Газета "Своими Именами" №7 от 14.02.2012

БОРЬБА С БЮРОКРАТИЕЙ

Троцкий придумал пакостный термин “сталинская бюрократия”. Он уже маневрировал в попытках захватить власть в партии, когда еще был жив Ленин:

“Бюрократизация грозит тем, что она... станет причиной более или менее оппортунистического вырождения старой гвардии”.

В своих положениях об основах оппортунистической позиции от июля 1926 года он указал в качестве главного направления атаки “разнузданный бюрократизм”. А когда началась Вторая мировая война, Троцкий все время призывал Советский народ “действовать против сталинской бюрократии так, как прежде он сражался против царской бюрократии и буржуазии”.

Троцкий постоянно пользовался словом “бюрократия” для глумления над социализмом.

Узнав это, кто-то может удивиться, что на протяжении тридцатых годов партийные лидеры, главным образом Сталин, Киров и Жданов, отдавали много энергии на борьбу с бюрократическими элементами в партийном и государственном аппарате.

Как же проявлялась борьба против бюрократизма и бюрократов в тридцатых годах?

Сначала мы должны договориться о смысле терминов.

Как только большевики захватили власть, правые стали использовать слово “бюрократия” для того, чтобы таким образом охарактеризовать и унизить революционный режим. Для правых любое социалистическое и революционное начинание было отвратительным и автоматически получало клеветнический ярлык “бюрократического”. Начиная прямо с 26 октября 1917 года, меньшевики выразили свою непримиримую вражду к “бюрократическому” режиму большевиков, режиму заговорщиков, который не мог быть социалистическим, поскольку страна была крестьянской, режим, характеризуемый ими, как “государственный капитализм” и “диктатура над крестьянами”. Такая пропаганда явно намеревалась отменить диктатуру пролетариата, установленную большевистским режимом.

Но в 1922 году, столкнувшись с разрушением производительных сил в стране и желая сохранить диктатуру пролетариата, большевики были вынуждены отступить, сделать уступки крестьянам-единоличникам, разрешить свободную торговлю. Большевики хотели создать в стране своего рода “государственный капитализм”, то есть развить малые формы капитализма, ограничиваемые и контролируемые социалистическим государством. В то же самое время большевики объявили войну бюрократии: они боролись с неизменными привычками старого бюрократического аппарата и склонности новых советских служащих перенять их.

Тогда меньшевики предприняли попытку вернуться на политическую сцену, заявляя: “Вы, большевики, сейчас против бюрократии и вы допускаете строительство государственного капитализма. Это то, о чем мы говорили, о чем мы всегда говорим. Мы правы”. Ленин отвечал:

“Наставления... меньшевиков и проповедь эсеров выражает их истинную натуру: “Революция зашла слишком далеко. То, что вы говорите сейчас, мы высказывали все время; разрешите нам высказаться еще раз”. Но в ответ мы говорим: “Разрешите нам поставить вас под расстрел за эти слова. Или вы воздерживаетесь от выражения ваших взглядов, или, если вы в нынешних обстоятельствах настаиваете на выражении ваших политических взглядов публично, когда наше положение намного более трудное, чем во времена, когда белогвардейцы атаковали нас, тогда вся вина падет на вас, если мы обойдемся с вами как с самыми худшими и самыми разорительными белогвардейскими частями”.

Из приведенного выше видно, что Ленин страстно боролся с контрреволюционерами, атакующими так называемую “бюрократию”, пытающимися свергнуть социалистический строй.

Ленин и большевики всегда вели революционную борьбу против бюрократических отклонений, которые были неминуемы в аппарате диктатуры пролетариата отсталой страны. Они полагали, что угроза диктатуре также шла “изнутри” вследствие бюрократизации Советского государственного аппарата.

Большевикам пришлось принять на работу часть старого царского государственного аппарата, который лишь частично трансформировался в социалистическом смысле.

Более того, сельский партийный и государственный аппарат представлял собой большую проблему по всей стране. С 1928 по 1931 год в партию было принято 1,4 миллиона новых членов. Среди этой массы на самом деле было много политически безграмотных людей. У них был революционный настрой, но не было реальных коммунистических убеждений. Кулаки, старые царские офицеры и другие реакционеры легко проникали в партию. Все, кто имел какие-то организаторские способности, принимались в партию почти автоматически, поскольку кадров не хватало катастрофически. С 1928 по 1938 годы удельный вес партийного элемента в селе оставался низким, и коммунистам было трудно влиять на верхние слои, интеллектуально и экономически господствовавшие в деревнях. Все эти факторы привели к проблеме бюрократического вырождения.

Первое поколение революционных крестьян имело опыт Гражданской войны, где они сражались с силами реакции. Дух военного коммунизма, приказной стиль работы поддерживались сами по себе и давали начало бюрократии, которая имела мало общего с вдохновенной политической деятельностью.

Ввиду всех этих причин борьба против бюрократии всегда рассматривалась Лениным и Сталиным как борьба за чистоту большевистской линии, против влияния старого общества, старых общественных классов и эксплуататорских структур.

При Ленине, как и при Сталине, партия стремилась сконцентрировать в Центральном Комитете и руководящих органах лучших революционеров, самых дальновидных, деятельных, прочно и органично связанных с массами. Руководство партии всегда стремилось мобилизовать массы на выполнение задач социалистического строительства. В то же время бюрократические элементы, карьеристы и оппортунисты легче всего могли устроиться и прятаться на среднем уровне, в особенности в республиканских аппаратах. Весь период своего лидерства в партии Сталин призывал руководство и массы к мобилизации, для того чтобы изжить бюрократию критикой как сверху, так и снизу. Вот директива 1928 года, типичная для сталинского взгляда на этот вопрос:

“Бюрократия есть один из злейших врагов нашего прогресса. Она существует во всех органах... Беда в том, что мы имеем дело не со старыми бюрократами. А дело в том, что это проявление новых бюрократов, бюрократов, которые благожелательно относятся к Советскому правительству и, наконец, коммунистических бюрократов. Коммунистический тип бюрократа есть самый опасный тип бюрократа. Почему? Потому что он маскирует свой бюрократизм титулом члена партии”. Представив несколько чреватых тяжкими последствиями случаев, Сталин продолжал:

“Какое может быть объяснение этим позорным случаям коррупции и морального разложения в некоторых наших партийных организациях? Факт, что партийная монополия на власть простирается до границ абсурда, что голос простого человека задушен, что партийная демократия отменена, а бюрократия стала повседневной... Я думаю, что нет и не может быть другого пути для борьбы с этим злом, кроме организации партийного контроля снизу, внедрения внутрипартийной демократии. Какие могут быть возражения против того, чтобы поднять ярость масс рядовых большевиков против коррумпированных элементов и дать возможность этим массам полностью управлять ими или избавиться от них?”

“Немало разговоров о критике сверху, критике от Рабоче-Крестьянской Инспекции, критике от Центрального Комитета партии и т.д. Все это, без сомнения, очень хорошо. Но этого все еще совсем недостаточно. Более того, сейчас это ни в коем случае не главное. Главное сейчас - начать широкую волну критики против бюрократизма вообще, против недостатков в нашей работе в частности. Только тогда мы сможем рассчитывать на проведение успешной борьбы против бюрократизма и на его искоренение”.

Во-первых, чтобы вести борьбу с бюрократизмом, Сталин и руководство большевистской партии заботились о подъеме народного образования.

В начале тридцатых годов были организованы партийные школы для проведения первичных курсов для людей из села, не имевших основ политического образования.

Первый систематизированный курс по истории партии был издан в 1929 году Ярославским: “История Коммунистической партии Советского Союза” (Так в оригинале, должно быть “История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)). В 1938 году вышло второе издание, написанное под личным наблюдением Сталина, под тем же названием с добавлением: “Краткий курс”.

С 1930 по 1933 год число партийных школ увеличилось с 52 тысяч до 200 тысяч, а число учащихся с одного миллиона до 4,5 миллионов. Это было замечательное достижение по приданию слаженности рядам тех сотен тысяч человек, которые только что вступили в партию.

Один из самых эффективных методов борьбы против бюрократического разложения - проверка и чистка.

В 1917 году в партии было 30 тысяч членов. В 1921 году - почти 60 тысяч. В 1929 уже было полтора миллиона, а в 1932 - два с половиной миллиона. После каждой из волн массового набора в партию руководству приходилось проводить отбор. Первая кампания проверки проводилась в 1921 году, при Ленине. Тогда было исключено 45 процентов членов партии-селян, двадцать пять процентов всех членов партии. Это была самая крупная кампания по чистке партии из всех, когда-либо проводившихся. Одна четвертая часть ее членов не отвечала самым элементарным требованиям.

В 1929 году во время второй проверочной кампании партию покинули одиннадцать процентов членов партии.

В 1933 году вновь проводилась чистка. Было задумано, что она займет четыре месяца. На деле продолжалась два месяца. Текущий контроль центрального руководства, вообще партийные структуры и контрольные механизмы были настолько слабы, что было просто невозможно спланировать и провести проверочную кампанию. В конечном счете из партии было исключено 18 процентов ее членов.

Каковы были критерии для исключения? Исключались:

- те, кто когда-либо числился среди кулаков, белых офицеров или контрреволюционеров;

- коррумпированные или чрезмерно амбициозные люди, нераскаявшиеся бюрократы;

- лица, совершившие преступления, пьяницы и т.п.

Во время партийной проверки в 1932-1933 годах руководство партии отмечало, что трудности того периода заключались не только в том, что инструкции не всегда выполнялись, но и в том, что партийная администрация на селе не отвечала требованиям времени. Никто точно не знал, кто действительно является членом партии, а кто нет. К тому времени было утеряно 250 тысяч партбилетов и еще более 60 тысяч незаполненных партбилетов исчезло, то есть были или утеряны, или украдены.

Во время этой проверки положение было настолько ужасающим, что центральное руководство угрожало исключением региональным лидерам, если те не примут личного участия в кампании. Но беспечное отношение региональных лидеров зачастую оборачивалось бюрократическим вмешательством: рядовые члены изгонялись из партии без какого-либо тщательного политического расследования. Эта проблема часто обсуждалась на высшем уровне в 1933-1938 годах. 18 января 1938 года в “Правде” было опубликовано постановление Центрального комитета, еще раз напомнившее об отношении Сталина к данному вопросу:

“Некоторые из наших партийных руководителей страдают от недостаточно внимательного отношения к людям, к членам партии, к рабочим. Более того, они не учат партийных работников, не знают, как идут их дела, как они развиваются, не знают свои кадры вообще... И именно потому, что они не используют индивидуальный подход при оценке работы членов партии и партийных работников, они обычно действуют без разбора - или дают им огульную оценку, действуя вне всяких рамок, или карают, также не разбираясь и без всякой меры, исключая людей из партии тысячами и десятками тысяч... Но только глубоко антипартийные по своей сути люди могут применять такой подход к членам партии”.

В этом документе Сталин и остальное руководство обращаются к конкретным средствам и методам чистки партии от проникших в нее нежелательных элементов. Но в этом тексте была уже обозначена совершенно новая форма чистки: та, что очистит руководство партии от наиболее обюрократившихся работников. Отсюда могут стать понятными две вещи, о которых заботился Сталин более всего: ко всем кадрам и членам партии должен применяться индивидуальный подход; каждый должен лично и глубоко знать своих сотрудников и подчиненных. В главе об антифашистской работе мы еще покажем, как сам Сталин подходил к такого рода задачам.

Чтобы покончить с бюрократией, партийное руководство начало борьбу за революционную демократию. В связи с трудностями в применении инструкций во время кампании чистки партии Центральный комитет своим распоряжением от 17 декабря 1934 года впервые обратил внимание на более фундаментальную проблему. Там критиковались “бюрократические методы руководства”, когда небольшая группа кадровых работников решает насущные вопросы без какого-либо участия масс.

29 марта 1935 года в Ленинграде была принята резолюция, критикующая отдельных руководителей, пренебрегающих воспитательной работой и сосредоточенных только на экономических задачах. Идеологические задачи при этом исчезают в бумаготворчестве и бюрократизме. В этой резолюции подчеркивалось, что руководители обязаны знать возможности и способности своих подчиненных. Необходимо вести учет их работы, чем достигался бы более тесный контакт между руководством и кадрами, и обеспечивалась политическая линия по выдвижению новых кадров.

Сталин высказался по этому вопросу 4 мая. Он осуждал “возмутительное отношение к людям, к кадрам, к рабочим, которое мы нередко видим на практике. Лозунг “Кадры решают всё” требует того, что наши руководители должны показать самое заботливое отношение к нашим рабочим в “малом” и “большом”, поддерживая их, когда они нуждаются в поддержке. Вдохновляя их, когда к ним приходит первый успех, продвигая их, и так далее. Однако на практике мы в некоторых случаях встречаемся с бездушным, бюрократическим и поистине возмутительным отношением к рабочим”.

Арч Гетти в блестящей работе “Происхождение великих чисток” дает такой комментарий.

“Партия стала в нетерпимой степени бюрократической, экономической, механической и административной. Сталин и другие лидеры в центре воспринимали это как окостенение, как аварию и извращение функций партии. Местные партийные и государственные руководители стали уже не политическими лидерами, а экономическими администраторами. Они противились политическому контролю как сверху, так и снизу, не хотели заниматься идеологией, воспитанием, массовыми политическими кампаниями, или личными делами и карьерой членов партии. Логическим продолжением этого процесса стало бы превращение партийного аппарата в сеть местных администраторов-деспотов от экономики. Подтверждено неоднократно, что Сталин, Жданов и другие руководители предпочитали восстановить воспитательные и агитационные функции партии, уменьшить абсолютную власть местных царьков и поддержать некоторые формы самоуправления”.

В конечном счете, в феврале 1937 года состоялся весьма важный пленум Центрального комитета по вопросам демократии и борьбы с бюрократизмом. Именно на этом пленуме было решено организовать чистку партии от враждебных элементов.

Важно отметить, что за несколько дней до того Центральный комитет занимался проблемами внутрипартийной демократии, призванной укрепить революционный характер организации, а следовательно, и ее способность разоблачать проникших в нее врагов. В докладах Сталина и Жданова говорилось о развитии критики и самокритики, о необходимости кадров представлять доклады о состоянии в массах. Впервые были проведены выборы в партийные органы после публичного обсуждения всех кандидатур и тайным голосованием с несколькими кандидатами. Резолюция Центрального комитета от 27 февраля 1937 года гласила:

“Практика кооптирования членов партийных комитетов должна быть ликвидирована <...> каждому члену партии должно быть предоставлено неограниченное право отзывать кандидатов и критиковать их”.

Когда германские фашисты оккупировали Советский Союз, они вскрыли все архивы партийного комитета Западной области с центром в Смоленске. Все собрания, все обсуждения, все директивы и постановления обкома и ЦК – всё было там. Архивы содержали протоколы выборных собраний, проведенных после пленума ЦК в феврале 1937 года. Из них можно узнать истинное положение дел того времени на местном уровне.

Арч Гетти описал многие типичные примеры выборов 1937 года в Западной области. Для выборов в райком партии было представлено тридцать четыре кандидата на семь мест. Обсуждался каждый кандидат отдельно. Голосовали также по каждому кандидату. Голосование было тайным.

Наконец, в течение выборов в мае 1937 года в 54 тысячах первичных партийных организаций, по которым у нас есть данные, было заменено 55 процентов состава руководящих комитетов. В Ленинградской области было заменено 48 процентов состава местных комитетов. Гетти заметил, что это была самая важная, самая обширная и самая эффективная антибюрократическая кампания, когда-либо проводившаяся в партии.

Но на более высоком уровне, который был главным в выработке и проведении решений, изменения были очень малы. С начала двадцатых годов отдельные личности и кланы на областном уровне ограждали себя от любых изменений и удерживали монополию на власть. Даже массовая антибюрократическая кампания не могла расшевелить их. Доказательством тому служат смоленские архивы.

Секретарем обкома Западной области был Румянцев. Как и некоторые другие секретари обкомов, он был еще и членом ЦК партии. В смоленских архивах есть сведения о предвыборных собраниях по выборам секретаря обкома. На пяти страницах говорится, что положение в области было вполне удовлетворительным. Затем следовали девять страниц жесткой критики, которая показывала, что ничего хорошего, вообще-то, не было. Вся критика, с которой Центральный комитет обращался против внутрипартийной бюрократии, составляла основу в критике Румянцева: произвол при исключениях из партии, постоянное уклонение обкома от рассмотрения жалоб рабочих, недостаток внимания к экономическому развитию области, руководство без опоры на массы и т.д. Две противоречивых линии на одном собрании ясно отражены в протоколах. Документ показывает, что массы способны высказать свои мнения, но они были не способны избавиться от кланов, которые крепкой хваткой удерживали областной аппарат.

То же имело место и почти во всех крупных городах. Криницкий, первый секретарь Саратовского обкома, подвергся критике со стороны Жданова в партийной прессе. Однако он сумел добиться своего переизбрания. Под огнем критики как от центрального руководства, так и от масс, областные “владыки” все-таки были способны устоять. Они должны были быть искоренены Большой Чисткой 1937-1938 годов.

Людо МАРТЕНС, Из книги «Запрещённый Сталин»

НЕЗАБЫТЫЙ ГЕРОЙ

Судмалис Имант Янович - один из организаторов партизанского движения в Латвии в годы Великой Отечественной войны.

Родился 18 марта 1916 года в городе Цесис ныне Цесисского района Латвийской республики в семье учителя. Латыш. Жил в городе Лиепая. Учился в техникуме. С шестнадцати лет Имант вступил на путь революционной борьбы в Латвии. Десять лет он находился на подпольной комсомольской работе, три года провел в тюремных застенках. В 1940 году в Латвии была восстановлена Советская власть. И. Судмалис был избран первым секретарем Лиепайского уездного комитета комсомола, членом ЦК ЛКСМ Латвии.

В первый день Великой Отечественной войны он возглавил вооруженный отряд, выступивший на защиту родного города. Но силы были неравны, и вскоре фашисты захватили Лиепаю. Имант пробирается в оккупированную Ригу, где создает одну из первых в латвийской столице подпольных групп для борьбы с фашистами.

В 1942 году И. Судмалис проходит через всю Латвию и в мае встречается в освейских лесах с отрядом белорусских партизан И.К. Захарова. 3 июля 1942 года ЦК КП(б) Латвии отозвал Судмалиса в Москву, чтобы поручить ему возглавить рижское подполье и одновременно получить информацию о положении в Латвии. Вместе с отрядом В. Самсона в качестве парторга И. Судмалис в конце 1942 года вернулся в освейские леса. Он принимал участие в тяжелых боях с двумя карательными экспедициями, направленными против партизанского края.

В июле 1943 года Судмалис вместе с группой А. Мацпана был направлен в Ригу на подпольную работу. В тяжелых условиях фашистского террора ему удалось создать подпольную организацию. Там он за короткое время сумел установить связь с антифашистскими организациями, подобрать явочные квартиры, базу для подпольного горкома партии, место для будущей типографии. Затем И. Судмалис пробирается в освейские леса, чтобы попросить у партизан портативную типографию. Взяв типографию и доставив её в надежное место, И. Судмалис отправился на встречу с радистом. Тот оказался предателем. И. Судмалис был арестован. Ни пытки, ни издевательства не сломили мужественного партизана и подпольщика. Вместе с другими подпольщиками он был повешен в Центральной рижской тюрьме.

Похоронен в Риге, на кладбище Яна Райниса.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1957 года Судмалису Иманту Яновичу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Награжден двумя орденами Ленина, орденом Красной Звезды.

В столице Латвии на могиле Судмалиса и его товарищей установлен гранитный монумент, на доме, где он жил в годы подполья, - мемориальная доска. Сохранился так же памятник в городе Лиепая. На Кургане Дружбы в волости Пасиенас Лудзенского района Латвии у границы с Россией установлен мемориальный камень на месте, откуда Имант Судмалис начал свой партизанский боевой путь. В столице Белоруссии городе Минске именем Героя названа улица, на одном из зданий установлена мемориальная доска.

Бюст Судмалиса, находившийся в районе Эспланада города Риги, был демонтирован. Такая же участь, видимо, постигла памятники в городах Цесис, Вентспилс. Однажды, во время засады на шоссе, партизанам попалась вырвавшаяся вперед легковая автомашина, в которой ехал генерал, командовавший карательной экспедицией. Из остановившейся машины адъютант генерала, заметивший партизан, бросил в них гранату на длинной деревянной ручке. Секунда - и раздался бы взрыв, но Имант, в жанре современных западных боевиков, на лету поймал гранату и мгновенно перебросил ее в немецкую машину. Да, всё как в кино, но это было на самом деле, а не в бутафорских съемочных кинопавильонах, и риск погибнуть в гуще товарищей с гранатой в руках был огромным, но одновременно это был единственный шанс уберечь боевых друзей и спастись самому. Взрывом гранаты в машине и генерал, и адъютант, и водитель были убиты. Но уже подходили машины с генеральской охраной. Звучит приказ отходить, но Судмалис бросился в машину и выхватил генеральский портфель с документами. Под треск автоматных очередей он скрылся в лесу... Таких операций было множество. А сколько раз он один с пулеметом оставался прикрывать отход своих товарищей! За одну из таких операций Имант был награжден орденом Ленина.

Вместе с отрядом знаменитого партизанского командира Вилиса Самсона Имант участвовал в тяжелых боях с несколькими карательными экспедициями, направленными против партизанских соединений, громил вражеские гарнизоны. Несколько раз был ранен, но оставался в строю. В марте 1943 г. вместе с другими латышскими партизанами оборонял от фашистов белорусскую деревню Прошки. В числе двадцати восьми партизан прорвался через плотное кольцо окружения целого батальона карателей. Заслуга того, что партизаны вышли живыми из этого боя, полностью принадлежала Иманту Судмалису, вставшему в полный рост и мгновенно бросившемуся на опешившего врага, увлекая за собой товарищей. Он был словно заговорен от пуль, множество раз выходя живым из смертельных ситуаций.

Имант не раз пробирался в оккупированную фашистами Ригу, устанавливал связь с антифашистскими организациями, подбирал явочные квартиры, устраивал работу подпольной типографии. А потом снова уходил к партизанам, где участвовал в боевых операциях. Партизаны считали его неутомимым, а он таким и был: ему хватало сил на всё, ведь когда в доме враги, когда на фронтах идут тяжелые кровопролитные бои – нельзя честному человеку просто отсиживаться в тихих лесах.

Но не все были такими. Как это, к сожалению, случалось, среди своих завёлся предатель, который и сдал Иманта гестаповцам в одно из его возвращений в Ригу. Но перед арестом Судмалис успел спасти многих подпольщиков, передав информацию о провале и предателе, а также о путях ухода к партизанам. 18 февраля 1944 года его арестовали, а 25 мая, несломленный и непокоренный, он был повешен фашистами, но успел передать на волю записку, в которой вся правда о его жизни, его завещание и послание потомкам:

“Через несколько часов приведут в исполнение смертный приговор... Я оглянулся на пройденный путь и не в чем мне себя упрекнуть: в эти решающие для человечества дни я был человеком и борцом. Лишь бы будущее было лучше и счастливее! Оно должно быть таким! Понапрасну не может быть пролито столько крови...”

Сегодня герой Имант Судмалис, отдавший свою жизнь за латышский народ, - советский сброд и враг народа.

Неужели его кровь была пролита напрасно, и люди забудут о нём?..

Прислал С.И. ТАРАСОВ

ДОКУМЕНТЫ

27 (14) ноября 1917 г.

14 сего ноября, по постановлению общих собраний Совета солдатских и рабочих депутатов, полков, ротных и командных комитетов, образован в городе Оренбурге военно-революционный комитет с передачей ему всей власти в городе и гарнизоне.

1. Исполнять только те приказы военного начальства, которые будут утверждены военно-революционным комитетом.

2. Выбрать в каждой роте и команде 15 ноября по одному надежному человеку для связи с военно-революционным комитетом и всем выбранным явиться в военно-революционный комитет (Караван-Сарай) к 7 часам вечера 15 ноября для получения инструкций.

3. Назначить к начальнику гарнизона товарища вольноопределяющегося Попова. Исполнению подлежат только те приказы по гарнизону, под которыми имеется подпись комиссара Попова.

Председатель военно-революционного комитета младший унтер-офицер ЦВИЛЛИНГ¹

27 (14) ноября 1917 г.

Сего числа в 12 часов ночи в помещении совета шло общее собрание советов Р. и С. Д. и всех демократических организаций г. Оренбурга под председательством прибывшего из Петрограда комиссара Совета народных комиссаров т. Цвиллинга. Цель собрания — организация в Оренбурге военно-революционного комитета. Но в то время как шло собрание, здание Караван-Сарая, где помещается совет, было оцеплено милицией, казаками, а в само помещение были введены юнкера школы прапорщиков и юнкера-казаки. Прибывший во главе отряда атаман Дутов² объявил, что все, кто находится в помещении, считаются арестованными по приказу войскового правительства.

Председатель собрания т. Цвиллинг заявил, что считает поступок его незаконным и нарушающим право свободы собраний. Это заявление привело в ярость атамана Дутова, и он приказал арестовать председателя, но последний предложил собранию не расходиться и не подчиняться приказу атамана, назвав его изменником и предателем родины и революции. В ответ на это Дутов приказал силой арестовать собрание. И вот произошло то, что делалось прежде при Николае Кровавом: арестованных силой вытаскивали из помещения, били прикладами, ругали площадной бранью, а когда в кармане Цвиллинга нашли указ Совета народных комиссаров о назначении его комиссаром, то произошла ужасная сцена: один из юнкеров рукояткой револьвера нанес ему удар по голове, а остальные начали бить куда попало. Когда арестованные кинулись на защиту председателя, то их постигло то же самое. Озверевшие юнкера, не зная, куда еще применить свою силу, били прикладами стены здания, крича, что камня на камне не оставят от этого гнезда.

Избитых арестованных отправили в войсковое правление, где снова подвергли допросу и обыску, после чего часть из них отпустили, а остальных в числе 25 человек отправили в разные станицы. Покончив с этим гнусным делом, победители, т.е. атаман Дутов, начальник милиции и прочие офицеры, отправились в Центральную гостиницу, где устроили грандиозный кутёж, продолжавшийся до утра. Это был пир победителей, криками которых были разбужены жильцы гостиницы.

8 декабря (25 ноября) 1917 г.

Южноуральский краевой съезд советов рабочих и солдатских депутатов, происходивший в г. Челябинске с 25 по 27 ноября, послал в город Оренбург следующую телеграмму:

«Дутову. Архангельскому³. Комитету спасения родины и революции⁴ и совету рабочих и солдатских депутатов.

Краевой съезд советов Екатеринбурга, Челябинска, Сызрани, Самары, Кустаная, Миасса, Мишкина, Омска, Кургана, Кыштыма, В. Уральска, Златоуста, Уфы, Белорецкого и Миньярского заводов, Кыштымских копей настойчиво требует немедленного освобождения всех арестованных представителей революционной демократии, разрешить всем свободный выезд из Оренбурга, причем съезд доводит до вашего сведения, что он поддержит свое требование всеми имеющимися в его распоряжении средствами. Срок ответа даем пять дней, т.е. 30 ноября в 24 часа ответ нами должен быть получен. Для ожидания ответа Краевой съезд выбрал бюро из трех лиц, которые и остались в Челябинске. В случае получения отрицательного ответа бюро немедленно телеграфно созывает всех членов съезда для обсуждения дальнейших мер.

В случае же ответа удовлетворительного извещает все советы разъезжаться по местам».

Большая часть арестованных, за исключением некоторых лиц, может быть освобождена немедленно. Заключенные требуют освобождения всех, иначе отказываются покинуть тюрьму. Освобождение всех невозможно.

За председателя Комитета спасения родины и революции ИЛЬИНСКИЙ

18 (5) декабря 1917 г.

Дорогие мои жена и сынишка! Пишу вам в момент, когда нам уже известно, что в нескольких станицах от Оренбурга начался бой между нашими бойцами, войсками и казачье-юнкерской контрреволюцией. Не сомневаюсь в победе и уверен, что еще день, а может быть несколько часов — и мы все будем освобождены революционной волей народа. Курьезно, до чего они глупы, эти контрреволюционеры казаки, эсеры и меньшевики.

Нас сидит всего 35 человек. Они заявили, что сегодня согласны освободить всех, кроме меня, так как считают меня самым вредным и опасным большевиком. В городе буржуазия и соглашательские газеты посвящают мне ежедневно свои страницы, дав прозвище «Неуловимый».

Наконец, они меня поймали 14 ноября и, как полагается «социалистам», избили до полусмерти и избитого отправили в казачью станицу за 30 верст от Оренбурга на автомобиле.

Местные «старики» первые два дня грозили все время самосудом. Ну а затем мы стали разговаривать, и в результате в несколько дней у меня перебывала вся станица и оказалась распропагандированной.

Объявили голодовку, но на третий день состоялось собрание рабочих до 4 тысяч человек, потребовавших от нас категорически прекращения голодовки ввиду того, что уже идет к нам помощь и мы должны сохранить силы для работы после освобождения.

Мы подчинились и голодовку прекратили.

Забастовка рабочих, требующих нашего освобождения, длится уже три недели. Любопытно, что эсеры и меньшевики оказались еще более злыми и беспощадными зверьми, нежели атаман Дутов с его шайкой.

Настроение у нас хорошее. Каждый день приходят делегации от рабочих и солдатских организаций.

Выборы в Учредительное собрание дали нам чуть не половину всех голосов (до 20 тысяч), в то время как эсеры получили около 3 тысяч, а меньшевики—менее 2 тысяч.

После этого они еще имеют наглость держать здесь власть в своих руках!

Ну, еще несколько мгновений, и они будут сметены в корзину исторического мусора, где им и надлежит быть по заслугам.

Родненькие мои! Вы обо мне тоскуете, а я еще больше стосковался о вас. Не тужите: мы пройдем сквозь все испытания всё же победителями и испытанными и закаленными бойцами.

Привет от меня и всех остальных заключенных всем товарищам. Держитесь твердо, не входите с соглашателями ни в какие соглашения.

Удивляюсь, что вы до сих пор не закрыли кадетскую типографию и не реквизировали типографию.

Подробно расскажу всё, когда приеду. Пока, целую крепко-крепко жену, сынишку Лелю и всех товарищей.

Ваш ЦВИЛЛИНГ САМУИЛ

¹ Цвиллинг С.М. — большевик; до октября 1917 г. — член Уральского областного комитета партии большевиков, после Октября командирован в Оренбург в качестве комиссара Советского правительства. Первый председатель Оренбургского ВРК. Убит белоказаками в начале апреля 1918 г. под станцией Изобильная. Вместе с т. Цвиллингом был зверски изрублен его отряд красногвардейцев.

² Дутов А.И. — атаман Оренбургского казачьего войска, возглавлял контрреволюционное восстание казачьих войск на Урале в 1917—1918 гг. В 1919 г. — один из сподвижников Колчака. После разгрома Колчака бежал в Китай.

³ Архангельский — эсер, оренбургский губернский комиссар Временного правительства.

⁴ «Комитет спасения родины и революции» — контрреволюционная организация, состоявшая из эсеров и меньшевиков.