Гарем для (не) правильной суккубы

ГЛАВА 14

1 год спустя…

Я возвращалась домой. Естественно, торопилась. Потому что время было уже к вечеру. А это означало, что моя кроха должна уже начать просыпаться.

После того как Цер исчез, прошел целый год.

Через три дня, как бы я ни надеялась, мой муж так и не появился, и мне пришлось выбираться самостоятельно.

Отрылась я быстро и, выбравшись наружу, поняла, что небо чистое и вокруг ни души.

Это позже я осознала, что словосочетание «ни души», что пришло мне на ум, было практически буквальным, потому что чудовища уничтожили всех крупных животных в округе. Даже зайцев и тех почти всех истребили. Но об этом я узнала позже.

Пока же я еще надеялась, что мой муж выжил и находится где-то рядом. Возможно, просто ранен и не сразу смог до меня добраться.

Слишком тяжело мне было поверить в то, что он пропал. Не хотела я тогда даже мысли такой допускать.

Я отправилась к нашему дому и с ужасом поняла, что от него остались одни руины. Такое чувство, будто здесь было землетрясение и дом развалился. Но, подойдя ближе, я заметила следы взрытой земли и когтей.

Как и говорил Цер, те чудовища уничтожили наш дом. При этом даже целых вещей не оставили, всё изжевав в труху.

А затем я отправилась в то место, где он создал запасное убежище для меня и малыша.

Это была землянка. Точнее, дом внутри небольшого холма, но уходящий под землю. Я даже нашла одно окно, которое расчистила, чтобы внутри проветрить и запустить солнце.

Землянка была очень уютная. Состояла из кухни (трубу для печки я тоже потом почистила), спальни, ванной комнаты с функционирующими туалетом и душем. Вода питьевая тоже была на кухне (текла из крана в раковину). А еще в землянке имелась большая кладовая на нижнем этаже, и там я отыскала много припасов в стазисе.

Благодаря этим припасам мы с Алисой и выживали этот год.

Цер позаботился обо всём. Даже овощей, фруктов и ягод заморозил. Я уж молчу про мясо. И благодаря этим заготовкам мы и прожили.

Охотиться было бесполезно – это я поняла в течение месяца еще до родов.

В округе не нашла ни одного животного. Потом позже, уже после родов, я улетала всё дальше и дальше, даже рискнула до самых гор добраться, но и там не нашла никого.

Мелочовка типа всяких полевок была. А остальных животных – нет. Я за год жизни знала, что неподалеку в лесу есть и дикие кабаны, и олени, но, похоже, летучие мыши их всех истребили. Даже хищников и тех уничтожили.

Я оставляла силки на зайцев и поймать смогла одного мелкого только полгода спустя.

А больших животных так и не нашла.

А еще Цербас не забыл сделать для малышки приданое: люльку, ванночку для купания, ползунки, распашонки, пеленки, памперсы и обычную одежду на первые три года жизни. И даже бутылочки и соски для кормления. Хотя они Алсисе и не понадобились. Я кормила её грудью почти одиннадцать месяцев, а затем как-то быстро перевела на обычную еду. И она уже вовсю могла есть овощи и мясо, перетертые в пюре. А пила самостоятельно из кружки, не обливаясь, ягодные морсы с травами.

Последний раз я кормила её на ночь грудью неделю назад, потому что на улице была непогода и она сильно перепугалась грозы, уснуть никак не могла, вот я и предложила ей грудь. Малышка сразу же успокоилась и уснула.

После этого грудь она не просила, и молоко у меня уже пропало.

Того, как я прожила целый месяц до родов в ожидании, я почти не помню. Делала всё на автомате и не решалась далеко отойти от нашей землянки.

Роды для меня оказались тем еще испытанием, даже вспоминать страшно, как я умудрилась одна всё это пройти. Наверное, повезло с тем, что я смогла перед родами распаковать очередные «файлы» своей памяти. Где женщины нашего рода почти всегда рожали одни, без чьей-либо помощи, и, наоборот, старались прятаться даже от собственных мужей, потому что срабатывали инстинкты.

Я про истинных суккуб-соттар, если что.

Понятно, что демоницы типа моей мамы рожали уже в других условиях, пользуясь помощью профессиональных целительниц.

И когда наступил тот самый день, я порадовалась, что в какой-то степени смогла отключить разум и доверилась собственным инстинктам, иначе бы совсем чокнулась от страха и боли.

Ведь Цер так и не вернулся.

А искать его самостоятельно я побоялась. Я ведь не знала, смог ли он увести всех чудовищ за собой. Вдруг они где-то всё еще рыщут? Может быть, с парой я бы еще справилась, но с полчищем… точно нет. Поэтому рисковать и подвергать опасности ребенка я не решилась, надеясь на то, что муж сможет когда-нибудь вернуться.

Только это мне и оставалось – надеяться и ждать. Благо бытовые хлопоты (которых благодаря Церу было совсем немного) меня отвлекали. И да, муж даже о пряже позаботился, и я смогла вновь связать для дочки несколько костюмчиков. Один успела сделать еще до родов.

Но всё это я смогла пережить и старалась больше не думать о случившемся.

Сейчас меня интересовала моя маленькая непоседа.

Алису я уложила на дневной сон. Обычно после обеда она спала очень крепко, поэтому я и решила оставить её дома и не таскать с собой.

Даже если проснется, то не должна особо сильно накуролесить.

Мне хотелось собрать побольше созревшей ягоды, по вкусу похожей на малину, которую я еще помнила из своей прошлой жизни, и отправить на хранение, пока её птицы не съели.

Погода портилась, было ветрено, и накрапывал противный дождь.

После того как Алиса чуть не умерла от простуды, я теперь боялась за дочку постоянно.

Хоть её мама и была суккубой, а отец драконом, однако моя малышка родилась почему-то обычным человеком.

Я сама никак не могла понять, почему так.

Слишком хлипкая, слишком болезненная.

Три месяца назад я думала, что потеряю её. Алиса температурила, кашляла, и я боялась, что она уже не выкарабкается.

Хорошо, что у меня еще остались артефакты от Цера, благодаря им дочь смогла быстро выздороветь и поправиться.

Но они были последними.

Первые я потратила во время родов. Тогда, в первые три дня, я тоже чуть не потеряла дочь. Моя малютка не хотела жить. Хотя во время родов я сделала всё правильно. И даже пуповину смогла сама отрезать. Она заплакала, как это делают все детки, и присосалась к груди.

А потом, когда вроде бы уснула, просыпаться уже не захотела. А я тоже сильно уставшая была и не сразу поняла, почему мой ребенок так долго спит. Вовремя спохватилась и сразу же воспользовалась целительными артефактами.

И всё было хорошо, пока спустя семь месяцев она опять не простыла.

И хватило-то всего ничего.

Я всегда брала дочку с собой, боясь оставлять её одну. Она ползала рядом по расстеленному пледу, пока я занималась в огороде или в саду. А тут случились гроза и ливень.

Вроде жара такая стояла, и тучи были очень далеко. Я понадеялась, что успею. Но… не успела. Тучи нагнало ветром буквально за какие-то несколько мгновений.

Я как могла закрывала дочку своим телом, пока летела обратно, но все равно Алиса вся промокла, и даже горячая ванна не спасла.

Ночью у малышки поднялась температура, и она разболелась, да так сильно, что вновь чуть не умерла. Я видела, что ей совсем плохо, поэтому и потратила последние артефакты.

Цер, видимо, не ожидал, что покинет нас, поэтому и сделал совсем немного. А может, просто не успел сделать побольше, он говорил, что такие артефакты довольно сложные в создании, нужна какая-то особенная порода камня, потом еще надо магию вливать. Но я не сильно вдавалась в подробности, мне всё равно бытовая магия была недоступна.

Я взяла в дар магию своего огненного мужа (как я позже поняла) и могла пользоваться только ей. А огонь – это больше магия для воинов. Которую еще и тренировать надо, чтобы развить.

На самом деле выбор был невелик. Моя стихия как суккубы тоже была огонь. Поэтому и магию я взяла огненную. Эти данные показала мне моя память.

После случившегося я боялась брать дочку с собой, когда видела, что погода портится.

Вот и сейчас, опустившись с тяжелым коробом, я с ужасом заметила, что дверь открыта.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я точно помнила, что хорошо закрывала дверь. Она довольно тяжело открывается, и как ребенок её открыл – я просто не представляла.

Алиса уже начала ходить. Она росла довольно смышленым ребенком. Знала много слов, даже могла строить простые предложения, и уже с девяти месяцев бегала своими ножками.

Межкомнатные двери она могла открыть, но входную… точно нет!

Забежав внутрь нашего подземного домика, я глазам своим не поверила.

Дочки нигде не было.

Пробежалась по всем комнатам, даже в кладовую зашла, которую запирала на засов, но и там Алисы не оказалось.

Легкие сдавило так сильно, что я начала терять сознание и только лишь усилием воли прекратила нарастающую панику, поняв, что далеко ребенок не мог уйти.

Она где-то рядом.

Главное, чтобы никакие большие чудовища сюда не пришли, иначе я, если потеряю мою девочку, просто не смогу дальше жить.

– Алиса! – закричала я, выбежав из дома.

Но в ответ была тишина.

Я начала метаться и взлетела повыше, чтобы попытаться хоть так увидеть дочь. Правда, вокруг было слишком много деревьев (Цер создал наш дом в лесу, видимо, чтобы было сложнее увидеть его сверху), поэтому я сейчас мало что могла заметить.

Пришлось спускаться и наматывать круги вокруг дома, заглядывать под каждую кочку и кричать, кричать, кричать…

Не знаю, сколько я бегала. Дождь совсем разошелся, и я вообще уже ничего не видела. Вся промокла, но остановиться не могла.

Где-то тут была моя малышка, она где-то должна была находиться рядом.

Не могла она далеко уйти.

– Алиса! – кричала я уже давно охрипшим голосом, но моя малышка не отзывалась.

Не знаю, сколько я так бегала, даже дождь уже прошел, утро настало, а я продолжала носиться. Кажется, весь лес уже в округе прочесала, под каждый кустик заглянула.

А затем услышала чей-то грозный рык. Очень знакомый… это был рык чудовища.

Я резко сорвалась с места и, взлетев, увидела, как огромная летучая мышь гоняется за мелкой. А та истошно визжит.

Сначала я опешила, не понимая, что это вообще такое, но, поняв, что мелкая просит помощи, не смогла пройти мимо и рванула к ней.

Уже когда подлетала, то поняла, что мелкая вовсе не мышь, а совсем крохотный дракончик. Который летает кругами, уворачиваясь от злобного чудовища, отплевываясь маленькими выстрелами огня, только лишь жаля летучую мышь и еще сильнее её раздражая.

Призвав свой внутренний огонь, которым я уже наловчилась бить (время потренироваться было), я с силой ударила в огромную мышь, направив огонь руками.

Та заверещала и камнем полетела вниз, я же немедленно рванула за ней, чтобы быстрее её добить, пока она еще не пришла в себя, краем глаза отслеживая мелкого дракончика, который остановился в небе и смотрел на меня, а затем кинулся лететь куда-то в сторону, видимо испугавшись.

Я ускорилась, мне надо было удостовериться, что мышь сдохла, нельзя оставлять её в живых. Потом разберусь, что это за малыш.

Долетев до неё, я застыла в небе, хлопая крыльями, и поняла, что неплохо её подпалила. Мышь свалилась на дерево, переломала все свои крылья, и уже не дышала. Её голова была вывернута под неестественным углом. Шея явно сломана.

Глянув на маленького дракончика, который улепетывал всё дальше, я решила, что стоит его догнать и понять, откуда этот малыш.

Были у меня догадки, и я, летя все быстрее, решила их проверить и закричала что есть сил, правда, уже совсем охрипшим голосом:

– Алиса! Дочка!

Дракончик резко притормозил, а я, выдохнув от облегчения, рванула еще быстрее навстречу моей малышке.

– Курла? – издала она невнятный звук, когда я подлетела к ней совсем близко.

– Алиса, солнышко, это я – твоя мама, – запричитала я, подлетая ближе и рассматривая мою девочку со стороны.

То, что это она, я чувствовала всем сердцем и душой. А еще той самой сущностью суккубы, которая ощущала свою родную кровь.

– Курла? – опять спросила она, подлетая ко мне ближе и протягивая свои лапы вперед, просясь на руки.

Моя девочка была сейчас размером с большую собаку. С красной кожей, как у рептилии. Я обняла её покрепче, чувствуя, что в весе она прибавила прилично. Сейчас она была килограмм сорок, не меньше. Но мне было плевать, я уже летела обратно домой, обнимая свою малышку, которая прижалась ко мне всем своим горячим, словно печка, телом и, что-то прокурлыкав, засопела.

Кажется, она уснула, поняв, что теперь в безопасности.

Когда я добралась до дома и вошла внутрь, то уложила дочь с собой на кровать. Так-то она со мной спать не особо любила, ей почему-то больше её кроватка нравилась, но сейчас я так сильно боялась выпустить её из своих объятий, что уложила на постель, даже не став мыться и переодеваться, благо хватило сил воспользоваться магическим очистителем. А затем спокойно уснула, так и не выпустив дочку из рук.

Проснулась оттого, что малышка завозилась у меня в руках и начала облизывать мне лицо.

– Алиса, ты что творишь? – хриплым голосом, который сорвала, пока её кричала, спросила я.

– Курла-а, ам-ма, – что-то пролепетала моя маленькая драконочка.

А до меня дошло, что она же голодная.

Правда, заметив в её пасти полный ряд клыков, я поняла, что, похоже, перемалывать пищу не придется.

– Сейчас дам тебе поесть, – ответила я, вставая.

Алиса начала прыгать вокруг меня и вести себя так, как это делают собаки. Здоровые такие собаки, красные, с крыльями и рожками, а также небольшим гребнем, проходящим по спине почти до самого хвоста.

– Ты обратно обращаться не собираешься? – спросила я у дочки, на что она лишь фыркнула, продолжая прыгать вокруг меня.

Мне этот фырк совсем не понравился. Не хотелось бы, чтобы моя дочь одичала, став обычным зверем.

Благо обед у меня был готов, и я, наложив жаркое в тарелку, поставила ее на стол.

Затем помогла ребенку взгромоздиться на табуретку и попыталась ей в переднюю лапку дать ложку, но куда там, она своим языком пару раз лизнула и всё съела. А затем опять посмотрела на меня голодными глазами.

А я поняла, что, похоже, ей теперь надо намного больше еды.

Поэтому, взяв самую большую тарелку, вывалила на неё всё жаркое и поставила перед ребенком.

Естественно, ложкой она пользоваться не стала и ела с помощью своего языка и зубов.

Сев рядом, я задумчиво смотрела на Алису, размышляя о том, как мне уговорить её вернуться в человеческое обличье.

С одной стороны, хорошо, что он драконом стала: теперь я вижу, что шкура у неё очень толстая, почти каменная, к тому же она летает, еще и смогла умудриться сражаться с чудовищем, которое было её больше в несколько раз. И как она отважно это делала и так долго сопротивлялась. Но с другой… Что, если она станет дикой?

Мне бы этого совсем не хотелось.

Когда Алиса доела всё, что было на тарелке, я дала ей попить воды, которую она опять вылакала с помощью языка. Правда, в этот раз воспользовалась лапами и обхватила ими большую кружку.

Значит, совсем еще не одичала и помнила, как это делать в другом обличье. Правда, было видно, как ей неудобно.

Пока она пила, я осмотрела её передние лапы. Они были чуть меньше, чем задние. И имели по три пальца с когтями. Задние же были очень мощными. Удобней ей было всё же сидеть на двух задних лапах.

– Алиса, давай я тебя на унитаз отведу? – сказала я дочке, когда она слезла со стула и отправилась к своему горшку, что стоял у туалета, и поняла, что её попа там не поместится.

К горшку я её приучала с шести месяцев, и осечек она уже почти не делала. Так, только изредка, когда заиграется, может забыть, или ночью случался конфуз. Но обычно после еды всегда строго шла на горшок. Вот и сейчас по привычке отправилась к нему, только как сесть – не понимала.

Помогла ей разобраться с туалетом, заставила лапки помыть, и ребенок как ни в чем не бывало отправился в свой уголок – играть в игрушки. Которые для неё успел сделать Цер.

Я вспомнила, что сама тоже хочу есть, и пошла делать себе нечто вроде бутерброда. Лепешки с вареным мясом у нас были, и я, быстро порезав и того и другого, села за стол в комнате и начала есть, посматривая за ребенком.

Алиса же явно была в растерянности.

Любимые игрушки стали меньше. Но она, какое-то время посидев над ними, решила продолжить игру.

В куклы мы с ней уже играли, и Алиса начала вспоминать что-то и пытаться играть так же, как я её учила. Правда, взять лапкой куклу было уже сложнее.

Я же, быстро съев бутерброд и запив его горячим морсом из ягод и трав, отправилась к ребенку на помощь, решив, что если буду продолжать с ней заниматься, то, возможно, она сама постепенно обратится.

Жаль, моя теория не сработала.

Играть мы играли, но становиться обратно человеком моя дочь не хотела, а может, не знала как.

Весь день сидеть дома с ребенком не получилось. Она привыкла, что до обеда мы всегда гуляем, и, само собой, отправилась искать свою одежду, чтобы одеться к выходу.

И опять она с удивлением поняла, что вся одежда, что лежала в её шкафу, оказалась ей мала.

Я вытащила для неё свою одежду, о которой тоже позаботился мой муж, нарядила Алису в кофту и штаны, и мы отправились на улицу. Обувь на её лапы, к сожалению, не налезала. А носки ей не понравились.

На улице уже вовсю светило солнце, и ребёнок, стащив с себя всю одежду, рванул бегать, прыгать и резвиться, как самый обычный пёс.

Я села рядом на небольшую завалинку, которую соорудила возле нашей землянки, и наблюдала за тем, как она нарезала круги вокруг дома, а затем и вовсе начала летать.

– Алиса! Далеко не улетай! – крикнула я ребенку, не представляя теперь, как за ней услежу.

Пришлось выпускать крылья и лететь за ней. Благо у меня и сил, и скорости было больше, поэтому я нагнала её и, подхватив на руки, вернула обратно.

Прошла уже целая неделя с тех пор, как Алиса стала драконом.

Обращаться в человека она так и не пожелала.

Я же пыталась делать вид, что ничего особенного не случилось, надеясь на то, что всё само собой как-нибудь уладится.

А еще переживала по поводу той летучей мыши.

Даже слетала и проверила, точно ли она сдохла и нет ли рядом других. Сдохла точно. Других я не нашла. Алиса даже что-то недовольное прокурлыкала, разглядывая вонючий труп чудовища, и плюнула в неё огнем. Ребенок явно запомнил, что эта тварь на неё нападала.

Кстати, огнем она до этого не плевалась, а вот в мышь плюнула. Хорошо, что хотя бы понимала, что дома так делать нельзя.

И всё равно сердце у меня было не на месте.

Я не знала, что делать с дочкой. Как развиваются драконы – понятия не имела. Вдруг это нормально, что она не хочет обращаться? А если нет? Если ей, наоборот, обязательно надо обернуться?

Единственная драконица, которая могла мне помочь, находилась за рекой. Это была жена моего брата. Я бы могла к ней обратиться, но… если я покину это место, а кто-то из моих мужей вернется?

В итоге я решила, что подожду хотя бы месяц. А потом буду думать, что делать дальше.

С каждым днем Алиса всё больше теряла свой человеческий облик.

Как я ни пыталась с ней заниматься, у меня с каждым днем всё хуже и хуже получалось добиваться от неё хоть чего-то.

Я заметила, что она как-то себя вылизывает, словно обычная кошка.

Один раз я настолько расстроилась, когда она наделала кучу прямо посреди комнаты, что даже накричала на неё, из-за чего ребенок спрятался от меня под кровать, и я целый час её оттуда выуживала. Пока не додумалась принести её любимую сладкую ягоду. Только тогда она вылезла, а я, обняв её, разрыдалась, понимая, что больше медлить нельзя.

Если я протяну еще хотя бы неделю, то, возможно, дочку уже не смогу вернуть. Она так и останется животным.

Взяв с собой мешок с нашей одеждой и припасами (заявляться с пустыми руками к брату я постеснялась), а также оставив послание для своих мужей (выжгла когтем прямо на столе) о том, куда я отправилась и почему, я закрыла дверь. Посмотрев с тоской на малышку, которая уже с радостью носилась по двору за собственным хвостом, подлетела к ней, взяла на руки и отправилась к реке.