Газета Завтра 12 (1009 2013)

Музон

Алексей Касмынин

21 марта 2013 63 0

David BOWIE. "The Next Day" (ISO/Columbia)

Внутреннее влечение к пуризму, неосознанно находящееся, кажется, в каждой голове, диктует простую формулу: "Музыкальный альбом являет собой обособленное художественное произведение, а значит, и оценивать его нужно как находящийся в вакууме продукт, никак не связанный с обширной историей музыки". Но что делать тогда, когда сам автор (речь идёт о последнем на сегодняшний день релизе Дэвида Боуи) в качестве обложки для нового альбома "The Next Day" применяет частично закрытую белым квадратом обложку "Heroes" - пластинки, вышедшей тридцать шесть лет назад? Хорошо, указанные выше требования пуризма, конечно же, фактически неосуществимы и абсурдны. Просто иногда вполне приличные записи, книги и фильмы страдают, остаются в тени забвения только потому, что у их создателей в прошлом были работы куда более значительные и своевременные.

И всё же закрытая белым квадратом фотография с монохромной интерпретацией тогда ещё молодым Боуи картины кисти Эриха Хеккеля - словно бы прямой намёк на то, что теперь пришло время автобиографий. С другой стороны, автор обложки "The Next Day" - дизайнер Джонатан Барбрук прокомментировал её как "забвение или уничтожение прошлого". После прослушивания складывается ощущение, что "Следующий День" - это обращение, скорее, к сложившейся мифологии Боуи, родом из 70-х, к тому же "Heroes", нежели какой-то прогрессивный материал, похожий на спорные альбомы 90-х. В общем-то, на этом можно было бы и закончить, обозвав 24-й студийный релиз Дэвида Боуи "ещё одним альбомом", если бы пластинка не содержала обособленную музыкальную ценность, не была так "ладно скроена".

Случись "The Next Day" через год-два после "Reality", могло последовать две реакции. Первая: приятие и постановка в ряд к остальным альбомам, второе: специалисты отрасли звукозаписи провозгласили бы его новым трендом развития всего музыкального саунда. Но в реальности вышло так, что вакуум между предпоследним и последним альбомом Дэвида Боуи составил десять лет, и первые же новости о новой пластинке вызвали такую реакцию, которая на просторах интернета сравнима с рёвом, заглушившим звуки первого сингла.

Ну, и музыкальный бизнес не стоял на месте. Вдоволь наигравшись с прозрачностью чистотой, пришедшими под конец 90-х, когда "дорогие" записи полностью избавились от большинства дефектов звукозаписывающей техники, во второй половине 2000-х все задались вопросом: а что дальше? Слушатель, сам того не осознавая, ищет не только новый музыкальный материал, но и новый, подсознательно развлекающий его слух саунд. В итоге на сегодняшний день наблюдается стойкая тенденция "затемнения" общего микса. Не стоит путать этот процесс с "войной за громкость", которая, по всей видимости, и не думает утихать. Речь идёт о том, что обертона на новых записях приобретают огромную массу и почти гротескную шероховатость, отчего саунд становится будто бы мрачнее, как морёный дуб. Прозрачность и отчётливость не теряются, инструменты не обрастают ненужными эффектами, работа идёт с обертоном. И "The Next Day" как раз выдержан в этом ключе. Хочется даже сказать, что это самый "тяжёлый" альбом Дэвида Боуи, самый хард-роковый. По звуку - это так.

Отчасти пугали цифры. Огромные паузы между записями сгубили немало проектов. Во-первых, с каждым годом возрастают ожидания публики, во-вторых, легко можно угодить в ловушку "перепродюсированности", куда с грохотом рухнул последний опыт Guns'n'Roses - "Chinese Democracy". Обошлось: новый альбом Боуи обладает некоей ненатужностью, будто бы все элементы подошли друг к другу легко, их не нужно было подгонять кувалдой. Это вовсе не значит, что он звучит дёшево или простовато: здесь и вставки различных инструментов, и обращения к снова входящей в моду психоделике.

По своему смысловому тону "The Next Day" - будто бы медитация Боуи на тему собственного музыкального прошлого, перешедшая в другую фазу и полностью, казалось бы, отдалившаяся от первоначальной идеи. И всё же ностальгические подтексты ощущаются в каждой композиции. Альбом начинается мрачно и сердито с маршевой манифестации: "Вот я здесь, Ещё не совсем умираю, И тело моё в пустом дереве, Чьи ветви бросают тени На мои эшафоты, И на следующий день". И продолжается картиной звёзд, которые вроде бы почти мыслящие сущности и следят за нами не очень-то и по-доброму, потом рисует картины спонтанности бытия и приходит к композиции "Valentine's Day", на которую достаточно взглянуть лишь слегка "под углом", чтобы предположить, что она связана с захлестнувшей США волной школьных расстрелов. После происходит своеобразный перелом, будто бы предлагающий сместиться в некую иную плоскость настроений, не связанных с катарсисом или появлением какой-то надежды, а скорее с приятием и поиском себя в довольно-таки безумном мире.

В целом "The Next Day" не покоряет новых вершин, альбом этот вряд ли войдёт в историю музыки как некая значимая точка. Но если бы остальные альбомы Дэвида Боуи не окружала событийная связь и они не были бы выстроены на некой временной оси в единую линию, кто знает, возможно, новейшая пластинка сыграла бы куда более значительную роль.