Юлий Цезарь

4. Аварик

В палатке, ничем не отличавшейся от других, Цезарь диктовал письма трем писцам. Диктовал три разных письма, для трех разных адресатов. Писцы в напряжении скрипели перьями, они едва поспевали заносить на пергамент мысли энергичного, всегда спешащего, человека. Впрочем, спешил Цезарь спокойно, без суеты.

На мгновение проконсул замолчал, дожидаясь, пока кто-нибудь из писцов освободится. В это время в палатку ворвался встревоженный легат и воскликнул:

– Цезарь! На нас напали галлы!

– Подожди, Антоний, мне нужно срочно закончить письма и отослать в Рим.

– Гай Юлий, галлы подожгли осадную башню.

– Антоний, разве ты не знаешь: когда горит – нужно тушить. Или ты хочешь, чтобы я все бросил и таскал воду?

– Этим занимается легион Децима Брута. Однако из города продолжают бросать зажженные факелы. А с противоположной стороны приближаются толпы галлов. Возможно с ними сам Верцингеториг. Они окружат нас, как только врагов соберется достаточное количество, – с тревогой в голосе объяснил ситуацию Антоний.

– Тем более необходимо закончить письма и отослать в Рим, пока нас окончательно не взяли в кольцо. Еще неизвестно, что для меня страшнее: нападение галлов или козни недоброжелателей в Риме, – без тени волнения произнес Цезарь, и задал вопрос Антонию. – Где Лабиен?

– Готовит лагерь к защите.

– Вот и хорошо, отправляйся, Антоний, ему в помощь. Я выйду через пять минут.

Цезарь отдавал переписке много времени и сил, но они не пропадали даром. Находился ли Цезарь в Галлии, Британии или Германии – посредством писем он незримо присутствовал в Риме и оказывал влияние на все стороны жизни Вечного города.

В числе корреспондентов Гая Юлия было множество людей, совершенно разных по положению в обществе. Имелись такие своеобразные профессионалы, чьей единственной обязанностью было хождение по городу и собирание информации о происшествиях, скандалах. Они старательно подслушивали то, что говорилось на городских улицах относительно действий Цезаря и прочих могущественных римлян. В общем, они изучали настроение толпы и докладывали своему патрону.

Среди корреспондентов Цезаря были люди и весьма образованные, но лишенные постоянных доходов. Многие вольноотпущенники-греки искали в столице возможности заработать интеллектуальным трудом. Они переписывали и распространяли «Записки о галльской войне» Цезаря, чем способствовали росту его популярности.

Еще одну группу адресатов Цезаря составляли сенаторы, влиятельные всадники, друзья, через которых Гай Юлий склонял сенат принимать нужные ему решения. Таким образом, ни одно значимое событие не проходило без участия Цезаря.

Цезаря по праву можно считать основателем первой газеты. Еще в год своего первого консульства (59 г. до н. э.) он начал издавать знаменитые «Ежедневные протоколы сената и римского народа». Помимо официальной информации в листке Цезаря излагались и светские новости, интересные события. Рукописная газета вывешивалась в Риме в публичных местах. Впоследствии Цезарь позаботился, чтобы на месте «Ежедневных протоколов» появлялись его годовые отчеты о галльской войне.

Цезаря же, можно признать и изобретателем книги, в том виде, которой мы пользуемся и поныне. Вот что пишет Гай Светоний Транквилл в биографии Гая Юлия Цезаря: «… как кажется, он первый стал придавать им (донесениям в сенат) вид памятной книжки со страницами, тогда как раньше консулы и военачальники писали их прямо на листах сверху донизу».

(Пусть читатель простит автора за исторические отступления, которые затрудняют чтение, но автору эти мелочи показались настолько интересными, что он решил ими поделиться.)

Наконец Цезарь закончил с письмами и покинул палатку.

Его войско осаждало Аварик – последний город в землях галльского народа битуригов. Остальные города этого народа перестали существовать. И погибли они не от рук римлян.

После потери Веллаунодуна, Кенаба и Новиодуна мятежники изменили тактику. Не имея возможности защитить свои города, галлы принялись их уничтожать.

Битуриги, на земли которых вступили легионы Цезаря, в один день сожгли более двадцати городов. Лишь Аварик (совр. Бурж) – красивейший и богатейший во всей Галлии – избежал горькой участи. На общем собрании восставших галлов битуриги на коленях просили пощадить свою столицу. Они убеждали, что город невозможно взять штурмом, и клялись защищать его до последней капли крови.

Аварик, действительно, был практически неприступен. Со всех сторон его окружали река и непроходимое болото. Лишь в одном месте, и то на достаточно узком пространстве, к нему можно было подойти. Но здесь неприятеля встречала неодолимая стена. Она представляла собой два ряда толстых бревен, промежутки между которыми заполнялись большими камнями. Таким образом, от огня защищала каменная кладка, а от тарана – деревянная.

Верцингеториг лично осмотрел город и уступил слезным просьбам битуригов. Аварик усилили надежными защитниками и пополнили запасы продовольствия.

Цезарь шел по выжженной земле. Когда-то одна из самых цветущих и плодородных областей Галлии стала пустынной и безлюдной. Римские легионы на всем пути преследовал запах пожарищ. Посылаемые за продовольствием отряды в лучшем случае приходили ни с чем, в худшем – гибли в галльских засадах.

Верцингеториг понял, что в открытом столкновении с легионами Цезаря галльской пехоте не на что рассчитывать, и распустил большую ее часть. Вместе с тем, восставшие значительно усилили конницу. Она не давала римлянам ни дня покоя. Не вступая в открытое столкновение с легионами, вражеские всадники развернули настоящую охоту за интендантскими отрядами Цезаря. Этим они настолько разозлили римлян, что, когда на пути встал Аварик, войско Цезаря решило во что бы то ни стало выместить злобу на этом городе. Вот, наконец, противник, который не скроется в чаще леса на резвом коне!

Легионеров Цезаря нисколько не испугали неприступные стены и многочисленные защитники. Они угрожающе потрясли мечами в сторону Аварика и отправили их в ножны. Надолго. Бесстрашные легионеры превратились в лесорубов и плотников. Строили огромную плотину, которая должна сравняться высотой с городскими стенами и стать дорогой в город. По обе стороны ее возводились подвижные башни. Строились крытые галереи, позволяющие сравнительно безопасно приближаться к городу.

Вокруг Аварика вырубили весь пригодный лес. Доставлять материал становилось все труднее и труднее. Римляне падали под тяжелыми бревнами, поднимались и снова тащили их с упорством трудолюбивых муравьев.

Погода стояла отвратительная. Снег растаял, но радостнее от этого не стало. Мелкий моросящий дождь сменялся затяжными ливнями. В редкие дни солнце проглядывало из-за туч.

К неприятной погоде добавился голод. Легионеры в течение многих дней не видели хлеба. Пищей служило лишь мясо скота, который ценой больших потерь удавалось добыть в галльских селениях.

Однажды в войске прошел слух, что Цезарь готов снять осаду из-за неимоверных трудностей. И тогда к проконсулу явились избранные представители от всех легионов. Это были и седые ветераны, и прославленные центурионы, и молодые легионеры, успевшие заслужить доверие и уважение товарищей. Все они умоляли Цезаря не прекращать осады.

– Никогда под твоим командованием, Цезарь, мы не навлекали на себя бесчестия, – выразил всеобщее мнение центурион Ацилий. – Никогда не уходили, не закончив дела. И теперь сочтем позором оставить начатую осаду: лучше вынести все лишения, чем отказаться от поминок в Аварике в честь римских граждан, погибших от рук вероломных галлов.

– Благодарю вас за мужество, соратники. Мы никуда не уйдем, прежде чем сравняем с землей проклятый город, – пообещал Цезарь.

Гай Юлий в трудные минуты обращался к легионерам не «воины», а «соратники».

И римляне с удвоенным энтузиазмом продолжили строительство осадных сооружений. Цезарь, понимал, как нелегко приходится легионерам, и целыми днями находился среди них. Он помогал укладывать бревна, таскал камни наравне со всеми; старался ободрить тех, чьи силы были на исходе; похвалить тех, кто это заслужил. Он знал почти всех своих воинов по именам. Обращение по имени было лучшей наградой простому легионеру, а похвала Цезаря стоила многого.

На двадцать пятый день непрерывной работы римская плотина почти касалась стены Аварика, были готовы и подвижные башни. Их также подтащили к стене.

Наконец-то и погода начала радовать римлян. Окончились дожди, второй день светило солнце. Бревна, к удовольствию легионеров, просохли – по ним можно было ходить, не боясь поскользнуться.

Но так не бывает, чтобы «хорошо» продолжалось достаточно долго.

В ту ночь, когда Антоний потревожил Цезаря, произошло следующее. Ночью загорелась плотина. Оказалось, галлы сделали подкоп и подожгли ее снизу. Римляне принялись тушить пожар, но вслед за этим распахнулись ворота Аварика, и на спасавших горящую плотину напали галлы. С городских стен на сооружения римлян полетели факелы. Чтобы усилить пламя, осажденные бросали на башню сосуды со смолой.

Верцингеториг покинул болота, где в пятнадцати милях[5] от Аварика стоял лагерем, и приблизился к городу. Немудрено было взволноваться Антонию в такой ситуации.

Лишь Цезарь хранил невозмутимое спокойствие – он был уверен в своих легионерах; он знал их настроение; он понимал, что ночное нападение не испугает воинов, а только разозлит.

Цезарь не ошибся в своих легионерах. Галлы, вышедшие из ворот Аварика, довольно скоро были смяты, разбиты, частью уничтожены, частью загнаны обратно в город.

Дольше всех досаждали защитники с городских стен – они упорно пытались сжечь римские башни, метая горящий материал. Половина римлян тушила пожар, вторая – боролась с врагами. Легионеры с горящих башен метали дротики. Против врагов на стенах встали все лучники и пращники. Развернули катапульты и скорпионы. Под смертоносным градом погибло множество галльских воинов – остальные покинули стены.

Не решился штурмовать лагерь римлян Верцингеториг, видя полную бесполезность этого мероприятия. Он даже не смог оказать какую-либо помощь защитникам Аварика. К утру вождь галлов увел войско обратно в непроходимые болота.

Весь следующий день римляне занимались ремонтом своих осадных сооружений.

Наступившая ночь также была неспокойной. На этот раз галлы не стали нападать на римлян. Они решили бежать. По веревкам начали спускаться воины, чтобы попытаться краем болота обойти римский лагерь и пробраться к Верцингеторигу. Темная ночь способствовала их плану.

Однако, как только галлы начали покидать город, их жены и дети поняли, что остаются на растерзание римским легионерам. После долгой осады и вчерашней вылазки, на милость воинов Цезаря надеяться не приходилось. Женщины просили мужей не оставлять их без защиты. Когда просьбы не помогли, женщины подняли такой крик, что разбудили весь лагерь Цезаря.

Римляне скоро поняли причину переполоха – галлов загнали обратно в Аварик, несколько десятков перебили или захватили в плен.

Цезарь не стал больше медлить. Его легионерам надоели бессонные ночи и длительное стояние под стенами Аварика.

С утра начался сильный ливень, но разве такая мелочь могла остановить легионы Цезаря. Мгновенно были придвинуты к стенам осадные башни, с плотины перекинут мост, и довольно скоро на городских стенах господствовали римляне.

Галлы еще надеялись оказать сопротивление внутри города. Они принялись строиться на площади, но легионеры не вступили с ними в открытый бой. Не было нужды. Они осыпали галлов с высоких стен градом дротиков и стрел. Происходило до неприличия безнаказанное избиение.

Тогда галлы, оставив последние надежды на более-менее честный бой, бросились к воротам. В узком проходе столпились тысячи людей. Все перемешалось: воины и женщины, дети и рабы. Они давили себя в страшной тесноте, шли по трупам упавших и растоптанных собратьев.

Сзади беглецов безжалостно избивали римляне. Пощады не было ни воинам, ни женщинам, ни детям. Озлобленные тяжелой войной, римляне не думали о добыче и пленных. Их целью была лишь месть. Даже вырвавшимся за пределы города галлам не было гарантировано спасение – на огромном пространстве охоту на них открыли безжалостные германские всадники.

В Аварике нашли огромные запасы провианта, и легионеры после стольких лишений смогли поесть вволю.

Так Цезарь победил все: сопротивление многочисленных врагов, неприступные стены, голод и крайне неблагоприятные погодные условия. Его маленькая армия в огромной мятежной стране, словно рыбацкая лодка в безбрежном океане, упрямо плыла к намеченной цели, не взирая на шторм и волны.