Газета Завтра 11 (1215 2017)

Красный конь и чёрный квадрат

Красный конь и чёрный квадрат

Михаил Кильдяшов

16 марта 2017 0

о романе Александра Проханова «В островах охотник» («Молодая гвардия», 1984; «Альфа-книга», 2002;«ЭКСМО» (под названием «Матрица войны»), 2007;«Книжный Клуб Книговек», 2010)

Александр Проханов — не только вдохновенный певец, но и искусный мастер. Его романы — это гимны, оды, былины, но это и ювелирные изделия. Проханов — мастер слова. Он помещает его в таинственный луч света, и слово обретает невиданные цвета, играет тончайшими оттенками, насыщает мир новыми смыслами. Проханов — мастер образа. Прохановский образ — магнит, притягивающий к себе из реальности всё самое ценное, самое значимое, то, из чего слагается истина о добре и зле, то, через что связаны небесное и земное, жизнь и смерть. Проханов — мастер идеи. Идеи, которая на шаг или на век впереди действительности. Идея — это бабочка на цветке, ещё не угодившая в сачок ловца. Идея — это "сон золотой", уже навеянный человечеству.

Проханов — неповторимый мастер сюжета. Пока другие в текстах в сотый раз выжимают истощённую реальность или выдувают мыльные пузыри неубедительных фантазий, Проханов являет читателю небывалый опыт. Пока другие, заводя своих персонажей в тупики, топчутся на месте, Проханов создаёт сложный лабиринт сюжета, где герой движется как Тесей с нитью Ариадны. Проханов всегда может соединить отрезком две точки бытия, где бы они ни располагались. Сквозь пласты времени и толщу пространства проходит сюжетная ось, на которой одновременно оказываются прошлое и будущее, Европа, Азия, Африка и Ближний Восток.

Прохановские романы наполнены сюжетными гиперссылками, которые не только ведут читателя от одной главы к другой, но и мгновенно перемещают его из романа в роман. Кликаешь на бабочку — и проносишься через Афганистан, Намибию, Кампучию. Кликаешь на революцию — и перед тобой возникают Амин, Сэм Нуйома, Пол Пот.

По принципу таких гиперссылок построен весь цикл о советском разведчике Белосельцеве, выполняющем задания на всех континентах, куда красный материк "экспортирует революцию". В саге о Белосельцеве публицистический опыт молодого Проханова переплавляется зрелым Прохановым в художественные романы, складывается в "летопись с цветными буквицами". Автор и герой, автор и события разделены значительной временной дистанцией, на которой отчётливо различимы главное и второстепенное, подлинное и мнимое. Потому почти в каждом из этих романов залегают два временных пласта: время боевого майора Белосельцева — время величия Родины, способной протянуть красные нити к любой части света, и время отставного генерала Белосельцева — время крушения Родины, когда огромный континент раскололся на острова, когда мощнейшая империя оказалась разорвана на мелкие удельные княжества.

Таков и кампучийский роман Проханова "В островах охотник". Здесь автором проведены уже не просто две сюжетные линии — кампучийское прошлое и московское настоящее — но созданы две, на первый взгляд, самостоятельные повести — о революции и о любви. Но мастер сюжета Проханов прочертил две параллельные прямые, чтобы они вопреки всем законам в итоге пересеклись.

Майор Белосельцев отправляется на разведзадание в Кампучию, только-только пережившую нашествие "красных кхмеров". Белосельцеву необходимо изучить состояние железной дороги — главной транспортной артерии, связывающей Кампучию, Вьетнам и Таиланд. Интенсивность восстановления полотна будет свидетельствовать о возможной подготовке к большой азиатской войне. Этот регион становится новым фронтом холодной войны, где для одной сверхдержавы стратегическая точка приложения силы — Вьетнам, а для другой — Таиланд.

В кипящем азиатском регионе Кампучия стала самой накалённой точкой. Вожак "красных кхмеров" убеждённый троцкист Пол Пот, в Парижском университете постигавший классиков марксизма, воплощает в Кампучии свой революционный сценарий. Как взрывная волна, на Пномпень обрушиваются вооружённые повстанцы. Их атака "напоминала наступление растений, штурм деревьев, бросок диких птиц и зверей, поднявших восстание против заводов, университетов, железных дорог". "Красные кхмеры" не просто свергают действующую власть, но, "одержимые реликтовой крестьянской мечтой", насаждают совершенно иной уклад жизни. В его основе отрицание всего капиталистического, причём не только банков, торговых отношений или частной собственности. Вредоносным "красные кхмеры" объявляют семью, образование, творчество, религию, городскую культуру. Уничтожаются интеллигенция, буддийские монахи, разрушаются города, университеты и храмы отводятся под тюрьмы и пыточные. Горожан силой сгоняют в деревенские трудовые лагеря, где разлучаются жёны и мужья, дети и родители. Очень скоро наступают голод, эпидемия, что приводит к гибели миллионов. Через четыре года с помощью вьетнамцев правительство "красных кхмеров" будет свергнуто, а их боевые подразделения вновь вытеснены в джунгли.

Вновь с легендой советского журналиста Белосельцев объезжает истерзанную страну. Кажется, что на этой земле когда-то жила таинственная цивилизация, в красной, подобной марсианской почве которой произрастали дивные сады, в полях которой зрели небывалые урожаи, в храмах которой проповедовалось всеобщее благоденствие. Теперь же эта цивилизация бесследно исчезла: либо по небесным тропам переселилась на иные планеты, либо была утянута под землю адскими силами.

В Кампучии Белосельцев осознаёт, что время не линеарно, что история развивается не последовательно, а параллельно, когда гибнет не только мифическая Атлантида, отделённая от нас тысячами лет, но и современная цивилизация, существовавшая с нами в одно время. И в ту минуту, когда ты перечитывал любимые книги из домашней библиотеки, пил душистый чай на даче среди цветущих деревьев, любовался колокольней Ивана Великого — кому-то в другой части света отсекали пальцы, жгли паяльной лампой лицо, пробивали мотыгой голову.

Свет и тьма, прорываясь в разных точках мира, стремятся найти равновесие. Революции приходят в мир, чтобы нарушить или восстановить это равновесие. В Кампучии Белосельцев увидел не красную, а чёрную революцию. Не ту, что устремляет настоящее в будущее, выпуская стрелу времени в небеса, а ту, что гнёт земную ось, беспощадно ломает хребет истории, превращает народ в обездвиженного больного, загоняет настоящее в прошлое. Чёрная революция пробуждает тех, чьё имя легион. Пробуждает духов смерти, пропитывает ими воздух и почву настолько, что становится страшно сделать вдох там, где стоит "запах испепелённого времени", сделать шаг там, где, как мины, под тобой сотни черепов из братской могилы.

Но постепенно духов смерти истребляет "радиация жизни". Кампучия, как больной, впервые увидевший солнце после тяжких страданий, обретает радость бытия. Буйволица рожает детёныша, и все, кто рядом, затаив дыхание, наблюдают за этим сакральным действом, будто на свет после непрерывной череды смертей является первая жизнь. Крестьяне собирают первый после великих потрясений урожай, и на рисовых зёрнах начертано всё знание о Кампучии, о её прошлом, настоящем и будущем. Выживший бонза принимает Белосельцева в восстановленном буддийском храме, куда вестником неведомого Бога залетает дивная бабочка.

С вьетнамскими войсками Белосельцев участвует в разгроме полпотовской партизанской базы. Уничтожаются вражеские солдаты, боевая техника и даже полевой госпиталь с беспомощными ранеными. Этот разгром — последний акт духов смерти. Им больше не за что ухватиться в этой цивилизации. В мировоззрении кхмеров "отсутствует категория ненависти": "если у зла отнять почву, не сопротивляться ему, то оно постепенно погаснет, как огонь без дров". Кхмеры не стремятся отплатить за смерть смертью, они вытесняют из себя тьму. Как начало новой эры, они встречают Новый год. На праздничные улицы города, такими зримыми и осязаемыми, с ними выходят близкие, погибшие от голода и болезни, пули и пыток.

И через все эти события тянется железная дорога. Она становится для Белосельцева не просто стратегическим объектом, но лентой времени, на которой отмерена его жизнь и жизнь всего человечества. По этому полотну из века в век, из цивилизации в цивилизацию несётся заблудившийся трамвай. Он может сойти с рельсов, дать обратный ход или развернуться. Он всегда появляется так же внезапно, как и исчезает. Белосельцев должен отследить маршрут трамвая, восстановить повреждённую колею истории, чтобы на конечной станции постичь тайну мироздания.

Железная дорога делит жизнь самого Белосельцева на будущее и настоящее. По одну сторону — бытие, по другую — инобытие: "Дорога была мерой его жизни, и то, что было справа, состояло из осуществлённой её части, из яркой канвы случившихся событий и дней, а то, что слева, — из невнятных бесцветных образов, в которые, как краска в пустые контуры, втекало его бытие".

В кампучийской гостинице Белосельцев явственно ощутил за собой слежку. Но то был не контрразведчик врага, не опытный, изворотливый противник. За майором Белосельцевым из будущего следил генерал Белосельцев. От такой слежки не скрыться, от такого соперника не уйти: "Личность его раздвоилась. Одна половина пустилась в странствия по военным дорогам, в яростной напряжённой борьбе, среди грохотов и затмений мира, вдоль этой насыпи в джунглях. А другая движется над ней в высоте, среди белых облаков и видений, обретая загадочный опыт неизъяснимых знаний и чувств, созвучных бессловесной молитве. Эти два двойника, пройдя по огромным кругам, встретятся в старости. Сойдутся, узнают друг друга, сложат воедино свой опыт, обретут полноту".

Кампучия сделала Белосельцеву прощальный подарок — тотемное существо. Бабочка, пойманная в азиатской стране, преодолела время и пространство и оказалась в коллекции отставного советского разведчика, пережившего свою страну: "Между ним и бабочкой уже возникло таинственное поле, соединяющее две жизни, сочетающее эти жизни не напрямую, а через множество посредников — придорожный цветок, звезду поднебесную, смерть одной из них".

Покой одинокого стареющего Белосельцева, пространство его холостяцкой квартиры нарушила Дарья Княжая, которую он спас на московской улице от пьяных хулиганов. Дарья возникает перед Белосельцевым, никогда не имевшим семьи, Божьим даром на склоне лет. В его размеренную, однотонную жизнь Дарья вносит новые ритмы и цвета. Люди разных возрастов и эпох, они становятся друг для друга открытием. Опыт Белосельцева и наитие Дарьи, сливаясь, открывают обоим новые смыслы. У Белосельцева происходит "счастливая потеря памяти": из его воспоминаний стираются картины гибели и страданий, остаются в них лишь сказочные впечатления очарованного странника.

Москва, так хорошо знакомая Белосельцеву, открывается новыми гранями, будто он посмотрел сквозь цветное стекло и впервые увидел парки с каруселями и аттракционами. Белосельцев уподобился герою русских сказок, отведавшему молодильных яблок, окунувшемуся в три котла и в одночасье превратившемуся в добра молодца.

Речной трамвайчик и ресторан-поплавок, модный показ и выставка русских авангардистов с "Красным конём" и "Чёрным квадратов", Дашина дача, где она вкладывает в уста Белосельцеву спелые вишни, как запретные плоды — всем этим наполняется жизнь героев. Между ними разгорается набоковская страсть. К Дарье Белосельцев устремляет всю нерастраченную нежность, все мечты о счастливой семье. Через Дарью он получает прощение за всех, кого когда-то обидел, разочаровал, не уберёг.

Но в романе возникает ключевой прохановский мотив ускользающей женщины. Женщина подобна кончику лисьего хвоста: только представил его, и он уже скрылся из твоей фантазии. Женщина — мираж, что манит возможным счастьем и сокрушает счастьем неслучившимся. Женщина — открытая рана, которая постепенно, но мучительно заживает, оставляя алый рубец.

Чистый источник жизни Белосельцева очень скоро оказывается отравлен. Свет и тьма вновь вступают в противоборство, и теперь радиацию жизни сменяет радиация смерти, будто когда-то давно он всё же вдохнул на азиатской земле, как бациллу, смертоносный дух, который теперь проснулся, чтобы уничтожить уже не цивилизацию, а отдельную жизнь.

Дарья не раз признаётся Белосельцеву, что чувствует это разрушающее излучение, что в ней живёт ген колдуньи, что на ней лежит родовое проклятие, что её одолевает неизлечимая болезнь: "Её болезнь коренилась не в тканях плоти, не в расстройстве органов, не в дефекте сознания. Её болезнь коренилась в Солнце, в Луне, в гравитационных полях Вселенной, в древнем недуге сотворённой жизни, в которую из мироздания упала малая ядовитая капля". Чёрная лава вырывается из её сознания, когда они с Белосельцевым на Поклонной горе наблюдают солнечное затмение. Неведомый Бог одождил на землю огнь и жупел. И если много лет назад Белосельцев видел в Кампучии гибель, пришедшую из-под земли, то теперь он её узрел посланной с неба. Так кампучийская и московская части романа зеркально отразили друг друга: в первой показан путь от гибели к возрождению, во второй — от жизни к умиранию.

После затмения Дарья с упоением листает подаренный Белосельцевым альбом Босха, откуда по квартире генерала расползаются мерзкие существа из "Сада земных наслаждений". А дальше будет выставка современного искусства с монструозными экспонатами, откуда Дарья, как похищенная Европа, уедет с молодым художником. А дальше попытка самоубийства и сумасшедший дом. Белосельцев попытается исцелить её бабочками, собранными на разных континентах, составит в подарок отдельную коллекцию: соберёт в ней солнечные лучи Европы, Азии, Южной Америки и Африки. Но это сияние не достигнет Дарьи: после выписки мать увезет её из Москвы, навсегда разорвёт тонкий луч света между дочерью и Белосельцевым.

Время вновь замедлит свой ход. Вернутся одинокие раздумья. Белосельцев, как герой старинной казачьей песни, всю жизнь гулял охотником в островах, ловил знание, как зверя в капкан, а на склоне лет встретил большую любовь: "Он, охотник, разведчик, посланный Господом Богом с секретным опасным заданием — разведать, что же такое жизнь, из каких основ и законов она состоит, по каким дорогам она пролегает, какие угрозы мирозданию в ней таятся". Война и любовь подобны двум кладезям, воду из которых надо слить в один кувшин и, испив, поразиться силе этого совокупного знания.

Гоняясь за истиной по всему свету, Белосельцев думал, что главное — отыскать матрицу, найти тот универсальный оттиск, что во все времена и по всему миру множит войны. И если отыщешь матрицу войны, то непременно постигнешь истину. Но среди множества войн, среди бурлящих континентов никак не возникал универсум. И только в зрелости отставной генерал осознал, что для полноты матрицы нужно сложить войну земную с войной небесной.

Мироздание имеет два полюса — полюс "Красного коня" и полюс "Сада земных наслаждений". На одном вечная Родина и райские смыслы, гармония и справедливость, вера в чудо и чистоту. На другом — адские силы, разрушение, скверна. "Чёрный квадрат" — тонкая грань между двумя этими мирами, хрупкая седьмая печать из Апокалипсиса, в любой момент готовая надломиться, "краткое, в доли секунды, мгновение, отделяющее земную жизнь от Жизни Вечной". Чёрный квадрат — и есть матрица войны, скрывающая подлинный смысл бытия, который "в стремлении к небу, в обретении русского Рая, где пуля обратится в свечу, рана — в алую розу, шинель — в белоснежную ризу". И если "выбелить чёрный квадрат", то матрица может измениться, и множиться будут уже не войны, а нечто светоносное, преодолевающее смерть.