Газета День Литературы # 171 (2010 11)

Новелла МАТВЕЕВА ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

НАС ПРИУЧАЮТ…

Блаженство жаркого лета

(Шиповник, пчёлы, загар) –

Уходит. Нас приучают,

Что лето и есть – пожар!

И верят бедные зомби

И весь обманутый свет

В "природный" – то бишь "сезонный"

Характер собственных бед.

Кому-то там не хватает

Участков – замки возвесть.

И хвать! – петарда влетает

В лесную чащу, как есть!

Не жаль врагу ни зверюшек,

Ни птиц, ни жизни людской.

Но верят бедные зомби,

Что это – "сезон такой".

ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

Поджигатели делятся на два разряда:

Первым – на пепелищах отстроиться надо

(Нет приятней процесса!),

А вторым – чтобы вовсе Россия исчезла,

Чтобы в их диверсантские зенки не лезла

Хвоя Русского Леса!

ХАПНУТЬ – НЕ ПРОБЛЕМА!

"Скорей застраивать Россию" –

Проворных поощрять не стоит.

Уж будто мы не понимаем,

Кто для себя её застроит!

И у кого стройматерьяльцы

Неисчерпаемого свойства,

А у кого – утюг да пяльцы:

На! Стройся!

Зря не следят за этим дельцем…

Земля, с водою совокупно,

Уже и так сдана пришельцам!

И только русским недоступна.

ПАПАРАЦЦИ

В России папарацци –

больше, чем папарацци.

"Сюжеты на манжетах"

Скажи, чего они ворчат?

Ведь всё идёт по их уставу;

Их домочадцы, стар и млад,

Украли пруд и переправу.

На возведенье их дворцов

Стройматерьялы – безконтрольны!

И то сказать! В конце концов

Кой леший, кроме их отцов,

Скупает (и взрывает) штольни?

По утвержденью их самих

Они скромны и даже – архи;

Само собой – не все из них

Сегодня сразу олигархи.

Но тронь которого-нибудь

Латифундиста-тунеядца, –

Как церберски они взъярятся!

Как остро их проступит суть!

Их взор для Пентагона – кроток,

А для Руси – грозой гроза!

Они за всех, кого мы – против.

У них отвод всем нашим ЗА.

Их цель – сдавать, как Фермопилы

Сдавал прохожий ренегат, –

Сдавать! Японцу сдать Курилы!

Европе сдать Калининград!..

Так на кого они ворчат?

Скорей, на собственные тени?

От их эфиров, от их ТЕЛЕ,

От их кино (сейчас вертели!)

И с Беларусью наш разлад,

И то, что сданный напрокат,

Наш русский Космос – не при деле…

И тыщи детств, лишённых цели…

И подмосковных рощ захват…

С твоих подсказочек, месье,

Все блудства на журнальном глянце.

Все застрелившиеся. Все

Повешенные новобранцы.

Про "дедовщину" – хватит слов;

Уж им ни век, ни годовщина!

Какая – к ляду – "дедовщина"

В убийстве взводов и полков?!

А прессмен крутится, создав

Таинственное положенье,

В котором тёща – "за солдат",

А зять – за их уничтоженье,

Ан – между родичами… лад!

И оба с треском рухнут в ад!

Лишь папарацци довершат

Моей страны разоруженье…

Как "подфартило" им когда-то!

Какой был кумпол голубой!

– За ростовщичество, ребята!

За крепостничество! На бой!

Как развевались волоса их!

Как романтически высок

Порыв, что сродников бросает

Вперёд – за Денежный мешок!

Пусть рукоплещет сам Эреб

Рванувшимся на баррикаду,

Чтоб людям не было на хлеб,

А было шлюхам на помаду!

Всё и пошло по их раскладу…

Но, стоя носом к Дележу

У Золотой реки истока,

Они завидуют жестоко

Пенсионеру да бомжу!

---

Кто сам крадёт, а сам кричит,

Того никто не уличит.

Но всяк – запутан, оглушён,

Оправдываясь перед вором, –

Прочь унесётся метеором…

Не зря под шумовым террором

Пал в древности Иерихон!

НОВЫЕ ТИПЫ

Ганечка Иволгин грянулся в обморок, но –

В пламя камина за кипой деньжищ не полез.

Гордый. А эти полезли бы. Им всё равно.

Помнишь, в начале тупых девяностых годов

Эти – полезли. А кто и сегодня готов…

Странная "гордость" однако у этих скотов!

И к Достоевскому – странный у них интерес…

***

Больные, больные мысли!

Оставьте меня, уйдите

В Аид, что вас навевает, –

Не мне, а ему вредите!

Ступайте к тем, кто вам равен!

А мне верните свободу

И счастье – снова не думать –

О чём не думала сроду.

Ступайте к тем, кто вам служит;

Кто с вами тайно пирует,

Кто наше пачкает имя,

Кто строчки наши ворует,

Кто добр бывал, да нечасто.

Чья жизнь – измена сплошная!

Грешна. А всё же гораздо,

Быть может, меньше грешна я.

Все грешны. Всех уравнять бы,

Кажись, по общему сходству?

Но кто-то грех ненавидит,

А кто-то – рад греховодству.

…Больные мысли, ступайте

К бездарным призракам ночи.

Давно вас там поджидают.

(А нас, надеюсь, не очень.)

Там вязкость лжи – непролазна!

Там вечно что-нибудь прячут…

И нет там даже "соблазна",

О коем столько судачат.

Там Хаос выше Порядка

Поставлен в честь вероломства…

Грешна! А всё же мне гадко

Водить такие знакомства.

Я знаю: вызов не выход.

Но пусть подслушают стены:

Я всем расскажу (тихо-тихо)

Как жить, не зная измены.

ЗАРОСШИЙ САМОЗВАНЕЦ

Не убедить ни русского, ни бритта,

Что это вот – "шекспировский портрет"!

Пускай физиономия небрита,

На так заволосатеть! Не поэт,

А овцебык! Жаль, не в носу кольцо,

А в ухе у скота! Кольцо наверно

Одно – за всю картину – достоверно.

Но в остальном – подделка налицо!

А где же облик – в подлиннике раннем –

Поэта с человеческим лицом,

Что Дройсхутом рисован со стараньем?

Запропастили видимо с концом?

Нет повести печальнее на свете,

Чем повесть о шекспировском портрете.

НАУКИ ЮНОШЕЙ ПИТАЮТ…

На русских харчах возросли,

А вынырнули за границами.

И прежних кормильцев своих

Оттуда – спешат обхамить.

Что мне в их заслугах? Успех,

Ручаюсь, приуготовленный

Каким-нибудь очередным

Замолчанным Пуанкаре…

МОРЕ, ПРОЩАЙ!

Что же мне прощаться с морем,

Если я его не видела?

Метку моря – якорь – спорем

С удалого рукава.

Якорь спорем, синьку смоем…

(Унывать? Какого идола?!)

Струны банджо перестроим –

Это нам – как дважды два!

Как же мне прощаться с морем,

Коли встречи с морем – не было?

Было диво – плеск залива,

Но залив почти не в счёт;

Берега его отлоги,

Взбрыки, прихоти – не строги;

И прощанья он не требует,

И встречания не ждёт.

Где же мне прощаться с морем?

Разве что с воображаемым?

О котором песни хором,

Песни соло, стих, рассказ…

Но размаха и разгона

Подлинного Посейдона

Я не знаю. А с незнаемым

Не прощаются как раз.

Всё равно мне надо что-то

Сделать… Или что-то выразить

Против иродова флота,

Где бы впрок не залегал –

Пусть он выйти к нам не сможет!

Пусть его акула сгложет!

Пусть он лопнет! Пусть он вымерзнет

Посреди отвесных скал!

Пусть ушами эхолота

Мой расслышит "мадригал" –

Сказ о том, как перемёрла

Живность вод; как, под рукой,

Ухватившей понт за горло,

Воздух кончился морской!

Потому что больше негде

Быть воде в земном позорище;

Потому что море нефти

Зомби вылили в моря…

Видишь, там, как тени адские,

Яхты рыщут тунеядские

И чудовищ пляжных сборища

Ждут загара, спя и жря.

Это их судьба хранит.

Это им блестят жемчужины

В устье пасмурной реки.

Родина! Какой Кронид

Нас от них отъединит?

И от бедствий заслонит?

Но... под флагами, нам чуждыми,

Наши ходят моряки.

Видно, крыша у кого-то

(Вместе с Карлсоном) поехала?

Позабыли капитаны,

В "честь" гешефта своего, –

Что такое – дать присягу

Лишь Андреевскому флагу

И ни для какого лешего

Не разменивать его!

(Едет крыша у кого-то…

В плен – пирата взять охота?

Чем вы лучше-то его?!)

Аты-баты – шли пираты

Под своими парусами-то!

А навстречу – россияне –

Да под тряпочкой чужой!

Не зови меня в свидетели

Их изысканного "саммита";

Я давно уже не знаю,

За кого болеть душой.

Зло мирское – дно морское…

Вот зачем сегодня – тщательно

Символ моря – якорь спорем

Мы с простого рукава;

Вот зачем – прощанье с морем

Напросилось настоятельно

К нам – не позже и не раньше…

Не расстраивайся, банджо;

Песня всё-таки жива!