Газета "Своими Именами" №2 от 31.08.2010

ИВАН КОЖЕДУБ И ЛЕОНИД БЫКОВ

Вспомнил об их встрече, когда услышал, что Верховная Рада Украины по инициативе фракции коммунистов приняла Постановление отметить на государственном уровне 90-летие славного сына Украины Ивана Кожедуба.

Эта встреча решила судьбу фильма «В бой идут одни старики». Организовал встречу я. Позвонил поздно вечером. «Ты где? – спросил Иван Никитич. – В Москве? Только что прилетел?» «Нет, – отвечаю. – Утром приехал». «Ну приезжай. Жду». И положил трубку.

С Кожедубом я был давно знаком. С первой встречи была дана команда звонить в любое время суток. Поскольку в белокаменную ездил каждую пятницу по вопросам кино, встреч было немало.

А впервые встретились... Украинская студия хроникально-документальных фильмов решила создать полнометражный документальный фильм о героях Великой Отечественной войны – «Пять песен о коммунистах». И задача состояла не в том, чтобы пересказать известные всем официальные факты, а поведать о человеческих особенностях каждого героя фильма, которые и являются предпосылкой их героизма, так сказать, личные качества, умноженные на социально-экономические условия, созданные социалистическим строем для раскрытия этих человеческих качеств в экстремальных ситуациях, то есть в условиях сражения за Родину.

Так я встретился с Владимиром Лавриненковым, дважды Героем Советского Союза, в то время командующим армией ПВО.

«Надо обязательно включить Кожедуба, – заметил Владимир Дмитриевич. – Глыба. Лучший летчик не только Великой Отечественной, но и Второй мировой войны. Как фильм называется? «Пять песен о коммунистах»? Конечно, нужен Кожедуб. Сокол! В годы войны он славно «пропел свою песню» коммуниста. Надо, надо. Обязательно!»

Сделал паузу. «Правда, характер у него норовистый. Особенно не любит фальши, притворства. Сразу чует: говорит человек увлеченный или разыгрывает заинтересованность. Нужно хорошо подготовиться к встрече. Знать предмет разговора. Я бы посоветовал до встречи с Кожедубом поговорить с Васей Мухиным, его ведомым в воздушных боях. Друзья – не разлей вода. Вася многое сделает, чтобы ваша первая встреча с Кожедубом не оказалась последней. Поезжайте к Васе». Помолчали. Чтобы нарушить молчанку, я спросил деликатно: «А правда, что Кожедуб и Покрышкин не только соперники, но и враждуют?»

«Ерунда, – ответил Лавриненков. – Никакой вражды между ними никогда не было. Досужие сплетни, выдумки. А вот соперничество, здоровая конкуренция присутствовали. И это не мешало им всегда говорить друг о друге уважительно».

Помолчал. «А впрочем, вы можете поговорить с Покрышкиным сами. Он сейчас отдыхает в Пуще-Водице». Придвинул к себе телефон и набрал номер. Длинный личный разговор о том, о сём. «Тут, – сказал Владимир Дмитриевич, – киношники задумали создать фильм об асах войны. Надо бы встретиться с ними. Найди несколько минут. Хорошие ребята. Не пустозвоны».

Так я встретился с Александром Ивановичем Покрышкиным. Строгий, малоразговорчивый. Из разговора вычленяю: «Кожедуб – человек высокой порядочности. А к лётчикам особое отношение, уважительное, очень даже. Достаточно сказать, что как-то из американского общества «Старых героев» ему пришло приглашение. Эта организация объединяла асов, участвовавших в различных войнах. Кожедуб ездил в США и встречался с американскими пилотами, против которых воевал в Корее. Нет, уважительный... и к нему уважительно. Да и как иначе. В годы Великой Отечественной Кожедуб бросался в бой на десять «мессеров», сбивал несколько, а остальные сами разбегались. Самой безрассудной атакой была, наверное, та, когда Кожедуб с ведомым Васей Мухиным, тоже лихим асом, бросились на 30 «мессершмиттов». Тогда с ходу завалили три-четыре самолёта, расстроили строй, но немцы все же так их закрутили, что, если бы не подоспевшие на помощь наши истребители, неизвестно, смогли бы вырваться из этой переделки живыми. Вам нужно встретиться с Васей», – сказал напоследок Покрышкин.

И вот я в Гомеле, в гостях у Героя Советского Союза Василия Мухина.

Что касается первого сбитого самолёта под Курском, то тогда, как считает сам Кожедуб, спас его Мухин! С аэродрома истребители поднялись большой группой, но наша парочка почему-то отстала от остальных. То ли с курса сбились, то ли из-за облаков потеряли визуальный контакт с основной группой. И тут случайно на пути попалась группа немецких бомбардировщиков Ю-87, их было двенадцать. Не раздумывая, атаковали. С первого захода сбили парочку. Бомбардировщики бросились врассыпную, и за одним из них Кожедуб погнался. Но тут сверху налетело десять «мессершмиттов». Оказывается, они прикрывали своих, но летели немного выше. И один сел на «хвост» Кожедубу. Тогда Мухин налетел на «мессера», сбил его.

Потом вместе часто отрывались от основной группы и бросались в бой на десяток-другой вражеских самолётов. Поначалу их за это лихачество здорово ругали, но потом, когда счет самолетов перевалил за третий десяток, оставили в покое. Да и к тому времени, а это был уже 1944 год, у нас тоже стали практиковать немецкую тактику «свободной охоты», которой придерживались их асы. Одного такого знаменитого вражеского «охотника» Кожедуб завалил в районе Зееловских высот, недалеко от Берлина. Немецкий ас, приземлившись на парашюте, попросил показать ему того, кто сбил его. «Ведь у вас не должно быть реактивных самолётов». И когда ему показали этого парня из украинского села Ображеевка и его самолёт Ла-5, этот сын барона даже расплакался от обиды: «На этом химерном, бензиновом... Зачем же я учился столько на реактивном?!»

Этот «химерный, бензиновый» ныне экспонат Музея советской авиации в Монино. «Дело не в «бензине». Мастерство. Талант», – закончилась наша беседа с Василием Мухиным, боевым побратимом Ивана Кожедуба.

После этих встреч я понял, что о Кожедубе нужно делать отдельный фильм. Его биографию не впишешь в одну из киноновелл картины «Пять песен о коммунистах». Слишком знаковая фигура. С такими мыслями и направился к Ивану Никитичу.

Встретил меня коренастый, невысокого роста, с обаятельной улыбкой хозяин дома в домашних тапочках и в пижаме. Сразу на «ты».

– Ну-с... Легко нашел? Да тут и заблудиться невозможно. Смоленская площадь. Рядом Министерство иностранных дел, а напротив – Кожедуб. Вот и весь адрес. Давай располагайся. Кушать будешь? Выпить хочешь? Сам я не употребляю. Не курю и всем не советую.

Поводил меня по комнатам огромной квартиры. Познакомил с женой. «Это моя Вероника. Моя Звёздочка и начальник. Мучается со мной... Уже много лет».

Я опешил от такой простоты, задушевности, гостеприимства. Передо мной совсем не тот «характер», о котором мне говорили. Мягкий, внимательный, упредительный, заботливый. Домашний Кожедуб. Однолюб. Романтик.

В результате последующих наших встреч понял, что жену Иван Никитич обожает. Она его опора, житейская мудрость, авторитет и «строгий начальник», как он любил говорить, не терпит неповиновения. А встретились они так. Рассказ Вероники Николаевны.

– У Ивана Никитича принцип боевой. Впервые увиделись в электричке. В то время он поступал в Академию Генерального штаба и часто ездил в Москву из своей части, находившейся в Монино. Попытался познакомиться. Росточка невысокого, говорит с украинским акцентом. В общем, не понравился. Но парень оказался напористым. Снова встреча в электричке. Уговорил меня пойти с ним на танцы в клуб гарнизона. Дело было зимой, под самый Новый год. Кожедуб встретил меня в лётном реглане, который был надет поверх кителя. Пока мы шли по территории части, меня насторожило, что все офицеры, которые были даже выше по званию, отдавали ему честь. Думаю, что за майор такой, если ему даже полковники честь отдают, встречают по стойке смирно? Но кавалер не признавался, кто он такой. Зашли в клуб, и Кожедуб снял реглан. Увидев три Звезды героя, я обомлела, а от кучи планочек, орденов просто опешила. Потеряла дар речи.

После танцев застолье, где Кожедуб по сложившейся офицерской традиции представил свою избранницу офицерам. «Ну, Иван, одобряем выбор». Это был Новый 1947 год. Его мы встречали вместе. А утром 1 января мы уже были в поселковом совете Монино, где быстро, без свидетелей, расписались.

Рассматриваем семейные альбомы. Иван Никитич заядлый рыбак. Ловил спиннингом на блесну. Это его конёк. Любил ловить ставриду. У него, как и у многих офицеров, был так называемый «тревожный чемоданчик», в котором – бритвенные принадлежности, сменное бельё, кое-какая одежда – всё, что поднятый по тревоге офицер должен иметь при себе дня на три. В этом чемоданчике всегда лежал набор блесен, на всякий случай.

Рассматривая альбомы, сувениры, различные подарки, дошли и до Личного боевого дневника, ознакомление с которым и определило окончательное желание делать фильм о Кожедубе. Это толстая книжица, формат которой вполне вмещался в нагрудный карман офицерской кожаной куртки лётчика. Рисунки полётов с комментариями. Оказывается, Кожедуб ведёт дневник со времени своей работы в Чугуевском авиационном училище, где был инструктором. Каждого, кто появлялся с фронта, расспрашивал дотошным образом о полётах. Рисовал ситуацию боя, а в общем – манеру немецких асов, особенно «вульфов» и «мессершмиттов». Изучал ошибки и достижения. Весь блокнот испещрен ненормативной лексикой, потому как заново переживал каждый бой. Записывал по принципу: «воспринимаю эмоционально; думаю, что чувствую; записываю, что говорю; говорю, что чувствую».

Но рисунки! А мысли! Недаром во Французской академии авиации преподавали факультатив «Методика Кожедуба ведения воздушного боя». Каждый из 120 воздушных боёв в рисунках, каждый из 62 сбитых немецких самолётов. Изображены графически и описаны условия боя: с какой стороны лучше заваливать «мессершмитт», «вульф», на каком вираже, на какой высоте, учитывая горизонт солнечного освещения, скученность облаков, их высоту... Целая наука. Всё обосновано математически и логически. Приобретённый опыт пригодился, когда воевал в Корее, испытывал новые отечественные самолёты.

Мало кто об этом знал длительное время. Мало кому известно и то, что во время войны в его полку была «поющая эскадрилья», а сам Кожедуб прекрасно играл на саксофоне, балалайке и аккордеоне.

Так был создан документальный фильм «Служу Отчизне», сценарий которого написан мной, а режиссёром стал Плахов-Модестов со студии «Киевнаучфильм». Фильм получил золотую медаль на Международном кинофестивале в Орли (Франция).

И вот мы в гостях у Кожедуба с Леонидом Быковым. Поздний вечер. А вернее, ранняя ночь. Она прошла в разговорах до утра. По радио прозвучал Гимн Советского Союза. Говорили и о фильме Быкова «В бой идут одни «старики» – кинорассказ о «поющей эскадрилье», ребята которой сражаются за Родину, а в перерыве между боями поют, играют. Это их досуг, отдых между воздушными сражениями. Пожаловались, что есть трудности с приёмкой фильма. Не то, чтобы не принимают чиновники из Госкино. Просто они не знают, к какому жанру его отнести: не то водевиль, не то комедия с трагизмом. Уж больно лихо играют в оркестре, и на этом фоне как-то их смерть воспринимается легко.

Фильм с подачи семьи Кожедуба посмотрели Устинов и Брежнев. Леониду Ильичу фильм очень понравился, после просмотра даже прослезился. Поблагодарил. «Отчаянные ребята ваши «желторотики», – сказал на прощанье. Впереди фильм ждали всенародная любовь, Большой приз на кинофестивале в Загребе, Первая премия на кинофестивале в Карловых Варах и Всесоюзном кинофестивале в Баку и множество других премий.

И как памятник фильму – скульптура в бронзе в Киеве над Днепром легендарного командира «поющей эскадрильи», который провозглашает: «Будем жить, ребята!»

А в честь 65-летия Победы в Киеве открыли памятник Ивану Кожедубу.

Всенародная благодарность и любовь!

Петр КУВИК,

бывший главный редактор киностудии им. А.П. Довженко, Украинской студии хроникально-документальных фильмов, «Коммунист», №38. 2010 г., Киев

АХИНЕЯ

Январь 1956 года, захолустный Гречанск, СССР. В убогой избушке работница ткацкой фабрики Таня готовится к застолью. Работница – редкий персонаж современного кинематографа, у нас все больше бандитки и путаны. Создатели фильма и наделяют простую рабочую девушку известными им чертами «героинь» новорусского кинематографа. Беспрестанно матерясь, развратничая и кощунствуя, шпыняя мать и выгоняя ее вместе с собакой на холод, Таня демонстрирует те черты, которыми в соответствии с представлениями «культурной элиты» наделены простые русские люди. И сказать нечего. Раньше можно было посетовать, что, мол, русские работницы вас обувают и обшивают. Не гоже, мол, так с ними. А теперь одевают и обшивают нас все больше работницы китайские и турецкие. Но с ними так не поговоришь...

Скудная стряпня завершена, пришли гости, начинается праздник. Собственно не праздник, вертеп. Опять ругань, танцы-обниманцы, подвыпившие парочки расходятся по укромным уголкам. Кто-то в хлам упивается. И лишь невозмутимый безногий гармонист (видимо, солдат-инвалид) на фоне общего безобразия играет бессмертные марши Великой Отечественной. Играет на похабно разукрашенной гармошке, посреди объедков и блевотины. Смотри, зритель, вот она – советская действительность!

Все кавалеры разобраны, потанцевать Тане не с кем. Таня срывает со стены икону Святителя Николая и пускается с ней в пляс. Яркая вспышка, визг собаки, пьяные гости в ужасе разбегаются. Посреди комнаты с иконой в руках застыла Таня. Какая-то неведомая сила не позволяет оторвать ее от пола, взять икону из застывших рук.

Так начинается пересказ (весьма вольный, несмотря на то, что фильм заверяет, что «основан на реальных событиях») известного православного предания о «Стоянии Зои» - так в действительности звали девушку, застывшую с иконой в руке в Самаре. Это предание одно из самых известных, многократно пересказываемое верующими с глазу на глаз в советское время, размноженное на листках «самиздата», а теперь воспроизводимое многотиражными книгами типа «Православные чудеса в ХХ веке». Пусть читатели не сочтут меня маловерным скептиком, но знакомый протоиерей, в частности, весьма предубежденно относится к «чудесам» из подобных брошюр, считая их недостоверными, а сами брошюры изданными без архиерейского благословения. А чудес там больших и малых пруд пруди: вот путешествие на «тот свет» грешницы-коммунистки Клавдии Устюжаниной, вот явление Божией Матери немцам - защитникам Кенигсберга, после которого у каждого нациста отказало оружие и наши взяли город в тот же час, вот Сталин испрашивает благословения у святой Матроны на защиту Москвы осенью 41-го, а вот Хрущева отправляют в отставку – не надо было преследовать верующих.

Но, может, эти чудеса и впрямь случились на Святой Руси. И предания о чудесах (лишь изредка политизированные и вздорные) все же учили людей нравственности и добру, укрепляли веру и устраняли сомнения. А вот чему учит вольный пересказ создателями фильма одной из таких чудесных историй?

Прежде всего, фильм глубоко не христианский. Предание о «стоянии Зои» написано в духе православного морализаторства. Легкомысленная, но в общем-то неплохая Зоя совершила святотатство – пустилась в пляс с иконой – и была наказана Богом (именно Богом, а в фильме источник наказания умалчивается). За наказанием следуют страдания (многонедельное стояние с иконой в застывших руках), покаяние (самой Зои, ее близких, милиционеров-караульных, врачей, многочисленных горожан и паломников – как говорит предание) и прощение. Освободившись от страшного недуга Зоя умирает на Пасху, завещая людям верить и не грешить. Совершилось ли покаяние Тани в кинофильме, воспылали ли верой окружающие? Опять ничего не сказали создатели фильма – Таня до последних кадров молчит...

Впрочем, авторы фильма намеренно уходят от малознакомой им духовной специфики. Сам момент чуда не показан (дорога компьютерная графика?), да и Таня предстает в течение всего фильма лишь несколько раз, все больше покрываясь плесенью и пылью (за пару недель все окружающие предметы покрываются толстым слоем пыли, как видно, так случается в квартирах нашей творческой элиты). Основное действо происходит вокруг главного персонажа – гречанского уполномоченного по делам религии при райкоме КПСС Кондрашова. Отметим, что уполномоченные по делам Русской Православной Церкви (именно так правильно называлась их должность) в 56 году были лишь в областных и республиканских центрах. И не при партийных органах, а при облисполкомах, т.е. при органах исполнительной власти. Но этих премудростей авторы фильма могли и не знать, а могли и просто по безбожным коммунистам проехаться без всякой причины...

Кондрашов (Сергей Маковецкий) в фильме предстает неким бесом-искусителем. Сначала ему встречается противник слабый – блудливый многогрешный журналист Николай (Константин Хабенский). Лениво позевывая он появляется на гречанской земле, более поглощенный раздумьями о даме сердца из редакции и подозревающей измену жене, чем о репортаже на атеистическую тему. Но гэбист Кондрашов, ехидно улыбаясь, сдергивает покров с истлевающего изваяния Тани и журналист-атеист падает в обморок. Затем пьяный и потрепанный Николай со всех ног бежит из страшного Гречанска, садится на ближайший поезд и, каясь, бросается в ноги всепрощающей супруге. Кажется, Николай единственный персонаж фильма, кому чудо пошло во благо – ячейка общества восстановлена.

Но у лукавого Кондрашова новая жертва – местный священник. Священник и уполномоченный друг друга ненавидят, строчат один на другого доносы. Но, понятное дело, берут верх Кондрашов и административный ресурс. Запуганный Кондрашовым священник с амвона произносит проповедь, что, мол, чуда никакого нет, это происки врагов народа. И не надо поддаваться панике. Сцена проповеди – единственная достойная внимания сцена. Кондрашов все время трансцендентно перемещается по храму. Вот он из-за колонны одобрительно кивает священнику. А через мгновение – уже коленопреклоненно стоит в центре храма (это упономоченный-то райкома!). А вот уже предстает перед самым лицом священника – с маленьким поповичем на руках. В общем, ведет себя как Коровьев из бессмертного булгаковского романа – колобродит и издевается.

Но запуганного и маловерного священника нужно добить. И Кондрашов приводит его в дом Тани, срывает покров и... священник падает в глубокий обморок. Кондрашов ходит кругами: «Ну что, нет чуда, говоришь? Нет?» Священник, следуя по неверному пути журналиста, напивается и исчезает из города, бросив семью. Кондрашов торжествует.

Трактовка образа священника (Виктор Шамиров) задумана непростой. Ведь именно он олицетворяет светлую сторону. Однажды я разговаривал с одним режиссером фильма о Серафиме Саровском. Он сетовал, что продюсер требует у него сделать Святого Серафима этаким Терминатором, смело выступающим против врагов Церкви. А сам режиссер хотел видеть его смиренным молитвенником. Не знаю, стоит ли представлять лиц духовных героями боевиков, но вот такими раздавленными жизнью размазнями не стоит точно. Ведь священник все же воин Христов. Тем более что Виктору Шамирову весьма убедительно (одна внешность чего стоит) удается передавать образы боевиков и воинов.

Но вот Кондрашов приводит в пустынный дом третью жертву. К тому времени он окончательно перевоплощается в нечистого, один глаз становится стеклянным, а вскоре и вовсе выпадает. Ни дать ни взять кривой бес. Вот только вторым глазом Сергей Маковецкий чуть заметно ухмыляется. Что ж, понимает, в каком фильме приходится играть. Но кто же третья жертва? Не смотревшие фильм счастливчики ни за что не догадаются. Сам Никита Сергеевич Хрущев!

Разразившаяся гроза, а может быть, само Провидение заставили посадить генсековский самолет на военном аэродроме затрапезного Гречанска. Сражавшийся всю ночь с клопами, невыспавшийся и злой генсек с ревизией объезжает весь город. На беду кто-то из помощников вспоминает о местной «достопримечательности» - Тане. Разъяренный Хрущев в купе с уполномоченным Кондрашовым едут раздавить осиное гнездо сектантской пропаганды. Но в пустом доме гости – местный архиепископ и дьякон. Совершенно нелогично и спонтанно Хрущев начинает дискуссию со служителем культа. Начинает с вопроса «В каком полку служили?», иначе с архиереем и разговаривать не о чем. Удовлетворившись ответом, что архиерей служил на Первом Белорусском, Хрущев сбивчиво начинает беседу.

Прежде всего объясняет архиепископу, что он, генсек, мол, старше его по должности. Вообще, эта тема – кто кого старше по должности или по званию – красной нитью проходит через весь фильм. Герои только это и выясняют между пьянками и обмороками. Что за собака здесь зарыта? То ли все советское общество представляется лишь обществом чинопочитания и карьеризма, то ли здесь глубоко «зарыты» комплексы создателей фильма. Доказавший свое лидерство Хрущев начинает отчитывать провинциального архиерея – мол, развел религиозную пропаганду. Тот оправдывается, мол, одно дело делаем (!), товарищ генсек, только с разных концов. Хрущев все больше злится, архиепископ все больше белеет от ужаса. Наконец, Хрущев видит статую Тани. Но на пол, как подсказывает логика всего повествования, в обморок не падает. Совершенно чудесным образом атеисту Никите Сергеевичу приходит в голову мысль взять икону Святителя Николая из окаменевших рук девушки. И тогда все сразу образуется, чудо закончится. Но, оказывается, никто икону вынуть из рук не в силах. Даже сам всесильный генсек. Но генсековская мысль работает – нужно найти инока-девственника, он уж точно сможет взять икону. Инока не нашли, нашли... школьника. Тот легко взял икону из рук Тани, девушка обмякла и рухнула на пол.

В православном предании о стоянии Зои икону из ее рук принимает благочестивый схимник, а прощает застывшую Зою сам чудесным образом появившийся в комнате Святитель Николай. Повторюсь, можно верить или не верить в предание, но верить в ахинейскую историю с явлением Хрущева в Гречанск невозможно совершенно. И верить в трактовку образа Хрущева также не стоит. Убежденный атеист, устроивший в период своего недолгого правления настоящие гонения на Церковь, просто не мог вступать в душеспасительные беседы с православным архиереем. Тем более не мог воспроизводить библейский диалог Христа с Понтием Пилатом (и прокуратор, и генсек задаются одним и тем же вопросом: «Что есть истина?»). Вот это и есть самое настоящее чудо в решете.

Остальные же чудеса сплошь конъюнктурно антисоветские. Вот уполномоченный и капитан-следователь избивают не издающую ни звука Таню в милицейском застенке. Вот толпа пьяных ханыг зверски расправляется с милиционерами, не допускающими их повидаться с Хрущевым. Вот нищие и оборванные работяги стоят в очереди у пивного ларька. Но разгадку таких чудес и их заказчиков я хорошо знаю, хоть и не уполномоченный по делам религий.

Константин ЕРОФЕЕВ

СОВЕТСКИЕ ФУТБОЛИСТЫ - ПЕРВЫЕ ЧЕМПИОНЫ ЕВРОПЫ

К 50-летию выигрыша нашей сборной золотых медалей на чемпионате Европы

В 1950-х гг. среди европейских клубов начал разыгрываться кубок Ярмарок, впоследствии переименованный в кубок УЕФА, а затем и другие турниры. Это привело к появлению европейского футбольного союза, который поставил вопрос о проведении чемпионата Европы среди сборных команд. Чемпионат мира существует с 1930 г. и проходит раз в четыре года. Чтобы заполнить длинный перерыв между мировыми первенствами и дать сборным необходимую игровую практику в официальных матчах, было принято решение о проведении европейского чемпионата. Поначалу соревнования проходили по кубковой системе и поэтому получили название Кубок Европы.

Первые матчи начались в 1958 г. с одной восьмой финала. Сборная СССР к этому времени уже имела положительный опыт выступлений на чемпионате мира и Олимпийских играх. Нашу команду возглавлял тренер Качалин, под руководством которого она выиграла золотые медали на Олимпиаде в Мельбурне. 28 сентября на стадионе «Лужники» в Москве мы принимали сборную Венгрии, которая тогда очень высоко котировалась. На матче присутствовали 102 тысячи зрителей. Противник решил навязать нам атакующий футбол, но сам оказался загнан в глухую оборону. Первый гол забил Анатолий Ильин, автор блестящего победного мяча в олимпийском финале 1956 г. Второй осуществил Слава Метревели, впервые поставленный на позицию, где до этого великолепно играл Борис Татушин. Третий записал на свой счёт Валентин Иванов, впоследствии многолетний тренер московского «Торпедо». Когда стало ясно, что победа обеспечена, советские футболисты отдали инициативу венграм, и те забили один мяч. В итоге победа со счетом 3:1.

Меньше чем через месяц мы проводили товарищеский матч с англичанами в Лондоне и потерпели полное поражение со счетом 5:0! Такого в нашей стране никто не ожидал. Всю команду вызвали для выяснения причин неудачи в ЦК КПСС, но никто из спортсменов так и не смог дать никаких аргументированных объяснений. По моему мнению, Качалин решил поэкспериментировать в товарищеской игре и выбрал неверную тактическую схему. Однако всеобщий шок от проигрыша оказался настолько сильным, что тренера сняли с занимаемой должности.

Сборную временно возглавил Аркадьев, а потом принял Якушин. 27 сентября 1959 г. она выиграла в Будапеште ответный матч со счетом 1:0. Теперь венгры в основном оборонялись и играли на контратаках. Гол забил полузащитник Юрий Воинов. В 1960 г. на пост главного тренера вернули Качалина, ибо с ним игроки чувствовали себя увереннее.

В четвертьфинале нашим соперником стала сборная Испании. Первый матч должен был пройти в Мадриде, второй - в Москве. Однако испанский Каудильо Франко запретил своим футболистам ехать в Советский Союз. Его войска воевали против нас во время Второй мировой войны, и в Испании скрывалось много нацистских преступников. Видимо, Франко решил, что в Москве его футболистам могут подсыпать в пищу наркотические вещества, которые выбьют его игроков из рабочего состояния, и те с позором проиграют. Никаких отношений с Испанией мы тогда не поддерживали, и поэтому она никак не могла повлиять на нашу страну. Поэтому матчи не состоялись, и советская сборная прошла в полуфинал. Хотя, по моему мнению, в тех условиях мы бы все равно переиграли испанцев без каких-либо махинаций.

Завершающая часть чемпионата проходила во Франции. 6 июля 1960 г. состоялся полуфинальный матч СССР-Чехословакия. С самого начала игры стало очевидным полное превосходство наших футболистов в скорости и комбинационной игре. На 35-й минуте Валентин Иванов великолепно разыграл мяч с Виктором Понедельником, в будущем главным редактором газеты «Футбол-Хоккей», и открыл счет. В начале второго тайма он же забивает второй гол. Затем Понедельник отправляет в сетку третий мяч. Чехословацкие футболисты оказались полностью подавлены. В конце матча мы сбавили темп, и противник пошел в атаку. За нарушение правил судья назначил пенальти в наши ворота, но чешский нападающий Войта не сумел его реализовать. Впоследствии он сказал, что невозможно забить пенальти, когда в воротах стоит Лев Яшин. В итоге блестящая победа со счетом 3:0.

В другом феерическом полуфинале Югославия выиграла у Франции 5:4.

10 июля 1960 г. в Париже на стадионе «Парк де Пренс» в финальном матче встретились старые соперники. На Олимпиаде в Мельбурне мы взяли у югославов реванш за поражение в Хельсинки. Теперь они хотели отыграться. Надо отметить, что непрерывный дождь не позволил обеим сборным показать всё, на что они были способны. Весь первый тайм прошел в обоюдных атаках, но надежно играли защитники и вратари обеих команд. В конце тайма после дальнего прострела югославского игрока мяч попал в Игоря Нетто и, отскочив от него, влетел в наши ворота. Вратарь Яшин блестяще играл, но в данном эпизоде оказался не на высоте. Во втором тайме давление советских футболистов усилилось. Валентин Бубукин нанес дальний меткий удар. Голкипер отбил, но не удержал мяч в руках, и набежавший Метревели добил его в ворота противника. Доминирование на поле все больше переходит к игрокам нашей сборной, но основное время заканчивается вничью. За восемь минут до конца дополнительного времени Виктор Понедельник в высоком прыжке головой забивает победный гол. Перехватить инициативу югославам так и не удалось. Матч закончился нашей победой 2:1. Итак, сборная СССР - первый чемпион Европы!

Победу отметили в русском ресторане, расположенном на Эйфелевой башне. По прилёту в аэропорт Шереметьево всю советскую делегацию встречали, как народных героев. В то время отечественные хоккеисты и баскетболисты ещё не вышли на первые позиции в мире, и поэтому в игровых видах спорта основное внимание уделялось футболу. Надо признать, что на европейских чемпионатах отечественные футболисты играют гораздо лучше, чем на мировых первенствах. Помимо золота 1960 г. мы в 1964, 1972 и 1988 гг. завоевали в Европе серебряные медали, а в 2008 г. РФ заняла четвертое место. В 1968 г. четвертьфинальный матч с Италией в дополнительное время закончился вничью. А дальше в то время путёвка в полуфинал разыгрывалась по жребию. И так она досталась итальянцам.

А.С. ЛАЗАРЕВ

Гимн судье

По Красному морю плывут каторжане,

с трудом выгребая галеру,

рыком покрыв кандальное ржанье,

орут о родине Пеpy.

О рае Перу орут перуанцы,

где птицы, танцы, бабы

и где над венцами цветов померанца

были до небес баобабы.

Банан, ананасы! Радостей груда!

Вино в запечатанной посуде...

Но вот неизвестно зачем и откуда

на Перу наперли судьи!

И птиц, и танцы, и их перуанок

кругом обложили статьями.

Глаза у судьи - пара жестянок

мерцает в помойной яме.

Попал павлин оранжево-синий

под глаз его строгий, как пост, -

и вылинял моментально павлиний

великолепный хвост!

А возле Перу летали по прерии

птички такие - колибри;

судья поймал и пух и перья

бедной колибри выбрил.

И нет ни в одной долине ныне

гор, вулканом горящих.

Судья написал на каждой долине:

«Долина для некурящих».

В бедном Перу стихи мои даже

в запрете под страхом пыток.

Судья сказал: «Те, что в продаже,

тоже спиртной напиток».

Экватор дрожит от кандальных звонов.

А в Перу бесптичье, безлюдье...

Лишь, злобно забившись

под своды законов, живут унылые судьи.

А знаете, все-таки жаль перуанца.

Зря ему дали галеру.

Судьи мешают и птице, и танцу,

и мне, и вам, и Перу.

Владимир Маяковский, 1915 г. Прислал В.В. Мищенко