Газета "Своими Именами" №15 от 10.04.2012

ТАЙНЫ ЗАЧАТИЯ ПУТИНСКОГО РЕЖИМА

Преступник обязательно “обходит”

территорию, нередко возвращается

на место преступления.

Образцов В., Богомолова С.

«Криминалистическая психология»

“Горчаковская” статья Путина в желтых “Известиях” не написана им, конечно, как каким-нибудь Башмачкиным, собственной рукой от первого до последнего слова, но отпечатки пальцев и опечатки души незаурядного автора в ней явно проступают.

По жанру это парадное автожитие профессионального спасателя нации, старательно перечисляющее все акты спасения отчизны, совершенные им. Интереснейший материал для психоаналитика и криминолога.

Показательно, например, что на протяжении статьи он несколько раз возвращается к трагическим событиям лета 1999 года на Северном Кавказе, называя их то нападением на государство бандитов при поддержке определенных внешних сил, то гражданской войной. Между тем очевидно, что кавказская тема невыигрышна для автора с точки зрения избранного им критерия оценки собственных деяний: “Было до меня в 1999-м – Стало под моим руководством в 2012-м”. Более того, она абсолютно для него проигрышна.

События на Северном Кавказе все более перерастают сегодня рамки серьезного регионального конфликта, превращаясь в центральную экзистенциальную проблему Российской Федерации. В кавказском узле сплелись все ошибки, провалы, преступления властей посткоммунистической России в сфере безопасности, экономики, национальной политики, федеративного устройства.

За что мы воевали в Чечне? За территориальную целостность России. Но территориальная целостность - это не выжженная земля без людей. Мы воевали, чтобы доказать чеченцам, что они являются гражданами России. Но при этом мы уничтожали их города и села авиацией и системами залпового огня («а в чистом поле система “Град”, за нами Путин и Сталинград»), похищали мирных жителей, трупы которых потом находили со следами пыток.

Мы постоянно доказывали чеченцам как раз обратное тому, что провозглашали, - мы доказывали им всем своим поведением, что они не являются гражданами России, что мы их давно уже не считаем гражданами России, а их города и села российскими. И убедительно доказали это не только чеченцам, но и всем кавказцам.

Вот в этом и заключался фундаментальный трагический абсурд той войны, обусловивший ее итог.

Мы проиграли войну чеченским сепаратистам. Победил один из самых жестоких полевых командиров Рамзан Кадыров. Он пользуется такой степенью независимости от Кремля, о которой и не мечтали советские офицеры Дудаев и Масхадов.

Оказавшись вследствие своей политики перед выбором между очень плохим и чудовищным, Путин, надо отдать ему должное, выбрал очень плохое. Признав свое поражение, он отдал всю власть в Чечне Кадырову с его армией и выплачивает ему контрибуцию. В ответ Кадыров формально декларирует не столько даже лояльность Кремлю, сколько свою личную унию с Путиным. Чудовищным было бы продолжение войны на уничтожение.

Многолетняя война Чечни за независимость от России закончена. Забудьте. В ней победил разгуливающий по Кремлю в подштанниках Рамзан Кадыров. На Кавказе сегодня идет совсем другая война. Там нет людей, сражающихся за отделение от России. Но все больше становится тех, кто сражается за светлые идеалы всемирной исламской революции.

Войну с чеченским сепаратизмом сменила на Северном Кавказе другая война - война с исламистским фундаментализмом. Когда 12 с лишним лет назад в процессе осуществления операции “Наследник” группой кремлевских мерзавцев был дан проход Басаеву в Дагестан, подавляющее большинство дагестанцев с оружием в руках выступили против этой первой пробы пера исламистов на российской земле.

Сравните ситуацию в Дагестане и на Кавказе в целом с сегодняшней, когда мы каждый день узнаем в вечерних новостях об убийствах, взрывах, похищениях.

Исламистский фундаментализм за это время расползся по всему Северному Кавказу, где выросли его адепты и укрепились структуры собственных джамаатов.

Можно называть происходящее терроризмом, но этим словечком не укроешься от проблемы. Гораздо ближе к истине был Путин, который совсем недавно был во Владикавказе и там впервые произнес слова “братоубийственная война”. После двенадцати с лишним лет призывов “мочить в сортире” он нашел, наконец, другие слова и характеризовал бойню, которая идет на Кавказе, как братоубийственную войну.

И так же как во время чеченской войны мы своей собственной политикой увеличиваем число исламистов. Взять, например, риторику нашего верховного главнокомандующего, испытывающего, видимо, некий синдром дефицита брутальности по отношению к дяде Володе. Вся его реакция на теракты на территории России сводится к беспрерывным призывам “уничтожать дотла” и наказывать всех, даже “стирающих белье и готовящих суп для террористов”.

Прекрасно зная нравы наших ханты-мансийских борцов с терроризмом, выезжающих на Кавказ как на заработки, Медведев и его наставник не могут не понимать, что единственным результатом этих призывов будет значительный рост числа бессудных казней людей, не имеющих никакого отношения к боевикам, и расправ с родственниками подозреваемых. А это, в свою очередь, пополнит ряды смертников и приведет к новым терактам на территории России.

И так же, как и в Чечне, мы обманываем себя, выплачивая дань коррумпированным “элитам” этих республик, которые ее разворовывают, толкая обездоленных на путь исламской революции.

Еще раз приведу очень показательное свидетельство хорошо информированного и принятого в верхах главного редактора радиостанции “Эхо Москвы” Алексея Венедиктова:

“Когда иногда разговариваешь с действительно высокопоставленными людьми, людьми, принимающими решения, когда им говоришь: послушай, эти президенты на Кавказе ведут себя уже как ханы, - они говорят: это цена за отсутствие войны. Как отсутствие войны? Да, конечно, танки не ходят, системы “Град” не работают. Но как отсутствие войны? А это что, это не война, то, что мы имеем? Это глобальная ошибка. Мы воюющая страна”.

Мы двенадцатый год ведем войну, не понимая масштаба происходящей трагедии - сползания всей страны в гражданскую межнациональную войну, полная ответственность за которую лежит на политике властей, давно поджигавших этот фитиль с двух сторон.

На Кавказе, развязав и проиграв войну, Кремль платит в обмен на показную покорность контрибуцию не только Кадырову, но и криминальным элитам всех других республик. На нее покупаются дворцы и золотые пистолеты, болтающиеся на ягодицах местных вождей. А деклассированные безработные молодые горцы уходят к воинам Аллаха или вытесняются с Кавказа на улицы русских городов.

А там уже выросло поколение детей тех, кто абсолютно и навсегда проиграл за двадцатилетие неудачных экономических реформ.

Телевизионные мастера культуры и властители дум разъяснили им, что во всех их бедах виноваты и хотят их расчленить “дяди в пробковых шлемах” и “преступные группировки некоренной национальности”.

И сегодня уже две армии desperados, обманутых и ограбленных по сути одними и теми же людьми, брошены друг на друга.

Ментально между русской молодежью и кавказской, с детства выросшей в условиях жестокой войны, сначала чеченской, а затем общекавказской, - растущая пропасть. Молодые москвичи проходят по городу маршем с криками “Е... Кавказ! Е...!”, а молодые горцы ведут себя на улицах русских городов демонстративно вызывающе и агрессивно. У них выработалась психология победителей. В их представлении Москва проиграла кавказскую войну. В умах и сердцах Кавказ и Россия стремительно отделяются друг от друга.

Так почему же с такой кредитной историей и с таким итогом своего правления Спаситель вновь и вновь возвращается к незабываемому 1999-му, к походу Басаева и Хаттаба в Дагестан? А это уже даже не психология, а биологический зов. Поход Басаева в Дагестан, взрывы домов в Волгодонске и Москве и “учения” в Рязани были событиями системообразующими для зачатия путинского режима. Без них неизвестного стране серого чиновника никогда бы не удалось превратить в телепродукт “национальный герой – спаситель Отечества”.

Эти шоковые акции нужны были для того, чтобы сделать в обществе популярной идею новой войны на Кавказе. Войны не за Кавказ, а за Кремль. Только в обстановке срежиссированной шовинистической истерии и страха назначенный Семьей мало кому известный наследник мог стать “национальным героем” и предотвратить казавшийся в августе неминуемым приход к власти клана Примакова-Лужкова. А чем это грозило Ельцину, доходчиво объяснил тогда руководитель лужковского штаба Георгий Боос: “Ельцинская семья будет завидовать судьбе Чаушеску”.

Об истинной подоплеке событий лета-осени 1999 года догадываются десятки миллионов людей в России. Но эта правда слишком страшна, чтобы нам признаться в ней даже самим себе.

Есть вопросы, которые нации из чувства самосохранения избегают задавать себе именно потому, что подсознательно знают ответ. (Например, кто убил президента Джона Кеннеди или кто пытался взорвать дом в Рязани.) И, может быть, это правильно.

Но мне кажется, что сегодня, когда коллективная г-жа Собчак-Радзиховская страстно убеждает нас расслабиться и потерпеть дядю Володю еще лет шесть как минимум, мы должны отважиться задать себе неприятные вопросы. И разобраться, наконец, что за Спасителя породило ельцинское чрево и что за единомышленников он привел с собой.

Тем более что кремлевские за эти годы уже сами проговорились о многом.

Свидетель №1. Сергей Степашин, премьер-министр России (май-август 1999).

В мае-июне 2005-го года по длинным и несколько претенциозным названием — “Честь имею. Откровенный диалог Олега Попцова и Сергея Степашина о судьбе России”. Во второй его части, “Западня”, речь шла о недолгом счастливом премьерстве Степашина и о политической смерти чиновника 9 августа 1999 года. Эти события и оказались, по мысли авторов, “западней” в карьерной судьбе сегодняшнего руководителя Счетной палаты.

Сознавали ли авторы, что на самом деле речь идет о гораздо более страшной западне? Той, в которую попала Россия трагическим летом 1999 года, из которой она еще не вырвалась и из которой ей вообще, может быть, не суждено вырваться. И да, и нет.

Нет, не сознавали. Потому что Степашин все время увлеченно говорил о каких-то пустяках — своих поездках в США и на саммит “Большой восьмерки” в Кёльн, об интригах Николая Аксененко, предательстве Александра Волошина и Валентина Юмашева. Он все еще переживал свою отставку, голос его дрожал, об Аксененко он говорил с нескрываемой ненавистью, с наслаждением вспоминая все колкости и резкости, которые ему удалось бросить тому в лицо 6 лет назад. (Были, однако, пределы его благородному негодованию по поводу несправедливой отставки. Перед, казалось бы, главным обидчиком — сменившим его на посту премьера неким В. Путиным — он в своих воспоминаниях на всякий случай почтительно расшаркивается.)

И все же — да, на неком глубинном уровне сознавали. Потому что в унылый поток сведения каких-то мелких счетов и обид — Аксененко, Газпром, НТВ, снова Аксененко — вдруг неожиданно врываются ключевые слова — Ботлих, Дагестан.

“Войска были выведены из Ботлиха еще месяц назад, открыв Басаеву дорогу в Дагестан. Этим должна была заниматься военная прокуратура”.

Вот она, настоящая Западня, та, в которой мы бьемся до сих пор, все глубже погружаясь в хаос на Северном Кавказе. Но, неосторожно прикоснувшись к этой раскаленной теме, Степашин и Попцов мгновенно отшатнулись от нее, увлеченно обсуждая, на каком крыльце какой резиденции встречал Ельцин Степашина в день отставки.

Свидетель №2. Виталий Третьяков. В 1999-м главный редактор “Независимой газеты”, ведущий прокремлевский журналист.

В сентябре 1999-го “Московский комсомолец” опубликовал серию распечаток телефонных разговоров Березовского и Удугова, явно свидетельствовавших о вовлеченности (в том числе финансовой) Березовского и, следовательно, Кремля в планы Басаева и Удугова по вторжению в Дагестан. Березовский, напомню, справедливо считался тогда серым кардиналом Кремля и был основным идеологом и спонсором операции “Наследник”.

В ответ на эти разоблачения в принадлежащей Березовскому “Независимой газете” появилась статья ее главного редактора. Задачей автора было обелить Березовского, но для этого ему пришлось сделать поразительное признание:

“Совершенно очевидно, что чеченцев в Дагестан заманили, дали им вляпаться в это дело, чтобы получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике и начала активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне террористов. Ясно — это была операция российских спецслужб (не путать ее со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху”.

Давайте внимательно перечитаем этот текст, бесценный для историка, психиатра, юриста, приоткрывающий окошко в больное сознание русского пациента: “российской политической элиты”.

В нем автор не выдвигает оригинальной журналистской версии. Об операции российских спецслужб по организации похода Басаева в Дагестан он говорит как о бесспорном факте, как об аксиоме, совершенно очевидной для своих хорошо информированных читателей. Версия появляется ниже (ради нее и написана статья В. Третьякова) и заключается в том, что патриотически настроенный олигарх Б. также внес свой посильный вклад в эту блестящую операцию. Кстати, никто из российского политического бомонда, включая прямо указанного самого верха (президента и премьера), не возмутились тогда откровением Третьякова, не отмежевались от него. Они вообще не нашли в нем ничего шокирующего.

Итак, “российской политической элитой” принимается как бесспорное и как должное, что басаевский поход в Дагестан, повлекший гибель сотен русских солдат и сотен мирных дагестанцев, разрушение десятков деревень, был организован российскими спецслужбами и был “политически санкционирован на самом верху”. С единственной целью: “дать Москве законный повод” для развязывания крупномасштабной бойни, в которой, так же как в 1994-1996 годах, погибнут тысячи русских солдат и десятки тысяч мирных жителей.

Но в таком случае, чем “санкционировавшие операцию на самом верху” президент и премьер-министр, активно в ней участвовавший олигарх и гордо повествующий о ней редактор отличаются от международных террористов и убийц - Басаева и Хаттаба?

Впрочем, редактор, увлеченный отмыванием любимого олигарха, все-таки краешком сознания понимает, что выбалтывает что-то лишнее, и на всякий случай огораживается скобочкой — («не путать ее со взрывами домов»).

А почему, собственно, не путать? И рейд Басаева в Дагестан, и взрывы в Москве послужили закреплению в общественном сознании одной и той же простенькой цепочки условных рефлексов: “чеченец — террорист — уничтожить”. Именно взрывы в Москве окончательно закрепили эту триаду.

И если президенты, олигархи и редактора ради торжества таких абсолютных ценностей, как “геополитические интересы на Кавказе”, “консолидация политической элиты, объединившейся вокруг наследника”, или “величие России” могут недрогнувшей рукой пожертвовать сотнями жизней в Дагестане, то что остановило бы их от такой же искупительной жертвы в Москве, Волгодонске, Рязани?

Свидетель №3. Борис Березовский. В представлениях не нуждается.

Это осенью 1999-го в атмосфере “патриотической” эйфории было модно воспевать блестящую операцию российских спецслужб, политически санкционированную на самом верху. А вот в 2001 году, когда у меня была дискуссия на радио “Свобода” с Березовским, он уже отмежевывался от статьи своего главного редактора и от какой-либо своей личной ответственности за организацию похода Басаева.

Но 8 лет спустя, в 2009-м, Гольдфарб, пытаясь выгородить Березовского, так же как в свое время Третьяков, снова проговарился о слишком многом:

“Весной 1999 года в преддверии осенних выборов была достигнута тайная договоренность между Басаевым и Удуговым с одной стороны и кремлевской верхушкой — с другой — о маленькой победоносной (для России) войне на Кавказе. Удугов для этого даже прилетал в Москву. Березовский знал об этом плане, даже обсуждал его с Удуговым и тогдашним премьером Степашиным, но был против. Главными сторонниками плана были Степашин и Путин, который в качестве секретаря Совбеза отвечал тогда за Чечню”.

Итак, устами Гольдфарба Березовский признает то, о чем еще 10 лет назад простодушно поведал Третьяков. В преддверии выборов Степашин, Путин и Березовский обсуждали с международным террористом Басаевым план похода последнего в Дагестан. План этот был реализован, в результате погибли сотни российских солдат и сотни дагестанцев и была развязана бойня, в которой погибли уже десятки тысяч человек. Россия окончательно потеряла Чечню, а, скорее всего, не только Чечню.

Березовский обсуждал с Удуговым и Степашиным подробности заговора, но был, по Гольдфарбу, против. Допустим. Но в чем же это “против” выразилось? Он что, переубедил своих коллег или обратился к президенту, к обществу, наконец, через свою замечательную “Независимую газету” или свой Первый телевизионный канал, чтобы предотвратить готовящееся преступление или остановить его, когда задуманный план начал развертываться?

Напротив, с таким знанием и с такой печалью он продолжал и после похода Басаева яростно прокладывать дорогу к президентству “главному стороннику плана”, Путину, создавая для него ручную партию “Единство” и отрядив своего суперкиллера Доренко крошить суставы и рвать глотки несчастных примаковых-лужковых.

И, прекрасно зная, на что способна кремлевская верхушка, к ядру которой он тогда сам принадлежал, он доверчиво принимал официальные версии взрывов в Москве и Волгодонске и “учений” в Рязани, пока, наконец, через несколько лет — уже в эмиграции — ему не “открыл глаза” Фельштинский. Каким же для этого действительно надо было быть, по его же словам, “м…ком”!

Коррелирующие показания таких разных и таких информированных людей, как Степашин, Третьяков и Березовский, настолько серьезны, что Международный трибунал в Гааге или Лига избирателей в Москве могли бы начать свое расследование, допросив всех названных в них фигурантов для начала как свидетелей.

Некоторые из них, к сожалению, не могут быть доставлены по объективным причинам: скоропостижная смерть (Басаев), иммунитет высокого государственного чиновника (Путин) и т.д. Но ничто не препятствует организации чартерного рейса Лондон-Гаага или Лондон-Москва со свидетелем Березовским на борту.

Можно будет ему предложить очную ставку, например, с Волошиным (известным в лихие 90-е как Санька-облигация), Юмашевым, Чубайсом, Абрамовичем. Эти государственные мужи, интимно вовлеченные в драматические события 1999-го, не пользуются сейчас иммунитетом и любят посещать уютные европейские страны с лекциями о неизменном либеральном реформаторском курсе Путина-Медведева. Для разнообразия могли бы рассказать высокому собранию о хорошо известных им обстоятельствах спецоперации “Наследник”.

На исходе путинского режима обществу придется вернуться к тайнам его зачатия. Чтобы не оказаться нам всем, как Березовскому, в “м…ках” еще раз.

Андрей Пионтковский

НАШЕМУ ТЕЛЯТИ...

Сколько у него шансов? Думается, они у него весьма скромные, и пролетит он по небосклону российской оборонки наподобие кометы.

С интересом наблюдаю за его деятельностью на посту вновь назначенного вице-премьера. Всё при нём – энергия и напор, и даже собственные мысли о том, что главные усилия надо сосредоточить на прорывных направлениях, изделиях и технологиях, опережающих вероятного противника.

Но на каком же шатком фундаменте это зиждется! На 125 долларах за баррель! Рухнет цена нефти, и проекты превратятся в прожекты. Вспоминается, как Дмитрия Олеговича во время оно в одно касание лишили партии «Родина», которую он возглавлял. Оставить без 23-х триллионов, обещанных на оборону до 2020 года, много проще. Упадёт цена на нефть – и в пыль обратятся триллионы!

И никто не будет виноват – мировая конъюнктура! Рогозин умоет руки. Он не при чём! Задумки вице-премьера и его карьера зависят от такой тривиальной вещи, как цена на энергоносители. Стало быть, случись глобальный экономический и финансовый кризис, ловить нечего!

К сожалению, не от нас зависит, а от дядей, находящихся вне наших пределов!

Впрочем, заявки вице-премьера - многообещающие. И как не помочь в меру возможности. Вдруг да что-нибудь успеет! Можно было бы на многое обратить внимание – оборона РФ, что тришкин кафтан: дырок больше, чем целых мест, только успевай штопать. Представляя это, Рогозин склонен шить новое платье. На всё никаких денег не хватит, и потому позволю себе напомнить немногое из прорывных направлений и технологий. За недостатком места приходится обратить внимание всего лишь на две позиции. Как бы вице-премьер не прошёл мимо них! А они – важные!

Первая – экранопланы. Вторая – снарядные станки. Если Рогозин ищет то, в чём мы опередили конкурентов и противников, - вот оно!

И всё – из последнего советского прошлого, потому как иного быть не может. «Лунь», которого янки звали «каспийским монстром», и сегодня остаётся мечтой моряков и десантников. Гроза авианосцев, десантный корабль, которому «Мистраль» в подмётки не годится, ждёт вашего участия, Дмитрий Олегович!

В газете «ВПК», №10, 2012 промелькнула маленькая заметка «Желательно не опоздать»! Странное название, не правда ли? Потеряли двадцать лет и вдруг опаздываем? Но если вдуматься - какой трагический смысл в нём заложен! Опоздать уже не по отношению к вероятному противнику, не перестававшему работать над экранопланами все прошедшие годы, - уходят специалисты, без которых делать будет нечего.

«Центральное конструкторское бюро по судам на подводных крыльях имени Р.Е. Алексеева (ЦКБ по СПК) из нижнего Новгорода готово к возрождению экранопланостроения в России», - заявил главный конструктор ударного экраноплана «Лунь» Владимир Кирилловых. В советское время «проведены полномасштабные испытания всех разработанных в стенах КБ экранопланов, включая ударный экраноплан «Лунь», транспортно-десантный экраноплан «Орлёнок» и экспериментальный экраноплан «КМ», - скромно добавляет он. Мол, зарубили на взлёте, а взлететь и сейчас ещё можно. Пока можно. Но Рогозину ли не знать, что счёт возможностей идёт на годы и месяцы. Его же слова на заседании Госдумы:«Считается, что средний возраст в «оборонке» составляет 46 лет. Это как средняя температура по больнице. Нет у нас 46-летних на предприятиях. Есть двадцатилетние, молодые люди, которые во что-то верят. Они пришли в оборонный комплекс и готовы работать. Есть наши великие старики, которые в самые трудные годы держались за свои предприятия и ОКБ…».

Хотелось бы верить в возможности вице-премьера помочь старикам спеть свою лебединую песню, а заодно поставить на крыло жаждущую свершений молодёжь.

Что касается снарядного станка, четырёхшпиндельного автомата КА-500, интерес к нему связан с отношением к снарядному производству.

Если главный по оборонке собирается возрождать – флаг ему в руки, но тогда не обойтись без станка, ячейки автоматизированного производства. Начинать надо с него, а не с замшелых технологий. И ведь опять впору воскликнуть: «Как бы не опоздать!». Пока живы специалисты, работавшие над ним.

Военные считают, что будущее артиллерии за 152-мм снарядами. Даже на танки собираются ставить 152-мм пушки. Можно представить, сколько потребуется снарядов! На коленке не сделаешь, без массового производства не обойтись.

Специально для Дмитрия Олеговича сообщаю, что четырехшпиндельный автомат КА-500, предназначенный для обработки ОФС-152, создан в содружестве Киевского СПО им. Горького и Тульского ТНИТИ, испытан и принят совместной комиссией Министерства машиностроения и Минстанкопрома в 1991 г. аккурат за два месяца до ГКЧП. Киевский завод хранил его, сколько можно, ожидая, когда же российская оборонка про него вспомнит. Не дождался, по реформам Сердюкова решил, что ждать более нечего, и сдал уникальную машину в металлолом. Но люди-то остались и в Киеве, и в Туле. Подобно В. Кирилловых, заявляю, ещё можно возродить, «желательно не опоздать»!

И сколько таких прорывных направлений ждёт решения правительства! Я привёл те, что требуют более-менее скромных затрат, находясь в готовности к исполнению, те, что в своё время брошены на финише. А ведь есть и такие, что стояли на вооружении и безжалостно уничтожены в угоду победителю в холодной войне. Железнодорожные ракетные комплексы, космические челноки «Буран», авианесущие и подводные крейсеры и проч., и проч. Всё возвращать – никаких денег не хватит! Не начать ли с того, к чему готовы специалисты? А то ведь иных уж нет, а те далече! Часто и говорить уже не о чем, ибо опоздали.

Сам себе удивляюсь, и что это я распинаюсь перед Рогозиным, рассудком полагая, что его обещаниями выстлана дорога в ад, что они окажутся ничем? Но, видно, очень хочется верить в лучшее. А вдруг? - Правду сказать, больше надеяться не на что. Верить в конечную победу здравого смысла и в победу его именно сегодня далеко не одно и то же.

В конечном счёте мы, без сомнения, победим. Но победим ли сегодня? И когда? Случилось бы пораньше! Чтобы ещё мы увидели!

А Рогозин? Что с него взять? Заявил же он по поводу предоставления НАТО перевалочной базы в Ульяновске, что «там ничего страшного, будут всего лишь туалетную бумагу и носовые платки возить в Афганистан, а взамен получим коммерческую выгоду»…

И кроме того, а долго ли ему командовать оборонкой? В «Постскриптуме» сообщают, будто Рогозина прочат в министры обороны. Хорошо уже то, что под Сердюковым кресло зашаталось. Кто бы ни пришёл, хуже не будет. Что касается Рогозина, у нас уже был военным министром бывший оборонщик. Дмитрий Фёдорович Устинов показал себя с самой лучшей стороны. Но ведь Дмитрий Олегович и года не рулил оборонкой – откуда же опыта набраться? Коротка же «скамейка запасных» у власти!

Ю.М. Шабалин

ГАИТИ: «РЕСПУБЛИКА НПО»

Два года назад на Гаити произошло землетрясение. Прибывшие в страну “добровольные помощники” де-факто взяли власть в свои руки. Землетрясение длилось 35 секунд: 316 тысяч гаитян погибло, полтора миллиона осталось без крыши над головой, большая часть инфраструктуры страны была разрушена. Очередную годовщину не забыли. На местах массовых захоронений состоялись траурные церемонии, женщины - в белом, мужчины в черном шли в церкви, специальный посланник ООН по Гаити Билл Клинтон и президент страны Майкл Мартелли возложили венок на одном из кладбищ.

Это потом уже подсчитали: погиб, получил ранения или же лишился крыши над головой каждый шестой житель страны. А нынешним январем, по случаю второй годовщины землетрясения, журналисты несколько дней кряду рассказывали о нынешней жизни на Гаити - хотя могли бы ограничиться кратким выводом о том, что в стране мало что изменилось. В столице, Порт-о-Пренсе, по сей день убрана лишь половина завалов, но на освободившемся месте практически ничего нового не построено. 600 тысяч человек живут в палаточных лагерях - что принято считать достижением, раньше здесь обитало полтора миллиона. Впрочем, как едко заметил один из репортеров, участь тех, кто сменил палатки на городские трущобы, ненамного лучше. В стране бездомных и откровенно голодающих людей доход на душу населения сегодня составляет около 600 долларов в год.

Хотя бы потому, что предыдущие деньги, собранные на восстановление Гаити, главным образом банально “распилили” - интересно, как перевести этот термин на французский или креольский, языки жителей страны? По сегодняшним подсчётам, за минувшие два года в общей сложности для гаитян собрали 3,6 миллиарда долларов. До них они не дошли, и единственное, чем ныне может гордиться страна, так это самым большим количеством неправительственных организаций, “занимающихся помощью”: по некоторым данным, их там от 10 до 20 тысяч - многовато для небольшого государства. Но ведь “кормушка” оказалась большой, один-два “едока” не переварят.

Гаити войдет в историю как успешная экспериментальная площадка по “освоению средств”. Сразу после трагедии Соединенные Штаты выделили Гаити от щедрот своих 379 миллионов долларов и направили в страну пять тысяч солдат. Не стоит благодарности: из каждого пожертвованного Вашингтоном доллара 33 цента пошли на отправку и содержание американских военнослужащих на Гаити, еще 42 цента растворились в бухгалтериях известных благотворительных организаций “Сейв зе чилдрен”, “Пан Америкэн хелс организейшн”, а также Всемирной продовольственной программы ООН. Судьба остающихся 25 центов неизвестна, однако, по мнению американских журналистов, до гаитянцев и до правительства страны вряд ли вообще что-то дошло.

Да не оскудеет рука дающего: в общей сложности США выделили на помощь Гаити 1,6 миллиарда долларов. Но уже в августе 2010-го выяснилось, что в Вашингтоне не забыли и про руку берущего. Итого 655 миллионов долларов из этих средств пошли на расходы Пентагона, 220 миллионов получило Министерство здравоохранения и социальных служб США для предоставления грантов американским штатам, принимающим эвакуированных с острова гаитян, 350 миллионов передали своему же Агентству по международному развитию, 150 миллионов - министерству сельского хозяйства для оказания продовольственной помощи и даже министерству внутренней безопасности США перепало 15 миллионов - чтобы оно могло оплатить иммиграционные взносы.

Билл Клинтон также отчитался о расходовании 2,4 миллиарда долларов, выделенных Гаити в качестве международной помощи. Она оказалась очень эффективной: 34 процента средств вернули донорам, которые должны были профинансировать свои гражданские и военные институты по содействию жертвам землетрясения. Непонятные “конкретные проекты ООН” отхватили еще 28 процентов - средства получили неправительственные организации и агентства Объединенных Наций. Частным подрядчикам и другим НПО выделили 26 процентов. И так далее, список “друзей Гаити”, которых никак нельзя было обидеть при раздаче, оказался длинным. После всех подсчетов получилось: правительство страны, пострадавшей от землетрясения, от всех щедрот получило один процент всей суммы, гаитянские НПО - четыре десятых процента под известный рефрен “Ни в чём себе не отказывайте”. “И они по сей день обвиняют нас в коррупции!” - пожаловался журналисту министр в правительстве Гаити.

Страна стала, пожалуй, первой в новейшей истории мира “площадкой”, где иностранные неправительственные организации тихой сапой захватили власть. В Гаити есть президент и правительство, но денег, а значит реальных полномочий, у них нет. Жители страны уже открыто говорят: богатые иностранные “доброжелатели” узурпировали власть в стране, и руководство Гаити не имеет на них никакой управы. Местные жители уверены, что восстановительными работами обязано руководить правительство, но дело доходит до того, что на свои собрания и совещания сотрудники иностранных НПО представителей гаитянских властей не допускают. Да и вообще, никто не знает, что они из себя представляют: лишь 450 организаций зарегистрировались в стране, только 17 из них регулярно отчитываются правительству.

Поэтому, наверное, работы гаитянам не предложили, из 1490 контрактов, заключенных США с организациями для ликвидации последствий землетрясения, местным компаниям досталось всего 23. Зато про американских “тружеников” не забыли, они получили почти 40 процентов от общего объема работ. Предположения о том, что они гарантируют качество исполнения, судя по бедственному положению дел, предположениями и остались. Журнал “Роллинг стоун” выяснил, скажем, что нью-йоркская консалтинговая фирма “Далберг глоубал девелопмент эдвайзорс” получила полтора миллиона долларов. Хотя никто из её сотрудников никогда не работал за рубежом, не имел никакого опыта в ликвидации последствий землетрясений, не занимался городской планировкой, а из всего персонала компании лишь один человек знал французский.

“Неправительственным организациям всё ещё предстоит ответить за свою отчетность, потому что в этом деле очень много “налички”, - считает руководитель гуманитарной операции ООН на Гаити Найджел Фишер. -Что случилось с полутора или даже двумя миллиардами долларов, которые Красный крест и НПО получили от простых людей? Что с ними случилось? Здесь очень трудно отследить эти деньги”.

Отчётность подождет. Во вторую годовщину землетрясения Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в который раз призвал мировое сообщество продолжать помогать гаитянам деньгами - которые до граждан страны не доходят. А потому они уже с ненавистью смотрят вслед бесцельно разъезжающим по улицам белым “джипам” неправительственных организаций. На Гаити успешно создана альтернативная структура власти, и куда она поведет страну - жителям неизвестно. Общий курс через два дня после землетрясения обозначил президент США Барак Обама, пообещавший лидерство Америки в помощи пострадавшей стране. При этом Вашингтон никого не свергал на Гаити: зачем? Стараниями “неправительственных организаций” он лишь быстро прибрал к рукам власть в стране. И - вовремя, когда назревает конфликт в Ормузском проливе, грозящий перебоями с поставками нефти. Её в избытке несколько лет назад нашли на Гаити. Так что финансирование восстановления пострадавшей от землетрясения страны Соединенные Штаты считают лишь очень выгодными инвестициями.

Виктор Грибачев, ИА REGNUM