный некромант, - представился он и в качестве сомнительного доказательства этого утверждения продемонстрировал потёртый скавояж, где что-то печально звякнуло.

- Ну, это… приступайте! Труп никто не трогал, только госпожа Ева…

- Госпожа Ева? Моё почтение, госпожа! Зачем вы трогали труп?

- В мыслях не держала! - возмутилась Елена Владимировна, которая мысленно прикидывала обзор улицы со второго этажа близлежащих домов.

- Господин Вольп попытался сказать, что я на фотомаг всё запечатлела и больше никто не имел никаких отношений с покойным. Он весь ваш!

- О, благодарю! - шутливо поклонился некромант, приподнимая котелок.

Впрочем, котелок он приподнял для того, чтоб снять с тульи очки, надеть на себя и с этой минуты стать потерянным для общества, вплотную занявшись мёртвым булочником.

   - Это очень простое дело! - детектив Вольп взгромоздился на свой стол, отодвигая стопку папок. - Супруга сама себя вдовой сделала!

Лис вытащил из-под своего седалища какую-то папку, покрутил её в руках и бросил на стол рядом, подняв взвесь пыли.

- Это бездоказательно, Амадео! Вставать ни свет ни заря только для того, чтоб догнать мужа, треснуть его по голове, а потом подойти через пару часов постоять столбом. Прямо скажем, не слишком остроумная задумка.

- А может она хитра настолько, что специально так сделала?

- Ерунда!

- Нет!

- Да!

Ева раскраснелась от спора и стояла посреди кабинета, уперев руки в бока, притопывала, пытаясь доказать своё.

- И снова здрасте! 

Дверь в кабинет открылась нараспашку, явив некроманта с папочкой в руках.

- Пф! - Ева растеряно попыталась сдуть непослушный локон с лица.

Она ничего не успела сказать, временный некромант Лука Капаз уже просочился в кабинет и уселся за её стол.

- Время обеда! 

В дверь пару раз номинально стукнули и она вновь отворилась впуская в кабинет Фишруни с корзинкой из которой чудесно пахло.

На обратном пути с места преступления, Елена Владимировна связалась по коммуникатору с Руни, заказала обед для них с лисом. Она хотела заехать в “Хранителя”, однако надо было написать отчет по вчерашней краже, которая по всему не была их делом, они кражами не занимались, однако комиссар решил иначе. 

Господин Фишруни рэ ЧиДжу сам по себе и раньше производил впечатление неоднозначное, а после того как стал жить в достатке стал еще крупнее в плечах, словно вырос и заматерел. И теперь, когда он вошел в кабинет, большой, суровый, корзинка с обедами в его больших руках смотрелась игрушечной.

Фишруни бесцеремонно спихнул некроманта со стула Евы. Отодвинул все папки, протёр стол специальной тряпкой, потом и стул на всякий случай протер, и молча, сосредоточенно  сопя, начал накрывать “сестрёнке” обед.

Дезориентированный Лука Капаз, которого в его Первом отделении побаивались за принадлежность к некромантам, потерял дар речи. Впрочем, с орками спорят только бессмертные или те, которые могут в силу обстоятельств крепко держать их “за яйца”, образно говоря. О вспыльчивости и несдержанности орков ходили легенды, хотя старейшины их родов давным-давно подписали договор о вхождении орочьих территорий в состав Королевства и они уже вовсю приобщились к цивилизации.