Газета "Своими Именами" №20 от 13.05.2014

СТАЛИНСКИЙ МИНИСТР

О том же, но после войны. И заметьте, что целью финансовой политики было снижение цен на товары, а не поиски объяснений, почему цены растут.

«Среди ряда мероприятий, проведенных Советским правительством после войны, одним из крупнейших явилась демобилизация значительного контингента военнослужащих. В промышленности был восстановлен 8-часовой рабочий день, возобновлены отпуска рабочим и служащим, отменены сверхурочные работы. Шла перестройка руководящих органов страны: 4 сентября 1945 года упразднили Государственный Комитет Обороны, а его дела передали Совнаркому СССР. Появлялись новые наркоматы (транспортного машиностроения, строительства предприятий тяжелой индустрии), ликвидировались некоторые прежние (танковой промышленности). Производство металла находилось на уровне 1934 года, выпуск тракторов - на уровне 1930 года. Сплошь и рядом послевоенной осенью озимые сеяли вручную. Оборудование всех предприятий нуждалось в обновлении, выпуск предметов потребления составлял 3/5 довоенного уровня. Общие наши потери от прямого уничтожения врагом социалистического имущества достигали 679 миллиардов рублей.

Уже в августе 1945 года Госплан начал разрабатывать проект четвертой пятилетки - плана восстановления и дальнейшего развития хозяйства страны. Основная цель плана - достичь предвоенного уровня производства, а затем существенно превысить его. С финансовой точки зрения это требовало огромных капиталовложений для улучшения условий жизни и труда. А капиталовложения возможны лишь при больших накоплениях, создаваемых к тому же высокими темпами. Одновременно следовало укрепить денежное обращение, упрочить кредитные отношения и поднять покупательную способность рубля. Вторая группа мероприятий была решена денежной реформой 1947 года, а первая входила составной частью в программу финансового обеспечения пятилетки.

...Реализация всех этих предложений принесла ощутимую выгоду. Страна получила больше доходов, чем намечалось. Быстрее сложилась финансовая база для реформы 1947 года. К середине 1949 года количество денег, находившихся в обороте, в 1,35 раза превзошло предвоенное, а розничный товарооборот превысил довоенный в 1,65 раза. Это соотношение продукции и ее товарного эквивалента было оправдано. Улучшилась структура товарооборота. Удалось добиться снижения цен на товары. Такое снижение в 1947-1954 годах проводилось семь раз, причем уже к концу четвертой пятилетки государственные цены уменьшились на 41 процент, а к 1954 году они в среднем оказались ниже в 2,3 раза, чем до реформы. Прочность финансовой базы проявилась и в том, что государство, опираясь на дополнительные резервы, смогло увеличить плановые задания на второй (1947) и четвертый (1949) годы пятилетки. А это, в свою очередь, позволило уже в ходе четвертой пятилетки по некоторым отраслям работать в счет следующей, повысив национальный доход по сравнению с 1940 годом на 64 процента, а намеченные капиталовложения - на 22 процента».

А теперь немного о Сталине. В первом отрывке интересны два момента - время, когда Сталин занялся этой проблемой, и то, что тогда государственные руководители не подчиненным поручали дела и сами ездили ловить щук на 21 кг, а сами работали над всеми деталями проблемы и находили решения даже, казалось бы, незначительных вопросов.

«Помню, как-то в конце 1943 года часов в пять утра мне на дачу позвонил И.В. Сталин. Вечером я вернулся из Казахстана. Глава правительства извинился за поздний (правильнее было бы сказать - ранний) звонок и добавил, что речь идет о чрезвычайно важном деле. Вопроса, который последовал, я никак не ожидал. Сталин поинтересовался, что думает Наркомат финансов по поводу послевоенной денежной реформы.

Я ответил, что уже размышлял об этом, но пока своими мыслями ни с кем не делился.

- А со мною можете поделиться?

- Конечно, товарищ Сталин!

- Я вас слушаю.

Последовал 40-минутный телефонный разговор. Я высказал две основные идеи: неизбежную частичную тяжесть от реформы, возникающую при обмене денег, переложить преимущественно на плечи тех, кто создал запасы денег спекулятивным путем; выпуская в обращение новые деньги, не торопиться и придержать определенную сумму, чтобы первоначально ощущался некоторый их недостаток, а у государства были созданы эмиссионные резервы. Сталин выслушал меня, а затем высказал свои соображения о социальных и хозяйственных основах будущего мероприятия. Мне стало ясно, что он не впервые думает о реформе. В конце разговора он предложил мне приехать на следующий день в ГКО.

На сей раз беседа была долгой. Очень тщательно рассматривалось каждое предложение. Так, например, были подробно проанализированы перспективы перехода производства на мирный лад.

В войну значительная масса товаров поступает не к гражданскому населению, а в армию, розничный товарооборот не обеспечивает имеющегося спроса и деньги либо остаются на руках, либо перемещаются в карманы обладателей деревенской продукции или, что еще хуже, к спекулянтам, которые пользуются трудным моментом. Так или иначе, деньги минуют государственную казну. Нормальное денежное обращение нарушается. Для своевременной выдачи трудящимся зарплаты, обеспечения военных расходов и т.п. государство вынуждено прибегать всякий раз к эмиссии. Возникает излишек денег. С переходом к миру армия сократится, количество товаров и продовольствия для населения увеличится. Казна пополнится, исчезнет необходимость в дополнительной эмиссии.

Затем мы обсудили вопросы о том, как определить, у каких категорий населения оседает излишек денег? Чему равен размер государственного доцга? Кто из граждан является кредитором по этому долгу? Сколько понадобится времени для напечатания новых денег? Год? Больше? Техника этого дела весьма сложна.

Сталин дал мне ряд указаний общего характера, которые следовало понимать как директивы. Можно было отступить от них в деталях, если того требовали особенности финансовой системы, но принципы должны были сохраняться неукоснительно. Вот в чем состояли эти принципы: чтобы финансовая база СССР была не менее прочна, чем до войны; неизбежный рост общих расходов и ежегодное увеличение бюджета в целом потребуют от системы организации финансов способности на протяжении ряда лет приспосабливаться к меняющимся условиям; трудности восстановления народного хозяйства потребуют от граждан СССР дополнительных жертв, но они должны быть уверены, что эти жертвы - последние.

Сталин специально, причем трижды, оговорил требование соблюдать абсолютную секретность при подготовке реформы. Он редко повторял сказанное им. Отсюда видно, какое значение придавал он полному сохранению этой тайны. Действительно, малейшая утечка информации привела бы к развязыванию стихии, которая запутала бы и без того сложные проблемы. Еще хуже, если о замысле узнает враг и попытается использовать будущую ситуацию в своих целях. На том этапе подготовки реформы из всех сотрудников Наркомата финансов знал о ней я один. Сам я вел и всю предварительную работу, включая сложнейшие подсчёты. О ходе работы я регулярно сообщал Сталину. Знал ли об упомянутом замысле в тот момент еще кто-либо, мне неизвестно».

Некоторые историки, тот же Ю. Жуков, внедряют мысль, что Сталин, дескать, с начала 50-х был настолько немощен, что уже практически не работал главой государства. Из следующего отрывка видно, что не только работал, но и продолжал инициировать решение проблем, в частности, перед самой смертью решил заняться снижением налога с крестьян. Сделаю маленькое замечание - тут Зверев несколько уводит читателя в сторону. Унция применяется при международной торговле золотом и именно поэтому Сталин требовал, чтобы министр финансов знал об унциях все.

«Расскажу, в частности, о сельскохозяйственном налоге. История эта уходит еще в довоенные годы. Когда разрабатывался закон об этом налоге, Сталин чрезвычайно настороженно отнесся к предложению Наркомата финансов увеличить его (мы мотивировали это грозной международной обстановкой и потребностью дать срочно крупные суммы в оборонную промышленность), но в конце концов согласился на увеличение обложения колхозников в 1,8 раза. Это значит, что вместо 30 рублей с колхозного двора стали бы взимать округленно около 50 рублей (в деньгах того времени).

...Дальнейшей разработке этой проблемы помешала Великая Отечественная война. С переходом к миру нужно было решать вопрос о снижении налогов военного времени.

Снова остро встал вопрос и о сельхозналоге. Опять потребовалось провести большое исследование, чтобы доказать необходимость его пересмотра. В центральном аппарате находились люди, которые были убеждены, что Министерство финансов заблуждается.

Сталин даже обвинил меня в недостаточной информированности относительно материального положения колхозников. Как-то он полушутя-полусерьезно сказал мне:

- Достаточно колхознику курицу продать, чтобы утешить Министерство финансов.

- К сожалению, товарищ Сталин, это далеко не так - некоторым колхозникам, чтобы уплатить налог, не хватило бы и коровы.

После этого я послал в ЦК партии сводку с фактическими данными. Цифры говорили сами за себя. Правительство приняло решение о снижении сельхозналога на одну треть.

...В начале марта 1953 года специально созданная комиссия рассматривала справку о размерах подоходного налога с колхозов, налога на граждан, занимающихся сельским хозяйством, и отдельных местных налогов. Некоторые члены комиссии внесли тогда предложение отдельно ввести налог с оборота и налог на трудодни. Я возражал, поскольку налог с оборота и так существовал: он образовывался в основном из разницы в заготовительных и розничных ценах на сельскохозяйственную продукцию, с учетом стоимости ее переработки, а также с учетом прибыли, получаемой перерабатывающими предприятиями. Таким путем государству передавалась часть национального дохода, созданная колхозами и колхозниками. Тогда мне поручили составить справку о размерах налога с оборота по отдельным видам сельхозпродукции. Там значилось, что налог с оборота по зерну был равен 85 процентам, по мясу - 75 процентам и т.д.

Эти цифры вызвали сомнение. Справку показали Сталину. В разговоре со мной по телефону Сталин, не касаясь происхождения цифр, спросил, как я истолковываю природу налога с оборота. Я ответил, что налог родствен прибыли, одна из форм проявления прибавочного продукта. Слышу: «Верно». Новый вопрос: «А помните, до войны один член ЦК на заседании ЦК назвал налог с оборота акцизом?» Я помнил этот случай; Сталин тогда ответил, что у акциза иная экономическая природа. (Между прочим, Сталин, опираясь на свою исключительную память, часто проверял осведомленность других. Так однажды он по телефону спросил у меня, чему равна унция. Я пояснил, имея в виду унцию, которой в СССР пользовались в ювелирном деле. «А еще какие бывают унции?» Унций вообще-то четыре вида, они разнятся по весу, но насколько именно, я с ходу не смог сказать. Сталин прочитал мне тогда нотацию...)

Далее Сталин спросил: чем объясняется столь высокий процент налога с оборота по основным видам сельскохозяйственной продукции? Я отвечал, что здесь выявляется разница между заготовительными и розничными ценами, установленными правительством на сельхозпродукты. Следующий вопрос: для чего мы раздельно берем прибыль и налог с оборота и не лучше ли объединить эти платежи? Говорю, что если объединим, хотя бы в виде отчислений от прибыли, то в легкой и особенно в пищевой промышленности возникнет прибыль процентов в 150-200; исчезнет заинтересованность в снижении себестоимости, которое планируется в размере 1-3 процента в год, ибо прибыль будет и без того велика, но не в результате работы.

Опять слышу реплику: «Верно!» Так были затронуты многие коренные проблемы деятельности финансов, причем ни разу не упоминался вопрос о сельскохозяйственном налоге. По окончании беседы Сталин сказал: «До свидания» (редчайший случай: обычно он просто клал трубку).

Однако свидание уже не состоялось - через несколько дней И.В. Сталин скончался...»

Ю.И. МУХИН

НЕПОКОРЕННЫЙ ГОРОД

1. Блокада Ленинграда во время Великой Отечественной войны длилась 872 дня – с 8 сентября 1941 года (захват гитлеровцами Шлиссельбурга) до 27 января 1944 года (освобождение советскими войсками в ходе Ленинградско-Новгородской операции Красного Села, Ропши, Красногвардейска, Пушкина и Слуцка). При этом полная блокада Ленинграда продолжалась до 18 января 1943 года, когда в ходе операции «Искра» советским войскам Ленинградского и Волховского фронтов удалось освободить Шлиссельбург, создав узкий сухопутный коридор между осажденным городом и всей остальной страной.

2. Даже после снятия блокады Ленинграда в январе 1944 года продолжалась его осада немецкими и финскими войсками. Лишь проведенные в июне-августе 1944 года Выборгская и Свирско-Петрозаводская наступательные операции советских войск позволили освободить Выборг и Петрозаводск, окончательно отбросив противника от Ленинграда.

3. Эвакуация жителей Ленинграда длилась с июня 1941 года по октябрь 1942 года. В первый период эвакуации, когда блокада и захват города многим казались маловероятными, ленинградцы отказывались от переезда в другие регионы. Кроме того, изначально детей эвакуировали из города в районы Ленинградской области, которые затем стремительно стал захватывать противник. В результате 175 тысяч детей были возвращены в Ленинград. Всего до блокирования города из него было вывезено 488 703 человека. Второй этап эвакуации проходил по ледовой «Дороге жизни», через которую с 22 января по 15 апреля 1942 года было вывезено 554 186 человек. На последнем этапе эвакуации с мая по октябрь 1942 года в основном водным транспортом по Ладожскому озеру было отправлено на Большую Землю около 400 тысяч человек. Всего в годы войны из Ленинграда было эвакуировано около 1,5 миллионов человек.

4. В блокаде Ленинграда, помимо немецких и финских подразделений, участвовали также испанские и итальянские. Испания, не принимавшая официального участия в войне с СССР, послала на Восточный фронт так называемую «Голубую дивизию», состоящую из добровольцев. О боевых качествах «Голубой дивизии» есть различные мнения – одни исследователи отмечают стойкость ее бойцов, другие – отсутствие какой бы то ни было дисциплины и массовые случаи перехода солдат на советскую сторону. Что касается Италии, то она предоставила свои торпедные катера для проведения операций против советских войск на Ладожском озере. Однако действия итальянских моряков на Ладоге успеха не имели.

5. Главной проблемой осажденного Ленинграда стал голод. Начало продовольственного кризиса очень часто принято связывать с тем, что 10 сентября 1941 года гитлеровской авиацией были уничтожены Бадаевские продовольственные склады. Но современные исследователи отмечают, что на самом деле на Бадаевских складах не было многомесячного запаса продовольствия. Ленинград в мирное время обеспечивался путем регулярных поставок продуктов, которые были нарушены гитлеровской блокадой.

6. Пиком голода в блокадном Ленинграде стал период с 20 ноября по 25 декабря 1941 года, когда нормы выдачи хлеба для бойцов на передовой линии обороны были снижены до 500 граммов в день, для рабочих горячих цехов – до 375 граммов, для рабочих остальных производств и инженеров – до 250 граммов, для служащих, иждивенцев и детей - до 125 граммов. На 50 процентов данный хлеб состоял из несъедобных примесей, заменявших муку. Выдача других продуктов в этот период фактически прекратилась.

7. Всего за время блокады от голода и лишений погибло свыше 630 тысяч ленинградцев. Эта цифра, названная советским обвинителем на Нюрнбергском процессе, сегодня оспаривается рядом историков, полагающих, что общее число жертв блокады могло достигнуть 1,5 млн человек. Пик смертности пришелся на первую блокадную зиму 1941/ 1942 годов, когда за период с декабря по февраль умерло более 250 тысяч человек. Во время блокады женщины оказались устойчивее: из каждых 100 смертей в Ленинграде в этот период 63 приходились на мужчин и только 37 – на женщин.

8. Магистралью, спасшей Ленинград от гибели, стала проложенная через Ладожское озеро «Дорога жизни». Этот маршрут снабжения действовал в период с 12 сентября 1941 года по март 1943 года. В летнее время «Дорога жизни» действовала как водный маршрут, в зимнее – как ледовая автодорога. Когда говорят о «Дороге жизни», чаще всего имеют ввиду ее ледовый вариант, благодаря которому зимой 1941/1942 годов удалось наладить снабжение Ленинграда продовольствием с Большой Земли, а также эвакуировать из города свыше 550 тысяч человек. После прорыва блокады в январе 1943 года на освобожденном участке территории была проложена временная железная дорога Поляны – Шлиссельбург, позволившая организовать снабжение Ленинграда с помощью железнодорожного транспорта. Эта транспортная артерия получила название «Дорога победы», одновременно имея еще одно – «Коридор смерти». Дело в том, что на отдельных участках она проходила настолько близко к немецким позициям, что поезда подвергались артиллерийскому обстрелу со стороны гитлеровцев.

9. Для оповещения жителей Ленинграда о вражеских авианалетах на улицах города было установлено 1500 громкоговорителей. Кроме того, сообщения транслировались через городскую радиосеть. Сигналом тревоги стал звук метронома: его быстрый ритм означал начало воздушной атаки, медленный – отбой. Кроме того, на улицах города появились предупреждающие надписи: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Звук метронома и сохраненная на одном из домов предупреждающая об артобстреле надпись стали символами блокады и стойкости жителей так и непокоренного нацистами Ленинграда.

10. В современном Петербурге существует памятник еще одним героям блокадного Ленинграда – кошкам. В первую блокадную зиму горожане съели практически всех домашних животных, в том числе кошек. Это вызвало небывалый рост популяции крыс, которым оказался не страшен голод. Грызуны представляли серьезную угрозу и без того скудным запасам продовольствия в городе и переносили опасные инфекционные заболевания. После прорыва блокады в январе 1943 года власти провели спецоперацию: в Ярославской области было собрано четыре вагона дымчатых кошек, которых перебросили в осажденный город. Вновь прибывшие начали беспощадную войну с крысами, отогнав их от продовольственных складов. В 1945 году проблему крысиного разгула в Ленинграде окончательно решила «сибирская дивизия» - около 5000 котов и кошек, прибывших из Омска, Тюмени, Иркутска и других городов.

Андрей СИДОРЧИК

ВСПЛЫТИЕ, КОТОРОГО ЖДУТ 25 ЛЕТ!

Гибель подводных лодок с момента их применения чаще всего оставалась загадкой, и причины зачастую их гибели строились на предположениях. Недаром в народе бытует такая поговорка: «Концы в воду и ключ на дно!» - это непосредственно относится к подводным лодкам. Зачастую главной причиной всех аварий на Флоте является наплевательское отношение правящих кругов к его нуждам. Ещё Василий Михайлович Головнин (1776 – 1831), вице-адмирал, мореплаватель, педагог, с 1823 года генерал-интендант Российского флота писал: «Если хитрое и вероломное начальство, пользуясь невниманием к благу отечества, хотело бы для собственной корысти довести флот наш до возможного ничтожества, то и тогда не смогло бы оно поставить его в положение более презрительное и более бессильное, в каком он ныне

Прошло уже 25 лет с того момента (7 апреля 1989 г.), когда ещё великая страна СССР, впервые за все времена, узнала, что и «непотопляемые» подводные лодки, даже титановые, тонут из надводного положения. И вздрогнула! Не было ни одного, даже самого захудалого СМИ, которое не обсуждало бы эту трагедию.

Через год правительственная комиссия сообщила, что «На исход аварии оказали влияние конструктивные недостатки отдельных систем и устройств, а также ошибки личного состава, особенно в использовании спасательных средств…».

Этот обтекаемый вывод устроил многих, но только не подводников. Но процесс неправды и замалчивания пошёл…. Пошумели этак ещё лет 5-6, кроме всякого рода статей и домыслов, были непроходимые дебри цифр, формул, графиков, схем, но простых и доступных выводов нет до сих пор. Поэтому потом был «Курск» (август 2000 г.), АПЛ «К-159» (сентябрь 2003 г.) и не дай Бог ещё.., но ещё была «Нерпа» (ноябрь 2008 г.).

Если вернуться к тем страшным апрельским дням 1989 года - тогда у всех на устах были «спасательные средства». Эта тема зазвучала и через 11 лет после гибели «Курска», и потом в сентябре 2003 года, когда на дно пошла АПЛ «К-159». Параллель весьма актуальна, потому что эти «грабли» продолжают и сегодня торчать вверх зубьями. Возвращаясь к 1992 году, хочу привести слова «отца» АПЛ «Комсомолец» генконструктора Игоря Спасского: «Страшно обвинять мёртвых, но виноват экипаж. Прежде чем пользоваться, надо знать хотя бы, что это такое. На лодке «Комсомолец» была уникальная конструкция отдачи спасательных плотов. Когда команда покидала борт корабля, никто не сумел ими воспользоваться. И всё пошло прахом…». Это говорит академик. Он что, не понимает – любой «уникальности» надо учить людей, а не сдавать свою продукцию «по договору с высокими инстанциями». Вот поэтому до сих пор Спасский сидит в удобном кресле, а на кораблях его конструкции гибнут люди… Но такие уроки воспринимаются с трудом и спасательное дело на море проблема до сих пор – «уникальность» есть, а дела нет!

Все аспекты трагедии «Комсомольца» трудно разобрать в небольшой статье. На эту тему написаны целые книги, но ясности как не было, так и нет. Постараюсь коротко осветить этот вопрос.

С самого начала правительство решило: «Комсомолец» надо поднимать», хотя он и лежит на глубине 1670 метров. Но к этому времени страна с огромным флотом осталась без судоподъёмной отрасли. Теперь мало кто помнит, что в декабре 1989 года постановлением Совмина СССР ЦКБ морской техники «Рубин», руководимое академиком Игорем Спасским, было определено головной организацией по созданию глубоководных судоподъёмных средств широкого профиля (заметьте, к августу 2000 года мы подошли с нулевым результатом!).

«Рубин» должен был, получив средства для разработки проекта подъёма «Комсомольца», привлечь к нему лучшие научные силы страны. Вместо этого уже менее чем через месяц был заключён контракт с голландским консорциумом. Туда вошёл «Рубин» с российскими деньгами, думая, что зарубежные фирмы, которые входят в консорциум, принесут нам на блюдечке опыт и идеи судоподъёма, секретные сверхпрочные канаты и прочее. Даже конструкторская фирма была приглашена голландская, хотя сам «Рубин» является классной, с мировой известностью конструкторской организацией. («Рубин» потерял кадры, вот в чём секрет)

Тогда, в 1990-м, датой подъёма «Комсомольца» назвали 1992 год, ибо считалось, что уже в 1993-м он начнёт фонить. Но в 1993 году, когда голландцам уже заплатили восемь миллионов долларов за проект платформы, во время одной из очередных экспедиций к месту гибели лодки обнаруживается новая проблема: «Комсомолец» поднимать нельзя. Лодка вся в трещинах, и при попытке подъёма «рассыплется на куски».

Все эти заключения делаются не на основе расчётов, а на вере в слова академика «вроде бы…». Таких туманных рассуждений было предостаточно. Обработка общественного мнения организуется теперь в другом направлении: мол, ничего серьёзного не происходит, всё обойдётся, а с торпедными аппаратами (в них ядерные торпеды) и реактором мы разберёмся, дайте только срок. «Рубин» по-прежнему головная организация, решающая все вопросы сама, ни перед кем не отчитывается, прикрываясь государственной тайной. На уровне «телефонного разговора» «Рубин», наверное, докладывает кому-то там наверху, пишет отчёты. Но, это уже детективная история: кому он докладывает и что? (К слову, ни денег, ни платформы мы от голландцев не получили).

Важно другое – пора, наконец, создать российский судоподъёмный консорциум, положив тем самым начало реальному возрождению этой важной отрасли промышленности, а не развивать на деньги российских налогоплательщиков её за границей. Вспомните, какие миллионы долларов мы заплатили за подъём «Курска» всего-то со стометровой глубины, а, сколько иностранцы узнали наших секретов за просто так? И всё это опять благодаря «Рубину». Сейчас вице-премьер Сергей Иванов на всех углах трубит о создании судостроительного консорциума. Но вот вопрос – заработает ли он, и будет ли заниматься спасательными средствами на море?

Первые 5-6 лет «Комсомолец» продолжал беспокоить и будоражить мировую общественность. Свою помощь в разработке проекта подъёма лодки со дна Норвежского моря предлагали многие страны, в том числе США, Англия, Франция, конечно, не бесплатно. К тому же у них был и есть свой интерес к нашим субмаринам, тем более к таким, как «Комсомолец». Ведь недаром в 1992 году Игорь Спасский говорил: «Наши лодки в десятки раз уступают по шумности американским. На больших скоростях они беззащитны. Глубина в тысячу метров коренным образом меняет ситуацию. Вот почему мы к ней стремились почти двадцать лет, создавая «Комсомолец». И он выполнил бы свою задачу прекрасно, если бы не трагедия весны 1989 года. Но и списывать лодку ещё рано. Мы её обязательно поднимем. Она ещё представляет колоссальную ценность. И не только как 6 тысяч тонн титана. Её секреты ещё недоступны другим». (?)

Но уже к 1994 году пришли к выводу: поднять нельзя, надо консервировать. Из всех поступивших предложений, специалисты «Арзамаса – 16», ЦКБ «Рубин» и «Комитета» (по проведению подводных работ особого назначения при Правительстве РФ, был создан специально под АПЛ «Комсомолец». При подъёме АПЛ «Курск» мы о нём уже не слышали) отобрали самый безопасный проект – сооружение в носовой части подводной лодки своеобразного саркофага. Сначала предполагалось сооружение внешнего саркофага, но потом эта идея переросла в другую – закачать внутрь лодки через все разломы и трещины специальные сорбенты, способные поглощать выделяющийся плутоний. Эта работа была произведена, и с тех пор интерес к «Комсомольцу» пошёл на убыль, а трагедия в августе 2000 года апл «К-141» («Курск») вообще затмила трагедию «Комсомольца» и о нём практически забыли. Сегодня, через 25 лет, не такой уж и большой срок, об этой трагедии мало кто помнит, кроме специалистов и подводников. А тогда столько было шума!..

В октябре 2001 года, с подъёмом «Курска», в печати появились предположения, что, возможно, очередь дойдёт и до «Комсомольца». По крайней мере, до «спасательной капсулы (камеры)», где находятся тела трёх подводников. Сегодня ясно, что это были только разговоры. Денег нет на действующий флот, не то, что на его мёртвые останки.

Многолетнее расследование трагедии «Комсомольца» (К-278») (сопредседатель правительственной комиссии и руководитель рабочей комиссии ВМФ был тогдашний Главком ВМФ В. Чернавин) необходимо было довести до конца. Но, увы! Оно, как и расследование трагедии «Курска», зависло в воздухе, вернее в воде. Пока не будет добыта и сказана во всеуслышание правда о причинах аварий наших подлодок, до тех пор на российском флоте правомерно ожидать новых катастроф. Ведь были до этого катастрофы: АПЛ «К-429»; «К-219»; «К-278» («Комсомолец»). Потом «К-141» («Курск»). «К-159»… Кто будет следующим?

И во всех случаях пресловутый «человеческий фактор» виден невооружённым глазом, а мы всё списываем на железо! Мы больше думаем о нём, а потом о людях, если только вообще думаем. «Кадры решают всё!» - был такой лозунг. Он актуален и сегодня, но о нём стыдливо умалчивают. Сегодня эти самые кадры желают получить уже готовыми и опытными. Но так не бывает!

Людей не приучили, тем более командиров, к самостоятельному анализу событий и правильному принятию решений. Всё ждём указаний сверху и ни шагу без приказания вышестоящего начальника. А он-то далеко, да к тому же в кресле, а не на шатающемся мостике или в душном горящем отсеке. Пока пройдёт доклад до самого верха, там примут или воздержатся (зачастую неграмотное) решение, потом спустят вниз, а там уже обстановка другая и людей уже нет!.. Один принял самостоятельное решение (командир «К-219» капитан 2 ранга Игорь Британов), так его… И на всех этих примерах учили спасать железо, а не людей.

Тогда, в аварии на «Комсомольце», нелепо, именно нелепо погибло 42 человека. 19 погибших нашли и похоронили в родных местах, а 23 так и остались в море навсегда. Среди погибших были моряки разных национальностей, но ведь подводники - одна семья, независимо от места рождения. Помнят ли сегодня Надари Бухникашвили в его родном селе Цалкоти в Абхазии? Он был замечательным парнем и его забрало к себе море…

Вспоминаю один весьма значительный штрих на все времена (апрель 1989 года).

- По дороге на военный аэродром, откуда должны были вылететь родственники с телами погибших моряков, автобус всё время ломался. Кто-то в сердцах сказал сопровождающему офицеру, который в этом случае оказался «стрелочником»: «Если у вас автобусы разваливаются по дороге, то немудрено и то, что случилось с лодкой!».

Жестокие слова. Но в них большая доля правды. Расчёт на русское «авось» столько раз приводил к большой беде. В логическом ряду бед и Чернобыль, и обрушившиеся здания в Ленинакане и Спитаке тогда, взрывы в метро и аквапарк сегодня, пожары в Домах престарелых и многое другое. Принцип «авось пронесёт» слишком уж укоренился в любой сфере нашей жизни. Военные, увы, не исключение.

Прошло уже 25 лет, а я так и не могу получить ответа на принципиальный вопрос, относящийся к гибели АПЛ «К-278», - горит или нет титан уже при температуре в 600 градусов С? Об этом ещё в 1989 году мне поведал один товарищ из кораблестроительного института, но официально на мои запросы, а главное, обоснованно никто так и не ответил. Почему?!! И только сегодня я нашёл ответит на этот вопрос в книге Ю.С. Крючкова «Подводные лодки и их создатели» (драмы людей, кораблей и идей). Автор, сам конструктор субмарин, отмечает: «Дело в том, что титан, ещё недостаточно опробованный, оказался материалом «со сложным характером»: он был склонен к трещеобразованию, хладноломкости и т.п. К тому же он хорошо горит в воде» (стр. 127). Знает ли об этом академик И. Спасский? Наверное, да. А вот знал ли об этом экипаж «Комсомольца», на который списали все грехи?!

Да простит мне читатель, что вместо одного обещанного аспекта в статье – поднимут ли когда-нибудь «Комсомолец»? – однозначный ответ – «Нет!», я коснулся и других. Душа болит за наш прошлый и будущий флот! И весь этот печальный материал я закончу высказыванием адмирала Николая Амелько, прозвучавшие 22 года назад, но сегодня его актуальность ещё больше, чем тогда. Уже тогда наш флот за 12 лет сократился в 3-4 раза, но качество его никак не улучшилось… «Нам нужно спасать флот. Спасать от торопливых реформ, от желания многих скорее решить все военно–стратегические вопросы. Но как их решить, если у нас пока нет самого главного – структуры политического государства. Я 57 лет прослужил в вооружённых силах от командира корабля до заместителя начальника Генерального штаба. И глубоко убеждён: делить флот – значит его убить. С точки зрения военной стратегии мы живём в совершенно другом мире. Мы сами другие. Поэтому, сперва - определим государство, а потом и флоту поставим задачи, решим, каким ему быть и кому служить, чьи команды выполнять. А пока полезнее разобраться с качеством нашего флота». (Круглый стол в газете «Московские новости», 12 января 1992 года – Океан. Россия. Флот).

К сожалению, сегодня горе-политики, типа Грызлова, своими необдуманными предложениями (перевести Главный штаб ВМФ в Санкт-Петербург) добивают флот окончательно. На это деньги, и немалые, есть, а вот на корабли и кадры - нет! В России нет ни одного училища Подводного плавания. О каких кадрах может идти разговор?..

Вадим КУЛИНЧЕНКО, капитан 1 ранга, ветеран-подводник, участник боевых действий