Гарнизон

— Ещё одну партию? — даю пять шаров форы.

— Благодарю, капитан. На сегодня достаточно. К тому же, получать фору я не привык; если ты слабей, имей мужество признаться в этом, а не выпрашивай какие-то преференции.

— Не надо скромничать, вы сильный игрок, сегодняшний ложный выход был для меня полной неожиданностью, чтобы справиться с вами, пришлось изрядно постараться.

— Поэтому в следующий раз этот приём я применять ну стану, — проговорил Перкин, отключая андроиды, которыми управлял во время игры, — ведь теперь вы к нему готовы. Придумаю что-то новое — и сразимся ещё.

— Вы стратег, майор.

— Такая работа. Чем ещё здесь можно заниматься?

— Это верно, — капитан Йорк покивал головой. — Удручающая штука — гарнизонная служба. Заняться нечем, только играть в трёхмерное касло и до одури качаться в тренажёрном зале. Поначалу я собирался отслужить здесь пять лет и получить право перевода на Землю, но теперь склонен через год проситься на одну из внутренних планет. Там, всё же, не так скучно. Гарнизонщина попросту убивает.

— По мне, так гарнизонщина царит на внутренних планетах и даже, вы уж простите, в метрополии. А тут фронт, и затишье обманчиво. Месяца не проходит, чтобы бахтеры не попытались прощупать нашу оборону. Они и сейчас накапливают группировку в секторе Сигма-2. Думают, я их не вижу. А может, и не думают, кто их знает. Но простой расчёт говорит, что если атаковать их там, это приведёт к неоправданно большим людским потерям. Там расположено очень неудобное для нас пылевое облако, вот они и пользуются. Накопят силы, устроят вылазку, а я их буду встречать здесь и стараться к планете не подпустить, а сжечь на самом краю системы. Чем-то это напоминает трёхмерное касло, в котором вы так преуспели, только, если они вломят нам шар, счёт подводить будет некому.

— Это верно, — капитан кивнул согласно, — но причём здесь моя пехота? Нам-то что делать? Сидеть в полной боевой готовности и любоваться, как вы на дальних подступах уничтожаете корабли противника? Добро бы самих бахтеров, а то сплошь беспилотную технику. Не война, а игра в войнушку.

— Не говорите, капитан, на моей памяти бахтеры трижды прорывались к базе, и пехоте приходилось очень круто. И, если бы не наземные части, то круто пришлось бы всем.

— Помилуйте, майор, это ж сколько лет вы сидите в этой дыре? Вы уже давно могли бы перевестись на Землю. И потом, почему вы до сих пор в майорах? По возрасту, выслуге лет, да и по участию в боевых действиях, вам следует быть полковником, а то и генералом.

Перкин невесело усмехнулся.

— Не скажу, что разжалован, но что-то вроде того. Угодно — расскажу, история поучительная.

Офицеры покинули зал, где плавали в невесомости выключенные андроиды, и отправились в бар. Поскольку на базе была объявлена повышенная боевая готовность, то ничего крепче кваса там не подавалось, хотя поговаривали, что некоторые умельцы могли подбить автоматику на нарушение приказа.

Робот-официант, не дожидаясь заказа, принёс майору сливовый сок.

— Откуда ему известно, что это мой любимый? — произнёс Перкин, отхлебнув из стакана. — Я не так часто здесь бываю.

— Вкусы начальства надо знать, — пояснил капитан, которому принесли что-то газированное. — Электронная начинка этого бара посложней пункта управления боевыми роботами. Во всяком случае, хлопот ремонтникам официанты доставляют больше, чем андроиды-стрелки.

— Так и должно быть. Боевые машины, в конечном счете, управляются людьми, а этот полностью автономен. — Перкин отхлебнул ещё сока и педантично вернулся к прерванной беседе: — Так вот, обещанная история. Ни для кого не секрет, что маршальские сынки за редчайшим исключением, пользуясь папиным покровительством, идут по военной части. А поскольку рисковать драгоценной шкурой им не хочется, то они дружно заканчивают академию связи, некоторое время служат ординарцами у папенькиных приятелей, а выслужив приличный чин, переходят прямиком в штаб. Ну а капитан Штиль, да-да, сын того самого Штиля, был прислан сюда на должность начальника наземных служб, как раз на ту должность, которую вы сейчас занимаете.

— Я уже понял, что притчу вы рассказываете мне в назидание.

— Притчи ещё никому не помогли по службе. Помогает только чёткое исполнение устава. А с этим у капитана Штиля было плоховато. Полагаю, он с самого начала был таким разгильдяем, что Штиль-старший сбагрил его с глаз подальше, хотя, не исключаю, что свежеиспечённый капитан сам напросился сюда, желая выслужить нашивку за участие в военных действиях, которая должна неплохо украсить его мундир. Кстати, заметили, что нашивки в наше время котируются выше орденов? Орденский статус упал очень низко, какой-нибудь интендант, сидя в ста парсеках от места боёв, может быть награждён чем угодно. А вот нашивки ему не видать, раз он не был в зоне боевых действий. Но в любом случае Штиль-младший приехал сюда отдыхать и развлекаться. На мои указания никак не реагировал: объявлена повышенная готовность, а он сидит в баре.

— Мы тоже сидим в баре, — заметил капитан.

— Бар бару рознь. Штиль сидел в гражданском секторе. Там музыка живая, и девочки. Только до командного пункта оттуда добираться двадцать минут. Вот, если прямо сейчас объявят тревогу, как быстро вы заступите на пост?

— Шесть минут.

— Почему так долго?

— Три минуты уйдёт на то, чтобы надеть бронекостюм. Но в принципе, принять командование могу через три минуты, а наряжаться в ходе боя.

— Что же, разумно. А Штиль полагал, что бахтеров я встречу у границ системы и отгоню, как уже бывало не раз. А они тогда сумели высадить десант. Как они это умудрились… информация засекречена, но у меня хранится копия моего донесения, и вам могу дать ознакомиться. Второй раз такой фокус не пройдёт, а тогда это была большая неожиданность. Вот тут Штилево разгильдяйство и сыграло на полную катушку. На постах никого, кроме дежурной смены, половина техники на плановой модернизации, а на самом деле просто не работает. В результате сгорел бравый капитан на работе в самом прямом смысле слова. Хоронили пустой гроб и парадную фуражку. Разумеется, папа-фельдмаршал гибели отпрыска простить не мог. Проверка была, выясняли с пристрастием, почему я, вместо того, чтобы наземные службы прикрыть, главные силы бросил в контратаку. А потому и бросил, что за первой волной десанта пошла бы вторая, пятая, седьмая… — и задавили бы нас, как мокрицу сапогом. В десанте у бахтеров никогда ничего нет, кроме киберов, их не жалко, а при контратаке появляется угроза основной флотилии, там живые бахтеры, а значит, будут реальные потери, и немалые, некому станет десант высаживать… ну, и сыграла у них прямая кишка, или что там у бахтеров для этого дела приспособлено. Короче, оправдался, но с тех пор вот уже двенадцать лет сижу на майорской должности и, пока фельдмаршал Штиль не отправится командовать небесной канцелярией, повышения мне не видать. Но я не переживаю. Здесь я на своём месте, а что на внутренних планетах? — гарнизонная скука.

— Действительно, поучительная история, — признал капитан. — Но вот, что мне непонятно. Бахтеры нас непрерывно атакуют, а чего ради? Планета не представляет никакой ценности. Серьёзных ископаемых на ней нет, жизни нет, транспортное значение равно нулю, а они шлют и шлют войска. Может быть, плюнуть на это планетёнку и разнести в мелкий щебень, пускай пропадает. Таких планет в галактике миллионы, так чего жалеть?

— Понимаете, капитан, — произнёс Перкин, — не получается плюнуть. Раз противник атакует нас именно здесь, да ещё так настойчиво, значит, ему здесь что-то надо. Не скажу что, но отдавать это бахтерам я не намерен. Хотят, пусть просят добром, а пока лезут по наглому, я буду их бить.

Минуту майор молчал, и капитан дипломатично молчал тоже. Наконец, Перкин произнёс:

— Нам пора в боевые рубки. Думаю, атака начнётся через полчаса или чуть позже.

— Бахтеры посвящают вас в свои планы?

— Я слишком давно с ними знаком. Тут неподалёку, всего в одном прыжке, это меньше половины светового года, есть симпатичное пылевое облако. Я уже говорил: «Сигма-2». Собираясь нападать, бахтеры концентрируют силы под его прикрытием. Понимают гады, что их там не достать. То есть, достать можно, но это значит, ставить под удар не только технику, но и людей. Сейчас у них там собран такой флот, что можно подумать, будто вернулась эпоха больших дредноутов. Желаю удачи, капитан, и будьте начеку, под прикрытием линкоров могут пролезть мелкие диверсионные группы, а это уже ваш контингент.

— Есть следить за контингентом! — произнёс капитан, вставая.

Атака началась через сорок две минуты. Вражеская армада вывалилась в трёхмерное пространство непредставимо близко, в каких-то трёх астрономических единицах. При субсветовых скоростях на сближение уйдёт несколько минут.

База подготовилась к встрече, даже гражданский сектор подобрался и посуровел, хотя их роль в столкновениях сугубо страдательна: либо война их не коснётся, либо их сожгут, прежде чем кто-то успеет охнуть.

Как всегда за минуту до появления вражеских кораблей крякнула и прервалась связь с Землёй. Блокировать связь трудно и очень дорого, хотя неизвестно, есть ли у бахтеров понятие «дорого». Живую силу они берегут, а с гибелью техники не считаются. Связь нарушают несколько десятков беспилотников. Требуется два-три часа, чтобы выявить их и уничтожить, но всё это время связи с Землёй не будет, и если нападающие уничтожат базу, никто не узнает, как это произошло. А значит, через месяц или два этот же выигрышный приём будет применён против Земли или другой населённой планеты. В том и заключалась нехитрая тайна: зачем бахтеры так упорно штурмуют уединённую базу. Вот только сообщать её капитану Перкин не собирался; придёт время, сам поймёт. В любом случае, во время штурма база сражалась одна, не имея от Земли даже моральной поддержки.

Когда на экранах высветилось изображение бахтеровского флота, Перкин едва не присвистнул от неожиданности. В наступление шли корабли, каких галактика не видывала уже сотню лет. Именно тогда долгожданная встреча с иным разумом сходу превратилась в беспощадную войну. Бахтеры даже не пытались вступить в контакт, они немедленно атаковали. Оправившись после первого шока, земляне ответили агрессору той же монетой. Спешно строились боевые корабли, гигантские линкоры, блиндированные сверх всякой меры, способные, кажется, выдержать взрыв сверхновой. Их огневая мощь была сравнима с ударной силой наземной базы, экипаж состоял из десятков тысяч живых бойцов, а количество вооружённых андроидов не поддавалось учёту. Такое же оружие имелось и у врага. Эти чудовища сходились в кровавых поединках и выжигали города на населённых планетах. Так продолжалось до тех пор, пока обе стороны, едва ли не одновременно не научились жечь межзвёздных левиафанов. Ни броня, ни защитные поля не помогали от нового оружия. Спасала только маневренность, которой большие дредноуты не обладали. И вот теперь, не один, не два, а шестьдесят мастодонтов минувшей эпохи правильными рядами, красиво, как на параде, наступали на базу майора Перкина.

— Первая — пристрелочный залп, — негромко скомандовал Перкин, — вторая — резерв на средней мощности, остальные накапливают максимальную.

Сработали орудия первой батареи.

С древних, докосмических времён принято говорить, что пушки в космосе «бабахают». Должно быть, в те времена люди не знали, что в вакууме звук не распространяется. С тех пор многое изменилось, но забавный термин остался. Дальнобойная артиллерия базы вынесена за пределы атмосферы, только операторы, включённые в систему управления пушками могут слышать свист, с которым высвобождаются гравитационные заряды. Для стороннего наблюдателя сражение протекает беззвучно, и когда пушки бабахают, слышен лишь будничный голос командира:

— Первый прицелочными по всем шеренгам. Остальные пеленгуют взрывы и ждут.

Прицелочный огонь ничем не может повредить линкору, но если сразу ударить полной мощностью и промахнуться, то перезарядить орудия, скорей всего, не успеешь. Это прицелочными можно лупить безостановочно, а большая мощность требует времени для накопления заряда. У линкора, в свою очередь, есть немало средств, чтобы обмануть артиллерию базы, так что промах вполне возможен. Чтобы его избежать, и нужна прицелочная стрельба.

Перкин ожидал, что через минуту медлительный свет донесёт яростное сияние, с которым защита броненосцев отразит слабые вспышки прицелочных выстрелов, после чего можно будет бить в упор главным калибром. Но вместо этого он увидел, что первая шеренга несокрушимых броненосцев полыхнула серией взрывов, обратившись в огромное облако раскалённой плазмы.

— Спокойно… — произнёс майор скорей самому себе, чем подчинённым. — Первый продолжает стрельбу прицелочными, остальные — ждут.

Непонятно, что происходит… Так просто бросить пусть устаревший флот на сожжение не могут даже бахтеры. Значит, это часть их плана. Повредить батареям плазма не может, у орудий слишком хорошая защита, планете тем более ничего не грозит, кроме магнитной бури и северного сияния на экваторе.

Второй ряд броненосцев сгорел также легко, как и первый. К этому времени облако плазмы достигло оборонительных линий.

— Первый, что у вас?

— Ничего особенного, — ответил один из операторов первой батареи. — Оптика и вообще все датчики электромагнитного поля ослепли, но гравитационная связь работает, цель вижу, веду огонь. Плазма перегрета, но плотность её мала, так что, отсидимся.

На каждой батарее было по два артиллериста человека. Управлять пушками можно было бы и с поверхности, но при этом объявлялось четыре секунды запаздывания, а во время боя секунды решают многое.

Происходящее не лезло ни в какие ворота. Перкин опасался, что древние развалины окажутся нагружены радиоактивной дрянью, так что планета после нападения будет отравлена на многие годы, но ничего подобного не произошло, фон внутри облака не превышал нормальных для плазмы значений. Невольно напрашивался вывод, что противник решил таким способом избавиться от устаревшей техники.

И в этот момент в неторопливую размеренность боя, напоминавшую едва ли не беседу, ворвался голос капитана Йорка:

— Десант! Расчёты — огонь, немедленно как увидите цель. Резервы особо прикрывают купола. Огонь, чёрт побери!

«Что он кричит? — мелькнула несвоевременная мысль. — От этого расчёты ни быстрей, ни точней стрелять не станут…»

Вслух он хотел спросить, откуда взялись десантники, но прежде увидел их сам.

Плазменное облако достигло планеты, и из непроницаемого сияния раскалённого газа вниз посыпались десантные капсулы. Крошечные, они не могли обеспечить защиту ничего живого, но каждая несла боевого кибера, тупого, способного только стрелять по всему, что его электронные цепи примут за противника. Только такие примитивные механизмы могли, не сгорая, функционировать в плазменном облаке, но их были десятки, а быть может, и сотни тысяч.

— Со второй по четвёртую, чем есть, бейте по облакам плазмы! — Перкин не замечал, что уже сам кричит. — Там десант! Пятый — в резерве.

Три батареи, до того молчавшие, ударили неоправданно мощным залпом по пустому, казалось бы, месту. Что может быть бессмысленней, чем бить на максимальной мощности по объёмам, но в облаках, и без того раскалённых, заискрило — это выгорали капсулы. Второй волны десанта не будет, если что и достигнет поверхности, то остатки армии, сущие слёзы, с ними капитан должен управиться. Хорошо, что вражеские киберы не могут атаковать, пока капсула не упадёт на землю и не раскроется, иначе дальнобойной артиллерии пришлось бы худо. На будущее надо предусмотреть специальную защиту от нападения на орбитальные объекты. А пока, бьём, как можем.

Безропотно обратились в плазму третья, пятая, седьмая шеренги наступающих. Артиллерия едва успевала прожаривать нашпигованные капсулами облака. Второе облако достигло атмосферы без какого-либо намёка на уцелевший десант. Но первая шеренга продолжала идти в бой с упорством тупо запрограммированных киберов.

Командный пункт дважды ощутимо тряхнуло, значит, кто-то из высадившихся сумел прорваться к куполам и всадить заряд, пробивший силовую защиту. Но капитан больше не кричит, команды отдаёт чётко, значит, отобьётся.

Бой принимал правильное течение: противник полез нахрапом, сумев поначалу удивить неожиданным тактическим приёмом, но в результате, как и следует быть, получил по полной программе.

Восьмая и девятая шеренги псевдолинкоров вспухли плазменными облаками, а затем майор Перкин увидал то, что прежде наблюдал лишь, просматривая старые хроники. Там, где на экране штрихами были обозначены вражеские броненосцы, вспыхнуло сияние, сравнимое по яркости лишь с пламенем самых горячих звёзд: это защитные поля отразили прицелочную стрельбу первой батареи. И немедленно последовал ответ с бахтеровских кораблей, ведь прицелочный выстрел — оружие обоюдоострое, он выдаёт и того, кто стрелял. Гравитационный заряд движется со сверхсветовой скоростью и достигает цели практически мгновенно. На пульте перед Перкиным вспыхнул красный сигнал: первой батареи больше не существовало.

«Сержант Маас…» — имени второго артиллериста майор не помнил.

Оставалось четыре батареи против шести линкоров и нескольких цепей десанта. Никогда за полтораста лет конфликта бахтеры не выставляли такой армии. Базу могли просто-напросто задавить тупой силой. И почему-то совсем не утешала мысль, что для бахтеров это будет пиррова победа, ведь в иных местах этот приём будет не повторить, обитаемые планеты прикрывает не пять, а куда большее число батарей.

В любом случае бить следовало по линкорам. Это позволяло выиграть время и, может быть, сообщить на Землю, что произошло. Главное же, в десанте нет никого, кроме машин, которым не больно, когда их ломают, а на броненосцах последней линии засели хозяева, о которых известно, что они любят убивать, а сами умирать боятся. Они должны надолго запомнить, что на людей нападать не следует.

— Пятая по линкорам полной мощностью! Остальные накапливают энергию. Огонь по мере накопления.

Главный удар всегда должен быть по живой силе. Четвёртая и пятая волны десанта за эти минуты беспрепятственно достигнут поверхности и вступят в бой с наземными частями. Ну, держись, капитан!

Пятая батарея, бывшая до этого в резерве и до предела накачанная энергией, разом выплеснула её на один из вражеских линкоров. Может быть, там и существовали какие-то новшества по части обороны, но бахтерам они не помогли. Результат ничуть не походил на бутафорские взрывы псевдолинкоров. Вспышку можно было бы наблюдать с поверхности невооружённым глазом, жаль, что в эту минуту не нашлось праздных наблюдателей.

Ответ последовал незамедлительно. Огневая мощь пяти уцелевших линкоров вдвое превосходила силу базы, но благодаря прицелочной стрельбе погибшего сержанта Мааса, бахтеры красовались у земных батарей, как на ладони, а линкорам приходилось вслепую палить по секторам. Но всё же, перед майором замигал красный огонёк — попадание по пятой батарее. И великим облегчением явился голос лейтенанта Джина:

— Мазилы!

— Живы?

— Отчасти. Орудия левого фланга — вдребезги. Но кое-что осталось, процентов двадцать штатной мощности.

— Бейте, чем есть, по пятой волне десанта.

— Есть пятому бить по пятой! — голос лейтенанта искрился весельем. Не каждый день удаётся сбить вражеский линкор и остаться при этом в живых.

«Ну, когда же заговорят батареи, накапливающие заряд?»

Линкоры ведут беспорядочную стрельбу, пока ни в кого не попали, но это вопрос времени. И уцелевшие остатки десанта падают на планету. Киберы не понимают, что битва уже проиграна, их дело — стрелять.

Канониры трёх батарей договариваются, кто по какому линкору будет стрелять. С этим они разберутся без начальственного вмешательства, майору остаётся сидеть и ждать.

На секунду Перкин включил волну наземных служб.

— Куда, идиот? — кричал капитан. — Назад!

«Это он своих честит или пытается командовать вражескими киберами?»

И тут три батареи одномоментно и беззвучно «бабахнули».

Недаром Перкин натаскивал подчинённых на борьбу не только с новейшими придумками бахтеров, но и на сто лет как забытое уничтожение броненосных звездолётов.

Если ответный залп и был, он пошёл мимо. Два уцелевших линкора попытались бежать, во всяком случае, приборы показали, что они тормозят, но законы инерции действуют и на бахтеров, скрыться линкоры не сумели.

— Третий по облакам, остальные — добивайте гадов, чтобы никто не ушёл!

На земле ещё гремели взрывы, нарассуждающие киберы шли в самоубийственную атаку, но ими было некому управлять, а значит, сражение закончилось, база в очередной раз отстояла себя.

Майор Перкин прикидывал потери, составляя в уме донесение в штаб. Особо обдумывал, что потребует у интендантской службы, чтобы орбитальные батареи не оставались неприкрытыми. Пусть снабженцы повертятся. Что-что, а снабжение базы всегда было на высоте.

Штабной бункер вновь ощутимо тряхнуло. Надо же, вражеские железяки ещё добираются и даже умудряются попадать. Хотелось бы поглядеть на того, кто их конструировал и строил. Полтораста лет идёт война на уничтожение, но ещё никто не видел живого или хотя бы мёртвого бахтера. Живую силу бахтеры берегут, но в плен не сдаются, предпочитая смерть. Зато сегодняшнее сражение запомнится им надолго. Трудно оценить размеры команд на уничтоженных линкорах, но, всяко дело, не маленькие. Следующая попытка сокрушить базу будет не скоро.

— Атака отбита, — прозвучал голос капитана Йорка. — Основные силы десанта уничтожены. Приступаю к прочёсыванию местности.

— Сколько времени займёт зачистка?

— Минимум — три часа. У меня осталось мало боевых роботов.

— Но люди целы?

— Люди целы.

Майор вспомнил расчёт первой батареи: сержанта Мааса и младшего сержанта Колина, и вздохнул. Стократ заплатили бахтеры за гибель двух солдат, но ребят всё равно не вернуть.

Вживе майор Перкин увиделся с Йорком всё в том же механическом баре, где они сидели перед атакой. Выглядел капитан неважно. Багровые круги под глазами занимали едва не пол-лица.

— Что с вами?

— Ай, ерунда! — капитан отмахнулся и сел за столик.

Повышенная готовность была отменена, но робот-официант по умолчанию принёс сливовый сок майору и что-то газированное капитану.

— И всё-таки, — майор был педантом и вопросов своих не забывал, — что у вас с лицом и, кстати, кого вы там идиотами честили?

— Честил рядового Симонса. Он был в первой линии обороны, держался хорошо, но когда всех андроидов под его управлением пожгли, схватился за лучемёт и пошёл в контратаку самолично, в натуре.

— Жив?

— Живёхонек. Мне пришлось со своего командного пункта защитное поле снимать, чтобы его прикрыть. В результате я очень удачно получил по куполу бризантным зарядом. Бронеколпак выдержал, но внутри всё посыпалось мне на голову: лампы, воздуховоды, короче, вся система жизнеобеспечения. Хорошо, что я, как велит устав, был в бронекостюме, а то бы башку точно пробило. А так легко отделался.

— Понятно… — протянул майор. — Рядовому Симонсу за несвоевременный героизм — трое суток ареста. А вы — допивайте свой лимонад и немедленно отправляйтесь в медотсек. Бронекостюм — дело хорошее, но у вас явно сотрясение мозга.

— Ерунда это, — повторил капитан. — Пройдёт через пару дней.

— Прежде всего, пусть медики займутся делом. А то в условиях современной войны им только и остаётся, что друг другу почечуй лечить. Кроме того, пусть оформят контузию. Я мог бы представить вас за этот бой к ордену, но вы знаете, куда в штабе девают мои представления. А нашивку за ранение вы получите автоматически. Знаете, какая это редкая штука? У меня, например, такой нашивки нет. Гарнизонные служаки с внутренних планет будут кипятком писать от зависти при виде такого отличия.

— Знаете, майор, — произнёс капитан Йорк, — я пока обожду писать рапорт о переводе на внутренние планеты. Не знаю, что бахтерам нужно от нашей базы, но отдавать им это я не намерен.