Гарпунер

Глава 6

Мы практически не бываем на базе, бросаем добытых китов возле неё, получаем свой уголь и воду с продуктами, извлеченные из китов и поправленные к кузне гарпуны и снова в море. Только капитан раз в день передаёт паспорта убитых китов в научную группу, а так мы ночуем в море, среди ледяного поля. И так уже месяц, без выходных и перерывов. Флотилии надо наверстать упущенное время и поэтому все работают в авральном режиме.

С приобретением статуса второго помощника капитана моя жизнь и обязанности особо не поменялись. На вахту меня не ставят, так как я и так всё время на мостике и баке. Я гарпунер, а значить без меня не обойтись и отдыхать после вахт мне некогда. Какой-то месяц, а кажется, что я уже всю жизнь провёл на баке моего китобойца, взлетая и падая вниз на волнах штормового моря, стреляя из пушки и глотая солёные брызги. За этот месяц мой личный счет убитых китов дошел до семидесяти…

Не знаю, как, но у меня получается день ото дня всё лучше и лучше, у меня нет многоопытных советчиков, у меня нет рядом наставника и в большинстве случаев я делаю свою работу по какому-то наитию, на инстинктах. Стрелять китов на параллельных курсах, играя с ними на перегонки я начал первый на нашей флотилии, а вот наши норвежцы в один голос утверждали, что так нельзя. И стрелять далеко, и упреждение брать надо, и промахов слишком много будет, говорили они, чуть ли пальцем у виска крутя. Но я не знал об этом, когда начинал и у меня получилось. Теперь это основной наш способ охоты. Да что там говорить, мы сейчас успешно стреляем и на курсах расходящихся, когда киты идут навстречу китобойцу, и попадаем! Наверно у меня призвание — быть убийцей китов, потому что мы никогда не возвращаемся без добычи.

Сегодня была отличная погода и первый раз за пушкой стоял Митка. Мой помощник за этот месяц непрерывной работы уже отлично справлялся со своими обязанностями, и мы понимали друг друга практически без слов. Мой давний конкурент и недруг, стал мне хорошим другом и сегодня его звездный час, или нет… это как карта ляжет, но мы с капитаном решили не класть яйца в одну корзину и натаскать Митьку на случай, если со мной что-то случиться. Работа гарпунера опасная, и судно не должно остаться без стрелка, если я выйду из строя. За этот месяц я несколько раз чудом избегал травм, но везение не может длиться вечно.

Киты, казалось, не обращали внимания ни на судно, ни на крики китобоев. Они деловито зажимали в кольцо косяк сельди. Рыбы вспрыгивали вверх, падали плашмя, посверкивая серебристыми боками, трепетали в верхних слоях воды, бросались из стороны в сторону. Над косяком крикливой тучей металась стая птиц. Изредка птичий гомон заглушался гулом, похожим на орудийный выстрел. Это горбачи глушили рыбу. Сегодня мы охотимся на горбатых китов.

Горбатый кит отличается от своих сородичей, по форме: у него короткое туловище, огромная голова и длинные, до четырех метров, грудные плавники, отдаленно напоминающие руки. Когда этот кит ныряет, он круто изгибает туловище, как бы горбится. Это и дало повод китобоям называть его горбатым. Китобои обнаруживают горбача, однако, не по длинным грудным плавникам и не по «горбу», а по хвосту. Ныряя, кит высоко выбрасывает хвостовой плавник, похожий издали на бабочку в полете. Очень опытные марсовые узнают его по широкому фонтану.

Вот уже полчаса, как я, просто стою на баке, наблюдая за действиями Митьки. Войдя в косяк сельди, горбачи начали выпрыгивать из воды. Находясь в воздухе, они чуть–чуть заваливались на бок и тяжело падали. Раздавался пушечный удар. Тысячи брызг широким веером рассыпались вокруг. Напрыгавшись, горбачи захлопали по воде плавниками и хвостами. Вокруг всплыла оглушенная сельдь. Завалившись на бок и широко распахнув пасть, киты, тихо двигаясь, загребали свою добычу. Они делали это спокойно, не обращая внимания на наше присутствие. Кроме меня на палубе почти вся свободная от вахты команда, мужики хотят посмотреть, как у Митьки получиться быть гарпунёром. Из всей команды, спокойны только четыре человека, я, капитан, Толик Ашуров и сам Митька, остальные же азартно комментируют действия стрелка. Вдруг один из китов вынырнул прямо у борта китобойца и даже задев его своей широкой спиной, спокойно нырнул, уплыв дальше заниматься своими делами. Тут же на палубе поднялся страшный гвалт, Митьку упрекали в том, что он упустил почти стопроцентную добычу, не стесняясь в выражениях. Я же был спокоен, мой помощник сделал всё правильно, не поддавшись искушению. Стрелять было нельзя — кит вынырнул у самого борта «Энтузиаста», далеко от бака. Так сильно пушку не повернуть, да и борт мешал бы выстрелу. С мостика донёсся ехидный комментарий Бивнева.

— Витя, может сам за пушку встанешь? А то этот олень с перепуга даже китов под носом не видит — я промолчал, пока, но заметил, как спина Митьки напряглась, а левая нога заметно стала дрожать. Ничего, пусть привыкает, у гарпунёра должны быть стальные нервы.

На палубе раздался хохот. Митька растеряно оглянулся по сторонам, но я сделал ему знак продолжать охоту и он снова повернулся к пушке.

По знаку Митьки, китобоец круто лег на правый борт. Толян с марса крикнул, что слева по носу он видит двух горбачей, идущих на всплытие, и Митька прищурил глаз и стал сосредоточенно целиться. Митька не выстрелил — киты были мелковаты, я бы в них тоже не стал стрелять, вокруг большое стадо и нам есть из кого выбирать. Но китобои, облепившие ванты и надстройки, решили, что гарпунер просто растерялся. И снова раздались крики:

— Стреляй! Чего медлишь? Кит уйдет! Жохов, стань к пушке, киты ведь уходят!

— Парни, поймали тишину! — тут уже я решил вмешаться — Гарпунеру виднее, и не надо звиздеть под руку, а то так вместо кита и в зад можно попасть, советчику!

Митька поднял пушку вверх. Выждав, когда наступила относительная тишина, Митька поднял руку.

— Я, не буду стрелять до тех пор, пока не прекратится шум — он вытер вспотевший лоб на красном лице и заметив мой одобрительный кивок, продолжил — Я гарпунер! Я знаю, когда мне стрелять!

— Ишь ты, гарпунер он! — передразнил его Бивнев, но встретившись со мной взглядом заткнулся.

— Дмитрий прав — громко сказал я — прошу всех свободных от вахты покинуть палубу! Кто хочет остаться, то может наблюдать только на условиях полной тишины! Митя, продолжай, не обращай внимание!

Митька выровнял пушку, поднял руку и попросил застопорить машину. А с бочки, как будто подгадав окончание нашего спора, раздался голос Толяна.

— Кит справа по носу!

Митька долго целился, у меня тоже уже нервы на пределе, стрелять надо было ещё несколько секунд тому назад. Но взяв себя в руки я молчу, дам Митьке ещё полчаса, а потом сменю, возможно рановато я его к пушке допустил, хотя, когда я был на его месте, то уже вовсю стрелял по китам с разрешения Томаса. И опять не выдержал Бивнев:

— Стреляй же! Чего медлишь?

Кит поспешно уходил от китобойца. Митька скомандовал:

— Полный ход!

«Энтузиаст» ходко ринулся вперед. Через несколько минут китобоец нагнал кита и по команде Митьки принял чуть вправо. Горбач оказался слева. Я не понимал маневра Митьки, кита можно было стрелять в спину, он не убегал от нас, он кормился, а значит это довольно легкая добыча и нет смысла идти с китом на параллельных курсах. Неужели он решил попробовать мой способ? Ну так я стреляю сбоку только когда нет другого выхода…

Было хорошо видно бледно–розовое брюхо и длинные плавники горбача. Митька выстрелил. Я видел, как гарпун скользнул по спине кита и, не причинив никакого вреда зверю, свалился в море. Раздался взрыв гранаты. Кит рванулся и пошел прочь. Промах! Митька не растерялся, видимо охотничий азарт всё же придал ему сил и уверенности. Он дал знак боцману выбрать линь, а сам с моей помощью принялся заряжать пушку.

— Мазила! — довольно громко прокомментировали промах гарпунера у нас за спиной. Митька рванулся было ответить, но я успокаивающе положил ему руку на плечо. Разбор полётов, и разборки с «болельщиками», можно устроить после охоты, а сейчас некогда. Я сам поражался себе, как мне удаётся сдерживаться и держать язык за зубами, ведь одним словом «мазила», я бы не ограничился.

— Жохов! Пускай Жохов стреляет! — одобренные молчанием гарпунеров и капитана, к комментатору присоединились и другие зрители.

— Ну ка захлопнули свои пасти, и сьеб… ушли с палубы! — повернувшись к разошедшейся команде прорычал я и скомандовал Митьке — Продолжать охоту!

Между тем боцман выбрал линь с гарпуном, а Митька, весь потный и красный от напряжения, успел зарядить пушку. Он крепко сжал ручку пушки и, не оглядываясь, левой рукой подал знак на мостик: «полный ход». «Энтузиаст» задрожал и, разваливая надвое волну, устремился в погоню за китами. Капитан, как мы с ним и договаривались, в действия, происходящие на баке не вмешивался и чётко выполнял команды моего помощника.

Я нервничаю, но не подаю вида, но больше всех сейчас, пожалуй, нервничает Митька, понимая, какая ответственность сейчас на нём. Он стоит, слегка согнувшись и подавшись вперед, и неотрывно следит за морем.

Горбач вынырнул слева по носу. И опять, как тогда, Митька чуть пригнулся, левой рукой дал сигнал «стоп машина» и выстрелил. Гарпун вошел в цель. После взрыва гранаты смертельно раненный горбач на секунду замер. Потом сделал страшный рывок и стремительно пошел вглубь. Линь начал бешено разматываться. Зашипели блок–амортизаторы. Из бочки поспешно вылез Ашуров.

— Полный назад! — крикнул Митька.

Китобоец стал пятиться. Но он прошел не больше десяти метров, как линь натянуло, словно струну, и корабль повело вперед.

— Трави линь! — скомандовал Митька.

Загрохотала лебедка. «Вываживать» раненного кита трудное и опасное дело, по оплошности гарпунера может оборваться линь или, если он упустит момент и даст киту занырнуть под киль судна, линь намотается на винт… да мало ли что может случиться? Тот же раненный кит может выпрыгнуть и упасть на судно…

По Митькеной команде я готовлю добойный гарпун. Но добивать кита не пришлось. Горбач всплыл и стал пускать густые кровавые фонтаны. Из огромной пасти его толчками выливалась сельдь. Длинные плавники делали судорожные движения. Митька дал команду боцману и тот, включив лебедку, медленно подтащил горбача к борту. Всё правильно, пока кит не на флаге или не привязан к китобойцу, охота не закончилась. Лебедка работала медленно. Вокруг кита расплывалось огромное красное пятно — кровь большой струей хлестала из раны. Уже всем было ясно, что добойный гарпун не потребуется. Плавники горбача не шевелились, а из пасти вывалился гигантский язык. Когда горбач был уже у борта, около него вдруг мелькнула черная тень.

— Кит слева по борту! — крикнул Толян, который успел снова подняться в бочку.

— Гарпун заряжай! Скорей! — кричит на меня Митька, и я не заставляю себя ждать, добойный уже готов, осталось только сменить заряд. Пока я менял головку гранаты и навинчивал ее, а Митька вставлял гильзу с обычным зарядом, прошло минут пять–шесть.

Этот горбач был странным: он всплыл, ткнулся в бок убитого кита, постоял немного, затем нырнул, и вскоре мы увидели, как он мордой пытался поддержать падавшую вниз тушу и оттолкать его от борта, он пытаясь оттащить мёртвого кита подальше от судна.

Выстрел! Гарпун, разрывая кожу второго горбача, плотно вошел в него. Кит замер. Но когда внутри него взорвалась граната, он завертелся. Вода взбурлилась, и тут чуть–чуть не произошло несчастье: лини перепутались, и обе туши пошли вниз. Тут уже подключился я, можно потерять оба линя, а за это влетит мне и капитану, а никак не Митьке. Он свою работу сделал, а сейчас растерялся. Я кричу распоряжение на мостик и на лебедку. «Энтузиаст», медленно работая лебедкой, попятился метров на сто назад. Линь натянулся, но не дергался. Киты не всплывали. Малым ходом, выбирая линь, китобоец шел к месту погружения китов. Когда судно подошло к большому пятну крови, все ахнули: второй горбач, намотав на себя два витка линя, был мертв.

— Молодец Митька! Поздравляю! — я хлопнул смущенного и красного помощника по спине, а над китобойцем раздался дружный крик «Ура!».

Были сумерки, когда «Энтузиаст» полным ходом с зажженными топовыми огнями направился к базе, таща за собой четырёх убитых сегодня Митькой китов. За кормой, летели чайки. Они громко кричали и пытались присесть на китовые туши.

— Витя, сегодня ночью, в двадцать четыре часа производственное совещание на «Алеуте» — выйдя из радиорубки подошёл ко мне капитан — надо быть.

— Надо — будем — флегматично отвечаю я, дымя трубкой — а чего они там обсуждать собираются?

— Хе! Нашу самодеятельность в том числе! — хмыкнул капитан, он был доволен, всё же именно на его судне сейчас трудились два первых советских гарпунёра, а судно уверенно шло не только к выполнению, но и к перевыполнению плана — чего-то там ещё из Москвы пришло, хотят обсудить.

— Понятно… — говорить не хотелось, а хотелось завалиться спать. Сегодня я перенервничал больше, чем тогда, когда начинал стрелять сам, да и бесконечный аврал последнего месяца напряжённой работы давал о себе знать — ужинать будешь? А то я тоже ещё не ел.

— А пойдём, я с тобой чаю попью, моя вахта только через час, как бы не уснуть — соглашается капитан, с которым мы давно перешли на «Ты». Мы вообще с капитаном и третьим помощниками сдружились, только Бивнев выпал из нашей компании, хоть и числился старшим помощником. Сложный он человек, и вроде не трус, а характер паскудный, хотя после случая с японцами, он немного взялся за ум и успокоился.

Сидя в тесной столовой китобойца, я ел наваристый борщ думая о своей судьбе и вполуха слушая капитана, который травил какую-то морскую байку, попивая крепкий чай. Даже не вериться, что каких-то несколько месяцев назад, я ходил по барам, клубам и баням, беззаботно прожигая жизнь и проматывая папины деньги, даже не подозревая, как круто всё повернётся. Когда я сюда попал, я думал, что попал в ад. Каторжный труд на жгучем холоде, кровь и вонь промысла, постоянные опасности северных морей, и суровые люди вокруг. Мне везло, мне чертовски везло, я почти не прилагал усилий, но ангел хранитель (если он есть у меня или у Жохова) вмешался в мою судьбу, выводя все мои громадные косяки в плюсы. Сейчас я уважаемый человек, с моим мнением считаются, мне слушают. И мне это черт возьми нравиться! Мне нравиться моя кровавая работа! Китов жалко, я не перестаю каждый раз вздрагивать, когда нажимаю на спусковую скобу пушки, но азарт охоты захватывает меня с каждым днём всё сильнее и сильнее. По-видимому, обратного хода у меня нет, я тут навсегда.

— Ты меня слушаешь вообще Витька? — возмущенный голос капитана отвлёк меня от мыслей — я тут распинаюсь, а он в облаках летает. У тебя уже борщ льдом покрылся! Иди поспи немного, а то носом клюёшь!

— Ага, слушаю, смеяться после слова «лопата», я помню — вздохнул я и с новой силой навалился на изрядно остывший борщ — да, вздремнуть бы не помешало…

Было около десяти часов вечера, когда «Энтузиаст» подходил к месту стоянки «Алеута». Поднявшаяся днем зыбь улеглась, море было ласковое, звезды горели ярко, легкий северный ветерок дул в корму. Судовой боцман вместе с группой матросов облазил весь корабль, все было отмыто и начищено до блеска. Пушка, закрытая чехлом, тоже была отдраена заботливыми руками счастливого Митьки.

Свободные от вахты китобои, закончив работы, сидели на баке, и травила байки. Часть команды отдыхала — ночью предстояло немало работ: сдача китов базе, приемка угля и пресной воды, а после этого, на заре, выход на промысел.

Уже стали видны огни базы, когда я поднялся на мостик. Тщательно выбритый, посвежевший после короткого, но крепкого сна, я чувствовал себя отлично.

— Готов к битве? — спросил меня капитан.

— Всегда готов! — как пионер ответил я — а чего за битва?

— То, что Митька сегодня за гарпунёра был, многим это не понравилось, говорят, что ты мол сам ещё сопляк, а уже учеников набрал и к пушке их допускаешь — хмыкнул капитан — мне тут радиограмма пришла, за подписью Попова, он там намекнул, что нам нужно быть готовым к разбору полётов.

— Разборки, говоришь… — протянул я, ну что же, предупрежден, значит вооружён.

«Алеут» сиял огнями. С его широкой, как взлетное поле, палубы доносились шум голосов, скрип лебедок и паровых пил: разделка китов, добытых «Трудфронтом» и «Авангардом», была в самом разгаре. Зловонный запах постепенно, по мере приближения к базе, накрывал наш китобоец.

Капитан потянул за трос сигнала, «Энтузиаст» рявкнул, и вскоре к нам подошел небольшой катер, под предводительством знакомого боцмана, чтобы забрать на буксир горбачей. К борту базы был причален «Авангард» и над ним черной кисеей висела угольная пыль. Он бункеровался. «Трудфронт» тихо покачивался на волнах неподалёку. Вся флотилия в сборе.

На палубе нас встретил Попов, он видимо специально ждал нас, так как тут же взяв капитана под руку, потащил к капитан-директору, что-то тихо нашёптывая своему бывшему старпому на ухо. Из-за шума, стоявшего на разделочной палубе, я не слышал, о чем они говорили. Вокруг сновали люди, бригады раздельщиков работали ударными темпами, так как китов сегодня было много. Резчики сала с поразительной сноровкой орудовали длинными, загнутыми, похожими на хоккейные клюшки, фленшерными ножами. Крючники таскали куски сала к горловинам. Несколько рабочих беспрерывно смывали шлангами кровь и нечистоты. Работала, покрывая другие голоса, большая лебедка — на палубу по слипу поднимали очередного огромного финвала.

В кают-компании уже было полно народа, видимо ждали только нас и как только мы зашли, старпом «Алеута», недовольно взглянув на нас (хотя мы и не опоздали) предложил начинать.

— Сегодня на повестки дня несколько вопросов! — начал капитан-директор — первый и самый важный, это план товарищи! Мы до сих пор не догнали график! Только «Энтузиаст» идёт с опережением графика, а остальные отстают! В этом месяце, все должны постараться и подтянуть хвосты! Я понимаю, что обстоятельства вынудили нас несколько недель провести вдали от промысла, но сейчас нужно собраться и оправдать доверие партии! В этой связи есть несколько распоряжений! Первое — если китобоец удачно провел поиск, то капитан обязан пригласить в свой район те суда, которые китов не нашли! Не надо жадничать! Пока один часами ходит в пустую, другой, добыв одного кита, упускает целое стадо! Это не дело товарищи! Особо касается вас Рогов! Второе, но не менее важное — охотимся теперь только на крупных китов! Мелочь добывать, только если нет иного выхода! Всем всё ясно? Хорошо. У меня всё. Теперь есть вопросы у старпома.

— Да, есть у меня вопросы к некоторым товарищам, которые ведут себя безответственно — старпом встал и уставился прямо на нас с капитаном — конкретно вопрос к гарпунёру и капитану «Энтузиаста». Почему, в то время, когда каждая минута на счету, когда мы не можем догнать график выполнения плана, вы позволяете себе самодеятельность и вместо гарпунёра ставите на орудие фактически не подготовленного человека? Вы что, думаете, мы тут в бирюльки играем?! Поразвлечься решили? Отдохнуть? Считаю, что действиям вышеназванных товарищей надо дать оценку на партийном и комсомольском собрании плавбазы и сделать выводы!

— Интересно… — замполит плавбазы, который когда-то вручал мне именной компас и поздравлял с наградой, уставился на меня — что можете сказать в своё оправдание товарищи?

Капитан порывался встать, но я дёрнул его за рукав и встал сам. Я знаю своего командира, он человек хороший, но сейчас стал бы оправдываться, а тут надо по-другому…

— Я отвечу, если вы не возражаете. Ну что же, хорошо, что этот вопрос поднялся сейчас. А поднять его стоило очень давно! Давайте разбираться товарищи! А начать я хочу с тог, что сравню, не в обиду другим китобойцам конечно, результативность добычи. Как правильно заметил уважаемый капитан-директор, сейчас «Энтузиаст» не только догнал своих коллег, но и перегнал их по выполнению плана! «Энтузиаст» и дальше берёт на себя обязательства делать всё возможное, чтобы помочь флотилии выйти на заявленные показатели. Причины нашего успеха я считаю очень просты — у нас гарпунёрами работают наши люди, а не норвежцы! Постойте, дайте мне закончить! Наши норвежцы, гарпунёры хорошие, но что им наш план? У них контракт! Именно после того, как с «Энтузиаста» убрали иностранных специалистов, наши показатели и пошли вверх! Они не будут рвать себе жилы, ради наших показателей! Они привередничают, капризничают и показывают свой характер, тогда, когда этого делать не надо! Но самое главное не в этом, они не учат наших людей! Помощники на остальных китобойцах сидят в этой должности годами, а им дают только добивать китов! Они не охотиться! Думайте о будущем, в следующем году с норвежцами не будут продлевать контракт, все об этом знают! И что мы будем делать в следующем году? Учиться стрелять в китов прямо вовремя промысла? Вот вы сейчас говорите о том, что мы поступили безответственно, допустив ученика к стрельбе, а этот ученик, добыл сегодня горбачей, в два раза больше, чем тот же Хауган с «Трудфронта»! Вот что значить, комсомольская сознательность и желание не подвести партию и народ! Я предлагаю следующее: ввести обязательное правило, что бы помощники или капитаны судов и гарпунёры норвежцы стреляли по китам через день! По очереди! Пример «Энтузиаста» показывает, что мы стреляем не хуже, а то и лучше норвежцев! Это даст и стимул норвежским гарпунёрам, показать всё, на что они способны! Как они будут выглядеть, если ученики будут добывать китов больше чем они?! Так мы улучшим показатели добычи, это без сомнений!

Когда я закончил говорить, ещё почти минуту в кают-компании стояла звенящая тишина, а потом все начали говорить практически одновременно. Гвалт стоял такой, что расслышать хоть что то, было проблематично. Но из обрывков услышанных фраз, я понял, что со мной согласны практически все! В конце концов, капитан-директор был вынужден стучать ложкой по графину, чтобы остановить ор. Как только шум прекратился, слово взял Попов.

— Я считаю, что предложение Жохова очень своевременно и разумно! Именно то, что он озвучил сейчас, все мы давно обдумывали, у всех это было на уме. Считаю, что нужно поддержать предложение Жохова! Голосуем товарищи!

Итогом моего выступления и его поддержки Поповым, был лес поднятых рук и удивлённо обиженная морда старпома, который так же был вынужден поднять свою руку. Наша наказание за «самоуправство», обернулось сменой тактики добычи китов всей флотилии. И она принесла свои плоды…