Гаунтлгрим

ЭПИЛОГ

Дзирт стоял на краю провала и смотрел вниз на водоворот и элементалей. Время от времени он различал зыбкие лица, а глубоко под водой видел разъяренного Предвечного, уставившегося на него жидким глазом.

— Все по-прежнему, как тогда, когда мы впервые столкнулись с ним, — произнесла Далия, подойдя ближе и небрежно обвив рукой дроу за пояс. — Мы сделали это. Бренор сделал это.

Дзирт продолжал пристально всматриваться в противоположную стену, пытаясь сквозь воду различить выступ, на котором лежал Атрогейт и куда ушел Джарлакс, но, увы, там ничего не было. Да и кто мог выжить, испытав на себе дыхание рассветного гиганта?

Дроу удивила боль, причина которой была не только в гибели Бренора, но и в утрате Пуэнта, Джарлакса и даже Атрогейта! Последних двоих он почти не видел все эти годы, и тем не менее просто мысль о том, что они не так далеко, в Лускане, дарила ему толику утешения.

Они ушли, все они ушли. И хотя его дорогой друг сам выбрал свою смерть, не только отыскав Гаунтлгрим, но и сохранив его от полного уничтожения, острая боль унесла воспоминания Дзирта в другое место и время, в котором, пройдя сквозь монолитную стену Мифрил Халла, исчезли Кэтти-бри и Реджис верхом на призрачном единороге. Уходящие в обитель Миликки.

Дроу не думал, что ему суждено вновь испытать такую боль.

Как же он ошибался!

Несколько дворфов вбежали в пещеру. Стокли Серебряная Стрела и Торгар Молотобоец окликнули эльфов, а в зал прибывало все больше их собратьев.

Воительница позволила своей руке соскользнуть с пояса До’Урдена и взяла его за руку.

— Пусти стрелу, и давай уйдем отсюда, — прошептала она.

В кромешной тьме Джарлакс Бэнр открыл глаза и рискнул создать немного света. Он слышал рев воды и понимал, что это означает. И еще он слышал Атрогейта, ворочающегося где-то рядом.

Дроу разглядел своего элементаля — последнего из десяти, — который все еще стоял на страже у входа в пространственную дыру, с помощью которой Джарлакс с Атрогейтом смогли убраться подальше от Предвечного. Казалось, существо с плана воды стало меньше. Видимо, это произошло из-за того, что оно сдерживало смертоносное пламя. Наемник чувствовал, что элементаль возбужден, напряжен и расстроен одновременно.

— Я отпускаю тебя, — произнес дроу, и водный дух тут же выскочил из дыры прямо в воронку зачарованной воды.

Джарлакс надел на палец кольцо, поправил повязку на глазу и вышел из тела, воспользовавшись заклинанием ясновидения для поиска ответов, ставших доступными, стоило сознанию воспарить над провалом. Наемник обнаружил Дзирта и Далию, стоящих в толпе дворфов, а также неподвижные фигуры, лежащие возле рычага.

Джарлакс повернулся к Атрогейту. Его израненный приятель лежал ничком, кожу покрывали волдыри, нога была сломана.

— Пора идти, — тихо обратился к нему дроу и достал еще одно зачарованное кольцо, которое отправило бы товарищей домой.

— Я не смогу, — едва дыша, прошептал Атрогейт.

Джарлакс одарил его улыбкой.

— Мои жрецы найдут нас в Лускане. Они позаботятся о тебе, мой друг. Твое время еще не пришло. Сегодня и так погибло достаточно твоих братьев.

Дроу приготовился задействовать кольцо, но Атрогейт резко схватил его за руку, требуя внимания.

— Ты же можешь оставить меня! — прорычал он.

Наемник только кивнул и ухмыльнулся, возобновив заклинание. И снова дворф прервал его.

— Подожди, — попросил Атрогейт. — Все кончено? Король Бренор одержал победу?

Джарлакс тепло улыбнулся, и в его темно-красных глазах блеснули слезы.

— Да здравствует король, — успокаивающе ответил он своему бородатому другу. — Да здравствует король Бренор.

Они похоронили Бренора Боевого Топора, восьмого короля Мифрил Халла, рядом с пирамидой из камней, отмечавших место упокоения Тибблдорфа Пуэнта. Похоронили вместе с однорогим шлемом, зачарованным щитом и топором со множеством зазубрин.

Были разговоры о том, чтобы отвезти тело короля в Мифрил Халл, а Стокли предлагал как место упокоения Пирамиду Кельвина в Долине Ледяного Ветра. Но Гаунтлгрим, наиболее почитаемый и древний делзунский чертог, оказался наиболее подходящей гробницей.

Итак, они похоронили своих героев, коих было множество в тот роковой день, завершив свое путешествие к тому, что осталось от древнего города. За основной стеной в огромной пещере с озером были произнесены прощальные слова. Стокли и Торгар предложили Дзирту уйти в Долину Ледяного Ветра или Мирабар.

Но дроу отказал им. Он понимал, что ни одно из этих мест не будет теперь его домом, даже Мифрил Халл.

Казалось, такого места больше вообще не существует.

Когда Дзирт наконец-то вышел из туннелей с восточной стороны горного хребта бок о бок с Гвенвивар, он обратил взор на север, в сторону Долины Ледяного Ветра, некогда бывшей его подлинным домом, местом, где он встретил самых преданных друзей.

Теперь он был одинок.

— Куда направишься, дроу? — спросила Далия, подходя ближе.

Гвенвивар поприветствовала ее низким мурлыканьем.

— А ты? — отозвался дроу.

— О, я собираюсь покончить с Силорой Салм, — ответила эльфийская воительница без малейшего колебания. — Так что — в лес Невервинтер. Я скажу этой ведьме в лицо, что ее план с Кольцом Страха провалился, что ее Зверь снова заперт в клетке. Скажу ей это перед тем, как убью.

Дзирт несколько мгновений обдумывал ее слова, а затем внес поправку:

— Перед тем как мы убьем ее.

Далия посмотрела на дроу с улыбкой, ведь это было именно то, что она хотела услышать.

Дзирт окинул воительницу взглядом и только теперь понял, что она вынула последний алмазный гвоздик из правого уха и вставила его в левое.

За этими манипуляциями скрывалась история. И множество историй хранилось в памяти и сердце этой самой необычной из эльфиек.

Дзирт хотел услышать их все.

Бренор Боевой Топор приподнялся на локтях, открыл глаза и потряс головой, чтобы привести в порядок спутанные мысли.

Но все стало еще более непонятно, когда он увидел, где находится: весенний лес, а не темные чертоги Гаунтлгрима.

— А? — пробормотал дворф, вскочив на ноги с такой легкостью и энергией, какой не помнил уже века. — Пуэнт? — позвал он. — Дзирт?

— Добро пожаловать, — прозвучал голос, и Боевой Топор обернулся, чтобы увидеть стоящего за его спиной молодого Реджиса с улыбкой до ушей.

— Пузан?.. — выдохнул Бренор.

Он запнулся, когда из дверей маленького домика появился еще один здешний обитатель. Челюсть дворфа безвольно отвисла, и он даже не пытался заговорить. На глазах у него выступили слезы, потому что в дверном проеме стоял его мальчик, Вульфгар, вновь молодой, высокий и сильный.

— Ты звал Пуэнта, — сказал Реджис. — Ты был с ним, когда погиб?

Последние слова поразили Боевого Топора, словно камень, попавший в лоб. Он действительно погиб. Как и двое перед ним. Но это место, совершенно сбившее дворфа с толку, определенно не Залы Морадина.

— Тибблдорф Пуэнт теперь с Морадином, — сказал Бренор больше для себя, чем для друзей. — Должен быть. Но почему я не с ним?

Его ушей коснулись звуки музыки, и Бренор увидел, что Вульфгар зачарованно смотрит мимо него. Реджис тоже смотрел поверх плеча дворфа. Хафлинг кивнул, указывая на что-то, и Бренор обернулся.

Его взгляд скользнул по небольшому и тихому озерцу к деревьям.

И там танцевала она, его возлюбленная дочь, одетая в белое многоярусное платье со множеством складок и изумительной тесьмой, и черная накидка развевалась при каждом повороте.

— Клянусь богами, — пробормотал окончательно переставший что-либо понимать дворф.

Впервые за свою долгую жизнь, которая, впрочем, уже завершилась, Бренор Боевой Топор опустился на колени, буквально сбитый с ног охватившим его чувством. Он спрятал лицо в ладонях и заплакал.

И это были слезы счастья и благодарности.