Газета Завтра 12 (1216 2017)

Муза на сигвее

Галина Иванкина

выставка скульптора Алексея Морозова "PONTIFEX_MAXIMVS/LE STANZE"

"В те дни, как Азия спешила взять

Дар Запада, и каждый край, как призма,

Лил, преломляя, краски эллинизма,

К завоеванью всей вселенной — рать

Вёл Римлянин; при первом триумвире

Он встал, как царь, в торжественной порфире".

Валерий Брюсов. "Эллинизм и Рим".

Понятие "современное искусство" сделалось чем-то вроде ругательства. Произносится с издёвкой. Пишется в кавычках. С добавлением "так называемое". Кто виноват? Все. И художники, решающие, что всё давным-давно сказано, а посему надо креативно гадить; и зритель, который ленив и нелюбопытен. Потому что гадят-то не все. И есть, что сказать. Скверно другое: массовую известность приобретают раскрученные, скандальные прожекты, где мало творчества и много дури. Что на поверхности? Борца-инфантила Петю Павленского знают все, хотя он ничего не нарисовал — даже вариацию на тему "Чёрного квадрата". Но грязный пиар — пробивная сила. Склоки-ужасы-расследования. Потоком — в массы. Результат? Люди ропщут: "На постсоветском пространстве нет культурной жизни! Всё вытоптали Гельман, Павленский да Пусси Райот, а Минкульт бездействует!". На деле художеств не стало меньше, а музеи работают активнее, чем в позднем СССР.

В московском Музее современного искусства (Гоголевский бульвар, 10) сейчас проходит выставка скульптора Алексея Морозова "PONTIFEX_MAXIMVS/LE STANZE". Устроители сообщают: "Название выставки PONTIFEX_MAXIMVS/LE STANZE отсылает к ватиканским "Станцам" Рафаэля, где мастер ввёл изображение оживающих кариатид, а фрески каждой из комнат были объединены общим сюжетом или персонажем. Одушевлённая скульптура является одной из фундаментальных тем Алексея Морозова…". Помимо этого "…бронзовые скульптуры произведены в Пьетрасанте, Италия, с использованием технологий, основанных на древней традиции ручного мастерства". PONTIFEX_MAXIMVS в переводе означает "великий мостостроитель", а потому цель задумки — показать мосты между Востоком и Западом, древними культурами и современностью, архетипами и сиюминутными интернет-мемами (Мем — единица социальной, медийной информации, им может считаться любая идея, символ, манера или образ действия. — Авт.). У человечества издревле существует мифология моста. Славянский Калинов мост перекинут над рекой, разделяющей мир живых и царство мёртвых. В скандинавской традиции радуга — мост между землёй и небом. Pontifex Maximus — это ещё и верховный жрец. Собственно, Великий Понтифик — высшая жреческая должность Древнего Рима. Итак, устремляемся из мифа к нашей отнюдь не мифологической насущности. Аллюзии, намёки, свежие взгляды. Алексей Морозов доказывает, что старый добрый постмодернизм не исчерпал себя до донышка — есть масса возможностей шокировать… создавая шедевры, а не пакость.

Здание Музея современного искусства — парадное, с колоннами и анфиладами, а потому выставка производит незабываемое впечатление. Кажется, что идёшь мимо храмовых реликвий или по древней усыпальнице. Если бы всё это происходило в модерновом пространстве, эффект оказался бы приглушён. Впрочем, сами по себе экспонаты будоражат. С эллинизмом заигрывали многие художники и целые эпохи — и Ренессанс, и Галантный век, и сталинская эра, и конечно, постмодерн. Но Алексей Морозов создаёт нечто такое, чему сложно подобрать определение. Знакомые образы и привычные линии в немыслимых сочетаниях. Это похоже на сон, где нас преследуют знакомые лица, которые не выглядят знакомыми — они или пугают, или выглядят странно. Ещё одна ассоциация — перед нами культура некой планеты, очень похожей на Землю, однако это… не Земля. Что-то иное, сходное лишь в очертаниях. А быть может, это искусство далёкого будущего, когда нас… ненароком раскопают и откроют заново, а потом постараются воссоздать цивилизационные коды. Именно так возникает кариатида с айфоном. Организаторы экспозиции прямо говорят: "Его (Морозова. — Авт.) нарратив перенесён в пост-апокалиптическое, пустынное, милитаристское пространство, но не предлагает однозначных трактовок и интерпретаций".

Постмодернизм — не школярское повторение пройденного, это весьма тонкое созвучие пафоса и стёба. Что можно сказать, когда видишь музу, облачённую, как водится, в греческий пеплос, но при этом — на сегвее (электрическое самобалансирующееся транспортное средство с двумя колёсами по сторонам от водителя. — Авт.)? Шутка? Безусловно. И при этом — высшая степень мастерства. Прорисовка деталей. Чёткость исполнения. Патетика: муза не вызывает смех, она величава на своём "хипстерском" агрегате. Препарирование известных, набивших оскомину идей — так, чтобы вызывать удивление. Увод в прошлое с намёками на будущее. Эллинизм всегда своевременен.

Эллинизм родился на стыке миров. То было мощное евразийское явление, соединившее безупречные линии Запада с экзальтированностью горячего Востока. Концепция, не подтверждающая формулу "Запад есть запад, восток есть восток, и им не сойтись никогда". Они каким-то дивным образом сошлись, творя новые культы, формы, смыслы и прочтения. Спокойная холодноватая классика обогатилась чувствами. Алексей Морозов идёт ещё дальше — его коры, нимфы и музы размахивают руками, орут, бесятся. Или вот — разбушевавшийся курос, который идёт на нас с перекошенной от гнева физиономией.

Эллинизм — это смешение обрядовых традиций, поэтому один из залов экспозиции называется Canopus. Канопа — ритуальный сосуд, как правило, алебастровый кувшин с крышкой в форме человеческой или звериной головы. В канопах древние египтяне хранили органы, извлечённые в процессе мумификации. Нечто похожее использовали загадочные этруски. Алексей Морозов создаёт современный вариант канопы — в форме… матрёшки. С одной стороны мы видим скульптурный портрет юной девушки, с другой — её канопу с копией изображения. Факт, заслуживающий особого упоминания: Морозов работает не только в Москве, но и в городе Лукке — в Тоскане, исторически связанной с этрусской цивилизацией…

Переходим в зал, посвящённый Hexagon-у — шестиугольнику, в который вписаны изображения. Гексагоны похожи на крепёжные детали моста, и это снова отсылает нас к тематике Великого Мостостроителя. Hexagone_Abraxas — мифическое существо с человеческим туловом и зооморфными чертами. Морозов изображает Абраксаса с рыбьими хвостами вместо ног. Эталонный античный торс — и ноги-хвосты. Смешение высшей красоты с нарочитым безобразием — отличительный момент в творчестве автора. Кроме того, согласно словарю мифологических терминов, Абраксас олицетворяет единство Мирового Времени и Пространства. Опять — мост.

Среди всей этой эллинистическо-ренессансной феерии особо выделен зал, посвящённый… ватнику, советской телогрейке. Замечательна судьба презрительного клейма "ватник", которым враги наградили всех патриотов — от националистов и православных деятелей до краснознамённых зюгановцев и бородатых (а-ля Александр III) монархистов. Ватник символизировал всё дурное — ГУЛаг, зону, унижение, а ещё — бессмысленно-беспощадный советский стиль. Диктатуру Шариковых и разруху в головах. А заодно — русскость как идею и как направление. Ватнику противопоставлялся не то господский фрак, не то джинсовые штаны — символ свободного человека, а в особо шизофренических случаях — "эстетный" наци-мундир. Над ватником потешались, а его носителя рисовали пьяным, помятым, но упёрто патриотичным. Мол, читайте и не завидуйте! Однако этот мем неожиданно понравился самим патриотам. "Да! Мы — ватники! Ватник выиграл войну!" — сказали мужики с очень хорошим высшим образованием и продолжили Блоком: "Да, скифы мы! Да, азиаты — мы…". В интеллигентской среде даже сложилась концепция "ватничества", противостоящего "креативной" помойке. На выставке мы видим концептуальное продолжение этой идеи: ватник в качестве изысканного арт-объекта. Портрет женщины, точнее, дамы в телогрейке задаёт ритм экспозиции в зале, который именуется прямо-таки по-французски: Le_Vatnique. Ватник как бренд "от кутюр". Или как художественное явление. Два скульптурных портрета — женщина в танковом шлеме и мужчина в лётном. Она — яркий представитель монголоидной расы; он — типичный европеоид. Отсылка к советским образцам. Но! Ощущение глубокой древности происходящего. Фрагмент античной архитектуры — с узнаваемыми иониками. И тут же — изображение рабочей одежды. Без человека. Просто ватник, штаны и ботинки — всё это венчает композицию. В другом зале — балка с иониками положена в основу… противотанкового ежа.

Ещё один немаловажный аспект — востребованность современного русского искусства за рубежом. Считается, что увлекательны только иконы и авангард, остальное же признаётся вторичным, провинциальным и подражательным. С этой темой очень любят носиться около-либеральные деятели, которым почему-то нравится идея "русской ущербности". Реальность многограннее и намного сложнее. К примеру, проект PONTIFEX_MAXIMVS был представлен сначала в Италии (при поддержке Неаполитанского национального археологического музея), а потом уже — в Москве. Италия — родина изящных искусств и мощных научно-исследовательских школ в области искусствознания. Творчество Алексея Морозова вызывает у итальянцев повышенный интерес, о чём говорит и география его персональных выставок: Неаполь, Верона, Виченца. Один из кураторов выставки — Алессандро Романини (Россию представляет Кристина Краснянская).

Выставка соответствует современному формату "site-specific-инсталляция", где скульптура, картины и видеоматериалы объединены в концептуальное целое. Экспозиция производит колоссальное, ни с чем не сравнимое впечатление. Ошарашивает и прошибает. Взрывает мозг. Таким и должно быть современное искусство — поражать, не оскорбляя. Рождать острое эстетическое переживание. Наполнять смыслами. Скрещивать настоящее, прошлое и будущее. Музы на сегвеях, куда несётесь вы? Туда же, куда улетела гоголевская птица-тройка? В Прекрасное Далёко?