Вот гений — и при нем пусть не охватит нас
глубокое, — как ров, — то самое волненье,
когда не в силах мы отметить без прикрас
ни взгляда глубины, ни красоты реченья.
Он послан к нам с небес по воле Божьих сил
в годину страшных бурь и горьких испытаний, —
не хватит в сердце слов, в чернильнице чернил,
чтоб описать его безмерные страданья.
Не выдержав судьбы ударов лобовых,
одни ушли во тьму, другие — в снег и холод.
А он, оплакав всех в молениях ночных,
построил из картин и книг свой вечный город.
Огромные дома, как сфинксы, вознеслись
превыше ярких звезд, глядящих в мрак глубокий.
И сердце бьет в набат, но силой правит мысль,
и смерти подлой нет, но жизнь полна тревоги.
И Царское Село, и церковь На Нерли,
и зоревой Кронштадт, и Кремль златоголовый
художника не зря из тьмы на свет вели,—
под стать, без спора, Им величье яви новой.